То, что нас грызёт...

злая совесть стоит палача и способна загрызть даже без зубов…

Когда это было? Где-то после двухтысячных или до? В отделении Сбербанка случилась неприятность. Да, что там неприятность, настоящее чрезвычайное происшествие. Да, что там происшествие, трагедия! Нечеловеческая трагедия!
Установленный в холле банкомат вместо пятисотенных купюр стал щедро раздаривать всем желающим пятитысячные. Заметили расточительность глупой машины не сразу. Лишь когда взволнованная и, можно сказать, напуганная пожилая пара обратилась к кассиру с пачкой красноватых купюр. Видимо, чужое добро жгло им руки. Вот и поспешили старики в кассу обменять «неправильные» купюры на «правильные».
Кассир Лариса, осознав случившееся, аж побелела от ужаса. Севшим от переживания голосом, она позвала администратора смены Елену Сергеевну. Та елейно улыбнулась пожилой паре, поблагодарила за честность и попросила подождать ещё немного. От такого внимания старики размякли, как сыр на огне. Купюры им, конечно, поменяли, а «неправильные» сложили отдельно до приезда представителей Службы Безопасности банка. Расщедрившуюся машину выключили. После чего сотрудники отделения продолжили работать, как ни в чём не бывало.
— Волколаки пожаловали, — буркнула немолодая сотрудница, работающая вторым кассиром в окне валютного обмена. — Сейчас начнут искать виноватых. Надо же с кого-то стрясти убытки. С машины-то взятки гладки. Значит людей тиранить станут.
— Что ты траур наводишь средь бела дня! Лучше иди к себе пока очередь не набежала, — с раздражением Елена Сергеевна услала второго кассира в валюта-обменную кабинку. — И дверь не забудь закрыть. Как по инструкции.
— Там душно. Дышать нечем, — возразила та, но заметив строгий взгляд администратора всё-таки заперлась изнутри.
Для выяснения причин щедрости банкомата приехала целая бригада. Помимо сотрудников Службы Безопасности, там имелись айтишники с техниками. Они возились вокруг машины, снимая все возможные данные, протоколы и печатая чеки с отчётом работы техники. Чуть позже появились двое из службы инкассации. Им поручили доставить кассеты с купюрами из неисправного банкомата в центральный офис.
— А почему нельзя здесь их вскрыть и пересчитать? — поинтересовалась Елена Сергеевна. Видимо, ей хотелось решить проблему на месте. И не выносить, как говориться, сор из избы.
— Потому что, — многозначительно выдал Михаил Васильевич, старший в паре сотрудников Службы Безопасности. — Так будет надёжней. Ведь с вас никто подозрений не снимал.
Он хмыкнул, одним взглядом, заставив администратора смены понервничать.
— А что с этими? — подала голос Лариса, указывая на купюры пожилой пары. — Их ведь как-то оформить надо или так инкассировать?
— А с вами, разговор отдельный, — Михаил Васильевич строго глянул на побледневшую молодую женщину. — Вы же понимаете, что недостача случилась по вашей вине? Вряд ли банкомат сам додумался раздавать клиентам не те купюры. Значит, их неправильно в него заложили или не верно ввели данные. А кто в отделении отвечает за материальные ценности? Кто закладывал купюры в кассеты? С кого спрос? Вот сколько там денег было?
— Где? — упавшим голосом переспросила Лариса.
— В кассете, конечно. В кассете, — едва ли не со смешком выдал Михаил Васильевич.
— Семь миллионов, — ответила она, глядя на сотрудников Службы Безопасности широкими от страха глазами.
— Ну, вот. Лет за десять и возместите ущерб, — добил кассира Михаил Васильевич. — Какой у вас оклад?
— Как же так? — едва не плача взмолилась Лариса. — Я не потяну. Половина оклада уходит на погашение ипотеки.
— А половина от второй половины на погашение недостачи. Хотя нет. Центральный офис может вам, как сотруднику, льготный кредит выдать с минимальным процентом. Так что половину от второй половины оклада пойдёт на взносы по этому кредиту. Разве не здорово? — Михаил Васильевич довольно хмыкнул. — Я пока выйду, покурить. А вы, как следует, подумайте над моими словами.
