Нью Йорк

    Дымов любил Нью Йорк и жил здесь когда-то. Иногда, после долгих часов работы он, выходя в город, не садился в метро, как делал обычно, а, разглядывая всё, что попадалось ему на ярко освещённых улицах нижнего Манхэттена, шёл на север, к дому. Путь был неблизким, и домой он добирался лишь к ночи, но какое удовольствие ему это доставляло. Здесь доминировали свои запахи, звуки, краски. Разнообразие людей, языков и одежд составляло безудержный калейдоскоп, менявшийся со скоростью, которая присуща только одному городу на Земле.

    Жизнь на Бродвее била ключом, ни на секунду не замедляя темпа. Гудели такси, из салонов приземистых седанов рвалась наружу латинская музыка, басы долбили с такой силой, что, казалось, из небоскрёбов посыпятся стёкла. От творящегося на улицах хаоса Дымов впадал в эйфорию, становясь частью этой пульсирующей реки. Он плыл в нескончаемом потоке, жевал пиццу, дышал дымом китайских закусочных. Он отталкивал хватающих за плечи фриков, выхватывал взглядом ярких, призывно одетых уличных девок и перекидывался приветствиями с арабами, деловито ворочащими угли в своих придорожные лотках. В узких тоннелях переходов он подолгу слушал музыку бродячих артистов, бросал мелочь в подставленные шляпы. До головокружения много предлагал Дымову этот шумный город у океана, манили россыпью соблазнов его широкие проспекты, ухоженые парки, музеи, рестораны и магазины. Уехав из Нью Йорка в провинциальную Филадельфию, он скучал по его шумному разнообразию, но уже редко сюда возвращался.
 
    В машине тихо играл джаз. Неугомонный Берни всю дорогу рассказывал Дымову о важности групповой акробатики в развитии парашютного спорта, Дымов терпеливо слушал и, пытаясь оставаться вежливым, что-то спрашивал в ответ, кивал и поддакивал. Но увлечения друга его не интересовали, говорить хотелось о другом.

    Он вспоминал их приезд в Нью Йорк с ней тогда, за год до её ухода. Закончив с делами, они провели остаток дня, гуляя по городу, пили кофе, она курила, и её глаза блестели от возбуждения. Ими кружил хаос полуденного Ист Сайда, сотканный из изысканных блуз, галстуков и деловых костюмов, дразнил смешавшийся с запахом подземки аромат дорогих сигарет. Пообедав в одном из уличных кафе, они решили прогуляться к Центральному парку. Перебегая улицу, он наклонился и поднял обронённую ребёнком игрушку, отдал её подбежавшей матери.

    Прячась от бьющего в глаза солнца, она улыбнулась ему и в её улыбке он нашёл пронизывающее желание. Дымов сделал шаг навстречу, взял её за руку, приобнял. Мир исчез, словно кто-то повернул выключатель. Он повёл её за собой, спустился в тишину книжной лавки, и, спрятавшись в нише полок, прижал к себе. Огромные серые глаза, обнажённые плечи, которые она так смешно и красиво свела вперёд, растворялись в его желании. Он развернул её спиной к себе, собрал в кулак прядь волос и обнажив шею, нежно укусил мочку уха. - Что ты со мной делаешь, - прошептала она, и в ответ он начал её целовать, опускаясь ниже, касаясь языком выступающих позвонков её спины. Она уже не смеялась, подавшись вперёд, позволила ему себя ласкать, а затем, когда он готов был взорваться, она развернулась, обняла его, и прерывысто зашептала: - Не здесь, любимый... покажи мне город, - её губы едва касались его уха. Она проделывала с ним эти штучки нечасто, и каждый раз от её тёплой близости он терял рассудок, когда наигранно серьёзно она шептала сладкую и волнительную ерунду, а он краснел и сильнее прижимал её к себе бёдрами, животом, всем телом стараясь влезть в неё, слиться с нею, стать частью её, обладать ею.

Продолжение: часть пятая http://proza.ru/2024/08/28/844