Жемчужина для Юденича

                АЛЕКСАНДРА.
         Александра, открыла глаза и поняла, что еще довольно рано.
         В комнате было немного прохладно и совсем не хотелось вылезать из кровати в это морозное декабрьское утро.
         Она бросила мельком взгляд на свою, светло пудрового цвета комнату, в которую переехала три дня назад, и где знала всё до мелочей с самого детства.
         Посмотрела на два окна зашторенных золотой парчой, и отвернулась, укутавшись с головой в шелковое пуховое одеяло, будто пытаясь спрятаться от проблем.
         Через секунду Александра вновь повернулась к ближнему окну, возле которого у стены стоял столик с зеркалом, пристально вглядываясь в узкую щель, между шторами, через которую пробивался необычный холодный белый свет. Она резко на отмах скинула с себя одеяло, присела на край кровати и не отрывая взгляда от окна, пальцами ног стала нащупывать свои домашние туфли, стоящие на красном небольшом коврике. Надев туфли, Александра, словно боясь кого-то спугнуть, очень осторожно встала с кровати.
        Между кроватью и столиком с зеркалом, стояло бархатное кресло розово-фиолетового цвета, на котором небрежно лежала большая вязанная белая шаль с длинными кистями.
        Александра все еще, как зачарованная, продолжала смотреть на окно и рукой пыталась ухватить шаль с кресла, что ей никак не удавалось.
        Наконец взяв и накинув на плечи шаль, Александра подошла к окну и резким движением раздвинула шторы.
        - Снег! –на выдохе произнесла Александра и улыбнулась.
       Вернувшись к кровати, она сняла с себя шаль и также небрежно бросила ее на кресло. Стянув с кровати свое одеяло, Александра укуталась в него и села на широкий подоконник, на котором лежали несколько небольших подушек.
        - Надо же? Снег! - опять тихо произнесла Александра.
        Это был первый снег, он шел всю ночь, и к утру его уже было по колено.
        Александра, по-детски радуясь, смотрела на идущий большими хлопьями снегопад, покрывающий еще совсем безмятежно пустующую улицу, принадлежащую их семье, и девственную красоту природы.
       Через какое-то время на улице появилась детвора, и как стайка воробьев громко чирикая, бегали взад и вперед, нарушая покой жителей улицы Жемчужниковской, и наслаждаясь довольно редким и быстротечным явлением в этих краях.
        Александра всегда любила, и могла часами сидеть на подоконнике наблюдая за происходящим за окном.  Этим утром, снег, как чистый лист бумаги предлагал ей переписать свою жизнь заново. От раздумий отвлек стук в дверь.
        - Барыня, вы уже встали? А я, вас к завтраку пришла разбудить. Вы, видели сколько снега намело? - протараторила вошедшая служанка.
        Девушке было лет восемнадцать, ее золотистые кудряшки, тщательно собранные в косу, так и пытались вырваться из пряди.
        Александра молча посмотрела на девушку, но ничего не сказала, ей совсем не хотелось выходить из того душевного состояния, в котором она сейчас пребывала.
        Но девушка не уходила, стояла молча и неподвижно.
        - Чего тебе? – нехотя спросила Александра.
        - Игорь Викторович спрашивают, выйдите ли вы к завтраку, им надобно поговорить с вами, - очень осторожно, боясь своего вопроса, произнесла служанка.
        При упоминании имени Игоря Викторовича, на лице Александры невольно появилась гримаса отвращения и весь сказочный мир, которым она только, что наслаждалась, вопросом служанки вернул ее к реальности, о которой она совсем не хотела думать.
        - Скажи, вечером поговорим, - ответила Александра и отвернулась к окну.
        - Так вы уже это третий день говорите, - с той же нерешительностью, сказала девушка.
Александра была сильно удивлена настойчивости служанки. Она встала с подоконника и все также кутаясь в одеяло подошла почти в плотную к девушке.
        - А ты иди и скажи, как велено, ведь за рассуждения тебе жалования не платят, - твердым, но спокойным голосом произнесла Александра.
        Служанка сделала реверанс и быстро покинула комнату. Александра закрыла дверь и с разбега по-детски рухнула на кровать.
        Штаб-ротмистр Игорь Викторович Сычев, приходился Александре законным супругом. Он был старше ее на пару лет. Смазливая внешность юноши, со временем перестала быть главенствующей и первое очарование заставляющее когда-то чаще биться ее юное сердце, всего за год супружеской жизни совершенно исчезло.
        Почему она вышла замуж именно за него, оставался открытым вопросом не только для всех окружающих, но теперь и для нее самой.
        Александра уютно улеглась в кровать и в дверь снова раздался стук.
        - Что тебе еще? – приподнявшись, немного нервно и громко спросила Александра.
        - Санечка, ты чего с утра такая не добрая? – спросила улыбаясь, вошедшая в комнату старшая сестра Александры, Екатерина.
       Екатерина, приехала с годовалым сыном Ильей в гости пока её муж полковник Василий Иванович Покотило, получив назначение осваивался в новой должности старшего адъютанта в штабе Виленского военного округа.
       - Я подумала, что это Настя опять пришла, - ответила Александра.
       Екатерина, сняла туфли и легла в постель к Александре.
       - Представляешь, она еще имеет дерзость указывать мне, когда я должна разговаривать с Сычевым, - пожаловалась Александра.
       - Ой, доиграешься сестренка, уведет какая ни будь гимназистка твоего Сычева, будешь потом локти кусать, - пошутила Екатерина.
       - Сычева? Я, конечно, не знаю, что он больше любит, меня или мои деньги? Но в любом случае он очень сильно рискует, сделать столь опрометчивый шаг, - рассмеялась Александра.
      Приданное сестер и впрямь было баснословным. Их отец, полковник Николай Павлович Жемчужников происходил из древнего дворянского рода, бравшего начало, по семейной легенде, от принца Османской империи, и тесно переплелся с Разумовскими, Оболенскими, Толстыми и многими другими древними и знаменитыми российскими родами.
       Сам же Николай Петрович был не менее легендарной личностью. Пришел в Ташкент с отрядом генерала Черняева и с тех пор оставив военную службу, занялся торгово-промышленными делами, построил винокурный, водочный и два пивоваренных завода, став одним из богатейших и знаменитых людей не только в Ташкенте, но и во всем Туркестанском крае.
       Когда Александре исполнилось тринадцать лет, отец ушел из жизни.
       Старшая сестра Мария была на тот момент уже замужем за начальником Зеравшанского округа генерал-майором Яфимо;вичем Алексеем Михайловичем, но не смотря на значительную разницу в возрасте между супругами, в тридцать лет, вскоре и Мария уйдет за отцом.
       Единственный брат, подпоручик Владимир Жемчужников, тогда только женился на дочери Директора Ташкентской мужской гимназии Остроумова Николая Петровича, Александре.
       Теперь в их семье было две Александры Николаевны, и было принято решение Александру домашние звали Санечка, а жену Владимира – Шурочка.
       - А ты представь, вдруг так и будет, - Екатерина чуть приподнялась и посмотрела внимательно на Александру.
       - Ну, пусть попробует, а там и поглядим, - ответила Александра и стала щекотать Екатерину. Общее веселье прервал стук в дверь и резкое открытие двери в комнату Александры.
       - Веселитесь? – спросила строго, вошедшая Елизавета Христиановна.
       Елизавета Христиановна, мать сестер, была женщиной деловой и серьезной. После смерти мужа, она открыла на Воскресном базаре три кабака, и в любую погоду, каждое утро, не нарушая традиций, направлялась проверять свои владения.
       - Александра, ты вот не с сестрой, а со своим мужем должна сейчас лежать в одной постели, - начала поучать Елизавета Христиановна.
       - Ой, пустое это все, - ответила Александра махнув рукой.
       - Что значит пустое? Ты долго собираешься игнорировать своего мужа? Год всего, как замужем, а уже по разным комнатам. Не по-христиански это, - возмущалась Елизавета Христиановна.
        - А если я его не люблю? – с надеждой на понимание сказала Александра.
        - А не ты ли мне ровно год назад в этой самой комнате, говорила, что любишь его и лучшего мужа во всем Туркестане не сыскать? – немного ехидно напомнила Елизавета Христиановна.
       - Я ошибалась, - тихо сказала Александра.
       - Ошибалась? – искренне удивилась Елизавета Христиановна.
       - Барыня, коляска готова, - донесся голос Насти из-за двери.
       - Бери пример с сестры. Подарила бы мне внука, и в голове всякой дури по уменьшилось бы, - сказала Елизавета Христиановна и развернулась чтобы уйти.
       - Зачем он вам?  - спросила Александра поднявшись и делая вид, что уже встает.
       - Дети родителям нужны, для продолжения рода и дальнейшей опоры в старости, - ответила Елизавета Христиановна.
       - Для продолжения нашего рода у нас Владимир есть, - ответила Александра пряча улыбку. Екатерина тоже еле сдерживала смех.
       - Третий десяток, а все, как дети малые, - сказала Елизавета Христиановна, махнула рукой и стала выходить из комнаты.
       - Мамусечка, мы вас очень любим, - одновременно сказали Александра и Екатерина.
       - А ну вас, - донесся из коридора голос Елизаветы Христиановны.
       Александра с Екатериной рассмеялись, посмотрели друг на друга и одновременно упали на подушки, накрывшись одеялом с головой.
       Александре шел двадцать первый год, Екатерине было двадцать три, сестры были очень похожи, среднего роста, стройные, с вьющимися темно-русыми волосами, только у Александры глаза были зеленые, как у матери, а у Екатерины карие, как у отца.
       Елизавета Христиановна вышла на улицу, снег уже не шел, она вздохнула свежий воздух полной грудью, села в коляску и поехала на Воскресный базар проверить работу своих питейных заведений.
       Зайдя в кабак, где уже за столами сидело несколько завсегдатых посетителей, Елизавета Христиановна, не обращая внимания, сразу направилась в свой рабочий кабинет.
       - Доброго утречка Елизавета Христиановна, - басистым голосом, сказал стоявший за стойкой бармен, вытиравший посуду.
       - Степан зайди ко мне, - строго сказала Елизавета Христиановна, пройдя мимо и даже не посмотрев на бармена.
        Степан, чей вид, никогда не вызывал ни у кого из посетителей желания вступить с ним в полемику, махнул рукой официанту, чтоб тот посмотрел за барной стойкой, а сам молча пошел следом за хозяйкой.
         - Степан, сейчас  должен прийти господин Филатов Дмитрий Львович, проводи его ко мне без промедлений и заодно проследи, чтобы никто не позволил ничего вольного в его адрес, и сразу потом принеси кофе, - сказала Елизавета Христиановна снимая шубу.
         - Так понятное дело. В первый раз что ли? – ответил Степан, поглаживая свой фартук.
       - Ну все иди, - сказала Елизавета Христиановна и села за большой стол, стоявший возле окна.
       Какое-то время Елизавета Христиановна смотрела в окно, наблюдая, как постепенно оживает жизнь на базаре, занесенном снегом, и с ее места хорошо были видны еще два ее кабака. Потом она открыла амбарную книгу, почему-то тяжело вздохнула и начала, что-то в ней проверять, подсчитывать и записывать.
       Через полчаса в кабак вальяжно вошел купец первой гильдии Филатов Дмитрий Львович. Он осмотрел бегло весь кабак и остановил свой взгляд на Степане.
        - Елизавета Христиановна у себя? – спросил Дмитрий Львович Степана, осматривая того снизу вверх.
        Внушительная разница в росте между Степаном и Филатовым ничуть не смущала последнего.
- У себя! Ждут Вас, - ответил Степан, опять махнув полотенцем официанту, чтобы тот присмотрел за барной стойкой, а сам поспешил проводить Филатова до двери кабинета Елизаветы Христиановны.
        Постучав в дверь и тут же открыв ее, пропуская вперед Филатова, сообщил о его прибытии.
Увидев вошедшего Филатова, Елизавета Христиановна встала из-за стола и направилась навстречу.
       - Несравненная Елизавета Христиановна, теперь я понимаю почему вы здесь обитаете, - широко улыбаясь сказал Дмитрий Львович.
        - Почему? – искренне удивилась Елизавета Христиановна.
        - Чтобы годы, вас не нашли! – объяснил, рассмеявшись Дмитрий Львович.
        - Да полноте вам, я думала, что вы о чем серьезном, а вы все шутите, - отмахнулась рукой немного смутившаяся Елизавета Христиановна.
        - А я и не шучу, сколько лет вас знаю, а вы все такая же, - сказал Филатов, поцеловав руку Елизавете Христиановне.
        Затем сняв с себя шубу, огляделся куда ее повесить, Елизавета Христиановна хотела уже забрать ее у Филатова, но тот увидев в углу вешалку, остановил жестом руки, что сам ее повесит.
        В другом углу комнаты стоял небольшой столик и два кожаных кресла, куда Елизавета Христиановна и предложила присесть. Только устроившись в креслах, раздался стук в дверь и вошел Степан, держа на подносе кофейник, две чашки, сахарницу и маленький кувшинчик со сливками.
        - Спасибо Степан, можешь идти, - сказала Елизавета Христиановна, как только тот поставил поднос на столик.
        - Может чего по крепче принести? – спросил на всякий случай Степан.
Филатов улыбнулся.
       - Если, что понадобится я тебя позову, а сейчас ступай, - ответила Елизавета Христиановна, после чего Степан вышел.
       - Где вы их только находите? – спросил Дмитрий Львович.
       - Кого? - разливая кофе по чашкам, спросила Елизавета Христиановна.
       - Да работников своих, я подле них чувствую себя «дядькой Черномором», - поглаживая свою бороду, пояснил Дмитрий Львович.
      - Даже не знаю, как-то само-собой получается, - ответила, улыбнувшись Елизавета Христиановна, протягивая чашку Филатову.
      - О горячий кофе, это замечательно, - потирая руки сказал Филатов.
      - Я, конечно, из тех побуждений, что «Королю виноделия» предлагать свой товар, как-то не с руки. Но если чего по крепче, водки или коньячку? Я Степана позову, - уже вставая с места предложила Елизавета Христиановна.
      - Спасибо, не надо, дел с утра безмерное множество, - делая глоток кофе, и показывая рукой сесть обратно, сказал Дмитрий Львович.
Елизавета Христиановна вернулась в прежнее положение.
      - Вы прекрасно знаете, что я здесь, потому что, был дружен с вашим покойным супругом, и мое уважение к нему и его семье непоколебимо, - твердо сказал Дмитрий Львович.
      - Спасибо вам, я право ценю все что вы делаете, но хотелось бы вас пожурить. Вы, совсем перестали наведываться к нам в гости, - сказала Елизавета Христиановна.
      - Каюсь, ваша правда. Разрываюсь между Ташкентом и Самаркандом. Но обещаю вам, что в ближайшее время, непременно загляну в гости, - улыбнулся Филатов.
       - Ну вот и славно, - улыбнулась Елизавета Христиановна.
       - Тогда давайте перейдем к делу? – спросил Дмитрий Львович, поставив чашку на стол.
       - Давайте, - улыбнулась Елизавета Христиановна и пошла брать какие-то бумаги с большого стола.
       В кабаке стал прибавляться разночинный народ, оправдывая народное название Воскресного базара – Пьян базар.
       После того, как все дела были закончены, Филатов вышел в сопровождении Елизаветы Христиановны из ее кабинета.
       - Не господином Филатовым ли вы будите, добрый человек? – раздался голос мужчины из-за дальнего стола.
       - Степан, - дав понять, чтобы посетители не приставали к ее гостю, сказала Елизавета Христиановна.
       - Он самый, - ответил немного удивленно Филатов, остановив жестом руки вышедшего из-за барной стойки Степана.
       - А правду люди говорят, что вы для генерала Скобелева в Бухаре тайно сведения добывали, когда туда ни одного русского не пускали? – спросил опять тот же голос.
      Филатов подошел к столу, за которым сидели два старых служивых и пили водку закусывая квашенной капустой.
      - Правда, и такое было, - ответил, улыбнувшись Филатов, все еще не понимая проявленному к нему интереса.
       - Вот, мы хотим с мои товарищем угостить вас и выпить с нами за русского солдата, - протягивая чарку налитую до краев, сказал мужчина.
       - А давайте, лучше я вас угощу? И вы, помяните за меня всех русских солдат, - сказал Филатов, подняв руку и посмотрев на Степана.
       Степан посмотрел на Елизавету Христиановну, та положительно кивнула головой.
       Подбежавший к стойке официант, взял поднос, на который Степан поставил бутылку водки и миску с квашенной капустой и молниеносно поставил его на стол перед Филатовым.
        - Запиши на мой счет, - тихо сказал Филатов, взяв бутылку и осматривая ее.
        - За счет-с заведения-с, - ответил официант.
Филатов посмотрел на Елизавету Христиановну, всё еще стоящую у двери своего кабинета, и та ему улыбнулась.
       Служивые всё это время не сводили глаз с бутылки в руках Филатова, и как только он поставил ее на стол, то тут же принялись ее разливать забыв казалась обо всем и радуясь новой бутылке.
       Филатов еще раз посмотрел на Елизавету Христиановну, слегка поклонился ей в знак прощания и направился к выходу.
       - Здоровьечка вам господин хороший и долгие лета, - услышал Филатов, уже выходя из кабака голос одного из служивых.
       Вечером семья собиралась в гостиной к ужину.
Александра еще раз посмотрела в зеркало, слегка поправив прическу, вздохнула и вышла из комнаты.      
       Закрывая за собой тихо дверь, она прислушивалась к голосам, доносящимся из гостиной и поняв, что ее мужа еще нет, уверенно вошла в гостиную.
       За столом сидели Елизавета Христиановна и Екатерина со своим малышом.
       - Ну всё заберите Илюшеньку, ему уже спать пора, - сказала Елизавета Христиановна, стоявшей позади Екатерины, няне.
      Екатерина поцеловала сына, отдала его девушке, та, взяв малыша вышла из гостиной.
      - Добрый вечер, - поздоровалась Александра.
      - Настя, вели к столу подавать, - тут же сказала Елизавета Христиановна служанке.
      - А мы, что Сычева ждать не будем? – улыбаясь спросила Екатерина.
      Александра вопросительно посмотрела на сестру.
      - Он человек военный и должен знать, что такое дисциплина, - ответила Елизавета Христиановна.
      Во входную дверь раздался звон колокольчика.
      - Радуйся, вот и твой Сычев пожаловал, - ехидно сказала Александра Екатерине.
      - Так он не мой, а твой, - почти смеясь ответила Екатерина.
      - Девочки, - прервала перепалку Елизавета Христиановна.
      - Дамы! Всем добрый вечер. Извините за опоздание, - сказал вошедший Сычев.
      - Игорь Вячеславович, вы опять опаздываете, - недовольным тоном сказала Елизавета Христиановна.
      - Служба, - извинился Игорь Викторович.
Потом обойдя стол, Сычев подошел к Александре.
       - Добрый вечер, дорогая, - сказал Сычев и хотел поцеловать Александру в щеку, но та отвернулась.
Сычев, не придавая никакого значения выходке Александры, опять обошел стол и сел возле Екатерины.
       - Ну раз мы все в сборе, давайте поговорим о вас, - сказала Елизавета Христиановна, посмотрев сначала на Александру, затем на Игоря Викторовича.
       Александра, подносившая ложку супа ко рту, застыла и только подняла глаза на мать вопросительно посмотрев на нее.
       Екатерина, не ожидая такого поворота событий, подавилась и начала кашлять.
       Только Сычев, озирая всех, сидел с довольным выражением лица.
        - Это обязательно надо делать, здесь и сейчас? – спросила наконец вышедшая из оцепенения Александра.
        - Да, я хочу знать, до коле это все будет продолжаться? – строго ответила Елизавета Христиановна.
       - Может мы сами? – спросила Александра, не желающая выносить на общее обсуждение свою личную жизнь.
      - Нет, мой дом, мои правила, - твердо настаивала Елизавета Христиановна.
Александра посмотрела на довольную физиономию своего супруга, которому явно всё происходящее очень нравилось.
       - Спать я с ним в одной комнате не буду, - твердо сказала Александра и резко встала из-за стола.
       - Сядь, - чуть повысила тон Елизавета Христиановна.
       - Елизавета Христиановна, может мы и впрямь сами с Шурочкой все обсудим? – как будто испугавшись гнева Александры, вступился Сычев.
       Последняя фраза Игоря Викторовича, просто доконала Александру.
        - Какая я тебе Шурочка? Сколько можно повторять, что Шурочка — это жена Владимира, - гневно сказала Александра.
        - Ну извини дорогая, - пытаясь выглядеть совершенно спокойным, ответил Сычев.
       Александра опять встала из-за стола чтобы уйти.
       - Вы хотите знать, что будет дальше, извольте. Спать я с ним больше не буду, но если вы переживаете из-за различных толков в обществе, то там все правила хорошего тона будут соблюдены. Вы, довольны? - с большим самообладанием произнесла Александра и направилась к двери.
        - Александра вернись к столу, - крикнула Елизавета Христиановна.
       - Спасибо, я наелась, - ответила Александра выходя из гостиной.
       - Маменька, ну правда, зачем вы так? - попыталась заступиться за сестру Екатерина, и направилась следом за Александрой.
       - И ты туда же, - немного расстроилась Елизавета Христиановна.
       - Елизавета Христиановна, да не переживайте вы так, все образуется, - попытался успокоить тёщу Игорь Викторович, оставшись за столом с ней вдвоём.
        - Ой, вы хоть помолчите. Кушайте лучше, а то всё стынет, - раздраженным тоном сказала Елизавета Христиановна.
       Екатерина осторожно постучала в дверь и вошла в комнату. Александра лежала на кровати и тихо плакала в подушку.
        - Чего тебе? Скажи, что ужинать я не буду, - не поднимая головы произнесла Александра.
        - Санечка, ну, что за день? Второй раз ты меня с прислугой путаешь, - пытаясь немного развеселись сестру, сказала Екатерина.
        - А это ты, - Александра поднялась, села на край кровати и начала вытирать слезы.
        - Санечка, хорошая моя, успокойся, - Екатерина присела на кровать рядом с сестрой и обняла ее.
        - Ну не люблю я его. Катён, ну что мне делать? Как, дальше жить? - спросила Александра Екатерину, положив голову ей на плечо.
        - А раньше любила? – осторожно спросила Екатерина.
        - Думала, что люблю. Ведь когда я его увидела впервые на балу, он был такой красивый, в белой форме, загорелый блондин с голубыми глазками.    Ведь все дамы, как пчелы, начали возле него крутиться словно он был обмазан мёдом. Он казался тогда таким не досягаемым и тем самым необыкновенно желанным… - Александра старалась быть честной с сестрой.
       - Наша маленькая принцесска, увидела новую красивую игрушку и во чтобы то ни стало решила ее заполучить. А наигравшись, как всегда, потеряла к ней интерес? – спросила Екатерина.
        - Да…нет…ну не знаю, - Александра отчаянно пыталась найти правильный ответ.
        - А что теперь хочет наша маленькая девочка? – спросила Екатерина.
        - Я хочу, такого мужчину от которого бы веяло мужественностью. Чтобы, когда он просто смотрел на меня, то замирало бы сердце, а когда подходил близко-близко, то я не могла бы дышать. Когда дотрагивался бы до меня, то по всему телу пробегала бы дрожь, а когда обнимал и прижимал к себе, то я бы хотела, чтобы он никогда не отпускал больше меня. Чтобы здесь в животе мотыльки кружились. Понимаешь? – Александра вопросительно посмотрела на Екатерину.
       Екатерина сидела молча и глаза начали заполняться слезами.
       - Катён, ты чего? – удивилась состоянию сестры Александра.
       - Конечно, я понимаю тебя. У меня с моим Васенькой точно также происходит, как ты сказала, - ответила, улыбнувшись Екатерина.
       - Так чего ты плачешь? – спросила Александра.
       - Ничего, Васеньку своего вспомнила, и поняла, что так сильно по нему скучаю, - вздохнула Екатерина.
       - Вот видишь, и я хочу чтобы так же скучать. Твой Василий Иванович сам своих чинов добился и у Машеньки тоже муж был генералом, а Сычев все чины только благодаря нашей маменьки имеет. Ничего ему не надо, ведет себя, как принцесса персидская, - Александра встала и подошла к окну.
      - Постой я сейчас немного не поняла. Ты, про Машеньку вспомнила, это ты что ли мужа старого хочешь? – совершенно серьезно спросила Екатерина.
        Александра медленно повернулась и внимательно широко раскрытыми глазами посмотрела на сестру. Екатерина по взгляду Александры поняла, что сказала глупость. Сестры, еще несколько секунд смотрели друг на друга молча, а потом рассмеялись.
       В дверь раздался легкий стук и вошла Елизавета Христиановна.
       - Катерина у тебя там Илюшенька, что-то капризничает, поди погляди, - сказала Елизавета Христиановна, явно желающая остаться с Александрой в комнате на едине.
        Екатерина молча встала с кровати и вышла из комнаты закрыв за собой дверь.
Александра отвернулась к окну.
         - Девочка моя, не сердись на меня, - сказала Елизавета Христиановна, присев на край кровати.
         Александра продолжала стоять молча.
         - Ты думаешь, что мне всё равно, а у меня за тебя больше, чем за остальных, сердце болит, ты же у меня самая младшенькая. И ты всегда должна помнить, чтобы ты не сделала, я всегда буду только на твоей стороне, - голос Елизаветы Христиановны задрожал.
        Александра повернулась и посмотрела на мать, увидев мокрые глаза Елизаветы Христиановны, она быстро подошла, присела перед ней и обнявши положила свою голову ей на колени.
        - Я с первой минуты понимала, что он не для моей девочки.  А что теперь делать то? - Елизавета Христиановна гладила Александру по голове.
         - Ничего, как любил поговаривать папенька, прорвемся, – ответила тихо Александра.
         - О да это было его любимым выражением, - Елизавета Христиановна улыбнулась и женщины обнялись.
        Прошло две недели и наступил день, когда в Доме генерал-губернатора должен был состоятся бал по случаю наступающего нового 1892 года. Жемчужниковы были приглашены в полном составе.
        Александра вышла к завтраку, когда Елизавета Христиановна и ее муж ушли. За столом сидела только Екатерина.
        - Доброе утро, - сказала Александра входя в гостиную.
        - Ну ты горазда спать, так все на свете проспишь, - улыбнулась Екатерина.
        - А куда мне торопиться, это у вас у всех заботы, а у меня сплошные серые дни, - с ноткой грусти ответила Александра.
        - Ты это брось, и у тебя все обязательно будет хорошо, - настаивала Екатерина.
        - Да откуда же этому хорошему взяться? – улыбнулась Александра, села нехотя за стол и налила себе уже холодный кофе.
        - Он же уже остыл, надо сказать, чтобы подогрели, - забеспокоилась Екатерина.
        - Не надо, - ответила Александра, взяла ломтик хлеба, намазала его маслом, потом посмотрев на свой бутерброд и с такой же неохотой откусила.
        - Санечка, сегодня же бал, а ты уже выглядишь, как будто три ночи не спала, - Екатерине совсем не нравилось упадническое настроение сестры.
        - Бал сегодня? – искренне удивилась Александра.
        - Боже Санечка, да что с тобой происходит, ты ведь всегда такая живая, веселая, - Екатерина очень беспокоилась о душевном состоянии сестры.
        - Катён, а для кого стараться? – с безразличным видом ответила Александра.
        - Ты маменьке обещала, что в обществе будешь вести себя, подобающе, - сердилась Екатерина.
        - В обществе буду, а дома не хочу, - не обращая внимание на возмущения сестры ответила Александра.
        - Ну так не пойдет, - сказала Екатерина, встала из-за стола и подошла к Александре.
Александра хотела откусить бутерброд, но застыла, удивившись воинственному виду Екатерины.
        - Ты что меня бить собралась? – меланхолично спросила Александра.
        - Если надо, то и побью, - с серьезным тоном ответила Екатерина присев рядом с Александрой.
        - Интересно посмотреть, - усмехнулась Александра.
        - Санечка надо смириться и жить дальше, - Екатерина положила свою руку на руку Александры.
