Пограничный дозор

история последней битвы Великого вождя.
Заходящее солнце, красное и яркое, бросало лучи света на темную реку,
течет медленно. Ручей протянулся от берега до берега на добрых полмили, и
огромная масса воды двигалась вперед в безмолвном величии. Обе банки были
облицованные тяжелой лес, темно-зеленый днем, но сейчас слились в сплошной
темнота приближением ночи.

Сцена была дикой и первозданной. Глазу, смотрящему вниз, могло показаться
, что человек никогда не приходил сюда, и что это была заря
времени. Глубокие воды плескались о тихий берег, пока не раздался тихий вздох.
раздался звук, который, возможно, никто не слышал целую вечность. Близко к воде
стая диких уток стрелой полетела на север, и в
в маленькой бухточке, где течение набегало мелкими волнами, олень наклонил свою
голову, чтобы напиться.

Солнце задержалось на западе, а затем скрылось за огромной стеной
леса. Лучи красного и золотого длилась немного места на
гладь реки, а потом слинял во вселенскую ночь. Под
огромным покровом темноты поверхность реки была видна лишь смутно, и
усиливающийся ветер дул по лесу с холодным и жутким звуком.

Обычная душа была бы потрясена могучей изоляцией
дикой природы, но сама река не была лишена присутствия
человеческая жизнь. Недалеко от северного берега, где тень высокого
леса была самой глубокой, плыла длинная лодка, в которой находились пять фигур, которые
спокойно отдыхали. Двое из команды были мальчиками, но такими же высокими и сильными, как мужчины.
Трое других были несколько старше. В лодке было четыре пары
весел, но греб только один человек, и он просто время от времени налегал на весло
время от времени, чтобы указать направление, пока течение делало свое дело. Его товарищи
удобно прислонился к бортам лодки и острыми глазами,
привыкшими к темноте, высматривал просвет в черной стене
деревьев.

Первым это отверстие увидел Генри Уэр. Почти всегда именно он
первым видел и указывал на место, где темная линия
делала петлю к северу.

"Это широкий пролом", - сказал он минуту или две спустя. "Должно быть, это
устье реки".

"Ты совершенно прав, Генри", - сказал бесшумный Сол, сидевший сразу за ним.
"и, судя по тому, что там разбито, это хорошая, большая река.
Предположим, мы немного задержимся в нем, прежде чем совершить посадку.

"Мне это кажется хорошей идеей", - ответил Генри. "Что скажешь, Пол?"

"Я за это", - ответил Пол Коттер. "Я бы хотел увидеть эту новую реку.
она течет с севера, и я почти уверен, что нам было бы также
безопаснее разбить лагерь на ночь на ней, чем на Огайо ".

Джим Харт управлялся с одним веслом. Теперь он взял в руки два.
и поплыл в устье притока. Меньшая река
река, меньшая только по контрасту, темным потоком вливалась в Огайо, и,
видя, что течение сильное, остальные тоже взялись за весла,
все, кроме Пола, который стоял у руля. Приводимая в движение мощными руками, лодка
быстро плыли вверх по Нью-Ривер. Генри на носу наблюдал со всем тем
интересом, который он испытывал к новым вещам, и со всей потребностью наблюдать
, которая всегда была у человека в больших лесах долины Огайо.

Берега этой реки были выше, чем те из Огайо, но были
одет также в густых лесах, которые, с поверхности потока нет
человеческий глаз может проникнуть в темноту ночи. Они гребли в тишине
целый час, не видя подходящего места для якорной стоянки, и
затем, по знаку Генри, остановились на берегу. Бесшумный Сол,
обладая острым зрением и умом, заметил необычное выражение на лице главаря.


"В чем дело, Генри?" прошептал он.

"Мне показалось, что я слышал звук неосторожно взмахнувшего весла, всплеск воды
, но я не уверен".

"А, - сказал бездельник, - тогда послушаем еще немного".

Остальные тоже услышали слова, но, ничего не сказав, они тоже
прислушались. Очень скоро все услышали плеск единственного весла, а
затем послышался шуршащий звук множества уверенных движений в воде сильными
и натренированными руками.

- За нами флот, - сказал Генри, - а флот на этой реке может
имею в виду только индейцев. Будем ли мы тянуть вперед изо всех сил?

"Нет", - сказал Сол без Шифла. "Посмотри, какие густые кусты растут у воды
кромка. Мы можем провести нашу лодку среди них, и во всей этой темноте
Индейцы, будь то Вайандот, Майами или Шауни, не узнают, что мы такие
тар. Кроме того, меня сильно гложет любопытство. Я хочу посмотреть, что там такое.
этот индийский флот.

"Я тоже", - сказал Молчаливый Том Росс, заговорив впервые, и
остальные тоже выразили свое согласие. Лодка понеслась по диагонали через ручей
к темной массе кустов, в которые ее медленно заталкивали
и бесшумно благодаря направляющим рукам гребцов. Здесь он остановился
, полностью скрытый густыми зарослями листьев и веток, в то время как
его обитатели могли видеть все, что происходило на поверхности реки
.

- Они скоро придут, - сказал Генри, когда звук весел стал
громче, - и я бы предположил, что их много.

"Может быть, сотня лодок и каноэ", - сказал Шиффлесс Сол. "Я предполагаю,
что это какой-то большой военный отряд".

- Без сомнения, союзные индейские народы, - задумчиво произнес Генри. - Несмотря на
свои поражения на Востоке, они все еще почти превосходят здесь, в
долина, и они держатся вместе".

"Что означает", - сказал Шиффлесс Сол, и в его голосе появились воинственные нотки,
"что если затевается какое-то крупное движение, наша задача выяснить, что это
- и победим, если станем родственниками.

"Конечно", - прошептал Генри в ответ. "Это то, чем мы занимались, Сол, в течение
последних двух или трех лет, и мы не остановимся, пока работа не будет завершена".

Тон великого юноши был тихим, но в нем сквозила решимость
, которую он всегда проявлял во времена опасности. Он и его товарищи были в пути
на обратном пути в Уорвиль, после участия в кампаниях
Вайоминг и Чемунг, но вряд ли кто-то из них думал о том, что они преодолеют огромное расстояние без помех.
пятерка
Генри, сидя в лодке в темноте, почувствовал, что они снова
оказались на пороге великих событий. Он так долго привык к жизни в глуши
и ее бесчисленным опасностям, что внезапное биение его сердца сказало
не о страхе, а скорее о ликовании. Это был дух, поднимающийся навстречу
тому, что лежало перед ним. Та же сила души воодушевляла его товарищей, но
все приняли его решение молча.

Лодка, скрытая в густой листве, лежала параллельно течению ручья
и слегка накренилась на один бок, поскольку пять
наклонился вперед и нетерпеливо наблюдал за флотом, который поднимался вверх по реке
. Ровный и ритмичный звук весел становился все громче,
а затем в поле зрения появилась голова флотилии, извивающаяся, как длинная змея,
. Появилось большое каноэ с множеством людей за весла
первая, а за ней, в линии из четырех, а затем в других каноэ, в
не меньше сотни в ряд, подшипник, возможно, пять сотен воинов.

Все пятеро затрепетали при виде этого зловещего и полного величия зрелища.
Теперь взошла луна, и поверхность темного ручья превратилась
в расплавленное серебро. Но высокие берега все еще были погружены во тьму, и только
флот дикарей был выброшен на берег.

Весла поднимались и опускались в унисон, и равномерный свистящий звук был
музыкальным. Лунный свет сгустился и залил серебряным потоком
сотни свирепых лиц, высвечивая прямые черные волосы, высокие
скулы и широкую грудь, обнаженную, если не считать боевой раскраски. Нет
некоторые из них говорили, но их молчание делало прохождение этого дикого отряда
в ночи еще более грозным.

Вскоре внимание Генри привлекла фигура в большой лодке, которая
шла впереди. Это был человек, который не пользовался веслом, но сидел рядом с
на носу, скрестив руки. Верхняя половина его тела была так напряжена
выпрямлена, что в другом месте он мог бы сойти за носовую фигуру
какой-нибудь старой римской галеры. Он был великолепного телосложения. Как и остальные, он
был обнажен по пояс, и лунный свет высвечивал мощные мускулы на
его мощные плечи и грудь. Поза головы выражала гордость,
которую ничто не могло утолить.

Генри сразу узнал этого человека. Если бы он не видел лица, фигуры
одних только поз было достаточно, чтобы сказать ему, что это
Тиммендиквас, великая Белая Молния вайандотов, возвращающийся с
Востока, где он тщетно помогал индейцам, но во главе
большого войска, снова в своей собственной стране.

Генри положил руку на руку Шиффлесса Сола.

- Я понимаю, - очень тихо прошептал его товарищ. "Это Тиммендиквас, и когда
он приходит, приходят и большие дела".

В глубине души Генри знал, что бездельник прав. Приход
Тиммендикваса с такой большой армией означал великие события, и это было хорошо
удача привела его и его товарищей туда той ночью, чтобы
они могли видеть. Его прежнее чувство восхищения шефом было таким же сильным, как и прежде,
и он испытывал определенную симпатию. Перед ним был человек, который
потерпел неудачу, несмотря на мужество, энергию и гениальность. Его помощь не была
удалось спасти ирокезов, и его собственные люди когда-нибудь могут соответствовать
же участь.

Длинные линии флота прошел в тишине, если не считать музыкальных
свист лопастей. Этот звук тоже вскоре затих. Затем все
каноэ слились воедино, как длинная стрела из сверкающего серебра, и
пятеро в кустах следили за стрелой, пока она не исчезла совсем на
поверхности ручья.

Генри и его товарищи еще не вышли из своего укрытия, но
они говорили откровенно.

"Как вы думаете, что это значит?" - спросил молодой лидер.

"Еще один рейд на Кентукки", - сказал Том Росс.

"Но пока без шуток", - сказал проницательный и дальновидный Сол без Шифла.
"Тиммендиквас отправится на Север, чтобы собрать всех воинов в долине, если
он родственник. Возможно, он даже получит помощь в Канаде.

"Я тоже так думаю", - сказал Пол.

"По-моему, груши", - сказал Длинный Джим.

"В таком случае, - сказал Генри, - я думаю, мы должны следовать за ним. Вы
Согласны со мной?"

"Согласны", - сказали все четверо хором, произнося слова с величайшим акцентом.

Решение принято, больше по этому поводу ничего сказано не было, но они
оставались в укрытии еще целый час. Было бы неразумно
пока следовать за ними, потому что каноэ или два могли отстать, чтобы служить арьергардом
. Да и не было никакой необходимости спешить.

Пятеро были в великолепной форме для новой кампании. Они наслаждались
долгий отдых, пока они плыли вниз по Огайо, редко используя весла. Они
несли большой запас боеприпасов и несколько дополнительных винтовок и другого
оружия, и, привыкшие к успеху, они были готовы отважиться на что угодно. Когда
они решили, что индийский флот находится в нескольких милях впереди, они вытащили свою
лодку из укрытия и последовали за ними. Но они не дошли до середины
ручья. У них не было большого войска, которое могло бы двигаться быстро,
ничего не боясь. Вместо этого они держались ближе к восточному берегу, в
тени берега и деревьев, и гребли вперед ровным шагом, который
они замедлились только на кривых, чтобы они вдруг окунуться в
враждебную силу.

Около полуночи они услышали слабый плеск весел, а затем
они снова пристали к берегу среди кустов, где решили
остаться на остаток ночи. Генри должен был дежурить около трех часов.
а Сол без Шифла будет дежурить после. Все четверо завернулись
в свои одеяла, улеглись на дно лодки и
через несколько минут крепко спали. Генри, положив винтовку на колени,
скорчился на корме. Теперь, когда у него не было возможности поупражняться в
на веслах ночь была холодной, и он натянул на плечи свои одеяла.


Генри не ожидал никакой опасности, но, тем не менее, внимательно наблюдал. Ничего
мог бы сойти на поток, для него незамеченным, и каждый звук на
банка выше привлек бы его внимание сразу. Несмотря на тот факт,
что они собирались приступить к выполнению нового задания, сопряженного со многими опасностями,
мальчик чувствовал огромное умиротворение. В опасной жизни в дикой местности он
научился наслаждаться безопасностью и физическим комфортом в данный момент.
Он посмотрел вниз на своих товарищей и улыбнулся про себя. Они были просто
темно-стирает на дно лодки, спали в своих
одеяла. Какие славные товарищи они были! Конечно, никто никогда не имел
лучше.

Сам Генри не двигался в течение долгого времени. Он прислонился к боковой
лодки и одеяло оставались составлен протокол о его шеи и
плечи. Винтовку на колени, был задрапирован одним одеялом, все
исключением стали морды. Только его лицо было раскрыто, но его глаза никогда не
перестала смотреть. Ветер слегка дует сквозь деревья и
кустами, и течение реки пробормотал рядом лодки, все эти
нежные звуки сливались в одну ноту, песню леса, которую он
иногда слышал, когда бодрствовал только он - он и все остальное были
неподвижны.

Ум Генри был спокоен, наделен богатым воображением, внимателен ко всем чудесам леса
он созерцал чудеса, которые другие не могли видеть, и пел
шел дальше, нежное журчание реки сливалось и таяло на ветру
среди листьев. Пока он смотрел и слушал, ничто не ускользало от него,
его разум путешествовал далеко, вниз по великим рекам, через множество битв,
в которых он принял участие, и к тем могучим озерам, из которых
он часто слышал о таком, но никогда не видел.

Лунный свет снова стал ярче, окутав весь лес и реку
серебристой дымкой. Это было невыразимо красиво для Генри, который, как и индейцы
, с благоговением и восхищением взирал на работу Маниту.

Свет, звук, не в унисон с нотой лесу, вышел на
банковский выше. Звук был очень слабым, не более чем мгновенный
движение ветки, но скорчившаяся фигура в лодке слегка пошевелилась
совсем чуть-чуть, а затем замерла. Звук повторился один раз, и больше его не было.
больше, но виду Генри перестал бродить издали. Большая река, он
видно, и в районе Великих озер, что он не видел, были забыты. Все
сила его чудесный дар он сосредоточивает его факультетах по
точка, из которой раздор пришел один, два, а затем не более.
К нему были прикованы глаза, уши и нечто большее - почти прорицание.

Он прислушивался несколько минут, но в третий раз звук не донесся.
Лес и река снова поют вместе, но Генри не был
доволен. Он поднялся на ноги, тихонько положил одеяло в лодке, и
затем, бросив взгляд на реку, чтобы убедиться, что там ничего не проплывает,
легко спрыгнул на сушу.

Банк поднялся над ним на высоте тридцати метров, но кусты были
толстые вдоль ее лица, и активная молодежь поднялась легко и без
шум. Прежде чем взобраться на гребень, он распластался на земле
и прислушался. Он был совершенно уверен, что кто-то проходил мимо
и, возможно, совсем рядом. Он был слишком хорошим лесничим, чтобы проигнорировать это событие.
Он ничего не услышал, а затем осторожно подтянулся к краю обрыва. .........
...........

Он увидел перед собой густой лес, такой тяжелый и темный, что Луна не
да будет свет. Обычный разведчик или часовой повернул бы назад,
убедившись, что ничего не нашел, но Генри вошел в лес и
осторожно двинулся в том направлении, откуда донесся звук. Он
вскоре увидел слабые признаки тропы, очевидно, идущей параллельно реке
, которой время от времени пользовались индейцы. Теперь Генри был
доволен, что чувства не обманули его, и он выяснит,
кто прошел. Он судил по разнице между первым и вторым
судя по всему, путешествие вело на север, и он следовал по тропе
. У него была идея, что она скоро приведет его к лагерю, и он
рассчитал правильно, потому что через несколько минут увидел красную бусинку света справа от себя
.

Генри знал, что свет предвещало костра, и он был уверен, что он
нашел бы рядом с ним вызывает шум, который он слышал. Он
осторожно приблизился, лес давал достаточное укрытие. Вскоре он увидел
что костер был приличных размеров, и что вокруг него было по меньшей мере дюжина
фигур.

"Еще воины, - сказал он себе, - вероятно, направляющиеся в то же место
как флот.

Но, подойдя еще ближе, он увидел, что не все мужчины вокруг
костра были воинами. Трое, несмотря на их загорелые от ветра и
дождя лица, принадлежали к белой расе, и в ближайшем к нему, Генри,
с бьющимся сердцем узнал своего старого врага, Брэкстона Уайатта.

Уайатт, как и Тиммендиквас, вернулся к месту своих прежних подвигов
, и это соединение укрепило Генри в его вере в то, что было задумано некое
великое движение.

Уайатт находился по другую сторону костра, где пламя освещало его лицо.
Генри был поражен проявленной в нем дикостью. Тот
лицо ренегата, несмотря на его молодость, было изможденным и изборожденным морщинами. Его черные волосы
падали темными прядями на виски. Он по-прежнему носил в британской униформе
что он был принят на Востоке, а солнце и дождь оставили немного своего
оригинальный цвет. Уайатт вернулся на Запад неудачливым, и Генри
знал, что он был в самом дурном расположении духа.

Невысокий плотный мужчина, сидевший рядом с Уайаттом, был Саймон Герти, самый известный
из всех ренегатов, а сразу за ним был Блэкстафф. Индейцы
были шауни.

Трое белых мужчин были погружены в беседу, и время от времени они
указал на север. Генри многое бы отдал, чтобы услышать
что они говорили, но они говорили недостаточно громко. Его так и подмывало
выстрелить в злодея, Саймона Герти. Одна-единственная пуля убрала бы а
бич с границы и спасла сотни жизней. Послав пулю, он
мог бы легко скрыться в темноте. Но он не мог нажать на курок.
Он не мог стрелять ни в кого из засады и, понаблюдав еще немного
, он прокрался обратно через лес к лодке, которую нашел
без проблем.

Генри разбудил своих товарищей и рассказал им обо всем, что видел. Они
согласился с ним, что это имеет первостепенное значение. Уайатт и Герти
без сомнения, сотрудничали с Тиммендиквасом, и где-то на
севере великий Вайандот намеревался сплотить свои силы для величайшего
усилия.

"Это оставляет нас без тени поводом для обращения на
Wareville", - сказал Генри.

"Это shorely делает", - сказал компьютер пользователя Шиф соль. "Теперь это наше дело, чтобы следовать
индейцы и отщепенцев на всем пути до Великих озер эф они идут
что меха".

"Я надеюсь, что они будут", - сказал Павел. "Я бы хотел увидеть эти озера. Говорят,
там можно плавать по ним целыми днями и не попадаться на глаза никому.
земля. Они - одно из чудес света.

"Возможно, след заведет нас так далеко", - сказал Генри. "Кто знает! Но поскольку
враг находится как на суше, так и на воде, я думаю, нам придется спрятать нашу лодку и
уйти в лес ".

Правдивость его слов была для них очевидна. Отступники или индейцы в
лесу, несомненно, увидели бы свою лодку, если бы продолжили этот метод продвижения
но на суше они могли выбирать свой путь и прятаться, когда пожелают
. Неохотно они оставили свою лодку, которая была надежной
и крепкой, но они как можно лучше спрятали ее среди кустов и камышей.
В такой огромной пустыне, шансы были двадцать к одному, что будет
остаться там, где они его пока они не вернулись за своими собственными. Слишком
мудро с себя бремени, похоронили все свои дополнительное оружие и
магазины у основания большого дуба, отмечены также место, и тогда,
каждый одеялом и свет пакет, двинулся вперед через
лес. Они намеревались обогнать отступников, понаблюдать за
якорной стоянкой лодок, а затем, отойдя на некоторое расстояние от
реки, пропустить Уайатта, Герти и их друзей.

Хотя до рассвета оставалось еще несколько часов, они продолжили свой путь.
путешествие вдоль восточного берега ручья, Генри впереди, а Сайленс
Том Росс замыкал шествие. Таким образом, они быстро продвигались вперед, и
как раз в тот момент, когда появились первые лучи рассвета, они увидели индийский флот
на якоре на западном берегу.

Они на досуге осмотрели их из плотного укрытия в
зарослях и увидели, что их оценка в пятьсот воинов, сделанная
прошлой ночью, была верной. Они также не раз видели Тиммендикваса, и
было очевидно, что он полностью командует. Уважение и внимание
следовали за ним, куда бы он ни пошел. Раскраска и одежда указывали на то, что там были воины из
всех племен, населявших долину Огайо.

Индейцы, казалось, никуда не спешили, поскольку разожгли на берегу костры
и приготовили мясо бизонов и оленей, которое съели в огромных количествах.
Многие, покончив с завтраком, улеглись на траву и
снова заснули. Другие спали в каноэ побольше.

"Они ждут, когда поднимутся еще их друзья", - прошептал Генри.
своим товарищам. Несколько минут спустя Уайатт, Герти и их группа
приветствовал Великую войну группы с восточного берега. Каноэ были посланы свыше для
них, и они были доставлены в лагерь индейцев, но без особых знак
радуйтесь.

"Мы знаем, что Тиммендиквасу не нравится Уайатт, - сказал Генри, - и я
не верю, что ему действительно нравится кто-либо из renegades, даже
Герти".

"Краснокожий должен держаться краснокожих, а белый - белых", - наставительно сказал
Сол без шифра. "Я думаю, что Тиммендиквас смотрит на это именно так
и " Я бы хотел высоко ценить белого человека, как он смотрит на краснокожего"
.

- Я чувствую запах этого готовящегося баффлера и оленины на всем протяжении пути.
река, - сказал Джим Харт, - и я ужасно проголодался.

- На этот раз нам придется есть холодное мясо, Джим, - сказал Генри.

Они были настолько поглощены представшим перед ними зрелищем, что
забыли о еде, пока над ручьем не донеслись аппетитные запахи
и не привлекли к ней внимание Джима Харта. Теперь они достали полоски
сушеной оленины, которой их всегда снабжали, и медленно съели ее.
На вкус она была не особенно вкусной, но придала
сил. Все это время они лежали в плотной
чаща, и солнце неуклонно поднималось к зениту, окрашивая
обширный зеленый лес ярким золотом.

Откуда-то далеко вниз по реке донесся крик. Звук был слабым, но пятеро
в укрытии услышали его. Кто-то из флота Тиммендикваса послал ответный крик
ответный крик, пронзительный вопль, который поднялся до необычайной высоты
интенсивности, а затем постепенно затих на замирающей ноте. Тогда
первый крик снова пришел, не столь отдаленных теперь, и еще более она была
ответили подобным образом от флота Timmendiquas.

"Другой флот или подразделение находится на связи", - сказал бесшумный Сол, - "и его
ожидаемо. Вот причина, по которой Белая Молния задержался здесь,
в этот раз он вообще ничего не имел в виду. "

Многие индейцы, а с ними Герти, Уайатт и Блэкстафф, смотрели
вниз по течению. Взгляды всех пятерых проследили за их взглядами, и
вскоре они увидели флотилию из тридцати или сорока каноэ, появившихся в поле зрения.
люди Тиммендикваса приветствовали их громкими криками. Когда
подкрепление было объединено с основным флотом, все заняли свое место в
выстроились в линию и снова двинулись на север, пятеро последовали за ними по лесу на
берег.

Генри и его товарищи продолжали это странное преследование в течение недели, петляя взад-вперед
, но в основном придерживаясь северного курса. Иногда они
слева реку в нескольких милях влево, и спас расстояние
создание прямой линии между кривыми, но они знали, что они будут
всегда возвращаюсь в поток. Таким образом было легко перемещать такой
способен лесорубы, как они. Они увидели флота присоединились еще три
отряды, два по воде и по суше. Один пришел по небольшому притоку
ручей, текущий с Запада, и общая сила теперь была увеличена до
почти тысячи воинов.

На шестую ночь параллельного преследования все пятеро обсуждали это, сидя
в чаще.

"Должно быть, мы приближаемся к деревне", - сказал Генри.

"Я верю вместе с вами", - сказал бесшумный Сол, "и я думаю, что вполне вероятно, что
это город вайандотов".

"Вполне вероятно", - сказал Павел, "и ныне для чего такая большая
Сбор индийская силу? Они означают, чтобы идти на юг против Кентукки?
Они намереваются двинуться на Восток, против Нью-Йорка и Пенсильвании, или они намереваются
двинуться на север, чтобы присоединиться к британцам в Канаде?"

"Это-то мы и должны выяснить", - коротко сказал Длинный Джим.

"В том-то и дело", - сказал Генри. "Мы должны придерживаться их, пока не узнаем
что они намереваются предпринять. Затем мы должны следовать снова. По моему мнению,
они намерены продвинуться дальше на север, иначе они не собирались бы в точке
в двух-трех сотнях миль над Огайо ".

- Полагаю, ты прав, Генри, - сказал бесшумный Сол. "Что касается меня, то мне все равно,
насколько далеко на север заведет нас эта погоня, даже если мы окажемся прямо на месте
у Великих озер. Я хочу увидеть те пять чудес света,
о которых говорит Пол.

"Мы можем поехать к ним, - сказал Генри, - но мне кажется вероятным, что мы
сначала доберитесь до большой деревни вайандотов".

На следующее утро индейцы возобновили свое путешествие в обычной неторопливой манере.
пятеро на берегу последовали за ними на удобном расстоянии. Они
отмечено, что воды реки теперь стало обмеление быстро. Индийская
лодки были светло-проект, но они не могли пойти гораздо дальше, и
деревня должна быть недалеко.

В тот вечер, незадолго до захода солнца, в лесу послышались протяжные крики, и
те, кто был в лодке, ответили такими же сигналами. Затем флот повернул к
берегу, и все воины сошли на берег. Подошли другие воины.
леса, чтобы встретить их, и, оставив охранника с лодки в целом
армия двинулась прочь через лес.

Пятеро наблюдали за всем, что происходило вокруг, и они знали, что до
индейской деревни рукой подать - возможно, не более чем в трех-четырех милях
. По-прежнему сохраняя дистанцию, они последовали за ними. Солнце уже зашло,
и только полоса красного света виднелась на горизонте на западе. Это,
слишком быстро исчез, как они шли через лес, и наступила ночь
вниз, окутывая лес в темноте. Пять были рады, что
приземление произошло в такое время, как это сделали свой результат намного
безопаснее и легче.

Индийцы, чувствуя себя в полной безопасности, несли факелы, и говорили, и
смеялись с большой свободой. Пятеро в укрытии ориентировались по свету
и шуму, и они бесшумно последовали за ним.

Они ехали по пологой местности, густо поросшей лесом, и через полчаса
увидели впереди огни, но все же на некотором расстоянии. Свет, хоть и
разрозненные, были многочисленны, и, казалось, вытягивались по дуге пол
миля. Пять знал, что в индийской деревне теперь лежал перед ними.




ГЛАВА II

СЕРЕБРЯНАЯ ПУЛЯ


Деревня, самая большая, принадлежавшая вайандотам, самая маленькая, но
самая воинственная из племен долины, располагалась в теплой лощине, и она не
состоит из более чем ста пятидесяти вигвамов из шкур и бревенчатых хижин. Но
предполагалось, что он будет постоянным, иначе часть его домов
не была бы деревянной. Вокруг него также была значительная площадь
расчищенной земли, где скво выращивали кукурузу и тыквы. На восточном краю поляны протекал прекрасный ручей
. Генри и его товарищи
остановились там, где линия леса переходила в открытое пространство, и наблюдали за продвижением
армия пересекала расчищенную площадку. Казалось, что все в деревне
вышли вперед, чтобы встретить вождя, сначала воины, а
затем старики, женщины и дети, все с живым интересом.

Тиммендиквас шагал впереди, его высокая фигура казалась еще выше в свете факелов
. Но для него это возвращение не было триумфальным. Вдруг он
издал долгий прерывистый крик, который был подхвачен теми, кто последовал за
его. Тогда люди в деревне перешедший в вой, и он пришел за
и снова из толпы. Это было невыразимо скорбно , и
темный лес отозвался странным эхом. Процессия двинулась дальше
огромная орда направлялась к деревне, но крик, полный горя и причитаний,
все еще возвращался.

"Они скорбят по воинам, погибшим на Востоке", - сказал Том Росс. "Я
считаю, что после Вайомина и Чемунга Тиммендиквас не смог
вернуть больше половины своих людей".

"Если Виандот потерял столько в попытках помочь ирокезов, не
то, скорее всего, чтобы разбить крупные Индийской лиге?" - спросил Павел.

Том Росс покачал головой, но Генри ответил словами:

"Нет, индейцы, особенно вожди, как никогда разгорячены
своими потерями. Более того, Тиммендиквас видел, как союзная шестерка
Сами народы не могли сдержать белый мощность, он будет все
чем больше озабочены тем, чтобы крепко ударить нам в долине."

- У меня есть предположение, - сказал бесшерстный Сол, - что группы ирокезов,
особенно ирокезы, могут прийти сюда и попытаться заняться мехом.
Тиммендиквас знал, что он пытался сделать с ними. Дикари привыкли воевать
АГ 'В', но я думаю, что они теперь едины АГ 'в' нас,'
выключить, всю дорогу от Атлантического океана до Великих Равнин".

"Думаю, ты прав, Сол", - сказал Джим долго, "но EZ меха меня, теперь я шутку
хочу спать. Нам было трудно марта парти в день. Помимо прогулок, нам приходилось
постоянно следить за тем, чтобы скальпы все еще были у нас на головах,
и это довольно утомительное сочетание ".

"Я говорю за всех, и все находятся с вами", - сказал Павел, так шибко, что
другие смеялись.

"Любое мягкое место, что хорошо спрятал сделаем, - сказал Генри, - и как
лес настолько густой, что я не думаю, что это займет много времени, чтобы найти его".

Они повернули на юг и прошли по меньшей мере три мили по густому лесу
и густые заросли. Все, что они хотели, было довольно ровное место с
кусты растут высоко над ними, и, как Генри предсказывал, они
быстро нашли его-небольшой депрессии хорошо растут кустарники и сорняки,
но с открытым пространством в центре, где какого-то крупного животного, скорее всего
Буффало купался. Они залегли в это сухое песчаное место, свернутый в
их одеяла, и чувствовал себя в такой безопасности, что они стремились выспаться без
оставляя никого смотреть.

Генри был первым, чтобы проснуться. Рассвет был холодным, и он слегка поежился.
когда он выпутался из одеяла. Солнце золотило в темноте.
восток, но запад все еще был в сумерках. Минуту или две он смотрел на своих
четверых друзей, лежащих неподвижно, как мертвые. Затем он размял свои
мышцы и хлопнул себя руками по груди, чтобы прогнать утренний мороз
, который проник в его кровь. Сол без Шифла зевнул и
проснулся, и остальные сделали то же самое, один за другим.

- Холодное утро в это время года, - сказал бесшумный Сол. - Джим, разожги
огонь и приготовь завтрак, и единственное, чего я хочу, - это чашечку хорошего горячего
о'кей, кофе.

- Жаль, что я не могу разжечь костер, - сказал Длинный Джим, - и тогда я мог бы угостить тебя
берега чашки пить. У меня есть маленький горшок с железной кружкой внутри три
килограмм о'молотый кофе в пачке. Я принес его с лодки, думать
вам, ребята, давно бы этого хотелось.

- Что скажешь, Генри? - спросил бесшумный Сол. - Кофе был бы отменный.
согревающий. Никто о нас хез пробовал ничего, кроме холодной пищей дополнительные-н-а
со дня на день. Рассмотрим шансы на это".

Генри колебался, но холод по-прежнему был в его крови, и он уступил.
К тому же риск был невелик.

"Хорошо", - сказал он. - "Соберите валежник, и мы управимся с этим как можно быстрее.
"

Дрова были готовы через минуту. Том Росс обстругал стружки своим
ножом. Сол без заточки поджег их с помощью кремня и стали. Через несколько
минут что-то булькает внутри кофейника Джим Харт и отправка
из славного запаха.

Компьютер пользователя Шиф соль понюхал запах.

"Я становлюсь моложе", - сказал он. "Я по крайней мере на два года моложе, чем был, когда проснулся.
wuz. Прямо сейчас я хочу поблагодарить старого грека
парня, который изобрел огонь. Как, ты сказал, его звали, Пол?

"Прометей. Он не изобретал огонь, Сол, но, согласно легенде, он
спустил его с небес.

"Все равно", - сказал бездельник, внимательно разглядывая
дымящийся кофейник. "Я думаю, это была самая полезная поездка
Прометей когда-либо творил, когда низвел этот огонь ".

Все по очереди отпили из кубка. Они также разогрели на углях сушеную
оленину и, пока ели и пили, почувствовали, как свежесть
сила наполняет каждую жилку. Когда горшок опустел, Джим поставил его на
землю остывать, а затем пинком разбросал угли в костре,
Генри, сидевший примерно в метре вдруг лег плашмя и поставить его
ухо к Земле.

"Ты ничего не слышишь, Генри?" - спросил компьютер пользователя Шиф соль, кто знал смысл
действия.

"Мне показалось, что я услышал собачий лай, - ответил Генри, - но я не был уверен
до того, как приложил ухо к земле, что это не игра воображения. Теперь
Я знаю, что это правда. Я отчетливо слышу лай, и он приближается.
в нашу сторону.

"Какие-то злобные желтые псы напали на наш след", - сказал он.
Компьютер пользователя Шиф соль "в" о "курс воины пойдут".

"Которые, насколько я понимаю, означает, что настало время перейти от Наш подарок
обитель", - сказал Павел.

Длинный Джим поспешно поставил кофейник, еще не остывший, и чашку обратно
в его пакет, и они отправились на юг в походки, что было пол
запуск и полтора ходьбы, легким, но быстрым.

"Это не полет", - сказал компьютер пользователя Шиф соль. "Это просто виртуозно
отступление. Но я вам скажу, Ребята, я не хочу убегать от собаки. Это
унижает меня, чтобы работать с грубой, и с низшим. Прислушайтесь к их
лаю".

Теперь они отчетливо слышали лай собак, долгий воющий крик
похожий на вой гончих. Записку он был самым зловещим Павла
чувствительный разум. В мифологии, которую он читал, собаки играют многие
роль, почти всегда врага человека. Там были Цербер и
другие, и теперь в его голове проносились мимолетные видения о них. Он был
известно также, что реальность не так уж сильно уступает своим фантазиям.
Собаки могут следовать за ними куда угодно, и случайное подхват
их след может уничтожить их всех.

Пятеро шли молча, насколько это их касалось, довольно долго
но лай позади них не прекращался. Он также становился все громче, и
Генри, взглянув, поспешно вернулась, ожидал, что собаки скоро придет
в поле зрения.

"Судя по их лаю, вайандоты, должно быть, любят собак необычных размеров
и свирепых", - сказал он.

"По-моему, груши", - сказал Сол без Шифла. - Мы хорошие бегуны, все пятеро.
мы. Мы избавились от воинов, но не от собак.

- Все именно так, как ты говоришь, - сказал Генри. "Мы не можем бегать вечно, поэтому надо
стрелять прицепов--это ... собаки. Слушать их. Они не более
чем на пару сотен ярдов отсюда."

Они пересекли небольшое открытое пространство, перепрыгнул ручей и затем поступил в
лес снова. Но по сигналу от Генри, они остановились в нескольких ярдах
далее.

"А теперь, ребята, - сказал он, - приготовьте свои винтовки. Мы должны остановить этих
собак. Как ты думаешь, Том, сколько их?"

"Около четырех, я думаю".

"Тогда, как только они выйдут на открытое пространство, Том, ты, Пол и
Джим стреляйте в тех, кто слева, а мы с Солом возьмем на себя право".

Индейские собаки выскочили на открытое пространство, и пять винтовок выстрелили одновременно
. Трое из них - их было четверо, как и сказал Том - были
убиты мгновенно, но четвертый отскочил в сторону, в кусты, где и остался
. Пятеро на бегу перезарядили ружья. Теперь они
они увеличили скорость, надеясь оторваться от преследователей. Позади них
раздался долгий, свирепый вой, похожий на ноту горя и мести.

"Это собака, которую мы не убивали, - сказал Пол, - и она собирается повеситься"
.

"Я слышал, - сказал Том Росс,- чтосогласно индейской вере,
души погибших воинов иногда вселяются в собак и других животных,
и я не собираюсь утверждать, что это неправда. Может быть, это действительно мертвый
Индеец, а не живая собака, которая ведет воинов вперед.

Пол содрогнулся. Странная теория Тома перекликалась с его собственными чувствами.
Четвертая собака, та, что пряталась от пуль, была призраком,
ведущим дикарей к мести за своих погибших товарищей. Время от времени
он все еще лаял, держась следа, но убегающая пятерка тщетно пыталась
сделать его мишенью для своих пуль. По-видимому, он извлек выгоду из
смерть его товарища, как его тело ни разу не показал среди
листва. Поиск как бы они с самого острого глаза, ни один из
пять мог уловить ни малейшего проблеска его.

"Он призрак, до берега", - сказал Тома Росса. "Не настоящая, обычная собака будет держать
под прикрытием так. Я считаю, что мы не могли убить его, если мы его тронем, 'меньше
у нас была серебряная пуля".

Дикари сами произнес боевой клич только два или три раза, но
этого было достаточно, чтобы показать, что с помощью собаки они следовали
безжалостно. Ситуация из пяти стала тревожить до последнего
степень. Они намеревались преследовать, а не быть преследуемыми. Теперь они были
спасались бегством, спасая свои жизни, и спасения не будет, если только они не смогут
избавиться от самого ужасного из всего, что последовало за этим - собаки. И, по крайней мере,
один из них, Молчаливый Том Росс, был полностью убежден, что
собаку невозможно убить, если у них нет недоступного - серебряной
пули. В минуты опасности суеверия могут взять верх, и
У Пола тоже похолодело сердце.

Теперь их путь пролегал по холмистой местности, они были плотно одеты в
лес, но без особого подлеска, и они ехали на хорошей скорости. Они
подходили к многочисленным ручьям, и иногда переходили их вброд на небольшое расстояние
, но у них не было особого доверия к этому знакомому приспособлению.
Это может стряхнуть с себя воинами, но не чего страшного собаки
который, по указанию индейцев, бегали по берегу и забрать
опять след в считанные секунды. Еще надеюсь, что когда-то поднялся. Долгое время они
не слышали ни лая, ни боевого клича и остановились под ветвями
большого дуба. На самом деле они не устали, так как бежали легкой походкой,
но они были слишком мудры, чтобы упустить шанс на отдых. Генри надеялся
что каким-то образом они избавились от собаки, но этого не было
в сердце молчаливого была вера. Том Росс взял его
охотничий нож и, повернувшись спиной к другим резал на что-то.
Генри бросил на него быстрый взгляд, но он не считает мудрым, чтобы попросить его
ничего. В следующее мгновение все мысли о Томе вылетели у него из головы из-за
глубокого собачьего лая, доносившегося из леса.

Единственный звук, нарастающий после долгого молчания, был жутким
и ужасающий. Лицо Тома Росса стало абсолютно бледным, несмотря на
многолетний загар. Сам Генри не смог подавить дрожь.

"Мы должны снова бежать", - сказал он. "Мы могли бы остаться и сражаться, конечно,
но, вероятно, индейцев здесь много".

"Если бы мы только могли избавиться от собаки", - пробормотал Том Росс. - Тогда ты обратил
внимание на его голос, Генри? Ты заметил, какой он низкий? Я
говорю тебе, это не обычная собака.

Генри кивнул, и они снова обратились в бегство. Но он и Ши'Бесс
Сол, два лучших стрелка на границе, пристроились сзади.

"Мы должны выстрелить в эту собаку", - прошептал Генри. "Очень вероятно, что это
большая волкодавская гончая".

- Думаю, да, - сказал бесшумный Сол, - но я говорю тебе, Генри, мне не нравится
слышать, как это льется рекой. Мне кажется, это звучит шутливо, когда ты говоришь: "У меня есть
ты! У меня есть ты! Я держу тебя!" Как ты думаешь, в
том, что говорит Том, есть что-нибудь родственное?

"Конечно, нет. Конечно, нет", - ответил Генри. "Томь цепляет
слишком много Индийского суеверия".

В этот момент глубокий лай внимание, поэтому в отличие от обыкновенного кора
Индийские пес снова пришел, и Генри, несмотря на самого себя, чувствовал холод
снова в его сердце. Невольно он и бездельник взглянули
друг на друга, и каждый прочел то же самое в глазах другого.

"Мы обязательно поймаем этого пса, гончую, дворняжку, кем бы он ни был!"
воскликнул Генри почти сердито.

Компьютер пользователя Шиф Сол ничего не сказал, но он бросил многих отсталых взглядов на
кусты. Часто он видел, как они слегка перемещаются в направлении, противоположном направлению движения
ветра, но он не мог мельком увидеть тело, которое
заставило их двигаться. Генри тоже не мог. Еще дважды они слышали боевой клич
дикарей, исходивший, по-видимому, по меньшей мере из двух десятков глоток, и
не более чем в трехстах-четырехстах ярдах. Генри знал, что они
полностью зависят от собаки, и его нетерпение выстрелить
возросло. Он не мог оторвать палец от спускового крючка. Он жаждал
для выстрела.

"Мы должны убить эту собаку", - сказал он Шиф компьютер пользователя Сол; "мы не можем работать на
навсегда".

"Нет, мы не можем, но мы можем бегать так долго, как бегают индейцы", - ответил
неумелый, - "и пока мы бежим, у нас может быть шанс, что мы
хочу посмотреть на собаку".

Преследование продолжалось долгое время. Индейцы так и не появились в поле зрения,
но случайный лай собаки сообщил убегающей пятерке, что они
все еще там. Это не было непрерывным бегством. Время от времени они останавливались
для отдыха, но, когда голос собаки снова раздавался поблизости, они
возобновляли свой легкий бег на юг. На каждой остановке Том Росс
поворачивался спиной к остальным, доставал свой охотничий нож и начинал
что-то строгать. Но когда они снова тронулись в путь, охотничий нож
снова был в ножнах, и вид Тома был таким же, как обычно.

Солнце медленно поднималось по небесному своду. Утренняя прохлада
они давно исчезли из воздуха, но листва великого леса
защищала их. Часто, когда тень была не такой густой, они бежали по
гладкому, пружинистому дерну, и по прошествии нескольких часов
они даже были достаточно осмотрительны, чтобы съесть немного еды из своих рюкзаков. Дважды они опускались на колени и
пили из ручьев.

Они не пытались скрыть свой след, зная, что это бесполезно
но Генри и бесшумный Сол, их винтовки всегда лежали в
впадины их рук, никогда не переставали стремиться взглянуть на безжалостного
гончая. Был уже полный полдень , когда характер местности начал меняться .
немного изменился. Холмы стали немного выше, и их стало больше.
подлесок. Как только они достигли гребня, Генри оглянулся. В дальних
кустах он увидел длинную темную фигуру и заостренную серую голову со сверкающими
глазами. Он знал, что это был большой пес, гончая-волкодав; теперь он был уверен в этом,
и быстро, как молния, он поднял ружье и выстрелил в точку прямо
между сверкающих глаз. Собака скрылась из виду, а пятерка
побежала дальше.

"Ты думаешь, что убил его, Генри?" - задыхаясь, спросил Шиффлесс Сол.

"Я не знаю; я надеюсь на это".

Позади них вздымался глубокий залив, издавая протяжный звук огромного пса, но сейчас
он казался более свирепым и сверхъестественным, чем когда-либо. Сол без Шифла содрогнулся.
Лицо Тома Росса получилась не бледной, а фактически белый, в своих многочисленных
слои загар.

"Генри", - сказал компьютер пользователя Шиф соль, "я никогда не знал вас скучать на таком расстоянии
Афоре".

Взгляды этих двоих снова встретились, и каждый задал вопрос другому.

- Думаю, я был неосторожен, Сол, - сказал Генри. Его голос слегка дрожал.

"Я надеюсь на это", - сказал бесшумный Сол, чей разум все больше и больше склонялся к вере Тома Росса.
"но я бы хотел, чтобы Пауэлл Уэлл поставил точку
пулю в этого животного себе. Их ужасный волк воет его ударили по
мои нервы, они делают".

Шанс непутевых пришел в настоящее время. Он тоже увидел среди
кустов длинное темное тело, массивную заостренную голову и блестящие
глаза. Он выстрелил так же быстро, как и Генри. Затем наступила тишина,
за которой через несколько минут последовал глубокий и зловещий лай
большой гончей.

"Думаю, я тоже выстрелил слишком быстро", - сказал бесшумный Сол. Но руки
, сжимавшие его винтовку, были влажными и холодными.

- Бесполезно, - сказал Том Росс тоном абсолютной убежденности. - Я
видел, как вы с Генри стреляли раньше по более сложным мишеням, и каждый раз "попадали" в них
. В эту ты тоже попал.

- Тогда почему мы не убили этого зверя? - воскликнул Генри.

- Потому что свинец не должен был убить его. Твои пули прошли навылет.
он не пострадал.

Генри выдавил из себя смешок.

"Тьфу, Том", - сказал он. "Не говори таких глупостей".

"Я никогда в жизни не говорил более здраво", - сказал Росс.

Генри и Сол без Шифла перезаряжали винтовки на бегу, и оба были
глубоко встревожены. Несмотря на весь свой опыт всевозможных опасностей, они
встречались не так зловеще, как этот, ничто так не склонны обращаться
смелость и смелый человек. Два снайпера, который никогда не упускал пропустил
хорошая мишень. Или в словах Тома Росса что-то было?

Они снова оставили воинов на некотором расстоянии позади и остановились еще раз.
отдых, пока ужасная собака снова не приблизит преследователей.
Все пятеро были сильно потрясены, но Том Росс, как обычно в такие моменты,
повернулся к остальным спиной и принялся орудовать своим охотничьим
ножом. Генри, набрав в легкие побольше свежего воздуха.,
заметил, что Солнце потускнело. Много облаков поднимались из
юго-запад, и там была влажной касание в воздухе. Ветер подымался.

"Похоже, надвигается буря", - сказал он. "Это должно нам помочь".

Но Том Росс торжественно покачал головой.

"Это могло бы сбить с толку воинов, - сказал он, - но не собаку. Слушай,
ты что, больше его не слышишь?"

Они услышали. Глубокая рокочущая нота, зловещая до последней степени, отчетливо донеслась
до их ушей.

"Пора возвращаться", - сказал Сол без Шифра с кривой улыбкой. "Мне кажется,
это, пожалуй, самый длинный забег, который я когда-либо пробегал. Иногда мне нравится
беги, но я люблю бегать только тогда, когда мне это нравится, а когда мне это не нравится, я
не люблю, когда кто-то заставляет меня это делать. Но, тем не менее, поехали. Я буду
продолжать бежать, не знаю куда.

Странные замечания Сола немного взбодрили их, и их ноги стали
немного легче. Но один среди них был и мышление с максимальным
концентрация. Том Росс убеждены в том, что что-то было в самом деле, был
готовится встретить его. Он скоро будет готов. Между тем тьма
увеличился и ветер выл, но дождя не было. Страна росла
грубее. Подлесок порой был очень плотным, и один остренький
за Стоуни хиллом последовал еще один. Бежать было тяжело.

Генри начинал злиться. Его возмущало это упорное преследование. Это было
так неожиданно, а жуткий пес оказался таким мощным оружием
против них. Теперь он начал чувствовать, что они бежали достаточно долго. Они
должны выстоять, и трудная местность поможет им.

"Ребята, - сказал он, - мы уже достаточно пробежали. Я за то, чтобы спрятаться за
этими скалами и отбиться от них. Что вы скажете?

Все были за, и через мгновение они укрылись. Тяжелые облака и
Окружавший их лес делали воздух тусклым, но их глаза так привыкли к
это означало, что они могли видеть любого, кто приближался к ним, и они были рады
теперь, когда они решили подвергнуть проблему испытанию боем. Они
залегли близко друг к другу, наблюдая за фронтом, а также за движением с флангов, но
некоторое время они ничего не видели. Собака перестала лаять, но через некоторое время
Генри и Сол услышали шорох в кустах и поняли,
что дикари уже близко.

Но из всех наблюдателей в тот момент Молчаливый Том Росс был самым внимательным.
Он также около минуты был занят тем, что вытаскивал пулю
из его винтовки. Генри не замечал его, пока это задание не было почти выполнено.


"Почему, во имя всего святого, Том, - воскликнул он, - ты разряжаешь
свою винтовку в такое время?"

Том поднял голову. Глаза ветерана-разведчика сверкнули мрачным огнем.

"Я знаю, что делаю", - сказал он. - Может быть, я единственный в этой толпе
кто знает, что нужно делать. Я не буду разряжать свою винтовку, Генри. Я
в шутку вынимаю одну пулю и вставляю на ее место другую. Видишь
это?

Он поднял маленький диск, который поблескивал в тусклом свете.

"Это, - сказал Том, - серебряная пуля. Она плоская и не имеет формы
как пуля, но все равно это пуля. Я вырезал ее.
вынул серебряный шестипенсовик, и теперь она точно подходит к моей винтовке. Ты и Сол ... и
Я не говорю, что АГ 'в' свою меткость--может стрелять
собака целый день не приходится причинять ему боль, но я goin', чтобы убить его
серебряная пуля".

"Не говори глупостей, Том", - сказал Генри.

"Ты увидишь", - сказал ветеран тоном такой абсолютной убежденности,
что остальные не могли не впечатлиться. Том свернулся калачиком
за одним камнем, потом перед другим. Затем он наблюдал с полным
напряженность, которой требовали опасность и его возбуждение. Он чувствовал, что все
зависит от него, от его собственной жизни и жизней тех четырех товарищей, которые были ему так
дороги.

Том Росс, молчаливый, сдержанный, довольно вылил свою душу в свое дело.
Ничего, среди кустов и деревьев перед ними бежал его
внимание. Однажды он увидел, как шевельнулось красное перо, но он знал, что оно застряло
в волосах индейца, и он искал другую дичь. Он
так разгорелся желанием, что прижался лицом к скале и выставил
вперед ствол винтовки, чтобы не упустить ни одного шанса, каким бы мимолетным он ни был.

Фигура и лицо Молчаливого Тома были такими напряженными и нетерпеливыми, что Генри перестал
на секунду или две вглядываться в кусты, чтобы посмотреть на него. Но Том продолжал
искать свою цель. Он пропустил ничего, что может увидеть человеческий глаз среди
те кусты, деревья и скалы. Он снова видел орлиного пера, но он сделал
не интересны ему. Затем он услышал собачий лай и вздрогнул
с головы до ног, но звук мгновенно прекратился, и он не мог
определить местонахождение длинной темной фигуры, которую искал. Но он никогда не переставал
наблюдать, и его рвение и интенсивность ни на йоту не уменьшились.

Воздух потемнел еще больше, и в лесу усилился вой ветра.
Но дождя не было. Пять-за камней почти совсем не двигалась, и
была тишина в кустах перед ними. Том Росс, настойчивый как
когда-нибудь, видел ход кусте немного, а затем другой. Его глаза устремлены на
месте. Так хочет он, что он, казалось, достаточно, чтобы удвоить свои силы
зрение. Он увидел третий шаг Буша, а затем патч что-то темное
появляются там, где ничего не было раньше. Сердце Тома учащенно забилось. Он подумал
о товарищах, которые были ему так дороги, и о серебряной пуле в
его винтовка. Темное пятно стало немного больше. Он задрожал всем телом,
но в следующее мгновение застыл. Он наблюдал, пока темное пятно
продолжало расти. Он чувствовал, что у него есть только один шанс, и что если
когда-либо в своей жизни он должен был воспользоваться уходящим моментом, то это было сейчас.

Том смотрел так пристально, что его взгляд пронзал тени, и теперь
он увидел фигуру огромной собаки, крадущейся вперед среди
кустов. Он увидел массивную заостренную голову и сверкающие глаза, и его
дуло винтовки переместилось, пока он не посмотрел вниз, на точку
прямо между этих жестоких глаз. Он молился, чтобы Бог белого человека
и Маниту краснокожих, которые являются одинаковыми, чтобы сделать его прочно
глаз и рука в это момент великой нужды. Затем он нажал на
спусковой крючок.

Огромная собака издала свирепый вой боли, высоко подпрыгнула в воздух,
и упала обратно в кусты. Но даже когда он падал, Том увидел, что он умирает.
застывая, он крикнул своим товарищам::

"Она попала в него! Серебряная пуля попала в него! Он больше никогда не последует за нами".

"Я думаю, ты прав", - сказал Генри, на мгновение охваченный благоговейным страхом, несмотря на свое
ясный и сильный разум: "и поскольку он мертв, мы избавимся от этих
воинов. Пойдем, мы снова побежим".




ГЛАВА III

ГОРЯЧИЙ ИСТОЧНИК


Низко пригнувшись, они снова быстро побежали вперед, на юг. Позади них раздался громкий
крик, вопль воинов, вопль ярости и
разочарования. Было выпущено с десяток выстрелов, но пули либо пролетали
над головой или за короткий. Пять не сочтите за труд
ответить. Уверенность вернулась к ним с поразительной быстротой, и
самым уверенным и радостным из всех был Том Росс.

"В тот раз у меня было отличное лекарство", - ликующе воскликнул он. "Это счастье
Я нашел шестипенсовик в карман, или что пес бы
дикари следили за нами вечно".

Генри теперь было прохладнее, но он не стал спорить с ним об этом. На самом деле,
никто из них никогда этого не делал. И он, и Сол теперь смотрели на небо, которое
стало более пасмурным. Облака распространились от горизонта до
зенита. Ни единого солнечного лучика. Ветер стих, но далеко
на юго-западе земля вздыхала.

"Это дождь", - сказал Генри. "Пусть идет. Это и вся эта чернота
помогут нашему побегу ".

Над западным горизонтом прогрохотал низкий раскат грома. Было три или четыре
вспышки молний, но когда вскоре с размаху хлынул дождь, и то, и другое
гром и молнии прекратились, и они побежали дальше, одетые в мантию
темноты.

- Давайте держаться поближе друг к другу, - сказал Генри, - а через некоторое время повернем на
восток и направимся обратно к деревне. Никто на земле не может след нам
во всем этом мраке, под дождем, тоже, вымывая все следы нашего
следам".

Мнение Генри был хорошим. Теперь, когда собаки не стало, они стряхнули
дикари с легкостью. Шел сильный дождь в стационарном залить, и,
поскольку сумерки тоже сгущались, они были невидимы для всех, кто находился на расстоянии пятидесяти
ярдов. Следовательно, их скорость снизилась до шага, и, в соответствии с
своим планом, они повернули направо. Они шли дальше по темному лесу,
и вышли на более ровную местность, немного потревоженную камнями и подлеском.
Ночь полностью наступила, и дождь, который все еще лил с
черного неба, был холодным. Раньше они не обращали на это внимания, за исключением
того, что оно скрывало, но, когда их фигуры расслабились после долгих усилий, холод
пробрал до костей. Они держали свои ружья сухими во время охоты.
рубашки, но теперь они достали свои одеяла из рюкзаков и завернулись в них
накинув на плечи. Одеяла не приносили им тепла. Их
Промокшая одежда все больше и больше охлаждала их.

Они давно привыкли ко всем видам лишений, но человек
не может выдержать всего. Время от времени вместе с дождем налетал град
он бил им в лица, проскальзывал под одеяла и стекал по
шеям, заставляя их дрожать. Их усталость после стольких усилий
все они чувствительны к дождю и холоду. Наконец Генри называется
привал.

"Мы должны найти где-нибудь укрытие", - сказал он. "Если мы этого не сделаем, мы будем так
жесткая утром мы не можем дойти, и мы будем удачливы, чтобы избежать озноб
и воспаление легких, или что-то в этом роде".

- Совершенно верно, - сказал бесшумный Сол. - Итак, мы просто зайдем в гостиницу,
которая находится не более чем в сотне ярдов дальше, возьмем сухую одежду, плотно поужинаем
, выпьем по дымящемуся горячему напитку чего-нибудь покрепче и
потом забираемся на пуховые перины, накрывшись теплыми сухими одеялами. О, я буду
спать хорошо и долго! Не беспокойся об этом!

"Соломон Хайд, - возмущенно сказал Длинный Джим Харт, - если ты не прекратишь
говоришь, что я ударил тебя по голове со стволом УФ-моя винтовка.
Я достаточно холодной и влажной хватит уже без тебя conjurin' до счастливого
мечты для себя вещи, которые не. Эти контрасты делают меня несчастнее, чем когда-либо.
и "я, вероятно, тоже стану еще более порочным. Я тебя честно предупреждаю ".

"Хорошо", - покорно ответил Шиффлесс Сол. "Я просто пытаюсь тебя подбодрить, Джим,
но хороший человек никогда не получит никакой награды в этом мире,
шутка в кайф. Как бы я хотел, чтобы дождь прекратился! Я никогда раньше не видел такого холодного дождя
в это время года.

- Мы непременно должны найти какое-нибудь укрытие, - повторил Генри.

Они долго искали, надеясь найти нишу среди скал или,
возможно, в густой роще деревьев, но ничего не нашли. Прошло несколько часов
. Дождь стал слабее и прекратился, хотя облака оставались,
скрывая луну. Но весь лес был мокрый. Капала вода из
каждую веточку и листик, и пять неуклонно росло холоднее и более
убогие. Была уже почти полночь, когда Генри увидел отблеск воды
среди стволов деревьев.

"Еще один источник", - сказал он. "Как восхитительно видеть еще больше воды.
Я действительно мечтал о чем-нибудь влажном".

"Да, и весной было так много дождей, что от них поднимается пар"
, - сказал Пол.

"Это так", - сказал Джим Харт. "Берег, где ты живешь, покрыт туманом, похожим на
дым".

Но Генри присмотрелся повнимательнее, и его тон был радостным, когда он заговорил.

"Ребята, - сказал он, - я верю, что нам повезло, очень повезло. Я думаю, что это
горячий источник".

"Я тоже", - сказал бесшумный Сол тем же радостным тоном. "И если это
горячий источник, и он не слишком горячий, что ж, мы все выпьем приятного
горячие ванны в нем, ложимся в постель и спим так же, как если бы мы действительно были на них.
пуховые перины в той гостинице, которых нет."

Сол подошел и опустил руку в воду, которая показалась ему теплой, но
не слишком горячей.

"Это все, на что мы надеялись, ребята", - радостно воскликнул он. "Так что я собираюсь
прямо сейчас насладиться этими ваннами в Лукулли. После ванны я закутаюсь
в мое одеяло, и эз дождь хез остановился я повесить мою одежду, чтобы
сухой."

Это был действительно горячий источник такого рода иногда встречаются на Западе.
Вода у подножия холма образовала большой бассейн с гладким дном
из камня, а затем вытекала небольшим ручейком под деревьями.

Это была, действительно, большая удача, что они нашли такую жару
искупаться в тот момент, когда это было так необходимо. Зубы у Пола и
Сола стучали, и они первыми сбросили одежду
и прыгнули в бассейн.

"Заходи прямо сейчас и обольешься", - воскликнул бездельник. "Поль
хвастался ваннами Каракалли, но это превосходит их".

Раздались три всплеска, когда остальные трое одновременно упали в воду. Затем
они вышли, слегка завернулись в теплые одеяла и почувствовали, как
скованность и болезненность, вызванные дождем и холодом, покидают
их тела. Дул легкий ветерок, и их одежда повисла на
сучья уже начали подсыхать. Необычайное чувство покоя
и легкости, даже роскоши охватило их всех. Контраст с тем, что
они испытывали, поместил их в физический рай.

"Я не думаю, что смогу когда-нибудь быть так счастлив,-не слушая' 'раунд' в лесу
завернутый в ничего, кроме одеяло", - сказал компьютер пользователя Шиф соль. "Я думаю, что
римские бани, о которых рассказывает Павел, были хороши в свое время, которые были
очень давно, но они мне не нужны, может быть, из-за того, что мы плохо с ними поступили.
Римским парням они не слишком понравились. Что ты на это скажешь, Пол,
ты защитник древних времен, которые ушли навсегда?

Единственным ответом было долгое ровное дыхание. Пол заснул.

- Хороший мальчик, - сочувственно сказал Шиффлесс Сол. - Надеюсь, ему понравится.
вздремнуть.

"Надеюсь, со мной будет то же самое, - сказал Длинный Джим, - потому что я собираюсь последовать за ним".
меньше чем через две минуты.

Джим Харт подтвердил свои слова. В течение установленного времени храпят, не
громко, ни неприятным, но нежный и настойчивый, поднялся на ночной воздух.
Один за другим остальные тоже заснули, все, кроме Генри, который заставил
себя не засыпать и который также размышлял над вопросом о
Timmendiquas. Каковы были планы великого вождя? Что подавляющее схема
трансформировалась из хитрого мозга, что мастер индийской? И как же
пятеро - всего пятеро - смогли бы победить его, даже если бы узнали его природу?

Легкий ветерок дул всю оставшуюся ночь. Листва
высохла, но земля была так тщательно пропитана водой, что
оставалась тяжелой от сырости. Ночь была достаточно светлой, чтобы он мог
разглядеть лица своих товарищей. Они крепко спали, и
все лучились здоровьем.

"Это была, безусловно, чудесная горячая ванна", - сказал себе Генри, когда он
посмотрел на бассейн. Он немного пошевелился в своем одеяле, проверил свои мышцы
и обнаружил, что они все гибкие. Затем он наблюдал, пока на востоке не появился первый оттенок
серого, не сводя с него глаз, пока он не превратился в
серебристый, а затем в розовый и золотой, когда взошло яркое солнце. День обещал быть
ясным и теплым, и, подождав еще немного, он разбудил
остальных.

"Я думаю, тебе лучше переодеться к завтраку", - сказал он.

Их одежда теперь полностью высохла, и они переоделись заново,
но завтрака совершенно не было. Они съели всю оленину, и
у каждого мужчины была ноющая пустота.

- В этой стране, конечно, много оленей, - сказал бесшерстный Сол, - но, шутка ли?
когда тебе больше всего хочется оленя, то на таком красивом берегу его не найдешь.

"Я не так уверен в этом", - сказал Генри. "Когда вы найдете горячий источник,
вы, скорее всего, найдете также минеральный источник или два, особенно
один из соляных".

"И если это соли", - закончил Павел, "мы увидим оленей пришли
напитки".

"Звук reasonin'", - сказал Тома Росса.

Они начали поиск. Примерно в сотне ярдов к востоку от горячих источников они
найдена одна серной водой, и двести ярдов дальше, одним из соли.
Бесчисленные следы рядом с ним свидетельствовали о том, что ему хорошо покровительствовали жители дикой природы
, и пятеро, спрятавшись в зарослях кустарника в том месте,
где ветер не мог их выдать, выжидали своего часа. Некоторые малые
животные спустились вниз, чтобы выпить за исцеление Солт-Спринг, но пять же
не нажать на курок. Это не была игра они хотели, и они никогда не
убито бессмысленно. Они ждали жирную оленя, и они чувствовали
уверен, что он придет. Большая желтая Пантера мягкий вплоть до
весна, пугая все остальное прочь и жадно лакал воду ,
время от времени останавливаясь и подозрительно поглядывая на лес. Они жаждали
выстрелить в злобного зверя, и, при сложившихся обстоятельствах, каждый из
пятерых нажал бы на курок, но сейчас никто этого не сделал. Пантера
не торопился, но в конце концов он прокрался обратно в лес, оставив соляной источник
лучшим обитателям дикой природы, чем он сам.

Наконец, жертвоприношения, толстый и великолепный олень, гордо вышагивая и
смело вниз к бассейну. Он вдыхал утренний воздух, но ветер был
не дует из огня к нему, и, не чувствуя опасности,
он наклонился, его царственную голову, чтобы выпить. Пять почувствовал сожаление, что так благородно
животное должно отдать свою жизнь за других, но голод был голодом и в
в пустыне не было другого выхода. По общему согласию они кивнули
в сторону Генри, который был лучшим стрелком, и он поднял винтовку. Это
напомнило ему о далеком прошлом, когда под руководством Тома Росса
он подстрелил своего первого оленя. Но теперь, хотя он и не говорил этого себе
и даже не думал об этом, он был мастером Тома Росса во всех искусствах
охоты, и в мыслях тоже.

Генри нажал на курок. Олень подпрыгнул высоко в воздух, пробежал несколько
ярдов, упал и затих. Они быстро одели его тело, и в полтора
часовой Джим Харт, с мастерством и душой кулинарный художник
жарить полоски оленьего мяса над углями, что компьютер пользователя Шиф соль
воспылал. Конечно, существовала опасность появления индейцев, но они держались настороже.
пока они ели, они не видели и не слышали никаких признаков.

"Я почти уверен, - сказал Генри, - что никакого сэвиджа поблизости не было"
когда я стрелял из ружья, потому что к этому времени мы бы от него что-нибудь услышали"
.

- Ты совершенно прав, - сказал бесшумный Сол. - Джим, дай мне еще
Стриптиз. Мой аппетит разыгрался с новой силой, и теперь я ем со свободной душой
.

- Вот ты где, Сол, - сказал Длинный Джим. "Для меня огромное удовольствие
видеть, как ты ешь мою стряпню. Здоровье и сила такого ленивого человека, как ты
тот, кого я кормил своими руками, является живым доказательством того, что я лучший повар в лесу.
"

"Мы все отдаем тебе должное, Джим", - удовлетворенно сказал Шиффлесс Сол.

После завтрака они взяли с собой большой запас мяса, как
они могли унести с удобством и с сожалением покинул покоя
Волков и Пантер. Тогда они и начали свой путь к Виандот
деревня. Их злоключения и долгое бегство от ужасного пса
ни в малейшей степени не обескуражили их. Они вернутся прямо сейчас
в центр шторма и будут следить, насколько смогут, за
передвижениями Тиммендикваса и его союзников.

Но теперь они выбрали другой, более восточный курс и ехали весь день
по прекрасному солнечному свету и сухому лесу. Принятые ими накануне вечером меры предосторожности
сослужили им хорошую службу, поскольку дождь и холод не оставили никаких следов от
болезни, и их настроение поднялось до небес.

"Но есть одна вещь, которую мы должны постоянно охранять", - сказал бесшумный Сол. "Я
не хочу быть отслежен больше никаких собак. Кроме того был опасен, он
дает вам жутко uncomf штрек чувствую".

"Мы будем держать хорошие часы", - сказал Генри.

Поскольку они не видели причин для спешки, они переночевали в лесу еще одну ночь.
а на следующую ночь они приблизились к индейской деревне. Они
долго бродили вокруг да около и, подвергаясь большому риску, обнаружили, что появилось новое
пешее движение. Тиммендиквас вскоре должен был отправиться в путешествие
дальше на Север. С ним пошел бы знаменитые вожди, желтый
Пантера из Майами, и Красный орел Shawnees, и отщепенцы,
Саймон Герти, Брэкстон Уайатт и Блэкстафф. У них будет свита из
сотни воинов, выбранных из разных племен, но с
приоритетом, отданным вайандотам. Эти воины, однако, были
отборными мужчинами из народов долины, великолепно сложенными, высокими, худощавыми и полными
мужества и свирепости. Все они были вооружены с улучшенной винтовки, и
каждый человек носил Томагавк и охотничий нож. Также они были наглядно
поставляется с боеприпасами и провиантом.

Пять наблюдая эти приготовления к ночи, когда они могли бы прийти
близко к деревне, рассмотрев их внимательно, так как они лежали в густом
лесная чаща. Пока им не удалось обнаружить ничего, что могло бы
указать на намерение Тиммендикваса, за исключением того, что он собирался двинуться
на север, и было много предположений.

"Я думаю, что он поедет в Детройт", - сказал Генри. "Вот это
сильнейший Британская почта на Западе. Индейцы получают там свое оружие и
боеприпасы, и большинство налетов на Кентукки было совершено с
этой точки ".

"По-моему, это похоже на что угодно, - сказал бесшумный Сол, - но я
предполагая, что Эф Тиммендиквас поедет в Детройт, он на этом не остановится. Он
большой человек, и тогда он, возможно, отправится на запад, чтобы поднять все племена на берегах
Великих озер.

- Может быть, и так, - сказал Генри.




ГЛАВА IV

СЕМЬ ВЕСТНИКОВ


На следующий день поздно вечером Генри был недалеко от деревни Вайандот, наблюдая за ней
один. Они решили разделить свою работу пограничной стражи. Часть
из них будет спать в укрытии, в то время как остальные проведут разведку вокруг
деревни. Той ночью была очередь Сола без Шифра и его самого,
но они разделились, чтобы увидеть больше. Самый беспомощный был сейчас
на другом конце города, примерно в миле отсюда.

Генри был в густых зарослях кустарника, которые росли к северу от дома
и вигвамов. Собаки могли забрести туда, а могли и нет. Если бы они это сделали,
ружейный выстрел заставил бы замолчать первого, кто проговорился, и он знал это.
в одиночку он был слишком быстр в бегстве, чтобы быть настигнутым любым отрядом индейцев.

Хотя уже перевалило за полночь, небо было прекрасным, шелковисто-голубым, усеянным
мириадами звезд, и низко висела полная луна. Генри, лежа почти
квартира на животе, с винтовкой в руках, на его стороне, сумел разглядеть далеко
в деревню. Он заметил, что, несмотря на поздний час, там горели костры
и что воины с факелами проходили
мимо. Это было необычно. Это всегда было характерно для его разум не
только чтобы видеть, но чтобы спросить, где, когда и, главное, зачем? Теперь он
неоднократно спрашивал себя, почему, но, задавая этот вопрос, он никогда не упускал возможности
наблюдать за малейшим движением в деревне.

В настоящее время он увидел Timmendiquas ходьбы от большого ложа и остановка одного из
пожары. Стоя в лучах луны, свет сверху и
свет костра, падавший с его стороны, освещал фигуру вождя.
он был похож на какого-то легендарного титана, сражавшегося с богами. Красное
Одеяло висело у него на плече, и единственное красное перо торчало из
непокорной пряди на голове.

Генри увидел, как подошел отступник Саймон Герти и поговорил с шефом полиции.
несколько мгновений он был слишком далеко, чтобы расслышать, о чем они говорили.
Затем шесть воинов, один из которых, судя по одежде, был заместителем вождя, вышли из
лож и встали перед Тиммендиквасом, где к ним мгновенно присоединился
позже, от ренегата Блэкстаффа. Вождь достал из- под своего
одеяло четыре великолепных пояса вампума, два из которых он передал в
суб-главный и два ренегата. Тиммендиквас сказал несколько слов каждому из них
и, мгновенно покинув деревню, они направились
на север быстрой походкой индейца. Они прошли мимо
Генри в один файл, суб-главный на голове и Blackstaffe в
сзади, а потом он заметил, что они несли припасы, если в течение длительного
путешествия. Их лица были обращены в сторону Северо-Запада.

Тиммендиквас и Герти постояли немного, наблюдая за мужчинами, затем повернулись
они вернулись и затерялись среди хижин. Но Генри выбрался из своего укрытия и,
спрятавшись в кустах, быстро пришел к выводу. Он знал
значение поясов вампума и мог догадаться, почему эти семеро мужчин
ушли так быстро. Они были вестниками войны. Они направлялись к
племенам дальнего северо-запада, чтобы привести их на
собрание кланов дикарей для вторжения в Кентукки.

Генри почувствовал мощный импульс, импульс, который быстро превратился в
убеждение. Каждая задержка и каждое ослабление силы помогали
белые мужчины, белые женщины и дети внизу, у берегов Огайо. Неделя
времени или разница в двадцать воинов могли бы стать их спасением. Он
должен повернуть посланников вспять, и он должен сделать это одной рукой.
Как же он жаждал помощи храброго и находчивого Ши'бесса Сола.
Но он был в миле отсюда, где-то в темном лесу, и Генри не мог
медлить. Семь глашатаи мчались на северо-запад, в темпе
что только бы их далеко за пределы его досягаемости, пока он следовал за
один раз.

Опустив винтовку на сгиб локтя, он заскочил им за спину. Один
не мог напасть на след в густом лесу ночью, но он заметил
их общее направление, и он последовал за ними так быстро, что в течение
получаса он увидел их, все еще идущих цепью индейцев, вождь в качестве
до этого он был во главе шеренги, а Блэкстафф - в тылу. Луна
теперь немного потускнело, и свет над лесом превратились из серебра
серый. Многие звезды были сняты, но на промчались призрачные
процессия из семи человек. Нет, не только семерых, но и восьмерых, потому что позади
за ними на расстоянии двухсот ярдов всегда следовал юноша огромного роста.
телосложение, инстинкт дикой природы и силы, с которыми никто из них не мог сравниться
.

Часке, к югу от главного, шауни, который вел, был пылким и ревностным
человек, наполненный ненавистью к белым людям, которые вторглись охота
оснований для его расы. Он стремился привести как можно больше воинов
на их могущественное собрание, даже если ему пришлось бы добраться до самого
самого дальнего и великого из Великих озер. Более того, он был быстр на ногу,
и в ту ночь он не щадил ни себя, ни других. Он вел их
через кусты, сорняки и траву и через маленькие ручейки. Всегда
остальные последовали за ним, и из "файла семи" не донеслось ни звука.
который на самом деле был файлом восьми.

Семь предвещает ехали всю ночь и весь следующий день, всегда
через леса, и ни разу не был восьмой рисунок в файле больше
более четырех сотен ярдов позади них.

Индеец, веками живший в лесу, обладал даром проницательности и
физическими способностями, равными шестому чувству, но самые проницательные из них
ни на мгновение не подозревали, что их восемь, а не
семь. В полдень они сели на сухую траву крошечной прерии и поели
вяленое мясо оленя. Генри на опушке леса в четверти мили
от нас тоже ел вяленое мясо оленя. Когда семеро покончили с едой и
возобновили шествие, восьмой в то же время покончил со своей едой и
возобновил шествие. Ничего не сказала в семь, что восьмой был там, нет
голос леса, шепот от Маниту.

Остановка длилась не более получаса, и путешествие продолжалось.
через огромные леса, прерываемые лишь крошечными прериями. Дичь водилась в изобилии
повсюду, и Генри рассудил, что индейцы, согласно обычаю
некоторых более развитых племен, уже много лет не охотились на нее
несколько сезонов, чтобы их было вдоволь, когда они придут снова
. Десять или дюжина буйволов паслись почти на каждом участке
прерии, великолепные олени были на открытом месте и в лесах, но семеро
а также восьмой не остановились ни перед одним из них, хотя они бы
испытывал бы сильное искушение в любое другое время.

Их скорость не уменьшалась весь день, но Генри знал
, что они должны разбить лагерь на ночь. Они не могли продолжать вечно, и он
также мог обеспечить себе отдых, в котором нуждался. Это также могло бы дать ему возможность
шанс делать то, что он хотел сделать. По крайней мере, он бы время планировать.

В конце дня символ Дня изменен. Солнце находится в
скумбрия небо. Раздался мягкий ветер стонет с юго-запада, и капель
дождь легла на ее краю. Тьма закрыла рядом и тяжелой. Нет
Луна и звезды вышли. Дождь упал аккуратно, мягко, почти как если бы
это было стыдно, и голос ветра был смиренным и низким.

Часка, Блэкстафф и их люди остановились под переплетающимися ветвями
двух гигантских дубов и начали собирать хворост для костра. Генри, который был
сумев подойти гораздо ближе в темноте, он понял, что они останутся здесь
надолго, возможно, на всю ночь, и он был готов подготовиться к
своему собственному отдыху. Но он ничего не сделал до семи закончил
их задач.

Он держался на безопасном расстоянии, перенося свое положение, время от времени,
пока индейцы были собраны все дрова они и были
сидя в группы вокруг кучи. Часка использовали кремень и огниво и
Генри увидел, как костер наконец разгорелся. Семеро разогрели еду на огне
а затем сели вокруг него тесным и молчаливым кружком, со своими
одеяла обращено на их тела, и их винтовки в их
кругов. Сидя таким образом, Blackstaffe выглядела так, как другие, и никто бы
знаю его от Индийского.

У Генри были с собой, которые он обычно носил в небольшом рюкзаке за спиной, два
одеяла, легкие по весу, но из плотного волокна, пропускающие дождь и
очень теплые. Он присел в плотные заросли кустов, три или четыре
в сотне ярдов от Индийского огонь. Затем он расстелил одно одеяло на
земле, сел на него по индейскому обычаю и накрыл другим одеялом
голову и плечи, как это делали воины. Он запер дверь.
его руки лежали на коленях, в то время как ствол винтовки, которая покоилась у него между ног,
торчал из-за плеча и упирался в одеяло.
Несколько более крепких кустов позади него поддерживали его вес.
Он чувствовал себя совершенно комфортно и знал, что так и останется,
если только дождь не усилится сильно, а этого не было видно.

Генри, хоть и мощная по своей природе, и привыкли к большим усилиям, был
устал. Семеро, в том числе и восьмое, были путешествия на многие
темпе в течение более чем двадцати часов. Пока индейцы ели свою пищу,
согревшись у костра, он поел холодца, достав его из кармана. Затем огромная фигура
начала расслабляться. Его спина легко прислонилась к кустам.
Напряжение ушло из его нервов и мышц. Он не
чувствовал себя так комфортно, столько в мире в течение длительного времени, и не три
в четырехстах метрах в стороне горел костер, вокруг которого сидели семеро мужчин, один из
кого бы с радостью приняли его жизнь.

Облака непрерывно плыли по небу, закрывая луну и
каждую звезду. Мягкий, легкий дождь лил не переставая, и его слабый
"кап, кап в лесу" звучало музыкально. Это сняло последнюю толику напряжения
и тревоги с разума и мышц Генри. Этот голос был дождь
как голос своей мечты, который иногда пел с ним из
листья. Он восторжествует в его настоящем задании. Он был обязан это сделать,
хотя он еще не знал способа.

Он смотрел на огонь сонными глазами. Он видел, как он опускается все ниже и ниже. Он
увидел, как семь фигур, сидевших вокруг, стали тусклыми, а затем еще тусклее,
пока они, казалось, не слились в один сплошной круг.

Пока он смотрел на них, он не видел, чтобы хоть одна фигура двигалась, и он
знал, что они спят. Он знал, что скоро тоже уснет.
и он был готов. Но он решил не делать этого, пока не стемнеет окончательно.
то есть не раньше, чем костер полностью погаснет. Он
наблюдал за ним, пока он не показался всего лишь единственной искрой в ночи. Затем оно
мигнуло и исчезло. В то же время темнота скрыла кольцо
из семи фигур.

Веки Генри опустились и закрылись. Он слабо поднял их раз или два,
но нежный шелест легкого дождя в лесу был таким успокаивающим
что после второй попытки они остались внизу, и он поплыл
мирно добраться до неизвестных берегов, спрятанный так надежно, как если бы он был в тысяче
миль от семи сидящих и молчащих фигур.

Он проснулся около полуночи и нашел себя немного неуклюже из его
согбенном положении, но сухой и отдохнувшим. Дождь все еще шел в
нежный, настойчивый моды. Он скатал одеяло, которое лежало под ним
, но другое накинул на плечи. Все было темно, где
огонь и кольцо из семи были, но он инстинктивно знал, что
они были там, наклонившись вперед с одеялом голову и
плечи.

Он крался вперед, пока не смог их разглядеть. Он был прав. Ни один в круге
не пропал и ни один не сдвинулся с места. Затем он обошел их,
и, выбирая дорогу в темноте, пошел вперед. У него был план, несколько расплывчатый
, но тот, которым он мог бы воспользоваться, если ситуация сложится так, как он
предполагал. Он заметил, что, несмотря на неравенство, общая тенденция
земли была направлена вниз. Ручьи также текли на север, и он
полагал, что недалеко впереди их путь пересекает река.

Теперь он молился, чтобы дождь прекратился и тучи рассеялись
прочь, чтобы он мог видеть, и его молитвы были услышаны. Титаническая рука
унесла все облака на восток, и тусклый сероватый свет появился
еще раз над мокрым лесом. Он видел на сорок или пятьдесят ярдов впереди,
и продвигался гораздо быстрее. Земля продолжала понижаться, и его
предположение сбылось. В точке в четырех или пяти милях к северу от лагеря индейцев
он протянул узкую, но глубокую речку, чтобы он мог пересечь только вплавь.
Но это, скорее всего, "Форд" мог быть рядом и выглядел он быстро
это.

Он прошел милю вниз по течению, так и не найдя мелководья, а затем
вернувшись, обнаружил Форд в сотне ярдов над его оригинальным
точкой. Вода здесь бежала по камням, и в пространстве
десять или пятнадцать ярдов, он был не более четырех футов в глубину. Индейцы
несомненно, знали об этом броде, и здесь они попытались бы переправиться.

Он перебрался на другой берег, свернул второе одеяло, присел на корточки
за камнями, среди густого кустарника, съел еще холодной еды и стал ждать. Его
ружье лежало у него на коленях, и он все время наблюдал за лесом на
дальнем берегу. Теперь он был охотником, охотником на людей, самым
опасной фигурой в лесу, все его прекрасные пять чувств настроены
до предела.

Темнота рассеялась, когда наступил рассвет, серебро и золото.
Золотой свет потоком лился на реку, лес и холмы. Каждый
лист и стебель казались четкими и заостренными в желтом сиянии.
Ожидающий юноша так и не пошевелился. Из своего укрытия в чаще за скалами
он видел все. Он увидел, как зашевелился куст, когда не было ветра, и
затем он увидел лицо индейского вождя Часки, появившегося рядом с кустом.
За ним последовали остальные из семерых, и они двинулись к броду
.

Генри поднял ружье и направлены на Часке. Он выбрал место на
широкая и голая грудь, где он мог бы сделать его пули поражают
абсолютная уверенность. Затем он опустил его. Он не мог стрелять таким образом по
ничего не подозревающему врагу, хотя и знал, что у Часки не возникло бы подобных
угрызений совести по отношению к нему. Поджав губы, он издал громкий резкий свист,
свист, полный предупреждения и угрозы.

Семеро отскочили в кусты. Восьмой на другом берегу.
некоторое время река оставалась совершенно спокойной. Затем внезапный порыв ветра
раздвинул кусты и обнажил часть его фуражки. Часка
тот, кто был самым дальним нападающим из семерки, увидел кепку и выстрелил.
Индеец обычно не очень хороший стрелок, и его пуля срезала кусты,
но Генри, который теперь не испытывал угрызений совести, был непревзойденным снайпером.
Часка немного приподнялся, чтобы прицелиться, и, прежде чем поднялся дым от
его собственного оружия, ружье на другом берегу реки выстрелило.
Часка вскинул руки и умер так, как хотел бы умереть, на
поле битвы, лицом к врагу. Остальные отпрянули.
еще дальше в кусты, напуганные смертельным выстрелом и
затаившимся врагом, удерживавшим брод.

Генри тихо перезарядил ружье, а затем залег совсем рядом в кустах.
Он не только наблюдал за лесом на другом берегу, но и все его чувства были напряжены.
остро. На расстоянии в добрых полмили никто из индейцев
не мог незамеченным перейти реку, но на случай, если они пойдут дальше и
совершат переход, он полагался на свой слух, который предупреждал его об их приближении.

Некоторое время ничего не мешало. Ветви, кусты и листья были неподвижны
и золота на поверхности, река становилась все глубже под растущим
солнце. Блэкстафф, после падения Часки, теперь был командующим
семь герольдов, которых было всего шестеро, и по его слову индейцы тоже были рядом.
лежали рядом, ибо душа Блэкстаффа, отступника, была встревожена.
Пуля, убившая Часку, была выпущена из винтовки
снайпера. Часка выставил себя напоказ всего на мгновение, и все же он
был убит. Блэкстафф знал, что немногие могли стрелять так быстро и
смертельно метко, но до этого он вступил в неприятно близкий
контакт с теми, кто мог. Его разум сразу же пришел к выводу
что перед ним знаменитая пятерка, и он был очень напуган.

Прошел час. Красота утра усилилась. Река текла, как
незапятнанная простыня, то серебряная, то золотая, когда падал свет. Генри
отполз на некоторое расстояние вправо, а затем на такое же расстояние влево. Он
не слышал движения ни одного врага перед собой, и он
полагал, что все они еще в кустах на другом берегу реки
. Он вернулся на прежнее место, и поединок терпения продолжился.
Наконец его взгляд остановился на большом кусте, листья которого
шевелились. Он вынул из-за пояса пистолет, взвел курок и положил его на место.
на скале перед ним. Затем он медленно выдвинул вперед дуло
своей длинной и красивой винтовки "Кентукки".

