Смерть вампира Глава 87

Глава восемьдесят седьмая
Почему ты вернулся, или что толку тупо скрывать частности, она найдёт ответы в другом месте

Девушка медленно прошлась, по комнате, удобно устроилась в кресле, стоящем у стеклянной витрины. Находиться на ногах для вампира не утомительное занятие, в отличие от человека.
– А в качестве расширения кругозора не поведал бы ты мне, что-нибудь о вашем возрасте, если это не запрещено правилами. Тем более я уже задавала этот вопрос, ты попросил повременить с ответом. Фоас моложе Агостона, и ты с отцом примерно одного возраста, Белисар тоже не тянет на сынишку. Странно, – вернулась она к вопросу первых дней знакомства.
Келсиос радовался, такие мечты не сбываются, относятся к запрещённым. И тем не менее Ванда находилась рядом, в его доме задавала сложные вопросы, но не настолько чтобы скрывать ответы.
– Насчет возраста ничего странного, в момент перерождения тело изменятся под новые задачи, и выходит на оптимальный возраст. Мы остались в своём биологическом. Дети не выживают. Остальные выбирают диапазон от семнадцати до сорока лет. Агостон реальный -моложе. Фоас наш отец, дал вторую жизнь, когда не осталось надежды, и наша первая закончилась, так что возраст здесь не при делах. Так получилось, они сами расскажут тебе о своём возрасте, времени много, – ответил Келсиос.
Вампир нашёл простое объяснение её вопросу:
«Она боится состариться для меня. Надеюсь мой ответ снял этот страх».
Ванда задумалась.
– Только умирающий может стать таким как вы? – Ванда выбрала как всегда главное, вопрос возраста её не беспокоил, до старости она дожить не надеялась, но вампир об этом не знал.
– Поговори как-нибудь с Фоасом. Никто из нас не создавал себе подобных, – Келсиос хотел прекратить этот разговор, и сам того не понимая ответил на её незаданный вопрос.
«Он признался, что не создал ни одного вампира. Только его отец. Вот так сюрприз. У меня тоже есть сюрприз, если только умирающий может стать вампиром ждать ему не так уж и долго. При условии, что он ждёт. Признание отложу. Он тоже не торопится описать процесс. Квиты – пока»:
Подумала девушка, она запретила себе поднимать тему обращения в вампира, но все же надеялась, что Келсиос сам решится рассказать.
Осознание, что обращать её будет другой вампир, пусть даже Фоас, смутило девушку, такого расклада она не ожидала, и реально испугалась.
Ещё семья Келсиоса пугала её своей невероятной мощной темной энергией. Девушка справилась с собой, но её замешательство не скрылось от влюблённого вампира, отчаявшегося прорваться сквозь блок к мыслям. Прочти он их, вопросов бы у древнего монстра поубавилось, или даже не осталось:
«Вот так информация. Хотя не стоит обольщаться. Вожделенная реальность и в их цивилизации подчиняется земному времени. Теперь понятно, почему Келсиос боится игр со мной. Он оставляет мне шанс. Хотя какой к черту шанс, если он предложил стать его женой. Меня совершенно не интересует, как и к кому ходить в гости в пределах дома, гораздо важнее знать, что меня ждёт. Когда и как это перерождение произойдёт. Но, похоже – подобные подробности эта мощная семейка отнесла к неважным правилам. Основное слово «умирающий». По этому параметру подхожу полностью».
Ванда видела, как Келсиос в миллионный раз предал себя анафеме, за откровенный ответ и отреагировала на его немые мольбы не заметить и не продолжать. Справившись с собой, девушка решила задать безобидный вопрос:
– Ты всегда жил с Фоасом?
– Нет, я уходил, и пятнадцать долгих лет скитался по миру, а так в основном с ним, – ответил вампир, решив, что это безопасный вопрос.
– По всему миру? Побывал во всех странах? – восхитилась Ванда.
– Во всех странах. Собственно, на всей планете. А чему ты удивилась? Планета на самом деле маленькая. За почти восемьсот лет, пришлось посмотреть, - ответил на безобидный вопрос вампир.
– А почему восемьсот так обыденно, а пятнадцать ты назвал долгими? – спросила Ванда
– Ты точно желаешь услышать ответ? – уточнил муж, приняв решение ответить откровенно.
Высший вампир догадался, скрывать бессмысленно, попытка не акцентировать внимание на их гастрономических пристрастиях, привела к неприятным последствиям, надежда на благоразумие не оправдала себя, Ванда в упор не замечала опасности, в данной ситуации щадить не имело смысла, вдобавок небезопасно в первую очередь для неё.
– Да, безусловно, иначе я бы его не задавала, – подтвердила своё желание узнать правду Ванда.
– Я охотился на людей. Убивал сотнями, – ответил Келсиос под мысленное шипение Тарьи и Агостона.
