Рахманин -25

  В неловкое положение не хочет попадать никто, особенно это касается высших чиновников и руководства, вот и настроение комиссара Субботина, достаточно хорошее с утра, испортилось ко второй половине дня, когда к нему вошёл его старший инспектор с докладом и последними сводками происшествий. На второй неделе нового календаря под старый праздник Нового года пришли известия, мягко говоря, обескураживающие. На Лондонском Рождественском аукционе были выставлены шедевры изобразительного искусства из частных коллекций, среди которых четыре картины Айвазовского. Но это дело тут же обернулось нешуточным скандалом, все четыре картины, заявленные, как подлинники, после проверки специалистами, оказались точными копиями шедевров. Человек их выставлявший, был лишь представителем одного из известных лондонских коллекционеров, имя которого держится в секрете. Но самое убойное для комиссара Субботина, который сидел и тщательно читал материалы, предоставленные ему для изучения, было то, что все четыре картины были по названиям сходными с теми, которые реставрировал у себя в мастерской художник Рахманин и, которые уже давно отправились в домашний музей Айвазовского в Феодосию. Что это - совпадение? Из Москвы уже летела комиссия во главе с опытными специалистами, чтобы проверить на месте подлинность картин, и вот Субботину пришло уведомление, чтобы он готовился тоже принять у себя московских гостей на предмет их разговора с реставратором Рахманиным, которого комиссар знал ещё с 1945 года по Дрездену, когда его оперативная группа стояла и охраняла картинную галерею города, точнее, то что от неё осталось, а в ней уже работали художники из Москвы, во главе с Корнеевым. Начальник следственного управления города Краснодара вытер мокрый от напряжения лоб и отложил донесение в сторону. Ему непременно хотелось поговорить с Рахманиным немедленно и он не стал откладывать этого в долгий ящий, Субботин вызвал машину из гаража и в срочном порядке отправился к художнику в его частный дом на окраину города.
  Рахманин был у себя в мастерской, крыл лаком свои новые работы, ставил их на станки для просушки и мурлыкал под нос незатейливую песенку. Он обрадованно поднял голову, когда увидел входившего к нему комиссара:
- Рад приветствовать вас, дружище! - воскликнул он, вытер руки о свой грубый фартук, прошёл на середину своей изрядно захламлённой мастерской, отбрасывая попутно ногами то, что валялось на полу. - Чем могу служить?
- Меня к вам сегодня привели весьма любопытные новости, - разведя руками, начал комиссар. - И новости касаются лично вас, мой друг!
- Да, что вы?! - Рахманин показал жестом на диванчик у высокого шкафа с открытыми полками и сел на него сам, сняв фартук. - Слушаю Вас, Иван Дмитриевич!.. Вы так загадочно мне это сообщили!..
- Загадочного тут много, - и Субботин достал из портфеля присланные из заграницы материалы, которые ему любезно предоставили таможенники вместе с журналами на английском языке. - Вы, кажется, сильны в английском, прочтите и потом обменяемся с вами мнениями!
  Рахманин надел очки и долго вчитывался в статьи с яркими картинками.
- Да, невероятная история, - проговорил он, поднимая голову после прочтения и вглядываясь в глаза собеседнику. - Я полагаю, что некто воспользовался ситуацией с реставрированными картинами, и под общий шумок вывез их из Феодосии после проверки. У меня же все документы на месте. Перед отправкой картины проверяли на подлинность уважаемые члены комиссии из двух музеев, представители правоохранительных органов в том числе, ваш сотрудник Василий Лялин. Документы у меня имеются с подписями и печатями, могу их вам предоставить, пока комиссия из Москвы не добралась и до нас.
  Юрий Карлович был спокоен, как всегда, на его лице кроме улыбки, не было никаких лишних эмоций.
- Я не сомневаюсь в том, что из вашей мастерской в Феодосию привезли подлинники и, что они висят там на своих местах... Но, как объяснить то, что в Лондоне были представлены именно те картины, которые вы реставрировали после покушения на них неизвестного лица в Таганроге? Кто мог кроме вас списать с них копии? Да к тому же, эти копии сперва не могли от подлинников отличить, только тщательная проверка показала, что это подделка, довольно искусная, надо сказать.
- Кроме меня?! Но я не писал с них копии, они мне не нужны. Я концентрирую своё творческое внимание несколько на других направлениях. Вам, видимо, интересно знать, не пускал ли я кого-нибудь к себе в мастерскую из художников, желающих снять копии с картин Айвазовского, которые были тогда у меня тут в работе? Нет, не пускал и не имею такой привычки, - Рахманин обиженно надул губы. - Мы знаем с вами друг друга давно, уважаемый Иван Дмитриевич. Перед тем, как снимать копии с вверенных мне картин, я бы сообщил об этом официально, если бы таковые предложения мне поступили, но этого не было и быть не могло. Я старался работать как можно быстрее по заказу феодосийского музея. И так, знаете ли, было много неприятностей после порчи картин, расследование шло полным ходом. Следователи ходили, постоянно присутствовала комиссия, когда тут копии-то рисовать?!
- Простите Юрий Карлович, я не хотел вас ничем обидеть, - Субботин широко улыбнулся. - Я помню, как вы работали тогда с Корнеевым в Германии, потом в Польше. Кроме слов благодарности, у меня к вам не будет никаких претензий. Просто, теперь на нас наедут и не отстанут, пока не будет ясен результат. Непонятная ситуация, она должна иметь какое-то разрешение.
- Это верно, должна, а я опять крайний оказался!.. - Рахманин развёл руками.
- Это как?! Почему "опять" и "крайний"? - не понял комиссар.
- Потому, мой друг, что уже и так в прошлом году часто трепали моё честное имя. Погиб наш общий товарищ Баканов, несчастный случай, потом мой водитель и помощник Марат Мансуров, и ещё клевета моей безумной дочери примешалась. Нервы были не на месте весь летний сезон, а тут ещё и реставрация картин, срочный заказ. Верите, я ни минуты покоя не знал!.. Дочь сбежала из клиники, не долечилась, попутно её подобрали на дороге ваши коллеги и подумали не понятно что!.. Увезли её потом, как невинную овечку, а я таким исчадием ада был выставлен напоказ, что и не отмоешься теперь. Некому меня, несчастного старика, защитить! - он с силой скомкал и отшвырнул от себя кожаный фартук. - Спасибо, что вы хотя бы поняли всю подоплёку, когда я вам поведал в вашем кабинете про все свои неприятности.
- Да, я помню этот разговор. Вы можете не сомневаться, никогда и никому не дам вас в обиду, да и всесоюзное общество художников-реставраторов, в котором вы имеете честь состоять, вас так же не оставит, там любят вас и помнят ваши добрые дела, - Субботин огляделся по сторонам. - Вы тут всегда работаете? И тогда, когда реставрировали картины для музея?
- Да, мастерская хорошо оборудована и я сразу предложил её, как один из вариантов для работы и комиссия согласилась, когда увидели условия труда и возможность сохранности произведений искусства. Тут всегда и наблюдатели были, и на режим охраны милиция ставила... Вот, даже тревожную кнопку они мне сделали, - Рахманин откинул полог тяжёлой шторины, закрывавшей нишу в одну из кладовок, там за ней на стене была вмонтирована рейка с кнопкой на случай экстренной тревоги, сигнал, которой сразу возникал на табло на пульте охраны в горотделе милиции. - Так что и оборудование, и условия тут соответствовали всем канонам и правилам. Сейчас принесу документы, чтобы вы могли удостоверится во всех тонкостях, - художник поднялся и вышел в коридор, его гулкие шаги ещё долго долетали до слуха Субботина.
  Ахмедов всю последнюю неделю разрабатывал оперативный план по внедрению в банду карточных игроков, без этого доказательств было не собрать, все попытки как-то приблизиться к этому избранному обществу терпели неудачу. Джамал несколько раз приходил в палату к раненому Богданову и вёл с ним откровенный разговор, он просил у майора помощи, потому как не мог рассчитывать на кого-либо без опаски быть разоблачённым.
- Мне нужен парень, которого не знают в этом городе. Наглый, развязный, не признающий авторитетов, и в то же время сильный и выносливый. У меня есть задумка, сейчас я работаю над деталями, но идея уже созрела. Кого бы вы мне посоветовали? Есть у вас такие резервы? - обращался Ахмедов к Виктору Павловичу, сидя рядом с его больничной койкой, оставшись наедине.
