Повесть - Мишка. Глава -1. С мечтой в будущее

                Глава 1.
                « С мечтой в будущее».
 

 С раннего утра на охотничьей базе возле деревни Злыднево, наблюдался  небывалый переполох и сумасшедшая активность.
 Местная  дворня, всякие там егеря и конюхи – метались по базе, как тараканы под кипятком.
 Чистили лошадей, красили краской их копыта, убирали  от мусора территорию и мыли стены строений. Наводили парадный лоск.
 Бесчисленные повара и поварята, что то бесконечно жарили, варили и парили.
Многочисленные сотрудники охраны с собаками и вооруженные детекторами поиска металлов, сантиметр за сантиметром тщательно осматривали территорию.
На дальних подступах расположились специальные отряды полиции. Перекрыли все - мышь не проскочит.

Местный Губернатор целого региона России лично контролировал приготовление к охоте-Самого Великого Чиновника.
Их высокопревосходительства, особе приближенной к Президенту.
 Всемогущий человек, который может  - Все.
 Абсолютно -  Все.
Перевод в Москву на сытую должность, открыть финансирование самых бесперспективных  и загубленных заранее экономических проектов,  прекратить преследование по  громким уголовным делам. Сделать из белого - черное и наоборот.
 Из вора - честного человека и оклеветать и довести до самоубийства кристально честного человека.
 Особенно если этот человек посмел что то сказать про Правду.
Правда - это было единственное то, чего смертельно боялся даже Он. Всемогущий человек который держал пульс  практически у шестой части мира.
 Ее душили целые полиграфические комбинаты лжи, перевирали талантливые продажные журналисты. Ее передовые рупоры убивали и душили в тюрьмах, размазывали катком репрессий, а она была целой и невредимой.
 Правда слегка неприглядного вида, но всегда востребована и желанна.
 В отличие от ее двоюродной сестры - лжи. Румяной и красивой. Обласканной властью и сильными мира сего - продажной проститутке.
 Визитной карточки власти.
 Правду требовали все и она была желанным гостем, другом ,братом и единомышленником везде. От убогой и нищей лачуги шахтера до профессорской квартиры,уставленной до потолка стеллажами с книгами.
Но ее смертельно ненавидела власть. Ненавидела Вечной дикой злобой, с лютой ненавистью.
 Готовая в любой момент его растерзать и изорвать до мельчайших кусочков. В прах Вечности. Чтобы ее даже упоминания не было. Никогда.
 Он мог исключительно все.
 За исключением одного - говорить правду. И говорить, что думает.
 Иной раз и ему хотелось сбросить грязную рубашку лжи и подлости  и бежать под летним теплым дождем. Смывая нечистоты и миазмы накопленные за долгую жизнь.
 Но. Он был человек системы и себе не принадлежал. Даже его грязная душонка имела регистрационный номер и стоимостную оценку. Правда, если честно сказать истинная  цена за предательство не менялась со времен Иуды.
Так и жил он, думал одно, а говорил другое. Как впрочем все люди его круга.
 
Губернатор региона, почему то представил себя, обласканным лучами софитов в Георгиевском зале Кремля и Их Высокопревосходительство вручают ему орден. Он сладко зажмурился, слюна удовольствия предательски капала на лацкан мундира.
« Ура»!  - Закричал он зачем то громко и больно ударился об притолок в бане. Проснулся.
Сморил все - таки сон.
 С утра как белка скакал по объекту – готовил его к встрече дорогого гостя из Москвы. А там может быть и орденок, и долгожданный перевод в Москву. Надоело колбасу резать да спину в бане дяди  хлестать.
 Надо подниматься вверх  по вертикали Власти.
Высунулась бородатая морда Якова Лукича – хозяина заимки - « Что случилось хозяин. Что за шум»?
«Молчи – дурак. Марфушку мне на инструктаж». Сам же подумал о Якове Лукиче -  "Плут  редкостный и сволочь. За копеечку маму восемь раз продаст. Вот с какими кадрами приходиться подымать государство Российское".

Марфушка, она же в миру - Дворцова Елена Александровна,  прима балерина местного областного театра.
 Высокая, чудовищно красивая женщина, напрочь лишенная комплексов. Зашла обдав его  запахом парфюма и прелестного женского тела. Сиянием очаровательных глаз, ради которых стрелялись на пистолетах очередные поклонники. Когда были отвергнуты.
 Губернаторские руки сами автоматически потянулись к вожделенному плоду, как  руки у ребенка к новой игрушке. Глаза заблестели и  впились в  приоткрытые участки  ее тела и щели в складках простыни.
 Лишь чудовищным усилием силы воли он взял себе в руки и строго сказал - « Ты давай вечером – покультурней с гостем. Повежливей с ним и намекни, что губернатор у нас хороший.   Ему пора служить в Москве. И водку поменьше кушай – честь области. Краса и гордость».
 Вот и весь инструктаж.
Так и пролетел незаметно короткий осенний день.

