Бьюла

Автор: Августа Дж. Эванс.         Автор книг "Инес", "Св. Элмо", "Инфеличе", "Во власти Тиберия", "Вашти" и т.д.
***

 "С этой глориолой
 С черными волосами на спокойных бровях".




 МОЕЙ ТЕТЕ
 МИССИС СИБОРН ДЖОНС
 Из ДЖОРДЖИИ
 Я ПОСВЯЩАЮ ЭТУ КНИГУ
 КАК СЛАБУЮ ДАНЬ ЛЮБВИ
 И БЛАГОДАРНОСТИ




БЬЮЛЕ

ГЛАВА I.


В январе солнце уже прошло Зенит, и косые лучи пылали
над оконными стеклами большого кирпичного здания, несущие от своего
спереди золотыми буквами надпись: "приют." В
структура была просторной, и в окружении галерей, а
ситуация вознес безмолвную дань усмотрению и
чувство управляющего совета, который выбрал пригород, а не
более густонаселенной части города. Побеленный
балясин поймали, как передний двор или газон, а больше, чем АКРА
земли, посеяли траву и утыкана деревьями, среди которых
обстреливают ходит грациозно извивались. Длинная аллея вязов и
тополей тянулась от ворот до главного входа и
придавала Приюту внушительный и почтенный вид. Там был
очень мало кустарников, но и там и там оранжевые ветви согнулись под
их золотые плоды, а листва глянцевая, перемешивают
ветер, дрожали и блестели на солнце. За пределами
ограды простиралась пустошь, усеянная редкими зарослями
сосны и голые дубы, сквозь которые можно было разглядеть город
. Здание и территория имели тихий, мирный, манящий вид,
исключительно подходящий для цели, обозначенной надписью
"Сиротский приют", пристанище для одиноких и обездоленных. Парадная
дверь была закрыта, но на широких гранитных ступенях, где
солнечный свет был теплым и заманчивым, сидела троица обитателей. На
переднем плане была изящная фигурка феи, "крошечное обаятельное создание" с
коралловыми губами и большими нежно-голубыми глазами, обрамленными короткими,
вьющимися золотистыми локонами. На вид ей было лет шесть, и она была
одетый, как и ее спутники, в канареечно-желтый фланели платье и голубой-
проверить фартук. Лилиан была любимицей приюта, и теперь ее розовая
щечка покоилась на маленькой белой ладошке, как будто она устала от книжки с картинками
, которая лежала у ее ног. Фигура рядом с ней была одной из них
чья изумительная красота приковывала взгляды всех, кто случайно видел
ее. Ребенок мог бы быть, но на несколько месяцев старше Лилиан,
но блестящие черные глаза, своеобразной кривой ямочками
рот, и длинные темные локоны, дал овал лица в maturer и
более пикантная привлекательность. Черты лица Клаудии свидетельствовали о
ее происхождении за границей и говорили о горячей, неистовой итальянской крови
, которая горела в ее щеках. Там было очень интересно благодати в каждый
движения, даже в простой лени ее положение, а она зациклилась на
одно колено, чтобы завить локоны Лилиан за ее Палец. На верхней ступени,
в тылу этих двух, сидела девушка, возраст которых не могло быть
очень точно угадал с ее лица, и чьи характеристики
странно контрастировали с ее спутниками. При первом случайном
на первый взгляд, она казалась довольно невзрачной, нет, определенно уродливой; и все же для
любознательного физиономиста это лицо представляло большую привлекательность
, чем любое из других. Читатель, здесь я рисую тебе портрет
той тихой маленькой фигуры, история которой изложена на следующих
страницах. Пара больших серых глаз, расположенных под нависающим
лбом, смело выступающим вперед, широким и гладким; довольно
крупный, но тонко очерченный рот, безукоризненный нос ордена
дальше всего от орлиных и густых черных бровей, которые
вместо того, чтобы выгибаться дугой, вытянулись прямо поперек и почти сошлись. Там
на ее щеках не было и следа румянца; лицо, шея и руки носили
болезненную бледность, а копна волнистых, как смоль, волос была гладко зачесана
на висках эта мраморная белизна стала более заметной.
В отличие от младших детей, Бьюла деловито пришивала то, что
казалось копией их передников; и печальное выражение
лица, губы твердо сжаты, как будто для того, чтобы предотвратить
жалобное высказывание показало, что она познакомилась с
заботами и огорчениями, о которых они, к счастью, еще не знали. Ее глаза
были сосредоточены на своей работе, и длинные черные ресницы почти касались
коснулся ее холодных щек.

- Сестра Бьюла, разве Клоди должна это говорить? - воскликнула Лилиан, поворачиваясь.
обернувшись и положив руку на шитье.

- Что сказать, Лилли? Я тебя не слушал ".

"Она сказала, что надеется, что самый крупный малиновка-краснобородка напьется и
свалится с ног. Он наверняка повыдергивал бы несколько своих довольно ярких
перьев, если бы два или три раза перевернул ракушки,"
ответила Лилли, указывая на фарфоровое дерево неподалеку, где стайка
малиновки нетерпеливо щебетали, наслаждаясь ягодным пиршеством.

- Ну, Клоди! как ты можешь желать бедному малышу такого зла
удача? Темные, задумчивые глаза, полные глубокого значения, остановились на
Сияющем лице Клаудии.

"О! вы не должны думать, что я медведь, или ястреба, готовые проглотить
милая маленькая красавица жива! Я бы не хотел его потерять перо для
мира; но я хотел бы удовольствия видеть его шататься и колеса
снова и снова, и падать с конечности, так что я мог бы работать и
поймать его в свой фартук. Ты думаешь, я отдала бы его нашей старшей сестре
чтобы испечь пирог? Нет, ты могла бы сначала отрезать мне пальцы! И
маленький эльф выразительно щелкнул ими перед лицом Бьюлы.

"В самом деле, испеки пирог из роби! Я скорее умру с голоду, чем съем хотя бы кусочек", - подхватила Лилли с детским ужасом при этой мысли. - "Я не хочу есть". - "Я не хочу есть".
"Я не хочу есть".

Клаудия рассмеялась со смесью озорства и досады. - Ты говоришь, что
не съела бы кусочек пирога с мясом, чтобы спасти свою жизнь? Ну, ты сделала это
во всяком случае, на прошлой неделе.

"О, Клоди, я этого не делал!"

"О, но ты сделала! Разве ты не помнишь, как Сьюзен подобрала птицу на прошлой неделе
неделю назад она упала с этого самого дерева и подарила ее нашей старшей сестре?
Ну, разве у нас не было птичьего пирога на ужин?

"Да, но один бедный малыш не смог бы испечь пирог".

"У них уже было несколько птиц, которых привезли с рынка, и я слышала, как
Миссис Уильямс сказала Сьюзен положить ее к остальным. Так что, как видишь,
ты съел роби-пай, а я нет, потому что я знал, что в нем было. Я видел, как
ему оторвали голову!

"Что ж, надеюсь, мне ничего не досталось от Роби. Я больше не буду есть пирог.
пока они все не уйдут", - утешительно подумала Лилли.
Случайно взглянув в сторону ворот, она воскликнула:

"Там экипаж".

"Что сегодня? Дай-ка вспомнить - среда. Да, это вечер для того, чтобы
дамы встретились здесь. Лил, у меня все в порядке с лицом? потому что это
рыжеволосая мисс Дороти всегда особенно тщательно разглядывает его.
На днях она вытерла его носовым платком. Я действительно ненавижу
ее, а ты? - воскликнула Клодия, вскакивая и застегивая ленту
рукава своего фартука, который расстегнулся.

- Ну, Клоди, я поражен, что ты так говоришь. Мисс Дороти
помогает покупать нам еду и одежду, и тебе должно быть стыдно
говорить о ней так, как ты говоришь ". Произнося этот выговор, Бьюла
схватила небольшой томик и спрятала его в свою рабочую корзинку.

"Я не верю, что она дает нам много. Я действительно ненавижу ее и ничего не могу с этим поделать
это; она такая уродливая, сердитая, с уксусным лицом. Мне бы не хотелось, чтобы
она смотрела на мою кружку с молоком. Ты тоже ее не любишь, не больше
чем я, только ты ничего о ней не говоришь. Но поцелуй меня, и я
обещаю, что буду вести себя хорошо и не буду корчить ей рожи в моем фартуке ".
Бьюла наклонилась и тепло поцеловала просительницу, затем взяла свою
младшую сестру за руку и повела ее в дом, как раз в тот момент, когда
карета подъехала к дверям. Дети представляли собой приятное
зрелище, когда они вошли в длинную столовую и выстроились в ряд
для осмотра. Двадцать восемь воспитанников приюта, разной
за прошедшие годы, от ползающего младенца до почти взрослых девочек, все
опрятно одетые, с улыбающимися, довольными лицами, если не считать одной
серьезное выражение лица, которое могли бы заметить близкие
наблюдатель.

Еженедельный комитет по посещению состоял из четырех леди
-менеджеров, но сегодня их число увеличилось до шести. Одного взгляда на
инспекторов было достаточно, чтобы сообщить Бьюле, что в данном случае их собрало нечто большее, чем
обычный интерес, и она
шла к своему обычному месту, когда ее взгляд упал на
знакомое лицо, частично скрытое соломенной шляпкой. Это была она
Учительница субботней школы. Внезапный радостный свет озарил лицо девушки.
бледные губы обнажили ряд безупречно красивых зубов.
она улыбнулась и поспешила к своей подруге.

"Как поживаете, миссис Мейсон? Я так рад вас видеть!"

"Спасибо, Бьюла; я уже давно обещаю себе это удовольствие.
Долгое время. Я видела Юджина этим утром и сказала ему, что скоро приду
. Он прислал тебе книгу и сообщение. Вот книга. Ты должен
отметить отрывки, которые тебе особенно понравятся, и хорошенько их изучить, пока
он не придет. Когда ты видел его в последний раз?"

Миссис Мейсон поставил Тома в ее руку, как она говорит.

"Это было больше недели, так как он был здесь, и я боялся, что он
был болен. Он очень добр и рад, что помнит о книге, которую обещал".
я очень благодарен вам, миссис Мейсон, за то, что привезли ее".
Лицо сияло новорожденной радостью, но все это погасло, когда мисс Мейсон принесла ее.
Доротея Белый (особое неприятие маленькой Клаудии) зафиксировал ее бледные
голубые глаза на нее, и спросил, резким, недовольным тоном:

"Что случилось, что девушка, Миссис Вильямс? Она работает недостаточно, иначе у нее
к щекам прилила бы кровь. Она была больна?"

"Нет, мадам, она не болела совсем, но почему-то она никогда не
выглядит сильным и сытные блюда, как остальные. Она работает достаточно хорошо.
В приюте нет лучшей или более трудолюбивой девочки; но я
скорее думаю, что она слишком много учится. Она будет сидеть и читать по
ночам, когда все остальные крепко спят; и очень часто, когда
Кейт и я протянул зала лампа, мы найдем ее с ее книгой только в
холод. Я не могу получить мое согласие, чтобы запретить ей читать, особенно
так как он никогда не вмешивается в ее обычной работе, а она так любит
это." Как добрая старшая сестра произнесла эти слова, она взглянула на
ребенок и невольно вздохнул. "Вы слишком снисходительны, Миссис
Уильямс; Мы не можем позволить себе кормить и одевать девочек ее возраста, на
носить в себе значение помойку всю ночь. Мы очень сильно задолжали.
В лучшем случае, и я думаю, что следует принять какой-то план, чтобы сделать
этих крупных девочек, которые так долго были под рукой, более полезными. Что
вы скажете, дамы?" Мисс Доротея огляделась в поисках поддержки.
"Ну, что касается меня, мисс Уайт, я думаю, что этот ребенок недостаточно силен,

чтобы выполнять много тяжелой работы; она всегда выглядела хрупкой и..." - сказала она.
"Что касается меня, мисс Уайт, я думаю, что этот ребенок недостаточно силен для тяжелой работы.
бледный, - сказала миссис Тейлор, приятной наружности женщина, которая посадила к себе на колени одного из
самых младших сирот.

"Мой дорогой друг, именно по этой причине. Она не воспользуется
достаточно, чтобы сделать ее прочной. Достаточно посмотреть на ее лицо и руки, а
бескровно, как репку."

"Бьюла, попроси ее придать тебе немного своего прекрасного цвета; она
выглядит точь-в-точь как лепешка из жира с двумя стеклянными бусинками в середине
..."

- Тише! - и рука Бьюлы крепко прижалась к пунцовым губам Клаудии.
губы, чтобы шепот возмущенной маленькой брюнетки не достиг
ушей, для которых он не предназначался.

Поскольку никто не попытался ответить мисс Уайт, старшая сестра рискнула
предложить свою собственную замечательную схему.

"Я всегда надеялась, что менеджеры решат обучить ее для
учителя. Она прилежная ученица, я знаю, что она бы очень быстро научиться".

"Моя дорогая мадам, Вы не понимаете, что вы не
говорите. Это потребует не менее пяти лет осторожны
обучение, чтобы соответствовать ее учить, и наши финансы не допустить каких-либо
таких расходов. Как лучше для нее, я должен двигаться, чтобы связать
ее на Мантуя-мейкера или модисткой, но она не могла стоять
роды. Меньше чем через год она скончалась бы от чахотки.
Вот беда с этими хрупкими детьми ".

"Как поживает младенец, которого привезли сюда на прошлой неделе?" - спросила миссис
Тейлор.

"О, он прекрасно справляется. Обведи его вокруг стола, Сьюзен", - и
розового, улыбающегося младенца передали из рук в руки для более тщательного осмотра.
Последовало несколько общих расспросов, а затем Бьюла не удивилась, услышав
приказ детям удалиться, поскольку у менеджеров было
какое-то особое дело к их старшей сестре. Сиротский оркестр прошествовал
в зал и разошелся по своим различным занятиям, но
Бьюла подошла к надзирательнице и что-то прошептала, на что та
ответила::

"Нет; если ты закончила этот другой фартук, то больше шить не будешь"
сегодня. Ты можешь накачать ведро свежей воды, а затем выбежать во двор подышать свежим воздухом.
"

Она исполнила возложенный на нее долг, а затем поспешила в спальню
, куда Лилиан и Клаудия пришли раньше нее. Последняя
стояла на стуле, передразнивая мисс Доротею, и обращалась к ней с речью
единственному слушателю, произнося гнусавые слова, которые она ухитрялась извлекать из
своих красивых, изогнутых губ. При виде Бьюлы она бросилась к ней
воскликнув:

- Ты будешь учительницей, если захочешь, не так ли, Бьюла?

- Боюсь, что нет, Клоди. Но не говорите больше о ней; она
не такая добрая, как наша дорогая матрона или некоторые менеджеры, но она
думает, что права. Помнишь, она сшила эти красивые голубые занавески
вокруг твоей и Лилли кровати ".

"Меня не волнует, даже если это сделала она. Все дамы шили их, а она
делала не больше, чем остальные. Ничего, когда-нибудь я стану юной леди
наша старшая сестра говорит, что я буду достаточно красива, чтобы выйти замуж за
Президента, - и тогда я посмотрю, сможет ли мисс Дороти Рыжеволосая
начинает вмешиваться и беспокоить вас еще больше ". Блестящие глаза
расширились от удовольствия при мысли о защите, которую
Будущая леди-президент предоставит своей протеже.

Бьюла улыбнулась и спросила почти весело:

"Клоди, сколько ты будешь платить мне в месяц, чтобы я одевала тебя и содержала
твои волосы в порядке, когда ты войдешь в Белый дом в
Вашингтоне?"

"О, ты, дорогая, ненаглядная! у тебя будет все, что ты захочешь, и ты ничего не будешь делать
только читать". Импульсивный ребенок обхватил ее руками.
Бьюла шею, и поцеловал ее несколько раз, а второй наклонился,
над корзиной.

- Лилли, вот тебе и Олоди несколько чинквапинов. Я ухожу.
во двор, и вы оба можете пойти поиграть в "халл-гулл".

В дискуссионном зале выездного комитета мисс Уайт снова получила
слово. Она была не менее важной персоной, чем вице-президент
совета управляющих, и считала себя уполномоченной провести тщательное расследование
и урегулировать все жалобы.

"Кто, вы говорите, прислал сюда эту книгу, миссис Мейсон?"

"Юджин Ратленд, который когда-то был опекуном миссис Уильямс в этом приюте для сирот
. Мистер Грэм усыновил его, и теперь он известен
в роли Юджина Грэма. Он очень привязан к Бьюле, хотя я
считаю, что они вообще не родственники ".

"Он покинул приют до того, как я вошел в правление. Что за мальчик
он? Я видел его несколько раз, и не горю желанием
его".

"Ах, мадам, он благородный мальчик! Для меня это было великим испытанием для части
с ним три года назад. Он намного старше Бьюлы и любит
ее так же, как если бы она была его сестрой", - сказала старшая сестра более
поспешно, чем обычно, отвечая кому-либо из управляющих.

"Я полагаю, он вложил ей в голову эту идею быть учительницей.
Что ж, она должна вытащить это наружу, вот и все. Я знаю отличную ситуацию
, когда леди готова платить шесть долларов в месяц за то, чтобы
девочка ее возраста ухаживала за младенцем, и я думаю, мы должны обеспечить
это для нее ".

"О, Мисс Уайт! она не способна нести тяжелый ребенок всегда в
ее оружие", - возмутилась миссис Уильямс.

"Да, она. Рискну сказать, что после этого она выглядит еще лучше
к концу месяца ". Последнее предложение, таит в себе интерес к
сама, легла на край уха, как она прошла через холл и
безошибочное чутье сказал ей "Ты". Она положила руки
заткнула уши, чтобы не слышать резкого тона мисс Доротеи, и поспешила прочь
со смутным предчувствием надвигающегося зла, которое тяжело давило
на ее юное сердце.




ГЛАВА II.


Следующий день, согласно заявлению мэра
города, отмечался как особый день благодарения, и
обитателей приюта отвели в церковь на утреннюю службу.
После раннего ужина надзирательница разрешила им развлекаться
остаток дня так, как подсказывали их различные наклонности
. Собрание немедленно рассеялось, и
только Бьюла задержалась у кресла старшей медсестры.

"Миссис Уильямс, могу я взять Лилли с собой и прогуляться в лес"
за приютом?"

"Я хочу тебя сегодня вечером у себя дома; но я не люблю очень сильно, чтобы отказать
вы."

"Да ничего страшного! если вы хотите, чтобы я сделал что-нибудь", - ответила девушка
весело.

По лицу надзирательницы покатились слезы, и, поспешно отвернув голову,
она вытерла их уголком фартука.

- Могу я чем-нибудь помочь вам? В чем дело?

"Не обращай внимания, Бьюла; возьми свою шляпку и подойди к краю
леса-не далеко, помни; и если ты должен быть, Зачем я буду
пошлю за тобой".

"Я бы предпочел не идти, если он будет никаких проблем."

"Нет, дорогая, это не проблема; я хочу, чтобы ты ушла", - ответила надзирательница,
поспешно отворачиваясь. Бьюла почувствовала сильное желание последовать за ним,
и спросить, что ее ждет; но тяжесть на сердце
усилилась, и, пробормотав себе под нос: "Придет время
хватит, времени достаточно", - передала она дальше.

"Можно мне пойти с тобой и Лилли?" умоляла маленькая Клаудия, бегая
по дорожке на полной скорости и просовывая свою кудрявую головку в
изгороди, чтобы сделать запрос.

"Да, давай. Вы с Лили можете нарвать красивых гладких колючек, чтобы
сделать корзиночки. Но где твоя шляпка?" "Я забыла об этом". Она подбежала
, почти запыхавшись, и схватила Бьюлу за руку.

"Ты действительно забыла об этом! Маленькая ведьма, ты обгоришь до черноты, как
цыганка!

"Мне все равно, даже если и так. Я ненавижу шляпки ".

"Береги себя, Клоди; президент не захочет, чтобы ты была вся в веснушках и
загорелая".

"Правда?" - Спросила девочка с дерзким блеском в черных
глазах.

- Что он этого не сделает. Вот, завяжи мой капюшон, и в следующий раз, когда придешь
бегая за мной с непокрытой головой, я заставлю тебя вернуться; ты слышишь?

"Да, я слышу. Интересно, почему мисс Дороти не отбеливает свои веснушки?
Она похожа на...

"Помолчи о ней и беги вперед".

- Прошу тебя, дай мне сначала отдышаться. В какую сторону мы идем?

"Вон в тот сосновый лес", - воскликнула Лилли, хлопая в ладоши от
детского ликования. - "Разве мы не повеселимся, катаясь по
соломе?" Двое малышей шли впереди.

Тропинка, по которой так беспечно топали их ножки, вела к
лощине или оврагу, а земля на противоположной стороне поднималась в
небольшие холмики, густо поросшие соснами. Бьюла уселась на
холмик из мха и листьев; в то время как Клаудия и Лилиан, сбросив
капюшоны, начали великолепную игру в скольжение. Сосновая солома
имела почти стеклянную поверхность, и, начиная с вершины
холмика, они соскальзывали вниз, часто спотыкаясь и скатываясь вместе к
подножию. Раздалось много взрывов смеха, которые эхом отдавались далеко в лесу
и два черных дроздика не могли бы поддерживать более непрерывную
болтовню. В стороне от всего этого сидела Бьюла; она помнила, что
услышав слова матроны, она остановилась прямо на опушке леса, откуда
она могла видеть белую ограду приюта. Над ней стояла зима
ветерок стонал и ревел в верхушках сосен; это была печальная, но нежно
любимая лесная музыка, которую она так часто выбиралась послушать. Каждый
вздох, пробивавшийся сквозь изумрудные ветви, казалось, затрагивал
сочувственную струну в ее душе, и она протянула руки к деревьям
, как будто ей хотелось обхватить могучую музыкальную шкатулку природы
к ее сердцу. Далекая синева безоблачного неба смотрела на
она, как бдительный страж; солнечный свет падал косо, теперь уже
смягчая коричневые листья и узловатые стволы, и теперь, казалось, избегал
более темных пятен и углублений, где притаились тени. На какое-то время
девушка забыла обо всем, кроме тихой и величественной красоты этого места.
Она любила природу так, как могут любить только те, чьи источники удовольствия были
к сожалению, ограничены, и ее сердце, так сказать, устремилось вдогонку за
птицами, деревьями и цветами, солнечным светом и звездами, и голосами птиц.
пронизывающий ветер. На коленях у нее лежал раскрытый том; это был Лонгфелло
Стихи, книга Евгения направила ее, и листья были отклонены на
"Эксцельсиор" и "Псалом жизни". Меняющееся выражение лица
очень точно отражает эмоции, которые были вызваны этим.
общение с природой. У него был возвышенный взгляд, смелый, радостный,
свет надежды в серых глазах, обычно таких обеспокоенных в своем
выражении. Священная песня зазвучала в вечернем воздухе, торжественная, но
прекрасный гимн. Она пела слова великого, дающего силу
поэта, "Псалом жизни".:

 "Не говори мне скорбными цифрами",
 Жизнь - всего лишь пустой сон;
 Ибо мертва душа, которая дремлет,
 И все не так, как кажется".

Удивительно, какая сила и сладость звучала в ее голосе.;
взрыв за взрывом сочная мелодия срывалась с ее дрожащих губ. Ее
душа вторила чувствам бессмертного барда, и она повторяла
снова и снова пятый куплет:

 "На широком поле битвы мира,
 На бивуаке жизни;
 Не будь как бессловесный, загнанный скот.,
 Будь героем в борьбе ".

Интуитивно она, казалось, чувствовала, что час великого испытания близок.
и это было подготовкой к битве. Со щитом из
теплое, исполненное надежды сердце и меч сильной, непоколебимой воли,
она ожидала удара; но когда она закончила свою песню, голова склонилась.
сама собой упала на ее руки, тень неизвестного, мрачного будущего опустилась.
упал на ее лицо, и только Великий Пастырь знал, что произошло.
бледные губы юной сироты. Она вздрогнула от резкого
собачьего лая и, подняв глаза, увидела джентльмена, прислонившегося к
соседнему дереву и очень серьезно рассматривающего ее. Он подошел ближе
когда она увидела его, сказал с приятной улыбкой:

"Вам не нужно бояться моей собаки. Как и его хозяин, он не стал бы
беспокоить тебя, пока ты не закончишь свою песню. Пригнись, Карло, успокойся, сэр.
Мой маленький друг, скажи мне, кто научил тебя петь.

Она поспешно поднялась, и легкое свечение оттенком щекой на его
вопрос. Хотя, естественно, сдержанно и робко, было само-
владения, о ее необычных детей ее возраста, и она
ответил тихим голосом: "у меня никогда не было учителя, сэр; но я
послушать хор в субботу, и споем нашу воскресную школу гимны в
церкви".

"Ты знаешь, кто написал эти слова, которые ты пел сейчас? Я не был
известны они были положены на музыку".

"Я нашел их в этой книге вчера, и так понравилась им, что я
пытался их петь наш гимн мелодии". Она приподняла объем
как она говорит.

Он взглянул на заголовок, а затем с любопытством посмотрел на нее. Бьюла
случайно только затем, чтобы повернуться в сторону убежища, и увидел, как один из
старшим дочерям, перебегая общего. Тень на ее лице
стала глубже, и она огляделась в поисках Клаудии и Лилиан. Они
устали скользить и были заняты сбором сосновых колючек на
небольшом расстоянии сзади.

- Пойдем, Клоди... Лилли... наша старшая сестра послала за нами; пойдем, поторопись.

"Вы принадлежите к лечебнице?" - спросил джентльмен, покачивая
пепел с его сигары.

"Да, сэр", - ответила она и, когда дети подошли, поклонилась.
и повернулась к дому.

"Подождите минутку. Это, конечно, не ваши сестры?" Его глаза
с неподдельным восхищением остановились на их прекрасных лицах.

"Это так, сэр; это нет". Говоря это, она положила руку на
голову Лилиан. Клаудия застенчиво посмотрела на незнакомку, а затем,
схватив Бьюлу за платье, воскликнула:

"О, Бьюла, не отпускай нас пока! Я оставил такой прекрасный, великолепный
куча заусенцев!"

- Да, нам пора; вон за нами идет Кэти. Добрый вечер, сэр.

- Добрый вечер, мой маленький друг. В один из этих дней я приду к
убежища, чтобы увидеть вас всех, и ты снова будешь петь эту песню."

Она ничего не ответила, но, поймав рукой ее сестры, быстро шел
дорога домой. Кэти сообщение доставлено миссис Уильямс, и уверены, Бьюла
она должна поспешить, мисс Дороти была недовольна, что
детей не было.

"Что! она снова здесь, ненавистная...

Рука Бьюлы зажала рот Клаудии и помешала ей закончить фразу
. Эта короткая прогулка была болезненной, и надежды на нее противоречивы
и страхи преследовали друг друга в сердце сестры, как она подтянулась
ее держат на руках Лили.

- О, какая красивая карета! - воскликнула Клодия, когда они приблизились.
подойдя к двери, она увидела элегантную карету, сверкающую серебром.
крепления, запряженные парой резвых вороных лошадей.

- Да, это так, и здесь леди и джентльмен, которые, должно быть,
очень богаты, судя по их внешности. Они привезли мисс Уайт.

- Чего они хотят, Кейти? - спросила Клаудия.

"Я не знаю наверняка, хотя у меня есть свои соображения", - ответила
девушка с понимающим смехом, который резанул Бьюлу по ушам.

"Вот, Бьюла, отведи их в спальню", - сказала миссис Уильямс,
встретив их в дверях и торопливо ведя наверх. Она поспешно
вымыла лицо Клаудии и уложила волосы, в то время как ее сестра проделала те же действия
для Лилиан.

"Не трите мне руку так сильно, вам больно", - резко выкрикнула Клаудия, когда
в полной тишине и с озабоченным выражением лица добрая матрона
одевала ее.

"Я только хочу сделать его белым и чистым, красота", был
примирительный ответ.

"Ну, я же говорю тебе, что это не снимется, потому что это скипидар",
возразил своевольный маленький эльф.

"Пойдем, Бьюла, возьми с собой Лилли. Терпение мисс Уайт на исходе".

"Что все это значит?" - спросила Бьюла, беря сестру за руку.

"Не спрашивай меня, бедное дитя". Говоря это, добрая женщина проводила
троицу в приемную. Никого из других детей там не было
. Бьюла отметила это обстоятельство и, глубоко вздохнув,
огляделась по сторонам.

Мисс Уайт оживленно беседовала с богато одетой и очень хорошенькой
женщиной, в то время как джентльмен стоял рядом с ними, нетерпеливо вертя в руках свою
печатку и ключ от часов.

Все подняли головы, и мисс Уайт воскликнула:

"Вот они! Сейчас Миссис Грейсон, я скорее думаю, что вы можете быть
подходит. Иди сюда, малыши". Она обратила Клаву в ее сторону, в то время как
Лили прижалась поближе к сестре.

"Ах, какие красавцы! Только посмотри на них, Альфред!" Миссис Грейсон взглянул
с нетерпением от одного к другому.

"Очень красивые дети, действительно, моя дорогая. Отзывы;
особенно черноглазая один", - ответил ей муж, с далеко
реже экстази.

"Я не знаю; Мне кажется, что больше всего я восхищаюсь золотоволосой. Она
совершенная фея. Иди сюда, любовь моя, и позволь мне поговорить с тобой".
продолжала она, обращаясь к Лили. Ребенок обхватил ее сестры
пальцами более плотно, и не продвинулись ни на дюйм.

"Не держи ее, Бьюла. Подойди к леди, Лилиан, - сказала мисс
Белый. Когда Бьюла осторожно высвободила свою руку, она почувствовала, что с нее сорвали
якорь надежды; но, наклонившись, она
прошептала:

"Иди к леди, Лилли, дорогая; я не оставлю тебя".

Ободренная таким образом, маленькая фигурка медленно двинулась вперед и остановилась
перед незнакомкой. Миссис Грейсон взял ее маленькие белые руки
нежно, и, нажав теплый поцелуй на ее губах, - отметил в своем роде,
победный тон:

"Как вас зовут, моя дорогая?"

"Лилиан, мэм; но сестра зовет меня Лилли".

"Кто такая "сестра" - здешняя маленькая Клаудия?"

"О, нет, сестра Бьюла." А мягкие голубые глаза превратились любовью
к этой нежной сестрой.

"Боже мой, Альфред, как совершенно не похожи! Это один из самых
красивых детей, которых я когда-либо видела, а вон та девочка уродлива ",
сказала леди вполголоса своему мужу, который разговаривал с
Клаудией. Это было сказано тихим голосом, но Бьюла услышала каждый
слог, и краска стыда на мгновение омыла ее лоб.
Клодия тоже услышала это и, спрыгнув с колен мистера Грейсона, сказала:
сердито воскликнула:

"Она не уродина, ничего подобного; она самая умная девушка в приюте.
и я люблю ее больше, чем кого-либо в мире".

"Нет, Бьюла не красавица, но она хорошая, и это намного лучше",
сказала надзирательница, положив дрожащую руку на плечо Бьюлы.
Горькая улыбка тронула губы девушки, но она не отвела глаз
от лица Лилиан.

"Фанни, если ты выберешь эту простую малышку, тебе придется
немного обуздать свой нрав", - предложил мистер Грейсон, несколько позабавленный
взрывом негодования Клаудии.

"О, мой дорогой муж, я должна получить их обоих. Только представь, какие они прелестные
они будут одеты совершенно одинаково. Моя маленькая Лилли и ты.
Клаудия, вы придете и будете моими дочерьми? Я буду вас очень
сильно любить, а этот джентльмен будет вашим папой. Он очень добрый. У тебя
будут большие восковые куклы высотой с твою голову, кукольные домики,
и чайные сервизы, и красивые голубые и розовые шелковые платья, и каждый
вечер я буду возить тебя кататься в моей карете. У каждой из вас
будет белая шляпа с длинными вьющимися перьями. Ты приедешь ко мне
и будешь жить со мной, и позволишь мне быть твоей мамой?"

Лицо Бьюлы приобрело пепельный оттенок, когда она слушала эти уговоры
слова. Она не думала разделения; зло никогда не
представил себя в этой форме, и, шатаясь, вперед, она ухватилась
старшая сестра платье, сказав хрипло:

"О, не разлучайте нас! Не позволяйте им забрать у меня Лилли! Я сделаю
что угодно на свете, я буду работать изо всех сил. О, делай что угодно, но
пожалуйста, о, пожалуйста, не отдавай Лилли. Моя дорогая Лилли."

Тут Клаудия перебила: "Я бы хотела поехать достаточно хорошо, если бы ты
взяла с собой и Бьюлу. Лил, ты идешь?"

- Нет, нет. - Лилиан вырвалась из рук незнакомца и
бросилась к сестре, но мисс Уайт села между ними и,
схватив девочку, твердо, хотя и очень нежно, удержала ее.
Лилли очень боялась ее, и, разразившись слезами, она
умоляюще закричала:

"О, сестренка! возьми меня, возьми меня!"

