Смерть вампира Глава 84

Глава восемьдесят четвертая
Новый член семьи имеет право на отдельную комнату, обставленную по его вкусу

Праздник откровенности окончился. Два вампира – старый и молодой, обдумывали и обсуждали, как принять в дом нового члена семьи. Как обустроить его жизнь с максимальным комфортом. Пока только Тарья понимала, жить пятерым вампирам придётся с человечком под одной крышей неизвестно сколько времени. Но Тарья знала, как свести дискомфорт к минимуму.
– Для начала предупредим всех о неизбежном появлении Ванды в их жизни, – предложил молодой вампир.
– Логично, – согласился Келсиос.
– Она живёт не так как мы. Думаю, ей необходима неприкосновенная территория как у всех нас, но поближе к тебе, чтобы ты не ожидал сюрпризов.
– Тарья… я же вроде как муж, – попытался возразить брат
– Не возражай. Все живём в отдельных комнатах, нечего придумывать. Не нами заведено. О мебели я позабочусь. Камин обязательно, огонь мы любим, она ещё и мёрзнет. С тебя станется. Остальное по ходу, – остановила она его желание жить с Вандой в одной комнате.
Правил Келсиос не нарушал.
– Сестрёнка, я в холодильник у неё в доме заглянул, тебе придётся взять на себя её питание. Я пока не могу заняться этим слёту. Думать о еде постоянно как люди уволь, ассоциации напрягают, – объяснил он сестре, свою слабость.
– Да на всякого бойца довольно слабости, ладно возьму, надо ещё отдельный холодильник заказать для человеческой еды, заглянет в наш испугается, – согласилась Тарья не без радости.
- Она не боится крови, - предупредил вампир сестру.
- Прекрасно. Представляю, степень озверения Агостона, если она упадёт в обморок, - отметила Тарья.
Келсиос улыбнулся, просматривая, её мысли по устройству комнаты любимой жены и подумал:
«Молодой вампир, ей ещё интересно кое-что. Собственно, играется, как и все мы. Триста лет предел, и наползает тошнота от однообразности».
На самом деле Келсиос не понимал природу своей эмоциональной истерики, отступив на шаг, высший вампир удивился своей человеческой реакции. Ванда тоже удивлялась своей вампирской реакции, в части ярости и нетерпимости.
Первым на них вышел Агостон, выбравшись из норы, он намеревался поговорить с Келсиосом и Тарьей, до него донеслись обрывки фраз.
– Ну, как дела, братец, какую пытку ты нам уготовил? Судя по выражению лица сестры, Ванда прибудет с ознакомительной экскурсией в дом своей мечты, надеюсь, до свадьбы у нас запланированы дни передышки? – вампир увалень проявил чудеса догадливости.
– Агостон, ты умница, догадлив, не по возрасту и развитию, – похвалила его сестра.
– Какие догадки? В нору донеслись отдельные фразы, будь он не ладен, вампирский слух, – признался он сестре.
– Агостон, прости меня, не получается по-другому, – извинился Келсиос.
– Тарья, у тебя добавится работы, проси, что хочешь, но моя территория должна остаться стерильной без её аромата. Любою завесу хоть нафталин. Келсиос без обид я обожаю запах людей. Ассоциации замучают. А так, гарантирую чистоту во всем доме, и сюрприз в саду. Жить придётся в норе за домом, хорошо, я заранее побеспокоился, как будто кто-то подсказал, – принял решение вампир, нетерпящий людей.
– Агостон, любой каприз, – заверила его Тарья.
– Брат, если так сложно не выходи из норы. Она поймёт, объяснения не потребуются, – предложил Келсиос.
– Нет уж, порядок есть порядок. Откуда известно, сколько она проживёт в качестве человека, я должен привыкнуть, и опять-таки нора, все пошёл, болтовня меня раздражает, – отмёл он предложение брата.
Агостон опустив плечи, побрёл прочь, и принялся приводить сад в порядок. Согбенные плечи при огромном росте и недюжинной силе, выглядели уморительно.