Это определенно была дуэль не на жизнь, а на смерть. Никакое другое название не описывает это, и
сотни таких сражались и были забыты в великих лесах
Северной Америки. Индеец, прятавшийся за кустом, был хитрым, одним из
самых умелых среди шауни. Он отметил место, где лежал враг
, и поднялся немного выше, чтобы лучше рассмотреть.

Генри тоже отметил его, или, скорее, движение, которое было предшественником
о его приближении, и когда шауни поднялся в кустах, он немного приподнялся
и выстрелил. Раздался ужасающий вопль, фигура конвульсивно подпрыгнула,
а затем, упав, исчезла. Раздалось пять выстрелов Генри, вернее
на огонь из своей винтовки, но он лишь откинулся немного, вырвал
до ракетницы, и послал вторую пулю, ударяя коричневый рис, который
отступили с криком в лес. Остальные, в том числе Блэкстафф в первую очередь
, тоже бросились в укрытие.

Отступник и четверо оставшихся индейцев, один из которых был тяжело
ранен, совещались, лежа среди деревьев. Блэкстафф не был
трус, но сердце его было подобно воде внутри него. Он был абсолютно уверен.
теперь, когда ужасная пятерка была перед ними. Прозвучало два выстрела,
но остальные только ждали своего шанса. Его собственные силы были всего лишь
пятеро, только четверо из которых действовали эффективно. Он был в меньшинстве, и он
не знал, что делать. Индейцы хотели бы выполнить
важные приказы Тиммендикваса, но там была река, и они не стали
пытаться переправиться.

Генрих, на своем прежнем месте, ожидал результата со спокойной уверенностью.
Теперь семи герольдов было всего пятеро, на самом деле четверо, и не только
только звезды, но и солнце, день, время, обстоятельства и все были
на него работают. Он перезарядил оружие, и он был теперь совершенно уверен
что Blackstaffe и индейцы бы остаться вместе. Ни один из них, ни
любые двое из них не осмелились бы подняться далеко вверх по течению или вниз по течению, пересечь реку и
попытаться преследовать его. Тем не менее, он не ослаблял бдительности. Он
был таким же охотником, как и всегда. Все чувства были обострены, и это
высшее чувство или инстинкт, который, возможно, является сутью и цветком
пятерка была наиболее бдительной из всех.

Поединок терпения, который был всего лишь фазой смертельного поединка, был
возобновилось. Солнце продолжало подниматься по огромной вогнутой арке небес,
изливая свои лучи на прекрасную землю, но по обе стороны реки
ничто не шевелилось. Нервы Блэкстаффа, отступника, были
первыми, кто не выдержал напряжения. Он начал верить, что пятеро ушли
и, подползая вперед, чтобы посмотреть, он неосторожно выставил одну руку. Это
только на мгновение, но пули с той стороны реки
нарезать борозды по всей тыльной стороны кисти, жжение и
жжение, как если бы красные горячие бар были возложены на него.

Блэкстафф почти плашмя рухнул на землю и посмотрел на свою руку
из которой сочилась кровь. Он знал, что ранение несерьезное,
но рана ужасно жгла, и слезы боли и унижения одновременно
навернулись на глаза. Он предложил воинам вернуться, но
они покачали головами. Они боялись гнева Тиммендикваса и
презрения своих товарищей. Итак, Блэкстафф ждал, но у него не было надежды.
Он был в жалкой ловушке, полагая, что пятеро ушли. Они
были там, всегда начеку, более смертоносные снайперы, чем когда-либо.

Был уже полдень, и вайандот, самый усердный из оставшихся в живых
Индейцы, лежа на животе, подползли почти к самой кромке воды,
где и улеглись среди травы и камышей. И все же он больше никогда не возвращался.
Он слишком сильно взбаламутил траву и сорняки, и пуля, выпущенная по
расчету его движений, а не по виду его фигуры, убила
его на месте.

Тогда великий и ужасный страх на индейцев, а также
Blackstaffe. Такие смертельной съемки, так как это было вне их
понимание. Пули от винтовок из невидимых стрелков были
руководствуясь силы Маниту. Великий Дух отвернулся
от них и помогать их раненый товарищ, они бежали на юг, как
быстро, как только могли. Блэкстафф, чья обожженная рука горела как огонь, с радостью пошел
с ними.

В этом двадцатичасовом путешествии на север семь герольдов
ушли далеко от деревни Вайандот, и до нее было так же далеко, как и обратно
. Двигаясь на север, они обладали рвением и энергией, которые гнали их вперед, а двигаясь
на юг, у них были страх и суеверия, которые гнали их назад. Они
вернулись так же быстро, как и ушли, и все это время они чувствовали, что
тот же таинственный и смертельный враг был позади них. Однажды пуля, срезав
листья рядом с ними, ускорила их шаги. Отступник хотел
бросить раненого, но индейцы, более гуманные, не позволили
этого.

Генрих мог бы еще больше сократить число герольдов, но
его разум восстал против бесполезного кровопролития, и он был удовлетворен тем, что позволил
террору и суевериям сделать свое дело. Он следовал за ними, пока они не оказались
в поле зрения деревни, догадываясь, какое удивление и ужас вызовут
их новости. Затем он повернул в сторону, чтобы найти своих товарищей в лесу.
скрытые и сказать им, что он сделал. Они восхищаются, но они были
не удивлен, зная, что ему и так хорошо.

Тем временем они выжидали.




ГЛАВА V

СОВЕТ ВИАНДОТ


Генри и его товарищей, заново шпионаже из лесу и увидев
деревня перемешать, думал Timmendiquas и его воины будут отходить
в тот день, но вскоре они собрались, что некоторые важные церемониальные был на
стороны и будет отмечаться впервые. Это напомнило Генри о великом
собрании ирокезов перед наступлением на Вайоминг. Ему так же не терпелось
сейчас, как и тогда, войти в деревню и посмотреть на обряды, что было довольно
очевидное должно было состояться ночью. Опасности, связанные с его
приключением с семью герольдами, были забыты, и он был готов к новым
рискам.

"Если бы у меня было только немного краски для лица и тела, - сказал он, - я мог бы
войти в это место без особой опасности, и я бы узнал много такого, что было бы
полезно для нас".

Никто не ответил, но Сол без Шифла, который внимательно слушал,
улизнул. Солнце стояло тогда около часа в зените, и вскоре после
наступления сумерек бездельник вернулся со свертком, завернутым в кусок
оленьей шкуры. Он высоко поднял его, и лицо его было торжествующим.

- Что ты делал, Сол? - воскликнул Генри.

- Я? Я воровал. И говорю тебе, я тоже был хорошим вором, фур.
ленивый человек. Ты сказал, что тебе нужны краски, Генри. Ну, вот они, и еще
маленькие кисточки и перья, которыми ты их наносишь. Люди
все движутся к центру деревни, и без каких-либо
особых проблем для себя или кого-либо еще я вошел на окраину... и
на время опустела лоджия, и мы забрали этот наряд для раскрашивания долины".

"Отлично", - сказал Генри с восторгом. "Теперь ты напишешь меня, Сол, и в
через час я буду среди вайандотов. Давай посмотрим на краску.

Но бесшумный Сол твердо сохранил свой драгоценный сверток.

"Взятые - это сувениры", - сказал он. "Эти краски мои, и "я" склоняю тебя
воспользоваться ими только при одном условии".

"Что это?"

"Когда я нарисую тебя, ты нарисуешь меня, и тогда мы вместе отправимся в этот могущественный
Индейский мегаполис. Возможно, я тебе понадоблюсь, Генри, и я все равно поеду
с тобой. Ты должен согласиться".

Генри и непутевых посмотрели друг другу прямо в лицо.
Генри читал решения, а также тревожная привязанность в глазах его
товарищ.

"Ладно, Сол, - сказал он, - договорились. Теперь давайте посмотрим, что это
лучший художник".

В то время как другие стояли рядом и давали советы, соль окрашенные Генри. Великий
юноша обнажился до пояса, и Сол ловкой рукой нанес цвета
Вайандота на грудь, плечи, руки, лицо и кисти. Затем Генри
покрасили непутевых одну в том же стиле. Они также, но с более
сложности, цвета их волос черный. Это было художественное произведение, и, когда все
было сделано два вышли вперед, в совершенном подобии два великолепных
Виандот воинов.

"Я думаю, - сказал Генри, - что если мы будем держаться подальше от Тиммендикваса, Уайатта,
Герти и тех, кто нас так хорошо знает, нас никто не заподозрит".

"Но не подвергай себя ненужному риску", - с тревогой сказал Пол. "Вы знаете,
как трудно будет нас ждать здесь, в лесу, если ты
плен это не вероятно, мы могли бы спасти вас".

"Мы примем все меры предосторожности, Пол, - сказал Генри, - и присоединимся к тебе"
здесь утром.

"Хорошо, - сказал Пол, - на этом мы подождем".

Они находились в чрезвычайно густой части леса примерно в двух милях
от индийской деревне, и том Росс, флегматик, уже был
выбрав место для его одеялом. Луна еще не взошла, и
свет над лесом был тусклым, но Пол, Длинный Джим и Молчаливый Том могли
очень отчетливо видеть двух великолепных молодых вайандотов, которые стояли рядом
они были обнажены по пояс, великолепно раскрашены и вооружены винтовкой,
томагавком и ножом.

- Генри, - сказал Длинный Джим, - если бы я не видел твоего лица, я мог бы поклясться, что
ты был Тиммендиквой, таким же, как он. Я вижу Тиммендикваса - его плечи
и то, как он держится ".

"И, я думаю, ты тоже видишь во мне что-то бабушкино и замечательное, не так ли?"
Ты, Юноша? - сказал Сол без одежды своим самым заискивающим тоном.

Длинный Джим посмотрел на него в своей самой презрительной манере, прежде чем соизволил ответить.


"Нет, я не вижу в тебе великого вождя, Сол Хайд", - ответил он. "Я вижу
ничего, кроме злобного вайандота, который настолько ленив, что его приходится кормить скво,
и который, если увидит белого человека, побежит так быстро, что не остановится, пока не
попал в озеро Верхнее и вышел за пределы его глубины.

Бесшерстный Сол рассмеялся и протянул руку.

"Положи ее сюда", - сказал он. "Ты бы не стал оскорблять меня, если бы я тебе не нравился,
и если я никогда не вернусь, думаю, одна-две слезинки скатятся по твоему смуглому
лицу.

Длинный Джим ответил тем же на железную хватку своего друга.

"Эти твои слова очень близки к истине", - сказал он.

Генри и Сол попрощались со всеми и ускользнули прочь.
через заросли в сторону города. Подойдя к краю, они увидели
множество огней, костры, горящие тут и там, и множество факелов
женщины и дети держали их в руках. Была также болтовня сотен
голосов, сливающихся в приятную реку звуков, и двое, даже не
сочтя индейских собак подозрительными, он смело двинулся через кукурузные поля
. Генри, помня о своем росте, который был главной опасностью, теперь
пригнулся и держался как можно более сжато.
Таким образом, они пришли в город, и они увидели, что все ее жители были
сходящиеся над здравым в центре.

Как Генри и соль с тревогой посмотрел на поселок, который был
постоянный характер, содержащий как одиночные, так и общинные вигвамы. В
постоянные вигвамы были продолговатой формы, построены из жердей, переплетенных с
корой. Многие из них были, как называл их Шиффлесс Сол, двуствольными, то есть
состояли из двух секций, по семье в каждой секции, но с общим залом в
в котором был разведен костер, каждая семья сидела по свою сторону костра.
Но сейчас все они были пусты, поскольку мужчины, женщины и дети ушли на
открытое пространство в центре деревни. Общественные домики были намного
больше, часто вмещали шесть или семь семей, но с совершенно разными
перегородки для каждой семьи. Здесь, в лесу, был грубый зародыш
современного жилого дома.

Генри и Сол приблизились к пустоши, прячась в
тени домиков. Открытое пространство было залито светом больших костров.
многие женщины тоже несли факелы. В этом пространстве были
сгруппированы гости из вайандотов, шауни и миами во главе с
их вождями. Они были густо раскрашены и одеты в
лучшие одежды дикарей, расшитые гетры и мокасины, красные
или синие одеяла. Из каждой головы торчало яркое перо, вплетенное в
дерзкий взмах скальпа. Но шауни и миами стояли неподвижно, каждый из них.
мужчина упер приклад винтовки в землю, а руки положил на
дуло. Они были гостями. Они не должны были принимать никакого участия в
церемонии, но они были глубоко заинтересованы в великих обрядах
союзного и дружественного народа, великого маленького племени вайандотов,
нация, управляемая женщинами, ужасная в бою, храбрейшая из храбрых.
лучшие дикие бойцы, которых когда-либо производил североамериканский континент,
Не исключение ирокезы. И факт остается фактом: ими правили
женщины.

В Виандот воины еще не вступили в открытую, который многие
круговой травянистые пространства. Но когда Генри и Сол без Шифла стояли, прислонившись к стене в
тени вигвама, высокий воин, раскрашенный во множество цветов, вышел на
свет костров и издал громкий крик, который повторил дважды
с короткими интервалами. Тем временем факелы среди женщин и детей
перестали колебаться, и шауни и миами стояли неподвижно, их
руки лежали на дулах винтовок. Вспыхнули огромные костры,
и вся сцена была залита темно-красным светом. Прошла минута или около того
после последнего крика Генри и Сол без Шифла заметили ожидание.
тишина.

Затем на дальней стороне круга появились воины-вайандоты, шесть человек
в ряд шли между ложами. Они были обнажены, за исключением набедренной повязки
и мокасин, но их тела были великолепно раскрашены во многие
цвета. Они были могучими мужчинами. Немногие из них были меньше шести футов
ростом, и все были великолепно сложены благодаря силе, мастерству и выносливости.
Они тоже высоко держали головы, и в их глазах светилось высокомерие
гордость тех, кто считал себя первыми. Не напрасно были
Вайандоты, управляемые женщинами, храбрейшие из храбрых.

Народ вайандотов выдвинулся вперед и ждал по внешнему краю круга в
порядке своих родов или кланов. Их ранг как все
ведущих североамериканских племен было идеальным и не было нарушено. Там было
одиннадцать кланов со следующими названиями на их языке: Медведь,
олень, Горная полосатая черепаха, Горная черная черепаха,
Грязевая черепаха, Большая Гладкая черепаха, Ястреб, Бобр, Волк,
Змея и Дикобраз. Ранг сахема нации был
присущ клану Медведя, и звание военного вождя было
до сих пор всегда принадлежало клану Дикобраза, но теперь от этого права собирались отказаться
и на то была веская причина.

В Виандот воины продолжали неуклонно марта в круг, пока
все были там, а потом глухой ропот одобрения вышли из
смотрите Shawnees и Майами.

Цвет нации вайандотов здесь, в их собственном доме, был всем, чем
слава дикой природы сделала его. Во главе первого клана, клана Медведя
, стоял Тиммендиквас, а Генри и Сол без Шифла никогда его не видели
появляются более удобным. Многие рослые и сильные мужчины были там, но он над столешницей
их всех, и глаза его блестели глубоким, ярким светом, половина триумфа и
половина продолжительности.

Теперь все вайандоты были внутри круга, стоя так, как они всегда стояли.
когда они были на тропе войны или на охоте, они разбивали лагерь. Они были расположены в форме
подковы. Голова была слева, а кланы бежали справа
таким образом: Медведь, Олень, горная полосатая черепаха,
Горная черная черепаха, Грязевая черепаха, Большая Гладкая черепаха,
Ястреб, Бобр, Волк, Змея и Дикобраз. Эти кланы
были также объединены в четыре фратрии, или более крупные подразделения.
В первую фратрию входили Медведь, Олень и Хайленд Полосатый
Черепаха; вторая - Высокогорная черная черепаха, Грязевая черепаха и
Большая гладкая черепаха; третья - ястреб, Бобр и Волк, и
четвертый - Змея и Дикобраз.

Каждым кланом правил совет из пяти человек, и из этих пяти четверо были
женщины. Пятый, мужчина, был выбран четырьмя женщинами из числа мужчин
своего клана. Были отобраны четыре женщины в состав Правления Совета
ранее это делали замужние женщины или главы семей кланов.
Главой семьи была жена, а не муж, и ему ничего не принадлежало
в их доме ничего не было, кроме его одежды и оружия. Он был всего лишь
охотником и воином. Все имущество и звания передавались по женской
линии. Земли деревни, которые были общинными, были разделены для
обработки женщинами. Совет клана из пяти человек назывался
Зу-вай-ю-ва, и одинокий мужчина всегда был почтителен в присутствии
четырех женщин, которые его избрали. Однако у мужчин-советников были
некоторая привилегия. Когда стало необходимо избрать Верховного сахема
всей нации, они сделали это в одиночку. Но они были вынуждены прислушаться к
голосам женщин, которые составляли все голосующее население и которым
также принадлежало все имущество. Также существовал отдельный военный совет
из мужчин, которые выбирали военного начальника. У каждого клана был особый способ
разрисовывать лицо, и четыре женщины-члена совета и их товарищ-мужчина
носили по государственным случаям характерные венки из полевых цветов, листьев и
травы.

Многое из этих знаний Генри и Сол без Шифла уже знали, и еще больше они
узнали позже. Теперь, наблюдая за впечатляющими церемониями, они часто
догадывались, что должно было произойти.

После подкова была создана, сорок четыре женщин и одиннадцать мужчин в
компактный корпус дополнительно внутрь круга. Женщины были в основном
среднего возраста, и выглядели они лучше, чем женщины других племен
. Видно в свете костра они были примитивными достоинства и
пустыню Величества, который был освещен дикарь богатство их
платье. Они заплетали волосы в длинные темные косы, украшенные ракушками и
маленькими красными и синими перьями. Их туники, доходившие почти до
колени, были сделаны из выделанной оленьей кожи, застегивались на талии
поясами из того же материала, окрашенными в красный или синий цвет. Пока они смотрели,
маленькие бусинки на их леггинсах и мокасинах зазвенели и заиграли
цветами отблесков костра. Выражение всех было очень серьезным
и достойным. Здесь был настоящий сенаторский орган нации. Хотя
они могли не сражаться и не руководить войной, они были законодателями от
Вайандотов. Им оказывали большое уважение, когда они проходили мимо.

Генри и бесшумный Сол, распластанные в темноте на краю
типи с жадным интересом наблюдал за всем происходящим. Генри, проницательный наблюдатель
и быстро делающий выводы, видел другие, но в чем-то похожие
церемонии у ирокезов. Женщины также принимали там участие, и
некоторые из них имели звание вождей, но они не были преобладающими
как это было среди вайандотов.

Совет одиннадцати кланов остановился в центре круга, и
тишина, нарушаемая только потрескиванием костров и шипением
факелов, снова воцарилась над великим собранием. Но тысячи
нетерпеливых лиц были обращены к ним. Очевидно, шауни и миами
они еще не двинулись с места, все еще стояли рядами, лица у всех были непроницаемыми
бронзовая маска.

Высокий воин клана Волка, подавший сигнал к началу
церемонии, снова вышел вперед. Его звали Атуэтес (Длинные Когти), и
он был одновременно герольдом и шерифом нации. Он руководил
возведением Дома совета, а впоследствии отвечал за него. Он
созвал совет, который регулярно собирался в ночь полнолуния,
и в любое другое время по указанию Великого Сахема. Настоящее
было необычным собранием, созванным с необычной целью, и из-за
редкость интерес к ней, он проходил открыто, а не в
Дом Советов.

Тиммендиквас, уже по общему согласию и в действии Великий сахем
Вайандотов, теперь собирался официально облечься двойной
властью Великого сахема и военного вождя. Клан Дикобраза, в
котором должность военного вождя передавалась по наследству, охотно уступил ее
Тиммендиквасу, чья исключительная пригодность встретить приход
белый человек был так очевиден для всех.

Атуэтес, герольд, вышел в самый центр ринга и прокричал
три раза громким, пронзительным голосом:

- Тиммендиквас! Тиммендиквас! Тиммендиквас!

Тогда вся нация, со своими гостями шауни и миами,
произнесла это имя единым громким криком. После чего глубокое дыхание
тишине опять пришел и рвался коричневый лица согнулись еще больше
вперед. Тиммендиквас, до сих пор неподвижно стоявший во главе своего клана
Медведь, теперь вышел один. Крик внезапно раздался снова,
а затем стих так же быстро, как и раньше.

Тиммендиквас отбросил в сторону свое великолепное синее одеяло и стоял теперь
обнаженный по пояс. Тотем медведя, вытатуированный у него на груди, сиял.
в свете костра. Его фигура, казалось, вырастают в высоту и расширяются.
Никогда прежде за всю историю и легенды Виандот так
могучий честь были дарованы столь молодого воина. Это было тем более
удивительно, потому что его превосходство было настолько велико, что никто не оспаривал его.
Там были и другие великие воины.

Среди знаменитых вождей, которые поддерживали советников или клан, были
Деватире (Тощий олень), Шайантсават (Твердый череп), Харуйю (Бродяга),
Тукаэ (Медлительный ходок) и Тадино (Всегда голодный).

Тиммендиквас продолжал медленно идти вперед, к тому месту, где
длинный ряд вождинь встал. Он не был бы человеком, если бы
он не чувствовал восторга и безмерной гордости, когда стоял перед женщинами, а на него смотрели
сотни и сотни восхищенных глаз. Вскоре он подошел.
в нескольких футах от них остановился. Затем Айаджинта (Пятнистый олененок),
самая высокая и величественная из женщин, выступила вперед, держа в обеих
руках венок, сплетенный из цветов и травы. Весь круг сейчас
блестяще освещенный костры и факелы, и Генри и Шиф компьютер пользователя
Соль, хотя и на расстоянии, видел хорошо.

Ayajinta, держа венок в ее протянутой руки, стоял прямо
перед Timmendiquas. Она была высокой женщиной, но начальник возвышался почти
на голову выше ее. Тем не менее, ее достоинство было таким же, как у него, и
в ее внешности также было много восхищения.

- Тиммендиквас, - сказала она так отчетливо, что все могли услышать,
- ты показал себя великим вождем и могучим воином. Вот уже много лун ты ведешь вайандотов по тропе войны, и ты
также был первым среди них в Доме Совета.
Ты отправился с нашим войском. Ты был первым среди них в Доме Совета.
воины, идущие навстречу восходящему солнцу, на стороне великого племени сородичей
ирокезы, вы сражались со своими воинами против
Длинных Ножей. После победы ирокезы увидели свои дома разрушенными.
но вы и ваши воины доблестно сражались, чтобы защитить их.

"Мы, женщины Виандот, избранной в Совет другой
женщины, главы семьи, смотрят на вас и восхищаются вашей
сила, мужество и мудрость. Редко Маниту дать столько
в один из воинов, и, когда он дает, то это не так много для
его ради своего племени".

Айаджинта сделал паузу, и толпа издала глубокое "Ха!", что означало
интерес и одобрение. Но Тиммендиквас стоял прямо, не меняя выражения глаз
смотрел на нее из-под непроницаемой коричневой маски.

"Итак, - сказала она, - о Тиммендиквас, ты избран Великим сахемом
вайандотов, а также предводителем военных вождей. Мы вручаем тебе
двойную корону. Носи это для своей собственной славы, и еще больше для славы
нации вайандотов.

Тиммендиквас склонил свою высокую голову, и она надела на нее огромную цветочную
корону. Затем, когда он поднял свою коронованную голову и гордо оглядел присутствующих.
собравшись кругом, из толпы вырвался оглушительный крик. Они снова
закричали:

"Тиммендиквас! Тиммендиквас! Тиммендиквас!"

Не успело стихнуть третье произнесение имени, как пятьдесят молодых девушек,
самых красивых в племени, одетых в дубленые оленьи шкуры, украшенные бусами и
перья хлынули во внутренний круг и начали танцевать перед великим вождем.
великий вождь. Тем временем они пели:--

 Узрите великого Тиммендикваса!
 Могущественнейший из великих вождей,
 Мудрейший из всех на совете,
 Он ведет воинов в битву,
 Он учит мудрости стариков,
 Тиммендиквас, первый из людей.

 Взгляните на великого Тиммендикуаса!
 Сильный, как горный дуб,,
 Хитрый, как волк из долины,,
 Он сражался бок о бок с великими ирокезами,
 Йенгеи разбегаются при звуке его имени,
 Тиммендиквас, первый из людей.

Затем они взялись за руки и кружились около него мелодию играют четыре
мужчины на свистульки, изготовленные из кости Орла. Песня смолкла, и
девушки так быстро пронеслись через внешнее кольцо, что исчезли из виду
как тени.

Несмотря на то, что они были восприимчивы к жизни в дикой природе, сцена создавала впечатление
сильное впечатление произвели Генри и Шиффлесс Сол. В свете костра вокруг
и лунного света над ним фигура Тиммендикваса казалась
увеличенной во всех отношениях. Давно признанный самым грозным из красных чемпионов
он показал себя более грозным, чем когда-либо.

Толпа медленно рассеялась, но Атуэтес из клана Ястреба созвал
военный совет в Доме Совета. Тиммендиквас, как и подобало его званию,
шел впереди, и ренегаты, Саймон Герти, Брэкстон Уайатт и Мозес
Блэкстафф были допущены. Внутри Дома Совета, который был увешан
покрытые кожей, очень похожей на кожу ирокезов, вожди, после того как
Атуэтес, герольд и шериф, призвал их к порядку, сели в
по кругу, с Тиммендиквасом немного дальше вперед, чем остальные.

Atuetes взял большой раструб-труба профильная, зажег ее с углем, что
горел в небольшой костер в углу, и вдохнул двух затяжек
дым. Он выдохнул первую затяжку в небеса, а вторую
в сторону земли. Он передал трубку Тиммендиквасу, который затягивался
дымом, пока его рот не наполнился. Затем, повернувшись слева направо, он
медленно выпустил дым над головами всех вождей. Когда
круг был завершен, он передал трубку следующему вождю слева от себя,
который выпустил дым таким же образом. Это было сделано серьезно и
в свою очередь, каждый шеф. Тогда Гранд скачиваем, Timmendiquas, сообщило
великий военный объект, для которого они учились вместе, и они
продолжалось это обсудить.




ГЛАВА VI

РАЗРУШЕННАЯ ДЕРЕВНЯ


Военный совет под председательством Тиммендикваса долго заседал в
Доме совета, и примерно в тот момент, когда он завершил свои труды, который
было уже далеко за полночь, когда Генри и Сол без Шифла ускакали прочь.
деревня. Воины-вайандоты несколько раз проходили мимо них в темноте.
но они остались незамеченными. Тем не менее, они были
рады, когда снова оказались среди деревьев. В лесу было много
опасностей, но он также предлагал много укрытия.

Они присоединились к своим товарищам, крепко проспали до рассвета, а когда
они снова провели разведку возле деревни Вайандот, то обнаружили, что Тиммендиквас
и его отряд ушли, вероятно, отправившись в путь на рассвете и
марширует быстро. Но они знали, что у них не возникнет никаких проблем в
обнаружив такую широкую тропу, и пока они находились поблизости от деревни
они двигались с большой осторожностью. Была почти ночь, когда они
нашли широкую тропу через лес, ведущую немного на север и восток.
Теперь все пятеро были убеждены , что местом назначения дикарей был
Детройт, британский пост, который, как склад припасов и пункт сбора
индейцев, служил той же цели, что Ниагара и Освего на
Востоке. В Детройт, Вайандоты, Шауни, Майами и все остальные
обратились за оружием и боеприпасами. Туда отправились ренегаты, и там
многие жители Кентукки, избежавшие томагавка или кола, были
взяты в плен, в том числе такие известные люди, как Бун и Кентон. Это было
название, внушавшее страх и ненависть на границе, но пятеро были полны
нетерпения увидеть его, и они надеялись, что поход Тиммендикваса
приведет их туда.

"Я слышал, что у них большие форты тар", - сказал компьютер пользователя Шиф соль", но эф нам
не теряйте наши cunnin',' я не думаю, что мы будем, мы пять Кин шпион среди
им прочитанное тар тайны".

"В Детройте много белых мужчин, - сказал Генри, - и я не сомневаюсь".
что мы сможем проскользнуть среди них незамеченными. Должно быть, тори и
ренегаты, незнакомые британским офицерам в Детройте,
постоянно прибывают туда. В этом наш шанс ".

Позже ночью они приблизились к лагерю вайандотов, но не решились
подойти совсем близко, так как увидели, что он повсюду тщательно охраняется
и что горит лишь несколько огней. Они спали в лесу
двух или трех километров, а на следующий день они шли по следу, как
перед. Таким образом, Север в марте продолжалось несколько дней, великий
Белая Молния Вайандотов и его воины двигались быстро, а
Генри и его товарищи сохраняли тот же темп в шести или семи милях позади
.

Они продвигались по местности, которую никто из пятерых никогда не видел
прежде, но это была прекрасная земля, которая одинаково привлекала глаз и
слух лесного бегуна. Она не уступала в Кентукки, и в
также там было много красивых небольших озер. Однако игры не является
в изобилии здесь были деревни индейских племен, и леса
охотились больше. Но пятеро сочли оленей и буйволов достаточными для
их потребности, хотя они сильно рисковали, когда стреляли. Однажды
выстрел услышал отряд шауни, которые тоже охотились за дичью,
и их долго выслеживали, но когда наступила ночь, они встряхнулись.
они ушли, и на следующее утро, как обычно, последовали за Тиммендиквасом,
хотя и на гораздо большем расстоянии.

Их побег в данном случае был настолько легким, что они получили удовольствие
от этого, но они благоразумно решили сохранять свое нынешнее большое
расстояние в тылу. След нельзя было потерять, и опасность была бы
меньше. Курс , которого придерживался Тиммендиквас , также неуклонно вел вперед
в сторону Детройта, и теперь они были настолько уверены в его цели, что
даже обсуждали целесообразность проезда впереди колонны, чтобы
добраться до окрестностей Детройта раньше него. Но они приняли решение
в конце концов отрицательное и сохраняли безопасную дистанцию в тылу.

По мере продвижения на север индейские знаки увеличивались. Дважды они
пересекали тропы индейских охотничьих отрядов и, наконец, пришли в
заброшенную деревню. Либо ее покинули из-за войны, либо чтобы
спастись от нездорового места, но пятеро исследовали ее с большим вниманием.
любопытство. Многие хижины, построенные либо из жердей, либо из бересты, были
все еще стоящими, с фрагментами бесполезных и брошенных предметов домашнего обихода
тут и там. Пол нашел в одном из вигвамов высушенный скальп с длинными
прямыми волосами, но, повинуясь чувственному порыву, спрятал его от
остальных, засунув между двумя складками бересты.

Они также нашли обломки стрел и сломанных луков. Тропинка, ведущая
к прекрасному источнику, еще не заросла травой, и они
сделали вывод, что индейцы ушли не так уж много месяцев назад. Там
было также открытое пространство с признаками возделывания. Очевидно, там росли кукуруза и
дыни.

"Интересно, почему они ушли?" - спросил Длинный Джим у бесшумного Сола. "Вы сделали
два предположения - нездоровье или опасность со стороны индейцев. Теперь это место
на мой взгляд, выглядит неплохо, и индейские племена здесь в целом
дружелюбны друг к другу ".

- Это только предположения, - сказал Сол, - и мы никогда не узнаем почему. Но я так понимаю,
здесь жили делавары. Это примерно в той стране. Возможно,
они отправились на север, чтобы быть поближе к Детройту, где находятся оружие и припасы."

- Вполне вероятно, - сказал Генри, - но предположим, что мы заселим эту деревню на
сегодняшнюю ночь. Похоже, собирается дождь, а никто из нас не любит
спать на улице в сырости.

"Ты говоришь слова мудрости", - сказал компьютер пользователя Шиф соль, "я думаю, что мы Кин найти
место в большой вигвам над ТАР, который выглядит как Дом Совета".

Он указал на грубое сооружение из коры и жердей, с полуразрушенной крышей и стенами
, но в лучшем состоянии сохранности, чем любой из вигвамов
, вероятно, потому, что оно было построено прочнее. Они вошли в него
и обнаружили, что первоначально у него был пол из коры, некоторые участки которого
оставалась, и было достаточно зона звука крыши и стены для защиты
их от дождя. Они были довольны и с сухой коры под ними и
со всех сторон из них они распоряжались сами на ночь.

До заката еще оставался час или около того, но тяжелые облака уже сгустились.
сгустились сумерки, и ветер начал стонать в лесу,
принося с собой холодный дождь, который монотонно и уныло барабанил
по листьям и траве. Теперь товарищи были достаточно рады своему убежищу
в заброшенном здании муниципалитета. Они совершили в Питтсбурге покупку
что значительно способствовало их комфорт, то есть пара чрезвычайно
легкие, но теплые одеяла для каждого-что-нибудь очень высокого качества.
Они всегда спали между ними, под одеялами, защищавшими от холода
, который поднимался от земли.

Теперь они лежали, сухие и теплые, прислонившись к стене старого Муниципального дома,
и слушали, как размеренно капает дождь по крыше и
сквозь дыры в крыше падает на пол. Но это не доходило до них.
Им не хотелось спать, и они говорили о многих вещах, но поскольку
наступили сумерки, а густые облака все еще нависали, покинутый
деревня приобрела призрачный вид. Почти вся стена напротив той,
у которой они лежали, исчезла, и, поскольку она выходила на большую часть
деревни, они могли видеть разрушенные вигвамы и каркасы, которые
использовались для сушки дичи. Из леса донесся долгий одинокий вой
волка, какого-то оборванного, покинутого существа, которое еще не нашло
убежища у себе подобных. Эффект на всех был мгновенным и
одинаковым. Это бегство от индейцев и убийство великой гончей
Том Росс с его "серебряной пулей" вернулся в ярких красках.

Но вой не повторился, и мерный стук холодного дождя
не прекращался. В конце концов она собралась в маленькие лужицы на полу
недалеко от них, но их собственный угол оставался сухим и непроницаемым.
Однако они мало обращали внимания на эти вещи, поскольку мистический и призрачный эффект
деревни усиливался. Видимый сквозь сумерки и
дождь, он теперь был всего лишь призраком. Умом Генри, всегда так чувствительны к
все леса, repeopled он. Из-под его опущенные веки он увидел
воины возвращаются с охоты или погони, женщины, загорать
шкуры или вяленая дичь, и маленькие индейские мальчики, упражняющиеся с луками
и стрелами. Он чувствовал что-то вроде симпатии к ним в этой дикой жизни,
жизни, которую он так хорошо знал и которой жил сам. Но он быстро очнулся
от своего сна наяву, потому что его острый слух уловил
что-то необычное, движущееся в лесу. Он выпрямился, и его
рука скользнула к казенной части винтовки. Он слушал несколько минут, а затем
взглянул на Шиффлесса Сола.

"Кто-то идет в нашу сторону", - сказал Генри.

- Да, - сказал бесшумный Сол, - но их не больше двух или трех. Тар, ты
родственники снова слышат шаги, и их тела задевают мокрые кусты.


- Самое большее, трое, - сказал Генри, - так что мы будем сидеть здесь и ждать.

Не было необходимости говорить им, чтобы они держали оружие наготове. Это
было само собой разумеющимся для каждого жителя границы в такие моменты. Итак, пятеро
оставались совершенно неподвижными в сидячем положении, каждый спиной к стене из коры.
они были прижаты к стене, завернутые в одеяло, и
на коленях у них лежало взведенное ружье. Они были настолько быстры, что в
темнота и шум дождя они могли бы сойти за столько Индии
мумии, если бы не длинные ружья с тонким стволом и их
угрожающие дула.

И все же никто не мог быть более бдительным, чем они. Пять пар тренированных ушей
прислушивались к каждому звуку, заглушавшему равномерный стук капель
дождя, пять пар глаз, необычайно острых в своей проницательности, наблюдали за
кусты, откуда донеслись первые слабые сигналы о приближении. Теперь они
отчетливее услышали шуршание одежды по кустам, а
затем пару невнятных ругательств. Очевидно, незнакомцы были белыми людьми,
возможно, отважными охотниками, которые не побоялись проникнуть в самое сердце
страна индейцев. Тем не менее руки все еще оставались на своих ружьях.
а дула по-прежнему были направлены в ту сторону, откуда доносились звуки.

Трое белых мужчин, с которых капал дождь, вышли из леса. Они были
одеты в одежду, наполовину цивилизованную, наполовину охотничью. Все были хорошо
вооружены и сильно загорели от переохлаждения, но внимание пятерых было
мгновенно сосредоточено на первом из незнакомцев, молодом человеке
среднего роста, но самого необычайного уродства. Его кожа, даже
без загара, была бы очень темной. Его глаза, узкие и
скошенные, почти восточного сложения, а его лицо было обезображено
отвратительной заячьей губой. Весь эффект был зловещим до последней степени, но
Генри и его товарищи были достаточно справедливы, чтобы приписать это уродству
природы, а не злой душе за ней. Двое с ним были немного
постарше. Они были короткими, густо причине, и без ничего необычного в
их внешний вид.

Трое незнакомцев были взмокшие и когда они пришли в
заброшенные деревни стояли они несколько минут разговаривали. Затем
их глаза начали блуждать по сторонам в поисках укрытия.

- Они скоро пойдут сюда, - прошептал Генри Полу, - потому что
это, пожалуй, единственное место, где трое мужчин могут остаться сухими.

"Конечно, они придут сюда", - прошептал Пол в ответ. "Теперь я задаюсь вопросом, кто
и что они".

Генри не ответил, и пятеро оставались такими же неподвижными, как всегда, пять
темных фигур в ряд, сидящих на покрытом корой полу и прислонившихся к
стене из коры. Но все чувства в них были остро обострены, и они
наблюдали, как незнакомцы заглядывают в один разрушенный домик за другим. Ни один из них
не предлагал достаточного укрытия, и постепенно они подошли к Совету
Дом. Всегда мужчина с заячьей губой и уродливое лицо Сид. Генри наблюдал за
ему тесно. Сумерки и дождь не позволяли разглядеть его как следует
но достаточно, чтобы заметить, что его лицо было отвратительным и зловещим.
Но у Генри был на редкость ясный ум, и он попытался связать это
пагубное впечатление с фактом физического уродства, не желая причинять
вред, даже просто мысленно, кому бы то ни было.

Наконец глаза троих остановились на старом здании Муниципалитета, и
они быстро направились к открытому входу. Они собирались войти,
но они увидели пять фигур у стены и резко остановились.
Мужчина с заячьей губой наклонился вперед и пристально посмотрел на них. Вскоре Генри понял по
выражению его лица, что он понял, что это не мумии. Теперь он
выставил винтовку вперед, и его рука скользнула к спусковому крючку.
Затем Генри заговорил.

"Входите", - быстро сказал он. "Мы белые, как и вы, и мы не претендуем на
никаких исключительных прав на этот Муниципальный дом, который, пожалуй, является единственным реальным
убежищем, оставшимся в индейском городке. Мы охотники и разведчики.

"Мы тоже", - сказал человек с заячьей губой, говоря грамматически и
с изрядной долей вежливости. "Мы закалены в дикой природе, но
мы благодарны за приют, который вы, кажется, нашли раньше нас".

"Здесь хватит места для всех", - сказал Генри. "Вы увидите большое сухое место
в южном конце. Пол из коры там твердый, и независимо от того, как
дует ветер, дождь не может добраться до вас ".

"Мы воспользуемся этим", - сказал уродливый человек, и теперь его зубы начали стучать.
"но я признаюсь, что мне нужно больше, чем просто укрытие. Дождь и холод
проникли в мой организм, и я буду жестоко страдать, если у нас не будет
костер. Разве нельзя развести его здесь, недалеко от центра
Дома совета? Сухая кора будет питать его, пока он не станет достаточно прочным, чтобы
схватиться с влажным деревом. "

"Это и есть индийская страна", - сказал Генри, и все же он жалел его
заячья губа.

"Я знаю, - ответил человек, - я знаю также, что все племена вышли на тропу войны.
и что они чрезвычайно ожесточены против нас. Меня зовут
Холдсворт, и я из Коннектикута. Это мои люди, Фаулер и
Перли, тоже с Востока. Мы не совсем охотники, как раньше.
мы служили в Восточной армии, и сейчас мы ведем разведку в направлении Детройта
с целью нести назад новость о британских и индийских
власти нет. Но я чувствую, что я должен зажечь огонь, несмотря на все индийские
опасность".

Он яростно потряс и Генри снова стало его жалко. То же самое сделали остальные
из пятерки. Эти трое стали их товарищами на ночь, и это
было бы нечестно препятствовать разжиганию костра, в котором этот человек, очевидно, нуждался.

"Мы видим, что то, что вы говорите, правда, - сказал Генри, - и мы поможем вам".
разжечь огонь. Эти мои друзья - Том Росс, Джим Харт, Соломон
Хайд и Пол Коттер. Меня самого зовут Генри Уэр."

Он увидел уродливый человек начнет немного, а затем улыбнулся так, что
его изуродованные губы более отвратительного, чем когда-либо.

"Я слышал имена", - сказал незнакомец. - Леса огромны, но
нас здесь немного, и те, кто обладает заметными качествами, вскоре становятся
известными. Мне кажется, я слышал, что вы были в Вайоминге и в
Чемунге.

"Да, - сказал Генри, - мы были в обоих местах. Но поскольку мы собираемся
пожар, это лучшее, что у нас есть его как можно скорее."

Они принялись обрабатывать сухую кору кремнем и сталью. Двое мужчин,
Фаулер и Перли ничего не сказали.

"Не особенно ярко", - сказал Холдсворт Генри шепотом, как он
кивнул в их сторону: "но отличные лесники и очень полезны в работе
что я должен делать".

"Не всегда можно сказать о человеке по его внешности", - ответил Генри в тот же
тон.

Это был не сложный вопрос, чтобы зажечь огонь. Они соскребали кору с
внутренней стороны, пока не собрали небольшую кучку трута. Его
подожгли несколькими искрами от кремня и стали, и тогда кора
тоже загорелась. После этого им ничего не оставалось, как подкармливать пламя
которое росло и росло, отбрасывая светящиеся красные блики во все уголки комнаты.
старый муниципальный дом. Тогда огонь был настолько сильным, что легко сжигал влажную кору
с разобранных домиков поблизости.

Холодный дождь все еще лил не переставая, и ночь, густая и темная,
опустилась на лес. Генри и его товарищи были вынуждены
признать, что костер был ярким источником радости и уюта. От него исходил
благодарный жар, высокие языки пламени танцевали, и угли, красные и
желтые, рассыпались огромной пылающей кучей. Холдсворт, Фаулер и Перли
сняли почти всю одежду, вытерли тела, а затем свои
мокрая одежда. Холдсворт перестал дрожать, и пока Фаулер и Перли
продолжали подбрасывать дрова в костер, все пятеро заняли свои места у стены,
их ружья снова лежали на коленях - обычная лесная предосторожность.
привычно, что никто не мог возразить против этого. Очевидно, они
дремали, но, тем не менее, бодрствовали. Холдсворт и его люди
переоделись в сухую одежду, и когда они закончили
задание, Генри сказал:

"У нас есть три вида вяленого мяса: оленина, медведь и буйволица, и вы можете выбрать:
один вид, два вида или все виды".

- Благодарю вас, сэр, - сказал Холдсворт, - но у нас также есть с собой обильный
запас провизии в наших рюкзаках, и мы с удовольствием ею воспользовались
. Теперь мы обсохли, и нам больше ничего не остается, как спать.

- Тогда нам лучше потушить огонь, - сказал Генри. "Как мы и договаривались ранее,
мы находимся в самом центре индийской стране, и мы не желаем, чтобы отправить вверх
маяк, который приведет дикари на нас".

Но Холдсворт не соглашался.

"Сами индейцы не вышли бы за пределы страны в такую ночь", - сказал он.
"Не может быть никакой возможной опасности нападения с их стороны, и я предлагаю
что мы держать его сжигание. Тогда мы будем все крепче и теплее
утром".

Генри хотел что-то сказать, но передумал и сказал:
что-то еще.

- Тогда пусть горит, - согласился он. - Пламя скрыто с трех сторон.
во всяком случае, как ты и сказал, дикари сами будут прятаться.
теперь. Возможно, мистер Холдсворт, поскольку вы приехали с Востока вслед за нами
, вы могли бы рассказать нам о нашем будущем там ".

"Не много", - ответил человек, "но я боюсь, что мы не
широко процветает. Наша армия слаба. Хотя их страна
разоренные военные отряды под командованием Бранта вышли из британских фортов и
заново опустошили долину Мохок. Многие говорят, что американцы
не смогут долго продержаться против войск короля".

"Ваши слова, исходящие от великого патриота, обескураживают", - сказал Генри.

"Это потому, что я не могу приготовить их иначе", - ответил Холдсворт.

Генри из-под козырька своей кепки снова критически оглядел его.
Холдсворт и его люди полулежали, прислонившись к стене из коры, на
втором по величине сухом участке, не более чем в десяти футах от нее. Мужчина был уродлив,
несомненно, чрезвычайно уродливый, и в отблесках костра он
казался еще более зловещим, чем когда-либо. И все же молодой лесной бегун попытался еще раз
быть справедливым. Он вспомнил все положительные моменты Холдсворта. Этот человек
говорил искренне и был вежлив. Он не
сказал или сделал ничего оскорбительного. Если он и был обескуражен из-за дела патриотов
, то только потому, что ничего не мог с этим поделать.

Пока Генри изучал его, на некоторое время воцарилось молчание.
Тем временем дождь усилился, но он лил прямо на землю, заставляя
ровный, гудящий звук, который не был неприятным. Густая тьма
подступила к самой двери старого Муниципального дома, и, несмотря на
пожар, лес за ним был невидим. Холдсворт все еще бодрствовал, но
двое мужчин рядом с ним, казалось, дремали. Бесшумный Сол тоже наблюдал
Холдсворт посмотрел на него проницательным и встревоженным взглядом, но оставил разговор своему молодому товарищу
, их признанному лидеру.

"Знаете," сказал Генри, наконец, "что некоторые большие движения среди
Индейцы на ноги".

Холдсворт немного против кору стен, и казалось,
Генри заметил, что в его глазах появилось новое рвение. Но он ответил:

"Нет, я еще не слышал об этом. Здесь ты меня опередил. Но
Индийцы и британцы в Детройте постоянно что-то замышляют против нас.
Какие конкретно новости у вас есть?"

- Что Тиммендиквас, вайандот, величайший из западных вождей,
в сопровождении главных вождей шауни и миами и отряда
отборных воинов направляется к Детройту. Мы следовали за ними,
и сейчас они опережают нас не более чем на двадцать пять-тридцать миль.
Я полагаю, что в Детройте будет созван большой совет, состоящий из
Британцы, тори, западные индейцы во главе с Тиммендиквасом
и, возможно, также ирокезы и другие восточные индейцы во главе с
Тайенданегеа. Точкой атаки станут поселения
в Кентукки. Если союзные войска добьются успеха, томагавк и
нож для снятия скальпов никого не пощадят. Разве эта перспектива не наполняет вас
ужасом, мистер Холдсворт?

Холдсворт прикрыл лицо рукой и медленно ответил:

"Он действительно внушает страх, но, возможно, английские и индийские лидеры
быть милосердным. Эти великие вопросы, которые вы мне скажите, мистер Уэр. Я
слышал какие-то невнятные сообщения, но твои первые подробности достичь
меня. Возможно, если мы будем работать вместе, мы можем получить информацию, которая будет
отличный сервис, в населенных пунктах."

"Возможно", - сказал Генри и снова погрузился в молчание. Холдсворт
тоже молчал и смотрел в огонь, но Генри видел, что его
мысли были далеко. Прошло много времени, и никто не произнес ни слова. Огонь в камине
определенно добавил тепла и уюта в старый дом.
Они все устали с длительным маршам и устойчивый гудящий звук
дождь, который не мог до них добраться, было удивительно успокаивающим. В
фигуры на фоне стен из коры расслабились, и, насколько мог видеть человеческий глаз
, они заснули один за другим, пятеро с одной стороны и
трое с другой.

Костер, вначале хорошо разожженный, горел два или три часа, но
через некоторое время он начал тлеть, поднимая длинный тонкий столб
дыма. Дождь стал слабее, а затем и вовсе прекратился. Облака разошлись
в центре, как будто их рассекли лезвием меча, и
затем покатились влево и вправо. Небеса стали шелковисто-голубыми, и
сверкающими группами засияли звезды.

Было уже за полночь, когда Холдсворт приподнялось, как одна половина
пробуждение от глубокого сна. Но его локоть касался мужчина Фаулер, и
он сказал несколько слов ему шепотом. Затем он откинулся в свою
расслабленную позу и, по-видимому, снова заснул. Сам Фаулер
не двигался по меньшей мере десять минут. Затем он встал, выскользнул из
Дома совета и вернулся с большой охапкой мокрых листьев, которые он
осторожно подбросил в огонь. Быстро и бесшумно он вернулся на свое прежнее место.
у стены.

От углей и кучи листьев шел густой дым, но он поднимался в
мощный шпиль и выходил наружу через сломанную часть крыши, из-за
большой дыры там образовался сквозняк. Он поднимался высоко и ночью, сейчас
чистый и красивый, его можно было увидеть издалека. Пока все восемь ... пять
с одной стороны и три с другой--казалось, заснул еще раз.

Столб дыма сгустился и поднялся выше в небо, и
вскоре человек по имени Фаулер снова принялся за работу. Встав и переступив с
удивительной легкостью для коренастого грузного мужчины, он накрыл дым своим расстегнутым одеялом
, а затем быстро убрал его. Он повторил то же самое.
срабатывание по меньшей мере двадцать раз и по меньшей мере двадцать огромных наматывающихся колец
поднялся дым, который поплыл далеко в голубое небо, а затем рассеялся
над лесом, пока не затерялся вдали.

Фаулер снова сложил одеяло, но он не стал продолжать свое место против
стены. Холдсворт и перли слегка поднялся и присоединился к нему. Затем
Все трое пристально посмотрели на пять фигур по ту сторону дыма.
Ни одна из них не пошевелилась. Насколько они могли видеть, все пятеро были
погружены в глубочайший сон.

Холдсворт подал сигнал, и все трое, опустив винтовки в дупла своих
их объятия скользнули из Дома Совета в лес.

Как только они скрылись в темноте, Генри Уэр вскочил на ноги.
он был полон энергии каждым нервом и волоконцем и трепетал от нетерпения.

- Вставайте, вставайте, ребята! - крикнул он. "Эти трое мужчин - тори или англичане, и
они возвращаются с дикарями. Кольца дыма послужили
сигналом для их друзей. Но мы победим их благодаря их же уловке ".

Все мгновенно вскочили на ноги - фактически, заснули только Джим Харт и Пол
- и они молча побежали в лес в направлении
противоположный тому, который выбрали трое. Но далеко они не ушли. В
Сигнал прошептал Генри, они опустились среди густых кустов, где
они могли бы скрыты, и все же все, что прошло в доме Совета.
Вода с кустов, которые они раздвинули, капала на них, но
они этого не замечали. Их также не волновало, что столб дыма
все еще поднимался над крышей старого здания муниципалитета. Пять пар
необычайно зорких глаз наблюдали за лесом, чтобы увидеть, как их враги приближаются
.

"Я видел, как этот парень выпустил большой дым, - сказал Сол без Шифра, - но я знал
это ты тоже видел. Поэтому я просто подождал, пока ты дашь слово, Генри.

"Я хотел, чтобы они довели дело до конца", - ответил Генри. "Если бы мы
остановили мужчину, когда он приносил листья, он мог бы
придумать какую-нибудь отговорку, и у нас не было бы вообще никаких доказательств против
них".

- Разумеется, они назвали вымышленные имена.

- Конечно. Вполне вероятно, что человек, назвавшийся Холдсвортом, - это
важная персона. Его поведение указывало на это. Как некрасиво, что
harelipped парень был!"

"Как ты думаешь, долго это будет, пока они не вернулись?" - спросил
Компьютер пользователя Шиф соль.

- Недолго. Силы индейцев находились не более чем в миле или около того
от нас, иначе они не стали бы полагаться ночью на дымовые сигналы. Это
будет только немного подождать, соль, пока мы не увидим что-то интересное. Сейчас
Хотел бы я знать, что harelipped человек!"

Генри и его товарищи могли бы легко ускользнуть в темноте,
но они не собирались этого делать. Их путешествие было полным открытий, и,
поскольку здесь была возможность сделать то, что они хотели, они не стали бы
избегать этого, каким бы большим ни был риск. Поэтому они терпеливо ждали. С
леса все еще капала вода, но они редко видели небо таким чистым.
ночью он казался еще более синим. Столб дыма выделялся на его фоне резко и
ясно, как будто был день. В ярком лунном свете разрушенная деревня
приобрела еще одну призрачную форму. Все грубые очертания
полуразрушенных вигвамов были посеребрены и смягчены. Генри, с его
необычайной чувствительностью к природе и дикой природе, снова почувствовал
мистицизм и нереальность этого места, когда-то населенного человеком
, а теперь возвращенного лесу. В другой сезон или два последних
остаток коры будет пропадать, тропинки выращивали бы с
кусты, и дикие животные будут бродить там без страха.

Все эти мысли пронеслись, как череда мысленных вспышек, в
голове лесного мечтателя - а он был мечтателем, поэтом леса
- пока он ждал там того, что могло бы быть, и что, вероятно, будет,
трагедия. Но по мере того, как эти видения проносились мимо, его бдительность не ослабевала
. Именно он первым услышал легкий шелест
кустов на дальней стороне Здания Совета; именно он первым
услышал легкую поступь приближающихся мокасин, и именно он
сначала увидели уродливое лицо белого человека с заячьими губами, появившееся на опушке леса
. Затем все увидели, и медленный, холодный гнев поднялся в пяти грудях при виде
вероломной уловки.

Позади человека с заячьей губой появились Перли и Фаулер, а также шестеро свирепых
воинов, полностью вооруженных и густо покрытых боевой раскраской. Теперь Генри знал
что зловещее выражение лица Холдсворта было вызвано не только его
заячьей губой и уродливостью всех его черт. В каком-то смысле он был рад
потому что не поступил с этим человеком несправедливо.

Трое белых и шестеро индейцев долго ждали на краю
из леса. Они с помощью обоих глаз и ухо, чтобы сказать, если пятерки в
старый дом спал крепким сном. Теперь ничего не распускали, но
дым, и они не могли ясно видеть вглубь. Они должны прийти
ближе, если они будут убедиться, что их жертвы. Они медленно продвигались
через открытую, их оружие наготове. Все идеалист ушел из
Генри сейчас. Они взяли эти три мужчины в какой то был их
дома; они были согреться и высушить их огня, а теперь они пришли
вернулся, чтобы убивать. Он смотрел, как они скольжения через открытое пространство, и он увидел в
в лунном свете, что их лица были убийственные, белые так плохо, как
красный.

Группа дошла до конца дома совета и заглянул внутрь, издавая
низкие крики разочарования, когда они ничего не увидел там. Ни один из
пять когда-либо знал, были ли они ждали там для дачи
бой рейдовые группы, но в этот момент пол слегка
чтобы лучше видеть, и кусты зашуршали под его неосторожных
мокасины. Один из дикарей, услышав это, дал предупреждающий крик, и в
мгновенный всей партии бросались плашмя на землю, с
стена Дома совета между ними и той точкой в лесу
, из которой донесся звук. Последовали тишина и невидимость,
но битва в лесу продолжалась.




ГЛАВА VII

ВЗЯТИЕ Генриха


"Извини, нога соскользнула," - прошептал Павел.

"Не волнуйся, Павел," Генри прошептал в ответ. "Мы не терпится познакомиться
как они идут нам навстречу. Если они готовы остановиться и иметь
аргумент, мы готовы дать им пищу для размышлений".

"Я хотел бы получить выстрел в то harelipped злодей", обзывались
Соль без косточек. "Я бы дал ему что-нибудь такое, чего он не стал бы делать".

"Предположим, мы сместимся немного вправо", - сказал Генри. "Они заметили
направление, откуда донесся звук, и они могут послать пулю в
кусты здесь".

Они тихонько подкрались вправо, примерно на расстояние десяти ярдов;
вскоре они убедились, что эта предосторожность была разумной, так как со стороны
лес, и пуля срезала ветки там, где они недавно были.
Бесшумный Сол послал ответную пулю при вспышке выстрела из винтовки, и они
услышали сдавленный крик.

"Не стоит быть слишком безрассудным", - сказал бездельник
довольным тоном перезаряжая ружье. "Тот, кто произвел этот выстрел, должен
к ВГЕ известно, что кто-нибудь придет к нему вернемся".

Пришли еще несколько пуль из леса, и теперь они срезали кусты,
рядом, но товарищи лег плашмя на землю и все прошло за
головы.

После единственного выстрела Ши'бесса Сола они пока не открыли ответный огонь
но продолжали медленно отходить вправо. Таким образом, прошло целых полчаса
без каких-либо признаков с обеих сторон. Тем временем ветер, медленно
усиливавшийся, дул так устойчиво, что все деревья и кусты
быстро высыхали.

Ни Генри, ни его товарищи теперь не могли точно сказать, где находятся их враги.
были, но они полагали, что вражеский отряд также кружил вокруг
открытого пространства, на котором стояла разрушенная деревня. Они были уверены,
что индейцы и трое белых мужчин никуда не денутся. Индейцы
никогда не были так остры к скальпы, чем они были в том году, и с силой
почти два к одному они бы не спад в бою, даже если это были
не удивительно, что они ожидали.

- Мы можем остаться здесь до рассвета, - прошептал Генри. - Теперь они уверены, что
мы не собираемся убегать, и с восходом солнца они могут подумать, что
у них будет больше шансов напасть на нас.

"Если дневной свет застанет их здесь, он застанет и нас", - сказал Ши'Бесс.
Сол. Они отошли немного дальше, и вскоре с точки напротив них в лесу раздался еще один выстрел
. Генри послал пулю
взамен, но ничто не указывало ли оно поразило
враг. Затем последовала еще одна длинная пауза, которая была нарушена в последние выстрелом
из недр старого Дома Совета. Ее послали наугад в
кусты, но пуля срезала листья в дюйме от лица Генри
, и они стали чрезвычайно осторожны. Вскоре просвистела еще одна пуля
рядом с ними, и они осознали тот факт, что индейцы, которым
удалось проникнуть в Здание Совета, получили преимущество.

Но им удалось достаточно надежно укрыться, чтобы спастись
какие-нибудь раны, и, прокручивая в уме какую-то мысль, Генри сказал:

"Сол, тебе не кажется, что этот ветер, который дует уже несколько часов
, сильно высушил все вокруг?"

- Скорее всего, так и есть, - ответил Сол.

- И ты тоже заметил, Сол, что мы сейчас находимся в точке, где
старая деревня соприкасается с лесом? Ты можешь протянуть руку и положить его
на этот разрушенный вигвам, не так ли?

"Я могу это сделать, Генри".

"Ты также заметил, Сол, что ветер, и без того довольно попутный,
усиливается, и что он дует прямо от нас против старого Совета
Дом, в котором некоторые из дикарей, и в лесу на
точки, где мы уверены в том, что остальные вражеские ложь".

"Звучит как хорошее и правдивое рассуждение для меня, просвещенного человека, Генри".

"Тогда мы с тобой возьмемся за наш кремень и сталь и подожжем этот
старый вигвам. Он все еще достаточно высок, чтобы укрыться за ним,
и я думаю, мы справимся с задачей за две-три минуты. Том, ты
, Пол и Джим прикройте нас своими винтовками.

- Генри, у тебя, несомненно, отличная голова, - сказал Сол, - и мне кажется, что это
как будто возвращаешь человеку то, что ему принадлежит. Этот негодяй с заячьей губой
и его приятели согрелись у нашего камина в Доме Совета, и теперь мы
просто предупреди их, что это очередная разминка ".

Лежа почти ничком, они усердно работали кремнем и
сталью, и через минуту или две вспыхнула маленькая искорка света. Огонь охватил
тонкую сухую кору на краю старого вигвама и вспыхнул
с необычайной быстротой. Затем пламя перекинулось на следующий вигвам.
Он тоже быстро обволакивался, и кора трескалась, когда они вгрызались в
IT. Даже не учитывая замачивания дождем предложили никаких эффективных
сопротивление.

Генри и бесшлифованный Сол отложили кремень и сталь и быстро
скользнули в кусты, откуда с восхищением смотрели на дело своих рук
. Хижины горели гораздо быстрее, чем они ожидали
. Скоро должна была исчезнуть вся старая индейская деревня, и теперь они внимательно наблюдали за
домом совета, где залегли снайперы. Тем временем
из леса было сделано несколько выстрелов, но безрезультатных, и пятеро преступников
просто залегли рядом, выжидая удобного момента.

Пламя сделало огромный скачок и охватило Здание Городского совета. Он горел так
быстро, что, казалось, его охватило все сразу, и трое мужчин, двое красных
и один белый, вырвались из него и помчались к лесу. Генри и его товарищи
могли легко застрелить всех троих, но Молчаливый Том Росс был
единственный, кто нажал на спусковой крючок, и он выбрал белого человека. От
щелчка его винтовки беглец упал. При отблесках пламени Генри
мельком увидел его лицо и понял, что это был Перли. Он упал как раз на
опушке леса, но там, где огонь его не достал.

Деревня теперь была объята пламенем. Все открытое пространство было ярко освещено.
искры разлетались мириадами. Пепла и горения
фрагменты переносятся ветром густо падал сквозь лес. Яркие
блики проникали в сам лес и пяти мужчин видели своих врагов
сижу в засаде. Они продвигались вперед, используя все умение тех, к
кому пустыне-это вторая натура, и битва с дерева на дерево
завязался. В пять больше, чем матч для восьми, которые сейчас были
против них. Человек , который выдавал себя за Фаулера , был быстро ранен в
плечо, у самого вождя с заячьей губой сорвало шапку
с головы, и один из индейцев был убит. Затем они обратились в бегство, и,
после преследования на некотором расстоянии, пятеро вернулись в деревню,
где пламя теперь угасало.

Пуля задела Полу руку, и Джим Харт вытряхнул две пули
но они практически не пострадали, и это было
теперь их цель - увидеть человека по имени Перли, которого оставили на опушке
леса. К тому времени , как они добрались до открытого места , где раньше была деревня ,
стояла, этот день был полностью прийти. Дом Совета обрушился, а
поляки и фрагменты коры курил на земле. От вигвама ничего не осталось
кроме пепла, который подхватил ветер и закружил вокруг.
Раненый лежал на боку, и было совершенно очевидно, что его рана была смертельной,
но когда подошли эти пятеро, в его взгляде появился ужас.

"Мы действительно не хотел тебя обидеть", - сказал Генри; "мы сделаем его максимально удобным для
вас, как мы можем".

"И другие", - выдохнул мужчина. "Вы разбили их в битве,
и они бежали, полковник с ними".

"Да, - ответил Генри, - они ушли, и с ними полковник...?"

Мужчина поднял глаза и слабо улыбнулся. На пороге смерти он прочел
Мысли Генри. Он знал, что хочет узнать имя человека с заячьей губой
и, хотя Перли был искренним врагом своего собственного народа,
он больше не возражал против того, чтобы рассказать.

- Прислони меня вон к тому стволу дерева, - выдохнул он.

Генри так и сделал, а Пол принес в кепке немного воды из источника.
Мужчина выпил и, казалось, немного окреп.

- Возможно, ты относишься ко мне лучше, чем я относился бы к тебе, если бы это было так.
наоборот, - сказал он, - и я мог бы с таким же успехом сказать вам, что
человек с заячьей губой был полковником Бердом, британским офицером, который наиболее
активный против ваших поселений и ставший великим лидером среди индейцев
. Сейчас он договаривается с людьми в Детройте, чтобы они нанесли тебе удар.
где-нибудь.

"Тогда мне жаль, что моя пуля не нашла его вместо тебя", - сказал Том.
Росс.

"Я тоже", - сказал мужчина со слабой попыткой пошутить.

Пол, который пытался вспомнить, внезапно заговорил.

"Я слышал об этом человеке, когда мы были на Востоке", - сказал он. "Он упал в
влюбился в девушку в Освиго или на каком-то другом британском посту, а она
отвергла его, потому что он был таким уродливым и у него была заячья губа. Тогда мне показалось, что у него
что-то вроде безумия, и с тех пор он возглавляет экспедиции
индейцев против наших поселений ".

"Это правда", - сказал перли, "он такой человек, что ты говоришь и
он злится из-за пролития крови. Он барабанил в индийских сил
везде. Его..."

Перли внезапно остановился и закашлялся. Его лицо стало мертвенно-бледным, а
затем голова склонилась набок.

- Он мертв, - сказал бесшумный Сол. - и мне тоже жаль, Том, что твоя
пуля попала не в полковника Берда, а в него.

"Как ты думаешь, - спросил Пол, - возможно ли, что они вернутся и
нападут на нас?"

"Нет, - ответил Генри, - с них хватит. Кроме того, они не могут напасть на нас
средь бела дня. Посмотри, какой открытый лес. Мы наверняка увидим их
задолго до того, как они подойдут на расстояние ружейного выстрела."

- Тогда, - сказал Пол, - давайте похороним Перли, прежде чем двинемся дальше. Мне не нравится
думать о белом человеке, лежащем здесь, в лесу, на съедение диким зверям
, даже если он действительно пытался убить нас ".

Бесшумный Сол сердечно поддержал предложение Пола, и вскоре это было сделано.
У них не было лопат, чтобы вырыть могилу для тела Перли, но они
соорудили над ним небольшую пирамиду из упавших бревен, достаточную для защиты
его спасли от волков и медведей, а затем приготовились к новому походу.

Но они в последний раз взглянули на большое открытое пространство, на котором раньше стояла заброшенная
индейская деревня. Там не осталось ничего, кроме пепла и догорающих
углей. От этого места не уцелело ни единого фрагмента. Но они чувствовали, что это
лучше, чтобы это было так. Если мужчина ушел, то лес должен
возобновит свое полное господство. Теперь трава и кусты скроют его.
еще быстрее. Затем они вскинули винтовки на плечо и пошли вперед,
ни разу не оглянувшись.

Утро было довольно прохладным. Это была лишь вторая неделя апреля
весна прийдя пораньше результате бутоны и листву с него,
но в переменной климата Великой долины они еще могут
заморозки и снег. Они покинули Питтсбург зимой, но были в пути.
Они были в долгом пути, делая остановки в двух или трех поселениях на
южном берегу Огайо, а также отправляясь на длительную охоту. На другом
они были остановлены две недели Великий холод, который заморозил
поверхность воды от берега до берега. Таким образом, это был край весны
и леса были зелеными, когда они повернули вверх по притоку реки и
пошли по следу Тиммендикваса.

Сегодня утром, продвигаясь вперед, они заметили, что становится довольно холодно.
Снова похолодало. Кроме того, они продвинулись намного дальше на север, и весна была
менее ранней, чем на реке Огайо. Перед полуднем выпал небольшой снежок,
но они не обращали на это внимания. Он просто разгорячал их кровь и, казалось,
дай им новые силы для их опасного предприятия. Но Генри был
обеспокоен. Ему было жаль, что они не увидели врага в человеке-Птице,
чье имя должно было стать злым на границе. Но откуда им было знать
? Это правда, что теперь он мог с помощью рассказа убитого человека
вспомнить кое-что о Берде и его любовной связи, о его разочаровании,
которое, казалось, породило у него совершенную манию кровопролития. Но опять
как их узнать?

Они устремились вперед с увеличенной скоростью, как они знали, что Timmendiquas,
вследствие их задержки на заброшенную деревню сейчас должен быть далеко впереди. В
широкую тропу нашли легко, и они также внимательно следили за ней.
Берд и его банда, которые, как они были уверены, скоро присоединятся к ним. Но когда
наступила ночь, от Берда и его людей не было и следа. Несомненно, они
избрали другой курс, имея в виду другую цель. Генри был сильно
озадачен. Он опасался, что Берд замышлял что-то недоброе, и ему следовало бы это сделать.
ему хотелось последовать за ним, но главной задачей было следовать за
Тиммендиквасом, и они не могли свернуть с этого пути.

Они бы путешествовали всю ту ночь, но из-за потери сна в ту ночь
напряжение боя вынудило их отдохнуть около
часа сумерек. Ночные ветры были резкими и холодными, и они
скучали по укрытию из коры, которое им предоставил разрушенный Дом Совета. Когда
они сидели на корточках в кустах, завернувшись в одеяла, и ели холодную
оленину, они не могли не пожалеть о том, что потеряли.

"И все же мне нравится эта страна", - сказал Джим Харт. "Он выглядит более добрым, твердым и '
сильным, если на него можно положиться. Затем я хочу увидеть большие озера. Мы
были очень близки к одному из них в тот раз, когда поднимались в долину Дженези
и сожгли города ирокезов, но нам это не удалось. Поэтому, черт возьми,
много пресной воды должно быть доставлено сюда в виде цепочки из больших озер на нашем континенте
".

- А канадские путешественники говорят, что в горах Канады тоже есть большие озера.
Канада, которые никогда не видел ни один белый человек, но о которых они слышали от
индейцев, - сказал Пол.

"Я думаю, это правда, - сказал Джим Харт, - потому что это невероятно большой
континент, и невероятно красивый. Теперь я ничему не удивляюсь. Я
не верил, что есть какая-то река с большим названием, пока не увидел ее,
и никто не говорит, что там за пределами Миссии, все эти
тысячи ультрафиолетовых миль до Тихого океана. Я бы очень хотел прожить тысячу
лет с вами, ребятами и бродягами, и увидеть все это. Это было бы
всемогуще прекрасно ".

"Но я бы не хотел тратить все эти тысячи лет на то, чтобы
сохранить свой скальп на макушке", - сказал бесшумный Сол. "Это было бы здорово -
Измотать такого ленивого человека, как я".

Так они разговаривали, пока сумерки переходили в ночь. Ощущение
Севера было в каждом из них. Их умы воспламенились при мысли о
обширных озерах, лежащих за ними, и о великом лесу, простирающемся на все
они знали, за тысячи миль в океан. Кусты и их
одеяла защитил их от холодных ветров, и было так темно, что не
враг мог оценивать их в свое логово. Более того, все пятеро были там,
в целости и сохранности, и у них была компания друг друга, чтобы подбадривать.

"Я полагаю, - сказал Павел, - что Timmendiquas и офицеров в Детройте
будет большой набег, что они еще не планировали против
Кентукки".

"Благодаря внезапности и численности они могут одерживать победы здесь и далее", - сказал
Бесшумный Сол, - "но они никогда не победят нас. Когда люди укореняются в
земля, над которой ты шутишь, не может прогнать их или убить. Наш народ
пустит корни и здесь, и повсюду: индейцам, британцам и
Тори придется уйти ".

"И поскольку наши люди сюда еще не добрались, мы должны позаботиться о наших
скальпах до того, как наступит сезон корнеплодов", - сказал Том Росс.

- И это так же верно, как Евангелие, - задумчиво произнес Бесцветный Сол.

После этого они больше не разговаривали, но натянули и сплели густые
кусты у себя над головами таким образом, чтобы холодный ветер не дул
в сторону. Под ними были сухие прошлогодние листья, которые они сгребли
на диванах, и, таким образом, каждый мужчина был укрыт одеялом снизу, а другой - сверху.
им было все равно, откуда дует ветер. Им было уютно, как
медведям в их берлогах, но, несмотря на темноту ночи и на то, что
крайне маловероятно, что кто-нибудь их найдет, Генри и Том Росс
лежали без сна и наблюдали. Остальные мирно спали, а эти двое
часовые слышали их легкое дыхание всего в нескольких футах от себя.

Ночью Генри стало не по себе. Раз или два ему показалось, что он
слышал крики, похожие на уханье совы или вой волка, но они
были так далеко, что он не был уверен. И улюлюканье, и вой могли быть
продуктом воображения. Он был настолько жив к дикой природе, она была настолько
полна смысла для него, что его разум мог создавать звуки, когда их не было
. Он что-то прошептал Тому, но Росс, прислушиваясь изо всех сил,
не услышал ничего, кроме шелеста листьев и веток на ветру.

Генри был уверен теперь, что он слышал, был продуктом слишком яркие
необычные, но чуть позже он был не так уверен. Должно быть, это был слабый крик
волка, который он сейчас услышал, или его эхо. У него был самый острый слух из них
все, и то, что Том Росс не слышал звука, не было доказательством. Живое
воображение часто означает быстрого и сильного человека действия, и Генри
действовал мгновенно.

"Том, - прошептал он, - я пойду на разведку на расстояние, с которого я
думал, что звуки доносились. Не разбудить ребят, я вернусь до
утро".

Том Росс кивнул. Он не верил, что Генри действительно что-то слышал
, и хотел было возразить ему, но знал, что это
бесполезно. Он просто плотнее натянул одеяло и решил
что одна пара глаз должна наблюдать так же хорошо, как две наблюдали раньше.

Генри сложил одеяла, положил их в свой маленький рюкзак и через минуту
ушел. Было темно, но не настолько, чтобы человек, привыкший к ночи, не мог
ничего не видеть. Звуки, которые он, казалось, слышал, доносились с юго-запада,
и дорога в том направлении была легкой, поросшей лесом, но
сравнительно свободной от подлеска. Он быстро прошел около мили,
затем снова услышал волчий вой. Теперь последние сомнения исчезли
из его головы. Это был настоящий звук, и его издавал индеец, зовущий
Индианки.

Он немного скорректировал курс и быстро пошел дальше. Он услышал крик
еще раз, теперь гораздо ближе, и еще через милю он увидел зарево среди
деревьев. Он подошел ближе и увидел отдельные конусы света. Тогда он понял
что это был походный костер, и походный костер, смело разведенный там, в этом
регионе, столь опасном для кентуккийцев, указывал на то, что это, несомненно, были сами
индейцы и их союзники. Он не верил, что это были
силы Тиммендикваса, которые могли добраться до этого места, только повернув
со своего курса, но он намеревался разрешить это сомнение.

Лагерь находился в одной из маленьких прерий , которых было так много в старые времена .
Северо-западнее и, очевидно, были расквартированы там, чтобы обеспечить место для костров
. Генри сразу заключил, что это, должно быть, большие силы,
и его желание узнать это возросло. Подбираясь все ближе и ближе, он
был поражен количеством костров. Это был гораздо более многочисленный отряд, чем
тот, которым командовал Тиммендиквас. Он также услышал звук множества голосов и
шагов. Со своего места среди деревьев он увидел темные фигуры, проходящие мимо
и возвращающиеся обратно. Время от времени он также улавливал металлический блеск от
чего-то, что не было винтовкой или томагавком, но что он не мог ясно разглядеть
в темноте.

Это была грозная сила, занятая каким-то великим делом, и его
любопытство было сильным. Инстинкт, который послал ему на пути
по лесу не ошибся, и он не хотел уходить, пока он не
знал, для чего эта армия была собрана. Он лег на землю в
самой густой тени леса и подполз немного ближе.
Затем он увидел, что в лагере находилось по меньшей мере пятьсот воинов. Как
почти так же он не мог разглядеть, они были в основном Shawnees, вероятно, от
самой восточной деревни, но там, казалось, окроплением делаваров
и Майами. Белые мужчины, тори, канадцы и англичане, всего пятьдесят или шестьдесят человек
также присутствовали, и некоторые из них были в красной форме.

Все индейцы были в боевой раскраске и сидели большими группами вокруг
костров и пировали. Очевидно, охотники принесли много дичи
и они искупали вину за пост. Они ели необыкновенно буйволов,
олень, медведь и дикая индейка, бросая кости позади них, когда они должны были
грызли их в чистоте. Между тем они пели в Шони язык дикая
пение:

 На юг мы, великие воины, отправляемся
 В далекую, прекрасную страну Кайнтаки;
 Мы несем смерть для йенгейцев,
 Наши руки сильны, наши сердца свирепы;
 Никто из бледнолицых не сможет убежать от нас.

 Мы пересекаем реку и крадемся по лесу;
 В темный час ночи падает томагавк.,
 Горящие дома поднимают пламя к небу.,
 Скальпы йенгейцев висят у нас на поясах.;
 Ни один из бледнолицых не сможет ускользнуть от нас.

Сердце Генри начал сильно насоса. Маленькие пылинки танцевали перед его
глаза. Здесь была большая партия войны, который он не предвидел, что в один
собирался выступить против Кентукки. Очевидно, это предприятие было
отличается от такового у Тиммендикваса. В своем нетерпеливом желании увидеть, Генри подползал
все ближе и ближе к самому краю опасной черты, лежа в
зарослях кустарника, где проходили воины, менее чем в двадцати футах от них.
Внезапно он слегка вздрогнул, когда на свет появилась новая фигура,
отчетливо выделявшаяся на фоне пылающих пожаров.

Он сразу узнал человека с заячьей губой, Берда, теперь в форме
Полковника королевской армии. Его уродство ни в малейшей степени не компенсировалось его
военной формой. Но Генри видел , что белые люди относятся к нему с почтением
и краснокожие были похожи, и у него были походка и манеры того, кто командовал.
Теперь юноша сожалел, что они не выследили этого человека и не убили
его. Он инстинктивно чувствовал, что он хотел нанести большой вред тем,
борется поселенцев на юге Огайо.

В то время как Генри ждал раздались три громкие крики, произнесенные в дальнем конце
лагеря. Моментально еду перестал, и все воины встали на
ноги. Потом они переехали в один голос к той точке, с которой
крики продолжались. Генри знал, что приближается кто-то важный,
и он прокрался вдоль опушки леса, чтобы посмотреть.

Полковник Берд, несколько подчиненных офицеров и несколько начальников собрались в
перед массой воинов и замерли в ожидании. Далее из леса
поднялась фигура, более величественный, чем любой в этой группе, многие дикие,
голый до пояса, ярко окрашены, высоко поднятой головой и с воздуха
король людей. Это был Тиммендиквас, и в тот момент, когда он
появился, Генри понял, что не удивился, увидев его здесь. Позади него раздался
Красный Орел и Желтая Пантера, Саймон Герти, Брэкстон Уайатт и
Блэкстафф. Берд вышел вперед, горя желанием встретиться с ними, и протянул свою
протяни Тиммендиквасу руку по обычаю белого человека. Великий Виандот взял ее,
подержал всего мгновение, а затем уронил, как будто это прикосновение было ему ненавистно
. Генри и раньше замечал, что Тиммендикваса, казалось, никогда не заботили
белые союзники индейцев, будь то англичане, канадцы или консерваторы.
Он использовал их, но он предпочел бы, если победы были одержаны, что она должна быть
выиграл на мужчин своей расы. Манера шефа казался ему
укажите отталкивания, но Уайатт, Герти и другие поздоровался полковник
с большой теплотой. Они были одного поля ягода, и это обрадовало их
собирайтесь вместе там, в великом лесу.

Тиммендиквас и его вожди направились к большому костру в центре,
куда указывали дорогу Берд и его люди. Затем были зажжены трубки, и
закурили все, кто был достаточно высокого ранга, чтобы присутствовать на Совете, в то время как
основная масса воинов собралась на почтительном расстоянии. Но вот
костры пополнили, и они запылали, заливая весь лагерь
красноватым светом. Тогда Генри понял значение металлического отблеска, который он
видел из леса. Недалеко от центра лагеря и стоящий в
рядом стояли шесть пушек, прекрасных бронзовых пушек большого калибра, их темные
дула, словно по какой-то зловещей случайности, были направлены на Юг. Затем
пришло полное осознание во всей своей мрачной правде. Это была экспедиция
против Кентукки, более грозная, чем любая из многих, которые до сих пор предпринимались.
На борту была батарея больших пушек и много белых стрелков для укомплектования
их. Деревянные палисады из новых поселений не выдержал пять
минут до великих пушек.

В своем рвении, чтобы видеть больше ненавистного пушка, Генри, за
первый раз за много лет, забыла о своей обычной осторожности. Он заставил куст зашуршать
и он не заметил этого. Разведка Индии прошел рядом, и он не
слушайте его. Но индеец-разведчик, шауни, бдительный и подозрительный,
услышал шорох в кустах. Он пригнулся, подкрался поближе и увидел среди кустов
длинную фигуру. Потом он отполз подальше и подал знак своим
товарищи.

Генри рвалась вперед для лучшего обзора пушки, если есть
внезапный шум за спиной. Он быстро собрал свое тело, как
сильное животное, готовое к прыжку, но прежде чем он смог подняться на ноги, на него набросились
с полдюжины воинов.

Он упал под ударом такого большого веса, и винтовка, которой он
не мог пользоваться в ближнем бою, была вырвана у него из рук. Воины
издали торжествующий клич, который заставил всех сидевших у костра
вскочить на ноги.

Генрих был на пике своей юношеской силы. В лесу не было никого
, кто мог бы сравниться с ним ни ростом, ни мускульной силой,
за исключением, возможно, Тиммендикваса, и с огромным усилием он поднялся на ноги.
ноги, вся орущая стая вцепилась в него, по одной на каждой руке, по одной на
каждой ноге и по две на плечах и талии. Он отшвырнул ту, что была на
его правую руку и схватил пистолет за пояс, но быстро, как
вспышка, две другие потери их держат в другом месте, схватил за руку. Затем
они снова навалились на него всем своим весом, пытаясь сбросить с ног.
Очевидно, они хотели взять его в плен. Но Генри остался стоять прямо.
несмотря на огромный вес, навалившийся на него. Он слегка наклонился вперед,
и на несколько мгновений его усилия точно уравновесили силу
шестерых, которые пытались повалить его. В течение этого короткого промежутка времени они оставались
неподвижными. Пот крупными каплями выступил у него на лбу. Затем с
усилием, конвульсивным и гигантским, он отбросил их всех от себя, встав на одно короткое мгновение.
освободившись. Его рука легла на рукоятку пистолета, но
орущая стая вернулась слишком быстро, набросившись на него, как волки. Его
поставили на колени, но он снова с трудом поднялся на ноги, весь мокрый от пота.
его сердце громко билось, когда он делал свои могучие усилия.

В своей борьбе они выбрались из леса на открытое пространство
где свет от костров отбрасывал красное зарево на высокую фигуру
белый юноша и шесть обнаженных и жилистых коричневых фигур, которые рвались на
он. Вождь и белые люди в лагере бросились вперед.

Брэкстон Уайатт ликующе закричал: "Это Уэр!" - и выхватил пистолет, но
Тиммендиквас ударил его по руке.

"Не тебе стрелять, - сказал он. - пусть его возьмут живым".

Берд был командиром в том лагере, а вайандот был там всего лишь гостем
но тон Тиммендикваса был таким сильным и властным, что
Сам Берд признавал свое превосходство и не сопротивлялся ему.

И среди индейцев были другие, которые с восхищением смотрели на
высокого юношу, который вел свою великолепную борьбу за жизнь и свободу.
Низкий гул пробежал по большому кругу, образовавшемуся вокруг
борцов. Возбуждение, радость высшего вида спорта отразились на их
свирепых лицах. Один или двое бросились вперед, чтобы помочь шестерым, но
Тиммендиквас помахал им в ответ. Затем круг немного сузился,
и другие ряды темных лиц позади него выглянули из-за коричневых плеч. Генри
едва ли сознавал, что на него смотрят сотни людей. Пульс в висках
и горле сильно билось, а перед глазами стоял туман.
Рядом с ним не было никого, кроме шестерых, которые пытались стащить его вниз.
Его душа наполнилась яростным гневом, и он отшвырнул одного за другим
и обнаружил, что они отскакивают назад, как резиновый мяч.

Его гнев усилился. Эти люди ужасно раздражали его. Он был весь в поту
, и почти вся одежда была сорвана с его тела, но он
все еще сражался со своими противниками. Кольцо было ближе и
ближе, и теперь дикари произнес низкий возгласы восхищения, когда он отправляется
одного из его антагонистов спиннинг. Они также восхищались его массивной фигурой
, мощной шеей, белыми плечами, которые теперь были обнажены, и большим
мускулы, которые напрягались, когда он прилагал неимоверные усилия.

"Воистину, это мужчина", - сказал старый вождь Желтая Пантера.

