Смерть вампира Глава 90

Глава девяностая
Зачем записывать и исполнять музыку, или никаким правилам она не подчинится

Несмотря на затраченные усилия, чувствовала она себя прекрасно. Девушка отнесла этот факт к энергии, сконцентрированной в доме вампиров. Она ошибалась, в доме отсутствовали посторонние раздражители, и черпать энергию вампира было намного проще. Именно это отметил Келсиос, девушка быстро восполнила энергетические потери за счёт него, и не удивился, её нормальному самочувствию.
– Пройдёмся по дому, – предложил будущий или настоящий муж.
– Веди, если не боишься, вдруг я с кем-то неожиданно встречусь, – согласилась она, верх взяло любопытство.
– Они сами не выйдут на твою тропу, – успокоил её вампир.
– Сколько этажей? – спросила Ванда.
– Четыре, последний чердак, думаю пустой, – ответил Келсиос, он давно не считал этажи.
- У Бориса тоже четыре, - отметила Ванда.
Они прошлись по третьему этажу.
 – У вас тоже нет фотографий и картин? – отметила Ванда.
– Не догадалась, почему? Мы не меняемся, а вещественные воспоминания обременяют. На фото остаётся антураж, и наши неизменные лица. Пришлось отказаться. И потом. Всегда можно посмотреть в зеркало. А людям незачем сравнивать нас с изображением, – объяснил вампир.
– Логично. Отсутствие отражения, тоже кусок легенды, придуманный людьми. Или вы её распространили сами о себе? – поинтересовалась она.
– Мы отражаемся, я уже говорил тебе. Мог, конечно, Холайе легенду придумать, правда, не понятно зачем, – ответил вампир, его придумки давно не веселили.
Они зашли в холл на третьем этаже, по середине холла стоял рояль.
– Кто у вас играет? – поинтересовалась Ванда.
– Никто, я пишу музыку, но ни разу не исполнил. Рояль понравился Тарье, она нашла где-то разбитый инструмент, восстановила и оставила его в доме как игрушку. При переезде забирать не станем.
– Хочешь, я сыграю, если обещаешь не сильно критиковать, – предложила девушка, подумав, что, наверно, неправильно скрывать что-то от будущего мужа, тем более её игра уже явилась поводом для скандала.
– Клянусь, не буду, скажу больше, не посмею, – заверил её Келсиос, ему очень хотелось, чтобы Ванда сыграла именно для него, неважно, что и как, просто сам факт. Вампир всё воспринимал по-своему.
– Договорились, – согласилась девушка.
История с медведем-оборотнем не давала покоя Келсиосу, вампиры ничего не забывали.
Ванда заинтересовалась роялем. Утончённый и лёгкий как клавесин, таких инструментов она не видела никогда. Девушка обошла инструмент и невесомо провела пальцами сначала по крышке, а потом и по клавишам, от лёгкого касания инструмент издал едва уловимый звук.
– Какой замечательный инструмент, сам настраиваешь? – спросила девушка.
– Настроил один раз, как мне показалось - правильно. Я не музыкант. Пишу музыку, этого достаточно, – поправил её Келсиос.
– Как ни разу не исполнил, написанную музыку? Шутишь? А как услышать? – невинно спросила девушка. Ванда полностью вернулась в человеческую реальность.
– Нет, не шучу, пока музыка не прозвучала, она свободна. Исполнить - заключить мелодию в рамку, – поведал он ей причину своего нежелания исполнять музыку.
– Странно, а какая она, музыка без рамок? – спросила Ванда.
– Как вода, ветер или ты. Постоянно меняется. Я помню всё, когда-либо написанное, могу составить любую мелодию из имеющихся, написать новую. В музыке я свободен, – вампир поведал своё странное отношение к музыке.
– А я в музыке закрыта как в шкатулке, вообще я так прячусь от реальности. И учёба уход от реальности, – призналась она мужу.