Оставив раздавленную Ларису на ошарашенную Елену Сергеевну, оба сотрудника Службы Безопасности вышли на улицу через служебный вход. Чиркнула зажигалка и две сигареты дружно начали коптить воздух.
— Василич, что-то ты пережестил, — выдал молодой напарник, пуская клубы белого дыма. — Девчонки так струхнули. Думал, в обморок попадают.
— Ничего. С них станется. Это им для профилактики. Воспитание ответственности. А то распоясались совсем, — с неприкрытой злобой выдал Михаил Васильевич. — У кассирши той видок ещё тот. Не выспавшаяся на работу заявилась. Поди всю ночь гуляла, а утром с похмельной головы кассеты перепутала. Нам теперь разгребать. Банку убытки списывать придётся. А этой курице всё с рук сойдёт? Нет уж. Пусть почувствуют, как зад горит. В следующий раз внимательней будет.
Выкурив ещё по одной, оба сотрудника Службы Безопасности вернулись в отделение. Техники с айтишниками закончили возиться с банкоматом. Инкассаторы опечатали и увезли кассеты. Казалось, вокруг воцарился мир и спокойствие.
— Вот здесь подписать надо, — обратился Михаил Васильевич к помрачневшей Елене Сергеевне. Он же довольно кивнул и указал на строчку, где была прописана должность и фамилия Ларисы.
— Ещё кассиршы вашей. Кстати, где она? — Михаил Васильевич уставился на администратора смены. Та нахмурилась. В её взгляде читалось, что хочется резко высказаться, да только должность и воспитание не позволяют.
— Максим, ты видел Ларочку? — спросила Елена Сергеевна проходящего мимо менеджера.
— У себя, — коротко ответил молодой парень лет за двадцать.
— Пойдёмте, — спокойно предложил Михаил Васильевич. После чего втроём прошёлся к двери кассирской кабинки.
— Лара, открой дверь. Здесь протокол подписать надо, — администратор постучала, но ответа не последовало. Она подождала немного. В кабинке тишина. Елена Сергеевна настойчиво постучала, зовя Ларису. Ничего не изменилось.
— Максим, ты точно видел, как она туда входила? — в сильном раздражении администратор смены крикнула менеджеру, что стоял у капира.
— Да, — парень даже кивнул, после чего подошёл к кассирской двери и дёрнул за ручку. — Заперто.
 Ларису стали сикать по всему отделению. Её плащ, лаковые полуботинки и сумка с личными вещами остались на месте. Не было только телефона. Елена Сергеевна торопливо набрала номер пропавшей сотрудницы. Звонок раздался из кабины кассира. Администратор смены тут же подбежала к ней и начала грубо стучать кулаком.
— Лара! Ты зачем заперлась? Открой, — женщина тарабанила в дверь, потихоньку впадая в панику.
— Может она потеряла сознание? — высказалась немолодая дама, высунувшись из кабинки валютного кассира. — Запасной ключ дать?
— Давай! Живо! Что ты только сейчас… Эх, — Елена Сергеевна в сильном волнении схватила предложенный ей ключ. В замочную скважину он предательски не хотел вставляться.
— Дайте мне, — предложил Михаил Васильевич и с издёвкой добавил: — Выпейте стакан воды и валидольчиком закусите.
Без труда открыв дверь, он тут же увидел свисающее с потолка тело Ларисы. Её глаза недвижно таращились на распахнутую дверь. Из раскрытого рта вывалился язык и струйкой стекла кровь, оставив влажную дорожку на подбородке.
Вдруг, сплетённый косичкой шпагат с треском оборвался, уронив покойницу на кассирское кресло. Вместе с ней едва не упал Михаил Васильевич. Его ноги подкосились, а сердце заухало в груди так громко, что ничего кроме его стука он больше не слышал.
— Вызовите скорую и ментов! Живо! — выдал его напарник и прикрикнул на онемевшую от ужаса администратора смены. — Выгоните всех нахер! Отделение закрыть! Что не ясно?!
— Волколаки, — проговорила валютный кассир, высунувшись из своей кабинки. — Девчонка только мужа схоронила, ребёнку года нет, ипотека висит, долги. Вот и вышла бедняжка на работу. А тут вы со своими погаными языками. Совесть вам судья и безжалостный палач.
Она зло цыкнула и хлопнула дверью кабинки валютообменника.

