Ангел

                «И вот, Ангел господень предстал, и свет осиял темницу…
                И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся…
                … и следовал за ним, не зная, что делаемое
                Ангелом было действительное, а думая, что видит               
                видение».
               
                Деяния святых апостолов, Гл. 12, стих. 7 - 9.
               
               

   Сидоров продиктовал свой сотовый старпому, продолжающему разгрузку и сошёл с парохода, подошел к вызванному такси, открыл дверь и сел на заднее сиденье. Тронулись. Сидоров закрыл глаза и погрузился в забытьё. В воспоминания. 
   
   В декабре 1990-го, имея за плечами два факультета высшей мореходки и опыт работы полярным гидрографом, штурманом и лоцманом,  Сидоров  стоял у ворот Израильского консульства в Москве. Эти ворота были единственным на тот момент легальным «проломом» в стене, отделяющей надежду от безысходности («надежду от безысходности»…  - так Сидорову тогда казалось). Страну начали рвать на части задорные наглые юнцы, заточенные  с рожденья на аромат "ничейного бабла" и Сидоров не хотел оставаться молчаливым свидетелем пляски бесов и, к тому же, перспектива честно неплохо зарабатывать исчезала на глазах.  Он знал, что другой мир не идеален, но аллергия на  родную пытку превысила лимит.
   
   И вот он, русский парень 35 лет, стоял у еврейских ворот. А от ворот к горизонту простиралась жужжащая колонна претендентов,  желающих круто изменить жизнь. Сидорову было неловко. Для него всё получилось как-то уж слишком просто и быстро. Быстрым было рождение идеи, когда знакомая еврейская активистка, расписывая красоты, спросила: хочешь поехать?  « Хочу », - сказал Сидоров и продиктовал необходимые для приглашения реквизиты. Быстро пришло приглашение. И тогда, без промедления,  Сидоров проделал все остальные процедуры,  единственной  непристойной среди которых  было стирание резинкой в копии свидетельства о рождении мамы слова «русская» и вписывание слова «еврейка», а затем изготовление копии с копии. Это был наивный подлог. Но,  к его изумлению, на подлог не обратили внимания и «первую визу» дали – и он поехал в Москву в Израильское консульство за финальной выездной «визой номер два», понимая, что ничего не получится…
   
   Время летит... сколько лет мелькнуло, и вот... Сидоров опять здесь и, одновременно, в прошлом - едет в такси в центр Сиануквилле, попить холодного пива и съесть лобстера с вкуснющим соусом, зеленью и овощами. Едва слышно гудит мотор тойоты-короллы. За стёклами Камбоджа. Дорога хорошая, стрелка спидометра не опускается ниже 140. Плавно пересечённая местность. Вверх-вниз. Вокруг  зелёные поля, холмы, поросшие низким лесом, пальмы, домишки с характерными крышами и синее небо. Навстречу несутся мотоциклисты. Поднявшаяся из руин страна. Страна мотоциклов. Страна молодёжи. Вечная зелень, вечные  25/30 градусов. Тепло даже в тропический дождь. Сидоров закрывает глаза. Воспоминания не отпускают.
 
