Преданность полная версия

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­Марк пришёл домой и включил автоответчик. После нескольких деловых сообщений, он услышал голос: негромкий, прерывистый, почти со стоном:
-- Им всем на меня наплевать, кажется я больше не могу, помоги...пожалуйста!
При слове "пожалуйста" его лицо исказилось удивлением. Возможно он ожидал нечто подобное, но "помоги пожалуйста"... она? Она и "помоги пожалуйста"? Взял телефон и набрал номер, гудки были, но никто не отвечал, он перезвонил на домашний. Тишина! Встал, накинул пиджак и быстро вышел из квартиры. Он набирал её номера в лифте, по дороге к машине, в автомобиле. Ответа не было, гудки пульсировали в висках, казалось, что это его сердце билось так стремительно и гулко. Конечно Лика могла быть чем-то занята, но он начал нервничать. Он... нервничал!..
Произнести "помоги пожалуйста", и пропасть... Идиотка. Он злился и вместе с раздражением, росло чувство тревоги. Не дожидаясь лифта, поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.
Вслушивался и -- звонил, звонил: в квартире глухо откликнулись -- мобильный и домашний.
-- Открой, слышишь, открой, если не откроешь, взломаю всё к чёрту, открой сейчас же, слышишь, ну открой же,  -- замок щёлкнул... Она стояла, в коридоре, с волос, лица, шеи -- стекала вода, глаза не отрывались от его взгляда. Он шагнул к ней: протянул руку, она отстранилась, потом приникла к нему.
-- Тихо, тихо, всё хорошо, всё замечательно, успокойся, я здесь, я помогу, я с тобой...

