Рахманин -24

  Перед самым новым годом Ахмедову позвонили из райотдела Коровино, участковый сообщил, что копаясь в старых материалах, наткнулся на одну интересную запись, о которой уже забыл, но теперь в свете новых событий, тем более после посещения их посёлка Ахмедовым, а перед этим майором Богдановым, решил остановить на этой записи своё внимание:
- Вы интересовались пропажей Саблина и какими-то новыми уликами, так вот... Есть запись от начала декабря сразу через три месяца после его исчезновения двух годичной давности, - немного сбивчиво говорил участковый. - Был получен запрос из райотдела с Нижнебаканской к нам сюда, относительно этого субъекта, но тогда никто не обратил на это должного внимания, сочли, что это касается его розыска.
- Что представлял из себя этот запрос? - Ахмедов насторожился.
- Они запрашивали о нём данные, относительно того, проживает ли Саблин по указанному в паспорте адресу. Мы подтвердили и только... Хотя он уже был тогда в розыске, но на это никто акцента не делал, в ответе было только то, что касалось официального запроса, - был ответ участкового.
- С Нижнебаканской? Странно! - Ахмедов  с напряжением что-то вспоминал. - Пришлите мне завтра же эти записи!
  После разговора с участковым из Коровино, Джамал раскрыл подробную карту местности, а потом углубился в изучение документов майора Богданова, где была точно такая же карта, но с отмеченным местом на ней, где случилась перестрелка его стажёров с группой неизвестных лиц, когда они везли документы ему из Новороссийска, кстати, касаемые пропавшего Медникова. Именно там ребята и встретили дочку Рахманина, сбежавшую из психиатрической клиники. Нижнебаканская фигурировала уже во второй раз, а не пора ли там побывать? Ахмедов взял свои записи и прошёл в кабинет прокурора Травникова. Тот в последнее время был словно не в себе, пропускал планёрки, незапланированно выезжал среди рабочего дня встречать сына из школы, и вообще вёл себя очень странно и нервозно, вот и теперь он слушал своего заместителя сквозь затуманенные во всех смыслах очки:
- Я не возражаю, поезжайте!.. Оформляйте командировку, я подпишу...
  Он был рассеян, нетороплив, не смотрел на Ахмедова, бесцельно и неспешно перекладывал ненужные ему документы по столу, но Джамал, как и в предыдущие разы, спрашивать у него ничего не стал, зная, что неполадки в семейной жизни, проблемы с женой, могут так негативно сказаться на человеке.
  Утром следующего дня Ахмедов выехал в служебную командировку под Новороссийск.

  В горотделе на Нижнебаканской заместителю прокурора города Краснодара ответили следующее, когда к концу дня нашли нужную справку:
- Был запрос от 5 декабря 1954 года о личности Саблина Геннадия Исаевича на проверку его личности. Мы послали по его паспортным данным, которые нам были предоставлены, запрос в его родную деревню и тут же получили ответ, что такой там прописан и проживает. О том, что этот гражданин в розыске, нам не сообщали. Что мы сделали не так? - поднял глаза на зама прокурора начальник отделения с некоторой обидой. - В чём дело?
- Откуда поступил вам этот запрос на его проверку? - Ахмедов нервничал, а потому высказывался немного резче, чем это было положено.
- Запрос поступил из психиатрической клиники. Так делается, когда к ним устраивается на работу новый сотрудник, они проверяют данные на них, - был оглушительный ответ, который сбил Джамала с толку.
  Они столько времени искали этого Саблина, а проверить психушку даже было невдомёк. Взяв нужную справку в местном горотделе, Ахмедов тут же отправился на ночь глядя в эту знаменитую лечебницу, где держали в основном алкоголиков и наркоманов и куда попала по воле дикого случая Нелли Рахманина с которой было до сих пор не совсем всё ясно.
- Дорога заняла из города в ваши края три часа, потом ждал ответа на мои вопросы на Нижнебаканской, а теперь прибыл к вам, чтобы прояснить всё на месте, - объяснял Джамал свой визит недовольному главврачу, собиравшемуся на покой после тяжёлой смены в медгородок, расположенный рядом с лечебницей. - И не уеду, пока не получу всё, что наметил на сегодня.
