Эх, жисьнь!

      Как-то по весне, когда на чёрных проталинах  робкие первые подснежники, встретились у поваленной берёзы голодные звери: волк, медведь и заяц.
Встретились, – разговорились, кто, чем жил, как зимовал.
      - В брюхе пусто, костям зябко, выл на луну – ночь коротал, охрип, исхудал, хвост отвис, только что не сдох, - сипел волк.
      - А я в берлоге лапу сосал. Вот результат: шерсть свалялась, кости выперли, бока ввалились – жрать хочется… - жаловался медведь.
      - Всю зиму от гумна к ельнику, от стожка к опушке бегал, следы заметал, зубами от страха стучал, - пискнул заяц.
      Мимо проходила лиса. И так как спешить ей некуда, то остановилась речей послушать, в разговоре участие принять.
      - У меня, братцы, один знакомый кот, не вам чета, всю зиму на печи пролежал, мышей – не ловил, яйца лизал и сметану воровал. Хитрый да ленивый подлюка: с детишками играл, хозяйке песенку мурлыкал, главному не надоедал. Так и зиму перезимовал. Встретила я его намедни: хвост трубой, шерсть лоснится, мурло – на тракторе не объедешь, холёный подлец, – на мартовскую свадьбу шёл.
      Резюме: раз честный и простой, да без благодетеля, так хоть лапу соси, хоть зубами стучи, хоть волком вой, а всё одно голодный и холодный. Но коли кот: пройдоха и подлец, – и в тепле на печи, и там, где калачи, и сытый, и гладкий, и морда в сметане.