Timmendiquas кивнул, но он никогда не брал его всасывается глаза от
конкурс. Он тоже издал низкий крик, как Генри вдруг поймал один из
воины с кулаком и отправил его как выстрел в землю. Но это
воин, Виандот, было тяжело. Он снова вскочил, темная кровь
текла по его лицу, но его поймали и отправили вниз во второй раз, чтобы
он лежал там, где упал, пока кто-то из наблюдателей не схватил его за ноги
и оттащил его с пути борьбы. Генрих на время избавился от одного из
своих противников, а оставшиеся пятеро не осмелились применить
свое оружие перед лицом приказа Тиммендикваса взять его
живым. Пока они бросились в полон рвения, как и всегда. Очень может быть, что они
понравилась борьба в их изуверским способом, особенно когда приз
можно выиграть было настолько великолепно.

Удачный удар Генри кулаком напомнил ему, что он может пустить его в ход
снова. В ярости внезапной схватки он не подумал раньше о том, чтобы
сражаться этим методом. Дикарь схватил его за левое плечо. Он нанес удар
удар правым кулаком в лицо, и воин упал.
без сознания.

Теперь их было всего четверо! Руки другого искали его горло. Он оторвал
руки, схватил воина в охапку и отшвырнул его на десять футов
в сторону, где тот упал с вывихнутой лодыжкой. Глубокий крик, и вслед за ним,
из толпы донесся протяжный вздох восхищения.

Теперь их только трое! Он споткнулся и бросил так сильно, что он не может
возобновить бой, и страшный кулак ниспослал пятый. Еще раз
пришел этот крик и протяжный вздох из толпы! Один противник
остался, но он был сильным парнем, виандотом, с длинными толстыми руками
и могучей грудью. Его товарищи сильно мешали ему в этой борьбе
и, теперь сравнительно свежий и полный уверенности, он сошелся
со своим белым противником.

У Генри было время перевести дух, и он собрал свой последний резерв
воли и силы. Он схватил вбежавшего Вайандота, прижал его
руки к бокам, подставил ему ноги и, схватив его за
плечи и талию, поднял высоко над головой. Он удерживал его на весу
мгновение, пока толпа смотрела, напряженная и благоговейная. Затем,
отшвырнув его далеко в сторону, он повернулся лицом к вождю вайандотов и сказал:

"Тебе, Тиммендиквас, я сдаюсь".




ГЛАВА VIII

ПОХОД На СЕВЕР.


Великий вождь вайандотов слегка склонил голову и принял
пистолет, топорик и нож, которые Генри вытащил из-за пояса. Затем он сказал
на серьезном языке вайандотов:

"Уэр уже второй раз становится моим пленником, и я горжусь этим.
Он действительно великий воин. Я никогда не видел такой драки, как, что
что он только что сделал, сила одного против шести, и одна была
торжествующий".

Ропот одобрения со стороны воинов последовал за его словами. Как старый
Греки, индийцы восхищались размерами, симметрией и силой - качествами, столь
необходимыми им в повседневной жизни, и Генри, стоявший там,
мокрый от пота и тяжело дышащий, олицетворял все то, что они
считается лучшим в человеке. Мало у кого из этих свирепых воинов было намерение
пощадить его. Они бы сожгли его на костре с восторгом,
и, с одинаковым восторгом, они бы его похвалил он никогда не
издала стон-это было лишь еще одно доказательство его величия.

Брэкстон Уайатт придвинулся ближе. В его злобном сердце была радость по поводу
поимки его врага, но она не была беспримесной. Он знал дружбу
, которую Тиммендиквас питал к Генри, и опасался, что благодаря ей
пленник может избежать обычной участи пленников. В его обязанности входило
предотвратить любую подобную катастрофу, и он уже продумал способ. Он
страшился власти Тиммендикваса, но был смел и, тем не менее, предложил
рискнуть.

"Не могли бы вы взять пленного с собой на юг", - сказал он полковнику Берду.

"Я сдался Тиммендиквасу", - сказал Генри.

"Это лагерь полковника Берда", - сказал Уайатт настолько мягким тоном, насколько он
мог предположить, "и, конечно, любой, кого здесь захватывают, является его пленником".

"Это правда", - сказал Саймон Герти, чье влияние было велико среди индейцев
, особенно шауни.

Тиммендиквас не сказал ни слова, как и Генри. Оба увидели в этом призыв к
гордости Птицы, который дернул себя за усы, в то время как его уродливое лицо стало еще уродливее.

"Да, это так", - сказал он наконец. "Узник моя, так как он был
доставили в мой лагерь".

Затем Timmendiquas очень тихо говорил, но, базовых каждое слово, был
угроза, которую Уайатт, Герти и Берд одинаково почувствовали и к которой прислушались.

"Заключенный сдался мне", - сказал он. - Воины Вайандота помогли
в его поимке - их синяки доказывают это. Полковник Берд даже сейчас выступает в поход
на юг, против Кайнтаки, и ему не нужны пленники. Слова
Уайатт ничего. Герти стала одним из наших вождей, но это не для
его судить в этом случае. Когда совет завершается и Тиммендиквас
возобновляет свой поход на Детройт, Уэр отправляется с ним в качестве пленника, приза
его воинов."

Его свирепый взгляд блуждал по кругу, бросая вызов одному за другим тем, кто
кто ему противостоял. Собственными глазами Тони Уайт упал, и страх был в его
душа. Он, отступник, враг своего собственного народа, не мог позволить себе
потерять расположение индейцев. Герти тоже уклонился. Полный хитрости, он
не входил в его политику ссориться с Тиммендиквасом. Только Берд был
склонен принять решение. Было невыносимо, что с ним, полковником
британской армии, индеец разговаривает в такой манере. Он
сморщил свою уродливую заячью губу и упрямо сказал:

"Пленник был взят в моем лагере, и он мой".

Но Герти тихо сказала ему на ухо:

- Пусть Тиммендиквас забирает его. Нехорошо отталкивать вайандотов. Они нам
нужны в нашем наступлении на Кентукки, и они уже недовольны
своими тяжелыми потерями там. Мы ничего не можем сделать для короля без
индейцы."

Птица была не без упругости. Он говорил Timmendiquas, как если бы он был
продолжая свои прежние слова:

- Но я отказываюсь от своих притязаний на тебя, Белая Молния из Вайандотов. Возьми
пленника и делай с ним, что пожелаешь.

Тиммендиквас слегка улыбнулся. Он прекрасно понял. Брэкстон Уайатт
удалился, почти обезумев от ярости. Тиммендиквас жестом подозвал двух своих
воины, которые надежно, хотя и не причиняя боли, связали Генри руки и отвели
его к одному из костров поменьше. Здесь он сел между своими
стражниками, которые поправили его порванную одежду, но не досаждали ему, и ждали
пока совет продолжался.

После свечения физической торжество прошло, Генри чувствовал глубокое
депрессия. Ему казалось, что он никогда не смог простить себе, когда так
многое зависело от него. Он прекрасно понимал, что эта экспедиция была
маршируют на юг, и теперь он мог отправить без предупреждения. Он вернулся в
его товарищи с новостями, они, возможно, решили проблему
разделив свои силы. Двое могли поспешить в Кентукки, опередив армию Берда
, а трое могли отправиться в Детройт, чтобы посмотреть, какие приготовления
были сделаны там. Он обрек себя снова и снова, и это
только просто сказать, что он не думал тогда о своей личной опасности. Он
думал, что вместо тех, кого он мог бы спасти, но кто бы сейчас
наверное, подпадают под индийский Томагавк, ни с кем не предупредить их.

Но он не позволил своему огорчению и печали отразиться на его лице. Он
не позволил бы ни одному индейцу или отступнику увидеть его в отчаянии или в
все, что граничило с этим. Он просто сидел неподвижно, уставившись в огонь.
его лицо ничего не выражало. Генри однажды сбежал от
Вайандотов. Возможно, это был подвиг, который нельзя было повторить во второй раз
на самом деле все шансы были против этого, но, несмотря ни на что,
к нему вернулось мужество. У него слишком много сил, жизненной энергии и молодости
чтобы оставаться в отчаяние, и постепенно новые решения, принятого почти
неосознанно в его голове. При любых обстоятельствах судьба предоставляла
по крайней мере, небольшой шанс сделать то, что желаешь, и смелость постепенно
переросла в уверенность.

Тогда Генри, вспомнив, что сейчас он ничего не может сделать,
лег на бок перед огнем. Это было не совсем наигранно
способ произвести впечатление на своего охранника, потому что он действительно очень устал, и теперь
когда его нервы расслабились, он решил, что может заснуть.

Он закрыл глаза, и, хотя время от времени открывал их, веки
становились тяжелее с каждым последующим открытием. Он смутно видел лагерь,
темные фигуры воинов теперь становились тенями, гул голосов
снизился до шепота, который едва можно было расслышать, а затем, несмотря на
со связанными руками и сомнительным будущим он уснул.

Двое охранников Генриха, оба вайандоты, с восхищением смотрели на него, пока он
мирно спал, и слабый свет костра падал на его загорелое
лицо. Великий телом, он был также велик умом, и какие бы пытки ни уготовил ему вождь
Тиммендиквас, он перенесет их великолепно.
Брэкстон Уайатт и Саймон Герти тоже пришел посмотреть на него, и прошептала
друг друга.

"Было бы лучше, если бы они покончили с ним в бою"
за его поимку, - сказал Уайатт.

"Это правда", - задумчиво произнес Герти. "Пока он жив, он
опасно. Тиммендиквас не сможет связать его так крепко, чтобы не осталось никакой возможности сбежать.
к тому же у тебя есть эти его друзья, о которых тебе стоит помнить.
такой повод, Брэкстон.

"Хотел бы я, чтобы все они были связаны, как он", - ядовито заметил Уайатт.

Герти тихо рассмеялась.

"Ты демонстрируешь правильный настрой, Брэкстон", - сказал он. "Чтобы жить среди
Индейцев и сражаться против собственной белой расы, нужно хорошо ненавидеть. Тебе
не нужно краснеть, парень. Я сам убедился в этом, и я старше в этом деле.
бизнесмен и более опытный, чем вы.

Уайатт подавил слова, которые так и рвались у него с губ, и вскоре он
и Герти присоединился к белым людям, которые расположились лагерем вокруг Берда, их командира
. Но ни одна из них не хотелось спать и после того, как немного
хотя нет, они ходили смотреть на пушки, шесть прекрасных орудия в ряд,
составляющий вместе самое грозное оружие, которое когда-либо было
принес в западный лес. Когда они смотрели на них, дух
Уайатта и Герти воспрянул духом. Они ликовали от перспективы победы.
Снайперы из Кентукки за своими легкими частоколами были в состоянии
до сих пор победить любое количество индейцев. Но как насчет больших пушек?
Двенадцать фунт пушечные ядра сметет вниз Палисейдс как
ураган среди саженцев. Поскольку нет такого рвения, как у новообращенного,
поэтому нет ненависти, подобной ненависти отступника, и они предвидели легкий
захват поселения за поселением многочисленной и
непреодолимой армией Берда.

Генри, тем временем, спал без сновидений. Это была великолепная дань уважения его нервам.
то, что он мог это сделать. Когда он проснулся, солнце уже час как поднялось над горизонтом.
в лагере шла активная подготовка армии Птицы к
возобновлению марша на юг. Тиммендиквас стоял рядом с ним, и, по его
по приказу один из стражников-вайандотов перерезал ремни, которыми были связаны его руки.
Генри вытянул запястья и растирал их одно за другим,
пока нарушенное кровообращение не восстановилось. Затем он произнес свою благодарность
начальнику.

"Я благодарен тебе, Тиммендиквас, - сказал он, - за то, что прошлой ночью ты настоял на том, чтобы
я был твоим пленником и должен отправиться с тобой в Детройт. Как у вас
видно, ренегаты, Герти и Уайатт не любишь меня, и что я могу
получите на руки, оно не так плохо, как то, что они бы
подстрекали воинов, чтобы сделать, если бы я остался в силе птица".

"Мне также нет дела до Герти или Уайатта, - сказал Тиммендиквас, слегка улыбнувшись
, - но они помогают нам, и нам нужны все союзники, которых мы можем заполучить. Поэтому мы
разрешить их в наше жилище. Я могу сказать вам сейчас, что они обсуждали последние
ночь ли ехать на юг с птицами, или продолжать Детройт со мной.
Они отправляются в Детройт".

"Мне не нравится их компания, - сказал Генри, - но я рад, что они
не едут в Кентукки".

- Я также должен сказать тебе сейчас, Уэр, - продолжал Тиммендиквас, - что
прошлой ночью были отправлены отряды на поиски твоих товарищей, тех четверых,
которые всегда с тобой.

Генри слегка пошевелился, а затем вопросительно посмотрел на Тиммендикваса.
Лицо вождя ничего не выражало.

"Они их не нашли?" - спросил он.

"Нет", - ответил он. "Друзья Уэра были осторожны, но мы гордимся тем, что
захватили лидера. Вот еда; ты можешь поесть, а потом мы выступаем".

Они принесли ему в изобилии вкусной еды и свежей воды в тыквенной фляге,
и он от души поел и выпил. Утром стало ясным и четким
опять же, и с ним пришли все, свежести и смелости, которые относятся к
молодежи. Время было все, и конечно ничего бы не делал с ним
пока они не доберутся до Детройта. Более того, его четверо товарищей узнают
почему он не вернулся, и они последуют за ним. Даже если кто-то сам беспомощен
он никогда не должен отчаиваться, когда такие друзья на свободе и рядом.

После того как он поел, его руки снова были связаны. Он не сопротивлялся,
зная, что по индейскому кодексу он не имеет права ничего требовать от Тиммендикваса.
и он начал марш на север в центре
отряда вайандотов. В то же время Берд и его армия возобновили свое продвижение
на юг. Генри услышал, как хрустят сучья под деревьями.
колеса от пушки, и звук был грозным один, что он не
забыть на долгое время. Он оглянулся, но дикарь армия исчезла
с удивительной быстротой в лесу.

Они шли весь день без перерывов, едят их пищу, поскольку они
двинулись. Timmendiquas был во главе колонны, и он не
снова говорим с Генри. Отступники, вероятно, опасаясь гнева вождя
, также держались в стороне. Местность, до сих пор холмистая, теперь стала ровной и
часто заболоченной. Здесь путешествовать было трудно. Часто их ноги
вязли в грязи выше щиколоток, шиповник протянул руку и почесал
их, и в этих безлюдных местах сыро, воздух был темным и тяжелым. И все же
Индейцы шли вперед без жалоб, и Генри, несмотря на свои связанные руки,
мог сохранять равновесие и шагать в ногу с остальными, шаг за шагом.

Они шли несколько дней и ночей без перерыва по
сравнительно ровной местности, временами все еще заболоченной, густо поросшей
лесом, с множеством ручьев и небольших озер. Большинство озер были
усеяны дикой птицей, и часто они видели оленей на мелководных участках.
Два или три оленя были подстрелены, но индейцы уделяли мало времени
охоте на дичь, поскольку они были хорошо обеспечены пищей.

Генри, который понимал и вайандота, и шауни, понял из разговоров
окружающих его людей, что они наконец приближаются к Детройту,
большому северо-западному форту британцев и индейцев. Они прибудут туда
завтра, и они провели эту последнюю ночь у лагерных костров,
Индейцы сильно расслабились от своей обычной молчаливости и осторожности, и
ели, как на пиру.

Генри сидел на бревне посреди лагеря. Его руки были развязаны и
он мог есть с остальными столько, сколько пожелает. Поскольку они не должны были
сжигать его или пытать иным образом, они будут относиться к нему хорошо
пока. Но воины, шауни, миами и вайандоты, были повсюду вокруг
него. Они хорошо позаботились о том, чтобы у такого пленника не было шанса
сбежать. Низвергнуть два или три, даже четыре или пять, но в
результат больше будет на него сразу. Генри хорошо знал это и вел себя
скорее как член отряда, чем как пленник. Это было
частью его политики - казаться веселым и довольным. Ни один индеец не должен
превзойти его в беспечности и кажущемся безразличии, но сегодня вечером он чувствовал себя
мрачнее, чем когда-либо с момента, последовавшего сразу за
его пленением. Он полагался на верную четверку, но проходили дни.
От них не было никаких вестей. У них, конечно, не было никаких шансов
спасти его. Он этого не ожидал, но то, что он ожидал, был
знак. Они были умелыми мастерами познания дикой природы, но могли произойти несчастные случаи
- один из них произошел с ним - и они могли попасть
в руки какой-нибудь другой банды.

Ожидание-это тяжелое испытание, и мысли Генри, вопреки его воли, начали
представьте себе страшные вещи. Предположим, он никогда не должен снова увидеть своих товарищей. A
могли случиться тысячи несчастий, и окрестности детройта были
самой опасной частью всей индейской страны. Помимо деревень
расположившись неподалеку, отряды постоянно проходили мимо, либо направляясь в форт
за припасами, либо уходя, снаряженные для нового набега на поселения
.

Смех и разговоры среди индейцев продолжались еще долго, но
Генри, съев все, что хотел, сидел молча. Кроме
шум лагеря, он слышал обычное бормотание ночного ветра среди деревьев
. Он прислушивался к нему, как к мягкому, низкому, монотонному звуку, который
звал и успокаивал. У него был необычайно острый слух, и его сила
одиночества и концентрации позволяла ему слушать звук, который он
хотел услышать, исключая все остальные. Шум в лагере,
хотя он был таким же сильным, как всегда, казалось, стих. Вместо этого он услышал
шелест молодых листьев вдалеке, а затем раздался другой звук
- слабый, скулящий крик, далекий вой волка, такой далекий, что его можно было различить.
не более чем шепот, просто приглушенная нота ветра. Он прекратился, но,
через минуту или две, повторился. Сердце Генри подпрыгнуло, но его фигура
не шелохнулась; не изменилось и выражение его лица,
которое было мечтательным и печальным.

Но он знал. Просто, когда он хотел бы услышать голос из темноты, что
раздался голос. Это была первая часть сигнал о том, что он и его товарищи
часто используются, и как он слушал, вторая часть была завершена. Он страстно желал
отправить ответ, но это было невозможно, и он знал, что это будет
никто не ожидал. Радость была под маской его печального и мечтательного лица. Он
радовался не только за себя, но и за две другие вещи; потому что они
были в безопасности и потому что они были рядом, ревностно следуя за ним и используя
любой шанс. Он оглянулся на индейцев. Никто из них не слышал
волчий вой, и он знал, что если бы он дошел до них, они бы не
приняли его за сигнал. Они продолжали пировать, но
пока Генрих сидел, по-прежнему молча, Тиммендиквас подошел к нему и сказал:

"Завтра мы достигнем Детройта, главного поста солдат короля.
Мы идем туда, чтобы посовещаться с командующим де Пейстером и получить
много винтовок и боеприпасов. Как вы уже знаете, вполне вероятно, что
мы выступим против вашего народа.

"Я знаю это, Тиммендиквас, - сказал Генри, - но я хотел бы, чтобы это было не так.
Почему мы не могли жить в мире в Кентукки, в то время как вайандоты,
Шауни, миами и другие населяли свои обширные охотничьи угодья в
таком же покое по эту сторону Огайо?

Искра огня сверкнула в темных глазах Тиммендикваса.

"Уэр, - сказал он, - ты мне нравишься, и я не верю, что твое сердце
содержится ненависть ко мне. Однако, там не может быть Мира между нашими
рас. Мир означает, что вы будете толкать нас обратно, всегда толкают нас обратно. Есть
Я не был на Востоке, где много белых людей и где
могущественная конфедерация Шести наций во главе с их великим вождем,
Тайенданегеа тщетно сражается против них? Я не
видел богатых деревень индейцев пойдут прахом? Индейцы
сами еще бороться. Они истребляют многих йенги и
иногда они сжигают деревню белых людей, но если король
одержав верх в великой войне, они наверняка проиграют. Их Айероски, который является
маниту вайандотов и вашим Богом, просто смотрит и позволяет
более сильному быть победителем.

"Тогда, - сказал Генри, - почему бы вам не заключить мир с нами здесь, на Западе, иначе
ваши племена постигнет та же участь?"

Ноздри Тиммендикваса расширились.

"Потому что, в конце концов, нас съедят таким же образом. Здесь, на Западе, вас мало, а ваши деревни крошечные.
Семя посажено не так глубоко, чтобы его нельзя было вырвать с корнем". "Семя посеяно не так глубоко".
"Семя посеяно не так глубоко, чтобы его нельзя было вырвать с корнем".

Генри вздохнул.

"Я вижу вопрос с твоей стороны так же, как и со своей, Уайт
Молния", - ответил он. "Кажется, как вы говорите, что белые мужчины и
красные люди не могут жить вместе. Еще я могу пожелать, чтобы мы были друзьями в
области, а также в сердце."

Тиммендиквас покачал головой и ответил с оттенком некоторой грусти в голосе
:

"Я тоже мог бы пожелать этого, но ты родился от одной расы, а я от другой.
Наша судьба - сражаться до конца.

Он зашагал прочь через лагерь. Генри наблюдал за высокой и великолепной
фигурой, с единственным маленьким алым пером, вделанным в развевающуюся прядь волос на голове
, и еще раз с готовностью признал, что он лесной король, волшебник.
возвышенный и могучий дух, рожденный править в дикой местности. Затем он взял
два одеяла, которые ему оставили, завернулся в них,
и, несмотря на шум вокруг, крепко проспал всю ночь.
Рано утром следующего дня они начали последний отрезок марша к
Детройту.

Они с глубоким и особенным интересом приближались к Детройту,
в то время знаменитому британскому и индийскому посту, а ныне великому американскому городу.
Основали французы, которые потеряли ее англичанам, которые, в свою очередь, были
суждено потерять его мнению американцев, он, вероятно, послал более
вечеринки по снятию скальпов с индейцев, чем в любом другом месте Северной Америки
континент. Здесь воинственные племена постоянно приходили для винтовки,
боеприпасов, одеял и других припасов, а вот агенты короля
подстрекал их всеми имеющимися в их силах, чтобы свежий облавы на молодых
населенных пунктов на юге страны. Сюда ренегаты, Герти, Блэкстафф и
им подобные пришли посовещаться, и сюда Бун, Кентон и другие знаменитые
пограничники были доставлены в качестве пленников.

Индейцы в партии Timmendiquas уже проявили большой
ликование. В обмен на войне, что они и должны сделать,
они ожидали большие подарки от короля, и с таких великих вождей, как
Белая молния, Красного Орла и желтая Пантера в голове, он не был
вероятно, что они будут разочарованы.

Приближаясь, они миновали несколько индейских лагерей, в которых находились отряды
с Северо-запада, саксов, виннебагоев и других, включая даже некоторых
Чиппева с дальних берегов величайшего из всех озер. Многие из них
с восхищением смотрели на пленника, которого привел Тиммендиквас,
и сожалели, что им не достался такой трофей. В конце концов,
в этих лагерях, где они ненадолго остановились, невысокий плотный мужчина
подошел к Генри и с большим любопытством разглядывал его.

Мужчина был смуглым, как индеец, но у него были свирепые черные усы
, которые загибались кверху на концах. Его волосы были черными и длинными, и глаза
тоже были черными. Его одежда мало чем отличалась от одежды воина,
но черты его лица были безошибочно кавказскими.

"Еще один отступник", - подумал Генри, и его отвращение было настолько сильным
что он пренебрег дальнейшим обращением к этому парню. Но он был
уверен, что незнакомец разглядывает его с головы до ног самым пристальным образом.
изучающая манера, как будто смотришь на интересную картину. Генри
почувствовал, как в нем поднимается гнев, но он по-прежнему изображал глубочайшее
безразличие.

"Ты-узник Timmendiquas, _mon Пти гарсон, Маис oui_?"

Генри посмотрел на французских слов, и французский акцент, который он сделал
не понимаю. Но тон был дружелюбным, и этот человек, хотя он и
мог быть врагом, не был отступником.

"Да", - ответил он. "Я пленник Тиммендикваса, и я отправляюсь
с ним и его людьми в Детройт. Вы из Детройта?"

Мужчина ухмыльнулся, показав два великолепных ряда крепких белых зубов.

"Я принадлежу Детройту?" он ответил. "Невер! Я не принадлежу ни к какому месту. Я -
француз; канадец; путешественник, хранитель леса, человек ветра
овладеваю горами и равниной. Я Пьер Луи Ладжоне, который
родился в Труа-Ривьер в провинции Квебек, которая находится далеко
отсюда.

Блеск в его глазах был заразительным. Генри знал, что он был человеком
доброе сердце и он любил его. Также, возможно, он мог бы найти здесь друзей.

"Так как ты дал мне свое имя, - ответил он, - я дам тебе свою.
Я Генри Уэр, и я из Кентукки. Я был схвачен Тиммендиквасом.
и его воины несколько дней назад. Они берут меня в Детройт, но я делаю
не знаю, что они дальше намерены со мной делать там. Я полагаю, что ты,
конечно, среди наших врагов".

Поблизости не было слышно ни одного индейца, и Ладжоне ответил:

"Почему я должен желать вам зла? Я еду в Детройт. Я продаю меха ze
commandaire за порох и пули. Я путешествую и охочусь с друзьями, зе
Индейцы, но я не люблю англичан. Когда я был мальчишкой, я дрался с Зе
великий Монкальм в Квебеке против Вулфа и англичанина. Мы проиграли, и Зе
Бурбонские лилии исчезли; их место занял красный флаг Англии.
Почему я должен сражаться за того, кто побеждает меня? Я больше люблю леса и
ривьер и озера, где я охочусь и ловлю рыбу ".

- Я рад, что вы не являетесь нашим врагом, мистер Ладжоне, - сказал Генри.
- и я уверен, что мой народ не является врагом французов в Канаде.
Возможно, мы встретимся в Детройте.

"Скорее всего, мой храбрец", - сказал Ладжоне. "Я приеду в город через
четыре дня и спрошу о замечательном мальчике по имени Уэр".

Тиммендиквас подал сигнал, и еще через час они были в Детройте.




ГЛАВА IX

В ДЕТРОЙТЕ


Генри ничего не упустил, продолжая путь с "уорриорз". Он видел много лож.
индейцев и несколько хижин, занятых франко-канадцами. Местами
лес был расчищен, чтобы сделать поля для индийской кукурузы, пшеницы и
тыкв. В чистом весеннем воздухе поднималось множество столбов дыма, и
Генри понял, что прямо впереди, там, где он увидел скопление таких столбов, находится
форт. Тиммендиквас продолжал двигаться прямо, и вот показались стены форта
.

Детройт был самой грозной крепостью, которую Генри когда-либо видел. Его
стены, недавно расширенные, были из дубовых прутьев, возвышавшихся на двадцать пять футов
над землей и шести дюймов в диаметре с меньшего конца. У него были
бастионами на каждом углу, и четырьмя воротами, за три из которых были построены
крепкие срубы для наблюдения и обороны. Ворота были обращены к четырем
сторонам света, и именно те, что смотрели на
юг, не имели блокгауза. Возле каждых
ворот было по пикету. Ворота открывались на рассвете и закрывается на закате, но
калитки остались открыты до 9 часов вечера.

Это фортификационное сооружение, столь грозным, в пустыне, был вооружен в
сторона образом свою силу. В каждом блокгаузе было по четыре
шестифунтовые орудия и две батареи по шесть больших пушек в каждой были обращены к реке,
которая находилась всего в сорока футах от нас и имела очень крутые берега. Внутри
большого частокола находились казармы на пятьсот человек, кирпичный склад,
караульное помещение, больница, дом губернатора и множество других зданий.
На момент прибытия Генри здесь находилось около четырехсот британских солдат
и много сотен индейских воинов. Форт был тщательно укомплектован
боеприпасами и другими припасами, а также было много
Английские и канадские торговцы как внутри, так и за пределами частокола.

Британцы начали возведение другого форта, не менее мощного, на
некотором расстоянии от нынешнего, но в то время они не продвинулись далеко в этом деле
. Усиление мер защиты было вызвано
сообщением, которое они получили от грозного Джорджа Роджерса Кларка,
победителя при Венсенне и Каскаскии, человека, который доставил
самый тяжелый из всех ударов по британской, индийской и консервативной власти на Северо-западе
. Он сказал, что собирается напасть на них.

Генри не задавал вопросов, но наблюдал за всем с самым пристальным вниманием.
жадное любопытство. Воины Timmendiquas останавливали три
сто ярдов от частокола, и, не сказав никому ни слова, начал
свет их костра и возводить домики для своих начальников. Герти,
Блэкстафф и Уайатт ушли в сторону форта, но Генри хорошо знал
что Тиммендиквас не войдет, пока за ним не придут посыльные.
Сам Генри сел у одного из костров и ждал так спокойно, как будто он
был одним из группы. Пока он сидел там, Тиммендиквас подошел
к нему.

"Уэр, - сказал он, - сейчас мы находимся на великом посту короля, и ты будешь
вас держали взаперти. Я обращался с вами так хорошо, как только мог.
Есть ли что-нибудь, на что вы хотели бы пожаловаться?

"Нет ничего", - ответил Генри. "Timmendiquas главный, Великий, так
сердца и руки".

В Виандот слегка улыбнулся. Казалось, что для него очень важно, хорошо
отзыв своего самого грозного противника. Генри также заметил, что он
был в своем лучшем наряде. С его
плеч свисало великолепное синее одеяло, а его гетры и мокасины из тончайшей дубленой оленьей кожи
тоже были синими. Красный Орел и Желтая Пантера, стоявшие неподалеку,
были также одеты в свои лучшие дикарские.

"Сейчас мы собираемся отправиться в Форт", - сказал Timmendiquas, "и вы не
чтобы поехать с нами, посуда".

Приближались четверо британских офицеров. Их предводителем был коренастый мужчина.
средних лет в форме полковника. Любому было бы очевидно,
что вождь вайандотов был лидером отряда, и
офицеры отдали ему честь.

"Я обращаюсь к Тиммендиквасу, великой Белой Молнии
Вайандот, не так ли? спросил он.

"Я Тиммендиквас из вайандотов, известный на вашем языке как Белая
Молния", - серьезно ответил вождь.

- Я полковник Уильям Колдуэлл из королевской армии, - представился вождь, - и
Я послан полковником де Пейстером, комендантом Детройта, чтобы поприветствовать вас
и попросить вас и ваших товарищей-вождей встретиться с ним в этих
стенах. Мой брат офицеров и я должны быть своего почетного эскорта, и мы
гордимся такой услуги".

Генрих сразу увидел, что Колдуэлл был человек богатый опыт с
индейцы. Он знал их непомерную гордыню и собирался позаботиться о том, чтобы
Тиммендикваса и других вождей приняли так, как подобает
их положению среди собственного народа.

"Это хорошо", - сказал Тиммендиквас. "Мы пойдем с тобой, и Уэр пойдет"
с нами.

"Кто такой Уэр?" - спросил Колдуэлл, когда Генри встал. В то же время
Глаза англичанина выразили восхищение. Рост и великолепная фигура
юноши произвели на него впечатление.

"Уэр, хотя и молод, величайший из всех белых воинов", - ответил
Тиммендиквас. - Он мой пленник, и я держу его при себе, пока Маниту
не скажет мне, что я должен с ним сделать.

Его тон был окончательным. Колдуэлл был умным человеком, искушенным в лесной
дипломатии. Он видел, что ничего не добьется, и что многое может быть
проиграл, воспротивившись воле Тиммендикваса.

- Конечно, он пойдет с тобой, если ты этого хочешь, Белая Молния, - сказал он.
- Теперь мы можем идти? Полковник де Пейстер ждет нас, чтобы оказать вам честь.

Тиммендиквас склонил голову, и он, вместе с девятью другими начальниками, включая
Желтая Пантера и Красный Орел, с Генри в центре, двинулись в путь
к форту. Британские офицеры пошли с полковником Колдуэллом,
маршируя рядом с Тиммендиквасом. Они приблизились к западным воротам,
и когда они были в нескольких ярдах от них, солдат на вершине частокола
заиграл на горне военную мелодию. Это было вдохновляющее зрелище.
мелодия прозвучала сочно и сладко в чистом весеннем воздухе, и Колдуэлл гордо поднял глаза
. Вожди не сказали ни слова, но Генри знал, что они были
довольны. Затем большие ворота распахнулись, и они прошли между двумя
шеренгами солдат, которые держали свои винтовки наготове. Музыка
горна смолкла, большие ворота закрылись за ними, и индейцы и
их эскорт двинулись дальше к открытой площади, где выстроился корпус почета,
с самим командиром во главе они были выстроены, чтобы встретить их.

Взгляд Генри сразу же обратился к командиру, чье имя наполнило его
с ужасом и отвращением. Не Шайлер де Peyster удалось
Гамильтон, "волосы покупателя", захваченный Джордж Роджерс Кларк и отправили в
цепочки в Вирджинию. Он проявлял большую активность в вооружении и подстрекательстве
индейцев против поселенцев в Кентукки, и Генри ненавидел его еще больше
тем больше, что он был американцем, а не англичанином. Он не мог
понять, как американец, каким бы Тори он ни был, мог посылать своих собственных людей
на костер и обречь женщин и маленьких детей на
ужасную смерть.

Арент Шайлер де Пейстер, родившаяся в городе Нью-Йорк, теперь была мужчиной
средних лет, крепкого телосложения, с надменными манерами, гордый своей семьей
и своим званием в армии короля. Он был уверен, что королевское оружие
в конечном итоге восторжествует, а тем временем он делал все возможное, чтобы
обуздать молодые поселения за пределами Огайо и предотвратить распространение мятежников
на Запад. Теперь экспедиция Берда отправилась из
Детройта против Кентукки, и он стремился послать другую, более масштабную
экспедицию, ядром которой должны были стать вайандоты, самые храбрые и наиболее
отважные из всех западных племен. Он никогда раньше не видел Тиммендикваса,
но он был знаком с его именем, и, после одного взгляда, это было
перепутать его невозможно. Его блуждающий взгляд также заметил высокого белого юношу,
и на данный момент он задумался, но вскоре его мысли вернулись к нему самому.
добро пожаловать к воинственному вождю.

Салют из четырех орудий была обстреляна из одной из батарей в
Бастион. Затем полковник де Peyster встретили Timmendiquas и после него
другие вожди один за другим. Он похвалил их всех за храбрость и
их верность королю, их великому белому отцу за океаном. Он
обрадовался, услышав об их великих подвигах против мятежников, и пообещал
их ждала великолепная награда за новые подвиги, которых они добьются. Затем, сказав
, что они прошли долгий путь и, должно быть, проголодались и устали, он пригласил их
на пир, который он приготовил, будучи предупрежденным гонцом об
их приближении.

Тиммендиквас, Красный Орел и Желтая Пантера выслушали его молча и
не изменившись в лице, но глаза других вождей
сверкнули. Им нравились одеяла ярких цветов, бисер и множество
безвкусных безделушек, которые продавались или раздавались по почте. Новые винтовки и
свежие боеприпасы также были бы приемлемы, и, чтобы заслужить
затем, во все возрастающих количествах, они решили, что следующий поиск
скальпов должен быть самым усердным.

Закончив свое обращение, которое было тщательно изучено, де
Пейстер кивнул в сторону Генри.

"Полагаю, новобранец", - сказал он. "Тот, кто видел свет. Действительно,
у него замечательная фигура, и он мог бы оказать большую услугу нашему делу.
Но у него нет оружия.

Сам Генри ответил прежде, чем Тиммендиквас успел сказать хоть слово, и он
ответил тем более быстро, потому что знал, что отступники,
Герти, Уайатт и Блэкстафф подошли поближе и прислушались.

"Я не новобранец", - сказал он. "Я не хочу умирать, но я бы предпочел это сделать
чем начать войну против собственного народа, как это делаете вы и ваши друзья,
Полковник де Пейстер, и нести ответственность за убийство женщин и
дети, как и вы и ваши друзья. Я был в Вайоминге и видел, как
там творились ужасные дела. Я не отступник и никогда не смогу им быть.

Лицо упитанного полковника стало апоплексически багровым, и
Брэкстон Уайатт положил руку на рукоятку пистолета у себя за поясом, но
Герти, привыкший ко всему, рассмеялся и сказал:

"Не принимайте это так близко к сердцу, молодой человек".

"Тогда скажите нам, кто вы такой!" - гневно воскликнул полковник де Пейстер.

Теперь ответил Тиммендиквас.

"Он мой пленник", - сказал он. "Он самый доблестный из всех
Кентуккийцев. Мы взяли его после великой борьбы, в которой он победил
многих наших молодых людей. Я привез его вам в подарок в
Детройт.

Содержали ли слова Тиммендикваса какую-то тонкую иронию? Де Пейстер
пристально посмотрел на него, но медно-коричневое лицо великого вождя ничего не выражало
. Затем дипломатии, который он был вынужден практика
без умолку со своим красным союзники пришли к нему на помощь.

"Я принимаю подарок", - ответил он, - "потому что он, очевидно, прекрасный
образец бунтаря _genus_, и мы, возможно, сможем найти ему применение. Май
Я спрашиваю, как вас зовут, молодой сэр?

- Уэр... Генри Уэр.

"Очень хорошо, мастер Уэр, поскольку вы здесь с нами, вы можете присоединиться к
небольшому банкету, который мы приготовили, и посмотреть, какую счастливую семью составляют
Королевские офицеры и великие вожди".

Теперь иронизировал уже де Пейстер. Слова Генри о
ренегатах, Вайоминге и убийстве женщин и детей задели
его, но он не стал бы показывать это мальчику; вместо этого он позволил бы ему
посмотрите, какими маленькими и слабыми были кентуккийцы, и как люди короля и
племена смогли бы полностью уничтожить их.

- Тиммендиквас отдал тебя мне в качестве пленника, - сказал он, - но на
час или два ты будешь моим гостем.

Генри поклонился. Он был совсем не против. У него был пытливый ум, и если
де Пейстер мог показать что-то важное, он хотел это увидеть.

- Показывай дорогу, Кейтсби, - сказал комендант молодому офицеру,
очевидно, адъютанту.

Кейтсби, продолжайон направился к большому дому в северной части двора.
Полковник де Пейстер и Тиммендиквас, бок о бок, последовали за ним.
Остальные пришли группой.

Кейтсби провел их в большую комнату, очевидно, предназначенную для публики.
банкетный зал, поскольку в центре стоял длинный и широкий стол.
Но были открыты несколько большие окна, широкий и Генри предположил, что
этот эффект, наполовину из двери-был создан намеренно. Таким образом, было бы
место, где индейские вожди могли развлекаться, не чувствуя
хикикомори.

Полковник де Пейстер, очевидно, хорошо готовил. Огромные металлические блюда содержали
медвежатина, мясо буйвола и оленины, говядины и рыбы. Хлеб и все
другие статьи из пограничных продуктов питания были в изобилии. Четверо солдат стоял по
в качестве официантов. Де Пейстер сидел во главе стола, Тиммендиквас - справа от него.
Саймон Герти - слева. Генри сидел почти в самом конце
, а прямо через стол от него было хмурое лицо
Брэкстона Уайатта. Полковник Колдуэлл сидел в конце стола и еще несколько человек
присутствовали также другие британские офицеры или консерваторы. Еда была подана
обильно, и, поскольку вожди приехали издалека и были
проголодавшись, они ели с острым аппетитом. Многие из них, пренебрегая ножами и
вилками, разгрызали кости руками. Долгое время индейцы
сохраняли спокойствие в лесу, но полковник де Пейстер был вежлив и
сиял. Он говорил об успехах королевской армии и индийских
армиях. Он рассказал, как были разрушены поселения по всей территории
Западный Нью-Йорк и Пенсильвания, и он рассказал, что поселения в Кентукки
вскоре постигнет та же участь. Казалось, им овладел особый дух.
Американцы, патриоты или повстанцы, как их по-разному называли, всегда
Тори ненавидела сильнее, чем они ненавидят англичан, и в этом
ненависть была возвращена в полном объеме.

Теперь ему казалось, Генри, что de Peyster предполагал, что его выступление во многом для
его. Он оправдывался перед пленным юношей и в то же время
показывал ему силу союзных индейцев, тори и англичан. Он говорил
совершенно свободно о великой экспедиции Берда и о пушке, которую он
вез с собой.

"Я не думаю, что ваши частоколы устоят перед тяжелыми пушечными ядрами,
не так ли, Уэр?"

"Боюсь, что нет, - ответил Генри, - и вполне вероятно, что многие из наших людей
будет страдать, но вы должны иметь в виду, полковник де Пейстер, что
всякий раз, когда в Кентукки падает человек, на его место приходит другой. Мы
боремся за землю, на которой стоим, а вы сражаетесь за
инопланетного правителя, находящегося за тысячи миль отсюда. Сколько бы поражений мы ни потерпели
, в конце концов мы победим ".

Де Пейстер нахмурился.

"Вы не знаете силы Британии, - сказал он, - как и не знаете
мощи воинов. Вы говорите, что были в Вайоминге. Что ж, ты уже видел
, на что мы способны.

Герти издевательски рассмеялся над Генри, а затем поддержал слова
своего шефа.

"Все, чего мы хотим, - это союза и организации", - сказал он. "Скоро наши собственные войска
и красные воины сформируют единую армию по всей линии войны.
Дело повстанцев на Востоке уже терпит крах, а еще через год
Король будет торжествовать повсюду ".

Герти был хитрым человеком, чем-то вроде лесного государственного деятеля. Он много раз оказывал
индейцам большую помощь, и они обычно полагались на
него. Теперь он обратился к ним.

"Когда полковник Берд одержит свои победы к югу от Огайо, а он в этом
уверен, - сказал он, - и когда Тиммендиквас и его огромные силы выступят в поход".
уничтожить все, что осталось, тогда вы, о вожди, получите обратно свои
охотничьи угодья для ваших деревень и вашего народа. Оленей и
Буйволов будет так же много, как и прежде. Огонь уничтожит дома, и
леса вырастут там, где они были раньше. Их Нив будет
исчезают, и ни один из Yengees будет найден в вашей
великие леса за красивой реки".

Ноздри из начальников расширены. Дикий огонь, жажда
скальпов загорелись в темных глазах детей дикой природы. В
этот решающий момент волнения полковник де Пейстер приказал разнести кубки по полочкам.
принесли и передали вино. Все выпили, кроме Генри и великого.
вождь вайандотов, Белая Молния. Де Пейстер и сам почувствовал на себе
действие крепкого напитка, и Герти с Уайаттом не пытались скрыть
это.

"В ваших жилах горит огонь, дети мои", - воскликнул де Пейстер. "Ты
будешь сражаться за короля. Ты очистишь леса от мятежников, и он
пошлет тебе большие награды. В доказательство того, что он сделает, он дарит тебе сейчас
много подарков".

Он подал сигнал, и солдаты начали приносить подарки для вождей
подарки, которые казались им красивыми и очень ценными. Там
это были винтовки с серебряной оправой для Тиммендикваса, Красного Орла, Желтой Пантеры,
а также для другого необычайно свирепого вождя шауни, Молунты. Их
глаза заблестели, когда они получили их, и все произнесли слова благодарности, кроме
Тиммендикваса, который по-прежнему не произнес ни слова. Затем появились ножи, топоры,
одеяла - всегда ярких цветов, - бусы и множество маленьких зеркал.
Индейцы были в восторге от вина, разнообразия и великолепия
подарков. Молодой вождь, Яхнундасис, шауни, вскочил из-за стола
и разразился торжествующим скандированием:

 Великий вождь за морями
 Посылает нам ружье и нож;
 Он приказывает нам уничтожить ненавистных йенги,
 И день нашего гнева настал.

 Мы обыскиваем лес в поисках белых скальпов;
 Пушки, огромные пушки помогут нам,
 В Кентукки не останется ни одного врага,
 Никто не сможет избежать ярости воинов.

Он спел другие куплеты на языке шауни, и все это время он был
все более возбужден своим пением и прыжками. Он вытащил свой томагавк
и описал им сверкающий круг над головой. Красная и черная
Краска на его лице, увлажненная его собственным потом, медленно стекала
на его плечах. Он был дикой и ужасной фигурой, истинным выразителем
первобытной дикости, но никто ему не мешал. В умах
ренегатов он пробуждал соответствующие эмоции.

Колдуэлл, сидевший в конце стола, вопросительно посмотрел на де Пейстера, сидевшего во главе стола.
но де Пейстер не поднял ни руки, ни голоса, чтобы остаться.
танцы и песни. Это может быть, что вино и опьянение настолько дикие
сцена ушла на свою голову. Он внимательно слушал песню,
и смотрел, как ноги танцора, в то время как он барабанил по столу с
его указательные пальцы. Один из вождей достал из-за пазухи маленький свисток
сделанный из кости орла, и начал пронзительно дуть в него
монотонная мелодия. Это воспаленные танцовщица еще больше, и он вырос
Уайлдер и Уайлдер. В ноте свистка, хотя и отличались, но мало,
была лютая, пирсинг, и в изобилии. Это будоражило кровь краснокожих и белых.
У всех, кроме Тиммендикваса, который сидел с одинаково неподвижным лицом и фигурой.

Теперь Яхнундасис пристально посмотрел на Генри. Как бы он ни крутился, он
не сводил глаз с плененного юноши. Кровь Генри
охлажденная, и на мгновение остановил его распространение. Потом она перетекла в его
ход слезы, но он понял. Yahnundasis был вне себя. Понравилось
Малайский он был отключен. В любой момент он мог метнуть сверкающий топор
в пленника. Генри осознавал неминуемость опасности, но он
собрал свои нервы. Он также видел, что многое зависело от него самого, от
силы духа, излучавшейся из его глаз. Поэтому он тоже
неотрывно смотрел в глаза Яхнундасису. Он вложил в этот взгляд всю свою нервную силу
.

Он чувствовал, что держит танцующего вождя в своего рода заклятии
силой духа, более могущественного, чем Яхнундасис. Но это не могло продолжаться долго.
через минуту или две вождь должен разрушить чары, и тогда,
если кто-нибудь не вмешается, он бросит томагавк. Очевидно, что
вмешательство должно исходить от де Пейстера. Но сделает ли он это? Генри не смел
отвести глаз от Янундасиса, чтобы посмотреть на
Полковника-тори.

Теперь дикарь окончательно обезумел от своей песни, танца и
выпитого вина. Все быстрее и быстрее вращался топор, но
с его мощным всматриваюсь в глаза друга, Генри еще
стремился сдерживать руку, что бы бросить Смертельное оружие. Стало
боль, как физическая, так и умственная, до напрягайся так. Ему хотелось отвернуться,
увидеть остальных и узнать, почему они не прекратили эту дикую сцену. Он
ощутил великую тишину, нарушаемую только пением и танцами
индейца и биением его собственного сердца. Теперь он был уверен, что
никто не собирается вмешиваться, и его рука потянулась к одному из
больших ножей, которые использовались для разделки мяса.

Голос Yahnundasis поднялся до визга, и он прыгнул, как
змея-танцор. Генри был уверен, что сейчас полетит томагавк, но
пока он еще смотрел на дикаря, он мельком увидел высокую,
великолепно одетую фигуру, внезапно выпрямившуюся. Это был
Тиммендиквас, и он тоже выхватил томагавк. Затем с поразительной быстротой
он ударил Яхнундасиса плоской стороной лезвия. Yahnundasis упал, как будто
он был убит. "Томагавки" летели дико из его руки, и темный
кровь из его разбитой короны смешались с красной и черной краски на его
Лицо. Timmendiquas встал, держа свой томагавк угрожающе, в
сердитый взгляд метался от его глаз.

"Уведите его", - сказал он, указывая на Яхнундасиса, презрительным тоном
. - Завтра пусть он поласкает свою ушибленную голову и подумает, что
нехорошо быть дураком. Неприлично, чтобы воин, даже будь он
вождем, угрожал пленнику, когда мы приходим на пир, чтобы поговорить об
великих вещах ".

Как ропот одобрения вышли из начальников про него, он возобновил свою
сиденья в достойном молчании. Генри ничего не сказал, и он не допустит, чтобы его
лица меняются, но в глубине души он чувствовал, что он задолжал
еще один долг вождя Виандот. Де Peyster и Колдуэлл обменять
взгляды. Оба знали, что позволили делу зайти слишком далеко, но
обоих в равной степени возмутил суровый упрек, содержавшийся в словах
Тиммендикваса. Но каждый взгляд говорил одно и то же: разумно было бы
притворяться и не обижаться.

- Ты, как всегда, хорошо говорил, Тиммендиквас, - сказал полковник де Пейстер.
"Теперь, когда ты и другие вожди отдохнули после долгого похода, мы
поговорим сразу о великих делах, которые мы задумали с незапамятных времен
имеет ценность. Полковник Берд с пушкой выступил против Кентукки. Как
Я уже говорил, мы хотим послать еще одно подразделение, которое будет искать
и уничтожать каждую станцию, какой бы маленькой она ни была, и которое даже не
оставьте не сгоревшей ни одной хижины. Полковник Колдуэлл будет командовать
белыми людьми, но у тебя, Тиммендиквас, и союзных племен будет
более важная задача и большая слава. Король снабдит вас всем необходимым для
работы. Он подарит винтовку, много боеприпасов и прекрасное одеяло
каждому воину, который отправится в поход. Винтовки, одеяла и боеприпасы - все в нашем распоряжении.
склады здесь, в Детройте, и они будут распределены в тот момент, когда начнется
экспедиция.

Ренегаты захлопали в ладоши. Большинство вождей издали крики одобрения
и в ликовании потрясли своими томагавками, но Тиммендиквас
промолчал.

- Тебе это не нравится, Тиммендиквас? сказал де Пейстер. "Ты был
самым ревностным из всех вождей. Ты возглавлял великие атаки
против поселенцев, и ты был самым пылким в битве".

Тиммендиквас встал очень неторопливо и заговорил на вайандотском, который
почти все присутствующие понимали, сказал он:

"То, что говорит королевский полковник, правда. Я много раз сражался
с кентуккийцами, и они храбрые люди. Иногда мы побеждали
их, а иногда они побеждали нас. У них великие воины,
Кларк, Бун, Кентон, Хэррод и высокий юноша, который сидит здесь, мой
пленник. Пусть королевский полковник не забывает, что с Кларком во главе
они пересекли Огайо, взяли Венсеннес и Каскаскию и того, кто
был тогда командиром Детройта, Гамильтона, ныне находящегося в плену в далеком
земля за горами.

Лицо де Peyster по темно покраснел, и другие белые мужчины перенесли
беспокойно.

- То, что ты рассказываешь, правда, Тиммендиквас, - сказал де Пейстер, - но какое
отношение это имеет к нашей экспедиции?

"Я хочу поговорить о многих вещах", - продолжил вождь. "Я за войну до конца
против тех, кто вторгся в наши охотничьи угодья. Но пусть не
Полковник де Пейстер, Колдуэлл и Герти забывают, что деревни
индейцев лежат между Кайнтаки и Детройтом.

"Что из этого?" - спросил де Пейстер. "Кентуккийцы, униженные так низко, не посмеют
выступить против них".

"Этого мы не знаем", - сказал Тиммендиквас. "Когда мы уничтожим людей в
Другие кайнтаки приходят, чтобы занять их места. Долг
Вайандотов и всех союзных племен - смотреть в будущее. Послушай, о
Королевский полковник. Я был в Вайоминге на Востоке, когда индейцы и
их белые друзья одержали великую победу. Никогда прежде я не видел такого
снятия скальпов. Было много радости и пиршества, танцев и пения.
Победу одержали ирокезы, великие шесть наций, и они
думали, что их айероски, который является нашим маниту, никогда не покинет
их. Они охватили всю долину Вайоминга и многие другие долины.
Они покинули страну голые, как моя рука. Но это был еще не конец".

Timmendiquas, казалось, расти в рост, и он грозно посмотрел на
глазах у английских офицеров. Вопреки своей воле де Пейстер и Колдуэлл
дрогнули.

"Это был не конец", - продолжил Тиммендиквас, и тон его был суровым
и обвиняющим. "Ирокезы разгромили тыл йенгейцев, и
велика была благодарность людей короля. Могущественного Тайенданегеа,
Могавка, называли первым из всех воинов, но великий вождь
Длинных Ножей далеко на Востоке этого не забыл. Мало-помалу великий
армия выступила против ирокезов. Где тогда были люди короля? Немногие пришли
на помощь. Тайенданеге пришлось сражаться практически в одиночку. Он был
разбит, его армия была рассеяна, как песок под порывами ветра, а армия
Длинных Ножей вытоптала страну ирокезов. Их огромные деревни
сгорели, их Дома Совета были разрушены, сады
, которые были посажены их дедами, были вырублены, их поля
опустели, вся страна ирокезов была разорена, а Шесть
Народы, никогда ранее не покоренные, теперь ютятся у британских постов в
Ниагаре и Освего в поисках убежища ".

- Это большое несчастье, но храбрые ирокезы исправят его, - сказал
де Пейстер. - Почему ты рассказываешь об этом, Тиммендиквас?

"По этой причине", - ответил вождь. "Ирокезов не было бы
без страны, если бы люди короля помогли им так, как они помогли
людям короля. Неужели нас, на Западе, вайандотов, шауни,
Майамцев и других постигнет та же участь? Пойдем ли мы против
Kaintuckee, разрушать поселки, и тогда, когда мститель
армия выходит против наших деревнях, поражение нашей страны, потому что царь
люди, которые должны были нам помочь, далеко, как ирокезы потеряли своих?

Он скрестил руки на широкой груди и, суровый и обвиняющий,
ждал ответа. Де Пейстер снова дрогнул, но быстро оправился.
Он был гибким человеком, искушенным в дипломатии, и понимал, что должен
обещать, обещать многое, и обещать это убедительным тоном. Он заметил
кроме того, глухой ропот одобрения, что начальники давали слова
белых молний. Затем он, в свою очередь, вырос также и приступить к исполнению своих самых
внушительный образом сказал:

- От имени короля, Тиммендиквас, я обещаю тебе его полную поддержку.
прочность. Это не вероятно, что Kentuckians и никогда не сможет
выйдет против деревни, но если они это сделают, я двинулся со всеми
моя сила в твоей помощи. Нет, я пошлю на Восток за другими, на Ниагару и
Освего и в Канаду. О нас никогда не скажут, что мы бросили
племена в час их нужды, если такой час настанет. Я сам
с удовольствием бы сейчас марш против этих незваных гостей, если мой долг не занимал
я здесь."

Он посмотрел вокруг стола, и его глаза встречаются Колдуэлла.
Офицер мгновенно понял намек и, вскочив на ноги, закричал:

- То, что говорит наш храбрый командир, правда, Тиммендиквас. Я сам и некоторые из наших лучших людей.
Мы будем сражаться бок о бок с тобой.

Теперь вожди пробормотали одобрение словам де Пейстера и
Колдуэлла, как они одобрили слова Тиммендикваса. Великий Виандот
сам, казалось, был убежден и сказал, что это хорошо. Генрих
выслушал все это молча, но теперь де Пейстер обратил свое внимание
на него.

"Я думаю, что мы оказали достаточно гостеприимства этому заключенному", - сказал он.
"и поскольку ты передал его мне, Тиммендиквас, я
отправьте его в место, где он продержится некоторое время.

Генри тут же поднялся.

"Я готов идти", - сказал он. "Я благодарю вас за еду и питье, но
Я думаю, что в любой тюрьме, которая может быть у вас, я буду чувствовать себя как дома, чем
здесь, среди тех, кто планирует уничтожение моего народа ".

Герти было хотел что-то сказать, но де-Peyster махнул рукой, и слова
перестал говорить.

"Отведите его в тюрьму, Холдернесс", - сказал он одному из младших
офицеры. - Он может подождать там. У нас будет достаточно времени, чтобы решить,
что касается его судьбы.

Генри шел через двор рядом с офицером. Холдернесс был
довольно молод, румяен и, очевидно, недолго пробыл в Америке. Он с
восхищением смотрел на рост и великолепные плечи Генри.

"Ты из той далекой страны, которую они называют Кайнтаки?" сказал он.

"Да".

"Одна из лучших стран, принадлежащих индейцам?"

"Это хорошая страна, но я не знаю, что он никогда не принадлежал к
Индейцы. Без сомнения, они охотились там и сражались там сотни
лет, но, насколько я знаю, они никогда там не жили.

"Тогда это принадлежит королю", - сказал Холдернесс.

Генри улыбнулся. Ему скорее нравился этот простодушный молодой человек, который был ненамного
старше его самого.

"Такая страна, как Кентукки, - ответил он, - принадлежит тем, кто может ею управлять
. Когда-то французский король претендовал на это, но как он мог предъявить претензии на
страну, отделенную от него тысячами миль моря и
дикой природой? Теперь английский король заявляет то же самое, и, возможно, у него
больше шансов, но все же этого шанса недостаточно.

Молодой офицер слегка вздохнул.

"Мне жаль, что нам приходится сражаться с вами", - сказал он. "С тех пор, как я здесь, я слышал ужасные истории о дикарях и белых людях".
"Я тоже пришел сюда".

"Вы, вероятно, услышите больше", - сказал Генри. "Но это, я так понимаю, наша
тюрьма".

"Так и есть. Я войду и позабочусь, чтобы вам было как можно удобнее".




ГЛАВА X

БУКВА ЧЕТЫРЕХ


Здание, в которое привели Генри, было построено из кирпича и необработанного камня
высотой в два этажа, массивное и очень прочное. Дверь, которая
закрывала вход, была из толстого дуба с тяжелыми перемычками, а
два ряда маленьких окон, расположенных одно над другим, были укреплены железом
решетки располагались так близко друг к другу, что человек не смог бы пройти между ними. Генри быстрый
глаз заметил все это, когда они вошли между британскими охранниками у двери
. Дом внутри был разделен на несколько комнат, ни в одной из которых не было
ничего, кроме грубого тюфяка, маленького соснового столика, оловянного кувшина, чашки с
водой и соснового табурета.

Генри последовал за Холдернессом в одну из этих комнат и быстро сел на
сосновый табурет у окна. Холдернесс посмотрел на него со смесью
восхищения и жалости.

"Мне жаль, старина, - сказал он, - что я вынужден запереть тебя здесь. Ну же,
будь благоразумен. Эти повстанцы обречены на поражение, и, если ты не сможешь
присоединяйтесь к нам, берем на поруки и пойти куда-нибудь в Канаду, пока все
беда".

Генри слегка рассмеялся, но его сердце снова согрела к молодым
Холдернесс, который приехал из какого-то тихого и защищенного уголка Англии,
и который ничего не знал о дикой природе, ее трудностях и ужасах.

"Не надо меня жалеть", - сказал он. "Как в номер, так лучше
чем то, что я был использован в течение многих лет. И до сих пор как
условно-досрочное освобождение и идет в Канаду, я даже и не мечтала о таком. Это бы
помешало моим планам. Я возвращаюсь на Юг, чтобы сражаться против
твой народ и индейцы".

"Но ты пленник!"

"Пока да, но я таковым не останусь".

"Тебе не сбежать".

"Я всегда сбегаю. Это правда, я никогда раньше не был в такой строгой тюрьме,
но я пойду. Я готов рассказать вам, лейтенант Холдернесс, потому что
другие все равно скажут вам, что у меня есть еще четверо очень верных и
умелых друзей. Ничто не заставит их покинуть меня, а среди нас
мы обеспечим мой побег.

Во взгляде, со смесью восхищения и жалости, с которым Холдернесс
смотрел на Генри, проскользнул оттенок вызова.

"Ты уверен, deucedly, старина", - сказал он. "Похоже, вы не думаете
что мы здесь, и пока полковник де Peyster, несомненно,
спас тебя от индейцев. Ты должен быть благодарен ему за это
очень.

Генри рассмеялся. Этот простодушный юноша теперь забавлял его.

"Что заставляет тебя думать, что это был полковник де Пейстер или любой другой англичанин или
Офицер-консерватор, который спас меня от индейцев? Ну, это было не так. Если бы полковник
Берд и другие ваши белые друзья поступили по-своему, когда меня схватили, я
должен был быть сожжен на костре задолго до этого. Это был тот самый
Вождь вайандотов Тиммендиквас, известный на нашем языке как Белая Молния,
который спас меня.

Красное лицо молодого офицера покраснело еще сильнее.

"Я знал, что нас обвинили в подобной жестокости, - сказал он, - но я
надеялся, что это неправда. А теперь я должен оставить вас здесь, и, клянусь
душой, я не желаю вам зла.

Он вышел, и Генри почувствовал, как в замке поворачивается тяжелый ключ. Минуту или две спустя
после того, как он ушел, заключенный подергал дверь и обнаружил, что она была
сделана из тяжелого дуба с прочными перемычками из того же материала. Он
напряг всю свою огромную силу, и, как он и ожидал, не смог избавиться от нее
. Затем он вернулся к сосновому табурету, который придвинул к зарешеченному
окну, и, сидя там, наблюдал, насколько мог, за тем, что происходило
в большом дворе.

У Генри было слишком много природной мудрости и опыта, чтобы бесполезно биться головой
о решетку. Он будет вести себя тихо, сохраняя силу
как тела, так и разума, пока не придет время действовать. Между тем он был
используя его глаза. Он видел, как некоторые из начальников пройти, всегда сопровождается
белые офицеры. Но он видел только офицеров, и тогда и сейчас женщины, как
красное и белое. Он также увидел смуглые лица лесных бегунов, и среди них
одного, чье лицо и фигура были знакомы, того самого Пьера Луи
Ладжоне, которого он встретил за пределами форта.

Lajeunais нес винтовку на плече и пакет из меха на
другие. Это был тяжелый пакет, вероятно, бобровые шкуры, но он легко перемещается,
и Генри увидел, что он был очень силен. Генри смотрел на него задумчиво.
Этот человек был дружелюбным, он имел доступ к форту, и он может быть
вынужден дать ему помощи. Он не видел только то, как Lajeunais может быть
помощи ему, но он хранил эту идею в глубине своей головы, готовый
к использованию, если представится случай.

Вскоре он увидел, как мимо прошел Тиммендиквас с полковником де Пейстером по одну сторону от него
и полковником Колдуэллом по другую. Генри улыбнулся. Очевидно, они
усердно ухаживали за вайандотами, и вполне могли. Без
помощи могущественных индейских племен британцы в Детройте ничего не могли сделать
. Через несколько мгновений они исчезли, а затем начали сгущаться сумерки.
На Грейт Вестерн пост опустились сумерки. Из своего окна Генри увидел
далекий участок широкой реки, сверкающей золотом в лучах заходящего солнца.
В конечном счете она вытекала из одного большого озера и впадала в другое.
Слова Пола вернулись к нему. Эти таинственные и могущественные великие озера!
доживет ли он до того, чтобы увидеть их вместе со своими товарищами? Однажды в раннем
плену у индейцев он побывал на берегах самого дальнего
и величайшего из них, и он помнил, с каким благоговением смотрел на них.
смотрел на бескрайние водные просторы, похожие на само море. Он хотел бы
побывать там снова. Сотни историй и легенд о могучей цепи
пришло от индейцев и такой взгляд на реку, которая текла от
верхняя группа снова всколыхнуло всю свою старую любопытство. Потом он вспомнил
его установки и с низким смеяться снова уселся на сосновый табурет.

И все же он наблюдал за наступлением ночи. Казалось, что бескрайняя
дикая местность надвигается на Детройт и полностью уничтожит его,
крепость, солдат, деревню и все остальное. Вскоре темнота
скрыла все, за исключением нескольких мерцающих огоньков тут и там. Генри
некоторое время сидел у окна, рассеянно глядя на огни. Но его разум
был далеко со своими товарищами, Полом, Солом без Шифла, Длинным Джимом и Молчуном
Том, верная четверка, с которой он прошел через мир, полный
опасностей. Где они сейчас? Он не сомневался, что они были рядом
Детройт. Это не было праздным хвастовством, что он сделал с полковником де Peyster, когда он
сказали, что они хотели помочь спасти его. Вот он долгожданный результат с абсолютной
уверенность в себе. По правде говоря, ему настолько не хватало нервных предчувствий, что, когда
он лег на грубый тюфяк, то заснул через две минуты.

На следующее утро его разбудил лейтенант Холдернесс, который сообщил
ему, что в дневное время, пока, по крайней мере, он бы разрешил
свободы суд. Он также может питаться на улице.

"Я благодарен", - сказал Генри. "Я хочу поблагодарить полковника де Пейстера, или
кем бы ни был этот человек, предоставивший мне такую свободу".

"Это, конечно, полковник де Пейстер", - сказал румяный.

Но Генри проницательно подозревал, что его небольшая свобода была вызвана
Тиммендиквасом, или, скорее, страхом де Пейстера, что он оскорбит
Тиммендикваса и ослабить лигу, если он плохо обращался с заключенным.

Генри вышел на улицу и ополоснул лицо из бочки с водой. Затем в
по приглашению Холдернесса он присоединился к нескольким солдатам и канадским французам
которые вместе готовили завтрак у большого костра. Они с готовностью потеснились
по просьбе лейтенанта Генри приступил к еде. Он заметил
по ту сторону костра загорелое лицо Ладжоне, и тот дружелюбно кивнул
. Ладжене кивнул в ответ, и его черные глаза блеснули. Генри
показалось, что он увидел какое-то значение в этом мерцании, но когда он посмотрел снова,
Ладжоне был занят своим завтраком. Затем инцидент
вылетел у него из головы, и он быстро оказался в хороших отношениях с
и солдаты, и лес бегунов.

"Ты дать мне слово," сказала Lajeunais, "и шел на север со мной на
великая охота " Ан " чтобы ловить. Мы пойдем на Север, Север, Север, З' в
Великих озер, на других озерах почти как большой, большие, два
тыс миль на З' дом белых мужчин в ловушку Серебряная лиса,
куницы и других видов меха, который принесет много золото. Ах, добрый день,
но это бабушка! и у тебя отличная фигура и огромная сила, чтобы
выдержать сильный холод. Тогда пойдем со мной. Великие озера и леса зе
на Крайнем Севере лучше, чем мучиться здесь, в тюрьме. Ты
идешь?"

Он говорил entreatingly, но Генри улыбнулся и ответил в тон полный
хорошее настроение:

"Это заманчивое предложение, и это очень любезно с вашей стороны, Месье Lajeunais,
но я не могу принять его. И я не собираюсь беспокоиться моей жизни в течение
эти стены. Я собираюсь сбежать.

Все солдаты и лесные разбойники дружно рассмеялись, кроме Ладжоне.
Спокойная уверенность Генри показалась им отличной шуткой, но француз
проницательно наблюдал за ним. Он был знаком с лесными жителями, и ему
показалось, что великий юноша не хвастался, а просто констатировал
факт.

"Уверенность - великая вещь, - сказал он, - но эти стены высоки, и
ушей много".

Пока Генри сидел там со своими людьми, мимо прошел полковник де Пейстер.
В то утро командир был в особенно хорошем настроении. Он был убежден,
что его переговоры с индейцем идут хорошо. Он поклялся
Тиммендиквас снова сказал, что если западные племена будут сражаться за короля,
король поможет им в ответ, если на их деревни нападут.
Еще больше подарков было разумно распределено между вождями.
Ренегаты тоже были за работой. Все влияние Герти, и оно было большим,
был приведен в действие в пользу вторжения, и де
Пейстеру казалось, что теперь все улажено. Он увидел Генри, сидящего у костра
, бросил на него ироничный взгляд и, проходя мимо, запел достаточно внятно
чтобы пленник услышал песню собственного сочинения. Он назвал ее "The
Сержант по строевой подготовке", написанный на мотив "The Happy Beggars", и
первый куплет гласил::

 Приди, четко выполняй свой приказ,
 Не делай ни малейшего неверного движения;
 Глаза справа,
 Большой палец, высота морды;
 Ребята, вы правильно поняли.
 Здесь и там,
 Повсюду
 Чтобы королевские сыновья были найдены.,
 Сражайтесь и умрите.,
 Да будет клич,
 Здесь в битве нужно сдавать позиции.

Де Пейстер был не только солдатом, но и родился в Нью-Йорке и вырос там.
он гордился тем, что был светским человеком с
достижениями в литературе и других областях. Привилегия напевать собственные стихи
Велика и возвышенна, и настроение командира, и без того
приподнятое, поднялось еще выше. Разрушение Кентукки не только должно было произойти
, фактически оно уже было совершено. Он уничтожит
дерзкие поселенцы к западу от гор, и, когда власть короля
повсюду будет восстановлена и придет время для награды, он
попросит и получит великую награду.

Когда полковник де Пейстер направлялся к западным воротам, к нему в сопровождении лейтенанта Холдернесса поспешил солдат-тори,
с синяками и возбуждением на лице и в порванной форме на теле
.

"Это рядовой Доран, сэр", - сказал Холдернесс, "и у него важное
письмо для вас".

Полковник де Пейстер критически посмотрел на рядового Дорана.

- Похоже, с вами обошлись жестоко, - сказал он.

"На меня напала банда головорезов, - сказал рядовой Доран, и воспоминание
о нанесенных ему обидах стало очень горьким, - и они приказали мне под страхом
смерти доставить вам это письмо".

Он протянул мне грязный лист сложенной бумаги.

Полковник де Пейстер инстинктивно почувствовал, что это нечто такое, что
вызовет большой интерес, и, прежде чем открыть его, задумчиво постучал по нему
указательным пальцем.

"Где вы это взяли?"

"Около пяти часов утра", - нерешительно ответил рядовой Доран.
и извиняющимся тоном: "Я был на страже на западной стороне
деревня, недалеко от леса. Я наблюдал, насколько это было возможно с открытыми глазами
и тоже прислушивался, но я ничего не слышал и не видел, когда четверо
мужчин внезапно набросились на меня. Я боролся, но как я мог
одолеть четверых? Как вы можете видеть, у меня было много синяков. Я думал, они
собирались убить меня, но они связали меня, а потом самый молодой из них
написал эту записку, которую они просили меня передать тебе, сказав, что они
однажды темной ночью мне пустили бы пулю в лоб, если бы я их ослушался.
и я верю, сэр, что они бы это сделали.

"Ваш сержант", - сказал де Peyster и частных Доран с удовольствием
ушел. Тогда командир открыл письмо и, читая его
лицо стало темно-красным от гнева. Он перечитал его еще раз, чтобы убедиться, что
не ошибся, но темно-красный от гнева цвет остался.

"Что вы думаете о подобной дерзости, Холдернесс?" - спросил он.
воскликнул он, а затем прочитал:

 "Полковнику не Шайлер де Peyster, командир короля
 сил в Детройте:

 "_Sir_:

 "У вас есть заключенный в Форт Генри изделий, наш товарищ. Мы
 предупреждаю вас, что если он подвергнется какому-либо жестокому обращению, вы
 и ваши люди понесете наказание. Это не пустая угроза. Мы
 способны выполнить свои обещания.

 "СОЛОМОН ХАЙД.
 - ПОЛ КОТТЕР.
 - ТОМАС РОСС.
 - ДЖЕЙМС ХАРТ.

"Это дерзость и лицедейство, - повторил де Пейстер. - Я прикажу привязать этого
человека по имени Доран к пушке и ударить плетью по его голой спине!"

Но лейтенант Холдернесс был молод и впечатлителен.

"Это, конечно, дерзко, полковник, - сказал он, - и звучит дико".
но я верю, что подписавшие этот документ имеют в виду то, что говорят.
Разве не было бы хорошей идеей хорошо обращаться с этим заключенным и установить такую
надежную охрану, чтобы мы могли захватить и его друзей тоже? Они будут ошиваться поблизости.
"

"Я не знаю", - сказал де Пейстер. "Нет, я думаю, у меня есть план получше.
Предположим, мы ответим на письмо этих парней. У меня не было намерения
плохо обращаться с Уэром. Я ожидал обменять его или использовать с пользой
в качестве заложника, но я скажу его друзьям, что мы собираемся подвергнуть его
суровому наказанию, а затем и их заманим в наши сети ".

"Я слышал от Герти и Уайатта, что они делают замечательные вещи", - сказал
Холдернесс. "А что, если они все-таки спасут Уэра?"

Де Пейстер недоверчиво рассмеялся.

"Заберите его от нас!" - сказал он. "Да ведь он здесь в такой же безопасной клетке, как если бы
он был в каменной тюрьме в Англии. Просто чтобы показать ему, что я думаю о
свою угрозу я дам ему прочитать это письмо".

Он подошел к Генри, который все еще сидел у костра и протянул ему
лист бумаги.

"Письмо из какого-то твои друзья; в четырех самых восхитительных юмористы
что эти леса могут представить, я беру это".

Генри млею от восторга, когда он читал газету, но он не
разрешение на его лицо, чтобы показать свою радость. Как De Peyster дважды перечел написанное,
и затем вернул его к полковнику.

"Ну, - сказал де Пейстер, - что вы об этом думаете?"

"Это говорит само за себя", - ответил Генри. "Они имеют в виду именно то, что они
говорят".

Де Пейстер предпочел говорить легким, ироничным тоном.

"Вы хотите сказать мне, мой дорогой друг, - спросил он, - что четверо нищих
мятежники, спасающие свои жизни в дикой местности, могут наказать меня за
все, что я могу сделать с тобой?

"Я не просто говорю тебе это, я это знаю".

- Очень хорошо; это игра, балаган, и мы посмотрим, что из этого получится. Я собираюсь
отправить ответ на их письмо, но я не буду рассказывать вам о
характере этого ответа или о том, что из этого получится ".

"Я не сомневаюсь, что со временем научусь", - тихо сказал Генри.

Спокойствие мальчика разозлило де Пейстера, и он резко покинул его,
за ним последовал Холдернесс. Пока его гнев еще не остыл, он написал
письмо четверке, в котором говорилось, что Генри Уэр будет доставлен в
дикари, с которыми они могут поступать, как им заблагорассудится, - подразумевается
пытки и смерть - и что, если четверо не будут держаться от Детройта подальше
, с ними вскоре поступят точно так же. Затем он позвал к себе
несчастного Дорана и велел ему, когда он снова заступит на позднюю вахту
на следующую ночь, повесить письмо на ветку дерева неподалеку от
где на него напали раньше, а затем понаблюдайте и посмотрите, что произойдет
. Доран пообещал строго подчиняться, и, поскольку его не призвали
сражаться с потрясающей четверкой, часть его опасений исчезла.

Генри тем временем отошел от костра, у которого завтракал,
и, хотя его тщательно охраняли, прошелся по большому загону. Он почувствовал
необычную легкость на сердце. Это было почти так, как если бы он был тюремщиком
, а не заключенным. Это письмо от его четырех товарищей было посланием
как ему, так и де Пейстеру. Он знал, что солдаты де Пейстера
и индейцы приложат все усилия, чтобы захватить их, но леса
вокруг Детройта были густыми, и они будут начеку каждую секунду.
Также не было уверенности в том, что все франко-канадцы были тепло встречены
привязаны к делу короля. Почему они должны быть привязаны? Почему они должны сражаться
так рьяно за страну, которая завоевала их всего несколько лет назад
? Днем он еще раз увидел квадратную, сильную фигуру
Ладжоне, пересекавшего корт. Когда француз заметил его, он остановился
и вернулся, улыбаясь и показывая свои большие белые зубы.

"Ах, мой храбрец, - сказал он, - разве великий Север еще не зовет тебя?"

"Нет", - ответил Генри с ответной улыбкой. "Как я уже говорил вам, я собираюсь
сбежать".

"Вы можете, - сказал Ладжоне, внезапно понизив голос. "Я встретил одного из
твои друзья в лесу. Я не могу помочь, но и препятствовать не буду. Наверное,
мне жаль, что такой великий и великолепный гарсон, как ты, должен тосковать и
умереть в тюремных стенах.

Затем он ушел, прежде чем Генри успел поблагодарить его. К вечеру он был
уведомлены о том, что ему придется вернуться в тюрьму, и теперь он чувствовал полный
вес родов, когда тяжелые стены сомкнулись вокруг него. Но
Холдернесс пришел вместе с солдатом, который принес ему ужин, и остался, чтобы
поговорить. Генри увидел, что Холдернессу, недавно приехавшему из Англии, одиноко, и ему
не нравилась его работа. Верно было и то , что молодой англичанин был
потрясен пустыне, не в смысле физического страха, но
бесконечный темный лес, заполнил его с чувством опустошенности, как это было
многие другому человеку. Он нашел в Генри, в плен, хотя он был,
наиболее близкие по духу души, что он еще встретил в лесу. Пока он медлил,
пока Генри ел сухари и пил кофе, было очевидно, что ему хочется
поговорить.

- Эти твои друзья, - сказал он. - Они обещают замечательные вещи.
Вы действительно думаете, что они вас спасут, или вы просто сказали так, чтобы
произвести впечатление на полковника де Пейстера? Я спрашиваю, как мужчина мужчине, и забываю на время
время, когда мы по разные стороны баррикад".

Генри он нравился. У него, несомненно, было честное сердце. Он
жаль, что они были официальные враги, но он был рад что я это сделал
не держите их от настоящих друзей.

"Я имел в виду это как только я это сказала", - ответил он. "Мои друзья будут поддерживать их
слова. Если я пострадал некоторые из ваших людей здесь, в Детройте будет страдать.
Несомненно, это звучит удивительно, но странные вещи происходят здесь
в лесу".

"Мне очень любопытно посмотреть", - сказал Холдернесс. "Полковник де Пейстер отправил
им сообщение, в котором, по сути, говорится, что на
их предупреждение, и что он поступит с тобой так, как ему заблагорассудится.

"Мне любопытно, об этом тоже, - сказал Генри, - и если ничего в
ваша обязанность, запрещающий это, прошу Вас, сообщите мне о результате."

"Я думаю, вполне вероятно, что я смогу сказать, есть ли что рассказать.
Что ж, спокойной вам ночи, мистер Уэр. Желаю вам приятного сна".

"Спасибо. Я всегда хорошо сплю ".

Эта ночь не стала исключением из заявления Генри, но он проснулся рано
на следующее утро. Полковник де Пейстер тоже поднялся рано, потому что хотел
побыстрее получить известие от рядового Дорана. Но рядовой Доран не пришел в
в обычный час отчетности от исполнения своих обязанностей, и он вернет следующий час,
ни в какой час. Де Peyster, ярости, гнева, послал отряд, который
нашли его письмо ушло, и другое есть. В нем говорилось, что в качестве доказательства своей
силы они забрали его стража и еще раз предупредили его, чтобы он не причинял вреда
заключенному.

Де Пейстер был в ярости по нескольким причинам. Это задело его личную гордость, и это
нанесло ущерб его престижу среди индейцев. Тиммендиквас по-прежнему был
беспокойным. Он требовал дополнительных гарантий, что королевские офицеры
помогут индейцам большим количеством людей и пушек, в случае
вернуться атаки должны быть поставлены против их деревень и белый
Молния Виандот не был главным, с которыми можно было мелочью.

Тиммендиквас вернулся в лагерь своих воинов за стенами города
и де Пейстер сразу же навестил его там. Он нашел главного в порядке
домик из кожи буйвола, что Виандот были возведены на него, полировка
красивые новые винтовки, которые были представлены ему как
Король. Увидев вошедшего де Пейстера, он поднял глаза, и в его улыбке
мелькнула легкая тень иронии. Но он отложил винтовку и
встал с подножки и подобает красного вождя, который собирался получите
белый.

"Садитесь, Timmendiquas", - сказал де Peyster с милостивым образом,
он мог призвать. "Я пришел, чтобы посоветоваться с вами о вопросе
значение. Мне кажется, что вы один достаточно рассудительны и
опытны, чтобы дать мне совет в этом деле.

Тиммендиквас серьезно поклонился.

Затем Де Пейстер рассказал ему о письме с угрозами от "четверки" и о
исчезновении рядового Дорана. Ноздри Тиммендикваса
расширились.

"Они великие воины, - сказал он, - но белый юноша Уэр, которого ты
холд - величайший из всех. Это было хорошо сделано.

Де Пейстер нахмурился. Восхваляя лесных жителей, Тиммендиквас, казалось,
размышлял о мастерстве своих собственных войск. Но он упорствовал в своем плане
льстить и обратиться к гордости Timmendiquas.

"Белая молния, - сказал он, - вы знаете лес как птица знает его
гнездо. Что бы вы посоветовали мне сделать?

Успокаивающие слова понравились Тиммендиквасу, и он ответил:

"Я пошлю нескольких своих воинов выследить их с того места, где был схвачен ваш человек
и пошлете ли вы также солдат, чтобы схватить их, когда они будут
найден. Мое дело - вести войну с этими рейнджерами из Кентукки,
и я помогу вам всем, чем смогу ".

Де Peyster, который посчитал, что его честь была привлечена, осталось много Лодж
больше надежды. Было невыносимо, что он, солдат и поэт, должен был
подвергнуться такому оскорблению со стороны четырех диких лесных жителей, и он выбрал десять
хороших людей, которые, следуя за двумя трейлерами Вайандотов, непременно отомстят
он.

Генри услышал подробности злоключения рядового Дорана от лейтенанта
Холдернесса, который не преминул отдать должное случившемуся.

"Я бы не поверил этому, - сказал молодой англичанин, - если бы
факты не были так ясны. Частная Доран-человек не маленький. Он должен весить
по крайней мере, сто восемьдесят, но он исчез, как полностью, так, как если бы
земля разверзлась и поглотила его".

Генри улыбнулся и сделал вид, что принимать его всерьез. В душе он был чрезвычайно
рады этим новым доказательством доблести своих друзей.

"Я говорил тебе, что они были", - сказал он. "Они выполняют свои обещания,
не так ли?"

"Пока они выполняют, но очень скоро они достигнут конца. Главный
Тиммендиквас, высокий парень, который думает, что он так же хорош, как король
Англия предоставила два трейлера вайандотов - они говорят, что нищие могут
подойти довольно близко по следу, оставленному полетом птицы
по воздуху - и они возьмут с собой отряд из десяти хороших людей против
эти четверо твоих друзей.

Глаза пленника сверкнули. Он, казалось, не Холдернесс, что он был
на все бросил, как он должен быть.

"Компьютер пользователя Шиф соль приведет их славная погоня", - сказал Генри. "
Вайандоты - прекрасные трейлеры, но они не лучше его, может быть, не такие
хорошие, и никакой отряд тяжелоногих солдат не сможет застать его врасплох в
лесу".

"Но если их настигнут, они наверняка потерпят поражение. Все они будут
убиты или взяты в плен", - сказал Холдернесс. "В этом не может быть никаких сомнений".

"Это видно, - сказал Генри, - и мы должны терпеливо ждать
результат".

Генри было позволено вернуться снова в суде в тот день. Он знал, что сильное
влияние способствовало хорошему обращению с ним, и учитывая
невозможность побега средь бела дня под множеством бдительных глаз
не было никаких причин, по которым он должен был находиться в большой тюрьме. Он надеялся
увидеть там Тиммендикваса, но шеф все еще оставался снаружи со своими
Воины Вайандотов. Вместо этого он встретил другого, которому не были столь рады. Когда он
завернул за угол большого бревенчатого здания, он столкнулся лицом к лицу с
Брэкстоном Уайаттом. Генри резко отвернулся, показывая, что он будет
избегать молодого отступника, как змеи. Но Уайатт окликнул его.:

"Генри, я должен сказать тебе несколько слов. Ты знаешь, что мы с тобой были
мальчишками там, в Уорвилле, и если я причинил тебе какой-то вред, то это
похоже, что счет между нами примерно равный. Я помогал вести войну
с повстанцами на Востоке. Я собрал там прекрасную группу. Я
был ее лидером и важным человеком, но та банда была уничтожена.
и вы были главным инструментом ее уничтожения.

"Почему вы все это говорите?" - коротко спросил Генри.

"Чтобы показать вам, что я в порядке, и что я теперь лоялистов не
ради наживы, а в лицо то, что я страдаю за него".

Генри посмотрел на него в изумлении. Зачем Брэкстону Уайатту говорить все это
тому, кого он ненавидел больше всего? Затем он внезапно понял причину. Глубоко
в сердце каждого, независимо от того, насколько извращенным он может стать, есть
некоторое желание получить хорошее мнение других. Отступник стремился
оправдать себя в глазах молодежи, который был на некоторое время
товарищ детства. Он почувствовал что-то вроде жалости, но знал, что ничего хорошего
из дальнейшего разговора между ним и Брэкстоном Уайаттом не выйдет.

"Конечно, вы имеете право на свое мнение, Брэкстон, - сказал он, - но оно
никогда не может быть моим. Твои руки красны от крови твоего народа, нашего народа
и между нами никогда не может быть никакой дружбы.

