Сказ о Большом Холме, или легенда о царе Аристеасе

В одни обычаи вливаешься чуть погодя, неспешно и вдумчиво, и тогда тебе просто. Где-то приходится изловчиться и вздумать такую тактику подхода, чтобы никто и слова не сказал. Вот речь о таком и пойдет.

***

 Живя дородно и благоверно, царь Аристеас принял в своё царствование Большой холм, используемый в основном местными земледельцами в качестве пахотной почвы, и сразу же распорядился водрузить к его основанию огромный белокаменный храм. Чтобы достичь недостижимого, царь велел своим подчиненным распространить весть о создании добровольческих отрядов, способных помочь с выполнением этой тяжкой работы.

 С первыми лучами Солнца, к пяти часам утра, во дворец к царю одновременно постучались тысячи голодных работяг. Они хотели одного – хлеба, и их голод был непреодолимым препятствием перед началом работы.
Царь и его свита долго размышляли, как поступать с этими алчущими ртами. В итоге порешили, что накормят возможные рабочие руки, чтобы они не создавали проблем при постройке самого лучшего изваяния.

 Царь Аристеас вышел к рабочим и сказал:
«Люди, дюжина тысяч или больше, сотни или сотни сотен, я готов дать вам то, что насытит вас для выполнения сих работ. Да будет это признано царским указом!»
С этими словами с балкона царского ложа посыпались дрожжевые хлеба, способные накормить огромную толпу. Так и случилось: мужики и женщины всех сложений были от пуза сыты уже к тому вечеру.

 К ночи приступать к постройке великого изваяния – тяжелое дело. Но Аристеас, рискуя, отдал приказ о начале строительства. Такие были правила далёких времён – нужно было извиваться, чтобы добиться своего. Царь созвал собрание из рабочих всех мастей, произнеся:
«Я вас собрал перед этим холмом в ночи, чтобы сказать – вам всем нужно непременно построить на этом месте белокаменный храм, да такой, чтобы взглядом его сразу было не объять! К работе повелеваю приступить!»
Окинув взором площадь работ, царь Аристеас хмуро бросил взгляд на своих подчиненных и удалился в покои.

 Солнечным днём послеполуденного времени, трое суток спустя приказа, рабочие уже целых полдня как закончили свою трудовую задачу. Устав от нагрузок и тяжестей, легли они спинами тяжелыми на своё изваяние – белеющий на Солнце, огромный кирпичный храм возвышался теперь близ такого же Большого холма. От изнеможения крестьяне посмотрели на небо – они увидели Солнце, а в нём – лучи счастья и надежды, так далёкой теперь от них. Они хотели спать и есть, и лишь удовлетворение от результата собственной непосильной работы давало им силы продолжать дышать.

 Наконец к храму прибыл и сам Аристеас. Он осмотрел построенное изваяние целиком, поглядел на внутреннее убранство и сказал:
«Я вижу, что все вы отдали недюжинное количество здоровья ради того, чтобы эта громадина была построена. За это я щедро одарю вас. Пойдемте, ратные мои труженики!»
 И двинулись за Аристеасом тысячи отважных, не щадящих себя строителей, положивших жилы и силы своих суставов ради величия царя. Они шли недолго, и это время показалось им вечностью. Царь Аристеас тоже, чувствуя за собой вздохи и тяжелое дыхание в спину, вскинул голову к небу и увидел тучи, пробирающиеся на синеве, а также первые летящие капли дождя, покрывающие суровый лик. Они падали на его кудри, нос и всё лицо, пока царь продолжал движение со своим строем. Наконец, прямо у дверей покоев, все рабочие-труженики разом рухнули наземь: их постигла неминуемая гибель, и больше они не вставали.

Царь, очень глубоко вдохнув, изрёк следующее:
 «Боже Всевышний, каким я был глупцом! Дозволил себе самое низменное: управлять такой могучей толпой, могучее и крепче меня в сотни раз, не зная одного – они люди! Настоящие, бывшие живыми люди со своими семьями, душами и мечтами… и какой из меня теперь человек?! Алчный, корыстный и злобный, не достойный даже того, чтобы на мою одинокую могилу пришел хоть один человек? Куда я теперь пойду и над кем буду властвовать, если знаю, что все эти люди умерли во имя ничего? Во имя храма – белокаменного храма, названного в мою честь? Нет, не правитель я – я страшный зверь! И не должен жить на свете такой правитель, как я! Во имя царствования на этом свете хоть единой справедливости, я должен разделить волю героев, которых я погубил!» — после этих слов Аристеас достал из ножен саблю и зарубил ею себя. Придворные и свита не успели прибежать вовремя, и царь истёк кровью, погибнув на месте. С тех пор покои царя Аристеаса и его крепость стали одним большим некрополем, вместившим в себя тела и судьбы многих великих людей – героев-строителей и царя-мученика, отдавшего себя во имя совести и справедливости.

 А Храм белокаменный до сих пор высится близ Большого холма. Его беленые стены все ещё не потрескались под натиском времени, он выглядит так, будто был построен вчера.
И, между тем, мудрые старцы говорят, что если подойти к храму и нашептать у стен его свою самую сокровенную тайну и раскрыть душу, то Храм услышит твою речь и принесёт мудрость и благословение тебе и твоей семье.

 Отныне и всегда Храм у Большого холма будет большим напоминанием о жертвах и желаниях людей властвовать над несчастными.