- Ладно, - тяжело вздохнул тот, - пройдёмте ко мне в кабинет. Раз уж вы зампрокурора города Краснодара!.. Мы, правда, к Новороссийску относимся.
- И в связи с этим вы откажетесь мне помочь? - Ахмедов терял терпение.
- Ни в коем случае! Нам не выгодно с вами ссориться на ровном месте. Прошу! - главврач распахнул кабинет, включил свет и прошёл к секретеру с ящичками для учёта личных карточек сотрудников клиники. - Говорите, Саблин? Да, это наш санитар и устроился он к нам именно в конце 1954 года. Мы, как и положено, провели проверку его личности, получили ответы из нужных инстанций, и оформили его официально без проволочек. О том, что этот человек в розыске, я слышу от вас впервые. Нам не нужны были формальности, санитарами к нам идут не часто по доброй воле, а товарищу требовалась работа и жильё, которое мы ему и предоставили в нашем городке рядом с клиникой. Я там тоже проживаю с семьёй. Что вас смущает?
- То есть и сейчас этот Саблин у вас работает? - от удивления глаза Ахмедова сильно округлились.
- Да, кстати, сейчас его ночная смена, можете поговорить, если надо. Пригласить его в кабинет? - спросил главный врач и нажал кнопку экстренного вызова.
- Да, будьте так любезны, - попросил Джамал и стал располагаться за столом у "гостеприимного" хозяина.

  Когда вошёл санитар по просьбе главврача, у Ахмедова не осталось никаких сомнений, что перед ним именно тот самый разыскиваемый Саблин. Их оставили одних для беседы, Джамал усадил санитара напротив себя, обращая внимание на его спокойствие:
- Саблин Геннадий Исаевич?
- Да, чем могу служить? - санитар положил ногу на ногу и сел в расслабленной позе, окинув любопытным взглядом своего собеседника.
- Ищем вас, сбились с толку после вашего исчезновения из Коровино. Почему не давали о себе знать столь долгое время, кого боялись?
   Правая нога Саблина постепенно сползла с колена левой ноги и поза приобрела более понурый вид.
- Я закурю... Не возражаете? - спросил санитар и полез во внутренний карман белого форменного халата.
- Курите, если вам главврач разрешает в его кабинете...
- Разрешает, -  Саблин наклонил голову и прикурил из кулака, чиркнув спичкой.
- Тогда продолжим, - Джамал пристально разглядывал этого субъекта. - Вы от кого-то бежали и тут решили укрыться? Знали, что вас тут не станут искать. Как всегда по халатности и разгильдяйству наши сотрудники действительно не стали этого делать, а вы... На ваших поисках споткнулся капитан Медников и пропал бесследно.
- Не бесследно, и не пропал, - тихим и каким-то зловещим голосом проговорил Саблин. - А я ждал вас, точнее прихода сотрудников милиции... Много дней и ночей ждал, и уже разуверился, что когда-то смогу быть полезен нормальным людям, потому что пока служу лишь тем, с кем давно охота была порвать все связи. Я не сбежал из дома, меня вынудили уехать!..
- Кто?! - Джамал привстал на стуле от напряжения.
- Те, из-за кого я чуть не совершил предательство на фронте. Я бежал из их банды в 1944 году и в Краснодаре после отсидки встретил их вновь. Я не могу сейчас передать того ужаса, который испытал в тот день и позже, когда они вломились в мой дом... Я видел, как они убивали своих же за ослушание, каким страшным мукам они подвергали детей, женщин, стариков... А я не герой, я испугался и согласился на все их условия. Они сказали, что нет людей надёжнее, чем те, с которыми их уже сводила судьба. Меня отвезли на квартиру в Новороссийске, потом на какую-то бывшую парашютную базу в горах. Там сейчас куриная ферма и гаражи, заброшенные сараи, канавы и стоки когда-то богатого колхоза. Но место это я не знаю по названию, меня туда доставили с завязанными глазами. Долго вбивали в мозг, что я полезен буду им тут, в этой глуши, в дали от людей и дорог, в этой клинике. Я устроился сюда по их просьбе. О моих функциях, вы догадываетесь...