Бьюла подскочила к ней и сказала почти яростно: "Отдай ее
мне; она моя, и ты не имеешь права разлучать нас". Она протянула свои
руки к маленькой фигурке, пытающейся дотянуться до нее.

"Менеджеры решили, что для блага ребенка миссис
Грейсон должна ее удочерить. Нам очень не нравится разлучать сестер,
но этого нельзя избежать; целые семьи не могут быть усыновлены одним человеком
и вы не должны вмешиваться. Скоро она будет совершенно
довольна вдали от тебя, и вместо того, чтобы поощрять ее к
бунтарству, ты должен уговорить ее вести себя прилично и уйти мирно ".
- ответила мисс Уайт, все еще держа Бьюлу на расстоянии вытянутой руки.

"Ты отпустила Лилли, ты, ненавистная, уродливая, старая тварь! Она не уйдет!
если она не захочет? Она действительно принадлежит Бьюле, - воскликнула Клаудия,
подходя и кладя руку на плечо Лилли.

- Ах ты, избалованный, наглый маленький негодяй! - пробормотала мисс Уайт,
Покраснев до корней своих огненных волос.

- Боюсь, они не согласятся поехать. Фанни, может, ты возьмешь с собой
Клаудию; другая, кажется, слишком сопротивляется, - сказал мистер Грейсон, взглянув
на часы.

"Но я так хочу этого маленького голубоглазого ангела. Разве старшая сестра не может
повлиять на нее?" Говоря это, она повернулась к ней. Обратившись к ней с такой просьбой,
Миссис Уильямс взяла девочку на руки и нежно приласкала ее.

"Моя дорогая маленькая Лилли, ты не должна так плакать и сопротивляться. Почему
ты не поехал с такой леди? Она очень сильно тебя люблю".

"О, я не хочу!" - прорыдала она, прижимаясь мокрой щеки против
Матрона плечо.

"Но, Лилли, любимая, у тебя будет все, что ты захочешь. Поцелуй меня, как
милую девочку, и скажи, что поедешь в мой прекрасный дом. Я подарю
тебе клетку, полную самых красивых канареек, которых ты когда-либо видела.
Разве ты не любишь кататься верхом? Мой экипаж ждет у дверей. Ты и
Клаудия прекрасно проведет время. Миссис Грейсон опустилась на колени рядом с ней.
и нежно поцеловала ее; она все еще крепче прижималась к надзирательнице.

Бьюла закрыла лицо руками и стояла, дрожа, как
сорняк, склонившийся перед бушующим штормом. Она знала, что ни
увещевание, ни мольбы не помогут сейчас, и она решила медведь
с силой духа она не смогла предотвратить то, чего не смогла. Подняв голову, она медленно произнесла
:

"Если я должна отдать свою сестру, позволь мне сделать это как можно тише.
Отдай ее мне; тогда, может быть, она уйдет с большей охотой. Не
заставляй ее уезжать! О, не заставляй ее!

Когда она произносила эти слова, ее губы побелели и похолодели, а
страдальческое выражение ее лица заставило миссис Грейсон вздрогнуть.

"Лилли, моя дорогая! Моя собственная драгоценная дорогая!" Она склонилась над своей
сестрой, и маленькие ручки крепко обхватили ее за шею, когда она подняла
и понесла ее обратно в спальню.

"Вы можете получить свою одежду, миссис Уильямс. Будьте уверены, моя
дорогая миссис Грейсон, они будут идти без каких-либо дополнительных затруднений.
Мы, конечно, нелюбовь к отдельным сестры, но ничего не поделаешь
иногда. Если хотите, я покажу вам убежище, а
дети готовятся". Мисс Уайт повела ее в классную комнату.

"Я очень сомневаюсь насчет этой малышки. Фанни, как ты вообще сможешь
справиться с двумя такими диспозициями, одна из которых сплошные слезы, а другая сплошное пламя
и буксировка? - спросил мистер Грейсон.

- Положим конец твоим страхам, Альфред. Мы прекрасно поладим после того, как
первые несколько дней. Как я буду гордиться такими драгоценностями! Бьюла села
на край кровати с голубым занавесом и прижала своего идола поближе
к сердцу. Она поцеловала прекрасное лицо и пригладила золотистые
локоны, которые она так долго и с такой любовью укладывала, и, когда ребенок
отвечал на ее поцелуи, она чувствовала, как грубые руки разрывают ее
струны сердца. Но она знала, что должна отказаться от нее. В ее силах не было никаких
усилий, которые могли бы помочь сохранить ее сокровище, и
этот храбрый дух собрался с духом. Не рвать серым цветом ее глаз, не
всхлип вырвался из ее бесцветных губ.

"Лилли, моя родная сестренка, ты не должна больше плакать. Позволь мне умыть
твое лицо; у тебя разболится голова, если ты будешь так плакать".

"О, Бьюла! Я не хочу уходить от тебя".

"Моя дорогая, я знаю, что вы не делаете; но вы будете иметь очень много вещей
чтобы ты была счастлива, и я буду навещать тебя как можно чаще. Мне
тоже невыносимо, что ты уезжаешь; но я ничего не могу с этим поделать, и я хочу, чтобы
ты уезжал тихо и был таким хорошим, чтобы леди полюбила тебя.

"Но сегодня вечером, когда я ложусь спать, вас там не будет, чтобы услышать меня
произнести молитву. О-о, сестра! почему ты не можешь пойти?"

"Я им не нужен, моя дорогая Лилли; но ты можешь встать на колени и произнести
свои молитвы, и Бог услышит тебя так же хорошо, как если бы ты была здесь
со мной, и я попрошу Его любить тебя еще больше и заботиться
о тебе...

Тут маленькая ручка обвилась вокруг шеи бедняжки Бьюлы, и Клодия
прошептала, всхлипывая::

"Ты попросишь Его тоже полюбить меня?"

"Да, Клоди, я это сделаю".

"Мы постараемся быть хорошими. О, Бьюла, я так сильно тебя люблю, очень сильно
сильно!" Любящий ребенок несколько раз прижался губами к
Бескровной щеке Бьюлы.

"Клоди, если ты любишь меня, ты должна быть добра к моей маленькой Лилли. Когда
ты видишь, что она грустит и плачет из-за меня, ты должен уговорить ее быть
как можно более довольной и всегда говори с ней мягко. Ты сделаешь это для Бьюлы?
Ты сделаешь это ради нее?"

"Да, это я сделаю! Я обещаю тебе, что сделаю, и, более того, я буду
бороться за нее! На днях я надрал уши этой злобной Чарли
за то, что она досаждала ей, и я выцарапаю глаза любому, кто посмеет
ругать ее. Сегодня утром я отколотила Мэгги до синяков за то, что она
приставала к ней, и я говорю вам, что никому не позволю навязываться
ей. Слезы высохли в ее блестящих глазах, и она взяла себя в руки.
маленький кулачок с превознесенным мнением о своей защитной силе.

"Клоди, я не прошу тебя сражаться за нее; я хочу, чтобы ты любила ее.
О, люби ее! всегда будь добра к ней, - прошептала Бьюла.

- Я люблю ее больше всего на свете, правда, Лилли?
дорогая! Она нежно поцеловала ручку девочки.

В этот момент вошла надзирательница с большим свертком, аккуратно
завернутым. Ее глаза были красными, а на
щеках виднелись следы слез. С нежностью посмотрев на троицу, она очень мягко сказала:

"Идите, мои питомцы; они больше не будут вас ждать. Я надеюсь, что вы
постараемся быть хорошими и любить друг друга, и Бьюла придет повидаться с тобой.
Она взяла Клодию за руку и повела ее вниз по ступенькам. Бьюла
подняла сестру и понесла ее на руках, как делала с самого ее рождения
, и при каждом шаге целовала ее в губы и лоб.

Мистер и миссис Грейсон стояли у парадной двери; они оба
выглядели довольными, поскольку Лилли перестала плакать, и дверца кареты
была открыта, чтобы впустить их.

"Ах, дорогие мои, а теперь приятной прогулки; Клаудия, запрыгивайте", - сказал мистер
Грейсон, протягивая руку, чтобы помочь ей. Она остановилась, поцеловала ее
добрая матрона, а затем подошла к Бьюле. Она не могла оставить ее одну.
она обняла ее и, рыдая, сказала::

"Прощай, дорогая, добрая Бьюла. Я буду заботиться о Лили. Просим любить
меня и проси Бога за меня тоже". Она была поднята в вагон с
текли слезы по ее лицу.

Бьюла приблизился к миссис Грейсон, и сказал тихим, но умоляющий
тон:

"Ах, мадам, люблю свою сестру, и всегда говорить ласково с ней,
тогда она будет доброй и послушной. Я часто вижу ее, может
Я не?"

- Конечно, - ответила леди таким тоном, что у бедняжки Бьюлы похолодели глаза.
сердце. Она проглотила стон агонии и, прижав любимого человека
к своей груди, прижалась губами к губам Лилли.

"Благословен Бог и моя маленькая сестренка, моя милая, мое все!" Она положила ребенка
в распростертые объятия Мистера Грейсона, и только увидела, что ее сестра посмотрела
снова умоляюще на нее. Подошла мисс Уайт и сказала что-то, чего
она не расслышала, и, поспешно отвернувшись, она поднялась в спальню
и села на свободную кровать Лилли. Девочка не знала
как проходили часы; она сидела, закрыв лицо руками,
пока свет свечи не вспыхнул в темной комнате, и
ласковый голос надзирательницы прозвучал у нее над ухом.

"Бьюла, ты не попробуешь что-нибудь поужинать? Попробуй, дорогая".

"Нет, спасибо, я ничего не хочу".

"Бедное дитя, я бы спас тебя от всего этого, если бы это было в моей
власти; но, когда решение было принято управляющими, ты знаешь, что я не мог
вмешаться. Им не хотелось разлучать тебя с Лили, но они подумали, что
в данных обстоятельствах это лучшее, что они могли сделать
. Бьюла, я хочу тебе кое-что сказать, если ты меня выслушаешь
. Она присела на край кровати и взяла одну из рук
девушки в свои ладони.

"Руководители думаю, это лучшее, что вы должны пойти и взять
ситуации. Мне жаль, что я вынужден расстаться с тобой, очень жаль, потому что
ты всегда была хорошей девочкой, и я нежно люблю тебя; но эти
этого нельзя избежать, и я надеюсь, что все обернется к лучшему.
Для вас занято место, и мисс Уайт желает, чтобы вы отправились туда
завтра. Надеюсь, вам не будет трудно. Вы должны взять
уход за ребенком, и они дадут вам шесть долларов в месяц
кроме доска и сушилка. Постарайся исполнить свой долг, дитя, и
возможно, произойдет что-то, что позволит тебе стать учителем ".

"Что ж, я сделаю все, что в моих силах. Я не возражаю против работы, но тогда Лилли-
..." Ее голова снова опустилась на руки.

"Да, дорогая, я знаю, тебе очень тяжело расставаться с ней, но
помни, это для ее блага. Мистер Грейсон очень богат, и
курс Лили и Claudy состоится..."

"И что деньги мои ..." опять она остановилась резко.

- Ах, дитя, ты и понятия не имеешь! Деньги - это все в этом мире.
Для некоторых людей деньги - это все, а для других бедняг - даже больше, чем все остальные.
Что ж, что ж, я надеюсь, что это окажется к лучшему, насколько это возможно для тебя
обеспокоен. Еще рано, но, может быть, тебе лучше пойти спать, так как
утром тебе нужно уезжать.

"Я не мог уснуть".

"Бог помочь вам, дитя мое, если ты попытаешься исполнить свой долг. Все
нас тоска, и если у вас начались раньше, они, возможно, не последний
долго. Бедняжка, я всегда буду вспоминать о тебе в своих молитвах.
Она нежно поцеловала ее и ушла, надеясь, что одиночество поможет
успокоить ее. Слова мисс Уайт прозвучали в ушах девушки как
похоронный звон. "Скоро она будет совершенно довольна вдали от вас".

Сможет ли она? Сможет ли эта обожаемая сестра научиться обходиться без нее, и
люблю ее новых друзей, как нежно, как неустанные, кто имел в подставке
ее на руках по шесть долгих лет? Предчувствующий ужас шипел
непрерывно: "Ты думаешь, богатая и модная миссис
Грейсон, который живет в том элегантном доме на ... улице, потерпит, чтобы
ее приемная дочь тесно общалась с наемной сиделкой?

Снова в комнату хлынул свет. Она глубже зарылась лицом
в фартук.

- Бьюла, - произнес взволнованный голос.

- О, Юджин! Она вскочила с сухой всхлип, и бросилась в
руки.

"Я все знаю, дорогая Бьюла; но спуститься в комнату миссис Уильямс ;
там горит яркий огонь, а твои руки холодны как лед. Ты
заболеешь, сидя здесь даже без шали.
Он повел ее вниз по лестнице в комнату, которую занимала старшая медсестра, которая
любезно отнесла ее работу в столовую и оставила их поговорить
безудержно.

- Сядь в это кресло-качалку и погрей руки.

Он сел рядом с ней, и, когда свет камина упал на их лица,
они странно контрастировали. Один был классическим и полным
юной красоты, другой - бледным, изможденным и покрытым пятнами печали. Он
выглядел лет на шестнадцать, и обещал стать поразительно красивым
мужчиной, в то время как пропорции его гладкого лба свидетельствовали о большем, чем
обычные интеллектуальные способности. Он внимательно и печально посмотрел на свою спутницу
и, наклонившись вперед, взял ее за руку.

"Бьюла, я вижу по твоему лицу, что ты не пролила ни единой слезинки.
Я бы хотел, чтобы ты не держал свою печаль так глубоко в своем сердце.
Мне грустно видеть тебя такой, какая ты сейчас ".

"О, я ничего не могу с этим поделать! Если бы не ты, я, наверное, умерла бы.,
Я так несчастна. Юджин, если бы ты мог видеть нашу Лилли
цепляйся за меня даже в последний момент. Мне кажется, мое сердце вот-вот разорвется.
Она устало опустила голову ему на плечо.

"Да, дорогая, я знаю, что ты страдаешь очень, но помните, что
'все содействует ко благу любящим Бога'.Возможно
он видит это лучшее, что вы должны дать ей некоторое время, и если
таким образом, вы не пытаемся нести его радостно, вместо того, чтобы
себя больным в бесполезной скорби?" Он аккуратно пригладил волосы от
ее чела, как он говорил. Она не ответила. Он не ожидал, что она
хотел, и продолжал в таком же тоне:

"Я гораздо больше обеспокоены своими принимая эту ситуацию. Если бы у меня был
знали об этом раньше, я бы попытался предотвратить это, но я
допустим, он не может быть сейчас помогли, хотя бы на время."

"Я твердо решил, что ты пойдешь в школу как можно скорее; и
помни, дорогая Бьюла, я так же сильно огорчен твоими горестями, как и
ты. Через несколько лет у меня будет собственный дом, и ты будешь
первым, кто придет в него. Не обращай внимания на эти темные, бурные дни. Делать
вы помните, что сказал наш священник в своей проповеди в прошлое воскресенье? "Тотсамый
самый темный час - перед самым рассветом. "Я уже начинаю видеть
"Луч надежды" в облаках, которые несколько лет или даже месяцев назад
казались тяжелыми и безрадостными. Я много слышал о бедах
и испытаниях этого мира, но я думаю, что смелый, полный надежды дух сделает
многое для исправления зла. Со своей стороны, я с нетерпением жду
того времени, когда у нас с тобой будет свой дом, и тогда Лилли
и Клоди смогут быть с нами. Я говорил об этом с миссис Мейсон
вчера; она тебя очень любит. Осмелюсь сказать, что все будет хорошо; так что
не унывай, Бьюла, и посмотри на это с другой стороны.

"Юджин, ты - единственная светлая сторона, на которую я могу смотреть. Иногда я
думаю, я тебе надоем, и если ты когда-нибудь это сделаешь, я захочу
умереть. О, как я могла вынести, что ты меня не любил! Она подняла
голову и серьезно посмотрела в его благородное лицо.

Юджин со смехом повторил ее слова.

"Я действительно устал от тебя, а не от меня, сестренка".

"Ой, я забыла поблагодарить вас за вашу книгу. Мне больше нравится, чем
все, что я когда-либо читал. Некоторые части так красиво ... так красиво. Я
храню ее в корзинке и перечитываю каждую свободную минуту.

- Я знал, что она тебе понравится, особенно "Эксельсиор". Бьюла, я написал
"эксельсиор" на моем знамени, и я намерен, как этот благородный
молодежь, пробиваться вперед, преодолевая все препятствия, поднимаясь на каждом шагу,
пока я тоже не окажусь на высочайшей вершине и не водружу свое знамя
где его славный девиз будет реять над миром. Это стихотворение волнует
саму мою душу, как музыка боевых искусств, и я чувствую, что хотел бы
увидеть мистера Лонгфелло, сказать ему, как я благодарен ему за то, что он написал
это. Я хочу, чтобы вы отметили отрывки, которые вам больше всего нравятся; и теперь, когда я думаю об этом,
вот карандаш, который я вырезал для вас сегодня ".

Он достал его из кармана и вложил ей в руку, при этом его лицо
светилось энтузиазмом.

"Спасибо, спасибо". Слезы благодарности выступили у нее на глазах; слезы
которые острое страдание не могло выжать из нее. Он увидел, как собираются
капли, и весело сказал:

"Если именно так вы хотите меня поблагодарить, я должен принести вам больше не
карандаши. Но ты выглядишь очень бледной, и надо спать, ибо я
не сомневайтесь-завтра будет трудный день для вас. Сделай над собой усилие
будь храброй и потерпи все это какое-то время; Я знаю, что это ненадолго.
я буду приходить и навещать тебя так часто, как только смогу.
"

С этими словами он встал.

- Ты обязана уходить так скоро? Не могла бы ты побыть со мной немного
дольше? взмолилась Бьюла.

Глаза мальчика наполнились слезами, когда он посмотрел на умоляющее, изможденное лицо,
и он поспешно ответил:

"Не сегодня, Бьюла; ты должна лечь спать - тебе это очень нужно".

"Ты замерзнешь, возвращаясь домой. Позволь, я принесу тебе шаль".

"Нет, я оставила свое пальто в прихожей - вот оно".

Она проводила его до двери, пока он надевал его и шляпу.
кепка. Лунный свет лился через порог, и ему показалось, что она
выглядела призрачной, когда он падал на ее лицо. Он взял ее за руку, нежно пожал
и сказал:

"Спокойной ночи, дорогая Бьюла".

"Прощай, Юджин. Приходи ко мне снова, как можно скорее".

"Да, я буду. Не падай духом, как только я скроюсь из виду,
ты слышишь?"

"Да, я слышу; я постараюсь не жаловаться. Быстро ходить и держать в тепле".

Она прижала его руки ласково, наблюдал за его удаляющейся форме
пока она могла проследить его контур, а затем пошел медленно обратно
в общем. Упав на колени рядом с пустым
диваном Лилли, она дрожащим голосом умоляла Бога благословить ее "дорогую
сестренку и Клоди" и дать ей сил выполнить все
выполняла свои обязанности удовлетворенно и весело.




ГЛАВА III.


Бьюла стояла в ожидании на ступеньках большого особняка, к которому ее
направила мисс Доротея Уайт. Ее сердце болезненно колотилось
, а рука дрожала, когда она звонила в звонок. Дверь открыл
официант-негр, который лишь мельком взглянул на нее и спросил
небрежно:

"Ну, маленькая мисс, что вам угодно?"

"Миссис Мартин дома?"

- Да, мисс, проходите. В передней почти не горит камин.
В гостиной... полагаю, вы сядете в задней комнате. Миссис Мартин спустится
через минуту.

Первым объектом, привлекшим внимание Бьюлы, был центр
стол, заваленный книгами. "Может быть, - подумала она, - они позволят
мне прочесть некоторые из них". Пока она сидела, перебирая названия,
шорох шелка заставил ее оглянуться, и она увидела миссис Мартин
совсем рядом с собой.

"Доброе утро," сказала дама, с испытующим взглядом, который сделал
фигурка дрогнула.

"Доброе утро, мадам".

"Вы девушка, мисс Уайт пообещал выслать из убежища
вы не?"

"Да, мадам".

"Вы думаете, что можете хорошо заботиться о моем ребенке?"

"О, я постараюсь".

"Вы не выглядите сильным и здоровым - вы были больны?"

"Нет, со мной все в порядке, спасибо".

"Возможно, я захочу, чтобы вы время от времени что-нибудь шили, когда малыш спит.
Вы можете аккуратно подшить и заштопать?"

"По-моему, я очень хорошо шью, мадам, так говорит наша старшая сестра".

- Как вас зовут? Мисс Уайт говорила мне, но я забыла.

- Бьюла Бентон.

"Что ж, Бьюла, я думаю, ты мне очень подойдешь, если только будешь
осторожна и прислушаешься к моим указаниям. Я просто иду за покупками,
но ты можешь подняться наверх и позаботиться о Джонни. Где твои
одежда?"

"Наша старшая сестра вышлем им-день".

Бьюла последовал за миссис Мартин вверх по ступенькам, несколько успокоило ее
любезный прием. Номер был в полной растерянности, на туалетный столик
покрыты порошковой, заколки, банты из разноцветных лент и
различные биты ювелирные изделия; очаг давно не метеной, на МТВ стонет
под перекрывающих их массового пошива, готовые и неготовые
одежды, рабочих материалов, и, в довершение всего, леди
зимняя шапка. Девушка, видимо, около тринадцати лет, было
сидя у костра, деловито вышивать лампы-циновки; иной
шесть лет моложе, одевалась куклой; в то время как ребенок, пять или шесть
месяцев, ползал на ковре, жадно подбирая заколки,
иголки, и все другие неугодные ему, а маленький фиолетовый
пальцы могли понять.

"Возьми его, Бьюла", - сказала мать.

Она наклонилась, чтобы подчиниться, и была удивлена, что малыш
не выказал никакого страха перед ней. Она подняла его на руки и поцеловала в
розовые щеки, когда он с удивлением посмотрел на нее.

"Ма, это то, что новая медсестра Джонни? Как ее зовут?" - спросил
молодой девушка, положив свою куклу и внимательно обследуя
незнакомец.

"Да, Энни, и ее зовут Бьюла", - ответила мать, поправляя
свою шляпку.

"Бьюла, она почти такая же хорошенькая, как ее лицо. Да, почти"
продолжала Энни еле слышным шепотом, обращаясь к своей сестре. Последняя
дал Бьюла снисходительным взглядом, свернувшись брезгливо губы,
и, с вежливой "лезть не в свое дело, Энни", вернулся к ней
вышивка.

"Оставить ребенка у огня; и если он мучается вы должны кормить его.
Лора, покажи ей, где найти его чашку маранта, и вы и
Энни остаться здесь, пока я не приду домой".

"Нет, правда, ма, я не могу, потому что я должна спуститься и позаниматься музыкой"
урок, - решительно ответила старшая дочь.

"Ну, тогда, Энни, оставайся в моей комнате".

"Я собираюсь испечь немного сахарных конфет, мама. Она" - указывая на Бьюлу.--
"может заботиться о Джонни. Я думала, что ты нанял ее
для".

"Вы будете делать без сахара-конфеты, пока я не приду домой, мисс Энни, вы
слышишь? А теперь запомни, что я тебе сказал.

Миссис Мартин прошуршала из комнаты, оставив Энни хмуриться.
зловеще посмотрев на новую медсестру, она дала выход своему раздражению, ударив куклу,
потому что неодушевленная маленькая леди не могла держать свои голубые глазки-бусинки
открытыми. Бьюла любила детей, и Джонни настойчиво напоминал ей о
прежних днях, когда она повсюду носила Лилли на руках. Некоторое время
после отъезда миссис Мартин и Лоры малыш
казался совершенно удовлетворенным, но в конце концов начал капризничать, и Бьюла
предположила, что он, возможно, проголодался.

"Не могли бы вы, пожалуйста, дать мне маранту?"

"Я ничего об этом не знаю; спроси Харрисона".

"Кто такой Харрисон?"

"Ну, повар".

Оглядев комнату, она нашла арроурут; мальчик был накормлен,
и вскоре уснул. Бьюла сел в низкое кресло-качалка, к
очаг, держащей младенца, и, глядя на маленькую фигурку напротив.
Энни пытается вписаться в Новый шелковый пояс, чтобы ее кукла, но это было слишком
широкий одну сторону, а слишком узкая другой. Она крутиться и дернул его
разными способами, но все напрасно; и наконец, испытав отвращение к этому
эксперименту, она сорвала его и бросила в огонь с
нетерпеливым криком.

"Измученная, надоедливая, уродливая вещь! Моя Люсия никогда не наденет такое
по размеру.

Бьюла поймала выброшенную талию и тихо сказала:

"Вы можете очень легко подогнать его по фигуре, взявшись за этот шов и разрезав
у горловины".

"Я в это не верю".

"Тогда дай мне куклу и ножницы, и я покажу тебе".

"Ее зовут мисс Лючия-ди-Ламмермур. Мистер Грин дал ей имя. Не смей
говорить "куколка"; называй ее настоящим именем, - ответила избалованная
ребенок, передавая несчастному восковой представитель не
менее несчастной героини.

"Ну, тогда, Мисс Лючия-ди Ламмермур", - сказала Бьюла, улыбаясь. Несколько
изменения снизили платье в надлежащий размеров, и Энни
выстраиваемые ее любимый в это, не легкая степень удовлетворенности.
Услужливые манеры новой медсестры покорили ее сердце, и она начала
довольно приятно болтать. Около двух часов ночи миссис Мартин вернулся,
осведомился Джонни, и снова причисляли себя к "см о
ужин". Бьюла была очень тяготится близко, беспорядочные комнате, и как
малыш забавлялся своей погремушкой из слоновой кости, она подмела пол,
вытерла пыль с мебели и расставила стулья. Громкий звон колокольчика
она вздрогнула и предположила, что ужин готов. Прошло некоторое время
, прежде чем кто-либо из семьи вернулся, а затем вошла Лора,
вид у нее был очень угрюмый. Она взяла младенца, и наоборот
нелюбезно нужные сестра принесет ей ужин.

"Я не желаю", - ответила Бьюла.

На этом этапе разговора дверь открылась, и в комнату вошел мальчик,
на вид примерно возраста Юджина. Он с любопытством посмотрел на меня.
взглянув на Бьюлу, слегка наклонил голову и присоединился к сестре у камина
.

- Как она тебе нравится, Лора? спросил он отчетливо вполголоса.

"О, я полагаю, у нее все получится! но она ужасно уродлива",
ответила Лаура в том же ключе.

"Я не знаю, сестренка. Это то, что доктор Паттон, лектор по
физиогномике, назвал бы "поразительным" лицом ".

"Да, поразительно уродливое, Дик. Ее лоб выступает вперед, как карниз крыши
кухни, а брови...

- Тише! она услышит тебя. Спускайся и сыграй для меня этот новый вальс,
как хорошая сестра. Они вышли из комнаты. Бьюла слышала каждый
слово; она не могла этого избежать, и когда она вспомнила
замечание миссис Грейсон относительно ее внешнего вида накануне, на ее
лице отразилось сильное унижение. Она прижала ее
лицом к окну и смотрел остекленевшими глазами наружу. С возвышенности
открывался прекрасный вид на город, а на восточном
горизонте голубые воды гавани сверкали "серебристым
блеском". В любое другое время и с другими эмоциями Бьюла
любовь ко всему прекрасному была бы особенно удовлетворена этой
расширяющейся перспективой; но сейчас все это не имело для нее никакого очарования
помраченный дух. На мгновение земля показалась ей черной.;
она видела только "ужасно уродливую", начертанную на небе и воде. Ее душа
казалось, прыгнула вперед и рассмотрела поближе мириады пылинок, которые плавали
в дымке будущего. Она склонилась над огромным жужжащим лотерейным "колесом жизни"
и увидела, как появился пустой бланк с выбитым на нем ее именем
. Но мрачная улыбка исчезла с ее губ, и храбрая выдержка исчезла.
смотрела большими печальными глазами, когда она шептала,

 "Не будь как бессловесный, загнанный скот, Будь героем в борьбе".

"Если я уродлива, то Бог создал меня такой, и я знаю, что "Он творит все".
что ж. "Я не позволю этому беспокоить меня; я постараюсь не думать об этом.
Но, о! Я так рада, я благодарю Бога за то, что он сделал мою Лилли красивой.
Ей никогда не придется страдать так, как страдаю сейчас я. Моя дорогая Лилли!"
В ее глазах блестели крупные капли; она редко плакала; но хотя
слезы не капали, они часто скапливались в серых глубинах.
Вечер прошел очень тихо; мистер Мартин отсутствовал в отдаленном
Государства, куда, как разъездной агент для торгового дома, он был
часто называют. После чая, когда маленького Джонни уложили спать в
его кроватку, миссис Мартин велела Энни показать медсестре ее отдельную комнату.
Взяв свечу, девочка подчинилась, и ее мать приказала одному из слуг
отнести наверх сундук с одеждой Бьюлы. Вверх,
маленькая Энни с трудом преодолела два усталых, извилистых лестничных пролета,
и, остановившись на площадке второго, указала на низкий чердак
комната, освещенная мансардными окнами на востоке и западе. Пол
не был застелен; мебель состояла из узкой раскладушки, умывальника
, треснувшего зеркала, подвешенного к гвоздю, маленького соснового столика
и пары стульев. Кроме того, в стену было вбито несколько крючков
для развешивания одежды.

- Тебе не нужно бояться спать здесь, потому что постояльцы занимают
комнаты этажом ниже; и, кроме того, ты же знаешь, что грабители
никогда не забираются на чердак, - сказала Энни, оглядывая комнату.
квартира, и дрожала скорее от неопределенного страха, чем от
холода, хотя ее нос и пальцы были фиолетовыми, а в этой мансарде
в комнате не было ни печи, ни дымохода.

- Я не боюсь, но это всего лишь одна комната на чердаке. Остальные
заняты?

- Да, коврами летом и крысами зимой, - засмеялась Энни.

- Полагаю, мне можно взять свечу? - спросила Бьюла, когда привратник
поставила чемодан и вышла.

- Да, это для тебя. Мама всегда боится огня, так что не вздумай
ничего поджигать, чтобы согреться. Вот, подержи фонарь.
на верхней площадке лестницы, пока я не спущусь на следующий этаж, потом.
там есть лампа в холле. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи. Бьюла заперла дверь на засов и оглядела свою новую квартиру
. Конечно, она была достаточно унылой, но ее изолированное положение
представлялось ей искупительной чертой. Она подумала: "Я могу
сидеть здесь и читать так поздно, как захочу. О! У меня будет так много времени.
много времени для себя в эти долгие-долгие ночи. Распаковав свой чемодан,
она повесила платья на крючки, положила книги "Миссис Мейсон" и
Евгений подарил ей на стол, и, установив свечу рядом
их, улыбнулась в предвкушении многочисленных лечит ее.
Она прочитала несколько глав из своей Библии, а затем, когда у нее заболела голова
и веки отяжелели, она опустилась на колени. Ах! что такое
искренние, трогательные ходатайство взошел на трон отца;
молитвы, сначала на Лили и Клавдия, и, наконец, для себя.

"Помоги мне, Господи! не смущаться и не сердиться, когда я слышу, что я
такой уродливый; и заставь меня вспомнить, что я твое дитя. Такова была ее
последняя просьба, и вскоре она крепко спала, несмотря на то,
что она теперь была брошена на широкий, хотя и не совсем холодно или
нелюбящие, мир.




ГЛАВА IV.


День за днем проходили однообразно, и, за исключением визита Юджина,
не было добавлено ни одного звена в цепь, которая связывала Бьюлу с прошлым.
Этот краткий визит ободрил одинокое сердце, тосковавшее
по нежному сочувствию, но в то же время стремившееся заглушить голодный крик и
смирившееся со своей участью. На второй неделе ее пребывания здесь
Вовочка заболела, и он стал настолько увлекается своей новой
сопутствующие что никто больше не имел права удерживать его. Часто она
часами расхаживала по комнате, убаюкивая капризную малышку
тихонько напевала мелодии из прошлых дней, и внимательный наблюдатель, который мог
загляни в такие моменты в опущенные глаза, могла бы легко
проследить в туманных глубинах воспоминания, которые гнездились в святилище ее сердца
. Младенец вскоре поправился, и однажды теплым солнечным днем,
когда миссис Мартин попросила Бьюлу покатать его в плетеной коляске
взад-вперед по тротуару перед дверью, она больше не могла
подавила просьбу, которая не раз дрожала у нее на губах,
и попросила разрешения отвести свою маленькую подопечную к миссис Грейсон. Последовало
довольно неохотное согласие, и вскоре экипаж тронулся
в направлении элегантной городской резиденции мистера Грейсона.
Поразительная перемена произошла в бледном лице медсестры, когда она остановилась
у мраморных ступеней, охраняемых с обеих сторон скульптурными львами. "Чтобы
Увидеть Лилли". Кровь прилила к ее щекам, а в глазах появилось нетерпеливое выражение
восторга. Дверь приоткрыл
наглого вида лакей, чей быстрый взгляд навел его на мысль, что она
одна из многочисленных просителей на благотворительность, которые, как правило, что
княжеские хоромы, как не солоно хлебавши, как они пришли. Он уже собирался закрыть
дверь; но, ничуть не испуганная таким приемом, она поспешно попросила о встрече
Миссис Грейсон и Лилиан Бентон.

