Та, которую назвали Фаней. Эпизод 18

– Ах, это Вы… Здравствуйте, проходите. Пупсик, у нас гости!
Девочка не без интереса осмотрела пришедшую. Элеонора Гавриловна выглядела как всегда безупречно. Жёлто-красное платье несомненно подчеркивало её фигуру. Прическа идеальна – уложенные в ракушку волосы блестели приятным отливом без намека на седину. И только круги под глазами выдавали некую усталость.
Артур пригласил гостью пройти. Они с Пупсиком по-прежнему жили в квартире, которую снимал для них следователь. Однако, Илелюхин предупредил, что им скоро придется съехать. Пережитое за последнее время привело к тому, что Дрязкина замучила бессонница. Скоро суд – что будет, даже если ему дадут условный срок? Куда идти с ребенком на руках? А тут ещё и… она.
– Здравствуй, деточка! Это твоя?... Я не знала, что у тебя есть дочь…
Артур промолчал. Пупсик с недоверием ещё раз оглядела женщину и сказала:
– Я пойду на улицу.
– Проходите, я сейчас поставлю чайник… – тихо сказал Главка.
– Не надо, – Элеонора перехватила его руку. – Я не за этим пришла.
Он с неприязнью одернул руку:
– Хорошо, тогда пройдемте в комнату, поговорим.
Они сели на диван. Воцарилось молчание.
Там, в детдоме, мальчик-Артур, конечно, мечтал о матери, о её материнской ласке, заботе. Но чем взрослее он становился, тем больше приходил к мысли, что у него НЕТ мамы. С возрастом он все больше понимал, что дети в приют попадают не от хорошей жизни. Понимал, что за матери их бросают – какие-нибудь алкашки, проститутки. Да они, эти бабы и матерями не достойны называться! Стервы, нелюди, ломают жизнь малышам, таким беззащитным крошкам… Артур НЕ ВЕРИЛ, что его мать такая. Поэтому для себя он решил, что его МАМА умерла. Умерла в родовых муках, и только поэтому он оказался один. Он представлял, как милая мамочка ждала его, сыночка, с какой заботой относилась к нему, когда он был в животике, какая она была красивая и радостная. Но трудные роды разлучили их. Главка давно смирился с тем, что его мать умерла. Он думал о ней редко, не относился к той категории детдомовских, которые во что бы то ни стало решали найти мать. Иногда, потому что верили в чудеса, иногда для того, чтобы отомстить. А Главка не искал мать, а лишь иногда видел её во сне. Красивая светловолосая беременная женщина, в легком светлом платье шла по яркой сочной зеленой траве босиком, легко кружилась, пела. Ветер развивал её волосы, она улыбалась… И именной такой была мать Дрязкина.
Как же ему относится к этой женщине бальзаковского возраста, которая сейчас сидела перед ним и действительно приходилась ему матерью? Молчание затянулось.
– Может, все-таки чаю?
– Нет, Виктор, не надо, дорогой… – тут Элеонора заметила, что как лицо Артура посерело.
– Я не Виктор! Меня зовут Артур. И если Вы пришли только для того, чтобы искать во мне своего потерянного сына, то я прошу Вас…
– Извини, Артур… – она вновь схватила его за руку. – Вообще-то я хотела назвать тебя Владимиром, Володенькой. Ох, опять не то говорю… Прости... Не гони меня так вот … сразу. Ты пойми…
Она замолчала, а Главка злился. Пришла, нарушила ход его мыслей, опять называет его Виктором. А теперь еще оказывается, что он и не Артур вовсе, а «Володенька!». «Тьфу, как противно!» – подумалось ему.
– Скажите, Вы зачем пришли? – сказал он резко. И тут же пожалел об этом. Глаза Элеоноры моментально наполнились слезами, она стала такой… жалостной.
Поэтому тут же добавил:
– Элеонора Гавриловна, я не хочу Вас обидеть. Но и Вы тоже поймите. Я… столько лет жил без матери. Я просто привык.
Её глаза расширились. Но она молчала, решила дать ему высказаться до конца.