        - А если я не хочу мириться? – практически прокричала Александра, резко встав со стула.
        - Тогда борись, - так же громко ответила Екатерина, вставая перед Александрой.
        - Как? Как бороться? – Александра размякла и заплакала.
Екатерина обняла Александру.
        - Мы что ни будь обязательно придумаем, - начала успокаивать Екатерина.
        - Да что можно придумать? – спросила Александра посмотрев на сестру.
        - Ну конечно твой Сычев сам собой не рассосется. Но надо пока думать, что ты еще встретишь того, кто предназначен тебе судьбой, с кем ты проживешь долго и счастливо, - воодушевленно сказала Екатерина.
       - Я не поняла, ты сейчас, что с Сычевым предложила сделать? – немного настороженно переспросила Александра снова присев на стул.
       - Да бог с тобой, я даже никаких таких глупостей не предлагала, и ты из головы выкини. Я сказала, что твой принц на белом коне где-то в пути и мы все его обязательно дождемся, а там дальше и будем думать, как быть, - стала оправдывать Екатерина.
      - Мне кажется, что у этого принца давно конь сдох и он просто идет пешком, - улыбнулась Александра.
      - Не важно, пешком он идет или на четвереньках ползет, самое главное, чтобы двигался в нужном для нас направлении, - успокоила Екатерина.
Александра поднялась со стула и обняла Екатерину.
      - Ну вот и замечательно. Будем на бал, собираться? – спросила Екатерина, заглядывая в глаза Александре.
      - Будем, - немного повеселев ответила Александра.
      Генерал-губернатор Туркестанского военного округа вдовствующий барон Александр Борисович Вревский прибыл в Ташкент тремя годами ранее в сопровождении молоденькой и довольно симпатичной воспитанницы Лазаревской и её гувернантки англичанки мисс Горн. Воспитанницу барон практически сразу же удачно выдал замуж за своего адъютанта князя Александра Александровича Гагарина, а гувернантка осталась и по Ташкенту поползут слухи с возведением её в ранг пассии.
        Барон Вревский был человеком мягким и добродушным. Изнеженный роскошью высшего общества Петербурга, он старался в дали от привычной когда-то изысканности окружать себя комфортом, мало заботясь о вверенном ему крае.
        При входе на бал, как и положено правилам этикета, всех встречал сам Вревский, но смущение прибывающих, вызывала мисс Горн, стоящая рядом с бароном которая также встречала гостей на правах хозяйки дома.
         Первыми вошли Елизавета Христиановна и Екатерина.
          - Госпожа Жемчужникова, госпожа Покотило, господин Сычев с супругой, - провозгласил специальный человек проверяющий пригласительные.
         - Добрый вечер дамы, - неожиданно для дам поприветствовала мисс Горн.
        Жемчужниковы относились к «сливкам» Ташкентской знати, и данная ситуация вызвала у Елизаветы Христиановны недоумение, которое сказалось на её лице.
        - Елизавета Христиановна, Екатерина Николаевна, выглядите великолепно, - сразу постарался сгладить ситуацию Вревский, переключая внимание дам на себя.
         - Добрый вечер, - так же невозмутимо поприветствовала мисс Горн Сычева и Александру.
Сычев как будто стараясь услужить генерал-губернатору поцеловал руку мисс Горн.
         Александра потеряла дар речи от возмущения, и только улыбнулась, по приветствующего её, губернатору.
         Пройдя немного вперед, Александра оглянувшись по сторонам, резко выдернула свою руку из руки Сычева.
         - Поди прочь, - тихо сквозь зубы произнесла Александра.
         - Да что случилось, то? – не понимая спросил Сычев.
         - Ты меня позоришь, - так же сквозь зубы ответила Александра.
         - Чем? – с наивным взглядом переспросил всё еще не понимающий Игорь Викторович.
         - Ты поцеловал руку гувернантке, - возмущенная бестолковости мужа прошипела Александра.
         - Но мы же все знаем, кем она приходится барону, - с улыбкой ответил Сычев.
         - Да хоть даже императору, она кем-то бы приходилась, она в первую очередь – гувернантка, - ответила Александра и пошла вперед.
         - Его Высочество Великий князь Николая Константинович с супругой, - раздался за спиной голос глашатаго и Александра остановилась.
        - Ой, давайте без регалий, просто – господин Искандер, - вдруг прервал Николай Константинович, напрочь перепугавшегося глашатаго.
        - Господин Искандер с супругой, - не уверенным голосом произнес глашатай.
        Князь довольный самим собой, подошел в Вревскому.
        Всем стало интересно, как теперь поведут себя барон Вревский и мисс Горн. Наступило молчание.
        В Ташкенте никогда и никто не позволял себе забывать, кем на самом деле был Романов Николай Константинович, практически вычеркнутый из императорского семейного древа и лишённый всех титулов, для всех он оставался Великим Князем. И как показала жизнь, очень часто когда-то опальные персоны потом становились во главе государства Российского.
        - Князь, Надежда Александровна, рад видеть столь высоких гостей в своем доме, - Вревский поцеловал руку княгине.
        Надежда Александровна внимательно посмотрела на мисс Горн и не понимала, что та здесь делает.
        - Князь, разрешите представить вам, мисс Горн, - перебил мысли княгини Вревский тем самым введя ее в легкое недоумение.
        Гости оживились и пошло перешептывание.
        Князь хоть и был опальным, но он все же был монаршей крови, внук Николая I и то, что Генерал-губернатор позволил себе представить гувернантку бывшей воспитанницы, Николаю Константиновичу вызвало у всех присутствующих тихое негодование.
         Мисс Горн, совершенно не обращающая внимание на пересуды за спиной, протянула Князю руку для приветствия.
        Николай Константинович совершенно со спокойным выражением на лице поздоровался с мисс Горн и тут же резко повернувшись к швейцару взял его руку и стал трясти на глазах у всех, затем с высоты своего роста, так же спокойно огляделся, нет ли еще кого с кем надо поздороваться.
        - Идем Наденька, - сказал Николай Константинович, взяв под руку, стоявшую не подвижно всё это время жену, и направился в зал.
        После этого все дамы проходящие мимо мисс Горн, с не скрывающей насмешкой и высокомерием смотрели на нее, после чего она вынуждена была удалиться и до конца празднования ее больше никто не видел.
        Александра, настроение которой было опять сведено к нулю, ни сказав никому ни слова уехала домой.
       По среди ночи Александру разбудила Екатерина.
       - Санечка куда ты подевалась? Вставай? – тормошила тихо сестру Екатерина.
       - Зачем? Сколько время? – никак еще не проснувшись, потирая глаза спросила Александра.
       - Ну как это зачем? Гадать надо, - настаивала Екатерина.
       - Гадать? Зачем? – опять спросила не собирающая просыпаться Александра.
       - Да что ты заладила, зачем да зачем. Мужа нового кто хочет, ты или я? – спросила Екатерина.
Александра резко открыла глаза.
       - Пошли на улицу, только не спрашивай зачем, пошли, - сказала загадочно Екатерина.
        Накинув пальто девушки вышли на улицу. В одной руке Екатерина держала сапожок Александры.
        - Если сейчас спросишь меня, зачем, я тебя убью, - видя вопросительный взгляд сестры сказала Екатерина.
       - Я просто хотела узнать который час? - все еще не понимая, чем они будут заниматься, спросила Александра.
       - Три после полуночи. Ты сейчас бросишь через забор сапожок и куда он носом ляжет оттуда жениха и ждать надобно, а у первого прохожего имя спросим, так суженного значит звать твоего будут, - быстро почти шепотом сказала Екатерина, давая сапожек Александре.
       - В три часа ночи? – удивилась Александра.
       - Бросай говорю, - настаивала Екатерина.
Александра, считавшая всё это бредом, перекинула свой сапожек через ворота, и ответ не заставил себя ждать.
       - Ой, - услышали сестры чей-то голос за воротами и сильно удивившись быстро вышли на улицу через калитку.
      На улице стоял какой-то мужичок и потирал рукой голову.
       Екатерина с Александрой представили картину, которая только что произошла и рассмеялись.
       - Барышни вы зачем по ночам черевички кидаете? – немного возмущенно проговорил мужичек.
       - Простите нас великодушно, вот возьмите, за причиненное беспокойство, - Екатерина порылась в карманах пальто и найдя немного мелочи протянула мужичку.
         - А за это благодарствуйте, - взяв деньги сказал мужичек, поклонился и пошел восвояси.
        - Ой, подождите, - вдруг вспомнила Екатерина.
Мужичек остановился.
        - А как величать то вас по батюшке? – спросила Екатерина.
        - А вам за какой надобностью? – удивился мужичек.
       - Свечку в церкви за ваше здравие поставлю, - слукавила Екатерина.
       - Николай Мефодич, - ответил мужчина, покачав головой, и посчитав молодых барышень странными, после чего скрылся в ночи.
       - Ну вот имя мы теперь знаем, твоего суженного будут звать Николай, - совершенно уверенно произнесла Екатерина.
       - Да? И откуда, его ждать? - всё еще не веря, спросила Александра.
       - Оттуда, - показав рукой в направлении лежащего на земле сапожка.
       - И что у нас там? – иронично спросила Александра.
       - Как что? Москва там! – уверенно ответила Екатерина.

               
                СТРАННИЦА.

         Люблин не переставал восхищать Николая. Здания в городе, построенные несколько столетий назад, всегда будоражили его сознание на предмет непреодолимого желания их исследования. Но служба отнимала слишком много времени, лишь иногда ему удавалось пройтись через парк, посидеть в нем и подумать о своем.
         Вот и в этот январский день, по дороге домой, Николай решил прогуляться по парку.
         В парке было удивительно тихо, только иногда скрип снега выдавал приближение редких прогуливающихся посетителей этого заснеженного очарования.
         Николай подошел к скамейке, смахнул рукой снег и сел на нее. Ему так хорошо здесь думалось о доме, о родителях и двух сестрах, по которым он очень сильно скучал.
         Прошло уже десять лет, как по собственному выбору, после окончания Александровского училища, он служил в Варшавском военном округе.
         В двадцать пять он был уже капитаном, в двадцать семь окончил с отличием Николаевскую Академию Генерального штаба, как когда-то пообещал своему отцу, который мечтал, что сын пойдет по его стопам.
         Он бы и пошел, ведь все его детство прошло в самом престижном Межевом институте, где преподавал его отец и где они жили в квартире, находящейся там же.
        Было бы странно если бы Николай не учился в этом самом институте, после выпуска которого стал бы инженером-землемером, специалисты этой профессии были нарасхват.
        Объявленная война Александром II в 1877 году – Турции, всколыхнула патриотизм в Российской Империи и взбудоражила умы неокрепших юнцов.
Бесповоротным решением для Николая посвятить свою жизнь Армии, стал победоносный парад Московского гарнизона, вернувшегося на зимние квартиры.
        Был разговор с отцом, чье решение в семье не оспаривалось, и отец поддержал сына, только выдвинул два условия, которые Николай поклялся выполнить.
        Первым условием было закончить Академию Генерального штаба, вторым условием, он должен был стать лучшим из лучших среди офицеров.
        И вот ему уже скоро тридцать лет. Он обер-офицер для особых поручений при штабе четырнадцатого Армейского корпуса, но свободных вакансий нет и долго еще не предвидятся, что означало нулевое продвижение по службе.
        При этой мысли Николая немного передернуло, и он понял, что просто подмерзает. Встав со скамейки и отряхнув шинель от снега, Николай быстрым шагом направился домой.
        Вернувшись домой, внизу при входе, консьерж вручил ему письмо. Письмо было из дома, от младшей сестры Клавдии. Николай сразу направился в свою комнату.
        Комната была небольшая. В углу у самой двери, его всегда встречала вешалка для верхней одежды, железная кровать спинкой вплотную примыкала к печной трубе, небольшой стол у окна, на котором стоял графин с водой и в граненном стакане свеча, рядом всегда лежали спички. По другую сторону стены стоял небольшой комод, рядом на тумбочке в небольшой чаше, кувшин с водой, для умывания, любовавшийся собой в отражении маленького зеркала висевшим над ним на стене.
         Комната, выкрашенная в синий цвет, Николая, привыкшему с детства жить на казенных квартирах, ничуть не смущала. Иметь собственный дом с выходом в сад, сидеть на террасе в кресле качалке читая газеты и пить чай, все это было мечтой, которую он пока даже не лелеял.
        Войдя в комнату, рукой нащупав выключатель, включил свет. Затем сняв шинель и аккуратно повесив ее на вешалку, Николай подошел к печи и несколько секунд погрел о нее свои замерзшие руки. Ему очень не терпелось прочесть письмо, он прошел к столу сел на стул и начал вскрывать письмо.
        В этот момент погас свет.
        - Чёрт, - выругался Николай и нащупав спички зажег свечу поставив поближе к себе.
       Клавдия обладала некой дипломатичностью и поэтому вначале расспрашивала, как дела у их всеми любимого Николеньки, потом немного рассказала об очередном прибавлении в семье старшей сестры Александры,  о себе буквально в двух словах и самое беспокойное, она оставила напоследок.
        Приступы грудной жабы, обострившиеся у отца в Тифлисе, который пришлось покинуть по настоянию врачей и вернуться в Москву, особого улучшения здоровью не принесли. Но он продолжает служить в своем родном Межевом институте на должности инспектора. И в самом конце, Клавдия практически умоляла Николая приехать в Москву.
        Николай, прочитав письмо, и понимая, что никак не может согреться, снял сапоги, мундир и лег в кровать, укутавшись в одеяло с головой.
Ночью Николаю приснился, как ему потом будет казаться, странный сон.
        Он увидел себя посреди бескрайней пустыни, в том виде в котором лег спать. Песок обжигал ноги не давая наступать на него, солнце светило все время в глаза даже если он старался повернуться к нему спиной.
        - Где я? И что, я здесь делаю? – спросил сам себя Николай сев на песок, опустив голову и закрыв глаза, чтобы не смотреть на солнце.
        - Вставай, тебе уже пора! - услышал Николай мужской голос.
        Николай открыл глаза и увидел, что не далеко от него, стоит человек в военной форме, спиной к солнцу, загораживая собой его.
        Это был, офицер в белой форме, на фуражке с белым чехлом развивался полотняный назатыльник. Форма показалась Николаю знакомой, такую, спасаясь от жары, носили в Туркестане.
        Николай встал, чтобы подойти к незнакомцу и разглядеть его, но ноги не слушались. Ему даже показалось, что лицо человека, кого-то напоминает. Но кого?
       - Куда пора? – спросил Николай офицера.
       Мужчина молча показал рукой в сторону.
        Николай только теперь заметил, что вдалеке виднелся оазис. Как он до сих пор не заметил его сам?
        - Лови, - сказал мужчина и кинул Николаю маленький черный бархатный мешочек, перевязанный золотой тесьмой.
       - Что это? – удивился Николай.
       - Твое время пришло, - ответил мужчина.
       Николай развязал мешочек и вытряхнул содержимое себе на руку. Из мешочка выпала большая жемчужина необычной формы, похожая на слезу или каплю.
       - Что это? – опять переспросил Николай.
       - Она ждет тебя, - сухо произнес офицер.
Николай осторожно запихнул жемчужину в мешочек не смотря на загадочного человека.
       - Кто? – спросил Николай, подняв глаза.
       Мужчины уже не было и солнце снова стало слепить глаза.
       - Кто ждет меня? – крикнул Николай, крутясь на месте в поисках неожиданно пропавшего мужчины.
Ноги опять стало невыносимо жечь, и Николай резко проснулся.
       Находясь под влиянием сна, Николай начал понимать, что его ногам было невыносимо горячо из-за того, что он во сне уперся ими о печь, а слепящее солнце это свет, который он забыл выключить, когда вечером его внезапно отключили, и теперь лампочка слепила его глаза.
       Посмотрев на часы, Николай встал и выключил свет. Он решил, что есть еще пару часов и ему непременно удастся поспасть, но сон не шел. В голове все время крутились слова: «тебе пора», «время пришло», «она ждет».
        «Куда пора? Какое время? Кто она и почему ждет? И причем тут непонятная жемчужина? Приснится же чертовщина какая-то. Не о том думаю. Письмо Клавдии, вот что первостепенно. Утром напишу прошение на отпуск, и надо срочно ехать в Москву. Как там отец? Может Клавдия всё преувеличивает? Женщины всегда всё преувеличивают. И всё же: Куда пора? Какое время? Кто она и почему ждет? И причем тут непонятная жемчужина?» - думал Николай, ворочаясь в кровати.
        Встав утром, так и не уснув больше Николай направился в Штаб.
        В приемной начальника штаба генерала Ричарда Трояновича фон Мевеса было пусто. Одиноко сидевший за столом адъютант удивленно посмотрел на Николая.
        - Что это вас Николай Николаевич в такую рань сюда привело? – удивился адъютант.
        Боевой генерал фон Мевес известный своими подвигами на всю Армию, имея множество ранений все равно оставался в строю. Отличался безграничной требовательностью к офицерам, но никогда не позволял себе не то, чтобы кричать, а даже повышать голос на подчиненных. Вся его требовательность была просто заботой к молодым офицерам.
         - Генерал у себя? – только спросил Николай, как раздался звонок и адъютант скрылся за большими дверьми генеральского кабинета.
        - Юрий Дмитриевич вызовите ко мне капитана Юденича, - сказал генерал, стоя у окна.
        - Так он в приемной, дожидается вашей аудиенции, - ответил адъютант.
        Генерал удивленно посмотрел на адъютанта.
        - А по какому вопросу не сказал? – спросил генерал.
        - Не могу знать, не успел, - немного виновато ответил Юрий Дмитриевич.
       - Ну тем лучше, как говорится: «на ловца и зверь бежит», зовите, - улыбнулся генерал.
       - Слушаюсь, - ответил адъютант и вышел из кабинета.
       - Здравия желаю, - четко, и громко сказал Юденич.
       Генерал посмотрел на Юденича и рукой предложил присесть в кресло возле своего стола.
       - Не буду ходить вокруг, да около. Мы люди с вами военные и поэтому скажу, как есть. Вы молодой и перспективный офицер, я вижу в вас безграничный потенциал. Я думаю, что из вас может в скором времени получится второй Суворов, - говорил фон Мевес тихим и спокойным голосом.
        Николай тоже сидел тихо и внимательно вслушивался в каждое слово, но пока ему совершенно не было понятно, к чему ведет этот разговор.
        Генерал, поймав вопросительный взгляд Юденича, встал из-за стола снова подошел к окну.
        - В Туркестанском военном округе открылась вакансия на должность старшего адъютанта штаба, - сказал генерал, посмотрев на Николая.
       Николай, встав по стойке смирно начал понимать почему его вызвал генерал. Он говорит о Туркестане.
        «Ведь тот человек во сне, был в форме Туркестанского округа и еще сказал, что мое время пришло и мне пора. Сон в руку», - подумал про себя Николай.
        - Вы согласны занять эту вакансию? – спросил генерал, перебив мысли Николая.
       - Так точно, - не раздумывая ни секунды ответил Юденич.
      Генерал был немного удивлен такому быстрому ответу, где-то в душе он был настроен, что будет уговаривать молодого офицера. Ведь менять Привислинский край Царства Польского со всеми благами цивилизации на Туркестан, глухую окраину Российской Империи, было совершенно не равноценно.
       Но исходя из принципа «куй железо пока горячо», генерал позвонил в колокольчик и в дверь зашел адъютант.
       - Юрий Дмитриевич готовьте приказ о переводе Николая Николаевича в Туркестанский военный округ, - приказал генерал.
       Адъютант, стоявший несколько секунд в замешательстве, ведь среди офицеров Туркестан считался ссылкой, поймав на себе взгляд генерала, вышел.
       - Ну вот и замечательно, я думаю, что вы никогда не пожалеете о сделанном выборе, - попытался подбодрить генерал.
       - Ни как нет, - ответил уверенно Николай.
       - Тогда можете идти, сами знаете это еще не скоро с нашей бюрократией, - усмехнулся генерал.
      Но Николай стоял на месте.
       - Господин Генерал разрешите обратиться? – спросил Николай.
       - Обращайтесь, - добродушно ответил генерал.
       - Не могли бы вы удовлетворить мое прошение об отпуске, в Москву мне надо, отец совсем плох, - Николай протянул, свое прошение генералу.
       Генерал, как будто из чувства благодарности, за принятое решение Николаем перевестись в Туркестан, молча подписал прошение и вернул обратно.
       В дверь раздался стук и в кабинет вошел адъютант, пройдя через весь кабинет, он практически не переставал смотреть на Николая. Положил готовый приказ о его переводе на стол генерала. Генерал молча подписал.
       Юденич вышел из кабинета генерала в совершенно позитивном расположении духа, во-первых, он переводится в Туркестан, где до сих пор проходят военные действия, и что не мало важно, ему подписали отпуск, и он едет домой.
       Вышедший следом за ним адъютант, тихо закрыл двери в кабинет генерала.
       - Николай Николаевич, зачем? Зачем, вы согласились? – спросил Юрий Дмитриевич с таким сожалением в голосе, как будто его ведут на голгофу.
       - Да я просто подумал, не хочу становиться жирным и ленивым котом, хочу мышей еще половить, - улыбнулся Николай, взял с вешалки шинель, одел фуражку, отдал честь адъютанту и сразу направился на железнодорожный Вокзал чтобы купить билеты до Варшавы.
        На следующий день Николай уже ехал в поезде Люблин-Варшава, предварительно телеграфировав в Москву о своем приезде.
        В Москве на вокзале Николая встречала сестра Клавдия со своим мужем Ильей Львовичем Паевским.
        - Николенька, - увидев Николая, выходящего из вагона, Клавдия бросилась ему на шею.
Клавдии было двадцать три, и она была уже мамой двух замечательных дочурок, но встреча с братом, отбросила все условности.
        Илья Львович стоял молча улыбаясь, в ожидании, когда у жены пройдет эйфория от встречи и он сможет просто пожать руку Николаю в знак приветствия.
         - Ну что к Демидовым, знакомится с многочисленными племянниками? – пошутил Николай, когда они сели в экипаж и поехали в такой родной Константиновский Межевой институт, где проживали родители.
         - Сегодня не получится, - улыбнулась Клавдия.
         - От чего же? – удивился Николай.
         - Николаю Ивановичу нужен покой, а от детей столько беспокойства, - ответил Илья Львович.
         - Ты, Николенька не переживай, мы с Ильей Львовичем тебя завтра будем ждать к обеду, там с нашими девочками и познакомишься, - успокоила Клавдия.
         - Ну надеюсь, что Александру с Петром я сегодня увижу? – спросил Николай, не зная, чего ждать.
         - Увидишь, не переживай, им далеко ехать не надо, - рассмеялась Клавдия.   
       Муж Александры, Петр Андреевич Лаврентьев, как и отец Николая преподавал в Межевом институте, математику и поэтому, как большинство преподавательских семей они тоже жили в Институте.
       Дома все было готово к встрече дорого гостя.
Мама Николая, Агния Никитична, каждые пять минут подходила к столу и проверяла все поставили на стол или все-таки что ни будь забыли. Александре и Петру было приказано сидеть на диване, чтобы не мешаться под ногами.
       Глава семьи Николай Иванович молча стоял у окна, лишь периодически вытаскивая из кармана часы, проверял время. И хотя окна выходили во двор института, но он продолжал смотреть в них так, будто первым хотел увидеть приезд сына.
       Александра, не желавшая сидеть неподвижно на диване, послала своего Петра к парадной, чтобы сразу сообщить о приезде брата.
       Петр практически по-шпионски вышел из квартиры, а Александра подошла к отцу и обняла его сзади.
       - А куда все разбежались? – удивилась Агния Никитична, заметив, что диван пуст.
В этот момент входная дверь открылась и с парадной шлейфом по квартире разнеслась морозная свежесть.
       - Мы приехали! – торжественно и громко сообщила Клавдия.
       Все направились к двери.
Агния Никитична, растолкав всех, первая принялась     толком не вошел в дом. Дав все-таки, снять Николаю с себя верхнюю одежду, она пропустила его вперед, подгоняя всех проходить к столу.
        Николай Иванович терпеливо ждал, когда сын освободится из объятий матери чтобы прижать его к себе.
        Николай, увидев отца заметил, что тот сильно постарел, а ведь ему было только пятьдесят шесть и они с материю были одногодками, но по сравнению с ней он выглядел лет на десять старше.
        Когда дошла очередь до старшей сестры Александры, которая была старше Николая на два года и в ее семье подрастало четверо мальчишек, в стенах родительского дома она чувствовала себя всегда маленькой девочкой и не скрывая эмоций, повисла на шее брата.
         За столом было шумно и весело, все разговаривали и смеялись, только Николай Иванович иногда улыбался, наслаждаясь, что за много лет вся семья в полном сборе.
         После обеда, когда все разошлись, Николай Иванович с сыном прошли в библиотеку, спокойно посидеть у камина и наконец просто поговорить.
         - Николай, ответь мне предельно честно. Грядут ли в ближайшее время, какие-нибудь изменения в твоей личной жизни? – спросил Николай Иванович.
        - Вы имеете ввиду, не собираюсь ли я жениться? – улыбнулся Николай.
        - Да, - отец ждал правдивого ответа.
        - Ну вы же знаете, что я и так женат на капризной барышне по имени Армия, - Николай пытался отшутиться, вопросы о личной жизни ему не нравились.
       - Я просил ответить предельно честно, - Николай Иванович серьезно посмотрел на сына.
       - Если предельно честно, то нет. А вот по службе изменения предвидятся. И я хотел сообщить вам, об этом первому, - интригующе сказал Николай.
       Николай Иванович принял удобную позу в кресле, чтобы внимательно слушать сына.
       - Перед самым приездом сюда, был подписан приказ о моем переводе в Штаб Туркестанского округа на должность старшего адъютанта, - Николай пристально посмотрел в глаза отцу.
       - Туркестан? – удивился отец.
       - Да, - подтвердил Николай.
       - И когда? – тихо спросил Николай Иванович.
       - Я думаю месяца через два-три, слишком много времени уходит на согласовывания, - пытался хоть как-то успокоить отца Николай.
       - Ну что же, ты уже большой мальчик и знаешь, что делаешь, - Николай Иванович дал понять, что не против принятого решения сына и в глубине души гордится его успехами.
       - Там хоть перспектива роста есть, а в Варшаве так никем и не стану. Я же, дал вам слово, - ища нужные доводы сказал Николай.
       - Быть по сему, удачи тебе от всего моего больного сердца, - улыбнулся Николай Иванович.
       - Спасибо пап, - облегченно вздохнул Николай.
       - Мальчики, чай будите? – спросила вошедшая Агния Никитична.
       Николай Иванович вопросительно посмотрел на сына. Николай покачал головой в знак согласия.
       - Неси дорогая, попьем чайку, - довольным тоном сказал Николай Иванович.
        - Пап, а можно вас спросить, вы же много чего знаете, - начал из далека Николай.
        - Ну спрашивай, если знаю, отвечу, а не знаю, так вон сколько книг, найдем нужный ответ, - Николаю Ивановичу стало так душевно тепло, что уже взрослый сын, а как в детстве о чем-то его спрашивает.
        - Мне тут сон на днях приснился, так ерунда, но не дает покоя одна деталь. А бывает жемчужина, в виде слезы? – спросил Николай.
       Николай Иванович внимательно посмотрел на сына, встал с кресла и подошел к полке с книгами. Водя рукой вдоль полки ища нужную книгу, он словно доверял своей руке, которая сама знала, какую именно книгу надо взять.
        Наконец Николай Иванович взял нужную книгу и сев обратно в кресло, стал ее листать.
        - Вот, нашел. Такая? – спросил Николай Иванович разворачивая книгу с иллюстрациями.
На одной из картинок было изображено ожерелье, увенчанное большой грушевидной жемчужиной.
       - Да, она, точно такая же. Что это? – радуясь по-детски, спросил Николай.
       Николай Иванович развернул к себе книгу и стал читать вслух: «La Pelegrinо, в переводе с испанского «Паломник, Странник», является самой известной жемчужиной грушевидной формы. Найденная в 1513 году на берегах Панамского залива, она была преподнесена в дар будущему королю Испании Филиппу II. Жемчужина невероятно большого размера принадлежала Испанской короне более 250 лет. В 1813 году жемчужина была украдена братом Наполеона Бонапарта и вскоре стала принадлежать Наполеону III. Так жемчужина, принадлежавшая Испанской и очень короткое время Английским коронам, стала собственностью Франции, за что и получила свое название».
       - Ой нашел, о чем у отца спрашивать, про жемчуг у меня бы спросил, я-то по боле отца в этом разбираюсь, - немного зазнаваясь сказала вошедшая Агния Никитична, ставя на столик поднос с чаем.
      - Да от куда, драгоцейнешая Агния Никитична, вам может быть знаний, больше нашего? – отец подтрунивал мать.
      - Если бы мой дедушка, Франц Даль, не бежал из Франции в разгар Великой Революции спасаясь от массовых расстрелов, так как гильотина, по их мнению, работала слишком медленно, то я бы родилась не в Москве, а где ни будь на живописном побережье Средиземного моря. Это у нас в крови, - со значимостью, произнесла Агния Никитична, собиравшаяся уже покинуть библиотеку.
       Эту семейную историю все знали наизусть, но Агния Никитична не упускала возможности, чтобы вновь и вновь похвастаться ею.
       - Ну тогда будьте так любезны, мы вас внимательно слушаем, - улыбнулся Николай Иванович, сделав сосредоточенный вид.
      - Хорошо. Существует одна легенда, хотя она имеет, пожалуй, три ветви, но я расскажу об этой.  Великая царица Египта Клеопатра поспорила с Марком Антонием, что угостит его самым дорогим блюдом в целом мире, – Агния Никитична внимательно посмотрела на мужчин.
      Мужчины молча слушали её.
       - Так вот, когда ужин подходил к концу, и Марк Антоний не увидел обещанного блюда, вот тут-то Клеопатра и сняла со своего уха серьгу с большой жемчужиной, которая стоила больших денег, и бросила ее в кубок с вином, где она растворилась. Вот так Клеопатра выиграла спор, - закончила повествование совершенно довольная собой Агния Никитична.
       - Я думаю дорогая, что она ее просто проглотила, потому что жемчуг в вине не растворяется, - решил поправить рассказ Николай Иванович.
       - Фу, как банально Николай Иванович, никакой романтики, - немного высокомерно произнесла Агния Никитична.
       - Ну, зато это больше похоже на правду, - старался донести свое мнение Николай Иванович.
       - Вот я про что и говорю, никакой романтики. Кому нужна ваша правда, это же просто красивая легенда, - рассмеялась Агния Никитична и вышла из библиотеки.
       Николай сидел и улыбался, «Я, дома» - подумал он.
       - Кстати мальчики, хватит уже на сегодня разговоров. Николенька устал после дороги, ему выспаться нужно. Да и вам, Николай Иванович, пора лекарства принимать, —сказала уже серьезным тоном вошедшая Агния Никитична.
      - Видишь Коленька, жизнь проходит, а ничего не меняется, - улыбнулся Николай Иванович, вставая с кресла.
       - Еще наговоритесь. Николенька, слава Богу еще месяц здесь пробудет, - успокоила, немного расстроившихся мужчин Агния Никитична.
       Месяц пролетел быстро, многочисленные родственники не оставляли Николая без внимания. Он был счастлив, что провел это время в кругу семьи, огорчало и беспокоило только одно – сердечные приступы отца.
       Вернувшись назад в Люблин, Николай с нетерпением стал ждать перевода в Туркестан.
       В первых числах апреля Николай получил очередное повышение в звании – подполковник. Он в этот же день, словно боясь упустить время, зашел в фотографический салон и сфотографировался. Все это было для отца. Николай знал, что отец будет этому рад. Он написал письмо и вложив в него свое фото оправил домой. Через некоторое время Николай получил ответное письмо от младшей сестры Клавдии, где она сообщила, что они все гордятся его успехами, но больше всех отец.        Состояние Николая Ивановича ухудшилось, и вся семья переехала на подмосковную дачу в Перерву, в надежде что отцу станет легче.
        В конце весны Николай покидал навсегда Люблин, Варшаву и отправился к новому месту службы, через Украину, Кавказ, Каспийское море в многообещающий Туркестанский военный округ.


                ХОЛЕРНЫЙ БУНТ.

       В Ташкенте все помнили о эпидемии холеры 1872 года, унесшей более двух с половиной тысячей    жизней.
       Каждый год власти края выделяли средства на профилактику и борьбу с эпидемией. Но новая волна, пришедшая из Джизака, не обошла Ташкент.
Уже с первого июня был выставлен обсервационный пункт на Чиназской паромной переправе реки Сырдарьи для защиты Сырдарьинской области от эпидемии, но это не особо помогало.
        Первые вспышки заболеваний начались в старогородской части не замедлив перейти в новую часть города.
        - Доброе утро, - поздоровался Игорь Викторович с Елизаветой Христиановной, допивавший свой чай за завтраком.
        - Да какое оно доброе, только восемь часов утра, а уже дышать нечем, - возмущалась Елизавета Христиановна.
        - То-то начнется завтра, - загадочно произнес Игорь Викторович, бесцеремонно рассматривая Настю, наливавшую ему кофе.
        - А что у нас завтра? – строго спросила Елизавета Христиановна, поймав взгляд Игоря Викторовича.
        - Завтра? Двадцать пятое число июля месяца. «Чиля» начнется, вот где весело будет, - решил пошутить Игорь Викторович.
        - Это совершенно не выносимо, я уже оказывается отвыкла от такой жары, - обмахиваясь маленьким веером сказала вошедшая в гостиную Екатерина.
        - Ты скажи пусть корытце с водой в саду поставят для Илюшеньки, как это я делала для вас в детстве, - вздохнув, словно вспоминая прошлое сказала Елизавета Христиановна.
       - Может мы лучше к Васеньке поедем? – не решительно спросила Екатерина.
       - Катюша, ну не начинай, ты же прекрасно знаешь, что из города сейчас не выпустят из-за эпидемии, - немного нервно ответила Елизавета Христиановна.
       - Доброе утро, - самой последней к завтраку вышла Александра.
       - Да сейчас бы на дачу в Чимган, вот где рай, - откинувшись на спинку стула мечтательно произнес Игорь Викторович.
       Екатерина и Александра посмотрели на Игоря Викторовича.
       - Я уже дала распоряжение, чтобы на даче все в порядок привели. Завтра не получится, мне кое какие дела надо уладить, а вот послезавтра все поедем на дачу, - обрадовала всех Елизавета Христиановна.
       - Ура, - вскрикнула Екатерина, захлопав в ладоши.
       Игорь Викторович потер с довольным видом руки.
       Александру не особо обрадовало столь тесное проживание с ее супругом.
        - А вы Игорь Викторович не радуйтесь, - вдруг сказала Елизавета Христиановна.
        - Это почему же? – удивился Игорь Викторович.
        - Если честно, то я не понимаю почему вы до сих пор не отбыли на лагерные сборы, ведь на сколько известно уже началась летняя полевая учеба, - совершено спокойно ответила Елизавета Христиановна.
        Александра посмотрела довольным видом на Екатерину, которая пыталась скрыть улыбку, а потом на Игоря Викторовича, похожего в этот момент на маленького обиженного ребенка.
        - Ну все мне пора, я сегодня не на долго. А вы Игорь Викторович, что сидите? Вам, как бы тоже уже пора, - сказала Елизавета Христиановна, вставая из-за стола.
        - Да. Вы совершенно правы, что-то я задумался, - Игорь Викторович ни с кем, не прощаясь быстро вышел из гостиной.
        В начале десятого, работая у себя в кабинете в кабаке на Воскресном базаре, Елизавету Христиановну привлек необычный шум за окном. Она посмотрела в него и увидела, что торговцы быстро собирали свой товар и стремительно покидали свои лавки. Мужчины, образовывая небольшие группы, хватали все что попадало в руки и быстро скрывались в одном и том же направлении.
       В дверь раздался стук и вошел Степан, нервно теребя в руках свой передник.
       - Елизавета Христиановна, вы домой уезжали бы, пока не равен час, что не случилось, - сразу начал говорить Степан.
       - Что происходит? – хладнокровно спросила Елизавета Христиановна.
       - Там толпа, человек пятьсот, со стороны старого города идет, уже на углу Воронцовского проспекта, а до сюда то рукой подать. Домой езжайте пожалуйста. Я сам, за всем прослежу не переживайте, - подходя к столу умоляюще произнес Степан.
        - Я с места не тронусь, пока ты мне все не объяснишь, - твердым и спокойный голосом сказала Елизавета Христиановна.
        - Да бунт там, уже говорят Голову города Степана Романовича Путинцева, камнями закидали, не знаю жив или нет. Ну езжайте домой, - умолял Степан.
        - Разве это возможно, ведь Степана Романовича одинаково все уважают и любят, - Елизавета Христиановна стала собираться.
        - Мужики вон наши на выручку побежали, - показывая взглядом в окно сказал Степан.
        - А что Гродеков? Ему сообщили о беспорядках? А, Вревскому телеграфировали? – спрашивала, выходя из кабака Елизавета Христиановна.
       - Военному губернатору уже сообщили, он казаков и пехоту, говорят с лагерей вызвал, они уже на подходе. А Вревский, сами знаете в Чимгане отдыхает, если приедет, так только завтра к утру, по прохладе, - ответил Степан, помогая Елизавете Христиановне подняться в пролетку.
       - Степан, ты закрой все, проследи, я надеюсь на тебя, - попросила Елизавета Христиановна.
        - Не извольте беспокоиться. Езжай, - Степан ударил рукой лошадь.
        Уже ближе подъезжая к дому, Елизавета Христиановна увидела мчащихся ей на встречу казаков и на сердце стало немного легче. Что теперь непременно все будет хорошо, только волнение о своих девочках и внуке не покидало ее.
        Буквально вбежав домой, Елизавета Христиановна услышала плач Илюши, доносившийся из гостиной, она быстрым шагом направилась туда.   
        Войдя в гостиную, Елизавета Христиановна увидела в дальнем углу комнаты в кресле сидела Екатерина, прижимая к себе Илюшу и отрешенно смотревшая в никуда.
        Рядом полусогнувшись, стояла няня, уговаривая отдать ей малыша. В ногах на коленях стояла Александра пытавшаяся, хоть как-то успокоить Екатерину. И что больше всего удивило Елизавету Христиановну, это ходивший из угла в угол Игорь Викторович.
        - Что здесь происходит? Игорь Викторович, почему вы здесь, а не там, - показывая рукой в сторону города, спросила Елизавета Христиановна.
        - Я беспокоился о дамах, ведь там такое творится, а они совершенно одни дома, - пытался объяснить свое возвращение домой Игорь Викторович.
        - Идите и будьте там, где вы должны быть сейчас по долгу службы и просто, как мужчина, а о своих девочках я сама побеспокоюсь, - твердо сказала Елизавета Христиановна и Игорь Викторович безропотно покинул дом.
         - Мамочка, как хорошо, что вы вернулись, а то мы уже полчаса не можем привести в чувства Катёну, она как с ума сошла, - Александра подбежала к матери говоря как можно тише.
        - Так что случилось? – вновь спросила Елизавета Христиановна, не понимая, что могло ввести в такое состояние ее дочь.
        - Да это всё Сычев, примчался и стал рассказывать всякие ужасы, Катёна сначала упала в обморок, а очнувшись схватила Илюшу и вот уже полчаса его не выпускает, - объяснила Александра.
        Елизавета Христиановна подошла к Екатерине.
        - Катенька, девочка моя посмотри на меня, отдай Илюшу, - Елизавета Христиановна пыталась забрать внука, но Екатерина еще сильнее прижала его к себе, от чего ребенок стал плакать громче.   
        - Прости меня, - сказала Елизавета Христиановна и ударила ладонью по лицу Екатерину.
       Александра и няня вскрикнули от неожиданности.
       - Мама, - вдруг сказала Екатерина, потирая щеку.
       - Девочка моя, отдай Илюшу няне, она его успокоит, - сказала Елизавета Христиановна, забрав малыша и отдала его няне.
       - Мамочка, как страшно, - встав с кресла Екатерина обняла мать и разрыдалась.
      Александра подошла к женщинам и тоже их обняла.
      - Ну все мои хорошие, успокойтесь, мама с вами, все будет хорошо, - успокаивала дочерей Елизавета Христиановна, как в детстве.
        - Иди уложи ее в постель, ей поспать надо, - сказала Елизавета Христиановна Александре.
       Александра, обняв Екатерину повела ее в комнату.
       Уже выходя из гостиной Александра посмотрела на мать, стоявшую у окна.
        - Мам, а вдруг…- хотела что-то спросить Александра.
        - Ни каких вдруг, все образуется, - прервала Елизавета Христиановна.
        Когда Александра увела Екатерину в её комнату, Елизавета Христиановна позвонила в колокольчик.
        - Слушаю барыня, - сказала вошедшая служанка Настя.
        - Ты Федора с Гришкой позови ко мне, только быстро, - приказала Елизавета Христиановна.
       Буквально через две минуты Федор и Григорий стояли в дверях гостиной.
       Федор служил конюхом у Жемчужниковых много лет, ему было за пятьдесят. Григорию, сыну Федора, было двадцать четыре, он выполнял любую тяжелую работу по дому и помогал отцу.
       Елизавета Христиановна подошла к ним.
       - За мной идите, - сказала она и направилась в комнату, которая когда-то была кабинетом ее покойного мужа.
       Сняв с пояса ключи, Елизавета Христиановна открыла ими дверь и на какое-то мгновение остановилась, а потом словно набравшись смелости переступила порог комнаты.
       Бывший кабинет покойного мужа Николая Павловича, оставался таким же, как и при его жизни.
      Темно-зеленые обои в тон тяжелым бархатным шторам на окнах, создавали иллюзию охотничьего домика. Между окнами лицом к двери, стоял большой дубовый стол, покрытый красным сукном. Если хозяин комнаты был занят и не замечал входящих, то за его спиной неусыпно следила голова дикого кабана, пытавшегося прорваться сквозь стену.
      С одной стороны комнаты стоял камин, который уже много лет никто не топил, над которым висела картина с изображением охотничьей сцены. Возле камина стояли, большое кожаное кресло, повернутое в сторону окна и небольшой маленький круглый столик на одной ножке.
      У окна был самый ценный экспонат этой комнаты, стеклянный шкаф в котором красовались несколько винтовок и карабинов. Над шкафом, не спуская глаз с кабана, висела голова горного козла с огромными закругленными рогами.
      На противоположной стене, с задумчивым видом смотрела в окно голова сайгака. Параллельно камину стоял диван с высокой спинкой, над которым висел небольшой красный ковер с ярко-желтым рисунком, напоминающий узоры мозаики мечетей Самаркандского Регистана.
      Сабли, прикрепленные к ковру, ловили каждый луч солнца, чтобы запустить по комнате солнечных зайчиков.
      И всю эту таинственную идиллию охранял ковер из шкуры туранского тигра, грозного представителя этого бескрайнего края, распластавшегося по середине комнаты и, как ленивый домашний кот, делавший вид, что не обращает ни на кого никакого внимания, а на самом деле зорко следивший за каждым.
        Федор и Григорий заходить в комнату не стали.
         - Чего встали? Заходите, и дверь за собой закройте, - сказала Елизавета Христиановна, подойдя к шкафу с оружием.
         - Стрелять умеете? - спросила Елизавета Христиановна, открывая ключом шкаф.
         - А как же, на охоту нет-нет ходим, - ответил Федор.
         - Тогда держи, - сказала Елизавета Христиановна Федору, доставая винтовки.
         - А кому третья то? - спросил удивленно Федор.
         - Мне, - твердо сказала Елизавета Христиановна.
         - Вам? - удивился Федор и посмотрел на Григория, тот только пожал плечами.
        Елизавета Христиановна закрыла шкаф и подошла к столу, открыв другим ключом ящик достала из него коробку с патронами.
        - Федор ты знаешь, что делать, если что? – забирая третью винтовку из рук мужчины и отдавая ему патроны.
        - Не беспокойтесь барыня, - ответил с понимающим видом Федор.
        - Ну тогда идите, я надеюсь на вас, да поможет нам всем бог, - сказала Елизавета Христиановна и села за стол положив на него винтовку.
       Мужчины вышли.
       Елизавета Христиановна сложила руки перед собой и опустила на них голову.
      - Мама? – услышала обеспокоенный голос Александры Елизавета Христиановна и подняла голову.
     В дверях держась руками за косяки дверей стояла Александра.
      - Что это? – спросила Александра смотря на винтовку, лежащую на столе.
      - Ни чего дорогая, все хорошо, - пыталась успокоить Александру мать.
      - Я уже не маленькая, и всё прекрасно понимаю. Честно скажите, всё так плохо? – настороженно спросила Александра, входя в комнату и закрывая за собой дверь.
      - Если честно, то я не знаю, - вздохнула Елизавета Христиановна.
      - Тогда и мне дайте винтовку, меня папа учил стрелять, надеюсь, что я еще не всё забыла, - Александра пристально посмотрела в глаза матери.
     - Ты так похожа на своего отца. Когда ты уже успела вырасти? – улыбнулась Елизавета Христиановна.
     За окном раздался звук подъезжающей пролетки. Женщины подбежали к окну.
      - Степан? – в один голос сказали Александра и Елизавета Христиановна.
     - Жди здесь, - приказала Елизавета Христиановна Александре и быстрым шагом вышла из комнаты направившись к воротам, где ее ждал Степан.      
     Александра осталась смотреть в окно.
     Елизавета Христиановна вышла на улицу, и Степан что-то стал говорить ей.
     Александру разрывало любопытство, и она тоже пошла на улицу.
      Выходя на улицу Александра застала уже отъезжающего Степана.
       - Добрый день, Александра Николаевна, - сказал Степан, а потом сам себе усмехнулся, день совсем не был добрым.
       - Мама? – Александра вопросительно смотрела на мать.
       - Все хорошо, - улыбнулась Елизавета Христиановна.
      Александра не двигалась с места все также пронзительно смотря на Елизавету Христиановну.
      Женщина подошла и обняла дочь.
      - Правда, всё закончилось, - с улыбкой сказала Елизавета Христиановна.
      - Совсем? – переспросила Александра.
      - Совсем. А давайте попьем чай! Настя…- Елизавета Христиановна обняла Александру за талию, и они пошли в дом.
      Екатерина безмятежно спала до самого вечера и только когда она проснулась, было решено накрывать стол к ужину.
      - Простите меня пожалуйста, за все то беспокойство, что я вам всем сегодня предоставила, - начала извиняться за столом Екатерина.
      - Ничего девочка, в жизни всякое бывает, на то мы и семья, - успокоила дочь Елизавета Христиановна.
      Уже через пять минут, вспоминая события дня, женщины находили смешные и нелепые моменты произошедшие за день и смеялись.
       В комнате стало тихо, когда открылась дверь в гостиную вошел Игорь Викторович.
       - Добрый вечер дамы, - как ни в чем не бывало поздоровался мужчина.
       Елизавета Христиановна встала из-за стола.
       - Игорь Викторович, я хочу, чтобы вы немедленно покинули мой дом и никогда больше в нем не появлялись. Ваши вещи, будут вам доставлены куда пожелаете, - официальным тоном неожиданно для всех произнесла Елизавета Христиановна.
      Александра с Екатериной вопросительно смотрели на свою мать.
      - Могу я хотя бы узнать причину столь неожиданного решения? – спросил Игорь Викторович, стоя у двери.
      - Это мой дом, и я вправе принимать любые решение касательно людей, находящихся в нем, и объяснять что-либо я не имею ни малейшего желания, - все таким же твердым тоном произнесла Елизавета Христиановна.
      - Прощайте, - сказал Игорь Викторович и развернулся чтобы уйти.
      - Единственное, что вы имеете право знать это то, что завтра Александра подаст прошение на расторжение брака с вами. А теперь, прощайте, — сказала Елизавета Христиановна и села на стул.
      Игорь Викторович молча покинул дом.
      Александра с Екатериной переглядывались между собой не понимая, что происходит.
      - Мама, это вы сейчас всё серьезно? – Екатерина прервала молчание.
      - Абсолютно. Или вы считаете, что ваша мать выжила из ума? – улыбнувшись спросила Елизавета Христиановна.
       Александра встала из-за стола, подошла к Елизавете Христиановне и обнявши поцеловала ее.
       - Спасибо мамочка, - сказала Александра.
       Елизавета Христиановна похлопала Александру по руке.
       - Развод? Это же совершенно невозможно. Как? – удивленно спросила Екатерина.
       - Дорогая моя, когда у тебя есть связи и немножко больше денег, чем у других, в этом мире возможно всё. И не забывай, мы так далеко от цивилизации, что там, никому нет ни малейшего дела, что происходит здесь, - ответила уверенно Елизавета Христиановна.
       - Ты не рада за меня? – спросила Александра Екатерину.
       - Конечно рада, просто в моей голове никак не     представляла, как эти две женщины собираются ломать вековую систему.
      - Уплатим в казну, сумму, которую нам назначат, а я думаю, что она будет не малая и сделаем пожертвование в любой фонд, назначенный Губернатором, - пояснила Елизавета Христиановна.
      - Предположим, что вам удастся уговорить губернатора и он подпишет прошение, но ведь есть еще и Ташкентская епархия, которая может быть категорически против не богоугодного дела, - Екатерина была уверена, что развод невозможен.
      - Дорогая моя девочка, ты совсем не знаешь жизни. Ташкентской епархии тоже нужны щедрые пожертвования, - улыбнулась Елизавета Христиановна.
       Екатерина промолчала и о чем-то задумалась.
       - Правда придется ехать в Верный, но что не сделаешь для родного дитятка, - Елизавета Христиановна была в хорошем расположении духа.
       - А можно я с вами поеду? – спросила Александра.
       - Нет. Лучше пообещай мне, что ты больше не будешь принимать скоропалительных и необдуманных решений исходя только из своих прихотей, - сказала Елизавета Христиановна.
       - Никогда больше, - поклялась Александра.
       - Вот и славно, а завтра вы отправитесь утром на дачу, - сказала Елизавета Христиановна.
       - Завтра? Ну сегодня прям день потрясений. Вы же только давеча утром говорили, что мы поедем туда через день, - спросила Екатерина.
       - Я подумала, чего тянуть. Вы поедите вперед, а я, как и планировала улажу все свои дела и присоединюсь к вам на следующий день. Зачем вам лишний день в жаре проводить, тем более что завтра начинается чиля и самый жаркий период лета, - Елизавета Христиановна убедила дочерей согласиться с ее решением.
       На утро проводив дочерей с внуком на дачу, Елизавета Христиановна направилась проверить свои кабаки.
       - Доброе утречко Елизавета Христиановна, - поздоровался Степан, все так же вытирая посуду за стойкой.
       - Степан зайди ко мне, - сказала Елизавета Христиановна, как всегда, не обращая ни на кого внимания.
       Войдя в кабинет, Степан встал у двери.
       - Присаживайся, - показала рукой на кресло Елизавета Христиановна.
       - Не, как можно, я лучше тут постою, - стал отпираться Степан.
       - Степан, - твердо сказала Елизавета Христиановна, чуть повысив голос.
       Степан, обладающий не дюжим здоровьем и безграничной силой, безропотно присел в кресло, словно боясь гнева этой маленькой и хрупкой женщины.
       - Рассказывай, - устроившись в кресле напротив, сказала Елизавета Христиановна.
       - А что рассказывать, то? Сами видите, все чин по чину, тихо спокойно, - ответил Степан.
       - Я тебя спрашиваю, что в городе творится, - разъяснила Елизавета Христиановна.
       - А, так вы про это? Так бы сразу и сказали, - Степан наконец понял, что от него хочет хозяйка.
       - Да я про это, говори, - Елизавета Христиановна начиная немного нервничать.
       - Так про то, о чем вы меня спрашиваете, я вам ничего не скажу. Не для дамских ушей всё это, даже и не уговаривайте. Пойду я лучше, - Степан начал вставать в кресла.
       - Степан, - прикрикнула Елизавета Христиановна.
      Мужчина вновь сел в кресло.
      - Я не спрашиваю у тебя про интимную обстановку, мне такие подробности ни к чему, - объяснила Елизавета Христиановна.
      - Про какую обстановку? – заинтересовался Степан.
       - Ты что специально меня изводишь? – нервно спросила Елизавета Христиановна.
       - Да как вы могли такое обо мне подумать? – обиделся Степан.
       - Степан, я просто хочу знать, что сейчас творится в городе, - немного мягким тоном произнесла Елизавета Христиановна.
       - Да нормально, все в городе. Путинцев, слава богу жив, только ему ребра переломали и четырнадцать ран на теле насчитали, но он все равно даже в таком состоянии, весь в крови с головы до ног, на коня и с Губернатором на подавление бунта, а там уже в конце упал беспамятства, его домой и отвезли. Но говорят, что жить будет, - быстро сказал Степан.
       - С каким Губернатором? Неужто, Вревский приехать изволил? – усмехнулась Елизавета Христиановна.
       - Шутить изволите барыня? Вревский только сегодня утром приехал. Говорят, собрал все начальство и много чего наговорил. Все я и не упомнил, - ответил Степан.
       - А ты про всё и не говори, только главное, - Елизавете Христиановне хотелось знать все новости.
       - Ну сказал, что военный губернатор Гродеков молодец, и он поддерживает его все давеча произведенные действия, и не понимает, чем вызвана паника среди населения. Говорил, что для беспокойства он решительно ничего не видит. И пообещал, что больше такого не повторится, сел в коляску и опять уехал в Чимган, - ответил Степан.
       - Он что сделал? Я, не ослышалась? Уехал, в Чимган? – спросила возмущенная Елизавета Христиановна, встала с кресла и стала ходить по кабинету.
       - Вот вам крест, чистую правду говорю, - Степан перекрестился.
       Еще минуту Елизавета Христиановна ходила молча по кабинету.
       - В Чимган говоришь? Это хорошо. Степан! - с каким-то загадочным видом произнесла Елизавета Христиановна.
      - Слушаю хозяйка, - Степан встал с кресла.
      - Меня не будет неделю, я тоже поеду в Чимган, заодно проведаю Губернатора. Ты, остаешься здесь за старшего, - сказала Елизавета Христиановна и направилась к двери.
      - Не извольте беспокоиться, - уверенно произнес Степан.
      Чимган, осторожно спустившийся с Чаткальского хребта величественных Тянь-Шаньских гор, немного не дотянувшийся своими корнями до долины, где летнее солнце беспощадными лучами пронзает каждый уголок Ташкента, как будто мечтает окутать своей свежестью и прохладой.
      Лишь потому, что солнце просыпается в горах, оно более снисходительно к этим местам и вечером уходя на покой, после изнуряющего дня, забирает с собой свое огненное одеяло, давая вступить в права ночной прохладе.
       Ночь, раскидав на кристально прозрачном небосводе мерцающие звезды, которые то и дело норовят упасть в быстрые горные речки, берущие начало с самых вершин, накрывает живительной прохладой, на то короткое время, что ей отведено.
      И только благодаря барону Вревскому, перенесшему дачу генерал-губернатора Туркестанского края в урочище Чимган, сделав ее одновременно летней резиденцией, вокруг которой вырос дачный поселок, стало излюбленным местом горожан.
      Елизавета Христиановна встала часа в четыре утра, чтобы отправиться в путь с первыми лучами солнца, пока они не стали безжалостными карателями всего живого.
      В гостиную вошла Настя, где уже заканчивала завтракать Елизавета Христиановна.
       - Федор готов? – спросила Елизавета Христиановна.
       - Да, уже ждет вас, - ответила Настя, протягивая небольшой серебряный поднос с письмом.
       - Кто принес? – Елизавета Христиановна не хотела портить себе настроение плохими новостями.
       - Вчера, посыльный, - ответила Настя.
       - Так это же Катеньке от мужа, вот и хорошо, заодно отвезу, - сказала Елизавета Христиановна и положила конверт в свою сумочку.
      До дачи Елизавета Христиановна добралась ближе к вечеру совершенно уставшая от дороги. Александра и Екатерина ждали её весь день, по очереди наблюдая за дорогой.
       - Всего каких-то восемьдесят верст от Ташкента, а как будто из ада в рай приехала, - Елизавета Христиановна радовалась, что теперь она с девочками далеко от жары, холеры и последствий бунта.
       - Ну что там в городе? – спросила Екатерина.
       - Вам знать это ни к чему и кстати чуть не забыла, вот привезла тебе письмо от мужа, - сказала Елизавета Христиановна.
       Екатерина, забыв обо всем, схватила письмо, быстро вскрыла его и отходя в сторону стала жадно его читать.
       - Самовар весь день кипятим, ожидая вас. Кушать то будите? – спросила Александра Елизавету Христиановну.
       - Я так устала, мне бы с дороги умыться и спать, - ответила Елизавета Христиановна.
       - Воду тоже нагрели, только давайте хоть что ни будь перекусите, - настаивала Александра присаживаясь за стол, стоящий на веранде.
        - Ну хорошо, - согласилась Елизавета Христиановна.
       - Так что пишет, твой любимый супруг? – крикнула Александра Екатерине, перечитывающей письмо.
       - Санечка, это не прилично, если Катенька захочет, то расскажет нам, а если нет, то мы не вправе требовать от нее объяснений, - Елизавета Христиановна одернула Александру.
       - Так что пишет? – у сестер не было секретов, поэтому Александра настаивала.
       - Пишет, что ждет нас с Илюшенькой , любит и сильно скучает, - сказала Екатерина, поцеловав письмо, а топом прижала его к сердцу.
       - А как Илюшенька? Совсем мозги по дороге растеряла, - стала ругать себя Елизавета Христиановна
       - Не беспокойтесь ему так здесь хорошо, спит уже, - ответила Екатерина, присела на ступеньки террасы и начала перечитывать письмо.
       - На свежем воздухе хорошо спится, - как будто самой себе сказала Елизавета Христиановна.
       - Почему у меня всё не так? – тихо вздохнула Александра.
       - Не переживай дорогая, пока не закроешь одну дверь, вторая не откроется. Вот завтра с утра мы и начнем ее закрывать, - улыбнулась Елизавета Христиановна.
      Утром Александра встала первая, что на неё совсем было не похоже.
      Она очень нервничала, получится ли у Елизаветы Христиановны подписать у Губернатора прошение о разводе и разрешение выехать в Верный.
      Визит к Губернатору Елизавета Христиановна наметила ближе к полудню и всё это время Александра не могла найти себе места.
      А когда Елизавета Христиановна ушла, стрелки на часах, казалось, и вовсе перестали идти.
 Часа через два Елизавета Христиановна вернулась. Её лицо не выражало никаких эмоций. Она прошла на веранду и села в кресло-качалку.
      - Ну? – тихо с опаской спросила Александра, следовавшая за матерью по пятам.
      Екатерина, гулявшая в саду с сыном, заметив, что вернулась Елизавета Христиановна, отдала мальчика няне и быстро направилась к веранде.
      - Ну? – тоже спросила Екатерина.
      - Я говорила вам сегодня, что я вас люблю? – в любой другой день этот вопрос вызвал бы умиление в сердцах сестер, но сейчас они сгорали от нетерпения в ожидании других слов.
       - Нет, - ответила Александра начиная терять надежду.
       - Так вот потому, что я вас люблю, я сделала то, что казалось некоторым из вас невозможным, - улыбнулась Елизавета Христиановна.
       Александра бросилась на шею матери крепко обнимая ее.
       - Это невозможно, - все еще не веря сказала Екатерина.
       - В этой жизни нет ничего не возможного, надо только выбрать правильный путь, - ответила Елизавета Христиановна.


                ЧУДО.

       Спустя неделю, полного покоя и одухотворенности Елизавета Христиановна отправилась в город Верный, наказав дочерям дожидаться ее возвращения на даче, о котором она сообщит, прислав за ними Федора.
       Федор приехал через две недели.
       - О, лучше бы не возвращались, - начала возмущаться духоте, подъезжая к городу Екатерина.
       - А мне сейчас решительно всё равно. Я желаю только знать, удалось ли маменьке осуществить задуманное? – все мысли Александры были о разводе.
       - Не понимаю, зачем тебе развод? Если мы все вымрем от этой жары, - Екатерина никак не могла смириться с резким контрастом погоды.
       - Федор, а маменька тебе ничего не говорила, касательно своей поездки? – Александра сгорала от любопытства.
       - Отстань от Федора, ему то откуда знать? – сказала Екатерина, обмахивая веером то себя, то Илюшу, уснувшего на руках у няни.
       - Нет барыня, хозяйка ничего не говорила, только приказала привезти вас как можно скорее, - ответил Федор.
       - Ну тогда и вези нас скорее, - Александра уже нервничала.
       - Не могу барыня, лошадям то жары тоже в невмоготу, - пытался оправдаться Федор.
       - Санечка, ну перестань уже вести себя, как капризный ребенок и так уже подъезжаем, - одернула сестру Екатерина.
       Остаток пути Александра ехала молча.
       Елизавета Христиановна сама встречала Александру и Екатерину. Она стояла на крыльце дома широко улыбаясь. Александра подумала, что это хороший знак и поэтому сразу решила расспросить Елизавету Христановну о поездке, но та ответила, что сейчас все усядутся за стол, там она спокойно все и расскажет.
       - Значит так девочки, у меня для вас две новости, - улыбаясь произнесла Елизавета Христиановна.
       - Одна хорошая, а одна плохая? – в голосе Александры послышалась досада.
       - Нет! Одна для тебя Александра, а вторая для Екатерины! – все также торжественно продолжала Елизавета Христиановна.
       - Ну? – не понимая спросила Екатерина.
       - Ну что ну? Чью, будем слушать первую? – разочаровано спросила Елизавета Христиановна.
       - Мою, - быстро сказала Александра, пока Екатерина не успела опомниться.
       - Ну да, конечно же твою. А чью еще? – возмутилась Екатерина.
       - Александра, девочка моя, я хочу тебе официально сообщить… Ты даже не знаешь какая отвратительная была дорога, я просто думала, что не доеду. Но зато потом мне просто не хотелось уезжать. Какой замечательный город…, - Елизавета Христиановна отошла от темы.
       - Мамочка, я умоляю вас, - казалось, что еще несколько минут неизвестности и Александра сойдет с ума.
       - Ну хорошо! Ты свободна, как птица! Я, добилась развода, - наконец сказала Елизавета Христиановна.
       Александра запрыгала на месте, потом повисла на своей матери, а затем начала обнимать свою сестру.
        - Теперь вторая новость, - Екатерина сосредоточилась.
        Елизавета Христиановна протянула Екатерине сложенную вдвое телеграмму.
       - Что там? – спросила Александра.
       - Это от Васеньки, он требует, чтобы мы с Илюшенькой немедленно приехали к нему в Вильну, - теперь начала прыгать Екатерина и обнимать Александру.
       - Я думаю, что до него дошли новости о наших событиях, - сказала Елизавета Христиановна с ноткой грусти.
       - И когда тебе надо уезжать? – Александре стало грустно.
       - Хоть завтра, - Екатерина даже не замечала, что Александра и Елизавета Христиановна расстроены предстоящим расставанием.
       - Ну завтра, ты по любому не поедешь. Надо прощальный ужин сделать, друзей позвать, - сразу начала все просчитывать Елизавета Христиановна.
       - А когда? – осторожно спросила Екатерина.
       - Я думаю в четверг. Позовем Остроумовых, Ульяновых, и Филатова, если он в городе. Пожалуй, и всё. Жалко, что Владимира с Шурочкой не будет. Но Бог даст может еще и свидитесь. А в пятницу поедешь к своему Васеньке, - ответила Елизавета Христиановна и тяжело вздохнув села на стул.
       Утром Екатерина согласно составленного ей плана должна была с Александрой вначале поехать на почту чтобы дать телеграмму мужу, а потом поехать в кондитерскую мастерскую «Ак-Курган».
       - Ну хорошо, хотя не очень хочется. Соседство с Военным собранием меня совсем не радует. Но почему «Ак-Курган»? Это же почти за городом, конец Лагерного проспекта? - начала возмущаться Александра.
       - Санечка ну что ты такое говоришь? «Ак-Курганская» продукция поставляется в Санкт-Петербург и Москву, что говорит о высоком качестве. А для Васеньки я хочу гостинцы привезти только самые лучшие. Тем более что ему будет приятно вспомнить Туркестан, - Екатерина была полна оптимизма.
       - Можно же просто съездить на Воскресный базар, да или просто кого отправить, ну наконец маму попросить, - Александра посмотрела на Елизавету Христиановну.
       - Нет увольте, сегодня у меня другие планы, мне надо на завод заехать. Не люблю я туда кататься, но надо. Да еще Остроумовых и Ульяновых оповестить.  Так что на базар или еще куда, сегодня сами, - ответила Елизавета Христиановна.
       - Санечка, может мы с тобой больше никогда не увидимся, а тебе жалко с сестрой проехаться, - Екатерина закрыла лицо руками и сделала вид, что плачет.
      - Ну хорошо, - сказала Александра.
       -Тогда допивай чай и поехали, Федор ждет, - Екатерина стала из-за стола.
       - Как это Федор? А я, по-вашему, пешком должна ходить? – чуть не подавилась чаем Елизавета Христиановна.
       - Мамусечка, вас Григорий отвезет, - Екатерина схватила Александру за руку и буквально вытащила из-за стола.
       Доехав до Московского проспекта, и остановившись прямо напротив Военного собрания, Александра решила зайти на почту вместе с Екатериной сославшись на толстые стены здания, создававшие прохладу внутри помещения. На самом деле ей не хотелось столкнуться с Сычевым, который еще был в городе.
        - Ну что, барыня на Ниязбекскую? - спросил Федор, когда сестры сели в коляску.
       - Но только через Сквер, - сказала довольным видом Екатерина усаживаясь поудобнее.
       - Зачем? Здесь повернем направо и по Хивинской сразу выйдем на Лагерный проспект, - удивилась Александра.
      - И то правда барыня, Сквер еще весь объезжать надобно, - вставил свое слово Федор.
      - Мне буквально на две минуты, надо заскочить к Сонечке Захо, пригласить её на завтра и мы сразу поедем, - Екатерина была невозмутима.
      - Это одна из твоих многочисленных подруг, что живет возле Кауфманского приюта? - спросила недовольным тоном Александра.
     - Нет, это моя единственная подруга и живет она чуть дальше, возле женского городского училища. Ну все поехали. И Сквер вовсе не обязательно объезжать сразу поверни налево, два шага и мы на Лагерном, - Екатерина была уверена в том, что говорит.
      - Так нельзя налево, по кругу положено, - Федор не трогал с места.
      - Ты кого ни будь видишь, чтоб ехал с той стороны? Вот и я не вижу. Быстрей тронешь, быстрей будем там. Гони давай уже, а то что-то жарко становится, - скомандовала Екатерина.
     Федору ничего не оставалось делать, как пришпорить лошадей.
      Чем ближе они подъезжали к повороту улицы, тем меньше становился обзор, который закрывал разросшийся куст шиповника. Поэтому неожиданно появившегося и мчавшегося им навстречу всадника со стороны Лагерного проспекта ни сразу заметили.
       Первым отреагировал Федор резко начал останавливать лошадей.
       Лошадь всадника, не ожидавшая встречного экипажа от испуга, встала на дыбы и скинула наездника, который упал, ударившись головой о землю.
       - Мы его убили? - начала паниковать Екатерина, увидев неподвижно лежащего на земле офицера.
      - Надеюсь, что нет. Федор держи лошадей, - Александра буквально спрыгнула с коляски и подбежала к офицеру.
      - Господи на нем еще и аксельбанты. Возможно, он адъютант Штаба округа и значит починяется генерал-майору Николаю Иосифовичу Разгонову. Мы убили адъютанта Его превосходительства. Санечка, нас повесят? – испугано спросила Екатерина, встав позади сестры.
       - Нет, таких как мы не вешают, а расстреливают, - совершенно серьезным тоном ответила Александра.
       - О-о-о, что же нам делать? – Екатерина начала обмахивать свое лицо руками.
       - Прекрати немедленно, - Александра присела и слегка ударила по щекам офицера чтобы тот очнулся.
       - Я умер? - спросил наконец офицер, открыв глаза и увидев перед собой двух молодых и красивых женщин.
      - Нет, - усмехнулась Александра.
      - Господи спасибо, - Екатерина посмотрела на небо и перекрестилась.
Александра встала и подала руку, чтобы помочь поняться мужчине.
      - Федор помоги господину подполковнику, - приказала Екатерина.
      - Не могу барыня, я лошадей держу, как велено, - ответил Федор, показывая поводья в своих руках.
      - Не стоит беспокойства, я сам, - ответил офицер.
      - Руку давайте, - Александра настаивала.
      - Ну хорошо, - мужчина подал руку, но подняться пытался сам не прибегая к помощи хрупкой девушки.
      Удар головой о землю, сразу сказался при попытке резко встать на ноги. Офицер пошатнулся, Александра успела подхватить, не дав упасть и оказалась в его объятьях.
       - Простите, - сказал офицер, освобождая Александру от себя.
       - Это вы нас простите, так глупо получилось? – Екатерине было не по себе.
        - Сам виноват, кому расскажи не поверят, что с коня свалился, - как бы самому себе сказал офицер, приводя форму в порядок.
        - У вас кровь над бровью, - Александра осторожно дотронулась белым кружевным платком до его лба.
        - Какого необыкновенного цвета у вас глаза, - Александра посмотрела на офицера, который не отводил взгляда от ее глаз и смутившись отошла.
        - Разрешите представиться, Николай Николаевич Юденич, - по-военному представился Николай.
        - Екатерина Николаевна Покатило и моя сестра Александра Николаевна Сычева, - представилась Екатерина.
        - Очень рад нашему знакомству, - улыбнулся Николай и сделав шаг чтобы забрать у Федора коня под шатнулся, но удержался на ногах.
        В этот момент проезжал молодой офицер, с гусарскими усами, лет двадцати шести, поняв, что произошло столкновение остановился и спешился.
       - Господа могу ли я вам чем ни будь помочь? - спросил мужчина.
       - О да, мы были бы вам весьма признательны. Не могли бы вы сопроводить господина подполковника…, - Екатерина задумалась и спросила у Николая: «А вы куда направлялись?».
       - Да уже почти приехал. В штаб округа, - улыбнулся Николай.
       - Вот, в штаб округа, - закончила фразу Екатерина.
       - Не стоит… - Николай пытался отказаться от помощи.
       - Даже не спорьте, мы не можем оставить вас по середине дороги и уехать, не будучи уверенными, что вы благополучно продолжите свой путь, - перебила Екатерина.
       - Дамы будьте покойны, я доставлю господина подполковника в целости и сохранности, - заверил офицер.
       Екатерина подошла к коляске, а Николай, стоявший рядом, подал руку и помог подняться ей.
       - Спасибо. Санечка, поехали, - сказала Екатерина.
       Николай также помог и Александре подняться в коляску, а она, посмотрев на него почти незаметно улыбнулась, подумав, что минуту назад она пыталась поднять этого крепыша с земли, а теперь он подает ей руку чтобы она просто села в экипаж.
       Коляска тронулась, а Николай с офицером молча провожали ее взглядом.
       - Поручик Дмитрий Владимирович Филатьев, - тихо сказал мужчина, продолжая смотреть на коляску.
       - Что? – не расслышал Николай.
       - Поручик Дмитрий Владимирович Филатьев,   9-й Туркестанский батальон, - отдав честь повторил Дмитрий.
       - Подполковник Николай Николаевич Юденич, старший адъютант Штаба округа, - так же по-военному ответил Николай.
       Мужчины пожали друг другу руки.
       - А вы не знаете кто они? - спросил Николай, когда коляска скрылась за поворотом.
       - Так это же сестры Жемчужниковы. Сразу видно, что вы недавно в Ташкенте, а то бы знали под чьи колеса угодили, - улыбаясь ответил Дмитрий.
       - Как вы сказали, Жемчужниковы? - и он сразу вспомнил про La Pelegrinо, и подумал, что это просто совпадение.
       - Да, - подтвердил Дмитрий.
       - А у них случайно нет еще одной сестры? – чтобы убедится в правоте своих мыслей спросил Николай. «Ведь эти замужем», - подумал он.
       - Нет. На этом ожерелье, свободных жемчужин больше нет, - немного загадочно сказал Дмитрий, покручивая свой ус.
       Вечером за ужином Елизавета Христиановна рассказывала, что съездила на завод, потом заехала к Остроумовым, даже зашла проведать Филатова, которого опять нет в городе, что подтвердил ей встретившийся купец Захо, затем направилась к Ульяновым и довольная что день был результативным спросила у Екатерина и Александры, как прошел их день.
       Александра с Екатериной переглянулись.
       - Мы тоже все успели. И я позволила себе пригласить на завтра Сонечку Захо, - ответила Екатерина.
       - Ну что же замечательно, Сонечка хорошая девочка. Она только, кажется, до сих пор не замужем? – спросила Елизавета Христиановна.
       - Нет. А что здесь такого? – Немного возмущенно спросила Екатерина.
       - Ничего, я в том смысле, что хорошая девочка, а не может никак устроить свою судьбу, - пояснила Елизавета Христиановна.
       - И еще мы тебе должны сказать… - Екатерина посмотрела на Александру, которая закрыла руками лицо.
       - Что у вас произошло? – заволновалась Елизавета Христиановна.
       - Все обошлось, мы тут давеча сбили на Сквере одного офицера, и я думаю, что мы обязаны его тоже пригласить на завтра, - растягивая каждое слово сказала Екатерина.
       - Зачем? – Александра была не согласна с сестрой.
       - Что вы сделали? – Елизавета Христиановна насторожилась.
       - Случайно столкнулись. Но я вам клянусь с ним всё хорошо. Санечка ну что ты молчишь? Скажи, что все обошлось, - начала возмущаться Екатерина.
       Елизавета Христиановна молча посмотрела на Александру.
       - Это правда, ничего страшного не произошло и поэтому я не понимаю, зачем нам его звать в гости, - сказала Александра.
        - Кто он? – сухо спросила Елизавета Христиановна.
        - Подполковник. Видимо недавно в Ташкенте, я его ранее не видела, - ответила Екатерина.
        - Господи они теперь мне еще и подполковника чуть не убили. Я надеюсь имя вы хоть удосужились его узнать? – возмущалась Елизавета Христиановна.
       - Никто не собирался его убивать, просто так получилось, случайно, - сначала громко, потом сбавляя тон ответила Екатерина.
       - И как его зовут? – спросила Елизавета Христиановна.
        - Николай Николаевич…- Екатерина никак не могла вспомнить фамилию.
        - Юденич, - подсказала Александра.
        - Да точно, Юденич, - Екатерина обрадовалась, что хоть Александра запомнила его фамилию.
        - А служит он где? – без надежды в голосе спросила Елизавета Христиановна.
        - Адъютантом при штабе, - радостно сообщила Екатерина.
        - Боже, он еще и адъютант Штаба округа, - Елизавета Христиановна закрыла глаза ладонью.
        - Ну мамусечка, ну ведь всё обошлось, - постаралась оправдаться Екатерина.
        - Значит так, я сама завтра с Федором отправлю ему пригласительный. Всем спокойной ночи, я сегодня очень устала, а завтра у нас тяжелый день, - было видно, что Елизавета Христиановна была раздражена.
       - Вот тебе надо было всё это рассказывать? Кто тебя за язык тянул? И зачем тебе этот подполковник? – Александра стала закидывать вопросами Екатерину сразу, как только ушла Елизавета Христиановна.
       - Да что вы все на меня налетели? А я думаешь для себя стараюсь? Это всё ради тебя, - возмутилась Екатерина.
       - Для меня? – Александра с широко раскрытыми глазами смотрела на Екатерину.
       - Нет чтобы мне спасибо сказать, она туда же за маменькой. После завтра я уеду. Кто еще за тебя так переживать станет? - обиделась Екатерина.
       - Да за что спасибо? – Александра искренне не понимала.
       - За Николая Николаевича, - повышая голос ответила Екатерина.
       - А он то тут причем? – Александра начинала раздражаться.
       - Господи, да как ты не понимаешь? Его же Николай зовут, а для тебя тупенькой аж два раза, Николай Николаевич, - язвительно ответила Екатерина.
       У Александры не было слов, она только развела руками и развернувшись пошла в свою комнату.
Екатерина последовала за ней.
        - Ладно, за тупенькую извини, но я сердцем чувствую, что это он, тот самый, твой, - Екатерина зашла следом за Александрой в её комнату и закрыла за собой дверь.
        - Да с чего ты взяла? Может он вообще женат? – спросила Александра сев на кровать.
        - Нет на руке кольца не было, - уверенно ответила Екатерина.
        - Ты еще и это успела разглядеть? – удивилась Александра.
        - Конечно. Он же глаз с тебя не сводил, когда ты вытирала ему кровь. Ну признайся, он же понравился тебе? - спросила Екатерина.
        - Симпатичный, спорить не буду, но это ровным счетом ничего не значит, и смотрел он на меня так потому, что головой стукнулся, двоилось всё у него в глазах, - нашла оправдание Александра.
       - Ну пожалуйста Санечка, давай просто проверим права я или нет, - Екатерина присела возле Александры и посмотрела на нее щенячьими глазами.
        - Катёна, я же маме обещала не пускаться больше в авантюры, - старалась объяснить Екатерине Александра.
       - Пусть это будет нашим маленьким секретом, как в детстве? А? – Екатерина вопросительно смотрела на сестру.
       - Ну хорошо, - согласилась, улыбнувшись Александра.
       Вечером следующего дня в доме Жемчужниковых было многолюдно.
       Екатерина сама встречала гостей, но самый главный, для нее, гость никак не шел.
       Наконец раздался звон колокольчика и на пороге немного смущенный стоял Николай.
       - Ну наконец-то, опаздываете Николай Николаевич, - Екатерина была рада гостю.
       - Прошу прощения, но мне только полчаса, как приглашение передали, видно от вашей матушки, - стал оправдываться Николай.
       - Ну ничего страшного, идемте я вас познакомлю с гостями, - Екатерине хотелось всё у него выведать.
       - А вы уезжаете? – спросил Николай.
       - Да, завтра с сыном к мужу в Вильну, проходите, - сказала Екатерина.
       Гости собирались в большой комнате возле гостиной.
       Белые обои в мелко сиреневые и розовые цветочки, разделенные толстой золотой полосой, визуально делали комнату выше и просторнее. Белые шелковые римские шторы на окнах и небольшая хрустальная люстра в центре потолка обрамленная лепниной, предавали комнате торжественность.
        Главным экспонатом комнаты был черный рояль, отражающийся в большом зеркале, висевшем на стене между окнами.
        В углу комнаты стояли два небольших темно зеленых бархатных дивана, а перед ними среднего размера круглый стол с золотым подсвечником в центре. Вдоль стен хаотично были расставлены несколько стульев в тон диванов.
        - Господа, прошу любить и жаловать подполковник Николай Николаевич Юденич, - представила Николая гостям Екатерина.
        Первой к Николаю подошла Хозяйка дома.
        - Елизавета Христиановна, наша матушка, - представила Екатерина.
       - Заочно наслышана о вас. Надеюсь, что вы не очень пострадали? - Елизавета Христиановна посмотрела на Екатерину, а та отвела глаза в сторону.
        - Не стоит беспокойства и очень рад знакомству, - Николай поцеловал руку Елизавете Христиановне.
       - Это наши родственники, Остроумовы Николай Петрович и Ольга Дмитриевна, и их очаровательная дочь Оленька, но она скоро уезжает, поступила на Бестужевские курсы в Санкт-Петербурге,  - сказала Екатерина подведя Николая к супружеской паре.
        Николаю Петровичу Остроумову шел сорок шестой год, его лысеющую шевелюру компенсировала длинная густая черная борода. Вместе с женой Ольгой Дмитриевной слегка полнеющей, но по-прежнему еще очень красивой женщиной, проживал в квартире Ташкентской мужской гимназии, где служил ее директором. Их дочь Оленька семнадцати лет, внешне была похожа на свою мать.
        Николай обменялся рукопожатием с мужчиной и поцеловал руки дамам.
        - А  это большие друзья нашей семьи Ульяновы: Николай Федорович и его сыновья Алешенька, Серж и Мишутка, - Екатерина потрепала шевелюру последнего.
        Мужчины поздоровались.
        Николаю Федоровичу Ульянову было около сорока пяти лет, инженер—технолог в звании майора, его кучерявые светло русые волосы и темно русая небольшая треугольная бородка уходили на второй план перед его большими карими глазами.
        - Николай Федорович вдов и сам воспитывает своих мальчиков, - отойдя от Ульяновых тихо сказала Екатерина Николаю.
         У рояля, за которым играла Александра стояла, перелистывая нотные листы Сонечка.
         - А это моя лучшая подруга Сонечка, - сказала Екатерина, взяв девушку под руку.
        Но увидев округлившиеся глаза подруги и легкое недопонимание на лице Николая, рассмеялась.
        - Простите, Софья Александровна Захо, её батюшке принадлежат несколько магазинов в городе, - заново представила Екатерина.
        Николай поцеловал руку девушке.
        - С Санечкой вас знакомить не надо, вы её знаете. Ну вот, пожалуй, и всё, - сказала Екатерина, подхватив под руку подругу и уводя ее в другую часть комнаты.
       - Добрый вечер Александра Николаевна, - сказал Николай, облокотившись на рояль.
       - Как ваша голова? – спросила Александра.
       - Спасибо, все хорошо, - ответил Николай и улыбнулся.
       -  А чей вальс вы сейчас исполняли? – спросил Николай.
       - А вы разбираетесь в музыке? – спросила Александра.
       - Нет, - честно ответил Николай.
       - Тогда зачем вам? – Александра не была расположена к светской беседе.
       - Господа прошу всех к столу, – громко произнесла Елизавета Христиановна, приглашая всех в гостиную.
       Александра опустила крышку на рояле, встала и пошла в гостиную. За столом она оказалась напротив Николая, усаженного между Екатериной и Сонечкой.
       - И всё же? Вы мне не ответили, - Николай не собирался отступать.
       - Вы все равно его не знаете, а впрочем, не только вы. Есть у нас местная знаменитость господин Вербовский, держит музыкальный магазин на Романовской улице. Вот он и написал эту музыку, - ответила Александра.
       - А я буду иметь честь, сегодня познакомиться с вашим мужем? – спросил Николай, чем вызвал абсолютную тишину в комнате.
         - Господа! – прервала молчание Елизавета Христиановна, постучав вилкой по хрустальному фужеру.
         Все внимательно посмотрели на хозяйку дома.
         - Господа, как всегда, в жизни хорошее идет с плохим в ногу. Собрав сегодня только очень близких людей для нашей семьи, скажу не тая, плохое это то, что Катенька завтра уезжает с Илюшенькой к мужу. И даст ли нам еще Бог свидится? -Елизавета Христиановна говорила стоя.
         - Маменька ну что вы такое говорите? – возмутилась Екатерина.
         - Не перебивай, а хорошее это, то, что Александра официально расторгла брак с господином Сычевым и тот получив хорошее место в Санкт-Петербурге уже сегодня должен был покинуть нас навсегда, - после произнесенных новостей Елизавета Христиановна опустилась на стул.
         - Ну вот вам и опять самая богатая невеста на выданье, - улыбнувшись сказала Сонечка, наклонившись к Николаю.
        - Развод? – удивилась Ольга Дмитриевна.
        - Простите, я не знал, - сказал Николай Александре с сожалением, что затронул эту тему.
       - Николай Николаевич, а как давно вы прибыли в Ташкент? – спросил Остроумов, чтобы закрыть тему с разводом Александры.
       - Извините, а какое сегодня число? А то, из головы все вылетело, - спросил Николай, улыбаясь посмотрев на Екатерину.
       - С утра двадцать первое июля было, - рассмеялся Остроумов.
        - Ну тогда пятого дня, - ответил Николай.
        - Нашли время, когда приезжать в Ташкент, - усмехнувшись тихо сказала Александра.
        - А с какого округа вы перевелись, - спросил Ульянов, Екатерина с Александрой замерли.
        - С Варшавского, - ответил Николай.
Александра посмотрела на Екатерину, дав понять, что та проиграла.
        - А где именно? – не унимался Ульянов.
        - В Люблине, - ответил Николай.
        - Вы Николай Николаевич на нас не серчайте, мы все здесь практически от самого основания и каждый новый человек нам интересен, как свежий глоток в нашем болоте, - сказал Остроумов.
        - А к Москве вы случайно никакого касательства не имеете? – Екатерина не собиралась сдаваться.
       - Самое прямое, я родился и вырос в Москве, - пояснил Николай.
       Екатерина с довольным видом посмотрела на      Александру.
       - А позвольте полюбопытствовать, где именно? – спросил Остроумов.
       - В Межевом институте, мой отец всю жизнь преподает в нем, да и я немного отучился, пока не решил стать военным, - ответил Николай.
        К Елизавете Христиановне подошла Настя и что шепнула ей на ухо.
        - Николай Николаевич, вам из штаба звонят, Настя вас проводит, - сказала Елизавета Христиановна.
        - Извините за беспокойство, но я обязан докладывать о своих перемещениях, - сказал Николай и пошел следом за Настей.
        Все гости посмотрели на Елизавету Христиановну.
        - У вас в доме установили аппарат? – спросил Ульянов.
        - Да, - с загадочно-деловым видом ответила Елизавета Христиановна.
        - Но позвольте, как это возможно? Телефоны устанавливают, на сколько я знаю пока только для военного ведомства, - Ульянов был сильно удивлен.
        - А чем мы не военное ведомство, - рассмеялась Елизавета Христиановна.
        - Николай Федорович, ты вроде умный человек, а сейчас просто удивляешь. По твоему проекту вон какой Сквер и Военную Церковь во имя святых Иосифа и Георгия в городе отстроили. Что Елизавете Христиановне аппарат провести? Она Санечку с Сычевым развела – вот где диво дивное, - высказалась Ольга Дмитриевна.
        Все дружно рассмеялись.
       Александре надоело слушать про свой развод, она извинилась, сославшись на головную боль и вышла из гостиной, за ней следом вышла Екатерина.
        В коридоре они увидели сидевшего спиной к ним, на корточках Николая, разговаривающего с Илюшей, который одной рукой держался на юбку няни.
        - Когда я стану генералом пойдешь ко мне в адъютанты? – спросил Николай.
        Илюша посмотрел на няню, а потом положительно покачал головой.
       Сердце Екатерины сжималось от умиления, и она обняла за плечи Александру.
        - Ну тогда давай пять, а ты только расти быстрей и слушайся маму, - дал наставление Илье Николай, протягивая свою большую ладонь.
        Илюша, не раздумывая вложил свою маленькую ручку в руку Николая.
        Мужчины пожали руки.
        Илюша, заметив Екатерину побежал к ей навстречу. Она подхватила его на руки, прижала крепко и поцеловала.
        Николай подошел к сестрам.
        - Прошу прощения, но меня срочно вызывают в Штаб. Надо со всеми попрощаться и поблагодарить за вечер вашу матушку, - было видно, что Николаю не очень хотелось проходить всю эту процедуру.
        - Ничего страшного, мы сами все объясним матушке и гостям, - сразу сказала Екатерина.
        - Спасибо. Вам Екатерина Николаевна, я желаю легкого и счастливого пути и быстрее воссоединиться с супругом. А вам Александра Николаевна я от всего сердца желаю счастья в личной жизни. Прощайте и прошу еще раз извинить меня, - после этих слов Николай ушел.
        - Видишь я была права, Николай из Москвы, это он, сто пудов он, - сказала Екатерина.
        - Ты видать плохо слышишь, он только что мне счастья в личной жизни пожелал, - усмехнулась Александра.
       - Он видно давеча головой о землю сильно ударился и все маршруты у него сбились. Вот пройдет у него неразбериха в голове, и он тогда обязательно встанет на тропу, которая приведет к тебе, - уверенно сказала Екатерина.
       - Какая же ты фантазерка Катёна. Да, Илюша? – Александра все еще не верила во все что ей говорила Екатерина.
       - Да, - ответил Илюша.
       Сестры рассмеялись, поцеловав Илюшу одновременно в щечки.
        Рано утром Елизавета Христиановна и Александра с болью в сердце проводили в дальнюю дорогу Екатерину и Илюшеньку.
        Дома стало сразу как-то пусто и тихо.
        Сидя за столом в гостиной вдвоем, они молча завтракали.
        - Всё я устала, - вдруг сказала Елизавета Христиановна.
        - Ну понятно, столько событий за этот месяц, - понимающе ответила Александра.
        - Я хочу Степана сделать управляющим над барами, - Елизавета Христиановна как будто всё это время ждала удобного случая.
        - Вы ему доверяете? – спросила Александра.
        - Как себе, - ответила Елизавета Христиановна.
        - Давно уже пора, - поддержала Александра.
        - Тогда я сейчас съезжу на Воскресенский, вызову кого надо, оформлю все бумаги и давай завтра с тобой до конца лета уедем на дачу, гори оно все огнем, - с воодушевлением сказала Елизавета Христиановна.
       Александра смотрела с удивлением на свою мать и только молча покачала головой в знак согласия.
       - Барыня, - сказала вошедшая Настя.
        - Ну чего тебе? – спросила Елизавета Христиановна, пребывая в хорошем расположении духа.
        - Вот, кажись это господин Остроумов забыли вчера, - протягивая вперед трость сказала Настя.
        - Да что же это такое? Мне вовсе не хочется ехать с утра к нему, - Елизавета Христиановна немного сникла.
        - Маменька, а давайте я с вами поеду. Федор вас на Воскресенский довезет, а я с ним дальше к Остроумовым заеду и отдам эту трость? – предложила Александра.
        - Ну что же, быть по сему. Допивай свой чай и поехали, дел нынче много, - опять с настроение Елизаветы Христиановны стало веселым.
        Доехав до Воскресенского базара, Елизавета Христиановна пошла воплощать свои планы в жизнь.
        - Ну как поедем барыня? – спросил Федор.
        - Как считаешь правильно, так и езжай, - Александре было всё равно.
        - Тогда через Ирджарскую на Николаевскую мимо Штаба округа, самый раз с задней стороны к мужской гимназии и подъедем, чтобы по Скверу не колесить, - со знанием дела рассуждал Федор.
       - Хорошо, - улыбнулась Александра.
       Доехав до мужской гимназии, Александра заметила на Сквере одиноко сидевшего офицера, читающего письмо.
        Он то вставал со скамейки, топал ногой, потом обратно сев на неё, как будто заплакал.
       «Николай Николаевич?», - подумала Александра, «Эту Катёну надо было убить, забила мою голову всякой ерундой, теперь он мне везде мерещится».
       Александра спустилась с коляски и пошла к Остроумовым. Пробыв там буквально пару минут, она, вернулась к коляске и машинально опять посмотрела в сторону, где был офицер.
        Он теперь сидел, совершенно не подвижно облокотившись на спинку скамейки. Александра отчетливо поняла, что это Николай.
         Она велела Федору обождать и направилась в Сквер.
         -  Здравствуйте Николай Николаевич, - сказала Александра.
         - Вот чёрт, - тихо выругался Николай.
         - Это вы настолько рады меня видеть? - Александра улыбнулась.
         - Не берите на свой счет. Просто уже второй раз мы встречаемся случайно и второй раз я предстаю перед вами в совершенно непотребном для себя виде, - Николай поднялся со скамейки и натянул фуражку практически на глаза.
         Но Александра успела заметь их сильное покраснение и листок бумаги в его руке.
         - У вас неприятности? – спросила Александра пытаясь поймать взгляд Николая.
         - Все хорошо. С чего вы взяли? - Николай отводил взгляд.
         Александра резко выхватила из рук Николая скомканный лист тетрадной бумаги и завела руки за спину. Николай пытавшийся забрать лист понял, что практически прикасается всем своим телом к Александре. На секунду их взгляды встретились, и они как ударенные током быстро отошли друг от друга.
        - Александра Николаевна, это личное, верните пожалуйста, - сказал спокойно Николай.
        - Вам сейчас нужна помощь. А в нашем городе я все равно максимум через неделю узнаю, что там написано, но может уже будет очень поздно, - объяснила свое поведение Александра.
        - Вы уже ничем не сможете мне помочь, - сказал Николай и снова опустился на скамейку.
       Александра присела рядом.
       - Я прочту? – спросила Александра посмотрев на Николая.
       - Читайте, что уж там, оно от сестры, - ответил Николай, проведя пальцами одной руки от края глаз к переносице.
       Александра быстро прочитала письмо и посмотрела на Николая, сидевшего с опущенной головой.
       - Примите мои соболезнования по поводу кончины вашего батюшки, - сказала Александра дотронувшись рукой до руки Николая.
       Николай посмотрел на руку Александры, касающейся его, а потом на нее.
       Александра убрала руку.
       - Спасибо, - тихо ответил Николай.
       - Когда вы получили письмо? – спросила Александра.
       - Сегодня, - ответил Николай.
       - Почему ваша сестра не сообщила вам сразу, а только спустя месяц, и к кому уехала ваша матушка? – Александре было не понятно.
       - Ну она же пишет, что ей матушка наказала не беспокоить меня из-за новой службы. А так как родители всю жизнь прожили в Межевом институте, то после смерти отца она не может больше занимать квартиру и поэтому уехала в Харьков к родственникам, - объяснил Николай.
       - Как это все ужасно, я даже не знаю, чем вам можно помочь в такой ситуации. Я бы обязательно пригласила вас заехать к нам на чай, но мы, к сожалению, завтра уезжаем…- Александра искренне переживала.
      - Вы уезжаете? – перебил Николай.
      - Да, на дачу в Чимган, до конца лета, - пояснила Александра.
      - Чимган, говорят там хорошо, - как будто самому себе сказал Николай.
      - Там чудесно, - ответила с вдохновением Александра.
      На даче время текло с ленивым постоянством очень медленно.
      Вечером Елизавета Христиановна сидела на веранде в кресле качалке, Александра в большом плетенном кресле читала книгу.
      - Через час уже темнеть начнет, ты перестала бы книгу читать, а то потом очки тебе прописывать придется, - беспокоилась за зрение дочери Елизавета Христиановна.
      - Сейчас, чуть-чуть осталось, - не отрывая глаз от книги ответила Александра.
      - Настя, ты ей хоть лампу зажги, - сказала Елизавета Христиановна Насте, принесшей и поставившей на стол самовар.
        Над столом висела керосиновая лампа, Настя встала на стул и зажгла ее. Спускаясь со стула, Настя замерла.
        - Ты чего? – Елизавета Христиановна не могла понять, что случилось с Настей.
        - К нам кто-то идет? – тихо и медленно спускаясь произнесла Настя.
        - Да ты совсем из ума выжила, пугать так? – повысила голос Елизавета Христиановна.
       Александра оторвалась от чтения книги и медленно подошла к лестнице веранды вглядываясь в незваного гостя.
       - Николай Николаевич? – Александра не верила своим глазам.
       - Кто? – переспросила Елизавета Христиановна, вставая с кресла качалки.
       - Добрый вечер дамы, - сказал Николай, подойдя к лестнице веранды.
       - Вы? – Александра была очень сильно удивлена.
       - Добрый вечер Николай Николаевич. Какими судьбами? - поприветствовала Елизавета Христиановна.
       - Извините за поздний визит, но меня Александра Николаевна на чай приглашала, вот я и счел возможным воспользоваться приглашением, - Николай улыбался.
       - Я приглашала? Когда? – не отрывая взгляда от Николая спросила Александра.
       - Так три недели назад, на Сквере, но, если я ни к месту, я могу уйти, - и Николай хотел уже развернуться.
       - Стойте. Конечно же проходите, просто вы нас застали в врасплох, - оправдывалась Александра.
       - Елизавета Христиановна, - Николай поцеловал руку женщине.
       - Вы такой внезапный, то исчезаете внезапно, то появляетесь также. Вы нас так удивили, здесь очень редко бывают гости, присаживайтесь мы как раз собирались пить чай, - сказала Елизавета Христиановна, провожая Николая к столу.
        Александра стояла, не шевелясь возле перил и с удивлением смотрела на Николая.
        - Санечка ну что ты замерла, присаживайся, - сказала Елизавета Христиановна.
        Николай смотрел на Александру и его глаза сияли.
        - Так что привело вас сюда? – опять спросила Елизавета Христиановна Николая.
        - Начальник штаба генерал-майор Николай Иосифович Разгонов изволили пожелать представить меня генерал-губернатору, так как мы все выпускники Николаевской Академии, и он отметил, что Вревскому будет приятно. Вот мы и приехали, - разговаривая с Елизаветой Христиановной Николай старался не упускать из вида Александру.
        - Так может вы с дороги кушать хотите, а мы вас чаем? – забеспокоилась Елизавета Христиановна.
       - Нет, спасибо, генерал-губернатор нас накормил и напоил, - ответил Николай.
       - Ну тогда, конечно. Кухня то у него изысканная. Не зря он с собой везде повара-француза таскает, - в голосе Елизаветы Христиановны слышался сарказм.
       - Как вы? – вдруг спросила Александра посмотрев Николаю в глаза.
       - Спасибо, уже лучше, - боль от потери отца еще не утихла, но Николаю не хотелось сейчас говорить об этом.
       - Ой что это я? Я совсем забыла принести вам свои соболезнования, вы уж меня простите, - извинилась Елизавета Христиановна.
       - Спасибо, - ответил Николай.
       Через час солнце село и Елизавета Христиановна, попрощавшись ушла спать.    
        Александра и Николай все о чем-то разговаривали. Он рассказывал ей о Москве, о Варшаве, о Люблине. А она слушала не перебивая. Только однажды встала и накинула шаль, так как воздух становился прохладным. Потом она вспоминала смешные моменты из своего детства, и они смеялись и это могло бы продолжаться, казалось бы, еще долго, но Николай достал часы и на них было три часа ночи.
        - Уже три, через два часа мне обратно в Ташкент, - с грустью в голосе сказал Николай.
        - А вы когда ни будь встречали рассвет? - вдруг спросила Александра.
        - Рассвет? – удивился Николай.
        - Ну конечно же не встречали. Я сейчас, - сказал Александра и скрылась в доме.
        - Вот держите, - Александра протянула Николаю свернутое ватное одеяло. Потом сняла с петли керосиновую лампу и спустилась по лесенке.
        - Что это? – спросил Николай, не понимая зачем оно ему.
        - Курпа, ватное одеяло по-нашему. Ну что вы встали? Идемте, - сказала Александра и пошла вперед по дорожке к калитке.
        - Александра Николаевна, а куда мы идем? – Николай следовал за Александрой.
        - Вы боитесь шакалов? – спросила она, не отвечая на его вопрос.
        - Шакалов? – Николай удивился вопросу.
Александра рассмеялась.
        - Не бойтесь, они сами всех пугаются, - Николай всё еще не понимал куда они идут.
        - Так куда мы идем? – опять спросил Николай.
        - Я хочу вам показать два чуда. После увиденного, вы перестанете восхищаться своей Варшавой, - загадочно произнесла Александра.
        - Чудо? Ну хорошо пусть будет чудо, - согласился Николай.
        Наконец дойдя до места, Александра остановилась, осмотрелась.
        - Всё здесь, стелите курпу, - чуть ли не приказным тоном сказала Александра.
        Николай расстелил на земле одеяло.
        - Ложитесь, - опять тем же тоном сказала Александра.
        - Ложиться? Здесь? – удивился Николай.
        - У меня есть два варианта: либо вы мне не верите, либо вы меня боитесь, - сказала Александра.
       Николай рассмеялся.
       - Ну хорошо, - и лег по середине одеяла.
       - Двигайтесь, - Николай не понимал, что происходит, но подвинулся.
       - Вы хотите лечь рядом? – осторожно спросил Николай.
       - Не бойтесь, я вас не трону, - уверенно произнесла Александра.
       Александра присела на одеяло.
       - А теперь закройте глаза, - сказала она ему и подняла верх лампу чтобы убедится.
       Николай закрыл глаза. Александра потушила лампу и легла рядом.
       Она нарушала его пространство, но он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это беспокойное и будоражащее его ощущение.
       - А теперь открывайте глаза, - тихо сказала Александра.
       Николай открыл глаза, и восторг от увиденного переполнил его душу.
       - Ух ты, - это всё, что он мог сказать.
       - Ну, разве не чудо? – тихо спросила Александра, не отрывая глаз от неба.
       Николай, как зачарованный смотрел на такой чистый и ясный небосвод, который еще немного и готов был поглотить их чтобы унести во вселенную. Казалось, что стоило только вытянуть руку и можно было дотронуться до ярко мерцающих звезд Большой и Малой медведиц.
       А потом он увидел, как падает звезда.
       - Загадывайте быстрей желание, - так же тихо произнесла Александра, дотронувшись до его руки.   
       Он посмотрел на Александру, но его чувства и мысли находились сейчас в неописуемом хаосе, что в голову ничего не шло.
       - Загадали? – спросила она.
       - Нет, - ответил Николай.
       - Ну ничего, здесь часто падают звезды. Разве это не чудо? – спросила Александра.
       - Я даже не мог предположить, что в горах небо совсем другое. Вы правы – это чудо, - сказал Николай.
       - А я вам, что говорила, - сказала довольная Александра.
       Николай, уставший от дороги и не спавший уже скоро сутки, не заметил, как уснул.
       Ему приснился сон, что он опять дома в Москве, со своим отцом в его библиотеке и тот опять ищет книгу.
       - Папа что вы ищите? – спросил Николай.
       - Я должен показать тебе, что бы ты не сбился с пути, - отец взял книгу с полки, сел поудобнее в кресло и начал ее листать.
       Николай смотрел на него и думал: «ты же умер», а потом спросил: «Так что вы ищите?».
        - Жемчужину, твою жемчужину. А вот нашел, - и развернул книгу к Николаю, а там портрет Александры, только она на нем была живая и пристально посмотрев на него сказала: «Николай Николаевич проснитесь».
        - Вы что уснули? – Александра теребила Николая за плечо.
        - Я уснул? – переспросил он.
        - Вот и я про это же, садитесь, он сейчас уже выйдет, - тихо сказала Александра.
        - Кто? – удивился Николай, протирая глаза.
        - Ярило. Здесь его дом, - загадочно произнесла Александра.
        - Вы про солнце? – переспросил Николай, присаживаясь рядом.
        -Тихо, - сказала Александра, приложив палец к губам.
       Из-за гор стал появляться еле видный проблеск, с каждой минутой все ярче и отчетливей показывая свои лучи, словно кто-то шел с горящей лампой к ним на встречу. И вдруг резко показалось солнце и на их глазах поднялось на небосвод, осветив его и начав новый день.
       - Ну как? – спросила довольная Александра.
       - Вы оказались правы, ничего лучше, чем сегодня, я никогда в своей жизни не видел, - Николая переполняли эмоции.
        - Ну все, пора обратно, а то зачем нам лишние толки, - Александра встала отряхнула платье и взяла в руку керосиновую лампу.
         Николай встряхнул одеяло и по-военному быстро и аккуратно сложил его.
         Обратно Александра и Николай шли молча, каждый думая о своем.
         Подойдя к калитке Александра, попрощалась с Николаем, а он поблагодарил её за сказочную ночь, которую постарается никогда не забывать.
         Александра забрала курпу и направилась к дому.
          На веранде уже стояла Елизавета Христиановна, у которой по лицу можно было прочитать все вопросы, которые ей хотелось задать дочери.
         - Ой бросьте мама, ничего не было, он даже до меня ни разу не дотронулся. Я просто показала ему рассвет. Всё, меня не трогайте, я спать, - сказала Александра проходя мимо Елизаветы Христиановны.
       - Хороший молодой человек. Настя, самовар неси уже, - сказала Елизавета Христиановна и опять села в свое кресло-качалку.


                БУСИНКА.

       Служба в штабе полностью заполняла все свободное время Николая. Порою он еле добирался до кровати,  чтобы провалиться в глубокий сон. Но ему хватало нескольких секунд, чтобы подумать об Александре. Он не верил, что она предначертана именно ему.
        Что он мог предложить этой необыкновенной, молодой, красивой, свободной и неприлично богатой девушке? Ничего.
         И он засыпал убеждая себя, что ему сейчас не до этого. Ведь он приехал в Туркестан, чтобы выполнить обещание, которое дал своему отцу, стать лучшим из лучших.
         Уже приближалась середина сентября, а она так и не вернулась из Чимгана, что еще больше убеждало его в придуманной для себя теории о полном безразличии к друг другу.
          А она уговаривала себя, что ей вовсе это не надо, и поэтому согласилась на предложение Елизаветы Христиановны пожить на даче до первых дождей.
          Они оба решили, что летние приключения закончились и начавшиеся редкие осенние дожди все смоют и унесут с собой в потоках вод, далеко-далеко и эту случайную встречу, и незабываемое сказочное очарование Чимганских гор.
           Александра вернулась в Ташкент с Елизаветой Христиановной в середине сентября.         
        Столь длительное и непривычное отсутствие не могло удержать Елизавету Христиановну дома, и она на следующий день поехала на Воскресенский базар проверить, как дела у Степана.
         Александре было поручено отвезти корзину с яблоками и яблочный пирог Остроумовым.
         Начало осени самый сложный период для жителей Ташкента, никогда не знаешь, как одеться.      
          Утром достаточно прохладно, а днем становиться жарко, как в начале лета.
          Александра не стала одевать куртку, а просто накинула шаль. Доехав до мужской гимназии, она спустилась с коляски сняла шаль, чтобы та ей не мешала, в одну руку взяла завязанный в большой ситцевый платок пирог, а в другую корзину полную яблок.
          Завернув за угол мужской гимназии, она остановилась, увидев Николая державшего за ухо мальчика лет одиннадцати и явно требующего от него извинения у стоявшего перед ними Остроумова.
          Она поймала себя на мысли, что, увидев Николая почувствовала легкое волнение, но сказав себе, что все это глупости, глубоко вздохнув и выдохнув уверенным шагом стала приближаться к мужчинам.
          - Немедленно извинитесь сударь перед Николаем Петровичем, - сказал Николай, обращаясь к гимназисту держащего за ухо.
          - Здравствуйте господа. А, что здесь происходит? - спросила Александра.
          Николай не ожидавший услышать за своей спиной голос Александры резко повернулся, освободив ухо паренька, а тот зареванный и выкрикивающий какие-то слова с угрозами, о том, что все пожалеют, специально сбил корзину с рук Александры пробегая мимо.
        - Александра Николаевна? - только и сказал Николай.
        - Сашенька я сейчас помогу вам, - начал собирать яблоки Остроумов.
        - Николай Петрович, вот лучше пирог держите матушка передала, - сказала Александра передавая пирог.
        Александра начала собирать яблоки.
        - Николай Николаевич, может вы мне поможете? – спросила она Николая, который стоял неподвижно.
        - Да, конечно, простите, - Николай начал тоже собирать яблоки.
        - Кто этот мальчик и что он натворил? – спросила Александра у Остроумова.
        - Саша Керенский…- вздохнул Остроумов.
        - А ну можете мне больше ничего не объяснять, - ухмыльнулась Александра.
        Собрав все яблоки, Николай протянул корзину Александре.
         - Нет-нет, это Николаю Петровичу. Матушка передала, для столовой Ольги Дмитриевны, - сказала Александра.
         Николай передал корзину Остроумову.
         - Сашенька передайте Елизавете Христиановне огромную от меня благодарность. А сами, может зайдете? – спросил Остроумов.
         - Как ни будь в следующий раз, а то мы только вчера возвернулись, дел много, - ответила Александра.
         - Жалко, а то бы чай попили с вашим пирогом, и Ольга Дмитриевна была бы рада, - с сожалением сказал Остроумов.
         - На днях еще яблок привезу и обязательно зайду. Ольге Дмитриевне, кланяйтесь от нас, - сказала Александра и пошла обратно к коляске.
         - А вы Николай Николаевич не желаете чайку? – спросил Остроумов Николая.
         - Спасибо. А можно, я к вам тоже на днях забегу? – спросил Николай, немного нервничая, что Александра может сейчас скрыться за поворотом.
         - Дайте слово, что придете к обеду в это воскресенье, я познакомлю вас с необыкновенными людьми, - Остроумов заметил нетерпение Николая.
        - Обещаю, прощайте, - уже убегая крикнул Николай.
        - Эх молодость, - вздохнул Остроумов и направился к себе в квартиру.
        - Александра Николаевна, - крикнул Николай уже садившейся в коляску Александре.
       Александра молча посмотрела на Николая.
       - Александра Николаевна, вы так быстро ушли, - Николай смотрел на нее опершись руками о коляску.
       - Дела, - ответила холодно Александра. Она боялась показать, что на самом деле очень рада видеть его и это её беспокоило. «Ни каких авантюр», - говорила она сама себе.
        - Тогда не смею задерживать вас, - Николай убрал руки от коляски и отошел.
        - Трогай, - сказала Александра Федору пытаясь не смотреть на Николая.
       Секунд пять Александра убеждала себя, что поступает правильно.
        - Стой, - Александра повернулась назад.
Федор остановил лошадей.
        - Николай Николаевич, приходите сегодня к шести на чай, - крикнула она Николаю.
        - А пирог с яблоками будет? – совершенно серьезным тоном спросил Николай.
        - Будет, - ответила Александра улыбнувшись.
        В шесть часов Николай стоял у дверей дома Жемчужниковых и звонил в колокольчик.
        Дверь открыла Настя.
         - Александра Николаевна у себя? – спросил Николай.
         Настя кивнула головой приглашая жестом руки пройти в дом.
         - Доложите, что Николай Николаевич Юденич пришел, - сказал Николай, входя в дом.
         - Проходите, барыня ждут вас на веранде, - Настя шла впереди, показывая куда идти.
        Александры на веранде не оказалось. Николай вопросительно посмотрел на Настю.
         - Ой, а где же барыня? – спросила Настя не понятно кого.
         - Вы меня спрашиваете? – удивился Николай, которому тоже хотелось знать, где Александра.
        - Да вон же она в беседке сидит, все книжку свою читает, пойду доложу, что вы прибыли, - возмущалась Настя.
       - Не надо, я сам, - сказал Николай и пошел в сторону беседки.
         Александра сидела спиной и не отрываясь читала книгу.
         - Я же просила не беспокоить меня, пока не придет Николай Николаевич, - сказала, не поворачиваясь Александра услышав приближение шагов.
         - А если это он сам, собственной персоной? – встав позади Александры тихо почти на ухо сказал Николай.
        Александра резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Николаем. Он смотрел ей прямо в глаза.
        - Я не говорил какой удивительный цвет у ваших глаз? – также тихо сказал Николай.
        Александра встала немного смутившись.
        - Говорили, когда ударились головой, - она поправляла одной рукой шаль, а в другой руке держала книгу.
        - Я напугал вас? – заметив небольшую холодность, спросил Николай.
        - А вы как думаете? Не делайте так больше никогда, - Александра отвернулась.
        - Я меньше всего хотел вас напугать, простите великодушно, - Николай зашел в беседку и медленно стал подходить к Александре.
        По мере приближения Николая, Александра чувствовала, как сердце ее стало биться чаще, и она подумала: «Что это со мной?» и пристально посмотрела на него, словно хотела убедиться, что это от испуга, а не от того, что он все ближе и ближе подходит к ней.
       А он заметив, что она нервничает, остановился.
       -У меня есть два варианта: либо вы мне не верите, либо вы меня боитесь, - Николай повторил слова, сказанные ему Александрой в Чимгане.
       Александра рассмеялась.
       - А что вы читаете? – спросил Николай.
       -Толстого, «Анна Каренина», - ответила Александра показав обложку книги.
