Балашов

БАЛАШОВ

Балашовых в азербайджанской команде было двое: Николай и Виктор. Они не были родственниками - просто однофамильцы. Хочу рассказать о Николае. Талантливый конструктор и грамотный специалист, достаточно молодым человеком он стал начальником сектора в ЦКБ «Рубин» и занимался проектированием гидравлических приводов шахтных пусковых установок атомоходов. В его активе были и привода на легендарную «Акулу». Общительный и живой, он иногда, будучи начальником, обращался к какой-нибудь из своих проектировщиц: «Валь, дай мне деталировочку какую-нибудь!» Он любил конструкторскую работу и свой коллектив.
Что случилось в его жизни - мне неизвестно. Мы познакомились, когда я пришел в «Рубин» молодым специалистом. Он работал уже ведущим инженером в эксплуатационном отделе и производил впечатление крепко пьющего человека, будучи таким на самом деле. Годы ли сидения в командировках с их монотонной скукой, личная ли драма или какая-то несправедливость толкнули его на этот гибельный путь - не знаю. Мы иногда встречались в курилке. Я, молодой специалист, слушал там разговоры «дедов». Когда в 91-м году начались войны на территории бывшего СССР, один из сотрудников, зашедших в гальюн, игравший роль курилки, пошутил с собравшимися там инженерами: «Смотрите, глубоко не затягивайтесь - нам такие крепкие ребята ещё пригодятся в Приднестровье». В Приднестровье мы тогда не пригодились - пригодились на Кавказе. Среди куривших был и Николай Балашов.
Стандартная командировка на объект длилась 3 месяца. Первую, установочную смену в 1 месяц отбыли Тиньков, Кутахов, Чумбуров и я. Нас сменили Баранцев и ещё несколько человек. Тогда появился в Казахе и Балашов.
Надо сказать, что основной состав команды составляли молодые специалисты, пенсионеры и «штрафники» - люди, которыми Питерское начальство не очень дорожило, как специалистами. Начальство наезжало из Питера на несколько дней - подписывало акты, бухало, грузилось в самолёт и убиралось восвояси, «Штрафники» пили без отрыва от производства, снимая алкоголем стрессы и от общего развала в стране, и на заводе, и в личной жизни. Однажды приехал и представитель Питерского управления российско-азербайджанского предприятия, с которым у «Рубина» был договор. Он перепил троих рубиновских начальников, сопровождавших его. Подписанные акты улетели с начальством в Питер, и их шелест волшебным образом трансформировался в шелест купюр, щедро отсчитанных работникам и представителям руководства «Рубина» в офисе на проспекте Металлистов.
Командированные совершали визит в это учреждение после командировок, а руководство отделов, направлявших туда специалистов - ежемесячно.
Говорят, что русский человек пьет от обиды. Балашову и его товарищам было с чего пить - их, высококвалифицированных инженеров-судостроителей, бросили в уже фактически отвалившуюся республику росчерком пера руководства на откуп кавказским нуворишам, заставив выполнять грязную, опасную, учитывая военное время и близость неприятеля, и не вполне оправданную необходимостью работу слесарей-монтажников. По Российскому телевидению в то время депутат Галина Старовойтова рассказывала России и миру о страданиях армянского народа, а мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак приезжал в «Рубин» с визитом, чтобы пожать руки руководству предприятия, облегчавшего муки народа азербайджанского. Чуть позже Собчак и Старовойтова сойдутся в смертельной схватке и оба упокоятся неподалеку друг от друга на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Где похоронен Николай Балашов, я не знаю.
«Отмотав» свою командировку в Азербайджане и став по дороге обратно, лежавшей через Грузию, свидетелем волнений в Тбилиси, сопровождавшихся штурмом Дворца Гамсахурдии и орудийной пальбой, он вернулся в Питер. А там, на Кавказе, когда местные, узнав, что мы все - инженеры-вооруженцы, попросили им помочь в организации обороны, я, как исполнявший тогда обязанности руководителя, посоветовал им обратиться к Н. Балашову. Насколько продуктивным было их общение, я не знаю - в моё ведение военные вопросы не входили.
Но в том, что в Казахском районе Азербайджана в те годы, несмотря на ожесточенные бои, армянские войска, усиленные военнослужащими бывшей Советской Армии, а также иностранными еаемниками из Сирии и Ливана, не прорвали оборону, в отличие от других районов Азербайджана, я, возможно, несколько самонадеянно, вижу заслугу и моих товарищей, и мою.
Скончался Николай Балашов в Санкт-Петербурге от пневмонии. Последними запомнившимися его словами, сказанными мне на встрече в нашем секторе были: «Молодец, Коля! На таких мужиках Россия стоит!»
Вскоре он заболел и умер, отказавшись от лечения, а потом и я, вместе со многими, уволился из «Рубина».
В 2014 году, приехав в Тбилиси, я вспомнил его рассказ про свержение Звиада Гамсахурдии и поставил в храме на Горе Мтацминде свечку за упокой души раба Божьего Николая.

НИКОЛАЙ ЕРЁМИН

31.08.2024