Джамиля-апа

  Муж Катерины Григорий ушел на фронт в июле сорок второго, через две недели после своего освобождения из колонии, где отбывал срок за хулиганство. Когда Катерина осталась одна с тремя детьми, правление колхоза поставило её на работу сторожем в сад. Дежурить нужно было посменно с напарницей и больше времени оставалось на детей. Но пришлось перебраться в посёлок, на центральную усадьбу колхоза. Определили их на постой к пожилой казашке Джамиле. После того как её племянник Джумабай ушел на фронт, маленькая мазанка во дворе Джамили, в которой жил Джумабай, пустовала. Вот в ней-то и поселилась Катерина с тремя детьми - Галкой, которой шел уже четырнадцатый год, восьмилетней Томой и трёхлетним Витькой.
  Время было не сытное. Да что там говорить - голодное было время. Того, что Катерина получала на трудодни в колхозе, не всегда хватало на прокорм четырёх ртов, не говоря уж о чём-то ещё. Когда пришла осень и ударили первые морозы, убранные уже колхозные огороды перестали охранять объездчики и можно было ходить туда в поисках чего-нибудь съестного. Иногда находилась подбитая морозом свёкла, иногда картошка. Противные на вкус, да голод не тётка. По весне, когда появилась первая зелень, старшая - Галя, стала ходить в степь в поисках дикого сарымсака - черемши, а если повезёт и черепаху поймать. Они в это время как раз из зимней спячки выходили. Мяса-то в черепахе немного, но всё же не пустую похлёбку есть. В это же время у Джамили начали котиться овцы и она разрешала иногда сдаивать у них молоко, что ягнята не высосали. Совсем мало получалось, да и тому спасибо.
  Как-то раз Галка, вскоре после того, как пошла степь, залетела в хату и заорала:
  - Мамка, мамка, — и тут же, испуганно озираясь на дверь, перешла на шепот, — там в степи овечка Джамили окотилась. Ягненок в полыни лежит, давай заберём потихоньку. Джамиля и не заметит, у неё же много овец.
  - Да ты сдурела, что ли? Воровать будем?
  Потом глянула на отощавшего за зиму Витьку, на загоревшиеся глаза Томы и махнула рукой:
  - Ну, пошли, что ли.
  Вскоре Катерина с Галкой занесли завернутого в фартук новорождённого ягнёнка. Катерина разделала его, но сразу варить не стала - друг Джамиля зайдёт. Уже поздно вечером, когда совсем стемнело, растопила печь и поставила вариться мясо. А сама взялась крошить сарымсак и молодую крапиву да толочь в ступке немножко пшеницы. Тома, приставленная к окну наблюдать за двором, то и дело подбегала к печке, заглядывала в чугунок и шумно, с каким-то благоговением даже, вдыхала уже позабытый аромат варёного мяса. И прозевала опасность. Снаружи у двери кто-то завозился. Катерина от неожиданности ойкнула и, убрав с плиты на пол чугунок, села на него, прикрыв юбкой. Зашла Джамиля.
  - Катька, а ты, когда степь ходила, ягнёнка не видал? Один овца домой совсем пустой пришел. Вымя полный, а пузо пустой. Куда ягнёнка пропадал? - Джамиля, хоть и неплохо говорила по-русски, нещадно путала мужской и женский род.
Катерина, ёрзая на горячем чугунке и краснея от стыда, предположила:
  - Может волк утащил?
  - Нет, нет. Собака совсем молчал, если бы волка видел, то кричал бы.
  Отара у Джамили была небольшая, голов тридцать, и паслась под присмотром двух дворняг-самоучек. Бывают среди дворняг такие таланты - вроде бы никто их специально не обучал, а службу свою знают. Вот и у Джамили были такие - прирождённые пастухи. Разбредаться овцам не давали, людей не трогали, а если зверя какого заметят, так сразу лай поднимут, а вечером, как смеркалось, отару во двор загоняли. Благо дело - жила Джамиля на самом краю посёлка и овцы паслись сразу за двором.
  Немного посокрушавшись да поохав, Джамиля ушла к себе. Катерина, только закрылась дверь, как ужаленная вскочила с горячего чугунка, потирая обожженные места.
  - Вот же, принесла её нелёгкая, я сама чуть не сварилась на этом чугунке.
  После непривычно щедрого ужина Витька, не в силах пошевелиться, лежал на топчане, время от времени пугая своей раскатистой сытой отрыжкой выбравшихся на ночную охоту пауков. Тоненькими ножками и ручками, да раздувшимся от сегодняшнего обжорства пузом, он и сам был похож на маленького паучка. Тома с Галкой тихонько лежали рядом с матерью и, тоже сыто икая, вполголоса обсуждали так быстро закончившийся сегодняшний пир и сетовали на то, что овец у Джамили так мало и котятся они всего один раз в год, а не каждую неделю хотя бы.
  Так, день за днём, когда поевши, когда впроголодь, прожили они и этот год, и следующий. А летом сорок пятого, почти одновременно, вернулись с войны Григорий и Джумабай. Григорий, как и до войны, пошел работать на колхозную лесопилку и нужно было возвращаться в село, где они раньше жили с Катериной.
  Пока ждали во дворе выделенную колхозом для переезда подводу, Катерина подошла к Джамиле и заплакала:
  - Джамиля-апа, ты прости меня ради бога. Это же мы твоего ягнёнка съели тогда, помнишь?
  - Ой, Катька, Катька, — Джамиля обняла Катерину и тоже заплакала, — ты думаешь Джамиля старый совсем, дурной, да? Знала я всё. Как не знать? Ягнёнка пропал и ночью запах мяса по двору гулять стал. К вам зашла, а у тебя глаза большой такой, как пиалка. Ягнёнок кусал, наверное, как на чугунок ты села. Я думала ты сваришь там всё себе, придётся Гришке новый баба искать. - И, покраснев, захохотала, всплёскивая руками. - Потому и уходил от вас быстро.
  - А чего же ты не сказала ничего?
  - Зачем говорить? Глупый ты девка, Катька. Твою Галку Аллах за руку повёл туда, где мой овечка котилась. Зачем мешать ему? Он лучше знает, как надо. - И, сложив ладошки книжечкой и прошептав что-то, провела ими по лицу. - Думаешь у Джамиля детей не было, голодный не был? Всё было.
  Да, всё было у Джамили когда-то. И дети, и муж любимый. Замуж ей посчастливилось выйти по любви, а не по родительскому сговору. В то время не часто такое случалось. Муж её, Амантай, был всего на два года старше её. Красивый, статный - настоящий джигит. На каждой байге он со своим рыжим красавцем конём Жалыном первый приходил. На байге Джамиля с Амантаем и познакомились.  Пятеро детей у них потом народилось. Да в голод все, один за другим, умерли. Как ни старался Амантай, сколько ни работал, ничего не спасло их детей. И помочь никто не мог - в те голодные годы всем нелегко пришлось. А может быть кто и смог бы помочь, да не захотел. Амантай на следующий год, как детей похоронили, и сам от чахотки умер. Зимой застудился сильно на охоте, заболел и за несколько месяцев угас. А Джумабая взяла к себе Джамиля после смерти его матери - младшей сестры Джамили. Ему тогда всего десять лет было - совсем мальчишка. Отец его, как одовел, другую жену взял, а Джумабай так и воспитывался у Джамили. И никого роднее него у неё не было уже.
  - Зачем плачешь? - Джамиля гладила голову Катерины ладошкой и вполголоса успокаивала её. - Шибко плохо так. Гришка твой живой вернулся. Джумабай мой вернулся. Радоваться нужно. Когда ягнёнок пропадал, я подумала, что Аллах решил, что пусть лучше у Джамили ягнёнок пропадает, а Джумабай её не пропадает и дети у Катьки не пропадают, и Гришка не пропадает. Хорошо решил, совсем правильно. Ну, хватит плакать, а то глаза совсем пустой будет, Гришке не понравится, другой баба искать будет.
                *************************************
  Нет уже на этом свете ни Катерины, ни Гришки её, но Джамиля-апа до сих пор жива. Говорят, что человек жив, пока жива память о нём. Катерина всегда помнила о Джамиле-апе и Тамара помнила, и сыну своему рассказывала. А он написал этот рассказ, чтоб и другие помнили. Чтобы Джамиля-апа и дальше жила.