149

Дорожный экипаж остановился у ворот низкой хаты с соломенной крышей.

- Ну, ребята, как и договорились: сначала Лукерью домой доставим, потом с тобой, Степан, к барину пойдём.

Но Луша почти не слушала. Дома, наконец. В окно уже выглядывала встревоженная бабушка, кто это приехал?

Девочка выскочила из экипажа и, раскинув руки, побежала в хату.

- Пойдём, - позвал замешкавшего Стёпку Андрей Денисович. - Чего заробел? Оно, конечно, вам может и достаться на орехи. А как ты думал? Тут, небось, места себе не находили, пока вы по Руси-матушке путешествовали.

Но если и грозило путешественникам наказание, то явно не в эту минуту. Войдя в хату, Стёпка и Андрей Денисович обнаружили великую радость. Бабушка, и мать укрыли свою кровинушку внутри объятий так, что отцу пришлось топтаться снаружи - не смог протиснуться к дочери.

И долго ещё Андрей Денисович дожидался у порога, когда его заметят.

- Где ж ты была всё это время? - наконец родители смогли задать вопрос, который немилосердно мучил их все эти тяжёлые месяцы.

- Матушка, батюшка, бабушка, всё-всё расскажу, - Луша чуть отстранилась. - Это Андрей Денисович, - указала в сторону двери.

Наконец родные смогли разглядеть и ещё что-то помимо вернувшейся дочери. И мигом отметили нарядный сарафан и красные сапожки, такого же нарядного Стёпку и невысокого господина, молча стоящего у порога.

- Доброго здоровьица, барин, не знаем, как величать.

- Андрей Денисович… - подсказала шёпотом Луша.

- Проходите к столу, господин Андрей Денисович, - засуетились хозяин с хозяйкой, мельком бросая на Стёпку недобрые взгляды. Всё же благодаря ему... а кому же ещё? ...не спали последнее время в этом доме, обливая соломенные тюфяки горючими слезами.


- Как у царицы? - изумлённо переспрашивали Лушины родители. Не то, чтобы они не верили своей дочке, но... сильно сомневались.

- Да, у самой императрицы и самодержице Всероссийской Екатерины Алексеевны, - подтвердил господин Маслов.

Но этих слов веры не добавилось. Наоборот, отец и мать переглянулись: «То ли у нас ум помрачился и видится-слышится несусветное, то ли смеются над нами. Но дитятко любимое не должно же обманывать... вроде...»

А бабуля вдруг завертелась нетерпеливо на лавке:

- Во-во. А что тут дивного? Коли наш прапрадед у самого князя служил. Я вам уже говорила. Большим учёным был, по звёздам разумел. И Луша наша далеко пойдёт. Ещё увидите.

Бабуля успокоилась.

- И Степан не лыком шит, - прищурил глаза Андрей Денисович. - Художник! - поднял вверх палец. - В училище приглашают. Вот буду хлопотать у ваших господ, чтобы отпустили.

- А с чего вы надумали к самой царице иттить?

Это был самый сложный вопрос. Затянувшееся молчание прервал Андрей Денисович:

- С того, что барин проходу не давал девке, - кивнул на Лушу.

В это сразу поверили. Забавы барина были известны всем.

- И ты нам ничего не сказала?

- А что бы вы? - Маслов переводил взгляд с отца на мать, чуть задержал на бабушке. - Убили бы его? Или умолять стали, чтобы не трогал?

Глаза родителей затуманились сложным решением.

- Убили бы, - мрачно сказала бабушка.

- И была бы вам каторга. А внучка по миру пошла бы. По таким вот господам. Нет, они всё правильно сделали.

- Дак вы ж не знаете, - спохватилась бабушка. - У него же... у барина нашего, с головой худо. Вроде, как разума лишается.

Луша со Стёпкой изумлённо распахнули глаза на эту новость.

- Чисто, как деревенский дурачок становится. Или, по-другому сказать, как маленький ребёнок.

- Во как! - поднял удивлённо брови Маслов. - К кому же мне тогда идти про Стёпку беседовать? Да и насчёт Луши поговорить надо, чтобы не было неприятностей за побег.

- К барыне тогда лучше, Ольге Павловне. Она теперь за главную.

- Вы не волнуйтесь. Расскажу ей, как надо. Неприятностей не должно быть. Потому как на это дело можно по-разному посмотреть. Говорите, что ребята ходили поглядеть на свою царицу. Вот так им захотелось. И у них получилось. И была к ним царица благосклонна. Приняла, как полагается, и поговорила.

- А какой дворец! - не выдержала Луша. - Ой, красотища!

Родители от таких новостей лишь головами в изумлении качали.


Позже Луша и Стёпка, переодетые в свои обычные одежды, провожали Андрея Денисовича до околицы. Он продолжил свой путь домой, в Белгородскую губернию, обещался, что к зиме, по дороге в Москву, заедет за Стёпкой. С барыней договорился, что она отпустит его на учёбу. Всё же, вовремя упомянутое имя императрицы многое может. Хотя и не настолько, чтобы отпустить паренька на волю.

Домой повременили возвращаться. Пошли на своё любимое место. Сели на берегу.

- Как изменилось тут всё с тех пор, как мы здесь сидели в последний раз!

- Да...

- Может, рыбы наловим?

- Давай потом. Сейчас просто посидим.

Время текло своим непонятным путём. Уходить не хотелось.

- Барин!

Барин... Мрачные Луша и Степан поднялись. Встали плечом к плечу, приготовились к новой битве.

Но тот вдруг резко осадил коня. Тяжёлые взгляды исподлобья остановили Владимира Осиповича и навеяли неожиданное озарение:

- А-а-а! Я понял... Это же вы Ливасова убили! - помещик поморгал перепугано. - У!!! - показал кулак. - Не подходите ко мне! - повернул коня и поскакал обратно в деревню.

Остановился. До ребят долетели обрывки слов:

- ...дураки. Близко не подходите!

- О чём он?

- Сам не понял.

А барин всё махал кулаком.

- Да не будем мы к тебе подходить, - пробормотал Стёпка.

- Больно надо.

И Луша со Степаном в недоумении посмотрели друг на друга, а потом прыснули со смеху.