       - Интересно? – спросил Николай.
       - Поучительно, - ответила Александра.
       - Барыня, Александра Николаевна, там вас с господином Юденичем ваша матушка в дом зовут, - кричала с веранды Настя.
       Александра с Николаем направились в дом.
       - Что же ты пригласила Николая Николаевича на чай, а сама на улице его держишь, - возмутилась Елизавета Христиановна, как только Александра с Николаем вошли в гостиную.
       - Добрый вечер Елизавета Христиановна. Александра Николаевна совсем не причем, я сам только пришел, - стал защищать Александру Николай.
      - Здравствуйте Николай Николаевич, раз моя дочь пригласила вас на чай, так давайте и попьем его, - сказала Елизавета Христиановна, приглашая к столу.
      - Но я согласился только при условии, что будет пирог с яблоками, - невозмутимым тоном сказал Николай.
      Александра удивленно посмотрела на Николая.
      - Настя, ну что у нас там с пирогами? – крикнула Елизавета Христиановна.
      - Уже несу барыня, - ответила Настя.
       - Ну вот будет и пирог с яблоками, - рассмеялась Елизавета Христиановна.
      Настя принесла еще горячий пирог и поставила на стол.
       - М-м-м, какой запах, прямо как дома, - сказал Николай.
       - Ну раз как дома, тогда угощайтесь и без церемоний, - улыбнулась Елизавета Христиановна.
Николай взял кусок пирога и откусил, закатив глаза от удовольствия.
       - Как съездила к Остроумовым? – Елизавета Христиановна посмотрела на Александру делая глоток чая.
       - А это пусть Николай Николаевич рассказывает, - сказала Александра.
      Николай перестал есть.
       - Я? Помилуйте Александра Николаевна, что я могу рассказать то? – Николай посмотрел на Елизавету Христиановну словно ища защиты.
       - Он младшего Керенского за ухо драл, когда я приехала, - с усмешкой сказала Александра.
       - Что вы делали? – Елизавета Христиановна была в недоумении.
       - Я, конечно, не знаю кто такой Керенский и почему все придают такое большое значение данной персоне, но я счел невозможным такое пренебрежительное отношение к Николаю Петровичу. Мой отец всю жизнь преподавал. Я вырос в учительской среде и никогда ни у кого в голове не возникало так вести себя. Для нас слово отца было непоколебимо, – Николай был совершенно серьезен.
        - В данном случае, ваш поступок поддержит весь город, но этот мальчик, Саша, сын Начальника учебного округа Федора Михайловича. Как бы теперь из-за этого у Николая Петровича не было бы неприятностей. Остроумов ведь помимо того, что директор мужской гимназии, еще и заместитель Керенского, - вздохнула Елизавета Христиановна.
       - Этот мальчик, Саша, выбил у меня из рук корзину с яблоками, - Александра решила поддержать Николая.
       - Вот шельмец, ну тогда и поделом ему, - рассмеялась Елизавета Христиановна.
       - А вот вы Александра Николаевна сказали, Николаю Петровичу передавая яблоки, что это для столовой. Если честно, то я не совсем понял, - спросил Николай.
       - Ольга Дмитриевна шефствует над бесплатной столовой, – ответила, улыбнувшись Александра.
       В гостиную вошла Настя и объявила, что господина Юденича опять просят к телефону.
       - Да что же это такое? Даже пирог не дадут спокойно поесть, - возмутился Николай.
       Вернувшись, Николай с грустью для себя сообщил, что его срочно вызывают в штаб.      
       Александра протянула ему сверток. Николай удивленно молча посмотрел на Александру.
        - Это тот самый пирог без которого вы бы не согласились прийти к нам на чай, - с сарказмом сказала Александра.
        - Но ведь оно того стоило, - загадочно произнес Николай, попрощался с дамами и ушел.
        В штабе Николай сразу наткнулся на Дмитрия Филатьева.
         - Что за срочность не знаешь? – спросил Николай Дмитрия.
         - Да Разгонов рвет и мечет, всех на ковер по очереди вызывает, - тихо ответил Дмитрий.
         - На подержи, - Николай буквально всучил свой сверток Дмитрию в руки и пошел «на ковер».
         Через полчаса Николай зашел в кабинет, где упершись подбородком о стол сидел Дмитрий и не сводил взгляда со свертка.
         - Ну что там? – спросил Дмитрий.
         - Да обошлось, Слава Богу! А ты что, как верный пёс на сверток смотришь? Чай уже, по стаканчику организовал бы, - улыбаясь сказал Николай, разворачивая сверток.
        - Гурин! – крикнул Дмитрий.
        - Слушаю ваше благородие, - сказал вошедший солдат и встал по стойке смирно.
       - Голубчик, будь так любезен, принеси нам с подполковником по стаканчику чая, только горячего, - Дмитрий добродушно улыбнулся.
       Через пару минут Гурин уже стоял в дверях держа два стакана с чаем в серебряных подстаканниках.
        - Налетай, - сказал Николай Дмитрию развернув сверток.
        - И откуда такие благодатные дары? – спросил Дмитрий.
        - Ешь давай, - Николай не стал отвечать на вопрос.
        - Можешь не говорить, я и так знаю, - ответил Дмитрий улыбнувшись.
        Николай удивленно посмотрел на Дмитрия приподняв одну бровь. А Дмитрий уже запихнул себе пирог в рот и запивал горячим чаем.
         В воскресенье около полудня Николай выходил из Штаба округа и увидев во дворе мужской гимназии одиноко сидевшего Остроумова, вспомнил о его приглашении.
         - Добрый день Николай Петрович, какие необыкновенно потрясающие запахи исходят из вашей кухни, - сказал Николай, подойдя к Остроумову.
         - Как великолепно, что вы пришли, я вас сегодня познакомлю с замечательными людьми из «старого» города и накормлю настоящим пловом, - пожимая руку Николаю сказал Остроумов.
        - Боюсь, что не получится, о чем я очень сожалею, служба, - ответил Николай.
        - Ох как досадно, - Остроумову было искренне жаль.
        - А что за день у вас сегодня, - поинтересовался Николай.
        - Гап, - ответил Остроумов.
        - Извините что? – Николай не понимал.
        - Это восточная традиция, собираться в определенный день и накрывать стол друзьям и просто приятным тебе людям, - пояснил Остроумов.
        - И часто вы это делаете? Стол накрываете? – спросил Николай.
        - Нет, - рассмеялся Остроумов: «Понимаете это, как сообщество из определенного количества людей и раз в месяц каждый из нас приглашает друзей и накрывает достархан, ну стол с угощениями и мы проводим время за беседами».
          - Ну кажется я начинаю понимать, - улыбнулся Николай.
         - Вы не переживайте, когда до меня опять дойдет очередь, а это будет теперь примерно…через год, я вас обязательно приглашу, - Остроумов серьезно посмотрел на Николая.
        - Через год? – переспросил Николай.
        - Ну где-то так, - ответил Остроумов.
       Мужчины посмотрели друг на друга и рассмеялись.
        - Николай Петрович, я еще хотел извиниться перед вами, - Николай не знал с чего начать.
        - За что это голубчик? – удивился Остроумов.
        - Из-за меня у вас могут быть теперь неприятности, - сказал Николай.
        - Что-то я не очень понимаю, какая связь может быть, между нашими ведомствами? – улыбнулся Остроумов.
       - Я про тот случай с сыном вашего начальника, - Николай чувствовал себя виноватым.
       - Так вы про гимназиста Керенского? Да перестаньте, ему не только уши надо надрать, по нему розги плачут, - рассмеялся Остроумов.
      - Но ведь ваши служебные отношения теперь могут быть натянуты? – спросил Николай.
      - Дорогой мой Николай Николаевич, там уже давно нечего натягивать, давно всё разорвано и не только у меня, - спокойно сказал Остроумов.
      - Был очень рад вас повидать, - Николай попрощался с Остроумовым.
      - Заходите запросто, будем всегда рады видеть вас, - уже в след крикнул Остроумов Николаю.
        Прошла неделя, и как-то за завтраком Елизавета Христиановна сообщила, что на Кауфманском проспекте, некий господин Абрам Лейбович Кирснер открыл книжный магазин «Букинист».
        Александра была удивлена, как это Елизавета Христиановна забыла сообщить такую новость, ведь это был самый первый книжный магазин в Ташкенте и для нее это было целым событием. Поэтому после завтрака Александра поехала в центр города.
        Зайдя в магазин Александру, встретил весьма доброжелательный хозяин, предложил присесть на небольшой диванчик, стоявший возле большого окна, и рекомендовал просмотреть несколько новых книг положив перед ней на низкий круглый стол, предварительно распорядившись подать чашечку кофе.
       Александра настолько была увлечена изучением содержания книг, что совершенно не обращала никакого внимания на редких посетителей.
       - Санечка, как же я рада тебя видеть, - вдруг сказал женский голос.
       Александра повернулась, а возле нее на диване сидела Сонечка широко улыбаясь.
       - Софья? – спросила удивленно Александра.
       - Ну что ты так на меня смотришь? Да, я тоже читаю книги, - Сонечка продолжала улыбаться.
       - Нет просто я не ожидала вообще кого-либо встретить, - оправдывалась Александра.
       - Что интересует молодую барышню? – спросил подошедший хозяин магазина.
       - А есть у вас что ни будь мистическое? – спросила Сонечка.
       - Мистическое? – Александра была удивлена.
        - Я могу предложить вам одно очень хорошее издание, оно вам должно понравиться, одну минуточку, - сказал хозяин и удалился.
       - А что ты так удивляешься? Сама небось только романы про любовь читаешь? И что очень они тебе помогают? – Александре показалось, что Сонечка немного обиделась.
       - А тебе помогают твои книги? – улыбнувшись спросила Александра.   
       Сонечка что-то хотела сказать и повернулась к окну. Александру насторожило, что та замерла.
       - Софья, ты чего? – Александра прикоснулась к руке Сонечки.
       - А пустое, показалось, - Сонечка отвернулась от окна, но через мгновенье снова повернулась к нему.
       - Нет, не показалось, - уверено сказала Сонечка.
       - Да на что ты там смотришь, - Александра повернулась к окну ища глазами, что-то необычное.
       - Вот барышня, - вдруг неожиданно сказал тихо подошедший хозяин державший в руках большую книгу.
       Девушки вскрикнули от неожиданности, испугав хозяина магазина, а потом рассмеялись.
       - Вон видишь, того молодого офицера, с гусарскими усами, мне кажется, что в последнее время, я очень часто стала его видеть, - Сонечка задумалась.
      - Так я знаю его, - улыбнулась Александра.
      - Кто он? – спросила Сонечка.
      - Ну не на столько, просто, когда мы с Катёной случайно сбили подполковника Юденича, ну ты помнишь он на прощальном вечере был, - Александра посмотрела на Сонечку.
         Сонечка быстро положительно покачала головой.
         - Так вот этот самый господин вызвался помочь доставить подполковника до места назначения. Но как его зовут, мне даже не было интересно, - сказала Александра и продолжила листать книгу.
        - Как всё это запутано. А ты не думала, что может это судьба? - задумчиво сказала Сонечка.
        Александра внимательно посмотрела на нее.
        - Теперь я понимаю, почему Катёна дружила только с тобой, - улыбнулась Александра.
        - Почему? – удивилась Сонечка.
        - Да ты такая же, как она, фантазерка, - Александра рассмеялась.
       Сонечка на этот раз почему-то обиделась, положила молча книгу на стол, встала и не прощаясь направилась к выходу.
       Александра вовсе не собиралась обижать Сонечку, она даже никак не могла понять, на что именно, та обиделась. Поэтому быстро отложила книгу, извинилась перед хозяином обещая зайти непременно на днях и быстро вышла на улицу.
       - Софья. Сонечка, я вовсе не хотела тебя обидеть, - Александра пыталась извиниться.
       - Правда? – спросила Сонечка, глаза которой были уже на мокром месте.
       - Правда. А давай поедем прямо сейчас к нам? У нас такие пироги с яблоками вкусные, - предложила Александра.
       - Если только ненадолго, а то папенька будет беспокоиться, - согласилась Сонечка.
       После этого дня, Сонечка часто стала бывать у Жемчужниковых. Александру она забавляла таким другим, своим внутренним миром и очень сильно напоминала Екатерину, по которой ужасно скучала.
        Подходил к концу ноябрь. Николая Александра больше не видела. Она даже пару раз соглашалась с просьбой Елизаветы Христиановны съездить и передать что-нибудь Остроумовым.
        Проезжая каждый раз мимо Штаба и Топографического отдела она надеялась о случайной встрече.
        А у Николая, совсем не было времени, если только перевести дух.         Начальник штаба Разгонов разузнав, что тот учился в Межевом институте и хорошо разбирается в топографии, вменил ему в обязанности тесное сотрудничество с Военно-топографическим отделом.
        Радовало только одно, что здание топографического отдела буквально примыкало к зданию Штаба округа и его окна, выходили на Сквер.
        Когда выдавалась свободная минутка, Николай, рассматривая прогуливающихся или просто сидевших на скамейках людей, завидовал им белой завистью, ведь он так любил раньше посидеть в парках Люблина и Варшавы и подумать о своем.
        И только по счастливой случайности он видел проезжающую мимо Александру. Ему так хотелось выбежать и окликнуть ее, но он не мог себе этого позволить, а только стоя у окна провожал взглядом пока она не скрывалась за поворотом.
        Первого дня декабря месяца Сонечка буквально вбежала в гостиную, раздеваясь на ходу и в невпопад отдавая верхнюю одежду Насте.
          - Вы слышали новость? – Сонечке хотелось всех удивить.
          - Что Разгонов получил новое назначение комендантом какой-то крепости? – меланхолично спросила Елизавета Христиановна.   
         - Керченской, - ответила Сонечка.
         - Тогда, да, мы слышали, - улыбнулась Елизавета Христиановна.
         - Нет я не про эту новость. Представляете он женится на дочери Макарова, Евгении, - Соня стояла счастливая, что первая рассказала о новости.
          - Кто женится? – осторожно спросила Александра.
          - Ну как кто? Вы меня совсем не слышите. Разгонов женится, - возмутилась Сонечка.
          - Этот старый вояка решил наконец жениться? – рассмеялась Елизавета Христиановна.
          - Да что же здесь смешного? Он же старый, ему шестьдесят один год уже стукнул, а Макаровой только двадцать семь, - Сонечку смущала такая разница в возрасте.
          - Вот будите женихов от себя отваживать, доживете до ее возраста и неизвестно за кого еще сами замуж пойдете, - усмехнулась Елизавета Христиановна.
          - Ну зачем вы так мама, может она его любит? – Александре не понравилось высказывание матери.
          - Спорить не буду, может и любит. Тогда, совет да любовь им! – торжественно сказала Елизавета Христиановна.
          - А вы на свадьбу пойдете? Нас то точно не пригласят, - немного расстроилась Сонечка.
         - Пусть сначала пригласительный пришлют, а то вдруг ночью тайно обвенчаются и уедут, - пошутила Александра.
         Сонечка улыбнулась.
         Через две недели в Военной Церкви во имя святого Иосифа и Георгия, что соседствовала с Дворцом Великого Князя, состоялось венчание. Александра с Елизаветой Христиановной немного опоздали и вошли в церковь, когда церемония уже началась.
         Они осторожно пробрались через толпу и встали возле западной стенки, с этого места был хороший обзор. Елизавета Христиановна медленно стала рассматривать приглашенных и ее взгляд остановился на улыбающемся лице Николая, который стоял у противоположной стены.
          Николай слегка кивнул головой в знак приветствия. Елизавета Христиановна улыбнулась и тоже слегка кивнула, после чего что-то шепнула Александре, которая внимательно следила за церемонией.
         Александра буквально на секунду холодно посмотрела на Николая и продолжила смотреть венчание.
         Николай тоже отвернулся, но через минуту вновь посмотрел на Александру, а ее уже не было, Елизавета Христиановна стояла одна оглядываясь назад. Он увидел покидающую храм Александру и стал выбираться к выходу.
        Догнать Александру Николаю не удалось, тогда он решил дождаться конца церемонии и поговорить с Елизаветой Христиановной. Но и это ему не удалось, его срочно вызвали в Штаб.
          Прошел ровно год после Новогоднего бала у генерал-губернатора Вревского и вот опять настал этот день.
         Елизавета Христиановна с Александрой теперь прибыли на бал вдвоем, предварительно достав одно приглашение для Сонечки, которая уже должна была ждать их в зале.
         Заметив появление Александры и Елизаветы Христиановны, Сонечка сразу направилась к ним.
         - Сонечка ты сегодня такая красивая, - сказала Елизавета Христиановна.
        - Спасибо, - Сонечка была счастлива.
        - Санечка, а почему ты в лиловом? -тихо спросила она у Александры.
        - А что не так? – Александра была удивлена вопросу.
        - Так в приглашении было написано, что все девицы должны быть в белом, - пояснила Сонечка.
        - Дорогая моя, ты всё время забываешь, что я уже была замужем, - Александра рассмеялась.
        - Ой точно, что-то я не подумала, - Сонечка тоже улыбнулась.
        - А вон твой преследователь, - Александра глазами показала куда надо посмотреть.
        - Я не буду смотреть. А что он делает? – Сонечке было интересно.
        - Не сводит с нас глаз, - улыбнулась Александра.
        - Как бы узнать кто он? И что ему надобно от меня? - Сонечка задумалась на мгновенье.
        - А давай пройдемся и посмотрим, что он будет делать? – предложила Александра.
         - Ни к чему это. Вот если бы твой Юденич был бы, то он обязательно бы представил его нам, - не задумываясь сказала Сонечка.
         - Ну во-первых он не мой, а во-вторых, мне нет никакого дела до него, - ответила с ухмылкой Александра и подошла к окну.
         - Он тебе нравится? – неожиданно спросила Сонечка.
         - Нет. С чего ты взяла? – Александра не была готова к такому вопросу и немного смутилась.
        - Ну тогда тебе должно быть абсолютно без разницы, что он прямо сейчас идет к нам, - с улыбкой на лице сообщила Сонечка.
        Александра повернулась и застыла. Он был так великолепен в этой белой форме с золотыми аксельбантами.
        Белые перчатки предавали необыкновенную праздничность образу. Николай шел через весь зал прямо к ним, без единой капли смущения.
        - Добрый вечер дамы, - по-военному поздоровался Николай.
        - Николай Николаевич, мы с вами теперь только на свадьбах и балах видимся, - Елизавета Христиановна протянула руку, Николай поцеловал ее.
       - Хотелось бы чаще видеться, но на пироги никто больше не приглашает, - Николай, улыбаясь посмотрел на Александру.
       - А вы к нам заезжайте, когда пожелаете, наши двери всегда будут открыты для вас, - улыбнулась Елизавета Христиановна.
       - Благодарствую, я обязательно воспользуюсь вашим приглашением, но вот только если Александра Николаевна не будет против, - Николай не сводил взгляда с Александры.
        - С чего мне быть против? У нас, для многих двери открыты, - Александра говорила так как будто ей все равно. Она протянула ему руку, а он прежде, чем поцеловать ее тихо сказал: «Вы так обворожительны сегодня».
       Александра смутилась.
       - Софья Александровна. Если не ошибаюсь? Вы просто восхитительны, все кавалеры непременно будут сегодня у ваших ног, - Николай был самой галантностью.
       - И вы тоже? - ничуть не смутившись спросила Сонечка и тоже протянула руку для поцелуя.
       - Вынужден вас огорчить, мое сердце увы, уже занято, - Николай улыбнулся.
       За спиной раздался голос церемониймейстера, который объявил, что дамы могут приглашать кавалеров на вальс.
        Николай посмотрел на Александру, но та отвела взгляд.
        - Следующий танец мой, - многозначительно сказал Николай, чем удивил Александру.
        - Следующий? – переспросила она.
        - Да, потому что я вынужден вас покинуть не на долго и пригласить на вальс, вы уж извините меня дамы, но самую красивую женщину на этом балу, - глаза Николая смеялись, а вот Александре стало не до смеха.
        Николай сделал шаг в сторону и встал напротив Елизаветы Христиановны.
        - Вы меня хотите пригласить? – Елизавета Христиановна сначала очень была удивлена, а потом рассмеялась.
        - Не окажите ли вы мне честь? – Николай выдвинул руку.
        - А почему бы и нет? – Елизавета Христиановна взяла Николая под руку.
        Александра и Софья наблюдали, как танцуют Николай с Елизаветой Христиановной.
        - Твоя мама действительно просто красавица, и если не знать сколько ей лет, то они вдвоем танцуют просто восхитительно, - вздохнула с чувством восхищения Сонечка.
        - Это он просто пироги за ранее отрабатывает, - с сарказмом сказала Александра.
        - Санечка? Он тебе не нравится…- не успела закончить фразу Софья.
        - Нет, - твердо сказала Александра.
        - Ты влюбилась в него, - улыбаясь сказала Сонечка.
        - Да что за глупости ты сегодня несешь? – Александра сделала вид, что обиделась.
        - Если бы он был тебе безразличен, то ты бы не злилась на него по всякому поводу и без повода, - Сонечка знала, что говорит.
         Закончился танец, Николай вместе в раскрасневшейся Елизаветой Христиановной возвращались на место и в этот момент к Николаю сзади буквально подлетел Дмитрий Филатьев.
        - Господин подполковник, может вы уже сегодня вспомните про меня и представите дамам? – улыбаясь сквозь зубы проговорил Дмитрий.
        - Прости, - рассмеялся Николай – «Дамы разрешите представить Поручик Дмитрий Владимирович Филатьев». 
        - Если бы не забывчивость господина подполковника, то я бы уже минимум как целый час мог упиваться обществом таких прекрасных дам, - Дмитрий был любезен.
        - Елизавета Христиановна Жемчужникова, - представил Николай.
        - Для меня большая честь быть представленным вам, - Дмитрий поцеловал руку.
        - Её дочь Александра Николаевна Сычёва, - Николай помнил при каких обстоятельствах они все познакомились и еле заметно улыбнулся.
        - Рад наконец познакомиться с вами, - Дмитрий посмотрел на Александру, как заговорщик.
       - Для тех, кто не знает, сообщаю Дмитрий Владимирович оказал нам с Катёной большую услугу сопроводив Николая Николаевича до места своего следования, после того случайного инцидента на Сквере о коем вы все ведаете, - все и так уже знали кто такой Дмитрий, кроме Елизаветы Христиановны.
        - Подруга семьи Софья Александровна Захо, - представил Николай.
       - Какое восхитительное у вас имя, - Дмитрий буквально замер возле Сонечки.
       Сонечка смутилась. А Елизавета Христиановна с Александрой переглянулись и улыбнулись.
       Заиграла музыка и Николай пригласил Александру, а Дмитрий Сонечку на очередной вальс, закруживший молодые сердца в волшебную новогоднюю ночь.
        В первых числах января в Ташкент прибыл новый начальник Штаба Александр Николаевич Повало-Швыйковский. Швыковский имел не выдержанный характер и был бестактен с подчиненными, поэтому уже в июне получил новую должность губернатора Ферганской области.
        И все эти полгода Николаю с большим трудом удавалось хотя бы на несколько минут вырваться к Жемчужниковым, чтобы увидеть Александру. Ведь начиналось лето, а значит она снова уедет на дачу в Чимган и когда у него появится новая возможность быть рядом с ней.
        А она все боялась впустить это новое для себя чувство в сердце. Скучая по нему и радуясь каждому его визиту, понимала, что ей уже не хватает воздуха без него, и все же продолжала сомневаться, и боялась ошибиться.
        Она боялась не за себя, а не хотела причинить боль ему, поэтому всегда держала его на небольшом расстоянии.
        Перед самым её отъездом в горы, Николай проговорил с Александрой до самого утра.
        Она возле него ощущала неведомую ей ранее защищенность, и покой.
        А он наслаждался тем, что она просто была рядом, рядом с ним.
        Утром Николай попрощался с Александрой сказав ей, что будет скучать и ждать, считая минуты до ее возвращения.
        А Александра только улыбнулась.
        Лето, тянувшееся изнурительно медленно, с приходом осени оказалось, что пролетело незаметно.
        И пока Александра разбиралась в своих чувствах, Сонечка с Дмитрием в ноябре сыграли свадьбу и поселились в доме на Лагерном проспекте, который купил ей в приданное, отец.
        Зима, казалось, заморозила отношения между Александрой и Николаем, как будто пытаясь продвинуться по скользкому льду, в действительности они стояли на одном месте.
         Подходил к концу февраль.
         Николай остановился у окна, чтобы очередной раз полюбоваться Сквером.
         Теплая погода стояла уже неделю спровоцировав зацвести урюк, который с легким теплым ветерком разбрасывал свои бело-розовые лепестки.
          Прожив уже полтора года в Ташкенте Николай тоже стал замечать новых людей, прибывших в Столицу Туркестанского края.
           Внимание Николая привлек молодой офицер, которого он никогда ранее не видел. Тот, вымеряя шаги явно кого-то ждал, буквально напротив окон топографического отдела.
          Николай уже собирался отойти от окна, как заметил, что офицер выпрямился и расплылся в улыбке.
           «Дождался», - подумал Николай и повернув голову увидел, что там со стороны Николаевской улицы, в коляске ехала Александра тоже улыбаясь ему в ответ.
           Когда коляска остановилась, Александра буквально прыгнула этому офицеру в объятья, а он, подхватив ее за талию стал кружить.
         Николай отшатнулся от окна. Он чувствовал себя совершенно подавленным и униженным.
         В его голове сейчас творилась такая неразбериха, он почувствовал в груди острую боль, и не хватало воздуха. Ему срочно надо было выйти на улицу, но через главный вход он этого сделать не мог, там они.
          Николай выбежал в дверь ведущую во внутренний двор, через который можно было попасть в сад Военного собрания.
          Он выбежал на улицу расстегивая верхние пуговицы мундира. Добежав до арыка Чаули, остановился, и сел на землю, покрытую только прорывающейся к солнцу молодой зеленной траве.
          Сколько времени он так просидел, Николай не знал, но для себя решил, что прямо сейчас он обязан объясниться с Александрой.
          - Барыня к вам Николай Николаевич пришли, - сказала вошедшая в гостиную Настя.
          - Зови, - Александра сидела в кресле у окна и читала книгу.
          - Добрый день Александра Николаевна, - было заметно что Николай нервничает.
          - Здравствуйте Николай Николаевич, чем обязана, - спросила Александра отложив книгу на рядом стоящий столик.
          - Мне безотлагательно нужно с вами объясниться, - Николай взялся за спинку стула, стоящего перед ним.
          - Объясниться? Извольте, - Александра встала с кресла и подошла к столу, предлагая рукой присесть.
         - Спасибо, но стоя мне сподручней, - отказался Николай.
         - Я вся во внимании, - Александра отодвинула стул и села на него.
         - Мне казалось, нет я просто был убежден, а вы оказывается просто играете, - Николай начал ходить из угла в угол.
        - Я не совсем понимаю Вас Николай Николаевич, - сказала Александра.
        - Всё вы понимаете, только я не очередная ваша игрушка, - Николай повысил голос и посмотрел на Александру.
         - Единственно, что я могу для себя понять, это то, что вы пытаетесь сейчас меня оскорбить. Или вы немедля же не объясните мне в чем дело, то я буду вынуждена просить вас покинуть мой дом. В таком тоне я не намерена вас выслушивать, - Александра была оскорблена.
         - Простите, вы правы это не делает мне чести, - взяв себя в руки сказал Николай.
         - Так в чём вы меня обвиняете? – спросила Александра.
         - Я давеча видел вас возле Сквера, - уже спокойным голосом произнес Николай.
         - И что в этом вы нашли оскорбительного? – Александра не понимала.
         - Вы издеваетесь? – Николай опять начал нервничать.
         - Отнюдь, - спокойно ответила Александра.
         - Вы были там не одна, - уже сквозь зубы сказал Николай.
         - Ах вы про это, - Александра громко рассмеялась.
         Николай, не совладав с собой швырнул стул на пол и быстро направился к Александре. Александра от неожиданности вставая обронила стул.
