Добрынины. Часть 4. Глава 78

Обвенчались Добрынины в последних числах июля при значительном скоплении родственников, друзей, родственников друзей и просто жителей поселка, пришедших полюбоваться на то, как венчается с приглянувшимся всему Поселку мужем выросшая на их глазах Леночка Савельева, внучка любимой учительницы большей части аборигенов Поселка...

     Ляля была лучезарно счастлива еще и от того, что Зинаида Васильевна оказалась равнодушной к церемонии и предпочла остаться дома, переживая в компании Маргоши о том, хватит ли закусок...

     Зато отсутствие госпожи Савельевой позволило присутствовать в церкви папе Гураму...

     Он, бесконечно счастливый, стоял среди друзей, родственников и поселковых бабушек, не замеченный Шапокляк, проникшейся важностью происходящего и ответственностью своей миссии подружки невесты, и все время фотографировал свою доченьку, а стоящий рядом с ним Петр Андреевич записывал венчание на камеру...

     Разумеется, на банкет Гурам не пошел, не желая нервировать Зинаиду Васильевну своим неожиданным появлением, но при этом зная, что на следующий день его доченька приедет к нему с Добрыниным и Лидочкой, и они будут праздновать второй день свадьбы очень узким кругом самых близких... 
    



     А уже в конце первой декады августа страшно испуганный Вадим Добрынин, по требованию сильно обеспокоенной чересчур быстрым увеличением размеров живота Елены, Лидии Михайловны, повез испуганную Лялю на УЗИ в клинику, в которую им посоветовал обратиться тоже сильно обеспокоенный доктор Никольский...

     Проведя обследование, докторица с удовольствием объявила Добрыниным сногсшибательную новость - Елена  носит не одного ребенка и даже не двойню, а сразу троих детей, предположительно девочек...

     От этого и живот ее растет необычайно быстро, и в весе она прибавляет намного больше и быстрее, чем ожидала свекровь...

     Девушка чуть не плакала от испуга в кабинете врача, а когда оказалась в машине, то почти сразу дала волю слезам...

     - Ляля, - успокаивал супругу испуганный не меньше нее Вадим-старший, - Лялечка, не плачь, родная, - тебе совершенно нечего бояться...

     - Это тебе нечего бояться... - сквозь слезы ответила ему жена. - Тебе не придется ни вынашивать, ни рожать сразу троих...

     - Зато мне придется разделить все хлопоты по их воспитанию... - отозвался Добрынин.

     - Какие? - не поняла Ляля.   

     - Мне предстоит разыскивать их во всех подворотнях, когда они достигнут переходного возраста... - начал перечислять Вадим. - Гонять их долбанутых ухажеров предстоит тоже мне... А еще мне придется следить, чтобы они не покрасили волосы в жуткий цвет аптечной зеленкой и все такое прочее...

     Понемногу успокаивающаяся Ляля тихонько хихикнула...

     - Мое время еще придет, девочка... - заворковал ободренный ее смехом Вадим. - И потом - кто сказал, что я не собираюсь разделить с тобой все трудности уже сейчас?

     - Рожать тоже сам будешь? - ехидно спросила заплаканная Ляля.

     - Рожать ты будешь кесаревым сечением... - ответил ей муж.

     - С чего ты взял?

     - Докторша сказала...

     - А потом другая докторша скажет, что она считает кесарево сечение излишним... - нашла еще одну причину попереживать Елена Гурамовна.

     - Не скажет. - важно заявил Добрынин. - У нас для пресечения самодеятельности врачей-самодуров есть договор, налагающий на них обязательство...

     - Не смеши меня... - перебила его Елена. - Медики - публика весьма специфическая. Они не будут соблюдать обязательства, если этого вдруг не захочет их правая нога...

     - Тогда они непременно столкнутся с потребностью моей левой ноги заставить их соблюдать договорные обязательства... - важно сказал Добрынин.

     - Видали они твою левую ногу и ее потребности... - отозвалась Ляля.

     - Не забывай, что у нас есть Мелкий... - напомнил ей муж.

     - Пока тот Мелкий припрется в клинику, я успею окочуриться вместе с детьми... - вновь расстроилась Елена Гурамовна.

     - Лялечка, я обещаю тебе позвонить Гурамчику сразу после начала схваток... - попробовал успокоить жену Добрынин. - Он обязательно задействует все свои связи, приедет и так хорошо всех построит, что тебе не только сделают кесарево сечение, но и нас с ним в операционную пустят, и шовчик зашьют не как обычно, а по твоему выбору -  крестиком, гладью или ришелье... Можно и мережкой... 

     - А если папа не сможет приехать? - испуганно закапризничала и вновь заплакала Ляля.

     - Солнышко, я тоже еще кое-что могу...

     Вадим сказал это уже без надежды успокоить свою ненаглядную жену, которой, как он уже понял, просто пришла охота покапризничать, поплакать и поскандалить...

     - Ты уже смог... - капризно пробурчала Ляля. - Все не как у людей... Сделал бы одного ребеночка для начала, и хватит... Так нет - сразу троих сочинил, плодовитый ты наш... с бантиком...

     - Ляль, они так долго сидели взаперти, что окончательно озверели, и при первой же возможности оторвались по полной... - пошутил Добрынин.

     - Слабое утешение... - всхлипнула не понявшая шутку девушка.

     - Сама подумай, - ворковал Вадим, не зная, как успокоить свою расходившуюся вторую половинку, - если рожать по одной, то ты проходила бы только беременная аж двадцать семь месяцев и трижды рожала бы, а так - малина земляничная: беременность одна, роды одни, четыре года жизни сэкономили... А, может быть, и больше...

     - Почему четыре?

     - Потому что в первый год ты даже при наличии полутора шалавистых бабок все равно от ребенка не отходила бы... И так было бы три раза...

     - Возможно ты и прав... - постепенно успокоилась Ляля. - Только тебе теперь придется смириться с тем, что фигура моя изменится один раз, но навсегда...

     - Как у всех рожавших женщин... - перебил ее Добрынин.

     - Причем изменится она не в лучшую сторону...

     - Это спорный вопрос...

     - И восстановить ее я буду не в силах...

     - А надо?

     - Что??? - не поняла Ляля.

     - Кому надо, чтобы ты костьми ложилась ради безумной попытки совершить невозможное - из женской фигуры вновь сделать девичью? - спросил Вадим.

     - Т-тебе...


Продолжение следует...