– Ей должно нравиться лето самое его начало, когда ещё нет жары. Можно, конечно, создать иллюзию, но зачем, скоро наступит настоящая весна, а двор надо как-то украсить, – услышали они его беседу с умным человеком. Агостон беседовал сам с собой.
– Келсиос, не пугая её, вкратце расскажи основные правила. Ты же понимаешь это не ограничения, а насущная необходимость, – попросил его Фоас, тихо приблизившийся к детям.
– Объясню по месту. Так проще. Все предостережения, высказанные за пределами, нашей территории и образа жизни, выглядят глупыми, неестественными и надуманными, я пробовал, она не реагирует, – объяснил вампир причину своего молчания.
Последним высказался Белисар:
– Жена должна жить с мужем, мы надеемся, ты не оставишь нас? Ты нам дорог, мы не представляем семью без тебя. К тому же ты самый старший после Фоаса, вы все зависим от твоей энергии. К Ванде мы привыкнем. Это небольшая плата, мы редко охотимся на людей, и никогда не охотимся на своей территории, почему девушка должна стать исключением?
– Планов оставить семью не появлялось. Откуда такие страхи? Здесь всё взаимно я тоже не выживу без вас, – ответил он брату и подумал:
 «Добро пожаловать в новую реальность. Так это они ещё меня оберегают. Представляю, с чем я столкнусь, когда, карантин закончится. Отвечу по всем предметам. Фоас я ещё не готов. У людей проще, Вайрих приказал не трогать его девочку, и все присели, языки вывалив, служат. Мне такого благословения не видать. Плохо быть сильным».
Келсиос вспомнил, как они вдвоём с отцом волновались по поводу Белисара. Сутки ада для него и два месяца для них. Когда в 1388 году Фоас принёс домой изрубленного рыцаря наёмника сражавшего под командованием Дугласа. Они даже предположить не могли, что измождённый длительными боями мужчина, израненный с явными признаками гангрены, от которой он, по сути, и умер, поднявшись после перерождения, будет держать их в страхе несколько недель. Реально пытаясь убить кого-то из них двоих. Благо поле битвы находилось рядом, и пищи хватило бы на десяток вампиров. После случая с Белисаром Фоас и Келсиос, разработали обстоятельный план на случай прибавления семейства. Сейчас каждый, отдавал долг, памятуя, что творил сам, испытав на себе силу и необузданность новорождённого, вспомнив своё жуткое состояние. Каждый встречался с новорождёнными охотниками и бродягами. Исключение составляла Тарья, но все хлопоты, связанные с ней, взвалил на себя Белисар, но ей доводилось приводить в чувство новорождённых бродяг. Келсиос усилием воли вычеркнул прошедший и предстоящий ужас, метнулся к себе в комнату, чтобы переодеться, и вернуться к Ванде:
«Если Тарья взялась за дело можно не вникать. Молодец, борется с тоской вечной жизни устройством праздников и инсталляций. Это её дар».
Келсиос оставил автомобиль у ворот дома Ванды. Езда не добавила ему радости, можно было не играться в человека, не тратит драгоценное время на перемещение в железной коробке.
Зная, Борис не вернётся до понедельника, вампир на всякий случай поискал его мысли, дом молчал.
Память снова воспроизводила воспоминание о нереальном создании, отдающем себя без остатка и шепчущем: «Я люблю тебя!». Его вампирская реальность отступала, он не хотел такой реальности для неё;
 «Тарья права. Что я могу предложить ей или то, что имею или смерть. «За раба, идущая, сама становится рабой» Жестокое правило времён крепостного права. За вампира, идущая, становится…. Михаил прав – изощряемся. Ванда сама попросила. Слабое оправдание. Отступить не получится, Ванда не отступит».
Келсиос запретил себе думать и в этом направлении. Вернее, запрет выглядел оригинально, просто мысль была отправлена на задний план, и в он теневом режиме подбирал самый оптимальный вариант иногда проблемы, ждали решения десятилетиями.

Продолжение следует: