Нью Йорк
Жизнь на Бродвее била ключом, ни на секунду не замедляя темпа. Гудели такси, из салонов приземистых седанов рвалась наружу латинская музыка, басы долбили с такой силой, что, казалось, из небоскрёбов посыпятся стёкла. От творящегося на улицах хаоса Дымов впадал в эйфорию, становясь частью этой пульсирующей реки. Он плыл в нескончаемом потоке, жевал пиццу, дышал дымом китайских закусочных. Он отталкивал хватающих за плечи фриков, выхватывал взглядом ярких, призывно одетых уличных девок и перекидывался приветствиями с арабами, деловито ворочащими угли в своих придорожные лотках. В узких тоннелях переходов он подолгу слушал музыку бродячих артистов, бросал мелочь в подставленные шляпы. До головокружения много предлагал Дымову этот шумный город у океана, манили россыпью соблазнов его широкие проспекты, ухоженые парки, музеи, рестораны и магазины. Уехав из Нью Йорка в провинциальную Филадельфию, он скучал по его шумному разнообразию, но уже редко сюда возвращался.
В машине тихо играл джаз. Неугомонный Берни всю дорогу рассказывал Дымову о важности групповой акробатики в развитии парашютного спорта, Дымов терпеливо слушал и, пытаясь оставаться вежливым, что-то спрашивал в ответ, кивал и поддакивал. Но увлечения друга его не интересовали, говорить хотелось о другом.
Он вспоминал их приезд в Нью Йорк с ней тогда, за год до её ухода. Закончив с делами, они провели остаток дня, гуляя по городу, пили кофе, она курила, и её глаза блестели от возбуждения. Ими кружил хаос полуденного Ист Сайда, сотканный из изысканных блуз, галстуков и деловых костюмов, дразнил смешавшийся с запахом подземки аромат дорогих сигарет. Пообедав в одном из уличных кафе, они решили прогуляться к Центральному парку. Перебегая улицу, он наклонился и поднял обронённую ребёнком игрушку, отдал её подбежавшей матери.
Прячась от бьющего в глаза солнца, она улыбнулась ему и в её улыбке он нашёл пронизывающее желание. Дымов сделал шаг навстречу, взял её за руку, приобнял. Мир исчез, словно кто-то повернул выключатель. Он повёл её за собой, спустился в тишину книжной лавки, и, спрятавшись в нише полок, прижал к себе. Огромные серые глаза, обнажённые плечи, которые она так смешно и красиво свела вперёд, растворялись в его желании. Он развернул её спиной к себе, собрал в кулак прядь волос и обнажив шею, нежно укусил мочку уха. - Что ты со мной делаешь, - прошептала она, и в ответ он начал её целовать, опускаясь ниже, касаясь языком выступающих позвонков её спины. Она уже не смеялась, подавшись вперёд, позволила ему себя ласкать, а затем, когда он готов был взорваться, она развернулась, обняла его, и прерывысто зашептала: - Не здесь, любимый... покажи мне город, - её губы едва касались его уха. Она проделывала с ним эти штучки нечасто, и каждый раз от её тёплой близости он терял рассудок, когда наигранно серьёзно она шептала сладкую и волнительную ерунду, а он краснел и сильнее прижимал её к себе бёдрами, животом, всем телом стараясь влезть в неё, слиться с нею, стать частью её, обладать ею.
Продолжение: часть пятая http://proza.ru/2024/08/28/844
Свидетельство о публикации №224082800842