***

Случившаяся трагедия поставила крест на карьере Михаила. Ему удалось избежать обвинений в доведение до самоубийства, но о работе в банке всё равно пришлось забыть. В свои сорок ему пришлось искать открытые вакансии и бегать по собеседованиям.
«Староват я для такой карусели», — подумал он, вернувшись домой после очередного отказа. Безупречное резюме не выдерживало проверки СБ. Смерть молодой кассирши легло пятном. Нет! Безобразной, грязной кляксой на репутации Михаила. С каждым днём она всё больше расползалась, не оставляя надежды на получение приличной работы.
Выпив пару бутылок пива, Михаил упал на кровать с единственным желанием уснуть и проснуться в мире без случившейся трагедии. Веки сомкнулись, но вместо сна ему на живот точно тяжесть какая-то свалилась. Она давила так сильно, что он невольно открыл глаза и ахнул.
Покойная Лариса со сломанной шеей сидела на нём верхом. Мёртвые глаза женщины смотрели в пустоту, а руки упирались в грудь Михаила. Он закричал во всё горло. Покойница с треском ломающихся позвонков завертела головой. Её руки резко сложились, а следом лицо кассирши очутилось в них, как в вазе. Оно, оказалось, так близко, что Михаил зажмурился в ожидании.  Правда, сам не знал «чего» … Раздался странный и, вместе с тем знакомый, звук. Вот только ассоциация терялась в перепутавшихся мыслях.
Михаил приоткрыл глаза. Покойница сидела на прежнем месте и чавкала, пережёвывая кусок кровящего мяса. Багровые струйки текли по синюшным губам, подбородку и шее. Михаил почувствовал пульсирующую боль где-то в корне языка. А после ощутил, как рот наполняется кровью. Её вкус он хорошо знал и ни с чем не мог спутать. В жуткой догадке бывший сотрудник Службы Безопасности сунул пальцы внутрь и нащупал обрубок языка.
«Откусила! Сожрала!» — Михаил резко вскочил с постели и проснулся.
За окном стоял день. Телефон неустанно тренькал, требуя внимания хозяина. Взяв трубку, Михаил услышал задорный голос сотрудника какого-то банка. Он предлагал услуги по кредитованию или ещё что-то.
«Пошёл нахер ты и все ваши тупые…» — хотел было рявкнуть Михаил, вот только язык онемел и не двигался. С перепугу мужчина кинулся в ванную, где раззявил пасть и как следует ощупал рот. Чувствительность потерял только язык.

***

Михаил сходил к терапевту. Тот направил его к невропатологу. Записавший к врачу, бывший сотрудник Службы Безопасности вернулся домой и на всякий случай просмотрел отклики на резюме. Одни отказы. Он вздохнул и потянулся к бутылке пива, оставленной на утро. Без языка теперь и еда не еда, и алкоголь не алкоголь. Сплошная безвкусная дрянь. Зато водка по-прежнему била в голову, расслабляя и вгоняя в сон.
А там…
Он очнулся от странного чувства, будто зачесался мизинец. Да так сильно, что спать невозможно. Михаил открыл глаза и увидел покойную Ларису. Она опять сидела на нём верхом. Только в этот раз покойница держала в посиневших ладонях его руку и самозабвенно вгрызалась в мизинец. Мужчина попытался вырваться, но ничего не вышло. Мёртвая кассирша, причмокивая, сожрала палец до основания.
Очнувшись утром, Михаил первым делом ощупал тот самый мизинец. Как и язык, он онемел и больше не слушался.
«Визит к невропатологу назначен на пятое число, а это почти две недели», — Михаил немного засомневался, стоит ли так долго ждать. Он поискал в интернете платные клиники. Где-то цены кусались, но были и вполне приемлемые. Набрав нужный номер, страдалец договорился о приёме на завтра. После чего довольный собой отправился в магазин, закупиться едой и выпивкой.
День прошёл быстро и незаметно наступила ночь. Дрёма легко толкнул опьяневшего мужчину в объятия сна. Снова засвербело в руке. На этот раз Михаил не стал открывать глаза и смотреть, что происходит.
«Не увижу, не случится», — пронеслось в его голове. Держась за по-детски наивную мысль, он промучился до утра. А там уже ощупал руки, обнаружив ещё один онемевший палец. Выругавшись, Михаил отправился в душ, чтобы привести себя в порядок перед визитом в клинику.