"Миссис Грейсон помолвлена, и здесь нет такого человека, как
Лилиан Бентон. Мисс Лилли Грейсон - имя моей юной хозяйки; но я
могу сказать тебе, что ее мама не позволяет ей видеть тебя такой, так что
проваливай.

- Лилли - моя сестра, и я должна ее увидеть. Скажите миссис Грейсон Бьюле.
Бентон желает видеть свою сестру; и спросите ее также, нельзя ли Клаудии
увидеться со мной.

Она опустила язычок кареты, и тонкие руки вцепились
друг в друга в агонии страха, что ее прошение может быть отклонено
. Следующие пять минут показались ей вечностью, и,
когда дверь снова открылась, она наклонилась вперед и затаила дыхание,
как человек, чья судьба была на волоске. Дорогие шелковые и ослепительно
бриллианты встречались с ее взглядом. Устоявшейся линии Миссис Грейсон довольно
рот указал, что она была неприятная обязанность, еще
решил сделать это сразу, и задайте этот вопрос навсегда в покое.

- Я полагаю, вы сиделка миссис Мартин и девушка, которую я видел в больнице.
приют? - холодно переспросила она.

- Да, мадам; я сестра Лилли; вы сказали, что я могу прийти и повидаться с ней.
О, если бы ты только знал, каким несчастным я был с тех пор, как мы расстались,
ты бы не смотрел на меня так холодно! Пожалуйста, позволь мне увидеть ее. О,
не отвергай меня!

Эти слова были произнесены тоном умоляющей агонии.

"Мне очень жаль, что ты ее сестра, и, уверяю вас,
ребенок, что мне больно отказываться, но, когда ты будешь вспоминать
обстоятельства, вы не должны ожидать, чтобы связать с ней, как вы
привыкли делать. Она будет обучена двигаться по кругу, находящемуся намного выше
вы; и вам следовало бы быть более, чем готов отдать ее, когда вы
знаешь, как повезло, что она была в обеспечении домашнего богатства. Кроме того,
она действительно очень хорошо переживает разлуку, и если бы она
увидела тебя хотя бы раз, это сделало бы все почти так же плохо, как раньше
. Смею сказать, ты хорошая девочка и больше не будешь меня беспокоить
. Мы с мужем не желаем, чтобы вы снова видели Лилли
; и хотя мне очень жаль, что я вынуждена вас разочаровывать, я
чувствую, что поступаю правильно ".

Просительница упала на колени и, протянув руки, сказала
хрипло:

- О, мадам! неужели мы расстанемся навсегда? Молю вас, во имя
Бога, позвольте мне увидеть ее! позвольте мне увидеть ее!

Миссис Грейсон не была жестокой женщиной, совсем нет, но она была
странно слабой и мирской. Идея нанял медсестру ассоциирует
фамильярно с ее приемной дочерью, было противно ее
аристократическая гордость, и поэтому она беззвучными тонами правда
женская симпатия, и решительно ответил: :

"Мне больно отказывать тебе, но я привел уважительных причин, и
не думаю, что изменения в моей решимости. Надеюсь, вам не будет досаждать
меня на любые будущие усилия, чтобы войти в мой дом. Есть подарок для
ты. Добрый вечер.

Она бросила пятидолларовую золотую монету коленопреклоненной фигуре и,
закрыв дверь, заперла ее изнутри. Деньги проката
ringingly вниз по ступенькам, и скрежет ключа, как это
был поспешно обернулся, казалось, типичные неподдающийся замок, который
теперь навсегда запрещены надежды ребенка. Выражение крайнего отчаяния сменилось
выражением неописуемой горечи. Выйдя из
своей умоляющей позы, она пробормотала с ужасающим акцентом:

"Проклятие этой женщине и ее мужу! Пусть Бог ответит на их молитвы
как она ответила на мои!"

Подобрав монетки, которые лежали сверкающие на тротуаре, она бросила
его насильно, против двери, и, как он отскакивал на мостовую,
взял перевозки язык, и медленно зашагал за ней по пятам. Он не был
удивительно, что прохожие с любопытством смотрел на каменное лицо, с
ее большие глаза, до краев из горящего ненавистью, а раненых-сирот
шел механически, в бессознательное, что ее губы были смяты до
фиолетовый капли пролились над ними. Заходящее солнце осветило своими красными
лучами ее лоб, и шепчущий ветер нежно развевал
спутанные пряди волос цвета морской волны; но природа чиста-
любимая сердцем стояла над ядовитым озером, откуда поднималось
ядовитое дыхание развращенного человечества, и некогда
безгрешное дитя вдыхало пар, пока ее душа не превратилась в огромное кипящее
Marah. Ах, воистину!

"В жизни бывают быстрые часы - сильные, стремительные часы, - Которые совершают
работу бурь в своей мощи!"

Мирные долины, зеленые и цветущие, спящие в прекрасном сне, были
не засыпаны и громоздились мрачными, неровными массами на фоне неба,
ощупью землетрясения; и нежные, любящие, доверчивые
сердца, над алтарями которых размышляли белокрылые вестники
Божий мир был так же внезапно преобразован проявлением
эгоизма и несправедливости в мрачные убежища человеконенавистничества. Если бы
Миссис Грейсон была привлечена к ответственности за жестокость или бессердечие перед
трибуналом равных ей (то есть светских друзей), обвинение
это вызвало бы презрительное отторжение, и единогласным был бы
ее оправдание. - Жестокосердная! о нет! она была всего лишь благоразумной и
мудрой. Кто мог ожидать, что она позволит своей избалованной, инертной возлюбленной
встретить и признать равной гораздо менее изысканно накормленную и
элегантно одетую сестру, которую Бог призвал трудиться ради ее скромной
питание? Ах, это жеманство, это игнорирование труда, которому, в
соответствии с божественным указом, все должны быть подвергнуты: это
ложная изнеженность и жалкое притворство утонченности, которое
характеризует эпоху, является неподатливым замком на колесах
социальных реформ и прогресса.

Бьюла отвезла своего подопечного домой, и когда наступили сумерки, укачала его, чтобы он
уснул, и плотно укрыла покрывалом из кроватки маленькое
трепещущее сердечко, часы испытаний которого все еще были скрыты облаками.
непроницаемый занавес будущего. Миссис Мартин и ее старшие дети
он ушел на концерт, и, конечно, медсестра должна была остаться с Джонни до возвращения его матери.
Джонни. Стоя рядом с кроваткой и
глядя на розовые щечки и вьющиеся локоны, прижатые к
подушке, мысли Бьюлы перенеслись в заплаканное прошлое, к
час, когда истощенные руки положили ей на руки Лилли.
застывшую в смерти. Шесть лет она сдерживала, и утихомиривала, и
ласкала последнего подопечного своего умирающего отца, а теперь чужие, безжалостные
пальцы вырвали у идола цепкие струны сердца. Есть
не рыдает, не стонет, в голос страдания пустынной
сирота. В блестящих глазах не было слез, но лоб был темным.
нахмурены, пепельно-серые губы скривились, а сложенные руки были фиолетовыми
от сжатия. Отвернувшись от кроватки, она подняла раму и
уселась на подоконник. Внизу лежал город с его
бесчисленными фонарями, мерцающими во всех направлениях и тянущимися вдаль
главными улицами, похожими на длинные процессии; вдали виднелись
темные воды реки, над которыми теперь вспыхивали огни пароходов
а затем, как игнесфатуи; и над ней выгнулся небесный купол с
его огненной резьбой. Никогда раньше она не смотрела на звездное небо .
группы без эмоций ликующей радости, ужасающего обожания. Для
ее преклоняющегося взгляда они казались проблесками дома духа;
нет, любящие глаза освещали ее тернистый путь. Но теперь,
мерцающие лучи остались незамеченными, бессильными пробить черные тучи
горя. Она сидела, глядя в ночь напряженными глазами, которые
казалось, были прикованы к трупу. Так прошел час, и, когда
бой городских часов затих вдали, пронзительный голос сторожа
разнесся в воздухе:

"Девять часов, и все в порядке!"

Бьюла подняла голову и прислушалась. "Все хорошо!" Насмешка
это вывело ее из себя, и она громко пробормотала:

"Именно такое сочувствие я буду испытывать всю жизнь. Я должен
слышать, что "все хорошо", когда мое сердце умирает, нет, умирает внутри меня!
О, если бы я только мог умереть! Какое спокойствие, спокойствие время я должна была в моем
гроб! Никто не дразнить меня с моей бедности и уродства! Ах, какая
Бог создал меня? Несколько лет моей жизни были полны
страданий; я не могу вспомнить ни одного дня чистого счастья, потому что
всегда что-то омрачало ту маленькую радость, которую я когда-либо испытывал.
Когда я родился, почему я не умер сразу? И почему Бог не забрал меня?
я вместо моего дорогого папочки? Его следовало оставить с
Лилли, потому что люди любят прекрасное, но никому никогда не будет дела до меня.
я. Я ни на что не годен и настолько уродлив, что ненавижу себя. O
Господи, я не хочу прожить еще один день! Я устал от своей жизни - возьми
меня, возьми меня!" Но слабый луч утешения прокрался в ее трепещущее
сердце, когда она опустила голову на руки; Юджин Грэхем любил
ее; и кровоточащие нити привязанности отныне обвивали его
как их единственная поддержка. От мучительных раздумий ее вывел какой - то
шевельнулась в кроватке и, поспешив к своей подопечной, была поражена
появлением младенца. Мягкие голубые глаза были закатаны и
набор, в лице сиреневатый оттенок, а тонкие конечности судорогой.
Во время своего пребывания в приюте она не раз помогала
старшей сестре ухаживать за детьми, пострадавшими подобным образом; и теперь, немедленно вызвав
ванну с водой, она вскоре погрузила окоченевшие конечности в
принять теплую ванну, пока один из официантов был отправлен за семейным врачом
. Когда доктор Хартвелл вошел, он застал ее стоящей с
она держала младенца на руках, и, когда его глаза с любопытством остановились на
ее лице, она забыла, что он незнакомец, и, бросившись ему навстречу
, воскликнула:

"О, сэр, он умрет?"

Держа пальцы на бьющемся пульсе, он ответил:

"Он очень болен. Где его мать? Кто вы?"

"Его мать на концерте, а я его сестра."

Спазмы прекратились, но подергиваются руки-ноги сказали, что они могут
вернуться в любой момент, и врач немедленно вводят
зелье.

"Как долго миссис Мартин будет отсутствовать?"

"Неизвестно. Когда мне снова давать лекарство?"

- Я останусь, пока она не вернется домой.

Бьюла стал ходить взад и вперед по полу, с Джонни на руках;
Доктор Хартвелл стоял у камина, опершись локтем о
каминной полке, и наблюдал за небольшим виде, как он тихонько украл и
сюда. Постепенно ребенок затих, но его няня не отставала.
Она продолжала ходить. Доктор Хартвелл резко сказал::

"Сядь, девочка! ты уйдешь в тень".

Она подняла голову, пожал ее в ответ и возобновил ее измерить
протектор.

"Как тебя зовут?"

"Бьюла Бентон".

- Бьюла! - повторил доктор, и на его лице промелькнула улыбка.
усатая губа. Она заметила это и воскликнула с горечью в голосе:

"Не нужно говорить мне, что это неподходящее; я это знаю, я это чувствую.
Бьюла! Бьюла! О, отец мой! У меня нет ни солнечного света, ни цветов,
я не слышу ни пения птиц, ни голоса черепахи. Тебе
следовало называть меня Мара."

"Вы читали прогресс 'Пилигрима'?" - спросил он, с
испытующий взгляд.

Она либо не слышала его, либо был слишком поглощен совсем
тягостных раздумий кадр ответа. Выражение отчаяния
появилось на ее лице, и оборванные нити воспоминаний сплелись снова
.

"Бьюла, как ты попала сюда в качестве медсестры?"

"Меня привела сюда необходимость".

"Где твои родители и друзья?"

"У меня их нет. Я одна в целом мире".

"Как долго ты был таким зависимым?"

Она подняла руку осуждающе, нет, повелительно, как будто она
сказала:

"Хватит. У вас нет права задавать вопросы, а у меня нет желания
отвечать.

Он заметил выражение непобедимой скорби на ее лице и, поняв ее жест
, больше не задавал вопросов.

Вскоре после этого миссис Мартин вернулась и, кратко изложив, что
произошло, и дав указания по лечению ребенка, он
снял. Его низкий "Спокойной ночи",-нежно говорил с медсестрой, была только
признается легким наклоном головы, когда он проходил мимо нее.
Маленький Джонни был беспокойным, и ему постоянно угрожали повторением
конвульсии. Мать держала его на коленях и, рассказывая
Бьюла у нее "была хорошая, разумная девушка, чтобы купать его, так
оперативно," дал ей разрешение уйти в отставку.

"Я совсем не хочу спать, и предпочел бы остаться здесь и ухаживать за ним.
Он не так сильно стонет, когда я гуляю с ним. Верни его мне ".

"Но ты будешь уставать".

"Я не буду против того".Нагнувшись, она подняла непоседливый мальчик,
и, запахивая свой плащ о нем, началась та же безшумная
протектор. Так ночь шла на убыль; время от времени миссис Мартин вставала и щупала
пульс своего ребенка и помогала давать ежечасные микстуры, затем
снова садилась и позволяла наемнику идти дальше. Однажды она
предложила сменить ее, но руки отказались уступить свою ношу.
Вскоре после четырех мать крепко заснула в своем кресле. Постепенно
звезды потускнели, и длинная, волнистая цепь облаков, которая
опоясывала восточный горизонт, окрасилась в бледно-оранжевый цвет, который
превратил их в горы из топаза. Задержавшись у окна, и
рассеянно глядя наружу, глаза Бьюла были внезапно приковано к
великолепный концерт, который увидели природа ежедневно обновляется, и она стояла
смотрите массы пара окрашены приходом солнечного света, и
медленно плывут по ветру, пока "король дня" вспыхивали
и слепили ее. Миссис Мартин проснулся от входа
слуга, и запуск, воскликнул:

"Боже мой! Я спал. Бьюла, как Джонни? Ты, должно быть,
смертельно устала ".

"Сейчас он спит очень спокойно; я думаю, ему лучше; температура спала
не так высоко. Я буду заботиться о нем, и тебе лучше взять
еще немного вздремнуть перед завтраком".

Миссис Мартин подчинилась указанию медсестры, и только через два часа
она забрала своего ребенка и велела Бьюле приготовить ей
завтрак. Но усталая девушка не чувствовала никакого желания есть и,
удалившись в свою комнату на чердаке, промыла глаза и заново уложила волосы.
Опустившись на колени у своей кровати, она попыталась помолиться, но слова замерли на
ее губах; и, слишком несчастная, чтобы сформулировать прошение, она вернулась в
комнату, где в печальных бдениях провела ночь. Доктор
Хартвелл поклонился, когда она вошла, но голова ее была опущена, и,
не взглянув на него, она взяла капризного, страдающего ребенка и
подошла к окну. Пока она стояла там, ее взгляд упал на
любимое лицо ее лучшей подруги. Юджин Грэм переходил
улицу. На мгновение горячая кровь прилила к ее бледным, болезненным
щекам, и бледные губы раздвинулись в радостной улыбке, когда она
наклонилась вперед, чтобы посмотреть, входит ли он. Раздался звонок в дверь,
и она отскочила от окна, не замечая устремленных на нее пронзительных взглядов
. Поспешно положив маленького Джонни на колени матери.,
она просто сказала: "Я скоро вернусь", - и, сбежав по ступенькам,
встретила Юджина у входа, обвила руками его шею и
спрятала лицо у него на плече.

- В чем дело, Бьюла? Скажи мне, пожалуйста, - встревоженно попросил он.

Она вкратце рассказала о своей бесплодной попытке увидеться с Лилли и указала
на природу барьера, который должен навсегда разделить их.
Юджин слушал с горящими глазами, и несколько раз слово
"жестокий" сорвалось с его губ. Он пытался утешить ее, предлагая
надежду на более светлые дни, но ее взгляд был прикован к теням, и
его ободряющих слов не вызвать улыбку. Они стояли в зале
возле входной двери, и тут доктор Хартвелл нашли их, когда он ушел
комнату больного. Юджин поднял глаза, когда он подошел к ним, и шагнул
вперед с улыбкой узнавания, чтобы пожать протянутую руку.
Выражение лица Бьюлы мгновенно стало отталкивающим, и она уже отворачивалась
когда доктор обратился к ней:

"Вы, должно быть, чувствуете сильную усталость от того, что не спали всю ночь. Я знаю
по вашему виду, что вы не сомкнули глаз".

- Я выгляжу не хуже, чем обычно, спасибо, - ледяным тоном ответила она,
с этими словами она отодвинулась за спину Юджина. Доктор оставил их, и,
когда его коляска отъехала от двери, Бьюла, казалось, снова вздохнула свободно
. Бедное дитя; ее чувствительная натура так часто была глубоко
уязвлена необдуманными замечаниями незнакомцев, что она начала
уклоняться от всякого наблюдения, как от самого верного способа избежать боли.
Юджин заметил ее поведение и, кусая губы от досады, сказал
с упреком:

"Бьюла, ты была очень груба с доктором Хартвеллом. Расходы вежливость
ничего, и ты могла хотя бы ответить на его вопрос
обычная вежливость".

Ее веки опустились, а губы задрожали, когда она
кротко ответила:

"Я не хотела быть грубой, но я боюсь, что люди будут смотреть на меня или
говорить со мной".

"Почему, скажите на милость?"

"Потому что я такой уродливый, и они обязательно покажут мне, что видят это"
.

Он выхватил руку protectingly вокруг нее, и мягко сказал: "бедные
ребенка; она жестока, чтобы заставить тебя страдать так. Но будьте уверены, доктор
Хартвелл никогда не ранит твои чувства. Я слышал, что он был
очень суровым и эксцентричным человеком, хотя и замечательно образованным, и все же я
признаюсь, что в его манерах есть что-то, что меня очаровывает, и если
ты будешь похожа только на саму себя, он всегда будет говорить с тобой по-доброму.
Но я остаюсь слишком надолго. Не выгляди такой несчастной и призрачной.
Положительно Я ненавижу, чтобы повидаться с тобой, чтобы хоть как-то свои убогие лица
не дает мне покоя. Вот книга, которую я только что закончила, возможно, он будет
служить для отвлечения вашего ума". Он вложил ей в руку "Альбом для рисования" Ирвинга
и натянул перчатки.

"О, Юджин, ты не мог бы остаться еще немного - совсем чуть-чуть?
Кажется, такое прекрасное время, так как вы были здесь". Она посмотрела
с тоской в красивый, мальчишеское лицо.

Растягивая новые элегантные часы, он держал ее перед глазами, и
ответил поспешно:

"Там видел; это в десять часов, и я за мое назначение на
лекционный зал. Прощайте, старайтесь быть веселым. Что нельзя вылечить, нужно
было бы пережить, - вы знаете, так что не унывайте, дорогие Бьюла". Сердечно пожав ей
руку, он сбежал по ступенькам. Сирота прижала ладони
крепко ко лбу, словно пытаясь отогнать какую-то внезапную, болезненную мысль,
и медленно поднялась по лестнице.




ГЛАВА V.


Болезнь Маленького Джонни оказалась долгой и серьезной, продолжавшейся много дней
и ночами он, казалось, был на пороге могилы. Его вопли были
не замалчивается, за исключением оружия Бьюла, и, как можно предположить,
постоянная смотрите только конвертировать ее в тени ее
прежнего. Доктор Хартвелл часто советуют покой и свежий воздух,
а молчаливое покачивание головой доказала, насколько она была ее
собственного благополучия. Таким образом прошло несколько недель, и постепенно больной
ребенок стал крепнуть и расти. Однажды днем Бьюла сидела, держа его у себя на коленях
он заснул, обхватив ее крошечной ручкой, и
пока он спал, она читала. Погрузившись в книгу, подаренную Юджином
ее, ее мысли блуждали на автора, на фоне трухлявыми
памятники Вестминстерского аббатства, и, наконец, эскиз был заключен
по этому торжественному пункте: "таким образом, человек умирает; его имя погибает
из записей и воспоминаний; его история, как сказка, что рассказана,
и очень его памятник превращается в руину". Она снова прочитала этот печальный
комментарий о тщете земли и ее эфемерных хозяевах, и ее разум
наполнился странными образами, которые смотрели из ее серьезных глаз.
Доктор Хартвелл вошел незамеченным и несколько мгновений постоял у двери.
откинулась на спинку стула, бросив взгляд через плечо на последнюю страницу.
Наконец она закрыла книгу и, устало проведя рукой по глазам
, громко произнесла:

"Ах! если бы мы только могли сесть вместе на том мрачном чердаке,
и долго разговаривать! Это помогло бы нам обоим. Бедный Чаттертон!
Я точно знаю, что ты чувствовала, когда заперла дверь и легла на
раскладушку и выпила свой последний глоток!

"Там нет ни слова о Чаттертон в том, что эскиз", - сказал
врач.

Она вздрогнула, подняла глаза, и медленно ответил: :

"Нет, ни слова, ни слова. Ты же знаешь, он был похоронен среди нищих.

"Что заставило тебя подумать о нем?"

"Я думал, что вместо того, чтобы покоиться в аббатстве, под изваяниями из
мрамора, его кости были разбросаны, никто не знает где. Я часто думаю
о нем".

"Почему?"

"Потому что он был таким несчастным и заброшенным; потому что иногда я
чувствую себя точно так же, как он". Произнося эти слова, она сжала
губы, что ясно говорило: "Ну вот, мне больше нечего
сказать, так что не спрашивай меня".

Он научился читать выражение ее лица и, пощупав у младенца
пульс, указал на кроватку, сказав:

"Вы должны уложить его сейчас; он, кажется, крепко спит".

"Нет, я могу с таким же успехом подержать его".

"Девочка, ты будешь следовать моим указаниям?" резко сказал он.

Бьюла на мгновение подняла на него глаза, затем встала и положила мальчика
в кроватку, при этом мрачная улыбка исказила ее черты.
Врач смешал какое-то лекарство и, поставив стакан на стол, засунул
обе руки в карманы и подошел к медсестре. Ее голова была
отвернута.

"Бьюла, не будешь ли ты так добра взглянуть на меня?" Она гордо посмотрела ему в глаза
, и ее красивые зубы блеснули сквозь приоткрытые
губы.

"Ты знаешь, что Юджин очень скоро уезжает, его не будет
по крайней мере, пять лет?"

Недоверчивая улыбка промелькнула на ее лице, но пепельный оттенок
смерти поселился на нем.

"Я говорю серьезно. На следующей неделе он уезжает в Европу, и его не будет долго
".

Она умоляюще протянула руки и сказала хриплым шепотом:

"Вы уверены?"

"Совершенно уверены; его место уже занято на пакетботе, который отправится
в начале следующей недели. Что с тобой будет в его отсутствие?

Напряженные глаза встретились с его отсутствующими; ледяные руки опустились, и она
упала на него.

Гай Хартвелл положил хрупкую фигуру на диван и
стоял, скрестив руки, глядя сверху вниз на бесцветное лицо. Его высокий
белый лоб омрачился, и яростный огонек зажегся в его пронзительных темных
глазах, когда сквозь сжатые зубы послышались довольно невнятные слова:

"Безумно потворствовать этой мысли; я был дураком, когда мечтал об этом.
Она окажется бессердечной, как и все представительницы ее пола, и отплатит мне
черной неблагодарностью. Позволь ей вести битву за жизнь без посторонней помощи ".

Он плеснул пригоршню воды на запрокинутое лицо и через несколько минут
увидел, как дрожат веки, и понял по выражению страдания
что с возвращением сознания пришли острые приступы горя. Она
закрыла лицо руками и, немного погодя, спросила:

"Увижу ли я его когда-нибудь снова?"

- Он придет сюда сегодня вечером, чтобы рассказать вам о своем путешествии. Но что
с вами станет в его отсутствие?-- ответьте мне на это!

- Одному богу известно!

Доктор Хартвелл писал направления медицины Джонни, и,
поместив листок бумаги на стекле, взял шляпу и вышел
номер. Бьюла сидел с головой, прижатой к подножию кроватку-
- ошеломленный, не замечающий течения времени.

 "Серые сумерки
 Она была одета в свою скромную ливрею во всеоружии".

В комнате стало темно, за исключением того места, где мягкий луч проникал через
западное окно. Бьюла машинально встала, зажгла лампу и
прикрыла ее рукой, чтобы защитить глаза спящего мальчика. Дверь была
открыта, и, подняв глаза, она увидела Юджина на пороге. Ее руки
обвились вокруг него с тихим криком радости и горя.

- О, Юджин! пожалуйста, не оставляй меня! Кто у меня есть на свете, кроме
тебя?

"Бьюла, дорогая, я должен идти. Только подумай о привилегии учиться в
Немецком университете! Я никогда не мечтал о такой удаче.
Не плачь так; на днях я вернусь, такой эрудированный,
такой элегантный молодой человек, ты меня едва узнаешь. Всего пять лет.
Я почти семнадцать лет сейчас; время проходит очень быстро, и вы будете
вряд ли пропустите меня, прежде чем я снова дома".

Он поднял ее лицо, и весело смеялся, как он говорил.

"Когда вы отправляетесь?"

"Судно отплывает в среду, через три дня. До тех пор я буду очень
занят. Бьюла, какие чудесные письма я буду писать тебе
из Старого Света! Я увижу всю Европу, прежде чем вернусь; это,
мой отец говорит, что я так и сделаю. Он приезжает через два или три года с
Корнелией, и мы все отправимся в путешествие вместе. Разве это не будет великолепно?

"Да, для тебя. Но, Юджин, мое сердце, кажется, замирает, когда я думаю о
тех предстоящих пяти годах. Как я буду жить без тебя? О, что
мне делать?

"Вот так, Бьюла! не смотри так несчастен. Вы будете иметь тыс.
вещи, чтобы отвлечь свой ум. Мой отец говорит, что он будет видеть, что вы
отправили в обычную школу. Ты знаешь, что обучение бесплатное, и он
думает, что сможет найти какую-нибудь хорошую, добрую семью, куда тебя возьмут
уход до образования законченной. Ваше обучение будет занимать
вам тесно, и у вас будет вполне достаточно, чтобы придумать, без
беспокоиться по поводу моего отсутствия. Конечно, ты будешь писать мне
постоянно, и каждое письмо будет похоже на приятную, тихую беседу
вдвоем. О боже! неужели ты не можешь улыбнуться и выглядеть менее несчастной?
Ты никогда не смотришь на это с хорошей стороны ".

"Потому что мне никогда не на кого было смотреть, кроме тебя и Лилли; и когда
ты уйдешь, все станет темным - темным!" - простонала она и
закрыла лицо руками.

- Нет, если только ты не решишь сделать так, чтобы это было так. Если бы я не знала, что мой
отец займется твоим образованием, я бы не была так рада
поехать. Конечно, Бьюла, в совершенствовании себя, у вас будет очень
мало досуга, чтобы сидеть и горевать, что ваш участок не относится к
яркие. Не пытайтесь надеяться, что все может измениться к лучшему. Если
они этого не сделают, что ж, я не проведу вечность в Европе; и когда я
вернусь домой, конечно, я сам позабочусь о тебе ". Она встала,
положив руку ему на плечо, и пока он продолжал говорить,
небрежно, о ее будущем, она пристально смотрела ему в лицо,
думая о тех безрадостных часах, которые ей предстоят, когда могучие
атлантические волны встанут между ней и благородным классическим лицом, которое она
так преданно любила. Призрачная панорама грядущих лет скользила перед ней
и стелющиеся облака, казалось, собирались вокруг пути, по которому должны были пройти ее маленькие
ножки. Смутное предчувствие открыло ей
безрадостность, и она вздрогнула, предвкушая уныние, которое
ожидало ее. Но для бушующей бури было достаточно времени.;
зачем спешить с таким нетерпением, чтобы встретиться с ним? Она закрыла глаза, чтобы отгородиться от
мрачное видение, и слушал, решительно планам предложил ей
одобрение. Когда Юджин поднялся, чтобы пожелать "спокойной ночи", было трогательно
отметить, какие усилия она прилагала, чтобы казаться обнадеженной; рыдание было подавлено, чтобы
это должно было вызвать у него неудовольствие; дрожащие губы растянулись в улыбке, и
тяжелые веки храбро поднялись, чтобы встретить его взгляд. Когда дверь
закрылась за его удаляющейся фигурой, руки были судорожно сжаты
, а белое лицо без слез безмолвно выражало
отчаяние, которое это любящее сердце заперло в своих темных покоях.




ГЛАВА VI.


Прошло несколько утомительных недель с тех пор, как Юджин Грэм оставил свой
солнечный южный дом, где можно учиться в почтенных университетах
Старого Света. Голубоглазый май, карнавальный месяц в году,
одел землю зеленью и покрыл ее цветами
всех оттенков, разбрасывая свои сокровища перед мчащейся колесницей
лета. Зимой над городом угрожающе нависла скарлатина
, но с наступлением весны появились надежды
что вся опасность миновала. Следовательно, когда было объявлено, что
болезнь проявилась в очень злокачественной форме в
доме, примыкающем к дому миссис Мартин, она решила отправить своих детей
немедленно уехать из города. Родственница, живущая на некотором расстоянии вверх по реке
, случайно навестила ее в это время, и, как она и намеревалась,
вернувшись домой на следующий день, любезно предложила присмотреть за
детьми, пока не исчезнут все следы болезни. Для этого
Бьюла план не оказал никакого сопротивления, хотя память о своей маленькой
сестра преследовали ее ежечасно. Что она могла сделать? Предпринять последнюю попытку
увидеться с ней, и если снова откажет, то не имеет значения, куда она отправится
. Когда приготовления к путешествию были завершены,
и Джонни крепко заснул в своей кроватке, Бьюла одела егонадень старую соломенную шляпу
и отправляйся в резиденцию мистера Грейсона. Солнце стояло низко в небе
и вечерний бриз, рябивший воды залива,
шевелил пышную листву старинных китайских деревьев, которые
росли вдоль тротуаров. На сердце сироты было тяжело от неопределенного страха.
тот самый страх, который угнетал ее в день разлуки.
с сестрой.

 "Грядущие события отбрасывают свои тени раньше".

и она сознавала, что зарево заката не могло рассеять
призрачный мрак, окутавший ее. Она шла, опустив голову.
согнутая, как человек, согнувшийся от неминуемого удара, и когда, наконец,
притаившиеся львы предстали перед ней, она почувствовала, что ее сердце
внезапно замерло. Там стояла докторская коляска. Она взбежала по
ступенькам и протянула руку к дверному засову. Длинные
ленты крепа проплыли сквозь ее пальцы. Она постояла неподвижно
мгновение, затем распахнула дверь и ворвалась внутрь. Пол в холле был
покрыт ковром, заглушающим шаги; до нее не доносилось ни звука, кроме
шелеста фарфоровых деревьев снаружи. Ее рука лежала на балюстраде.
она хотела подняться по ступенькам, но ее взгляд упал на кусок крепа.
прикрепленный к двери гостиной, и, приоткрыв ее, она заглянула внутрь.
Мебель была задрапирована; даже зеркала и картины; а на
маленьком продолговатом столике в центре комнаты лежало закутанное тело.
Сильный аромат раздавленных цветов наполнил воздух, и Бьюла
остановилась на пороге, протянув руки и устремив взгляд
на стол. У них было двое детей; Лилли еще могла жить, и
беззвучная молитва вознеслась к Богу о том, чтобы мертвой оказалась Клаудия.
Затем, подобно уничтожающей молнии, пришло воспоминание о ее проклятии:
"Пусть Бог ответит на их молитвы так же, как они ответили на мои". С жесткой
на нетвердых ногах она доковыляла до стола и положила руку на бархатный покров
с закрытыми глазами она опустила его, затем задержала дыхание и
посмотрела. Там лежал ее идол в мраморных объятиях смерти. Ах! как
бесподобно красивый, завернутый в ее последний сон! Светлые золотистые
кудри блестели снежные брови, и плыл как блуждающие
солнце за руки и плечи. Крошечные восковые пальчики сжались
друг с другом, как при жизни, а изящно очерченные губы были просто
приоткрыты, как будто спящий что-то шептал. Пристальный взгляд Бьюлы остановился на
этой насмешливой красоте, затем руки были дико вскинуты вверх, и,
с долгим, жалобным криком ее голова тяжело опустилась на бархатную
подушку рядом с холодным лицом ее мертвого возлюбленного. Сколько времени она
пролежала так, она так и не узнала. Земля, казалось, исчезла; тьма
сомкнулась над ней, и какое-то время у нее не было ни боли, ни печали; она и
Лилли были вместе. Все было черным, и она ничего не чувствовала. Затем ее
приподняли, и это движение пробудило ее оцепеневшие способности; она застонала
и открыла глаза. Доктор Хартвелл укладывал ее на диван, а
Миссис Грейсон стояла у стола с носовым платком на глазах.
С возвращением сознания пришло буйное отчаяние; Бьюла вскочила
вырвалась из сильной руки, пытавшейся удержать ее, и, положив одну
сжатую руку на сложенные пальцы мертвеца, подняла другую
яростно в сторону миссис Грейсон и воскликнула почти отчаянно:

"Ты убил ее! Я знал, что так и будет, когда ты забрал мою
любимую из моих рук и отверг мою молитву! Да, мою молитву! Я опустился на колени
и молился тебе, во имя Господа, позволить мне увидеть ее еще раз;
позволить мне прижать ее к своему сердцу и целовать ее губы, лоб и
маленькие изящные ручки. Ты пренебрег молитвой бедной девушки; ты дразнил
меня моей бедностью и запер меня от моей любимой, моей Лилли, всего моего!
О, женщина! ты свела меня с ума, и я проклял тебя и твоего мужа. Ha!
Спасло ли ее ваше богатство и великолепие? Господи, помилуй меня, я
чувствую, что могу проклинать тебя вечно. Разве ты не мог послать за
мной до того, как она умерла? О, если бы я только мог обнять ее,
и увидеть, как ее нежные ангельские глаза смотрят на меня снизу вверх, и почувствовать, как ее маленькие
ручки обвивают мою шею, и услышать, как она в последний раз говорит "сестра"!
Бы его взяли ни копейки с вашего кошелька, или меньше
модно, чтобы послать за мной перед смертью? "Та мера, которую
вы отмерили, будет отмерена вам снова". Да будете вы живы, чтобы получить свое
сердце растоптано и раздавлено, точно так же, как ты растоптал мое!"

