Васишта. Глава 7

                НЕВОЛЬНИЧИЙ РЫНОК

          Они подошли к белой каменной ограде с небольшой деревянной калиткой. Когда вошли во двор, девок сразу увели на другую половину, которая была отгорожена высоким деревянным забором. Мужиков повели через сад в каменное одноэтажное строение, которое оказалось баней. Рядом с ней стояли на каменной кладке над огнём два чана с горячей водой. Всем приказали снять одежду и вымыться. После этого человек в зелёном халате, небольшой чалме и с длинной седой бородой осмотрел каждого, проверил зубы, смазал синяки и раны какими-то мазями, и что-то сказал охранникам. Те принесли два узла с одеждой и бросили её к ногам пленных.
          Мужики начали разбирать рубахи со штанами.
          - Наверное, от тех, кого схватили перед нами, осталась. А нашу одёжу постирают, другим отдадут, - догадался Дивей.
          - Нам выбирать не приходится, - сказал кто-то. – Через море не сбежишь.
          - А если вкруг моря? По берегу? – прошептал высокий мужик.
          - Подумать надо.
          Василий рассматривал одежду, но та была велика на него. Дивей подвернул ему на портках низ и подвязал на поясе оторванной от подола рубахи куском ткани.
          Их опять повели через сад в какой-то сарай с одним окном и дверью, возле которого стояла охрана. С одной стороны на всю длину были сделаны полати, на которых лежали мешки, набитые соломой, чтобы спать. Дивей с Василием заняли места рядом.  Принесли огромные лепёшки и воду. Только сейчас все поняли, как оголодали. Поев, завалились спать - страх и напряжение за эти дни взяли своё.
Проснулись к обеду, их никто не тревожил. Принесли казан риса с овощами и длинные узкие хлеба. Вечером опять кормили. Все отъедались, отсыпались и недоумевали, думали, что работать сразу заставят, а их даже никто не тревожил.
          - Погодите, - сказал мужик средних лет, - откармливают, чтобы продать дороже. За кости никто платить не будет. А вот там и будут торговцы смотреть, кого и на какие работы покупать. Мужик один бежал из плена, рассказывал.
          - Так бежать, значит, можно? – обрадовался русобородый.
          - Сбежать можно, да далеко ли убежишь, без местного языка. Говорил, что многих ловили, били до смерти, чтоб другим неповадно было. Ему повезло…
          - А может и нам повезёт?
          - Тише ты! Не ровён час, услышит кто. Как бы беды не случилось.

          Через месяц, когда затянулись раны и исхудалые тела немного окрепли, сковали мужиков одной цепью за ноги и повели по дороге, что шла вдоль берега. Девок не взяли. Вышли затемно. Охрана ехала рядом на конях. Говорили, что капутан выехал ещё дня два назад, чтобы договориться с местом на невольничьем рынке.
          Шли долго. Забрезжил рассвет. Слева, до самого горизонта, простиралось море. В утренний час оно было спокойное, даже прибоя не было. Справа, высоко над морем, лежала бескрайняя долина, сгоревшая под жарким южным солнцем. Вскоре стали попадаться небольшие группы деревьев, под ними устроили привал. Охранники, дав немного передохнуть невольникам, погнали их дальше.
          Дорога пролегала мимо удивительно красивых домов, облицованных разноцветной мозаикой. Сверху, почти на каждом, был узорчатый купол. Чаще встречались синие, зелёные, красные цвета. Мужики неотрывно смотрели на эту красоту.
          - Во как живут! – выдохнул кто-то. – По-царски…
          - Кто живёт в этих домах? – спросил на татарском Васька у охранника, что ехал рядом.
          - Здесь мёртвые живут, - ответил тот.
          Васька посмотрел на мужиков:
          - Говорит, мёртвые у них здесь лежат… кладбище это.
          Мужики удивлённо смотрели на мавзолеи.
          - В каких же тогда палатах люди живут? – сказал русобородый. – Наверное, красоты неописуемой, если такие хоромы для мёртвых делают.

          Когда солнце было уже в зените, показался город. Чем ближе они подходили, тем выше становились городские стены. На некотором расстоянии от них лепились небольшие глинобитные домики с плоскими крышами. Маленькие оконца были закрыты либо куском дерева, либо плоским камнем. На крышах на длинных полотнищах сушились травы, какие-то фрукты, бегали голые ребятишки. Во дворах кое-где росли фруктовые деревья, и на всём лежал отпечаток бедности.
          - Мёртвые у них живут лучше, - сказал Дивей.