Он увидел сердитый огонек, вспыхнувший в глазах Уайатта, и отвернулся. Он
чувствовал, что при сложившихся обстоятельствах не может с ним ссориться, и он
знал, что если бы они были в лесу, они снова будут как горькая
враги как никогда. Для него было облегчением встретить Холдернесса и еще одного человека.
молодой офицер, Десмонд, также недавно прибывший из Англии, и такой же
невежественный, как Холдернесс, в вопросах дикой природы и ведения войны. Он нашел их
справедливая и щедрая противников, и в его сердце, он освобождает их от
вину за ужасные последствия после британского альянса
с индейцами.

Они взяли Генри на всю внутреннюю цепь из стены, и он, как
ну, как они, был специально заинтересован в перспективе через реку. A
платформа шириной в четыре фута была построена напротив частокола на таком же расстоянии
от вершины. К нему через определенные промежутки времени вели узкие ступеньки,
и здесь в случае нападения стрелки пригибались и вели огонь из своего
скрытого бруствера. Рядом и под высоким берегом текла река,
широкий, глубокий поток, несущий сток из этих могучих внутренних морей,
верхней цепи Великих озер. Течение реки, глубокое, синее
и безмятежное, и леса за ним, массивные, темные и зеленые, заставили Генри
осознать, как горько быть пленником. Здесь, отделенный от него
всего в нескольких футах была свобода, огромный лес с его сверкающими водами
который он любил. Вопреки себе, он вздохнул, и оба, Холдернесс и
Десмонд, понимая, промолчали.

Рядом с ними было что-то вроде эстакады, которая тянулась к реке,
хотя и не доходила до нее на много футов.

"Что это?" - спросил Генри, с любопытством разглядывая ее.

"Предполагалось, что это будет пирс для погрузки или разгрузки лодок",
ответил Холдернесс. "Они сказали мне, что полковник Гамильтон начал это, в
надежде, что это будет полезно в чрезвычайной ситуации, но когда полковник де
Пейстеру удалось добиться командования, и он остановил там работы, решив
что это может принести такую же пользу врагу, как и другу ".

Генри больше не обращал внимания на недостроенный пирс, и они спустились
с платформы на землю, их внимание привлек какой-то
шум у самых дальних ворот. Когда они еще раз взглянули на
причину суматохи, они поспешили вперед.




ГЛАВА XI

КРИК Из ЛЕСА


Зрелище, представшее глазам Генриха и его английских друзей, было одним из тех, которые
вероятно, возбудили любопытство. Отряд из десяти солдат и
двое вайандотов, отправившихся за четырьмя товарищами юноши, возвращались
, но они не привезли с собой ни пленных, ни каких-либо трофеев
от убитых. Вместо этого у одного из вайандотов рука была грубо перевязана
один солдат пропал без вести, а четверо других получили ранения.

Генри внутренне рассмеялся, и это был смех, полный удовлетворения и
триумфа. Отряд нашел четверых, но предвидение его не подвело
его. Сол без Шифла и остальные были на страже. Они были найдены,
потому что они позволили себя найти, и, очевидно, они это сделали
сражались, используя все преимущества засады и умения. Он инстинктивно чувствовал
, что они не понесли никакого серьезного ущерба.

"Они не приводят твоих друзей", - сказал Холдернесс.

"Нет, - сказал Генри, - и не вернуть все сами. Я не
хочу похвастаться, Господа, но я предупреждал вас, что мои товарищи будут
трудно принять".

Генри увидел, что к группе присоединился полковник де Пейстер, и заметил также, что его
лицо выражало сильное огорчение. Поэтому, не желая открыто ликовать, он счел
разумным отойти в сторону.

"Если вы не возражаете, - сказал он молодым офицерам, - я готов пойти
в мою камеру, и, если вы потрудитесь позже рассказать мне о том, что произошло,
вы знаете, я буду рад это услышать.

"Возможно, это было бы целесообразно", - сказал Холдернесс, и, соответственно, они заперли
его внутри, где он терпеливо ждал. Он услышал шум множества голосов
снаружи, но те, кому принадлежали голоса, не приближались к нему.
он ждал, сгорая от любопытства. Он ничего не слышал
почти до ночи, когда вошел Холдернесс с солдатом, который
принес ему ужин. Холдернесс, казалось, был несколько огорчен
неудачей компании де Пейстера, и он немного посидел в
тишина. Генри, понимая, что молодой англичанин должен обладать определенным
чувство его собственного, дождался, когда он должен выбрать, чтобы говорить.

- Я должен признаться, старина, - сказал наконец Холдернесс, - что ты
был прав до конца. Я тебе не верил, но ты знал своих
собственных друзей. Для нас это был удар в лицо, и, честное слово, я не понимаю, как
у них это получилось. Вайандоты, похоже, очень скоро нашли тропу, и она
вела на большое расстояние через лес, пока они не вышли к глубокому ручью.
Наши люди могли перейти ручей вброд, держа свои винтовки и мушкеты над водой.
их головы, что они и взялись сделать, но человек, стоящий в воде по шею
не готов к бою. В этот момент по ним был открыт огонь
и они были вынуждены как можно поспешнее отступить.
Вы должны признать, мистер Уэр, что они оказались в невыгодном положении.

"Я признаю, что он достаточно свободно", - сказал Генри. "Это опасная вещь, чтобы попробовать
пересечь глубокий поток в лицо смелого врага, который знает, как
стрелять. И, конечно, это была засада, тоже. Это то, что нужно
будьте осторожны в лесу".

"Это правда, что я учусь каждый день", - сказал Холдернес, кто ушел,
желая заключенному, поскольку он не хотел давать условно-досрочное освобождение и выезжать в
Канаду, скорейшего обмена с американцами на какого-нибудь британского пленника, имеющего значение
. Генри не жалел, что его оставили в покое, поскольку он пытался
понять через их персонажей план своих товарищей. Пол бы
стремился к скорейшим действиям, Джим Харт согласился бы с ним, но хитрый
Бесшумный Сол, обладающий терпением, равным терпению любого индейца, не стал бы рисковать
ничем, пока не пришло бы время, и его поддержал бы
осторожный темперамент Молчаливого Тома. Несомненно, бесшумный Сол бы
по-своему. Ему также следовало проявить чрезвычайное терпение; качество, которому
он научился давным-давно, и он удобно устроился на своем
тюфяке для ночного отдыха.

Второй подвиг его товарищи рекомендовали ему чудесно. Он
не говорите глупости, когда он сказал больше, чем тот, который он хотел
побег. Пятерка уже давно превратилась в прекрасную машину, которая работала
с большой точностью и мощью, и их главными принципами были следующие:
когда один попадает в беду, все остальные должны рисковать всем ради него.

Он заснул, но проснулся незадолго до полуночи. Светила яркая луна.
светит в его окно, и маленькая деревушка в стенах было
очень тихо и спокойно. Он повернулся на другой бок и закрыл глаза, чтобы
снова заснуть, но он был беспокойным, и сон не приходил
. Затем он встал и стоял у окна, глядя на части
суда, которые лежат в пределах диапазона. Ничего не мешало. Конечно, там были часовые.
Но они не проходили над территорией, на которую выходило его окно.
Тишина была очень глубокой, но вскоре он услышал звук, очень слабый и
очень далекий. Это был странный крик совы, который разносится так далеко по
тихая ночь. Никакая нота дикой природы не могла быть более характерной, но
она была повторена определенное количество раз и с определенными интонациями,
и легкая дрожь пробежала по спине Генри. Он знал этот крик. Это был
сигнал. Его друзья разговаривали с ним, пока другие спали, посылая
голос через леса и воды, говоря ему, что они были там, чтобы
помочь.

Затем ему в голову пришла странная, капризная идея. Он отвечал.
Второе окно со стороны реки, слишком узкое, чтобы человек мог пройти
через него, было открыто, и, приложив к нему лицо, он отослал назад
ответный крик, долгая, странная, воющая нота. Он немного подождал и
снова услышал голос с дальнего берега реки, точный
ответ на его собственный, и он знал, что четверо там поняли.
Цепочка связи была установлена. Теперь он вернулся к своему тюфяку
, легко заснул и мирно проспал до утра.

На следующий день франко-канадцев в деревне охватили суеверия.
и многих индейцев. Второго рядового, которого поздно избили возле леса
, унесли. Были обнаружены следы борьбы. Крови не было.
был потерян, но рядовой Майерс исчез так же бесследно, как и его предшественник
. Для многих людей, которые сидели в ложах, ни в кают нем
казалось, жутко, но это наполняло сердце де Peyster от ярости. Он
посетили Timmendiquas второй раз в своей ложе из шкур и говорит с
некоторое количество тепла.

"Вы великие воины, - сказал он, - люди, которые могут что-нибудь тропа через
лес. Почему они не могут найти эту жалкую группку
мародеров, всего четверо?"

- Они нашли их, - серьезно ответил Тиммендиквас. - они забрали ваших
солдат, но ваши солдаты вернулись без них. Теперь у них в руках двое из них.
ваши люди в плену, но в этом нет вины вайандотов или их братьев
из союзных племен. Мы спокойно ждем здесь, пока другие подарки
, которые вы обещали нам, доставят с Ниагары.

Де Пейстер закусил губу. Он опрометчиво пообещал больше и больше подарков
за что ему придется отправить на Ниагару, и Timmendiquas было
спокойно объявил, что воины останутся в Детройте, пока они не
пришли. Этот был сделан еще один большой задержкой и De Peyster бушевали внутри,
хотя он старался скрыть это. Теперь он сделал такое же усилие на
самостоятельная команда, а мирно ответил: :

- Я выполняю все свои обещания, Тиммендиквас, и все же признаюсь тебе, что
это дело меня сильно раздражает. Как злокачественных повстанцев и один из самых
хлопотно наших врагов, я бы предметом изделия для изоляции,
но два из моих людей находятся во власти своих друзей, и они могут взять
реванш".

"Де Пейстер говорит мудро", - сказал Тиммендиквас. "Хорошо выбирать, когда нанести удар".
"Время выбирать".

Не получив удовлетворения, де Пейстер вернулся ко двору, где
он увидел, как Генрих очень спокойно ходит взад-вперед. Зрелище наполнило его
от злости. Этот заключенный не причинил ему слишком много раздражения, и он
никакой бизнес не выглядеть таким довольным. Он начал приписывать задержка в
переговоры с Генри. Он, или, по крайней мере, его товарищи, заставляли его
выглядеть невежественным и глупым перед вождями. Он не мог удержаться от
взрыва гнева. Подойдя к Генри, он яростно положил руку ему на
плечо. Великий юноша был удивлен, но спокойно отвел его
руку и сказал:

"Чего вы хотите, полковник де Пейстер?"

"Я многого желаю, но чего я особенно не желаю сейчас, так это увидеть
ты разгуливаешь здесь, очевидно, такой же свободный, как и мы!

"Я в твоих руках", - сказал Генри.

"Ты можешь оставаться в тюрьме", - сказал де Пейстер. "Ты будешь в стороне от дороги"
и там ты будешь в гораздо большей безопасности.

"Ты здесь командуешь".

- Я знаю это, - мрачно сказал де Пейстер, - и ты отправишься в тюрьму.

Соответственно, Генри был помещен в тесную камеру, где он оставался в течение
дней, не видя никого, кроме солдата, который приносил ему еду
и воду, и от которого он вообще не мог получить никаких известий. Но он не стал бы
жаловаться этому солдату, хотя заключение было
жутко надоедливый. Он был всю неделю в стенах. Такая вещь
никогда раньше не было в его жизни, и часто он чувствовал, как если бы он был
задыхается. Временами казалось также, что огромное тело, которое делало его
замечательным, уменьшалось. Он знал, что это был всего лишь эффект
воображения, но оно преследовало его, и теперь он понимал, как можно
зачахнуть от простого одиночества и бездействия.

Его разум прокручивал в голове бесчисленные сцены напряженной деятельности, которые
были переполнены в последние три или четыре года его жизни. Он был
много раз подвергался большой и неминуемой опасности, но это всегда было лучше, чем
лежать здесь, между четырьмя стенами, которые, казалось, приближались с каждым днем. Он
вспомнил густые леса, деревья, которые он любил, сверкающие воды,
озера, реки и ручьи; он вспомнил погоню за крупной дичью,
олень и буйвол; он вспомнил лица своих товарищей, как они
шутили друг с другом и сражались бок о бок, и еще раз он
понял, как ужасно для человека, когда его приходы и
походы ограничены пространством в несколько квадратных футов. Но он решил , что он
не жаловался, не просил об одолжении де Пейстера или Колдуэлла
или кого-либо из них.

Однажды он увидел, как Брэкстон Уайатт подошел к окну и заглянул внутрь. Взгляд
отступника был полон нечестивого триумфа, и Генри знал, что он был здесь
с особой целью ликования. Он сидел спокойно и неподвижно, пока
отступник пристально смотрел на него. Уайатт оставался у окна целых полчаса
, ища какой-нибудь признак страдания или хотя бы подтверждение
своего присутствия, но не получил ни того, ни другого и пошел дальше, оставив
молчаливую фигуру, полную ярости.

На десятый день Холдернесс пришли с солдатом. Генри знал, что его
лицо, что он хотел что-то сказать, но он ждал лейтенанта
говорить первым. Холдернесс заерзал и некоторое время не переходил к реальной теме разговора
. Он с сочувствием говорил о заключении Генри в тюрьму и
отметил потерю его загара.

"Я знаю, тяжело сидеть вот так взаперти, - сказал он, - но это
удача войны. Теперь я полагаю, что если бы меня схватили американцы, они
сделали бы со мной то же, что полковник де Пейстер сделал с вами.

"Я не знаю", - честно ответил Генри.

"Я тоже, но мы предположим это, потому что я думаю, что это вероятно. Теперь
Я хочу сказать тебе, что мы собираемся выпустить тебя снова. Некоторые из
нам, скорее, восхищаюсь твоей храбростью и тем, что вы сделали нет
жалобы. Кроме того там было еще одно письмо из тех нахалов
твои друзья".

"А!" - сказал Генри, и теперь он проявил большой интерес.

"Да, еще одно письмо. Оно пришло вчера. Кажется, что там должно быть
какой-то сговор ... с Франко-канадцев, я полагаю. Лесники, я
конечно, обычно не носит с собой бумаги, на которой написать
Примечания. Они также не могли знать, что ты был заперт здесь, если только
кто-то не сказал им. Но вернемся к сути. Эти наглые негодяи
сообщают в своем письме, что они слышали о вашем скором заключении и
что они мстят рядовым Дорану и Майерсу ".

Генри немного отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Он знал, что никто
из его товарищей не стал бы никого пытать.

"Они нарисовали довольно ужасную картину, пон хонор", - продолжил
Лейтенант Холдернесс: "и большинство из нас были тронуты страданиями
Дорана и Майерса. Мы обратились к полковнику де Пейстеру, мы
пытались убедить его, что ваше заточение в четырех стенах-это
бесполезно, все равно, и он присоединился к нашей просьбе. Завтра ты выйдешь на улицу
и погуляешь по траве, которая, я верю, будет приятна твоим ногам
".

"Лейтенант Холдернесс, я благодарю вас", - сказал Генри таким тоном
подчеркнутой благодарностью, что Холдернесс вспыхнуло от удовольствия.

"Я понял, - продолжал Генри, - как это чудесно -
ходить по небольшой травке и дышать воздухом, которым я не дышал
раньше".

- Я понимаю, - сказал лейтенант Холдернесс, глядя на узкие стены,
- и, клянусь Юпитером, я надеюсь, что ваши люди никогда не схватят меня.

"Если они это сделают, и они запрут тебя, а я буду там, я сделаю все возможное, чтобы
вывести тебя на воздух, так же, как ты сделал это для меня".

"Ей-богу, я думаю, что вы бы так и сделали", - сказал Холдернесс.

Руки двух официальных врагов встретились в сердечном пожатии. Они были
молоды и великодушны. Радости жизни, даже в качестве заключенного, теперь нахлынули на Генри с новой силой.
Он и не подозревал раньше, что воздух может быть таким чистым и острым, доставляющим такое наслаждение и такой источник силы для легких.
...........
........... Фигура , которая , казалось , съежилась в узких стенах
внезапно расширился и почувствовал, что способен на все. Сила вернулась в
обновленном объеме в каждую мышцу. Перед ним за стенами изгибался
темно-зеленый мир, живой, интенсивный, полный всего, что он любил. Это
был там, что он хотел идти, и его уверенность, что ему удастся сбежать
поднялся выше, чем когда-либо.

А Сварт фигура прошла мимо него и тихо сказал на ухо: "смотреть
река! Всегда следи за рекой!

Это сказал Ладжоне, и он уже был в двадцати футах от нас,
не обращая внимания ни на Генри, ни на Холдернесса, спеша по какому-то
поручение, связанное с его бизнесом по отлову и торговле. Но Генри
знал, что его слова полны смысла. Несомненно, он каким-то образом общался
с четверкой, и они использовали его как посыльного. Это
выглядело вероятным. Ладжоне, как и многие представители его расы, не испытывал любви к
завоевателям. Он дал слово следить за рекой, и Генри намеревался
выполнять это так хорошо, как только мог.

Он подождал некоторое время, чтобы не вызвать подозрений, а затем
предложил Холдернессу снова прогуляться по платформе
частокола. Лейтенант довольно охотно согласился, и вскоре они
постоял там, глядя вдаль вверх и вниз по реке и на леса на другом берегу
Канады. По течению плыли каноэ, по большей части маленькие,
в них сидел один человек, но все эти люди были индейцами.
Некоторые дикари пришли с берегов Северных вод.
Чиппева, или черноногие, которые были вооружены луками и стрелами и чьи
одеяла были из шкур. Но они слышали о Детройте и привезли с собой
меха. Они возвращались с яркими одеялами и ружьями или мушкетами.
Генри с интересом наблюдал за ними. Он пытался прочитать некоторые
значение для него этой реки и ее обитателей. Но если текст
и был там, то он был неразборчив. Он видел только огромное сверкающее течение,
время от времени разбивавшееся на мелкие волны под легким ветерком,
и индейские каноэ, в которых ярко отражались их молчаливые обитатели
на его поверхности, как картинки в полированном зеркале. Он снова напряг
с глаз и ума. Он осмотрел каждый каноэ. Он заставил свой мозг, чтобы
строить хитроумных теорий, которые могут что-то означать, но все пришли к
нет.

- Странные люди, - сказал Холдернесс, которому показалось, что Генри наблюдает за ними
индейцев, как его собственное любопытство, лишь тот, кто видит
инопланетная раса.

"Да, странные они", - ответил Генри. "Мы всегда должны учитывать
разница. В некоторых вещах, таких как познание природы и дикой природы
, они - древняя, очень древняя раса, далеко продвинувшаяся вперед. В большинстве других они
всего лишь маленькие дети. Когда-то я долгое время был у них в плену
.

- Расскажи мне об этом, - нетерпеливо попросил Холдернесс.

Генри согласился по двойной причине. Он не возражал против того, чтобы рассказать
о своем пленении, и он хотел, чтобы Холдернесс остался там на
частокол, откуда он мог наблюдать за рекой. Пока его глаза следили за происходящим, его
язык рассказывал хорошую историю. У него была сила описания, потому что он
глубоко чувствовал то, что говорил. Он рассказывал о бескрайних лесах и
реках Запада, о бескрайних равнинах за ними, об огромных стадах буйволов,
которые проходили за день, и об ужасных штормах, которые иногда
раздался грохот из бесконечных глубин равнин. Холдернесс
слушал, не перебивая, и в конце глубоко вздохнул.

"Ах! вот это надо было пережить!" - сказал он. "Никогда нельзя забыть такого
жизнь, такие приключения, но нужно быть стальным, чтобы выдержать это!

"Я полагаю, для этого нужно родиться", - сказал Генри. "Я не знал другой жизни, кроме как
в дикой местности, но мой друг Пол, который читал книги, часто
рассказывает мне о мире городов за ее пределами ".

"Разве вам не хотелось бы съездить туда?" - спросил Холдернесс.

"Чтобы посмотреть, да, возможно, - задумчиво ответил Генри, - но не для того, чтобы остаться надолго"
. Я ничего не имею против людей. У меня одни из лучших друзей, которые когда-либо были у человека
и у нас в Кентукки тоже есть замечательные люди, Бун, Кентон,
Хэррод, Логан и другие, но подумайте, как это славно - быть
преодолевайте сотни миль, когда вам заблагорассудится, чтобы побывать в регионах, которые вы никогда раньше не видели
, найти новые реки и новый Лос-Анджелескес, и чувствовать это
со своей винтовкой ты всегда можешь защитить себя - меня это устраивает. Я полагаю,
придет время, когда такой жизнью жить будет невозможно, но ее можно прожить
сейчас, и я счастлив, что пришло мое время ".

Холдернесс помолчал. Он все еще чувствовал чары дикой природы, которые
Генри наложил на него, но через минуту или две это начало проходить.
Его натура была совершенно иной. В его жилах текла кровь
поколений, живших на мягких и защищенных английских землях, и
бескрайние леса и тишина, какими бы храбрыми людьми он ни был, внушали ему
благоговейный трепет.

Генри тем временем все еще наблюдал за проплывающими мимо каноэ. Последний из них был
теперь далеко вниз по реке, и они с Холдернессом смотрели на него, пока он
не превратился в точку на воде, а затем, как и остальные, исчез из виду.
Затем он и его английский друг вышли из-за частокола на
недостроенный пирс и смотрели, как сумерки опускаются на огромный лес.
Это заходящее солнце и медленно красный свет, попадая на филиалы
деревья всегда обратился к Генри, но это впечатление Холдернесс, не
пока привык к нему, с чувством таинственности и благоговения.

"Я думаю, - сказал он, - что тишина действует на меня больше всего. Когда
Я стою здесь и смотрю на этот нетронутый лес, с которым, как мне кажется, я столкнулся лицом к лицу.
первобытный мир, в который еще не пришел человек. Почти в воображении
можно было увидеть мамонта или огромного саблезубого тигра, пьющего на дальнем берегу реки.
"

"Вы можете увидеть пьющего оленя", - сказал Генри, указывая длинным
указательным пальцем. У Холдернесса было менее острое зрение, но в конце концов он смог
разглядеть фигуру животного. Оба смотрели, но вскоре
сгущавшиеся сумерки скрыли изящную форму, а затем погружается в темноту
ручей, который теперь тек медленным серым течением. Позади себя они
слышали обычные звуки в форте, но ничего не доносилось из огромного
леса перед ними.

"Все та же тишина", - сказал Холдернесс. "Она становится все более жуткой".

Едва последние слова слетели с его губ, как из леса донесся
низкий и протяжный воющий крик, невыразимо печальный, но в то же время решительный
с оттенком свирепости. Звучало так, будто первый в жизни, одинокий и свирепый,
только что вошел в этот первобытный мир. Холдернесс поежился, без
зная, почему.

"Это вой волка, - сказал Генри, - возможно, какого-нибудь изгоя"
из стаи. Он, вероятно, голоден и одинок, и он
рассказывает об этом миру. Слушайте его снова!"

Генри подался вперед, прислушиваясь, и молодой Холдернесс не
обратите внимание на его настойчивое желание. Крик повторился, и волк дал ему
перегибы, как данные в музыке.

"Это почти музыка", - сказал Холдернес. "Это волк, должно быть, поют
добрые песни".

"Да, - сказал Генри, - и, как вы заметили, это почти человеческий звук. Это
один из самых простых криков животных для имитации. Мне не потребовалось много времени.
долго учиться этому".

"Ты действительно можешь повторить этот крик?" - недоверчиво спросил Холдернесс.

Генри слегка рассмеялся.

"Я могу повторить это так ясно, что вы не заметите разницы", - сказал он
. "Все деньги, которые у меня есть, - это один серебряный шиллинг, и я готов поспорить на это
с вами, что я добьюсь успеха, и вы сами будете судьей".

"Договорились", - сказал Холдернес, "и я должен сказать, что вы показываете духу
уверенность в себе, когда ты мне позволишь, один из wagerers, решать".

Генри немного присел на бревна, почти по-волчьи,
и тут менее чем в трех футах от Холдернесса раздался протяжный вой
крик был таким яростным и свистящим, что, несмотря на его природную храбрость,
конвульсивная дрожь охватила молодого лейтенанта. Крик, хотя
жалобная нота никогда не пропадала, становился все громче, пока не пронесся над
рекой и не проник в великий канадский лес. Затем он умер
медленно, но эта свирепая нота оставалась в нем до последнего.

"Ей-богу!" - это было все, что смог сказать Холдернесс, но в тот же миг рядом с ним снова раздался крик
, и теперь в нем было много модуляций и
интонаций. Оно выражало голод, гнев и одиночество. Это был почти
человеческий крик, и, на мгновение, Холдернесс почувствовал трепет странного
молодежь рядом с ним. Когда стихла последняя вариация крика и
эхо затихло вдали, лейтенант с серьезным видом достал из
кармана блестящий шиллинг и протянул его Генри.

"Ты легко победил", - сказал он. "Послушай, ты делаешь это так хорошо, что настоящий
волк сам оказывается одураченным".

Ответный крик раздался от волка в канадских лесах, а затем
глубокая тишина снова воцарилась над лесом и рекой.

"Да, я одурачил его", - небрежно сказал Генри, кладя шиллинг в карман.
его карман. "Я говорил тебе, что это был один из самых простых криков животного, который можно было
имитировать".

Но он был вынужден снова отвернуться, чтобы
Холдернесс мог и не увидеть его сияющих глаз. Они были там, верные.
четверо. Несомненно, они подавали сигналы много раз раньше, но никогда не теряли надежды.
Они упорствовали, пока не раздался ответный крик.

- Мы войдем? - спросил он у Холдернесса.

"Я охотно", - ответил лейтенант. "Вы не должны думать обо мне хуже, не так ли?
если я признаюсь, что все еще немного боюсь этого
пустыне ночью? Я никогда не был к этому привыкли, и в эту ночь в
особенности вой волка делает его все более странное для меня".

Наступила ночь, необычно холодная для этого времени года, и
Генри тоже захотел пойти. Но когда он вернулся в свою маленькую комнату, там
показалось еще теснее, чем когда-либо. Это не было подходящим местом, чтобы быть дома
человека. Воздуха ложится тяжелым бременем на его легкие, и он почувствовал, что у него нет
больше не было терпения ждать. Сигнал его товарищей заставил
каждый пульс в его венах участиться.

Но он заставил себя спокойно сесть и все обдумать. Lajeunais
велел ему смотреть на реку; он смотрел и с этого момента
первый признак появился. Затем Lajeunais, вне всякого сомнения, имел в виду его, и
он должен смотреть туда всякий раз, когда он мог, ведь, в любой момент, второй
знак может прийти.

На следующий день и несколько последующих дней его держали в тюрьме по приказу
Полковника де Пейстера. Командир, казалось, пребывал в нерешительном настроении
. Сейчас он впадал в уныние, а потом к нему приходили приступы мужества и
энергии. Генри услышал от Холдернесса, что переговоры с
Тиммендиквасом еще не завершены, но они становятся все более
благоприятный. Прибыл свежий запас подарков, многочисленных и дорогих,
с Ниагары. Шауни и Майами горели желанием немедленно выступить против
Кентукки. Только вайандоты все еще возражали, требуя клятв от
Королевских командиров в Монреале и Квебеке, что всем племенам должна быть оказана
помощь в случае ответного нападения кентуккийцев.

"Но я думаю, что примерно через неделю - максимум через две недели", - сказал Холдернесс.
самое большее - Тиммендиквас отправится в поход". "Несколько из
наших солдат пойдут с ними, и весь отряд номинально будет находиться
под командованием полковника Уильяма Колдуэлла, но Тиммендиквас, из
конечно, будет настоящим лидером".

"Ты идешь с ними?" - спросил Генри.

"Нет, я остаюсь здесь".

"Я очень рад этому".

"Почему?"

- Потому что вы на самом деле не знаете, что такое набег индейцев.

Тон Генри был таким многозначительным, что Холдернесс густо покраснел, но он
промолчал. Через некоторое время он ушел, и Генри снова стал добычей
в самые мрачные мысли. Птица, с его армией и его пушка, несомненно
достигли Кентукки к этому времени и был занимаются разрушением.
Тиммендиквас, несомненно, начнет очень скоро - он верил словам
Холдернесс - и, возможно, ни одно поселение не избежало бы его. Это была
самая ужасная участь - быть брошенным на произвол судьбы в такое время. Раньше у него
всегда были силы бороться.




ГЛАВА XII

НА КАНОЭ ПО РЕКЕ


Прошло еще две недели и поведения де Peyster в том, что касается Генри
опять же регулируется рывками. Иногда ему разрешали ходить в
большой двор в частокол. На четвертую ночь он услышал
условный крик-и снова из канадских лесах. Теперь, как и в первую ночь
, это был голос совы, и он ответил ей из окна.

На шестой день ему разрешили выйти на улицу, и, как и прежде,
Холдернесс сопровождал его. Он сразу заметил необычную суету и все
признаки интенсивных приготовлений. Множество индейцев из разных племен
проходили мимо, и из большого кирпичного здания, используемого в качестве склада
оружия и боеприпасов, они получали припасы. Несмотря на свое обычное
оставляем все они показали продолжительности и восторг, и Генри сразу понял
что Великая экспедиция под Timmendiquas, Колдуэлл и Герти была
о отходить. Если бы он не знал, то рядом был бы тот, кто взял
рад был просветить его. Брэкстон Уайатт, в королевской форме, встал
рядом с ним и сказал:

"Прости, что прощаюсь с тобой, Генри, потому что пребывание в Детройте было
приятным, но мы уезжаем завтра, и я не думаю, что от
Кентукки что-то останется, когда мы закончим. Жаль, что вы должны иметь, чтобы провести
время здесь, пока это все происходит. Сам Timmendiquas ведет нас и
вы знаете, что он человек".

Лейтенант Холдернесс, кто был с Генри, глаза Уайатта с сильным
немилость.

"Я не думаю, что вам подобает, капитан Уайатт, разговаривать в такой
манере с заключенным", - сказал он.

Но Уайатт, дома в лесу и уверен в своем месте, было все
преимущество. Он вернулся внаглую:

- Вы должны понимать, лейтенант Холдернесс, что война в американских лесах
несколько отличается от войны на открытых полях Европы. Более того,
едва ли вам, как лейтенанту, подобает упрекать капитана.

Холдернесс густо покраснел и хотел что-то сказать, но Генри положил руку
на его плечо.

"Не обращайте на него внимания, лейтенант", - сказал он. "Он в некотором роде
бешеный пес, готовый укусить все, что встанет у него на пути. Пошли, давай
еще раз взглянем на реку".

Холдернесс мгновение поколебался, а затем пошел с Генри. Лицо Уайатта
почернело от гнева, но он не осмелился последовать за ними и устроить
сцену. Пока они были во дворе, суматоха усилилась из-за
неожиданного прибытия к западным воротам. Рядовой Доран, безоружный, с
руками, связанными за спиной, с повязкой на глазах, но в остальном неповрежденный,
внезапно появился в деревне и был немедленно доставлен в форт.
Теперь, окруженный любопытствующей толпой, он казался ошеломленным и к тому же
испуганным. Генри сразу понял, что он боится своих офицеров,
и что оно не было вызвано никакого страдания в неволе. По правде говоря,
Частная Доран очень хорошо смотрится, потерпев ни уменьшением либо
обхват или румянец. Его опасения в отношении его офицеры были оправданы,
как он был доставлен сразу до полковника де Peyster, который осмотрел его с
наибольшей выраженности.

Но опасения рядового Дорана дали ему готовые и ясные ответы. Он
был схвачен, это правда, но это сделали люди со сверхчеловеческими навыками и
интеллектом. Затем, с завязанными глазами и связанными руками, его увезли прочь
в лес. Как далеко он продвинулся, он не знал, но когда был разбит лагерь.
сделано это было в густой лес. Ни он догадывался, в чем
направление его лежал из Детройта. Он был зарегистрирован там по собственной Майерс, кто
были похищены точно так же. Четверо похитителей сказали им, что
их держали в качестве заложников, и им много раз угрожали, но на самом деле они
ни от чего не пострадали. Один человек, которого другие называли Шиффлесс Сол
угрожал им странными наказаниями, о которых они никогда раньше не слышали
но с помощью сока какой-то травы он вылечил рядового Майерса от
синяк, который он получил в борьбе, когда попал в плен.

Этот допрос проводился публично в суде, и Генри все слышал.
Он улыбнулся при упоминании Ши'бесса Сола, зная его манеру выражаться,
и его искреннее отвращение ко всем формам жестокости. Наконец, согласно
продолжению рассказа Дорана, они решили, что заложники
больше не нужны. Очевидно, они верили, что их друг
не пострадал от жестокого обращения, или ожидалось какое-то важное движение.
Соответственно, ему завязали глаза, связали руки и увели прочь
ночью двое мужчин по имени Длинный Джим и Молчаливый Том. Они оставили его
ближе к утру, сказав, что других пленных будут доставлены на
день следующий. Когда псы начали огрызаться на его лодыжках, он знал, что он был
возле села неподалеку от Детройта, и он кричал о помощи. Остальное рассказал
сам.

Дорана, после серьезной оценки, отправили по своим делам. Генри был
очень вдумчив. Рядовой Доран не говорил о переправе через какую-либо реку, и
следовательно, лагерь его товарищей должен был находиться по эту сторону Детройта. Но
все сигналы поступали с дальнего берега. Несомненно, бесшумный Сол
переправился туда, чтобы издавать крики, и у них должна быть лодка,
предположение, которое хорошо сочеталось с предупреждением ему следить за рекой
. Размышления только укрепили его убежденность, и он решил, что, если
возможно, избежит гнева де Пейстера, поскольку снова оказаться взаперти могло
все испортить. Он чувствовал, что скоро придет время действовать, хотя и не знал,
как именно и где.

Вокруг форта и деревни были выставлены усиленные дозоры, чтобы заманить этих четверых в ловушку
следующей ночью, когда они пришли за рядовым Майерсом, они прибыли за ним. Оба
Герти и Блэкстафф рассказали полковнику де Пейстеру , что лесные бегуны
они сдержат свое обещание, и командир был чрезвычайно озабочен тем, чтобы
схватить наглых бродяг, которые так сильно его раздражали. Генри слышал
кое-что об этом от Холдернесса, и на мгновение его охватило опасение,
но он вспомнил все мастерство своих товарищей. Они бы
никогда не попали в ловушку.

Ночь стала совсем темной, прошел кратковременный дождь. Луны не было.
Звезды скрылись. Но примерно за два часа до рассвета
раздался громкий крик, и часовые, прибежав на место, обнаружили
белого человека с завязанными глазами и связанными руками, привязанного в зарослях шиповника. IT
частная Майерс, и его рассказ был практически таким же, как
Частная Доран. Он привел в ночь, он не знал, куда. Затем,
один из его похитителей, который именно, он не мог сказать, так как у него были завязаны глаза,
слегка толкнул его, и он больше не видел и не слышал их. Он
пытался прийти в направлении, в котором он думал Детройт лей, но
он запутаться среди терновника, и тогда он закричал
сверху его голос.

Полковник де Пейстер был глубоко возмущен. Он обратился с суровыми упреками к
несчастному рядовому, который ни в чем не был виноват, и предложил ему присоединиться к его
товарищ в опале. Лучших индейских следопытов отправили на поиски
тропы лесных бегунов, которую они нашли и пошли по ней только до того, как она закончилась
у широкой и глубокой реки. Индийские трейлеры согласились с
Генри считает, что в четырех обеспечил лодку, и они чувствовали, что это
было бесполезно искать на другой стороне.

Генри узнал обо всем очень рано, и в тот день в часы своей
свободы в суде он внимательно наблюдал за рекой, но ничего
не произошло. Очевидно, для его друзей еще не пробил час предпринять
какую бы попытку они ни задумали. Он убедился в этом, когда из
он увидел, что де Пейстер выставил патруль на реке.
Несколько индейских каноэ с воинами постоянно двигались вверх
и вниз. Сердце Генри упало при виде этого. Он все время был уверен,
что путь к отступлению лежит именно туда. Тем временем Тиммендиквас,
ренегаты и их мощные силы продвигались на юг, чтобы уничтожить
то, что осталось от Берда. Его охватило ужасное нетерпение, которое превратилось в
настоящую пытку. Он узнал, что патруль на реке был
создан для охраны от ужасного Джорджа Роджерса Кларка, который
угрожал Детройту. Кларк был настолько хитер, что мог
сделать круг над городом и спуститься к реке, но примерно через неделю
тревога прошла.

Генри провел время тревоги в его тюрьме, но когда де Peyster по
страхи в расслабленном ему разрешили снова свобода суда. Ни
Холдернесса и Десмонда не было видно, и он долго ходил взад и вперед
. За время заключения он похудел, и большая часть загара сошла с его лица
, но он не чувствовал никакого упадка
силы. На ходу он проверял свои мышцы и радовался, что они
они все еще были гибкими и мощными, как плетеная проволока. В то утро он услышал
зов волка с канадского берега, но не осмелился ответить.
Полчаса спустя к нему обратился сам полковник де Пейстер.

"Что ж, - сказал командир с иронией в голосе, - я вижу, молодой мистер Уэр,
что вы еще не сбежали".

"Пока нет, - ответил Генри, - но я обязательно это сделаю".

Полковник де Пейстер рассмеялся. Он был в прекрасном расположении духа. Почему
должно быть иначе? Он рассеял сомнения Тиммендикваса, и
теперь этот грозный вождь ушел с большими силами против
Кентукки. Поселения будут уничтожены, мужчины, женщины и дети,
и заслуга в этом достанется де Пейстеру.

"Вы, несомненно, уверенный в себе юноша", - сказал он. "Это твое хвастовство было сделано
некоторое время назад, и я не вижу, чтобы ты добился какого-либо прогресса.
Боюсь, что ты великий оратор и никудышный исполнитель ".

Генри был уязвлен его словами, но он не выказал огорчение.

"Я собираюсь убежать, - сказал он, - и это не будет долго, теперь, пока я
делать так".

Полковник де Пейстер снова рассмеялся, еще громче, чем раньше.

"Что ж, это достойный настрой, - сказал он, - и когда вы уйдете, вы будете
скажи своим друзьям, что в целом я не относился к тебе плохо".

"Я не жалуюсь", - сказал Генри.

- А теперь, чтобы показать мое великодушие по отношению к вам, - продолжал де Пейстер,
в котором рос юмор, - вы пообедаете со мной
в честь вашего скорого побега.

"Я готов", - сказал Генри, приспосабливаясь к его настроению. Жизнь такая, как
и его прекрасный природный восприятия наделила его своего рода
шестое чувство. У него появилось предчувствие, что то, что де Пейстер
задумал как шутку, окажется правдой, и это еще больше взбодрило его
желание присоединиться к тому, что задумал командир, должно быть насмешкой.

Де Пейстер повел их в комнату, где проходил первый банкет с участием
индейских вождей, но теперь присутствовали только он и Генри,
за исключением солдата, который принес еду с кухни и прислуживал за столом.
они.

- Садитесь, мистер Уэр, - сказал де Пейстер, взмахнув рукой и произнеся
голосом. Генри спокойно занял указанное место на противоположной стороне стола
, а затем командир тоже занял свое, в то время как слуга
принес еду и питье. Генри увидел, что де Пейстер был в необычном состоянии.
настроение, и он решил потакать ему в полной мере.

"Я больше, чем когда-либо, сожалею, что ты не один из нас, мой юный друг",
сказал командир, оценивая великолепные пропорции своего пленника.
- Каким бы опытным вы ни были в лесу, вы могли бы вскоре дослужиться до высшего командования.

- Начав с одной стороны, - беспечно сказал Генри, - я не могу перейти на другую.
другая.

"Уайатт, который, как я понимаю, был вашим товарищем по юности, сделал это".

"Умоляю, не просите меня подражать какому-либо примеру, приведенному Брэкстоном Уайаттом".

Полковник де Пейстер снова рассмеялся.

"Признаюсь, он не очень привлекательный юноша, - сказал он, - но вы бы
с нами считаются гораздо больше, чем с Брэкстоном Уайаттом.

"Я вообще никогда не буду считаться", - ответил Генри. "Я за свой народ
всегда".

Полковник де Пейстер, Тори, покраснел, но продолжил:

"Подумайте о наградах при короле. Это обширный и плодородный континент
и те, кто будет владеть им в его пользу, несомненно, получат обширные
поместья. Любой из нас может быть таким же великим феодалом, каким был сэр Уильям
Джонсон ".

"Если ты победишь", - сказал Генри, хотя он намеренно говорил легким тоном
.

"Нет никаких "если", мы обречены на успех, и теперь, сэр, как у нас
ели мы должны выпить за свой побег".

Служитель налил два бокала вина, и полковник де Пейстер поднял свой.
минуту или две он смотрел, как лопаются маленькие пузырьки.

"Здесь свой побег", - сказал он, бросая иронический взгляд на
края.

"Вот для моего побега", - сказал Генри, твердо встречая его взгляд и
на полном серьезе.

Потом они выпили.

- Честное слово, я верю, что вы имеете в виду то, что говорите.

- Конечно.

Де Пейстер с любопытством посмотрел на Генри.

- Пойдем, - сказал он, - выйдем наружу. Думаю, я сам присмотрю за тобой
какое-то время.

Когда они вышли из дома, из дома донесся протяжный жалобный вой.
Канадские леса. Некая дрожь, как если бы он смотрел в
будущее, побежал по венам Генри. Все его предчувствия были ближайшие
правда.

"Вы слышали, что волк?" - спросил de Peyster. "Это лишь пустыню
в конце концов, и это всего лишь точка в ней, как маяк в
море. Пойдем, пройдемся в ту сторону; это, пожалуй, единственный вид, который у нас есть.

И снова странная дрожь пробежала по венам Генри. Полковник де Пейстер
сам вел пленника именно туда, куда тот хотел идти.

"Я часто замечал, как вы прогуливались по частоколу с лейтенантом
Холдернесс, - сказал полковник де Пейстер, - теперь ты можешь пойти туда со мной.

"Я благодарю вас за приглашение", - сказал Генри, как два взобрался на один
маленькой лестницы и стояли бок о бок на частокол. - Разве
этот вид на великую реку и бескрайний лес не привлекает
вас, полковник?

"Временами", - ответил полковник де Пейстер несколько недовольным тоном.
"Мы видим перед собой край великолепной империи, и мне
нравится активная служба, которую я смог выполнять для короля, но
бывают моменты, когда мне хочется вернуться в Нью-Йорк, где я
родился, и который занимают королевские войска. Это аккуратный город, с
богатством и модой, и там можно наслаждаться жизнью. Теперь я думаю, не тот ли это
один из индейцев, которых я нес вахту на реке ".

Легкое каноэ с одним воином отчалило от дальнего берега
, где, очевидно, оно лежало среди густой листвы на
берегу. Казалось, никакая особая цель не воодушевляла сидевшего в нем воина.
И полковник де Пейстер, и Генри видели, что он был сильным человеком.
Очевидно, виандот. Легкими, на первый взгляд небрежными движениями
весло, он привел свое каноэ в поле диагонали к точке рядом
в середине потока. Затем он начал играть с каноэ, посылая
его туда-сюда длинными скользящими ударами или поднимая
резким рывком, который заставил бы его перевернуться в менее умелых руках.
Но так остры были суждения и так деликатны прикосновения воина
, что это ни разу не пролило воды.

"Замечательные ребята эти индейцы", - сказал полковник де Пейстер. "Как они
управляются с каноэ! Это почти как волшебство! Я искренне верю, что этот парень
выпендривается ради нашей пользы".

"Возможно", - сказал Генри.

"И это тоже хорошее представление. Ах, я думал, что в тот раз он уйдет; но
посмотрите, как быстро и изящно он выпрямился. Такое мастерство поистине
изумительно!"

"Так и есть", - сказал Генри, который наблюдал за каноэ и его пассажиром с
интересом, даже большим, чем у де Пейстера. В дальнем углу
частокола взад-вперед расхаживал часовой с винтовкой на плече
, а на другом конце еще один делал то же самое. Трое или четверо
свободные от дежурства офицеры тоже взобрались на частокол и наблюдали за
демонстрацией мастерства индейца.

Вдруг воин повернул каноэ в сторону частокола в
точки, где недостроенный Пирс выбежал к реке. Повышение
сам на каноэ он произнес длинный странный крик волк, то же
что приду еще не один раз из глубин канадских лесах.

Тогда удивительная вещь произошла. Де Пейстер стоял на платформе
, ближайшей к недостроенному пирсу. Генри внезапно схватил его за
плечи, толкнул на землю, как подстреленного, побежал вдоль платформы
и вниз по недостроенному пирсу на предельной скорости. Де Пейстер был уже на ногах.
в одно мгновение послышались шаги, и оба часовых, насторожившись, подняли винтовки
чтобы прицелиться.

Генри ни на секунду не замедлил шаг. Удивительная сила, рожденная
огромной силой и великим духом, наполнила все его тело. Он бросился к
концу пирса и, сосредоточив всю свою силу в одном могучем
усилии, прыгнул.

Никогда прежде Детройт не видел такого прыжка. Длинное тело вытянулось вперед,
руки выброшены параллельно голове, указывая в сторону воды. Это
было много футов от начала недостроенного пирса до реки, прыжок
это казалось сверхчеловеческим, но у Генри было преимущество в том, что он бежал вниз по склону
и каждый нерв был готов к максимальному усилию. После того, как он
прыгнул, и в течение нескольких коротких мгновений, пока он рассекал воздух, он
едва осознавал, что происходит, но он услышал треск
винтовка, и пуля, просвистевшая мимо него, просвистела на поверхности воды
. Один из часовых, насторожившись, выстрелил мгновенно, но
другой, держа палец на спусковом крючке, выжидал. Полковник де Пейстер тоже достал пистолет
и выжидал. Тихие возгласы, наполовину восхищенные, донеслись от большинства присутствующих.
те, кто на зубчатых стенах. Воин в каноэ направил свое маленькое суденышко
ближе к берегу, а затем мягко перевалил через дальний борт. Каноэ
медленно двигалось вниз по течению, но его недавний пассажир был невидим.

Генри, летящий как стрела по наклонной плоскости, упал в
глубокую воду. Невероятный прыжок был совершен. На несколько мгновений он был ошеломлен
и не сознавал ничего, кроме того, что его тело рассекает
течение реки. Затем силы и память вернулись,
и он понял, что стрелки наблюдают за ним. Слегка повернувшись на
сторону он поплыл вниз по течению, но подшипник в сторону противоположного берега так же быстро, как
он мог. Грохот винтовочного выстрела, каким-то образом мысленно воспроизведенный
в его ушах ревело, и вода там тоже пела, но он
плыл, спасая свою жизнь, и он все еще плыл, пока голова и грудь
казалось, он был готов взорваться. Вдруг он увидел темный силуэт над ним и в
сначала он подумал, что это какая-то огромная рыба. Затем он увидел, что это было тело
человека, висевшего на другой темной фигуре, которая, казалось, покоилась на
поверхности реки.

В одно мгновение его озарил Свет. Это был воин в каноэ , который
подал ему сигнал. Это мог быть не кто иной, как несравненный
Бесшумный Сол. Он рванулся вверх, хватая ртом воздух, и поднялся прямо рядом с
человеком и каноэ.

"Держи голову низко, Генри", - восклицали несомненный голос
непутевых один. "Пока они не могут видеть нас за каноэ, они не могут прицелиться"
и у нас больше, чем шансов."

Генри слегка держался за борт каноэ и тяжело дышал.

"Это был действительно мощный прыжок для тебя", - продолжил бесшумный Сол. "Я
не думаю, что кто-то другой смог бы это сделать, и ты сбылся, когда
стреляй, когда я подам сигнал. Мы победили, Генри! Мы выиграли, несмотря ни на что
шансы. Берегись! Пригнись! этот второй парень собирается стрелять!

Второй часовой стрелял метко, насколько это касалось каноэ.
Его пуля прошла сквозь верхнюю часть, но он мог
я лишь мельком видел фигуры за ним, и они были нетронуты.
Полковник де Пейстер тоже выстрелил из своего пистолета, но пуля не долетела. У двоих
или троих других на зубчатых стенах были винтовки, и они тоже стреляли,
безрезультатно. Каноэ плыло теперь очень быстро, и его все время относило
неуклонно к дальнему берегу.

Генри почувствовал напряжение, расслабиться. Взглянув на каноэ он увидел
цифры, бегущие вверх и вниз по частоколу, но он знал, что они были
диапазона. Благословенная свобода! Перед ним снова лежала дикая местность, которую
он любил и в которой мог свободно бродить, когда ему заблагорассудится. Он сказал
де Пейстеру, что сбежит, и сдержал свое слово. Теперь он посмотрел
на Шиффлесса Сола, своего верного товарища, и, вопреки себе, он
рассмеялся. Вода смыла большую часть краски с лица
бесхитростного, оставив только полосы.

"Сол, - сказал он, - ты лучший и умнейший друг, который когда-либо был у человека, но
сейчас ты не похож ни на индейца, ни на белого человека".

"Конечно, нет", - с готовностью ответил, что "мех минуту компьютер пользователя Шиф соль я
не то. Я водяная собака, trampin' 'раунд' в реку Детройт, но и
сам наслаждаюсь. Разве ты не счастлив тоже, Генри?"

"Я никогда в жизни так не плавал, - решительно ответил Генри, - и я могу
также сказать, что это, пожалуй, лучшее плавание в моей жизни. С остальными
все в порядке, Сол?"

- Скорее всего, так и есть. Они сидят вон там, в кустах, и ждут
наш мальчик Генри, который задержался допоздна, должен вернуться домой. Я тоже считаю,
что они видели все, что произошло, включая этот
вечный твой могучий прыжок.

"Когда человек прыгает, спасая свою жизнь, он склонен прыгать хорошо", - сказал Генри.

"Я знаю, что прыгнул бы", - сказал Шиффлесс Сол. "Послушай, Генри, мы идем к
преследуемый".

Генри оглянулся в сторону изгороди, и увидел войсками и индейцами
у кромки воды, Прыжки на двух лодках. Индейцы были особенно проворны
и через несколько мгновений лодка оказалась под воздействием многих
весла, унесенные далеко в поток. Детройт - широкая река, и
Генри с тревогой взглянул на дальний берег. Бесшумный Сол заметил этот
взгляд и сказал:

- Том, Джим и Пол не разучились стрелять. Кроме того, моя винтовка
лежит в каноэ, и я думаю, что те парни приближаются на расстояние выстрела
Я дам им подсказку.

Генри удерживал лодку одной рукой и продолжал двигаться по диагонали.
курс к дальнему берегу. Сол поднял свое ружье с каноэ,
и, держа его одной рукой за планшир, прицелился и выстрелил.
Один из гребцов в преследующей лодке конвульсивно подпрыгнул, затем
перевалился через борт и исчез. Но лодка уверенно вышла на
гребцы, видимо, зная, что было бы делом огромной сложности
за стрелка перезагрузки, находясь в воде. Вторая лодка
с солдатами теперь тоже быстро приближалась.

Но беспомощный не делал попыток перезарядить ружье. Он еще раз взглянул на
канадский берег и сказал Генри:

"Оба о' их лодки скоро будут в серии о трех вальщиков, которые
ставим на то что не двигаться, и не пропустите, когда они
стреляют".

Он положил незаряженное ружье обратно в каноэ, и они вдвоем, по-прежнему удерживая
маленькую лодку между собой и преследователями, поплыли изо всех
сил. Но больших лодок, наполненных гребцами или гребцов набирали
быстро, когда пошли трещины от канадского берега, и воин упал в
лодка. Второй выстрел ранил другого в плечо. Лодка
заколебалась, и когда третья пуля нашла цель, она остановилась. Вторая
лодка тоже остановилась. Генри и Сол сделали еще один мощный рывок, и через десять
секунд их ноги коснулись земли.

- Быстро, сюда, в кусты! - раздался голос Тома Росса.

Бесшумный Сол, первым делом достав из лодки винтовку, подтолкнул каноэ
отчего оно поплыло по течению, затем они с Генри побежали по мелководью
вверх среди кустов и деревьев, точно пули.
выстрелы с обеих лодок упали в воду позади них. Сильные руки
схватили Генри, и снова те же сильные руки похлопали его по спине.
Пол, Длинный Джим и Молчаливый Том радостно приветствовали его.

"Мы думали, что это рискованный план, но он реализован", - сказал Пол.

"Так оно и есть, - сказал Сол без шифра, - "и теперь мы не будем терять времени
ждем здесь, когда придут индейцы, тори и британцы и заберут нас.

Он повел их в глубь леса, который полностью сомкнулся вокруг них.
после первых трех или четырех шагов Генри последовал за ними. Маленькие ручейки
с них сбегала вода, как будто они были юными водными богами, но Генри
думал только об этом самом драгоценном из всех даров, о своей обретенной свободе,
и, глубоко вздыхая от восторга, побежала по пятам за Шиффлессом Солом. Пол
шел сразу за ним, Длинный Джим следовал за Полом, а Том Росс прикрывал
тыл.

Так продолжалось долгое время. Они почти не опасались преследования со стороны
солдаты, но они знали, что индейцы могут напасть на след и
последовать за ними. И все же это было бы нелегко сделать, поскольку бесшумный Сол вел их через
ручьи, через заросли и густой лес. Он не останавливался целый час.
Потом они все уселись на поваленные бревна и глубоко вздохнули.
Только тогда Генри заметил, что Длинный Джим взял с собой еще одно ружье.
Бесшерстный Сол заметил взгляд Генри и рассмеялся с тихим удовлетворением.


"Это для тебя, Генри", - сказал он. "Мы взяли это у одного из тех солдат, которых мы
взяли в плен. Ему не было никакого дела до хорошей винтовки "Кентукки", которая, должно быть, была у него
его отняли у кого-то из наших соплеменников, и поэтому мы сохранили его для тебя. У Поля
для тебя есть двуствольный пистолет, который мы получили от француза, у Тома
есть запасной топорик и нож, и у нас вдоволь патронов
возьмите и винтовку, и пистолет.

Они передали все снаряжение, и Генри снова обрадовался. Он
не только сбежал, но и снова был полностью вооружен, готов отважиться на что угодно
и мог сделать что угодно.

"Какие вы молодцы!" - сказал он своим товарищам.

"Но мы бы ничего не смогли сделать, если бы вы не были таким ужасным
прыгун в длину, - с усмешкой сказал Сол без шифра.

- Ты слышишь какие-нибудь звуки погони? - спросил Пол.

Никто ничего не смог обнаружить, и Том прошел немного назад по их
следу, вернувшись через несколько минут с известием, что не было обнаружено никаких
признаков враждебного присутствия. Поэтому они отдохнули еще немного, и
одежда Генри и Шиффлесса Сола высохла на солнце. Когда они
возобновили бегство, то все это время двигались непринужденно по
густо поросшей лесом местности, и Пол вкратце рассказал Генри о
действиях четверки.

"По знакам мы могли определить, как именно вы были схвачены, - сказал он, - и
мы шли по пятам. Мы подошли к самым стенам Детройта и тайно
подружились с некоторыми французами в городе ".

"Там был некто Пьер Луи Ладжоне, не так ли?"

- Да, и он был самым ценным. Мы взяли двух стражей, потому что
мы не знали, что де Пейстер сделает с вами, и, как мы уже писали, мы
хотели иметь заложников, защищенных от жестокого обращения. Когда мы, наконец, выяснили, что ты
содержался только как пленник, мы отправили их обратно, а что касается остальных,
мы доверяли удаче, мастерству и шансу, что вы сможете увидеть воина
в каноэ на реке и понять ".

"Казалось, Фортуна благоволила нам во всем, - сказал Генри, - и теперь я думаю, что
полагаю, нам лучше продолжать путь, пока мы не будем абсолютно уверены, что индейцы
не возьмут наш след и не дадут нам бой. Как вы, ребята, наверное
знаете, у нас нет времени, чтобы тратить".

"Мы знаем", - сказал Павел. "Кентукки звонит с нами и мы едем туда
как быстро, как мы можем".

Ночь застала их далеко от Детройта. Когда сумерки превратились в
ночь, они оказались в лесу, таком густом, что казалось, будто человек никогда не
бывал здесь раньше. Под сомкнутыми, раскидистыми
Ветвями не было дерна, но земля была густо покрыта опавшими прошлогодними листьями
. Везде они легли, мягкий, сухой ковер, и пять затонул
на них роскошно.

"Здесь мы отдыхаем", - сказал Павел.

"Да, здесь мы отдохнем, все, кроме одного, который будет наблюдать", - сказал бесшумный Сол,
который пока командовал. "Теперь мы немного поедим, и тогда я
думаю, что сон будет для нас самой желанной вещью в мире ".

Никто не сказал "нет", и из их рюкзаков принесли сушеную оленину. Они
также предоставили дополнительные доказательства своей предусмотрительности в отношении Генри, представив
пару прекрасных одеял из Tom's roll.

"Это Лаженэ достала их для нас", - сказал Том. "Это был, безусловно,
прекрасный француз. Я надеюсь, что когда-нибудь я отправлюсь на охоту и поставлю трапп вместе с
ним".

Было условлено, что Том будет нести первую вахту, а Джим вторую,
а остальные молча расположились под своими одеялами. IT
сейчас было лето, но ночи были прохладными, и им было очень уютно под
одеялами.

Генри, расслабившись морально и физически, испытал глубокое чувство
благодарности. Ему казалось, в этой жизни его в пустыне,
занимается вызвать в окружении опасностей, которые защитной силы был
постоянно протянул в его имени. Сквозь узкое отверстие он увидел
в листве голубое небо и большие звезды, плывущие высоко в небе. Сильное
чувство, наполовину религиозное, наполовину поэтическое, которое часто обуревало лесных жителей,
как красных, так и белых, взволновало его сейчас. Несомненно, в этом была божественность.
небеса, Бог белого человека, айероски могавков, маниту
Вайандотов, один и тот же! Никогда бы он отчаиваться, когда что
могучие силы может растянуться вперед от Infinite и спасти его.
Подумав так, он заснул и спокойно проспал всю
ночь.




ГЛАВА XIII

НА ВЕЛИКОМ ОЗЕРЕ


Когда Генри проснулся на рассвете, вся усталость от его огромных усилий прошла
и он увидел мир, полный красоты. Нетронутый лес
темно-зеленый носил сияющий оттенок, светлый и золотистый, с раннего
солнечный свет. Свободный от тела и души, это был тот сверкающий мир, который он знал так долго
, и он снова был готов к любой задаче, которая могла встать перед ними
. Джим давно уже приготовил завтрак, и он превратил
доброжелательный взгляд на Генри.

"Разве это нормально," сказал он, "чтобы у всех семья воссоединилась АГ Ильин?"

"Конечно, так и есть, - радостно сказал Генри, - и ты, несомненно, виртуозно поддержал
недостающего участника".

"Ваал, ты так упорно поддерживал нас много раз", - задумчиво сказал Длинный Джим.
"Пол, как звали парня, который поддерживал нас?". "Пол, как звали парня, который поддерживал
другой парень, единственный крупный, который сбежал из Трои после греков
въехал в город на лошади?

"Ты думаешь о верном Ахате, Джим, - ответил Пол, - а Эней
так звали большого, которому он был верен".

"Да, это тот парень. Генри, ты наш Эней, а я Ахатес.;
Еще один Пол, еще один Том и еще один Сол. Конечно, мы не могли
уйти без наших Эней, и пока я говорю, я хочу сказать, Пол,
что история о взятии Трои - это самая невероятная история на свете
рассказал. Если бы об этом не было написано в книгах, я бы в это не поверил. Подумайте, уф
ваш Fightin' от армии корпуса мех десять лет или около того, а потом тащить
что армия в ваш город внутри деревянного Хосс. Этого не может быть. Я
знал, что некоторые'ful военнопленных лжецов себя, но племя должно ВГЕ не востонавливаются
много еще со времен УФ них древних".

Пол только рассмеялся и откусил еще кусочек от своего стейка из оленины.

- В любом случае, Генри, - сказал бесшумный Сол, - если ты был там, ты уходишь
побыть какое-то время бродячими Лиссами, и мы будем сражаться.
Греки, плывущие рядом с вами.

"Что вы имеете в виду?" - изумленно спросил Генри.

"Скажи ему, Пол", - сказал бездельник. "Саженец Хез так хорошо приготовил,
а я так занят едой, что не могу уделить время на разговоры".

"Мы были уверены, что спасем Генри, - сказал Пол, - и мы все устроили"
чтобы мы могли вернуться на Юг как можно быстрее. Зная, что леса
были полны воинов и что мы не хотели, чтобы нам мешали в наших путешествиях
однажды ночью мы взяли большую лодку из Детройта - я полагаю, мы украли
это, но ты имеешь право украсть у врага на войне - и унес это с собой
вниз по реке, спрятав в густых кустах в устье реки.
ручей, где, мы уверены, он сейчас надежно покоится, скажем, в пяти или шести милях
от этого места. Мы также собрали много припасов, еды и тому подобного,
и погрузили их на лодку. Это был дополнительный риск, но мы приняли, что также
и я уверен, что наш добрый гений будет спасти лодку и магазинов
США. Если они там и ждут нас, то мы идем вниз по реке
а потом через озеро Эри. Это сэкономит нам уйму времени.

- Прекрасно! прекрасно! - с энтузиазмом воскликнул Генри. "Вы хорошо поработали. Это
будет намного проще и быстрее для нас, если мы отправимся так далеко на лодке ".

- И еще мы увидим одно из больших озер, - сказал Длинный Джим.

- Обязательно увидим, - сказал бесшумный Сол.

Через несколько минут они снова были в пути и нашли лодку
нетронутой в устье ручья. Это было прочное судно с парусом,
и шкафчиками для припасов. Несомненно, полковник де Пейстер приписал его
исчезновение кому-то из своих индейцев, которым не всегда можно было
доверять, но в суете военных приготовлений у него не было времени
искать его.

- А теперь, - сказал бесшумный Сол, - пойдем к реке. Мы можем встретить врагов.
спасибо, но это будет не такое уж долгое путешествие, как то, которое мы совершили по Заданию.
Кроме того, если мы и встретим врагов, они вряд ли будут большими силами, потому что
похоже, почти все воины отозваны из экспедиций в Кентукки.
Кентукки."

"В любом случае мы рискуем, как мы рисковали многое другое", - сказал
Генри.

В пять встала и, подняв паруса, бесстрашно на реке. Тем не менее,
они не пренебрегать осторожностью. Они держались поближе к канадскому берегу,
где находились в тени густого леса, и по крайней мере трое из них
всегда были начеку, держа винтовки наготове на коленях. И все же они
не видели врага. Это было сердце индейской страны, и каноэ
воинственных северо-западных племен часто плавали по этим водам, но
сегодня река была в полном распоряжении пятерых. Повсюду царил покой. В соседних лесах пели птицы
. Время от времени из воды выпрыгивала рыба
и тонула обратно в облаке пузырьков. Широкая река отливала золотом,
а затем, когда солнце переместилось, серебрилась.

Генри ценил весь этот отдых и непринужденность. Еще больше он восхищался
дальновидностью и отвагой своих товарищей, которые позволяли им путешествовать в
такой роскошный способ и так далеко. Он внимательно осмотрел оружие, которое они
приготовили для него, и увидел, что все оно было первоклассного качества. Он
также открыл различные шкафчики и обнаружил, что они полны оленины,
вяленого мяса буйвола, таких предметов роскоши, как хлеб и кофе, и большого
количества пороха и свинца.

"Мы нашли часть этого в лодке, - сказал Пол, - и это был ваш друг
Ладжоне, который помог нам достать остальное. Мы не идем к морю
необеспеченной."

"Вы все молодцы", - сказал Генри лениво, "что я не собираюсь
стал себе ни о чем".

Он положил свои двойные одеяла под голову в качестве подушки и с наслаждением откинулся на спину
. Их хорошая лодка уверенно двигалась вперед, парус выполнял свою работу,
пока один из них управлял.

"Надеюсь, ветер будет дуть и дальше", - сказал Джим Харт, восхищенно глядя
на Генри, - "Потому что, если этого не произойдет, нам придется брать весла
и грести. И это испортило бы самую красивую картину с ленивым парнем, которого я когда-либо видел
. Да что ты, я никогда не видел, чтобы сам Сол без одежды выглядел более ленивым или счастливым.

Генри рассмеялся. Он знал, что Джим Харт умер бы, защищая его.

"Я ленив, Джим", - признался он. "Я никогда в жизни не чувствовал себя таким ленивым.
Мне нравится лежать здесь и смотреть на реку и сельскую местность.

"Это большой реки", - сказал компьютер пользователя Шиф соль", но мы не можем разглядеть
в стране из-за деревьев, которые взлетят так густо и близко на
либо банке, но я слышал, что это не река, шутку
трансляция о'воды pourin' о' их могучими озер на север, в их
озер на юг, где не так силен, как другие, но которые
могучий тяп-ляп".

"Это правда", - сказал Пол. "Все это озерная вода, которая течет через
другие озера тоже, а затем вытекает огромной рекой, сотни
миль до Атлантического океана".

"Когда Бог создал эту цепь из озер и рек, он проделал одну из своих самых больших
и прекрасных работ", - благоговейно сказал Том Росс.

Они медленно, но верно продвигались своим курсом. Однажды они увидели каноэ
недалеко от дальнего берега, в котором находился одинокий пассажир.

"Это скво, - сказал бесшерстный Сол, - и она пристала к берегу поближе".
так что она может прыгнуть и убежать, если мы направимся к ней".

"Как будто она не думает, что мы охотники или французы из форта", - сказал
Длинный Джим.

"В любом случае, мы скоро оставим ее далеко позади", - сказал Генри.

Ветер напрягся и она быстро исчезла из поля зрения. Не
просмотреть любое другое человеческое существо, которое день. Ночью они бросили якорь недалеко от берега
среди кустов и камышей, где их никто не беспокоил до
утра. Оставшаяся часть путешествия вниз по реке прошла в
том же покое и непринужденности, а затем Пол, находившийся на носу, заметил
мельком широкое пространство, которое вдалеке казалось серебристо-белым.

- Озеро! озеро! - нетерпеливо закричал он.

Они победоносно преодолели последний участок реки и вышли на
широкую гладь озера Эри. В своем предыдущем путешествии по
На Миссисипи они научились пользоваться парусом, и теперь, когда они были
примерно в миле от берега, они подняли парус и огляделись.

Огромные внутренние пресноводные моря Северной Америки вызывали величайший
интерес, даже благоговейный трепет, у первых исследователей, и не было ни одного
среди пяти, кто не смотрел бы жадными глазами на океан
вод. Кроме того, они были лучше осведомлены, чем средний лесник
о размере и форме этой могучей цепи.

"Ты смотришь на запад, потом на юг и не видишь ничего, кроме воды",
сказал Длинный Джим.

"И они говорят, что вся большая цепь имеет длину в полторы тысячи миль",
сказал Пол, "а озеро Верхнее достигает ширины в триста
миль".

"Здесь много воды", - сказал бесшумный Сол, проводя рукой по бортику.
"и хотя я хотел бы исследовать его, я думаю, что чем скорее мы
пересеките его, тем лучше будет для того, что мы пытаемся сделать ".

"Ты прав", - сказал Генри. "Мы снова подняли паруса и лавировать так быстро
как мы можем к югу."

Парус был поднят, и лодка, накренившись под хорошим бризом, быстро двинулась вперед
. Пол и Генри с удовольствием смотрели, как пенится белая вода.
вдали, по обе стороны от носа, и Длинный Джим тоже наблюдал за тянущимся
кильватерным следом за кормой. Используется для рек, но не до озера, они ничего толком не
оцените, какие опасности могут поджидать их на груди Эри. Между тем
озера подарила ему самые улыбчивые поверхности. Рябь на воде
под порывами ветра казалась синей под голубым небом. Ветер с его легким привкусом
сырости был свежим и вдохновляющим. Позади них берег с его огромной стеной
зелени опускался все ниже и ниже, пока, наконец, не скрылся из виду.
Длинный Джим, который сидел на корме и наблюдал, затем заговорил.

"Ребята, - сказал он, - в первый раз в жизни увижу, что ни у кого из нас нет земли.
нет земли. Посмотрите на восток и посмотрите на запад, посмотрите на север и
посмотри на юг, и там нет ничего, кроме воды. Мир - это суша.
он оставил нас."

В тоне Джима было определенное благоговение, которое произвело на них впечатление, когда они посмотрели
и увидели, что он говорит правду. Теперь их мир состоял из воды, и
они почувствовали, какой маленькой была лодка, которая лежала между ними и
огромной мощью озера.

Время перевалило за полдень, и солнце светило необычайно ярко. В
ветер начал стихать, и маленькие волны больше не гонялись друг за другом
по поверхности озера. В парусе не осталось воздуха, и вскоре
лодка остановилась.

"Ну разве это не свело бы тебя с ума?" - воскликнул Шиффлесс Сол. - Мы не сможем
сдвинуться с места, если не возьмемся за весла и не будем грести, а такой лентяй, как я,
не любит проплывать семьдесят-восемьдесят миль по большому озеру.

Перспектива никому из них не понравилась. Совсем недавно они
двигались быстро и непринужденно; теперь они слегка покачивались на волне, но
не продвинулись вперед ни на дюйм. Надеясь, что ветер скоро снова поднимется
они еще не взялись за весла. Тем временем становилось теплее.
Отражение солнца на воде было ослепительным, и они снова расправили
парус, но не для того, чтобы ловить ветер, а как навес, защищающий их от
палящих лучей.

Они также воспользовались этим перерывом для еды и питья, а поскольку ветер по-прежнему не поднимался
, они подумывали о том, чтобы в качестве последнего средства взяться за весла
, когда Генри обратил их внимание на юго-запад.

"Видно, что черное пятно там", - сказал он. "Казалось бы, всего несколько
дюймов в любую сторону, но это не выглядит естественно."

"Я бы назвал это облаком", - рассудительно сказал Том Росс.

"И тучи не то, что мы сейчас подъехали шутку", - сказал Джим Харт.

Генри поднялся со своего роскошного лежачем положении и долго смотрел с
отличный уход в черное пятно. Он знал так же хорошо, как и Джим Харт, что это было
облако, и он видел, что оно росло. Но еще на несколько дюймов выше
горизонта оно растянулось до футов, а затем и до ярдов. Между тем не
глоток воздуха перемешивают, глубокая вода без волн и в воздухе повисли
горячие и тяжелые про них. Генри слышал, что на великих озерах очень быстро налетают опасные штормы
и, хотя у него не было опыта в качестве
моряк, но только не на реках, он верил, что одна из них скоро надвинется на них.

"Ребята, - сказал он, - посмотрите, как растет эта туча. Я думаю, нас ждет
сильный ветер и шторм. Нам лучше убрать нашу мачту, сделать все прочным
и приготовиться к веслам.

Внезапно Генри снова принял командование, и остальные мгновенно приняли это как должное
как самую естественную и правильную вещь в мире. Мачта была
снята с якоря, она и парус были привязаны, все, что болталось,
убрано в рундуки или надежно привязано. Тем временем облако росло
с поразительной быстротой. В то время как восток и север были еще полны ослепительного света.
юг и запад темнели. Налетел порыв холодного ветра.
Воды, до сих пор неподвижные, внезапно конвульсивно вздыбились. Низко
Прогремел гром, и молния сверкнула над неспокойными водами.
Пятеро почувствовали благоговейный трепет. Они были знакомы с великой бури, но никогда не
раньше они были в одной с земли нет и в помине. Маленькая лодка,
чего только лежал между ними и глубины озера, стало меньше
и меньше. Но пятеро, хотя и почувствовали больше толчков, чем когда
отправляясь в бой, сидели с помощью весел в банки, готовые сражаться, как
лучшее, что они могли буря, которая скоро бросится на них.

Холодный ветер налетал резкими порывами, и на его кромке шел дождь, который
хлестал как град. Лодка поднималась и опускалась вместе с увеличивающимися волнами. Генри
сел за руль, и, вместе с другими на весла, старался держать лодку
максимально устойчивый. С обычной прозорливостью жителей приграничной полосы, они
уже прикрыли свои винтовки, пистолеты и боеприпасы. Даже на
воды они не стали бы пренебрегать этим предосторожности. Теперь тьма распространилась на
по всему небу тяжело гремел гром, словно стреляли невидимые батареи
два или три раза сверкнула молния, осветив
поверхность озера повсюду приобрела жутковато-серый оттенок, а затем, с
раздался визг и рев, ветер обрушился на них.

Лодка так сильно накренилась на бок, что Генри сначала подумал, что они пропали.
но, повисев минуту или две в нерешительности,
он выпрямился, и все пятеро одновременно вздохнули с облегчением.
Тем не менее, в лодке была вода, которую Пол начал вычерпывать своими
кэп, в то время как остальные налегали на весла, стремясь встретиться с волнами и оседлать их.
волны быстро сменяли одна другую. Дождь тем временем лил вовсю
и они промокли насквозь, но у них не было времени думать об этом
. Все усилия были направлены на то, чтобы удержать на плаву лодку, которая
неслась против ветра, они не знали куда.

"В том маленьком шкафчике есть ведерко, - крикнул Генри Полу. - Ты можешь использовать его лучше, чем свою кепку".
Пол открыл шкафчик и достал ведерко. - Ведерко."Ведерко!" - Крикнул Генри Полу. "Ты можешь использовать его лучше, чем свою кепку".

Пол открыл шкафчик и достал ведерко. Затем с большим
трудом он закрыл шкафчик снова, и приступил к работе учета лодку
подальше от воды. Он сделал намного лучше, прогресс с ведро, а теперь и
то ветер, дождь и раскачивания лодки вместе бросили его
колени. Его товарищи работали полный так сложно. Они восполняли недостаток
опыта силой, интуитивной быстротой и мужеством. Часто казалось, что
лодку затопляет гребень огромной волны, но каждый раз
она всплывала правым бортом кверху, а трудолюбивый Пол все еще вычерпывал воду.

Тем временем ветер продолжал издавать непрерывный вой, почти как у дикого животного.
страшный звук, который действовал им всем на нервы.
За исключением случаев, когда молния вспыхнула они были окружены темнотой, как
что ночью. Вдруг Тома Росса в голос кричали, что слышно было
над свист ветра:

- Джим, наконец-то ты видишь Великие озера!

Затем он мрачно взялся за весло.

К счастью, лодка, которую они взяли, была прочной, частично приспособленной для штормов.
штормы, которые иногда с такой силой бушуют в Эри, самом мелком
из пяти Великих озер, и с помощью сильных рук у руля
и весел ей удавалось преодолевать каждую волну. Но это был долгий путь.
времени, прежде чем ветер начал стихать, и они были наполовину мертвы с
истощение. Кроме того, они были покрыты синяками, где они были
швырял по сторонам от судна, и тогда и сейчас они были почти
ослепленный водой лихих в их лица. Позже Сол без Шифла
сказал, что ему казалось, будто какой-то сильный мужчина бьет его по щеке
каждую минуту или две.

И все же надежда начала возвращаться. Они так долго держались на плаву, что почувствовали себя
уверенными в том, что все время будут держаться на плаву. Наступил момент, когда вода
из озера перестала поступать в лодку, хотя дождь все еще лил
их. Тьма несколько облегчены, и Генри с тревогой посмотрел о
их. Он был, пытаясь понять, в каком направлении они должны были прийти, но нет
не было ничего, что позволило бы ему рассказать. Он не видел ничего, кроме пустынной местности
воды. Он знал, что ветер изменил свое направление, и они, возможно,
сейчас едут обратно в Детройт. Он жаждал света, который мог бы показать
им, откуда они прибыли.

Теперь буря, после того как утихла, внезапно обрела новую силу.
Тьма снова сомкнулась, став гуще, чем когда-либо, и сердца пятерых
упали. Они так устали, что чувствовали, что не смогут отразить второй удар.
атака. Но они вызвали заново свое мужество и стремились еще больше
отчаянно, чем прежде. Прошел еще час, и Генри, который смотрел
вперед, вдруг увидел темную массу. Он узнал его сразу и дал
резкий крик:

"Земля!"

Те трое, что были надрываться на веслах посмотрел вверх, и пол в его
сюрприз обронил его жестяное ведро. Генри не ошибся. Они могли
разглядеть, что это земля, несмотря на темноту и проливной дождь. Там
был низкий берег, с деревьями, растущими почти у кромки воды, и они
сначала подумали, что это западный берег озера, но когда они
быстро подъехав ближе, Генри увидел воду справа и слева и понял,
что это маленький остров. Если они держат прямой курс они
удар по нему, но с такой силой, что крушение было неизбежно.
Сильные и ловкие, как они могли бы сбежать с их
жизни.

- Ребята! - крикнул Генри, перекрывая вой ветра. - Мы должны добраться до этого острова.
иначе мы наверняка погибнем во время шторма!

- Это так! Бесшумный Сол крикнул в ответ: "Но как нам это сделать?"

"Пол, ты берешь штурвал, - сказал Генри, - и рулишь влево от
остров. Ветер дует прямо по курсу, и если мы сможем зайти сзади
берег, то, возможно, наткнемся на небольшой участок сравнительно спокойной воды.

Пол встал у руля, а Генри взялся за пару весел. Пол умел управлять автомобилем
хорошо, но сейчас понадобилась бы сила Генри. Они продолжали ехать, дождь
сильно бил по их спинам, и прибой с озера тоже бил
в лодку. Пол уверенно вел руль, и все четверо с силой налегли на весла
, направляя лодку по широкой дуге влево, где она могла обойти
возможные камни и мели.

И все же было трудно вести лодку даже по диагонали против ветра.
Волны перевернули ее на бок, и она сильно задрожала. Четверо усердствовали
налегая на весла, пока в висках у них не застучало. Теперь низкий
берег и зеленый лес были совсем близко, и Генри время от времени поглядывал на
них. Он боялся, что ветер и волны
вернуть их снова, и разбивал их на острове, несмотря на все их
усилия. Но лодка пронеслась на пятьдесят ярдов влево, прошла
четверть мили вдоль края низкого зеленого острова, а затем с резким
могучим усилием они привели его в тыл суши.

Здесь, на небольшом пространстве, где ветер разбивался на куски
о деревья перед ним, море было сравнительно спокойным, и
Пол ловко развернул лодку. Его острые глаза заметили небольшую бухточку,
и четверо на веслах потянули к ней изо всех сил. Минута,
две минуты - и они были в бухте, в безопасности. Они вошли в нее
по каналу шириной не более дюжины футов, и Пол управлял кораблем
изящно и красиво. Теперь четверо взялись за весла , и они
качнулся в водах так же тихо, как те пруда трепал только немного
ветер. Это был вход не более двадцати метров в поперечнике и был
приютил о могучие деревья. Дождь все еще лил на них, но
опасности кораблекрушения больше не было.

По инерции лодку отнесло к дальнему краю бассейна, и Генри
выпрыгнул. Его мышцы были настолько жесткими, и боль, что на мгновение или
во-вторых, он пошатнулся, но он схватил ветку и крепко держался. Затем Том бросил ему
веревку из рундука, и через минуту лодка была закреплена носом к носу.
сурово к деревьям. Потом они оказались на суше, влажной, но твердой земле, и
в каждом сердце была искренняя благодарность.

"Земля для меня каждый раз", - сказал Длинный Джим. "Мне нравится чувствовать что-то
под ногами, что я не канет в. Эф ДТП происходит на земле,
тар вы, но эф произошел несчастный случай на воде, ты что?"

"Что мне больше всего нужно, так это пара лайковых перчаток", - сказал бесшумный Сол. "Я
становилось трудно глянуть на руки, но я думаю, что их весла хез снял всю кожу с
внутри о них."

"Чего мы больше всего нуждаемся, - сказал Генри, - это приют. Мы промокли насквозь
и насквозь, и мы окоченели от ушибов и напряжения. Предположим, мы вычерпаем воду
из лодки и попытаемся использовать парус как своего рода крышу или укрытие."

Они были так плотно зажаты между деревьями, что вместе с
сучьями и мачтой, которую они снова установили на место, им удалось
закрепить парус таким образом, чтобы он пропускал большую часть дождя, когда он падал.
подъехал к ним. Каждый также отдал по паре своих одеял
с той же целью, и тогда они были надежно защищены. Все еще опасаясь
простуды и скованности мышц, они сняли всю свою мокрую одежду
и долго и тщательно растирали их тела. Пока они занимались этим.
дождь пошел на убыль, а через некоторое время и вовсе прекратился. Ветер все еще дул
и они слышали, как с деревьев срываются ветки, но ни одна не упала
на них. Они не reclothe себя, но повесил их замачивают
одежды на сучьях, а потом все завернулся о с сух
одеяло, которое он оставил от своей паре, остальные по-прежнему выполнял долг в
защита от дождя. Хотя после сильного дождя воздух был довольно прохладным,
одеяла защитили их, и они начали ощущать приятное тепло. Их
настроение действительно улучшилось настолько, что они могли шутить.

"Вряд ли можно было ожидать увидеть пятерых римских сенаторов в их тогах
выброшенных на берег на этом маленьком острове в озере Эри, - сказал Пол, - но мы здесь
".

Длинный Джим, его голые ноги до колен торчали из-под одеяла.
бродил среди шкафчиков.

- Как выглядит благородный сенатор? - спросил бесшерстный Сол.

"Я ищу что-нибудь, что помогло бы тебе и всем нам", - ответил Длинный Джим,
"пока ты сидишь такой ленивый и ничего не соображающий. Мы не очень тщательно обыскали эту лодку
когда мы брали ее, у него была куча других важных дел на
силы, но те, что владели ею было мужчин УФ смысле. УФ-много полезных вещей
спрятал в эти маленькие кабинки. Ах, посмотри на это! Короче говоря, это
индустрия, предприятие, которое получает вознаграждение!

Он торжествующе достал из угла шкафчика железный кофейник и
большую упаковку молотого кофе.

"Теперь у меня есть кофе и кофейник, - сказал он, - и все остальное"
если у тебя хватит ума развести костер, я помогу тебе почувствовать себя
королей через десять минут после того, как будет разведен костер. Тар две оловянные чашки в
этот шкафчик тоже, так что ничего не lackin'."

- Ты определенно выполнил свою часть работы, Джим, - сказал Генри, - и теперь мы попробуем
выполнить свою, хотя это будет нелегкая работа.

Они не были лесорубы всю свою жизнь ни за что. Грунт под
деревья были покрыты более чем метровым слоем с листьями,
накопление многих лет. Это трудно для воды проникают во все
путем такой ковер, и переворачивая их, они нашли здесь и
есть некоторые листья достаточно сухой, который они положили в кучу. Они также срезали
всю влагу снаружи с некоторых сухих веток своей сильной охотой
ножами, а затем сбрили сухие щепки, которые они положили вместе с листьями
.

Четверо собрались в группу о мешочком, которая чрезвычайно странно выглядела в
их одеялами, с голыми лодыжками и плечами проектирования, и
Генри начал работу с помощью кремня и стали. После долгих усилий он поджег
самые мелкие щепки, а затем пламя перекинулось на
листья и более крупные куски дерева. Им это удалось, и без щепок
Сол подбросил дров в огонь и торжествующе сказал Длинному Джиму:

- Теперь, Джим, для тебя все готово. Неси кофе и все такое.
Я сам хочу четырнадцать чашек.

Джим сразу же принялся за работу, с гордостью демонстрируя свое мастерство в этом деле.
Пламени не разрешалось подниматься высоко, но оно быстро разгоралось,
образовался прекрасный слой углей, и через десять минут кофе был готов.
Затем они выпили, согреваясь насквозь и получая
новую жизнь. Они также разогрели стейки из оленя и буйволицы на
углях и поели настоящего хлеба из шкафчиков.

"Всему когда-нибудь приходит конец", - со вздохом сказал бесшерстный Сол, когда
он больше не мог есть. "Только в некоторых случаях я это понимаю.
Жаль, что я не был так голоден, как недавно, и не мог съесть все сразу.


"Нам очень повезло", - сказал Генри. "Если бы не этот маленький
остров, я думаю, мы бы потерпели крушение. Это правда и то, что нам
еще какое-то время придется ходить в наших одеялах, потому что я не
верю, что наша одежда высохнет до утра ".