Ее рука опустилась, и пылающие глаза снова были
прикованы к юной спящей; в то время как миссис Грейсон, съежившись, как
испуганный ребенок, вышла из комнаты. Бьюла упала на колени и,
скрестив руки на столе, склонила голову; время от времени ее ломало,
с побелевших губ срывались жалобные нотки. Доктор Хартвелл стояла в нише
из окна, со сложенными руками и плотно сжатым ртом,
наблюдает за молодым плакальщиком. Один раз он двинулся к ней, затем отстранился
и насмешливая улыбка исказила его черты, как будто он
презирал себя за минутную слабость. Он резко повернулся,
и направился к двери, но остановился, чтобы оглянуться. Старая соломенная шляпка,
перевязанная выцветшей розовой лентой, свалилась, и тяжелые складки черных
волос скрывали склоненное лицо. Он заметил хрупкую, дрожащую фигуру и
тонкие руки, и выражение мучительного раскаяния промелькнуло на его лице
. Смертельная бледность разлилась по щекам и лбу, когда он с
выражением железной решимости вернулся по своим следам и, положив
руку на плечо сироты, мягко сказал:

- Бьюла, это не место для тебя. Пойдем со мной, дитя.

Она сжалась от его прикосновения, и выставил одну руку, машет ему.

"Твоя сестра умерли от скарлатины, а Клава сейчас очень
болен он. Если ты останешься здесь, ты, конечно, возьмешь это сам.

- Надеюсь, я возьму это.

Он коснулся пальцами светлого высокого лба и, мягко отведя назад
густые волосы, серьезно сказал: "Бьюла, пойдем со мной домой. Будь моим
ребенком; моей дочерью".

И снова ее рука была поднята, чтобы оттолкнуть его.

"Нет. Ты тоже возненавидел бы меня за мое уродство. Позволь мне спрятать это в
могиле с Лилли. Там они не смогут разлучить нас". Он поднял ее
голову; и, глядя сверху вниз в изможденное лицо, ласково ответил:

"Я обещаю тебе, что не буду считать тебя уродиной. Я сделаю тебя счастливой.
Иди ко мне, дитя". Она со стоном покачала головой. Обхватив ее рукой
, он поднял ее с ковра и прижал ее голову
к себе.

"Бедная маленькая страдалица! они заставили тебя выпить, преждевременно,
горькие запахи земли. Они лишили тебя детства и надежды на
его сказочное будущее. Бьюла, ты сейчас больна. Не сопротивляйся так.
Ты должна пойти со мной, дитя мое. Он заключил ее в свои сильные объятия.,
и вынес ее из дома смерти. Его коляска стояла у дверей,
и, усевшись в нее, он приказал сопровождавшему его мальчику
"ехать домой". Бьюла не оказали никакого сопротивления; она спрятала лицо в
ее руки и сидел неподвижно, с трудом осознавая, что произошло.
Она знала, что твердая рука надежно держит ее, и, кроме своего собственного
горя, не знала ничего другого. Вскоре она была поднята из
багги, понес вверх по лестнице, а затем поток света
мелькнуло сквозь пальцы на ее закрытых веках. Доктор Хартвелл
положил сдачу на диван и позвонил в колокольчик. Вызов был
быстро ответила негритянка средних лет. Она стояла у двери.
Ожидая приказа, но его глаза были устремлены в пол, а
брови нахмурены.

"Хозяин, вы звонили?"

- Да, скажи моей сестре, чтобы она пришла ко мне.

Он пересек комнату и остановился у открытого окна. Когда
ночной воздух шевельнул каштановые пряди у него на висках, он глубоко вздохнул
. Дверь открылась, и в комнату вошла высокая, стройная женщина, возможно, лет
тридцати пяти. Она была бледной и красивой, с
густыми короткими каштановыми кудрями, обрамлявшими ее лицо. Положив руку
на дверь, она сказала спокойным, ясным тоном:

"Ну, Гай".

Он вздрогнул и, отвернувшись от окна, подошел к ней.

"Мэй, я хочу, чтобы для этого ребенка приготовили комнату как можно скорее.
Вы увидите, что гидромассажная ванночка для ног предусмотрен? Когда он будет готов, отправить
Харриет за нее".

Губы его сестры скривились, когда она испытующе посмотрела на фигуру на
диване и холодно спросила:

"Какой еще урод, Гай?"

На мгновение их взгляды встретились, и он мрачно улыбнулся.

"Я намерена удочерить эту бедную маленькую сиротку, вот и все!"

"Где вы ее подобрали, в больнице?" - насмешливо спросила она.

"Нет, ее наняли сиделкой в пансионат". Он скрестил
руки, и они снова посмотрели друг на друга.

"Я думал, с тебя хватит протеже". Она нервно
сжимала и разжимала свой браслет из гагата.

"Береги себя, Мэй Охилтон! Запомни меня. Сними покров с прошлого еще раз
и вам с Полин придется найти другой дом, другого защитника.
Теперь, проследи, чтобы приготовили комнату, как я приказал?" Он был
очень бледен, глаза яростно горели, но тон его был спокойным и
приглушенным. Миссис Чилтон прикусила губу и удалилась. Доктор Хартвелл вышел
взад и вперед по комнате некоторое время, то и дело глядя печально в
молодой незнакомец. Она сидела так же, как он положил ее руки
над ее лицом. Пожалуйста, наклонился, и прошептал::

"Доверься мне, Бьюла?"

Она ничего не ответила, но он видел ее лоб морщинки, и знал, что она
вздрогнул. Вошел слуга и сказал, что комната была убрана
в соответствии с его указаниями. Однако удивлен, что она могла быть
на этой внезапным появлением просто одетый-сирот в магистра
исследования, не было ни малейшего признака его в ее
непроницаемой физиономией. Даже бровью не повел.

"Харриет, увидеть, что ноги хорошо купалась; и, когда она в
кровать, наступило какое-то лекарство".

Затем, опираясь на руки от ее глаз, он сказал Бьюла:

- Иди с ней, дитя мое. Я рад, что ты в безопасности под моей собственной крышей,
где тебя больше не постигнет жестокая несправедливость.

Он ласково пожал ей руку, и, машинально поднявшись, Бьюла
последовала за Харриет, которая заботливо поддерживала поникшее тело.
Комната, в которую ее провели, была богато обставлена и
освещалась элегантной цветной лампой, подвешенной к потолку. Миссис
Чилтон стояла возле кресла, выглядя угрюмой и рассеянной.
Харриет осторожно раздела бедную плакальщицу и, завернув ее в шаль
, усадила в кресло и вымыла ей ноги. Миссис
Чилтон наблюдала за ней с плохо скрываемым нетерпением. Когда маленькие
мокрые ножки были вытерты, Харриет подняла ее, как будто она была
младенцем, и положила в кроватку, затем принесла лекарство из аптеки.
изучают и вводят по ложке смеси. Приложив свой
палец к запястью девочки, она сосчитала учащенный пульс и,
беззаботно повернувшись к миссис Чилтон, сказала:

"Мисс Мэй, хозяин сказал, что вам не нужно беспокоиться о лекарствах. Я
спать в комнате и заботиться об этой маленькой девочке.

- Очень хорошо. Проследи, чтобы за ней должным образом ухаживали, как велел мой брат
. У меня ужасно болит голова, иначе мне следовало бы оставаться самой собой.

Она взглянула на кровать и вышла из комнаты. Харриет склонилась над подушкой
и вгляделась в лицо сироты. Глаза были закрыты,
но обжигающие слезы быстро катились по щекам, а руки
были прижаты ко лбу, словно для того, чтобы унять его пульсацию. Лицо Харриет
смягчилось, и она ласково сказала:

"Бедняжка! что с тобой? Что заставляет тебя так плакать?"

Бьюла плотнее прижала голову к подушке и пробормотала:

"Я так несчастна! Я хочу умереть, но Бог не заберет меня".

- Не говори так, пока не увидишь, нет ли у тебя скарлатины.
Если да, то я могу вам сказать, что вас, скорее всего, довольно скоро заберут;
а если нет, что ж, все к лучшему. Это плохой план -
бросаться таким образом в лицо Всемогущему и указывать ему, что он должен делать
, а чего нет ".

Этот философский ответ остался незамеченным для ушей бедняжки Бьюлы, и
Харриет собиралась более подробно расспросить о причине своего
горе, но она заметила, что ее хозяин стоит рядом с ней, и
немедленно отошла от кровати. Достав часы, он
несколько раз сосчитал пульс. Результат, казалось, обеспокоил его,
и он постоял несколько минут, наблюдая за неподвижной фигурой.

"Харриет, принеси мне стакан воды со льдом".

Положив прохладную руку на горячий лоб страдающей девушки, он
нежно сказал:

"Дитя мое, постарайся больше не плакать сегодня ночью. Это очень горько, я
знаю; но помни, что, хотя Лилли и забрали у тебя, с
этого дня у тебя есть друг, дом, защитник ".

Харриет протянула стакан с водой. Он взял его, приподнял головку,
и поднес искрящийся напиток к пересохшим губам Бьюлы. Без
закрывающиеся глаза, она выпила последние капли, и, заложив
голову обратно на подушку, он обратил кресло перед окном на
в дальнем конце комнаты, и сел.




ГЛАВА VII.


По тихим лесистым долинам бродил дух Бьюлы, и, держась за руки
, они с Лилли ходили по цветущим дорожкам и отдыхали у чистых,
смеющихся ручьев. Жизнь, с ее мрачными реалиями, казалась всего лишь летящей дымкой
. Сирота парил на границах океана вечности, и
его тихие волны почти омывали ноги усталого ребенка. В комнате
было темно, и летний ветерок проникал сквозь жалюзи
украдкой, словно благоговея перед уединением комнаты больного. Доктор
Хартвелл сидел у низкой французской кровати, держа одну изможденную руку
в своей, считая пульс, который так яростно бился в голубых
венах. На ее лбу лежала складка белой ткани с колотым льдом.
впалые щеки и тонкие губы покраснели до
алого оттенка. Он не был алого цвета, но воспаление мозга, и это было
пятый день что спящий лежал в тяжелый ступор. Доктор Хартвелл
положите туда руку он держал, и, нагибаться, долго и
с тревогой на покрасневшее лицо. Дыхание было глубоким и затрудненным,
и, отвернувшись, он медленно и бесшумно прошелся взад и вперед по полу
. Глядя на него тогда, в его фиолетовом шелковом халате de
chambre, едва ли можно было поверить, что тридцать лет
пролетели над его головой. Он был высоким и широкогрудым, с головой
массивной и правильной формы, с любопытным изучающим лицом. Лоб был
широким и почти прозрачным в своей чистоте, темные карие глаза
были необычайно блестящими, в то время как контур губ и подбородка был
частично скрытый густыми усами и прической. При первом взгляде
на его лицо незнакомцев поражала его крайняя бледность, но при втором взгляде
они были очарованы затуманенным блеском глаз.
По правде говоря, это были странные глаза Гая Хартвелла. Временами,
ищущий и сверкающий, как полированная сталь; иногда загорающийся
ослепительным сиянием, а затем так же внезапно становящийся нежным,
туманный, но сияющий; напоминающий затуманенный аспект видимой звезды
сквозь тонкую пелену тумана. Его каштановые вьющиеся волосы были отброшены назад
от лица и обнажали очертания широкого лба.
Возможно, утилитаристы придрались бы к женской утонченности
рук, и, конечно же, пальцы были тонкими и удивительно
белыми. На одной руке у него было старинное кольцо с камеей.
голова змеи, усыпанная бриллиантами. Гордым, одаренным и несчастным
человеком был Гай Хартвелл, и его характерное суровое выражение лица
печаль могла быть легко принята случайными наблюдателями за
горькую мизантропию.

Я уже говорил, что ему было около тридцати, и хотя красивое лицо было
отталкивающе холодным и серьезным, трудно было поверить, что это
ровный, прекрасный лоб был столько лет, подняв на
почерк времени. Он выглядел так же, каким он был, загадочный,
увлекательные загадки. Вы чувствовали, что его лицо было книгой с
иероглифами, которые, если бы вы могли расшифровать, раскрыли бы историю
его неровной и болезненной карьеры. Но спокойный, холодный улыбка, СБ
на его губы, и посмотрел вызывающе с его глубоко посаженными глазами, казалось,
чтобы вы смеете расследование. Простая физическая красота не может передать
неописуемого очарования, которым обладало его лицо. Правильность
черт - ценное вспомогательное средство, но мы смотрим на скульптурные
мрамор, совершенное в его точеные пропорции, и чувствую, что, после
все, мощное заклинание в просвечивания из души, что
в заключении сияние, которое, в некоторых случаях, делает человека более
"немного ниже ангелов". Он остановился в своей бесшумной поступи и
снова сел рядом со своей протеже. Она не изменила своей
позы, и длинные ресницы тяжело опустились на пунцовые щеки.
Пересохшие губы были приоткрыты, и, пока он наблюдал за ней, она пробормотала
вслух:

"Это так мило, Лилли; мы останемся здесь навсегда". Тень улыбки
коснулся ее лица, и затем великая мука, казалось, овладела ею, ибо
она долго и горько стонала. Он попытался возбудить ее, и
впервые с той ночи, когда она вошла в его дом, она открыла свои
глаза и посмотрела на него отсутствующим взглядом.

"Тебе больно, Бьюла? Почему ты так стонешь?

"Юджин, я знала, что так будет, когда ты оставил меня".

"Ты что, не узнаешь меня, Бьюла?" Он приблизил свое лицо к ее.

- Они убили ее, Юджин! Я говорил тебе, что они это сделают; они собираются
скоро похоронить ее. Но могила не может скрыть ее; Я спускаюсь вместе с ней
в темноту - ты знаешь, она была бы напугана ". Делая вид, что
с огромным усилием она села прямо. Доктор Хартвелл поднес к ее губам стакан с
лекарством; она отпрянула и вздрогнула, затем подняла голову.
протянула руку за стаканом и, пристально глядя на него, спросила: "Миссис
Грейсон сказал, что я должна это принять? Это яд, который быстро убивает? Вот так;
не хмурься, Юджин, я выпью все это за тебя. - Она проглотила напиток, содрогнувшись.
глоток. Он уложил ее обратно на подушку и обновил
повязку со льдом у нее на лбу; она не отводила горящих глаз
от его лица, и освежающая прохлада вызвала печальную улыбку.
- Мы в Альпах, Юджин? У меня кружится голова; не дай мне упасть. Там
огромная пропасть. О, теперь я знаю; Я не боюсь; Лилли
там, внизу... Пойдем." Ее руки упали по бокам, и она снова заснула
.

Наползли вечерние тени; вскоре в комнате стало темно. Вошла Харриет.
В комнату вошла с лампой под абажуром, но хозяин жестом пригласил ее выйти и, распахнув
жалюзи, позволил чистому лунному свету свободно проникать внутрь.
Окно выходило в цветущий сад, и смешанный аромат
роз, жасмина, жимолости и покрытых росой коктейлей four-o'clocks окутывал
он как в облаке ладана. Благоухающая лунная июньская ночь на нашем
прекрасном солнечном Юге - кто сможет достойно описать его колдовство? Доктор
Хартвелл прислонился головой к окну и взглянул вниз на
партер, который он с такой любовью создавал. Золотой лунный свет смягчал
каждый предмет, а не великолепные картины персидских поэтов
затмевал тихую сцену, которая приветствовала мастера. Вырубленные
извилистые дорожки были окаймлены низкой, тщательно подстриженной кустарниковой растительностью
живые изгороди; кусты белого и розового олеандра, алой герани,
розы бесчисленного разнообразия, клумбы вербены всех оттенков и
клочки блестящих однолетников с улыбкой смотрели на него снизу вверх. Просто
под окном, прижимая усики Ломоносов были раны
о постамент мраморный Флора и кластера нежной
фиолетовые цветы выглядывали сквозь пальцы богини. Дополнительно
прочь, фонтан блеснул в лунном свете, бормоча музыкально и
из резервуара, в то время как бриллиантовый спрей купались скульптурные
конечности Венеры. Морской бриз пел свою колыбельную в ветвях
пышного апельсинового дерева неподалеку, и тишина казалась духом-хранителем
о прекрасном месте, когда кнут-бедняга-уилл со свистом пронесся по
воздуху и, усевшись на снежное чело Афродиты, начал свой
жалобный ночной гимн. В детстве Гай Хартвелл был научен
своей няней относиться к меланхоличному пению как к зловещему предзнаменованию зла; но по мере того, как
годы отбрасывали свои тени на его сердце, омрачая надежды его семьи.
в детстве печальные звуки одинокой птицы постепенно успокаивали,
и теперь, в расцвете сил, он любил слушать застенчивую гостью,
и перестал вспоминать, что это предвещало что-то плохое. С горячей любовью к
прекрасное во всех его многообразных проявлениях, он наслаждался общением с природой
так, как может только человек с богатым воображением и эстетическим темпераментом. Этому
острому пониманию красоты способствовали путешествия и учеба.
Он с жадностью бродил по обширной студии природы; миднайт
видела, как он восхищенно созерцал красоту итальянских пейзажей, и
нашла его наблюдающим за маршем созвездий с одинокого
высоты Гарца; в то время как громовые звуки ужасной Ниагары
часто заглушали волнения его страстного сердца и склоняли его
гордую голову в смиренном обожании. Он обыскал склады
искусства и собирал сокровища, которые разжигали божественные устремления в его душе
и ухаживал за ним на время с кладбища памяти. Обладая
чрезвычайно эстетичной натурой и столь тщательно развитым вкусом,
он в значительной степени приспособил свой дом к художественному идеалу
beau. Теперь, когда он стоял, вдыхая ароматный воздух, он забыл о
маленькой страдалице в нескольких ярдах от него - забыл, что Азраил стоял на
пороге, призывая ее бросить вызов темным потокам; и, поскольку вся его
природа была пронизана (так сказать) опьяняющей красотой
которая окружала его, он простер руки и воскликнул
торжествующе:

"Воистину, ты моя мать, дорогая старая земля! Я чувствую, что я действительно
почти соединился с твоей божественной красотой! Звездные ночи, и шепот
ветры, и благоухающие цветы! да, и даже дыхание
буря! все, все части моего существа".

"Парень, есть посланник ждал у двери, чтобы увидеть тебя. Некоторым
пациентам требуется срочная помощь. Миссис Чилтон стояла у
окна, и лунный свет падал на ее красивое лицо. Ее
брат нахмурился и жестом отослал ее прочь, но она, спокойно улыбаясь, положила
свою красиво очерченную руку ему на плечо и сказала:

"Мне жаль, что я помешал вашим медитациям, но если вы будете практиковаться"--
"

"Кто послал за мной?"

"Я действительно не знаю".

"Не будете ли вы так добры поинтересоваться?"

"Конечно". Она грациозно выскользнула из комнаты.

Хлыст-бедняга слетел со своего мраморного насеста, и, когда заунывные
звуки стихли, хозяин вздохнул и вернулся к постели
своего подопечного. Он снова приложил лед к ее лбу, и вскоре после этого его сестра снова вошла.
"Мистер Винсент очень болен, и вас срочно вызывают".

"Очень хорошо".

"Мистер Винсент очень болен". Он пересек комнату и позвонил.

- Гай, ты уверен, что у этой девушки нет скарлатины?

"Мэй, я отвечал на этот вопрос по крайней мере дважды в день в течение почти
недели".

"Но ты должна сочувствовать тревоге матери. Я боюсь
подвергать Полин опасности".

"Тогда пусть она остается там, где она есть".

"Но я предпочитаю иметь ее домой, если бы я мог быть уверены, что
девушка только лихорадка мозга".

- Тогда, раз и навсегда, в доме нет никакой скарлатины.

Он достал из кармана пузырек и вылил часть его содержимого
в стакан, который поставил на подставку у кровати Бьюлы; затем
повернувшись к Харриет, которая подчинилась его зову, он приказал ей
вводить лекарство ежечасно.

- Гай, ты можешь дать мне свои указания, потому что я останусь с
ребенком на ночь. Говоря это, она села в ногах
кровати.

"Харриет, дай мне свечку в зале". Она так и сделал; и, как ей
мастер взял его из ее рук, - сказал он резко:

- Скажи Хэлу, чтобы подогнал мою коляску, а потом можешь идти спать. Я
позвоню, если ты понадобишься. Он подождал, пока она не скроется из виду
и, подойдя к сестре, поднял свечу так, чтобы
свет падал прямо на ее лицо.

"Мэй, я могу тебе доверять?"

- Брат, ты жестоко несправедлив. Она закрыла лицо своим
кружевным платочком.

"Неужели я, в самом деле?"

"Да, ты ежечасно обижаешь меня своими жалкими подозрениями. Парень, помнишь
что у меня твоя кровь в моих венах, и это не всегда слабо
сносят обиду, даже от тебя".Она убрала платок, и жали
ее глянцевые локоны, а лицо ее стало еще бледнее, чем была его
привычка.

- Оскорбление! Мэй, неужели неприкрашенная правда может быть такой?

Они пристально смотрели друг на друга, и было очевидно, что у каждого железная
воля.

"Гай, ты должен раскаяться в этом".

- Возможно, так. Ты заставил меня во многом раскаяться.

- Ты хочешь сказать, что...

"Я хочу сказать, что, поскольку вы, наконец, предложили свою помощь в
уходе за этим бессознательным ребенком, я хочу, чтобы вы давали лекарство
ежечасно. Последнее зелье было в восемь часов". Он поставил свечу
так, чтобы заслонить свет от больной девушки, и вышел из комнаты. Миссис
Чилтон некоторое время сидела так, как он оставил ее, склонив голову
на руку, ее мысли были явно озадаченными и горькими. В
длиной она поднялась и стояла, прижавшись к Бьюла, с волнением глядя на нее
исхудавшее лицо. Она приложила пальцы к горящим вискам и
запястью и точно сосчитала пульсацию прилива лавы, затем
склонила свою царственную голову и прислушалась к тяжелому дыханию.
Надменная улыбка осветила ее тонкие черты, когда она самодовольно сказала: "А
просто буря в чайной чашке. Тьфу, эта девушка не надолго испортит мои проекты
. Завтра к полудню она будет в вечности. Я думал, первый
раз я видел ее призрачное лицо, она будет беспокоить меня, но короткий
сезон. Какие парадоксы мужчины! Что, черт возьми, нашло на Гая, с его
изысканным вкусом, привести в свой дом такого уродливого, истощенного,
желтоватого маленького негодяя? Я искренне верю, что нас, как семью, осаждают
злые ангелы ". Достав часы, она увидела, что стрелка
перевалило за девять. Поднеся стакан к губам, она выпила то количество, которое было предписано пострадавшей,
и уже ставила его на место, когда
Большие, красноречивые глаза Бьюлы поразили ее.

- Ну, дитя, чего ты хочешь? - спросила она, дрожа, несмотря на свое
напускное безразличие. Бьюла посмотрел на нее пустыми глазами, потом бросил ее
руки беспокойно за подушку, и опять заснул. Миссис Чилтон Дрю
стул, уселась и погрузилась в задумчивость некоторой длины.
В конце концов, она пришла в себя, увидев рядом с собой брата, и
поспешно спросила:

- Как поживает мистер Винсент? Надеюсь, он не опасно болен?

"Завтра решим это. Сейчас десять минут одиннадцатого; сколько
зелий ты дала?"

"Два", - твердо ответила она.

"Спасибо, Мэй. Я сейчас тебя сменю. Спокойной ночи.

- Но ты устал, а я нет. Позволь мне сесть. Я разбужу тебя
если что-нибудь изменится.

- Спасибо, я предпочитаю смотреть сегодня вечером. Возьми эту свечу и оставь
на столе в холле. Мне не нужно ничего, кроме лунного света. Оставь
дверь открытой. Как мерцающий свет исчез, он бросился в
стул возле кровати.




ГЛАВА VIII.


Он был в сером свете дня, что Бьюла проснулся
сознание. Несколько мгновений после того, как она открыла глаза, они
вопросительно блуждали по комнате и, наконец, остановились на высокой
фигуре наблюдателя, стоявшего у открытого окна. Постепенно
память собрала разрозненные звенья, и все события того мучительного часа
ярко пронеслись перед ней. Маленький столик,
с мраморным ложем; затем смутное воспоминание о том, что ее
перенесли в дружелюбный приют. Был ли это только вчерашний вечер, и
спала ли она? В полнейшей прострации, которая помешала ее повышения ее
руководитель и изможденный внешний вид ее рук, сказал ей "нет".Слишком
не в силах даже думать, она громко застонала. Доктор Хартвелл повернулся и
посмотрел на нее. В комнате все еще было темно, хотя небо на востоке покраснело
и он подошел к кровати. Лихорадка прошла,
щеки были очень бледными, а неестественно большие, запавшие глаза
потускнели. Она смотрела на него спокойно, но с совершенным
безразличием. Он наклонился и нетерпеливо спросил:

"Бьюла, ты узнаешь меня?"

"Да, я знаю тебя".

"Как ты себя чувствуешь сегодня утром?"

"Я очень слаб, а голова, кажется, запутался. Как давно я
здесь?"

"Не важно, ребенок, если вы не лучше". Он вынул часы, и,
посчитав ее пульс, приготовил какое-то лекарство и дал ей
микстуру. Черты ее лица дрогнули, и она спросила дрожащим голосом, как будто
боялась своего собственного вопроса:

"Они похоронили ее?"

"Да, неделю назад".

Она со стоном закрыла глаза, и ее лицо исказилось;
потом она лежала совершенно неподвижно, наморщив лоб. Доктор Хартвелл сел
рядом с ней и, взяв ее исхудавшую маленькую ручку в свою, сказал
мягко:

- Бьюла, ты была очень больна. Я едва ли думал, что ты поправишься.
и теперь, хотя тебе намного лучше, тебе не следует волноваться,
ты слишком слаба, чтобы вынести это.

"Почему ты не дал мне умереть? О, это было бы милосердно!" Она положила
ее руки над ее глазами, и сильным криком вопил через комнату.

- Потому что я хотел, чтобы ты выздоровела, жила здесь и была моей маленькой
подругой, моим ребенком. Теперь, Бьюла, я спас тебя, и ты принадлежишь
мне. Когда ты сильнее мы будем говорить обо всем, что вы хотите знать;
но вы должны молчать, и не думать, что расстройства
вы. Будете ли вы попробовать?"

Сильный, суровый мужчина вздрогнул, когда она посмотрела на него с выражением безнадежного отчаяния на лице
и медленно произнесла:

"Мне не о чем думать, кроме горя".

- Ты так быстро забыла Юджина?

На мгновение глаза ее загорелись; затем длинные ресницы коснулись ее щек.
она прошептала:

"Юджин, он тоже меня бросил; с ним тоже что-нибудь случится. Я
никогда ничего не любила, но с этим случилась беда".

Доктор Хартвелл мрачно улыбнулась, как будто бессознательно перевернула
, чтобы просмотреть какую-то страницу в истории его собственной жизни.

- Бьюла, ты не должна унывать; Юджин вернется элегантным.
молодой человек еще до того, как ты избавишься от коротких платьев. Ну вот, не надо.
больше не разговаривай и не плачь. Постарайся заснуть и помни, дитя, что ты
мы больше не бездомны и не имеем друзей. Он ласково пожал ей руку.
и повернулся к двери. Она открылась, и вошла миссис Чилтон.

"Доброе утро, Гай, как поживает твой пациент?" вежливо поздоровалась она.

"Доброе утро, Мэй, моей маленькой пациентке намного лучше. Она разговаривала со мной.
Я собираюсь послать ей завтрак". Он положил
обе руки на плечи сестры и заглянул в ее
прекрасные глаза. Она не дрогнула, но он увидел сероватый оттенок, появившийся
вокруг ее губ.

"Ах! Прошлой ночью я думал, что надежды на ее выздоровление мало. Ты
ты замечательный врач, Гай; почти способен воскрешать мертвых.
Ее голос был ровным и, как и его собственный, удивительно нежным.

"Еще более чудесным, Мэй; я умею читать по живым". Его усы
губы скривились, и презрительная улыбка скользнула по его лицу.

"Читал the living? Тогда ты можешь понять и оценить мое удовольствие
от этой хорошей новости. Вдвойне хорошо, потому что это гарантирует возвращение Полин
сегодня. Дорогое дитя, я так хочу, чтобы она снова была дома ". На ее лице появилось выражение
тревожной материнской заботы. Ее брат
держал руку на ее плече, и когда его взгляд упал на ее блестящую
- каштановые кудри, - сказал он задумчиво.:

- Время нежно прикасается к тебе, Мэй; на твоих волосах нет ни единого серебряного следа
.

- Он обошелся с тобой столь же снисходительно. Но как я мог почувствовать
нашествие времени, будучи защищен твоей добротой? Заботится и
печали Блич замки чаще, чем накопленный годами; и ты,
Парень, уже заранее охраняемая твоя бедная овдовевшая сестра".

"Я действительно, может?"

"Ах! что было бы со мной и моей Полин, если бы не ваше
великодушие, ваше...

- Довольно! Тогда, раз навсегда, будьте добры к этому больному ребенку; если нет
ради нее, ради себя самой. Вы с Полин можете помочь мне сделать ее
счастливой, если хотите. А если нет, помни, Мэй, ты знаешь мой характер.
Не тревожь сейчас Бьюлу; спустись вниз, и пусть она успокоится. Он повел
ее вниз по ступенькам, а затем, распахнув стеклянную дверь, вышел
на террасу, покрытую бермудской травой и сверкающую, как
диадема, в лучах раннего солнца. Миссис Чилтон смотрела, как он спускается по
двум белым мраморным ступеням, ведущим к цветочным клумбам, и, прислонившись
к стене, пробормотала:

"Не может быть, чтобы этот жалкий попрошайка встал между нами".
Полин и его собственность! Он что, сумасшедший, мечтает сделать эту маленькую
отверженную своей наследницей? И все же он говорил серьезно; я видела это в его глазах;
затаившийся дьявол, который дремал с того вечера и который, как я
надеялась, никогда больше не блеснет во мне. О! мы драгоценная семья
. Противопоставьте волю одного другому, и все это столпотворение
не сможет сокрушить ни того, ни другого! Десять к одному, что Полин тоже сойдет с ума, и
управлять ею будет так же трудно, как и Гаем. Угрюмая и озадаченная, она направилась в
столовую. Бьюла погрузилась в тяжелый сон от
истощения, и было уже поздно, когда она снова открыла глаза.
Глаза. Гарриет сидела за шитьем рядом с ней, но вскоре заметила, что она проснулась.
и немедленно отложила работу.

"Ага! значит, ты снова пришла в себя, не так ли? Как ты,
дитя мое?

"Я слаб".

"Что неудивительно, учитывая, что ты не съела ни чайной ложки
больше недели. А теперь, послушай, малышка, мне приказано кормить тебя грудью
и заботиться о тебе, пока ты не окрепнешь настолько, чтобы позаботиться о себе самой
. Так что ты не должна возражать против всего, что я тебе прикажу.
Без дальнейших разговоров она вымыла и вытерла лицо и руки Бьюлы.
взбила подушки и удобно уложила ее на них. Для
сирота, привыкшая всю жизнь прислуживать другим, не было
что-то необыкновенно роман в так осторожно; и,
птенец голову близко к подушки, она закрыла глаза, чтобы не
слезы, которые собирались должно стать видимым. Харриет ненадолго вышла из
комнаты и вернулась с подносом, в котором были какие-то
закуски.