- Надо думать! - Джамал сузил глаза. - Вы соглядатай за врачами и за пациентами, которых привозят сюда и оставляют за деньги для нужных людей. Цели они преследуют весьма неблагородные, так?!
- Видите, вы всё поняли с полуслова...
- Кроме одного, кто эти люди? Их имена, клички? - Ахмедов буравил глазами Саблина, а тот и не собирался отводить взгляда, как и не боялся ответить отрицательно, что и сделал. - Вы узнали на площади Краснодара кого-то из бывших, рассказали об этом своему участковому. Теперь самое время рассказать об этом и мне. Ну же?! Опять боитесь?
- Этот человек, которого я видел там, найдёт меня даже на том свете и расправиться так, как только он умеет это делать. Скажу лишь, что он был подручным Кузьменко в Карпатах, настоящего имени я не знаю. Но запомнил его внешность на всю жизнь, хоть он её и поменял. Видимо, сделал себе операцию, когда жил в Прибалтике. Но это не важно... Он со мной почти не встречался, всё выполняли его люди по его просьбе. Я устроился сюда зимой, а летом привезли почти невменяемого милиционера на лечение, как законченного наркомана. Это и был ваш Медников. Что нужно было от него людям Кузьменко, я не могу знать, меня просили наблюдать за ним и звонить каждый выходной с докладом на подпольную квартиру по автоматике. Это Новороссийский номер... Но парень не приходил в себя, и через пол года его пребывания тут, его ночью забрали те же люди. Что до этого произошло с ним и почему он в таком состоянии, я тоже не знаю. Как они вышли на вашего человека, я теперь понимаю... Вы говорили, что он меня искал, видимо напал на нужный след и... Страшно подумать, что ему предстояло пережить, если они взялись за него всерьёз. Это настоящие палачи!.. Больше вашего сотрудника я не видел, но однажды проговорился их водитель, что мильтон вернулся на базу в горы. Видимо, они держат его там же, куда и меня привозили сперва. А вот зачем он им нужен живой, тут я вам не помощник! Но они цепляются как кошки, за каждую нужную им связь. Изучайте его биографию, там в ней и найдёте ответы на все ваши вопросы. Видимо, он имеет какие-то связи, полезные им для грязных дел.
- Тот водитель на синей машине, в которой вас и увезли из Коровино, это Дружников? Он приезжает вас навещать и привозит задание от шефа?
- От босса, - утвердительно кивнул головой Саблин. - Он его называет босс!..
- Это тот, кто был на площади у горсовета и чьё имя вы не хотите произносить?
- Я тоже сперва так думал, но потом... - Саблин закурил очередную сигарету. - Потом я понял, что у него тоже есть покровитель из каких-то высоких структур, а иначе бы он не продержался так долго.
- Это ваша интуиция, или было что-то более конкретное, что вас натолкнуло на такое предположение? - Джамал раскрыл блокнот для записей и крутил в воздухе карандашом, давай возможность Саблину подумать.
- Интуиция тоже, но тут ещё и случай один примешался... Примерно месяца два назад к нам была доставлена женщина к которой я теперь приставлен должным образом. Я наблюдаю за ней, осуществляю уход и докладываю о её состоянии по известному телефону. Мне за это дополнительно платят хорошие деньги. Они платят... Так вот, когда я позвонил им с очередным отчётом, трубку взял подручный Кузьменко, которого я всегда считал за главного, но уже перед тем, как её повесить на аппарат, меня спросили о врачах, которые её осматривали накануне, я ответил, что всё в порядке, они прибыли сюда для лечения, и тут... голос, как из подворотни рядом спросил у него, что передать боссу?.. Этот человек кому-то крикнул - передай Адидасу, что врачи из Новороссийска прибыли, пусть не волнуется, всё в порядке... Значит босс, это не он сам, а какой-то человек по кличке Адидас. Но при чём тут обувная немецкая фирма? Или это теперь является шиком, давать такие кликухи? - Саблин ехидно усмехнулся и помял в пальцах незажжённую сигарету.
- Адидас?! - у Джамала возникла в голове настоящая путаница, а в мозгу загнездился рой самых разнообразных мыслей. - Глупость какая-то!.. Погодите, так кто же эта женщина и где её держат?