– Да, да, не удивляйтесь. Я привык… привык к кому, что я один, что я сам могу постоять за себя, за свою семью. К тому, что я самостоятельный, самодостаточный мужчина. И вряд ли теперь что-либо изменится. Мне не нужна материнская юбка, за которую можно прятаться…
– Но, Артур, ты же всё слышал своими ушами… Я же не сама. Нас разлучили, я считала, что у меня один сын выжил, а второй умер. При родах.
– А это не меняет суть дела. Я тоже считал, моя мама умерла при родах. Понимаете? МОЯ мама умерла в родовых муках, и только поэтому я оказался в детдоме, – его голос дрожал.
– Бедный… мой мальчик.
– Я всегда верил, что моя мама меня не бросала.
– Но ведь так и есть! – она даже заулыбалась сквозь слезы. – Я не бросала тебя.
Он встал. Походил по комнате. Ему захотелось раз и навсегда разрубить этот узел.
– Нет, не так. Моя мама умерла… Я похоронил её. В душе.
Элеонора беззвучно разрыдалась. Артур почувствовал, что опять говорит не то. И поэтому он ещё больше разозлился на эту женщину.
– Я все-таки пойду, поставлю чайник.
Они молча выпили чаю.
– Элеонора Гавриловна, Вы простите, пожалуйста. Но давайте расставим все точки над «и». Ведь Вы за этим пришли? – она молча кивнула головой.
– Я не хочу начинать с «нуля». Я уже взрослый и ни в ком не нуждаюсь…
– Даже в матери?
Он промолчал.
– И потом… Этот Виктор! Он мне всю жизнь поломал! – Артур сказал это так резко и так громко, что Элеонора поперхнулась глотком чая.
– Господи?! Так ты был знаком с Витюшей?!

[Да. Вот, как говорится, и приехали! Здорово, конечно, этот следователь расставил все по своим местам. Едва стала прорисовываться картина, кто я, как он вновь ловко запихал меня в психушку. Только потому, что я чего-то не припоминаю или чего-то недоговариваю. Да, действительно, это очень удобно! Ну и пусть с ненормальной не совсем разобрался, так ведь не за это и боролся! Он хотел, чтобы его восприняли как великого сыщика – и ему это удалось! А как же! Ведь он сумел раскрыть тайну века! Штрайбикуса убила не жена, а её любовник! Каждый получил по заслугам – Лену наверняка отпустят, Артур нашел мать, Илелюхин награду какую-нибудь получит. Ну и что ему до нас, до простых смертных! Некогда нашему Чеширскому коту глупостями заниматься! Раз сумасшедшая, значит, ей место в дурдоме, Пупсик – без родителей, у нас на неё нет никаких прав по закону – значит, быть ей в детском доме. Артур? А что Артур? Неудачливый воришка?! К тому же считай, обеспеченный судимостью? Да кому он нужен! Хотя, повезло парню, мать-богачка объявилась… Значит, не пропадет… Даня?! Так это вообще ноль на палочке! Ничего, если повезёт, ещё раз встретятся. Конечно, встретятся… Как ему жить-то, Даньке? Без работы, дома? Конечно, воровать опять пойдет. Или что похуже… Вот здесь-то и вновь появится вездесущий Илелюхин и осуществит свою мечту – засадит парня за решетку. Ещё одна поломанная жизнь – ещё одно раскрытое дело и хвала начальства.
Да, влипли… Кто же знал, что так все повернется. Ведь Даня так верил, что этот следователь разберется, что к чему. Поможет мне найти родителей, восстановить память. Хотя, можно сказать, и здесь он свою задачу выполнил – с родителями познакомил. Два пенсионера, которые когда-то вышвырнули надоедливую дочь – сначала в психушку, затем в Германию. К тому же Владимир Мартынович меня с самой собой познакомил. Ну что же, здравствуй, Ирина Петровна Белявская! Ты – девушка с прошлым, я – девушка без будущего. И все это одно лицо. Хотя, теперь я думаю, до нашего с тобой лица и вовсе дела никому нет. Все вернулось на круги своя… Вот мы с тобой опять в дурдоме. Кстати, почему ты так поправилась? Нужно следить за собой, дорогуша!]

– Даня, ну хватит уже на сегодня. Пора домой, пойдем, пойдем… – Лиза уже около получаса пыталась вытащить пьяного в стельку Даниила из-за столика ночного клуба.