***

Оставив платным врачевателям приличную сумму, он так ничего и не добился. Между тем следующие несколько ночей лишили чувствительности практически все пальцы на руках. Теперь Михаил не мог даже позвонить. Его руки превратились в какие-то палки с болтающимися тряпками на концах. До похода к районному невропатологу осталось четыре дня. Впрочем, ничего особенного за это время не произошло. Только пальцы на ногах отнялись, заметно изменив походку мужчины.
— Интересный случай, — проговорил районный невропатолог. — Я с таким уже сталкивался. С вашими конечностями всё в порядке. Проблема кроется в голове. Смотрите.
Он сделал несколько не хитрых движений. Нажимая на определённые точки, врач заставлял пальцы сгибаться или расслабляться.
— Я выпишу вам направление к психоневрологу. Скорее всего, в вашей жизни произошли события, вызвавшие сильнейший стресс. А онемение, что вы чувствуете, всего лишь его следствие. Вот приведёте мысли в порядок и сразу выздоровеете, — невропатолог выписал на сером бланке направление, после чего пошаманил в медицинской программе на компьютере. — Вам повезло. Есть окно на следующей неделе. Записываю?
Михаил кивнул. Получив лист на руки, он сразу глянул на дату.
«Через семь дней. Дожить бы», — надежда на спасения едва теплилась в его сознании. Он уже перестал обращать внимание на полуночные посещения покойницы. Каждый раз, он делал вид, что крепко спит, пока она выгрызал очередной палец на его ноге.
«Что дальше?» — подумал он, когда её «лакомства» закончились.
Следующей ночью Михаил решился глянуть, как теперь поступит мёртвая Лариса, что выберет своей следующей целью. Почувствовал тяжесть в груди, он открыл глаза и вместо покойницы увидел зубастое чудовище, в котором лишь угадывались человеческие черты. Тварь фыркнула, обнюхивая жертву, оцепеневшую от страха. После чего улеглась между ног и обхватила за ляшку не то руками, не то лапами. Гадина принялась облизывать и грызть бедро, медленно спускаясь к колену.
На утро Михаил уже с трудом мог передвигаться по комнате. Стало ясно, что через пару дней ему никак не попасть к психоневрологу. Мужчина в отчаянии постарался набрать телефон скорой помощи. Удалось с большим трудом. Но что дальше? Он завыл от отчаяния прямо в трубку. Звонок сбросили, видимо, посчитав за розыгрыш.