Марк любил её -- с института, а она не отвечала ни на чьи чувства, самая красивая девушка на их факультете, домашняя девочка, с тургеневской внешностью и копной пышных, а-ля Анжела Дэвис, рыжих, отливающих медью -- волос.
На пятом курсе он сделал ей предложение. Она, стараясь быть мягкой -- отказала. После защиты диссертации, он предложил ещё раз, Лика отказала решительно, даже не позволив ему обнять себя. Потом он слышал, что замуж она так и не вышла, личная жизнь не складывалась, а чуть позже появились стихи, их печатали, говорили о них, хвалили и причитали. Она была известна в литературных кругах. А он в иных...и стал состоятельным человеком, влиятельным, женатым и очень скрытным. Иногда он ей напоминал о себе: поздравлял с днем рождения, с новым годом... Лика благодарила: спокойно, равнодушно, интеллигентно. Так прошло 15 лет. И вдруг позвонила она! Он мало чему удивлялся, уже давно знал: жизнь или закаляет человека или ломает его. Жизнь -- самое прекрасное и самое жестокое творение Всевышнего. Теперь она была в его объятиях не проявляя строптивости; но он хотел увидеть её лицо; в последний раз, много лет назад,  когда он хотел Лику поцеловать, на этом лице, таком дорогом и любимом, были страх и ... отвращение. К нему? Почему? Марк ни разу не пытался ей навязать что либо, чего она не хотела, за что же так? Он тогда "просто" ушёл; нельзя вызвать то, что не для тебя. Даже сейчас, насыщенный властью и деньгами, ведал: покупается многое, слишком многое, чувства получаются только бартером... Что же произошло с ней, всё ещё красивой, талантливой и вроде успешной? Он откинул её голову, взглянул -- напряжение и боязнь: не могла скрыть свои эмоции, не могла!
Не глядя на неё, прошёл в комнату, она следом. Он ждал!
--У меня что-то с головой, не могу планировать и решать свои дела, не хочется видеть людей, не хочется выходить на улицу, полгода -- не дописать финал повести, а вот это хуже чем депрессия; депрессия возможно глушится, творческий кризис медикаментами не лечится. Мне неккому обратиться за помощью, самый близкий мне человек сказала: "Что тебе от нас надо". Невозможно осудить -- за это: у всех свои собственные проблемы; не каждый способен взвалить на себя ... слабого человека; я оказалась слабой, понимаешь? Слабому помочь нельзя!...
-- Да, я читал твои афоризмы, -- перебил он её.
-- Это Цветаева, мой... милый:  "Помочь можно только сильному", я познала это... Ты любил меня когда-то; ты был мне предан; я отвергла многих, и тебя; но бумеранг существует, это я ... тоже познала, -- голос становился всё тише, ресницы затенили глаза. "Господи, а ведь глаза такие же огромные, золотисто-коричневые, удивительные, завораживающие своей красотой, как драгоценные камни хризоберилла.Только выражение -- иное, совсем -- иное..."
-- Мне необходимо отдохнуть, чуть-чуть, недолго; может быть... ты сможешь... если ты всё ещё... помнишь... -- голос становился всё слабее, веки совсем прикрыли глаза. -- Если ты хочешь... я... я готова... я... постараюсь...
Много лет мечталось -- покорить её, увидеть податливой и беззащитной, а сейчас найдя Лику такой, как представлялось раньше, Марк не чувствовал к ней ничего, кроме жалости: он больше не любит? не способен -- на сострадание? Какая пропасть, между жалостью и состраданием. И, что за роль она ему уготовила, предлагая плату за внимание и отклик? Она даже не удосужилась притвориться, а от него ожидает... преданности.
-- Ты ела что-нибудь? Я голодный, -- в кухне он открыл холодильник. Ну конечно, ничего стоящего. -- Пойдём поедим, заодно погуляем, вечер замечательный. Переодевайся, я тебя подожду в гостиной.
Она послушно и медленно направилась в спальню.
Было около часа ночи, когда они подошли к подъезду её дома.
-- Я поднимусь? -- неожиданно для себя спросил Марк.
Лика кивнула. Войдя в квартиру она включила люстру, села на диван, поднялась и притушила свет.
-- Я должна -- тебе рассказать. Это тяжело, но думаю, надо.
Он почувствовал -- сейчас случится нечто чрезвычайное, он не был готов узнать о ней некую новизну. За несколько часов и так произошло немало событий, что ещё? Марк устроился напротив Лики.
-- И что же? Только без подробностей. Я не священник, исповедей не люблю.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­-- ­­­­­Ты ведь помнишь, мне подарили путёвку в санаторий, на море, на день моего рождения. Начало декабря, народа немного, с одной соседкой в номере -- молодой замужней женщиной. А ещё на меня обратил внимание студент, эрудированный и помнится, очень симпатичный. На пятый вечер нашего отдыха, в городском кинотеатре шёл "Сталкер". Ты знаешь, я любила фильмы Тарковского. Ну, мы и пошли втроем. Они не дождались окончания, решили уйти, а мне было интересно. Парень не хотел уходить без меня: "Раз вместе пришли, должны и вместе уйти", правильно рассуждал: но я просчитала, я просчитала: автобус отходит от самого кинотеатра, последняя остановка прямо около ворот санатория, в парке -- охранник. Он... увидел меня в автобусе, кажется выходил из него, а увидя -- вернулся... пытался познакомиться. Ты знаешь как я воспитана! Ни на улице, ни в транспорте, ни с кем... Но была вежлива, вежлива была! Он вышел вслед за мной, впереди нас по дорожке парка, ведущей к зданию, шли трое мужчин, они