– Послушай, ты… отвали от меня! Я хочу пить и буду пить! – он погрозил пальцем своей собеседнице. – Официант, ещё стопку!
Однако Лиза показала «отбой» подходившему бармену и знаком попросила дать счет. Даниил уже положил голову на стол и почти спал.
– Пожалуйста, – Лиза дала деньги и попросила охранника помочь ей вывести Даню на улицу. Там она поймала такси, и они поехали к ней домой. Еле дотащив пьяного парня на пятый этаж, Лиза уложила его на кровать.
– Не приставай ко мне, отстань… – бормотал Даниил, когда она пыталась снять с него ботинки.
– Да на фиг ты мне сдался! Связалась с тобой, малолетка… – в сердцах буркнула Лиза и с грохотом бросила ботинок на пол.
– Это я-то малолетка! – Даня вскочил, как ужаленный. – А ну иди ко мне, сейчас я тебе покажу малолетку! – он притянул к себе пышногрудую Лизу.
– Ты чего? Я же пошутила… – но поняла, что он уже не отпустит её из своих объятий. Впрочем, она не очень-то и сопротивлялась. Такое странное знакомство с юношей, там на допросе, пришлось как нельзя кстати для одинокой молодой ещё вдовы…

**24 сентября 1993 года.
– Господи, ну ты немой что ли! Хотя объяснил, что здесь происходит! – Ирина без сил плюхнулась в кресло и разрыдалась.
– Ты говоришь по-русски?!
Она подняла заплаканные глаза на парня-охранника. Вот уже несколько недель пыталась поговорить с ним. Но он все время молчал. А теперь вдруг…
– Погоди, тихо… – парень приложил палец к губам, давая понять, чтобы Ира молчала. Он выглянул за дверь, осмотрелся, вернулся в комнату и запер её изнутри.
Однако, от этого Ире не стела легче. Наедине с незнакомым мужчиной. Она даже съежилась от страха.
– Ты чего? Не бойся, – он словно прочитал её мысли, сел в соседнее кресло.
– Отчего ты никогда не говорила со мной по-русски?
– А что?
– Я не знаю немецкого, поэтому и не отвечал тебе
Ирина даже улыбнулась сама себе – сколько пыталась наладить общение, а мысль о том, что он не знает языка, не пришла в голову.
– Как тя звать-то?
– Ира.
– А я Паша… Ты это… не боись, я не кусаюсь.
– Да я и не боюсь. Будем знакомы, – она протянула руку.
– Аха, – он мягко пожал ей пальцы.
– Выпусти меня отсюда, – прямо сказала Ира цель знакомства
– Хм… – Павел улыбнулся какой-то глупой улыбкой, – Ты это… того… не обижайся. Но я не могу тя отпустить. И ещё… ты пиши, на вот… – он протянул карандаш и бумагу.
Ира не совсем его поняла.
– Я… понимаешь… она… – он показал в сторону двери, – нельзя нам…
Он почесал затылок. Девушке показалось, что парень, несмотря на свою довольно симпатичную внешность, мягко говоря, туповат.
– Ты хочешь, чтобы я тебе написала?
– Аха, ну да… – он помолчал. – Я буду тебе отвечать. Иначе… хана, – и он сделал жест рукой, будто ему отрубят голову. – Я побёг…
Он открыл дверь, выбежал и опять запер Иру изнутри. Она печально вздохнула… Ну вот, опять одна. Похоже «знакомство» с Пашей ничего не дало. Тут Ира увидела, как чья-то рука подсунула под дверь листок бумаги. Она подняла его и прочитала. «Мы будим пириписываца. Иначе нельзя. Если она узнаит нам обоим будит плоха. Паша. Обязатильна сжигай эти письма».
«Вот тебе раз!» – подумалось Ире. Она была удивлена и неграмотностью Павла и тому, что он так боится Ариадны. «Ну… дай бог, наше общение будет недолгим». Она порвала записку на мелкие кусочки. Ариадна обещала завтра ей прогулку. Ирина надеялась, что там, на людях, ей удастся сбежать. И она наконец-то встретится с Виктором.**

Прошел месяц.