«Заткнитесь. Я вам предлагал легенду придумать. Можете убеждать её, будто вы охотитесь на комаров, только что напившихся человеческой крови. Если я разрешу вам говорить с ней. Это моя история. Я больше скрывать, не намерен. Мы не врём в кругу семьи, а она член семьи. Тарья, она тебя хрупким созданием назвала. Не хватало, чтобы Белисару объятия распахнула. Нет у меня для неё другой реальности. Забыли, сентиментальные монстры, ей придётся стать одной из нас. Мне так спокойнее»:
Мысленно прошипел на их выпад высший вампир.
– Бедный, что тебя заставило? – с искренним сожалением спросила Ванда, не обратив внимания на количество убитых, не пожалев не одного человека.
«– Она не человек, тысячи убитых тобой её не взволновали, ты как всегда прав, – отреагировал Белисар на её текст, кое-что, подправив в тексте Келсиоса.
– Белисар заглохни, тебя не поймёшь, то ты шипишь на меня, то ты восхищаешься её хладнокровием, – обратился он к брату.
– Молчи не молчи, даже я вздрогнул, подумав о сотнях смертей. Прости, погорячился, – откатился назад Белисар.
– Ты видел эти смерти. А она воспринимает смерть, как слово. Не уверен, что она хоронила хотя бы хомяка. Дошла причина откровенности? – уже спокойно объяснил Келсиос брату и всей семье».
Промолчал, только Фоас. Келсиос знал, отец не примет участие в мысленном коллективном диалоге, его интересовало мнение каждого члена семьи. Фоас не сомневался, его высказывание просто остановит дискуссию.
– Желание избавиться от жажды и боли. Правда, до меня быстро дошло, симптомы в полной мере остановить невозможно, зато людям можно мстить, люди живут без этой испепеляющий особенности. Но становится реально легче, – высшему вампиру почему-то захотелось посеять смуту в её желание стать одной из них.
Высший вампир, привыкший к аскетизму, при полном изобилии, не понимал, как принять такой невероятный дар – любящая и любимая жена.
– Почему ты вернулся, если так легче жить? – продолжала допрос любопытная безжалостная Ванда.
Келсиос задумался, он не захотел ответить на этот вопрос отцу. Сегодня вампира не испугала придельная откровенность.
– Никогда не знаешь, кого убиваешь, жажда заставляет подниматься и идти. Когда разрешаешь себе убивать людей, такое поведение становится естественным. Я пробовал отбирать по вашему человеческому принципу, отбросы общества, насильники, извращенцы, садисты, убийцы. Но не всегда удавалось убить и уйти, иногда минутной остановки хватало, и выяснялось, что и этих отверженных убогих опустившихся людей кто-то любил, отслеживал, редко встречалось зло в чистом виде. Как с Леонидом, там вообще не за что было зацепиться. Недолугих наёмников и тех жаль. Я же читаю мысли абсолютно всех людей, а в момент убийства, контролировать блок мыслей невозможно. Вернуться, заставила тоска по отцу и по той жизни, которую только Фоас мог предложить. И как выяснилось, я очень сильно отличаюсь, от обычных вампиров. Когда живёшь, постоянно ограничивая себя, на каком-то этапе решаешь, всё предел, живут же остальные по-другому и отвязываешься. Отвязавшись, попадаешь в ещё большие ограничения, но они отягощены непонятностью или полной неприемлемостью, – откровенно ответил на её вопрос вампир, не будучи уверенным, в том, что девушка его поняла, и подумал:
«Все люди прощались с никчёмной жизнью, просили прощения у бога или у тех, кого обижали или убивали, боялись смерти и не понимали за что им такое наказание. Может указать Ванде на ещё одно противоречие. В первоисточниках жертва испытывает наслаждение, сродни сексуальному, когда её убивает вампир. Якобы она не испытывает боли. Это относится к летучим мышам – это у летучих мышей, специальный фермент. У нас яд, выжигающий все, пока мы пьём кровь. Жертва испытывает муки, как мы при перерождении. Некоторые кричат, некоторые молчат, скованные, ледяными каменными объятиями, но чего точно нет, так это спокойной смерти.
– Келсиос умоляю, промолчи, если она не узнает об этом никогда, как не знали мы все, ничего в её жизни не изменится ни в вампирской, ни в человеческой, – услышал он испуганно-умоляющие мысли сестры.
– Реально лишняя информация на данном этапе, – попросил его Фоас, и добавил вопрос, – Почему ты молчал, зная это?
– Думаешь, это знание останавливает жажду или желание убить и насладиться живой кровью? Отпусти на охоту Агостона и Белисара, и посмотришь, как помогли им мои знания о нашей внутренней цивилизации, – предложил сын отцу.
– Не остановят, тут ты прав. Ты становишься сильным, невероятно сильным игроком, я догадывался, но никогда не мог утверждать с уверенностью, – признал Фоас познания сына.