         - Вам смешно? – сказал Николай, подойдя близко в Александре.
         Александра молча отрицательно покачала головой.
         Николай приблизился к Александре смотря на ее губы и казалось, что еще одно мгновение и он поцелует ее. Потом посмотрел пристально ей в глаза словно ища соломинку, за которую может зацепится, и не увидев ничего кроме испуга понял, что его начинает засасывать на самое дно омута ее глаз.
         Она совершенно не боялась этой вспышки гнева, она боялась только одного, что может потерять его сейчас навсегда.
        - Прощайте Александра Николаевна, больше я вас никогда не побеспокою, - Николай отвернулся чтобы уйти.
        - Но почему? – тихо спросила Александра в надежде услышать те слова, которые она так давно ждала.
        - Да потому что у меня больше нет сил находиться подле вас, - Николай направился к двери.
        - Но почему? – Александра умоляла ответить ей на вопрос.
        - Радуйтесь, Вы добились своего. Я люблю вас Александра Николаевна. Ведь вы это хотели сейчас услышать? За меня не беспокойтесь, я справлюсь. И благодарю вас, что позволили присутствовать мне в вашей жизни. Прощайте, - Николай говорил спокойным голосом. В душе он надеялся, что она сейчас остановит его и все объяснит. Но она стояла молча. Тогда он резко открыл дверь и хлопнул ею от чего Александра вздрогнула и ее ноги подкосились, и она медленно опустилась на пол.
        На крыльце Николай встретился с Елизаветой Христиановной, кивком головы поздоровался с ней, вскочил на лошадь и умчался, поднимая клубы пыли за собой.
        - Что здесь происходит? – спросила Елизавета Христиановна Настю.
        Настя пожала плечами.
        - А где Александра? – Елизавета Христиановна серьезным взглядом посмотрела на Настю.
       Настя молча показала рукой в гостиную.
       - Сашенька, что происходит, меня чуть не сбил с ног Николай… - увидев на полу рыдающую Александру, Елизавета Христиановна подбежала к ней, опустилась на колени и обняла ее.
       - Он тебя ударил? – испугано спросила Елизавета Христиановна.
       Александра отрицательно покачала головой.
       - Он как-то тебя обидел? – Елизавета Христиановна пыталась понять, что происходит.
       - Люблю я его, – Александра прижалась к матери и громко разрыдалась.
       - А он? – осторожно спросила Елизавета Христиановна.
       - И он любит, - шмыгая, ответила Александра.
       -Так чего же ты плачешь? – улыбнулась Елизавета Христиановна.
       - А вдруг я снова ошибаюсь? – Александра посмотрела вопросительно на мать.
         - Нет девочка моя, на этот раз ты не ошибаешься, - Елизавета Христиановна крепко прижала к себе Александру.
        - Он сказал, что больше никогда не придет. Ну что мне делать? – Александра была в растерянности.
        - Да куда он от нас денется? Обязательно придет, - усмехнулась Елизавета Христиановна.
        - А когда? – Александра стала понемногу успокаиваться.
        - Ну это сложно сказать. Вот у тебя, сердечко болит? – спросила Елизавета Христиановна, положив свою руку на сердце дочери.
       Александра покачала положительно головой.
       - Вот и у него оно тоже болит. И когда эта боль станет невыносимой, он обязательно вернется, - успокаивала Александру мать.
       - Правда? – спросила, уже практически успокоившись Александра.
       - Ну конечно же, глупенькая ты моя, - сказала Елизавета Христиановна, поцеловав Александру в лоб.
       Прошло три месяца, на улице во всю буйствовал май, а вот Николай всё не приходил. Но зато неожиданно, никому, не сообщив о своем приезде, рано утром в дверь постучался Владимир. Он получил новое назначение в Ташкент.
        - А где же твоя семья, - с порога спросила удивленная Елизавета Христиановна.
        - Я их у Остроумовых оставил на пару деньков, соскучились шибко, пусть старики порадуются, - с широкой улыбкой на лице сообщил Владимир.
       - Ну хорошо. В дом проходи. Что, ты в дверях то замер, - спросила Елизавета Христиановна.
        - Мне в Штаб надо. Хотел вас увидеть, да вещи оставить. Ну все, буду вечером, - сказал Владимир и поцеловав мать уехал.
        Владимиру страшно хотелось познакомиться с Николаем, который появился в жизни Александры.
        В штабе сообщили, что скорее всего его можно найти в Военно-топографическом отделе и Владимир направился туда.
        - Любезный, а не подскажешь, где я могу увидеть подполковника Юденича, - спросил Владимир у караульного, стоящего у дверей.
        - Не могу знать ваше благородие. Они все время туда-сюда ходят, - ответил караульный.
        - Ну хорошо. А за последние полчаса, он мимо тебя не проходил? - спросил Владимир.
       - Никак нет, - и караульный стал озираться по сторонам.
       Владимир развернулся, чтобы снова пойти в штаб.
       - Так вон у окна стоит их высокоблагородие, - показал караульный на Николая, стоявшего у окна и держащего в руках раскрытую папку, читая документы.
       - Здравия желаю. Разрешите обратиться, - спросил Владимир подойдя к Николаю.
       - Разрешаю, - ответил Николай, мельком бросив взгляд на Владимира, но через секунду он захлопнул папку и уже не сводил глаз с него.
       Николай узнал в этом холеном красавчике того самого офицера, которого видел тогда с Александрой. Он был готов пристрелить его прямо на месте, но держал себя в руках.
         - Разрешите представиться поручик Владимир Николаевич Жемчужников, - отдав честь протянул руку Николаю.
         Николай был в таком шоке, что несколько секунд, просто стоял молча.
         - Николай Николаевич, так будем знакомиться или нет? – все еще протягивая руку с широкой улыбкой на лице спросил Владимир.
         - Простите. Так, вы брат? – спросил Николай, протягивая руку.
         Мужчины поздоровались.
         - Вот решил сам с вами познакомится, а то Сашка мне так вас расхваливала, простите не удержался, - сказал, улыбаясь Владимир.
         - Так вы брат Александры Николаевны? – Николай немного поник.
         - Ну да, родной и единственный, - удрученный вид Николая насторожил Владимира.
         - Вот болван, - тихо сказал Николай.
         - Кто? – переспросил удивленно Владимир.
         - Я болван, - махнув рукой ответил Николай.
         - Вы, Николай Николаевич, меня извините, но я только прибыл и мне в Штаб округа надобно, но вечером к семи часикам заходите, чайку попьем, познакомимся по ближе, а то дома женский монастырь, сами понимаете, - Владимир протянул руку прощаясь с Николаем. Николай пожал Владимиру руку в ответ.
         Вечером за ужином Елизавета Христиановна всё о чем-то спрашивала Владимира, а он постоянно доставал из кармана часы и посматривал на них.
         - Ты кого-то ждешь, или тебе опять куда-то надо? – наконец не выдержав спросила Елизавета Христиановна.
        - Нет, все в порядке, человек один очень хороший обещал зайти, что-то опаздывает, - объяснил Владимир.
        - У тебя все хорошие, - махнула рукой Елизавета Христиановна.
        - Этого Сашка будет рада видеть, - Владимир не отводил своего загадочного взгляда от Александры.
       Александра, подняв глаза, посмотрела на брата и снова сосредоточила взгляд на своей тарелке с супом.
       - Ты его не знаешь, -Александра поняла о ком идет речь.
       - А вот и нет, я сегодня с ним познакомился, - радостно сообщил Владимир.
          - Да о ком вы всё говорите? – не понимала Елизавета Христиановна.
          - О Юдениче, я сегодня с ним познакомился, - Владимир продолжал смотреть на Александру.
          - Хороший молодой человек. И как он, кстати, поживает? – спросила Елизавета Христиановна.
          - Нормально поживает. А тебе не интересно? – вопрос был адресован Александре.
          - Нет, - ответила резко Александра.
          - Оставим эту тему. Что в Штабе нового? - решила переменить тему Елизавета Христиановна.
          - Экспедиция готовиться на Памир, - в голосе Владимира была какая-то таинственность.
          - Опять? Когда это уже всё закончится? – сетовала Елизавета Христиановна.
          - Так тебе точно не интересно, - Владимир опять спросил Александру.
         - Да сколько можно? Мама ну скажите ему, - возмутилась Александра.
         - Владимир! Ну что вы словно дети малые. Я же сказала оставим эту тему, - Елизавета Христиановна знала, как Александре сейчас тяжело.
         - Ну раз вы не желаете ничего знать…- Владимир развел руками.
         - Да не желаем, - резко ответила Александра.
         - А я всё равно скажу, - твердо сказал Владимир.
         Александра буквально выскочила из-за стола и подошла к двери гостиной, чтобы выйти.
         - Уезжает твой Юденич, на Памир уезжает. Его начальником штаба Памирской экспедиции назначили, - проговорил на одном дыхании Владимир.
         Александра несколько секунд стояла неподвижно.
         - Когда? – наконец тихо, но не оборачиваясь спросила она.
         - Так завтра выступают, - Владимир был доволен, что наконец сказал всё, что хотел.
        Александра, медленно повернув голову посмотрела на Елизавету Христиановну, которая застыла в неменьшем удивлении, потом на Владимира. Резко открыла дверь и выбежала в коридор.
        - Александра ты куда?  - выскочив из-за стола Елизавета Христиановна была готова бежать за дочерью.
        Владимир сразу среагировал и оказался возле двери первым перегородив путь матери, он как будто одобрял действия Александры.
        - Владимир ты, что творишь? Пропусти меня, - возмущалась Елизавета Христиановна.
        Александра быстро забежала в комнату, схватила свою шаль и накинула ее на плечи.
        Возле входной двери она перед тем, как открыть её посмотрела на брата с чувством благодарности и на мать ища в ее глазах понимания.
        Открыв дверь, Александра замерла, на пороге стоял Николай всё никак не решавшийся постучать в неё. 
        - Здравствуйте Николай Николаевич, - сказала Елизавета Христиановна, пробравшись через Владимира и одной рукой запихивая его обратно в гостиную, а другой закрывая за собой дверь.      
        Владимир до последнего сопротивлялся, желая увидеть, чем все закончится.
        - Добрый вечер, - ответил, не шевелясь Николай.
        После того как дверь в гостиную закрылась, Александра взяла Николая за руку и повела на веранду. Николай молча последовал за ней.
        - Здесь никто не будет нам мешать, - объяснила она.
        - Александра Николаевна я пришел чтобы принести вам свои извинения за последнюю нашу встречу, - сразу сказал Николай.
        - Это мне надо попросить у вас прощения. Я, должна была вам сразу все объяснить. В тот день Владимир проездом был, позвонил со Штаба, мы так давно не виделись, — Александра подошла к перилам.
         - Мне очень стыдно за свое поведение, поэтому я еще раз прошу великодушно простить меня, - Николай подошел к Александре и встал рядом.
        Александре показалось что она слышит учащенное биение его сердца.
        - Ну ведь хорошо, что все наконец прояснилось? – посмотрев на Николая сказала Александра.
        - Да, - ответил он.
        - Ну вот и славно. Идемте к столу? – Александра улыбнулась и направилась к двери.
        - У меня совсем нет времени. После нашей последней встречи, я несколько раз писал рапорта с прошением отправить меня на Памир и вот завтра, рано утром отбываю. - сказал с грустью в голосе Николай.
        - Я знаю, - Александра улыбнулась и облокотилась спиной к двери.
       - Знаете? – удивился Николай.
       - У меня брат вместо телеграфа, – показав рукой в сторону гостиной, сказала Александра.
       - Я не смог. Хотел бы, но не смог не прийти и не увидеть вас в последний раз, чтобы попрощаться с вами теперь уже, пожалуй, навсегда, - Николай смотрел на Александру словно боясь что-то упустить.
       - Попрощаться навсегда? – Александра была в растерянности.
       - Меня не будет возможно очень долго, - Николай опять подошел к перилам.
         - Вы опять со мной прощаетесь, а теперь из-за того, что просто уезжаете по службе? -  Александра подошла к Николаю.
         - Имею ли я право просить вас? Вы совершенно не даете мне даже хоть какой ни будь надежды, - Николай выпрямился и казалось, что просто сейчас уйдет.
         - А вы думаете, что я делала сейчас в дверях, когда, столкнулись с вами? – Александра повысила тон показывая рукой в сторону парадной двери.
         - Вы куда-то торопились. Мой приход нарушил ваши планы? – Николай искренне не понимал.
         - Господи, какой же вы бесчувственный медведь. Я к вам шла. Понимаете? К вам, - Александра чтобы скрыть слезы досады отвернулась от Николая.
          Николай подошел к Александре сзади. Ему хотелось обнять ее, но он никак не мог позволить себе дотронуться до нее. Он наклонился к уху и тихо с отчаянной надеждой в голосе спросил: «Вы любите меня?».
         - Да, - так же тихо ответила Александра покачав положительно головой.
         Николай развернул Александру, и она оказалась в его сильных руках, из которых ей совсем не хотелось вырываться.
         - И вы готовы ждать меня? – Николаю не верилось, что это возможно.
        - Ну конечно же, - рассмеялась Александра.
        Николай прижал еще сильнее к себе Александру и поцеловал. Потом он резко освободил её из своих объятий и поправил форму.
        - Александра Николаевна, не окажите ли вы мне честь и не согласитесь ли стать моей женой? – Николай затаил дыхание.
       Александра улыбнулась, потом покачала головой в знак согласия.
       - Да, - наконец произнесла она.
       Николай опять обнял Александру.
        - Ты моя самая дорогая бусинка, - сказал он и поцеловал ее.
        Потом также резко взял Александру за руку и повел в дом.
        - Бусинка? Меня еще никто так не называл, - улыбнулась Александра.
        В гостиной Елизавета Христиановна сидела за столом на своем месте, а Владимир стоял у окна.
       - Ну наконец-то, - сразу сказал Владимир.
       - Владимир, - одернула его Елизавета Христиановна.
       - Уважаемая Елизавета Христиановна, я прошу руки вашей дочери, - сказал Николай, не выпуская из своей руки руку Александры.
       Елизавета Христиановна, сидевшая до этого с совершенно невозмутимым видом, вдруг заплакала.
       - Мам? – Александра с Владимиром переглянулись.
       - Николай Николаевич, я знаю, вы достойный человек. Поэтому я желаю, чтобы вы пообещали мне, нет поклялись, что будите беречь и любить мою девочку до конца её дней, - Елизавета Христиановна пристально смотрела в глаза Николаю.
       - Я клянусь Вам Елизавета Христиановна, что я буду беречь и любить Александру до конца своих дней, - Николай сделал акцент на слове «своих».
       - Настя неси икону с моей комнаты, - крикнула Елизавета Христиановна,
      Через две минуты Елизавета Христиановна уже благословляла Александру и Николая, а потом велела Насте отнести икону обратно.
       Владимир все это время стоявший возле окна, и теребя шторы, как за кулисами, наконец вышел «на сцену» и по-мужски, рукопожатием, поздравил Николая, а потом обнял Александру, а она тихо ему на ухо шепнула: - «Спасибо».


                ЗАЛИВ АНГЕЛОВ.

        Памир, совсем не был похож на Чимган, заостренные верхушки гор никогда не снимали своих белоснежных шапок. По ночам было очень холодно, да и день не особенно радовал теплом.      Только ночное небо было такое же завораживающее.
Военные действия на Памире были самыми трудными и тяжелыми из всех завоеваний Туркестанского края.
          Николай, попав с отрядом в окружение вовсе не собирался сдаваться, а тем более умирать. Ведь там в Ташкенте его ждала она, его любимая «Бусинка».
         А она, все эти долгие месяцы, не давала покоя Владимиру. И он всеми ему доступными и не очень, путями доставал информацию, чтобы успокоить ее, а когда связи с отрядом не было, просто говорил, что всё в порядке.
        С наступлением осени наконец-то закончился этот, почти четырехлетний конфликт и отряд победоносно возвращался домой.
        Но Ташкент встречал своих героев в трауре. Смерть Императора Александра III была тяжелым ударом для Империи. Но как говорится: «Король умер, да здравствует король!». На престол вошел Николай II и жизнь продолжалась.
        В начале марта Александра с Николаем обвенчаются и поселятся в доме на Лагерном проспекте, рядом с домом Дмитрия и Сонечки, что тех и других радовало.
        Николай возьмёт длительный отпуск, и они с Александрой отправятся в свадебное путешествие.
        Пребыв в Москву, Николай с вокзала сразу попросил Клавдию заехать к отцу, на Семеновское кладбище.
        Он стоял у могилы минут двадцать, а Клавдия и Александра ждали рядом молча.
        Вся неделя, проведенная в Москве, была заполнена посещениями родственников.
        После Москвы Николай планировал сразу отправиться в Харьков, к своей матушке Агнии Никитичне, но Александра уговорила его поехать в Санкт-Петербург хотя бы на один день, который растянулся на две недели.
        Гуляя по Невскому, Александре хотелось, чтобы Николай тоже наслаждался великолепием Северной столицы, но изобилие военных чинов в городе не давали расслабиться по-настоящему.
        - Ой смотри! Давай зайдем, сюда? – сказала Александра остановившись у витрины магазина с мужской одеждой.
        - Зачем?  – удивился Николай.
        - Верь мне, - улыбнулась Александра, взяв Николая за руку.
        - Добрый день. Что молодые господа желают? – их встретил невысокий мужчина преклонных лет.
        - Мы хотели бы одеть вот этого господина во что ни будь столичное и непременно высокого качества, - Александра взяла Николая под руку.
        - Дорогая, зачем? – Николай не понимал.
        - Верь мне, - опять повторила Александра.
        - Могу ли я уточнить. Если я правильно понимаю, то сударыня желает преобразить господина подполковника в гражданский чин? – на лице мужчины было видно сомнение.
         - Да вы правильно всё поняли, - улыбнулась Александра.
         - Тогда могу ли я предложить вам чашечку кофе и несколько модных женских журналов, так как это займет какое-то время? – спросил мужчина.
         - Да, конечно, - ответила Александра и села в кресло возле окна.
        Александре пришлось выпить две чашки кофе пока не вышел Николай.
        - Боже, - вскрикнула Александра, закрывая руками рот.
        - Что так плохо? – спросил немного не уверенный Николай.
        - Это просто восхитительно. Если бы я тебя увидела в таком виде в первую нашу встречу, то влюбилась бы с первого взгляда, - Александра ходила возле Николая рассматривая его со всех сторон.
        - Вот про первую встречу, лучше не вспоминать, - улыбнулся Николай.
        - Вы просто чародей, - сказала с восхищением Александра мужчине.
        - Благодарю сударыня, - мужчина поклонился.
        - Заверните военную форму, мы пойдем прямо так, - Александра радовалась как ребенок.
       - Дорогая так нельзя, это не по уставу. На территории государства Российского, я не имею право снимать военную форму, —наклонившись к Александре тихо произнес Николай.
       - Во-первых об этом никто не узнает, а во-вторых, ты в отпуске, и у тебя медовый месяц, - Александра не собиралась ничего менять.
       - Мы можем сами доставить форму куда господа пожелают, - предложил мужчина.
       - Нет, - резко ответил Николай.
       - Как будет угодно, - согласился мужчина.
       - Простите, но форму я понесу сам, - извинился Николай.
       - Тогда позвольте предложить вам маленький штрих к образу? – спросил мужчина и жестом руки подозвал молодого паренька, который буквально подлетев протянул трость с серебряным набалдашником.
        - О нет, я так буду походить на щёголя, - стал отходить в сторону Николай.
        - Так ты будешь походить на очаровательного господина в отпуске, которого я очень сильно люблю, - Александра подошла к Николаю и поцеловала его в губы.
        Весь отпуск Николай больше не одевал военную форму, чем озадачил по началу свою мать приехав в Харьков.
        Дальше Александру и Николая ждали незабываемые впечатления от поездок по Австрии, Германии, Франции и Италии.
        В Ницце, стоя на лучезарном берегу залива Ангелов, Александра достала из своей сумочки две монеты и    одну протянула Николаю.
        - Зачем? – спросил Николай.
        - Брось в море и пообещай, что мы непременно еще сюда вернемся, - сказала Александра и бросила монету в море.
        - Клянусь, - сказал, улыбнувшись Николай и запустил монету, как гальку по воде.
       Набравшись впечатлений, отдохнувшие и счастливые Николай с Александрой вернулись в Ташкент.
       Через год Николай получит звание полковника, что обязательно решено было отметить в их доме.    
        Настя, работавшая теперь у Юденичей, хлопотала на кухне.
        - Настя? Что-то ты сегодня быстро с базара вернулась, - удивилась Александра.
        - А я там Гришку встретила, вот и подвез меня, - Настя освобождала корзину от покупок.
        - Григорий? Сын, нашего Федора? – спросила Александра.
        - Ну да. От вашей матушки по поручению, приехал к Степану Афанасьевичу, чтобы взять несколько бутылок спиртного и привезти для праздника. А Степан Афанасьевич, сказал, что сам все вам доставит, - Настя с какой-то нежностью произнесла имя Степана.
        - Странно. Зачем сам то? Давно его не видела.  - сказала Александра.
        - Такой солидный стал, про вас спрашивал, как мол поживаете и кланяться велел, - сказала Настя.
        - Как он сам то поживает? – спросила Александра.
        - У него же в прошлом годе жена померла от чахотки, и двое детишек теперь без мамки растут, но правда сестра ему помогает, - ответила Настя.
        - Я не знала, - Александра задумалась.
        - Ой до этого ли вам было, с вашей любовью то, - напомнила Настя.
        Александра улыбнулась.
        Ближе к полудню пришла Сонечка и было решено попить чай на веранде. Погода была изумительная и пока Настя накрывала на стол, Александра с Сонечкой вышли в сад, где висели две качели, оставшиеся от предыдущих хозяев.
         В этот момент к дому подъехала коляска. Увидев входящего через калитку Степана, Сонечка встала с качелей и тихо спросила у Александры: «Это кто?».
         - Не беспокойся, это Степан, - рассмеялась Александра, встав с качелей и направившись к нему на встречу.
          - Добрый день Александра Николаевна, - чуть поклонившись сказал Степан.
          - Здравствуй. Настя была права, ты и впрямь изменился, - улыбнулась Александра.
          - Я вот тут по просьбе вашей матушки к столу привез, - Степан протянул корзину.
         Александра хотела уже позвать Настю, но увидела, как та пряталась в дверях веранды и жестами рук давала понять, что ее нет дома.
         - А… почему ты сам то привез, мог бы с Григорием передать? - Александра спросила первое, что пришло в голову не понимая, что происходит.
        - Да разве можно этому баламуту доверять еще ненароком разобьет по дороге, носится как ошалелый, - Степан немного нервничал.
        Александра забрала корзину у Степана.
        - А могу ли я, с вашего позволения, Настасью увидеть, – спросил, немного смутившись Степан.
        Александра вновь посмотрела на дверь, где подглядывала Настя и продолжала умолять не выдавать ее.
        Степан обернулся и тоже посмотрел на дверь. Но Настя успела спрятаться.
        - Настю? – быстро спросила Александра, чтобы привлечь его внимание на себя.
       Сонечка стояла молча не сводя глаз со Степана.
       - Так нет её, по делам ушла, будет боюсь не скоро, - Александра не понимала, почему она это делает.
      Было видно, что Степан расстроился.
         - Может что на словах передать? – Александра чувствовала себя вовлеченной в какую-то игру и ей это нравилось.
         - Она сегодня на базаре была и вот сверток обронила, хотел передать. Но коли нет ее, то прошу извинять меня за беспокойство, - Степан слегка поклонился и протянул сверток Александре.
         - Ничего страшного. Не переживай я передам, - ответила Александра.
         - Спасибо, - Степан развернулся и большими шагами ушел.
         Настя не выходила из дома пока не уехала коляска.
         - Настасья! – крикнула Александра.
         - Слушаю барыня, - Настя бегом спустилась по лесенке с веранды.
         - Ну давай рассказывай, ради чего я тут сейчас как уж извивалась, - делая серьезный вид спросила Александра.
         - Ради бога простите меня Александра Николаевна, но мне сегодня на базаре Степан Афанасьевич показался каким-то странным, - немного смущаясь ответила Настя.
         - И в чем была его странность? – у Александры был удивленный взгляд.
         - Разговаривал как барин, тихо, нежно так, и взгляд как у кота на сметану, - Настя стояла, опустив голову теребя передник.
         - А это что за сверток? – спросила Александра.
       - А мне почем знать то, - ответила немного возмущенно Настя.
       - Так Степан сказал, что он твой. Ты на базаре его обронила, - настаивала Александра.
       - Да брешет он всё, не моё это. Вот вам крест. - Настя перекрестилась.
       - Ну тогда открывай, должны же мы посмотреть, что там, - сказала Александра.
       - А может не стоит? – спросила осторожно Сонечка, стоявшая все это время молча и неподвижно.
       - Что значит не стоит? – удивилась Александра.
       - Ну ведь он сказал, что это Настя обронила, значит сверток принадлежит ей, - настаивала Сонечка.
       - Поэтому я и говорю, чтобы Настя сама открыла. Открывай, - Александра настаивала.
Настя осторожно развернула сверток и достала из него большой Павловопосадский платок красного цвета.
      - Что это, барыня? – испуганно спросила Настя.
      - Готовь девка приданное, вот это что такое, - рассмеялась Сонечка.
      - Эх, Софья Александровна, если бы у меня было приданное, я бы в девках сейчас не сидела, - вдохнув сказала Настя, свернула неаккуратно платок и ушла в дом.
      - Ой как не хорошо получилось, - Сонечка расстроилась.
        - Ну вот, что успокойся немедленно, в твоем положении нервничать нельзя. Сегодня у моего мужа праздник, а про все другое завтра подумаем, что нам со всем этим делать, – Александра взяла Сонечку под руку и повела пить чай.
        Вечер удался на славу. Александра впервые выполняла роль хозяйки дома, ей это всё безумно понравилось, но и одновременно она сильно устала. 
        Проводив последнего гостя, она сразу уснула.
        Проснувшись утром, Александра обнаружила, что Николай уже встал и была удивлена, что он не разбудил её.
       Накинув быстро халат, она направилась в гостиную.
       Николай сидел за столом заканчивая завтрак, допивал чай.
       - Доброе утро бусинка. Как себя чувствуешь, после вчерашнего? – нежно спросил Николай.
       - Еще не поняла? - Александра подошла к Николаю и поцеловала его в щеку.
      - Тебе кофе или чай налить? – спросил Николай.
      - А где Настя? – удивилась Александра.
      - Она на стол все приготовила и сказала, что ей безотлагательно надо на базар, - ответил Николай.
      - На базар? – как бы саму себя спросила Александра.
      - Ну да, – ответил Николай.
      - А свертка в руках у нее никакого не было? – спросила Александра.
        - Был. Я еще удивился, на базар, а без корзины. Думаю, ну ладно, может просто кому, что передать хотела, - Николай задумался.
        - Неужели пошла Степану платок отдавать? – Александра улыбнулась.
        - Бусинка, что происходит? – Николай пристально посмотрел на Александру.
        - Всё хорошо дорогой, просто вчера Степан приходил, матушкин управляющий кабаками, что на Воскресенском базаре, - успокоила Александра.
        - Зачем? – удивился Николай.
        И Александра всё рассказала Николая и про сверток, который передал Степан и про то, как неудачно пошутила Сонечка, и сама же потом расстроилась.
       Николай, выслушав Александру, встал из-за стола и подошел к ней.
        - Знаешь, что дорогая, а давай мы с тобой сделаем следующее… - Николай нагнулся к уху Александры, а та, слушая его улыбнулась и покачала головой в знак согласия.
        Через два дня, утром, к дому подъехала повозка, на которой красовался расписанный узором сундук.
         - Там сундук привезли, говорят, что нам, - вбежала в гостиную Настя, показывая рукой в сторону входной двери.
         Александра с Николаем посмотрели друг на друга и улыбнулись.
         - Ну если говорят, что нам, тогда пусть вносят, - ответил Николай и встал из-за стола.
         - Зачем вам сундук? У вас мебель вон какая дорогущая, - бурчала под нос Настя.