Артур в очередной раз пришел в опекунскую комиссию детского дома № 163. И, разумеется, ему отказали, заявив прямо:
– Как мы можем разрешить Вам усыновить ребенка, если у Вас есть судимость, нет стабильного дохода, постоянного места жительства! Не говоря уже о том, что мы отдаем предпочтение полным семьям, а не одиноким родителям. Но свидеться с Пупсиком разрешили:
– Проходите, Алина (такое имя ей дали в детдоме) ждет Вас.
– Девочка моя дорогая! – Главка обнял её, стараясь скрыть своё отчаяние. – На, я вот тут тебе конфеток принес, твоих любимых.
– Спасибо! А где же Фаня и Даня? – сказала Пупсик. Она была одета в такое поношенное платье, что у него сжалось сердце.
– Они… придут, следующий раз. Обязательно.
– Глупый ты! – резко ответила на это девочка. – Что ты мне все время голову морочишь? Думаешь, я маленькая ещё и ничего не понимаю?
– О чем ты, Пуся? – Артур гладил её по волосам, стараясь не начать этого страшного разговора. Ну как он может сказать ей, когда придут Фаня и Даниил, если он даже не знает, где они и что с ними. После закрытия дела Елены Штрайбикус, все рухнуло. Жизнь разбросала сплоченную троицу. Данька опростоволосился в первые же дни своего одиночества (чуть было не попался за мелкий грабеж), вынужден был некоторое время скрываться. Вроде даже уехал из Москвы.
– Зачем ты меня обманываешь? Не придут они ко мне! Я знаю, не любят они меня! – на глазах Алины были слезы.
– Нет… это не так… вернее… – Артур путался в словах. Тут она совсем расплакалась. К Главке подошел старший воспитатель и попросил его немедленно оставить девочку в покое и покинуть здание детдома. Доводы его – «от ваших встреч девочке только хуже становится, а у неё и так проблемы с нервами».
И Артур вновь уходил ни с чем. Приходил через день или через два… Чтобы вновь просить опекунства, поговорить с Пупсиком, или хотя бы увидеть её издалека и помахать рукой. Так продолжалось несколько недель, пока однажды…
– Извините, – услышал он ответ директора. – Вы не сможете увидеть Алину.
– Ну, Галина Львовна, я просто хочу гостинец передать…
Директор с грохотом закрыла какую-то толстую папку.
– Вы не сможете увидеть Алину, потому что девочку скоро удочерят. Нашлись желающие. Уже через месяц будут готовы бумаги. Вам советую забыть про неё!
– Как? Кто они…

Прошло два месяца.
– О-о-о… Елена Николаевна! – Илелюхин внимательно осмотрел вошедшую экс-Штрайбикус. (Елена подала документы в паспортную службу, чтобы вернуть себе девичью фамилию). Выглядела она великолепно. Рыжие волосы были аккуратно уложены в красивую прическу, идеальный макияж, сумочка под цвет костюма, нежно-голубая.
– Чем обязан такому внезапному визиту? (Елену полностью оправдал суд и реабилитировал её честное имя. Она нашла хорошую работу и снимала квартиру в центре города).
– Владимир Мартынович, я даже не знаю, правильно ли Вы меня поймете… Я хотела бы узнать…
– Да Вы присаживайтесь, чайком побалуемся. А насчет Дрязкина, я, к сожалению, ничего не знаю, – сказал он и улыбнулся.
– Кого?
– Ну… Артура. Дрязкина.
– А как Вы догадались? – она даже покраснела.
– Да ладно, дело молодое…
Она от волнения мяла руками носовой платочек.
– Значит, ничего не знаете?
– Может, Вам лучше обратиться к свекрови Вашей…
Елена так широко распахнула глаза после этих слов, что Илелюхин даже испугался:
– Я хотел сказать, что Вам следует с мадам Штрайбикус переговорить, с Элеонорой Гавриловной. Думаю, Артур где-то у неё…
Она сказала чуть слышно:
– А не подскажете телефончик или адрес?

**7 октября 1993 года.
– Что же она хочет от меня? Расскажи мне, пожалуйста! Прошу тебя… – Ирина, рыдая, сидела на полу прямо возле запертой двери. Она звала Павла.
– Ну чего ты орешь? – парень открыл дверь, вошел в комнату. – Понимаешь, если она увидит, что мы общаемся, нам хуже будет.