          Город встретил их шумом и разноязычным говором. Толпы людей в чуднЫх платьях и головных уборах сновали мимо них. Васька с интересом смотрел на этот пёстрый, крикливый, пахнувший пряностями мир. Они цепочкой шли по узким улочкам, мощеным жёлтым песчаником, с двух сторон которых лепились небольшие лавки, и слышались крики зазывал, которые расхваливали свой товар.
          Наконец они вышли на площадь, окружённую большими домами, сделанными из того же песчаника. На первых этажах окна были заложены камнем, а внизу располагались сколоченные небольшие узкие площадки, которые на локоть возвышались над землёй. Пленных подвели к одной из них. Рядом, на небольшом стуле с высокой расписной спинкой, сидел капутан. Охрана загнала мужиков на площадку и, привязав к кольцам, которые торчали из стен, коней, встала с боков.
          Это была площадь, где продавали рабов.
          Под палящим солнцем они стояли на помосте. Подходили богатые люди, смотрели, обменивались мнениями, о чем-то спорили с хозяином, уходили, снова возвращались. Наконец купили самого крупного мужика. Охранники сняли с его ноги цепь, а покупатель тут же накинул верёвку на шею. Русобородый повернулся к остальным, поклонился:
          - Прощайте, други, видать, не свидимся больше.
          Васька с интересом  рассматривал людей, которые проходили мимо. Вдруг он заметил в толпе высокого человека  в белой чалме и в зелёном узорчатом дорогом халате. Его тонкие черты лица, небольшая чёрная борода и тёмные внимательные глаза  привлекали всеобщее внимание. На чалме была приколота брошь с большим изумрудом в золотой оправе, рядом с ним шли слуги. Увидев его, Васька уже не мог отвести от него взгляд. А человек явно кого-то искал, он рассматривал людей, рабов, но, увидев, смотрящего на него Ваську, замер, а потом направлялся прямо к их помосту.
          Хозяин вскочил со стула и бросился к нему, кланяясь:
          - Приветствую вас, Форуг Дженаб*! Пусть продлятся ваши дни, и счастье не покинет ваш дом! Что-то ищите? – и, наклонившись, зашептал: - Не хотите для увеселения купить мальчика? Сын русского князя.
          - Этот титул делает его особенным? – усмехнулся Форуг.
          - Это делает особенным того, кто его купит, - льстиво пропел капутан, - не каждый мальчик - князь.
          Форуг посмотрел на Василия, его взгляд буквально прожигал, такая в нём была сила.
          - Худой! Не люблю таких! – резко сказал мужчина.
          - Я сбавлю цену, - залебезил хозяин, - ест плохо. Да и денег на прокорм не хватает. Вот продам двоих-троих, накормлю… Только сегодня их первый раз привели на продажу, мальчишку ещё многие не видели! Не упустите удачу, Форуг Дженаб! Всего четыре золотых…
          - Сколько?! За эти кости четыре золотых?!
          - Я же сказал, что сделаю вам скидку, как уважаемому человеку, - не сдавался хозяин, назвав новую цену и показывая мальчишку со всех сторон.
          Васька следил за их спором, пытаясь вникнуть в суть, хотя они говорили на незнакомом языке.
          - Кажись, тебя продают, княжич, - вздохнул Дивей. – Как же ты без меня будешь? Да и я к тебе привык.
          - Без тебя не уйду, - успокоил его Василий.
          - Это не в нашей власти…
          - Посмотрим.
          Покупатель и капутан долго спорили, пока пришли к общему соглашению. С княжича сняли оковы и столкнули на землю. Он опять запрыгнул на помост и, глядя васильковыми глазами в тёмные, почти чёрные, глаза покупателя, произнёс по-татарски:
          - Без друга не пойду! Покупай Дивея!
          - Ого! – засмеялся тот. – Ты решил на меня воздействовать? Да знаешь ли ты, кто я?
          - Мне всё равно кто ты! Покупай двоих!
          - Мне он не нужен.
          Подбежал хозяин. Схватив Ваську за шиворот, стащил с помоста.
          - Продавай меня с Дивеем! – глядя ему в глаза, сказал твёрдо княжич.
          Капутан застыл, взгляд остекленел и, повернувшись к покупателю, он произнёс:
          - Он продаётся с этим русским, без него нельзя… совсем забыл… четыре золотых…нет, пять… шесть.
          Форуг подошёл к Ваське, взял его за подбородок и заглянул, как показалось тому, прямо в душу.
          - Значит, за тобой я ехал? – сказал ломано по-русски.
          - Вы русич? – обрадовался княжич.
          - Нет, я перс. Немного знаю твой язык. У тебя есть то, чего нет у других… - и, повернувшись к хозяину, сказал: - Твой раб гнилой! Ты хочешь продать мне больного как довесок?! Чтобы избавиться от него?!
          - Он не болен! – закричал возмущённый хозяин. – Я доктору платил! Он смотрел всех!
          - А это что? – Форуг легко запрыгнул на помост и разорвал на спине у Дивея рубаху. Все замерли, не веря своим глазам. Вся спина была в отвратительных язвах, из которых сочился гной с кровью. Мало этого, в язвах кишели белые червяки, и над помостом стал распространяться запах гниющего тела. – А если я скажу визирю, что торговцы продают на рынке зараженных какой-то болезнью рабов? Как думаешь, что такому торговцу будет?
          - Я… я…не продаю таких…я сейчас убью его!
          - Нет, надо сначала выяснить, что за болезнь! Я забираю раба!
          - Забирайте, забирайте! Денег не надо! О, шайтаны! Подсунули больного! Больше такого не повторится! Не беспокойте из-за такого пустяка визиря!
          Слуга покупателя, накинув на шею Дивея верёвку и, прикрыв его спину тряпкой, потащил его с площади. Второй схватил за шиворот застывшего от ужаса Ваську и повёл следом.

* Дженаб – вежливый титул, наподобие «превосходительства».