- Пожалуй, есть! - немного подумав, проговорил майор. - Именно с такими характеристиками. Это мой стажёр, что работал летом в Октябрьском и в городе не светился. Его тут никто не знает - это Алёша Егоров. Если надо, позвоните в Ростов-на-Дону, он там заканчивает обучение в школе милиции. Учиться последний год и выйдет весной в звании лейтенанта. Сейчас во втором полугодии у них уже начинается практика в местных райотделах, попросите, чтобы его направили к нам в город для выполнения особого задания. Распределение будет в Приморск, уже мой брат походатайствовал, чтобы парня оставили ему. Он понравился во время практики. Только расскажите сперва, в чём будет заключатся его миссия, и не будет ли это связано с опасностью для жизни. Все непонятные моменты и риски надо исключить.
- Я всё понимаю, и расскажу вам о моём предприятии, но пока разработаю детали. Желательно, чтобы уже вместе с вашим Алёшей. И ещё... мне нужен будет тот молодой человек, который был одним из свидетелей в кинотеатре, парень по фамилии Пискунов, тот, что пришёл на сеанс вместе с другом.
- Он тоже живёт в Приморске, учится в военно-инженерном училище. Я дам на него наводку и мой брат свяжется с его отцом, в прошлом работником НКВД, - майор приподнялся на локте и попросил подать ему блокнот с тумбочки. - Пишу вам телефон моего брата в Приморск, поговорите с ним, обсудите все ваши планы и он пришлёт вам этого свидетеля... А кого ещё хотите задействовать в вашей операции? - говоря это, Богданов писал ручкой на вырванном листке бумаги номера нужных для Ахмедова телефонов.
- Ещё хочу попросить наших коллег из Октябрьского, где вы работали. Очень грамотные и смелые ребята, я на них питаю большую надежду. Присмотрел там одного бойкого... то, что надо! - Джамал поднял вверх большой палец руки.
- Кого, если не секрет? - Богданов с улыбкой поднял глаза.
- Не секрет - это Сергей Малофеев.
- Да, этот подойдёт!.. Бойкий, смелый малый, но немного резковат и задирист.
- Вот это как раз и нужно!
- Вы будете вписывать это в общую схему расследований?
- Нет, согласовывать ни с кем не надо, я теперь работаю пока один. Прокурор подал в отставку по состоянию здоровья и я исполняю его обязанности, пока не прислали нового, ну и веду всю работу старшего следователя.
- Что-то недоговариваете, - майор снова лёг на подушки почувствовав слабость.
- Я много чего недоговариваю, у нас произошли достаточно серьёзные события, но вам лучше пока о них не знать, чтобы спокойно поправится, - Ахмедов поднялся и пошёл к выходу. - За совет вам огромная моя благодарность, и по поводу нашей операции я буду держать вас в курсе всех дел, - уже у двери обернувшись, проговорил Джамал.

  Субботин с хмурым лицом прошёл в кабинет старшего следователя прокуратуры. Ахмедов сидел над материалами дела, которыми непосредственно сам занимался, только что его помощник взял у него отработанные папки и унёс в архив.
- Вы так и не сказали мне о вашем отношении к событиям связанным с Лондонским аукционом, - проговорил комиссар, вставая за спиной у Ахмедова.
- Простите мои восточные понятия, но отвечу стихами, потому как в прозу это не укладывается, - не поднимая головы от стола, произнёс Ахмедов. - Не случайно выпал фант,
окроплённый звёздным млеком!
Бог скотине дал талант,
чтобы стала человеком.
Но скотина Божий дар
предпочла валютным чекам,
рассудив, что дар – товар,
и не стала человеком.
- Да, прямо не в бровь, а в глаз! - усмехнулся Субботин. - Это вы здорово о дельцах-капиталистах подметили.
- Не только о них, я и наших имел в виду, - Джамал дерзко поднял голову. - Это и Рахманина касается... Или я не прав?! Он талант, можно сказать, что Божий дар получил и совсем бесплатно, но... Его также интересует слава, деньги... Или вы этого ещё не поняли? А жаль!..
- Не надо так, - Субботин опустился на стул. - Я знал его ещё в 1945 году, и он...
- Людям свойственно меняться, а потом... Что конкретно вы о нём знали? Ну что?! - Ахмедов упрямо смотрел в глаза комиссару. - Разве можно хорошо узнать чужого человека, когда самому-то о себе иногда узнать приходится много сюрпризов. Что, не так?! Я вот в Новороссийске работал с Травниковым Ильёй Денисовичем, братом нашего бывшего прокурора, а знает ли он своего родственника, так как хотелось бы? Теперь уверен, что нет! Он всегда отзывался о прокуроре только с положительной стороны и всегда в восторженных тонах, а мне довелось узнать Льва Денисовича с несколько другого оборота.