– Куда хуже, кому хуже… дальше уже некуда… Я хочу вырваться отсюда… Меня держат здесь как взаперти… как преступницу. Что ей надо от меня? – девушка перешла на истерические рыдания. Павел долго не мог её успокоить. Только после чая с мятой, Ирина пришла в себя.
– Она сейчас в городе. Можем поговорить. Если ты будешь делать, как я скажу, ты… мы убежим! Вместе с тобой, дорогая, – он попытался обнять Иру. Та с ненавистью его оттолкнула.
– Ты что совсем рехнулся! Что лезешь ко мне!
– Ну… я думал… это … ты … того… любишь.
– Тебя!? – Ирина уже почти без сил упала на кровать. – Даже и думать об этом забудь. Если ты на что-то надеешься, то лучше уходи. И забудь наше знакомство.
Павел молчал некоторое время. «Какой все-таки он дурачок!». Наконец, он сказал:
– Ну ладно… нам главное все равно… вместе… держаться рядом, иначе никогда не сбежим. Да? – как будто спросил он.
– Да, конечно, вместе мы сможем что-то придумать. Расскажи мне, что ты знаешь?
– Ты, главное, это… Делай всё, как она скажет. Она задумала тут кое-что, если ты так сделаешь, то мы сможем уйти.
Ирина опять устало вздохнула:
– Да я это и без тебя поняла. Только вот что?
– Главное делать, как она хочет, как она скажет.
– Да понятно это! – она уже начала уставать от тупости этого недоумка. – Что ей надо-то?
– Послушай… В скором времени она станет просить тебя написать письма. На русском. Пиши так, как она говорит.
– Письма? Кому? – это заинтересовало Иру. «Хоть что-то!».
– Ты делай, как она велит. И не спрашивай ничего. Я мало что сам понимаю. Ей, понимаешь, надо… в общем… Присмотрись к ней, и ты поймешь, что она хочет из тебя сделать себя. Вот.
Ирине на миг показалось, что Павел забыл русский язык и сказал абсолютную белиберду. Она на всякий случай решила уточнить:
– Что она хочет?
– Чтобы ты стала ею. Понимаешь?
На секунду Ира улыбнулась. Но потом по её плечам даже мурашки побежали… Ариадна хочет, чтобы Ирина стала ею. То есть она хочет выдать за себя Ирину! Ну, конечно, как она сразу не догадалась. Ведь она постоянно рассказывает о себе, постоянно твердит какие-то фразы, навязывает свои мысли и образ действий. А недавно… Да, ведь недавно они вместе ходили по магазинам, и та купила пару одинаковых платьев, туфель, украшений, и … парик блондинки! Выходит, второе платье предназначается для … неё!
Ирина вдруг внезапно поняла, что её хотят втянуть во что-то страшное, возможно, даже преступное. Но желание выбраться отсюда и, наконец, увидеть Виктора было так велико, что девушка была готова на все.
– Так что ты говоришь нужно делать? Стать Ариадной Трутти? Слушать её во всем? Да запросто! Мне, дорогой мой Паша, терять нечего! Я сделаю все, как она попросит!
И она улыбнулась своему отражению в зеркале.**

– Вы уверены, Константин Львович? Как же так? И что теперь? Да… Я все понимаю… Хорошо… – Илелюхин повесил телефонную трубку. Его глаза округлились, на лбу выступила испарина.
– Что ещё такое, шеф? – спросил Семенов, который как раз находился в кабинете.
– Звонил доктор Сёмкин.
– Кто это, не припомню что-то?
– Лечащий врач, который ведет нашу Нафаню.
– А..а..а.. Ясненько! Девочка память обрела? – Сергей уселся в кресло напротив Владимира Мартыновича, потирая руки от удовольствия.
– Хуже… Филипп Лаврентьевич просил связаться с её родителями и сообщить им очень приятную новость.
– Какую? Ну не тяни же, брат!
– Что они скоро станут дедами.
– Что-что?
– Что слышал, – резко ответил следователь. – Она беременна.
– Ох…
– Короче, Семкин просит, чтобы родители срочно приезжали. Нафаню необходимо перевести в гинекологию.