"Я ничего не могу есть. Спасибо, но унесите это". Бьюла закрыла лицо
руками, но Харриет решительно села на
край кровати, приподняла ее и поднесла чашку с чаем к
дрожащим губам.

- Бесполезно говорить; учитель сказал, что тебе нужно поесть, и ты можешь это сделать.
с таким же успехом можно сделать это сразу. Бедняжка! ты прячешь глаза, чтобы
заплакать. Что ж, выпей этот чай и поешь немного; ты должна, потому что люди
не могут вечно жить без еды. Выбора не было, и
Бьюла проглотила то, что ей дали. Харриет похвалила ее за послушание
и некоторое время расхаживала по комнате. Наконец,
склонившись над кроватью, она отрывисто спросила:

"Милая, ты плачешь?"

Ответа не последовало, и, опустившись на колени, она осторожно сказала:

"Если бы ты знал об этой семье столько, сколько знаю я, ты бы, конечно, заплакал
достаточно для чего-то. Мой учитель говорит, что он усыновил тебя, и с тех пор, как
он это сказал, все пойдет тебе на пользу. Но, дитя,
наступят времена, когда вам нужен друг, к тому же Мастер и будет
уверен, что вы пришли ко мне, когда вы делаете. Больше я ничего не скажу, но
запомни, что я тебе скажу, когда попадешь в беду. Мисс Полина
приезжайте, и если она происходит в душе к вам (что, я думаю, она
не будет), она будет стоять с тобой до самого падают звезды; и если она ничего не знала,
она будет ненавидеть тебя еще хуже, чем сам Сатана за - " Гарриет не
закончите предложение, потому что она услышала шаги своего хозяина в коридоре.
и вернулась к своей работе.

"Как она?"

"Она почти ничего не ела, сэр, и кажется такой подавленной".

- Этого достаточно. Я позвоню, когда ты понадобишься.

Доктор Хартвелл присел на край кровати и, прижав
головку ребенка к своей груди, отвел руки, прикрывавшие ее лицо.

"Бьюла, ты следуешь моим указаниям?"

- О, сэр! вы очень добры, но я слишком несчастна, слишком жалка,
даже чтобы поблагодарить вас.

- Я не хочу, чтобы вы благодарили меня. Все, чего я желаю, это чтобы ты сохранил
успокойся на несколько дней, пока не окрепнешь, а не будешь лежать здесь и рыдать.
у тебя снова начнется лихорадка. Я знаю, что тебе выпала горькая доля в жизни.
До сих пор все воспоминания причиняли тебе боль; но лучше
не зацикливаться на прошлом. Ах, дитя! это хорошо, чтобы жить только в
настоящее, взгляд в будущее. Я обещаю тебе, что буду охранять
тебя и заботиться о тебе нежно, как отец; а теперь, Бьюла, я
думаю, ты обязана ради меня стараться быть веселой.

Он нежно провел пальцами по ее лбу и откинул назад
спутанную копну волос цвета морской волны, которыми она за долгое время пренебрегала
Лицо. Прикосновение его прохладной руки, низкий музыкальный тембр его
голоса очень успокоили измученную страдалицу, и с огромным
усилием она посмотрела в глубокие темные глаза. прерывисто произнося:

"О, сэр, как вы добры! Я ... очень благодарен ... вам ... в самом деле, я...
"

- Ну, дитя мое, не пытайся заговорить; только доверься мне и будь
весела. Мне приятно видеть тебя здесь и знать, что ты
всегда останешься в моем доме.

Сколько он так сидел, она так и не узнала, потому что вскоре заснула, а когда проснулась
через несколько часов после того, как она проснулась, лампа горела тускло, и только Харриет
была в палате. Прошла неделя, а девочка никого не видела, кроме
медсестры и врача. Одним солнечным днем она раздвинула белые
занавески и села перед открытым окном. Гарриет одела
ее в синюю ситцевую накидку, которая делала ее изможденное лицо еще более страшным
, а завитки черных волос, которые нежные пальцы перебирали
добрая медсестра распуталась, густо прилегла к ее лбу, как
эбеновый венок на челе статуи. Ее локти покоились на
подлокотниках кресла, а усталая голова покоилась на кистях.
Перед ней расстилался цветочный сад, яркий и благоухающий; дальше
ряд пирамидальных тополей ограниченной дворе, и за его пределами улице
растягивается на Западе распространено. Вдалеке возвышалось почтенное кирпичное
здание, стоявшее, так сказать, на изумрудной лужайке, и Бьюла взглянула
только один раз и поняла, что это лечебница. Это был первый раз, когда она
видел его, так как ее исход, и долго-запечатанный фонтан не может
больше отстанут. Крупные горячие слезы потекли по склоненному лицу, и
хрупкое тело сильно задрожало. Почти четырнадцать лет этот
храбрый дух сражался, терпел и пытался надеяться на лучшее
. Проявив больше, чем обычно, мужества, она смирилась
к горестям, которые обрушились на нее густо и быстро, и, веря в
вечную любовь и благость Бога, надеялась на него в поисках облегчения
и награды. Но награда пришла не ожидаемым образом. Надежда умерла;
Вера упала в обморок; а горечь и отчаяние царили в этот раз
любящая и нежная душа. Ее отец не жалел в ответ на
ее отчаянные молитвы. Лилли забрали, даже без печального
утешения в виде прощания, и теперь, когда настоящее было полно тоски,
а будущее окутано мрачными предчувствиями, она громко рыдала:

"Совсем один! Совсем один! О, отец! О, Лилли, Лилли!"

"Прошу тебя, чили, не принимай все так близко к сердцу; ты снова доведешь себя до тошноты"
", - сказала Харриет, сочувственно поглаживая поникшую голову.

"Не разговаривай со мной, не разговаривай со мной!" - страстно воскликнула Бьюла.

"Да, но мне сказали не позволять тебе огорчать себя до смерти, и
ты делаешь все, что в твоих силах. Почему бы тебе не довериться Господу?

"Я доверился, и он забыл меня".

"Нет, чили. Он не забывает даже маленьких снежных птиц. Я полагаю, ты
хотел установить закон для него и не желаешь ждать
пока он не сочтет нужным благословить тебя. Не так ли?

"Он никогда не сможет вернуть мне моих мертвых ".

"Но он может воспитать для тебя других друзей, и он это сделал. Это
благословение - иметь моего учителя другом и защитником. Подумай
жить вечно в таком месте, как это, с кучей денег, и
ничего не желать. Чили, ты не представляешь, как тебе повезло...

Она замолчала, вздрогнув от звона' раскаты смеха, которые, казалось,
пришел из соседнего прохода. Звуки веселья мучительно обрушились
на истекающий кровью дух Бьюлы, и она крепко прижала пальцы
к ушам. Прямо напротив нее стоял старый сундук, который
две недели назад она упаковала для путешествия вверх по реке. В
кожаное лицо, казалось, сочувствовало ее горю, и, опустившись на колени
на пол, она ласково обвила его руками.

"Благослови девочку! она обнимает эту уродливую, старомодную вещь, как будто она
ее родственница", - сказала Харриет, которая сидела за шитьем у одного из
окон.

Бьюла подняла крышку, и там лежала ее одежда, книги, которые Юджин
дал ей; две или три выцветшие, поношенные вещи Лилли и
старая Библия. Слезы застыли в ее глазах, когда она достала последний конверт.
и открыла его на отметке от ленты. Эти слова приветствовали ее: "Которого
Господь любит, он наказывает". Снова и снова она перечитывала их, и
раздавленные нити доверия снова слабо обвивались вокруг обещания.
Пока она сидела там, задаваясь вопросом, почему страдания и печаль всегда выпадают на долю
тех, кого Библия называет "блаженными", и пытаясь объяснить этот
парадокс, дверь грубо распахнулась, и в комнату вошла девушка со своими
в комнату ворвался Эйдж, за ним быстро последовала миссис Чилтон.

- Оставь меня в покое, мама. Я говорю тебе, что собираюсь повидаться с ней, а потом ты.
желанный гость у меня, сколько захочешь. Ах, это она?

Говоривший остановился в центре помещения и пристально посмотрел на
с любопытством разглядывая фигуру, сидящую перед старым сундуком. Невольно
Бьюла подняла глаза и встретила устремленный на нее испытующий взгляд.
Незваная гостья была богато одета, и сама ее поза свидетельствовала о
беззаконной независимости своевольного ребенка, которого балуют. Фигура была
безупречно симметричной, а лицо - ослепительно красивым.
Черты лица были четко очерчены и правильны, глаза глубокого темно-фиолетового оттенка
, оттененные загнутыми коричневыми ресницами. Ее каштановые волосы были брошены
вернулся с серебряной расческой, и упал в густые локоны ниже талии;
ее цвет лица был алебастра наглядности, а щеки и губы носили
коралловый цвет здоровья. Когда они стояли лицом друг к другу, одна выглядела
Гебой, другая - призрачным посетителем из царства духов. Бьюла
отшатнулась от пристального взгляда и подняла руки, чтобы защитить лицо
. Другая женщина сделала несколько шагов вперед и встала рядом с ней.
Выражение любопытства исчезло, и что-то похожее на сострадание промелькнуло
на лице незнакомки, когда она заметила худую, поникшую фигуру
инвалида. Ее губы приоткрылись, и она протянула руку, как будто собираясь
обратиться к Бьюле, когда миссис Чилтон нетерпеливо воскликнула:

"Полин, спускайся немедленно! Твой дядя категорически запретил тебе
входя на этот номер, пока он не дал вам разрешение. Там его багги
сию же минуту! Вылазь, говорю!" Она положила руку в нежном образе
на руку дочери.

"О, потопите багги! Какое мне дело, если он поймает меня здесь? Я
останусь, пока не решу, является ли это маленькое существо
призраком или нет. Так, мать, оставь меня в покое." Она стряхнула с фиксаторным
попытался утащить ее прочь, и снова устремила внимание на
Бьюла.

"Своенравная девушка! ты еще все испортишь. Полина, следуй за мной
немедленно, я приказываю тебе! Она побелела от ярости, но дочь
никак не подала виду, что слышала эти слова; и, обхватив девушку рукой
за талию, миссис Чилтон потащила ее к двери. Есть
была непродолжительной борьбы на пороге, и оба стояли тихо
прежде чем хозяин дома.

"Что это за путаница? Я заказал эту порцию.
дом хранил молчание, не так ли?

- Да, Гай; и я надеюсь, ты простишь Полин ее легкомыслие.
Она забрела сюда случайно, и я только что отчитал ее за
неподчинение вашим предписаниям ".

"Дядя Гай, это вовсе не было легкомыслием; я пришел нарочно.
Целую неделю я чуть не умирал от любопытства увидеть этот
маленький скелет, который вы заперли здесь, и я подбежал, чтобы взглянуть на нее мельком
. Я не вижу в этом ничего дурного; я не причинил ей вреда. Полина
Бесстрашно посмотрела в лицо своему дяде и твердо уперлась
в дверь, словно решив, что ее не выгонят.

"Этот дом принадлежит тебе или мне, Полин?"

"Тебе сейчас; мне - когда-нибудь, когда ты подаришь его мне в качестве
свадебного подарка".

Его лоб разгладился, он ласково посмотрел в открытое, правдивое лицо
и сказал с полуулыбкой:

"Не повторяй свое путешествие открытий, иначе, возможно, твоя свадьба"
ожидания могут оказаться вопиющим провалом. Ты меня понимаешь?"

"Я не закончил первое. Мама поиграла в пирата и утащила меня
прежде, чем я был наполовину удовлетворен. Дядя Гай, возьми меня под свой флаг,
давай! Я не буду волноваться из-за такой мелочи - обещаю тебе, что не буду.
Нельзя ли мне побыть здесь немного? Он улыбнулся и положил руку ей на голову,
сказав:

"Я склонен испытать тебя. Мэй, ты можешь оставить ее здесь. Я пришлю
ее к тебе через некоторое время. Говоря это, он подвел ее к
сирота. Бьюла мгновение смотрела на них, затем отвернулась.

"Бьюла, это моя племянница Полина Чилтон, и Полина, это мой
усыновленный ребенок, Бьюла Бентон. Вы примерно одного возраста и можете
сделать друг друга счастливыми, если хотите. Бьюла, пожми руку моей
племяннице." Она подняла свои бледные, тонкие пальцы, и они тут же оказались
в пухлой ладони Полин.

"Перестань плакать и посмотри на меня. Я хочу тебя видеть", - сказала та.
последняя.

"Я не плачу".

"Тогда почему ты прячешь свое лицо?"

"Потому что оно такое уродливое", - печально ответил сирота.

Полин наклонилась, взяла голову в руки и повернула так, чтобы рассмотреть
черты лица. Она внимательно изучила их, а затем,
подняв глаза на дядю, прямо сказала:

- Она не красавица, это факт, но почему-то она мне даже нравится.
Если бы она не выглядела такой печальной и на губах у нее было немного крови, она
прошла бы достаточно хорошо; ты так не думаешь?"

Доктор Хартвелл не ответил; но, подняв Бьюлу с пола,
усадил ее в кресло, которое она освободила некоторое время назад. Она действительно выглядела
действительно, "печальной", как выразилась Полин, и сияющая,
милое лицо последней сделало ее изможденный вид более заметным.

"Чем вы занимались весь день?" - ласково спросил доктор.

Она указала на лечебницу и ответила тихим, приглушенным голосом:

"Думаю о своей прошлой жизни ... Обо всех своих несчастьях".

"Вы обещали, что больше так не будете".

"Ах, сэр! что я могу поделать?"

"Ну, подумай, конечно, о чем-нибудь приятном", - перебила его Полина.

"У тебя никогда не было печалей; ты ничего не знаешь о страдании", - ответил
Бьюла, позволяя своим глазам задержаться на прекрасном, открытом лице
перед ней - веселом, солнечном лице, по которому никогда не пробегали волны горя
.

"И откуда же ты такой мудрый? У меня проблемы иногда, как и все
еще".

Бел покачал с сомнением головой.

"Полина, вы будете пытаться поднять этот печальный незнакомец? можешь ли ты
всегда быть добрым и помнить, что ее жизнь не была
такой счастливой, как твоя? Разве ты не можешь любить ее?

Она пожала плечами и уклончиво ответила:

- Осмелюсь сказать, мы поладим достаточно хорошо, если только она перестанет.
выглядит такой мрачной и похожей на кладбище. Не знаю, как насчет любви к ней.;
посмотрим.

- Теперь ты можешь спуститься к своей матери, - серьезно сказал он.

"Это значит, что я тебе надоела, дядя Гай!" - дерзко воскликнула она.
тряхнув кудрями, упавшими на лицо.

"Да, я от души от тебя устала; уходи".

- Прощай, тень, я снова приду навестить тебя завтра. Она
подошла к двери, но оглянулась.

- Дядя, ты видел Харона с тех пор, как вернулся домой?

"Нет".

"Ну, он умрет, если ты ничего для него не сделаешь. Это позор
забывать его так, как ты забываешь!" - сказала она с негодованием.

"Занимайтесь своими делами и не вмешивайтесь в мои".

"Давно пора, чтобы кто-нибудь вмешался. Бедный Харон! Если Хэл не
лучше заботиться о нем, я сделаю, мать его ушам; см. Если
Я не".

Она ограничена вниз по ступеням, оставив ее дядя, чтобы сгладить лбу в
досуг. Повернувшись к Бьюле, он взял ее за руку и сказал очень ласково:

"Эта большая комната тебе не подходит. Приходите, и я покажу вам свой
собственный маленький номер ... один я устроил для тебя". Она молча
выполнены, и, ведя ее по нескольким коридорам, он открыл
дверь квартиры ее присвоил. Стены были оклеены голубой
и серебристой бумагой; на окнах белые занавески с голубой окантовкой.,
все было хорошо подобрано, и каждый предмет мебели свидетельствовал о щедрых расходах.
со вкусом. Там был небольшой письменный стол, рядом красивый
чехол книг, и маленький рабочий стол с креслом-качалкой составлен
к нему. Он усадил Бьюлу и стоял, наблюдая за ней, пока ее глаза
с любопытством и восхищением блуждали по комнате. Они покоились на картине
, висевшей над столом, и, погрузившись в созерцание рисунка
, она на мгновение забыла все свои печали. Он представлял собой
ангельскую фигуру, парящую над долиной, затянутой облаками и мрачной,
и указывает сияющим лицом на позолоченную вершину
далекого обрыва. Внизу бредут группы паломников, усталых и измученных;
некоторые падают в обморок на обочине, некоторые сидят в угрюмом отчаянии, некоторые в
молитвенной позе, некоторые устремляются вперед с напряженным взглядом и
бледные, изможденные лица.

"Вам нравится?" - спросил доктор Хартвелл.

Возможно, она не расслышала его; во всяком случае, она не обратила внимания на
вопрос; и, заняв место у одного из окон, он внимательно посмотрел
на нее. Ее глаза были прикованы к картине, и, подняв
к ней руки, она сказала прерывистым, невнятным голосом:

"Я умираю в Темной Долине; о, приди, помоги мне трудиться на
местом отдыха".

Голова ее опустилась на грудь, и горькие волны захлестнули ее сердце еще раз
.

Постепенно сгустились вечерние тени, и наконец мягкая рука приподняла
ее лицо, и мелодичный голос произнес:

"Бьюла, я хочу, чтобы ты спустилась в мой кабинет и приготовила мне чай. Ты
чувствуешь себя достаточно окрепшей?"

"Да, сэр". Она выросла сразу последовал за ним, решили показаться
веселый.

Исследование представляло собой продолговатую комнату, и с одной стороны книжные полки Роза
почти до потолка. На противоположной стене, между окнами, был
стены были увешаны картинами, а в нишах стояло несколько статуй
возле камина. Над низкой мраморной каминной полкой висел портрет в полный рост
, окутанный черным крепом, а под ним находился
изящно отделанный серебряный футляр с маленькими швейцарскими часами. На камине стояла
красивая терракотовая ваза старинной формы,
наполненная отборными ароматными цветами, а возле окна стоял
элегантный мелодеон розового дерева. Круглый стол занимал середину
здесь уже была накрыта вечерняя трапеза. Бьюла
робко огляделась, когда проводник усадил ее рядом с урной.,
и, увидев чашки только на две персоны, нерешительно спросила:

- Заварить вам чай сейчас?

- Да; и помни, Бьюла, я жду, что ты будешь готовить это каждый вечер.
в это время. Завтрак и ужин я беру с сестрой и
Полина в столовой, но мои вечера всегда проводили здесь.
Там создать еще одну чашку для себя".

Долгое молчание. Доктор Хартвелл, казалось, погрузился в задумчивость, поскольку
сидел, уставившись в скатерть и подперев голову
рукой. Черты его лица приобрели обычное суровое выражение
жесткость, и когда Бьюла посмотрела на него, она едва могла поверить
что он был тем же добрым другом, который был таким нежным и отеческим
в своих манерах. Интуитивно она почувствовала, что ей приходится иметь дело с
хаотичной, страстной и капризной натурой, и, когда она заметила, как
нахмурились его брови и железно сжались губы, ее
сердце терзали тяжкие предчувствия. Пока она сидела, размышляя о нем.
надменный, непроницаемый вид, вошел слуга.

"Сэр, у двери посыльный".

Его хозяин слегка вздрогнул, отодвинул чашку и сказал:

"Коляска готова?"

"Да, сэр, ждет у двери..."

"Очень хорошо, я иду".

Окна открывались до пола и выходили на увитую виноградом
площадь. Он подошел к одному из них и постоял мгновение, словно не желая покидать свое святилище.
затем, обернувшись, обратился к Бьюле::

"Ах, дитя, я почти забыл о тебе. Тебе пора спать.
Ты знаешь дорогу обратно в свою комнату?

"Я могу найти ее", - сказала она, вставая из-за стола.

"Спокойной ночи, позвольте мне видеть вас на завтрак, если вы чувствуете в себе силы
присоединиться к нам".

Он открыл для нее дверь, и, поспешно выйдя, Бьюла нашли ее собственного
комната без труда. Подойдя к Харриет, она увидела, что та ждет
для нее, сказала она серьезным, решительным тоном:

"Вы были очень добры ко мне, поскольку я приехал сюда, и я чувствую,
благодарна вам; но я не привыкла, чтобы кто-то
всегда ждал меня, и в будущее я не хочу тебя. Я могу
одеться сама, без чьей-либо помощи, так что тебе не нужно приходить ко мне
ночью и утром.

"Я подчиняюсь приказам хозяина. Он сказал, чтобы я, как правило, вы,"
ответила Харриет, гадая, за независимый дух свидетельствует
новичок.

"Я не хочу, чтобы за мной ухаживали, поэтому ты можешь оставить меня, если тебе угодно".

"Разве ты не пробыл здесь достаточно долго, чтобы понять, что ты мог бы, как
что ж, будем сражаться с морскими волнами по воле моего господина? Береги себя,
ребенок, как вы начнете оспаривать его приказы, ибо говорю вам сейчас
есть в этом доме, который вскоре сделает его ручку, чтобы включить
вы в этот мир снова. Следи за тем, что я говорю".

"Ты хочешь сказать, что я здесь нежеланный гость?"

"Я имею в виду, держи ухо востро". Харриет исчезла в темном коридоре,
и Бьюла заперла дверь, чувствуя, что теперь она действительно одна,
и может свободно предаваться горю, которое так долго пыталась скрыть
от любопытных глаз. И все же не было никакого желания плакать. Она
села на кровать и задумалась о странном капризе судьбы, который
так внезапно превратил скромную медсестру в владелицу этой
элегантно обставленной квартиры. В тишине не было восторга.
удивление, с которым она наблюдала за переменой в своем положении. Она была
чужой здесь, у нее не было никаких прав на хозяина дома, и
она чувствовала, что нарушает права прекрасной
Полин. Быстро планы на будущее были написаны в твердую решимость.
Она, к счастью, остаются под крышей, что было так необходимо
приютила ее, пока она могла претендовать сама, чтобы научить. Она
попросите доктора Хартвелла дать ей образование, которое, будучи однажды полученным,
позволило бы ей возместить его стоимость. Для ее гордой натуры было
что-то раздражающее в мысли о зависимости, и, бросившись
на колени впервые за несколько недель, она
искренне молила Бога сирот направить и помочь ей.




ГЛАВА IX.


"Вы хотите, чтобы она немедленно пошла в школу?"

"Не раньше, чем ее гардероб будет пополнен. Я ожидаю, что ее одежда
будет подобрана и сшита так же, как у Полин. Вы будете заниматься
это дело, или может мне дать маршрут к Харриет?"

- Конечно, Гай, я легко могу это устроить. Ты собираешься одеть ее
так же, как я одеваю Полин?

- Насколько это возможно. На следующей неделе я хочу, чтобы она пошла в школу с
Полин и Ханселл будут давать ей уроки музыки. Будьте так добры,
немедленно позаботьтесь о ее одежде.

Доктор Хартвелл натянул перчатки и вышел из комнаты. Его сестра
проводила его до двери, где его ждала коляска.

"Гай, ты договорился об этой маленькой интрижке для Полин? Она
так сильно этого хотела".

"О, делай, как тебе угодно, Мэй; только я..."

"Остановись, дядя Гай! Подожди минутку. Можно мне устроить вечеринку по случаю дня рождения? Май
Я?" Почти запыхавшись, Полин взбежала по ступенькам; ее длинные волосы
развевались по лицу, которое от физических упражнений стало пунцовым.

"Ты, юный торнадо! Посмотри, как ты раздавил эту гроздь
гелиотроп, несущийся по цветочным клумбам, как будто там и не было никаких дорожек".
Он указал концом хлыста на поникшую ветку пурпурных цветов
.

"Да, но их еще много. Я говорю, могу ли я?--могу ли я?" Она жадно
ухватился за его пальто.

"Как долго до твоего дня рождения?"

"Всего за неделю От в день. Пожалуйста, позволь мне порезвиться!

- Бедное дитя! у тебя такой вид, словно тебе нужно немного расслабиться, - сказал он,
глядя на ее сияющее лицо, с выражением напускной
сострадание.

"Честное слово, дядя, парень, это ужасно скучно здесь. Если бы не было
для Харона и Мазепа я должен быть мопед до смерти. Сделай, молю, не
смотри на меня, как если бы Вы были считая волосков в ресницах. Давай,
скажи "да", дядя Гай.

"Убери руки от моего пальто и устраивай столько вечеринок, сколько захочешь"
при условии, что ты будешь держаться своей половины дома. Не подходите
к моему кабинету со своим Вавилоном и не позволяйте своей компании
портить мои цветы. Имейте в виду, ни одна живая душа не должна входить в оранжерею.
В салонах всегда к вашим услугам, но я не буду иметь полк
дикие кошки рвут вверх и вниз по моей теплицы и цветник; ум
что." Он ступил в свою багги.

"Браво! Я выиграл пари и получил вечеринку! Хью Клюи поспорил
на письменный стол из папье-маше, что ты не устроишь мне вечеринку.
Когда я отправлю ему приглашение, я напишу на конверте : "
также ожидается наличие письменного стола.- Эй, тень, где ты прополз
откуда?" Она устремила веселый взгляд на Бьюлу, которая как раз в этот момент появилась на
террасе. Доктор Хартвелл высунулся из коляски и внимательно посмотрел
на тихую маленькую фигурку.

"Тебе что-нибудь нужно, Бьюла?"

"Нет, сэр; я думал, ты ушла. Могу я открыть тебе ворота?"

"Конечно, если вы хотите кое-что для меня сделать". Его бледные черты лица
расслабились, и все его лицо озарилось, как раскрасневшееся от солнца облако.

Бьюла прошла по аллее, обсаженной по обе стороны почтенными
тополями и кедрами, и открыла большие ворота, ведущие в город.
Он остановил свою лошадь и сказал:

"Благодарю тебя, дитя мое. Теперь, как ты собираешься провести этот день?
Помните, вы начинаете с учебным заведением обязанностей на следующей неделе, чтобы сделать лучшее
о вашем празднике."

- У меня сегодня достаточно дел. До свидания, сэр.

- До свидания, на час или около того. Он любезно улыбнулся и поехал дальше, а
она медленно побрела назад к дому, удивляясь, почему улыбается были такие
редкие вещи в этом мире, когда они стоят так мало, а ведь так
очень ценно для скорби сердца. Полин сидела на ступеньках с
открытой книгой в руке. Она подняла глаза, когда Бьюла приблизилась, и
весело воскликнула:

"Разве ты не рада, что я порезвилась в свой день рождения?"

"Да, я рада за тебя", - серьезно ответила Бьюла.

"Ты умеешь танцевать все модные танцы? Ни один из них мне так не нравится, как
мазурка".

"Я не танцую на всех".

"Не танцую! Почему, я танцевала с тех пор, как я стала достаточно большой, чтобы
ползти! Чем ты занимался всю свою жизнь, что не умеешь
танцевать?"

"У моих ног была другая работа", - ответила ее спутница; и, когда
воспоминания о раннем детстве промелькнули перед ней, ее
лоб потемнел.

- Полагаю, это одна из причин, по которой ты все время выглядишь такой несчастной. Я
попрошу дядю Гая отправить тебя в школу танцев для...

"Полин, сейчас время занятий в школе, а ты не знаешь ни слова из этого"
"Квакенбос"; Мне было бы стыдно начинать из дома, не зная своего
уроки, как у вас. - Голова миссис Чилтон высунулась из окна гостиной
, и выговор был произнесен не очень мягким тоном.

"О, я совсем не против, я к этому привыкла", - ответила дочь.
С этими словами она подбросила книгу.

"Собирайся в школу сию же минуту!"

Полин бросилась в дом за своей шляпкой и саквояжем;
устремив взгляд на Бьюлу, миссис Чилтон строго спросила:

"Что ты там делаешь?" Зачем ты последовал за моим братом к
воротам? Ответь мне!

"Я просто открыла для него ворота", - ответила девушка, пристально глядя
в испытующие глаза.

"Там был слуга с ним делать. В будущем не сделать
себя так бросается в глаза. Вы должны держаться подальше от цветников
слишком. Доктор хочет, чтобы никто не рыскал вокруг них; он дал
особые указания, чтобы никто не ходил туда в его отсутствие."

Мгновение они смотрели друг на друга; затем, выпрямив свою стройную фигуру
во весь рост, Бьюла гордо ответила:

"Будьте уверены, мадам, я не вторгнусь на запретную территорию!"

"Очень хорошо". Тюлевые занавески, воротилась на свое место,--выставки
лицо было снято.

"Она ненавидит меня", - подумал Бел, прогуливаясь по своей комнате; "она
ненавидит меня, и уж точно я ее не люблю. Полин мне очень понравится
, но у нас с ее матерью никогда не будет гладких отношений. Какие ледяные
у нее глаза, и какое неприятное выражение появляется у ее рта
всякий раз, когда она видит меня! Она хочет, чтобы я все время помнил, что я
беден, а она хозяйка этого элегантного дома. Ах, я
вряд ли забуду это! Прежняя горестная улыбка скользнула по ее лицу
.

Дни пролетали быстро. Бьюла большую часть времени проводила в своей комнате
Доктор Хартвелл иногда отсутствовал весь день, и она тосковала по нему.
чтобы защитить ледяной шпионаж его сестры. Когда он был дома, и не
занимался в своем кабинете, его манера была всегда добрая и внимательная;
но ей казалось, что он был холоднее и серьезнее, и часто из-за его суровости
рассеянность заставляла ее молчать, когда они были вместе. В понедельник был день рождения
, и в понедельник утром она рассчитывала отправиться в школу.
Заведение мадам Сен-Саймон было модным в городе, и
именно туда, вместе с Полин, она была предназначена судьбой. Бьюла встала рано, тщательно оделась
и, прочитав главу из своей Библии и
попросив у Бога особого руководства на этот день, спустилась в
зал для завтрака. Доктор Хартвелл сидел и читал газету; он не поднял глаз;
она тихо села, никем не замеченная. Вскоре вошла миссис
Чилтон и подошла к своему брату.

- Доброе утро, Гай. Пока нет никаких известий об этом судне? Я слышал,
Грэхемы ужасно обеспокоены этим. Корнелия сказала, что ее отец
не мог уснуть.

"Пока никаких новостей; но, Мэй, будьте уверены, вы не позволите..."

"Это была "Утренняя звезда"? Он потерялся?"

Бьюла стояла, скорчившись, рядом с ним, умоляюще протянув руки.
ее белое лицо исказила судорога.

"Дитя мое, не выгляди таким несчастным; судно, на котором плыл Юджин,
вышло из строя во время шторма и еще не достигло места назначения.
пункт назначения. Но есть множество способов объяснить это
заключение под стражу, и ты должна надеяться и верить, что все хорошо, пока не узнаешь обратное.
Он привлек ее к себе и сочувственно погладил по голове. ...........
...........

"Я знала, что так и будет", - сказала она странно приглушенным,
бесстрастным тоном.

"Что ты хочешь сказать, дитя мое?"

"Смерть и неприятности приходят ко всему, что я люблю".

"Возможно, в этот самый момент Юджин пишет вам отчет о
его путешествие. Я верю, что мы скоро услышим о его благополучном прибытии.
Тебе не нужно так низко смотреть мне в глаза. Я действительно верю в это,
поскольку судно видели после шторма, и, хотя оно далеко ушло с
верного пути, есть веские основания предполагать, что оно зашло в какой-нибудь
порт для ремонта."

Бьюла закрыла глаза руками, словно пытаясь отгородиться от какого-то
ужасного призрака, и, хотя ее сердце, казалось, умирало на дыбе, она
решила не отчаиваться, пока не придет уверенность.

"Времени достаточно, когда нет никакой надежды; я не пойду на встречу
печаль". С внезапным, необъяснимым отвращением от ощущения, что она затонула
стоя на коленях рядом со своим защитником, она горячо молилась
Всемогущему Богу защитить и направить любимого человека, брошенного бурей. Если бы ее
глаза остановились на лике Божества, и она почувствовала бы его присутствие,
ее просьба не могла бы быть более настойчивой. Несколько мгновений
Доктор Хартвелл с любопытством разглядывал ее; затем его лоб
потемнел, губы насмешливо скривились, и насмешливая улыбка пробежала
по его лицу. Миссис Чилтон тоже улыбнулась, но в ее глазах был какой-то особенный
блеск и приподнятые брови, которые означали
что угодно, только не приятные эмоции. Она отошла и села за стол.
глава стола. Доктор Хартвелл положил руку на плечо стоящей на коленях девушки
и довольно резко спросил:

"Бьюла, ты веришь, что Бог, которому ты молишься, слышит тебя?"

"Я верю. Он обещал ответить на молитву".