Келсиос подумал, как он, правильно поступил, расширив границы восприятия. Ему стало обидно, за неё прежнюю:
«Нет прекрасно, пусть сотворённое мной, граничит с насилием, но смотреть, как она барабанила бы по клавишам, наивно полагая, что такое времяпровождение поможет ей вырваться из опостылевшей реальности, невыносимо и преступно. На сегодняшний момент у неё есть другие средства. Да какие! Просто хочется подёргать за юбку и спросить Ванда девочка, где ты побывала, что ты сделала, расскажи старенькому монстру-учителю, чему он тебя случайно обучил, а то у него пробелы в образовании. Что толку, она не осознает сама. Надеюсь пока, не осознает. Что тут говорить – доигрался».
– Делай, какие хочешь выводы, но мне ты сыграешь. И не говори, что не получится, не поверю. Считай это невыполнимым желанием, – капризно попросила жена.
– Смешно, выполнить невыполнимое желание. Именно это желание выполнить проще простого. А ты над невыполнимыми желаниями подумай. Нами, правда, уже все переделано сотни раз, ты сейчас замечательную игру предложила, – восхитился скучающий вампир.
Келсиос уже выбрал один из своих опусов и даже чуть подправил его, отказывать любимой он не умел.
Ванда заворожено смотрела на клавиши и молчала.
Руки любимого на миг задержались на весу, а затем пальцы опустились на клавиши, доля секунды и они помчались с невероятной скоростью, мелодия рождалась прямо на концах пальцев и к человеческой реальности не имела никакого отношения. Набор звуков не более, невзирая на такой пустяк, Ванда услышала её красоту, магия длилась не больше тридцати секунд, мелодия оборвалась. Девушка хранила молчание.
– Ванда ты скажешь, что-нибудь? – поинтересовался вампир лукаво улыбнувшись.
– Мне сказать ничего. Эту мелодию сыграешь только ты. Найдётся ли такой второй музыкант. Сомневаюсь. Ты действительно прав – она не принадлежит к человеческой цивилизации. Оставлять её не имеет смысла, люди её просто не услышат, – согласилась с ним Ванда.
Из чего Келсиос сделал два вывода, первый она услышала написанную ним музыку, второе она не относила себя к людям.
– Я напишу что-нибудь понятное людям, обещаю, – заверил жену влюблённый вампир и подумал:
«А исполнитель, превосходящий меня живёт среди людей, я слышал, как ты играешь. И когда ты станешь одной из нас, легко затмишь меня. Поведать ей о том, что у каждого вампира своя мелодия и своё звучание? Рано, она сама спросит, когда ей понадобится, а то и сама догадается».
Келсиос не смог произнести этот текст, вместо этого предложил:
– А давай, что-нибудь в две руки, раз я стал музыкантом, почему бы не начать практиковаться, и ты обещала мне сыграть.
 – Думаю, отказаться, хотя последние пять лет я играю одна, после такого эффектного выступления дилетанта, мне стыдно. Я не музыкант, так, мастер спорта по музыке в низшей лиге…. – Ванда попыталась отказаться от своего же предложения.
– Получится, я помогу, или ты собралась тушеваться передо мной. И поверь, если я потерял разум от ревности несколько дней назад, играла ты великолепно. Какое произведение ты исполняла недавно? – подбодрил он её лёгким касанием к руке.
– Подвинься, мне неудобно. Начну, догадаешься сам, и подхватишь. Предупреждаю, для любителя внеземного авангарда, а именно это я услышала в твоей мелодии, мой вкус так себе, – предупредила она вампира, удобно устраиваясь за роялем.
– Начинай. Хватит меня интриговать, думаешь, только я должен выполнять невыполнимые желания. Заболтать, не получиться, ты обещала, а по правилам нашей семьи такое поведение оправданию не подлежит, – беззлобно прорычал он.
Ванда неуверенно пробежала первые аккорды, мелодия постепенно набирала силу. Она не заметила, когда, вампир вступил в игру, отметила ускорение ритма и многогранность мелодии. Когда они доиграли, на них с восхищением смотрели все обитатели стеклянной крепости.
– Ты невероятно восприимчива, у тебя идеальный слух и чувство ритма, – похвалил её Келсиос.