"Меня устраивает", - сказал Джим Харт, как с пресловутой осторожно загасил
огонь после окончания приготовления пищи. "Я не ум goin' 'раунд' в одеяло
летом. Индейцы делают это, и они находят это очень полезным. Теперь ветер
солнце умирает, и тучи рассеиваются, но все равно будет темно.
 Судя по всему, ночь уже совсем близко ".

Ветер, несомненно, быстро стихал. Сильный шторм утихал.
Утихал так же быстро, как и разразился. Деревья перестали трястись и
стонать, и, посмотрев вниз по протоке, из которой они вошли, пятеро увидели
что высокие волны больше не перекатывались по поверхности озера. В
еще пару минут последнего вздоха ветер свистел скидка на восток.
Холодный сумрак упал на маленький островок безопасности и Великие озера,
чьей ярости они были такими яркими свидетелями.




ГЛАВА XIV

СВОЕВРЕМЕННОЕ СПАСЕНИЕ


Джим Харт сел в лодку, поджал ноги под одеяло,
поежился, бросив долгий взгляд вдоль канала на холодное серое озеро,
и сказал:

"Ребята, вы знаете, как я хотел увидеть одно из великих озер; ну, я его увидел.
Я видел, и я думаю, что этого вида мне хватит надолго. Я думаю
Индейцы были правы, когда поселили могущественных духов на этих озерах, готовых
покончить со всяким, кто сунется в эти края. Отныне земля будет защищать
меня. Да ведь я был так измотан, и мне приходилось так много работать, что я не
пора заболеть морской болезнью.

- Но мы должны снова отправиться на озеро, Джим, - сказал Генри. - Это
остров.

Джим вздохнул.

Генри посмотрел на густой лес, окружавший бухту, и подумал
однажды о том, чтобы исследовать остров, даже если это будет ночью, но лес
был таким густым, и с него все еще сильно капал дождь, хотя
последнее прекратилось некоторое время назад, так что он решил остаться на лодке
. Кроме того, это все равно был всего лишь островок, и не было никакой вероятности,
что он обитаем.

"Я думаю, - сказал он, - что нам лучше застегнуть одежду так плотно, чтобы
их не унесет ветром, и они будут спать в лодке. Двое будут нести вахту, и поскольку
Я хорошо отдохнул, я буду на страже примерно до часа ночи.
а потом Том сможет занять мое место.

Соглашение было быстро достигнуто. Они спустили паруса и влажный
одеяла, расстелил их на просушку, а четыре, распоряжаясь самостоятельно
как мог, быстро пошел спать. Генри сидел на носу, винтовки
на коленях, и подумал, что, несмотря на всю опасность миновала и опасность
прийти, Провиденс был очень добр к ним.

Тьма мало-помалу рассеивалась, и выглянула прекрасная луна. Капли воды
по-прежнему стоял на листья и ветви, и самогон превратил их в
серебро. Немного леса, казалось, сверкают и в синем небе
из нее выскочили в кластеры. Контраст между ночью и
день был потрясающим. Теперь все, казалось, дышать мира, и
покой нам только. Света, Роза ветров и то серебряные шарики исчезли из
листья и ветви. Но это был дружелюбный ветер, и он очень приятно пел
среди деревьев. Под его воздействием одежда пятерых высыхала
быстро, и пока Генри смотрел на них, а затем на своих товарищей, завернувшись
в их "тогах" он почувствовал желание рассмеяться. Но это желание
смеяться было лишь доказательством его душевного расслабления, легкости и
уверенности, которые он испытывал после того, как миновали большие опасности.

Несомненно, его товарищи спали крепко. Ни один из них не пошевелился, и он
увидел, что одеяла на их груди поднимаются и опускаются с регулярностью.
Однажды он вышел из лодки и направился ко входу в канал
, откуда посмотрел на поверхность озера. За исключением
островка, он нигде не видел земли, ни на севере, ни на юге, ни на востоке, ни на западе. Великое озеро
простиравшийся перед ними, по-видимому, такой же огромный, как море, теперь не серое,
а убегающее маленькими жидкими волнами, отливающими серебром в лунном свете.
Генри ощутил его величие так же, как уже ощутил его мощь. Он никогда не
прежде ценил так остро в силу природы и стихий.
Только успел поставить на их пути этот маленький остров, который спас
свою жизнь.

Он медленно пошел обратно и возобновил свое место в лодке. Тот прекрасный
иссушающий ветер все еще пел среди деревьев, шелестя листьями
мягко соприкасаясь и наполняя разум Генри хорошими мыслями. Но эти
через некоторое время уступил место чувству подозрительности. У него был чрезвычайно
чувствительный темперамент. Другим часто казалось - а дикая местность
порождает такие убеждения - что он получал предупреждения через сам воздух.
Он не мог сказать, почему его нервы были так напряжены, но он
решил, что ни на йоту не ослабит бдительность, и когда
придет время будить Тома Росса, он решил продолжать быть начеку
с ним.

- Не болтай пока, Генри, - возразил Росс. - Ничего не случится.
здесь, на острове, на котором нет людей, кроме нас с тобой.

"Том, - ответил Генри, - у меня такое чувство, что я хотел бы исследовать этот остров"
.

"Утром будет достаточно времени".

"Нет, я думаю, что сделаю это сейчас. Я должен пройти через все это за час. Не
принимай меня за индейца, когда я вернусь, и не стреляй в меня ".

"Я бы никогда не спутал римского сенатора в его тоге с индейцем", - ответил
Том Росс, ухмыляясь.

Генри посмотрел на свою одежду, но, несмотря на сушащий ветер, она все еще была
мокрой.

"В конце концов, мне придется уйти как римлянину", - сказал он.

Он туго завернулся в одеяло на индейский манер.,
пристегнул пояс с пистолетом, томагавком и ножом к поясу и
затем с винтовкой в руке вышел из лодки в лес.

"Смотри хорошенько, Том", - сказал он. "Возможно, меня не будет какое-то время".

"Вы ничего не найдете".

"Может быть, так; может быть, нет".

Лес, по которому сейчас шел Генри, был еще влажным, и каждый раз, когда он
задевал ветку или молодое деревце, на него падал дождь мелких капель.
Участок леса был густым, а деревья большими. Деревья тоже росли
прямо вверх, и Генри сразу пришел к выводу, что он найдет
на небольшом расстоянии впереди горный хребет, защищающий эту часть острова
от жестоких северных и северо-западных ветров.

Его предположение подтвердилось, когда в трехстах ярдах начался подъем. Он
поднимался довольно круто, имея общую высоту семьдесят или восемьдесят
футов, и, казалось, пересекал остров с востока на запад. Стоя под
тенью огромного дуба, Генри смотрел вниз на северную половину
острова, которая по своим характеристикам сильно отличалась от
южной половины. Часть его была покрыта низкорослой растительностью, но
остальное представляло собой голые камни и песок. Там было два или три входа или
места для высадки на низком берегу. Поскольку лунный свет теперь был хорошим, Генри
осмотрел всю эту часть острова, но не смог обнаружить никаких
признаков человеческого жилья.

"Я полагаю, Том прав, - сказал он себе, - и что там ничего нет
, на что можно было бы смотреть".

Но у него и в мыслях не было возвращаться, не исследовав все досконально, и он
спустился по склону на север. Дорога вела на небольшое расстояние
среди кустарников, с которых на него все еще падали капли дождя, когда он проходил мимо,
а затем он вышел на открытое пространство почти круглой формы
и, возможно, ярдов тридцать в диаметре. Почти в центре скалы бил ручей
, который по узкому каналу вытекал в озеро. На
дальней стороне источника торчали в ряд четыре вертикальных столба примерно в шести
футах друг от друга. Генри недоумевал, что они означают, и осторожно приблизился,
зная, что они были вбиты туда человеческими руками.

Некоторого дрейфа облака теперь прошло, и Лунный свет освещал с внезапным
всплеск великолепия. Генри был близок к кольям и вдруг он
вздрогнул в каждой Вене. Они были примерно на высоте головы человека, крепкие
воткнутые в землю, и все они почернели и обуглились
отчасти от огня, хотя их прочность не пострадала. У основания
каждого из них лежали отвратительные реликвии. Генри снова вздрогнул. Он знал. Здесь
Индейцы приводили своих пленников и сжигали их заживо, частично ради
своей собственной мести, а частично для того, чтобы умилостивить могущественных духов
, обитавших в глубинах великих озер. Он был уверен, что
он и его товарищи высадились на жертвенный остров, и он
решил, что они должны отправиться с первыми лучами солнца утром.

Этот остров, который казался ему таким прекрасным, внезапно
стал жутким и отталкивающим, но вторая мысль подсказала ему, что им
в настоящее время бояться нечего. Он не был населен. Воины
просто пришли сюда для сожжения, а затем, вполне вероятно, что
они сразу же ушли.

Генри исследовал дальше. На кустах за кольями он нашел амулеты
и амулеты из кости или дерева, очевидно, подвешенные там для отпугивания злых духов
и среди этих кустов он увидел еще кости жертв. Затем он
заметил две тропинки, ведущие от этого места, каждая к небольшой бухте,
где катера приземлились. Расчет по Луне и звездах, он мог теперь
получить общее представление о направлении, в котором они приехали, а он был
уверен, что в ближайшей части материка лежал на Запад. Он увидел там
темную линию, но не мог сказать, был ли это берег или низкий
берег из тумана.

Затем он тщательно исследовал всю эту часть острова,
еще раз убедившись, что она никогда не была заселена постоянно. Он
увидел в одном месте руины временного укрытия из кустарника, которым, вероятно, пользовались
во время шторма, подобного тому, что был прошлой ночью, и на пляже
он нашел разбитые останки большого каноэ. Генри задумчиво посмотрел на
разбитое каноэ. Возможно, это было крушение на своем пути
с жертвой на костре, и если воины погибли возможно
было из-за гнева Великого Духа.

Он медленно перевалил через гребень через лес и спустился к лодке
. Том увидел, что он приближается, но ничего не сказал, пока не сел в лодку
рядом с ним.

"Ты пробыл там долго, - сказал он, - но я вижу, ты ничего не привез с собой"
"Я действительно ничего не привез с собой".

"Это правда, что я многое нашел".

"Что ты нашел, Генри?"

"Я нашел много костей, костей человеческих существ".

"Мужские кости?"

"Да. Я уверен, что это остров, на который Индиана приезжает, чтобы сжечь своих
заключенных, и хотя сейчас здесь никого нет - я все осмотрел - мне это
не нравится. В этом есть что-то сверхъестественное.

- И все же это прелестный маленький островок, - задумчиво произнес Том Росс.
- и очень рад, что мы смогли увидеть его сегодня, хотя до этого были друзьями.
воющий и ревущий шторм, у которого всего один шанс из ста остаться в живых.

"Это так", - сказал Генри. "Мы в долгу перед островом, если
другие - нет. Я не сомневаюсь, что если бы не этот маленький кусочек
суши, мы бы утонули. И все же, чем скорее мы уберемся отсюда, тем
лучше. Как у других было, Том?"

"Спит эз Рег Лар и устойчивый эз часов. Это с в
вальщик бутылка езды так счастлива".

Генри улыбнулся. Эти трое, лежащие в лодке, глубоко дышащие и
ни о чем не подозревающие, несомненно, являли собой картину отдыха.

"Сколько, по твоим расчетам, осталось до рассвета?" - спросил Генри.

- Не больше двух часов, и будет светло и безоблачно, и с
устойчивым ветром, который доставит нас вон на юге".

"Это хорошо, и я думаю, что нам с тобой, Том, пора собираться.
готовься. Этот иссушающий ветер дует уже давно, и наша
одежда должна снова быть в порядке. В любом случае, я собираюсь посмотреть ".

Он взял одежду из кустов, и обнаружил, что все были довольно
сухой. Затем они с Томом снова оделись и разложили одежду для остальных.
остальные трое лежали по бокам, готовые для них, когда они проснутся. Том
поджал губы и глубоко вздохнул от удовольствия.

"Может быть, это и прекрасно - быть римским сенатором в тоге, - сказал он, - но
не в этих краях. Дай мне мою старую охотничью рубашку и леггинсы.
Кроме того, я чувствую себя намного респектабельнее.

Вскоре, уже светало, и три спящих пробудился, был рад, что их
одежду, опять же сухой, и очень заинтересованы в освоении Генри о
остров.

- Джим, ты еще немного приготовь, - сказал Генри, - а Сол, Том и я.
снова поедем на другой конец острова. Когда мы вернемся,
мы поднимем парус, позавтракаем и отчалим.

Они пошли по тропинке, по которой Генри шел ночью, оставив
Пола и Джима возиться с кухонной утварью. Маленький клочок леса
теперь было совершенно сухо, и яркое солнце поднималось над восточными водами.
окрашивая глубокую зелень деревьев сияющим золотом.
Озеро снова стало таким гладким и умиротворенным, как будто никогда не было шторма
над его поверхностью.

Они остановились на гребне поперечный хребет и увидел на Западе
темные линии, природа которых Генри не смог расшифровать по
лунный свет. Теперь они увидели, что это земля, и увидели еще одно.
зрелище поразило их. К острову быстро приближались два больших каноэ
и они были уже так близко, что Генри и Шифлесс услышали
можно было разглядеть черты лиц их обитателей. Ни на одной из лодок не было
паруса. Обе лодки приводились в движение исключительно гребцами - по шесть гребцов на каждое.
каноэ - дюжие раскрашенные индейцы с обнаженными плечами и грудью. Но в
центре первого каноэ сидел человек со связанными руками.

"Это жертва, которую они везут для костра и жертвоприношения",
сказал Генри.

"Должно быть, он из какого-то племени на крайнем Севере", - предположил Ши'бесс Сол.
"потому что все индейские племена в долине состоят в союзе".

"Он вообще не из какого-либо племени", - сказал Генри. "Пленник - белый"
"мужчина".

"Белый человек!" - воскликнул бесшумный Сол. "И мы с тобой, Генри, знаем
что большинство заключенных, которых привозят в эти края, захвачены
в Кентукки".

"Это так, и я не думаю, что нам следует уезжать в такой спешке".

"Вы хотите сказать, что мы могли бы помочь?"

"Вы хотите сказать, что мы могли бы быть полезны."

Генри еще минуту или две наблюдал за лодками и увидел, что они
направляются прямо к одному из маленьких заливчиков на северной оконечности
острова. Более того, они шли быстро под длинные развертки
весла замахнулся на коричневые и жилистые руки.

- Том, - сказал он Россу, - возвращайся за Полом. Скажи Джиму, чтобы поднял парус
и был готов встретить нас, когда мы подойдем, а пока посторожи лодку.
Это белый человек, и они намерены сжечь его в жертву Маниту
или духам озера. Мы должны спасти его ".

Остальные кивнули в знак согласия, и Том поспешил вслед за Полом, в то время как Генри
и Сол продолжали наблюдать за приближающимися лодками. Они поползли вниз по склону
к самой кромке деревьев и затаились там, хотя и не испытывали особого страха быть обнаруженными, если только это не было вызвано их собственной неосторожностью.
...........
......

Лодки достигли бухты, и на несколько мгновений они были скрыты
от двух наблюдателей кустами и камнями, но они слышали
Разговор индейцев, и Генри утвердился в своем мнении, что они слышали
не мечтают о чьем-либо присутствии на острове, кроме своего собственного. Наконец
они снова появились в поле зрения, пленник шел между двумя воинами
впереди, и Генри вздрогнул от ужаса.

- Сол, - сказал он шепотом, - разве ты не узнаешь эту седую голову?

- Думаю, узнаю.

- Разве ты не узнаешь эту высокую стройную фигуру?

"Я уверен, что знаю".

"Сол, это не может быть никто иной, как мистер Сайлас Пеннипакер, с которым мы с Полом
ходили в школу в Кентукки".

"Это учитель, эз Шор, потому что ты родился".

Генри снова охватил трепет ужаса. Мистер Пеннипакер жил в Уорвилле,
в доме его собственной семьи и семьи Пола. Что случилось? Там была
экспедиция Птицы с заячьей губой с его могучей силой и с
пушкой! Возможно ли, что он смел Уорвиль и что
учителя отдали индейцам в жертву? Ужасный
гнев охватил его, и безликий Сол, стоявший рядом с ним, был охвачен теми же самыми
эмоциями.

"Это он, Сол! Это он!" - прошептал он в сильном возбуждении.

"Да, Генри", - ответил бездельник, - "это учитель".

"Ты думаешь, его присутствие здесь означает, что Уорвиль был разрушен
Бердом?"

"Я надеюсь, что это не так, Генри".

Сол говорил спокойно, но Генри мог прочесть страх в его мыслях,
и ответ усилил его собственные опасения.

"Они собираются принести в жертву этого доброго старика, Сола", - сказал он.

"Они хотят сделать это, но люди иногда означает делать то, что они
не делай".

Они оставались в молчании, пока том не вернулся с Павлом, который был взволнован
очень обрадовался, когда узнал, что мистер Пеннипакер находится там в плену.

"Лежите совершенно спокойно, все вы, пока не придет время", - сказал Генри.
"Мы должны спасти его, и мы можем сделать это только с помощью внезапности и
спешки".

Индейцы и их пленник были теперь не более чем в сотне ярдов
от них, войдя в центр открытого круга, используемого для
жертвоприношения, и они немного постояли там, разговаривая. Мистер
Руки Пеннипакера были связаны, но он держался прямо. Его лицо было
обращено к Югу, его дому, и Генри показалось, что и
Пол - хотя это было необычно, расстояние было слишком велико, чтобы разглядеть, - что
выражение его лица было восхищенным и благородным, как будто он уже видел за пределами этой жизни
будущее. Они любили и уважали его. Павел был его
любимым учеником, и теперь слезы выступили на глазах мальчика, как он
смотрел. Старик, конечно, видел колья, и, несомненно, он
предположить их назначение.

"Какой у тебя план, Генри?" прошептал бесшумный Сол.

"Я думаю, они собираются поесть. Вероятно, они гребли все утро, устали и проголодались." - "Что ты собираешься делать?" - спросил я.
"Что ты собираешься делать?" Они имеют в виду, что после этого нужно продолжать
их главной целью, но мы возьмем их, пока они едят. Ненавижу
огонь на кого-нибудь из засады, но это должно быть сделано. Нет
сторону. Мы все ляжем здесь поближе друг к другу, а когда придет время разводить огонь,
Я дам команду.

Индейцы уселись на землю по своему обычаю и принялись за холодную
пищу. Очевидно, они не обратили особого внимания на своего пленника, который стоял
рядом, и которому они ничего не предложили. Зачем ему есть? Он
никогда больше не будет голоден. И теперь им не нужно пристально следить за ним. Они
ушел человек, с каждым из лодки, и даже если он должен работать он мог
на острове от них не спастись.

Генри и Пол увидели, как мистер Пеннипакер сделал несколько шагов вперед и внимательно посмотрел
на столбы. Затем он склонил свою седую голову и замер совершенно
неподвижно. Оба поверили, что он молится. На глаза Пола снова навернулись слезы.
Глаза Генри тоже были влажными.

"Мальчики, - прошептал Генри, - я думаю, время пришло. Прицеливайтесь. Мы выберем
четверых слева, Сол первый в конце, второй для меня,
Том третий и Пол четвертый. А теперь, мальчики, взведите курки и прицеливайтесь.
прицеливайтесь лучше, чем когда-либо в своей жизни, и когда я скажу
"Огонь!", нажимайте на спусковой крючок.

Каждый человек из тайного отряда сделал то, что ему было приказано. Когда Генри посмотрел вниз
на прицел и выбрал нужное место на широкой груди
воина, он слегка вздрогнул. Он повторял себе, что ему это не нравится
, эта стрельба из засады, но там был старик, которого они
любили, обреченный на пытки и самопожертвование. Его сердце окаменело, как кремень.
Он крикнул: "Огонь!"

В чаще сверкнули четыре винтовки. Двое воинов упали без звука.
Еще двое отскочили, раненые, а все остальные вскочили на ноги
с криками удивления и тревоги.

"Вперед и на них!" - закричал Генри зычным голосом. "Разрежьте их на
куски!"

Выхватив пистолеты, они выбежали на открытое пространство и атаковали
воинов, стреляя на ходу.

Индейцы были вайандотами, людьми, которые мало знали страха, но внезапность
и смертоносный характер нападения были для них непосильны. Возможно,
к их эмоциям примешивалось и суеверие. Несомненно, духи озера
были разгневаны на них по какой-то причине, и лучшее, что они
могли сделать, это покинуть его как можно скорее. Но один из них на бегу сделал это.
не забудьте занести свой топорик для броска в заключенного. Преподобный
Сайлас Пеннипакер увидел бы в тот день свое последнее солнце, если бы Генри
не заметил движение и быстро выстрелил из пистолета в поднятую руку.
Пуля пробила ладонь индейца, томагавк вылетел у него из руки
и, взвыв от боли, он помчался вслед за остальными, которые спасались бегством
к лодкам.

Генри и его товарищи не преследовали его. Они знали, что должны действовать со всей быстротой.
поскольку вайандоты быстро оправятся от охватившей их паники и
вернутся силами, которые по-прежнему составляли два к одному. Одним взмахом своего
руки Найфа и его старого школьного учителя были свободны. Затем он прокричал в уши
ошеломленного человека:

"Давайте, мистер Пеннипакер, мы должны бежать! Разве ты не видишь, кто мы такие?
Это Пол Коттер, я Генри Уэр, а это Сол Хайд и Том
Росс! У нас есть лодка на другой стороне острова, и чем скорее мы
доберемся туда, тем лучше!"

Он схватил ружье, рожок с порохом и мешочек с пулями у одного из павших воинов
и сунул их в руки старику. Мистер Пеннипакер
я все еще ошеломленно смотрел на них, но, наконец, прорвался свет
.

"О, мои мальчики! мои храбрые мальчики!" - воскликнул он. "Это действительно вы, и вы
спасли меня в последний час! Я потерял всякую надежду, но о чудо!
чудо совершилось!

Генри взял его за руку и, повинуясь порыву, побежал вместе с ними
через лес. Генри уже слышал крики, которые дали ему понять, что
вайандоты повернули, и, несмотря на свое беспокойство за Уорвилль, он
пока ничего не спрашивал у мистера Пеннипакера.

- Ты показывай дорогу, Пол! - крикнул он. - Джим, конечно, приготовил лодку.
парус поднят, весла на месте. Мы будем на озере через несколько минут.
несколько минут, мистер Пеннипакер. Вот, вы это слышите? Вайандоты
теперь во весь опор преследуют нас!

Из леса позади них донесся долгий пронзительный крик. Это был вайандот
вождь подбадривал своих воинов. Генри знал, что они придут быстро,
а мистер Пеннипакер, старый и непривычный к диким тропам,
мог идти, но медленно. Хотя Длинный Джим был уверен, что готов,
посадка была опасной. Было очевидно, что мистер Пеннипакер,
чрезвычайно изможденный и худой, уже был измотан долгим переходом и
другими трудностями. Теперь он тяжело трудился, делая длинные вдохи.

- Эти парни доберутся до нас через минуту или две, Сол, - прошептал Генри.
беспомощному, - если мы не сожжем им лица.

"Я думаю, мы в состоянии сжечь", - ответил бесшумный Сол.

Генри, Том и Сол перешли на шаг и через несколько мгновений остановились
совсем. Пол, сопровождаемый мистером Пеннипакером, продолжал плыть к лодке
так быстро, как только позволяли силы старика. Генри мельком увидел
фигуру, низко пригибающуюся в зарослях, и выстрелил. В ответ раздался крик, но он
не мог сказать, была ли рана смертельной. Сол без Шифла выстрелил из
подобный результат. Были отправлены обратно на них две или три пули, но ни одна
тронут. Тогда сии трое, держа себя скрытые возобновил свои рейсы.
Они рассчитывали, что чек вайандотам даст Полу с мистером
Пеннипакером время добраться до лодки до того, как "уорриорз" смогут подойти
в пределах досягаемости последних.

Теперь все трое бежали очень быстро и через несколько минут были на краю залива
там, где стояла лодка, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пол поднимает
старого школьного учителя, упавшего от изнеможения, и поднять его в лодку
. Все трое прыгнули вслед за ними.

- Мы будем караулить с ружьями, Сол, - воскликнул Генри. - Остальные!
гребите, пока мы не окажемся снаружи, когда парус сможет тянуть сильнее всего.

Это был быстрый и умелый. Мистер Дэниел, едва
дышать, лежать, как бревно на дне лодки, но меньше
чем полминуты после трех прыгнул на борт они скользят
внизу, на входе. Прежде чем они достигли открытого озера, индейцы появились
среди деревьев и начали кричать и стрелять. Но они были в такой
спешке, что ничего не задели, кроме лодки, которая не возражала.
Молчаливый Том, который сдерживал свой огонь, теперь послал пулю, которая попала в цель
и воины бросились в укрытие. Затем они вышли из
бухты, попутный ветер наполнил паруса, и они понеслись в направлении
юга.

Воины появились у кромки воды, когда команда лодки
все еще была в пределах досягаемости, но когда Генри и бездельник подняли
свои винтовки, они отпрянули. Они уже испытали качество оружия
своих врагов, и им это не понравилось. Когда они снова появились из
укрытия за деревьями, лодка была вне досягаемости. Тем не менее они выстрелили
два или три выстрела, что брызги на воде, размахивали Томагавками
и закричал в гневе. Компьютер пользователя Шиф Сол встал в лодке и крикнул
на них:

"Сохраняйте хладнокровие, мои краснокожие братья, сохраняйте хладнокровие! Мы спаслись, и вы это видите!
мы спаслись! Так что не тратьте впустую хорошие пули, которые могут понадобиться вам в другой раз!
И, прежде всего, держите себя в руках! Мудрые люди всегда так делают! Прощай!"

Это не вероятно, что они понимали слова непутевых один,
но, конечно, насмешливыми жестами, что он сделал, как он сел не были
потеряли на них.

"Сол, ты когда-нибудь можешь быть серьезным?" сказал Генри своему товарищу.

"Будь серьезен? Конечно, я пришел в нужное время", - ответил бездельник
"но какой смысл быть серьезным сейчас? Разве мы не спасли
самих себя и школьного учителя тоже? Разве мы не в лодке с парусом, которая
родственники оставляют две лодки тех воинов далеко позади, и разве у нас нет
целый день плыть по озеру би-ю-ти-фул? Так что какой смысл
быть серьезным? Время течет так, что прошло десять минут назад."

Было очевидно, что вайандоты считали преследование бесполезным или что они
боялись кентуккийских винтовок, поскольку они собрались группой на пляже и
смотрели, как удаляется летающая лодка.

"Разве я не говорил тебе, что сейчас не время быть серьезным, Генри?" сказал
Бесшумный Сол. "У нас сейчас самое легкое время, а у них
воины, стоящие там на берегу, выглядят слишком забавно для чего бы то ни было. Хотел бы я
Видеть их лица. Я знаю, они были бы очень похожи на морды волков
, когда у них между зубами выскользнуло что-нибудь вкусненькое.

Пол и Генри были заняты приведением в чувство мистера Пеннипакера. Они бросили свежий
воду из озера на его лице и подлил ему в глотку. Как
они работали вместе с ним они отметили свою похудевшую фигуру. Он был всего лишь
скелет, и его обморок даже за такой короткий рейс, не дает повода для
интересно. Постепенно он ожил, закашлялся и сел.

"Я упал", - сказал он. "Это потому, что я был так слаб. Что случилось?
Мы не двигаемся?"

Его глаза все еще были затуманены, и он был не более чем в полубессознательном состоянии.

"Ты с нами, твоими друзьями. Помнишь? - спросил Генри. - Мы спасли
тебя на площади кольев, и мы все ушли невредимыми. Сейчас мы в
лодке, плывущей по озеру Эри.

"А я оставил тебе винтовку и патроны", - сказал Пол. "Вот они,
готовы для тебя, когда ты приземлишься".

Затуманенные глаза мистера Пеннипакера прояснились, и он посмотрел на двух юношей с
удивлением и любовью.

"Это чудо... чудо!" - сказал он. Затем, после минутной паузы, он добавил:
"Сбежать таким образом после всех ужасных вещей, которые я видел!"

Генри слегка вздрогнул, а затем задал судьбоносные вопросы.

- А что с Уорвиллем, мистер Пеннипакер? Он разрушен? У
Люди Пола и мои еще живы? Их увезли в качестве
пленников? Почему ты был пленником?

Вопросы посыпались быстро, затем внезапно прекратились, и они с Полом
с побелевшими лицами ждали ответов.

"Уорвиль не разрушен", - ответил мистер Пеннипакер. "Английский
офицер по имени Берд, человек с заячьей губой, прибыл с большим отрядом
Индейцев, несколькими белыми людьми и пушками. Они легко захватили станции Мартина и
Раддла и всех людей в них, но они не пошли
против Уорвилля и других мест. Я думаю, они боялись силы
собирающихся кентуккийцев. Я был в участке Мартина в гостях у старого друга
, когда меня схватили вместе с остальными. Затем Берд и его армия
отступили на Север с пленными, числом более трехсот человек,
в основном женщинами и детьми."

Старик на мгновение замолчал и закрыл лицо руками.

"Я видел много ужасных вещей, - продолжил он, - и я не могу забыть
их. Они сказали, что нас отвезут в Детройт и будут держать там как
заключенных, но это был долгий и ужасный марш, много
сотен миль по дикой местности, и слабые - они были
многие - не выдержали этого. Они погибли в дикой местности, часто под ударами
индейских томагавков, и я думаю, что менее половины из них доберутся до
Детройта ".

Старый школьный учитель сделал паузу, его голос задыхался от волнения, и каждый
один из пятерых пробормотал что-то глубокое и гневное себе под нос.

"Я сделал все, что мог", - продолжил он. "Я помогал, когда мне позволяли,
но трудности были так велики, и нам давали так мало отдыха,
что я совсем зачах. Сил у меня было не больше, чем у маленького ребенка.
Наконец воины, которых ты видел, взял меня из остальных и повернулся к
Востока. Мы шли через лес, пока мы не подошли к большому озеру. А
поднялся ужасный шторм, но когда он утих, мы сели в две лодки и
отправились к острову, на котором ты меня нашел. Я не знал, с какой целью
что мне было задумано, пока я не увидел колья с этих мрачных реликвий
о них. Затем я сделал мой ум, чтобы нести ее как можно лучше."

"Тебя должны были принести во всесожжение духам озер", - сказал
Генри. "Слава Богу, мы пришли вовремя. Мы идем, чтобы предупредить другого и
большая экспедиция, возглавляемая Timmendiquas, знаменитого начальника
Виандот".




ГЛАВА XV

СТРАНИЦЫ КНИГИ


Никто из пятерых не знал, как далеко они продвинулись по озеру, но они были
в состоянии ориентироваться по солнцу и, держась низкого берега
леса на расстоянии ружейного выстрела справа от себя, они двигались перед благоприятствующим
ветер. Школьный учитель быстро восстанавливал свои силы. Он был стар, но
умеренная жизнь на свежем воздухе, подкрепленная обильными физическими упражнениями, сделала его
жилистым и сильным. Теперь он сел и выслушал длинный рассказ о
приключениях пятерых, которых он не видел много месяцев
перед их великим путешествием в Новый Орлеан.

"Вы поступили хорошо - вы поступили более чем хорошо", - сказал он. "Вы совершили великолепные поступки.
"Вы совершили великолепные поступки. Это прекрасная земля, за которую мы сражаемся,
и, хотя наших врагов много и они ужасны, и мы много страдаем, мы
в конце концов, несомненно, восторжествует. Берд со своей пушкой был вынужден
вернуться. Он мог бы разрушить частокол стен любой из станций
, но он боялся скопления белых охотников и боевиков.
Больше всего он боялся прихода Джорджа Роджерса Кларка, щита
границы".

Сердце Генри дрогнуло при имени Кларка, знаменитого победителя при
Венсенне и Каскаскии.

"Кларк!" - воскликнул он. "Он в Кентукки?"

"Там или к северу. Говорят, что он собирает силы, чтобы
напасть на индейские деревни".

"Если бы это только могло быть правдой!" - воскликнул Пол.

Остальные повторили это пожелание.

Генри хранил молчание, но долгое время был очень задумчив.
Новость о том, что налет не затронул Уорвилль, принесла ему огромное облегчение
и он также очень надеялся, что Джордж Роджерс Кларк
снова придет на помощь. Имя Кларка было одним из тех, с кем можно было связываться
. Оно привлекло бы всех лучших людей границы и, более того, это
заставило бы Тиммендикваса, Колдуэлла и их огромные силы отступить.
Надежда снова забрезжила. Между тем, искрящийся бриз
унес их на юг, и глаза у всех заблестели. Свежая жизнь
переливается в жилах учитель, и он сел, глядя с
с удовольствием рябью поверхность озера.

"Это напоминает мне в некотором смысле то время, когда мы бежали с места, где были найдены
гигантские кости, - сказал он, - и я надеюсь и верю, что наше бегство закончится
так же счастливо".

"Похоже, давным-давно, Мистер Дэниел", - сказал Тома Росса "себя.
мы Гэм путешествует могущественный много с тех пор. Я думаю, мы были в таких местах,
о которых я никогда не слышал, пока Пол не рассказал о них, о Трое, Риме и
Александре ...

- Том, - вмешался бесшумный Сол, - ты что-то путаешь. Трой мертв, и
может, мы и подобрались близко к Риму, но так и не добрались до города.
И, по словам Александра, это был человек, а не город.

"Нет никакой разницы", - ответил Тома, нисколько не смутился. "Что делать
все их старые названия сумму, во всяком случае? Как будто это не люди, которые жили в них.
Они сами смешались по этому поводу.

Мистер Пеннипакер улыбнулся.

"Это не имеет никакого значения для Рима и Трои", - сказал он. "Ты
прошел весь путь до Нового Орлеана и сражался на Востоке в составе
континентальных войск. Твои приключения были такими же замечательными, как
те Улисса, и вы проехали большую дистанцию."

Они плыли на весь день, все еще видя, что низкие берега почти
как облако в банке на свое право, но ничего, кроме воды перед ними.
Генри был уверен, что расстояние по озеру не превышает шестидесяти миль, но он
подсчитал, что во время шторма их сильно мотало, и
насколько они знали, остров мог находиться далеко от их курса.

Было видно, что они не могли достичь Южного берега до наступления сумерек,
и они повернули в сторону Земли. Компьютер пользователя Шиф соль приветствовал поворот
конечно, лодка с восторгом.

- Лодки хороши для путешествий, - сказал он, - когда дует ветер.
и у тебя есть парус. Такой ленивый человек, как я, никогда не хочет ничего лучшего, но
когда наступает ночь и тебе нужно поспать, я хочу землю. Я никогда не
чувствую, земля вздымается и подает под меня, это дает мне больше
безопасная себя дома чувствую."

"Смотрите все, нет ли места для посадки", - сказал Генри. - "А вы, Пол, вы
рулите".

Зеленый берег начал подниматься, показывая длинную сплошную стену леса,
но наступали сумерки, и всем им не терпелось поскорее пристать к берегу.
Вскоре они были всего в трехстах или четырехстах ярдах от берега, и
они быстро скользили вдоль него в поисках якорной стоянки. Было полно народу
ночь, прежде чем острые глаза Генри заметили устье ручья, почти скрытое
высокой травой, и, убрав парус, они втащили туда лодку.
Они связали их ремесло безопасно к дереву, и ночь прошла без
сигнализация.

Они возобновили свое путешествие рано утром, и в тот день достиг
Южный берег озера. Здесь они неохотно покинули лодку. Они
возможно, нашли реку, впадающую в озеро, по которой могли
они прошли еще сотню или более миль, но не были
достаточно знакомы с этой частью страны, чтобы тратить свое
время на охоту за ней. Они завели свое маленькое суденышко как можно дальше
среди сорняков и кустарников, которые росли у кромки воды.

"Это две хорошие лодки, которые мы спрятали на водных путях", - сказал Шиффлесс
Сол: "кроме полудюжины каноэ, разбросанных здесь, и, может быть, еще...
когда-нибудь мы их найдем и воспользуемся ими".

"Это стоило нам ничего", - сказал Джим Харт, "поэтому я считаю, что мы не получили каких-либо
право горевать, потому что мы больше, что мы никогда не обращали меха".

Они выгрузили из лодки все припасы, которые могли удобно взять с собой
, а затем направились на юго-запад. Теперь курс на Кентукки
пролегал через сердце индейской страны. Между ними и Огайо
лежали большие индейские деревни Чилликот, Пикуа и многие другие, и
путешествие в любом случае было бы опасным. Но присутствие старого
школьного учителя, вероятно, делало это еще более важным, поскольку он не мог путешествовать,
хотя бы приблизившись к скорости и мастерству других. И все же никому
ни на мгновение не пришло в голову обвинить его. Они были счастливы, что спасли его.
его, и, кроме того, он принес им радостную весть, что Wareville был
нетронутыми нашествием птиц. Но скорость была жизненно необходима. Рассеянный
станции должен быть предупрежден по отношению ко второй и выше экспедиции под
Колдуэлл и Тиммендиквас. Мистер Пеннипакер сам осознал этот факт.
и он призвал их продолжать и оставить его. Он был уверен, что с винтовкой
и большим количеством боеприпасов он сможет безопасно добраться до Уорвиля.

"Вы можете дать мне много еды, - сказал он, - и, несомненно, я должен быть в состоянии
стрелять в какую-то игру. Теперь иди вперед и оставь меня. Много жизней может зависеть
на ней".

Они только рассмеялись, но Сол без Шифра и Генри, которые до этого шептались,
объявили план.

"Эта экспедиция собирается разделиться", - сказал бездельник. "Генри
самый быстрый бегун и лучший лесник из всех нас. Мне неприятно признавать
что он лучше меня, но это так, и он идет вперед. Теперь вам
не нужно ничего говорить, мистер Пеннипакер, о том, что вы создаете проблемы,
потому что вы этого не делаете. Мы бы заставили Генри побегать раньше, даже если бы ты не был с нами
. Этому мальчику нужна тренировка, и мы намерены проследить, чтобы он прошел эту
тренировку.

Больше сказать было нечего, а остальное было сделано очень тихо и
быстро. Короткое прощание, рукопожатие для всех, и он ушел.

Генри никогда не был в более прекрасной физической форме, и чувство
ответственности, казалось, укрепляло его как телом, так и разумом.
С одной стороны, ему было жаль расставаться со своими товарищами, а с другой - он был рад.
В одиночку он путешествовал бы быстрее, а в дикой местности он никогда не боялся
одиночества и тишины. Чувство, мертвое или атрофированное в обычном человеке
, проявилось в нем сильнее. Казалось , это было что - то вроде
гадание или предвидение, как если бы сообщения доходили до него по воздуху,
как современные беспроводные.

Он отправился на юг, на Долгой прогулке полтора провести час или два, прежде чем он
остановился. Затем он встал на гребень небольшого холма и увидел густой
лес вокруг себя. Не было никаких признаков присутствия его товарищей, которых он оставил
далеко позади, и не было никаких признаков человеческой жизни, кроме него самого. И все же
он редко видел что-либо, что привлекало его больше, чем этот кусочек
дикой природы. Деревья, дуб, бук и вяз, были великолепны. Великолепно
вьющиеся виноградные лозы время от времени соединяли группу деревьев, но там
был почти без подлеска. Накладные, птиц, стучали и пели среди
листья, а высоко в небе пара Орлов разогнавшись словно черный
пятнышки в сторону озера. Генри глубоко вдохнул. Запахи леса
доносились до него и были сладкими в его ноздрях. Вся эта дикая местность
наполнила его восторгом. Черный медведь проходил мимо и залез на дерево
поиск мед. Увидели двух оленей, но человеческий запах достиг их
и они бежали быстро, хотя они были вне опасности от Генри.

Затем он тоже возобновил свой путь и быстро помчался на юг
через нетронутый лес. Через некоторое время он добрался до болотистой местности,
наполовину заваленной валежником от старых бурь. Он продемонстрировал свою замечательную
ловкость и силу. Он быстро перепрыгивал с одного поваленного бревна на другое
и скорость его почти не уменьшалась. Время от времени он видел широкие черные лужи
, а однажды он пересек глубокий ручей по упавшему дереву. Ночь застала
его еще в этом болотистом районе, но он не жалел, что не оставил за собой никаких следов
и, осмотревшись некоторое время, он нашел небольшой
оазис сухой земли с могучим дубом, растущим в центре. Здесь он
почувствовав себя в полной безопасности, он приготовил ужин из вяленой оленины и улегся
под ветвями дуба, накрывшись одним одеялом, а
другим - сверху, и вскоре погрузился в глубокий сон без сновидений.

Он проснулся около полуночи и увидел великолепный парад Луны и всех
звезд, и он некоторое время лежал, наблюдая за ними сквозь листья
дуба. Мощный характер и привычки, и жизнь Генри в
соответствии с ними обоими. Лежа в одиночестве в полночь на небольшом холмике в
среди большого болота в стране с опаской и жестоких врагов, он
был благодарен за то, что ему было дано быть там, и за то, что его жребий
был брошен среди условий, которые его окружали.

Он услышал легкий шум слева от него, но он знал, что это было только
еще один голодный медведь о краже. В бассейне послышался легкий всплеск
у подножия холма, но это была всего лишь большая рыба, подпрыгнувшая и
с шумом упавшая обратно. Далеко на юге что-то поблескивало
среди деревьев, но это был всего лишь болотный огонь. Ничто из этого
его не беспокоило, и, зная, что в дикой местности царит покой, он
откинул голову на дерн и снова заснул. На рассвете он
встал и уехал, и до полудня мчался на юг тем
длинным шагом, который жители приграничья и индейцы могли с легкостью поддерживать в течение
нескольких часов. Около 4 часов пополудни он остановился так же
внезапно, как если бы подошел к берегу реки. Он наткнулся на большой
след, проложенный не тремя или четырьмя людьми, а сотнями. Он
мог видеть их дорогу шириной в сотню ярдов. Здесь ступало столько ног,
что трава была еще тоньше, чем в других местах; здесь лежали кости
олень, съеденный дочиста и выброшенный. Дальше было подстриженное и
окрашенное перо, выпавшее из пряди волос, а за ним лежало гниющее одеяло,
выброшенное как слишком старое и рваное.

Это были знаки, которые говорили Генри так же ясно, как если бы слова
были произнесены сами собой. Огромная армия диких животных прошла тем путем, и
некоторое время он сомневался. Была ли это сила Птицы, возвращающейся на
Север? Но это, несомненно, был след, оставленный несколько недель назад. Все
указывало на это. Кости были выбелены солнцем, перо было
дождь частично втоптал в землю, а старое изодранное одеяло было
еще больше изодрано волками. Но ни одна из этих вещей
не говорила о том, что это за армия. Вместо этого он искал какое-нибудь низкое место, которое
могло быть мягким и болотистым, когда проходили воины, и которое,
когда оно высохнет, сохранит очертания следов. Он продвинутый
полный километр, после широкой тропе, которая была бы открыта дорога к нему
пока он не пришел в такое место. Затем он опустился на колени и осмотрел его
критически. В полудюжине мест он увидел вмурованные в твердую землю
контур стопы. Они были следы следы в самых
человек и ничего более, но он знал, что каждый из них указал на
юг. Милей дальше, в другом низменном месте, он получил полную
подтверждение тому, что, по сути, он уже знал. Здесь отпечатков
было множество. Случай вывел его на след Тиммендикваса,
и он решил пока идти по нему.

Генри пришел к такому решению, потому что было чрезвычайно важно
знать местоположение и планы армии вторжения. Еще новости о нападении
не было бы столь ценным, как время и место, в котором
атаку должен был быть доставлен. Маршрут казался ему ясным, и он
быстро и увлеченно шел по широкой тропе, отмечая на всем пути
признаки того, что армия не позаботилась о том, чтобы спрятаться или скрыть свой
след. С чего бы это? Ничего не было в этих лесах достаточно мощный
для удовлетворения англо-индийской комбинации.

В течение четырех дней, а на части каждую ночь он шел без перерыва.
Он увидел след расти свежее, и он судил, что он двигался по крайней мере
вдвое быстрее, чем в армии. Он мог видеть, где английский или Тори ботинки
примяв траву, он увидел также более светлые отпечатки
мокасины. Он миновал многочисленные лагеря, отмеченные пеплом, костями оленей,
буйволов, медведей и более мелких животных, а также фрагментами старой изношенной одежды
, которую армия выбрасывает на ходу. Он прочел в этих
вещи неограниченным доверием со стороны индейцев и белыми людьми.

Необычно большие лагеря были сделаны в одном месте, и некоторые коры
приюты были брошены вверх. Генри предположил, что армия провела здесь два
или три дня, и он мог объяснить этот факт только на месте
что какое-то деление адвокатов имели место. Возможно, погода
было время грозовое, и приюты коры были построены для
офицеров и начальников.

Он провел ночь в этом лагере и использовали один из укрытий, как он начал
ливень только после наступления темноты. Это было немного места, но это удерживало его
сухой и он с интересом наблюдал, как ветер и дождь прогнали через
Открытие и через лес. Он был так же близок и уютен, как медведь в своем логове
, но гроза была сильной, с громом и яркими молниями.
Молнии были необычайно яркими. Часто мокрые ветви и деревья
он выделялся в ярком свете, как резьба, и Генри был вынужден
закрыть ослепленные глаза. Но он не был ни одинок, ни напуган. Он
осознавал огромную силу природы, но ему казалось, что он сам
внес здесь свою лепту, и целое было для него величественной и прекрасной
панорамой.

Генри вспомнил бой, который он и его товарищи вели в заброшенной деревне
, и он нашел некоторое сходство в своей нынешней ситуации,
но он не ожидал появления другого врага и, будучи в безопасности в
поверье, он спал, пока все еще бушевала буря. Когда наступило утро,
дождь прекратился. Он пополнил свои запасы еды оленем, которого
подстрелил по дороге, и немного поджарил на одной из куч камней,
которые индейцы использовали для той же цели. Поев, он
взглянул на другие укрытия из коры и увидел имя Брэкстона Уайатта
, вырезанное на одном из них. Генри содрогнулся от отвращения. Он видел так много
смертей и пыток на границе, что не мог понять, как
Саймон Герти, Брэкстон Уайатт и им подобные могли совершать такие поступки со своими
собственными соотечественниками. Но он чувствовал, что быстро приближается день, когда многие из них
будут наказаны.

Он заново проложил большую тропу по дерну, теперь мягкому и пружинистому после
дождя, и, освеженный долгим ночным сном в укрытии из коры, он
шел быстро. Восемь или десять миль от лагеря тропа сделала
крутой изгиб к востоку. Возможно, они приближались к какой-то большой реке
, о которой знали индейские разведчики, и свернули, чтобы
добраться до брода, но он шел по нему еще час, а реки не было.
Природа местности также указывала на то, что поблизости не могло быть большого ручья
, и Генри полагал, что это означало изменение плана, веры
усилена продолжение тропы на восток, как он
затем он час за часом. Что это значит? Несомненно, это было что-то
огромное значение для своего предприятия, но теперь он становился все более настороженным.
Поскольку курс армии изменился, банды индейцев могли оказаться здесь
позади, и он должен принять все меры предосторожности, чтобы не столкнуться с кем-нибудь из них
. Время от времени он замечал небольшие тропы, переходящие в
более крупную, и сделал вывод, что это были охотничьи отряды, отправленные из
основного отряда, а теперь возвращающиеся.

Тропа сохранила изменение и по-прежнему вела на восток. Это было
его до некоторой степени размыло дождями, но он был таким же широким, как и всегда.
Генри знал, что никакого разделения не произошло. Но он был еще
убежден, что какой-то предмет огромной важности обсуждался на
место лагеря. На следующий день он увидел двух воинов, и он сам
залег в кустах, когда они прошли всего в двадцати ярдах от него, достаточно близко
чтобы он мог разглядеть, что это были миамцы. Они двигались неторопливо,
возможно, на охоту, и для них было хорошо, что они этого не сделали
не искали в этот момент никакого врага. Самая грозная фигура на
все пограничники залегли в чаще, держа наготове винтовки и пистолеты.
Генри слышал их разговор, но у него не было желания вступать в схватку, даже имея на своей стороне
преимущество засады и внезапности. Он был занят
гораздо более важным делом.

Двое индейцев смотрели на широкую тропу, но, очевидно, они знали о ней все
, поскольку она не заняла у них и полминуты внимания. Затем
они направились на север, и когда Генри был уверен, что они находятся в миле или
двух от него, он возобновил преследование, как один человек преследует армию. Теперь
все его замечательные навыки, знания и развитая сила интуиции
вступил в игру. Вскоре он миновал место, где был проложен след.
последние дожди ослабили его, и теперь на его взгляд он стал широким и
глубоким. Он подошел к месту, где было разведено много костров, очевидно, для
приготовления пищи, и зола от самых больших костров была около центра
лагеря. Вокруг этого пепла полукругом лежали несгоревшие бревна. Поскольку бревна
вообще не были врыты в землю, их, очевидно, притащили сюда
недавно, и Генри, усевшись на одно из них, начал изучать проблему
.

С другой стороны пепелища , там, где не лежало бревен , виднелись небольшие следы
земля. Ему показалось, что они были сделаны каблуками, и он
также увидел в одном месте щепотку коричневого пепла, непохожего на белый пепел, оставленный
костром. Он подошел, опустился на колени и понюхал щепотку коричневого цвета.
Запах был слабый, очень слабый, но этого было достаточно, чтобы сказать ему, что он
были сделаны табачными изделиями. Здесь курили трубку не для того, чтобы успокоить
разум или тело, а с политической целью. Сразу же его знания и
живое воображение воссоздали всю сцену. Состоялся важный совет
. Бревна были составлены в качестве сидений для британцев и
Сотрудники Тори. Напротив них на голой земле начальников, после их
изготовленный на заказ, сидел в турецкой моде, и трубы были переданы от
одну к другой, пока круг не был завершен. Должно быть, это был самый
важный вопрос, иначе они не стали бы курить трубку. Он вернулся к
бревнам и обнаружил в одном из них недавно сделанный разрез. Кто-то был здесь
по западному обычаю строгал прочным складным ножом
и он не сомневался, что это был Брэкстон Уайатт, который вырезал свое имя
тем же ножом на укрытии из коры. Для этого потребовалась бы одна небрежная строгка
слишком много времени, чтобы сделать такой глубокий разрез. Затем они дискутировали там два
или три часа. Это означало, что лидеры сомневались. Возможно
Тиммендиквас и Колдуэлл не согласились. Если бы только это могло быть правдой! Тогда
у маленьких станций было бы время восстановить дыхание и силы
прежде чем можно было бы предпринять еще одну крупную атаку.

Он сел на бревно и с огромной интенсивностью сосредоточил свой разум на
проблеме. Он верил, что главным умом в совете был
Тиммендиквас. Он также вдохновил изменение маршрута и
возможно, Колдуэлл, Герти и Уайатт пытались повернуть его назад. Несомненно,
курс Тиммендикваса был вдохновлен новостями с Юга.
Повернет ли след снова?

Он вновь рвался в погоню. Он последовал за полный день, но все равно
побежал в сторону Востока, и был свежее, растет гораздо быстрее, чем раньше. Он
исходил из этого факта, что скорость армии значительно снизилась.
На следующий день, хотя курс основных сил остался
неизменным, он увидел, где значительный отряд оставил его и направился
на север. Что это означало? Численность отряда не могла быть меньше
больше пятидесяти. Должно быть, он направляется в какой-нибудь из больших индийских городов,
Чилликот или Пикуа. Еще раз страница "Читатель дикой природы"
переведена. Они получили новости с Юга, и они были не такими,
как им хотелось. Индийским городам что-то угрожало, и
отряд отправился защищать их или помогать им.

Незадолго до наступления темноты он заметил еще один след, оставленный примерно двадцатью воинами.
Воины шли с юга и присоединились к основному отряду.
Шиповник и трава были сильно спутаны, и, когда он присмотрелся повнимательнее,,
его глаза уловили красный оттенок земли. Это было всего лишь пятно, и еще раз.
читатель дикой природы прочитал то, что было напечатано в его книге. Этот отряд
привел с собой раненых, и племена не воевали между собой
сами по себе. Они столкнулись с кентуккийцами, возможно, охотниками, или с
более крупными силами, возможно, и они не ушли без потерь. Генри
ликовал, но не потому, что была пролита кровь, а потому, что какая-то крадущаяся банда
, нацелившаяся на скальпы, наткнулась на препятствие.

Он шел по красноватому следу, пока тот не превратился в более широкий и
затем к месту рядом с ним, где группа огромных дубов отбрасывала приятную
тень. Здесь раны воинов были перевязаны, так как повсюду валялись обрывки
оленьей шкуры. У одного из них определенно была сломана рука
или нога, потому что под одним из деревьев лежали обломки толстых веток, из которых они сделали шины
.

На следующий день он перевернул еще одну страницу в своей книге, и читать о
состоялся большой пир в армии. Он добрался до одной из небольших прерии так
распространена в этом регионе. Всего несколько дней назад это было отличное ягодное поле
, но теперь оно было вытоптано и ободрано. Семьсот или восемьсот
воины ели ягоды, и они также ели много твердой пищи
. На дальнем краю прерии в тени леса
он нашел скелеты трех буйволов и несколько оленей, наверное
стреляли охотники на этой самой прерии. Мимо протекал ручей с прекрасной прозрачной водой
, и по обоим берегам виднелись следы. Сюда воины
после обильной трапезы пришли попить. На многих деревьях поблизости
виднелись следы ударов топором, и Генри без труда понял, что
воины тренировались там со своими томагавками, возможно, в качестве призов
предложенный их белыми лидерами. Вырезанный на мягкой коре бука, он прочел
слова "Брэкстон Уайатт". Итак, он снова работал складным ножом
и Генри заключил, что молодой отступник был обеспокоен и
нервничал, иначе у него не было бы таких беспокойных рук.

Большинство более тяжелых следов, тех, что оказались, были с одной стороны
из лагеря, и Генри понял из этого тот факт, что англичане и
Тори несколько отдалились друг от друга, и различия между ними
и индейцами стали больше. Он снова сосредоточил свой ум на
проблему и, наконец, сделал свой вывод из прочитанного.

Сомнения Тиммендикваса относительно его союзников становились все сильнее,
так истолковал это Генрих. Великого вождя вайандотов с трудом убедили
поверить, что солдаты британского короля отплатят
своим краснокожим союзникам и защитят индейские деревни, если против них будут посланы большие силы
из Кентукки. Признаки того, что такие силы
двигались или будут двигаться, должно быть, становятся все сильнее. Несомненно, что
первоначальный поворот на восток был сделан для того, чтобы отразить атаку
против поселений в верхнем Огайо, скорее всего, против форта
Генри. Теперь, вероятно, от второго плана отказались в пользу
третьего. Что бы это могло быть за третье?

В ту ночь он спал в густом укрытии примерно в полумиле от лагеря,
и однажды его разбудил волчий вой. Он знал, что они
рыщут по опустевшему лагерю в поисках остатков еды, и
он был уверен, что другие также следуют по пятам за индийской
армией, чтобы забрать то, что они могут оставить в будущих лагерях. Возможно
они могли выследить и его, но у него были ружье и пистолет, и он ничего не испугался.
он снова заснул.

Широкая тропа привела на следующий день к реке, к которой Генри подошел около
полудня. Ее можно было перейти вброд, но армия так и не перешла. Она резко остановилась
на краю обрыва, а затем двинулась маршем почти прямо на север. Генри прочел
эту главу легко и радостно. Недовольство среди
индейских вождей достигло апогея, и река, которая сама по себе не была реальным препятствием
, послужила соломинкой, повернувшей их в новое русло.
Тиммендиквас смело двинулся на север из Кентукки. Он, Рыжий
Орел, Желтая Пантера и остальные направлялись в индейские деревни,
и Колдуэлл и другие белые мужчины были вынуждены либо пойти с ними
, либо вернуться в Детройт. Он шел по следу за полтора дня, увидел это
качели в сторону Запада, и теория стала уверенностью. Армия
шагает к Чилликот и Горно-Алтайск.

После этого последнего крутого поворота Генри изучил тропу с предельной тщательностью.
Он многое там прочитал, но намеревался прочесть каждое слово, которое там было написано.
Он заметил, что разделение, британцы и тори с одной стороны, и
Индейцы, с другой, продолжалось, и он был совершенно уверен теперь, что он будет
вскоре его постигло какое-то важное событие.

Он нашел на следующий день то, для чего он искал. Армия разбила лагерь
в другой из маленьких прерий, и индейцы устроили
грандиозный танец. Земля, сильно утоптанная на строго регламентированном пространстве, ясно показывала
это. Большинство белых мужчин остались в одной группе справа.
Здесь были глубокие следы от каблуков военных ботинок, какие могли носить офицеры
.

И снова его живое воображение и сила мысленного проецирования в темноту
реконструировал всю сцену. Индейцы, вайандоты, шауни, миами
и другие дико танцевали, размахивая своими томагавками над головой.
головы, их обнаженные тела, раскрашенные во множество цветов, их горящие глаза
опьянение танцем. Тиммендиквас и другие вожди
стояли здесь и смотрели; вон там, справа, стоял Колдуэлл и его офицеры
офицеры обменялись несколькими словами между собой.
вожди.

"Теперь разделение станет более полным", - сказал себе Генри, когда
он снова пошел по тропинке в лес, и он был так уверен в этом
что он не удивился, когда в миле от него она резко разделилась. В
большая тропа продолжается к западу, тем меньше резко повернулся к
Севера, и это было тем, что содержатся отпечатки военных
каблуки ботинок. Еще раз он прочитал его текст с легкостью. Тиммендиквас и
Колдуэлл расстались. Англичане и тори возвращались в
Детройт. Тиммендиквас, разгневанный тем, что его белые союзники не захотели
помочь ему, отправился с воинами на защиту их
деревень.

Не видя собственными глазами ни единого действия этой армии , он должен был
наблюдал за разрастанием ссоры между красными и белыми и сам был
свидетелем ее кульминации. Но все эти движения происходили под
влиянием какой-то силы, о которой он ничего не знал. Это было его делом
выяснить природу этой силы, и он еще немного проследит по индейскому следу
.

Генри не страдал из-за еды. Несмотря на прохождение индийской армии
в стране было так много дичи, что он мог добывать все, что хотел
почти тогда, когда хотел, но он чувствовал, что сейчас он так близок к
главное, что он не мог рисковать выстрелом, который мог быть услышан посторонними
охотники или застрельщики. Он также удвоил свою осторожность и редко показывался
на главной тропе, держась леса сбоку, где он
мог быть спрятан, что было несложно, поскольку, за исключением небольших прерий,
местность была покрыта чрезвычайно густым лесом.

На второй день после разделения двух отрядов он увидел впереди дым,
и он решил, что это арьергард. Это была тонкая колонна
возвышающаяся над деревьями, но листва была такой густой, а подлесок
таким густым, что ему пришлось подойти совсем близко, прежде чем он увидел это
костер развели не индейцы, а группа белых мужчин, Саймон
Герти, Блэкстафф, Куорлз, Брэкстон Уайатт и другие, всего около дюжины человек
. Они приготовили свою полуденную трапезу на небольшом костре и ели.
очевидно, они были абсолютно уверены в своей безопасности. Отступники сидели в
густом лесу. Подлесок густо подступал к самым бревнам, на которых они сидели
и, когда Генри услышал непрерывный гул их голосов,
он решил узнать, о чем они говорят. Тогда он мог бы узнать
природу угрозы, которая сорвала или отсрочила великое вторжение.
Он хорошо знал большой опасности такой попытки, но он был полностью
решил сделать это.

Лежа в кустах и траве, он нарисовал себе потихоньку вперед. Его
подход был как дикий зверь, выслеживающий добычу. Он очень лей
близко к земле и не издал ни звука, что было слышно в метре,
потянув на себя, нога на ногу. Но его терпение взяло верх, и
вскоре он лежал в самой гуще подлеска недалеко от
отступников и мог слышать все, что они говорили. Герти говорил,
и его слова вскоре показали, что он был не в лучшем настроении.

"Колдуэлл и другие англичане были слишком чопорными", - сказал он. "Мне не нравится
Тиммендиквас, потому что я ему не нравлюсь, но англичанам не следует
забывать, что союз заключается ради двух участвующих в нем сторон. Они
должны были прийти с Тиммендиквасом и его друзьями в их деревни, чтобы
помочь им.

"И все наши прекрасные планы рухнули", - злобно сказал Брэкстон Уайатт.
"Если бы мы только продолжили и нанесли удар до того, как они смогли оправиться от ударов Берда"
, мы могли бы очистить Кентукки от всех станций".

"Тиммендиквас был прав", - сказал Герти. "Мы должны остерегаться этого парня
у водопадов. Он опасен. У него великое имя. Стрелки из Кентукки
придут на зов человека, который захватил Каскаскию и Винсеннес ".

Распростертая фигура в кустах вздрогнула. Он вчитывался в эту книгу дальше.
самая интересная из всех томов. Что могло означать "Падения", кроме
Водопады Огайо в совершенно новом поселении Луисвилл, и
победителем при Венсенне и Каскаскии был не кто иной, как великий Джордж
Роджерс Кларк, меч границы. Он понял. Кларка звали
угроза, повернувшая Тиммендикваса вспять. Несомненно, героем был
собрав новые силы и будет отдавать ударов птиц. Timmendiquas
пожелал, чтобы защитить свое, но англичане вернулись в Детройт. В
лежа фигуру в кустах радовались без шума.

"Каков будет результат всего этого?" - спросил Blackstaffe, его тон показывал
тревожность.

Герти--наиболее ненавистными имя в Американскую историю, что Бенедикт
Арнольд--считать. Его лицо было повернуто к Генри, и
смелый юноша пожалел, что они не стоят на открытом месте, лицом к лицу,
взявшись за руки. Но он был вынужден лежать неподвижно и ждать. Он также не мог
предвидеть, что Герти, хотя ему и не суждено было пасть в битве,
потеряет все, станет изгнанником, ослепнет и что ни один человек
не должен знать, когда он встретил смерть и где лежит его тело. Отступник
наконец ответил:

"Это означает, что мы не можем сейчас уничтожить Кентукки без величайших усилий.
Несмотря на все, что мы делаем, несмотря на все наши осады и засады, новые люди
постоянно приходят из-за гор. Каждый месяц делает их сильнее,
и все же только этот человек, Кларк, и еще несколько таких, как он, спасли их до сих пор.
Если бы Колдуэлл и британские войска выступили в поход вместе с нами, мы могли бы
и все же сокрушите Кларка и любую армию, которую он соберет. Мы можем даже сделать это
без Колдуэлла. В этой огромной дикой местности, которую индейцы так хорошо знают
белой армии почти невозможно избежать засады. Я, по
этой причине, за то, чтобы продолжать и присоединиться к Тиммендиквасу. Я хочу
разделить победу, которую наша сторона одержит в Индиан Таунс. Я
уверен, что победа будет за нами".

"Мне кажется, лучшая политика", - сказал Брэкстон Уайатт. "Timmendiquas делает
не нравится мне более, чем вам, но индейцы ценят нашу
помогите. Я полагаю, мы должны следовать сразу".

- Успокойся, - сказал Герти. - Спешить некуда. Мы можем обогнать
Timmendiquas в день, и мы совершенно уверены, что нет
Kentuckians в лесу. Кроме того, Кларку потребуется значительное время
, чтобы собрать большие силы у Водопадов, и еще несколько недель на марш-бросок
через лес. Тогда у тебя будет хороший шанс, Брэкстон, показать
свое мастерство лесного вожака. С дюжиной хороших людей, висящих у него на хвосте.
ты должен доставить мистеру Кларку немало хлопот.

"Это можно было бы сделать, - ответил Уайатт, - но здесь не так много белых мужчин.
здесь сражаются на нашей стороне. На Востоке Тори многочисленны, и я
была в тонкую полоску, но он был разрушен в тот последний бой на
большой индийский город".

- Твой старый товарищ по играм, Генри Уэр, имел к этому какое-то отношение, не так ли?
- спросил Герти не без сарказма.

"Он это сделал", - ядовито ответил Уайатт, "и хорошо, что он сейчас
заключенный в Детройте. Он и его друзья могли бы быть одновременно
глазами и ушами Кларка. Было бы лучше, если бы Тиммендиквас
позволил индейцам покончить с ним. Только так мы могли быть уверены,
что он всегда будет в стороне ".

- Наверное, ты прав, - сказала Герти.

Распростертая фигура в кустах тихо рассмеялась смехом, который не
вызвал движения ни единого мускула, но который, тем не менее, был полон
искреннего удовольствия. Что бы подумали Уайатт и Герти, если бы они
знали, что тот, о ком они говорили, кого они считали
заключенным, надежно удерживаемым в Детройте, лежал в десяти футах от них, как
свободен как воздух и обладает мощным оружием?

Генри услышал достаточно и начал отползать, просто изменив направление
процесса, с помощью которого он пришел. Это была более сложная задача, чем первая, но
ему это удалось ловко, и через тридцать ярдов он поднялся на ноги,
прячась за стволом дуба. Он все еще мог видеть
отступников, и до него все еще доносился слабый шепот их голосов. Что
старый соблазн избавить Землю от одного из этих мужчин, которые так много сделали вреда
вернулась к нему, но зная, что у него другая работа, он сопротивлялся
он, и, проходя в широком кругу о них, а затем быстро на
след Timmendiquas.

Той ночью он увидел лагерь индейцев, разбитый в долине. Горело множество костров.
Дисциплина была несколько ослаблена, но так много воинов
мы говорили о том, что не было возможности приблизиться. Он не хотел,
однако, проводить какие-либо дальнейшие исследования. Было достаточно просто убедиться, что
армия больше не изменила свой курс. После
промедления примерно в полчаса он повернул на север и быстро двигался
долгое время, совершив полный круг с тех пор, как покинул своих товарищей
. Это было сейчас его целью присоединиться к ним, которую он не
верить бы оказаться весьма сложной задачей. Компьютер пользователя Шиф соль, лидер в
его отсутствие должно было прийти со стороной вниз на берегу Сайото,
если они не нашли, индейцы в пути. Их скорость должна быть, что из
самый медленный из их числа, Мистер Дэниел, и он вычислил, что он
хотел бы встретиться с ними в течение трех дней.

Повернув направо, он вскоре достиг берегов Сциото и
весь следующий день следовал вдоль ручья на север. Он увидел несколько индейских лодок
на реке, но он был настолько полностью скрыт густой
листвой на берегу, что его никто не заметил. Это была не война
отряд, индейцы просто ловили рыбу. Некоторые из пассажиров
лодок были скво. Это было приятное и мирное занятие, и для
на несколько мгновений Генри позавидовал им, но быстро отбросил подобные мысли.
он снова двинулся на север по старой бегущей дорожке.

Во второй половине второго дня Генри лежал в кустах и произнес
их старый сигнал, волчий вой, повторявшийся с некоторыми вариациями,
и так же безошибочен, как сегодняшние телеграфные точки и тире.
Ответа не последовало. Он и не ожидал ничего подобного. Было еще слишком рано,
по его расчетам, но он не хотел рисковать, чтобы они обогнали его
на неожиданной скорости. Весь этот день и следующий
утром он повторял сигнал каждые полчаса. Все то же самое.
тишина. Ничто не шевелилось в огромном лесу, только листья и кусты
колыхались на ветру. Несколько раз он осмотрел Сайото, но он
видел индейцев.

Около полудня третьего дня, когда он произнес сигнал ответа, очень
слабый, пришел из точки далеко на Запад. Сначала он не был уверен в
вариациях, звук разносился на такое большое расстояние, но, пройдя
в том направлении четверть мили, он повторил его. Затем оно
вернулось, ясное и безошибочное. Он еще раз прочитал свою книгу с
непринужденно. Бесшумный Сол и остальные были поблизости и будут ждать
его. Его пульс участился от восторга. Он снова будет с этими храбрыми
товарищами и принесет им хорошие новости.

Он выдвинул еще две или три сотни ярдов, и повторил призыв. В
ответ пришел мгновенно из точки очень близко. Затем он решительно двинулся вперед
сквозь кусты, и бесшумный Сол вышел ему навстречу
за ним последовали остальные, все изможденные путешествием, но сильные и здоровые.




ГЛАВА XVI

БИТВА НА РЕКЕ


Генри пожал им всем по очереди руки , и они сели под навесом .
тени дуба. Г-н Дэниел посмотрел на него медленно и довольно
недоуменно.

"Генри, - сказал он, - я не понимаю, что вы были моим учеником.
Вот в пустыне я вижу, что вы не учитель и что я
довольно бедных и хромает вроде ученик".

"Вы можете научить нас всех много и полезных вещей", - сказал Генри скромно.

"Что ты узнал, Генри?" - спросил Пол.

Генри рассказал историю в кратких выражениях, и остальные выразили
удовольствие от его новостей.

"Итак, Кларк приезжает", - задумчиво сказал школьный учитель. "Это
замечательно, какая энергия и направляющий ум у этого один человек может это сделать. Это
одного имени достаточно, чтобы изменить характер всей кампании.
Повезло, что у нас есть этот цезарь из лесной глуши, который защищает нас. Что такое
свой план сейчас, Генри?"

Мистер Дэниел, как и остальные, инстинктивно посмотрел на Генри как
лидер.

"Мы пойдем прямо к водопаду Огайо", - ответил Генри. "Это будет
возьмите нас две или три недели, чтобы добраться туда, и нам придется жить в основном
на нашем винтовки, но это то, где мы нужны. Кларк захочет все
мужчин он может сделать".

"Я стар, - сказал школьный учитель, - и это было не мое дело
до сих пор я боролся, но в этом великом кризисе в Кентукки я постараюсь
внести свой вклад. Я также предложу свои услуги Джорджу Роджерсу Кларку ".

"Он будет рад заполучить тебя", - сказал Том Росс.

После короткого отдыха они отправились в долгое путешествие из нынешней
средней части штата Огайо к водопаду Огайо и новому
поселению Луисвилл там. Это было трудное предприятие,
особенно для школьного учителя, поскольку весь путь пролегал через леса.
его часто посещали бдительные индейцы, и, помимо глубоких рек, там были
бесчисленные ручьи, которые они могли пересечь только вплавь. Подшипник
это в мысли мысли Генри вернулись в первую лодку, которая у них была
скрытые в кустах накладки на берегу одного из притоков Огайо.
Поскольку вся страна теперь кишела воинами, переход вниз по
Огайо, несомненно, был бы более опасным, чем путь через
леса, но лодка и река сэкономили бы огромные затраты
сил. Генри изложил два плана раньше остальных.

"Что скажешь, Сол?" - спросил он.

"Я управляю лодкой и рекой", - ответил бездельник. "Я бы предпочел
быть греб Джим Харт чем пешком пятьсот миль".

"А вы, Пол?"

"Я говорю, идите к лодке. Возможно, нам придется сражаться. Мы уже сдерживали их на
воде раньше, и я уверен, что сможем сделать это снова".

"А ты, Том?"

"Лодка".

"А ты, Джим?"

"Лодка, и пусть Сол Тар сделает свою долю работы".

"Что скажете, мистер Пеннипакер?"

"Я не лесник, и, как и все вы для лодки, и я тоже".

"Что, кажется, его единогласно, и через час мы начнем наш
скрытый военно-морского флота. Он находится на берегу следующей большой реки к востоку от Скиото.
и нам следует держаться к нему довольно прямого курса.

Они двигались в хорошем темпе. Мистер Пеннипакер, хотя и не был лесником, был
хорошим ходоком и, несмотря на свой возраст, показал себя выносливым.
Они несколько раз пересекали индейские тропы, но так и не вступили в контакт
ни с одним из воинов. Они переплыли три или четыре глубоких ручья, но через
четыре дня вышли к реке, всего в нескольких милях от того места, где
они спрятали лодку. Потом они спустились в ручей и подошел
точки с некоторым беспокойством.

"Предположим, что лодка не существует", - сказал Павел; "допустим, индейцы
нашли его".

"Мы не предполагаем", - сказал бесшумный Сол. "Мы уверены, что это тар".

Они пробрались сквозь кусты, растущие у кромки воды, и
беспутный, который шел впереди, издал сдавленный возглас удовольствия.

"Вот она, раз мы ее оставили", - сказал он.

Лодка была нетронутой, но Генри все время знал, что шансы
были в пользу того, что они нашли ее такой. С живейшим восторгом, они
вытащил его на середину реки и осмотрел его. Они сделали из нее
кэша, и они оставили в ней много ценных статей, которые они хотели
нужно. Среди них были четыре дополнительных ружья, два отличных охотничьих ружья,
большой запас пороха и свинца, топоров и топориков, а также дополнительной одежды
и одеял. Они хорошо укомплектовали лодку, отплывая из Питтсбурга, и
теперь это было похоже на возвращение великого сокровища. Бесшумный Сол взобрался на борт
и с глубоким вздохом удовольствия откинулся на борт.

- А теперь, юноша, - сказал он, - я пойду посплю, пока ты будешь грести меня к
Луисвилл."

- Большую часть пути мы проделаем ночью, - сказал Генри, - и поскольку с нами будет
течение, я не думаю, что тебе или Джиму, Сол, придется
изматывать себя до смерти.

После того, как они осмотрели лодку, чтобы убедиться, что все в порядке.
право, они вытащили его обратно в кусты, не намереваясь запустить до
в темноте сидеть. На борту был значительный запас соленых продуктов, кофе
и чая, но Генри и Сол убили двух оленей выше по реке
на берегу, которых они быстро почистили и разделали. Теперь они считали себя
подготовить для поездки к водопадам реки Огайо, и они несли в себе, в
кроме того, рыболовными которым они могли бы пользоваться в любое время.

Они выбрались из кустов около 8 часов вечера и поплыли на веслах
вниз по реке. Но так как река была полноводной и текла быстро, они
особых усилий прилагать не пришлось. Ближе к полуночи, когда они достигли
нескольких более широких участков реки, они поставили паруса и двинулись вперед в
более быстром темпе. Генри подсчитал, что они смогут достичь Огайо немного позже.
после рассвета, но так как ночь была необычайно ясной, обещая за собой
очень яркий день, они убрали паруса по крайней мере на два часа
перед восходом солнца, и, найдя другую неглубокую бухточку, завели свою лодку в нее
среди кустов.

- А теперь спать, - сказал Генри. - Мы с Томом будем дежурить до полудня и
затем Сол и Пол займут наши места. Ночью мы начнем все сначала.

"А где, скажите на милость, идут мои часы?" - спросил мистер Пеннипакер.

"Мы хотим, чтобы вы помогли нам сегодня вечером", - ответил Генри. "Нам понадобятся ваши
знания о парусе и веслах".

"Очень хорошо", - ответил ничего не подозревающий школьный учитель. "Понятно"
что я выполняю дополнительную работу сегодня вечером, потому что не дежурю днем.

Генри, когда отвернулся, слегка улыбнулся. Было понятно
среди них всех, что они должны щадить школьного учителя, насколько это возможно,
и для этого они использовали различные маленькие приспособления. Их
хорошая просторная лодка, и те, кому предстояло лечь спать первыми, расположились поудобнее
Генри сел на носу, а Том на корме, оба
молчаливые и, по-видимому, вялые, но наблюдающие одинаково глазами и ушами.
Наступил рассвет, и, как они и предвидели, день выдался ясным и жарким. Это было
так близко среди кустов, что спящие беспокойно зашевелились, и
на лицах наблюдателей выступили капли пота. Ни малейшего дуновения
ни в лесу, ни на реке не шевельнулось ни ветерка. Генри обрадовался, когда
настала их очередь спать, а когда он проснулся, наступила ночь со своими
прохладные тени и ветер, который рассеивал удушающую жару.

Затем они выбрались из кустов и снова поплыли по течению,
но парус поднимать не стали. Воздух после изнуряющей дневной жары
был заряжен электричеством, и они ожидали грозы. Она разразилась
около 11 часов, в основном в виде раскатов грома и молний.
Электрические вспышки ослепили их и продолжались без перерыва в течение
почти часа. Раскаты грома были похожи на непрерывные разряды
огромных аккумуляторов, но и ветер, и дождь были незначительными. В несколько раз больше
молния с оглушительным треском ударила в лес вокруг них, но
лодка скользнула дальше, не тронутая. Около полуночи они вышли в
приток Огайо и, подняв паруса, направились по центру
течения.

Все они почувствовали огромное облегчение, теперь, когда оказались на просторах Огайо. На
более узком притоке их могли обстрелять с любого берега
, но от берега Огайо было полмили, а иногда и целая миля
до берега. Пока они держались середины ручья, они были
практически в безопасности от пуль попавших в засаду индейцев.

Они по очереди на спящих, а не надо было теперь использовать
весла. Ветер был еще силен, и паруса несли их на большой
скорость вниз по реке. Они чувствовали себя в безопасности и уюте, но это была дикая
и странная сцена, на которую они смотрели. Берега Огайо здесь были
высокими и покрытыми густым лесом, который в свете молний
казался гигантскими черными стенами на обоих берегах. Поверхность реки
Сама река подсвечивалась, словно огнем, и часто она
бежала красными волнами под ветром. Темнота была непроглядной, но солнце освещало ее.
вспышки молний были настолько яркими, что они легко видели дорогу.

"Теперь мы возвращаемся на наш старый путь, Пол", - сказал Генри. "Ты помнишь
как мы поднялись вверх по реке с Адамом Колфаксом, сразились с флотом
Тиммендикваса и помогли спасти форт?"

"Я не мог этого забыть", - ответил Пол. "Почему, я вижу все это снова,
как будто это произошло только вчера, но я безумно рад, что
Тиммендикваса сейчас здесь нет с флотом".

"А днем мы причалим к берегу, как на другой реке?" - спросил
Мистер Пеннипакер.

"Не на Огайо", - ответил Генри. "Поскольку сейчас прибывают белые иммигранты".
ниже по течению индейцы кишат на обоих берегах, поэтому мы будем держаться прямо по течению.
середина ручья. Там на нас могут напасть, но, возможно, мы сможем
либо разбить, либо убежать от всего, что сейчас есть у индейцев на реке
.

Пока они разговаривали, бесшумный Сол внимательно осматривал их вооружение. Он
убедился, что все запасные винтовки и пистолеты заряжены и лежат
под рукой. Но ему нечего было сказать, а остальные, после того как план был составлен
, замолчали. Ветер стал неровным. Сейчас и тогда порывы
он набросился на поверхности гигантского потока, но ближе к утру он поселился
дул попутный ветерок. К тому времени гром и молнии прекратились, и
день обещал быть хорошим.

Обещание было выполнено, и они мирно плыли до
полудня. Затем с северного берега в них выстрелили, но
пули разбрызгивали воду на расстоянии добрых пятидесяти ярдов. Генри и Сол, у которых
были самые зоркие глаза, могли различить очертания индейцев на
берегу, но их это не обеспокоило.

"Я уверен, что это всего лишь небольшой охотничий отряд, - сказал Генри, - и они не могут причинить
нам никакого вреда. Их пули нас не достанут, и ты не сможешь бежать по
берега большой реки и не отстают от лодки в потоке ".

"Это правда, - сказал бесшумный Сол, - и я думаю, что скажу им об этом. Я
всегда люблю задеть чувства кровожадного дикаря, который смотрит на меня.
мохнатый мой скальп ".

Он открыл рот, чтобы его широких масштабах и была озвучена очень
необыкновенный крик, подобного которому, возможно, никогда не слышали
в этих лесах. Он вырос в серию изгибов и неровности. В
это что-то на вой волка и человека. Он был
по сути сложной и презрительно. Все, кто слышал это должно было
принять это как личную обиду, и это стало наиболее эффективным, когда он
умер в рычание, плюющий звук, похожий на пику злой
кошка. Генри чуть не подпрыгнул на стуле, когда услышал это.

"Сол", - воскликнул он, - "что, ради всего святого, ты имеешь в виду?"

Уст непутевых снова открылась, но на этот раз в широком
Грин восторга.

"Я был шутку говорю им индейцы, которые мне не нравятся", - ответил он. "Как ты думаешь,
они поняли?"

"Я думаю, что поняли", - с нажимом ответил Генри.

"Раз так, я скажу им снова. Берегись, вот она идет!"

И снова рот бесшумного Сола широко раскрылся, и снова он издал этот
ужасающий вопль вызова, оскорблений, презрения и отвращения, вопль такой
мощный, потому что он возвращался повторяющимся эхом без какой-либо потери характера
. Индейцы на берегу, уязвленные этим, издали яростный крик
и дали еще один залп, но пули пролетели еще дальше, чем когда-либо.
Сол без Шифла улыбнулся с глубоким удовлетворением.

"Смотрите, как я заставляю их тратить хорошие боеприпасы", - сказал он. "Я научился этому трюку из рассказов Пола о древних греках и троянцах".
"Я научился этому трюку из рассказов Пола о древних греках и троянцах". Как меха-эз-я
могли бы сделать, когда греческие и троянские выходи драться один на другой,
каждый парень пытался уговорить другого бросить свое копье раньше,
прежде чем тот оказывался достаточно близко, чтобы хорошенько прицелиться. Все эти старые герои натворили
кучу разговоров и, в общем, они ожидали чего-нибудь добиться от
этого ".

"Несомненно, у греков и троянцев были захватывающие боевые кличи", - сказал мистер
Дэниел, "но я сомневаюсь, Мистер Хайд, будут ли они когда-нибудь, как странно
как твое".

"Что показывает, что я немного опережаю любого из этих старикашек",
сказал бесшумный Сол тоном глубокого удовлетворения.

Лодка, быстро двигаясь по ветру, вскоре оставила индейцев на берегу.
северный берег далеко позади, и они снова были в мире с
пустыне. Река теперь была очень красива. Он еще не принял на
мутная характерный оттенок ее нижнем течении, высокие и пологие
банки были покрыты красивым лесом, а с севера и
Южно-они увидели устьях ручьев и речек, льющихся вод
большой регионов, в том числе основной поток. Генри, как капитан лодки,
смотрел на эти рты особенно настороженным и подозрительным взглядом. Такие,
поскольку они представляли собой лучшую засаду для индейских каноэ, ожидающих нападения
лодки с иммигрантами плывут по реке Огайо. Всякий раз, когда он видел вход в приток
, он всегда направлял лодку к противоположному берегу
, в то время как все, кроме рулевого, сидели, положив винтовки на
колени, пока опасный участок не был благополучно пройден.

Вскоре после наступления темноты они бросили якорь. Течение было очень слабым, и
к счастью, их якорь удержался примерно на середине потока. Генри
хотел дать отдых части своей команды, и он знал также, что этой
ночью они пройдут мимо устья реки Лизинг, напротив места, где
Цинциннати, излюбленное место засады для индийских лодок. Все
показания указал на несколько темных часов вперед, а именно таким
они необходимы для работы такой перчатку.

На этот раз он и Том Росс наблюдали, пока остальные спали, и
через несколько часов после наступления темноты они увидели прерывистые огни на северном берегу,
появлявшиеся в трех или четырех точках. Они считали их
сигналами, но не могли их прочесть.

"Конечно, в тех лесах есть воины", - сказал Генри.
"Тиммендиквас, зная, что Кларк собрал или собирает свои
он отправит своих лучших разведчиков следить за ним. Возможно, они
заметили нас и, возможно, сообщают своим друзьям на южном берегу
реки, что мы здесь.

"Может быть, и так", - сказал Том Росс.

Изменив свои планы, они подняли якорь, и лодка, подгоняемая
ветром и течением, двинулась дальше с хорошей скоростью. Том повернул и Генри сидели рядом
ему, наблюдая, как берега. Другие, уложенная здесь и там, спал
добротно. На северном берегу несколько минут мерцали огни,
а затем изгиб ручья скрыл их. Сама ночь была
ярко, полная луна и множество звезд окрашивают всю широкую поверхность реки в серебристый цвет
и делают отчетливым любой объект, который может появиться на ней
. Генри предпочел бы темную и облачную ночь для путешествия
мимо устья Лизуна, но поскольку у них его не было, они
все равно должны были идти дальше.

Они спокойно плыли по течению в течение нескольких часов, и ночь
не показывала никаких признаков наступления темноты. Однажды Генри показалось, что он увидел свет на
южном берегу, но он исчез так быстро, что, несмотря на свой зоркий взгляд, он
не мог сказать, было ли это реальностью или просто фантазией.