"Тогда вставай, будь доволен и ешь свой завтрак. У вас есть
попросил его сохранить и защитить Женю, и, согласно Библии,
Он, конечно, сделает это; так нет больше слез. Если ты веришь в свою
Боже, что ты так о несчастный?" Что-то было в
все это, поразился Бел, и она взглянула на него. Его холодно
улыбка обидели ее, и она быстро встала, в то время как снова и снова его
слова звенели в ее ушах. Еще, что было так странно об этом
применение Вера? Действительно, Библия провозглашает, что "чего бы вы
ни попросили с верой, того получите", однако она часто молилась о
благословениях и часто получала отказ. Было ли это потому, что у нее не было
необходимой веры, которая должна была бы удовлетворить ее? И все же Бог знал, что
она доверяла ему. С врожденной быстротой восприятия она
уловила тонкую завесу иронии, которой доктор окутал
свои попытки утешения, и она посмотрела на него так пристально,
так пронзительно, что он поспешно отвернулся и сел на
таблица. Только тогда Полина ограничена в комнату, восклицая::

"Четырнадцать в день! Только три года в школе, и тогда я буду
шаг блестящий, юная леди, это..."

"Есть; успокойся; сядь. Я бы почти с таким же успехом выбрал маленького
вихря в качестве спутника. Когда ты научишься входить в комнату без
хвастливый, как мартовский ветер или техасец Северной?" - спросил ее дядя.

"Вы все видели привидение? Вы выглядите мрачными, как могильщики.
Что с вами, Бьюла? Пойдем позавтракаем. Как мило ты выглядишь в
своей новой одежде!" Ее глаза пробежались по лицу и фигуре
сироты.

"Полин, замолчи! и ешь свой завтрак. Ты раздражаешь своего дядю", - строго сказала
ее мать.

"О, ради всего святого, дай мне выговориться! Иногда мне кажется, что я
должно задохнуться. Все в этом доме такое скромное, и
тихое, и торжественное, и квакерское, и ненавистно чопорное. Если когда-нибудь у меня
будет свой дом, я собираюсь наклеить большими буквами на
двери и окна: "Смеяться и разговаривать свободно разрешается!" Это мой
день рождения, и я думаю, что могла бы остаться дома. Мама, не забудь
отделать бахромой концы моего пояса и верхушки перчаток
подстричь." Осушив свою маленькую фарфоровую чашечку, она вскочила из-за стола.
Но остановилась рядом с Бьюлой.

- Кстати, что ты собираешься надеть сегодня вечером, Бьюла?

"Я вообще не пойду в гостиную", - ответил тот.

"Почему бы и нет?" - спросил доктор Хартвелл, внезапно поднимая голову. Он встретил печальный,
страдальческим выражением серых глаз, и закусил губу с
томление. Она видела, что он понимает ее чувства, и не
ответить.

- Мне не понравится, если ты не придешь ко мне на вечеринку, - медленно проговорила Полина
и, говоря это, взяла сироту за руку.

"Ты очень добра, Полина, но я не желаю видеть незнакомцев".

"Но ты никогда никого не узнаешь, если будешь строить из себя монахиню.
Дядя Гай, скажи ей, что она должна спуститься сегодня вечером в гостиную.

- Нет, если только она сама этого не захочет. Но, Полин, я очень рад, что
ты показала ей, что желаешь ее присутствия. Он положил руку на ее
кудрявую головку и посмотрел с большей, чем обычно, нежностью на светлое,
честное лицо.

"Бьюла, тебе нужно собираться в школу. Спускайся, как только сможешь.
сможешь. Полин будет ждать вас. - Миссис Чилтон говорила тем
спокойным, ласковым тоном, который был присущ ей и ее брату, но для Бьюлы
в этом ровном голосе было что-то отталкивающее, и она заторопилась
судя по тому, как это звучит. Опустившись на колени возле своей кровати, она снова взмолилась
отец вернул ей Юджина, и, загнав свое горе и
опасения глубоко в сердце, она решила скрыть это от
посторонних. Когда она шла рядом с Полиной, только чрезмерная
бледность ее лица и опущенные ресницы выдавали ее
страдание.

Поступление в школу - это всегда неприятное испытание, и для чувствительной натуры
, такой как Бьюла, это было пыткой. Мадам ул. Cymon был
добродушный, добрый, маленькое тело, и приняли ее с теплотой и
душевности, которая свою вину в какой-то степени для аккумулятора глаз
она была вынуждена столкнуться.

- Ах, да! мне звонил доктор по поводу тебя - хочет, чтобы ты записалась на
курс латыни. Пока, моя дорогая, ты посидишь с мисс
Сандерс. Клара, возьми с собой эту юную леди.

Девушка, к которой обратились, выглядела по меньшей мере на шестнадцать лет, и, быстро поднявшись,
она подошла и подвела Бьюлу к своему месту за столом,
которое было рассчитано на двоих. Прикосновение ее пальцев отправлена
кайф через рамку Бел, и она очень на нее смотрел
на полном серьезе.

Клара Сандерс не была красавицей в обычном понимании этого термина
, но в ней чувствовалась ангельская нежность и чистота.
ее лицо, которое очаровало сироту. Она заметила, как
внимательно смотрит на нее молодой незнакомец, и, добродушно улыбаясь, сказала:
наклонившись и приводя в порядок стол:

"Я рад, что вы со мной, и осмелюсь сказать, что мы с ним будем большими
хорошо вместе. Ты плохо выглядишь".

"У меня недавно болел и еще не восстановил свои силы. Может
вы скажите мне, где я могу найти воду? У меня закружилась голова".

Ее спутник принес ей стакан воды. Она жадно выпила его.
и, когда Клара вернулась на свое место, тихо сказала:

"О, спасибо! Вы очень добры".

"Вовсе нет. Если тебе станет хуже, дай мне знать". Она повернулась к
своим книгам и вскоре забыла о присутствии новоприбывшего.

Последний наблюдал за ней и теперь заметил, что она одета в глубокий
траур. Была ли она тоже сиротой, и это обстоятельство вызвало ли у
нее такое доброе сочувствие? Милое, нежное лицо с мягкими,
карими глазами приковало ее внимание, а в очертании рта
было что-то очень похожее на Лилли. Вскоре Клара оставила ее для
декламации, а затем обратилась к новым книгам, которые мадам
прислала ей на стол. Так прошло утро, и она начала, когда
звонок на перемену разнесся по длинной комнате. Началась суета, болтовня,
и неразбериха. Полин позвала ее в столовую,
говоря это, она дотронулась до своей корзиночки, но Бьюла покачала головой
и осталась на своем месте. Клара тоже осталась.

"Полина зовет тебя", - сказала она мягко.

"Да, я слышу, но я ничего не хочу." И Бьюла уперся ей
голову на руки.

"Разве ты не чувствуешь себя лучше, чем утром?"

"О, телом я достаточно здоров; просто немного ослаб".

"Ты выглядишь довольно усталой. Может, ты прислонишься ко мне головой и
немного вздремнешь?"

"Ты действительно очень хороша; но я совсем не хочу спать."

Клара занималась рисованием, и, глядя на, Бьюла стал
заинтересован в успехах эскиз. Внезапно чья-то рука опустилась
на бумагу, и высокая, красивая девушка с черными глазами и
желтоватым цветом лица резко воскликнула:

"Ради бога, Клара Сандерс, вы планируете плавать в
следующий мир на листе рисовальной бумаги? Прийти на свое место и
получилось, что восьмая проблема для меня. Я ломала над этим голову все утро
и никак не могу разобраться.

"Я могу показать тебе и здесь". Достав своего Евклида, она
нашел и объяснил строптивому проблемы.

"Спасибо! Я не могу терпеть математики, но отец устремил на меня
будучи тщательно, как он это называет. Я думаю, что это все основательное
бред. С вами все совсем по-другому; вы ожидаете стать
учителем, и, конечно, вам придется овладеть всеми этими специальностями; но
что касается меня, то я не вижу в этом никакой пользы. Я, должно быть, радовались, когда это скучно
школа-работа".

- Не говори так, Корнелия; я думаю, что наши школьные дни самые счастливые,
и мне становится грустно, когда я вспоминаю, что мои сочтены.

Тут звонок возвестил об окончании перемены, и Корнелия отошла к себе.
сесть. Дрожащая рука потянулась к руке Клары.

"Это Корнелия Грэм?"

"Да. Она не очень красива?"

Бьюла ничего не ответила; она только вспомнила, что эта девушка была
Приемная сестра Юджина, и, глядя вслед высокой, царственной фигуре,
она страстно желала последовать за ней и расспросить обо всех подробностях шторма.
Так закончился первый ужасный день в школе, и, придя домой,
Бьюла бросилась на кровать с тихим, жалобным криком. Давно
Сдерживаемая печаль, должно быть, дала выход, и она рыдала, пока усталость не погрузила ее
в тяжелый сон.

Далеко в вздымающемся море, усеянном обломками кораблекрушений и отвратительном от
ужасно, перевернутые лица плавающие трупы, она и Евгений
дрифт-теперь цепляются друг за друга, сейчас бросил проник вой
волны. Затем на широкой водной глади показался мерцающий парус;
к ним приблизилась маленькая лодка, и Лилли перегнулась через борт и протянула
крошечные ручки с ямочками, чтобы поднять их. Они выбирались из своих
водянистых могил, и длинные светлые кудри Лилли уже касались их
щек, когда сильная рука схватила Лилли за спину и сбила их с ног
в ревущий залив, и над белыми лицами дрейфующих
Миссис Грейсон стояла как вкопанная, уплывая прочь с бьющейся в ее объятиях Лилли
. Юджин тонул, и Бьюла не могла дотянуться до него; он поднял вверх
умоляюще протягивая к ней руки и умоляя спасти его,
а затем его голова с роскошными шелковистыми каштановыми локонами
исчез. Она перестала бороться; она приветствовала тону теперь, что
он ушел на покой среди коралловых храмов. Она опустилась вниз-вниз. В
твердый трупов больше не было видно. Она была в изумрудном дворце,
и мириады розовых ракушек устилали полы. Наконец она нашла
Юджина, отдыхающего на коралловой отмели и играющего жемчугом; она
поспешила присоединиться к нему и только взяла его за руку, как ужасный
призрак, схватив его на руки, унес прочь, и, взглянув в его
лицо, она увидела, что это была миссис Чилтон. С диким криком ужаса
Бьюла проснулась. Она лежала поперек изножья кровати, и
обе руки были вскинуты вверх, конвульсивно вцепившись в столбик. В комнате
было темно, за исключением того, что лунный свет пробивался сквозь занавески и
косо падал на картину с Хоуп и Пилигримами, и в этом
тусклом свете она увидела высокую фигуру, стоящую рядом с ней.

"Тебе снилось, Бьюла, что ты так дико кричала?"

Доктор приподнял ее и положил голову себе на плечо.

"О, доктор Хартвелл, мне приснился ужасный, ужасный сон!" Она
содрогнулась и прижалась к нему крепко-крепко, как будто боялся, он все еще может
доказать свою реальность.

"Бедное дитя! Пойдем со мной, и я попытаюсь изгнать этого злого духа
который преследует даже тебя во сне ".

Держа ее за руку, он повел ее в свой кабинет и усадил
на кушетку, придвинутую к окну. Из гостиных невнятно доносились сбивчивые звуки множества
голосов и топот танцующих ног в такт оркестру
музыки. Доктор Хартвелл закрыл дверь.
дверь, чтобы отгородиться от нежелательных звуков, и, Гостиный себя перед
на гармонику, вылил поток успокаивающее, жалобную мелодию, после
воздуха. Бьюла сидела в трансе, пока он играет дальше и дальше, а если
не замечая ее присутствия. Все ее существо было невыразимо
взволновано; и, забыв о своем ужасном видении, ее восхищенная душа
парила на самых границах легендарного элизиума. Сползая с
диване, на ее коленях, она оставалась с ней, сложив руки прижимают
за ее сердце, только чувствовал ее дрожь восторга. Раз или
дважды она чувствовала, что, наблюдая великолепный закат в
старая сосновая роща; и теперь, когда музыкант, казалось, заиграл на струнах ее сердца
, вызывая оттуда неземные звуки, слезы
быстро покатились по ее лицу. Образы божественной красоты наполнили ее душу, и
ею овладели более благородные устремления, чем она когда-либо знала.
Вскоре слезы прекратились, лицо стало спокойным, необычайно спокойным; затем
осветилось выражением, которое не могло вызвать ничто земное.
Это был взгляд той, чей дух, вырвавшись из грубого рабства,
воспарил в божественные сферы и провозгласил себя рожденным Богом. Доктор
Хартвелл наблюдал за выражением ее лица, и, поскольку выражение
неописуемая радость и торжество мелькнуло над ним, он невольно
помолчал. Она подождала, пока затихнет последний низкий, отдающийся эхом звук, и
затем, подойдя к нему, поскольку он все еще сидел перед инструментом, она
положила руку ему на колено и медленно произнесла:

"О, спасибо! Теперь я могу вынести все ".

"Не могли бы вы объяснить мне, как музыка придала вам сил? Попробуйте, пожалуйста,
вы?"

Она задумалась на несколько мгновений и задумчиво ответила:

"Сначала это заставило меня забыть боль моего сна; затем это заставило меня
подумать о чудесной силе, которая создала музыку; и затем, из
вспоминая бесконечную любовь и Мудрость Творца, который
дал человеку силу, чтобы вызвать эту музыку, я подумал, как благородно
человек был и чем он способен сделать; и, наконец, я был рад
потому что Бог дал мне некоторые из этих сил; и, хотя я
некрасиво, и были поражены потерять мои возлюбленные, пока я
было сделано ради Божьей славы в некотором роде, и я еще не показаны
работу, которую он выложил за меня. О, сэр! Я не могу всего этого объяснить
вам, но я знаю, что Бог докажет мне, что "Он все делает хорошо".
вещи хороши ".

Она серьезно посмотрела в лицо человека, стоявшего рядом с ней, и попыталась прочесть
его непонятные буквы. Он облокотился на мелодеон,
и его восковые пальцы запустили пальцы в волосы. Его лоб был
гладким, а рот спокойным, но темные глаза с их
меланхоличным блеском мрачно смотрели на нее сверху вниз. Они встретили ее пристальный взгляд
твердо; и тогда она заглянула в туманные глубины, и дрожь
пробежала по ней, когда она упала на колени и сказала, дрожа:

"О, сэр, неужели это возможно?"

Он положил руку ей на голову и тихо спросил:

"Что может быть, дитя мое?"

"Неужели у тебя нет Бога?"

Его лицо стало белее, чем обычно. На нем появилась гримаса горечи
, а глаза горели почти неземным
блеском, когда он встал и ушел. Некоторое время он стоял
перед окном, скрестив руки на груди; и, положив голову на
табурет мелодеона, Бьюла опустилась на колени точно так же, как он оставил ее.
сказал: "Кто может опровергнуть насмешку?" Лучше спросите, Кто может вычислить его
разрушительные последствия. К этой коленопреклоненной фигуре пришла мысль: "Если он,
окруженный богатством, друзьями и благословениями, не может верить в
Бога, то зачем мне, бедному, несчастному и одинокому, верить в
он?" Простой намек на сомнение запечатлелся в ее памяти, и все же
она с ужасом отшатнулась от этой мысли, и страстная, безмолвная молитва
вознеслась из ее сердца, чтобы ее оградили от такого
соблазны в будущем. Доктор Хартвелл дотронулся до нее и сказал своим
обычным низким, мелодичным голосом:

"Вам пора спать. Не позволяйте себе больше видеть ужасные
сны, пожалуйста. Спокойной ночи, Бьюла. Когда почувствуешь, что
тебе захочется послушать музыку, не стесняйся попросить меня об этом
.

Он придержал дверь, чтобы она могла выйти. Ей очень хотелось спросить его
то, что он прожил, если бы вечность была без радостей для него; но, глядя в
его бледное лицо, она увидела, как из губ и глаз, что он не будет
страдают какой-либо расспросов, и, в изумлении, выражение его
в лице, она сказала "Спокойной ночи",-и поспешил прочь. Веселый гул
детских голосов снова донесся до ее слуха, и когда она поднималась по
ступенькам, из соседней комнаты вышла стайка одетых в белое девочек и
прошла прямо под ней. Вечеринка у Полин была в самом разгаре. Бьюла
посмотрела вниз на волшебные платья из тонкой паутины и весело спотыкающихся девушек,
а затем поспешила в свою комнату, пока эта мысль приходила в голову
сама собой:

"Почему все так неравномерно разделено в этом мире? Почему у одних есть
вся радость, а у других остается осушить только до краев чашу горя?" Но
нежный голос Веры ответил: "Что я делаю, ты не знаешь сейчас, но
ты узнаешь позже", и, доверившись обещанию, она была
довольна ожиданием.




ГЛАВА X.


"Корнелия Грэм, я хочу знать, почему ты не пришла на мою вечеринку.
Ты могла бы, по крайней мере, оказать мне честь и придумать оправдание". Таково было
Приветствие Полины, на следующий день, когда девочки собрались в
групп о школе.

"Почему, Полина, я послал оправдание; но он был адресован ваш
мама, и, вероятно, она забыла упомянуть об этом. Вы должны оправдать меня за
подобную грубость.

"Хорошо, но почему вы не пришли? Мы прекрасно провели время. Я почти решился
не говорить вам, что я слышал о вас, но я верю, что вы
возможно, получили это из вторых рук. Фред Винсент был угрюм, как проповедник, весь вечер
и когда я спросил его, что, черт возьми, сделало его таким угрюмым
и похожим на сову, он сказал: "Это было слишком обидно, что ты не пришел, потому что
никто другой не смог бы станцевать шоттиш по своему вкусу."Ну вот и все.
прекрасный образец хороших манер для тебя! Тебе лучше поучить своего кавалера
вежливости."

Корнелия вяло прислонилась к столу Клары, и Бьюле
показалось, что она выглядит очень грустной и рассеянной. Она покраснела от шутки,
и презрительно ответила:

- Позвольте мне сказать вам, что он не мой кавалер, а что касается манер, я
поручаю его вашему милосердному обучению.

- Но какое у вас было оправдание? - настаивала Полина.

"Я думаю, вы могли бы предположить, что я не испытывала желания
ходить на вечеринки и танцевать, когда вы знаете, что мы все так беспокоимся
о моем брате".

"Ой, я не подумала об этом!" - воскликнул обращая внимания девушки, и совсем как
беспечно продолжала она:

"Я хочу увидеть твоего брата. Дядя Гай говорит, что он
самый красивый мальчик в городе, и обещает сделать что-нибудь
необыкновенное. Он такой красивый?"

"Да". Гордые губы задрожали.

"Я слышала, как Энн Вернон сказала, что он нравился ей больше, чем все остальные ее поклонники".
и это большая похвала, исходящая от ее королевского величества", - сказала
Эмили Вуд, которая стояла рядом.

Глаза Корнелии сердито расширились, когда она ответила, скривив губы:

"Юджин, один из ее поклонников! Этого не может быть".

"Вам не нужно выглядеть таким оскорбленным. Я полагаю, что если дело настолько
будучи нежной с тобой, Энн откажется от своих притязаний, - усмехнулась Эмили.
счастливая предоставленной возможностью уязвить надменный дух.
которого все боялись и мало кто сочувствовал.

Корнелия собиралась возразить, но голос мадам помешал ей, поскольку
наклонившись с помоста напротив, она протянула записку и сказала:

"Мисс Грэхем, слуга только что принес это для вас".

Лицо девушки то краснело, то бледнело попеременно, когда она получила записку
и дрожащими пальцами сломала печать. Взглянув на
содержимое, ее лицо просветлело, и она воскликнула
радостно:

"Хорошие новости! "Утренняя звезда" прибыла в Амстердам. Юджин
в безопасности в Германии ".

Голова Бьюлы опустилась на стол, и едва слышно прозвучали
слова:

"Отец мой Небесный, я благодарю тебя!"

Только Клара и Корнелия услышали ломаный акцент и с любопытством посмотрели
на склоненную фигуру, дрожащую от радости.

"Ах! Я понимаю; это Бьюла из приюта, о котором я часто слышал от него
. Я почти забыл об этом обстоятельстве. Вы знали его очень хорошо
полагаю? - спросила Корнелия, обращаясь к сироте.
она комкала записку в пальцах, в то время как глаза ее бегали с
высокомерно разглядывает платье и черты лица стоящего перед ней человека.

- Да, я знала его очень хорошо. Бьюла почувствовала, как кровь прилила к ее щекам
и она с трудом выдержала холодный, испытующий взгляд, устремленный на нее.

- Ты та самая девочка, которую он попросил моего отца отправить в государственную
школу. Как ты сюда попала?

Пара темно-серых глаз встретилась с пристальным взглядом Корнелии и, казалось, ответила
вызывающе: "А тебе какое дело?"

"Доктор Хартвелл тебя удочерил?" Полин так сказала, но она такая
беспечная, что я едва поверил ей, особенно когда это казалось
таким невероятным ".

- Тише, Корнелия! Да ведь тебе нужно обучение Полин примерно так же, как и
Я склонен думать, что Фреду Винсенту. Не будь такой любопытной; это
причиняет ей боль, - возразила Клара, обнимая Бьюлу за
плечо.

- Чепуха! Она не настолько привередлива, я ручаюсь. По крайней мере, она
могла бы ответить на вежливые вопросы.

"Я всегда так делаю", - сказала Бьюла.

Корнелия насмешливо улыбнулась и отвернулась, бросив на прощание колкость:

"Для меня загадка, что Юджин может найти в таком невзрачном,
неотшлифованном экземпляре. Я полагаю, он жалеет ее.

Клара почувствовала, как долгая дрожь пробежала по хрупкому телу, и увидела
пепельный оттенок, который лег на ее лицо, как будто была нанесена какая-то болезненная рана
. Наклонившись, она прошептала:

"Пусть это тебя не беспокоит. Корнелия вспыльчива, но она великодушна.
также она раскается в своей грубости. Она не хотела причинить тебе боль.;
это всего лишь ее резкая манера выражаться.

Бьюла подняла голову и, откинув пряди волос, которые
упали ей на лоб, холодно ответила:

"В этом нет ничего нового; я привыкла к такому обращению. Только
заявляя о любви к Юджину, я не ожидал, что она оскорбит того, кому он
поручил ей помогать или, по крайней мере, сочувствовать.

- Помни, Бьюла, она единственный ребенок в семье и кумир своего отца, и
возможно...

"Сами благословения, которые ее окружают, должны научить ее сочувствовать
несчастным и незащищенным", - перебил сирота.

"Вы увидите, что благополучие редко имеет такие последствия с момента
сердце его любимый", - отвечала Клара задумчиво.

"Ненужная информация. Я открыла для себя эту приятную истину
некоторое время назад, - с горечью сказала Бьюла.

"Я не знаю, Бьюла; ты - пример обратного. Не
назвать себя несчастной, пока доктор Хартвелл это ваш друг.
Ах! ты даже не представляешь, как ты благословенна.

В ее голосе зазвучали глубокие нотки сильного чувства, и слабый румянец
окрасил ее щеки.

"Да, он очень добрый, очень хороший", - ответил другой, более мягко.

"Добрый! хороший! Это все, что вы можете о нем сказать?" Мягкие карие глаза
загорелись непривычным энтузиазмом.

- Что еще я могу сказать о нем, кроме того, что он хороший? - нетерпеливо переспросила
сирота, в то время как разговор в кабинете, состоявшийся накануне
дня, всплыл в ее памяти.

Клара пристально посмотрела на нее на мгновение, а затем, отвернувшись
, уклончиво ответила:

"Извините меня, я не имею права диктовать условия, в которых вы должны
учтите, что твой благодетель". Интуиция Бьюла были удивительно быстрая,
и она спросила медленно:

- Вы хорошо его знаете?

- Да, о да! действительно, очень хорошо. Почему вы спрашиваете?

- И он вам очень нравится?

- Очень.

Теперь она увидела это нежное лицо и поняла, что какая-то печаль вызвала у него слезы на глазах.
И кровь похолодела в ее сердце.

"Никто не может любить его так, как люблю я. Ты не представляешь, как он добр ко мне.
был ко мне, несчастной, одинокой сироте, - пробормотала Бьюла, когда
его улыбка и тон вспомнились ей.

"Да, я могу себе представить, потому что я знаю его благородное сердце; и, следовательно,
дитя, я говорю, ты не можешь себе представить, насколько ты привилегирована".

Дискуссия была прервана призывом к декламации, причем слишком спокойно.
счастливая от осознания безопасности Юджин, она не стала размышлять о своей спутнице.
таким образом, Бьюла погрузилась в задумчивость, в которой Юджин, Гейдельберг
и длинные письма приятно смешались. Позже в тот же день, как она и
Полина спускались по ступенькам, дверь дошкольное
отделения школы открыты, и маленькая девочка, одетая в глубокий
черный, завел же лестнице. Видя два вышеперечисленных,
она прислонилась к стене, ожидая, пока они пройдут. Бьюла стояла неподвижно
и саквояж, который она несла, незаметно выпал у нее из рук, в то время как
волнующий крик сорвался с губ маленькой девочки; и, вскочив
поднявшись по ступенькам, она бросилась в объятия Бьюлы.

"Дорогая Бьюла! Наконец-то я нашла тебя!" Она покрыла худое лицо
страстными поцелуями; затем у нее вырвались тяжелые рыдания, и они вдвоем
горько заплакали вместе.

"Бьюла, я действительно очень любил ее; я не забыл, что обещал
тебе. Каждую ночь она обнимала меня за шею и уходила в
спи рядом со мной; и всякий раз, когда она думала о тебе и плакала, она
всегда клала голову мне на колени. Я действительно любил ее ".

"Я верю тебе, Claudy," бедные Бьюла застонала, в ее тоске.

"Они не сказали мне, что она умерла; они сказали, что она была больна в
другой номер! О, Бьюла! почему ты не пришла навестить нас? Почему не
ты пришла? Когда она впервые заболела, она все время звала тебя
; и в тот вечер, когда меня перевели в соседнюю комнату, она была
спрашивала о тебе. "Мне нужна моя сестра Бьюла! Я хочу мою Бьюлу!" - было
последнее, что я услышал от нее; и когда я тоже плакал по тебе, мама
сказал, что мы оба сошли с ума с лихорадкой. Ой!" -она остановилась и зарыдала
судорожно. Бьюла подняла голову и, когда слезы высохли в
ее сверкающих глазах, яростно сказала:

"Клоди, я действительно ходила к тебе! Стоя на коленях у входной двери миссис Грейсон
Я умолял ее позволить мне увидеться с тобой. Она отказалась и приказала мне
больше не приходить сюда! Она не позволила бы моей сестре узнать, что я
стояла там на коленях, чтобы увидеть ее дорогое, ангельское личико. Это было
задолго до того, как ты заболела. Она даже не прислала мне весточки о том, что
Лилли была больна: я ничего не знал об этом, пока моя дорогая не замерзла в ее
маленький саван! О, Claudy! Claudy!"

Она закрыла лицо руками и попыталась задушить вопль
что пересекла ее губы. Клаудия попыталась успокоить ее, обвив
ее руками и неоднократно целуя. Паулина смотрела
с удивлением на это болезненное воссоединение; и теперь, подойдя ближе,
она сказала с большей мягкостью, чем обычно:

"Не горюй так, Бьюла. Вытри глаза и возвращайся домой; эти девушки
вон там пялятся на тебя".

"Тебе-то какое дело?" - начала Клодия; но Бьюла, будучи
чувствительной натурой, уклонялась от наблюдения и, поспешно поднявшись, она
прижала Клодию к груди, поцеловала и отвернулась.

- О, Бьюла! я больше тебя не увижу? - воскликнула та с
слезящимися глазами.

"Клаудия, твоя мама не захотела бы".

"Мне все равно, что она думает. Пожалуйста, приезжай ко мне - пожалуйста, приезжай!
Бьюла, ты больше не любишь меня, потому что Лилли мертва! О, я не смог
оставить ее - Бог забрал ее!"

"Да, я люблю тебя, Клоди, больше, чем когда-либо; но ты должна приехать, чтобы
увидеть меня. Я не могу снова пойти в тот дом. Я не могу увидеть твою маму
Грейсон. Приходи навестить меня, дорогая!

Она натянула шляпку на лицо и поспешила к выходу.

"Где ты живешь? Я приду навестить тебя!" - крикнула Клаудия, бегом бросаясь
вслед удаляющейся фигуре.

"Она живет у доктора Хартвелла - в том большом кирпичном доме, на окраине города.
все знают это место".

Полин повернулась, чтобы сообщить эту информацию, а затем
поспешила присоединиться к Бьюле. Ей очень хотелось расспросить обо всех
подробностях ранней жизни сироты; но бледное, неподвижное лицо
не давало повода для расспросов, и они шли дальше в совершенном молчании.
молчание продолжалось, пока они не достигли ворот в конце аллеи. Затем
Полин энергично спросила:

"Этот малыш тебе кто-нибудь родственник?"

"Нет, у меня нет родственников в этом мире", - уныло ответила Бьюла.

Паулина пожала плечами и больше не предпринимала попыток
вызвать доверие. Войдя в дом, они столкнулись с
доктором, который пересекал холл. Он остановился и сказал:

"У меня для тебя радостная весть, Бьюла. "Утренняя звезда" благополучно прибыла
в Амстердам, а Юджин к этому времени уже в Гейдельберге.

Бьюла стояла совсем рядом с ним и дрожащим голосом ответила:

- Да, сэр, я слышал это в школе.

Он понял, что что-то не так, и, развязав ее шляпку,
испытующе посмотрел на искаженное горем лицо. Она закрыла глаза.,
и прислонилась головой к нему.

"Что случилось, дитя мое? Я думал, ты будешь очень счастлив в
услышав безопасности Евгения".

Она была не в состоянии ответить прямо сейчас; и Полин, которая стояла, размахивая
своим саквояжем взад-вперед, вызвалась объяснить.

"Дядя Гай, ей просто любопытно, вот и все. Когда мы выходили из школы,
она встретила на ступеньках маленькую девочку, и они бросились друг к другу, и
плакали, и целовались, и ... вы никогда не видели ничего подобного! Я подумал
ребенок, должно быть, очень близкий родственник; но она говорит, что у нее нет родственников.
Я не вижу смысла выплакивать ей глаза, особенно когда
малышка для нее ничто.

Выражение лица ее дяди вновь стало обычным суровым, и, взяв
Бьюлу за руку, он повел ее в самое тихое из всех тихих мест,
свой кабинет. Усевшись и привлекая ее к себе, он сказал:

"Тебя так расстроила встреча с Клаудией? Этот ребенок
очень тепло привязан к тебе. Она постоянно бредил о ходе
ее болезни. Так Лили. Я не понял связи
тогда, или я вмешивалась, и понес тебя к ней. Я позвонил
, чтобы встретиться с мистером и миссис Грейсон на прошлой неделе, чтобы устранить трудности в
о том, как вы общались с Клаудией, но их не было дома.
Я устрою все так, чтобы вы могли бывать с Клаудией как можно чаще
. С тобой поступили несправедливо, дитя мое, я знаю; но постарайся похоронить это.;
теперь все в прошлом. Говоря это, он нежно откинул назад ее волосы.

"Нет, сэр; это никогда не пройдет; это всегда будет гореть здесь, в
моем сердце".

"Я думал, вы заявляли, что верите в Библию".

Она мгновенно подняла глаза и ответила:

"Верю, сэр. Верю".

"Тогда ваша вера совершенно бесполезна; ибо Библия призывает вас
"прощать и любить своих врагов", а вы пытаетесь раздуть
твоя ненависть превратится в вечное пламя.

Она заметила презрительную усмешку на его губах и, опустившись рядом с ним,
она положила голову ему на колено и торопливо сказала:

- Я знаю, что это неправильно, грешно испытывать к миссис Грейсон такие чувства, какие испытываю я.
Да, сэр; Библия говорит мне, что это очень греховно, но у меня было так
несчастный, я не могла ненавидеть ее. Но я буду стараться делать так, нет
больше. Я попрошу Бога помочь мне простить ее.

Его лицо покраснело до самых висков, а затем кровь отхлынула,
сделав его похожим на изваянный мрамор. Не в силах или не желая отвечать, он
положил руки на ее голову, мягко, благоговейно, как будто он задел
что-то бесплотное. Он и не подозревал, что даже то, что
страдает сердце возносили к престолу благодати, молитва
Отцу, чтобы она могла так жить и управлять собой, чтобы он мог прийти к тому, что
поверит Библии, которую, как ей слишком ясно подсказывала ее ясная проницательность, он
презирал.

О! Непостоянное искушение. Даже когда она стояла на коленях, положив руки на лоб своего защитника
, вездесущее зло наводило на мысль:
"Разве он не добрее и лучше всех, кого ты когда-либо знала? Разве нет
Миссис Грейсон на скамье в самой модной церкви? Разве Юджин
не говорил вам, что видел ее там регулярно, каждое воскресенье? Исповедуя
Христианство, она ранила тебя; отвергая его, он охраняется, и большинство
щедро помог вам. 'По плодам их судите".Очень тускло
все это прошло через ее сознание. Она была озадачена и встревожена
путаные мысли омрачали ее доверие.