- В отдельном флигеле для персонала. Она не больна психически, скорее, ей оказывают здесь совсем другие услуги. Она всё время говорит, что находится тут по просьбе её мужа, уважаемого в Краснодаре человека. Имени его не называет, говорит со мной только по делу, но держится бодро, несмотря на своё состояние. Она не ходячая, и ей привозят из Новороссийска разных специалистов: ортопедов, терапевтов, неврологов... Её и привезли-то к нам из какого-то санатория из Геленджика... - Саблин вздрогнул, потому что реакция на его слова вызвала у следователя прокуратуры настоящий шок.
  Джамал вскочил с места и уставился на собеседника:
- Срочно веди меня туда, к этой женщине, - приказал он.
- Но уже поздно, все больные спят, нас не пустят! - возразил санитар.
- Пусть только попробуют оказать сопротивление властям, - Ахмедов достал своё удостоверение работника прокуратуры и потряс им в воздухе.

  Джамал смотрел на жену прокурора и не верил своим глазам. Именно её портрет рядом со своим рабочим местом на тумбочке в кабинете и поставил Лев Денисович в блестящей рамке. Почему она здесь, как так могло получиться?
- Ксения Захаровна, а почему же ваш супруг всем говорит, что вы в Геленджике лечитесь? Зачем такие тайны? Он сам-то знает, где вы находитесь? - задавал  прямые вопросы жене прокурора Ахмедов, присев рядом с её кроватью.
- Вы Джамал, его новый заместитель? - женщина растерянно крутила головой. - Он вас прислал за мной?
- Вы не ответили...
- Нас, надеюсь, не слышат, вы плотно закрыли дверь?
- Это не имеет никакого теперь значения. Вас привезли сюда, зачем?
- Лёва так распорядился. Когда меня забирали из Геленджика его люди, мне объяснили всю подоплёку. Сказали, что более опытные врачи могут быть лишь в платных стационарах, а тут оплачено моё лечение... Лёва оплатил, когда узнал, что сюда приезжают опытные специалист со всей страны, и пока, нелегально, а в целях некоторых экспериментальных новшеств, проводят лечение таких, как я. И правда, вы знаете, мне стало легче двигаться, я не встаю на ноги, не чувствую их пока, но до поясницы могу уже свободно поворачиваться. Спасибо этим врачам. Они за мной хорошо наблюдают. Но, когда меня вывозят на двор погулять, я вижу каких-то странных людей вокруг. Они не разговаривают, многие мычат, гудят, но... это наверное, и таких тут лечат.
- Да-да, лечат, - Джамал подсел поближе. - Вы после того, как попали сюда, разговаривали со своим мужем по телефону? Вам разрешили ему позвонить?
- Да, мы говорили с ним несколько раз, приставленный ко мне санитар набирал номер по автоматике и мы с Лёвушкой выходили на связь. Он справлялся о моём здоровье.
- Он спрашивал где вы находитесь?
- Нет, но это же очевидно, раз он сам приказал меня сюда доставить... Так сказали мне эти люди, когда сюда везли. А что?!
- Нет, ничего... Сейчас уже поздно, а утром я вас отсюда заберу, так что собирайтесь, Ксения Захаровна!.. Я прибыл сюда на служебном автомобиле и ваше кресло не поместиться в салоне, но фургона ждать не станем, попросим чтобы его вам привезли уже домой, распорядимся насчёт вашего багажа у главврача. Всё, ваше лечение подходит к концу, оставлять вас тут... нет никакой больше надобности, - Ахмедов поднялся и шагнул к двери на выход в коридор.
  Саблин стоял в конце у служебного входа и ждал Ахмедова.
- Ведь мы с вами ещё не окончили, так? - спросил он. - Пройдёмте ко мне в служебную каморку и поговорим, пока мои буйные подопечные уснули.
- Все ли буйные? А вспомните девушку, дочку краснодарского художника? Что-нибудь о ней знаете?
- Да, - потупил голову Саблин. - Я должен был и о ней всё докладывать и контролировать. Её привёз сюда сам отец, но я его не видел в ту ночь, не моя была это смена. С кем он приезжал, тоже не знаю. Полагаю, что девушку нужно было изолировать от кого-то, а там... не знаю!
