Элис Б. Фогель. Откуда дуют ветры

Я не знаю чья рука открыла дверь.
Зимой там никто не живёт.
И я не знаю для входа
или для выхода
это место открылось само по себе,
или было открыто,
хотя мне известно
какие границы были нарушены.
Озеро замёрзло, небо неподвижно,
как сложенные крылья.
И повсюду снег,

нанесённый ветром
в комнаты, лежащий на плетёных
ковриках и сучковатыз досках, под
стульями, наползая, как медленный
холодный прилив, белый и безмолвный,
с жадностью вырывающийся из своих
недр.

Потом я вспомнила чёрно-белую
фотографию,
такую же старую, как и я, или даже
старше.
Чей-то глаз наблюдал за этой сценой,
бесстыдно впитывая её и я не знаю,
хотя я точно знаю, что границы были
нарушены:

Женщина, её серое платье развевалось
по ветру в сторону берега,
затерянная на берегу в тусклом свете
конца её долгого дня
и мужчина, дальше по пляжу, один.
Безмолвное море, бесконечная сущность,
жадно впитывающая свои границы,

и украденный ребенок,
которое оно выпито,
когда они проникли друг в друга
в момент потери бдительности.
В этом мире ни один план не учит
нас,

как защитить то, что мы любим
от ветров потерь,
Женщина, мужчина, их ребёнок исчезли,
ускользнули из безопасного дома
своей любви, проглоченные целиком.
Я не собираюсь пытаться
почувствовать то,

что чувствовала эта женщина
или говорить её голосом,
я не знаю, что она сделала дальше
и как она сделала то,
что сделала дальше.
Она - мать, мой страх, вся любовь,
которую я когда-либо теряла из-за горя.
Её боль - океан, который больше,
чем планеты,

скопище тоски, брошенное
на все четыре стороны света.
Я уверена, что в её жизни
время проплывало мимо неё,
вместе с ней, внутри неё.
Я знаю, что лето, как и все лета,
перешло из осени в зиму,
что берег замкнулся, покинутый,
холодный.
И что чувство утраты

всё ещё  пронизывает нас насквозь,
разбухшая дверь
больше не закрывается.