Столичного гостя встречали по всем законам и правилам русского гостеприимства.
 С традиционным хлебом с солью и оркестром виртуозов народных инструментов.
 Все в национальных одеждах.
 На лицах приклеены дежурные улыбки.
Поднос с хлебом и солью подносил откушать Лукич.
 Специально с поставленной идиотской преданной ухмылкой и в  старой подранной,заячьей шапке ушанке.
Изображает преданный и счастливый народ.
Традиционную стопку подавала Марфушка, смущенно  стыдливо улыбаясь и пряча лицо.
Гость резко дернул стопку с водкой, задержав,  взгляд на роскошной груди Марфушки и крякнул от удовольствия. Жизнь удалась.

Итак, банкет. Традиционный русский банкет.
 Хлебосольное застолье. Вышколенные официанты, злодей метрдотель.
 С подачей и парадным выносом различных блюд и яств,  длинная братина стола, заставленная зажаренными целиком молочными поросятами и хрустящими ягнятами. Разносолами, начиная  от  соленых грибков и огурчиков с капусткой и клюковкой до экзотических ананасов.
 Всевозможная дичь – гуси, лебеди, рябчики, перепела и глухари.
 С бесконечными лизоблюдскими тостами о здравии гостя и пожелании многая, многая  лета.

Водка, всевозможные настойки и дорогие коньяки текли горным потоком, смешиваясь в желудках гостей и вызывая иной раз самые не предсказуемые реакции.  Не самые порой приятными для общества.

Под конец торжественного приема в честь приезда гостя пошли ходоки.
 С просьбами и благодарностями за предыдущую помощь.
« Батюшка наш, замордовали  нас и наш край»- заунывно выли ходоки.
 « Что опять чиновники – кровопийцы» - резко спросил Чиновник из Столицы?
«Нет, батюшка, лютые звери – медведи» - не унимались просители.
 Будучи в администрации области, ходоки были– министр сельского хозяйства  и его заместитель.
 Старший ходок был родным сыном хозяина усадьбы – Лука Яковлевич.
Бухнулись на колени и завыли сиреной разной  тональности.
« Как Вы батюшка, отец родной и благодетель, с Виктором Степановичем поохотились на медведей, так никто нас и не оберегает».
Перед глазами министра стояла  убитая медведица с  месячным  от роду медвежонком застреленные прямо в берлоге. Чиновники Администрации Президента поохотились.    « Звери лютые – половину скотины в деревне сожрали. Опасно за поскотину выйти - сразу сожрут».
 Но роль есть роль и ее надо играть. Ради сытого и теплого места заместителя Самого Чиновника можно и на карачках поползать и сапоги его облобызать и  не раз.

Лукич выждал пару минут и позвонил по мобильному телефону. Тихим, вкрадчивым голосом скомандовал – « Давай».

Мишка – красавец медведь двухлеток, спокойно спал в деревянной клетке недалеко от хозяйского дома.
 Его хозяин Яков Лукич, был для него как отец родной. Всю его короткую жизнь – только хорошее. Помнил его с раннего детства.
 Мать родную не помнил, а его запах, первое, что отразилось в памяти малютки медвежонка. Его руки сладко пахли теплым молозивом коровы Зойки. Которая кормила его с сестрой. У нее недавно родился теленок. Тоже Мишка.
Вкусным медом и сгущенным молоком пахли руки доброго хозяина. Сладкая пора детства.
 Машка – его родная сестра, вскоре умерла.
 Шустрая была и сильней лапотня Мишки. Забирала у него все вкусное.
 Раз объелась дорогих шоколадных конфет вместе с обертками.
 Угощали по незнанию ребятишки с города. Детки высокопоставленных чиновников.

Мишка помаялся животом пару дней и отошел. От болезни.
Машка отошла совсем. В никуда. К мамке, убитой браконьерами.
 Два месяца назад. Прямо в берлоге.
 Забавы ради Правительственного сановника.

Приехавший поздно ветеринар, дыша перегаром – вскрыл хирургическим ножом тщедушное тельце издохшего в мучениях медвежонка.
 Достал из пищевода твердый комок фольги из под конфет.
 Тяжело махнул рукой. Выпил поднесенный стакан самогона, не закусывая. Блеснула мужская слеза. « Не могу за сорок лет привыкнуть».