– Ты не умеешь читать мысли людей. Мне так же сложно с Вандой, – признал он свою слабость».
Услышав слово «охота» Агостон и Белисар напряглись. Фоас, мысленно улыбнулся каждому, до них мгновенно дошло – охоты на людей отец объявлять, не намерен.
– Фоас простил тебя? – спросила Ванда, не подозревая, какой ответ могла получить.
После заданного вопроса, Келсиос не сомневался, Ванда оценила и осмыслила рассказанное ним.
– Он простил всех нас, – ответил Келсиос.
– Женщины могут не убивать людей? – в этом вопросе просматривалась крайняя заинтересованность.
Агостон и Белисар немедленно заключили пари, на предмет просьбы со стороны девушки обратить её вампиром до конца сегодняшнего дня. Ставки назначили по шестьдесят тысяч. Белисар настоял на том, что попросит, Агостон, что нет. Келсиосу самому стало крайне интересно, он боялся этой просьбы.
– Женщина или мужчина, значения не имеет. Превратившись в вампира, все испытывают одинаковую жажду, неистовство и ярость. В том, что Тарья не убежала, огромная заслуга Белисара, он удержал её от побега, и от охоты на людей, - ответил он.
– Значит такое возможно…, – озвучила она свою мысль.
Братья вампиры, замерли в ожидании просьбы.
Вампирам невероятно захотелось, этой просьбы об обращении, они уже ощутили на себе счастье присутствия человека в их доме. Желание видеть девушку в качестве вампира возрастало с каждой минутой.
– Есть ещё особенности характера, страсть, любопытство, что зацепит из человеческой реальности вновь обращённый вампир, предугадать невозможно. Любая чёрточка может стать определяющей и заставить подняться на охоту, – не стал щадить её Келсиос, а для семейства мысленно добавил:
«Ну что толку, что я скрыл. Эти её вопросики похлеще и вас не коробит. Ванда примеряет на себя нашу реальность и, если она не вздрогнула от сотни убитых, думаете её покоробила бы информации боли чужих людей. Наивные монстры. А за пари я как-нибудь отыграюсь, обнаглели тупые твари, совсем не стесняетесь».
Пристыженные монстры промолчали, промолчала и Ванда.
– Келсиос, а ты бы не мог рассказать мне…. – Ванда не закончила вопрос.
Келсиос без чтения мыслей представил логическую цепочку вопросов. Он знал, любимая не решится их задавать немедленно, но ей мало уже рассказанного, она просто сделает вывод и отложит их до лучших времён. Ещё вампир не сомневался, процесс запущенный лично ним, выведет Ванду на правильный ответ. Выяснение подробностей откладывалось на некоторое время, но закрыть тему Ванда не согласится никогда.
«Моя жена хочет знать, как происходит процесс перерождения и как жить в изменённом состоянии».
- А Белисар и Тарья, они…, – задала она очередной вопрос.
- Как для вампиров очень близки. Он опекает её. Как добрый дядюшка. Белисар ни в чем ей не откажет, и убьёт любого причинившего ей вред, но, если ты о…, - начал вампир.
– Я поняла, - перебила его Ванда.
Келсиос не успел отследить свою мысль, свой вывод сделал Фоас.
– Ты сожалеешь, об убийствах? – спросила Ванда мужа, вся семья убедилась на пустяки даже, касающиеся секса и любви девушку не отвлечёшь. Келсиос мысленно улыбнулся семье и продолжил держать ответ на допросе.
– Нет, сожаления не возникало, это сложно объяснить, иногда я уверен, некоторых людей убить мог только я. Некоторые находили меня сами, некоторых находил я. Убить и пить кровь для меня не одно и то же. Это как часть моего предназначения, хотя мы все имеем смутное представление о нашем предназначении. А людей я не люблю, как и все мы. За девятьсот лет ты первый человек, с которым мы общаемся, – признался он ей без тени лести.
Решив прервать этот разговор, вампир обнял её за талию и открыл дверь, предлагая пройтись по дому. Это был единственный способ остановить допрос. Келсиос решил отвлечь её от мыслей, только контакт запускал в ней другие мысли или менял ход уже имеющихся, и не ошибся. Ванда немедленно ответила на его прикосновение, желание лёгкой тенью скользнуло в её энергии, Ванда вспомнила неземное наслаждение, и беззвучно даже по меркам вампира приблизилась к любимому, прикоснулась губами по его губам. Келсиос скользнул губами по глазам, щекам, волосам, Ванда не заметила, как его губы коснулись её рук.
– Келсиос, как ты становишься легче воздуха, расскажешь, невероятно, – восхитилась она своим мужем. Заставив забыть ужас нескольких минут предыдущей беседы.
 - Конечно, всё просто, я хочу стать легче воздуха и становлюсь, - ответил он жене.
- Так быстро ответ я ещё ни разу не получала,- восхитилась Ванда.

Продолжение следует: