1

1
Науму Клейману.
  Я не понял буквально ничего, ну практически ничего из сказанного. Мы ехали в вагонах, или не ехали не были даже в пути хотя и останавливались в полях разных, нас раскидывали и везли, как это водится, подальше от общности. В Наумовском времени есть эта чистая слеза, полная убежденности что ты и есть творец нового мира, и как-то сиротливо думать и вспоминать как она постепенно сохла, сидя на солнышке, на щеке, на бревне. Полная убеждённость, вот что отличает резко обречённого человека. Полная и одинаковая как карандаши в пачке жирные сухие старые, закутанные в шаль в лес в тайгу в съезды и собрания сельских клубов. Какая коварная была эта советская жизнь. Совестливо повисли на степях и полустанках мешки со скарбом и другим добром и ради добра и братства и была эта резня, повёрнутая лицом к солнцу, к глобусу в колосьях, к хождению краснобелой пилы по деревням. А потом пришла война, но это было потом. Но как всё-таки нашли в себе силы эти одинаково бесправные люди, как они всё-таки поняли что сражение уже не идёт за плюшевую номенклатуру, как они призрели всё то что было раньше и пошли вперёд? Возможно, каждый из них нашёл и нацелился на что-то маленькое. На родину.
 Один из главных вопросов. Почему хватило сил и рвения людям с другой стороны так грабить и выносить, так пугать, так разгонять множество раз начинавшее было собираться гражданское общество чего они боялись? Мести? Чьей? Ведь Врангель Деникин и все остальные были уже выгнаны или убиты или ещё чёрт знает где и всё их добро спокойно лежало в комнате ожидая своего часа. Но не всё добро, часть они увезли всё-же с собой и зла оставленного перевесило.
Так зачем же возили из Буковины в Сибирь, если всё было уже кончено и давно и даже с немцами уже, а не только с корейцами или татарами. 50-й год, зачем? Если только не представлять себе что все кто лежит там за косой чертой вдруг, если не махать парабеллумом почаще, подымутся в весь рост дурманом и явятся в Казанский на отпевание. Мне кажется дело в разочаровании. В том разочаровании, которое война как-бы поставила на паузу и потом разом долила, ведь не зря советы покончили и с Маяковским и с Есениным и последовательно выдавливали и отнимали у больших. Партиям нужны средние, именно они строят и держат, платят и молчат. Средние это и есть прошлое и будущее, некуда лететь птице без глупого и умного крыла только понуро сидеть, в своей самой большой в мире клетке ожидая конца света -  союза угля и стали, антанты, погрома, школьного урока, ссылки. Но тогда как это воспроизвелось, кто это передал? Почему после сталинских чисток моя подруга не смотрела щелкунчика но помнит марийские сказки от бабушки? Почему мы всё ещё говорим по-татарски хоть иногда. Как остался тейп? Неужели весь народ обречён просто молча помнить? Мне не нравится то, что я узнал, оно лишает меня всякой надежды. Воистину человеку не хватает времени даже на зло а не то что на добро. Это и есть корень всякой надежды, в круге первом, или втором или потом всё станет ясно.