- Опять загадками говорите, любезный, - комиссар сощурил глаза. - Что-то вы в последнее время не договариваете, особенно после этого странного заявления об отставке. Что-то скрываете оба, да?!  И даже мне знать не положено?
- У меня сейчас в разработке оперативный план. Я надеюсь, что он осуществится без каких-то серьёзных отклонений и вот после его удачного завершения, вы узнаете всё!.. В том числе и про своего любимого художника. И для меня, надеюсь, его фигура высветится ярче, выйдет, наконец, из своей тени. Потому как тоже хотелось бы понять, что это за человек и гражданин, талантливый наш художник! И не подумайте, что я мыслю о нём предвзято, не надо так полагать!
- Нет-нет, вы имеете право думать о нём, так как вам положено по статусу старшего следователя прокуратуры. Но я буду придерживаться своего мнения, уж простите... Я много повидал людей на своём веку и имею некоторый опыт в общении. Рахманин не тот человек, на котором можно строить планы и догадки. Он творческая личность, пусть гордая и тщеславная, но... не преступная!
- Это хорошо, что вы в этом так уверены, интереснее будет работать версию по расследованию именно творческой линии...
- Что вы имеете в виду?
  Вместо ответа Ахмедов протянул комиссару присланный ему сегодня документ.
- Это результаты экспертизы, которую заказала московская комиссия в городе Феодосии. Ознакомьтесь!.. Среди шедевров, которые вернули в дом музей Айвазовского после реставрации из мастерской Рахманина, только две являются подлинниками из шести картин. Четыре - это точные копии, хорошо сработанные, и где находятся подлинники - не известно! А ведь по документам и проверкам всё было в порядке.
  Субботин шурша листами, стоял как вкопанный и с недоумением смотрел расширяющимися глазами на Джамала.
- Какой скандал!.. - прошептал он и опустил ресницы. - Но ведь и в Лондоне были копии. Значит, кто-то обманул и западных покупателей, если они сперва были уверены и выставили на аукцион эти работы.
- Вот-вот, а у Рахманина как раз покупали четыре картины представители фирмы "Адидас" в конце осени. Наши ребята оформляли на них документы на вывоз и тоже всё было в порядке.
- Но они покупали абстракцию у художника, на чём он и специализируется, - возразил на это комиссар. - Или вы полагаете, что он продал фирмачам замалёванные работы Айвазовского? Но это же нелепо!..
- Почему же?! У нас тут ещё нет такой аппаратуры, которая просвечивает рентгеном картины, как в Москве.
- Но улетали они из Московского порта, поэтому все ваши подозрения относительно Рахманина не обоснованы. Кто-то воспользовался ситуацией, вот и всё! Я уверен в этом!.. Они провезли кроме работ Рахманина ещё и работы Айвазовского. Кто-то снял копии этих картин ещё в Феодосии... Но, зачем было продавать и везти копии?! А потом их ещё и выставлять на аукцион?!
- Вы же сперва сами ответили на этот вопрос: кто-то обманул и иностранцев, которые были уверены, что провозили из нашей страны именно подлинники. Теперь будем ждать, кто из них сюда вернётся и, самое главное, к кому он вернётся за своими напрасно потраченными деньгами, по какому адресу? - уверенно произнёс Джамал. - Думаю, что нам надо уже открывать отдельное производство по делу фирмы "Адидас". Кстати есть одно очень странное совпадение: по моим агентурным данным, главаря банды, в которой по предположениям состоит кто-то из отряда международного военного преступника Кузьменко, зовут его шестёрки именно Адидас! Кличка такая яркая, но... очень запоминающаяся! К чему бы это, а?!

  Начало февраля в Краснодаре выдалось дождливым. Туман и морось съедали последние остатки рыхлого снега. Перепрыгивая через глубокие лужи и заполненные грязной водой канавы, Алёшка Егоров сразу с вокзала устремился к городской больнице.
  Майор Богданов лежал тут и потихоньку восстанавливался уже несколько долгих месяцев, но до полного поворота к нормальной жизни было ещё далеко. После выписки его отправляли прямой наводкой в санаторий на морское побережье восстанавливать силы и раненые лёгкие. К работе своей он приступит теперь неизвестно когда, а вот оказывать помощь своим коллегам, он не переставал, даже будучи лежачим больным.
  Егоров долго сидел у него в палате с плотно закрытой дверью, ушёл лишь когда за ним сюда явился Джамал Ахмедов. Он вывел его на улицу через запасную лестницу, тут же у ворот усадил в свой служебный автомобиль и приказал водителю ехать в посёлок Октябрьский, где их уже ждали на совещание местные оперативники во главе с капитаном Юрасовым, с кем они и разрабатывали последнее время план оперативного мероприятия в которое посвящали только избранных из-за мер предосторожности.
  Алёшку долго крутили и рассматривали со всех сторон. Юрасов примерял на него разные наряды заранее подобранные - куртки и модные брюки со стрелками, крепкие ботинки и сапоги.
- Мне кажется, что не надо его наряжать, как шпану, - высказывал своё мнение Ахмедов. - Свитера и чёрной куртки будет достаточно. Ведь он не специально маскируется для привлечения внимания. Просто он прибыл в наш город для устройства на работу, потому что раньше в нём жил после войны... И Алёша, больше используй фактов из своей собственной биографии, чтобы не запутаться. Только ты не милиционер а, скажем, спортивный тренер. Фигура у тебя для этого как раз подходящая, - он ещё раз крутанул Алёшку вокруг себя.
  Егорову нравилась его новая роль, он с удовольствием окунулся в таинственный мир театра и актёрства. Сел напротив Ахмедова и стал его внимательно слушать, прорабатывая вместе с оперативниками детали его внедрения в Елагинские знакомцы.

   Его крепкое телосложение и яркая внешность должны были сослужить хорошую службу. Ахмедов делал крупную ставку на этого парня. Теперь важно было соединить детали, разработанные ранее, во едино и познакомить Егорова со всеми остальными фигурантами.
- Те, с кем тебе придётся драться, ребята среднего роста, щупловатые, моложе тебя лет на пяток, но очень шустрые и выносливые, - говорил Юрасов, - и забудь, что они "свои"! Их будет двое - ты один, ну и... Елагин, который трус и от которого толку при нападении будет немного. Твоя задача - отбиться, как мы тебе уже на это указывали и за одно, отбить Елагина у нападавших на него. Желательно, если ребята его немного порежут... Ну, как нож выбивать из рук, это тебя не надо учить? Приёмы знаешь! Но больше не приёмами орудуй, а силой и ловкостью, чтобы в тебе не сквозил профессионал, чтобы не было сомнений у этой криминальной публики, что ты свойский парень... И побольше крепких словечек отпускай, понятно?!
- Так точно! -  Егоров с улыбкой разглядывал свой новый прикид. - У меня в руках тоже должен быть, хоть перочинник, а то иначе, как отобьёшься-то без потерь. Я ведь могу вырубить этого Пискунова и вашего Малофеева с первого удара. А выставлю вперёд нож, они сперва маленько покочевряжутся, а потом и побегут. Давайте так?!
- Всё как следует проработаем и прорепетируем, только понарошку!.. Не надо нам заранее на физии фонари вешать, - Юрасов поднял трубку телефона и попросил прийти в кабинет сержанта Малофеева.
  После проработки всех деталей и возможных неожиданностей, акцию назначили на вторую половину февраля.
  За два дня до назначенной даты, Егорову наконец-то разрешили выйти в свет, привезли его в город из посёлка Октябрьский, снабдили необходимым набором документов и в первый же вечер отправили в... ресторан!
  Он сидел полубоком за маленьким столиком в сверкающем радужными огнями зале, выполненном в стиле минимализма, с полутёмными арками над высокими окнами, со стенами, отделанными гранитными панелями. Делал вид, что скучающе озирается по сторонам и кого-то ждёт. Он заказал бутылку дорогого красного вина и закуску из рыбного салата. У сцены под китайскую мелодию, которая была весьма популярна в этом заведении, танцевали молодые парочки. Егоров пил маленькими глотками из высокого бокала, изучал обстановку, наблюдал, присматривался, вживался... Сидеть одному долго не пришлось, вскоре яркая блондинка с туго-закрученным пучком на затылке, в блестящем открытом платье, подсела за его одинокий столик и попросила официанта подать ей шампанского и фрукты. Официант тут же расплылся в благодарной улыбке, юркнул за стойку бара и через несколько секунд появился уже возле этой привлекательной дамы.