На глазах Мишки заблестели слезы.
 Так и лежал на полу клетки, подвывая от тоски и печали. А слезы все капали и капали. Дети одинаковы везде. И у мамки женщины и у мамки медведицы. Тяжело им без мамок. Детям. В любом возрасте.

Лукич был для него – отцом родным.
 Часто отвязывал, выводил с клетки и долго гулял с ним по полю – засеянным клевером.
Научил его по команде вставать на задние лапы  и идти вперед, выбрасывая лапы. Как в пляске. Угощал каждый раз  за это яблоками.
 Не знал Мишка, как зло сыграет это угощение яблоками в его трагическом финале жизни.
 Часто проходя мимо клетки, просовывал банку сгущенного молока. Мишка сминал жестянку банки и лакомился сладостью.

Обонянием Мишка уловил запах чужих людей, идущих от дома.
«Три мужчины, грязные, пьют уже неделю» - послушно расшифровывал миазмы  людской грязи нос медведя.
« Недавно общались с Яковом Лукичом. Его самогоном пахнут. И яблоками» – любимым лакомством Мишки.
Но, что произошло в дальнейшем,  было безрассудно дико и безумно больно.

Троица разделилась, достала длинные прутки арматуры, и принялись избивать медведя, калеча его. Профессионально поставленными ударами.
Мишка в испуге метался по клетке, рычал, не понимая, что происходит. Спрятаться от ударов в узкой клетке было невозможно.
Он встал на задние лапы и, издавая ужасный звериный рык, пошел на врага.

Свирепый рев дикого лесного хищника взбудоражил всю округу.
 Испуганно, поджав хвосты, завыли собаки. Лошади били копытами в денниках и дико ржали.
 « А вот дорогой Сергей Моисеевич и он. Зверь лютый».
Лукич услужливо распахнул окно, в жарко натопленной зале терема.
Безумный рев дикого зверя вихрем ворвался в дом.
Добавился визг Марфы с дворней. Репетировали  заранее - целый час.
«Медведь шатун. Людоед. Мальчика съел лет пять назад».

Марфушка натурально выла. Без репетиций.
 Пять лет назад куролесили с Московской комиссией  на дальнем кордоне. Взяла с собой единственного сыночка.
 Что ребенку сидеть одному в городской квартире?
 Когда мамка на выездной работе. Водка, рыбалка, баня. Увлеклась, ублажая высокое начальство.
 Отрабатывала высокое звание – заслуженной артистки.
 Кинулись искать сынка только на третьи сутки.
 Росомаха погрызла замершему  на болоте мальчику лицо.
 Свалили на медведя шатуна.

Благопристойное лицо Чиновника из Москвы, сменила маска страха и ужаса.
Он попытался, что то скомандовать, но от ужаса сковавшего его, из горла вырывался только хрип.
Яков Лукич и Начальник охраны Чиновника яростно отдавали команды.
 Забегали вооруженные люди по периметру усадьбы. С высокого крыльца в темноту ночи забабахали выстрелы.
Вскоре прибежал старший сын Якова Лукича с радостным известием  -  «Отбились на этот раз. Ушел зверь лютый. Мишку быка задрал и пару собак съел».

С первыми выстрелами мучители прекратили истязать Мишку.
« Пошли мужики- вытащим быка из сарая и кишки его по поляне разбросаем».
« Прости Мишка, мы ничего. Семью надо кормить».
И бросили ему в клетку красное яблоко. Словно насмехаясь.

Срочно была организованна погоня.
Десяток мощных джипов уверенно резали мощными прожекторами ночную мглу. Малейшее движение в лесу  отдавалось сразу десятками выстрелов. Разя наповал все живое.

« Ушел зверюга, ушел» - доложил запыхавшийся от бега, главный полицейский начальник области.
« Усилить наблюдение. Утроить количество часовых».

В довершения ужаса принесли и кинули под ноги Чиновника – растерзанную плоть быка, с огрызками не съеденной шкуры.
Липкий, мерзкий пот залил все тело Чиновника от страха перед  диким зверем. Ядовитым запахом, безжалостно заливая воздух во всей огромной зале.

« Трусоват то Ваше сиятельство, раз так испугался потрохов быка.
 Как сам простой народ жрет вагонами – не боится. А тут все в явь,натурально. Даже запах свежей крови присутствует»  - мелькнуло в голове егеря.
 « Надо добивать труса».
« А утром зверь вернется» - шептал на ухо Чиновнику Яков Лукич.
« Докушать убоинку. Тут мы  его и сцапаем».
 Их Превосходительство трусливо жался к теплой груди Марфушки, коленки у него предательски тряслись от страха.