"Бьюла, у меня назначена встреча, и я должен покинуть тебя. Оставайся здесь, если хочешь
или делай с собой, что тебе заблагорассудится. Меня не будет дома к чаю,
так что спокойной ночи. Она выглядела огорченной, но промолчала. Он улыбнулся,
и, достав часы, весело сказал:

"Я искренне верю, что ты будешь скучать по мне, когда я покину тебя. Иди, надень свою
другую шляпку и спускайся к парадной двери; у меня есть еще почти час
я вижу, я подвезу тебя ненадолго. Поторопись, дитя; я не
любят ждать."

Вскоре она сидит рядом с ним в коляску, и Мазепа быстро
ноги сами привели их на некотором расстоянии от дома где ни говорил.
Дорога проходила рядом с заливом, и в то время как элегантные резиденции выстроились вдоль одной стороны,
другая была ограничена широким водным пространством, покрытым рябью,
искрящимся, переливающимся в вечернем солнечном свете. Небольшие парусные лодки с
их блестящие полотнища усеивали синюю гладь залива; и
приятный бриз, свежий с залива, развевал яркие вымпелы, которые
развевались на их мачтах. Бьюла смотрела на белоснежную стену
пены, скопившуюся по обе стороны носа шхуны, и думала
как это было красиво, когда багги внезапно остановился, и доктор
Хартуэлл обратился к джентльмену верхом на лошади:

"Перси, ты можешь ожидать меня; я приеду, как и обещал".

"Я собирался напомнить тебе о твоей помолвке. Но, парень, с которым у
ты там?"

"Моя протеже, о которых я вам говорил. Бьюла, это мистер Локхарт".

Всадник осадил своего коня рядом с ней, и, наклонившись вперед, как он
приподнял шляпу, глаза их встретились. Оба начали заметно, и, расширяя
руку, Мистер Локхарт, - сказал с нетерпением:

"Ах, мои маленькие лесные друзья! Я искренне рад снова тебя найти".

Она покачала очень тихо руки, но выражение удовольствия украл
над ее лицом. Ее опекун заметил это, и спросил:

"Молитесь, Перси, что ты знаешь о ней?"

"Что она поет очень красиво", - ответил его друг, улыбаясь
Бьюла.

"Он видел меня однажды, когда я была в приюте", - сказала она.,

"И пел в рамках тамошнего режима?"

"Нет, Гай. Она бродила по сосновому лесу, недалеко от лечебницы,
с двумя прекрасными эльфами, когда я случайно встретил ее. В то время она
пела. Бьюла, я рад снова видеть тебя; и в
будущем, когда я буду наносить доктору длительные визиты, я буду ожидать, что ты будешь
появляться для моего развлечения. Проследи, Гай, чтобы она присутствовала.
Но я устал от своих необычных упражнений и должен возвращаться домой.
Прощай, Бьюла, пожми мне руку. Я немедленно отправляюсь в свою комнату,
Гай, так что приезжай как можно скорее. Он медленно поехал дальше, а доктор
Хартвелл тряхнул поводьями, и Мазепа снова помчался по дороге.
Бьюла заметила разительную перемену во внешности мистера Локхарта.;
он был намного бледнее и носил следы недавней тяжелой болезни. Его
приветливые манеры и дружеские слова заинтересовали ее, и, подняв глаза
на своего опекуна, она робко спросила:

"Он болен, сэр?"

"Он был и все еще довольно слаб. Он тебе нравится?"

"Я ничего о нем не знаю, кроме того, что он заговорил со мной однажды вечером некоторые
месяцев назад. Он живет здесь, сэр?"

- Нет, у него плантация на реке, но он бывает здесь с визитом
время от времени. Большая часть его жизни прошла в Европе, и туда же
он очень скоро вернется.

Солнце уже село. Залив казался огромным листом огонь, как алый
облака отливали их смещение тени на его груди; и, забывая
все остальное, Бьюла высунулся из коляски, и почти сказал
бессознательно:

"Как красиво! как необыкновенно красиво!" Губы ее были приоткрыты, глаза
ясны и сияли восторгом. Доктор Хартвелл вздохнул и, свернув
с бэй-роуд, направился к своему дому. Бьюле очень хотелось поговорить с
ним о том, что давило ей на сердце; но, взглянув на его
выражение лица, чтобы понять, подходящее ли это время, она была
сдерживаемые мрачной суровостью, которая царила вокруг, и прежде чем
она смогла набраться смелости заговорить, они остановились у главных ворот.

"Выпрыгивай и езжай домой, у меня нет времени заезжать".

Она вылезла из коляски и, глядя на него снизу вверх, когда он поднялся, чтобы
поправить какую-то часть упряжи, храбро сказала:

"Я очень благодарен тебе за поездку. Я уже много лет не получал такого удовольствия.
Я очень благодарен тебе". "Все это совершенно излишне, дитя мое." - Сказал он. - "Я очень благодарен тебе". - сказал он. - "Я очень благодарен тебе".

"Все это совершенно излишне, дитя мое. Я рад, что тебе понравилось.

Он сел и подобрал поводья, не глядя на
она. Но она положила руку на руль и сказала
извиняющимся тоном:

"Извините, сэр, но могу я подождать в вашем кабинете, пока вы не вернетесь домой?" Я
хочу спросить тебя кое о чем. Ее лицо вспыхнуло, а голос задрожал
от смущения.

- Возможно, я вернусь домой поздно вечером. Не могли бы вы сказать мне сейчас?
чего вы хотите? Я могу подождать.

"Спасибо, сэр; думаю, завтра тоже подойдет. Я не буду
вас задерживать. Она открыла калитку и вошла во двор. Доктор Хартвелл
мгновение смотрел ей вслед и, отъезжая, окликнул:

"Делай, что хочешь, Бьюла, насчет ожидания меня. Конечно, кабинет
для тебя свободен в любое время".

Дорожка, или, скорее, проезжая часть, ведущая к дому, была
окаймлена величественными тополями и кедрами, чьи ветви переплетались
над головой, образуя идеальную арку. Бьюла посмотрела на темно-
зеленые глубины среди кедров и пошла дальше с чувством
удовлетворенности, нет, почти счастья, которое было незнакомо ее сердцу
. Перед домом, в центре травянистого круга,
была мраморная чаша, из которой бил фонтан. Она села на
края водоема, и, сняв шляпку, дала
безудержное лицензию на ее блуждающие мысли. Куда бы ни обращался ее взгляд
, зелень, цветы, скульптуры встречали ее взгляд; воздух был напоен
пряным ароматом жасмина и низким музыкальным бормотанием
в звуке фонтана было что-то очень успокаивающее. С ней живой
восприятие красоты, там не было ничего, необходимых для повышения ее
наслаждения, и она перестала вспоминать ее страдания. Вскоре,
однако, она была поражена видом нескольких элегантно одетых
дам, выходящих из дома; в то же мгновение красивый
кареты, в которой она ранее не наблюдалось, выехал с разворота
в ходьбе и подошли к двери их получать. Миссис Чилтон
стояла на ступеньках, обмениваясь улыбками и вежливыми фразами, и, когда
один из гостей попросил разрешения сорвать веточку герани
растя рядом, она грациозно предложила собрать букет, добавив:
сорвав несколько элегантных гроздей гелиотропа и жасмина:

"Парень берет непомерную гордость в его партере, организует и видом
сам все цветы. Я часто говорю ему, что я ревную свою
красивые соперников; они монополизируют свой досуг так полно."

"Бред! мы знаем на собственном опыте, что именно вас нужно бояться
соперничество ни с чьей стороны. Там, не ломайте больше. Какие превосходные
вкус у врача! Это прекрасное место приближается мой идеал
Европейская элегантность чем любое место, где я знаю на юге. Я полагаю,
увлечение своего дома, делает его таким затворником! Почему он не
еще гости? Он пренебрегает нами позорно! Он такой любимый в
общество тоже; только я верю, что все побаиваются его. Я
принимает самые отчаянные усилия, чтобы очаровать его так скоро, как
возможность предлагает. Только не говори ему, что я так сказал... Предупрежден,
вооруженный". Все это было очень многословно произнесено лихой, эффектной
молодой леди, одетой по последней моде и носящей на себе
безошибочные признаки принадлежности к высшему свету. Она протянула руку
, одетую в белое, за цветами, и пристально смотрела на хозяйку дома
, пока говорила.

- Я не предам ваших замыслов, мисс Джулия. Гай - великий любитель прекрасного.
и я не знаю, чтобы где-нибудь в книге судьбы было написано, что он больше не женится.
судьба распорядилась так, чтобы он не женился. Осторожнее,
ты порвал свой кружевной кончик об этот розовый куст; позволь мне отстраниться.
это". Она наклонилась, чтобы снять паутинную обертку, и, оглядевшись по сторонам
Мисс Джулия воскликнула:

"Это ты, Полин? Подойди и поцелуй меня! Ты выглядишь таким же нелюдимым
как и твой дядя, сидящий здесь в полном одиночестве!"

Она протянула руку Бьюле, которая, как и следовало ожидать,
не сделала попытки приблизиться к ней. Миссис Чилтон улыбнулась и, застегнув
браслет на ее руке, объяснила посетительнице ошибку.

"Полины нет дома. Это маленький нищий сирота, которого Парень взял с собой.
ему взбрело в голову кормить и одевать, пока не представится какая-нибудь возможность
о том, чтобы поместить ее в респектабельный дом. Я безжалостно подтрунивал над ним
по поводу этого проявления вкуса; спросил его, какое место он присвоил ей в
своем каталоге прекрасных сокровищ." Она засмеялась, как будто очень
позабавило.

"О, это напомнило мне, что я слышал, что некоторые из школьниц сказала, что
врач приняла сироту. Я думал, я хотел бы спросить вас о
это. Вот мать заявила, что она знала, что это не может быть так; но я
сказал ей, что он был очень странным, не было учета по его
обувью. Поэтому он не принял ее?"

"Тьфу! конечно, нет! Она была жалким маленьким объектом благотворительности,
и парень привел ее сюда, чтобы она не голодала. Он взял ее на руки
в больнице я верю".

"Я знал, что это должно быть ошибка. Пойдем, Джулия, помни, что ты уходишь.
сегодня вечером тебя не будет дома, и уже довольно поздно. Приходи поскорее, моя дорогая миссис.
Чилтон. Миссис Винсент, мисс Джулия и их спутники сели в
экипаж и вскоре скрылись из виду. Бьюла все еще сидела у
фонтана. Она бы с радостью ретировалась при появлении
незнакомцев, но не могла совершить побег, не привлекая к себе
внимания, которого она так искренне желала избежать, и поэтому держалась
ее место. Каждое слово из разговора, который велся
каким угодно, только не приглушенным тоном, доходило до нее, и хотя голова была
непокрыта, как будто она ничего не слышала, ее лицо покраснело от стыда.
Сердце ее билось сильно, и как слова, "нищенские сирота"
"несчастный объект любви," что на ее уши, словно
ожесточенный огонь-ванна получил ее. Когда экипаж скрылся из виду, миссис
Чилтон подошла к ней и, доведенная до отчаяния безжалостными
насмешками, мгновенно встала и встала ей навстречу. Никогда прежде она не видела
вдова выглядела такой красивой, и мгновение они смотрели друг на друга.

"Что ты здесь делаешь после того, как тебе было сказано держаться подальше от посторонних глаз?
- отвечай мне!" Она говорила с непреклонной строгостью в
хозяйка обидеть слугу.

"Мадам, я не тот жалкий попрошайка, каким вы представляли меня минуту
назад; и я не буду отвечать на вопросы, заданные в подобном тоне
властности и презрения".

"В самом деле! Ну, тогда, мой ангельский мученик, как ты собираешься помочь себе?
- ответила миссис Чилтон, смеясь с нескрываемым презрением.

- Доктор Хартвелл привел меня к себе домой по собственной воле, вы же знаете
что я едва ли была в сознании, когда пришла в себя. Он был очень
добр ко мне - предложил удочерить меня. Ты это прекрасно знаешь.
Но мне не грозит голодная смерть вдали от этого дома. Ты знаешь
, что вместо того, чтобы быть подобранной в больнице, я зарабатывала
на жизнь, какой бы скромной она ни была, служанкой. Он предложил удочерить
меня, потому что видел, что я была очень несчастна; не потому, что я нуждалась в
еде или одежде, как вы только что утверждали, и как вы знали, это было
неправдой. Мадам, с момента моего выздоровления я знал, что вы ненавидите меня.
меня, и я презираю, чтобы принять награду, нет, даже в приюте, где я так
нежеланным. Я никогда не мечтал, занимающего место, что ты желаешь для
Полина. Я намеревался принять доброту доктор Хартвелл, постольку, поскольку
получение образования, которое позволило бы мне, чтобы поддержать себя менее
трудом; но, мадам, я освобожу вас от моего ненавистного присутствия. Я
могу прожить без какой-либо помощи со стороны твоей семьи. Презираемый и
высмеиваемый сирота не останется досаждать тебе. О, ты мог бы
осуществить свою цель с меньшей жестокостью! Ты мог бы сказать мне
любезно, что вы не хотели видеть меня здесь, и я бы этому не удивлялся
. Но публично раздавить меня, как вы это сделали... - Уязвленная гордость
заглушила дрожащий акцент.

Миссис Чилтон закусила губу. Она не ожидала такого проявления
гордой независимости; и, видя, что зашла слишком далеко, обдумала
наилучший способ исправить положение с наименьшим компромиссом
с личным достоинством, насколько это возможно. В конечном счете, выгнать ее она намеревалась
с самого начала; но прекрасно сознавала, что ее брат
не примет никаких объяснений или оправданий отъезда девушки в
в такой ситуации, а также из-за того, что они с Полин вскоре последуют за ней из
дома, она почувствовала, что ее собственные интересы требуют, чтобы сирота
присутствовала в течение сезона. Почти ослепленная слезами негодования и
унижения, Бьюла отвернулась от нее, но нежная белая рука
остановила ее и сильно надавила на плечо. Она выпрямилась
и попыталась освободиться от захвата; но хватка была твердой, как железо
белоснежных пальцев, и спокойным и холодным, как полярная ночь, был тон
, который сказал:

"Тьфу, девочка, ты с ума сошла? У тебя достаточно здравого смысла, чтобы понять, что ты
вас слишком много в этом доме; но если вы только желаете получить
образование, как вы утверждаете, что ж, я вполне согласен, чтобы вы
остались здесь. Мысль о том, что ты будешь расти в семье моего брата
наследница и приемный ребенок, была слишком нелепой, чтобы ее принимать,
и ты сама видишь абсурдность; но пока ты
разбирайтесь в вопросах должным образом и просто стремитесь получить
преимущества в образовании, конечно, вы можете и останетесь. Я не
желаю, чтобы идти дальше, и, как разумная девушка, вы не
учтите это. Как друг, однако, я хотел бы предложить, что вы должны
не класть на пути наблюдения". Как-заключила она
она спокойно прошла мимо маленького паука, за которым стлалось
Бьюла рукав.

- Не беспокойтесь, мадам, я нисколько не боюсь ядовитых веществ.
Я к ним привык.

Горько улыбнувшись, она наклонилась, чтобы поднять свою новую шляпку, которая
упала на траву у ее ног, и, вызывающе глядя на
красивое лицо перед собой, решительно сказала:

"Нет! презренный, как ты думаешь, что я, нища и убога, как вы
пожалуйста, в перспективе меня, я слишком себя уважаю, чтобы остаться на день дольше
где меня так грубо, так напрасно оскорбили. Вам не нужно
пытаться задержать меня. Уберите свою руку с моей. Я ухожу; чем
скорее, тем лучше. Я понимаю, мадам, ваш брат не станет
одобрять вашу жестокость, и вам стыдно, что он знает, что
в его отсутствие вы не постыдились делать. Я презираю мстить! Он
не узнает от меня, почему я так внезапно уехала. Скажи ему, что ты
выберешь.

Миссис Чилтон была очень бледна, а губы сжаты так, что они
побагровели. Сжав руку в кулак, она сказала себе под нос:

- Ты хитрый маленький негодяй. Неужели мне помешает такой маленький ребенок?
Ты не должен уходить из дома. Иди в свою комнату и не выставляй себя дураком
. В будущем я не буду беспокоиться о тебе, если ты
укоренишься у входной двери. Войди и оставь все как есть. Я обещаю
тебе, что больше не буду вмешиваться, что бы ты ни делал. Вы слышите
меня?

"Нет. У вас нет полномочий ни задерживать, ни высылать меня. Я
немедленно уходим отсюда, и вам не нужно пытаться принудить меня; ибо,
если вы это сделаете, я буду знакомить доктор Хартвелл со всем делом, как
как только он приходит, или когда я вижу его. Я иду на мою одежду; не
те, кого вы так неохотно, как от старой одежды я носила когда
Я работал за мой хлеб". Она стряхнула удерживающую ее руку и пошла
к себе в комнату. Харриет уже зажгла лампу, и, когда она
вошла в дверь, лучи ярко упали на картину, которую она так сильно полюбила
. Теперь она смотрела на это сквозь обжигающие
слезы, и, по ее взволнованному воображению, улыбка, казалось, исчезла
с губ Надежды, и долина выглядела еще более унылой, и
паломники еще более опустошены и несчастны. Она отвернулась от него, и,
сняв одежду, которую она носила, оделась в скромный
Оптовая торговля одеждой прежних дней. Старый сундук вряд ли стоило хранить,
разве что как реликвию; и, сложив одежду и книги в как можно более маленький
сверток, она взяла его на руки и спустилась по
ступенькам. Ей очень хотелось попрощаться с Харриет и поблагодарить ее
за ее неизменную доброту; и теперь, накануне отъезда,
она вспомнила слова, сказанные шепотом во время ее болезни, и предложение
чтобы помочь, когда она "попадет в беду", как выразилась Харриет;
но, боясь снова встретиться с миссис Чилтон, она поспешила по коридору,
и вышел из дома. Дружелюбные звезды благосклонно смотрели сверху вниз на
сироту, когда она пересекала пустошь и направлялась к приюту,
и подняв глаза к украшенному драгоценными камнями куполу, торжественной красоте
ночь утихомирила дикое смятение в ее сердце, и она, казалось, услышала
слова, произнесенные из небесных глубин: "Вот, я с тобой
всегда, даже до конца". Постепенно, результаты шагом она
приняла навязанный себя перед ней, и острый укол
боль и скорбь пришла мысль, "что доктор Хартвелл думать
меня?" Вся его доброта за то время, что она провела под его властью
крыша - его добродушный тон; его мягкое, ласкающее прикосновение к ее голове; его
редкая, но нежная улыбка; его постоянная забота о ее комфорте и
счастье - все это молнией промелькнуло в ее сознании и заставило горячую
слезы текут по ее лицу. Миссис Чилтон, конечно, предложит ему
какое-нибудь правдоподобное объяснение своего внезапного отъезда. Он сочтет ее
неблагодарной и станет равнодушен к ее благополучию или судьбе. И все же Хоуп
прошептала: "Он заподозрит правду; он должен знать
характер своей сестры; он не будет винить меня". Но все это было в туманном царстве
догадок, и суровая реальность ее положения давила
у нее было тяжело на сердце. Через доктора Хартвелла, который позвонил, чтобы объяснить
свое внезапное исчезновение, миссис Мартин отправила ей восемнадцать
долларов, причитающихся за трехмесячное обслуживание, и эта небольшая сумма была всем,
чем она располагала. Пока она шла дальше, размышляя о многих
трудностях, которые сопровождали проект Дарлинг по самообразованию
тщательно, огни приюта приветствовали ее, и это было с
болезненное чувство опустошенности, с которым она поднялась по ступенькам и остановилась
на пороге, где они с Лилли так часто сидели в прошедшие годы
. Миссис Уильямс встретила ее в дверях, недоумевая, что необычного произошло.
происшествие вызвало посетителя в столь неурочный час. Коридор
лампа освещала ее доброе, но встревоженное лицо, и когда Бьюла посмотрела на
нее, воспоминания о заботе и любви вызвали чувство удушья, и,
с радостным возгласом она обхватила ее руками.
Удивленная столь неожиданным приветствием, надзирательница поспешно взглянула
на лицо, прижатое к ее груди, и, узнав свою подопечную
, нежно прижала ее к сердцу.

"Бьюла, дорогое дитя, я так рада тебя видеть!" Целуя ее
побледневшие щеки, Бьюла почувствовала, как по ним катятся слезы.

- Пойдем в мою комнату, дорогая, и сними свою шляпку. Она провела ее в
маленькую тихую комнату и взяла сверток и старомодную
шляпку, которую, по словам Полин, "миссис Ноа носила все время, пока шел дождь
сорок дней".

"Миссис Ноа Уильямс, Я могу остаться здесь с тобой, пока не получу место
где? Менеджеры не будут возражать, правда?"

"Нет, дорогая, думаю, нет. Но, Бьюла, я думал, что тебя удочерил
сразу после смерти Лилли доктор Хартвелл? Вот я и здесь,
с тех пор, как я услышал это от кого-то из менеджеров, думаю, как мне повезло
это было для тебя, и я так благодарен Богу за то, что он помнит о своих
сиротах. Дитя, что случилось? Скажи мне откровенно, Бьюла."

Склонив голову на плечо надзирательницы, она рассказала достаточно о том, что
произошло, чтобы объяснить ее уход из приемного дома. Миссис
Уильямс покачала головой и печально сказала:

- Ты слишком поторопилась, дитя мое. Это был дом доктора Хартвелла; он
привел тебя туда, и, не посоветовавшись с ним и не сказав ему, ты не должна была
покидать его. Если вы чувствовали, что не сможете жить там в мире
с его сестрой, вашим долгом было сказать ему об этом, а затем
решили, что же вы хотели взять. Не обижайся, дитя, если бы я
уже говорил, что ты слишком горд. Бедность и гордость принять горькую долю в
этот мир; и заботьтесь вы, не дай своим высоким духом разрушить ваш
перспективы. Я не хочу сказать, дорогая, что ты должна сносить оскорбления
и притеснения, но я действительно думаю, что ты обязана была доброте доктора
дождаться его возвращения, прежде чем покинуть его дом.

- О, вы его не знаете! Если бы он знал все, что миссис Чилтон сказала и
сделала, он бы немедленно выставил ее и Полин из дома. Они
они бедны и, если бы не он, не смогли бы жить без тяжелого труда. У меня нет
права стать причиной их разорения. Она его сестра и имеет права на
него. У меня их нет. Она ожидает, что Полин унаследует его состояние, и
ей невыносима мысль о том, что он удочерит меня. Я не удивляюсь этому
так сильно. Но ей не нужно было быть такой жестокой, так оскорблять. Я не
нужны его деньги, или его дом, или его элегантной мебелью. Я хочу только
образование, и его советы, и его своеобразный уход в течение нескольких лет. Я
как Полина очень понравилась. Она никогда не относилась ко мне недоброжелательно;
и я не мог навлечь на нее несчастье, она так счастлива".

"Это ни к чему. Он сам не услышишь истину, в
конечно; и, даже если бы он это сделал, он не думаю, что тебе было приводом
такие христианские мотивы в щит подлости своей сестры. Ты
должен был сначала увидеть его.

- Ну, теперь все кончено, и я вижу, что должен помочь себе сам. Я хочу
пойти в государственную школу, где обучение бесплатное; но как я могу
тем временем прокормить себя? Восемнадцати долларов мне не хватит на пропитание.
и, кроме того, мне нужно будет купить одежду. Она подняла глаза,
сильное недоумение отразилось на встревоженном лице надзирательницы. Последняя помолчала.
мгновение, а затем сказала:

"Почему, государственная школа закрывается в течение нескольких недель; следующее заседание
начнется не раньше осени, и что бы вы могли делать до этого времени? Нет, я
просто сообщу доктору Хартвеллу правду обо всем случившемся. Я
думаю, что это его долг, и...

- В самом деле, вы не должны! Я обещал миссис Чилтон, что не стану ее впутывать.
и то, что вы это сделаете, будет равносильно тому же. Я
не стал бы средством выгнать Полин из дома ее дяди
за все золото Калифорнии!"

- Глупое дитя! Что, черт возьми, заставило тебя пообещать что-либо подобное
?

"Я хотел, чтобы она увидела, что я был честен в своих словах. Она знала, что
Я мог бы, разгласив все это дело, выгнать ее из дома
(ибо характер доктора Хартвелла не является секретом ни для кого из живущих
в его доме), и я хотел показать ей, что я сказал правду, когда
сказал, что я только хотел получить образование для учителя ". "Предположим, что
доктор придет сюда и спросит вас о случившемся?"

"Я скажу ему, что предпочитаю ни от кого не зависеть. Но
он не придет. Он не знает, где я".

И все же страх, что он это сделает, наполнил ее разум новыми тревогами.

"Ну, ну, нет смысла беспокоиться о том, чего нельзя исправить. Я бы хотел
Я могла бы помочь вам, но сейчас не вижу никакой возможности.

- Нельзя ли мне купить что-нибудь простое для шитья? Возможно, менеджеры дадут
мне работу?

"Ах, Бьюла, тебя бы скоро убило, если бы тебе пришлось зарабатывать на жизнь шитьем"
.

"Нет, нет; я могу вынести больше, чем вы думаете", - ответила девушка, с
тоскливая улыбка.

"Да, твой дух может выдержать больше, чем ваше тело. Твой отец умер
от чахотки, дитя мое; но сегодня вечером больше не беспокойся об этом.
Пойдем, поужинаем, а потом ляжем спать. Ты останешься в моей комнате, со мной, дорогая, пока я не смогу чем-нибудь помочь тебе".
"Миссис..." - прошептал я.

"Миссис... Уильямс, ты должен пообещать мне, что никогда не заговоришь о
том, что я рассказал тебе о том разговоре с миссис Чилтон.

- Обещаю тебе, дорогая, я никогда не упомяну об этом, поскольку ты предпочитаешь
держать это в секрете.

"Что подумает обо мне доктор Хартвелл?" - была повторяющаяся мысль, которую
было невозможно прогнать; и, не в силах уснуть, Бьюла металась по комнате.
беспокойно лежала на подушке всю ночь, боясь, что он начнет презирать ее.
за ее кажущуюся неблагодарность.




ГЛАВА XI.


Примерно в течение двух часов после ухода Бьюлы миссис Чилтон бродила
взад и вперед по гостиной, обдумывая многочисленные схемы, объясняющие
ее неожиданный исход. Полностью сбитая с толку, впервые в жизни
она искренне сожалела о выражении неприязни и презрения,
которое выгнало сироту из приемного дома; и, не в силах
выбрав наиболее правдоподобное решение, которое мог предложить ее брат, она
беспокойно ходила взад и вперед. Поглощенная не особенно приятными размышлениями
, она не заметила быстрой ходьбы Мазепы, и
оставалась в неведении о возвращении доктора, пока он не вошел в комнату.
Он встал рядом с ней. Его манеры были торопливыми.Эд, его мысли
явно встревоженный, как он сказал :

"Может, я иду в страну, будет отсутствовать весь день завтра, и
возможно и больше. Существует несколько хирургических работы должны быть выполнены в течение
неосторожный охотник, и я должен начать немедленно. Я хочу, чтобы ты увидел
что номер готовится к Перси Локхарт. Он очень слаб, и я
пригласил его погостить у меня, пока он в городе.
Сегодня вечером он выехал верхом, и от усталости ему стало хуже. Я
ожидать, что вы увидите, что все делается за него, что
неверный бы желание. Могу я положиться на вас?"

- Конечно; я приложу все усилия, чтобы сделать его пребывание здесь приятным.;
будьте спокойны на этот счет. Было совершенно очевидно, что
туча, нависшая над ее сердцем и перспективами, быстро рассеивалась; но она
скрыла блеск в глазах и, не подозревая ничего дурного,
ее брат вышел из комнаты. Подойдя к одному из зеркал, которые
простирались от пола до потолка, она внимательно оглядела себя, и
торжествующая улыбка тронула ее губы.

"Перси Локхарт уязвим, как и другие люди, и у меня
но увидеть человека, чье сердце будет с гордостью выдержать
соблазны лести, при условии, что дань уважения выражается деликатно и
изящно. Слава Небесам! годы слегка коснулись меня, и
в том, что сказала Джулия Винсент, было больше правды, чем ей хотелось бы,
о моей красоте!"

Этот самодовольный монолог был прерван появлением
ее брата, который нес в руке футляр с хирургическими инструментами.

"Мэй, скажи Бьюле, что мне жаль, что я ее не увидел. Я бы поднялся и
разбудил ее, но у меня нет времени. Она хотела меня о чем-то спросить. Скажи
ей, если это что-то важное, пусть поступает так, как ей нравится; Я
займусь этим, когда вернусь домой. Не забудь сказать ей. Спокойной ночи.
Позаботься о Перси. Он отвернулся, но она воскликнула:

- Ее здесь нет, Гай. Она попросила меня сегодня вечером, если она может провести
ночь в убежище. Она думала, что вы не стали бы возражать, и
конечно, я не имел полномочий, чтобы помешать ей. Действительно, в гостиной было
полно гостей, и я сказал ей, что она может идти, если желает. Я
полагаю, она вернется рано утром.

Его лицо мгновенно потемнело, и она почувствовала, что он изучает ее.
Его пронизывающий взгляд.

"Все это кажется мне крайне невероятным. Если ее нет дома
снова за завтраком, возьми экипаж и поезжай за ней. Имей в виду, Мэй! Я
разберусь со всем этим делом, когда вернусь. Он поспешил прочь, и
она снова вздохнула свободно. Доктор Хартвелл вскочил в свою коляску,
к которой была привязана свежая лошадь, и, отпустив Хэла, чей
вес только замедлил бы его продвижение, быстро уехал.
Ворота были оставлены открытыми для него, и он проходил через них,
когда его остановил хорошо знакомый голос Харриет.

"Остановитесь, хозяин! Остановитесь на минутку!"

"Чего вы хотите?" Я не могу остановиться! - нетерпеливо воскликнул он.

- Ты идешь за этим бедным ребенком, оставшимся без матери?

"Нет. Но за что, черт возьми, здесь платить? Я доберусь до правды
сейчас. Где Бьюла? Говорите быстрее ".

"Сегодня вечером она в приюте, сэр. Я последовал за бедняжкой и наблюдал за ней.
 Учитель, если вы не послушаете меня, пожалуйста, сэр,
вы никогда не докопаетесь до правды, потому что этот ребенок не скажет ее. Я
слышала, как она обещала мисс Мэй, что не будет. Вы были бы готовы к
борьбе, если бы знали все, что знаю я.

"Почему Бьюла ушла отсюда этим вечером?"

"Потому что Мисс Мэй ругали и оскорбляли ее, сказал ей, прежде чем некоторые
дамы, что она была нищая убогая, ты взял в
больница, и что ты считаешь благотворительностью кормить и одевать ее.
пока она не подрастет и не сможет работать. Дамы были во дворе,
и ребенок сидят у фонтана; она только
пришла из верховой езды. Я шила в одном из окон наверху, сэр,
и слышал каждое слово. Когда родители ушли, мисс Мэй подошла к ней.
к ней подошла и спросила, что она делает там, где кто-нибудь может ее видеть? О,
учитель! если бы вы могли видеть выражение лица этого ребенка. Казалось, она вот-вот встанет с колен, и лицо ее было белым, как у трупа.
Она не могла пошевелиться. Она
сказала, что хотела получить образование; что она знала, что вы были очень
добры; но она никогда не мечтала занять место мисс Полин в вашем доме
. Она сказала, что не останется там, где ей не рады; что она
не умирала с голоду, когда вы забирали ее домой; что она знала, что вы были добры
и хорошо; но то, что она презирала - это были те самые слова, учитель -
она презирала оставаться еще на день там, где ее так оскорбили! О,
она была вне себя от ярости; она дрожала всем телом, и мисс Мэй
начала бояться, потому что знала, что ты не потерпишь такого,
и она попыталась успокоить ее и уладить ссору, сказав ей, что
она могла бы остаться и получить образование, если это все, чего она хотела.
Но девушка не захотела слушать ничего из того, что она сказала, и сказала ей, что ей
не нужно бояться, что она не пойдет к вам с этой суетой;
она не скажет вам, почему ушла из вашего дома. Она пошла в свою комнату
и собрала все тряпки из своей старой одежды, и вышла из дома с
слезами, льющимися из ее глаз. О, учитель, это вопиющий позор!
Если бы вы только были здесь и послушали, как этот ребенок разговаривает с мисс Мэй! Хорошо
Господа! как ее большие глаза сделал Блейз, когда она сказала ей, что она может зарабатывать
живой!"

В бледном лунном свете она могла видеть, что лицо ее хозяина было жестким, как сталь
но его голос был еще спокойнее, чем обычно, когда он спросил:
"Вы уверены, что она сейчас в приюте?"

"Да, сэр, конечно".

"Очень хорошо; тогда пока она в безопасности. Кто-нибудь знает об этом?"
"Вы слышали разговор?"

"Ни одна живая душа, сэр, кроме вас самих".