  … Он стоял и глядел на ворота консульства. На дверях висел лист с информацией о том, какие бумаги нужно иметь, чтобы, войдя внутрь, не отнимать понапрасну время у служащих. У Сидорова было всё, что требовалось, кроме главного:  подтверждения еврейского происхождения. Вместо этого Сидоров имел на руках  липу собственного производства. Ту самую копию с копии. Ещё в информ-листе  было указано,  что консульство работает до 17-ти. Сидоров взглянул на часы - 16:15. Он повернулся и пошёл прочь, но не прошёл и десяти шагов, как на плечо ему легла рука и он услышал:
 - Парень!
   Сидоров обернулся и увидел человека лет тридцати, высокого, смуглого, с чёрными прямыми волосами до плеч и желтоватыми белками глаз.
   - Уехать хочешь? - спросил незнакомец, делая ударение на первом слове.
   - Хотел, - сказал Сидоров.
   - В чём проблема?
   - Очередь и отсутствие документов.
   - Приглашение, первая виза, паспорт есть?
   - Да, - ответил Сидоров.
   - Тогда пойдём, - сказал незнакомец, - я тоже хочу уехать.
   - А толпа? - сказал Сидоров.
   - Не обращай внимания, смотри только на меня, молчи и ни о чём не думай. Держись вплотную.
   Парень отодвинул барьерчик ограждения и шагнул в голову очереди, прямо к дверям. Сидоров - рядом. Милиционер вопросительно взглянул на парня - Сидорова он не замечал - и открыл рот, очередь тоже заволновалась и вдруг незнакомец громко, спокойно и чётко произнёс, обращаясь к голове колонны:
   - Товарищи! Мы здесь стояли!.. - и тут же, без паузы, обратился к человеку, стоящему у дверей первым:
   - У вас какой номер, товарищ?         
   - 2378, - быстро ответил человек.
   - А у вас? - спросил незнакомец у следующего.
   - 2375-й! - ответил тот.
   - Товарищи, у кого список? - громко и чётко сказал незнакомец, перекрывая  шум  толпы и жёстко глядя прямо перед собой, - наши номера следующие...,
   Держатель списка вперился в него, но Сидоров так и не успел осознать, что происходит, потому что дверь отворилась, выглянул служащий и тихо сказал:
   - Восемь человек. На сегодня всё.
   Незнакомец мгновенно взял Сидорова за руку и шагнул внутрь, они вошли первыми, за ними быстро протиснулись ещё шестеро и служащий тотчас захлопнул тяжёлую дверь, не обращая внимания на грозный  рокот  толпы - и задвинул засов.
   - Идите за мной, - сказал служащий.
  И наступила мёртвая тишина. Гул за воротами отдалился на недосягаемое расстояние и перестал иметь значение. Произошло чудо.
   Они молча шли через дворик. Незнакомец взглянул на Сидорова и сказал:
   - В окошко отдай всё, ничего не объясняй. Они всё поймут сами, - он улыбнулся и добавил:
   - Желаю удачи!
   - Спасибо, - сказал Сидоров и спросил:
   - Как тебя зовут?
   - Сергей Тарасов, - ответил незнакомец.
   - А меня Валера Сидоров. Я твой должник,  - сказал Сидоров.
   - Да ладно, – сказал Сергей Тарасов – погоди благодарить, - и они разошлись к разным окошкам.   
   