- Когда сбежала, кто её стал преследовать? - Джамал развернул Саблина к себе за плечи и сильно потряс, нажимая руками на ключицы.
- Тут кроме меня много соглядатаев, всех не упомнишь. А эти, прибывшие вслед за ней из города санитары, были что собаки на цепи... Это братья Петуховы, как их тут называли. Они и караулили, и преследовали после побега. Я слыхал, что даже перестрелку устроили, когда упустили. Им, должно быть, приказали, живой её не выпускать с территории, лучше убить... Но это я сам додумал, может всё и не так было. Но то, что дочка художника не была больна, это было сразу понятно, потому что ей за деньги, полученные от родственников, кололи сильные препараты психотропного действия. Если бы она не сбежала тогда, то стала бы инвалидом с потерей памяти навсегда уже через месяц. Видно, кого-то устраивал такой расклад, - Саблин освободился из рук Ахмедова и спросил: - А со мной теперь, как? Эти люди, если узнают, что мы с вами имели длинный разговор, церемонится не станут, арестовывать меня вам, вроде бы и незачем. Может, договоримся?
- Что вы хотите?
- Идёмте ко мне... в каморку!
  Они вышли из флигеля и прошли в центральный корпус, где на втором этаже за стеклянной дверью рядом с ординаторской была дежурная комната для ночного персонала.
  На часах было начало третьего ночи, на столе кипел чайник на маленькой электрической плитке с металлической спиралью, а в голове у Джамала рой нехороших мыслей, относительно прокурора города. Но они уже приобрели некоторую стройность, после разговора с его женой. Теперь Ахмедову был понятен посыл Льва Денисовича не доводить дело Елагина до конца, его "попросили" об этом, путём шантажа, и он согласился, на условиях сохранения жизни своей жены, которую увезли не по его воле из санатория, в котором она проходила курс лечения и бандиты об этом узнали. И вот теперь перед ним сидит ещё одна их жертва - Геннадий Саблин. Что делать с ним?! Как решить его судьбу так, чтобы потом всю жизнь за это не расплачиваться?
- И так, я спрашиваю ещё раз, что вы хотите от меня? - размешивая в чашке варенье, спросил Ахмедов, строго глядя в глаза санитара.
- Я хочу жить, - коротко и просто ответил он. - Жить как все, не оглядываясь по сторонам, а потому предлагаю вам оказать услугу... Вы не докладываете начальству настоящую причину приезда сюда, и того, что я вам подсказал насчёт той женщины, чтобы люди Адидаса ничего не узнали. Я полагаю, что у них есть соглядатаи и в ваших сферах, - он не намекал на прокурора, об этом сейчас догадался сам Ахмедов. - Вы приехали сюда с проверкой и нашли меня случайно, и на женщину эту наткнулись тоже случайно. Решили оставить меня в покое, когда выяснили, что я по доброй воле сюда устроился, и что нуждаюсь в такой работе. А я вам буду звонить и докладывать всё о дальнейших манипуляциях этой банды, о том, кого они ещё сюда упекут, если понадобится. Я очень хочу, чтобы на них накопали столько фактов, что их хватило бы на несколько судебных процессов, чтобы у вас были сильные козыри против них и доказательства их причастности к преступлениям, которые, думаю, на их совести уже имеются. Дайте мне ваш телефон, куда я могу сообщать все свои наблюдения, только такой, чтобы это были наши с вами личные беседы без свидетелей. Я обещаю вас не подвести! - его слова были искренними, как и взгляд, Джамал понимал, что ему ничего не остаётся, как согласиться на это не совсем корректное предложение, о котором он будет знать один, не впутывая сюда посторонних. А если здраво поразмыслить, то что он сейчас может этому Саблину предъявить, за что его задержать? За то, что он когда-то скрылся от всех в стархе бежав из города? Ведь на допросе он не признается в том, что его сюда насильно привезли и заставили работать. Он уже дал понять, что не будет сотрудничать официально, не станет лезть головой в капкан, что будет полезен тут на месте лишь в том случае, если они сейчас заключат сделку.