Ванда перевела дыхание. Судорожно втянув воздух.
– Извини, я с трудом выдержала твой темп, на такую игру у меня просто нет сил. Ты опять меня заставил сделать что-то на грани возможного, – пожаловалась она ему на него же.
– Прости, не удержался от соблазна, показать тебе твой человеческий предел как музыканта, – извинился вампир.
Она сжимала и разжимала пальцы. Он взял её ладони в свои руки, и она почувствовала, как лёгкий массаж снял напряжение буквально с каждого сустава.
– Я забыл, что ведёшь ты, не обижайся, простишь? – извинился вампир.
Келсиос встретился с удивлённым взглядом всей семьи. Вампиры не понимали её предел как музыканта, но более непонятным оказался, его предел как вампира. Во-первых, какие-то беседы по поводу энергии, скорее напугали, чем объяснили хоть что-то. Во-вторых, они ни разу не слышали, чтобы Келсиос музицировал, тем более исполнял свои опусы. В-третьих, она сидела у него на коленях, немало не смущаясь, что играть на рояле, когда у тебя кто-то сидит на коленях невозможно и вообще сидеть на коленях вампира спиной к зубам, когда шея именно на уровне зубов, нельзя. Они не понимали, когда Келсиос стал человеком, и что для этого сделала эта хилая девочка. Перед ними сидел одомашненный монстр, что-то вроде котёнка или щенка, а не высший вампир, безжалостный убийца. Никто из вампиров не решился бы сесть на колени Келсиосу. В-четвертых, они не понимали, как она выдержала темп, взятый Келсиосом.
«– Да она как-то живёт в твоём ритме, и он её не убивает, – отметил Фоас.
– Отец, я же предупреждал, скажи, куда она направила свою энергию, чтобы поведать нам что-то непонятно-загадочное? Ты сам слышал её откровения, – спросил он отца.
– Загадка, клянусь, я к той реальности доступа не имею, как и ты, – ответил сыну отец».
Тарья восхищённо смотрела на Ванду.
– Для лёгкого человечка, ты очень эмоциональная и великолепно играешь. Вампиры, она правил точно выполнять не станет, держитесь от неё подальше. А то не ровен час сядет на колени к Агостону. Хочешь, я покажу свою комнату? – предложила Тарья.
Сестра видела, Келсиос, давно мечтает о норе Агостона и Тарья решила дать ему передышку.
– Приглашаешь? – удивилась Ванда.
– Соглашайся, – прогудел Агостон, я лично не удостоился такой чести, ни в одном из домов. Сестричка меня в свои покои не позвала.
– Я тебя прорвусь на территорию моей воспитанницы, тут все одурели, начали мечтать о каких-то человеческих чувствах. Отгребёшь, плохие игры, – предостерегающе прорычал Белисар, он единственный имел доступ в комнату сестры на постоянной основе, иногда Келсиос. Фоас вообще не заходил ни к кому и никогда.
Тарья понеслась по коридору. Ванда приготовилась увидеть, пустыню как у Келсиоса. И приятно разочаровалась. Комната Тарьи находилась на втором этаже. Стены огромной комнаты искусно затянуты, светло-серой с перламутром тканью, такой же тканью затянут и потолок, сквозь ткань сияли светильники, наполняя комнату мягким ласковым светом.
– Там кровать? – спросила Ванда, указывая на подиум в дальнем углу комнаты.
– Из человеческой жизни воспоминание, я там валяюсь мечтаю, мы не спим. Из человеческого пошлого залетело. Такие огромные сооружения, а вся комната балдахин. Помнишь я тебе рассказывала о своей жизни. Так вот в таком месте все и происходило, – посвятила она подругу в подробности своей прошлой интимной жизни, опустив сами подробности.
- Наверно, уютно, мне никогда не удавалось добиться полной обособленности. Так и живу, в любую минуту жду, кто-то войдёт и задаст идиотский вопрос, - вздохнув призналась девушка.
«–Тарья, только попробуй начать беседу о сексе. Укушу, – мысленно предупредил её брат.
– Келсиос, успокойся, мне брат нужен живой. Я выдержу минут одиннадцать, а потом уноси своё сокровище куда хочешь, желательно вон из дома, – означила она свой предел и намекнула на то, что пора бы и честь знать.
– Договорились, – согласился Келсиос».
Внимание Ванды привлёк стеклянный шкаф высотой под потолок, хранящий огромное количество полупрозрачных коробочек. Ванду привлекли и своеобразные футляры и их содержимое.
– Любопытно? – вкрадчивым голосом спросила подруга.
– Очень, – ответила Ванда, внимательно разглядывая сокровища.
– Это украшения драгоценные и не очень и совсем недорогие, я обожаю такие игрушки, всех злит, когда мы переезжаем, но я предвижу, переезды, и обычно успеваю собраться. А за этой шторкой моя мастерская. Но туда я никого не приглашаю. Ты не исключение, – отказала она в доступе в одну из своих комнат.
– У тебя комната без стеклянной витрины? – спросила Ванда.
– Нет, она тоже затянута тканью, уже вечереет, а днём сквозь ткань светит солнце. Я не люблю яркий солнечный свет, - ответила она на вопрос подруги.
– Тарья, здорово и очень красиво, – похвалила она вампира.
– Если захочешь, мы и тебе так украсим дом, работы минут на двадцать, – обыденно предложила она девушке.
Вампирша скрылась в отдельной комнате и вернулась с чехлом и лицом заговорщика.
– Приглашай к себе, я тебе тут кое-что из одежды соорудила, – восторженно пропела Тарья
– Я не золушка, меня не очень заботит платье на бал. У меня и так своих вещей не осталось, – отмахнулась она.
– А я и не фея. Ты не можешь мне отказать. Это разобьёт моё сердце. И потом, на ком я потренируюсь? Ты заметила, здесь один мужики, женские тела одевать интереснее, – Тарья хотела увести Ванду из своей комнаты, понимая, сражаться с запахом человека придётся не один день.
– Открой салон модной одежды, – предложила Ванда.
– Такая игра в далёком прошлом. Модельеры самородков принимают редко и неохотно. Или вгоняй любовь при помощи гипноза, или участвуй в глупых интригах. Они с огромным трудом месяцами создают модели, на которые я трачу минуты. Мне слава не нужна, одно из правил не вмешиваться в вашу цивилизацию. Правда, мы его давно нарушили, но в противовес, сам Фоас не решился бы. Думаешь, почему Келсиос не выдвигается на соискание премий на международных конкурсах композиторов, или не открыл научный институт. Мы живём рядом. Как омела на дереве, можно признать и условно ядовитой и условно полезной. Пока ребята рыскали в поисках свежей крови и избавления от жажды и боли. Я игралась в гениальность, в главной роли Тарья самородок, вундеркинд, результат, как и у ребят. Ненависть к людям только углубилась, – рассказала Тарья микроскопическую часть своей жизни.
– А Фоас и Келсиос? – спросила девушка
– Фоас не вмешивается, он лечит, и заметь почти всегда человеческими методами. Просто за века он накопил огромное количество знаний. А твой будущий супруг доучит тебя и бросит преподавательство, такой поворот в его судьбе я отчётливо вижу. Он разочаровался в своей профессии, лет двести назад, но надо же как-то выходить из дома, – то ли в шутку, то ли всерьёз определила перспективы брата, Тарья.
Они направились к Ванде в комнату. Вдруг Тарья резко остановилась замера на месте.
– Подожди, иди к себе, брось одежду на кровать, сейчас придёт Келсиос, из комнаты не ногой, умоляю, – попросила Тарья, зная, Келсиос её слышит, и через мгновенье вернётся в комнату.
Ванда, не понимая ничего, намеревалась выяснить причину странного поведения Тарьи, потом решила, что не имеет права – вот так сходу вмешиваться в жизнь семьи вампиров и выполнила просьбу без обсуждения, скрылась в комнате. Просьба – не правило и не ультиматум.

Продолжение следует: