Добрынины. Часть 5. Глава 2

Приблизительно через час с небольшим Вадим-старший, успевший по дороге позвонить тестю и поздравить его с тем, что он стал дедом по-настоящему, добрался до дома...

     - Ты в больницу звонила??? - с порога завопил он на мать.

     - Не ори, сынок... - попросила Лидия Михайловна. - Поверь, я очень сильно устала...

     - Так звонила или нет?

     - Звонила... Минут двадцать назад...

     - Что сказали?

     - Пообещали, что скоро будут у нас...

     Добрынин двинулся в свою комнату.

     - Стоп! - остановила его мать. - Сначала сними с себя все, в чем работал, и хорошо вымой руки...

     - Зачем?

     - Мурзик, папаша ты недоделанный, у новорожденных иммунитета еще нет. - проворчала старая дама. - Они от тебя любую инфекцию подхватить могут...

     - А от Ляли?

     - А с Лялей они еще сегодня утром были единым целым... Ее микробы им родные...

     - А я какой? Инкубаторский? - попытался обидеться Вадим-старший.

     - И ты родной, но они и их микробы этого еще не знают... - не растерялась мать. - Кстати, сынок, будь добр хорошо почистить зубы...

     - Ты посмела заподозрить, что я не чищу зубы по утрам? - еще раз попытался обидеться сын.

     - Ни в одном глазу... - не осталась в долгу мать. - Но придется тебе их почистить еще раз...

     - Зачем? - не понял Добрынин.

     - Чтобы тебе было позволено поцеловать детей...

     - Тещу тоже будешь так вымучивать?

     - Сомневаюсь, что она так уж скоро захочет их поцеловать... - пробурчала старая дама. - Если вообще когда-нибудь захочет...

     - Только Лялечке об этом не говори...

     - Ни за что... - ответила мать и добавила. - Сынок, пока Лялечка кормит детей, ей противопоказаны любые переживания, кроме приятных...

     - Чтобы молоко не пропало?

     - А ты откуда знаешь?

     - Можно подумать, что Маргошка никогда не кормила... - пробурчал Вадим-старший.




     Ляля лежала в постели и одновременно устало и удивленно смотрела на лежащих рядом с ней сыновей, словно пытаясь понять, как они, все трое, еще несколько часов назад умещались в ее животе и как она вообще смогла родить всех троих живыми и остаться в живых сама...

     Добрынин вошел в комнату и остановился в нерешительности, не зная, что ему можно делать, а что - нет...

     - Лялечка, мне можно?...

     - А вот и наш пааапа пришел... - заворковала над сыновьями Ляля. - Пааапа... Познакомьтесь с нашим папой, мои родные, и любите его - он очень-очень хороший и добрый... Он любит нас...

     Добрынин, скрывая свое смущение и умиление, склонился над детьми...

     - Знакомься, мой родной... - продолжала ворковать Ляля. - Это Павел Вадимович, Михаил Вадимович и Вадим Вадимович. И все Добрынины... А ты рассказывал мне сказки о том, что они девочки... И что тебе удается их успокоить своим мужским обаянием и харизмой... Вот... Полюбуйся... Парни...

     - И что? - поддержал игру Вадим. - Все правильно... Они уже там, внутри, признали мой отцовский авторитет... Если хочешь, они, прежде чем родиться, признали меня вожаком стаи...

     - Умеешь ты формулировать... - устало улыбнулась Ляля.

     - Ты хочешь, чтобы в семье был еще один Вадим, родная моя? - не веря своим ушам, радостно спросил Добрынин.

     - Хочу... - улыбнулась Ляля. - Очень хочу...

     - Зачем?

     - Я люблю тебя, Вадим-самый старший...

     От этих великих слов, сказанных так просто и обыденно, Добрынин почувствовал, как его сердцу стало горячо и тесно в груди...

     - А во время родов ругала меня последними словами? - смущенно поинтересовался пунцовый от удовольствия Вадим, с которым успели основательно поделиться опытом коллеги-таксисты.

     - Не успела... - улыбнулась жена.

     - Маменька сказала, что ты так быстро родила...

     - Да, и почти без боли...

     - Как это?

     - Как в туалет по-большому захотелось...

     - Надо же! - удивился Добрынин. - А меня мужики стращали...

     - Все женщины разные... - устало улыбнулась Ляля. - Мать моя всю жизнь рассказывала своей Альбине, как тяжело она меня рожала, а бабушка Ира, папина мама, рассказывала, что родила легко и почти безболезненно...

     - А почему тогда Гурамчик был единственным ее ребенком от деда Анзора?

     - Не знаю... - вздохнула Ляля.

     - А почему тогда Савельев-младший был единственным их с Савельевым-старшим ребенком?

     - Понимаешь, дедушка Гриша на фронте получил весьма специфическое ранение, несовместимое с деторождением... - ответила Ляля.

     - И она его не бросила?... - изумился Добрынин.

     - Конечно, не бросила - она его всю жизнь любила и жалела.

     - А себя она не жалела?

     - Она считала себя чуть ли не счастливейшей из женщин...



Продолжение следует...