Семенов закурил. Илелюхин продолжил:
– Надо подписать бумагу о том, что они временно забирают Фаню из психушки, на период беременности и родов. При этом девушку с учета не снимают. Вся ответственность за то, что может натворить сумасшедшая, пока она находится вне стенах дурдома, автоматически ложится на родителей…
– И что это значит? – серьезно спросил Сергей.
– А то, что вряд ли родители её согласятся, – Илелюхин залпом выпил стакан виски.
– Ну, положим, они не соглашаются… Под чью же ответственность выписывается Фаня? – не отставал Семенов.
– Это их не волнует… Вопрос конечно, сложный, я в таких медицинских и юридических тонкостях не силен. Просто доктор поставил меня перед фактом, что Ирина Белявская беременна, а они не ведут беременных женщин. Её нужно забрать из психушки. Скорее всего, вопрос должен быть так решён – девушка в гинекологии, но за ней присматривает психиатр. За отдельную плату, разумеется.
– Да уж… Я думаю, что Валентине Михайловне с её мужем Петро, это вовсе ни к чему… Так может пусть… того, ну… аборт?
– Не получится. Во-первых, потребовалось бы согласие родителей, потому как Фаня сама за свои действия отвечать не может… Да, к тому же… поздно уже.
– Ясненько… – Семенов улыбнулся.
– Не вижу ничего смешного… Белявскую нужно в женское отделение госпитализировать… Там какие-то проблемы, осложнения.
– Так звони родителям!
– А куда звонить-то? Забыл, что они ещё после суда уехали… Якобы на отдых в Крым…
– Точно. А потом их и след простыл…
– Да… – Илелюхин вздохнул. Этим делом уже занималась прокуратура. Потому как странное исчезновение Белявских означало только одно – они отказываются от сумасшедшей дочери. – Что же делать-то, Семенов? Думай!
– Так может, пусть счастливый папаша и забирает свое богатство? Хе-хе-хе-хе…
Оба засмеялись. Но ненадолго. Илелюхин схватил телефон:
– Диночка, милая, подними архивы и разыщи мне телефоны Артура Дрязкина или его товарища… Даниила.

– Проходите!
Елена вошла молча, как-то робко. Она оглядела кабинет, хорошо обставленный, богатый всякого рода дорогими безделушками (статуэтками, подсвечниками и тому подобное, видимо это были подарки).
– Витюша никогда не любил вещи, от которых нет толку… – сказала она неожиданно для самой себя.
– Что? Простите? – Артур сидел в шикарном кожаном кресле, отвернувшись к окну. Когда посетительница заговорила, он повернулся. Он должен был знать, кто к нему пришел.
Елена посмотрела на него и от растерянности выронила сумку, из которой посыпалась косметичка. Ей на секунду показалось, что перед ней сидит Виктор. Настолько неожиданным было новое амплуа Артура – костюм, галстук, другая прическа.
– Извини… – тихо сказала она. Главка тут же вскочил из кресла и стал помогать ей собирать вещи.
– Елена Николаевна! Как я рад Вас видеть! Вы не представляете, как Вы вовремя!
– Что значит вовремя? – она даже немного удивилась его тону.
– Ой, я не совсем то хотел сказать! В общем… Я рад. Присаживайтесь!
Она села, огляделась, освоилась. В это время симпатичная секретарша уже успела накрыть стол – чай, конфеты, бутерброды, фрукты. Все это оказалось как нельзя кстати, потому что она с утра не глотка не сделала.
Они перезакусили. Артур с нескрываемым вниманием рассматривал свою недавнюю соседку по камере, заметив, что она похорошела. Только зеленые глаза по-прежнему были грустны.
– Как дела у Вас, Лена? Почему Вы так долго молчали?
– Молчала? – она не совсем поняла.
– Да. Ведь я уже недели две жду Вашего звонка или прихода. Мать говорила, что нашла Вас и Вы готовы встретиться, чтобы обговорить мое предложение.
– Правда? Как мило с её стороны, – Лена поняла, что Элеонора Гавриловна должна была по просьбе сына отыскать её, и что, разумеется, не сделала этого, а просто наврала ему. Выходит, по мнению Артура, Лена пришла потому, что якобы согласилась обсудить с ним какие-то дела… Глотнув чаю, Лена решила сама для себя, что примет ту игру, которую с ней затеяла бывшая свекровь. И не так уж важно, для чего она пришла на самом деле. Она поправила прическу, улыбнулась.
– Я готова выслушать тебя Артур, только есть просьба.
– Да, конечно, как Вы захотите.
– Мы с тобой все-таки уже общались, давай на «ты», потому что твоя вежливость меня немного настораживает, – она улыбнулась.
Артур вдруг почувствовал, как притягательна для него эта женщина.
– Конечно, прости, я просто подумал… В общем, я не знал, как лучше себя вести с тобой.
– Артур, но ведь мы с тобой были друзьями? Или мне показалось? – и она премило улыбнулась.
Главка вдруг понял, что Лена начала с ним кокетничать.
– Да, да, конечно, друзья… – сказал он резко, будто стараясь прекратить её флирт. – Перейдём к делу?
– Погоди немного, не спеши, – ответила она на это и взяла его за руку. Он машинально сжал её холодные пальцы. – Мы ведь не виделись больше трёх месяцев, расскажи, как у тебя дела?
– Лена, милая, рассказывать собственно нечего. Все очень просто… я струсил.
– Как это? – она подняла на него большие зеленые глаза и явно не поняла его.
– Видишь ли, ты человек взрослый, умный… Думаю, все поймешь. После того, как закончилось это сложное дело, я хотел начать новую самостоятельную жизнь, укрепиться, работать… Но не смог. При первой же попытке устроиться на работу, меня отшили. С моей судимостью-то… Потом пришла… Элеонора Гавриловна… И я согласился жить с ней, работать на её фирме… Испугался, что не справлюсь один со всем накопившимся…
Лена промолчала. Ей льстила откровенность Артура. Она подумала, и наконец спросила:
– А как же твои друзья? Тот парень и девочка? И где же … она?
Главка заглянул в её глаза и почувствовал странное желание выговориться, рассказать всё, излить душу… Но это лишь на минуту. Он ответил быстро, словно давая понять, что эта тема закрыта.
– Даниил уехал, Фаня осталась с родителями.
– Ладно, я сделаю вид, что поверила тебе… – Елена сказала так однозначно, будто точно знала, и что он говорил неправду.
Главка глянул на неё с опасением – вдруг ей действительно что-то известно о Фане. Но Лена быстро перевела разговор:
– Артур, ты говорил, что у тебя ко мне какое-то предложение. Я внимательно слушаю… – она посмотрела на него ожидающе.
– Да… Только может, ты расскажешь, как живешь сейчас, чем занимаешься?
– Я живу неподалеку от Красной площади, снимаю квартиру. Работаю в фирме старшим юристом. В общем, устроилась неплохо, скоро обещают продвижение по службе, – спокойно ответила Елена.
– Это все хорошо, но я не совсем об этом… Я про личную жизнь.
– Ах, об этом… А что именно тебя интересует? – он заметил, что Лена смутилась.
– Ну… видишь ли, я хотел бы знать, есть ли у тебя кавалер.
Лена встала со стула, нахмурила брови и громко сказала:
– Послушай, моя личная жизнь тебя никак не касается! Это моё дело! Лучше скажите сразу, что вы с Элеонорой задумали! – оттого, что она разгневалась, на щеках выступил румянец, и Главка в очередной раз отметил, как она притягательна.
– Елена, милая… – он подошел к ней, приобнял за плечи. – Я хотел бы… В общем, пойми меня правильно… Ну, как лучше бы выразиться…
– Говори, как есть, иначе я уйду, – резко ответила она.
– Хорошо. Лена, я прошу тебя… стать моей женой.
– Дрязкин, ты шутишь? – её зеленые глаза расширились, она даже открыла рот от удивления.
– Нет, я серьезно. Выходи за меня замуж.

**10 октября 1993 года.
– Ариадна, а, может, Вы скажете мне, что все-таки от меня требуется? – поинтересовалась Ирина.
– Ничего особенного, я просто хочу, чтобы ты чаще бывала со мной в обществе, познакомилась с моими друзьями. Я представлю им тебя, как мою дальнюю родственницу. Назову тебя Ирэна. Не против?
– Нет, не против, – Ирина решила для себя, что будет со всем соглашаться, потому как иначе ей не выбраться из неожиданного плена.
– Сегодня я познакомлю тебя с моим парнем и его другом.
– Как его зовут?
– Кого? Парня или друга?
– Обоих, – Ирина поняла, что Ариадне нравится ненавязчивое легкое общение ни о чем – по сути, ей было все равно, кто они такие.
– Моего суженного зовут Леонар, а его друга Виктор.
– Виктор? Ш..Ш.. – от неожиданного совпадения имен, Ирина вдруг чуть не проговорилась.
– Что? – не заметила этого Ариадна.
– Странное имя… – выкрутилась Ирэна.
– Леонар, Лен – это сокращенно от Леонардино. Так вот назвали родители! Что тут попишешь!
– Я о другом… О Викторе.
- А… О Штрайбикусе! Так ведь он… Ай, что ты делаешь, мерзкая девчонка!
Ариадна не договорила. Услышав фамилию возлюбленного, Ирина от неожиданности уколола её булавкой, так как прикалывала Ариадне брошь.
– Простите, я не специально, просто палец соскочил.
Видимо, настроение у Ариадны было неплохое, поэтому она тут же забыла случившееся.
– Виктор, как это называется в народе, русский немец. Его мать – русская, а отец наполовину немец. Сам Виктор имеет двойное гражданство. В Германии у него бизнес. В Дрездене он работает директором крупой фирмы. А в России всё приспособлено для отдыха – дача в Подмосковье, несколько квартир, где он останавливается, когда ездит повидать маму (отец его умер). Виктор – один ребенок в семье. Сильный характер помог ему не превратиться в «маменькиного» сынка, а вырасти вполне самостоятельным, образованным и смелым человеком. Женился Виктор по молодости, в 21. Говорил, что уж очень влюбился, но быстро остыл. Говорил, что уж очень влюбился, но быстро остыл. Я спросила, тогда почему он не развелся сразу. Виктор ответил, что думал, все наладится, к тому же он очень хочет детей.
Ирина молчала. Она понимала, что сегодня встретит ЕГО, и не могла выронить ни слова.
– Я думаю, ты ему понравишься! Одевайся! Да… и не забудь вот это! – она кинула Ирине парик блондинки.
Та чуть не расплакалась – явиться перед Виктором в таком маскараде.
– А… обязательно? – Ирина на секунду расслабившись, поняла, что совершила ошибку – любое неповиновение грозило тем, что её не возьмут на встречу с Виктором.
– Мои решения не обсуждаются, дорогуша! Чтобы через 10 минут была готова.**


– Лена, почему ты молчишь? – спросил Артур. Она опустила голову, и поэтому он даже не мог предположить, о чем она думает. Наконец, Лена подняла на него глаза. Они были мокрые от слез.
– Погоди, ты плачешь… Я тебя обидел? – Главка провел рукой по её волосам. – Прости, что-то не так?
– Нет… – она прикусила губу. – Просто я … Все так неожиданно. Я даже не знаю, что сказать… Понимаешь… Ты… Виктор… Ой, опять не то…
От имени Виктора Главку передернуло. Он отошел к окну.
– Артур, ты не обижайся… Я хочу сказать… – Лена подошла к нему.
Он повернулся, и вдруг почувствовал всю её боль – какой кретин был этот Виктор, который мог предать такую женщину. Ещё одна секунда, и он готов был бы признаться самому себе, что влюблен в Елену. Но… чувства не могли помешать его делу.
– Лена, я понимаю, тебе нужно подумать, но времени у нас нет…
– Глупый! Мне не о чем думать! Артур, ты спас мою жизнь. Понимаешь! – она плакала, руками невпопад смахивая слезы. – Если бы не ты, я бы сгнила в этой камере. Артур, я … ведь пришла к тебе не по приглашению твой матери… Честно, она мне даже не звонила…
– Как так? – от всего услышанного он даже растерялся.
– Я искала тебя… Артур, я так сильно тебя люблю! – Лена прильнула к его губам, а Главка вдруг понял, что сам чуть было неаккуратным действием не погубил свою жизнь, он вдруг осознал, что тоже очень сильно любит эту женщину, и что он по-настоящему хочет связать с ней свою жизнь!
– Я согласна, Артур! Я согласна стать твоей женой!
И Главка увидел, какими бездонными стали глаза Елены, и все её черты лица приобрели какую-то мягкость.