- Как, однако, быстро вас обслужили! - с восхищением проговорил Егоров, сверкая глазами, изучающе разглядывая подсевшую незнакомку.
- Что же тут особенного? А вы, я вижу, новичок, и не знаете, что я, можно сказать, здесь хозяйка!.. Я жена директора этого ресторана, Мирослава Боброва! - она протянула руку Алёшке ладошкой вниз. - Будем знакомы!
- Алексей, - ответил он и пожал ей протянутую руку.
- О! - она округлила глаза. - Вы приезжий, откуда?!
- Из Москвы! Я прибыл сюда по приглашению одного спортивного клуба, я тренер молодёжной команды по спортивной борьбе, и вот теперь буду работать в вашем городе, - он демонстративно развернул свои широкие плечи, показывая незнакомке статную фигуру. - Меня пригласил в это заведение приятель, а сам не пришёл, вот и сижу, скучаю!.. А чем занимаетесь вы, кроме ресторана?
- О!.. Это мой муж прирождённый ресторатор, а я служитель музы! Я танцовщица, работаю в местном ДК, преподаю бальные танцы и сама тоже танцую. Идёмте?! - и она подскочив на стуле, потянула Егорова за собой к сцене.
  Они долго кружились возле оркестра. Мирослава была очарована своим новым другом, прижималась к нему, положив голову на плечо, ласково гладила по пышным, чёрным волосам, не отходила от него весь вечер, рискуя навлечь на себя осуждение друзей мужа, которые также присутствовали в зале, но такое поведение было для Мирославы уже не впервой. Похоже, что её супруг смирился с её закидонами и не обращал внимание на творческий порыв в танцах и в жизни. Алёшка так же был в ударе: он не уставал, танцы не могли его утомить, но выводила из себя беспечность этой женщины и её наглая развязность. Они были ровесниками, Мирослава питала к концу этого бурного вечера надежду на скорое продолжение отношений, но Егоров тянул с этим, он дал понять этой гражданке, что не станет вступать ни в какие близкие отношения с женщиной не его круга, к тому же, замужней!
- Лёша, вы не современный, - говорила она, танцуя с ним последний медленный танец, - сейчас никто на это не смотрит. Но, если вы такой непримиримый враг семейного бесчестья, то скажу вам наперёд, мы с мужем давно предпочитаем не задавать никаких вопросов друг другу о том, с кем проводим время. Потому что весь наш брак - это сплошной расчёт, и только...
- Ваш мир мне непонятен, я отношусь к другой категории людей, уж простите за грубость, я привык к прямому высказыванию, без выкрутасов, - отвечал Егоров, а она томно смотрела в его карие глаза. Этот красивый парень сводил её с ума, и Мирослава готова была слушать его, хоть и грубые выражения, но всю ночь до утра, и желательно в собственной постели. - Единственно, что я могу позволить себе в первый вечер нашего знакомства, это проводить вас до дома, если, конечно, вас не будет ждать шофёр с вашим личным авто!
- Это не проблема, я всех отошлю к чёрту! - женщина не на шутку распалилась. - Вы сможете прийти к нам на танцевальный вечер в воскресенье, я буду там выступать? - она крепко ухватила Егорова за плечо. - Ну, так придёте?!
- До воскресенья ещё далеко, - остановился он в танце. - Позвольте менее романтическое мероприятие, я приглашаю вас в кино!..
- Прекрасно! Тогда пойдёмте туда, где из экрана стреляли... Слышали про такое?! - она предложила Егорову подходящий вариант, сама не зная, как помогла своему спутнику решить вопрос его оперативного мероприятия.
- Нет, не слышал, но вы же мне расскажете об этом?!
- Конечно расскажу и сама билеты туда достану, а то можно не попасть на вечерний сеанс, там всегда много народу бывает.
- Я польщён! - он окунулся лицом в её туго-скрученные волосы и почувствовал их тонкий аромат. - "Ну и напился же я сегодня!" - мелькнула мысль и Алёшка поспешил обратно к своему столику с повисшей на его плече блондинкой.
  Он быстро расплатился и в сопровождении этой милой дамы, покинул ресторан в половине первого ночи.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.