Моё Перхушково. Прощай!

Гоним по Можайке. Справа мелькает дорожный знак "Юдино". Сразу за ним поворачиваем на 1 – е Успенское шоссе. Мы почти на месте. Вот и переезд через железнодорожные пути прямо у станции Перхушково. Где – то здесь должен стоять дом дяди Лени.

Не успеваю вовремя сориентироваться, как сын уже паркует машину около торгового центра, напоминающего своей конструкцией большой заводской ангар, густо облепленный вывесками Rostic's, МТС, Яндекс Маркет, Ozon, Табак и Винлаб - всё, что нужно для местных обитателей.

- Непонятно, - удивляется Саша, – ехали в Перхушково, а, судя по всему, оказались в центре Юдино.

Я не знаю, что ответить сыну. Будет время, разберусь. А сейчас напряженно вспоминаю, что на месте нынешнего супермаркета стояла дощатая питейная забегаловка "Голубой Дунай". Отец по воскресеньям забегал сюда ненадолго, чтобы слегка расслабиться и перекинуться парой фраз с завсегдатаями. Иногда брал меня - любителя полакомиться горячими сочными беляшами, зажаренными до коричневатой хрустящей корочки. Местные относились к отцу уважительно. В то время военные вообще были в почете.

Обходим торговый центр. За ним на небольшой зеленой лужайке разместился Мемориал воинам – землякам, погибшим в годы войны. Чуть дальше – дом культуры "Молодежный". Все опрятно и чистенько.

Когда – то тут были сельский клуб, танцплощадка и огромная яма метров 10х10 неизвестного происхождения, всегда наполненная грязной водой.

В клубе каждый день показывали кино при полном аншлаге. За билетами в кассу выстраивались задолго до начала сеанса. В зрительном зале все поголовно лузгали семечки. Самые культурные шелуху сплевывали в аккуратно свернутые маленькие кулечки из газеты, забирали с собой и выбрасывали на улице в урну. Перипетии героев фильма переживали скопом: громко смеялись, возмущались, вздыхали и хлопали в ладоши, когда наши побеждали ненаших.

Я помню только одну картину, которую смотрел в клубе, наверно, раз десять - "Илья Муромец", в главной роли с Борисом Андреевым. Еще тогда запомнил его имя только потому, что после просмотра фильма мама сказала, обращаясь ко мне: "Борис Андреев, каков а? Настоящий русский богатырь!".

Танцплощадка была огорожена высоким штакетником. Народу пококетничать и подурачиться собиралось много. Пары томно топтались на месте, пытаясь делать неловкие па под хихиканье зрителей, разместившихся на лавочках вдоль внутреннего периметра площадки. Случались и драки. Мелюзга, вроде меня, стояла за забором и во все глаза следила за взрослыми, занятыми странным и таинственным действом.

Яма с грязной водой была нашим любимым мальчишеским аттракционом того времени. В ней постоянно плавали куски досок. Пацаны сооружали из них утлые плотики и устраивали "морские бои". Побеждал тот, кто с помощью длинной палки заставлял противника прекратить сопротивление и причалить к берегу. Занятие было весьма опасное, и мне строго настрого запретили даже подходить к яме. Но удержаться было невозможно. Частенько среди криков болельщиков этого перхушковского единоборства можно было услышать и мои восторженные вопли.

ххх

- Жарковато, - говорит Саша. - Пойду куплю водички и заодно сфоткаю панораму мест твоего детства.

Простых путей сын не ищет. Поэтому поднимается по пожарной лестнице, прилепившейся к торцевой стене торгового центра и ведущей сразу на второй этаж.

- Дедуль, пойдем к переезду, - Даниэль тянет меня за рукав. – Там так прикольно!

Я иду за внуком. Мое волнение нарастает. Мы уже около того самого дома, в саду которого я бегал, сверкая грязными пятками, шестьдесят семь лет тому назад.

- Сейчас сделаю видео! Лайков в сети соберу миллион! – восторженно говорит Даниэль, достает мобильник и бежит к переезду.

Я встаю на цыпочки и стараюсь заглянуть в сад поверх металлического заборчика в мой рост. Видны зеленая лужайка и бревенчатая постройка. Скорее всего, баня. И, о боже, колодец!

Тот самый рубленный из дуба колодец с воротом и ведром на цепочке, в который мы с Лешкой сдуру бросили лягушонка. А тетя Тося его достала ведром. Все радовались, что он выжил.

Приятное воспоминание внезапно прерывается.

- Это мой участок! - грозно звучит почти у самого уха.

Модно одетый мужчина средних лет, по внешнему виду не из местных, подозрительно оглядывает мою персону с головы до ног.

