Квартира 2 или Смерть поэта

Алиса Сергеевна и Григорий Иванович, казалось бы, жили мирно. Вы их могли их увидеть на улицах города, пара ходила за ручку, ело одно мороженое. Но вечером Александр и Зоя (герои прошлого рассказа) слышали, как сквозь не самые тонкие стены доносится крик.

«Скотина, ты куда положил ножик?»

«Сволочь, да я убью тебя, как же ты меня достал»

Кажется, что эти слова может произнести человек, которого только что вывели из себя, но нет. Алиса Сергеевна просто так обращалась с мужем. Соседям казалось, что он просто не понимает другого языка. Григорий Иванович сутул, ходил с палочкой, и уже терял слух. Ему было шестьдесят пять, всю жизнь занимался ничем, его тащила на себе Алиса Сергеевна. Григорий Иванович считался среди своих знакомых литератором. Работал он в бане, казалось бы, ничего там не делая. Но всю жизнь он писал, писал так рьяно, что никому не показывал своих произведений. Одно время он был поэтом, в другое — прозаиком. Он написал романов пять, но так и не опубликовался. А так как он показывал свои произведения только редакторам издательства, то никто ему даже не мог помочь. И вот, разменяв шестой десяток, Григорий сказал, что больше никогда не будет писать. Алиса Сергеевна только пожала плечами. За что она тянула его все тридцать лет брака? За то, чтобы ее муж просто взял и завязал? Нет уж, она добьется своего. Для начала надо прочитать, что он написал.

Остановимся на Алисе Сергеевне. Эта была привлекательная в молодости женщина, да что уж там, и сейчас у нее много поклонников. Она устраивает ужины, на которые приходят разные люди, одним за двадцать, другим за семьдесят. Все они собираются в большой, огромной комнате, обсуждают политику, литературу. Григорий Иванович всегда был украшением таких сборищ. Он сидел в самом углу, у окна, всегда с сигаретой и что-то громко говорил. Говорил, в основном, он про литературу. Несмотря на то, что он был странным писателем, прочитал он в жизни многое. Всю философию, которая только была доступна в Союзе, биллетристику, дешевые бульварные романы, Фолкнера и Джойса. Но лет пять назад он разочаровался во всем, и больше не притрагивался ни к перу, ни к книге. Он вообще перестал двигаться по жизни. Говорил он Алисе Сергеевне, что отжил свое и сейчас ему надо отдохнуть. Жили они на пенсию и на то, что скопила Алиса Сергеевна за долгие годы работы. Работала она в редакции детского журнала.

Как-то раз Григорий Иванович вышел из дома за сигаретами в коим-то веке один и не вернулся. Соседи считали, что он не выдержал. Но Алиса Сергеевна думала, что его похитили цыгане, которых она не любила. Она расклеила по всему району объявления, что пропал человек, но его так и не нашли. Что с Григорием Ивановичем теперь — никто не знает.

Алиса Сергеевна была в отчаянии три месяца. Она не выходила из дома, не устраивала вечеров. Никто не мог ей помочь кроме одного человека, единственного друга Григория — Егора Федоровича. Он был завсегдатаем вечеров, всегда с трепетом относился к своему другу, он его безмерно уважал. Егор Федорович никогда не писал, но был фанатом литературы. Он читал все, что подруку попадется. Он также очень хотел прочитать Ивана Сергеевича, но тот отказывался дать даже фрагменты рукописей. И вот, в один зимний день, Егор Федорович появился на пороге квартиры №2. Он три раза постучался в дверь, позвонил в звонок, но ему никто не открывал. Он уже знал о пропаже своего друга и пришел поведать вдову.

— Кто там? — внезапно раздался голос из деревянной двери.

— Это я, Егор. Пришел проведать тебя, Алиса.

— Заходи.

Она открыла дверь. Она была во всем черном, с заплаканными глазами. Егор Федорович, откашлявшись, вошел. Квартира была чистой, ничто не показывало в ней, что здесь теперь живет одинокая женщина в возрасте. Егор Федорович вошел в большую комнату и приземлился на стул.

