Шура, бей в барабан! почти шутка

     Всякий раз во время воскресной мессы, когда начинается Литургия Слова и подходит время Второго Чтения, предусматривающего наше участие в чтении или пении соответствующего псалма, напряженно прислушиваюсь к чтецу, озвучивающему нам строчку, исполняемую рефреном. Чаще роль чтеца выполняет одна из прихожанок, не обязательно обладающая голосом и дикцией. К тому же, в храме почему-то не используются микрофоны, хотя они и имеются. В результате, редкий раз, когда я, да и не только я, запоминаю и могу безошибочно повторить в нужный момент эту строчку псалма.
     Поэтому, как правило, рефрен повторяют не многие молящиеся. Кто-то пытается изобразить пение, но приглушенным голосом или даже шепотом, кто-то просто молчит. Молчу и я, боясь ошибиться и произнести что-нибудь не то. Благо, голос еще звучный. В общем-то, мелочь.
     Но проблема еще и в том, что в таких случаях я машинально отвлекаюсь от устоявшегося хода мессы на далекие воспоминания, да еще и часто не могу сдержать неуместную в эти моменты улыбку, а то и смешок, вызывая впоследствии вопросы у соседствующего Александра Николаевича, моего давнего партнера по воскресной службе.
     А вспоминается в такие минуты моя несравненная школьная учительница немецкого языка Елена Степановна. О ней более подробно я написал здесь же на «Прозе», в сборничке «Мои школьные учителя». Но написал там, оказывается, не все. Сохранилось еще одно воспоминание. Как-то, как всегда – к месту, Елена Степановна вспомнила и рассказала нам, как она занималась в школьном хоровом кружке, в Киеве. Как придя туда впервые, удивилась словам из припева разучиваемой песни: «Журавель! Журавель! Журавель! Барабан!». Удивилась, но постеснялась спросить. Так и выводила старательно громко: «Журавель! Журавель…». Ее голосок терялся в многозвучье и многоголосье большого ребячьего хора.
И только через несколько дней она вдруг поняла, что нужно было петь: «Шура, бей! Шура, бей! Шура, бей в барабан!».
     Рассказывая об этом случае из ее не такой уж и веселой жизни, Елена Степановна представала перед нами настоящей актрисой: то изображала смущенную школьницу (и мы представляли ее в эти минуты красавицей Лелей Бобко - ее дочкой), то заразительно смеялась… Очевидно, поэтому ее короткое повествование и запомнилась мне так ярко.
     Вот этот небольшой факт (или эпизод) из жизни школьной учительницы я и вспоминал на мессе. Возможно, Елена Степановна что-то и приукрасила, возможно, я в чем-то отступил от ее рассказа, воспользовавшись правом автора. Это не важно. Шестьдесят лет прошло с нашей встречи. А вспоминается при каждом удобном случае… Как сейчас.

Август 2024 г.
Нижний Новгород