"Ты видел это, Том?" - спросил он.

"Видел, или, по крайней мере, думал, что видел".

"Тогда, поскольку мы оба это видели, это должно было быть реальностью, и это указывает на то, что
на мой взгляд, индейцы есть как на южном, так и на северном берегу.
Может быть, они видели нас здесь ".

"Возможно".

"Что делает более вероятным, что они могут быть на страже у устья"
"Облизывание всего, что проходит".

"Возможно".

"По моим расчетам, мы будем там еще через час. Что ты об этом думаешь?"
"Я тоже говорю - через час". "Что ты думаешь?". "Что ты думаешь?"

"Я тоже говорю - через час".

- И мы дадим мальчикам поспать, пока не увидим опасность, если она возникнет.

"Это то, что я бы сделал", - ответил Том, бросив взгляд на спящих
фигуры.

Долгое время не было произнесено ни слова, но по мере того, как они приближались к
опасному устью, Том вел лодку все дальше и дальше к
северному берегу. Оба помнили здешние берега по своему путешествию вверх по реке
Огайо, и Генри знал, что просвет в стене деревьев на юге
обозначал устье реки Лизинг. Том неуклонно приближался к
северному берегу, пока не оказался не более чем в тридцати ярдах от деревьев.
Тем временем луна и звезды, вместо того чтобы благоприятствовать им, казалось,
расти ярче. Река была большой движущийся лист серебра, и
лодка стояла на его черном и в вертикальном положении.

Генри, не отрывая глаз от черной стены, увидел, как там появились две точки, а затем
еще две, и он сразу понял их полное значение. Засада
была заложена, не будет для них в частности, но по любым лодка, которая может
пасс.

"Том, - сказал он, - то индейские каноэ идут. Прямо вниз
реки. Я разбужу остальных.

Оставшиеся четверо проснулись, взяли винтовки и уставились на черные точки.
их теперь стало больше с четырех до шести, и они захватывали весь мир.
форма длинных каноэ, по крайней мере, с полудюжиной гребцов в каждом.
На двух каноэ были подняты паруса, что указывало Генри на присутствие
ренегатов.

"В ближнем бою они были бы слишком сильны для нас", - сказал Генри.
"В этих силах должно быть не менее сорока воинов, но мы можем подогнать нашу
лодку к северному берегу и скрыться в лесу. Ты в
пользу от этого?"

- Нет, - ответили они в один голос.

Генри рассмеялся.

"Я знал твой ответ еще до того, как задал вопрос, - сказал он, - и поскольку мы
не собираемся убегать в лес, мы должны подготовиться к гонке по реке".
и битва. Я думаю, мы могли бы оставить их позади без особых проблем,
если бы не те две лодки с парусами.

"Пусть они идут", - сказал бесшумный Сол. "У нас много винтовок, и мы
можем стрелять с большего расстояния, чем они".

"Тем не менее, это наша работа - избегать боя, если это возможно", - сказал Генри.
"Джордж Роджерс Кларк хочет, чтобы все люди воевать, а не пациентам медсестра.
Том, ты продолжаешь руля и все остальные из нас будет брать силы на
весла".

Лодка рванулась вперед под действием нового толчка, но за ними приближались шесть каноэ
, особенно два, на которых были установлены паруса
быстро. Ночь была настолько светлой, что они могли видеть воины рисовали
и голые по пояс отправляя свои весла в Великой проносится через
вода. Было очевидно также, что у них было достаточно дополнительных людей для работы в эстафетах
, что давало им большое преимущество.

"Это будет долгая погоня, - сказал Генри, - но я думаю, что они будут
настигнет нас, если мы мешаем их в грубой форме".

"Смысл этих?" - спросил компьютер пользователя Шиф соль, поглаживая одну из винтовок.

"Смысл тех", сказал Генри, "и это повезло, что мы так хорошо
предусмотрено. Этими лодками управляют не обычные воины. Посмотри, как они
используя все преимущества. Они расступились, точно, как индийские преследователей
делать на земле, для того, что какую-то часть своих сил, можно получить прибыль любыми
разворот или поворот из наших".

Так оно и было. Преследуя флот, разложенной веером, две лодки
следующим близ северного берега, рядом два южных и два в
центр. Очевидно, они намеревались, не пренебрегая предосторожностями, заполучить то, что
многие из них, должно быть, уже считали определенным призом. Мистер
Пеннипакер смотрел на них расширенными глазами.

"Грозная сила, - сказал он, - и я сужу по их действиям, что они
окажутся стойкими".

- Вряд ли, - сказал бесшумный Сол, снова постукивая по винтовке. - Но вы
должны помнить, мистер Пеннипакер, что у нас есть обычные хорошие винтовки и несколько
все мы, как правило, хорошие стрелки. Это может оказаться лучше, мех 'ЭМ эф они
не приходят так быстро. Генри, Кин видишь белый фасад два
лодки в центре?"

"Трудно определить цвет, но фигура в шлюпке справа,
сидящая близко к мачте, мне кажется, очень похожа на фигуру Брэкстона
Уайатта ".

"Я тогда только формировалась одна и та же мысль. Вот почему я спросил, И я эф
не перепутал, Саймон Герти в другой лодке. О, Генри, как вы думаете
Я могу в него выстрелить?

"Сомневаюсь в этом", - ответил Генри. "Герти хитер и редко раскрывается
себя. Вот, они стреляют, но еще слишком рано".

С передних лодок было сделано несколько выстрелов, но они упали далеко
не дотянув. Очевидно, они предназначались для угроз, но, кроме замечания Генри
, преследуемые не обратили на них внимания. Затем дикари, для
первый раз, издали боевой клич, но беглецов так и не ответил.

- Если они имеют в виду под этим криком, что мы у них в руках, - сказал бесшумный Сол,
- тогда они вполне могут снова закричать.

"И все же, я думаю, они нас немного догоняют, - сказал Генри, - и
возможно, вскоре потребуется дать им пару подсказок".

Теперь была его очередь многозначительно постукивать по ружью, и Генри
расчетливым взглядом измерил расстояние между их собственной и ведущей лодкой
. Он увидел, что воины приближаются. Это был медленный выигрыш, но через
время они окажутся на расстоянии легкого ружейного выстрела. Спасающаяся лодка
везла много припасов, которые в определенной степени тяготили ее, но
преследующие лодки не везли ничего, кроме самих преследователей. Генри
немного приподнял ружье и снова посмотрел вдаль.

"Пока еще немного чересчур, Генри", - сказал бесшумный Сол.

"Я тоже так думаю", - сказал Генри. "Нам лучше подождать, пока мы не будем абсолютно
конечно".

Вырвался крик от пола.

"Смотри вперед!" - кричал он. "Мы враги с обеих сторон!"

Тревожные новости правда. Две большие лодки, груженные воинами,
отделились от северного берега в четырехстах или пятистах ярдах впереди и
направлялись прямо на путь беглецов. Вопль, полный
злобы и триумфа, вырвался у дикарей в преследующих их каноэ, и
те, кто был в каноэ впереди, ответили на это с такой же злобой и торжеством.
Судьба беглецов, казалось, была решена, но пятеро уже побывали во многих
тесных местах раньше, и ни одна мысль об отчаянии не приходила им в голову.
Генри сразу же разработал план, и, как обычно, они действовали быстро
решительно и смело. Теперь Том был за рулем, и Генри крикнул ему:

"Спрячься и иди прямо вперед. Затаитесь, остальные стреляйте!
по тем, кто перед нами!

Их лодка быстро двинулась дальше. Двое впереди них встали прямо на их пути
но немного отклонились в сторону, когда увидели, с какой
скорость, с которой приближалась другая лодка. Они тоже начали стрелять, но
шестеро, хорошо укрытых, услышали, как пули застучали по деревянным бортам, и
они выжидали своего часа. Генри, выглянув, заметил лодку справа
и увидел лицо, которое, как он знал, принадлежало белому человеку. В одно мгновение он
узнал ренегата Куорлза, и в нем поднялась ярость. Без
помощи отступников, более безжалостных, чем сами краснокожие,
Индейцы никогда не смогли бы добиться столь многого на границе. Он слегка приподнял
свою винтовку и взвел курок. Бесшумный Сол поднял взгляд и
увидел красный огонь в его глазах.

"В чем дело, Генри?" спросил он.

"Ренегат Куорлз в лодке справа. Поскольку нам предстоит пройти здесь испытание
и будет стрельба, я имею в виду, что один из
ренегатов никогда больше не побеспокоит нас ".

"Мне жаль, что это не Герти или Уайатт", - сказал тот, что был не в себе, "но поскольку
это не кто-то из них, вполне может быть Куорлз. Возможно, его будет не хватать,
но оплакивать его не будут ".

Лодка с Томом Россом за рулем держалась прямо вперед с неизменной скоростью
ветер наполнял паруса. Индейцы в двух лодках
перед ними снова выстрелил, но пули, как и прежде, работали на
деревянные стенки.

Но Генри, теперь корточках с его взведение винтовки, увидел свой шанс.
Куорлз, приподнявшись в каноэ, выстрелил и как раз в это время
снимал с плеча винтовку. Генри выстрелил прямо в загорелый
лоб этого злого человека, который так часто проливал кровь своего собственного
народа, и пуля прошла через мозг. Отступник наполовину
поднялся, а затем упал с лодки в ручей, который навсегда скрыл его тело
. Крик ярости и страха вырвался у индейцев, и следующий
мгновение спустя четверо других стрелков, двое справа и двое слева,
открыли огонь по каноэ противника. Учитель тоже уволили, хотя он
не был уверен, что он ударил любого врага; но это был ужасный залп
тем не менее. Два индийских лодок, содержащиеся в обе убитые и раненые.
Весла были брошены в воду и плавали вне пределов досягаемости. Более того,
Том Росс, когда его хитрый глаз заметил замешательство, направил свою лодку
таким образом, что она нанесла каноэ справа скользящий удар,
как бы развернув его боком.

Том и его товарищи пошатнулись от удара, но их лодка,
невредимый, быстро выпрямился и пошел дальше. Индейское каноэ было
разбито и затонуло, оставив своих живых пассажиров барахтаться в воде
, в то время как другое каноэ было вынуждено развернуться и подобрать их.

"Молодец, мистер Росс!", - призвал г-н Дэниел. "Это было счастливое
мысли. Ты поразил их, как древние римские галеры своими клювами
поразили своих противников, и ты смел их с нашего пути ".

- Это правда, мистер Пеннипакер, - сказал бесшумный Сол, - но не вздумайте...
Слишком высоко задирайте голову. Тар, разве я вам не говорил? Ef и многое другое
попадая такими пулями, ты получаешь хорошую стрижку и бесплатно.

Пуля срезала кусок серого замка с вершины учителя
голову, но сам уплощение на дне лодки он не дал
индейцы второй выстрел. Тем временем Генри и остальные посылали
пули в экипажи лодок позади них. Они не получили
шанс на Герти и Уайта, которые были, очевидно, скрывая себя от
эти враги, которых они знали, что будут такие смертоносные снайперы, но они
делает панику среди воинов. Это был такой смертоносный пожар , что все
каноэ остановились, пропуская лодку за пределы досягаемости. Маленький отряд
издал в ответ свой собственный крик, насмешливый и торжествующий, а затем, отложив
в сторону ружья, они снова взялись за весла. Они мчались вперед, и
когда стемнело, индейские каноэ быстро скрылись из виду.

- Думаю, теперь у нас будет право проезда к Водопаду, - сказал Генри.




ГЛАВА XVII

ДОРОГА В УОРВИЛЛЬ


Генри не ошибся, когда предсказал, что у них будет правильный путь
путь к Водопаду. Проходили дни, и широкая река мирно несла их вперед.
ветер гнал рябь по ее желтой поверхности
который солнечный свет превратил в темно-золотой. Леса по-прежнему образовывали сплошную стену
темно-зеленые полосы по обоим берегам, и они знали, что в них могут прятаться воины,
но они держались середины течения, и
Огайо был настолько широк, что они были в относительной безопасности от снайперов.
В дополнение к осторожности, привычной для жителей границы, они обычно держались довольно хорошо.
хорошо укрывшись за прочными бортами своей лодки.

"Нет смысла глупо рисковать", - мудро заметил бесшерстный Сол. "
Пуля, на которую ты не похож, причинит боль только той, которая
ты ждешь, а удивление дает много боли, слишком."

Поэтому они всегда на якорь ночью, далеко в воде, потушить все
освещает, и никогда не бодрствовать. Несколько раз они обнаруживали
признаки присутствия своего настороженного врага. Один раз они увидели языки пламени, мерцающие на
северном берегу, и дважды они слышали сигнальные крики в южных лесах.
Но воины не стали приближаться к месту демонстрации и пошли дальше
Довольные тем, что их оставили в покое, когда их оставили в покое.

Всем не терпелось увидеть новое поселение у Водопадов, о котором сообщают
пришел к ним через лес, и они были особенно трепетно
чтобы найти опору против свежего Индийского вторжения. Их
новости об этом еще не были определенными, но они слышали, что первый
блокгауз был построен на острове. Поэтому каждое сердце забилось немного быстрее
, когда они увидели низкие очертания деревянного острова, поднимающегося из
недр Огайо.

"Судя по всему, что мы слышали, - сказал Генри, - это должно быть то самое место".

- Это очень близко, - сказал бесшумный Сол, - и, кроме того, я вижу поднимающийся дым
среди тех деревьев.

"Да, и я вижу дым, поднимающийся на южном берегу тоже," сказал Генри.

"Что может означать, что они сделали второй поселения, на
материк", - сказал Павел.

Когда они подплыли ближе, Генри издал долгий дрожащий крик, приветствие
лесника, над водой, и ответный крик донесся с края
острова. Затем лодка с двумя белыми людьми, одетыми в оленьи шкуры, отчалила
и осторожно приблизилась к пятерым. Генри и Пол встали, чтобы показать
что они белые и друзья, и лодка быстро подошла.

"Кто вы?" - крикнул один из мужчин.

Генри ответил, коротко представившись, и мужчина сказал:

"Меня зовут Чарльз Керд, а это Генри Палмер. Мы живем по адресу
Луисвилл, и мы следим как за друзьями, так и за врагами. Мы
рад знать, что ты бывший".

Они сопровождают пять обратно на остров, и пришли любопытные люди вниз
на пляж, чтобы увидеть лесных земель бегунов. Генри и его товарищей за
их части были не менее любопытны, и вскоре они осматривали этом
поселение, которое для защиты были брошены на месте
окруженный водами реки Огайо. Они увидели Корн-Айленд, низкий
участок почвы, слегка песчаный, но первоначально покрытый густым лесом
сейчас частично расчищен. Тем не менее, топор оставил платаны на десять футов
в ширину и сто футов в высоту.

Вся площадь острова составляла всего сорок три акра, но на нем уже было
несколько полей, на которых выращивали прекрасную кукурузу и тыквы. На
небольшом возвышении был построен блокгауз в форме египетского креста,
собственно блокгауз образовывал корпус креста, в то время как хижины
поселенцев составляли оружие. В дополнение к платанам, отличным
здесь росли тополя, но почти все они были срублены,
а затем расколоты на рейки и доски. За полем и на
западном берегу реки росли великолепные заросли тростника, поднимавшиеся
на высоту более двадцати футов.

Это маленькое поселение, которому суждено было стать одним из величайших городов
Запада, было основано Джорджем Роджерсом Кларком всего два или три года
назад, и он основал его вопреки себе. Начиная с
Редстоун на Мононгахеле со ста пятьюдесятью ополченцами для завоевания Иллинойса
его сопровождали двадцать
семьи первопроходцев, которые категорически отказывались возвращаться. Обнаружив, что
они были обязаны отправиться с ним, Кларк дал им свою защиту, но они
остановились на Корн-Айленде в Огайо и там построили свой блокгауз. Теперь
это был важнейший пограничный пост, оплот против индейцев.

Прежде чем они приступили к предложенной им пище, Генри вопросительно посмотрел на
дым на южном берегу. Творог сказал с некоторой гордостью:

"Мы здесь растет. Выкладываем на материк в год. Частью нашей
люди перешли туда, и новые пришли из Вирджинии.
На острове и материке, вместе взятых, нас сейчас почти двести человек
и мы назвали наш город Луисвилл в честь короля
Людовика Французского, который помогает нам на Востоке. У нас тоже есть история,
или, скорее, она была создана до того, как мы пришли сюда. Старый вождь, которого
белые называли табак, сказал Джорджу Роджерсу Кларку, что аллигеви, так
они называют Строителей Курганов, дали здесь свой последний бой против
шауни, миами и другие индейцы, которые сейчас бродят по этому региону. A
великая битва произошла на острове у водопадов и Строителей курганов
были истреблены. Что касается меня, я ничего не знаю об этом, но это то, что
Сказал табачными изделиями".

Любопытство Пола мгновенно пробудилось, и он сделал мысленную пометку
расследовать эту историю, когда представится возможность, но ему так и не удалось
продвинуться дальше индейской легенды, которая, скорее всего, имела в себе
основу истины. Пока что он и его товарищи были довольны
приемом, который оказали им жители острова Корн, приемом, полным
тепла и хорошего настроения. Хозяева ставят перед ними охлажденную воду в
тыквенных горшочках, лепешки индийской кухни, пироги из тыквы, всевозможную дичь и
кроме говядины и свинины. Пока они ели и пили, Генри, который, как обычно, был
представителем, рассказал о том, что произошло в Детройте, дальнейшие подробности
успешного наступления индейцев и англичан под командованием Берда, о котором они
я уже слышал о гораздо более масштабном, но отложенном плане
уничтожения, запланированном Тиммендиквасом, де Пейстером, Герти и их
сообщниками. Творог, Палмер и остальные слегка побледнели под своим загаром
пока они слушали, к ним быстро вернулось мужество.

"Во всяком случае, - сказал Творог, - у нас есть человек, который поведет нас против них.
человек, который наносит быстрый, уверенный и жесткий удар, Джордж Роджерс Кларк, герой
Венсенна и Каскаскии, величайший лидер на всем Западе".

"А что, он здесь?" - удивленно воскликнул Генри. "Я думал, он был дальше на восток".
"Ты увидишь его через полчаса." - Спросил он. - "Он был там?" - Спросил Генри.

"Он был там. Он был в другом блокгаузе
на южном берегу, и мы послали сигнал, что здесь чужие.
Вот он и идет ".

От южного берега отчалила лодка. В ней находились трое мужчин, двое
из которых гребли, в то время как третий сидел прямо по-военному.
Все его тело ниже плеч было скрыто бортами лодки, но
его пальто было континентального желто-голубого цвета, а круглую голову венчала шапка с каймой из шкуры
енота. Такие не сочетаемые наряд отвлекает
ничего от достоинства и присутствия человека. Генри увидел, что его лицо было
открытым, взгляд прямым и что он был довольно молод. Он смотрел
прямо на пятерых, которые пришли со своими новыми друзьями к берегу
реки, и, легко спрыгнув на песок, отдал им
военный салют. Они вернули его таким же образом, при этом смотрели с
большим любопытством на знаменитого командира пограничных войск. Кларк
повернулся к Генри, чья фигура и осанка указывали на вождя.

- Я так понимаю, вы пришли с Севера, из глубин индейской страны.
это, - сказал он.

"Из самого сердца", - ответил юноша. "Я был заключенным в
Детройте, и мои товарищи были поблизости, за стенами. Мы также
видели, как Берд возвращался из своего рейда со своими пленниками, и мы знаем, что
Timmendiquas, де Peyster, Герти, Колдуэлл, и другие
приложить массу усилий, чтобы уничтожить все поселения к западу от
Alleghanies. Пришли большие силы под командованием Тиммендикваса, Колдуэлла и Герти.
часть пути, но повернули назад, отчасти, я думаю, из-за разногласий
между собой, а отчасти потому, что они услышали о вашем предполагаемом
продвижении. Но это повторится ".

Плечи в военной куртке, казалось, напряглись, а глаза под
шапкой из енотовой шкуры вспыхнули.

"Я действительно хотел вернуться в Вирджинию, - сказал Кларк, - но я рад, что я здесь"
. Мистер Уэр, несмотря на ваш юный возраст, вы видели много лесных работ, я
возьми это, и поэтому я спрашиваю тебя, как лучше всего отразить нападение?"

"Атаковать первыми".

"Хорошо! хорошо! Таков был мой план! В отчете сказано правду! Мы ударим первыми.
Мы покажем этим офицерам и начальникам, что мы не из тех, кто будет сидеть сложа руки
и ждать нашего врага. Мы пойдем ему навстречу. Более того, мы найдем его в
его доме и уничтожим. Разве вам это не нравится, ребята?"

"Это так", - сказали пять голосов, решительно и все вместе, а затем Генри
добавил, говоря, как он знал, за своих товарищей, так и за себя:

"Полковник Кларк, мы хотим стать добровольцами в кампании, которую, как мы знаем, вы
спланировали. Помимо работы, которую мы выполняли здесь, на Западе, мы
видели службу на Востоке. Мы были в Вайоминге, когда произошел ужасный
произошла резня, и мы были с генералом Салливаном, когда он уничтожил
державу ирокезов. Но, сэр, я хочу сказать, что лучше всего мы справляемся в
независимом качестве, как разведчики, застрельщики, фактически как своего рода
авангард ".

Кларк рассмеялся и хлопнул жилистой рукой по плечу Генри.

"Понятно", - сказал он. "Вы хотите пойти со мной на войну, а вы хотите в
же время, чтобы быть вашим собственным мастеров. Это может быть необоснованный запрос
от некоторых людей, но, судя по тому, что я вижу и что у меня есть
слышали вы и ваши товарищи, это просто вещь. Вы должны посмотреть
а также сражайся за меня. Разве ты не был глазами флота, которым был Адам
Колфакс привел "Огайо"?

Генри покраснел и заколебался, но Кларк сердечно воскликнул:

- Нет, не будь слишком скромен, мой мальчик! Мы далеко друг от друга здесь, в лесу,
но новости, тем не менее, распространяются, и я помню, как однажды днем я сидел и
слушал, как мой старый друг, майор Джордж Огастес Брейтуэйт, рассказывал
повесть о доблестных подвигах у реки и в лесу и о том, как были спасены форт и флот
в основном благодаря усилиям пяти лесных бегунов, двое из которых
были еще мальчиками. Майор Брейтуэйт подробно описал мне
пять, и они настолько точно соответствуют внешнему виду вас и ваших
товарищей, что я убежден, что вы такие же. Поскольку вы такой скромный,
Я скажу вам в лицо, что предпочел бы, чтобы вас было пятеро, а не пятьдесят.
Обычные мужчины. А теперь, юный сэр, снова покраснейте и используйте это по максимуму!

Генри покраснел и сказал, что полковник слишком высокого мнения о них.
но в глубине души он, как и остальные четверо, испытывал огромный прилив
гордости. Их деяния в защиту границы были признаны великим лидером
, и, конечно, было законно чувствовать, что кто-то не напрасно трудился и
сражался за свой народ.

Несколько минут спустя они сели с Кларком и некоторыми другими.
под ветвями большого платана и дали подробный отчет о
своих приключениях, включая все, что они видели с того момента, как они
до настоящего момента уехал в Новый Орлеан.

"Многие сказки! многие сказки!" сказал Кларк, задумчиво: "и я хочу
добавить, Мистер посуды, освещения тоже. Это проливает свет на лес
советы и лесных планов. К тому же ваши услуги в бой, ты принесешь нам
новость, которая показывает нам, как встретиться с нашим врагом, и ничто не могло быть более
ценность. Так вот, я хочу сказать вам, что нам потребуется много недель, чтобы
собрать необходимую силу, и это придаст вам двух парней было достаточно времени,
если вы хотите, чтобы посетить ваш дом в Wareville, взяв с собой достойного
учитель, которого вы спасли так счастливо."

Генри и Пауль решил принять предложение. Оба чувствовали
большой скачок импульсов на упоминание Wareville и дома. Они не видели
своих людей почти два года, хотя те несколько раз присылали весточки
, что с ними все в порядке. Теперь они чувствовали непреодолимое желание увидеть
и снова их родители и аккуратная маленькая деревушка у реки,
окруженная крепким частоколом. И все же они задержались еще на несколько дней
чтобы заняться необходимыми подготовительными мероприятиями перед предстоящей кампанией. Среди
другие вещи, они отправились на следующее утро, чтобы увидеть переполнения
поселение на южном берегу, но сейчас годик.

Это семя огромного города был еще слабый и маленький. Предыдущая зима
была ужасной для иммигрантов. Река Огайо была покрыта
толстым льдом от берега до берега. Большая часть их лошадей и крупного рогатого скота погибла.
замерзли до смерти. Тем не менее, они и не думали уходить, и
было много вещей, которые подбадривали храбрецов. У них была хорошая гавань на реке
в устье прекрасного ручья, который они назвали Медвежья трава, а
за ними был великолепный лес камеди, бакая, вишни, платана,
клен и гигантские тополя. Было доказано, что почва здесь чрезвычайно
плодородная, и они были слишком стойкими, чтобы отказаться от такого прекрасного места. У них также
был сильный форт с видом на реку, и, с Кларком среди них,
они были готовы бросить вызов любым силам индейцев, которые могли прийти.

Но время пролетело быстро, и Генри, и пол, и школьный учитель
были готовы к последней стадии своего путешествия, решив, что
они могут экономить свои силы, чтобы еще раз риск опасности
проход воды. Они плыли на каноэ, пока не добирались до устья
реки, протекавшей мимо Уорвиля, а затем плыли вверх по течению
последней, пока не добирались до дома. Бесшумные Сол, Джим и Том собирались
остаться с Кларком до их возвращения. Но эти трое дали им
стальные наручники, когда они уходили.

"Смотри, Генри, не попадись в ловушку к бродячим индейцам", - сказал бездельник.
один. "Мы не смогли бы хорошо обойтись без вас, ребята. Большинство о'
ваш rowin' ночью' лежал под ветвями overhangin в день. Ты
знаешь больше, чем я, Генри, но я так беспокоюсь за тебя, что не могу удержаться от того, чтобы
дать совет.

"Никто из вас не слишком много болтает", - сказал Молчаливый Том. - Индейцы слышат
ох, как хорошо, и многие парни попадали в засаду, и он
в шутку лишался скальпа, потому что шел и говорил пустые слова, которые говорили
индейцы, где он был, когда он мог бы уйти целым и невредимым без них.
даже не подозревая, что он находится за тысячу миль от них.

"И будь очень разборчив в приготовлении пищи", - сказал Длинный Джим. "Многие
хороший человек Хез заболел и умер, шутка ли, потому что его еда не была приготовлена
яйца были совершенно в порядке. И когда вы разжигаете костры из мяса венсана и буйвола,
стейки на берегу получаются не слишком дымными. Не раз дым хезов
обрушивал дикарей на людей. Готовить здесь, в лесу не
готовлю только, это еще и тонкое' Би-Ю-Ти-фул искусство, которое спасает
человеческие жизни, когда все сделано правильно, если не вести шауни, вайандотов и
других свирепых воинов против них.

Генри пообещал каждому из троих неукоснительно следовать его совету,
и в глазах его и Пола стояли слезы, когда они увидели последний снимок.
они стояли на берегу и махали на прощание руками. В следующее мгновение
они скрылись за изгибом берега, и тогда Генри сказал:

"Это почти как потерять правую руку, оставить этих троих позади. Я
не чувствую себя полноценным без них".

"Я тоже", - сказал Пол. "Я полагаю, что они давали нам все эти советы.
отчасти для того, чтобы скрыть свои эмоции".

"Несомненно, так и было, - сказал мистер Пеннипакер тоном судьи, - "и я
хочу добавить, что я не знаю, три прекрасные персонажи, несколько
эксцентричный, пожалуй, но с сердцем в нужном месте, и со звуком
головы на крепких плечах. Они, как и некоторые древние классические фигуры
кого я читала, и им посчастливилось жить в нужный момент
и в нужном месте для них".

Они благополучно пересекли участок Огайо, а затем повернули вверх по течению
притоку реки, в основном гребя, как и предлагал бесшумный Сол,
ночью, а днем пряча свое каноэ и самих себя. Это было нетрудно
найти укрытие, так как берега вдоль реки поменьше были
почти всегда покрытый густой листвой, и часто густым тростником и
кустарники росли у самой кромки воды. Здесь они остановятся, когда
солнце было ярким, а иногда и жар был настолько велик, что не убежище
только из опасности сделали их приятно лежать, когда золотые лучи
вертикально. Тогда они бы себя максимально комфортно
в лодке и подшипник предписание молчание Тома в виду, говорить в очень
низкие тона, если они разговаривали. Но oftenest двое из них спали, а
третий смотрел.

Они были трех дней на притоке, когда это был Генри, который
довелось наблюдать. И Павел, и учитель очень задремали
добротно. Павел лег на корме лодки и Мистер Дэниел в
сер. Генри сидел на носу, вольготно положив винтовку на колени
. Лодка находилась среди высоких зарослей тростника, стебли и лопасти которого
возвышались на целых десять футов над их головами и полностью скрывали их.
Генри наблюдал за поверхностью реки, но в конце концов действие
стало полностью механическим. Если бы там что-нибудь появилось, он бы увидел
это, но его мысли были далеко. Вся его жизнь, с тех пор как он
прибывший, пятнадцатилетний мальчик, в дикой местности Кентукки, проходил мимо
перед ним в серии картин, ярких и замечательных, выделяющихся
как сама реальность. Он был в каком-то сумеречном на полпути между
дневной свет и сон, и ему показалось, что Провидение
держали специальные следить за его товарищи и он сам. Как еще они могли
избежать стольких опасностей? Как еще фортуна могла повернуться к ним лицом
когда казалось, что последний шанс упущен? Никакое умение, даже когда оно
казалось почти сверхчеловеческим, не смогло бы вытащить их из ямы
смерть. Он чувствовал со всей силой убеждения, что им была дана великая миссия
и что они были спасены снова и снова, чтобы
они могли завершить ее.

В то время он еще смотрел и видел, как он побывал в туманном мире. Ветер
поднялся и вышел из густой листвы над ним появилось ее песня на
стебли и лезвия из тростника. Сначала низкая нота, затем она переросла в
триумф, и он отчетливо звучал в его ушах, такт за тактом. У него не было
сил пошевелиться, когда он прислушивался к скрытому голосу. Его кровь
вскипела, и глубокое чувство благоговения и силы неизвестного охватило
над ним. Но он не боялся. Скорее, он разделял триумф, который
был так ясно выражен в мистической песне.

Примечание разбух, коснулся ее высокой ноте и наконец медленно гасла
вдали осенью после листопада, пока он не пришел в мягкой Echo, а затем Эхо
сам был до сих пор. Генри вернулся в мир реальности с каждым
чувства яркие и оповещения. Он слышал шум ветра в трость и ничего
больше. Поверхность реки слегка подернулась рябью от ветерка, но
ни друг, ни враг не прошли там. Ручей был таким же пустынным и
пустынный, как будто человека никогда и не было. Он слегка встряхнулся, но
духовный подъем, рожденный песней и туманным краем, который он
посетил, остался.

"Знамение, пророчество!" пробормотал он. Его сердце распухло. Новая задача будет
быть достигнуто как другие были. Это не имеет значения, есть ли у него
слышали или мечтали. Его уверенность в результате была абсолютной. Он сидел
долгое время, глядя на воду, но не двигаясь. Любой, кто
наблюдал за ним, через некоторое время пришел бы к выводу, что он не человек
, а просто изображение. Казалось бы, невозможно, чтобы какой - либо
живой организм мог бы оставаться неподвижным, как камень, столько часов.

Когда солнце показало, что уже далеко за полдень, Пол проснулся. Он взглянул
на Генри, который кивнул. Кивок означал, что все в порядке. Мало-помалу мистер
Пеннипакер тоже проснулся, а затем Генри, в свою очередь, заснул так
легко и непринужденно, что это казалось простым делом воли.
Школьный учитель взглянул на него и прошептал Полу:

"Отличный юноша, Пол! Поистине великий юноша! До этого леса Кайнтаки далеко от древней Греции.
но он заставляет меня думать о могучих героях,
которые запечатлены в древних легендах и преданиях ".

"Эта мысль приходила и мне в голову", - прошептал Пол в ответ. "Мне нравится
представлять его в роли Гектора, но Гектора с лучшей судьбой. Я не думаю, что
Генри был рожден для безвременной кончины".

"Нет, этого не могло быть", - убежденно сказал школьный учитель.

Затем они снова погрузились в тишину, и примерно в то время, когда первая тень
обозначила наступление сумерек, Пол услышал слабый булькающий звук, который, как он
был уверен, издавали весла. Он дотронулся до школьного учителя и прошептал ему
, чтобы тот выслушал. Затем он слегка потянул Генри за плечо, и мгновенно
великий юноша сел, совершенно проснувшись.

"Кто-то рядом", - прошептал Павел. "Послушайте!"

Генри наклонил голову близко к воде и отчетливо услышал свист
весел, идет в направлении, которое они следовали в ночь.
Это был преднамеренный звук, и Генри сразу заключил, что те, кто
приближался, не спешили и не боялись врага. Затем он сделал второй
вывод, что это были индейцы. Белые мужчины знали бы, что опасность была
всегда о них в этих лесах.

"Нам нечего делать, кроме как лежать здесь и видеть, как они проходят," он
шепнул своим спутникам. "Мы действительно в такой же безопасности среди этих густых
трости, как будто мы были в сотне миль отсюда, при условии, что мы не будем шуметь ".

Не было никакой опасности, что кто-нибудь из них поднимет шум. Они лежали так
неподвижно, что их лодка ни на волос не сдвинулась с места, и даже самый осторожный дикарь
на реке не подумал бы, что один из их самых грозных
враги и двое его друзей прятались в камышах совсем рядом.

"Смотрите!" - прошептал Генри. "Это Брэкстон Уайатт!"

Генри и Полу не терпелось посмотреть, но школьный учитель был
пожалуй, нетерпеливее всех. Это было что-то новое в его опыте.
Он много слышал о Тони Уайт, ренегат, когда-то ученик его,
и он не понимает, как один из белых кровяных и обучение может превратиться
помимо присоединиться к индейцам, и стать более безжалостным врагом его
собственный народ, чем сами дикари. И все же не могло быть никаких сомнений в
его правдивости, и теперь, когда он увидел Уайатта, он понял. Злые страсти делают
злое лицо. Челюсть Брэкстона Уайатта теперь была тяжелой и выступающей, его глаза
были темными и опущенными, а скулы, казалось, стали высокими
как у воинов, с которыми он жил. Добрый мистер Пеннипакер
содрогнулся. Он прожил долго и умел читать в сердцах людей. Теперь он
знал, что Брэкстон Уайатт, несмотря на свою молодость, был потерян безвозвратно.
искупление честью и правдой. Школьный учитель снова вздрогнул.

В лодке - большой лодке - кроме Уайатта находился белый человек, очевидно, отступник
, и шесть крепких воинов шауни, которые орудовали веслами.
Воины были совершенно обнажены, если не считать набедренных повязок, и их широкие
плечи и грудь были разрисованы множеством отвратительных украшений. Их
винтовки лежали рядом с ними. Поведение Брэкстона Уайатта показывало, что он был
лидер и Генри не сомневались, что это был отряд разведчиков, прибывших, чтобы
шпионить за Уорвиллем. Вполне вероятно, что Брэкстон Уайатт, который так хорошо знал
это место, взялся за такое поручение.

Генри был прав. Тиммендиквас, де Пейстер и Герти как лидеры
союзные войска готовились к вторжению на случай, если Кларк не сможет собрать
достаточные силы для атаки, не пренебрегали никакими мерами предосторожности. Они отправили
небольшие группы для проверки состояния каждой станции
в Кентукки. Эти группы не должны были устраивать никаких демонстраций, чтобы
поселенцы должны были быть настороже, но, получив от них информацию,
должны были удалиться так же тихо, как и пришли. Брэкстон Уайатт быстро
обеспечил командование мало сил направляемся к Wareville, прихватив с
его лейтенант молодой ренегат, единомышленника по имени рано.

Странные эмоции охватили Уайатта, когда он начал. У него было желание увидеть
еще раз то место, где он был мальчиком с другими мальчиками своей расы
белой расы, и где он все еще мог бы быть со своими соплеменниками, если бы
душа, естественно обратившаяся к злобе, не отправила его к дикарям.
Из-за того, что теперь он был изгоем, хотя и по собственному почину, он ненавидел своих
прежних партнеров еще больше. Он пытался каким-то образом обвинить их в этом.
Они никогда не ценили его достаточно. Если бы они выдвинули его вперед и
воздали ему должное, он бы сейчас не воевал с ними. Глупые и
слепые, они должны страдать от последствий своей собственной глупости. Когда
Уорвиль был взят, он мог бы убедить индейцев пощадить нескольких человек, но
определенно были такие, кого щадить не следовало. Его лоб был черным.
и его мысли были еще чернее. Возможно, Генри читал их, потому что
его рука мягко скользнула к курку винтовки. Но его воля
остановила руку, прежде чем она успела взвести курок, и он нетерпеливо покачал головой
.

- Не сейчас, - сказал он в мягкие шепчет: "но мы должны следовать, что
лодка. Он направляется к Wareville и вот это по-нашему. С тех пор как мы его увидели
, мы должны разобраться с Уайаттом, прежде чем он сможет натворить еще больше
вреда ".

Павел кивнул, и даже на душе хорошо учитель перемешивают с
воинственный пыл. Он не был ребенком в лесу. Он мало что знал о
засаде и тропе, но был готов потратить свои силы и кровь
ради блага своего народа. Поэтому он тоже кивнул, а затем подождал, что предпримет
их молодой лидер.

Брэкстон Уайатт двинулся дальше на юг, вверх по течению реки. Среди листвы не было для него песни
, но его сердце все еще было полно
жестоких страстей. Ему и не снилось, что лодка с тем, кого он
ненавидел больше всего, лежала в камышах в двадцати ярдах от него. Он был
мышление вместо Wareville и способ, которым он хотел высмотреть
все слабые места есть. Он и раньше стали отличными друзьями, а теперь
он рассказал свою вторую многое про деревню.

"Варевиль силен, - сказал он, - и у них много отличных стрелков.
Однажды нас там отбили, когда мы предприняли мощную атаку, и мы
должны застать это врасплох. Как только мы окажемся внутри частокола, все
скоро закончится. Я надеюсь, что мы поймаем Уэра и его товарищей там.
когда поймаем остальных.

"Кажется, его трудно удержать", - сказал Эрли. - Его побег из Детройта
был дерзким и умелым поступком. Я с трудом мог в это поверить, когда мы услышали
об этом в "Огайо". Ты обязан это признать, Брэкстон.

"Я с готовностью признаю это", - сказал Уайатт. "О, он храбрый, хитрый и
сильный. Он не будет так много стоит, если он не был всем тем,
вещи!"

В начале взглянула на лицо своего лидера.

"Вы его не любите, это точно!" он сказал.

"Вы не ошибаетесь, когда так говорите", - ответил Уайатт. "Нет
многие из нас здесь в лесу, и каким-то образом он и я, кажется, уже
всегда в оппозиции в течение последних двух или трех лет. Я думаю, однако,
что новая кампания закончится для нас ошеломляющей победой, и
Кайнтаки снова станет совершенно дикой местностью ".

Рослые шауни гребли весь тот день , не останавливаясь и
жаловался однажды. Это был прекрасный день в начале лета, весь золотой
светило солнце, но не слишком тепло. Река текла в Кривой после кривой, и
на ее поверхности всегда освещена яркими лучами исключением случаев, когда
сплошным лесом, повис в зеленой тени на краю. Алый цвет
танагры метались, как вспышки пламени, от дерева к дереву, а с низких
ветвей время от времени срывалась птица и заливалась песней. Брэкстон
Уайатт никогда не видел более мирной дикой местности, но перед тем, как
солнце начало садиться, его охватило странное беспокойство. Эксперт
будучи лесным жителем с инстинктом на звуки и шевеления леса, он
начал верить, что они были не одни на реке. Он ничего не слышал
и ничего не видел, но все же смутно чувствовал, что за ними
следят. Он попытался отбросить эту мысль как глупую, но она
стала такой сильной, что, наконец, он подал сигнал остановиться.

"Что это?" - спросил в начале, как весла перестали вздыхать по
вода.

"Мне показалось, я что-то слышал позади нас", - ответил Уайатт, хотя он
ничего не слышал, "и ты знаешь, что мы не можем позволить, чтобы нас здесь увидел кто-нибудь из
белых разведчиков или охотников".

Индейцы внимательно прислушались своими натренированными ушами, а затем покачали
головами. Позади них не было слышно ни звука, кроме мягкого течения
реки, которая плескалась по обоим берегам.

"Я ничего не слышу", - сказал Эрли.

"Я тоже, - признался Уайатт, - "но я мог бы поклясться, что несколько минут назад
за нами следили. Инстинкт самосохранения иногда является хорошим ориентиром в
лес".

"Тогда я предлагаю", - сказал в начале, "что мы вернемся на несколько километров. Мы можем
плыть по течению недалеко от берега под нависающими
ветвями, и, если охотники или разведчики следуют за нами, они скоро захотят
они были где-то в другом месте.

Он рассмеялся, и Брэкстон Уайатт присоединился к его дикому веселью.

"Ваша идея хороша, - сказал Уайатт, - и мы можем поймать пару мышей
в нашу мышеловку".

Он подал еще один сигнал, и шауни развернули лодку,
позволив ей плыть обратно по течению, но, как и предлагал Эрли,
держа ее в тени. Несмотря на его опыт и отсутствие доказательств
что рядом был кто-то еще, сердце Уайатта забилось быстрее. Предположим
игра действительно была там, и она должна оказаться в которые он
хотел больше всего, чтобы взять! Это будет действительно победа стоит того, и он
не стал бы пренебрегать предосторожностями, чтобы достичь цели. Они отошли назад примерно на
милю, и он подал знак воинам развернуть лодку еще немного
ближе к берегу. Он по-прежнему не слышал ни звука, но вера была когда-то
по его сильной, что карьер был там. Они медленно дрейфовали и
еще ничего не было. Его взгляд остановился на огромной массе кустарника
, растущего на мелководье у края реки. Он велел
гребцам толкать лодку между ними, пока она не скроется полностью
и тогда он стал ждать.

Но время шло, а ничего не появлялось. Солнце опустилось ниже. Желтый
отблески на воде стали красными, и лес запылал под лучами
заходящего солнца. Подул легкий ветерок, и листва зашуршала под его
прикосновением. Брэкстон Уайатт из своего укрытия в кустах наблюдал за происходящим с
гневом, терзающим его сердце. Он ошибся, или кто бы это ни был.
преследователь был слишком осторожен. Он был хитер и хорошо расставил свою ловушку,
но другие тоже были хитры и отвернулись бы от открытой двери.
Ловушка.

Солнце опускалось все ниже. Красный цвет на западе стал гуще, но серые тени сгущались.
на востоке поползли тени, и поверхность реки начала темнеть.
Ничего не происходило. Ничего не происходило. Брэкстон Уайатт неохотно сказал себе
, что инстинкт его подвел. Он дал слово вытащить
лодку из камышей, и подниматься вверх по ручью. Он был раздражен.
Он положил бесполезную ловушку, и он заставил себя выглядеть дешево до
Индейцы. Так он ничего не говорил в течение длительного времени, но позволил своему гневу
варить на медленном огне. Когда он был в полной темноте они привязали лодку и расположились станом на
на берегу, в кустах у самой воды.

Уайатт был слишком осторожен, чтобы разводить огонь, и они ели холодную еду в
тьма. Через некоторое время, все спали, кроме двух Shawnees, кто сохранил
смотреть. Сны Уайатта было нипочем. Около полуночи он пробудился, и он был
угнетается же предчувствие, что заставило его повернуть обратно в лодку.
Он ничего не слышал и ничего не видели, кроме своих людей, но его инстинкт был
на работе еще раз, и она сказала ему, что его партия наблюдали. Он лежал в
темном лесу в бескрайней пустыне, но каждой своей косточкой ощущал, что рядом с
ними было чужеродное присутствие.

Уайатт приподнялся на локте и посмотрел на двух красных стражей.
Ни один мускул ни у того, ни у другого не шевельнулся. Они были словно вырезаны из бронзы.
Их винтовки лежали у них на коленях, и они пристально смотрели на лес.
 Но он знал, что их глаза и уши были самыми острыми и
что от их внимания мало что могло ускользнуть. Тем не менее, они не
обнаружено присутствие. Он поднялся наконец на ноги. Индейцы слышали
слабый шум, который он сделал и взглянула на него. Но он был их
командиром, и они ничего не сказали, мгновенно возобновив наблюдение за
лесом.

Уайатт не взял свою винтовку. Вместо этого он держал руку на рукояти
прекрасного двуствольного пистолета у себя за поясом. После некоторого колебания он пошел
подошел к реке и посмотрел на лодку. Она все еще была там, надежно привязана.
Никто к ней не прикасался. Луна скрылась, и поверхность реки казалась черной.
река Вдали не было видно ни единого предмета. Он
внимательно прислушался и ничего не услышал. Но он не мог избавиться от
уверенности, что за ними следили, что даже сейчас враг был рядом. Он
вернулся в маленький лагерь и посмотрел на Эрли, который крепко спал
. Он был недоволен собой, потому что не мог поступить так же,
и тогда, пожав плечами, он пошел дальше в лес.

Деревья росли вплотную там, где стоял Уайатт, и повсюду были кусты
. Его укрытие было хорошим, и он прислонился к стволу
огромного дуба, чтобы прислушаться. Он не мог видеть в пятнадцати футах от него, но он не
считаю, что любой человек может пройти рядом и защитить его слух. Он
стоял так в темноте на протяжении целых десяти минут, а затем он был довольно
уверен, что он слышал звук тяжелого тела постоянно находятся в движении. Это был
не инстинкт или предвидение, плод яркой фантазии, а реальность.
Он слишком долго пробыл в лесу, чтобы ошибиться в этом факте. Что-то было
преследовал что-то другое и, несомненно, сталкер был человеком.

Что неизвестный преследует? Внезапно холодный пот на
Лицо Тони Вайта. Это был он, кто-то преследует, и он теперь был
вне поля зрения его собственной стражи. Он был, на данный момент, только в
полуночный лес, и ему было страшно. Брэкстон Уайатт от природы не был трусом
, и он был закален в школе борьбы заэто была настоящая война, но
Теперь его охватил суеверный ужас. Он сожалел, что покинул
лагерь. Его любопытство было слишком велико. Если бы он пожелал изучить
лес, почему он не принес индейцев с ним?

Он призвал свою смелость, это мужество, которое редко подводило его, но он
не придет теперь. Он слышал, как преследователь снова в кустах, не
пятнадцать ярдов, и рука на пояс намок. Он
взглянул вверх, но Луны не было, и тучи спрятали небо. Только ухо могло
определить, когда опасность приблизится, и тогда будет слишком поздно.

Он сделал невероятное усилие, усилием воли взял под контроль свои парализованные конечности
и вырвался. Он почти побежал к лагерю. Затем
призвав на помощь свою гордость, он перешел на шаг и отступил назад
в круг лагеря. Но он едва смог сдержать крик облегчения
, когда холод покинул его позвоночник. Разгневанный и униженный, он
разбудил четырех шауни и отправил их в лес на поиски
врага. Эрли проснулся от голосов и сел, протирая глаза.

"В чем дело, Брэкстон?" спросил он. "На нас собираются напасть?"

- Нет, - ответил Уайатт, успокаивая себя с бешеным усилием воли, "но я
убежден, что там в кустах кто-то наблюдает за нами. Я знаю, что я.
слышал шум шагов, и я только надеюсь, что наши шауни побегут.
столкнувшись с ним.

"Если он там, они его схватят", - уверенно сказал Эрли.

"Я не знаю", - сказал Брэкстон Уайатт.

Вскоре индейцы вернулись, и один из них заговорил с Уайаттом, который
пошел с ними в кусты. Немного взошла луна, и в
ее слабом свете они увидели следы его шагов. Отпечатки были
очень легкие, но опытные трейлеры не могли усомниться в том, что мимо прошли люди
. Отступник почувствовал одновременно определенное облегчение
и определенную тревогу, облегчение от осознания того, что он не был простой жертвой
глупых страхов, и тревогу оттого, что их так долго преследовал какой-то шпион.
умелый и осторожный, чтобы они не могли последовать за ним. Индейцы
пытались идти по следу, но примерно через час он затерялся среди
кустарников.

Уайатт, опасаясь провала своей миссии, удвоил дозор и
затем отправился спать. Он долго не находил этого, но по направлению к
утром он погрузился в беспокойный сон, от которого был разбужен
Рано утром, примерно через час после того, как солнце появилось над восточным лесом.

"Нам пора, - сказал Эрли, - если мы собираемся разведать этот ваш"
Уорвилль" и рассказать нашим людям, как туда попасть".

"Ты прав", - сказал Уайт, "но мы должны смотреть за нами, а также
перед. Он уверен, что за нами идут, и я боюсь, что мы
затем вражеский наиболее опасна".

Не пренебрегая предосторожностями, он приказал воину следовать вдоль берега
примерно в двух милях позади. Индеец в густом кустарнике не мог быть
видел и дикое сердце Renegade в восторге при мысли, что после
все, что он может готовить ловушку, в которую его враг будет ходить. Затем его
лодка двинулась вперед, медленно сейчас, и прижимаясь к банку более внимательно
чем когда-либо. Уайт хорошо знал дорогу. Он был несколько раз вдоль этой
реки, тонкой широкой струей. Он намеревался покинуть лодку и отправиться в
лес, расположенный в двадцати милях от Уорвиля, но, прежде чем сделать это, он
надеялся одержать победу, которая утешила бы его после многих поражений.

Воин , оставленный позади для организации засады , должен был присоединиться к ним в
в полдень, но в назначенный час он не пришел. Не пришел он и в час дня.
Ни в час, ни в два. Он так и не пришел, и после того, как Уайатт бушевал от
разочарования и дурных предчувствий до середины дня, он
отправил обратно второго воина посмотреть, что с ним стало. Вторая
воин был лучший трейлер и скаутов в группы, Шони с
большую репутацию среди своих собратьев, но, когда ночью приехал ни
он, ни другой воин приехал с ним. Они долго ждали обоих.
Трое индейцев из группы отправились обратно, но не обнаружили никаких следов.
Они вернулись, полные суеверного ужаса, который быстро передался
остальным, и Уайатт с Эрли, несмотря на их белую кровь,
тоже почувствовали это.

В ту ночь за ними несли самое бдительное наблюдение. Костер не был разведен, и
никто не спал. Отступник все еще надеялся, что два пропавших воина
вернутся, но они этого не сделали. Другие индейцы начали верить
что злой дух забрал их, и они сожалели, что им пришлось это сделать.
Они пришли с таким поручением. Они хотели вернуться вниз по течению и
за Огайо. Ближе к утру воин увидел что-то движущееся в лесу.
кусты и выстрелил в него. Ответный выстрел был молниеносным, и
воин, который больше не стрелял, упал к ногам остальных и лежал
неподвижно. Уайатт и его люди бросались на лица свои, и, после
долго искали в кустах, но ничего не нашли.

Теперь индейцев подошел к точке восстания. Это было против воли
Маниту, чтобы они успешно выполнили свое поручение. Потеря
трех товарищей была самым серьезным предупреждением, и им следовало повернуть назад.
Но Уайатт сердито упрекнул их. Он не хотел, чтобы его избили в такой ситуации.
путь был проложен врагом, который оставался в укрытии. Пуля показала, что это был
земной враг, и, насколько было известно Маниту, он всегда присуждал
победу мужеству, мастерству и удаче. Индейцы неохотно двинулись вперед
.

На следующую ночь они снова привязались к берегу, поросшему лесом. Уайатт хотел, чтобы двое
воинов остались в лодке, но они категорически отказались это сделать
Несмотря на все, что он мог сказать, их суеверные страхи были сильны
на них, и они намеревались оставаться рядом со своими товарищами на твердой земле
. Опасаясь слишком сурового испытания своего авторитета, отступник
они согласились, и все, кроме охранников, легли в кустах
недалеко от берега. Стояла прекрасная летняя ночь, не очень темная, и Уайатт
не верил, что враг может приблизиться к ним незамеченным. Он почувствовал больше
уверенности, но снова не мог уснуть. Он закрыл глаза и попытался уснуть
всеми известными ему способами, но сон не приходил. Наконец он
с Эрли и двумя индейцами обошел лес вокруг лагеря
, но ничего не увидел и не услышал. Вернувшись, он лег на свое одеяло
и снова попытался уснуть с закрытыми глазами.

Сон все еще упрямо отказывался приходить, и через десять минут отступник
снова открыл глаза. Его взгляд лениво скользнул по лежащим индейцам
которые крепко спали, а затем по тем, кто наблюдал. Оно ушло от них
к реке и черному пятну лодки, лежащей на воде
примерно в двадцати ярдах от них. Затем оно ушло дальше и через некоторое время вернулось
снова к лодке.

Брэкстон Уайетт знал, что оптические иллюзии являются общими, особенно в
мрак ночи. Можно смотреть так долго на объект неподвижно, что
он, казалось, двигался. Вот почему лодка была надежно привязана к низким сучьям,
разве что любопытный трюк, по-видимому, скользя по поверхности
реки. Уайатт рассмеялся. В слабом свете, мозг был превосходный
для глаз. Он не позволил бы себя обмануть, и качество
ума, которое спасло его от заблуждений, придало ему гордости. У него не было
очень хорошего обзора лодки с того места, где он лежал, но он увидел
достаточно, чтобы знать, что когда он посмотрит снова, она будет лежать точно так же.
там, где он был все это время, несмотря на этот иллюзорный трюк с движением.
Итак, чтобы показать превосходство воли над фантазией, он держал глаза закрытыми.
дольше, чем обычно, и когда он открыл их снова, то посмотрел
прямо на лодку. Несомненно, меняющийся свет сыграл с ним новую
шутку. Очевидно, он находился гораздо дальше по течению и его несло
по течению.

Уайатт обругал себя неуверенным в себе дураком. Его нервы были расшатаны, и
чтобы восстановить спокойствие, он снова закрыл глаза. Но
глаза не оставались закрытыми. Будет вынужден был уступить, наконец, импульс
и крышки распалась. Он был зол на себя. Он не
желаем, чтобы снова посмотреть на лодки и повторять эти глупые иллюзии, но
тем не менее он это сделал.

Брэкстон Уайатт вскочил на ноги с криком тревоги и предупреждения. Это не было
игрой воображения. Он видел глазами, которые не лежали, лодку на середине потока
и с каждым мгновением она двигалась все быстрее по течению.
Сила, которая приводила ее в движение, была невидимой, но Уайатт знал, что она там была.

"Огонь! Огонь!" он крикнул своим людям. "Кто-то уносящую наши
лодка!"

Мелькали винтовки и пули сделали излив воды. Два попали в лодку
в саму лодку, но она двигалась дальше со все возрастающей скоростью. Уайатт, Эрли и остальные.
Индейцы бросились к кромке воды, но из-за
дальше берег, и Эрли упал вперед прямо в реку. Уайатт и
индейцы отпрянули в кусты, где они спрятались. Но
отступник с каким-то испуганным восхищением наблюдал за водой
таща за собой тело своего убитого товарища, пока оно не было унесено
течением и не скрылось из виду. Лодка, тем временем, двигалась дальше
пока она тоже не прошла поворот и не пропала из виду.

К Уайатту вернулись мужество и присутствие духа, но он тщетно пытался
побудить шауни пуститься в погоню. Суеверия держали их в крепкой хватке.
Это правда, что Эрли был убит пулей, но мистическая сила
уносила лодку прочь. Рука Маниту была против них, и они
вернутся в страну к северу от Огайо. Они отправились в путь сразу, и
Разъяренный Уайатт был вынужден отправиться с ними, поскольку не осмеливался
отправиться на юг в одиночку.




ГЛАВА XVIII

ТЕМНАЯ ФИГУРА


После того, как Брэкстон Уайатт и индейцы убежали, их каноэ продолжало двигаться
неуклонно вверх по течению. Генри Уэр, высунув вперед только голову и
полностью укрытый лодкой, поплыл дальше. Он не слышал ни выстрелов, ни грохота
звуки людей, бегущих в погоне через кусты вдоль берега. И
он не ожидал услышать ни то, ни другое. Он хорошо рассчитал силу скрытых опасностей
и суеверий и, уверенный в полной победе, в конце концов
направил лодку к дальнему берегу, подводя ее под
нависающие ветви, примерно в миле от того места, где стояло каноэ Брэкстона Уайатта
. Когда нос корабля коснулся мягкой почвы и он поднялся из воды
, Пол вышел ему навстречу. В руках у Пола было ружье
, которое он только что перезарядил.

"Это был успех, Генри, даже более основательный, чем мы надеялись", - сказал Пол
.

"Да", - ответил Генри, вставая, бог воды, с которого капала вода. "Удача была
несомненно, благосклонна к нам. Меня не преследовали, и я знаю, что это потому, что
Индейцы не осмелились преследовать. Они, конечно, убегут так быстро, как только смогут
в свою страну, а тем временем мы выигрываем на одной прекрасной
большой лодке, которая, я думаю, не пуста ".

- Нет, это не так, - сказал мистер Пеннипакер, появляясь из кустов, - но я
никогда больше не буду ввязываться в подобное предприятие. Это может подойти молодым
лесникам вроде вас двоих, но это не для меня, старика и
школьного учителя ".

"Тем не менее, мы вернули разведывательный отряд, который мог привезти
опасную информацию, - сказал Генри, - и я предлагаю сейчас осмотреть и
посмотреть, что находится в нашей новой лодке".

Добыча оказалась богаче, чем они ожидали. Они нашли еще две
винтовки хорошей работы, большое количество пороха и пуль, несколько
одеял и много еды.

"Нам пригодятся все эти вещи, - сказал Генри, - и мы отправимся в Уорвиль на
этом большом каноэ, привязав сзади наше маленькое. Когда мы доберемся туда, мы будем
вклад винтовки и другие вещи в магазин".

"Где они могут быть достаточно приветствуем", - сказал мистер Дэниел. "Ну, ты
ребята добились этого дело, пока я заполняла роли зрителя и
доброжелатель. Однако я очень рад, что вы приобрели эту лодку.
Это значительное улучшение по сравнению с нашей собственной маленькой лодкой. "

Учитель был хорошим гребца, и он настаивал на том, что Генри и Павла
остальные, в то время как он показал свое мастерство. По его словам, ему не терпелось внести свой вклад в возвращение.
И это дало ему единственный шанс. Генри и Поль
согласились, и он долго упорно греб. Но до утра
он сдался, и парни сменили его. Пол проспал час или два.
но Генри бодрствовал всю ночь.

Река теперь текла очень медленно, и с небольшим сопротивлением со стороны
течения они смогли показать хорошее время. Оба были полны нетерпеливого
предвкушения. К следующей ночи они должны были добраться до Уорвилля,
их уютного дома, который они так давно не видели.

"Интересно, узнают ли они нас", - сказал Генри.

"Не с первого взгляда. В этом я уверен", - ответил Поль. "Мне кажется,
Генри, что ты вырос по крайней мере на шесть дюймов с тех пор, как мы в последний раз были в
Уорвиле".

- Ты и сам не был бездельником, Пол, в том, что касается роста.
что касается тебя. Они могут знать нас, а могут и не знать, но я совершенно уверен, что
они не поверят всему, что мы им скажем, хотя каждое слово будет
евангельской истиной ".

"Нет, это маловероятно, и все же рано или поздно мы сможем привести свидетелей"
. Полагаю, им будет труднее поверить в то, что произошло в Вайоминге. Я
Сам бы хотел, чтобы это было неправдой ".

Пол содрогнулся при этом мрачном воспоминании.

"Но мы уже нанесли ответный удар", - сказал Генри. "Это привело к
разрушению власти ирокезов".

Затем оба замолчали. Школьный учитель, лежа на свертке из захваченных
одеял, крепко спал. Его дыхание было ровным и ритмичным, и
двое юношей взглянули на него.

"Во всяком случае, мы возвращаем его", - сказал Пол. "Они будут рады
увидеть его в Уорвилле. Я не сомневаюсь, что они давно сочли его мертвым".

Пришел день, с великолепным солнцем, сияющим на зеленый мир. Весна
были очень дождливые, а лето пока что радовался уже в частых
душевые кабины. Следовательно, в листве еще не появилось коричневого цвета, и мир
выглядел свежим и молодым. Хотя сейчас они приближались к Уревиллю,
лес был нетронутым, и до их ушей не доносилось никаких звуков цивилизации.
Генри сказал Павел, который был очень устала, чтобы заснуть, как он мог весло
лодка одна. Пол лег на одеяла рядом со школьным учителем.
и через пару минут был уже в стране снов.

Генри греб дальше. Перед ним был длинный участок реки, почти
без течения и нос разрезал воду, оставляя за ней лишь
длинный скользящий волне жидкого золота. Генри никогда не видел ничего более прекрасного солнца.
Лес и река под ним были яркими и насыщенными. Птицы многих видов
щебетали и пели в ветвях. Битвы и опасности казались далекими.
Мир и красота должны были сопровождать их возвращение домой, и он был рад. Его
Сильные руки долго махали веслом по воде.
Действие было чисто механическим. Его мышцы были настолько тщательно натренированы
и закалены, что он не осознавал своих действий. Он наблюдал
вместо этого за первыми признаками присутствия Варевиля, и незадолго до
полудня он увидел это, тонкий столб дыма, поднимающийся высоко, пока не остановился, как
острие копья на фоне неба. Он сразу понял, что оно нависло
над Уорвиллем, и его сердце затрепетало. Он любил великую дикую местность
с такой силой, которую немногие мужчины испытывали к своим собственным акрам, но его не было
долгое время, более того, время было настолько насыщено событиями, что это
казалось намного большим, чем реальность.

Он еще не разбудил Пола и школьного учителя, но, вложив больше силы
в свои руки, направил лодку быстрее. Когда он обогнул мыс
там, где небольшой полуостров, покрытый лесом, выдавался в реку, он
позволил веслу лениво покачиваться минуту или две и прислушался. Устойчивый
глухим звуком, как удар барабана, хотя и медленнее, пришел к
уши. Он был дровосека топор, и, на минуточку, Генри дернулся, как
если он сам лег под топор. Этот топор вгрызался в его любимый
лес, и еще сотня топоров делала то же самое. Затем он пришел в себя
сам. Сотня топоров могла продолжать есть, сотня могла превратиться в
тысячу, а тысяча в десять тысяч, но они могли съесть только
край его дикой местности, которая простиралась на тысячи миль во всех направлениях
. Деревья, а вместе с ними олени и медведи, были бы
это намного опередило его время, хотя он, возможно, доживет до ста лет, и
превзошло ожидания следующего поколения. Эта мысль утешила его, и
он снова почувствовал глубокое удовлетворение.

Генри любил дикую природу не только как охотник и разведчик.
Лес, река и озеро затронули гораздо более глубокие струны его натуры. Они
были для него полны красоты и величия. Зеленый лес весной и красный
лес осенью одинаково привлекали его. Ручьи, реки и озера были
живыми. Когда дежурство не требовало, он мог сидеть совершенно неподвижно в течение
часов, счастливый оттого, что видит дикую природу и чувствует, что все это
он.

Он снова взмахнул веслом, и лодка неторопливо двинулась вперед.
Звон топора стал громче, и он услышал другие справа и слева.
слева. Вскоре что-то с грохотом обрушилось, и, несмотря на все свои
рассуждения с самим собой, Генри вздохнул. Большое дерево, разрубленное топором
, упало. Многие другие прошли таким же образом, и многие другие будут
следите за. Шпиль дым был сейчас посещают более мелких шпилей и
Wareville не может быть более трех километров. Он разбудил Пола и
школьного учителя.

"Мы будем дома меньше чем через час", - сказал он. "Слушай топоры!
"

Пол быстро взглянул на него. Его тонкий ум сразу понял
интонации в голосе Генри, и он посочувствовал.

"Но они - наш собственный народ, - сказал он, - и они строят дома, которые
мы должны помочь защитить".

"Крепость в дикой местности, где мужчина, женщина и ребенок могут быть в безопасности"
от диких зверей и дикарей, - пророчески произнес школьный учитель. "Ах,
мальчики, мальчики! как многим я вам обязан! Честно говоря, я думал, что никогда больше не увижу
эту уютную маленькую деревушку, и вот я здесь, здоровый и невредимый,
возвращаюсь с триумфом на захваченном судне ".

Справа они увидели расчищенное поле, на котором среди пней росла молодая кукуруза
, а слева тоже блестела пшеница
среди пней. Мистер Пеннипакер радостно потер руки, но Генри
промолчал. Но ощущение было кратким с молодежью. Мысли его
люди быстро вытеснили их, и он замахнулся веслом быстрее. В
двое других, которые теперь помогали ему, сделал то же, и лодки два раза
его темпы. Сквозь поредевший лес показались коричневые стены частокола
, и Генри, приложив руку в форме трубы к своему
губы, произнес длинный, мягкий плакать, что лес вернул во многих
Эхо. Лица появлялись на частокол и три или четыре мужчины, винтовка на
плечо, подошел к берегу реки. Они тоже не знали
Генри или Пол, но один из них воскликнул:

"Если это не мистер Пеннипакер Риз, восставший из мертвых, тогда я сам
призрак!"

"Это мистер Дэниел", - сказал учитель радостно: "и я не
больше призрак, чем ты. Я вернулся из плена, взяв с собой
двоих из тех, кто спас меня, молодых жителей этой деревни, Генри
Уэра и Пола Коттера".

Они повернули лодку носом к берегу, и все население
высыпало им навстречу. Генри и Пауль встретил половину с
смех и слезы пополам с родителями--границы стоицизм был
вынужден таять в этот момент-и тогда они краснели за
слова, которые были сказаны о них. Их рост и сила привлекали
всеобщее внимание. Жители приграничья не могли не отметить
легкость и изящество их движений, легкость, с которой они ходили,
и ловкость, с которой они вытащили большую лодку на берег. IT
было очевидно, что эти двое молодых людей были намного выше среднего уровня в своем роде
что, естественно, они были обучены в школе высокого качества
которая проявила все свои достоинства. Генри возвышался над своим собственным отцом, который
больше не смотрел на него как на человека, которому он должен давать задания и
выговаривать. И восхищение, с которым они были расценены увеличился
когда учитель рассказывал, как он спас их и их
товарищи.

Генри сидел той ночью в доме своего отца и рассказывал длинные и правдивые истории
об их великих странствиях, об опасностях и спасении на суше и воде. Он
а Павел ел чрезвычайно спасения не было, и он чувствовал, что он должен
посидеть спокойно некоторое время. Ему не хотелось говорить о себе, но и от этого никуда не деться.
и его история была такой яркой, такой полной, что она
честно рассказала сама себя. Пока он рассказывал о великом путешествии и его бесчисленных событиях
между Новым Орлеаном и Великими озерами, толпа в большом
зале становилась все гуще. Никто не хотел упустить ни слова из волшебной сказки, и
было уже за полночь, когда он улегся на одеяла и попытался уснуть.

Следующий день и последующие прошли в еще большем радушии, но когда Генри
искать в одеяла третью ночь он осознал, что первый
флеш возвращения. Погода получилась очень горячей-она была
сейчас июль ... и стены и потолок в комнате, казалось, чтобы нажать на него
и задушить его. Он делал глубокие и продолжительные вдохи, но воздуха не хватало
его хватило бы, чтобы наполнить грудь, которая давно привыкла к безграничному
снаружи. В комнате было очень тихо. Ему страстно хотелось услышать, как над ним колышутся ветви
деревьев. Он чувствовал, что только такой звук или журчание
текущей воды могли убаюкать его и заставить уснуть. И все же он сделает еще один
усилие. Он закрыл глаза и полчаса лежал неподвижно. Затем,
разозлившись, он снова открыл их, такой же бодрый, как всегда. Он прислушался, но не услышал ничего.
ни в доме, ни в деревне не было слышно ни звука.

Генри Уэр поднялся на ноги, натянул одежду и подошел к
окну. Он посмотрел на спящую деревню. В домах, построенных из
твердые журналы, стояли стройными рядами, серый и молчаливый. Ничего не мешало
в любом месте. Взял винтовку с крючков, и сиганул в малом
окна. Затем он осторожно подсунул среди домов, в пересчете на
частокол и метнулся в лес.

Он лег рядом с холодной весной, примерно в миле от деревни.
Банк газон был мягким и прохладным, и ручеек побежал за
камешки со слабым вздыхая звук. Толстые листья, которые висели над головой
шуршала под южный ветер, и играет приятная мелодия. Генри почувствовал
многие биение радости. Он выпятил грудь, и кровь взыграла в каждом
вены. Он бросился вниз по берегу и ухватился за покрытием с обеих
руки. Ему казалось, что как Ant;us старых он почувствовал, как сила течет
обратно в его тело через каждый кончик пальца. Здесь он мог дышать
легко и непринужденно. Какой чудесной вещью был лес! Как его
красота сияла в лунном свете! Деревья, посеребренные туманом, стояли длинными рядами
и дружелюбные ветви и листья, колышущиеся на ветру,
не переставали петь ему свою дружескую песню.

Глубокий покой снизошел на него. Когда он лежал на боку, успокоенный лесом
и текущей водой, его веки опустились сами по себе. Вскоре он
заснул, дыша глубоко и ровно и втягивая свежий воздух в
свои вены. Но он проснулся еще до рассвета , вернулся в деревню и
дом его отца, никем не замеченный. На вопросы своих
родителей он сказал, что хорошо выспался и съел свой завтрак с
аппетитом, которого не испытывал с тех пор, как вошел в палисад.

Новости, принесенные Генри и Полом о великом вторжении
угроза со стороны союзных индийских и британских войск встревожила Уорвилль.
И все же поселенцы почувствовали себя в большей безопасности, когда узнали, что грозный
Джордж Роджерс Кларк намеревался нанести контрудар. Более двадцати из
самых стойких колонистов вызвались отправиться в Луисвилл и присоединиться к Кларку
за удар. Генри сказал отцу, что они с Полом вернутся вместе с
ними.

"Я полагаю, это в вашей натуре, - сказал мистер Уэр, - но не думаете ли вы, что,
Генри, что ты уже перенес достаточно лишений и опасностей ради
защиты границы?

"Нет, отец, не знаю", - ответил Генри. - Нет, пока приходится терпеть лишения и
опасность. И я также знаю, что такова моя природа. Я
всю свою жизнь проживу в лесу.

Мистер Уэр больше ничего не сказал. Он знал, что слова бесполезны. Этот
вопрос был обговорен между ними давным-давно. Но он ответил ему
сердечные прощания, и через неделю после их прибытия в Уорвилль
Генри и Пол снова отправились на Север, все население Уорвилля
махало им на прощание, когда они поднимались на борт.

Но двое юношей были далеко не одиноки. С ними на четырех лодках плыло с десяток сильных мужчин,
в основном молодых, и они везли с собой достаточный
запас оружия и боеприпасов. Мистер Пеннипакер хотел вернуться вместе с ними.
Но его отговорили от выполнения этого задания.

"Возможно, мне лучше остаться в Уорвилле", - с сожалением сказал он. "Я
я действительно человек мира, а не войны, хотя война искала меня.
не раз."

Их лодки теперь был весел вместо весла, и с током
их пользу, они быстро двигались к северу. Позади них также дул попутный бриз
, и Генри и Пол, которые были в первой лодке
, почувствовали, как их сердца наполнились предвкушением активных действий. Они настолько
привыкли к насыщенной событиями жизни, что неделя отдыха показалась им долгим сроком
. Они уже тосковали по тому, чтобы быть с Джорджем Роджерсом Кларком в
великой экспедиции.

"Как вы думаете, сколько человек сможет собрать полковник Кларк?" - спросил
Итан Берк, один из самых стойких в уорвилльском контингенте.

"Я не знаю, но его имя вызывает в воображении что-то особенное", - ответил
Генри. "Он должен собрать по меньшей мере шестьсот или семьсот человек, и это
многие люди, опытные в лесу, составят грозную силу".

Они плыли вниз по реке три или четыре дня, останавливаясь через определенные промежутки времени
чтобы прочесать леса на предмет мародерствующих индейских банд. Они не нашли никаких следов
врага. Генри предположил, что опыт вечеринки Брэкстона Уайатта
было предупреждение, и что, возможно, также начальники узнали о
План Кларка. Новость о том, что он пришел бы в одиночку достаточно, чтобы положить
конца за время набегов индейцев.

Путешествие продолжалось в полном спокойствии, пока они не вошли в Огайо. Здесь
на них обрушился очень сильный летний шторм, и одна из лодок
, пораженная молнией, чудом не затонула. Гребец был
оглушили, но никто не был серьезно ранен, и великие
усилия, у них есть лодка в состоянии возобновить путешествие.

Маленький флот вышел к водопаду, и обратилась в к южному берегу,
там, где сейчас находилось главное поселение Луисвилля. Поднималось несколько столбов
дыма, и они знали, что никакой катастрофы с индейцами не произошло. Когда они
подплыли поближе, то увидели на берегу множество лодок, гораздо больше, чем могли бы использовать жители маленькой деревушки.
"Уже собралось большое войско", - сказал Генри.

"А, смотрите туда!" - крикнул он. - "Я не знаю, что это за лодка". - Сказал Генри. "А, смотрите!"

Из толпы выскочила лодка и быстро направилась к ним.

- Ты их не знаешь? - спросил Генри у Пола.

"Возможно, глаза тусклые от старости", - ответил Павел, "и, может быть я только
думаю, но я должен сказать, что ближайший к нам-это ленивый герой
которого я знал в юности, человека, который, несмотря на свою общую
никчемность и неспособность, обладал определенным чувством юмора и привлекательным
складом ума, который вызывал симпатию у его друзей ".

"Я придерживаюсь мнения, что вы правы", - сказал Генри, глядя себе под руку.
"А второй, я думаю, это словоохотливый человек по имени Томас Росс,
который заболтал широкий круг знакомых почти до смерти.

"Даже так, а третий-длинный тонкий человек, один Джеймс Харт, известный
его отвращение к деликатесам таблицы и увольнения кулинарии
как тривиальность, недостойную внимания серьезного человека. Я прав?
- Вы правы, мистер Уэр?

- Вы правы, мистер Коттер. Привет, Сол, как поживаешь?

Его голос разнесся над водой мягким раскатом, и в ответ раздались три радостных возгласа
одновременно.

"Эй, Генри!" - воскликнул Шиф компьютер пользователя Sol в голос, что можно было услышать,
в миле. "Мы очень рады видеть вас, и мы очень рады, что вы
принесла такие хорошие компании с вами".

Еще через несколько минут их лодка была рядом и там был сильный
рукопожатие. Эти трое знали всех мужчин из Уорвилля и Шиффлесса Сола
сказал, что восстановление сил было бы очень кстати.

"Но у нас уже есть армия", - сказал он. "Вы просто приходите и смотрите".

Когда они привязали свои лодки к берегу, Генри заметил множество палаток вдоль
пологого берега. Одна, больше остальных, была увенчана новым флагом
Соединенных Штатов.

"Это палатка полковника Кларка", - сказал бесшумный Сол, заметив
направление его взгляда. "но полковник не будет спать в палатке еще много
ночей. Скоро мы отправимся вверх по Огайо, и все это останется позади ".

Генри был принят в тот же день в палатке полковника. Кларк, склонный к
выросший вялым и беспечным от безделья, он теперь был полон энергии и чуткости.
Доверие жителя границы к нему не было напрасным. Генри оставил своих
товарищей, когда его вызвали к полковнику, но когда
он вошел в большую палатку, то увидел там других, кого знал. Высокий мужчина,
сильно загоревший от непогоды, с голубыми глазами и мягкими манерами, тепло приветствовал его
.

- Приятно снова видеть вас, молодой мистер Уэр, - сказал он, - и
еще приятнее знать, что нам предстоит служить вместе под командованием полковника
Кларка.

Дэниел Бун, вежливый, как женщина, протянул руку и сказал:
Генри буквально покраснел от гордости, когда схватил его. Другим человеком, омраченным
погодой, как и Бун, был Эйб Томас, также знаменитый разведчик, и
были еще другие, чьи имена были нарицательными по всей границе
.

"Садитесь, мистер Уэр, садитесь", - добродушно сказал полковник Кларк. "Мы должны были
провести военный совет, и мы почувствовали, что он не будет полным без
вас".

Генри пережил очередной хозяин с удовлетворением гордыни, но так как он был гораздо
младший настоящее время он говорил только тогда, когда к нему обращались напрямую. В
спор был долгим и серьезным. Полковник Кларк собрал между шестью и
семьсот хороших людей, и он намеревался отправиться с этим отрядом вверх по реке
Огайо к устью реки Лизинг. Там к ним присоединится другой отряд
под командованием полковника Бенджамина Логана, спускающийся по реке Лизинг. Объединенная армия
расположившись лагерем на северном берегу Огайо, на месте нынешнего города
Цинциннати, двинется прямиком в страну индейцев.
Бун, Генри Уэр и другие опытные разведчики пойдут впереди и будут охранять
от засады. Когда совет закончился, было темно, и когда они
собрались уходить, Кларк сказал своим самым оптимистичным тоном:

"Если мы не нанесем удар, который вернет деньги Берду с лихвой
тогда я не гожусь руководить. Наши индийские друзья обнаружат, что, хотя они
могут уничтожить одну или две наши деревни, их собственным деревням придется заплатить
за это. И это великое вторжение, которое они планировали, придется
отложить до другого раза ".

"Мы нанесем удар, и ты тот человек, который поведет нас", - сказали остальные.

Наступила ночь, и они шагнули вперед, в темноту. Генри прошел
между палатками к опушке леса, где были разбиты лагерем его товарищи
и увидел высокую фигуру, двигавшуюся в тени деревьев. Он
он бы и не взглянул дважды на фигуру, если бы что-то знакомое
в ней не привлекло его внимания. Это был рост, ширина
плеч и определенная надменная осанка головы, которые поразили его всем сразу
силой убеждения. Его друзья оставили его,
разойдясь в разные стороны, но Генри немедленно бросился в сторону
тени.

Высокая и смуглая фигура тут же растаяла среди деревьев, но
юный лесной бегун преследовал его на предельной скорости. Он не сомневался.
Это не было плодом фантазии. Это был сам великий вождь, шпионивший с
невероятная отвага против его врагов. Если бы ему позволили сбежать, то
продвижение Кларка было бы окружено бесчисленными опасностями.
Плодовитый ум и непобедимый дух великого Вайандота устраивали
засады на каждом шагу. Эта мысль заставила Генри ускорить шаг.

Фигура скрылась среди дубов и буковин. Генри мог бы позвать на помощь раньше.
но сейчас он был слишком далеко, чтобы кто-нибудь мог его услышать.
и, уверенный в своих силах и мастерстве, он продолжил. Тень
бежала на восток, и путь становился все более трудным. И все же он не терял ее из виду.
о нем, порхающем среди деревьев. Не было бегуна быстрее, чем
он, но расстояние между ними не уменьшалось. Ему казалось,
что оно всегда оставалось таким же.

"Остановись, или я стреляю", - крикнул он.

Тень не остановилась и, подняв винтовку, выстрелила. Фигура
не колебалась ни мгновения, но продолжала свой быстрый и ровный полет,
пока не достигла вершины небольшого холма. Там она внезапно развернулась
, навела винтовку и выстрелила в свою очередь. Пуля обожгла Генри
щеку, и на мгновение он заколебался, но только на мгновение. Перезаряжая
с собственной винтовкой он продолжил преследование, фигура неуклонно бежала
на восток, расстояние между ними оставалось прежним.

Беглец добрался до Беарграсс-Крик, быстро пробежал по воде,
вскарабкался на противоположный берег и снова оказался среди деревьев. Генри тоже перешел реку.
Он цепко держался. Он знал, что Тиммендиквас, вероятно, тоже перезарядился
, но в волнении и спешке момента он не подумал
о другой ответной пуле. Когда он вспомнил об этом факте, по мере того как
погоня затягивалась, он почувствовал уверенность, что вождь не остановится, чтобы сразиться в
ближний бой. Он не мог позволить себе рисковать своей жизнью в схватке
с одним человеком, когда он был краеугольным камнем великой индийской кампании
.

Погоня по-прежнему вела на север через густые леса, которые тянулись до самого
берега Огайо. Как Генри ни старался, он ничего не мог добиться. Он сделал это
не забыл, что Тиммендиквас дважды спас ему жизнь, но он в ответ
пощадил Тиммендикваса, и теперь на карту были поставлены более важные вещи
чем чувство, которое испытывает одна храбрая душа к другой. Свет становился все слабее
в тени гигантских деревьев, и только временами он мог видеть
отчетливо различил мелькающую фигуру. Наконец-то он смог прицелиться так, как считал нужным
, и нажал на курок во второй раз.

Генри был безошибочным стрелком, возможно, лучшим на всей границе.
Цель в тот момент была хорошей, луч ясного лунного света падал
прямо на широкую грудь, и все же пуля задела куст в трех
футах от него. Генри сознавал, что в тот решающий момент, когда его
палец нажал на спусковой крючок, он был потрясен внезапным чувством.
Дуло винтовки, направленное прямо на тело вождя, было
сместился немного, и он не удивился, когда пуля прошла
широкий.

Timmendiquas остановился, поднял свою винтовку, но не стрелял прямо в
воздух. Затем, издав протяжный вопль, который ночь отозвала чистым
эхом, он бросился прямо к реке и прыгнул далеко в
темные воды. Генри был слишком поражен, чтобы двигаться в течение нескольких мгновений. Затем
он тоже побежал к берегу. Он увидел вдали темную голову, быстро двигавшуюся
к северному берегу. Он мог бы перезарядить ружье, и даже сейчас он мог бы
произвести третий выстрел с приемлемой точностью, но он не предпринял никаких усилий
чтобы сделать это. Он стоял там, молчаливый и неподвижный, наблюдая, как черная голова
становится все меньше и меньше, пока, наконец, не затерялась во тьме, которая
нависла над северным берегом. Но, хотя сейчас он был скрыт, он знал, что
великий вождь достиг дальнего берега. В воображении он мог видеть его, когда он
шел в лес, блестящие капли падали с его высокой
фигуры. Тиммендиквас и он должны сражаться на противоположных сторонах, но настоящими
врагами они никогда не могли быть. Он чувствовал, что они обязательно встретятся снова
в конфликте, и это будет великая решающая битва. Тиммендиквас
сам знал, что это так, иначе он не пришел бы посмотреть его
собственный взгляд на силу Кларка.

Генри медленно пошел обратно, в сторону маленькое поселение. Он перешел вброд
воды ручья Беарграсс и вскоре снова увидел бревенчатые хижины. Он и его
товарищи, когда земля не была влажной, спали не в хижине и не в
палатке, а расстилали свои одеяла на траве под могучим буком. В
четыре уже ждали его там, и, в темноте, они сделали
не заметили что-нибудь необычное выражение на лице Генри. Он сел рядом
их и тихо сказал :

- Я только что видел Тиммендикваса.

"Что?" - воскликнули четыре голоса в один голос.

"Я только что видел Тиммендикваса. Более того, я дважды выстрелил в него, а он
один раз в меня. Все три пули прошли мимо".

Затем бесшумный Сол, опытный и мудрый, приподнялся на своем одеяле
, посмотрел на Генри и сказал убежденным тоном:

- Генри Уэр, вы с Тиммендиквасом вместе могли бы промахнуться с одной пулей,
но промахнуться с тремя невозможно. Я полагаю, вы видели его рядом с собой.
скажите это, но я не верю, что вы оба промахнулись три раза.

"Мы стреляли три раза, как я уже сказал, и я должен добавить, что Тиммендиквас
выстрелил и в четвертый раз, но, должно быть, целился в звезду, поскольку он
направил винтовку прямо вверх.

"А!" - снова сказали четыре голоса в один голос, но теперь все четверо поняли.

"Я думаю, - сказал Генри, - что он приехал, чтобы лично увидеть, что делает полковник
Кларк. Теперь он ушел с фактами. Я пришел сюда просто для того, чтобы
сначала сказать вам, и я сразу же ухожу, чтобы сказать полковнику следующее.