***

Бывший напарник Михаила по работе в Сбербанке как-то решил навестить его. На звонок в дверь никто не ответил. Тогда он дёрнул ручку. Открыто.
— Васильич? — позвал молодой мужчина и не спеша прошёл по коридору в комнату. — Васильич!
Михаил лежал на полу в обнимку с телефоном. Он тихо выл, не обращая внимание на нежданного гостя.
— Ты чего Васильич? — бывший напарник потрепал его за плечо, приводя в чувства. А после в испуге отпрянул. Пальцы на руках Михаила посинели, а изо рта струйкой стекла тёмная жижа. Молодой мужчина немедленно вызвал скорую. Она приехала где-то через десять минут и сразу госпитализировала Михаила Васильевича.
«Некроз», — такое слово прозвучало среди медиков.
Лишь спустя пару месяцев бывший напарник смог навестить своего наставника, которого так уважал. Сорокалетний мужчина выглядел столетним стариком. Ему удалили язык, пальцы рук и левой стопы, а правую ногу отняли практически до бедра.
— Что с тобой случилось, Васильич? — горестно поинтересовался бывший напарник.
Михаил Васильевич подумал, а после вывел на бумажном листе кривые буквы: — «Совесть заела».
Молодой напарник больше ни о чём не спрашивал. На миг ему показалось будто в палате есть кто-то ещё. Этот «кто-то» сверлил его взглядом в затылок. Однако стоило обернуться, как ощущение пропадало.
— Я пошёл, Васильич. Ты выздоравливай. Хотя какое тут, выздоравливай. Держись! — молодой мужчина неуклюже попятился, чувствуя странное головокружение. Чтобы не свалится ему пришлось идти вдоль стенки до двери, а там уже в коридор и...
Как добрался до дома бывший напарник Михаила уже не помнил. По спине водопадом струился пот, а грудь разрывало колющей болью при каждом вдохе. Словно молодому мужчине пришлось бежать от самой больницы.
«Что со мной? Нет. Не стоило навещать Васильича. Не стоило», — твердил он про себя, торопливо переодеваясь в домашнюю одежду. Она липла к влажной коже, собираясь складками, тем самым раздражая его лишний раз.
«Надо было в душ…» — стоило ему глянуть на плотно прикрытую дверь ванной, как вдруг сердце забилось быстрее. В глазах потемнело и вокруг стало так тихо, что можно было расслышать своё же дыхание. На мгновение перед глазами возникла запертая дверь кассирской кабинки. Щелчки поворота ключа в замочной скважине, а следом…
— Кто здесь? — бывший напарник Михаила заметался на месте. — Выходи!
Он не сомневался, что не один находится в комнате. И как подтверждение подозрений, раздался хруст костяшек. Словно кто-то пальцами щёлкнул. Молодой мужчина потянулся к кобуре, готовясь пристрелить незадачливого шутника.
Но тут в комнате раздался плач младенца. И следом тот же хруст, а за ним звук падения. Что-то тяжёлое рухнуло прямо за спиной бывшего напарника Михаила. Он резво отскочил в сторону и направил оружие на пол. Пусто.
Между тем детский плач набрал обороты. Он стал неистовым, истошным, заливистым. Невидимый младенец закатывался в рыданиях, от которых разрывались не только перепонки, но и сердце. Молодой мужчина закружил по комнате, не в силах понять откуда раздаётся плач. В следующий момент в комнате потемнело. Бывший напарник Михаила резко развернулся и увидел в оконном проёме силуэт человека.
Бах! Выстрел перекрыл детский плач. Стекло в окне затрещало и с бокальным звоном разбилось. Тёмная фигура рухнула вниз. Молодой мужчина бросился вперёд и в считанные секунды оказался у засыпанного осколками подоконника. Ему хотелось знать кого же убил, но глянуть вниз не дал наползающий страх. Такого с ним ещё не было. От решительности не осталось и следа.
Бывший напарник Михаила с натугой выдохнул и отвернулся от окна. Ему необходимо было привести мысли в порядок. И тут перед ним возникла мёртвая женщина. Из приоткрытого рта вывалился прикушенный язык. Молодой мужчина сразу узнал покойницу и в страхе отпрянул, приложившись затылком об оконную раму, из которой торчали осколки стекла.
Комнату размыло от яркого света, залившего всё вокруг. И снова детский плач. Истошный, неистовый и жуткий. Бывший напарник Михаила заткнул уши руками, вдавливая ладони до боли в хрящах. Наконец, всё стихло. Молодой мужчина открыл глаза, но увидел лишь нечёткие силуэты. Походило на засвеченный фотоснимок.
— Очнулись? Как себя чувствуете? — донеслись искажённые голоса людей. — Посмотрите сюда.
— Слишком ярко. Я почти не вижу, — ответил бывший напарник Михаила, но его слова исказились. Они прозвучали как невнятное бормотание.
— Похоже ситуация серьёзней, чем мы думали. Подождём пока отёк окончательно спадёт, — хрипловатый голос раздражал слух, но был куда лучше детского плача.
Стоило его вспомнить, как в засвеченной комнате появилась тёмная фигура. Она словно кукла, свесилась откуда-то сверху и с каждым вдохом становилась всё ближе. Молодой человек зажмурился, не желая ничего видеть. В нос потянуло смрадом разложения.
«Не смотри!» — мысленно сам себе приказал бывший напарник Михаила. Вот только ничего не получилось. Веки сами раскрылись, обнажая беззащитные глазные яблоки.
Покойница стояла перед ним, являясь единственным чётким объектом в засвеченной белёсой мгле. Она повернула голову, хрустя сломанными позвонками. Мёртвые глаза жутко таращились куда-то в пустоту. Молодому человеку показалось, будто эта пустота расползается прямо в его голове. Словно пузырь, который вот-вот лопнет и…
— Опухоль продолжает расти, — снова донёсся хрипловатый голос. — Боюсь мы мало что сможем, но…
Окончание фразы утонуло в померкшем сознании. Раздражающий свет погас и наступил тихий мрак.
«Я защищён от тебя. Не вижу тебя. Не слышу тебя. Не говорю о тебе. Потому что тебя нет!» — как молитву стал повторять про себя бывший напарник Михаила.
Страх отступил. Молодой мужчина проснулся в больничной палате. Подслеповатость, частичная глухота и проблемы с речью — вот полный набор последствий удара затылком об оконную раму. Живой и, в относительно здравом рассудке, бывший напарник Михаила выписался из больницы. Он больше не пытался связаться со своим наставником и узнать, как тот поживает. Ему хватило и одного визита, разбудившего терзавшие душу воспоминание о погибшей молодой женщине. Обострившееся чувство вины верёвкой затянулось на шее, не давая свободно дышать и жить.
Не зря же в народе говорят, что злая совесть стоит палача и способна загрызть даже без зубов…