Гора. часть пятая
- Это беркут, - через какое-то время сказал Афганец. Он узнал птицу по светлым пятнам на чёрном оперении её крыльев, - Обычно они берегут гнёзда. Если оно где-то рядом, беркут вернётся, и тогда, Серый, тебе конец.
- Почему это именно мне? - испуганно спросил Серый.
- Блондинов орлы не любят, - осклабился в ответ Афганец.
Мы оглядели валун и каменистую вершину вокруг него. К нашему счастью, гнезда вблизи нас не оказалось. «Она стала подниматься всё выше и выше, но очень скоро обожгла себе крылья и упала на самое дно самого глубокого ущелья» закрутилась в моей голове фраза из «Кавказской пленницы».
Солнечные лучи начали жечь кожу, моё лицо и плечи покраснели за то недолгое время, пока мы были наверху. Утром мы лезли с восточной стороны и гора защищала нас, оставляя в своей прохладной тени. Но здесь, на вершине, укрыться от солнца было негде. Мы сгрудились в тени валуна, эйфория подъёма понемного спала. Я намотал на голову тенниску и, прислонившись к камню, закрыл глаза. Я вдруг понял, что устал, что при подъёме сильно растянул паховые связки и хотелось пить.
Южная сторона горы, которая казалась нам пологой и безопасной, на самом деле являлась оледенелым продолжением Фанского хребта, белые макушки которого уходили в слепящую небесную высь. Восточная часть примерно в полу-километре от нас примыкала к тёмной громадине Кырк-Шайтана. Западная часть горы являла собой нагромождение остроконечных глыб, изрезанных ледником и ветром с образовавшимися за миллионы лет опасными пустотами.
Осмотрев окрестности, Афганец рассказал нам, что он планирует делать. Для безопасного спуска он выбрал северный склон. Однако безопасным назвать его можно было только с большой натяжкой. Я слушал Афганца и в изумлении смотрел в голубую пустоту. Я видел перед собой лишь кристально прозрачную, наполненную космической тишиной бездну. Где-то глубоко внизу тёмным бумерангом изгибалась долина. Тонко резала её серебряная нить Искандер-Дарьи. Меня начала бить дрожь.
- Каждый спускается сам. Я иду первым, - Афганец говорил спокойным ровным голосом. Он смотрел сквозь нас, его слова вылетали обыденно, и в какой-то момент я начал понимать, что он нисколько не шутит, оставляя разбираться со своими страхами перед этой пропастью. Вид стоявшего над бездной Афганца и его деловито спокойные слова вызвали во мне приступ рвоты.
- Не смотрите вниз, - продолжал наставлять он нас.
- Делайте шаги уверенно и быстро. При спуске не поворачивайтесь лицом к стене, не теряйте скорость и помните - спускаться только быстрым зигзагом. - Голос его терялся в голубой пустоте. - Не забывайте при спуске приставлять шаги. И не бойтесь, потому что страх в горах это смерть, он парализует, не сумеешь побороть страх, остановишься, и тебя потащит вниз. Не ссыте, духи, прорвёмся. Жду вас внизу, под скалой.
Живым вернувшийся с недавней войны Афганец два года прослужил "за речкой"*, рядовым в разведроте, понимал, куда попал и иллюзий не строил, таскал на себе килограммы свинца, раненых, пленных, страдал от жары, холода и страха быть убитым, убивал в бою, был дважды ранен. Лежали, скрытые от постороннего глаза в его дембельском чемоданчике под общежитской кроватью две боевые награды. Сегодняшняя вылазка в горы была дня него не более чем приключением. Для остальных страх перед спуском оказался неожиданным и настоящим.
Он напоследок оглядел всех нас, хмыкнул, убрал свою тёмную безволосую ногу с камня и растворился в небесной дымке.
В те минуты я не запомнил ни одного из его наставлений, понял только, что спускаться нам придётся одним. В беззвучной злобе мы остались сидеть в тени нагретой солнцем каменной глыбы.
Прошли долгие минуты, прежде чем мы очнулись от оцепенения. Пересиливая страх, я подошёл к краю пропасти, лёг на плоский камень и, медленно вытянув голову в бездну, заорал истошным голосом.
- Мерзкий предатель! Этому тебя учили в твоём сраном Афгане? Бросать своих?
К нашему удивлению, Афганец быстро шёл к неширокой, до блеска выутюженной ледниками и камнепадами полосе, уходящей вниз метрах в ста от нас. Для меня, человека, впервые попавшего в горы, его техника спуска по крутому склону вызвала изумление. Он двигался легко, прыгуче, сгибая колени и быстро переставляя ноги. Иногда он останавливался, приседал на корточки и, опираясь на палку, отдыхал. Вскоре он уже вышел к полосе и плавно начал по ней спускаться, едва касаясь руками скалы. Он пересекал узкую опасную гладь зигзагообразными движениями, лицом к пропасти, игнорируя страх перед бездной, как если бы я спускался по эскалатору в московском метро, стойте справа, проходите слева...
- Попади я на такую полосу, меня в три секунды сотрёт в порошок, - глядя на спускавшегося Афганца, произнёс Серый.
- Сука он, - сказал Чех. Тень Афганца вскоре растворилась в горной дымке.
- Сука и есть, - подтвердил я слова Чеха сквозь зубы и сплюнул. - Как он мог нас оставить!
Крепкий высокий Чех вдруг опустился на корточки рядом со мной, его била крупная дрожь. Профессор тронул чеха за плечо и тихо спросил, - Ты сможешь идти? Мы спустимся. Афганец прав, это, наверняка, пустяковое дело.
Никто в ответ не проронил ни слова. Каждый из нас, преодолев приступ страха, сделал первый шаг к пропасти.
* Афганистан
Продолжение: часть шестая http://proza.ru/2024/08/28/745
Свидетельство о публикации №224082800740