   Милая женщина в окне  быстро посмотрела документы Сидорова, взглянула на него, отодвинула документы в сторону и произнесла:
   - И чего же вы хотите?
   - Работать, - хрипло ответил Сидоров.
   - Вы моряк?
   - Да. Полярный гидрограф. Штурман.
   - Полярный гидрограф в Израиле… Семья?
   - Нет.
   - Вам тяжело будет в нашем раю в одиночку, - серьёзно и грустно сказала женщина, глядя на него внимательно и спокойно. И Сидоров сказал:
   - Мне тяжело и в нашем раю.
    Из заднего помещения, дверь в которое была открыта, выкатился на офисном стуле пожилой, очень несоветский мужик в очках. Женщина сказала ему что-то на языке, звучание которого Сидоров слышал впервые. Ему понравилось. Мужчина коротко взглянул на Сидорова и, ничего не сказав, укатился обратно, скрылся, обозначив некий жест рукой.
   Женщина придвинула к себе бумаги и начала что-то писать и ставить  печати. Затем выдвинула ящик стола и достала авиабилет. Кровь бросилась Сидорову в голову, он понял, что это означает. Понял, но поверить не мог.
   - Есть рейс  на 20 и 25 декабря. Когда полетите? - спокойно и чётко сказала женщина.
   - Вы впускаете меня? - тупо сказал Сидоров.
   - Вы передумали? - устало улыбнулась женщина, - ну, когда хотите лететь?
   - Двадцать пятого, - выдохнул Сидоров. И вдруг ощутил, насколько устал. И, одновременно, душа его наполнилась радостью. Потому что произошло чудо. «Никто, никогда не поверит. Скажут - купил документы, скажут – скользкий  тип. Плевать», - подумал Сидоров. Так он стоял, думал и смотрел на женщину. Она вписала его данные в билет, затем подала ему все документы, объяснив, что означает каждый. По поводу последней бумажки сказала:
   - Это чек. Деньги получите сразу по прибытии в Бен-Гурион. Хватит на достойную жизнь и жильё месяцев на шесть, - она внимательно посмотрела  в глаза Сидорову и добавила:
   - Не робей, полярный гидрограф-штурман!
   - Не могу поверить, что это происходит со мной, - сказал Сидоров, - и не знаю, как вас благодарить.
   - Ты благодарен, я вижу, но тебе будет  трудно, - сказала женщина. 
   - Как вас зовут? - спросил Сидоров.
   - Света.
   - Света, я никогда не забуду вас.
   - Спасибо, полярный гидрограф-штурман, не забывай меня.
   - Я хотел бы увидеть вас ещё, жаль, что это невозможно.
   - Кто знает, может и увидимся…
    
   Сидоров вышел во двор консульства. Посмотрел на часы. Было 16:50. Чтобы  мир перевернулся - для него - понадобилось 35 минут. Подошёл Сергей Тарасов.
   - Порядок? - спросил он.
   - Да. 25-го улетаю. А у тебя?
   - Порядок! - улыбнулся Сергей Тарасов.
   Они вышли за ворота на Ордынку. Очереди уже не было. Ни единого человека. Просто в разных направлениях перемещались москвичи, гости столицы и средства транспорта.
   - Послушай,  - сказал Сидоров, - то, что ты  сделал – для меня чудо! Ты кто?
   - Я с гор, - сказал незнакомец серьёзно, - есть такое место на Кавказе и живут там люди  - тут он назвал народность, о которой Сидоров никогда не слышал.
   - Пойдём,  зайдём куда-нибудь, перекусим, что-ли, отметим… - сказал Сидоров.
   - Нет,  спасибо, у меня ещё куча дел, - ответил Сергей Тарасов и, твёрдо глядя Сидорову в глаза, сказал:
   - Прощай. У тебя всё будет нормально. Я знаю.
   - Прощай друг, спасибо тебе! – сказал Сидоров.
   - Брось, - поставил точку Сергей Тарасов,  - всё.  Я пошёл.
     Они пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.

   Сидоров вернулся в Россию ровно через 5 лет. Осознанно. Израиль он полюбил. И пацанов-израильтян, ставших друзьями, тоже полюбил (деталь: почти у всех всегда пистолет в расстегнутой кобуре на поясе – очень надо, потому что всё всегда происходит здесь мгновенно и смертоносно). Но Сидоров-то русский, не его война. А на родине - его язык, культура, всё остальное и ностальгия не пустой звук для него. 
   Благодарный, прошедший через чудо постижения простых вечных истин, теперь он знал о жизни гораздо больше. И ещё одно: Сидоров теперь знал, что больше он никогда из Питера не уедет. Никуда. 

   Вот и центр Сиануквилле. Таксист останавливается у известного ресторанчика. И только тут Сидоров окончательно приходит в себя, возвращается в настоящее. Расплачивается, благодарит водителя, выходит из машины. На часах три. "Надо вернуться к семи и отпустить на пару часов старпома", думает Сидоров и проходит мимо ресторанчика к местному ранку. Впереди куча времени и Сидоров забывает о существовании судна. Он отдыхает. Он не знает ещё, что впереди у него 5 новых контрактов и всё остальное - после окончательного списания на берег.