- Значит официально, вы не хотите сотрудничать и всё это рассказать под протокол? - переспросил Джамал.
- Нет, я всё буду отрицать. Вы ничего не докажете, мы с вами беседовали наедине без свидетелей... Увозите утром эту женщину, а я позвоню боссу и скажу, что вы прибыли сюда из Новороссийска случайно и обнаружили её при проверке. Посмотрим на его реакцию! - предложил Саблин.
- Хорошо, я согласен. Но запомните, как только я почувствую игру с вашей стороны, вы сразу окажетесь у меня в кабинете уже в Краснодаре, но по другому поводу и не в очень дружеской обстановке.
- Игры не будет. Но и вы будьте осторожны, это не те люди с которыми такие игры уместны. Ради своей выгоды и амбиций они пойдут на всё! Повторяю, на всё!.. Потому что я знаю, кто такой был на войне Кузьменко!
- Так, хорошо, расскажите мне ещё об этом человеке, подручном бандита, которого встретили в Краснодаре. Что конкретно вы о нём знаете?
- Видел его близко на войне только пару раз, но запомнил хорошо, он имел весьма грозную внешность. Роста высокого, широк в плечах, разного уровня брови, птичьи глаза, пегие волосы, сейчас седые. При мне его никак не называли, только кличками - Гнедой и Чёрный Король или Пиковый... Рассказывали страшные вещи о нём, особенно мне запомнился рассказ одного упыря про село Казачка, что в Карпатах, как Кузьменко с этим Пиковым там уничтожили всё население за одну ночь в 1944 году. Я после этого и принял решение с ними не оставаться, и сбежал, когда под утро пьяная охрана крепко спала, переплыл Прут... Дальше вы читали материалы!
- Мне об этом известно, - Джамал устало смежил веки. - Я не до конца верю в вашу искренность и душевные порывы, но у меня нет выбора, доказательств против этой банды у нас нет, это правда... Теперь вот по крупицам собираем всё, что можно узнать. Любая помощь может быть кстати, а ваша в том числе, если она будет искренняя. Но то, что в городе Краснодаре обосновались именно эти мерзавцы, причастные к военным преступлениям прошлого, и они манипулируют там очень высокими чинами, это похоже на правду. По крайней мере, всё на это указывает, и ряд фактов прямо говорит на причастность к последним делам группы, напавшей на вас в Коровино.
- Тогда почему вы их не возьмёте? - Саблин повёл плечами.
- Потому что наш городской прокурор наложил вето на расследование этих смежных дел... Потому что его жена находится пока у вас!.. Я понятно излагаю?!
  Саблин поднял брови при этом ответе: - Так она жена прокурора города?
- Именно так, и я уверен, что ему неизвестно её местонахождение.
- Если это так, то для босса, которого они называют Адидасом, это будет очень неожиданный поворот. Остерегайтесь, это серьёзный ход с вашей стороны, и если Пиковый король к этому причастен, то он будет стараться нанести вам поражение на шахматной доске!
- Или за карточным столом, - вставил Джамал, припомнив причины начала всех дел, связанных с карточными проигрышами. - Ещё один вопрос, фамилия Баканов вам ни о чём не говорит? - Джамалу было до сих пор непонятно, почему убрали с дороги директора крупного городского ресторана, может быть он тоже, как и Саблин, знал чью-то тайну или стал жертвой чистого азарта?
- Баканов? - переспросил санитар. - Нет, не знаю такой фамилии!..

  Около одиннадцати часов утра легковая машина затормозила у двухэтажной сталинки на шестнадцать квартир с высокой покатой крышей. К её единственному подъезду вела узкая тротуарная дорожка. Джамал сперва вышел из машины сам, а потом с помощью водителя вынес из салона Ксению Захаровну и отнёс её в этот дом.
  Старшая дочка Льва Денисовича от первого брака, которая жила с отцом и не имела ещё своей семьи, была дома в это розовое морозное утро. Она проводила братишку в школу и села за переводы зарубежных статей о новых разработках в области химии. Лида открыла дверь на звонок и ахнула.