— Алиса, как у тебя дела? — сказал он и достал сигарету.

— Да какие тут могут быть дела. Ужасно. Я каждый день сижу на телефоне в надежде, что мне позвонят, что мне скажут, что нашли его.

— Но шансы этого достаточно малы.

— Я знаю… Но надежда всегда умирает последней.

— Да… — Егор Федорович откашлялся. — Я тут по делу. Я хотел бы взять рукописи Гриши, чтобы опубликовать их хотя бы в интернете. Он, наверное, был бы рад.

— И ты с таким дело пришел ко мне? Другого я от тебя не ожидала, — разозлилась Алиса Сергеевна.

— Пойми, мы, возможно, потеряли великого писателя! Кафку или Платонова.

— Он еще не умер! Этого я точно знаю.

— Алиса, не пойми меня неправильно, он бы давно появился, если бы…

— Не хочу даже слышать! Убирайся.

— Нет, я уйду только с рукописями. Где он их хранил?

— Я не знаю… Господи, Егор, уйди пожалуйста. Не хватало мне только этого горя…

— Дай мне пять минут и я уйду… А лучше, помоги мне.

— Хорошо, только пообещай, что ты уйдешь и больше никогда не вернешься.

Алиса Сергеевна и Егор Федорович начали свои поиски. Где Григорий Иванович мог хранить свои рукописи? Это же объемные произведения, должно быть множество листов. Друзья по несчастью посмотрели в шкафу, даже взломали его стол, но ничего так и не нашли. Егор Федорович был в отчаянии. Ему не открыть нового Кафку, не быть причастным к появлению Платонова!

— Доволен? Он, наверное, их сжег, — сказал в чувствах Алиса Сергеевна.

— Но они точно должны где-то быть! Там, где мы бы ни за что не проверили.

— А знаешь, я их искала. Искала лет пятнадцать, но так и не могла найти. Он их точно сжег.

— Но они должны были остаться у издателя, не знаю…

— Все рукописи высылаются обратно, они не хранятся у издательств.

— Они точно здесь! — сказал Егор Федорович и снова перевернул весь комнату.

После часа таких поисков, оба устали. Они перешли в кухню, где Алиса Сергеевна приготовила чай. Егор Федорович с поникшим лицом его пил.

— А нет ли у тебя коньячка?

— Нет, Егор, нету… Лучше, иди домой.

— Эх… — протяжно выдавил из себя Егор Федорович, — Что поделать, пойду домой. Но ты позвони, если что-нибудь найдешь.

— Какая ты сволочь! Лучше бы сказал, что позвонила бы, когда Григорий нашелся. А ты только про рукописи и говоришь. Да даже бы, если я их нашла, то не дала бы тебе!

— Не надо злиться, Алиса.

После этого Алиса Сергеевна заорала так, что всем соседям показалось, что Григорий Иванович вернулся. Говорят, их даже было слышно на четвертом этаже.

— Алиса, я все понимаю, сейчас уйду, — начал Егор Федорович после того, как Алиса Сергеевна перевела дух, — Только дай мне сходить в уборную.

Егор Федорович прошел вправо и налево, оказался в просторном помещении, туалетом его было не назвать. Он стоял у унитаза, как вдруг заметил в полу выемку, как будто там что-то было. Он начал ее исследовать и обнаружил, что доску ламината можно вытащить. Егор Федорович нагнулся, вытащил доску и, о чудо!, нашел сверток из тридцати листов, свернутых в трубочку. Сунув это все под пиджак, он отворил дверь и быстро выбежал из квартиры так, чтобы его никто не заметил.

Уже дома он открыл рукопись и начал ее долго изучать. Он изучал ее день, два, три… Но так ничего и не понял. Я не могу привести тут фрагменты этой рукописи, так как она утерена, но могу сказать, что читал ее. Знаете старый анекдот “банан большой, а кожура еще больше”? Что-то похожее было и с рукописью.