Он нашел полковника Кларка все еще в палатке совета, но в одиночестве, который изучал
грубую карту. Горящий фитиль в тазу с жиром едва рассеивал темноту.
но Генри мог видеть, что лицо командира было напряженным и
тревожно. Он выжидательно повернулся к молодежи.

"У вас есть новости важности или ты не вернешься в этот
час", - сказал он.

"У меня есть", - ответил Генри. "Когда я вышел из этой палатки, я прошел через
опушку леса и увидел там фигуру. Это был индеец,
вождь, которого я видел раньше. Это был Тиммендиквас, великий виандот,
самый храбрый, мудрый и отважный из всех западных вождей. Я преследовал
его, выстрелил в него, но промахнулся. Это был явно не его объект борьбы
кто-то здесь. Он вскочил в Огайо, поплыл к северному берегу, и нет
сомневающийся сейчас на пути к своему народу.

Полковник Кларк задумчиво смотрел на мерцающую свечу и долго молчал.
долгое время он ничего не говорил.

"Я рад, что ты увидел его", - сказал он наконец. "Теперь мы знаем, что союзные племена
будут настороже. Они могут встретить нас в полном составе за много дней
до того, как мы достигнем индейских городов. Тиммендиквас - прирожденный лидер,
энергичный и осторожный. Что ж, тогда поторопимся с нашим уходом и попытаемся
нанести удар до того, как они будут готовы. Что ты на это скажешь, мой мальчик?

"Мое мнение немного стоит, но я бы сказал, что мы должны нанести удар, как
как только мы сможем."

"Я не думаю, что среди нас есть мужчина, который придерживается другой точки зрения. Мы можем уйти
сейчас с семьюстами людьми, и мы встретим Логана с еще тремя сотнями
в устье реки Лизинг. Тогда у нас будут самые большие силы белых,
когда-либо собранные на Западе, и будет странно, если мы не выплатим часть
долга, который мы должны индейцам и их союзникам. Я бы хотел, мистер Уэр,
чтобы вы и ваши друзья прошли вместе с Буном по южному берегу
реки. Однако это всего лишь пожелание, поскольку я согласился, что вы должны
выбрать свой собственный метод оказания нам помощи. "

- Это как раз то, чего нам хотелось бы больше всего, - сказал Генри. - и мы будем
с мистером Буном, когда он перейдет на другую сторону.

Генри вернулся к большому буку и обнаружил, что его товарищи все еще бодрствуют.
он был рад услышать, что они выступят в поход через тридцать шесть часов.

"Мы вернемся в самое пекло", - сказал компьютер пользователя Шиф соль, "я
думаю, Генри, что у нас будет все, что мы родственники вообще."

"Без сомнения", - сказал Генри.




ГЛАВА XIX

ВЕСТНИК ПО ВОДЕ


Старт из Луисвилля был сделан, и великая экспедиция началась под
радостные крики женщин и детей маленького городка и из
люди, которые остались позади. Большая часть армии находилась на лодках, которые также
перевозили большое количество оружия, боеприпасов и продовольствия. Все мало
поселений похоронили в глухом лесу в Кентукки, хотя в любой
время внезапных и страшных разгромов, послал добровольцев. Они пошли на
риск, тем не менее, и отправили своих лучших людей к грозному герою,
Джорджу Роджерсу Кларку. Мало кто когда-либо подавал более выдающиеся примеры
бесстрашного мужества и самопожертвования, чем эти пограничники. Крошечные аванпосты
только они никогда не отказывались откликнуться на крик о помощи. Там было
едва ли найдется семья, которая не потеряла бы кого-нибудь под ударом индейского томагавка,
но их мужество никогда не ослабевало, хотя на протяжении почти двадцати лет ни один мужчина
ни на час не был в безопасности от дикой засады. Они выстояли и вытерпели
все.

Генри, Пола и их товарищей не было в лодках, но они были с
Дэниелом Буном, который возглавлял отряд лучших разведчиков на южном берегу.
Их делом было не только найти своего врага, если он должен был быть
там, но и обезвредить его, если только у него не было слишком больших сил, и это
была задача, требующая высочайшего мастерства и осторожности. На протяжении всего
конечно, вдоль Огайо росли густые леса, и засада могла быть устроена где угодно
. Листва на деревьях была все еще густой, так как стоял август.
август еще не наступил, и редко что можно было разглядеть дальше, чем на сотню ярдов впереди.

Лодки, держась ближе к южному берегу, где их фланг был защищен
разведчиками Буна, тронулись, солнечный свет струился на
них, а вода вспыхивала от их весел. Разведчики уже ушли
вперед, и пятеро были в числе первых. Через несколько минут
последние признаки нового поселения исчезли, и они оказались в
дикая местность. По приказу Буна разведчики разделились на небольшие группы,
отойдя по крайней мере на две мили от реки. Пятеро сформировали одну из таких
небольших групп, и они приступили к своей работе с усердием и мастерством. Ни один враг
в подлеске не мог ускользнуть от их внимания, но весь день
прошел без каких-либо признаков врага. Когда наступила ночь, они увидели, как лодки
вошли в бухту на южном берегу, и после совещания с
Бун, они распространяют свои одеяла и снова под деревьями, часы не
падение их доли до следующей ночи. Наевшись от
еду, которую они несли в рюкзаках, они с удовольствием посмотрели на реку
.

"Что ж, это будет уже дважды, когда мы поднимались вверх по Огайо, один раз по
воде, а другой раз по берегу", - сказал Пол. "Но, как и прежде, нам предстоит столкнуться с
Тиммендиквасом".

- Это так, - сказал бесшумный Сол, - но я думаю, что ничего особенного
не произойдет, пока мы не доберемся до устья реки Лик. Прошло
всего две ночи с тех пор, как Тиммендиквас сам выслеживал нас, и прежде чем
он нанесет удар, он должен вернуться к своим основным силам.

"Может, так, а может, и нет", - сказал Том Росс. "У меня не так уж плохо со зрением, и это
поскольку отсюда хорошо смотреть, мне кажется, я вижу каноэ прямо над ними.
под берегом меха в Огайо. Шутку вид наряду тар, Генри, не понимаю, зачем меня в
банк добрее поднимается вверх".

Точка, на которую указал Том, находилась по меньшей мере в миле отсюда, но Генри согласился
с ним, что недалеко от берега виднелась фигура, напоминающая каноэ.
Бесшумный Сол и остальные склонялись к тому же мнению.

- Если так, то это разведывательный катер, наблюдающий за нами, - сказал Пол, - и Тиммендиквас
возможно, в нем сам Тиммендиквас.

Генри покачал головой.

"Это маловероятно", - сказал он. - Тиммендиквас знает все , что хочет знать
знает и сейчас направляется на северо-восток так быстро, как только может. Но его воины
там. Смотрите! Теперь вы можете без сомнения видеть, что это каноэ, и
оно движется вверх по реке на полной скорости ".

Каноэ вылетело из тени берега. Очевидно, в нем находились
три или четыре индейца, и у них были сильные руки. Так что он мчался по
воде и против течения с огромной скоростью.

"Они видели все, они хотят видеть в эту ночь, - сказал Генри, - но что
каноэ и, возможно, другие будут наблюдать за нами всю дорогу".

Полчаса спустя в северных лесах появился свет , а затем
еще гораздо дальше. Несомненно, цепь была продолжена еще тоже
далеко для них, чтобы видеть. Мужчинам в основном лагере впервые, и
понял. За каждым шагом их продвижения будут следить, пока
Индийская армия не станет достаточно сильной, чтобы подвергнуться нападению. И все же их
рвение и храбрость возросли еще больше. Они умоляли Кларка начать все сначала на рассвете.
Чтобы не терять времени. Бун присоединился к пятерым под деревом.

"Вы видели огни, не так ли, ребята?" он сказал.

"Мы видели их, - ответил Генри, - и мы знаем, что они означают. Не так ли
как вы думаете, мистер Бун, какое-то время самая опасная часть работы
ляжет на вас?

- От тех, кто со мной, и от меня самого, - ответил Бун в своей мягкой манере.
- но все мы к этому привыкли.

Две ночи подряд они видели огненные сигналы на северном берегу
, разносящие по глухим лесам весть о том, что армия Кентукки
продвигается. Но никакие застрельщики их не трогали. Ни один
прозвучал выстрел. Дело в том, вопреки обычаю индейских войн,
и Генрих видел в нем мудрость и сдержанность Timmendiquas. Индейцы
обычно они нападали импульсивно и без системы, но сейчас они
ничего не теряли в бесполезных перестрелках. Тиммендиквас не решался нанести удар, пока все воины не были
собраны, и время не пришло.

Это вызвало у маленькой белой армии странное чувство. Люди все время знали,
что за ними наблюдают, но они не видели ни одного человека, кроме
себя. Разведчики Буна несколько раз находили следы индейцев, но
ни разу самого индейца. Тем не менее, они продолжали свою терпеливую разведку. Они
не предполагали, что армия попадет в засаду по какой-либо причине.
по их вине. Так они продвигались день за днем, медленно поднимаясь вверх по реке,
пополняя свои запасы дичью, которой было повсюду в изобилии.

Они подошли к широкому и глубокому устью Кентукки, великолепного ручья,
текущего с гор Аллегани, а оттуда через сердце
Кентукки в Огайо. Генри подумал, что проход может быть затруднен
и пятеро, Бун, Томас и еще несколько человек осторожно переправились
на одной из лодок побольше. Они наблюдали, чтобы увидеть что-нибудь необычное шевеление в
заросли по дальнему берегу Кентукки, но воин не был
там. Тиммендиквас еще не был готов, и теперь сухопутная часть армии
также находилась на дальнем берегу, и марш все еще продолжался
без перерыва. Пол начал верить, что Тиммендиквас не смог
привести воинов в Огайо; что они будут обороняться
в своих собственных деревнях. Но Генри был другого мнения, и вскоре он
сказал он.

"Timmendiquas никогда бы не пришел в Луисвилл, чтобы посмотреть над нами,"
он сказал: "если он имел в виду лишь для того, чтобы действовать в обороне в местах, два или
триста миль. Нет, Пол, мы свяжемся с ним, пока будем здесь.
еще на реке, и я думаю, что это будет, прежде чем Логан присоединится к нам."

Томас Бун и приняла прежний вид, и теперь команда разведчиков вдвое
его бдительность.

- Завтра утром, - сказал Бун, - мы приступим к Облизыванию. Есть
всегда больше индейцев вдоль этой реки, чем любой другой в Кентукки и я
Логан и его люди уже были с нами".

Лицо великого пограничник затуманен.

"Индейцы были слишком мирными и покладистыми", - продолжил он. "Ни одного выстрела
не прозвучало с тех пор, как мы покинули Луисвилл, и теперь мы почти
Туэнтахахевагта (место высадки в Цинциннати, то есть место приземления
там, где дорога ведет к реке). Это означает, что Тиммендиквас
собирал своих воинов для мощного удара ".

Исходя из обстоятельств и своего знания индейской природы.,
Генри считал, что Дэниел Бун был прав, но у него была уверенность в
результат. Семьсот обученных жителей приграничной полосы не были легко побиты, даже если
Логан и остальные триста приезжать не стоит. И все же он, и Бун, и
вся банда знали, что ночная стража ничего не должна упустить.
Лодки, как обычно, были вытащены на южный берег, слишком далеко, чтобы их можно было заметить.
добрались под ружейными выстрелами с северных берегов. Мужчины разбили лагерь на
невысоком лесистом холме в кольце по меньшей мере из пятидесяти часовых. Лижет,
узкий, но глубокий ручей, не более чем в пяти милях впереди. Кларк
пошла бы на его рот, если бы он не счел неразумным марта в
ночь в такой опасной стране. Сама ночь была черной из-за
тяжелых, низких облаков, и необходимость лежать неподвижно на надежной позиции была
очевидна.

Бун заранее расставил своих разведчиков. Пятеро, держась вместе, как обычно
, и теперь действуя независимо, продвигались через лес недалеко от
Огайо. Это была одна из самых жарких июльских ночей, и природа была неспокойной.
и беспокойной. Низких облаков становилось все больше и постоянно увеличивалось
пока они не слились в одно целое и не закрыли небеса черным
покрывалом от горизонта до горизонта. От точки далеко на юго-западе
пришел невысокий, но угрожающее бормотание грома. На дальние промежутки,
молнии рассекают небо в стремительный, яркий ход. Черный лес
на мгновение проступал во всех деталях, и они улавливали
отблески поверхности реки, окрашенной в огненно-красный цвет. Затем наступала ночь.
опять закрыли, толще и темнее, чем когда-либо, и любой объект, двадцать
ярдах перед ними станет лишь частью черное пятно. Свет
ветер стонал между деревьями, странно и без остановки.

"Это плохая ночь для армии полковника Кларка", - сказал бесшумный Сол. "Так что
нет никакого смысла в наших попытках скрыть этот факт друг от друга, потому что мы
все это знаем ".

"Вот так, Сол", - сказал Лонг Джим Харт, "но мы должны смотреть все
лучше, потому что это. Я знаю вас давно, Соломоновы Гайда,'
ты ленивый, ленивый, злой, вопреки тварь, но, так или иначе
чем больше опасность, тем лучше у вас будет, я думаю, что это
происходит сейчас".

Если бы не было так темно, Лонг Джим увидел бы довольную ухмылку Шиффлесса Сола
. Более того, слова Джима Харта были правдой. Дух
бездельника, каким бы великим пограничником он ни был, восстал из-за кризиса, но
он ничего не сказал. Маленькая группа продолжала продвигаться вперед, держа пару
сотен ярдов от берега Огайо, и останавливаясь через каждые десять
- двенадцать минут, чтобы слушать. В такую ночь уши были больше пользы, чем
глаза.

По мере их продвижения лес становился все гуще. Он состоял в основном из
массивный бук и дуб, с редкими зарослями пряного дерева и папайи.
Особенно раздражал подлесок, поскольку он предлагал
лучшее укрытие для врага в засаде. Генри молился о луне и
звездах, но и луна, и звезды оставались по ту сторону
непроницаемых облаков. Только благодаря случайным вспышкам молний
они видели ясно, а потом это был всего лишь мимолетный проблеск. Но это была
необычайно яркая молния. Они заметили, что он всегда касался обоих
лес и река с красным огнем, и странные стоны ветра,
плач, похожий на панихиду, не прекращался. Это сильно подействовало на нервы
Пола, самого чувствительного из пятерых, но и остальные тоже пострадали
это.

Генри на некоторое время переключил свое внимание с леса на реку. Он
пытался разглядеть при вспышках молний, движется ли там что-нибудь, и,
когда они были примерно на полпути к устью Лизуна, он поверил
что он заметил что-то в форме каноэ, парящее недалеко от
дальнего берега. Он попросил их всех смотреть в указанную им точку
до следующей вспышки молнии. Прошла целая минута, прежде чем
электрическое лезвие еще раз рассекло небеса, но все они смотрели, и
там была темная фигура. Когда пятеро сравнили мнения, они были уверены,
что она медленно движется на север.

"Это важно", - сказал Генри. "Дэниел Бун не часто ошибается, и
воины приближаются. Мы будем сражаться до рассвета, мальчики".

"И это наше дело - выяснить, когда и когда начнется атака", - сказал
Бесшумный Сол.

"Мы, конечно, попытаемся", - сказал Генри. "Слушайте! Что это было?

"Индейцы ходят и разговаривают", - сказал Том Росс.

Генри слушал и был уверен, что Росс прав. Под его
они бросились в густые заросли папайи и лежали неподвижно,
благодарные за то, что такое хорошее укрытие было совсем рядом. Шаги, легкие,
но теперь отчетливые, приближались.

У Генри было верное чутье на тех, кто приближался. Он увидел Брэкстона.
В поле зрения появляются Уайатт, Блэкстафф и по меньшей мере двадцать воинов.
Ночь была такой же темной, как и всегда, но отряд был так близко, что
скрытая пятерка могла разглядеть черты лица каждого человека. Генри понял по их
раскраске, что воины принадлежали к разным племенам. Вайандоты, миамцы,
Shawnees, и делавары были представлены. Уайатт и Blackstaffe были
говорю. Генри собрал из разрозненных слов, которые он слышал, что
Блэкстафф сомневался в разумности атаки, но Уайатт жаждал ее.

"Я был в Вайоминге", - сказал молодой ренегат, злобно щелкнув
зубами, "и это была тамошняя спешка, которая сделала это. Мы окружили их с обеих сторон
спереди и с фланга и ворвались с такой силой, что выбили их за
несколько минут. У многих не было шанса спастись бегством ".

"Но в основном это были старики и мальчики, - сказал Блэкстафф, - и у них были
мало опыта в борьбе с племенами. У Кларка здесь больше сил,
и все они жители границы. Ты же знаешь, как эти кентуккийцы умеют обращаться с
винтовкой."

Уайатт что-то ответил, но Генри не расслышал его, так как двое отступников и
воины прошли дальше в подлеске. Но он услышал щелчок затвора
пистолета и быстро оттолкнул руку Сола без Шифла.

"Не сейчас! не сейчас, Сол!" - прошептал он. "Уайатт и Блэкстафф заслуживают
смерти много раз, но если ты выстрелишь, они все набросятся на нас с воплем,
и тогда от нас больше не будет никакой пользы ".

"Ты прав, Хенри", - сказал непутевых один", но моя кровь была могучей
хот на минуту".

Группа исчезла, поворачивать к югу, и пять,
ощущение, что они зашли достаточно далеко, вернулись в лагерь. На
как они встретились Бун и остальные разведчики. Генри рассказал, что они
видели и слышали, и великий житель границы согласился с ними, что
атака близка.

"Вы видели боевую раскраску четырех наций, - сказал он, - и это доказывает, что
здесь собралась великая сила. Говорю тебе, хотел бы я знать о Логане и о тех
мужчинах, которые спускаются по лестнице.

Была уже почти полночь, и они нашли полковника Кларка сидящим под
деревом на восточной окраине лагеря. Он слушал с величайшим
вниманием к каждой детали, которую они могли ему сообщить, а затем его челюсть
, казалось, напряглась.

"Вы хорошо поработали, ребята", - сказал он. "Нет ничего более опасного,
чем призвание разведчиком в индейских войн, но ни один из вас не
никогда не прячутся от нее. Вы предупредили нас, и теперь мы готовы для
Тиммендиквас и Герти могли атаковать, когда захотят.

Многие мужчины спали, но Кларк не стал их будить. Он знал, что
стоимость всего отдыха, и они были в borderers, кто будет весной
ноги по первой же тревоге, жив во всех смыслах и мышцы. Но в
минимум треть его силы были на страже. Никто не опасался нападения на воде
. Тем не менее, многие мужчины были там с лодками. Однако,
однако, был образован полукруг по лесу вокруг лагеря
плотный и прочный. На всем протяжении курса пограничниками стояли
близко друг к другу, и острый глаз, и обученные уши отметить все, что
прошли в лесу.

Генри и его четырех товарищей находились в точке этого сегмента, ближайшего к
слияние Огайо и Лика. Здесь они сидели на земле
тесной группой в подлеске, разговаривая, но редко, в то время как
время тянулось медленно. Характер ночи не изменился.
Торжественный ветер не переставал стонать среди деревьев, а далеко на
западе все еще гремел гром. Удары молнии были далеко
между, Но, как и прежде, они бросали красный оттенок крови, за леса и
реки. Пятеро были в нескольких сотнях ярдов от лагеря, и они
тогда ничего не могли видеть, хотя время от времени слышали грохот
оружие и пара слов от офицеров. Однажды они услышали звук
тяжелых колес и поняли, что орудие вкатили на
позицию. Кларку даже удалось раздобыть легкую артиллерию для своей
великой экспедиции.

"Как ты думаешь, от этих больших пушек будет какая-нибудь польза?" - спросил бесшумный Сол.

"Ночью - нет, - ответил Генри, - но днем, если мы подойдем поближе".
Они наверняка скажут что-нибудь стоящее, чтобы их послушать.

Сейчас была почти половина пути между полуночью и утром, когда
жизненные силы на самом низком уровне. Пол, лежа среди папайи, становился все более
хотелось спать. Он так долго не двигался, а ночь была такой теплой.
у него было почти непреодолимое желание закрыть глаза, но его воля
не позволяла этого. Несмотря на долгое молчание он не сомневается, что
атаковать будут. Поэтому он с нетерпением посмотрел в лес каждый раз, когда
сверкнула молния, и всегда он напряг слух, чтобы он мог услышать,
если ничего не было слышно.

Тоскливый ветер стих, и воздух стал спертым, горячим и тяжелым.
Листья перестали шевелиться, и в кустах не было никакого движения, но Генри
показалось, что он услышал слабый звук. Он сделал предупреждающий жест своим
товарищам, и они тоже, казалось, слышал тот же шум. Все для пола
сонливость исчезла. Он сел, каждый нерв и мышца приспособлена для
кризис. Они с Генри почти одновременно увидели, как зашевелились кусты
перед ними. Затем они увидели бронзовые лица с прядями скальпов
над ними, вглядывающиеся вперед. Пятеро сидели в полной тишине несколько мгновений.
затем появилось еще больше бронзовых лиц. Взгляд одного из индейцев
скользнул к зарослям папайи, и он увидел там одного из пятерых
, который теперь поднялся немного выше остальных, чтобы посмотреть. Он знал, что это
это было белое лицо, и, мгновенно выстрелив в него, он издал долгий и
волнующий боевой клич. Это был вступительный клич битвы.

Пятеро сразу открыли ответный огонь, причем со смертельным эффектом. Двое из
воинов упали, а остальные отскочили назад, все еще выкрикивая свой боевой клич,
который был подхвачен и повторен в сотне раз громче. Намного выше
в лесу раздувался, страшный волчий клич, свирепейшие всех на своем
умирая Примечание. От реки и в дремучем лесу пришла эхо, и воины в
толпы народа бросились вперед по лагерю.

Генри и его товарищи, разрядив винтовки, побежали обратно к основным силам.
На бегу перезаряжая их. Воздух наполнился ужасными криками.
позади них темные фигуры устремились вперед, бегая и подпрыгивая.
С деревьев и подлеска посыпался град винтовочных пуль, которые просвистели
вокруг пятерых, но, к счастью, ничего не причинили, кроме того, что задели их
одежду и пропели неприятную песню у них в ушах. И все же они
никогда не бежали быстрее, не от страха, а потому, что так было положено
делать. Они обнаружили врага, и их работа разведчиков была окончена.

Они вернулись в лагерь и оказались среди пограничников менее чем за
минуту. Теперь они развернулись и, со свежезаряженными ружьями, столкнулись с
врагом, который надвигался огромной ордой, крича и стреляя. Что ж,
для белой армии было важно, чтобы она состояла из ветеранов-пограничников.
Зрелище было ужасающим до последней степени. Защитники были окружены кольцом
вспышками огня, и сотни отвратительных фигур прыгали, словно в военном танце
, размахивая своими томагавками. Но полковник Кларк был повсюду
среди своих людей, кричал им стоять крепко, не пугаться
военный клич, и что сейчас самое время одержать победу. Бун, Эйб
Томас и пятеро оказали ему большую помощь.

Стрельцов стоял в полукруг, на каждом конце он почивал на
реки. Большинство из них бросились на землю и, пока
пули свистели над их головами, открыли ответный огонь, который
отправил многих воинов исследовать великую загробную жизнь. Однако племена
наступали с необычайной храбростью, атакуя, как белые люди, в то время как их
великие вожди Тиммендиквас, Красный Орел, Черная Пантера, Молунта, капитан
Пайп и остальные повели их дальше. Они бросились прямо в лицо
пограничникам, прыгая вперед сотнями, выкрикивая боевой клич и
время от времени рубя врагов. Темнота все еще была плотной и тесной,
но ее освещали непрерывные вспышки винтовок. Дым от выстрелов
без дуновения ветерка, который мог бы разогнать его, висел низко густым столбом
от него щипало рты и ноздри сражающихся.

"Пригнись, Пол! Пригнись! - крикнул Генри, увлекая своего юного товарища вниз.
пряные кусты. - Если тебе придется поднять голову.
например, что скоро он сможет остановить "томагавк".

Полу не пришлось дожидаться правдивости слов Генри, поскольку сверкающее
лезвие просвистело прямо там, где только что была его голова, и, пройдя дальше,
вонзилось в ствол могучего бука. Пол вздрогнул. Ему
показалось, что он почувствовал горячий ветер от пролетавшего мимо "томагавка".
В своем рвении и возбуждении он на минуту-другую забыл об опасности.
И снова Генри спас ему жизнь.

"Я бы хотел, чтобы стало светлее", - пробормотал Сол без Шифла. "Трудно
отличить друзей от врагов в такую черную ночь, как эта, и
скоро мы все перепутаемся.

- По крайней мере, мы пятеро должны держаться поближе друг к другу, - сказал Генри.

Свирепый победный клич донесся с южной стороны лагеря, клич
который вырывался из глоток индейцев, и каждый из пятерых почувствовал
недоброе предчувствие. Удастся ли прорвать их строй? Это было загнано! Пятьдесят
Вайандотов и столько же шауни под командованием Молунты, самого отважного из них
военные вожди внезапно обрушились на самую слабую часть половины
круга. Сделав мощный залп, они ворвались внутрь с "томагавками", и
защитники, встретившие их с винтовками-дубинками, были отброшены назад наступающими.
ярость атаки и численное превосходство. Началась неразбериха и
ужасная смесь криков и улюлюканья, глухих ударов томагавков и ружейных прикладов
, треска хвороста и падающих тел. Все это происходило в жаркой
темноте, пока молния внезапно не вспыхнула с ужасающей яркостью.
Затем стали видны напряженные лица белых и красных, пот,
выступивший на загорелых бровях, и кусты, вырванные и растоптанные в
дикой борьбе. Красное зарево прошло, и на его место опустилась ночь.
такая же густая и темная, как всегда. Ни краснокожие, ни белые не могли вести машину.
отодвиньте остальных. В этом сгустке тьмы крики усилились, и
облако дыма неуклонно росло.

Хорошо не только то, что эти люди были испытанными лесорубами, но и то, что
не менее хорошо, что их вел великий вождь дикой природы. Джордж
Роджерс Кларк сразу увидел крайнюю опасность и, созвав своих
лучших людей, бросился на помощь. Пятеро услышали зов. Зная ее
актуальность, они оставили spicewood и спустился с помощь группы.
Еще одна вспышка молнии показала, где друзья и враги сражались лицом к лицу
лицом к лицу с томагавком и винтовкой-дубинкой, а затем с Кларком и новой силой
мы набросились на воинов. Пол, охваченный возбуждением, кричал:

"Дай им это! Дай им это! Отгони их назад!"

Но он не знал, что произносит хоть слово. Он увидел высокие скулы
и близко посаженные глаза, а затем почувствовал шок, когда они столкнулись с
линией противника. Сначала использовались только сталь и двустволка. Они не
смел огонь в такой тесноте, как друга и врага были тесно смешались,
но воины были оттеснены к новому вес метнул на них,
а потом лесники, дождавшись очередной вспышки молнии, отправили
залпом, который заставил индейцев укрыться в лесу.
Атака в этом месте провалилась, и белая линия еще не была завершена.

Еще раз пятеро, задыхаясь, бросились на землю в кустах,
перезарядили винтовки и стали ждать. Перед ними стояла тишина. В
враг там исчезли без единого звука, и он тоже сокрыто, но
слева и справа пальба и крики пришел с неослабевающим
насилие. Генри тоже в то же время услышал во всем этом ужасном шуме
отдаленное и низкое бормотание грома, похожее на угрожающий
заметьте, более ужасный, чем сама стрельба. Дым добрался до них.
там, где они лежали. Теперь он разносился по всему лесу, и не только
обжигал ноздри защитникам, но и нагревал их мозги и заставлял
их еще больше стремиться к битве.

"Мы подоспели как раз вовремя", - сказал бесшумный Сол. "Если бы полковник Кларк не повел
сотню или около того наших бегущих к этому месту воинов, они бы были
прямо посреди лагеря, разбивая нас на куски. Как они
сражаются!

"Их вожди думают, что эта армия должна быть уничтожена, и они рискуют
все, - сказал Генри. "Герти, должно быть, тоже здесь, подстегивает их,
хотя он вряд ли сильно обнажит свое тело".

"Но он настоящий генерал и очень помогает индейцам", - сказал Том.
Росс.

Вызов Кларка последовал снова. Звук с фланга указывал на то, что
линия фронта была прорвана в другом месте к востоку, и
"избранная сотня", как назвал их бесхитростный, была отброшена к
нападавшие, которые были здесь, в основном миамцы и делавары. Индейцы
по очереди были отброшены назад, и круг снова изогнулся над землей
которую защитники удерживали вначале. Джим Харт и Том Росс были
слегка ранены, но они скрыли свои царапины от остальных и продолжили играть
свою роль. Третью атаку в силу в третьем пункте было
отразив таким же образом, но только после того, как самый отчаянный, пожаротушение.
С каждой стороны понесли тяжелые потери, но индейцы, тем не менее, были
отбив а защитники в очередной раз залегли среди кустов, их
импульсов билось.

Затем последовало огненное кольцо. Белый круг был замкнут, но
Индейцы образовали другой, больший круг лицом к нему. Воины больше не
пытался ворваться в лагерь, но квартира на животе в кустах
они молча пополз вперед, и выстрелил в каждого белого человека, который разоблачил
голову, руку или руку.

Казалось, у них были глаза, которые пронзали темноту, и, зная, где находится цель
, они имели преимущество перед защитниками, которые не могли сказать наверняка
с какой точки должен был раздаться следующий выстрел.

Это было своего рода военное действие, раздражающее и крайне опасное, и
Кларк встревожился. Это действовало мужчинам на нервы. Они были
вынуждены лежать там и ждать этого врага, который жалил и жалил. Он жадно искал
по вспышкам молний, где они скопились, чтобы определить, где их больше всего,
но они прижимались к земле так близко, что он ничего не видел
даже когда молния была такой яркой, что отливала кроваво-красным
подкрашивайте как деревья, так и кустарники. Он позвал к себе Буна, Генри, Томаса и
других, лучших из скаутов.

"Мы должны выгнать этих индейцев из леса, - сказал он, - или они будут
ковырять нас до тех пор, пока не останется ничего, за что можно было бы зацепиться. Атака с участием наших лучших людей
Прогонит их. Что скажете, мистер Бун?

Дэниел Бун покачал головой, и его лицо выразило сильное неодобрение.

"Мы потеряли бы слишком много людей, полковник", - ответил он. "Их больше
числом, чем нас, и мы отбросили их назад, когда они атаковали. Теперь, если бы мы
атаковали, они бы перестреляли нас на куски прежде, чем мы добрались бы туда, куда хотели ".

"Полагаю, вы правы", - сказал Кларк. "На самом деле, я знаю, что это так. Да, мы
приходится ждать, но это тяжело. Многие из наших людей были ранены, и они
не могут терпеть подобное вечно ".

- Предположим, вы пошлете вперед сотню лучших лесорубов и
метких стрелков, - сказал Бун. "Они могут красться среди кустов и, может быть,
они могут беспокоить индейцев так же сильно, как индейцы беспокоят нас".

Полковник Кларк задумался. Они стояли тогда недалеко от центра
лагеря, и с этой точки могли видеть сквозь листву темную
поверхность воды, и когда они посмотрели в другую сторону, то увидели
видел клубы огня, когда в подлеске стреляли из винтовок.

- Это рискованно, - сказал он наконец, - но я не вижу, что нам еще остается
делать. Убедитесь, что вы выбрали лучших людей, мистер Бун.

Дэниел Бун быстро отчитал сотню, все они были отличными стрелками и осторожными.
лесорубы. Генри, Пол, Сол без Шифла, Длинный Джим и Том Росс были среди
первых, кого он выбрал. Затем, когда защитники усилили огонь
на восточной стороне, он и его сотня, прижимаясь к земле, начали
ползти на юг. Это была медленная работа для такого большого тела, и они
должны были быть чрезвычайно осторожны. Бун хотел преподнести сюрприз и
нанести врагу такой сильный удар, что он впадет в панику. Но Генри
и Пол были рады двигаться дальше. Теперь у них было кое-что, чего они
могли ожидать с нетерпением. Они держались бок о бок, не обращая особого внимания
на непрерывную стрельбу слева от них.

Бун направился к небольшому возвышению примерно в сотне ярдов от них. Он
полагал, что она занята небольшим отрядом индейцев, который его доблестная
сотня могла бы легко отбросить, если бы они когда-нибудь вступили в тесный контакт.
Среди такой неразберихи и темноты он смог бы добраться до желаемого места
если только их не обнаружила молния. Другой вспышки не было.
пока они не прошли больше половины пути, сотня залегла так низко среди
кустов, что оставалась скрытой.

"Мы побеждаем дикарей в их собственной игре", - сказал бесшумный Сол. "Они
всегда стремятся преследовать нас, но теперь они не хотят знать, что
мы преследуем их. Держите глаза кожурой, Генри, мы не хотим работать
в них пока мы его ждем".

"Я слежу", - ответил Генри в том же тоне: "но я не думаю, что я
надо смотреть гораздо дольше. В двух или трех минут, больше они нас увидят
или мы увидим их".

Еще пятьдесят ярдов, и снова сверкнула красная молния. Генри увидел
покрытую перьями голову, высунувшуюся из-за бревна. В то же время владелец головы с перьями
увидел его, выстрелил и вскочил на ноги. Генри выстрелил в ответ
, и в следующее мгновение он и его товарищи набросились на
застрельщиков, выбивая их из кустов и обращая в бегство
сломя голову. Они так долго пробыли в темноте, что их
глаза привыкли к ней, и они могли видеть убегающие фигуры. Они
послали им вслед уничтожающий залп, а затем спрыгнули на гребень
что они победили. Они намеревались удержать его, и им посчастливилось.
они обнаружили там много поваленных торнадо деревьев.

- Мы перерезали их линию, - сказал Бун, - и должны продолжать ее сокращать. Я послал
гонца сообщить полковнику Кларку, что мы заняли это место, и с тех пор
мы прорвали их фронт, они будут очень хорошими людьми, индейцы и ренегаты.
если они когда-нибудь смогут снова объединиться ".

Воины вернулись в атаку большими силами. Они оценили
ценность позиции, но снайперы вели огонь из укрытия за
бревнами.

Пятеро, следуя своему давнему обычаю, держались поближе друг к другу, и когда
они бросились на землю за бревнами, то быстро произвели подсчет.
Пол был единственным, кто остался невредимым. Томагавк, брошенный с
близкого расстояния, попал Генри сбоку в голову, но только
плоской стороной лезвия. Меховая шапка и густые волосы спасли его, но сила
удара на минуту заставила его пошатнуться, и целое созвездие
звездочек заплясало у него перед глазами. Сейчас в голове у него все еще немного звенело, но
боль проходила, и все его способности были совершенно ясны и
Кин. Пуля задела запястье Тома Росса, но, отрезая кусок
лосиная кожа от его рубашки, он привязал его хорошо и дал ему нет еще
внимание. Джим Харт и Шиффлесс Сол получили новые царапины, но
они не афишировали их.

Несколько минут они лежали, тяжело дыша, среди поваленных деревьев, и все вокруг
они слышали тихие слова доблестной сотни; хотя
на самом деле теперь их было не больше сотни. Бун был так близко, что Генри мог
разглядеть очертания фигуры великого борца с лесом.

- Что ж, нам это удалось, не так ли, полковник Бун? - сказал он, кивнув ему.
название, которое было даровано ему год или два раньше.

"Мы до сих пор", - ответил Бун, сдержанно", - и это сильная
положение. Мы бы не смогла, если бы мы не помогли
сюрприз. Я думаю, что они будут прилагать усилия, чтобы вытеснить нас из этого
место. Timmendiquas и Герти знать нужды. Пойдемте со мной, мистер
Уэр, и проследите, чтобы все наши люди были готовы.

Генри, очень гордый тем, что служит лейтенантом у такого человека, поднялся с
своего бревна, и они вдвоем пошли к мужчинам. Каждый был готов с загруженными
оружие. У многих были раны, но они связали их, и, радуясь сейчас
в своих бревенчатых укреплениях они с нетерпением ждали наступления индейцев
. Генри вернулся на свое место. Красная вспышка молнии осветила его
нетерпеливые товарищи окружили его со всех сторон, их загорелые лица, напряженные и худощавые, каждый из них
наблюдал за лесом. Но после молнии, ночь, тяжелые
облака, снова несся вниз, и казалось, Генри, что это был темнее, чем
никогда. Он жаждал рассвета. При дневном свете, обнаруживающем врага,
и помогающем им самим прицеливаться, их бревенчатая крепость была бы неприступна.
В других местах битва, казалось, затихала. Выстрелы раздавались нерегулярно
кластеры, и война возглас был услышан только через определенные интервалы времени. Напрямую в
перед ними тишина была абсолютной и быстрый ум Генри угадал
причина всех этих вещей. Герти и Timmendiquas были собирать
их главное есть силы и они тоже полагаются на неожиданность и
непреодолимый прилив огромной массой. Он подполз к Буну и рассказал ему
о своей вере. Бун кивнул.

"Я думаю, вы правы", - сказал он, "и прямо сейчас я пошлю гонца
обратно к полковнику Кларку, чтобы он был готов прислать помощь. Атака начнется скоро,
потому что не пройдет и часа, как вы увидите, как рассвет проглядывает из-за деревьев на востоке.
"

Генри пополз обратно к своим товарищам и лег с ними, ожидая
через эту страшную неизвестность. Напрягать свои уши, как они
хотели, они могли слышать ничего впереди. Если Тиммендиквас и Герти
собирали там своих людей, они делали это с величайшим мастерством и
секретно. И все же стража ни на секунду не расслаблялась. Каждый палец
оставался на спусковом крючке, и каждая фигура была напряжена для мгновенного действия.

Прошло полчаса. Еще через полчаса наступит день, и
они должны будут сражаться, когда смогут видеть глаза. Молнии прекратились, но свет
ветер стонал его плач среди листьев, а затем до ушей Генри
послышался звук мягкого протектора, из moccasined ноги касаются земли
все так легко.

"Они идут! Они приближаются!" он закричал резким, напряженным
шепотом, и в следующее мгновение ужасный боевой клич, самый свирепый из
всех человеческих звуков, вырвался из сотен глоток, и сумеречный
фигуры, казалось, поднимались из земли прямо перед ними, устремляясь
на них, стремясь приблизиться с томагавком прежде, чем они смогут прицелиться
из своих винтовок в темноте. Но это были избранные люди, готовые и
удивительно быстрая. Их винтовки вскочил на свои плечи, а затем они
мелькают все вместе, так близко, что мало кто мог пропустить. Передняя часть
Массы индейцев была отброшена, но остальные были увлечены вперед
импульсом их атаки, и снова произошла беспорядочная смертельная схватка
теперь уже среди бревен. Генри, снова взявший в руки свое ружье-палицу, был уверен, что
он слышал мощный голос Тиммендикваса, призывающий воинов
, но он не смог разглядеть высокую фигуру великого
Вождь вайандотов.

- Почему не приходит помощь от полковника Кларка? - задыхаясь, спросил бесшумный Сол. - Если
вы не получаете помощи, когда она вам нужна, она вообще не нужна ".

Но помощь была рядом. С громким криком более двухсот человек бросились
на помощь. И все же в темноте было трудно отличить друга от
врага, и, пользуясь этим, воины все же удержали место среди
поваленных деревьев. Теперь, словно по обоюдному согласию, в сражении наступило затишье
и произошло то, о чем оба забыли в
яростных страстях борьбы. Наступил рассвет. Острые лучи
солнца пронзили облака тьмы и дыма и открыли друг другу лица
сражающихся.

Затем битва разгорелась с новой силой, и по мере того, как свет поднимался все выше и
выше, показывая весь лес, индейская орда была отброшена назад, уступая
сначала медленно. Внезапно мощный голос выкрикнул команду, и
все воины, которые еще держались на ногах, исчезли среди деревьев, растаяв
словно они были призраками. Они не послали в ответ ни боевого клича, ни еще одного.
прозвучал выстрел, и восходящее солнце взирало на поле боя, которое
было неподвижно, абсолютно неподвижно. Раненые, стоики, как красные, так и белые,
подавляли свои стоны, и Генри, глядя из укрытия
упавшее дерево, никогда прежде не испытывал такого благоговейного трепета перед битвой индейцев.

День выдался на редкость великолепным. Солнце сбит снопы из красного золота,
и озарила весь лес, оглашая убитые, лежащие часто в
особой позиции, и раненых, ищу в тишине, чтобы связать их
РАН. Дым, плывущий кольцами и завихрениями, медленно поднимался над деревьями.
над всем царила угрожающая тишина.

"Если бы не те люди снаружи, - сказал Пол, - все это было бы
как сон, кошмар, который день прогоняет прочь".

- Это не сон, - сказал Генри. - Мы дважды отбивались от индейцев, но
они попытаются задержать нас здесь. Они окружат нас сотнями
снайперов, и каждый, кто попытается отойти на сотню ярдов от остальных
получит пулю. Хотел бы я знать, где находится отряд Логана или
что с ним стало.

"Это очень важно для нас, - сказал Бун, - и это будет расти"
с каждым часом все важнее. Я думаю, на Логана тоже напали, но он
и Кларк должны объединиться, иначе эта кампания не сможет продолжаться ".

Генри ничего не сказал, но был очень задумчив. План формировался
уже в его сознании. И все же это было то, что заставляло ждать. День
сгущался, и индийские силы были тихими и невидимыми.
неопытный человек подумал бы, что он исчез, но эти пограничники
достаточно хорошо знали, что он лежит там, в глухом лесу, менее чем в четверти
мили отсюда, и, как всегда, жаждет их уничтожения. Полковник
Кларк вновь усилил отряд среди поваленных деревьев, признавая
большую силу позиции, и он произнес много похвальных слов.

"Я пришлю тебе еды, - сказал он, - и мяса, и питья в большом количестве. Через некоторое время
ночью, таких как мы было освежиться, как вы можете."

У них было обилие магазинов в лодки, и мужчины не были
поскупились. Не ограничиться холодной пищей. Были разожжены костры
в ближайшем к реке лесу, на которых готовили говядину,
оленину, свинину и мясо буйвола. Кофе варили в огромных жестяных банках из листового
железа, и завтрак был подан в первую очередь доблестной сотне.

Бесшумный Сол, лежа за своим деревом, бормотал слова глубокого
удовлетворения. "Это черная ночь, которая не кончается, - сказал он, - и мне нравится мех".
мое желание закончить шутку таким образом. При условии, что я не сильно пострадаю, я готов это сделать.
пробиваться к горячему кофе и сочному стейку по-баффловски. От этого кофе
я чувствую себя хорошо до кончиков пальцев ног, хотя должен сказать, что есть одно
длинноногое злобное создание, которое могло бы приготовить его еще лучше. Привет,
тар, молодняк!

Рот Длинного Джима Харта расплылся в подобии ухмылки.

"Признаюсь, - сказал он, - я очень хорошо готовлю, если сам это говорю.
Но что мы теперь будем делать, Генри?"

"Это должен сказать полковник Кларк, и я не думаю, что он что-нибудь скажет"
пока.

- Хороший денек, - сказал Том Росс, одобрительно оглядываясь по сторонам.

Все остальные рассмеялись, но Том сказал правду. Облака рассеялись, и
воздух стал прохладнее. Лес выглядел великолепно в своей листве,
а на юге они могли видеть дикие цветы.

"Какое-то время ничего не произойдет, - сказал бесшумный Сол, - и я".
поскольку я ленивый человек и горжусь этим фактом, я, пожалуй, пойду посплю".

Никто ничего не сказал против этого, и, растянувшись среди
кустов, которые затеняли его лицо, он мирно спал через несколько
минут. Пол посмотрел на него, и впечатление, которое произвел на него дремлющий человек
воздействие на него было таким сильным, что его собственные веки опустились.

"Ты тоже иди спать", - сказал Генри. "Тебе нечего будет делать в течение
нескольких часов, и сон вернет тебе силы".

Пол плотно позавтракал, и ему ничего не было нужно, кроме
слов Генри. Он лег рядом со своим товарищем, и вскоре тот тоже
заснул таким же крепким сном, как бесшумный Сол. Прошло несколько часов.
Солнце продолжало свой обычный путь к зениту. Пол и тот, кто не двигался с места.
все еще спали. Ближе к восточному краю лагеря кто-то
отважился отойти на небольшое расстояние от остальных и получил пулю в лоб.
плечо. Разведчик выстрелил в фигуру индейца, что он увидел на
момент прыгая с одного дерева на другое, но он не мог сказать,
он что-то ударил. На другом конце лагеря время от времени раздавались выстрелы.
но Пол и тот, кто не двигался, продолжали спать.

Генри время от времени поглядывал на спящих и был рад видеть, что
они так хорошо отдохнули. Он предложил Джим Харт, что он присоединится к ним, и Джим
оперативно ездил в такой же блаженной стране. Сам Генри не
хотелось спать. Он был все еще медитировал. Вся эта меткая стрельба мимо
эти две стороны ничего не значили. Это было скорее выражение беспокойства
, чем какой-либо серьезной цели, и он не обратил на это внимания. Молчаливый Том
заметил морщинку на его лбу и сказал:

- Напряженно думаешь, Генри?

- Да, то есть я пытаюсь, - ответил Генри.

Том, удовлетворив свое любопытство, снова погрузился в молчание. Его тоже мало заботили случайные выстрелы
, но он был убежден, что у Генри есть план,
который он раскроет в свое время.

Стрельба продолжалась весь день. Был нанесен небольшой ущерб
но этого было достаточно, чтобы показать полковнику Кларку, что его люди должны лгать
расположитесь лагерем. Если белая армия перейдет в наступление, великие индейские силы
из укрытия деревьев и кустарников уничтожат ее. И
в течение всего дня его мучили опасения за Логана. Этот лидер
приближался к Победе всего с тремя или четырьмя сотнями человек, и
возможно, они уже были уничтожены. Если так, он должен отказаться от
экспедиции против Чилликоута и других индейских городов. Это была
ужасная дилемма, и сердце отважного вождя замирало. Время от времени
он шел вдоль полукруга, но обнаруживал, что индейцы всегда были
на страже. Если показывалась голова, кто-нибудь посылал в нее пулю. Не раз
он подумывал о необходимости атаки, но густой лес запрещал
это. Он был человеком большого мужества и многих ресурсов, но, сидя
под буком, он не мог придумать, чем заняться.

День - один из множества тревог и беспорядочной стрельбы - подходил к концу.
Заходящее солнце окрасило реку и лес в красный цвет, а полковник Кларк,
все еще сидевший под своим деревом и копавшийся в каждом уголке своего мозга,
все еще не мог найти выхода. Пока он сидел там, к нему подошел Генри Уэр и
сняв шляпу, он объявил, что хочет сделать предложение.

- Ну, Генри, дружище, - ласково сказал полковник, - что ты хочешь сказать?
что ты хочешь сказать? Что касается меня, признаюсь, я не знаю, что делать.

"Кто-то должен спуститься вниз и связаться с полковником Логаном",
ответил юноша. "Я уверен, что он еще не появился, и что он
не вступал в контакт с индейцами. Если бы его отряд смог прорваться
и присоединиться к нам, мы могли бы убрать индейцев с нашего пути".

"Ваши аргументы хороши настолько, насколько это возможно", - сказал полковник Кларк.
печально: "Но как нам связаться с Логаном? Мы окружены
кольцом огня. Ни один наш человек не осмелится отойти от лагеря и на сотню ярдов. Как
Можно добраться до Логана?"

"По воде".

"По воде? Что вы имеете в виду?"

"Вниз по Огайо и вверх по Лизингу".

Полковник Кларк уставился на Генри.

"Об этом легко говорить", - сказал он, - "но кто поедет вниз по реке
Огайо, а затем на подмогу Логану?"

"Я ... с вашего разрешения".

Полковник Кларк вгляделся еще пристальнее, и его глаза немного расширились от понимания.
но он покачал головой.

"Это патриотический и смелый поступок с твоей стороны, мой мальчик", - сказал он.
"но это невозможно. Ты никогда не сможешь достичь устья лизать
даже, а ты слишком ценен, чтобы жизнь была выброшена в диком
попытка".

Но Генри не был устрашен. Он долго и тщательно обдумывал свой план,
и он верил, что сможет добиться успеха.

"Я уже бывал на реке Огайо раньше, и я также бывал на реке
Лизинг", - сказал он. Ночь обещает быть облачной и темной, как и прошлая
и я уверен, что смогу пройти через это. Я продумал
все, и я хочу попробовать. Скажите, что вы согласны, чтобы я поехал,
Полковник.

Полковник Кларк колебался. Он проникся сильной симпатией к высокому
юноше, стоявшему перед ним, и не хотел, чтобы его жизнь была потрачена впустую, но
большая серьезность поведения Генри произвела на него впечатление. Спокойный тон юноши
выражал убежденность, и выражал ее так сильно, что полковник
Кларк, в свою очередь, почувствовал это.

"Каков ваш план?" он спросил.

"Когда ночь станет совсем темной, я начну с маленького плота,
всего из четырех или пяти досок, скрепленных вместе. Я не хочу каноэ. Я
хочу что-нибудь, что сливается с поверхностью воды. Я буду плавать,
толкая это перед собой, пока не устану, а потом отдохну на нем. Потом
Я снова поплыву ".

"Вы действительно думаете, что сможете пройти?" - спросил полковник.

"Я в этом уверен".

Полковник Кларк минуту или две ходил взад-вперед.

"Это выглядит ужасно опасным", - сказал он наконец, - "но из всего, что я слышал,
вы сделали несколько замечательных вещей, и если вы сможете добраться до Логана за
время, это избавит нас от этой передряги".

"Я могу это сделать! Я могу это сделать!" - нетерпеливо сказал Генри.

Полковник Кларк посмотрел на него долгим и изучающим взглядом. Он заметил его
высота, его мощная фигура, прекрасная эластичность, которая показала с
каждый шаг он взял, и его фирма и изобретательным взглядом.

"Ну, иди, - сказал он, - и Бог будет с вами."

"Я начну, как только наступит полная темнота", - сказал Генри.

"Но мы должны организовать сигнал на случай, если вы дозвонитесь до Логана", - сказал
Полковник Кларк. "У него двенадцатифунтовое бронзовое ружье. Я точно знаю, что
он уехал из Лексингтона с этим. Теперь, если он приблизится, прикажи ему выстрелить.
Мы ответим двумя выстрелами из наших пушек, вы ответите еще одним из
ваших, и сигнал будет завершен. Затем Логан атакует
Индеец атакует снаружи изо всех сил, и в тот же момент
в той же точке мы атакуем изнутри всеми нашими силами.
Тогда, по правде говоря, будет странно, если мы не одержим победу.

Генри вернулся к своим товарищам и изложил им план. Им не хотелось
видеть, как он уходит, но они знали, что попытки отговорить его будут
бесполезны. Тем не менее, бесшумный Сол внес поправку.

"Позволь мне пойти с тобой, Генри", - сказал он. "Двое лучше, чем один".

"Нет, - ответил Генри, - я должен пойти один, Сол. В данном случае, чем меньше количество
веселитесь, тем меньше вероятность, что вас увидят. Я попытаюсь, а потом, если у меня не получится, это будет
ваше время.

Ночь, как и предвидел Генри, была облачной и темной. Луна и
звезды были еще скрыты, и двух сотен ярдов от берега на поверхности
реки сливаются в общее пятно. Его маленький плот был сделан все
готово. Четыре широких досок с вагонов были надежно прибиты
вместе с поперечными полосками. На них он положил свою винтовку и пистолеты - все
в кобурах - боеприпасы, защищенные от влаги, а также еду и одежду
в плотных свертках. Сам он был обнажен, если не считать портупеи и ремня,
но в поясе он нес топор и свой длинный, охотничий нож.

Присутствовали только четверо его товарищей, полковник Кларк и Буна, когда он
начали. Каждый из шести, в свою очередь, заломил ему руку. А те четыре человека, которые
знал его дольше и лучше были уверены в том, что он будет
найти Логана и достижения его задач.

Генри бесшумно скользнул в воду и, толкая плот перед собой,
исчез, как привидение. Он не оглядывался, зная, что для
он должен смотреть впереди, если он совершил опасное прохождение. В
лодки, принадлежащие к армии расположились в сторону берега, но он был
вскоре за ними. Затем он повернул к берегу, намереваясь держаться подальше
в его тени, а также в тени нависающих ветвей.

У индейцев не было флота, но, вне всякого сомнения, они были хорошо обеспечены
каноэ, которые могли курсировать по обеим рекам за пределами досягаемости ружейного
выстрела и бдительно следить за посыльными от Кларка или
Логана. Следовательно, Генри двигался очень медленно, на некоторое время, жадно поиска
тьма для каких-либо признаков его бдительность врага. Одной рукой он опирался на свой
маленький плот, а другой орудовал маленьким веслом, которое легко направляло его
вперед.

По мере приближения Цинциннати Огайо сужается и углубляется, и в банках растут
более резко. Генри держался ближе к берегу, его тело часто
прикасаясь к мягкой земле. К счастью, кусты росли густо даже на
крутом утесе, у самой кромки воды. Пройдя три или четыреста ярдов
, он остановился среди них и некоторое время лежал неподвижно. Он услышал
звуки далеких выстрелов и понял, что индейцы все еще стреляют из лука
лагерь. Изгиб Огайо скрывал лодки его друзей, и перед ним
река казалась пустынной. И все же он был уверен , что индеец
каноэ были начеку. Они могли зависнуть в пятидесяти ярдах от него.

Он прислушался к шуму весел, но ничего подобного не было слышно, и
оттолкнув свое крошечное суденышко от зарослей кустарника, он снова отправился в путь
по реке Огайо. По-прежнему слыша и ничего не видя, он прошел немного
быстрее. Генри был сильным пловцом, и плот, как маленький он был,
дали ему достаточную поддержку. Тем временем он старательно избегал любого шума.
зная, что только неосторожный всплеск, произведенный его веслом, будет
почти наверняка услышан индийским ухом.

Вскоре он увидел на северном берегу свет, а затем еще один свет
дальше вверх по течению. Вероятно, индейцы подавали друг другу сигналы.
но для него это не имело значения, и он поплыл дальше к устью
реки Лизинг, теперь примерно в полумиле от него. Еще сотня ярдов, и он
быстро и бесшумно снова причалил к берегу, оттолкнув плот далеко
назад, пока он, как и он сам, не скрылся полностью. Он услышал
отдаленные звуки весел, приближающиеся в его сторону, и вскоре в поле зрения показались два индейских
каноэ, выстроившихся в ряд. В каждом каноэ было по два воина. Генри
сделал вывод из того, как они внимательно осматривали реку и берег,
что они были стражами. Хорошо для него, что кусты росли густыми и
высокими. Проницательные индейские глаза, ничего не подозревая, скользнули по его укрытию
и пошли дальше, медленно опускаясь вниз по реке до места, откуда они
могли наблюдать за белыми лодками. Сто метров в темноте
достаточно поставить их вне поля зрения, и Генри снова толкнул смело в
поток.

У молодого прорывателя блокады теперь была теория, что сторожевые лодки
индейцев будут держаться поближе к берегу. Это было бы их
естественной процедурой, и, чтобы избежать их, он смело заплыл далеко в море.
реки. Ближе к середине текущего он еще раз грести вверх по течению.
Только головой показал над поверхностью и плот был так низок, что нет
один, вероятно, заметите это. Мудрость его действий вскоре проявилась, когда
он разглядел еще три каноэ у берега Кентукки, очевидно, начеку.
наблюдайте. К северу, в точке, не более, чем семьдесят или восемьдесят
ярдах он увидел другую байду, содержащий три богатыря и, видимо,
стационарные. Другие могут быть дальше, но тьма была слишком
замечательно для него, чтобы сказать. Ясно, что там не было никакого прохода, кроме как в
середина ручья, то самое место, которое он выбрал.

Многие с отважным сердцем повернули бы назад, но гордость приказывала Генри.
идти дальше. К счастью, вода лежала долго под летнюю жару было очень
теплая, и можно было бы остаться в нем бессрочно, без страха холодок.
Немного поразмыслив, он погрузился так глубоко, что мог дышать только через ноздри
держась одной рукой за плот. Затем он начал
медленно плыть, опираясь на ноги и другую руку, и все это время он не сводил
глаз с неподвижной лодки, в которой находились три воина. Благодаря вмятине
оттого, что я так долго смотрел на них, они стали казаться четкими в темноте.
 Двое были средних лет, а один молодой. Он решил, что они
Виандот, и они были якорем, так как они не использовали весла
смещение тока. Несомненно, они были стражами, как их взгляд сделал
замкнутый круг о них. Генри также знал, что они используют не только глаза, но и уши
и что никто не может слышать лучше, чем вайандоты
.

Он замедлил шаг, просто пробираясь сквозь воду, и в то же время
в то же время он немного повернул назад, к южному берегу, подальше от
вайандоты в каноэ. Но движение было коротким. Справа от себя
он увидел еще два каноэ и понял, что они составляли часть
цепи часовых, протянутой Тиммендиквасом через реку. Это
было очевидно, что Генри Вождь Виандот в полной мере осознает
до Логана, и было решено, чтобы не допустить прохождения какой-либо
связной между ним и Кларк.

Генри снова сделал паузу, по-прежнему цепляясь за его маленький плот, и, держа его
место в текущем легким движением ноги. Затем он двинулся вперед
медленнее, чем когда-либо, выбрав точку, которая, по его мнению, была точно
на полпути между Виандот и другие каноэ, но он боялся
Большинство Виандот. Двадцать ярдов, и он остановился. Один из воинов Виандот
казалось, что-то видеть. Он пристально смотрел в сторону Генри
. По Огайо часто плыли всевозможные сучья и пни.
Возможно, он мельком увидел голову Генри. Он хотел взять его на
небольшой пень, но он не остановил бы предположить.

Держась за доски одной рукой, Генри нырнул примерно на два фута.
погрузился под воду и бесшумно, но мощно поплыл вверх по течению. Он
плыл до тех пор, пока его голова, казалось, не распухла, а вода не заревела в ушах. Он
плыл, пока его сердце не заколотилось от изнеможения, а затем он медленно поднялся на
поверхность, не зная, поднимется ли он среди своих врагов.

Никто не приветствовал его выстрелом или тычком, когда он вынырнул, и, когда его глаза
очистились от воды, он увидел плывущее рядом каноэ Вайандотов
в шестидесяти или семидесяти ярдах вниз по течению, очевидно, в поисках темного пятна
, которое один из них заметил на поверхности реки. Они могли бы
посмотреть в его сторону, но он считал, что находится слишком далеко, чтобы быть
заметил. И все же он не мог сказать наверняка, а тот, кто меньше владел собой,
отчаянно поплыл бы прочь. Генри, напротив, оставался совершенно
до сих пор, канули в воду по ноздри, одной рукой еще цеплялась
к плоту. Вайандоты повернули на юг, присоединились к своим собратьям с
побережья Кентукки и серьезно поговорили с ними. Генри использовал
возможность плавать примерно в сотне ярдов вверх по течению, и
потом, когда лодки разошлись, он остался неподвижно снова. В
туманной темноте он больше всего боялся индийского уха, которое могло различить на
ни разу ни звука не раздалось. Но каноэ вайандотов вернулось на свое
старое место и оставалось там неподвижным. Очевидно, воины были
убеждены, что видели всего лишь пень.

Генри теперь плыл смело и быстро, по-прежнему оставаясь на середине потока
. Он увидел несколько огней в лесу на южном берегу, но не
сигнальных, а, вероятно, яркое зарево лагерных костров, поскольку они
горели ровным пламенем. Индейцы были на вахте, и слабый
звук из двух или трех выстрелов винтовка показала, что ночью не держать
они перестали жужжать и жалить войска полковника Кларка. И все же у Генри
пульс участился в горле и на виске. Он преодолел одно серьезное препятствие
и это было хорошим предзнаменованием. Звезды на своих курсах сражались за него
и он одержит победу над остальными, когда они придут.

Но он проверил скорость, думая о том, что индейские каноэ будет толстым
вокруг устья лизать, и вскоре он ощутил
огромная усталость. Он пробыл в воде долгое время и никто не мог
нырять и плавать вечно. Руки и ноги ныли, и он почувствовал боль в
его грудь. Подъезжать к берегу в тот момент было слишком опасно,
и он предпринял деликатный эксперимент. Он попытался заползти на свой маленький
плот и лечь там плашмя на спину - задача, требующая мастерства
акробата.

Три или четыре раза Генри был на волосок от того, чтобы опрокинуть свое хрупкое суденышко
с драгоценным грузом, но он упорствовал, и благодаря умелому удержанию равновесия
себе и плоту тоже в конце концов это удалось. Затем он был
вынужден лежать совершенно неподвижно, раскинув руки и опустив
ноги в воду. Он лежал на спине и мог смотреть только на
небеса, которые предлагали свой взгляд ничего-ни ярких звезд и
светит луна, только опускание облаков. Если появился враг, он должен зависеть
по его уху, чтобы дать предупреждение. Но физические трудности его
положение не помешало ему ощущение восхитительное чувство покоя.
Боль в груди прошла, руки и ноги затекли,
и он глубоко и легко втянул свежий воздух в легкие.
Случайные толчки его ног не давали плоту плыть вниз по течению,
и некоторое время он лежал, изучая облака и размышляя, как
пройдет немало времени, прежде чем мерцание звезды пробьется сквозь них.
Он услышал звук обоих весел, первого на севере, а
другого на юге. Но его опытное ухо подсказывало ему, что каждый из них находился
по крайней мере, в двухстах ярдах, что было слишком далеко, чтобы кто-нибудь мог его увидеть
растянувшийся на своих досках. Поэтому он остановился и подождал, пока его уши
скажут ему, приближаются ли звуки. Лодка с
весла проходили вне пределов слышимости, и звук весел стал глуше и
глуше. Сердце Генри ставили отметить благодарности. Он не будет
встревоженный на время, он продолжил свое изучение низких облаков,
в то время как силы возвращались в каждую часть его тела.

Вскоре ему пришло в голову, что он может управлять своим поплавком так же хорошо, как и приводить его в движение ногами.
поплавок. Поэтому он принялся за работу, очень медленно взбивая воду.
и осторожно, поворачивая голову ко рту Лизуна.
Время от времени он слышал звуки весел, но рассудил
очень точно, что те, кто ими орудовал, были недостаточно близко, чтобы увидеть
его. Он был рад, что ночь не была такой прерывистой, как предыдущая
со вспышками молний, которые безошибочно выдали бы его врагу
.

Через полчаса этой работы он почувствовал странный поток воды
у своих ног, и сначала он был озадачен, но решение пришло через
несколько минут. Он был напротив устья лизать, и он пришел
в контакт с потоком, прежде чем он был полностью влит в Огайо.
Что он должен делать дальше? Кордон через Лизинг, гораздо более узкую реку
, преодолеть было бы труднее, чем кордон на Огайо.

Но теперь он полностью отдохнул и, соскользнув с досок в воду,
он долго оценивал свое положение. В облаках еще не произошло разрыва.
и это было величайшей удачей. На востоке он смутно различал
две лодки, а на юге - высокий черный берег. Никаких огней были видны
нет, но он видел, как они дальше по берегу, где вполне вероятно, что
большинство воинов были собраны. Генри решил направиться
прямо к углу суши между устьем реки Лизинг и
Огайо, и поплыл к нему быстрыми, мощными гребками, толкая перед собой свой
плот.

Он подсчитал , что при таком угле наклона он окажется между ними
Индейские кордоны, и там, если где-нибудь еще, он мог найти дорогу в Логан.
Он добрался до мыса, обнаружил, что он хорошо зарос кустарником, и оттащил
маленький плот в укрытие. Затем он осторожно поднялся на самый верх и
долго смотрел во всех направлениях, стремясь проследить точное выравнивание
Индийского силу. Он увидел огни в лесу прямо на юге
и вдоль берега реки Лизинг. Путь туда был закрыт, и он знал
что стража будет еще более бдительной, чтобы перехватить
прибытие Логана. Он не мог пройти по суше. Следовательно, он должен пройти по
воде.

Там были еще долгие часы до рассвета, и он не спешил.
Хотя вода была теплой, он был там долгое время, и он взял
все меры предосторожности, чтобы поддерживать его физические силы. Он не одевался, но
он тщательно растер каждую часть своего тела, до которой мог дотянуться. Затем он
потянулся и напряг мышцы, пока не избавился от всякой возможности
замерзнуть, после чего он опустился в воду и снова оттолкнулся
своим плотом.

Он обогнул берег и вошел в Лижущий, узкий, глубокий и
мутный ручей, протекающий здесь, как и все другие реки этого региона,
с высоким и густым лесам. Впереди него, он увидел в потоке полтора
десяток лодок с воинами, но он продолжил свой путь
кордон, сохраняя его плавают очень близко к западным банкам. Говорят,
что удача благоволит смелым, и Генри часто доказывал правдивость этого слова
. И снова поговорка оказалась верной. Облака тяжелее и толще, чем любые
остальные плавали вверх и погрузился реки и берегов в более глубокие
безвестности. Генри верил, что если ему удастся избежать шума, то он сможет,
прижимаясь к берегу, пройти мимо.

Он подошел так близко к берегу, что мог перейти вброд, но, обнаружив, что он
вероятно, запутались среди кустов и виноградных лоз, тем самым делая звуки
что воины не были не в состоянии услышать, он вернулся в глубокой воде.
Сейчас самый критический момент битвы река приближалась. Он
увидел примерно в ста ярдах перед собой, прямо поперек своего курса,
лодку с двумя воинами. Расстояние между этой лодкой и
западным берегом составляло не более тридцати ярдов. Сможет ли он пройти мимо них,
незамеченный? Шансы были невелики, но он решил попробовать.

Бесшумно плывя, он приблизился к отверстию. Он глубоко погрузился в
снова в воду, держась одной рукой за поплавок, и по-прежнему ничего не было видно
с лодки, что указывало бы на то, что двое воинов видели или слышали
его. Несмотря на весь его опыт, его сердце билось очень быстро, и его рука
на поплавок дрогнул. Но он и не думал возвращаться. Теперь он был
почти параллельно с лодкой. Теперь он был параллелен, и бдительный
глаз одного из воинов уловил отблеск более темного предмета на
поверхности темной воды. Мгновение он удивленно смотрел, а затем,
предупреждающе крикнув своему товарищу, поднял винтовку и выстрелил в
плавающую голову.

Генри увидел поднятую винтовку и, мгновенно нырнув, поплыл
изо всех сил вверх по течению. Погружаясь, он услышал, как пуля просвистела
по воде. Зная, что ему не спасти свое суденышко, он
ослабил хватку и проплыл под водой так долго, как только мог. И все же
эти доски и пакеты на них спасли ему жизнь. Это были
единственные вещи, которые теперь видели воины, и все гребли прямо к
плоту. Тем временем Генри поднялся из кустов на краю берега
и долго и глубоко дышал, пока они осматривали его винтовку и
Одежда. Прежде чем они закончили, он нырнул в глубокую воду еще раз
и снова быстро поплыл против течения
Лижущего.




ГЛАВА XX

ВСТРЕЧНЫЙ УДАР


Полковник Бенджамин Логан стоял в небольшой лощине недалеко от берегов
реки Лизинг, примерно в пяти милях к югу от ее слияния с Огайо. Только что наступил рассвет
, но ночь выдалась беспокойной. Местность вокруг него
была прекрасна, первобытная дикая местность с плодородной почвой и великолепным
лесом. Его компания тоже была хорошей - несколько сотен крепких мужчин из
Лексингтон, Boonesborough, станции Харрода и ряде других населенных пунктов
в стране, суждено стать настолько известным, как мятлик области от
Кентукки. Но, как уже было сказано, ночь была непростой, и он не видит
снижение беспокойства.

Полковник Логан был человеком крепких нервов, реже беспокоит бессонница,
но он не спал. Его разведчики сообщили ему, что там были индейцы в
впереди лес. Один или два неосторожных исследователей были ранены
пули, выпущенные из скрытых мест. Он и лучшие люди, бывшие с ним, почувствовали
что они окружены невидимым врагом, и как раз в то время
то, что ему нужны были знания, было труднее всего достичь. Это было важно
для него двигаться дальше, очень важно, потому что он хотел достичь цели
соединиться ради великой цели с Джорджем Роджерсом Кларком, очень известным
лидером пограничников. И все же он ничего не мог узнать о Кларке. Он не получал
от него никаких вестей, он не мог отправить ни получить его. Каждый разведчик, который пытался это сделать
, был отброшен назад, и после мучительных сомнений в течение той
долгой и зловещей ночи храбрый лидер и умелый пограничник
пришел к выводу, что самые мощные силы индейцев, когда-либо направлявшиеся в Кентукки, были
прямо у него на глазах. Его люди распространили слухи, что их возглавляет
известный вождь вайандотов Тиммендиквас, с Красным Орлом, Черной Пантерой,
Молунта, капитан Пайп и ренегат Герти в качестве его лейтенантов.

Полковник Логан, храбрый человек, как он, был оправдан, когда он чувствовал себя много
страхи. Его сила не была большой, и, вокруг, это могут быть перегружены
и отрезать. На границе потерять три или четыре сотни своих лучших
люди будут фатальными. Либо он должен отступить или он должен эффекта соединения
с Кларком о местоположении которого он ничего не знал. Более страшный выбор
редко представляли мужчине. Хэррод, Кентон и другие знаменитые скауты
стояли рядом с ним и разделяли его недоумение.

"Что нам делать, джентльмены?" он спросил.

Ответа не последовало, кроме звука винтовочного выстрела из леса впереди
.

- Я не виню вас за то, что вы не отвечаете, - угрюмо сказал полковник.
- Потому что я не знаю, что вы можете сказать. Послушайте эти выстрелы! Мы
возможно, будем бороться за свои жизни до полудня, но, клянусь всеми силами, я
не вернусь. Мы не можем этого сделать! Теперь, во имя всего прекрасного,
что это?"

Каждая пара глаз была обращена к грязной поверхности озера,
где легко плавало белое тело. Пока они смотрели, тело подошло к берегу
, поднялось в форме человека и ступило на берег,
оставляя за собой водяной след на дерне. Это была фигура юноши, высокого
и сильного для своего вида, обнаженного по пояс. Он шел прямо
к Логану.

"Итак, кто вы такой под солнцем и чего вам нужно!" - воскликнул
пораженный полковник.

"Меня зовут Генри Уэр, - ответил юноша приятным голосом, - и
что мне нужно, так это сначала одеяло, а потом какую-нибудь одежду, но
а пока сообщаю вам, что я посланец полковника Кларка, к которому вы
желаете присоединиться.

- Посланник полковника Кларка? - воскликнул Логан. - Откуда мы знаем?
это?

"Саймон Кентон хорошо знает меня и может поручиться за меня, не так ли?"
Саймон? продолжил юноша тем же приятным голосом.

"И я могу!" - воскликнул Кентон, бросаясь вперед и горячо пожимая
протянутую руку. - Сначала я не узнал тебя, Генри, и это естественно.
потому что у тебя нет привычки разгуливать днем.
на тебе ничего нет, кроме пояса.

"Но как получилось, что вы прошли испытание", - настаивал полковник Логан,
все еще подозрительный. "У полковника Кларка есть привычка посылать раздетых
гонцов вверх по рекам?"

"Я сама выбрала этот путь", - ответил Генри, "ибо все остальные закрыты.
Я плавала почти всю ночь, или, вернее, плывет, потому что у меня было
маленький плот, чтобы помочь мне. Я поднялся вверх по Огайо, а затем по Лизингу. Я
прошел индейский поход по обеим рекам. В битве при Лизинге я
потерял свой плот, на котором находились моя винтовка, одежда и боеприпасы. Однако
здесь я изрядно промок и немного устал, но, насколько я знаю, здоров ".

"Вы можете положиться на каждое его слово, полковник", - воскликнул Саймон Кентон.

"Я верю ему абсолютно, - сказал полковник Логан, - "и вот, мистер Уэр,
мое одеяло. Носи это, пока мы не получим твою одежду. А что теперь с
Кларком?

"Он всего в шести милях отсюда с семьюстами ветеранами. На него
позавчера ночью напали Тиммендиквас, Герти и все силы
союзных племен, но мы отбросили их. Полковник Кларк и его люди находятся
на неприступной позиции, и они ждут только вашего прихода, чтобы разбить
все силы индейцев. Он послал меня сказать вам об этом ".

Полковник Логан прямо подпрыгнул от радости.

"Всего в шести милях отсюда!" - воскликнул он. "Тогда мы скоро будем с ним.
Юный сэр, у вас будет лучшая одежда и лучшее ружье, какое только сможет предоставить лагерь
, поскольку ваша миссия была смелой и успешной.
Как, черт возьми, вам это удалось?

"Я думаю, мне помогла удача", - скромно ответил Генри.

"Удача? Чепуха! Удача не может провести человека через такое испытание.
Нет, сэр; это были умение, мужество и сила. А теперь вот завтрак,
и пока вы будете есть, вам принесут вашу новую одежду и новую винтовку
.

Полковник Логан сдержал свое слово. Когда Генри покончил с завтраком.
и сбросила одеяло, он облек себя в загорели и
костюм бахромой из оленьей кожи, и любовно провел рукой по длинным
стройный ствол серебро монтажа винтовки, самым красивым оружием он
когда-либо видел.

- Он ваш, - сказал полковник Логан, - взамен того, который вы потеряли.
и у вас также будут двуствольные пистолеты. И сейчас, как и мы
о продвигаться вперед, мы должны призвать вас, чтобы быть нашим гидом".

Генри охотно откликнулись. Он был полностью отдохнувшим, и в такой момент он
не думал спать. Сопровождаемый разведчиками, отряд Логана двинулся вперед
осторожно пробирались через лес возле Лизинга. В них было сделано около десятка выстрелов
, но после выстрелов индийские стрелки отступили
к своим основным силам. Когда они проехали около двух миль, Логан
остановил своих людей и приказал установить двенадцатифунтовую пушку, которой они очень гордились.
они были выдвинуты вперед.

Его выкатили на небольшое открытое пространство, зарядили только холостыми патронами
и выстрелили. Несомненно, многие из солдат задавались вопросом, почему это было сделано
казалось бы, наугад, в лес, потому что полковник Логан
разговаривал только с Генри Уэром, Саймоном Кентоном и несколькими другими. Но
звук выстрела глухим грохотом прокатился по лесу.

"Услышит ли он?" - спросил полковник Логан.

"Услышит", - уверенно ответил Саймон Кентон. "Звук будет
далеко распространяться в этом неподвижном воздухе. Он достигнет его".

Они ждали с величайшим беспокойством минуту, две минуты, и
в ответ из леса на севере донесся раскатистый грохот. Еще полминуты
и затем раздался второй звук, точно такой же, как первый.

"Сигнал! Они отвечают! Они отвечают!" - радостно воскликнул полковник Логан
. "Теперь завершим".

Когда смолкло последнее эхо второго выстрела на севере, командир
снова выстрелили из двенадцатифунтовой пушки. Затем ее перезарядили, но не холостыми патронами.
был дан приказ наступать. Теперь мужчины продвигались вперед
с возросшим рвением, но они по-прежнему соблюдали меры предосторожности в дикой местности
. Деревья и холмы использовались в качестве укрытия, и с деревьев
и холмов перед ними индийские стрелки вели сильный
огонь. Люди Логана ответили, и лес наполнился звуками битвы
. Пули срезали ветки и кусты, и крик белого человека был ответом
на боевой клич краснокожего. Пушка была поднята и выстрелила
картриджи и затем виноград удар в ту точку, где силы противника
казалось, толстые. Индейцы уступили перед этим страшным огнем,
и мужчины, Логан последовал за ними. Но полковник всегда держал тяжелые силы
на обоих флангах для защиты от засады, и Генри постоянно был рядом
чтобы направлять. Они проехали целую милю, и тут Генри, который
прислушивался, радостно воскликнул:

"Они идут нам навстречу! Разве ты не слышишь их стрельбу?"

Сквозь грохот собственного боя полковник Логан услышал отдаленный
грохот орудий, и, пока он прислушивался, этот грохот приближался.
Это, несомненно, были ружья Кларка, и он был так же рад, как и Генри.
Теперь их сотрудничество было полным, и смелость одного из них
молодость сделала это возможным. Его собственные силы продвигались вперед быстрее, и
вскоре они услышали грохот винтовок, свидетельствующий о более ожесточенном сражении на севере.

"Они у нас! Они у нас!" - крикнул Саймон Кентон. "Они зажаты
между двумя челюстями тисков, и самые храбрые индейцы, которые когда-либо жили
, никогда не смогут этого вынести ".

Логан приказал своим людям рассредоточиться в более длинную и тонкую линию,
хотя он оставил по крайней мере пятьдесят своих лучших людей у пушки, чтобы предотвратить
любая попытка захвата. Двенадцатифунтовая пушка, возможно, и не принесла большого вреда
для врага, который сражался в основном из укрытия, но он знал
что ее эффект был ужасающим, и он не хотел терять пушку. Его
меры предосторожности были приняты должным образом, поскольку отборная банда вайандотов, шауни и
Индейцев миами, внезапно выскочив из подлеска, решительно направилась
к самому дулу пушки. Завязался ближний бой, врукопашную
, столкновение белых тел с красными, вспышка взрывающегося
пороха и блеск стали, но красная банда наконец была отброшена
отступили, хотя и не без потерь для защитников. Борьба была
настолько отчаянной, что полковник Логан собрал еще людей вокруг пушки, а затем
снова двинулся в атаку. Стрельба на севере становилась все громче, указывая на то, что
Кларк тоже пробирался через лес. Два отряда
теперь их разделяло не более мили, и Саймон Кентон крикнул, что
битва прекратится через пять минут.

Кентон был пророком. Почти в тот самый момент, который он предсказал,
Индейский пожар прекратился с внезапностью, которая казалась чудесной. Каждый
темная мелькающая фигура исчезла. Больше не возникало струй пламени, дым
лениво плыл вокруг, как будто это были пожары в кустах, и люди Логана
обнаружили, что перед ними никого нет. В этом было что-то странное и сверхъестественное
. Внезапное исчезновение столь сильного и многочисленного врага
казалось, было связано с магией. Но Генри хорошо понимал. Всегда проницательный
генерал Тиммендиквас, видя, что битва проиграна, и что он
вскоре может оказаться в неизбежной ловушке, приказал воинам
откажись от борьбы и ускользай через лес.

Продвигаясь вперед с пламенным рвением и энергией, Кларк и Логан встретились в лесу.
Они взялись за руки. Две силы объединились одновременно и
вызвали бурные аплодисменты. Они еще раз разбили союзные племена,
и сформировали союз, который, по их мнению, сделает их непобедимыми.
Тысяча лесорубов, искушенных во всех хитростях и стратегиях войны с индейцами,
были действительно грозной силой, и у них было полное право на то, чтобы
радоваться, когда они стояли там, в пустыне, приветствуя друг друга
после торжественного триумфа. За исключением павших, больше не было никаких признаков
воинов. Всех их раненых забрали с собой.

"Я услышал ваш пушечный выстрел, как раз когда я начал терять надежду",
сказал полковник Кларк полковнику Логану.

"И вы не представляете, насколько приятным был ваш ответ, - ответил Логан, - но это
все благодаря замечательному мальчику по имени Генри Уэр".

"Значит, он справился?"

"Да, справился. Он прибыл, одетый только в поясную повязку, и первое, что мы
увидели, это его голову, вынырнувшую из мутных вод Слизывания.
Он плавал, плавал и нырял всю ночь напролет, пока он не добрался до нас. Он был
преследуемый каноэ, и выстрелил в воины, но ничто не могло остановить его,
и без него мы не могли ничего сделать, потому что не было никакого
другого пути для нас, чтобы услышать слово от тебя".

"Ах, вот и он. Но я вижу, что он одет и вооружен".

Генри появился как раз тогда с товарищами, глядя числа
кустов, чтобы увидеть, если любой дикарь лежал в засаде, а двумя
Полковники ухватились за него. Они не могли называть его достаточно лестными именами
и они сказали ему, что он один сделал победу возможной.
Генри, покраснев, убежал от них так быстро, как он мог, отвечал:
его друзья.

- Ты отлично поплавал на берегу, Генри, - сказал бесшумный Сол.
- и тебе здорово повезло, что вода была теплой.

"Мой маленький плот мне очень помог", ответил Генри", - и я очень сожалею
Я потеряла ее, хотя и полковник Логан дал мне лучшие винтовки, что я когда-либо
увидел. Интересно, каким будет наше следующее движение ".

Полковник Кларк, который теперь командовал всеми силами, и остальные
офицеры, сотрудничавшие с ним и преданно подчинявшиеся ему, сочли разумным
провести день на отдыхе. Мужчины прошли долгие часы ожидания,
смотрите и боевых действий и их сила должны быть восстановлены. Разведчики
сообщалось, что индейцы пересекли реку Лизинг, а затем Огайо, и
отступали, по-видимому, к Чилликоту, их величайшему городу. Некоторые
хотели, чтобы полковник Кларк немедленно последовал за ними и нанес еще один удар, но
он был слишком умен. У индейцев всегда были отличные возможности для отступления. Они
могли рассеяться по лесу таким образом, что их было невозможно найти
но при опрометчивом преследовании они могли так же легко объединиться и заманить своего
врага в смертельную засаду. Кларк, мастер пограничной войны, которого они
никогда не обманывали, отпустил их и выжидал своего часа. Он приказал многим
предстояло разжечь костры и раздать изобилие еды. Настроение
мужчин поднялось до высшей точки. Даже раненые радовались.

После еды Генри обнаружил, что ему нужно поспать. Он не чувствовал
напряжения и тревоги долгой ночи и утреннего сражения, пока все это
не закончилось. Затем все его тело расслабилось, и, бросившись ничком
на траву, он крепко уснул. Когда он проснулся, уже сгущались сумерки
, и Пол и Сол без Шифра сидели рядом с ним.

"Нам приходилось охранять тебя большую часть времени, Генри", - сказал бесшумный Сол,
- потому что ты в некотором роде диковинка. Ребята, он все время приходит сюда, чтобы посмотреть
парень, который переплыл корпус "Огайо", а потом и корпус "Лент".
облизывался, большую часть времени с головой под водой, и нам пришлось
не дать им тебя разбудить. Мы позволяли им смотреть на тебя, но не позволяли
говорить или громко дышать. Ты спала так сладко, что мы не смогли бы
не вынести, если бы ты проснулась.

Генри рассмеялся.

- Перестань надо мной смеяться, Сол, - сказал он, - и расскажи мне, что произошло.
пока я спал.

- Ничего особенного. Индейцы все еще отступают через леса по ту сторону
Огайо и полковник Кларк проявляют свое мужское чутье, не следуя за ними.
как того хотят некоторые из наших горячих голов. Разве Тиммендиквас не хотел бы
заманить нас в засаду, скажем, в какой-нибудь долине в гуще леса
с парой тысяч воинов за деревьями и на
хребты повсюду вокруг нас. О, разве не так? И что бы от нас осталось
после того, как все это закончится? Я спрашиваю тебя об этом, Генри.

- Боюсь, очень мало.

- Почти ничего, я знаю. Говорю тебе, Генри, наш полковник Кларк настоящий
джин'рал. Он из тех, за кем мне нравится следить, и мы не собираемся никого видеть.
это зрелище похоже на то, которое мы видели в Вайоминге.

"Я уверен, что не увидим", - сказал Генри. "Ну, кто-нибудь из вас сегодня спал?"

- Все мы когда-то вздремнули, недолго, но очень глубоко и "утешительно". Итак,
мы готовы к чему угодно, от драки до бега наперегонки, в зависимости от того, что нам нравится.
чтобы быть лучшим среди нас ".

"Где Пол, Том и Джим?"

- Разъезжают по округе в своей беспокойной, глупой манере. Я сказал им сесть прямо
на землю, не шевелиться и наслаждаться жизнью, пока они еще могут
но мои мудрые слова пропали даром. Генри, мне иногда кажется, что только
ленивые люди вроде меня ВГЕ хорошем смысле".

Недостающие трое появились минутой или двумя позже и были приняты
бездельником с возражениями из-за того, что он считал
нерастраченной энергией.

"Сегодня ночью я в разведке", - сказал Генри. "Вы все со мной?"