- А мы и не ждали, - говорила она, пропуская Джамала с Ксенией на руках, в квартиру. - Отец весь извёлся, страшно переживал. Его напугали врачи, сказали, что нельзя трогать больную раньше времени, а нам очень хотелось забрать Ксению домой, - торопливо говорила девушка.
  Джамал молча отнёс женщину в её комнату и положил на постель.
- Прошу тебя, Лида, только об одном, - оборачиваясь к дочери прокурора, произнёс он строгим голосом. - Не звонить отцу, пока он сам вам не перезвонит с работы. Я сейчас еду туда, он ведь уже наверняка сидит у себя в кабинете в это время, и сам ему расскажу о том, что привёз Ксению Захаровну домой. Договорились? Пусть это будет ему сюрпризом!..
- Хорошо, как скажете. Это важно?
- Да!.. Так договорились?
  Девушка утвердительно кивнула головой, понимая, что в эту просьбу заложен некий смысл, связанный с работой отца.
  Джамал пришёл в кабинет к Травникову, когда тот разговаривал со своей секретаршей и просил её принести бумаги, связанные с последними отчётами в Краевое Управление. Она вышла и прокурор поднял немного испуганные глаза на Джамала.
- Что... что там в Новороссийске? Есть какие-то новости? - с тревогой в голосе спрашивал он, а сам немигая смотрел на своего зама.
  Ахмедов опустился рядом с ним на стул.
- Я был с инспекцией в психиатрической клинике, так как всё указывало напрямую на это заведение... Кстати, Медникова нужно было там искать, но об этом после... Что же вы не сказали, что там и ваша жена лечится, Ксения Захаровна? Очень странно, знаете ли, скрывать от своих коллег такой факт!
- Что-о?! - Травников снял очки и бросил испуганный взгляд на Джамала.
- Я говорю, не хорошо обманывать своих коллег и говорить всем, что ваша жена в Геленджике... Впрочем, уже и не в клинике. Я только что привёз её оттуда к вам домой. Но, прежде чем вы поднимите трубку телефона и убедитесь в моих словах, хочу с вами переговорить по этому поводу, - Ахмедов положил руку на ладонь прокурора, который уже схватился за телефон. - Судя по тому, как вы рьяно взялись за аппарат, делаю выводы, что вам место нахождения вашей супруги было неизвестно, так? А это значит, что вы не напрасно закрыли дело Мансурова, вас об этом попросили, путём шантажа... А теперь я вас слушаю, как дошли до жизни такой?
  Травников схватился снова за очки, покрутил их в руках и отвернувшись от Джамала в сторону окна, тихо проговорил:
- Я не только отменил следствие по делу Мансурова и выпустил Елагина, я ещё и докладывал по телефону о ходе следствия... им, этим людям. Я боялся за жизнь Ксении, они бы сделали с ней всё, что захотели. Это страшные люди!..
  По ходу своего диалога Травников несколько раз порывался позвонить по телефону. Когда ему Ахмедов позволил это сделать, он с довольным лицом поднял трубку и дозвонился к себе домой. Он убедился что жена в полной безопасности, повернулся к Джамалу, который сейчас обдумывал своё решение, и не найдя в его лице ни тени жалости к себе, замолчал, глядя на него с отрешённым и виноватым видом.
- Я всё понимаю, ваш страх, вашу боль, только не могу понять, почему вы не рассказали мне всё тогда же? Мы бы что-нибудь предприняли вместе с вами и никто из банды не узнал бы о нашей тайне. Вместо того, чтобы всё рассказать мне лично, вы отправляли данные в банду, о наших с вами решениях и расследованиях. Какого? Выходит, что они были в курсе по всем нашим запланированным операциям против них. Ловко? Однако, работают они с размахом!.. - Джамал с неприязнью разглядывал Травникова. - Я понимаю, что вы задыхались от страха, но мне-то вы могли довериться?
- Нет, никому и никогда!.. Я не знал и не знаю сейчас... не могу знать, кто ещё тут в нашей конторе с ними связан, понимаете? Я уверен, что они оплели своей сетью все инстанции.
- У страха глаза велики, - Джамал усмехнулся. - И придёт же вам такое в голову!
  Ахмедов был уверен, что с ним никогда такое не случиться, что он ещё по дороге к своему городу всё предусмотрел и взвесил, принял нужные решения и меры предосторожности. Он был полностью убеждён, что подобные вещи могут происходить только с малодушными и пугливыми людьми, у которых не всё в порядке в моральном плане, и что у прокурора и раньше почему-либо было рыльце в пушку, теперь Джамал не сомневался. Вот эти люди и сыграли на его слабостях. Травников по опыту и стажу работы с подобными типажами был совсем другого мнения о возможностях людей с противоправными взглядами. Он удержался сейчас от высказываний и старался излишних эмоций не выражать в отличие от его заместителя, который по-прежнему с ехидной улыбкой смотрел на своего начальника.
- Вы, как старший следователь прокуратуры, что собираетесь предпринять сейчас? - услышал Джамал голос Травникова и очнулся от своих мыслей.
- А что можно предпринять в данной ситуации? Вы были с художником наедине, ваш разговор никто не слышал, и по сему доказательств вашего разговора нет никаких. То, что ваша супруга пребывала в той самой клинике - это не аргумент для следствия. Вы же сами её убеждали, что так надо! И она поверила в этот бред. К тому же, вы оставили расписку вашим шантажистам о том, что обязуетесь докладывать о ходе следствия взамен на хорошие условия содержания и лечения вашей жены, что они и делали. Даже врачей к ней из Новороссийска привозили, очень им нужно было такое ваше обоюдное "знакомство", полезное для них во всех смыслах. Теперь, когда ваша супруга дома, они лишаются возможности на вас давить, но ваша расписка у них есть!.. Аргументируя всё выше изложенное я предлагаю вам... немедленно подать в отставку! Мы с вами работать в одной связке больше не сможем. И вы понимаете почему, - Джамал проговорил это на одной ноте, в одной тональности, не придав значение тому, что Травников весь сжался, как от удара при этих словах, он понимал, что его заместитель сейчас говорит истинную правду, дальше работать в прокуратуре при таком раскладе он уже не сможет.
- Да, вы правы, зачем себя мучить, я и так уже измучился за эти долгие два месяца ожиданий и страхов. Тем более, я теперь скрытый предатель, а это опускает меня даже в собственных глазах сильнее, нежели в ваших, мой дорогой друг. Вы для меня сделали самый большой подарок - вернули мне Ксению!.. А я вас даже ещё не поблагодарил!.. Мой вам низкий за это поклон и за понимание... тоже! - Травников достал из верхнего ящика стола пустой бланк. - Я подаю в отставку и передаю полномочия моему заму, то есть вам.
- Я не хочу вашей должности, но по правилам, пока не пришлют нового прокурора города Краснодара, я буду временно исполняющим ваши обязанности. Хочу остаться в должности старшего следователя и продолжить собирать данные и доказательства на банду уголовников, маскирующихся под людей высшего сорта. Тем более, что у меня уже есть свои наработки, хочу провести оперативную игру, но для этого мне нужен опытный человек из органов МВД, а таким был и есть только Богданов на данный момент. Родионов для этих целей не подходит, но майору ещё надо пол года восстанавливаться. Хочу с ним посоветоваться, кого он мне предложит для работы по моему оперативному плану, которым, уж простите, поделюсь только с ним.
  Травников уже не слушал, он строчил своё заявление, зная, что ему полагается пенсия по выслуге лет, потому что он верой и правдой служил ещё на войне военным прокурором на нескольких фронтах, и закончил свою работу в Праге 1945 года. А его состояние здоровья тоже могло послужить поводом для такой неожиданной для его руководства просьбы, чем он и решил сейчас воспользоваться. Он понимал, что Ахмедов вынужден будет всё доложить высшему прокурорскому начальству, если продолжит занимать свою должность. Теперь это уже было не логично с его стороны на старости лет попадать под такой каток фактов. Ахмедов поступает с ним очень благородно, и за это Травников ему тоже благодарен. Но как теперь повернётся дальше дело? Кто на самом деле этот художник, жертва шантажа, или главарь? Вопросов было больше, чем ответов. ( В этом непростом деле всё было сложно от того, что известные фигуранты молчали, даже те, которых уже припёрли к стенке, отказывались говорить и давать показания против своих главарей).

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.