Мадонна с мостовой

     Как часто на лондонской улице вы пытаетесь проникнуть в тайну
чужой жизни, представить любовь, ненависть, радости,  печали, которые нарисовали линии на каком-то незнакомом, проходящем мимо лице?

Я видел их в Хай-Холборне. Они выделялись из напряженной, толкающейся
толпы, потому что у них, казалось, не было цели в жизни, некуда было идти,
нечего было делать; они были бесцельными, потерянными. Они выделялись еще и потому, что они были так бедны. Бедность-это такая относительная вещь; но нет человека, который был действительно плохой, пока жизнь превращается в необитаемый остров, что дает ему ни
пищи, ни укрытия, ни надежды. Они были такими очевидными неудачниками в этой
игре получения и удержания, называемой успехом. Если бы они вдруг
закричали от боли, перекрывая грохот проезжающих колес, они вряд ли смогли бы
вряд ли были более впечатляющими в своих страданиях, этот мужчина, эта
женщина, этот ребенок. Он шел, ссутулившись, в нескольких ярдах впереди женщины. У него был такой вид, будто Жизнь долгое время сбивала его с ног, а потом ждала чтобы он встал, чтобы это могло снова сбить его с ног. Его согнутое тело было одето в зеленоватые лохмотья, а обнаженные ноги были обуты в дырявые ботинки. Он был не совсем жалок. Он был из тех людей,
которым вы с радостью отдали бы полкроны, чтобы успокоить свою совесть;
но вы никогда бы не упустили его из виду со своим чемоданом!
Она прижимала к груди ребенка, завернутого в старую рваную коричневую ткань,
повязанную узлом на плечах. Возможно, ей было двадцать пять, но она
выглядела на все пятьдесят, потому что никто никогда не заботился о ней и не давал ей ее гордость в себе, которая необходима для существования женщины.
Она даже не счастье быть желанной и необходимой--является
состояние, при котором альтруистической души женщина, процветает. Этому мужчине Без нее, очевидно, было бы лучше. Когда-то она была хорошенькой.

Какой позор! Выставлять напоказ свое женское тело, задрапированное в лохмотья, по улицам, полным других женщин в их опрятной одежде, встречать на себе полные жалости взгляды других жен и матерей, и тащиться дальше, связанная, как раб, стоящий за этим неуклюжим, изворотливым человеком. Есть ли для распятия женщина хуже, чем это?
* * *
Он шел вперед так, что у нее было достаточно времени, чтобы задаться вопросом, почему она вышла за него замуж. Сейчас и потом будет поворот и рывок головой, пытаясь сделать ее ускорить ее темпы. Она не обратила внимания, просто брела дальше кто знает, в какой милосердной серости?

Затем спящего ребенка в свой старый коричневый платок пробудил и переехал
с любопытным костей лежала маленьким ребенком. Матери затянули руки на его и провел свое маленькое тело ближе к ней. Она остановилась, подошла к витрине магазина и оперлась коленом на выступ из камня. Она очень осторожно запустила палец в складку ткани и посмотрела вниз....
Я говорю вам, что на одну секунду вы перестали жалеть и преклонились передо мной. На этом усталом лице из высеченного алебастра, разглаженном и смягченном в улыбке появилось единственное духовное, что осталось в этих двух жизнях: блаженство Мадонны. Эта неизменная улыбка растопляла мужские сердца
на протяжении бесчисленных поколений. Когда мужчина впервые видит женщину, которая смотрит на своего ребенка именно так, что-то трепещет у него внутри.
Мужчины видели это на сложенных подушках в комнатах, слегка пахнущих духами, в детских комнатах, во многих уютных гнездышках, которые они
сражались, чтобы построить, чтобы защитить свое собственное. Ничем не отличается! Та же самая улыбка во всей ее богатой, стремительной красоте была здесь, в грязи и унынии лондонской улицы.
Они растворились в толпе и были забыты. Я шел дальше с
знанием того, что из лохмотьев и нищеты пришел полный и великолепный,
дух, который, хорошо это или плохо, удерживает мир на его пути.
Два нищих в лондонской толпе, но у груди одного - Будущего.
Бедная, прекрасная Мадонна тротуара....