- Понимаете, я очень давно здесь жил, - поясняю я не без волнения. - Представился случай побывать в местах своего дет …

- Это было при царе Горохе? - мужчина грубо обрывает меня, откровенно ёрничая. – Не люблю, когда за моим домам следят. Советую поскорее уматывать отсюда.

Вежливый диалог явно не задается. Готовлю встречную колкость, хотя она может привести к непредсказуемому развитию событий. К счастью, подходит внук:

- Пошли, дедуль. Я снял такой фильмец! Не поверишь! Бетономешалка чуть не застряла на переезде, а шлагбаум начал закрываться.

Мужчина недоуменно переводит взгляд на внука. Он начинает понимать, что перегнул палку.

- Простите, я не знал…

Я пропускаю его слова мимо ушей, разворачиваюсь и иду обратно к торговому центру. Рядом шагает внук, уставившись в мобильник. На верхней площадке пожарной лестницы сын машет мне рукой, в которой держит бутылку воды. Я внезапно испытываю неодолимую жажду.

ххх

- Какой следующий пункт экскурсии? - спрашивает Саша.

- Школа. По Успенскому шоссе с километр в сторону Власихи, - поясняю я, удивляясь собственному умению ориентироваться на местности.

Школа - это последняя точка, запланированная мною для посещения. Хотелось бы, конечно, еще попасть на ромашковое поле, которое в детстве очаровало меня своей пасторальной прелестью: голубое небо, солнце и море цветов. Но я совершенно не помню, как туда добраться. Поэтому достаточно школы.

ххх

Доезжаем до развилки дорог. Указатель "Школа". Вылезаю из машины и оглядываюсь по сторонам. За заборчиком современный детский садик. Вокруг лес и никого из людей. Только на автобусной остановке стоит пожилая женщина. Подхожу.

- Здравствуйте!

- Здравствуйте! – женщина с опаской смотрит на меня.

- Не подскажите, здесь когда – то была школа, или я ошибаюсь?

- Была – была, - женщина немного расслабляется, видя, что я не представляю для неё угрозу. – Но очень давно. Теперь вот детский садик.

Больше говорить не о чем. Желаю женщине здоровья, раскланиваюсь и сажусь в машину. Женщина приветливо машет мне рукой.

- Куда теперь, папуль? - сын заводит машину.

- В Москву!

- Тебе понравилась поездка? – спрашивает сын.

Я согласно киваю головой, хотя настроение у меня подавленное. Моей школы нет. Её, наверно, безжалостно сравняли с землей бульдозером. И вообще никого нет на этом свете из тех, с кем я жил бок о бок в Перхушково: мамы и папы, дяди Лени, тети Тоси, Эльзы, Мурки и грача Карлуши, которого мы выходили. Может, хоть Лешка еще жив? Только колодец сохранился! И то неизвестно, есть ли в нем чистая родниковая вода. Мурашки ознобом прокатываются по спине.

ххх

Машина мчится к Москве по платной трассе "Северный обход Одинцова".

Внук на заднем сиденье полностью погружен в Minecraft. Горы, мобы, биомы, блоки - все перемешано в адском виртуальном мире. Периодически внук охает и ахает. Не могу никак понять, что так нравится ему в этой игре? Совсем другое дело "морской бой" на утлых плотиках в грязной яме около сельского клуба!

На первом встретившемся пункте взимания платы тренькает мобильник сына. Мы останавливаемся, и Саша про себя читает пришедшую смс. На его лице расплывается удивленная улыбка:

- Не поверишь, папуль! Какая – то контора из Юдино хочет, чтобы я поставил им источники бесперебойного питания на солидную сумму! Мы только что были в Юдино. Чудеса, да и только!

Мне ничего не остается, как недоуменно развести руками. Пути господни неисповедимы!

На заднем сиденье внук хлопает крышкой ноутбука.

- Вообще люди должны обедать, или нет? – задается он риторическим вопросом, явно обращенным к отцу.

- А как же! Я знаю один отличный ресторанчик, - говорит Саша. – Через пятнадцать минут будем там.

Машина ревет, и мы снова мчимся по трассе. Перхушково все дальше и дальше остается за спиной. Навсегда.

ххх

Самара. Я дома. Достаю с антресолей картонную коробку из-под обуви. В ней хранятся немногочисленные семейные реликвии: офицерский кортик отца, его орден Красной Звезды, несколько медалей и старые фотографии. На одной из них запечатлены мои молодые папа и мама, дядя Леня, тетя Тося и Лешка. Впереди всех на земле сижу я, обняв счастливую Эльзу, которая лижет мне ухо своим длиннющим языком. И все на фотке улыбаются. И смотрят как-то издалека-издалека. Кроме меня и Эльзы, увлечённой собачьими нежностями.

Долго смотрю на фотографию, потом переворачиваю и на обратной стороне пишу размашисто фломастером: "Моё Перхушково. Прощай!".

Самара, август 2024