День кино 4

        4.    Догонялки
         
    ... Вскоре объявили, что скоро начнётся посадка в автобус, который отвезёт собравшихся на место съёмки в Старую Зиму, район на краю города, где почти триста лет назад появился ямщицкий станец,   селение Зиминское и потом станция и город Зима . Всех попросили быть внимательным и не отставать.

   Массовка столпилась возле дверей (было морозно, около тридцати ), и на улицу никто не спешил выходить.

   И вдруг вижу -  мимо, через площадь, идёт моя мама. Вот это да!   Впопыхах не предупредила её, что  дочку из школы надо встретить, ведь на обед не приду, а ключа у неё нет.

   Протискиваюсь сквозь толпу, выскакиваю на крыльцо и окликаю маму несколько раз. Наконец, она оборачивается, смотрит на меня отстраненно, как на чужую, отворачивается и идёт дальше.

   Все же догоняю, трогаю за плечо:
   - Мама!
   В глазах сначала удивление,
затем неподдельный ужас:
   -  Боже мой, что  это на тебе?..
   Объяснять некогда почему на мне нет шубки, унтов, рыжей  лисьей шапки...
    - Все нормально, меня не ограбили, не раздели... Просто кино такое...

   Едва успела сказать несколько слов, как приходится снова бежать, уже к автобусу, где заканчивается посадка. Двери резко закрываются за моей спиной.
   Успела!
   Что же это за день такой? Одни догонялки!

            
  5.  ... И с нами режиссер

   В Старой Зиме  все приехавшие  разместились в бывшем  кинотеатре, в небольшом помещении возле кассы. Два, три стареньких кресла из кинозала - вот и вся обстановка. Поэтому практически  все стояли.  "Ждём Евгения Александровича, ' - объяснили нам.
   
   В старом здании было холодно.  Если учесть, что на улице лежал снег, а температура в автобусе равнялась температуре на улице, то все стали понемногу подстывать. Легче было тем, кто пришёл в валенках.

   Из знакомых увидела только работницу городской библиотеки Ларису Егорову, но по разговорам было понятно, что поучаствовать в съёмках решили и медики, и служащие городских организаций, и домохозяйки... Моя соседка рядом, выяснилось, работала в железнодорожной санэпидемстанции. Разговорились, и с того дня с Людмилой Латышевой  сохранили знакомство на всю жизнь.

  ... И вот открывается дверь, заходят ещё несколько человек, а за ними - Евгений Александрович. Думаю, что многие женщины в этот момент в душе охнули, ойкнули или застыли на секунду на вдохе...

    Высокий, красивый безукоризненно-выбритый, улыбающийся, эффектный - в черной норковой шубе, белой норковой шапке, в настоящих северных унтах- он прошёл через ряды стоящих, остановился так, чтобы ему было видно всех, и каждый мог его слышать.

   И сразу стал центром, а полукругом возле образовалось небольшое пространство.

   - Спасибо, что вы нашли время поучаствовать сегодня в съемках. Для меня важна ваша поддержка, - начал Евтушенко. - Нам предстоит снять эмоциональную сцену. В военкомате женщины получили "похоронки".  Наша задача передать всю глубину   чувств, их состояние. Думаю, все получится...

   Говоря, он жестикулировал и несколько раз взмахнул рукой. Я стояла рядом с ним и невольно обратила на тонкие длинные "музыкантские" пальцы и  необычное золотое кольцо на одном иэ них.  ( Кстати, историю кольца поэт позже рассказал  алмазодобытчикам Якутии, а авторы Хроники привели её в своей книге. Оно пронадлежало, по словам хозяина, Александру Васильевичу Колчаку, и появилось   у  него благодаря Анне  Тимиревой, гражданской жены адмирала.)


      6. Здесь о войне
         снимается кино

   ... Через некоторое время мы уже входили в здание действующей почты, в котором,  как выяснилось тут же, в годы войны размещался райвоенкомат.

   За стойкой сидели почтовые работники, заулыбавшиеся  при виде женщин, одетых "по- киношному". В маленькой комнатке и крохотном коридорчике стало тесно.  Народ колыхнулся к жарко натопленной печке. Не одна, видимо, я продрогла.

   Но вот, наконец, всех собрали, поставили в центр высокую, в возрасте, женщину, передвинули кого куда надо,  - открылась дверь, и первые пошли...

   В это время раздался голос, причитающий громко и нервно:
   -   И на кого ты, родненький, нас покину-у-ул! И на кого ты нас остави-и-л! Да не посмотришь ты теперь  своими глазоньками на ясно солнышко-о-о...

   От неожиданности все вздрогнули. Оказывается, Евгению Александровичу удалось найти  в нашем городе настоящую плакальщицу. Она и была той высокой женщиной в центре.

   Мы шли, а она криком кричала, горе выплескивала! От всего происходившего вдруг в носу защипало, слезы сами на глаза навернулись. И стало не главным - ни камера, что перед тобой двигалась, ни оператор, ни люди на улице, остановившиеся посмотреть, ни сам Евгений Александрович,  наблюдавший за всем процессом... И озноб по спине пробежал уже совсем не от холода.

   Это было начало. Прошли ещё раз, опять с криком и плачем. Потом ещё. Затем наступила пауза. Выяснилось, что для участия в этой сцене  едет  актриса из  Иркутска.

   Мы рады были не  толпится на морозе и потянулись к зданию. Ждали довольно долго. Дождались. Героиня эпизода  в первом ряду, подружки поддерживают под руки. Идём. В отчаянии она, обессиленная, хватается за палисадник. Другие немо идут дальше.

   И снова:  "Камера! Мотор! Начали!"
   И снова: хлопушка, дубль такой-то...

   Опять долгая пауза. Ветер пригнал какие-то облака, и свет ушёл. Ждём солнца... Дождались, и опять в работе все -  и массовка, и актриса, и съемочная группа, и Евгений Александрович.

   У плакальщицу голос сел от многочисленных повторов на  морозе. Видно, что женщины устали, - весь день на ногах.
 
   В моих красивых бурках ног я уже не чувствовала. Ведь для того, чтобы втиснуться в них, пришлось снять тёплые носки и оказаться на целый день в шёлковый чулках.

   В тот момент мне казалось правильным, что не все мечты  в жизни сбываются. Как далеки они, порой, бывают от реальности!

  ... Съёмки закончились во второй половине дня, когда день начал тускнеть, все больше набираясь холода и ветра.

   До завершения их не дотерпели даже самые любопытные  ребятишки и взрослые, которые ещё поначалу объясняли друг другу : "Здесь про войну снимается кино"...

    Наконец-то автобус, Дом культуры, где все быстро переоделись в привычную одежду и заторопились по домам. И я с облегчением сняла пропахшее нафталином пальтишко и чудесные  бурки, а потом с удовольствием влезла в мягкие и тёплые унты.
 
   Вблизи кино оказалось совсем не праздником, а тяжёлым трудом, результат которого зависит не только от автора, окружающих людей, техники, но и от самого Господа Бога.
      
            (Продолжение следует.)