Трое ответили одновременно:

"Конечно".

Но Сол без Шифона застонал.

"Подумайте о том, чтобы выйти после наступления темноты, когда вы могли бы лечь здесь и вздремнуть"
с комфортом, - сказал он. - "Но, похоже, вы, ребята, такие глупые и
упрямая, тебе понадобится какой-нибудь хороший здравомыслящий мужчина, который позаботится о тебе.

- Спасибо, Сол, - сказал Генри очень серьезно. - Теперь, когда у нас есть твой
нам нужно только спросить согласия полковника Кларка.

Полковник Кларк не возражал. На самом деле, он не стал бы подвергать сомнению ни одно действие
пятерых, которых он знал как вольных копейщиков с несравненным мастерством и
знаниями в дикой местности.

"Вы лучше меня знаете, что делать, - сказал он, улыбаясь, - а что касается вас,
Мистер Уэр, вы уже сделали больше, чем могли, в этой кампании".

Они уехали вскоре после наступления темноты. Объединенный лагерь был разбит на
слиянии рек Огайо и Лизинг, но вдоль берега более крупной
реки. Большинство лодок были привязаны к берегу, и у них был тяжелый
охрана. Также был сильный патруль в устье реки Лизинг,
и на всем пути до северного берега Огайо.

Все пятеро сели в большую лодку с четырьмя гребцами и расслабились.
пока их тащили через широкий ручей. Позади себя они увидели
многочисленные огни лагеря, мерцающие в лесу. Кларк имел в виду, что
его люди должны быть жизнерадостными, а свет способствует хорошему настроению. Впереди
в темной полосе леса не было просвета, но они
приблизились к нему без опаски, уверенные другими разведчиками, что
отступление индейцев не прекратилось.

Они высадились на северном берегу и, заявив лодочникам, что
вернутся утром, углубились в лес. Там
было немного лунного света, и за короткое время они напали на след
главных сил индейцев. Они шли по нему до полуночи и обнаружили, что они
держали постоянный курс на Чилликот. Генри был удовлетворен тем , что
Тиммендиквас намеревался отступить к городу и закрепиться там
там он мог надеяться на победу, но он не был уверен, что небольшие отряды
не стал бы подстерегать Кларка на пути и пытаться сократить и ослабить его силы
по мере продвижения. Следовательно, он сошел с большой тропы и повернул направо.
Примерно через милю они услышали звуки и, вглядевшись в лес, увидели
Брэкстон Уайатт, Блэкстафф и около дюжины воинов шауни сидят
у небольшого костра. Пол неосторожно наступил на сухую ветку, которая
треснула под его весом, и индейцы тут же вскочили с ружьями в руках
. Они несколько раз выстрелил в кусты, откуда звук
приходят, а пять уже укрылся, и они послали пули в
возвращение. Винтовки резко треснула, и струи дыма возник.

Бой не входил в расчеты Генри. Это было единственное, чего
он особенно хотел избежать, но ни он, ни кто-либо другой из пятерых
не мог вынести поспешного отступления перед Брэкстоном Уайаттом. Они удержали свои позиции
и открыли такой быстрый и точный огонь, что Уайатт и
Блэкстаффе подумали, что на них напали силы, превосходящие их собственные,
и, опасаясь попасть в ловушку, в конце концов отступили. Результат пришелся по душе
чувству юмора Шиф'Лес Сола.

"Если бы они не сбежали, мы бы сбежали", - сказал он. "Шутка ли, подумайте, как часто это
случай. Многих парней бьют, потому что они не ждут, пока другой побьет их.
побьет себя ".

Все они были воодушевлены этим событием и следовали на некотором расстоянии,
пока не увидели, что Уайатт и Блэкстафф изменили свой курс, чтобы
присоединиться к основной группе, когда они отправились обратно в Кларк, имея
видели все, что хотели. Они прибыли к реке около рассвета, и им было
приказано отправиться на южный берег, где они составили отчет, который был в значительной степени
удовлетворительным для командира. Кларк перевел все свои силы через реку.
На следующий день в Огайо, а затем построили небольшой форт на месте Цинциннати,
разместив в нем все излишки припасов и боеприпасов.

Здесь провели несколько дней, и все это время Генри и его товарищи
провели разведку вдоль и поперек, пройдя целых тридцать миль за пределы
форта. Но в лесах не было индейцев, и Генри утвердился в своем предположении
что Тиммендиквас после неудачи в устье Лизинга
сосредоточил все силы на Чилликоуте, рассчитывая противостоять
предельно.

- В этом городе наверняка будет крупное сражение, - сказал Шиффлесс.
Сол.

- Я тоже так думаю, - сказал Генри, - и мы должны остерегаться пеших
в любую ловушку. Хотел бы я знать, какая мысль сидит сейчас в затылке
в голове Тиммендикваса."

"Мы скоро узнаем, потому что нам не потребуется много дней, чтобы добраться до
Чилликот", - сказал Том Росс.

На следующий день армия выступила в поход, направляясь прямо к
Чилликот. Это были самые грозные силы белых, которые когда-либо появлялись
в западных лесах, и каждый человек в них был полон
уверенности. Это была не просто армия, но она маршировала по форме и
на манер таковой. Жители приграничья, привыкшие жить по-своему, с готовностью уступили
тактичности и великому имени Кларка. Первый дивизион под командованием Кларка
командование, с артиллерией, военными припасами и багажом в центре,
возглавлял; Логан, занявший место рядом с Кларком, командовал тылом.

Солдаты шли четырьмя рядами с промежутком в сорок ярдов между каждым из них.
две шеренги. На каждом фланге располагался отряд опытных разведчиков и стрелков.
Впереди белой армии, но никогда не теряясь из виду, маршировал сильный
отряд опытных лесорубов и стрелков. В тылу и на
таком же расстоянии шел еще один такой отряд.

Кларк также принял дополнительные меры предосторожности против неожиданности и замешательства. Он
отдал приказ, согласно которому в случае атаки спереди авангард должен был
стойте, а две линии на правой части артиллерии были
колесо справа и два слева были на руль влево.
Затем орудие и вся шеренга должны были выдвинуться с удвоенной скоростью
на поддержку авангарда. Если на них нападали сзади,
авангард должен был стоять стойко, и все действия должны были быть обращены вспять.
Если бы их атаковали с любого фланга, две линии на этом фланге и
артиллерия должны были оставаться на месте, в то время как две другие линии
развернулись и построились, одна в авангарде, а другая в тылу. Мужчины
их движения неоднократно отрабатывались, и они выполняли их
со знанием дела. Теперь оставалось выяснить, смогут ли они сделать то же самое
под влиянием внезапности и сильного огня. Все верили, что они
выстоят против любой формы нападения.

Командиры, казалось, думали обо всем, и подготовка армии
вызвала восхищение Генри и его товарищей. Они чувствовали, что
было бы очень трудно поймать такую силу в ловушку, а если бы и удалось
поймать, в дикой местности не было ничего, что могло бы удержать ее там. Пятеро
не были в строю. Фактически, они держались впереди самого авангарда,
но они часто возвращались, чтобы доложить Кларку. Было уже
начало августа, и в лесу стояла невыносимая жара. Мужчины были
вынуждены отдыхать в середине дня и жадно пили
из каждого ручья, мимо которого проходили.

Кларк ожидал, что они будут раздражены индийскими стрелками, но
прошел первый день, затем второй, а не прозвучало ни единого выстрела.
Пятерка и другие разведчики заверили его, что поблизости нет воинов, но ему
не понравилась тишина. Лучник и сильный отряд атаковали
Чилликот годом ранее, но был отбит. Несомненно, у него будет еще более сильная защита.
Теперь он задавался вопросом, каким мог быть план
Тиммендикваса. Пограничный вождь в стране, покрытой великими лесами
был вынужден каждую минуту остерегаться хитрости и происков
врага, который жил хитростью и стратагемами.

Прошла вторая ночь, а совет был, и Генри, и все его товарищи были
вызван к нему. Будет или не будет у индейцев воевать до белого
группа достигла Чилликоте? Страна была грубой и подарил много хороших
места для обороны. Полковник Кларк задал вопрос, и он посмотрел
с волнением на небольшой группе. Даниэль Бун впервые заговорил. Он
считается, что сопротивления не будет, пока они не достигли
Чилликот. Саймон Кентон и Эйб Томас разделили его мнение. Генри стоял
скромно на заднем плане и ждал, пока полковник Кларк задаст
вопрос. Затем он ответил предложением:

"Я думаю, что полковник Бун прав, - сказал он, - но я и еще четверо человек
долгое время были связаны с работой такого рода. Мы привыкли к
лесу, и в нем мы можем двигаться быстрее. Давайте идти вперед. Посмотрим
о том, что готовится в Чилликоуте, мы вам доложим".

"Но чем рискуете вы, пятеро?"

"Мы готовы пойти на это. Все в армии идут на это".

План Генри был настолько перспективным, что вскоре он настоял на своем. Он и
другие должны были начаться немедленно.

"Иди, мой мальчик, и да благословит Вас Бог", - сказал полковник Кларк. "Мы хотим, чтобы все
информация, которую вы можете принести, а не брать на себя чрезмерные риски."

Генри дал свое обещание, покинул совет, и через пять минут он и его товарищи
были глубоко в лесу, за пределами видимости их собственного лагеря
пожары. Погода сейчас было ясно, и был хороший Луне и многих
звезды. Далеко справа от них вырос на крик совы, но это был
настоящие совы, и они не обращали на нее внимания.

- Шутка, что ты имеешь в виду, Генри? - спросил бесшумный Сол.

- Я думаю, что если мы будем ехать всю сегодняшнюю ночь, - ответил Генри, - и
потом постараемся успокоиться завтра, то сможем добраться до Чилликоута пораньше
завтра вечером. Мы должны выучить там за несколько часов все, что хотим
знать, и на следующий день сможем вернуться в армию ".

Никто из пятерых никогда не бывал в Чилликоуте, но все они знали очень хорошо
ну и его местоположение. Это была самая большая индейская деревня в долине реки Огайо.
из нее совершалось множество набегов. Они знали, что лес тянется
непрерывно от того места, где они были, почти до его края, и они верили,
что смогут приблизиться без особых трудностей. Посовещавшись,
они определились с точной точкой, к которой им следует направиться, и затем,
Генри шел впереди, они молча двинулись вперед. Час за
часом они ехали молча. Взошла луна, но они держались в самой глухой части леса, и ее лучи редко достигали их.
Они держались подальше от леса. Они
используют длительные прогулки колонистом и их закаленного
мышцы, казалось, никогда не устает. Каждый из них регулярно дышали и
легко, но миль за вслед за ними. Они немного взыграла
Брукс, и дважды они вброд ручьи, в одном из которых вода выходит далеко
последние коленях, но их буланая брюки просушивают на них, когда они
побежал дальше. Луна скрылась за плывущими облаками, а затем снова появилась.
но для них это не имело значения. Они продолжали идти тем же быстрым, ровным
шагом, и было почти утро, когда Генри подал сигнал остановиться.

Он увидел место, которое он думал, что устроило бы их за неофициального лагеря,
густые заросли кустов и лоз на холме, в зарослях, что даже в
днем будет невосприимчив к большим глазам.

"Давай заползем сюда и немного отдохнем", - сказал он. "Мы не должны ломаться".
"Похоже, все в порядке", - сказал Том Росс. - "Мы не должны ломать себя".

"Похоже, все в порядке".

Они забрались в плотное укрытие, и все уснули, кроме Генри и
Росса, которые легли, не закрывая глаз, их очередь была к
смотреть. Генри видел, как встает солнце и золотит лес, который, казалось,
без человека спасти себя. За зарослями, в которых они лежали
, было немного подлеска, и, пока Генри наблюдал за происходящим со всех сторон,
долгое время он был уверен, что ни один индеец не приближался. Он был подтвержден
в этом мнении двумя оленями, которые появились среди дубовых проемов и
грызли дерн. Они представляли собой прекрасное зрелище, олень и лань, каждый из
великолепных размеров, и они бесстрашно расхаживали среди деревьев. Генри
восхищался ими, и у него не было ни малейшего желания причинять им вред. Вместо этого они
теперь были его друзьями, говоря ему своим присутствием, что дикари
отсутствовали.

Генри решил, что они сейчас были около двух третей пути
Чилликот, и незадолго до полудня они с Томом разбудили остальных
и продолжили свой путь, но при ярком свете дня
они продвигались гораздо медленнее. У них была миссия огромной важности
и одно только открытие могло разрушить ее. Они держали в чащу, и
каменистые места, где они оставили бы никаких следов, и однажды, когда Брук
текла в их сторону, они пробрались в его водянистые кровать для двоих или троих
миль. Но целеустремленность и сосредоточенность на этом своих
способностей не помешали им заметить великолепие
этой страны. Везде почва была глубокой и темной, и, возникнув из
он был самым благородным из леса. Он также был хорошо орошен, с
множеством ручьев, время от времени попадались небольшие озера. Дальше
текли большие реки. Генри не удивительно, что индейцы воевали так
горько отношении нарушителей по их древние охотничьи угодья.

Сумерки вторую ночь пришла, и, лежа в зарослях,
пятый немного поел и выпил, пока сумерки не превратились в темноту. Затем
они составили свои планы. Они не верили, что Чилликоти был
более чем в трех милях впереди, и индейцы, понимая, что армия
придумать не смог в течение двух дней, но, возможно, не будет держать очень
строгие часы. Они намеревались проникнуть в город ночью. Но они
долго ждали, пока не убедились, что большинство детей и скво
уснут, а затем снова двинулись вперед.

Их предположение оказалось верным. Через полчаса они были на окраине
Чилликот, великий индийский город. Он был окружен полями кукурузы
и тыквы, но пятерым показалось, что он состоит из нескольких сотен
домиков и современных домов. Производя эти подсчеты, они стояли на
краю большого кукурузного поля, которое простиралось между ними и городом.
стебли кукурузы были выше головы человека, а листья начали
коричневеть под августовским солнцем.

"Мы должны идти ближе, - сказал Генри, - и мне кажется, что это кукуруза
поле представляет собой способ подхода. Кукуруза будет скрывать нас, пока мы не придем к
на самом краю города".

Остальные согласились, и они пошли через поле. После того, как они вошли
они ничего не видели, кроме самой кукурузы. Умирающий стебли шелестели
скорбно над их головами, как они шли между рядами, но не
звуки доносились из города. Это было примерно в трехстах ярдах через
поле, и когда они достигли его дальнего края, то увидели несколько огней, которые
исходили от самого Чилликоута. Они остановились, в то время как еще в кукурузу, и,
лежавший на земле, у них есть хороший вид на большую деревню.

Чилликоти, казалось, пробежать огромное расстояние с севера на юг, но Генри
сразу заметил среди построек, очевидно, постоянного характера,
множество вигвамов, таких, какие индейцы возводят только на ночь или две. Его
логический ум немедленно сделал вывод. Чилликот был полон
странных воинов. Вайандоты, шауни, Майами, делавары, Оттава,
Иллинойс - все были там, и обстоятельства указывали на то, что они будут
не пытался устроить засаду Кларку, а ждал бы его в Чилликоуте.
Он шепотом посоветовался со своими товарищами, и они согласились с ним.

"Вы видите, как далеко это кукурузное поле уходит вправо?" он спросил
Тома Росса.

- Ярдов двести, я думаю.

"Тогда давайте спустимся с его края и посмотрим, разбросаны ли новые вигвамы"
повсюду по городу.

Поездка показала обилие временных домиков, а дальше вниз
они увидели признаки недавно проложенной насыпи. Но этот бруствер из
земли простирался недалеко. Очевидно, его оставили незавершенным.

- Что ты об этом думаешь, Генри? - спросил Росс.

"Что индейцы находятся в состоянии нерешительности", - быстро ответил Генри.
"Они намеревались укрепиться и сразиться с нами здесь, а теперь они думают
что, возможно, они этого не сделают. Если бы они приняли окончательное решение, они бы
продолжили бы земляные работы".

"Это, конечно, звучит разумно, - сказал Пол, - но если они не будут сражаться,
где они будут сражаться здесь? Я не могу поверить, что Тиммендиквас оставит индейские города без сопротивления и убежит в леса ".
"У них есть еще один большой город дальше - они называют его Пикуа.". Я не могу поверить, что Тиммендиквас оставит индейские города без сопротивления и убежит в леса ".

"У них есть другой большой город дальше - Пикуа. Это может быть
более оправданными, чем Чилликоти, а, если так, то они могли бы решить
там сосредоточить. Но мы можем быть уверены в одном. Они еще не
слева Чилликоти. Нам предстоит выяснить в течение следующих нескольких часов
что именно они намерены делать ".

На нижнем конце кукурузного поля они нашли в саду высокие гороха и
бобовые лозы, в который они вошли. Это поле переходило в деревню, и
когда они достигли его конца, то увидели большое количество огней и услышали
гул голосов. Выглядывает из своей опасной тайной они увидели
смуглые фигуры воинов в большом количестве, и они предположили, что некоторые
сортировать совета продолжается.

Генриху не терпелось узнать, о чем говорилось на этом совете, но
долгое время он не мог придумать, как это сделать. Наконец он заметил маленькую деревянную
здание, примыкавшее к саду, дверь которого была полуоткрыта,
на полу были видны початки кукурузы предыдущего сезона, грудой лежащие на
полу. Он решил войти в этот грубый кукурузный куст, зная, что в нем будет
много отверстий, и он увидит и услышит, что делается. Он рассказал
остальным о своем плане. Они пытались отговорить его от этого, но он
настаивал, будучи уверенным, что добьется успеха.

"Я обязан рискнуть", - сказал он. "Мы должны выяснить, что
индейцы намерены делать".

"Тогда, если ты настроен расстаться со своей жизнью", - сказал Сол без шифра,
"Я иду с тобой".

- Нет, - твердо сказал Генри. - Одного достаточно, и достаточно рискнуть одним.
Но если вы, ребята, желаем, ложь тут за лианы, и, если мне придется
бежать, можно накрыть меня своим огнем".

Четверо, наконец, согласились на этот компромисс, хотя им и не хотелось
видеть, как Генри уходит. Каждый из них решил оставаться рядом со своим
лидером до последнего. Генри покинул укрытие виноградных лоз, но лег на землю
почти плашмя и пополз по узкому открытому пространству к кукурузным початкам.
Когда он увидел, что никто не искал он метнулся внутрь, и осторожно
толкнул дверь.

Как он и ожидал, между балками было много щелей, а также
небольшое открытое окно в одном конце. Початки кукурузы были навалены высокими кучами у самого
окна, и, протиснувшись между ними, пока не скрылся по самые
плечи, он выглянул наружу.




ГЛАВА XXI

БИТВА ПРИ ПИКУА


Окно, несомненно, предназначенное только для проветривания, было очень
маленьким, но Генри открывался прекрасный вид на широкое открытое пространство, очевидно, на
центральный двор деревни. Он был травянистым и тенистым, с большими дубами
и буками. Примерно в пятнадцати ярдах от кукурузных початков горел костер,
предназначается для света, а не тепла, так как ночь была теплой. Вокруг него были
собралось около полусотни человек, из которых шесть или семь были белыми, хотя они
загар под воздействием почти до темноты индейцы.

Генри хорошо знал некоторых из них. На слегка приподнятом сиденье сидел
Тиммендиквас, знаменитая Белая Молния вайандотов. На нем была только
набедренная повязка, и при свете костра были видны мощные мышцы его груди и рук
. Его голова была откинута назад, словно в знак вызова,
и над ней возвышалось единственное красное перо, вплетенное в прядь волос на голове. Просто
за Тиммендиквасом сидели Молунта, шауни; капитан Пайп и капитан
Белые Глаза, делавары; Желтая Пантера, Майами, и Красный Орел, шауни
. За ними были Саймон Герти, Брэкстон Уайатт, Мозес Блэкстафф
и другие отступники. Также был вождь племени ирокезов во главе
небольшого отряда, посланного Тайенданегеа. Все вожди были в боевой раскраске
вытатуированы в соответствии с последними образцами индийского искусства.

По количеству присутствующих вождей и серьезности их лиц.
Генри понял, что это был совет огромной важности. Сначала он услышал
только гул их голосов, но когда он привык к этому месту
и внимательно прислушался, он смог различить слова.
Тиммендиквас, верный своему храброму и свирепому характеру, убеждал союзных вождей
остаться и сражаться с Кларком за Чилликот. На Востоке перед
битвой на Чемунге он был в некотором смысле гостем, и он
подчинился великому ирокезу Тайенданегеа, но здесь он был первым,
прирожденный лидер, и говорил он со страстным пылом. Пока Генри
смотрел, он поднялся и, размахивая огромным томагавком, чтобы подчеркнуть свои
слова, сказал:

"Тот, кто отступает, не находит благосклонности Маниту. Именно он
остается и сражается. Это правда, что мы потерпели поражение в битве напротив
у Туэнтахахевагты (территория Цинциннати), но с великими воинами
поражение - это всего лишь начало пути, который ведет к победе в
конец. Это величайший город нашей расы во всей долине
Охезухиандава (Огайо), и должны ли мы отказаться от него только потому, что Кларк
выступает против него с тысячей человек? Лучник приходил в прошлом году, но ты
отбил его и убил многих из его людей. Солдаты короля
подвел нас, как мы и опасались. Обещания де Пейстера и Колдуэлла не были выполнены.
Но мы можем победить и без них!

Он сделал паузу и взмахнул томагавком великой войны. Свет костра окрасил красным
сверкающее лезвие, и оно образовало круг света, когда он покрутил им вокруг
своей головы. Ропот пробежал по кругу и перерос в хор одобрения
. Это были слова, которые понравились сердцам
воинственных племен, но восстал Саймон Герти, хитрый, политичный и дальновидный человек.

- Твои слова принадлежат храброму человеку и великому лидеру, Тиммендиквас.
он сказал, говоря на шауни: "Но есть много вещей, которые вожди
должны рассмотреть. Когда белые люди убиты, другие приходят с Востока
чтобы занять их места; когда наши воины падают, их вигвамы остаются пустыми, и
нас всегда меньше, чем раньше. Ты был за горами,
Тиммендиквас, с вождем ирокезов Тайенданегеа, и так было с тобой.
мой друг, который сидит здесь рядом со мной. Ирокезы сражались там, на реке
Чемунг, и, какими бы храбрыми они ни были, они не смогли выстоять против
йенги и их пушек. Они были рассеяны, а их страна была разрушена.
уничтожены. Было бы лучше, если бы они отступили, сражаясь.
везде, где они могли устроить хорошую засаду.

"Теперь Кентукки выступает против нас с большими силами. Это не такая армия, как
то, что лучник вел. Все они обучены, как наши собственные, к
лес и его способы. Эта армия, когда она марширует, смотрит вперед и назад,
и направо, и налево. Он не сунет голову в ловушку, и когда
его пушки прогремят над вашим Чилликотом, разрушая ваши дома
и ваши хижины, что вы будете делать? Кларк, который ведет людей из
Кентукки разбил наших союзников, британцев, при Венсенне и
Каскаския. Гамильтон, губернатор Детройта до де Пейстера, был
им схвачен, и йенги держали его в плену в Вирджинии. Это
Кларк хитер как Лиса, и зубы как у волка. Он
победитель побед, и люди из Кентукки готовы сражаться вокруг
ему до последнего".

Снова шорох вышел из круга, и это также свидетельствует о согласии
Слова Герти это. Всегда в значительной мере влияют ораторское искусство, мнение
начальники теперь качнулся в последний спикер. Тиммендиквас бросил полный презрения взгляд
на Герти и некоторых вождей рядом с ним.

"Я знаю, что Герти много думает и мудр", - сказал он. "Он верен
и нам тоже, потому что не осмеливается вернуться к своим белым людям, которые бы
разорвали его на куски".

Тиммендиквас сделал паузу, чтобы его насмешка возымела действие, и посмотрел
прямо на отступника. Герти поморщился, но он прекрасно владел собой,
и спокойно ответил:

- То, что ты говоришь, правда, Тиммендиквас, и никто не знает этого лучше меня.
Белые, несомненно, разорвали бы меня на куски, если бы смогли поймать,
потому что мои деяния во имя индейцев, которых я избрал своими
братьями, известны всем людям ".

Герти ответил хорошо, и старшие и более осторожные вожди посмотрели на него.
еще один одобрительный шепот. Тиммендиквас бросил на него второй взгляд, полный
презрения и ненависти, но отступник стойко выдержал это.

"Что же, по-твоему, нам делать, Герти?" - спросил вождь вайандотов.

"Когда враг приблизится к Чилликоту, мы отступим к Пикуа. Это только
двенадцать километров, пока не все воины Пикуа здесь готовы
помогите нам. Но они будут ждать нас, если мы подходим к ним, и тогда мы будем
в сильную силу, чтобы бороться Кларку. И Пикуа лучше подходит для
обороны, чем Чилликоти. Враг не может прийти на город без
получая от нас скрытым огнем".

Герти говорит, и слушать молодости он, казалось, говорят правдоподобно.
Несомненно, многие вожди думали так же, поскольку не раз кивали
и бормотали слова одобрения. Тиммендиквас ответил, и несколько из
более молодых вождей поддержали его, но Генри считал, что бремя
мнения смещается в другую сторону. Племена, вероятно, были потрясены
поражение в устье лизать, а имя Кларк
боялся больше всего.

Индейцы любят поговорить, и дебаты продолжались долго, но в конце концов
было решено, во многом вопреки воле Тиммендикваса, что если они
если им не удастся застать Кларка в засаде, они оставят Чилликот и
отступят в сторону Пикуа. Решающим аргументом был тот факт, что они могли
собрать у Пикуа гораздо большие силы, чем у Чилликоу. Продвижение
Кларка было более быстрым, чем ожидалось. С ними были не только
все мужчины Пикуа, но и многие другие воины из отдаленных
деревень, которые еще не прибыли.

Теперь пожару было позволено утихнуть, толпа разошлась, и
вожди разошлись по своим квартирам. Генри покинул маленькое местечко, из
которого он подглядывал, выбрался из кукурузы и приготовился
открыть дверь. Не успев отодвинуть ее больше чем на дюйм, он остановился.
и остался совершенно неподвижен. Снаружи, в пределах
трех футов от него, стояли два воина. Это были жители Миами, и они разговаривали вполголоса,
чего он не мог разобрать. Он терпеливо ждал, пока они пройдут дальше,
но вскоре один из них взглянул на дверь. Он может быть
владелец кроватку, и он заметил, что дверь была закрыта или почти закрыть,
когда она осталась открытой. Он шагнул вперед и толкнул ее,
направив ее на юношу, стоявшего с другой стороны.

Майами издал восклицание, но Генри действовал быстро. Он не хотел
сделать ни единого выстрела и навлечь сотни воинов на себя и
своих друзей, но он выскочил за дверь с такой яростью, что
ударил первого Майами плечом и лишил его чувств.
Второй воин, пораженный этим ужасающим явлением, был готов
издать тревожный крик, но Генри схватил его за горло обеими руками.
руками, сжал его и отбросил от себя так далеко, как только мог. Затем он
прыгнул в заросли, где к нему присоединились его товарищи, и,
низко пригнувшись, они бросились к кукурузному полю и его защите.

Второй Майами пришел в себя первым. Он вскочил на ноги и
открыл рот, чтобы издать боевой клич. Этого не произошло. Вместо этого
острая боль пронзила его горло. Он не знал, насколько мощными были
руки, которые сужаются его там. Тем не менее он настаивал на своем, и на
четвертое испытание войной-плач, посылает сигнал тревоги все
через деревню. Из темноты высыпали воины, ведомые
Миамцами, они бросились через сад в нетерпеливую погоню.

Пятеро уже были в поле, пробегая между кукурузными рядами.
Над ними покачивались самые высокие стебли кукурузы, все еще сухо шелестевшие на ветру
.

"Мы такие же хорошие бегуны, как и они", - сказал Бесшлифованный Сол. "И они
не могут видеть нас здесь, в кукурузе, но разве за нами не гонится их стая
по пятам. Послушайте этот визг".

Боевой клич вырвался из сотен глоток, и позади себя они услышали
топот множества ног по мягкой земле поля, но они были
не в отчаянии. Недалеко за ними начинался лес, и они были полны веры
что вовремя доберутся до своего укрытия. Ряды кукурузы вели их
по совершенно прямой линии, и количество преследователей не помогало
. Они достигли леса за несколько минут, и, хотя затем
воины заметили их смутными проблесками и сделали несколько выстрелов, ни одна
пули не ударили рядом, и вскоре они скрылись среди деревьев и
зарослей. Но они были слишком мудры, чтобы остановить лишь потому, что они были из
зрение. Они по-прежнему в хорошей скоростью в течение длительного времени на возврат
путешествие на Кларк.

Товарищи Генри не задавали ему вопросов, зная, что, когда они остановятся,
он расскажет им все без лишних вопросов. Но они увидели, что он был в
превосходном настроении, и поэтому сделали вывод, что он привез ценную
информацию из Чилликоута.

"Я называю это удача", - сказал компьютер пользователя Шиф соль", что, когда вам придется бежать за
свою жизнь вы можете одновременно работать так, как вы хотите ехать".

"Да, это наша счастливая ночь", - сказал Генри.

Время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться к преследованию, они бежали около четырех часов,
а затем устроили долгий отдых на берегу небольшого прохладного ручья, из которого вытекал
они крепко выпили. Затем Генри рассказал то, что слышал.

"У них нет намерения сражаться при Чилликоу", - сказал он.
Тиммендиквас, конечно, хотел выступить, но Герти и
старшие вожди помешали ему и остановили свой выбор на Пике. Я думаю, вполне вероятно,
что авторитет Белой Молнии был ослаблен их поражением
в устье Лижущего.

Затем он пересказал каждое слово, которое смог расслышать.

"Это чрезвычайно важно, - сказал Пол, - и полковник Кларк, несомненно, будет рад услышать ваши новости".
Отдохнув час, они двинулись дальше на огромной скорости и не заметили, как они остановились. ""Это очень важно", - сказал Пол. " И полковник Кларк, несомненно, будет рад услышать ваши новости".

После часового перерыва они продолжили
остановились на следующий день, пока не увидели авангард полковника Кларка. Сам Кларк
был впереди, и с ним были Бун, Кентон и Томас. Лицо
Полковника загорелось нетерпением, когда он увидел пятерых, появившихся из
подлеска.

"Есть что рассказать?" коротко спросил он.

Когда Генри рассказал о том, что он услышал из окна "Кукурузной гряды",
полковник произнес короткие, но искренние слова благодарности и положил руку
на плечо парня.

"Еще раз мы в большом долгу перед тобой, юный сэр", - сказал он. "Ты
объединил наши силы при Лизании, и теперь ты руководишь нашими основными силами".
кампания. Эта новость о том, что дикари не будут защищать Чилликот,
очень ободрит наших людей. Они уже сейчас увидят врага,
убегающего перед ними ".

Полковник Кларк был хорошим пророком. Люди обрадовались, когда услышали, что
силы индейцев, вероятно, оставят Чилликот, и им не терпелось
продвигаться вперед с увеличенной скоростью, но командир не позволил,
он также не позволил бы им ни в малейшей степени нарушить порядок своего марша
. Индейцы никогда не побеждали его, потому что он
никогда не давал им шанса заманить его в ловушку и застать врасплох, и он не собирался
делать этого сейчас.

"Уйма времени, ребята, уйма времени", - успокаивающе сказал он. "Прежде чем мы
закончим эту кампанию, вы получите столько сражений, сколько захотите. Не забывайте
об этом".

В ту ночь, которая должна была стать последней перед прибытием в Чилликот, он
удвоил охрану. Кроме пятерых, которые полностью заслужили право на
сон, на вахте были самые лучшие разведчики и снайперы.
Застрельщики были отброшены далеко в кусты, и какой бы темной ни была ночь
никакие значительные силы индейцев не могли подойти близко
достаточно неожиданно. Бун, Кентон, Томас и другие услышали сигналы,
уханье сов и вой волков, но они продолжали свою вахту
их никто не потревожил. Так долго, как тысяча хорошие люди были и есть в пустыне
в тяжелых квадрат, ощетинившийся ружьями и артиллерией, они не
важно, сколько сигналов дикари сделали друг другу.

Наступило утро, светла и горяча. Это было шестого августа, месяца, когда
отлично разогревает, что иногда нависают над долиной реки Огайо обычно
достичь своих пределов.

Это обещало быть такой день. После яркого рассвета атмосфера
стала густой и тяжелой. Пот выступил на каждом лице. Напряжение было невероятным.
усилие. И все же люди не чувствовали ослабления рвения. Еще через три-четыре часа
они достигнут Чилликоута, если враг не даст бой первым.
Тем не менее, было сказано мало. Ветераны-пограничники знали доблесть
своего врага и его замечательное мастерство лесного бойца. Это был не тот
фестиваль, на который они собирались. Многие из них никогда не вернутся в
Кентукки.

Они прошли около трех миль. Был уже полдень, и солнце со своей
выгодной позиции в центре небес изливало на них поток
жгучих лучей. Полковник Кларк, со своим обычным терпением, сделал следующее
мужчины остановиться на несколько минут и принимать пищу. Их образование не было никогда
сломана на миг. Неважно, с какой стороны атака вышла вся
армия может столкнуться в ней всего две минуты.

Пятеро с Буном, Кентоном и Томасом были чуть впереди авангарда,
и полковник Кларк, который теперь был верхом на лошади, подъехал к ним.

- Как, по-вашему, далеко отсюда до Чилликоута? - Спросил он Генри.

- Мы должны быть там через час.

Полковник Кларк посмотрел на часы.

"Час дня", - сказал он. "Это даст нам достаточно времени
для сражения, если они решат предложить его нам, но, похоже,
мы не получили бы такого предложения. Все, что вы сказали, молодой сэр, происходит.
сбывается".

Они шли по широкому следу, оставленному отступающей индийской армией
, но ни один воин не выступил им навстречу. В лесу не было слышно никаких
звуков, кроме тех, что издавались сами собой. Не лают собаки или
сигнал дикарь приехал из деревни, которая теперь была прямо за тонкой
вуаль леса.

Полковник Кларк железное самообладание дало немного. Он позволил людям
немного поторопиться, и они все сразу вышли на кукурузное поле, которое
Генри и его друзья вошли. За ними они увидели стены и крыши.
Чилликот. Полковник Кларк немедленно приказал остановиться. Поле с
колышущейся кукурузой могло вместить тысячу спрятавшихся воинов, но Бун, Генри и
остальные уже были в кукурузе и заявили, что там никого нет.
Затем армия с громким криком бросилась бежать, колеса
пушки перемалывали кукурузу.

Через пять минут они были в Чилликоуте, и тогда они увидели языки пламени
, вырывающиеся из самых высоких домов. Город был в огне, и все его жители
бежали. Широкая тропа, заваленная обломками, показали, что они
зашли по направлению Горно-Алтайск. Но армия, по-прежнему держали в боевой порядок, не
и все же. Он наблюдал за горением Чилликоута и помогал ему в этом.
Солдаты с пушкой в центре выстроились прямо на
внешней стороне города, и, по приказу офицеров, многие из них
схватили факелы и зажгли вигвам и типи. Сухая кукуруза на полях
и все остальное, что могло гореть, было подожжено. То, что не горело
, было растоптано в кашу ногами людей и лошадей.

Тем временем пламя распространилось по всей деревне, объединившись и
слившись в один огромный пожар. Зрелище повергло в трепет даже
Генри, Пол и другие, кто видел подобное в стране ирокезов
. Но в этой армии белых людей было не так много людей, которые испытывали
жалость. Это был Чилликот, величайший из городов Западной Индии.
Некоторых из них держали там в плену. Другие видели, как их
друзей замучили до смерти на этом самом месте. Жен и детей
многих увезли в Чилликот, и никто никогда не видел и
опять слышал о них. Вот великий индийский вылазки начали и очень
имя Чилликоти был ненавистен белых мужчин, которые приехали из
за рекой Огайо, чтобы уничтожить его и воины, которые жили там. Они
были рады видеть ее горящей. Они радовались, когда вигвамы и Совета
Дом рухнул на пылающие бревна. Им было приятно видеть, что кукуруза
и бобы, и все запасы индейцев уничтожены, потому что тогда воинам
пришлось бы охотиться в лесу за едой, и у них не было бы времени охотиться в лесах
Кентукки за белыми скальпами.

Пятеро остались на окраине города , несколько в стороне от
пожар. Жара была колоссальная. Это был большой город, и пламя
розы в огромной красной башни развевается под ветром, и рев, как они
ели на свежих продуктов. Легкие вигвамы были сожжены в одно мгновение. Искры
Разлетелись мириадами, а красные угли были унесены ветром. Сады и
поля были сметены вместе со всем остальным огненным взрывом. Огромная пелена
пепла начала оседать на местности, окружающей город.

"Я никогда раньше не видел ничего подобного, - сказал Пол, - и это
безусловно, будет ужасным ударом для индейцев".

"Но это не сломит ни их дух, ни их мощь", - сказал Генри.
"Для этого мы должны победить их в битве, и они будут ждать нас в Пикуа".
"они будут ждать нас в Пикуа".

Огонь горел весь день, но когда наступили сумерки, город
был полностью сожжен. Не уцелело ни одного дома или вигвама. На обширной площади
не было ничего, кроме массы горящих углей, которые светились и
отбрасывали яркий свет на фоне наступающей темноты. Собирались облака дыма,
но ветер унес их на восток, и на месте Чилликоута
было еще почти светло как днем. На внешних краях этой массы дыма
угли мужчины готовили ужины.

Ночь дополнительно. Снова было очень жарко и близко, но мало
помешивая ветра. О них все еще было светло как днем. Дополнительные
чем в миле угли, пока красные и светящиеся, лей, и в садах
стволы деревьев тлели изгоняет альтернативный пламени и дыма. За исключением
этих унылых руин, все было выметено дотла. На опушке
леса индейская собака ткнулась носом в небо и жалобно завыла. Это
подействовало на нервы Генри и Полу, которые шли по кукурузному полю
и прогнали его камнями.

"Мне жаль, - сказал Пол, оглядываясь на обширные руины, - что
такие вещи приходится делать даже на войне".

- Я тоже, Пол, - сказал Генри, - но подумай, сколько банд вышло отсюда
чтобы разрушать наш народ. Мы должны бороться с таким
врагом тем оружием, которое мы можем использовать ".

Они не стали долго оставаться на опушке леса, зная, что там могут скрываться индейские
снайперы, а вернулись к своим друзьям и
армии. Мужчины съев подробно и посмотрев на
удаление Чилликот были в приподнятом настроении, но их лидер не
позвольте им немного ослабить осторожность. Слишком часто жители границ,
думая, что победа одержана, позволяли себе впасть в беспорядок, когда
их победа оборачивалась поражением со стороны хитрого врага. Теперь мужчины
расстилают свои одеяла достаточно далеко от леса, чтобы быть в безопасности от
спрятавшихся там снайперов. Охрана была сделана необычно прочной, и
артиллеристы всегда были у орудия на случай ночной атаки.

В ту ночь пятеро не были на дежурстве, учитывая то, что они уже натворили
и они расстелили свои одеяла на краю кукурузного поля,
по которому они пробежали с такой большой скоростью. Угли все еще тлели.
Вдалеке они услышали вой волков.

"Есть ли какая-нибудь опасность ночного нападения?" - спросил Пол.

"Я так не думаю", - ответил Генри. "Конечно, у индейцев есть шпионы в лесах.
и они доложат, что застать нас врасплох невозможно".

Прошло много времени, прежде чем Генри смог заснуть. Великие события,
через которые он прошел, теснились в его голове. Он видел, как
Победили ирокезы, а затем он увидел их уничтожение. Западные племена
тоже одерживали победы, и теперь великий полководец наносил удары по самому их
сердце. Их столица лежала в руинах, и, если Тиммендиквас не сможет победить
белых людей в битве, когда они двинутся на Пикуа, то западные
племена также получат удар, от которого они никогда не смогут оправиться.
Вопреки себе, ему было жаль Тиммендикваса. Тем не менее он был
всеми фибрами души предан своему народу.

Вой волков приближался. Они мало найти для своих
зубы среди этих руин, но они-то знали, что разрушение было
сделано, и инстинкт звал их на место. Это был неприятный звук
и это заставило Генри слегка вздрогнуть. Это заставило его подумать о том, что должно было произойти
с индейцами. Даже дикари в суровые северные зимы будут
страдать за потерянный Чилликот. Деревянные дома и домики не могли быть
заменили за один день. Несмотря на большой кровати угли были еще светится он
заснул, но он был вместе с остальными на рассвете.

Это был один из самых мрачных дней, которые Генри когда-либо видел. Жара,
Спертая, тяжелая и густая, как туман, продолжалась, но солнце не светило.
Весь круг неба был затянут серыми облаками. Все было
угрюмый и уродливый. Некоторые бревна в обширных руинах Чилликота все еще горели
с красными краями, но было бы невозможно представить более
заброшенную кучу. Повсюду были кучи золы и тлеющих углей. Костры
, которые вскоре разожгли, служили двойной цели: готовке и
поднятию настроения. Но пока они ели, небо заметно потемнело. Ни единого
солнечного луча нигде не пробивалось сквозь стального цвета атмосферу.

Полковник Кларк забеспокоился. Он намеревался отправиться в Пикуа пораньше,
но с грозами в лесу нужно считаться, как с
враг. Он задержался и послал вперед разведывательный отряд из пятнадцати человек под командованием
Буна, который, конечно же, включил пятерых в пятнадцать. Бун, благодаря
своему плену у индейцев, кое-что знал об этой местности, и
он повел их прямо к Пикуа. Как Пикуа и Чилликот, два крупных
Индийские города находились всего в двенадцати милях друг от друга, между ними проходила индийская дорога или
широкая тропа, и они некоторое время шли по ней.

Дорогу показали поспешность, с которой жители имели Чилликоти
бежал. Тут и там были перья, выпавшие из головы замки
мужчин или косы женщин. Теперь дело дошло до тыквы или
грубой железной сковороды, купленной на британской почте.

Проехав четыре или пять миль, Бун решил, что разумнее свернуть в густой лес.
лес. Индейцы с такими грозными силами всего в двенадцати милях отсюда
наверняка выставили часовых и стрелков, и его осторожное движение
было как раз вовремя, так как менее чем в трехстах ярдах дальше
по ним открыли огонь из кустов. Они ответили несколькими выстрелами, но
в намерения Буна не входило провоцировать настоящую перестрелку. Он просто
пожелал узнать, стоят ли индейцы на страже, и через несколько минут он
отозвал своих людей и удалился.

Они сопровождались презрительным кричит что сказал достаточно ясно, что в
по мнению индийцев, они боялись. Некоторые из молодых людей
хотели вернуться, но Бун оставался тверд в своих намерениях и спокоен на душе
.

"Пусть они орут на нас, сколько хотят", - сказал он своим необычно мягким
голосом. "Мы выдержим это, и посмотрим, как они выдержат битву"
сегодня или завтра, когда подойдет армия.

Они вернулись в лагерь примерно через два часа после полудня и доложили, что
у индейцев были часовые и застрельщики на пути к Пикуа. Но Кларк
подумал, что от них можно избавиться, и, поскольку тучи несколько рассеялись
, они выступили в четыре часа. Хорошее настроение было восстановлено сразу
для мужчин. Они двигались сейчас, а через несколько часов они могут привести
кампания в голову, если индейцы стояли, только. Некоторые полагали, что они
не устоят даже при Пикуа.

Порядок марша, который сохранялся на всем пути от устья
облизывания, оставался неизменным. Полковник Кларк возглавлял, полковник Логан
командовал арьергардом, солдаты выстроились в четыре шеренги, готовые к
колесо в любом направлении, и пушки были в центре. Они следовали
индийские дороги, но впереди всех были Генри и его товарищей, всегда
поиск лесу на взгляд некоторых порхают индийский рис. Генри
не верил, что до того, как они достигнут Пикуа, будут какие-либо стычки,
но он не был среди тех, кто не думал, что индейцы будут там стоять
. Он слишком хорошо знал Тиммендикваса. Вождь вайандотов
уступил, когда большинство вождей отдали предпочтение Пикуа вместо
Чилликот, но теперь он, несомненно, заставит их согласиться. Тот
след вел не покладая рук, но сияя небес
обманчиво. Тучи скоро закрываются снова, тяжелее и чернее
никогда. Хотя он был только в середине дня стало почти так же темно, как
ночь. Затем молния заиграла быстрыми вспышками, такими яркими, что
люди были ослеплены, а гром раскатился с невероятной силой
.

"Если я переживу этот поход, - сказал Павел, - Я, конечно, буду помнить
он, этот шторм, если больше нечем."

Гром был настолько велик, что он вынужден был честно визга своего
слова. За исключением того момента, когда сверкнула молния, он мог видеть только голову
армии. Вскоре и гром, и молнии прекратились, поднялся ветер.
оглушительный вой, а затем пошел дождь. Полковник Кларк и его офицеры
уже приступили к работе, инструктируя солдат ставить как можно больше палаток
и при любых обстоятельствах сохранять оружие и порох
сухими. Здесь снова дисциплины и опыта рассказал, как заказы были
подчинялись до мелочей.

Пять укрыты, а также они могут под деревьями и
они чувствовали, что слова Павла о шторме было правдой. Конечно, они
никогда не мог этого забыть. Из-за туч выпало дно, и все.
дождь, которого не было месяцами, полил за несколько часов. Вскоре они
отказались от любых попыток защитить себя и посвятили все свои силы заботе
о своих боеприпасах.

Более двух часов дождь лил сплошным потоком. Затем он
внезапно прекратился, и выглянуло послеполуденное солнце, окрасив
лес золотом. И все же из каждого куста и дерева все еще текла вода. В долинах были лужи и
часто маленькие озера. Земля была глубоко пропитана.
Драгоценные боеприпасы и большая часть магазинов были сухими, но каждый человек
был ли он в палатке или нет, промок до нитки.

Было очевидно, что они не могли идти дальше и Пикуа атаку сразу, как
они прибудут в ночное время, и самых опытных на
жителей приграничной полосы было приказано попробовать свои хитрости в пожарах. Терпение
и настойчивость получили свою награду. С поваленных
деревьев была содрана кора, и из нее были вырезаны сухие щепки. Когда их зажгли с помощью
кремня и стали, проблема была решена. Жара восторжествовала над сыростью, и
вскоре в лесу запылало двадцать великолепных костров. Мужчинам было
разрешено сушить одежду по очереди, каждый раз обнажая себя и
держал его одежду перед огнем до тех пор, пока не исчезнет последний налет сырости
.

Все это время в лесу велось бдительное наблюдение. Индейцы могли
атаковать, когда их враг был подавлен бурей и сыростью, но ничего такого, что могло бы
нарушить покой армии сушки, не происходило. Где-то вдалеке снова завыли волки.
но они все еще рыскали среди руин Чилликоута,
выискивая несгоревшие куски оленины или другого мяса. После грозы
давящая жара исчезла. Подул свежий и прохладный ветер. Выглянули
луна и звезды, и они засияли шелковистой синевой. Листья и трава
начало сохнуть. Все пятеро улеглись в пределах досягаемости костров. Сол без Шифла
очень удобно устроился на своем одеяле.

"Я не хочу, чтобы кто-нибудь беспокоил меня сейчас, - сказал он, - потому что я собираюсь
спать всю ночь. Никакие индейцы не придут сюда и не побеспокоят меня,
и я тоже не хочу, чтобы белый человек попробовал это.

Бездельник знал, о чем говорил, поскольку тревоги не было.
ночью и рано утром следующего дня армия снова двинулась в путь.
Но Генрих был уверен, что при Пикуа будет ожесточенный бой.

Они по-прежнему следовали по индийской дороге и теперь ехали немного быстрее,
хотя они ни на мгновение не нарушали свой старый строй. И все же
у каждого трепетало сердце. Скоро они будут в Пикуа, лицом к лицу с
союзными войсками, возглавляемыми их лучшими военачальниками. Было вероятно, что их огонь
в любой момент вырвется из подлеска. Но разведчики по-прежнему
ничего не сообщали. Прошла большая часть утра, и они вышли к широкому,
но мелкому ручью. Это была река Мэд, и Пикуа находился не более чем в миле
вверх по течению.

"Конечно, они будут сражаться с нами здесь", - подумал Кларк. Он остановился.
его армия и разведчики пересекли ручей во многих местах. Они избили
они обошли лес и не обнаружили врага, хотя Пикуа был так близко. Затем снова был отдан приказ
выступать, и вся армия бросилась в реку.
На тяжелые колеса пушек тертый на дне, но они еще
хранить в самый центр группы. Кларк никогда не утихали его решимость
защиту этих орудий на всех опасностей, от захвата. Но пушка прошла мимо
благополучно, а затем появился Логан с арьергардом. Она тоже пересекла границу, и
командир испустил вздох облегчения.

"Как далеко сейчас Пика?" он спросил человека, который когда-то был
там пленницей.

"Не больше мили", - ответил он. "Скоро ты сможешь увидеть дым от него".
"А, теперь я вижу это."

"А, теперь я вижу это. Значит, они не подожгли свой город, и они
не убегают. У нас будет битва".

Новость быстро распространилась по армии, и начало проявляться нетерпение
. Люди хотели, чтобы их немедленно повели дальше. Был почти полдень, и трава
и листва снова были сухими. На небе не было ни облачка, и
солнце представляло собой золотой круг на сплошном голубом куполе.

"Лучший день для боя, который я когда-либо видел", - сказал Том Росс.

Пол рассмеялся, но это был нервный смех, вызванный высоким напряжением. Он
не боялся, но знал, что они идут в бой. Они прошли
в лес, и за ним на открытом пространстве они увидели дома, вигвамы
и типи пикуа, разбросанные вдоль Мэд-Ривер. Прямо перед ними было
что-то вроде прерии, покрытой сорняками высотой с голову человека. Генри бросился
распластался на земле и вгляделся в заросли.

"Назад! назад! - закричал он громовым голосом. "Воины здесь!"

Его острые глаза уловили отблески сотен фигур, лежащих среди
сорняки. Вся армия отшатнулась, а затем с поля вырвался столб пламени.
за ним последовал яростный боевой клич индейцев. Пули поют
роями, как пчелы над головой, но, зная, что все будет огонь
сразу после индийской традиции, он вскочил на ноги и побежал к
укрытие леса, прежде чем они могли перегрузить и доставить второй
волейбол.

"Вот тебе елка, Генри", - сказал бесшумный Сол. "многие офицеры хотели ее купить.
Но я приберег ее для тебя".

Но это была добродушная шутка. В комнате не было ни малейших признаков паники .
армия. Люди немедленно построились в боевую линию, согласно
полученным инструкциям, и открыли ужасающий огонь по зарослям сорняков, в
которых укрылись воины. Сотни пуль прошлись по каждой части
укрытия, а затем пушка выпустила заряды и картечь, срезая
сорняки и воинов вместе, и обращая дикую силу в бегство
к укрытию.

Но Тиммендиквас, который выбрал эту позицию, хорошо рассчитал.
Поле было не только покрыто высокими сорняками, но и участок возле города
был пересечен глубокими оврагами. Воины отступили в хорошем
они отдали приказ и искали убежища в этих оврагах, которые могли вместить сотни людей. Здесь
пули, пушечные ядра и картечь одинаково пролетали над их головами, и
понеся небольшие потери, они ответили градом собственных пуль.

Армия подошла к опушке леса и была готова атаковать
но полковник Кларк колебался. Прежде чем они доберутся до
оврагов, его люди могут быть разорваны на куски защищенным врагом. Эта пятерка,
Бун и многие другие лучшие жители границы уже искали
укрытия за камнями или небольшими пригорками и стреляли в каждую голову, которая попадалась им навстречу.
показался над краем оврага. Прежде чем дым стал слишком густым
Генри увидел за оврагами, что Пикуа - большой город, больше,
чем они предполагали. Возможно, армия не смогла бы
окружить его. Фактически, он был построен во франко-канадском стиле и тянулся
на три мили вверх и вниз по реке Мэд.

Генри слышал яростный боевой клич, снова и снова перекрывающий стрельбу
которая теперь превратилась в непрерывный грохот. Он также услышал другую, более пронзительную ноту
, и он знал, что это были крики, исходившие от огромного роя
скво и детей в Пикуа. Крик индейцев также приобрел оттенок
торжествующий тон. Казалось, что начало сражения было у них впереди
и воины, попавшие в засаду в оврагах, были усилены
другими силами справа и слева от них, которые прокрались вперед и открыли
сильный огонь из укрытия. А также более чем в миле был
устойчивый флэш обжига, а это казалось невозможным для любого силу
заранее в нее и жить.

Повезло, еще раз повезло, и трижды повезло жителям границы.
к тому же они были ветеранами! Пушки укрыли в лесу, а людей
уложили на землю. Огромные орудия все еще гремели по всей округе .
поле боя, но стрелки прекратили огонь, в то время как победный крик индейцев
раздавался все выше и выше. В этот ужасный момент, когда многие
другой командир потерял бы голову, стойкое сердце Кларка
никогда не дрогнуло. Он поспешно созвал своих ведущих офицеров и разведчиков, и
пока перед ними пылало сражение, он отдавал приказы за ширмой
из кустов. Он приказал полковнику Логану, которому помогали полковник Флойд и полковник
Харрод, чтобы взять четырехсот человек, круг к востоку от города а
быстро, как только мог, и удар всеми своими силами. Дав
у Кларка было мало времени для обхода, и он с артиллерией должен был выступить маршем
прямо через поле перед лицом основных сил индейцев. Он дал
Генри и его товарищей, их выбор, в каком теле, с которым они
будет март.

"Мы пойдем с тобой и артиллерии на поле", - ответил Генри в
один раз.

"Я так и думал", - сказал Кларк с улыбкой.

Все пятеро легли на опушке леса. Полные опыта, они
знали, что сейчас не стоит посылать пули в сторону
оврагов. Они также знали, что атака, в которой они собирались
участие в нем представляло такую же опасность, как и все, с чем они когда-либо сталкивались.
Вероятно, каждый из них думал о Уорвилле и своих родственниках,
но они ничего не сказали.

Несколько мужчин в передней поддерживали огонь для того, чтобы сохранить индейцев
по полю занят, но подавляющее большинство, лежал тихо, ждал, чтобы
услышать винтовки Logan и четыреста. Тем временем эти фланговые силы
вышли из леса и, став теперь левым крылом
американской армии, попытались ворваться в город. Он был немедленно атакован
мощными силами индейцев, и последовало яростное сражение. Одна сторона его была
они оказались на другом поле, с которого индейцы дождем посылали пули.
Тем не менее мужчины, подбадриваемые Логаном, Флойдом и Хэрродом, поехали
прямо к Пикуа. Индейцев, шедших впереди, возглавляли Герти,
Брэкстон Уайатт, Блэкстафф и Молунта, шауни, и они сражались
как в открытую, так и тайно, оказывая самое отчаянное сопротивление.
Четыреста были вынуждены время от времени отступать на несколько ярдов, но
они всегда отыгрывались, и даже больше. Город медленно приближался, и
теперь люди Логана услышали справа от себя долгожданный грохот, который сообщил им, что
Кларк приближается.

Как только Кларк услышал звуки битвы Логана, он подал сигнал
своим людям атаковать. Перед ними рассеялась большая часть дыма,
и теперь они могли видеть поле, с большей частью выполотых сорняков.
Дальше была полоса леса, а по другую сторону леса, но
уже видны сквозь кусты, лежал длинный город.

"Сейчас за это!" - воскликнул Генри, чтобы его товарищи, которые были рядом, о нем.

"Вперед!" - крикнул Кларк, и с оглушительным криком солдаты бросились в атаку.
на поле боя, артиллерия, как всегда, была выдвинута в центр и вела огонь
путь. Из оврагов раздавался ответный огонь ливнем за ливнем
из пуль. Генри слышал, как они ударялись о человеческие тела, и еще он слышал
тихие крики падающих людей, но дым и запах
пороха били ему в ноздри, а голову жгло. Все было красным
перед ним, и у него возникло яростное желание добраться до оврагов и ворваться в них
среди индейцев. Было всего две сотни ярдов по полю, но
уже дым стал собираться в плотные облака, разорванные сейчас и
затем сбросы пушки. За ними зарядки осталось людей
след из мертвых и умирающих. Генри поспешно оглянулся, чтобы убедиться, что его
товарищи все еще на ногах. Двое были с одной стороны от него, а двое
с другой. На плече Джима Харта было красное пятно, а
еще одно - на плече Тома Росса, но они, похоже, ни к чему не привели.

На полпути через поле колонна на мгновение пошатнулась под
сильным огнем, который не ослабевал ни на мгновение, но быстро восстановился
и двинулась дальше. Дым рассеялся, и Генри увидел Тиммендикваса на краю ближайшего оврага
великолепная фигура расхаживала взад и вперед,
очевидно, отдавал приказы. Он ожидал найти его там. Он знал, что
где бы ни было самое ожесточенное сражение, Тиммендиквас будет там. Затем дым
снова поплыл вниз, и его голове стало жарче, чем когда-либо. Стрельба
увеличилась в скорости и громкости, как перед ними, так и слева.
Грохот второго сражения продолжался вместе с ними. Даже в эти стремительные моменты
Генри знал, что левый фланг под командованием Логана прокладывает себе путь
вперед, и его сердце подпрыгнуло от радости. Если две команды когда-либо
организации в селе им могут раздавить все. Так хочет он
дошло до того, что он начал кричать: "Вперед! Вперед!", сам того не подозревая.

Они приближались к оврагам, и Генри снова увидел Тиммендикваса
который, казалось, что-то кричал своим людям. Это был мимолетный взгляд, но такой
яркий и насыщенный, что Генри никогда его не забудет. Великий вождь вайандотов
был настоящим богом войны. Его глаза горели, и, яростно размахивая своим огромным
томагавком, он крикнул воинам встать.

Левый фланг под командованием Логана и более крупные силы под командованием Кларка теперь были
почти в соприкосновении. Американская линия фронта была длиной в милю, и
везде они сталкивались с противником, превосходящим их численностью. Несмотря на
пушки, всегда пугает их, индейцы стойко держались, и за
их тысячи женщин и детей, призвала их на конфликт. Они
тоже знал, величие кризиса. Война, которую они несли да
часто на белые поселения в Кентукки, был доставлен к ним. Один
их большие поселения, Чилликот, уже был разрушен. Следует Горно-Алтайск,
другая, постигла та же участь? Timmendiquas, величайший из
лидеры, самые смелые из мужчин сказал "нет", и они стремились равной его
мужество. Ни один индейский вождь в тот день ни от чего не уклонялся, и все же белый враг
все время наступали, и грохот пушки звучал в их ушах как
предвестие рока. Некоторые из ядер теперь пролетали над полями через
полосу леса и врезались в городские дома. Крики
женщин становились все пронзительнее.

Все ближе и ближе подбирался белый враг. Огромные стволы и колеса
пушки устрашающе вырисовывались сквозь дым. Вспышки огня из
их морд были подобны ударам молнии. Индейцы в первом
овраге начали выпрыгивать и бросаться назад. Генри увидел, как темные фигуры
расступаются, и крикнул, все еще неосознанно: "Вперед! Вперед! Они
бегут! Они бегут!" Другие заметили то же движение, и по белой линии прокатился торжествующий рев
, теперь поредевший от винтовочного огня
, но больше не сомневающийся в победе.

Они бросились в овраги, они зачистили первый, и второй, и
третий, и все остальные; они помогли пушке переправиться, и теперь контакт
между двумя силами был идеальным. Они двинулись на город, но
столкнулись с новым препятствием. Собранные Тиммендиквасом и другими,
воины заполнили полосу леса между полями и Пикуа. Они
залегли в подлеске, спрятались за каждым деревом и, выкрикивая
свои боевые кличи, отказались сделать еще один шаг. Но Кларк,
проницательный, не допустил бы ни малейшего снижения рвения своих людей, теперь
доведенных до предела кажущейся победой. Он знал, как опасно
позволять огню битвы остывать.

Он заказал ружейным огнем невиданной быстротой нужно лить в
древесины, и тогда пушки были заряжены и разряжены в том же месте
быстро, насколько это возможно. Не индеец мог бы проявить свою голову. Сучья и веточки
с грохотом обрушился на них. Молодые деревца, перерубленные у основания пушечным выстрелом
с грохотом упали. Хотя Тиммендиквас, Молунта, капитан Пайп и
другие бушевали вверх и вниз, воины начали терять присутствие духа. Вскоре он был
среди них рассказал, что Герти и все остальные отщепенцы были прекращены
бои и ушел в город. Герти был белым человеком, но он был
мудрым; он был верен индейцам; он доказывал это много раз, и
если он откажется от битвы, она будет проиграна. Никогда еще индейцы не сражались
лучше, чем в тот день, но им казалось, что лицо
Маниту отвернуто от них.

Пока они сомневались, пока царил момент уныния, Кларк со всем своим объединенным отрядом ворвался в лес, оттеснил каждого воина перед собой, последовал за ними в Пикуа, и индейское войско было разбито...........
перед ним были все воины.
он последовал за ними в Пикуа, и индейское войско было разбито.




ГЛАВА XXII

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА


Каждый из пятерых испытывал огромное возбуждение, когда они загоняли
Индейцев обратно в город. Они не были жестокими. Они не хотели
ликовать по поводу поверженного врага, но они были свидетелями ужасных
страданий на границе, и они знали об этом из свидетельств своих собственных
посмотрите, какие ужасные жестокости может учинить свирепый враг в триумфе. Сейчас
Кларк и кентуккийцы нанесли удар прямо в сердце индейцев.
власть на Западе. Чилликот был разрушен, а Пикуа взят. В
оружие и боеприпасы направили на них силы, сидя в Канаде, не
воспользовался им.

Генри не знал, пока не стало слишком поздно, что он был хитер и коварен
Герти, кто сдался первым. Он внезапно объявил тем, кто был рядом с ним.
он сказал, что Пику невозможно защитить от американской армии. Затем он
поспешно отступил на другую сторону города, за ним последовали
Брэкстон Уайатт, Блэкстафф и все отступники. Индейцы были
потрясенные этим отступлением, потому что они были очень уверены в Герти. The
Делавары сдались, затем оттава и Иллинойс, вайандоты,
Шауни, майами и небольшой отряд могавков, как обычно, стояли
до последнего. На самом краю деревни разразилась великая война
вожди Желтая Пантера, Майами, и Красный Орел, шауни, пали
почти бок о бок и вместе отправились в счастливые охотничьи угодья.
Молунта, другой знаменитый вождь шауни, получил два ранения, но выжил
чтобы обеспечить себе кратковременный реванш в великой победе индейцев Синих
Лижет, два года спустя. Timmendiquas умер бы в обороне, но
полтора десятка его верные воины довольно тащил его за
дальность винтовки Кентукки.

Еще Timmendiquas, хотя Kentuckians были в городе, не
перестают бороться. Он и сотня воинов бросились в
самый прочный из домов, построенный из дерева, и открыли
опасный огонь из дверей и окон. Лесным жителям было приказано
атаковать и брать штурмом каждый дом, невзирая на потери, но
Кларк, всегда находчивый, строго приказал остановиться.

"Вы забываете о нашей пушке", - сказал он. "Логан, ты, Флойд и Харрода сохранить
стрелки обратно, и мы будем гнать врага из домов без
потеряв ни одного человека на нашей стороне."

"Тар изрекает мудрость", - сказал другому Сол без Шифра. "Теперь во всем этом
волнении я совершенно забыл, что мы можем разнести эти дома на куски,
но полковник об этом не забыл".

"Нет, не он", - ответил Генри. "Отойдите назад и мы увидим удовольствие. Большое
разрушения будет сделано в ближайшее время".

Сумерки еще не наступили, хотя солнце медленно заходило за горизонт.
Восток. Огромное облако дыма от стрельбы висело над Пикуа и
приграничными полями, которые были свидетелями столь ожесточенного боя. Дым и
сгоревший порох издавали горький запах. Вспышки выстрелов с
крепкие дома, и от засаду индейцев тут и там пробивали
дым. Потом появился огромный отчет и двенадцать-фунт пушечное ядро
разбил деревянный дом. Еще и еще, и он был
разрушен. Защитники бежали, спасая свои жизни. Каждый другой дом, который
можно было использовать в качестве убежища, обслуживался таким же образом. Последний попал в засаду
фо был изгнан из своего укрытия, и когда опустились сумерки, Пикуа,
на всем протяжении трех миль вдоль реки Мэд, был удержан
кентуккийцами.

Индейские женщины и дети уже бежали в лес, и там
за ними медленно последовали воины, их сердца были полны ярости
и отчаяния. Избитые на земле, которую они сами выбрали, и даже не способные
забрать своих мертвых, они видели, как рушится их власть. Яростные слова
перекинулись между Тиммендиквасом и Саймоном Герти. Вождь вайандотов
отчитал отступника. Он обвинил его в том, что он сдался слишком рано, но
Герти, обходительный и дипломатичный, сказал, когда его первый гнев прошел, что
он не сдавался, пока не стало очевидно, что они побеждены. Вместо
бесплодной обороны было лучше приберечь своих воинов для другой
кампании. Они еще могли вернуть все, что потеряли. В словах Герти была доля
правды. Синий облизывать и страшное поражение Сент-Клера, были
еще впереди, но удар Кларк уничтожил мозговой-центр
Индийской Конфедерации. Кентуккийцы показали, что они не только могут
успешно сражаться в обороне, но и могут пересечь реку Огайо
и сокрушить могущество индейцев на их собственной территории. Ни доблесть
воинов, ни огромная помощь, которую они получили от своих белых
союзников, не могли спасти их от окончательного поражения.

Генри, Пол, офицеры и многие другие почувствовали это, когда
спустилась ночь, и когда они бродили по Пикуа, теперь покинутой врагом
. Пол и Джим Харт пошли в одном направлении, чтобы посмотреть на большой Дом совета.
Но Генри, бездельник, и Том Росс остались с
Полковником Кларком.

"Мы одержали великую победу, хотя и потеряли много хороших людей", - сказал президент.
Полковник: "а теперь мы должны обречь Пику на судьбу, которую только что постиг Чилликот"
. Жаль, но если мы покинем это гнездо, шершни
вернутся в него, как только мы покинем его, в уюте и тепле, и с
удобной базой для набегов через Огайо ".

"Мы должны дать ему пламя", - рассказал полковник Логан.

Других полковников кивнул. Сначала они собрали всех погибших, ли
красное или белое, а похоронили их. По примеру Генри два старых вождя,
Желтая пантера, Майами, и Красный Орел, шауни, были положены бок о бок
рядом в той же могиле. Затем он установил у их изголовья доску, на которой
он вырезал эту надпись:

 В этой могиле покоятся
 Желтая пантера, Майами,
 И Красный орел, шауни;
 Они были великими вождями,
 И погибли, сражаясь
 За свой народ.

Ни один белый человек не потревожил эпитафию. Но как только были похоронены последние из
павших, а солдаты поели и подкрепились,
факел был установлен в Пикуа, точно так же, как он был установлен в Чилликоуте. Через
час город превратился в огромную огненную массу длиной в три мили, и
загорелся соседний лес на много миль вокруг. Индийские беженцы,
Тысячи из них, из обоих городов видели это, и они в полной мере осознали, насколько
ужасен был нанесенный им удар. Тиммендиквас
стремился сплотить воинов для смелой атаки на врага, который,
окрыленный победой, мог быть не очень осторожен, но они не стали бы
предпринимать такую попытку. Тогда Тиммендиквас понял, что потребуется время, чтобы
восстановить их поколебленное мужество, и он воздержался.

Генри, Сол без Шифла и Том Росс долго смотрели на огонь,
в то время как солдаты уничтожили все фруктовые сады, огороды и посевы. Они
увидела пламя, достигнув максимума, пока в стране вокруг них было как
светло, как днем, а потом увидел, что они тонут, пока не осталось ничего, но
тьма заказ светящая на углях. Великий поселка не осталось и следа.

"Я думаю, нам лучше забрать Пола и Джима и пойти спать", - сказал Генри.

"Я тоже", - сказал бесшумный Сол, и они огляделись в поисках этих двоих. Но
их было нелегко найти.

"Надо было остаться с нами", - сказал Том Росс.

"И они избавили бы ленивого человека от многих хлопот, просматривая это
большое место для них, - сказал бесшерстный Сол.

Тома и Джима стало еще труднее найти. Трое охотились повсюду.
Они охотились час. Они охотились два часа, и не было никаких признаков жизни
их двух товарищей. Они многих расспрашивали о них, но никто не мог сказать ни слова
. Была почти полночь, когда они остановились и посмотрели друг на друга
в смятении.

"Их нет в лагере - это точно", - сказал Генри.

"И у них слишком много здравого смысла, чтобы идти в лес", - сказал Сол.

"Что означает, что их похитили", - сказал Том Росс.

В словах Тома прозвучала убежденность, внезапная и ужасающая, для всех троих. Пол
и Джим Харт, идет о сожжении города, были захвачены некоторые
скрываясь партии и унесли, или ... они не подпускают к себе
страшная альтернатива, но они надеялись, они были просто приняты
вдали, которые, по их мнению, скорее всего, в качестве заложников будет иметь большое значение для
теперь индейцы. Все трое присели на бревно на северной окраине города
. Теперь они мало что видели, кроме реки и поднимающихся над ней облаков дыма
.

"Мы никогда не бросим Пола и Джима", - сказал бесшумный Сол. "И что же теперь?"
первое, что нам остается делать?"

"Мы должны найти этот след и след тех, кто взял их",
ответил Генри. "Армия, конечно, не может следовать через все эти
северные леса, чтобы спасти двух человек, и она все равно не приспособлена для
такой задачи. Мы трое справимся с этим, не так ли?"

- С берега, когда солнце встает и заходит, - сказал бесшумный Сол.

- Думаю, так и будет, - сказал Том Росс.

"И мы должны отправиться в путь сию же минуту", - сказал Генри. "Пойдем, мы пойдем".
увидимся с полковником Кларком и скажем ему, что нам пора."

Они нашли командира примерно в миле отсюда, разбившего лагерь как можно ближе к сожженному
городе, насколько позволяла жара. С ним были Логан, Флойд, Хэррод, Бун, Томас и
другие. Они серьезно разговаривали, но когда
Генрих приблизился и отдал честь, полковник Кларк встретил его приветливо.

"Да это же юный Мистер Уэр! - воскликнул он, - мальчик, которому мы обязаны таким
много. И я вижу с вами двух ваших товарищей. Где двое других?

"Вот почему мы пришли, полковник Кларк", - ответил Генри. "Мы не знаем
, где находятся двое других, но мы опасаемся, что их забрали
отступающие индейцы. Кампания, я полагаю, закончена. Мы хотели бы
поэтому увольняемся из армии, следуем за нашими товарищами и спасаем их, если сможем
.

Полковник Кларк вскочил на ноги.

"Двое ваших друзей, и мы покину тебя после того, что у вас есть
сделали для нас!" - воскликнул он. "Этого не может быть. Армия марте должны
их спасение!"

Другие офицеры утвердительно подняли голоса. Генри и его друзья
поклонились. Все трое были глубоко тронуты. Но Генри сказал:

"Полковник Кларк, вы не представляете, как мы благодарны вам за такое предложение,
но мы трое должны идти одни. Если армия последует за нами в лес, и
прижав индейцев вплотную, они предали бы своих пленников смерти
самым первым делом. Они всегда так делают. В подобных случаях только тишина
и быстрота могут привести к успеху. Мы должны следовать одни ".

Дэниел Бун заговорил своим мягким, но необычайно внушительным тоном.

"Мальчик прав, полковник Кларк", - сказал он. "Если работа может быть выполнена, то
только эти трое могут ее выполнить ".

"Я полагаю, что вы правы", - сказал полковник Кларк, К сожалению, "но это не
больно видеть тебя оставить нас, unhelped. Когда вы хотите ехать?"

- Теперь, - ответил Генри.

Полковник Кларк протянул руку. В его глазах стояли настоящие слезы. Он
пожал руки всем троим, одному за другим, и все остальные сделали то же самое.
Бун и Кентон отошли с ними на некоторое расстояние в лес.

- Итак, ребята, - сказал Бун, - никогда не забывайте об осторожности. Ты должен
вернуть своих друзей хитростью. Не ввязывайся в драку, если только
не придет время, когда от этого будет зависеть все. Затем, если вам нужно
бороться, бороться изо всех сил".

Три поблагодарила его. Последняя стороны-застежками и тогда Бун и
Секунду или две Кентон слышал только слабые, затихающие шаги в лесу
. Они тихо вернулись в лагерь, готовые к возвращению с
армией в Кентукки, но все трое были уже глубоко в лесу и далеко
за пределами зоны света.

- Я думаю, - сказал Сол, - что индейцы уже переправились через реку.
Вероятно, они хотели бы сохранить воду между собой и нами.

"По-моему, это хороший аргумент", - сказал Том Росс.

Генри придерживался того же мнения, и они решили также пересечь реку Мэд,
и подойти как можно ближе к главному отряду индейцев.
Вполне вероятно, что вокруг бродило много банд, и они были бы
в большой опасности от них, но их делом было следовать
совету Дэниела Буна и избегать их. Теперь они проявили свое величайшее умение
и терпение. На расстоянии восьми или десяти миль от Пикуа они
нашли два индейских лагеря, но, после тщательного изучения, они стали
доволен, что пол и Джим не были ни в одном из них. Незадолго до рассвета
они нашли долину, в которой собралась огромная масса воинов, женщин
и детей. Очевидно, это был главный пункт
отступив и подобравшись как можно ближе, они увидели Тиммендикваса,
Молунту, Герти и Брэкстона Уайатта, обходивших лагерь.

Все трое залегли рядом в кустах и внимательно наблюдали за Уайаттом. Два
или три раза он проходил между ними и костром, и они изучали
его лицо.

"Не похоже на того, кто проиграл", - прошептал Генри.

"Нет, не похоже", - сказал бесшумный Сол. "О, Конечно, он не сильно печалиться о
индейцы, я считаю, что есть кое-что, чтобы сделать его счастливым."

"И все, что у него есть, - это Пол и Джим", - сказал Том Росс.

"Без сомнения, вы правы", - сказал Генри. "Я думаю, что это вероятно, что они были
в ловушке группа под Брэкстон Уайатт, и что они являются его особенным
заключенных. Смотри! Вон они, у дерева!

Несколько перемещений индейцев позволили издалека разглядеть двух пленников.
надежно связанные, они стояли, прислонившись к дереву. Уайатт прошел мимо и посмотрел
на них с видом собственника. Теперь они были уверены, что это он
похитил их, и, отступив еще дальше в лес, они
терпеливо ждали следующего хода в великой игре жизни и смерти.

Индейские разведчики несколько раз проходили в нескольких ярдах от них, но они
знали, что мысли этих людей были сосредоточены на армии, а не на них. Они
вели разведку, чтобы посмотреть, последует ли Кларк за ними в лес
и, когда около полудня они убедились, что он этого не сделает, они
собрали своих людей и двинулись на север, к
деревни их собратьев.

Генри, Сол без Шифла и Том Росс следили достаточно внимательно, чтобы понять, что происходит
но не настолько внимательно, чтобы попасть в ловушку.
К счастью, местность была густо покрыта вечнозелеными растениями, и не было
по-прежнему обилие листьев на деревьях. Укрепленные таким долгим
опытом, как у них, им было нетрудно оставаться в укрытии, и когда
племена той ночью разбили лагерь, трое преследователей были менее чем в
четверти мили от них.

Полночи все трое слонялись по лагерю, но не видели возможности
спасти своих товарищей. Толпа вокруг них была слишком велика. Они последовали за ними
тем же путем на следующий день, и так продолжалось неделю. Генри начал понимать
теперь он был уверен, что Полу и Джиму не грозит непосредственная смертельная опасность,
и он приписал этот факт влиянию Тиммендикваса. Даже если они
будь Уайатт собственным пленником, он не посмел бы пойти прямо наперекор
воле великого вождя вайандотов.

Теперь произошла перемена, мотив которой на некоторое время поставил троих в тупик
. Тиммендиквас, Брэкстон Уайатт, около двадцати воинов и двое пленников
оставив основные силы индейцев, повернули на
Северо-запад, следуя курсом, который должен был привести их вокруг нижнего
изгиб озера Мичиган. Трое, сидевшие в кустах, долго обсуждали это.


- Я думаю, - сказал Генри, - что Тиммендиквас предпринимает последнюю отчаянную попытку.
попытка повести большие силы против нас. Он отправляется далеко на
Северо-запад, чтобы посмотреть, сможет ли он победить саксов и лисиц, и даже
Оджибвеи, чиппева и сиу, чтобы помочь нам.

- Тогда зачем они берут с собой Пола и Джима? - спросил бездельник.

- В качестве трофеев, чтобы произвести впечатление на далеких индейцев, или, может быть, в качестве жертвоприношения.
Брэкстон Уайатт тоже уходит, потому что они его пленники".

"Может быть, и так", - сказал Том Росс. "Чем больше я думаю об этом, тем больше я
думаю, что вы правы. В любом случае, это даст нам больше шансов добраться до Джима
и Пола.

"Но мы должны играть в собственную игру индейцев", - сказал Сол без шифра. - Мы
должны долго следовать за ними, не давая им знать, что мы напали на их след.
 Тогда они начнут расслабляться и не будут особо бдительны.

Бесшумный Сол, несомненно, был прав, и в течение многих дней они следовали за ним.
эта группа углублялась в леса Северо-запада. Прошел август, сентябрь
пришли. Всякий раз, когда задувал ветер, мертвые листья падали, и не было
яркий штрих в воздухе. Ночи стали такими прохладными, что они были
вынуждены спать под двумя одеялами, которые каждый носил за спиной
. Теперь они были полностью убеждены, что Тиммендиквас находится в поисках
помощи на дальнем Северо-западе, и что Пола и Джима предложат в качестве
трофеев или взяток. Несколько раз индейцы останавливались в небольших деревнях,
и после краткого и гостеприимного пребывания проходили дальше. Стало очевидно,
также, что ни Тиммендиквас, ни Уайатт больше не думали о возможном
преследование. Оба знали, что пятеро будут поддерживать друг друга, но это было
прошло так много времени после битвы при Пикуа, и они прошли так много
сотен миль от сожженного города, что о преследовании теперь не могло быть и речи
. Итак, они непринужденно путешествовали по чрезвычайно плодородному и
прекрасному региону, все дальше и дальше, пока не приблизились к берегам
величайшего из всех озер, Верхнего.

Холод в воздухе усилился, но трое преследователей не обращали на это внимания.
Они были привычны ко всем трудностям дикой местности, и чем холоднее становилось
тем приятнее становился свежий воздух для легких. Они чувствовали себя сильными.
достаточно сильными для любой задачи. Теперь, когда охрана немного расслабилась, они надеялись
на шанс спасти Пола и Джима, но его не было. Три отдельные ночи
они подошли достаточно близко, чтобы увидеть их у лагерного костра, но не смогли
подойти ближе. Генри предположил, что скоро они достигнут большой деревни
Чиппева, и тогда их шансы снова уменьшатся.
Попытка должна быть предпринята в ближайшее время.

Был конец октября, и все леса были окрашены в разнообразные и
прекрасные цвета американской осени. Лагерь Тиммендикваса был
разбили лагерь на берегу красивого ручья, который несколькими милями дальше впадал в
не менее красивое маленькое озеро. Еды стало мало, и в то утро
он отправил большую часть воинов на охоту. Он сидел с
Брэкстон Уайатт и только два воина на берегу небольшой костер.
Оба заключенных были там также, связывают руки, но не в порядке
больно. Политические мотивы вынудили Тиммендикваса и Уайатта стать
кажущимися друзьями, но сердце великого вождя было полно
горечи. Он не хотел брать с собой Уайатта, и все же это произошло
это было необходимо сделать. Уайатт взял двух пленников, которые были
предназначены в качестве жертвоприношения северо-западным племенам, и, согласно закону племени,
они принадлежали ему, пока их добровольно не передали другим. Его
присутствие также убедило бы оджибвеев, чиппева и других в том, что
белые люди тоже были на их стороне. И все же ничто не могло заставить Тиммендикваса
полюбить Уайатта. Ему казалось неестественным, что человек сражается против своей собственной расы
и он знал, что молодой отступник вероломен и жесток.

Они сидели в тишине. Уайатт пару раз заговорил с Тиммендиквасом,
но вождь ничего не ответил. Тиммендиквас смотрел в огонь и
обдумывал, как он сокрушит северо-западные племена. Двое
воинов были неподвижны, как статуи. Пол и Длинный Джим стояли, прислонившись
к упавшему дереву, и взгляд Брэкстона Уайатта блуждал по ним. Он
усмехнулся Полу, но мальчик не обратил на это внимания. Уайатт часто пытался
досаждать двум заключенным на марше, но он боялся заходить слишком далеко
из-за Тиммендикваса. И все же он с большим удовлетворением вспомнил, как
он заманил их в ловушку той ночью после битвы при Пикуа, когда они
забрели слишком близко к опушке леса.

Его взгляд оторвался от них, прошелся по кругу и снова вернулся к
ним. Заметил ли он, как Длинный Джим вздрогнул? Заметил ли он вспышку
разума, промелькнувшую в глазах охотника? Мог ли он что-нибудь услышать
? Он снова посмотрел. Лицо Долговязого Джима Харта ничего не выражало.
Брэкстон Уайатт почувствовал, что начинает нервничать, и в следующее мгновение он
вскочил на ноги с тревожным криком. Три фигуры выскочили из
подлеска и, подняв оружие, приказали четырем свободным мужчинам
, которые сидели у костра, поднять руки. До шли руки
четыре, и Timmendiquas грустно улыбнулся.

"Ваше терпение было больше, чем у нас, - сказал он, - и награда
что вы собираетесь предпринять принадлежит тебе".

- Мы могли бы открыть по тебе огонь, Тиммендиквас, - сказал Генри, - и в данный момент
преимущество на нашей стороне, но даже если мы одержим победу, в конце концов
кто-то из нас падет. Те, кто связан и ради кого мы пришли,
несомненно, будут убиты. Тогда я говорю тебе, могучий вождь, отдай нам наших
друзей, пообещай, что ты запретишь преследование, и мы уйдем ".

Тиммендиквас встал, и на его лице появилось выражение необыкновенного достоинства и
доброты.

- Ты говоришь честно, - сказал он, - и я хотел бы, Уэр, чтобы мы могли быть друзьями
в мире. Разрежьте путы на пленниках.

Он заговорил с двумя воинами, но в этот момент какой-то демон вскочил в душу
Брэкстона Уайатта. "Я сделаю это", - сказал он. Но его ярость и
разочарование были так велики, что почти ослепили его. Он выхватил
свой нож и бросился на Пола Коттера, но лезвие было направлено к
горлу связанного мальчика, а не к ремням.

Генри вскрикнул и бросился вперед, но великий боевой томагавк
Тиммендикваса вылетел из его руки и пролетел по воздуху так быстро, что
глаз видел только вспышки. Сверкающий краешек ударил в голову Брэкстон
Уайатт, и он упал, разрубленный до подбородка. Он умер раньше, чем коснулся
земле.

"Мы сохраняем веру", - сказал Тиммендиквас.

Пятеро попрощались с великим вождем вайандотов и через десять минут
были в обратном пути. Они знали, что были в безопасности от
любого преследования со стороны банды Тиммендикваса. Они вернулись в Уорвиль и
они всегда отличались во время пограничных войн. Они
были в "Блу Ликс" в тот ужасный день, когда Тиммендиквас и Молунта,
Колдуэлл и Герти, которые, наконец, пришли вместе с вайандотами и шауни
уничтожили более половины сил Кентукки. Как ни странно, они
отправились с Кларком из устья реки Лизинг всего через два года после
первой экспедиции, снова с тысячей стрелков против Пикуа, которая имела
был отстроен заново, и они разрушили его, как и прежде, в отместку за Блу
Лижет.

Годы спустя они участвовали в ужасной бойне армии Сент-Клера, и
они были с Уэйном, когда он нанес сокрушительное и окончательное поражение
союзным племенам у Павших Бревен. После заключения мира все
пять, каждый из которых дожили до очень глубокой старости, стал быстро
друзья Timmendiquas, известный военачальник Виандот, нации
что не ведала страха.


КОНЕЦ