         Когда внесли сундук, Александра с Николаем встали, обнявшись возле него и ждали, когда в гостиную войдет Настя.
         - Настя ну что ты там возишься? – крикнула Александра.
         - Дорогая терпение, - улыбнулся Николай и поцеловал Александру.
         - Просто так хочется увидеть реакцию, - пояснила Александра.
        Настя вошла в гостиную.
        - Открывай, - улыбаясь сказала Александра.
        Настя удивилась, но молча подошла к сундуку и провела по нему руками.
        - Красивый? – спросила Александра.
        - Очень, - вздохнула с грустью Настя.
        - Ну открывай, - Александра подошла по ближе.
        Настя открыла сундук и замерла.
        - Ну давай смотри что там, - настаивала Александра.
        - Подушки, настоящие пуховые, одеяло, покрывало, простыни… Это же приданное. Зачем оно вам? – удивилась Настя, посмотрев вопросительно на Александру, а затем на Николая.
        - Это не нам, а тебе? – улыбнулась Александра и снова подошла к Николаю обняв его.
        - Мне? За что? Почему? Я не могу, - Настя отошла от сундука.
         - Настенька, примите от нас этот скромный дар. Мы с Александрой Николаевной решили, что вы этого заслуживаете, - Николай посмотрел на Александру и та покачала головой.
         Настя стояла молча, не сводив глаз с сундука.
Николай посмотрел на часы.
         - Дорогая мне пора на службу, я вас покину, - Николай еще раз взглянул на застывшую Настю и улыбнулся.
        - Я провожу тебя, - ответила Александра выходя следом за Николаем.
        После того, как Александра закрыла входную дверь за Николаем, она поспешила опять в гостиную.
        Настя сидела у стены на полу, напротив открытого сундука, уткнувшись головой в колени и всхлипывала.
        - Настя ты чего? – удивилась Александра.
        - Барыня, спасибо вам, я теперь во век в услужении у вас останусь, пока сами не выгоните, -    
Настя вскочила на колени перед Александрой.
        - Да ты совсем умом тронулась? Это такая мелочь для нас. И это не я, а Николай Николаевич предложил тебе подарить приданное, - Александра села на пол рядом с Настей.
         Настя снова села, облокотившись о стену и подняла голову к потолку.
          - Я такая дура, - вдруг сказала Настя и опять разрыдалась.
        - Ну-ка давай успокойся и рассказывай, что случилось, - Александра обняла Настю за плечо.
        - Третьего дня, вы же помните, Степан Афанасьевич, шаль подарил, - Настя посмотрела на Александру.
        - Ну!? – сказала Александра.
        - Так я на следующий день, возвернула её ему, - Настя вытирала слезы передником.
        - А он? – спросила Александра.
        - А что он? Сказал, что я его этим обидела, что это он от чистого сердца. И замуж позвал, - Настя смотрела на Александру ища одобрения в своем поступке.
        - А ты? Ну рассказывай уже, что я должна из тебя каждое слово то тянуть, - сказала Александра.
        - А что рассказывать то? Дура я, потому что отказала ему и ушла, - Настя опустила голову на колени.
        - Отказала? Почему? – Александра не понимала.
        - А как же иначе? Он правда сказал, что ему ничего от меня не надо, но разве я могу войти в чужой дом с босыми ногами? Александра Николаевна, что делать то теперь? – Настя ждала совета.
        - Ну для начала, хватит сидеть на полу, иди умойся, чтобы даже следа не осталось от слез, и иди к нему, - сказала, вставая с пола Александра.
       - Как это идти к нему? – Настя поднялась с пола.
         - А вот так же, как шаль возвращала? – Александра подошла к сундуку и закрыла его.
        -  А что я ему скажу? – Настя поправила одежду.
        - Ничего не говори, просто иди, он сам всё поймет, - улыбнулась Александра.
        Дмитрий Филатьев поступит в Николаевскую Академию генерального штаба и в конце лета, вместе с Сонечкой они навсегда покинут Ташкент и уедут в Петербург.
        Спустя семь лет, в июле одна тысяча девятьсот второго года Николай будет назначен командиром восемнадцатого стрелкового полка. Александра с грустью уезжала из Ташкента. Радовало только, что она едет с Николаем, вдвоем они все преодолеют и то, что уезжали с железнодорожного вокзала, который построили в городе три года назад.
        Добравшись до Москвы, Николай узнал, от Клавдии, что у их старшей сестры Александры только неделю назад умер муж Петр , и так как они жили в квартире Межевого института, то после его смерти оставаться уже там не могли, поэтому она через два дня после похорон с четырьмя сыновьями уехала в Харьков к своей матери Агнии Никитичне.
        Также, как в медовый месяц, втроём, Николай, Александра и Клавдия навестили могилу отца.
        Впереди их ждала дорога в Виленский военный округ и встреча с семьей Филатьевых, где подрастали дочь Наталья и сын Александр.
       Дмитрий уже несколько лет служил при штабе.
         Русско-японская война вновь разведет дороги друзей. Николай отправиться на войну со своим полком, а Александра вслед за ним при военном госпитале.
        Подходила к концу зима одна тысяча девятьсот пятого года, шли кровопролитные бои, и Русская Армия сдавала позиции.
        Александра стояла в ординаторской, сматывая бинты для раненых. Она делала это, казалось, машинально. Её взгляд был стеклянным и холодным, как этот февральский день.
        - Александра Николаевна, - в ординаторскую вбежала молоденькая сестра милосердия.
        - Что? – словно очнувшись от сна спросила Александра.
        - Там, там, вы только не волнуйтесь…, - девушка показывала рукой в сторону главного входа госпиталя.
        - Коля? – спросила Александра девушку.
        - Да, ранен, - сказала девушка.
        - Где он? – Александра бежала к выходу.
        - В операционной, - девушка остановилась.
        - Опять в руку? – с надеждой спросила    Александра подойдя к девушке.
        - Нет, в шею, - тихо ответила девушка.
Александра вбежала в операционную, где на столе лежал ее окровавленный Николай.
        Её с трудом вывели из операционной. Она опустилась на пол и стала молиться и ждать.   
        Ранение оказалось серьезным, но как её потом успокоили шансы выжить были.
        Александра всю ночь просидела у кровати Николая и не заметила, как уснула. Проснулась она от того, что кто-то очень осторожно касался её рукой. Она открыла глаза и увидела, что Николай очнулся.
         - Не разговаривай, тебе нельзя, - Александра плакала и смеялась, одновременно держа Николая за руку.
         Николай еле заметно улыбнулся и сложив большой и указательный палец образуя ноль, показал Александре.
         - Я не понимаю, подожди я позову врача, - Александра коснулась его руки.
         Николай сделал усилие, взял ее руку, а потом снова показал, на Александру и опять сложив пальцы приложил их к своему сердцу.
         - Я твоя бусинка и ты меня любишь? – неуверенно спросила Александра.
        Николай закрыл глаза в знак согласия, она все правильно поняла.
        - Твоя бусинка, чуть с ума не сошла, ты так меня напугал. Никогда больше не делай так, и я тоже тебя очень сильно люблю, - Александра улыбнулась и поцеловала Николая в лоб.
        В июне, Николая произведут в генерал-майоры и наградят золотым оружием с надписью «За храбрость», через месяц ему исполнится сорок три.
         Николай возьмет отпуск, и они с Александрой поедут в Ташкент.
         Он ехал и думал, что опять едет в Ташкент в июле, но только теперь не для того, чтобы покорить Туркестан и выполнить обещание, данное отцу, а поправить здоровье. 
         На вокзале их встречали Екатерина с Владимиром.
         Екатерина вернулась в Ташкент тремя годами ранее, так как ее мужа Василия назначили Ферганским военным губернатором.
         Владимир уже несколько лет был в запасе, правда он открыл частное училище третьего разряда, но оно просуществовало всего один год.
         Пробыв один день в городе Александра с Николаем сразу уехали в Чимган, где провели два незабываемых месяца покоя и полного уединения.
         Покидая Ташкент, Николай напомнил Илье, что он когда-то обещал стать его адъютантом, а тот ответил, что от своих слов не отказывается и попросил дать ему время чтобы закончить учебу.
         В одна тысяча девятьсот седьмом году Александра с Николаем отправятся на новое место службы на Кавказ.
        Перед первой мировой войной Николая назначат начальником штаба Кавказского военного округа и в этой должности он одержит блестящую победу в Сарыкамышском сражении, а Александра всегда будет рядом.
        В одна тысяча девятьсот шестнадцатом году Николай закрепил за собой статус талантливого боевого офицера выиграв в крупном сражении под Эрзурумом.
        В апреле одна тысяча девятьсот семнадцатом году Николая назначают главнокомандующим Кавказским фронтом.
        Февральская революция и необдуманные решения Временного правительства внесли разлад в Армии, но Николай придерживался старой школы.
         В начале мая Александра с Николаем завтракали за большим столом в гостиной своего дома в Тифлисе.
         - Куда Илюша запропастился? – Александра немного нервничала.
         - Ну что может с ним случиться, и перестань переживать за парня, он всё-таки офицер Русской армии, - пытался успокоить Александру Николай, не отрываясь читая газету.
         - Доброе утро, - буквально вбегая в гостиную поздоровался Илья.
        - Илюшенька ну нельзя же так, на улице так сейчас беспокойно, - возмутилась Александра.
        - Я в штаб и обратно, - оправдывался Илья.
        - Тётя Саша права, нечего проявлять пустое геройство, мы перед твоими родителями в ответе за тебя, - Николай встал на сторону Александры.
        - Я срочную телеграмму принес! – немного поникнув Илья протянул её Николаю.
        - Откуда она? – спросила Александра Илью.
         - Из Петрограда, подписана военным министром Гучковым,- пояснил Илья.
         Николай, прочитав телеграмму встал со стула и подошел к окну.
         Александра с Ильей молча ждали.
         - Санечка собери мои вещи, меня срочно вызывают в Петроград. Я думаю, что с безобразиями, творящимися в Армии и тотальной чисткой офицерского состава, наверное, пришло и мое время, - Николай не отрывал взгляда от окна.
         - Дядя Коль можно я поеду с вами? – тут же спросил Илья.
         - Я тоже поеду с вами, - настаивала Александра.
         Николай посмотрел на Александру, Илью и вошедшую горничную Агату, которая бесшумно убирала со стола.
         - Конечно! Все поедем, и Агату с собой еще прихватим, - серьезным тоном сказал Николай.
         - Я не могу барин, - немного растерянно ответила Агата.
        Все рассмеялись. Агата озираясь вышла из гостиной.
        - Нет дорогие мои, я поеду без вас. А ты, Илья останешься здесь, - сказал Николай.
        - Ну Ваше высокопревосходительство, - расстроился Илья.
        - Я доверяю тебе самое дорогое, что у меня есть в этой жизни, - Николай подошел к Илье и положил свою руку ему на плечо.
       - Охранять вашу «бусинку», - пробубнил Илья, опустив голову.
       - Илья!? – улыбнулась Александра.
       - Ты абсолютно прав, - Николай подошел к сидевшей за столом Александре и поцеловал ее в щеку.
       Петроград встретил Николая революционным настроем. Куда-то спешащие солдаты и матросы просто не обращали на него никакого внимания, только изредка проходящие офицеры отдавали честь.
       - Господин Главнокомандующий, Господин Военный министр ждут вас, - адъютант открыл дверь перед Николаем.
      Николай зашел в просторную ярко освещенную большими окнами комнату, где кроме большого дубового стола и двух больших кожаных кресел, стоящих перед ним, ничего не было.
       У окна в военной форме, без знаков отличия стоял спиной к нему, человек в «позе Наполеона». Николай сразу понял, что это не Гучков, но силуэт показался ему знакомым. 
        - Добрый день Николай Николаевич! – сказал мужчина не поворачиваясь.
        Николай был несколько секунд в замешательстве.
        - Приятно, не правда ли, встречать людей из прошлого, особенно если они еще когда-то жили в Ташкенте, - мужчина наконец повернулся.
        Николай был поражен, перед ним стоял тот самый мальчик, Саша Керенский, которого он когда-то дергал за ухо во дворе мужской гимназии в Ташкенте.
        - Александр…, - Николай не мог вспомнить отчество.
        - Александр Федорович, - Керенский подошел к Николаю и протянул руку, чтобы поздороваться.
        Николай протянул руку в ответ.
        - Проходите, присаживайтесь, - Керенский показал рукой на одно из кресел.
        Николай молча сел.
        - Чай, кофе? – Керенский был самой любезностью.
        - Спасибо нет. Не для этого меня сюда вызвали с фронта, - Николай хотел быстрей узнать для чего он здесь.
        - Я знаю, вас вызвал, мой предшественник, но увы некоторые разногласия не позволили ему оставаться на этом посту более, - Керенский присел в кресло напротив Николая, положив ногу на ногу.
        Николай терпеливо молчал.
        - А вызвали вас вот по какой причине. Мы очень благодарны вам за вашу службу на благо Империи, но вынуждены просить вас подать в отставку, - глаза Керенского злорадствовали.
        Николай встал с кресла поправил форму.
        - Ничего другого я и не ждал. Но позвольте узнать истинную причину этого решения, - Николай был хладнокровен.
        Керенский встал с кресла и опять подошел к окну повернувшись к Николаю спиной.
        - Вы слишком популярны в Армии, - повернув в пол-оборота голову ответил Керенский.
       Николай усмехнулся.
       - Вам смешно? – Керенский повернулся к Николаю.
       - Да я, грешным делом, подумал, что вы не смогли простить мне своих ушей, - Николай посмотрел на Керенского.
      Тот улыбнулся, но ничего не ответил.
       - Разрешите идти, - спросил Николай и не дожидаясь ответа вышел из кабинета.
       Проведя ночь в гостинице, Николай проснулся с чувством небольшого замешательства, ведь он всю жизнь положил служению в Армии и России, но теперь ни та, ни другая в нем не нуждались.
       После завтрака Николай направился отправить телеграмму своей Бусинке, чтобы та приехала к нему, и вдвоем они обязательно придумают как им быть дальше.
       Александра, получив телеграмму ни секунды не мешкая в тот же вечер села в поезд и помчалась к любимому.
       Николай за это время снял квартиру и терпеливо ждал. Только переживал, что она сейчас едет в поезде совершенно одна, и как там теперь Илья, но потом успокаивал себя, что он офицер и пока еще нужен Армии.
        Александру Николай встречал на Николаевском вокзале. Увидев ее выходящей из поезда расплыл в улыбке, но через секунду улыбка сошла с его лица. Следом за Александрой из поезда выходил Илья.
        - Илья? Что ты здесь делаешь? – сразу подойдя спросил Николай.
        - Здравствуй дорогой, - улыбнулась Александра и поцеловала Николая в губы, который не сводил глаз с Ильи.
        А тот, как нашкодивший мальчишка прятался за спиной Александры.
        - Так я тетю Сашу сопровождаю. Если бы с ней что-нибудь случилось в дороге, вы бы в жизни мне не простили, - оправдывался Илья.
        - Мальчики перестаньте выяснять отношения на перроне, - сказала Александра взяв Николая под руку и направилась к выходу.
        Николай шел, оборачиваясь на Илью, несшего чемоданы.
        Всю дорогу до квартиры они ехали молча, и только когда зашли домой Николай тут же опять стал ругать Илью: «Ты же понимаешь, что уехал с фронта, а это приравнивается к дезертирству».
        - Тетя Саша ну скажите хоть вы ему, - Илья искал защиты у Александры.
        - Дорогой! Мальчик правда переживал за меня и поэтому взял длительный отпуск, - успокаивала Александра.
        - Какой может быть отпуск в такое время? – Николай развел руки.
        - Так в том то и дело, что порядки нынче другие.    Теперь все братья и товарищи, и старые порядки им не указ, - пояснил Илья.
        - Куда катится мир? – Николай был разочарован.
        - И еще. В тот день, когда ты уехал, вечером пришло письмо от Катёны. Василия Ивановича, тоже отправили в отставку, - сообщила Александра.
        - Час от часу не легче, - Николай сел в кресло и задумался.
        С приходом осени в городе жить становилось опаснее. И Николай предложил Александре уехать куда ни будь за город.
         Встав утром пораньше, по настоянию Александры одевшись в гражданскую одежду, Николай отправился в банк снять немного денег.
         Николай зашел в банк, где казалось все по-прежнему. Он подошел к окошку и сказал, что желает снять деньги. Оформив бумаги, клерк попросил подождать буквально минуту и вышел.
         Рядом сидевший работник банка, пожилой мужчина, не сводил глаз с Николая.
         - Мы знакомы? – спросил Николай.
         - Вы же генерал Юденич? – чуть приблизившись тихо спросил мужчина.
        - Бывший генерал, - усмехнулся Николай.
        - Вы хороший человек и поэтому я позволю себе дать вам совет, который вы у меня не спрашивали, - мужчина говорил, тихо озираясь по сторонам.
        Николай был в полном недоумении и тоже оглянулся.
        - Забирайте все деньги, продавайте всё, что у вас есть и уезжайте как можно дальше отсюда, - мужчина говорил со знанием дела.
        - Почему? – удивился Николай.
        - Грядет революция, а она никого не пощадит, - ответил мужчина.
        - Я не понимаю, - Николай думал, что его разыгрывают.
        - Гильотина работает медленно, поэтому начнут расстреливать, - мужчина, заметив возвращающегося клерка занял прежнюю позу и отвернулся от Николая.
        Последняя сказанная фраза мужчиной, потрясла Николая, он самого детства слышал ее из уст своей матери, рассказывающей о бегстве своего деда от Французской революции.
        - Господин Юденич, прошу проследовать за мной, - сказал подошедший клерк.
        - Нет, - ответил Николай.
        - Что? – клерк был в растерянности.
        - Я желаю закрыть счет, - твердо ответил Николай.
        Николай вернулся домой погруженный в свои мысли. Он даже не обратил внимание на вышедшую из комнаты Александру, а та, увидев в его руках потертый саквояж и отчужденный взгляд испугалась.
        - Ты ограбил банк? – спросила Александра.
        - Не сейчас, - ответил Николай и зашел в свой кабинет закрыв перед ней дверь.
        Такого еще никогда не было и Александра не знала, что делать, а тут еще и Илья куда-то запропастился.
        Но на радость Александре, Илья вернулся.
        - Где тебя черти носят, - выругалась Александра.
        - Теть Саш, вы чего? – Илья смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
        - Прости голубчик, дядя Коля вернулся какой-то странный, закрыл дверь и с кем-то разговаривает по телефону. Что происходит? – Александра уже готова была расплакаться.
        Открылась дверь и из кабинета вышел Николай. Александра с Ильей молча стояли и смотрели на него.
        Николай подошел к Александре поцеловал ее в щеку.
        - Прости Бусинка, что заставил тебя нервничать. Я сейчас, всё объясню, - сказал Николай и обнял за плечо Александру.
       - Да уж будь любезен, - Александра сделала вид, что обиделась.
       Николай рассказал всё что с ним произошло в банке и поэтому погруженный в размышления прошел мимо, а звонил он поверенному, чтобы тот срочно продавал их дом в Тифлисе и земли в Кисловодске.
        - Надо маме с папой позвонить и сказать, чтобы они сделали тоже самое. Дядь Коль, я позвоню с вашего кабинета? – спросил Илья.
       - Позвони, - разрешил Николай.
Илья убежал.
       - А вот если кто ни будь меня напоит горячим чаем, я буду очень признателен, - Николай посмотрел на Александру нежным взглядом.
       - Коль, что делать то будем? – испуганно спросила Александра.
       - Пока не знаю, но отсюда нам надо съехать, - задумчиво сказал Николай.
       - Куда съехать, кругом стреляют, из города сейчас наверное и не выбраться, - Александра не знала, что делать.
       - Я завтра обязательно нам что ни будь подыщу, а там будем думать, как выбраться из города., - успокоил Николай.
       Только в конце одна тысяча девятьсот восемнадцатого года Александра, Николай и Илья по поддельным документам навсегда покинут Россию перейдя Финскую границу.
        Последующие два года Николай возглавлял Белое движение в Прибалтике и Псковской губернии, назначенный адмиралом Александром Колчаком главнокомандующим всеми российскими сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против большевиков на Северо-Западном фронте.
        В январе одна тысяча двадцатого года, Николай объявил об роспуске своей армии и был арестован эстонскими властями, но под давлением Антанты, освобожден, после чего вместе с Александрой и Ильей переехали в Лондон.
        Перед отъездом во Францию нанес свой единственный визит в Лондоне военному министру Уинстону Черчиллю.
        - Ну вот дорогая мы снова в Ницце, как ты и мечтала, - улыбнулся Николай, подъезжая к дому на берегу залива Ангелов.
       - Да, я хотела сюда вернуться, но ни так, - вздохнула Александра рассматривая соседние дома.
       - А вышло так, - рассмеялся Николай.
       Остановившись возле своего дома, перед тем как выйти из автомобиля Александра обвела взглядом всю окрестность и остановила его на женщине из соседнего дома, только что возившейся в своем палисаднике.
       - Санечка? – донесся до боли знакомый голос Сонечки.
       - Сонечка!? – воскликнула Александра.
       - Митя, мальчики идите скорей сюда, - крикнула Сонечка в сторону дома, а потом вытирая руки о передник, начала его снимать.
       - Что случилось? – у Дмитрия был вид, как будто его отвлекли от серьезных дел.
        - Этого просто не может быть!? – рассмеялся Николай.
        - А что происходит? – единственно кто ничего не понимал это был Илья.
        - Это наши хорошие и очень давние друзья, - пояснила Александра выйдя из автомобиля.
        - У меня просто Дежавю, такое ощущение, что мы всё время ходим по спиралевидному кругу, меняются условия, а суть остается той же, - Николай вышел из машины и подошел к Александре.
        Дмитрий с Сонечкой быстро направились к Юденичам. Мужчины обнялись, а женщины расплакались.
        - А кто это с вами? – тихо спросила Сонечка вытирая слезы радости.
        - Илюша, сын Катёны, - с грустью в голосе произнесла Александра.
        - А про Катеньку ничего не слышно, где она? – смотря на снимающего чемоданы с машины Илью, спросила Сонечка.
       - К сожалению нет, - Александра тоже посмотрела на Илью.
      - Дорогая, ну хватит на дороге топтаться иди чай поставь и водочку, тихо добавил Дмитрий.
      - Господа давайте к нам, - Дмитрий настаивал.
      - Ну ты дай нам хоть в дом войти, вещи занести, не на дороге же их оставлять, - сказал Николай.
      - На все вам двадцать минут и ждем у себя, - командным тоном произнес Дмитрий.
      - Командир, - усмехнулся Николай.
        - А что? Мы тоже в генералах ходили, и под командованием Колчака красных били, - казалось, что Дмитрия не остановить.
        - Ну все дорогой, дай людям в дом войти, - сказала Сонечка обняв Дмитрия за талию и уводя домой.
       Через две недели, Александра с Николаем, прихватив с собой Илью вышли на прогулку к берегу моря. Погода стояла изумительная. Стоя на песчаной насыпи, они любовались морем. Легкие волны обрамлённые белой пенной напоминали крылья Ангелов.
       - Когда-то мой прадед бежал из Франции в Россию спасая свою жизнь для того, наверное, чтобы на краю вселенной, я отыскал свою жемчужину и вернул ее на берег Ангелов, - Николай улыбнулся и посмотрел на Александру.
      Александра улыбнулась и прижалась к Николаю.
      - Мама? Мама, - крикнул из-за всех сил Илья, увидевший пару, медленно идущую вдоль берега, и сорвавшись с места буквально съехал с насыпи.
      - Илюшенька, сыночек, - Катерина пыталась бежать навстречу сыну, но проваливалась в песке, обессилив она упала на колени.
      Екатерина плакала и смеялась, обнимая и целуя сына. Потом Илья встал и обнялся с отцом.
      Александра с Николаем спустились с насыпи.
      - Катёна, - крикнула Александра.
        - Спасибо вам, за Илюшеньку, - Екатерина обнялась с Александрой, и крепко сжала руку Николаю.
        Пока женщины плакали, и Екатерина не отпускала от себя Илью, Николай с Василием обнялись.
        - Вы когда приехали? – спросил Николай у Василия.
        - Второго дня. Катенька с утра все по берегу пройтись звала. Вот, что значит материнское сердце, - Василий посмотрел на счастливую Екатерину.
        - А где остановились? – спросил Николай.
        - Здесь недалеко, - Василий показал рукой в сторону дома.
        - Ну так мы практически соседи, - сказал Николай.
        - Кстати о соседях, возле нас Сонечка с семьей живут, она так обрадуется. Ну все, идемте, - сказала Александра.
        Восемнадцатого июля Николай справлял свое пятидесяти восьмилетие.
        Было не мало произнесено тостов с пожеланиями здоровья и долгих лет жизни. И казалось, что уже все что можно пожелать, пожелали и тут Дмитрий встал и поднял бокал.
        - Господа! Сегодня было сказано много прекрасных слов в честь нашего дорогого Николая Николаевича и я ко всем к ним присоединяюсь и все до одного поддерживаю. Но мне хотелось бы предложить тост, которому вы все наверняка удивитесь. Я предлагаю выпить сейчас ни за Николая Николаевича, и не за прекрасную, но чужую Францию, которая великодушно нас приютила, и даже не за нашу любимую и многострадальную Россию, которая в нас больше не нуждается, а за город, который нас всех когда-то обогрел, в прямом и переносном слове, Ташкент, - Дмитрий поднял бокал вверх.
        - Ты Дмитрий Владимирович и впрямь удивил, - Николай сказал за всех.
        - Ну не перебивай, - одернула Николая Александра.
        - Я хочу, чтобы мы все выпили за Ташкент, город, который свел и объединил нас. В первую очередь хочу поблагодарить вас Екатерина Николаевна… - Дмитрий посмотрел на Екатерину.
        - А меня то за что? – удивленно улыбнулась Екатерина.
        - За то, что много лет назад, благодаря вашему необдуманному, но судьбоносному решению, наш Николай Николаевич не устоял перед чарами двух самых красивых женщин и рухнул с коня на землю, а я по воле судеб, оказался рядом и имел честь познакомиться с этим удивительным человеком… - Дмитрий посмотрел на Николая.
        - Вот, только не начинай про тот случай, - прервал улыбаясь Николай.
        - А Николай Николаевич имел счастье влюбиться, в самую драгоценейшую жемчужину из жемчужной нити, принадлежащей Ташкенту, Александру Николаевну, - Дмитрий посмотрел на Александру.
        Николай взял руку Александры и поцеловал ее в ладонь.
       - И я безмерно благодарен Ташкенту и вам друзья мои, что мне была предоставлена высочайшая возможность познакомиться с самой прекраснейшей и очаровательной женщиной, моей Сонечкой, - Дмитрий наклонился к Сонечке и поцеловал ее в щеку.
      - Спасибо Митенька, - Сонечка была растрогана.
      - Нам троим мужчинам, бывшим Туркестанцам, Ташкент подарил трех самых обворожительных женщин, которые прошли с нами все наши воинские тяготы и всегда оставались для нас нашим уютным и заботливым тылом…- на Дмитрия снизошло вдохновение.
       - У меня сейчас рука отсохнет, - тихо пробурчал Илья, держа бокал.
       - Илья, - Екатерина поднесла палец ко рту.
       - Дмитрий Владимирович, мы, конечно, все знаем твои способности на гусарские бравады, но нельзя ли уже как-то… - Николай показал жестом, чтобы тот закруглялся.
       - Ну Коленька, Дмитрий Владимирович так душевно говорит, - Александре нравилась речь Дмитрия.
       - Да! Дмитрий Владимирович, продолжайте, не обращайте внимания, - Екатерина поддержала Александру.
       - Господа! Как известно, бывших ташкентцев не бывает, и мы все собравшиеся за этим столом ташкентцы, кто по рождению, а кто по призванию. Так давайте выпьем за город, подаривший нам веру в себя, и вселивший в наши сердца любовь. За Ташкент, господа! – торжественно сказал Дмитрий.
       - За Ташкент! – поддержали все.