Об утраченном праве и полученном бесправии

Днями перечитал пьесы А.В. Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского», «Дело», «Смерть Тарелкина» и посмотрел ещё советский четырёхсерийный фильм «Дело Сухово-Кобылина». И как-то по-иному посмотрел на одно знаковое событие в жизни известного русского драматурга, весьма неприятное для него самого. Речь идёт о деле об убийстве французской модистки и московской купчихи Луизы Симон-Деманш.

Л. Симон-Деманш прибыла в Россию из Франции в 1842 году и проживала в роскошной пятикомнатной московской квартире на Тверской улице, которую снимал для неё Александр Васильевич Сухово-Кобылин, тогда 25-летний отпрыск богатого дворянского рода, познакомившийся с Луизой в Париже во время своего путешествия по Европе. То бишь, по сути, госпожа Симон-Деманш была содержанкой молодого дворянского повесы.

7 ноября 1850 года Луиза Симон-Деманш была убита неподалёку Ваганьковского кладбища, а Александр Васильевич Сухово-Кобылин стал одним из подозреваемых. Не намереваясь пересказывать всю эту историю, хотел бы остановиться на двух эпизодах.

22 ноября 1850 г. Александр Васильевич был освобождён из заключения в одиночной камере Серпуховской частной тюрьмы, куда он был помещён по подозрению в убийстве Луизы Симон-Деманш, в связи с тем, что в её убийстве признались трое её слуг из крепостных Сухово-Кобылина. Однако, через год, в ноябре 1851 г. эти слуги отказались от своих признаний, сославшись на то, что свои показания против себя самих они давали под нажимом и пытками со стороны следствия. По этой причине было принято решение министром юстиции Российской Империи В.Н. Паниным о проведении нового расследования дела об убийстве Луизы Симон-Деманш, которое (решение) закреплялось подписью Императора Николая Первого. В процессе этого второго расследования А.В. Сухово-Кобылин был ещё раз заключён в тюремную камеру.

Наверное, есть смысл расставить ударения, хотя они и так вполне очевидны. – Правоохранительная система (вот именно, правоохранительная) Российской Империи принимает во внимание показания крепостных людей, которым суд первой инстанции уже вынес суровый приговор – 20 и 15 лет каторги и ссылка, и отправляет их крепостника на новый круг следственных действий. Причём, проблема находится во внимании непосредственно министра юстиции государства и самого Императора. Проблема, связанная с судьбами крепостных людей.

Второй эпизод связан с тем, что следствие и высшие чины (также как оба императора – Николай Первый и Александр Второй) были прекрасно осведомлено о том, что А.В. Сухово-Кобылин не только находился в дальнем родстве с радикальными противниками действующей власти А.И. Герценом и Н.П. Огарёвым, но и поддерживал с ними дружественные отношения, что сам на следствии и не скрывал. При этом Герцен с 1847 года уже находился в эмиграции и издавал там революционную газету «Колокол» с призывами к свержению имперского режима в России, а Огарёв в 1850 году был обвинён в участии в «коммунистической секте», а в 1856 г. также эмигрировал в Британию, где вместе с Герценом создал т.н. Вольную русскую типографию, где печатались призывы к крестьянской революции. Тем не менее, второй этап расследования дела об убийстве Луизы Симон-Деманш завершился оправданием и А.В. Сухово-Кобылина, и трёх его крепостных.

Представить себе подобное отношение коммуно-большевистских следователей или судей, а тем более вождя Сталина к судьбам оболганных и вынужденных под пытками давать показания против самих себя (даже не дворян и не священников) просто невозможно. А о нынешнем беспределе провоосквернительной системы эрэфии можно узнать даже по материалам заседаний Совета по правам человека при Президенте РФ, не говоря уже о других источниках.

Чтобы стало понятно как Россия от правового государства (не идеального, и не без изъянов) имперского периода скатилась к бесправию и произволу после 1917 года достаточно попытаться нарисовать картину, где годах эдак в 1930-х сторонников Льва Давыдовича Троцкого судят по закону…