завернули за угол, и тот, попытался меня обнять, я ударила его по руке. Он мгновенно схватил меня, поднял и бросил
под деревья. Я закричала, он зажал рот:  "Задушу , если позовёшь кого-то, раздевайся, сама". Он долго угрожал, я умоляла его -- отпустить, говорила, что -- девушка, думала пожалеет, инфантильная дурочка, а он твердил: " Раздевайся...
сама". Я вновь закричала, он прижал ладонь ко рту так сильно, что -- стало нечем дышать, "Отпусти, я согласна", -- он стянул колготки и... всё прыгал, прыгал, " Вот так до смерти и добрыгает", подумалось, как в тумане, а он вдруг отпустил. Встал, застёгивая штаны произнёс: "Теперь будешь только со мной встречаться, теперь знаешь, что значет ударить мужчину" -- тварь, тварь! Я дошла до своего номерв, соседка увидела кровь на платье, поняла всё -- раньше меня ... вызвала скорую, та -- вызвала милицию. Я и им рассказала, что он меня убеждал, чтобы я согласилась сама... Говорили: "Он не маньяк, в живых оставил, и вообще... повезло...даже если найдём, факт насилия не докажете, и охранник говорит, что был на своем рабочем месте и крики не слышал. Во всём, Вас обвинят: городская, на отдыхе... Вы должны понимать..." Я согласилась не заводить дело...А кровь всё шла! Отвезли в больницу, дежурная врач, нестарая, интеллигентная такая дамочка, сказала: "Разрывы, необходима операция". И без наркоза, наживую.... А потом лампа погасла, так бывает в жизни, понимаешь, в жизни именно так и бывает! Помню она говорит медсестре: "Посвети фонариком, иглу потеряла". Я даже орать перестала... спрашиваю: "Вы нашли?! Я потерплю, главное найдите!". Лампа вновь загорелась. "Нашла, успокойся, на нас -- на бабах, как на кошках..." Две недели -- только стоя и лёжа...
Долго, очень долго никого к себе не подпускала, самую малую мужскую ласку, не могла стерпеть, да ты сам, знаешь....
Исповеди не будет, но скажу: встретила я своего жданного, увидела и.... любовь, м;рок, как хочешь назови -- сама в постель уложила, в первый же день нашего знакомства, точнее -- в ночь. Ничего кроме боли и крови не было. Я плакала, он гладил по голове и утешал, а потом... просто ушёл. У него были жена, сын, я это знала, но эту, свою границу -- переступила. Если бы он любил меня, пусть недолго, но любил, тогда бы.... А так, только через несколько лет, при профилактическом обследовании, был выявлен металличический предмет: ушко от хирургической иглы... Я сразу даже не вникла, а потом вспомнила слова: " Потеряла иглу". Сначала считала -- её нельзя было найти, разъяснили: нередкое явление, и всегда можно подметить, а если сделать необходимый наркоз, найти можно. Ты понимаешь, интеллигентка, врач, женщина -- хуже ...того животного, хуже! Она даже не попыталась.Тварь! А возможно и не было в этом приморском городишке необходимого... Ещё одно знакомство .... результат тот же. Я тогда решила -- это бумеранг: за всю мою инфантильность, за отверженные чувства, за невольную, но всё равно -- жестокость. И всё-таки, Марк, я хочу тебя спросить: кем бы мы стали, если бы жалели всех, кто нас желает?
Лика говорила чуть путанно и быстро, словно опасалась: если прервётся, не сможет досказать. Марк не был потрясён: в своей жизни он многое видел, ох как -- много. Он был поражён тем, что всё это произошло именно с ней, а значит и с ним?! Слушая её он думал о том, что никогда не знал Лику, а всё эти 15 лет любил выдуманную им девочку. Инфантильную, думающую только о себе, никому не доверяющею -- не любил никогда. Она и сейчас думала только о себе -- рассказала свою историю, после того, как предложила ему сделку: я готова спать с тобой, постараюсь полюбить тебя, а мне необходима твоя преданность. Как он должен поступить? Принять её чувства и отказаться от своих? Она расчитывает именно на это? Или... Дрянь! Марк испытывал нечто, похожее на ярость, это ощущение росло в нем как страсть:
-- Какая же ты стерва, пошла ты... -- он спрятал руки за спину... и ушёл. Уже сидя в машине, расслабился, закрыл глаза. Перед ним пронеслись: её лицо, мокрые волосы, прерывистый голос, вопрос: "Кем бы мы стали, если бы жалели всех, кто нас желает?", и безысходное: "Я решила -- это бумеранг.",  "Им всем на меня наплевать. Кажется я больше не могу. Помоги пожалуйста!". В нем что-то, дрогнуло, в сердце?  что-то, захлестнуло его, ударило. Выскочил из машины, и кинулся обратно.
-- Господи, только не сейчас, не надо... не допусти и сохрани, -- молил он, никогда не взывающий к Нему. Вбежал в незакрытую квартиру, одной рукой прижал Лику к себе, другой всей пятернёй (как же ему этого хотелось!), врылся в наэлектризованную медную гриву и слегка дёрнул назад.
-- Ничему тебя не отдам, никому, смотри на меня, никого, только я, на меня смотри! --  её глаза улыбались? Мужчина подтолкнул девушку к креслу, свалился в него сам и развернул её тело -- на себя...  успев подумать: "Так, для неё, лучше..."

...Марк коснулся губами уха женщины, прошептал:
-- В гостиной я видел черновик, мне думается, ты должна дописать финал своей повести.
-- Не-а, я напишу -- продолжение.


31.05.2022.


Рубрика произведения: Проза -> Рассказ
Свидетельство о публикации: izba-2022-3325737
© 08.06.2022г. Давидовна Милана