"Держать этот вопрос совершенно тихо, пока я не приду домой. Я буду в отъезде
день, или, возможно, дольше. Тем временем, увидев, что Бьюла не выбраться
поля вашего зрения. Ты меня понял?"

"Да, сэр, знаю".

Коляска быстро покатила дальше, а Харриет вернулась к дому
кружным путем, предполагая, что глаза "мисс Мэй" могут заметить ее
передвижения.

В ту ночь Клара Сандерс сидел на пороге ее сушильный
дом коттедж. Лунный свет пробивался сквозь густую жимолость
и серебрил пол веранды гротескной резьбой, в то время как он
любовно омывал печальное лицо девушки-наблюдателя. Ее подбородок покоился
на ладонях, а мягкие глаза с тревогой смотрели на
лицо ее немощного и престарелого товарища.

- Дедушка, не смотри так расстроенно. Я тоже очень сожалею о
дипломе; но если мне не суждено его получить, что ж, нет смысла
беспокоиться об этом. Мадам ул. Cymon хочет использовать меня, как и я,
и конечно, я должен чувствовать себя благодарным ей предпочтение, когда возникает
несколько претендентов на место. Она в этот вечер мне сказали, что
она думала, что я бы найти не сложно выполнять, что бы
от меня требуется".

Это было произнесено веселым тоном, который мог бы очень хорошо получиться.
если бы печальное лицо было скрыто вуалью.

- Ах, Клара, ты и не мечтаешь о том бремени, которое взваливаешь на себя.
себя! Должность помощника учителя в таком заведении, как
Мадам Сент-Саймонс, - это то, к чему вы по своей природе совершенно не приспособлены
. Дитя, это огорчит твой дух, это будет невыносимо.
Старик тяжело вздохнул.

"И все-таки я был образованным с целью обучения, и хоть я
я теперь занимают весьма подчиненное место, судебных разбирательств не будет
дополненная. В целом, я не знаю, но лучше так, как есть.
Не пытайтесь меня обескуражить. Это все, что я могу сделать, и я полон решимости.
не буду унывать из-за того, с чем нельзя помочь ".

- Мое дорогое дитя, я не хотел тебя огорчать. Но ты так молода.
чтобы склонять свою шею под такое ярмо! Сколько тебе лет? Он обернулся
, чтобы посмотреть на нее.

- Всего шестнадцать и несколько месяцев. Жизнь еще впереди, нехоженая
равнина. Кто знает, может быть, эта узкая тропа долга приведет к спокойному,
сладкому пристанищу для нас обоих? Я только что думал об этом
отрывке из твоего любимого "Валленштейна":

 "Моя душа в безопасности! Только ночью могут сиять звезды Фридланда".

- Тьма опустилась на нас, дедушка; давай терпеливо ждать
восхода звезд. Я не боюсь ночи.

На несколько мгновений воцарилось молчание; затем старик поднялся и,
откинув назад упавшие на лицо седые локоны, спросил
приглушенным тоном:

"Когда вы приступите к своей работе?"

"Завтра, сэр".

"Бог благословит тебя, Клара, и даст тебе силу, как он видит вас
нужно". Он поцеловал ее нежно, и ушел в свою комнату. Она посидела
некоторое время, рассеянно глядя на мозаику света и тени на
полу перед ней, и пытаясь избавиться от
преследующей мысли, что она стала жертвой какого-то непреклонного
необходимость, чей указ был издан и не мог быть отменен.
В раннем детстве ее дом был роскошным; но
неудачи пришли, тяжелые и быстрые, как всегда случаются несчастья, и, прежде чем она
смогла осознать быстрый переход, нужда поглотила ее семью среди
его теснящиеся легионы. Обескураженный и озлобленный, ее отец превратил
кубок для вина в усыпальницу заботы, и через несколько месяцев нашел
более глубокую и спокойную могилу. Его коммерческие затруднения
довели его тестя до разорения; и, будучи слишком взрослым, чтобы снова подниматься по
крутому склону, последний смирился с тем, что потратит остаток
о его днях в безвестности и, возможно, нужде. Одаренной матери Клары
он искал помощи и утешения на сумрачном закате жизни, и
она с неослабевающей энергией трудилась, чтобы оградить своего отца и своего ребенка
от настоящего труда. Тщательно ознакомившись с музыки и рисования, ее
дни были потрачены давать уроки в тех отраслях, которые были
приобрела со ссылкой на личного удовольствия в одиночку, и молчите
ночные часы часто передаются в шитье одежды
кто имел стекались к ней дорогостоящие развлечения в былые дни. Когда
Кларе было около тринадцати лет, дальняя родственница, случайно
увидев ее, любезно предложила внести сумму, необходимую для
предоставления ей всех преимуществ в образовании. Предложение было с благодарностью
принимаются заботливая мать, и Клара была поставлена на Мадам ул.
Cymon, где больше обычного внимания могут быть возложены на
языков.

Благородная женщина, сердце которой непрестанно обливалось кровью из-за страданий,
разорения и деградации ее мужа, медленно опускалась под
невыносимым бременем горестей, и за несколько недель до
вечером, о котором я пишу, сложила свои усталые руки и отправилась домой, чтобы
отдохни. Весной, в пору девичества, Клара почувствовала, что преобразилась.
в женщину. Стоя у могилы своей матери, поддерживая пошатывающуюся фигуру своей
бабушки, она содрогнулась, предвкушая
мрачное будущее, которое манило ее вперед; а теперь, как будто его и не было
проблем и без того было достаточно, чтобы беспокоить ее, ежегодная сумма, авансированная
на ее школьные расходы, была внезапно отозвана. Двоюродный брат,
проживающий в отдаленном штате, написал, что денежные затруднения
обрушились на него и помешали любой дальнейшей помощи. Еще через год
она закончила бы предписанный курс и получила диплом
с честью; и, что важнее всего, она получила бы диплом,
который мог бы стать "сезамом открытых дверей" для любой должности, к которой она стремилась.
Расстроенная таким образом в своих планах, она с радостью согласилась на должность
помощника преподавателя в начальном отделении, которая стала
вакантной в связи с увольнением занимающей эту должность мадам любезно предложила ее.
Жалованье, конечно, было ограниченным; но ничего другого не представлялось
и, отойдя от стола, за которым она так часто корпела над
своими учебниками, она приготовилась справиться с испытаниями, которые ей предстояли.
плотно преградив путь молодой женщине, брошенной на произвол судьбы.
ресурсы на содержание. Клара от природы была дружелюбной, бескорыстной,
и доверчивой. Она не была интеллектуальным вундеркиндом, но ее ум был
ясным и решительным, ее суждения зрелыми и, прежде всего, ее чистым
сердцем, теплым и любящим. Несмотря на суровые реалии, которые
отметили ее путь, в ее натуре была романтическая жилка, которая,
к сожалению, достигла более чем здорового развития, и хотя
это часто уносило ее в утопические царства фантазии, но все равно оставалось
бессильным хоть в какой-то степени изменить социальные трудности, с
которыми она была вынуждена бороться. Ах, в этом есть трогательная красота
сияющий взгляд девушки, только что переступившей порог юности, и
начинающей свое путешествие по пестрой сфере женственности! Все это
сияние росы и утренняя слава ее пылкого, жизнерадостного духа,
когда она устремляется вперед, ликуя в блаженных предвкушениях. Но
иссушающий жар жизненного конфликта подкрадывается; капли росы
выдыхаются, гирлянды надежды, разбитые и мертвые, устилают путь,
и слишком часто перед полуднем ясный лоб и милая улыбка сменяются
усталым взглядом человека, жаждущего вечернего отдыха,
сумерками, ночью. О, пусть благой Бог даст ему поспать пораньше
для этих многих!

В глазах Клары загорелся огонек, который показывал, что, хотя
она была еще совсем девочкой в преклонных годах, в ней проснулось осознание
эмоций, присущих женственности. Она была хорошенькой, и, конечно,
она знала это, потому что я скептически отношусь к тем персонажам, которые вырастают до
зрелой красоты, не подозревающей о роковом приданом, и когда-нибудь
пораженные обнаружением своих вещей. Она знала, что
женская красота была все-мощное заклинание, и, угнетает как были
обстоятельства ее жизни и ситуации, она чувствовала, что
ярче может быть ее, без каких-либо весьма примечательный и, казалось бы,
непоследовательный ход событий.




ГЛАВА XII.


"Харриет, принеси мне чашку крепкого кофе".

Доктор Хартвелл вернулись поздно вечером второго дня,
и путешествий-носится и утомленный, бросился на диван в его
исследования. Бледная суровость на его лице говорила о том, что его
размышления во время его короткого отсутствия были далеко не приятными, и
когда он откинул волосы со лба и положил голову на
подушка, все выражение лица говорило о горечи гордого человека.
но несчастный человек. Некоторое время он оставался с закрытыми глазами, и
когда подали кофе, выпил его без комментариев. Харриет хлопотала
по комнате, делая разные ненужные вещи, и
удивлялась, почему ее хозяин не интересуется домашними делами.
Наконец, исчерпав все предлоги для того, чтобы задержаться, она кашлянула
раз или два очень судорожно и, взявшись за ручку
двери, сказала почтительно:

"Вам еще что-нибудь нужно, сэр? Ванная полностью готова".

"Моя сестра была в сумасшедшем доме?"

"Нет, сэр".

"Идите и подготовьте комнату Бьюлы".

Она удалилась; и, вскочив, он принялся расхаживать по комнате, стараясь
совладать с чувством, которое так непривычно взволновало его. Губы
корчились, а тонкие ноздри расширились, но он остановился перед
гармонику, сел и сыграл несколько фрагментов, и постепенно
вздутые вены на лбу потеряли их связывал возникновение и
рот, возобновил свою привычную сжатия. Затем, с видом таким же
спокойным, как покой смерти, он взял шляпу и направился в гостиную.
Мистер Локхарт полулежал на одном из диванов, Полин сидела
на оттоманке рядом с ним, просматривая книгу с гравюрами, и миссис
Чилтон, со вкусом одетые, занимал рояль-табуретка. Колдовская
звуки музыки встречали ее брата, как он остановился у двери и
заглянул внутрь. В зеркале напротив она увидела его отражение, и
на мгновение ее сердце учащенно забилось; но тонкие пальцы порхали
по клавишам так же умело, как и раньше, и только твердая настройка
зубы предвещали грядущую схватку. Он вошел, и, подойдя
для поврежденных, сердечно сказал :

"Как ты, Перси? лучше, я надеюсь". В то время как одна рука сжимала руку его
друга, другая была по-братски свободно возложена на голову больного
человека.

- Конечно, боюсь. В Эдеме не было никаких болезней, не так ли? Поистине,
Гай, в твоем восхитительном доме я снова выздоравливаю.

"Ах! вот тебе и отсутствие копья Итуриэля. Я рад найти
ты свободен от лихорадки".

"Здравствуйте, дядя! Разве вы не видите меня?" - спросила Полина, дойдя до нее
силы.

"Тебя всегда трудно найти, Полина; ты такая скромная,
тихое маленькое существо", - сказал он, любезно пожимая ей руку.

"Добро пожаловать, Гай! Я ждал тебя вчера. Что вас так задержало?
Миссис Чилтон приблизилась с протянутой рукой и в то же время
подставила губы для поцелуя.

Он не воспользовался ни тем, ни другим, но, пристально глядя ей в глаза
, сказал так ласково, словно успокаивал капризного ребенка:

"Необходимость, конечно; но теперь, когда я пришел, я должен сделать
свою вину, я обещаю тебе, за задержку. Перси, она хорошо заботилась
из вас?"

"Она замечательная медсестра; я никогда не смогу вернуть долг, который она мне навязала
. Разве мое выздоровление не является достаточным доказательством ее превосходства?
Мистер Локхарт приподнялся и, опершись на локоть,
позволил своему взгляду восхищенно остановиться на изящной фигуре и
безупречные черты лица рядом с ним.

"Вам действительно намного лучше?" сказал доктор Хартвелл, покусывая губу.

"Действительно лучше! Почему вы так недоверчивы? У тебя так мало
уверенность в своих рецептах?"

"Уверенность в себе! У меня было мало поводов для Дали, сейчас неизмеримо меньше.
Но мы будем говорить все это после того, как немного. Мне нужно уладить кое-какие дела.
Я приду к тебе за чаем. Мэй, я хочу тебя видеть.

- Ну, Гай, в чем дело? Не двигаясь ни на дюйм, она посмотрела на него снизу вверх
.

"Пойдем в мой кабинет", - тихо ответил ее брат.

"И оставишь своего пациента развлекаться? Правда, Гай, ты тренируешься
обряды гостеприимства настолько редко, что вы забыли обычное
требования. Кстати, твоя маленькая протеже не вернулся. Это
кажется, ей не нравится жить здесь, и предпочитает оставаться в
убежище. На твоем месте я бы не беспокоился о ней. Знаешь, некоторые
люди не умеют ценить доброту. Она произнесла этот совет
совершенно хладнокровно и встретила взгляд брата так же
невинно, как сделала бы Полин.

"Я полностью ознакомлен с ее возражениями против этого места и
полон решимости устранить их настолько полно, чтобы она не могла отказаться от
возвращения ".

По лицу его сестры пробежала серая бледность, но она ответила с
своей обычной невозмутимостью.

- Значит, вы ее видели? Я думал, ты поспешил обратно к своему
больному другу, не задерживаясь здесь, между прочим.

"Нет! Я не видел ее, и, как вам известно, ее добровольное обещание
запечатало бы ее уста, даже если бы я это сделал. - Он презрительно улыбнулся, когда сказал:
увидел ее озадаченный взгляд и продолжил: "Перси извинит тебя на несколько минут.
пойдем со мной. Полина, развлекать этого джентльмена в наш
отсутствие."

Она взяла его предлагал руку, и они приступили к изучению в
тишина.

- Садитесь. Доктор Хартвелл пододвинул к ней стул и встал.
глядя ей прямо в лицо. Она не отшатнулась и спросила:
беззаботно:

- Ну, Гай, к чему ведет вся эта преамбула?

- Мэй, доктрина будущих наказаний изложена как ортодоксальная,
в том изящном позолоченном молитвеннике, который ты берешь с собой в свои
еженедельные паломничества в церковь?

"Ну же, ну же, Гай; если ты сам не испытываешь уважения к религии,
не насмехайся над ее обрядами в моем присутствии. Это очень жестоко,
и я этого не допущу. - Она встала с видом оскорбленного достоинства.

- Издевайся! Ты несправедлива ко мне. Воистину, твоя религия слишком грозна,
чтобы допустить такую мысль. Говорю тебе, сестра моя, твоя вера
ужасна в моих глазах ". Он посмотрел на нее с испепеляющей улыбкой
презрения.

Она забеспокоилась под его пронизывающим взглядом, и он продолжил
насмешливо:

"Из-за таких убеждений! из-за такой практики! Господи, спаси нас!

Она повернулась, чтобы уйти, но его рука тяжело опустилась ей на плечо.

"Я в курсе всего, что произошло между вами и Бьюлой
в тот вечер, когда она покинула мой дом. Я знал всю правду
до того, как покинул город."

- Хитрая негодница! Она столь же лжива, сколь и недостойна! - пробормотала
сестра сквозь стиснутые зубы.

- Берегите себя! Не слишком поспешно применить свой собственный индивидуальный уровень
действий к другим. Ей и в голову не приходит, что я знаю
правду, хотя, несомненно, она удивляется, что, зная вас так хорошо, я
не должен подозревать об этом.

"Ах, ведомый твоим любимым Мефистофелем, ты завернулся в мантию
невидимости и все это услышал. А?"

"Нет, Мефистофель не вездесущ, и я оставил его здесь дома,
кажется, когда брал этого ребенка покататься верхом. Мне трудно
поверить, что ты моя сестра! очень трудно! Это самая
унизительная мысль, которая только могла прийти мне в голову. Мэй, я
я почти решил отправить тебя и Полин в мир иной
без единого цента! - без единого цента!-- точно так же, как я нашел тебя, и, возможно, сделаю
и все же...

- Ты не смеешь! Ты не смеешь! Ты дал торжественную клятву умирающему
что ты всегда будешь обеспечивать нас! Я не боюсь, что вы
нарушите свою клятву! - воскликнула миссис Чилтон, тяжело опираясь на
стол, чтобы не упасть.

- Вы приписываете мне слишком много деликатности. Говорю вам, я бы нарушила свою
клятва завтра - нет, сегодня вечером, ибо твое двуличие отменяет ее, - но
ради сироты, которую ты так искренне ненавидишь. Она бы никогда не вернулась, если бы ты
и Полин страдали из-за прошлого. Ради нее, и только ради нее, я
по-прежнему буду помогать, поддерживать тебя; потому что она будет здесь, я буду! если бы это стоило
мне жизни и состояния! Я бы отправил тебя на плантацию, но
там нет никаких преимуществ для образования Полин; и,
поэтому, если Бьюла вернется, я решил купить и подарить тебе
отдельный дом, где бы вы ни предпочли. Оставайся здесь, ты не можешь и
не должен!"

"И как мир отнесется к тому, что ты приведешь молодую
девушку в свой дом в то время, когда я покину его? Гай, каким
изумительным предвидением ты наделен! - сказала она, сардонически смеясь.


"Я приму меры, чтобы предотвратить любое неправильное строительство! Миссис
Уотсон, вдова одного из моих старейших и лучших друзей, осталась
в нищете, и я немедленно предложу ей поселиться здесь
чтобы она вела мое хозяйство и присматривала за Бьюлой, когда
Я отсутствую. Она достойная женщина, ей за пятьдесят, и
ее характер настолько безупречен, что ее присутствие здесь
устранит возражение, на котором вы настаивали. Сегодня вечером вы решите, где
вы хотите обустроить свое будущее жилище, и сообщите мне об этом завтра. Я
не буду давать тебе больше времени на принятие решения. Тем временем, когда Бьюла
вернется, ты не будешь упоминать об этом. На свой страх и риск, Мэй! Я
есть многое вынести от вас, но, все, что я приз, я клянусь, я
заставит вас сильно страдать, если ты посмеешь снова вмешиваться. Не
представьте себе, что я в неведении о твоих планах! Говорю вам сейчас, я бы предпочел
увидеть, как Перси Локхарта опустят в могилу, чем знать
что вам удалось ослепив его! Его благородная природа
ненавижу тебя, он мог видеть тебя, как и ты. Нет, иди! или я
забуду, что разговариваю с женщиной, тем более с женщиной, называющей себя
моей сестрой! Уходи! уходи!" Он поднял руки, словно не желая смотреть на нее.
и, выйдя из комнаты, направился к входной двери. Большой
семейный экипаж, запряженный парой лошадей, стоял наготове, и,
усевшись в него, он приказал кучеру ехать в приют
. Миссис Уильямс встретила его у входа, и, несмотря на ее
напускал на себя самообладание, нервничал и чувствовал себя неловко из-за своего
пристальный взгляд привел ее в замешательство.

- Мадам, я полагаю, вы заведующая этим учреждением. Я хочу
увидеть Бьюлу Бентон.

"Сэр, она увидела вашу карету и просила передать вам, что,
хотя она была очень благодарна вам за вашу доброту, она не хотела
обременять вас и предпочла остаться здесь, пока не найдет кого-нибудь
положение, которое позволило бы ей содержать себя. Она умоляет вас
не настаивайте на встрече с ней; она не желает вас видеть.

- Где она? Я не выйду из дома, пока не увижу ее.

По выражению его лица она поняла, что спорить бесполезно. Там
это был непреклонный решительный взгляд, который ясно говорил: "Скажи мне, где
ее найти, или я немедленно разыщу ее". Втайне довольная
перспективой примирения, надзирательница больше не колебалась и,
указав на лестницу, сказала: "Она в первой комнате справа от меня".
комната.

Он поднялся по ступенькам, открыл дверь и вошел. Бьюла была рядом.
стояла у окна. Она узнала его шаги, и знал, что
он был в комнате, но чувствовал себя так, словно она не хотела смотреть в его глаза для
Вселенная. Еще не было в ее сердце пылкое желание увидеть
снова он. В течение двух последних дней ей не хватало его доброты
и серьезной настороженности, и теперь, если бы она осмелилась поддаться возникшему тогда
импульсу, она бы бросилась ему навстречу и поймала
его рука поднесена к ее губам. Он подошел и остановился, глядя на
поникшее лицо; затем его мягкое, прохладное прикосновение коснулось ее головы, и он сказал
своим особенным низким, музыкальным тоном:

"Гордый маленький дух, возвращайся домой и будь счастлив".

Она покачала головой, решительно сказав:

"Я не могу, у меня нет дома. Я не смогла бы быть счастлива в твоем доме".

"Ты сможешь быть счастлив в будущем. Бьюла, я знаю всю правду об этом
важно. Как я обнаружил, что это-не твоя забота ... вы не
нарушили данное вами обещание. Теперь, отметь меня; я принять ваше возвращение до Мой дом
условие о помиловании сестры. Я не шучу! Если ты
будешь упорствовать и бросишь меня, я торжественно заявляю тебе, что отправлю ее и
Полину в мир добывать хлеб насущный, как ты
и хочешь делать! Если ты вернешься, я дам им комфортно
свой собственный дом, где они предпочитают жить, и вижу, что
они всегда хорошо заботятся. Но они не останутся в моем доме
придешь ты или нет. Я говорю серьезно! Посмотри на меня; ты знаешь
Я никогда не говорю того, чего не имею в виду. Я хочу, чтобы ты вернулась; Я прошу тебя
пойти со мной сейчас. Я одинок; мой дом темный и заброшенный.
Пойдем, дитя мое, пойдем! Он взял ее за руки и нежно привлек к себе
. Она жадно вгляделась в его лицо, и, когда заметила
суровую печаль, омрачавшую его благородную красоту, слова его сестры
вспыхнули в ее памяти: "Он был женат!" Была ли это потеря его
жены, которая так омрачила его элегантный дом?-- которая придала такой
строгости сравнительно молодому лицу? Она смотрела в его
глубокие глаза, пока у нее не закружилась голова, и невнятно ответила:

"У меня нет на тебя никаких прав - это не будет средством разлучить вас с
твоей сестрой. У тебя есть Полин; сделай ей своего ребенка".

"Отныне мы с моей сестрой разлучены, хочешь ты этого или нет
, вернешься ты или нет. Раз и навсегда, если хочешь
обслужи ее, приезжай, ибо только при этом условии я буду обеспечивать ее.
Полина мне не подходит, тебе подходит. Я могу стать тебе другом, в некотором роде
компаньоном. Бьюла, ты хочешь прийти ко мне; я вижу это в твоих
глазах; но я также вижу, что ты хочешь условий. Какие они?

"Ты всегда будешь относиться к Полин так же доброжелательно, как если бы никогда не
привел меня к себе домой?

- Кроме того, что у нее будет отдельный дом, она никогда не почувствует никакой разницы.
Я обещаю тебе это. Что еще?

- Ты позволишь мне ходить в государственную школу вместо мадам Сент?
У Саймона?

- Почему, скажи на милость?

- Потому что обучение бесплатное.

- И ты слишком горд, чтобы принять от меня какую-либо помощь?

"Нет, сэр; мне нужен ваш совет и наставление, и я хочу быть с вами.
чтобы показать вам, что я действительно благодарен вам за всю вашу доброту; но я
хочу стоить вам как можно меньше ".

"Вы не ожидаете, чтобы положиться на меня всегда-то?" - сказал он, улыбаясь
несмотря на себя.

"Нет, сэр, только пока я в состоянии научить. Если вы готовы сделать
в этом, я буду рад вернуться, очень рад; но если ты не
несколько". Она выглядела так, фирма, как и ее опекуна.

"Лучше оговорить также, что вы должны носить ничего дороже
чем бит бязь." Он, казалось, немало позабавило.

- В самом деле, сэр, я вовсе не шучу. Если вы позаботитесь обо мне,
пока я занимаюсь самообразованием, я буду вам очень благодарна; но я
не собираюсь быть усыновленной.

"Очень хорошо. Тогда я постараюсь позаботиться о тебе. Я подписал твой
договор; ты готов вернуться домой?"

- Да, сэр, рада прийти. Ее пальцы доверчиво накрыли его пальцы,
и они присоединились к миссис Уильямс в холле внизу. Краткого объяснения
Бьюлы было достаточно для обрадованной медсестры, и вскоре ее быстро увезли из лечебницы.
Доктор Хартвелл молчал, пока они
добравшись до дома, Бьюла направилась в свою комнату, когда он спросил
внезапно:

"Так что же вы хотели спросить меня о вечере
подвезти?"

"Что я могу пойти в государственную школу."

"То, что вбил тебе это в голову?" "В качестве независимого сирота, я
оскорбили на Мадам ул. Cymon это".

"Кем?" Его глаза вспыхнули.

"Теперь это не имеет значения, сэр".

"Кем? Я спрашиваю вас".

"Не Полин. Она презрела бы себя виновной в чем-либо столь
неблагодарном".

- Значит, вы не собираетесь отвечать на мой вопрос?

- Нет, сэр. Не просите меня об этом, потому что я не могу.

- Очень хорошо. Готовьтесь к чаю. Мистер Локхарт здесь. Еще одно слово.
Вам не нужно опасаться дальнейшего вмешательства с чьей бы то ни было стороны.

Он пошел дальше, и, радуясь освобождению, Бьюла поспешила в свою комнату
со странным чувством радости, когда снова вошла в нее. Харриет
тепло приветствовала ее и, не намекая на ее отсутствие, помогла
в заплетении тяжелой массы волос, которая требовала укладки. Пол
через час после, Доктор Хартвелл постучал в дверь, и повел ее
внизу. Миссис Чилтон поднялась и протянула ему руку, с
мирное выражение лица, для которых Бьюла не было
подготовлен. Она не могла заставить себя принять руку, но ее
обращение было серьезно вежливы.

"Добрый вечер, Миссис Чилтон."

Мистер Локхарт сделал ей место на диване; и, спокойно расположившись
в одном углу, она некоторое время сидела неподвижно, так что занимается слушать
вообще разговор что горькое воспоминание о прошедшей испытания
был полностью изгнан. Доктор Хартвелл и его друг говорили о
Европе, и последний, рассказав много интересного в
связи со своими предыдущими визитами, серьезно сказал:

"Поезжай со мной на этот раз, Гай; одной экскурсией ты не насытишься. Это
будет двойное, нет, тройное удовольствие от того, что ты будешь рядом. Для меня всегда было загадкой, почему вы должны упорствовать в
практике.
Вам не нужна денежная помощь; ваш доход позволил бы вам жить так, как вам заблагорассудится. Для меня всегда было загадкой, почему вы должны упорствовать в
практике. Жизнь в лучшем случае коротка. Почему бы
не насладиться всем удовольствием, которое путешествие дарит такой природе, как
твоя? Твоя сестра только что сказала мне, что через несколько дней она уезжает
На Север, чтобы отдать Полин в какую-то знаменитую школу, и без нее
ты будешь в отчаянии. Приезжайте, давайте вместе поедем в Европу. Что вы
скажете?

Доктор Хартвелл воспринял это сообщение о планах своей сестры без
малейшего признака удивления и саркастически улыбнулся, когда он
ответил:

"Перси, я отвечу тебе словами любимого автора наших дней"
. Он говорит: "Именно из-за недостатка самокультуры суеверие
о путешествиях, кумирами которых являются Италия, Англия, Египет, сохраняет свою
очарование для всех образованных американцев. Тот, кто путешествует, чтобы развлечься,
или получить что-то, чего у него нет с собой, путешествует вдали от
самого себя и стареет, даже в юности, среди ... старых вещей. В Фивах,
в Пальмире его воля и разум стали такими же старыми и ветхими, как
они. Он переносит руины к руинам. Путешествия - рай для дураков. Дома
Я мечтаю, что в Неаполе, в Риме я смогу быть опьянен
красотой и избавиться от своей печали. Я пакую чемодан, сажусь на корабль и, наконец,
просыпаюсь в Неаполе, и рядом со мной суровый факт, печальный
я, неумолимый, идентичный, от которого я бежал. Я притворяюсь, что
я опьянен зрелищами и предложениями, но это не так. Мой гигант идет со мной, куда бы я ни пошел.
"Перси, я пытался утопить моего гиганта в
Средиземном море; похоронить его навсегда под зелеными водами Лаго
Маджоре; швырять его с торжественных, ледяных альпийских высот; уворачиваться от него
в музеях искусств; но, как говорит Эмерсон, оно прилипло ко мне с
безошибочной преданностью, и я вернулся домой. И теперь, ежедневно и ежегодно, я
повторяю безнадежный эксперимент в рамках своих профессиональных обязанностей.
Да, Мэй и Полин уезжают, но я попрошу Бьюлу присмотреть за ними.
после, и мне кажется, время не будет тащить его колеса через ближайшие
лет. Как вы думаете, скоро ли покинуть Америку? У меня есть некоторые
комиссий при запуске".

"Я надеюсь, что смогу отправиться на Север в течение двух недель и после
короткого визита в Ньюпорт или Саратогу отплыть в Гавр. Что вам нужно
из великого хранилища произведений искусства, скульптуры и картин, камеи
и гравюр?

"Я предоставлю вам каталог. Вы едете через Германию или
только порхаете, как бабочка, под солнечным небом Леванта?

"У меня пока нет определенных планов; но, вероятно, до моего возвращения
я исследую Египет, Сирию и Аравию. Ты хочешь чего-нибудь из
умирающего мира? Из Дендеры, Карнака или этого каменного города, одинокой,
молчаливой, ужасной Петры?

- Не я. Аромат Содома слишком распространены. Но есть несколько
населенных пунктов, которые я должен задать вам эскиз для меня".

Впоследствии, г-н Локхарт Бьюла просила спеть ей Лесная песня
для него снова. Кровь быстро хлынула ей в лицо, и, не
без путаницы, она умоляла его простить ее. Он настаивал и
попытался поднять ее со стула; но, еще глубже погрузившись в
в углу она заверила его, что не может; она никогда не пела, кроме как в одиночестве.
Доктор Хартвелл улыбнулся и, с любопытством посмотрев на нее, сказал:

"Я никогда не слышал, чтобы она даже пыталась петь. Бьюла, почему ты не хочешь
попытаться угодить ему?

"О, сэр! все мои песни связаны с печалями. Я не мог петь
их сейчас; действительно, не мог ". И когда воспоминание о Лилли, успокоенное
ее колыбельной, ярко всплыло перед ней, она закрыла руками глаза
и тихо заплакала.

- Когда ты вернешься домой со своей восточной прогулки, она сможет
выполнить твою просьбу. А пока, Перси, зайди в кабинет; я
хотите сигару и партию в шахматы?

Бьюла одновременно вышла из гостиной и поднималась по лестнице.
когда она услышала, как мистер Локхарт спросил:

"Парень, что ты собираешься делать с этим торжественно-смотрит ребенок?"

"Постараюсь показать ей, что мир вовсе не достигла
скоты." Больше она ничего не слышала; но еще долго после того, как она положила голову
на подушку, размышляла о доброй судьбе, которая дала ей такого
внимательного, великодушного опекуна; и в глубине ее
в знак благодарности она поклялась показать ему, что уважает его.
он.




ГЛАВА XIII


Три года пролетели незаметно, не отмеченные никакими интересными событиями,
и вот однажды тоскливой декабрьской ночью Бьюла сидела в кабинете доктора Хартвелла,
недоумевая, что его так задержало, дольше обычного. Лампа
стояла на чайном столике, а урна ожидала возвращения хозяина.
Комната с ее книгами, статуями, картинами и мелодеоном была
неизменной, но время существенно изменило внешний вид
сироты. Она выросла, и платье из мериноса цвета мазарин-синего цвета
Скрупулезно облегало стройную фигуру. Пышные
черные волосы были зачесаны назад и собраны в пучок.
круговой узел, который охватил всю заднюю часть головы, и выдал
классические очертания в целом. Ресницы стали длиннее и
темнее, цвет лица утратил свой болезненный оттенок, и, хотя на щеках не было румянца
, они были чистыми и белыми. Я уже говорил
раньше о необычной форме массивного лба, а теперь о том, что
стиль, в котором она носила волосы, полностью обнажил контур. В
больших серых глазах исчезла горечь, но больше, чем
когда-либо, они были серьезными, неугомонными и ищущими; указывающими на
бурную душу. Все выражение его лица свидетельствовало об этом редком сочетании
по умственной одаренности, что привычный поезд глубокий, концентрированный
казалось, смешались с более темной страсти, который характеризует
с жадностью пытливого ума, что изо всех сил пытается поднять себя намного выше
обычный утилитарный темы. Ей так же не хватало безмятежности в облике
, как и в характере, и даже линии рта
свидетельствовали скорее о силе и беспокойстве, чем о покое.
Перед ней лежала книга по геометрии, и, поглощенный учением, она была
следя за вход доктор Хартвелл. Подойдя к каминной решетке, он
согрел пальцы, а затем, заложив руки за спину, замер
на коврике, рассматривая внимательно его протеже. Он выглядел точно
как он это делал более трех лет назад, когда он ждал у миссис
Мартин, наблюдая, как маленький Джонни и его сестра. Бесцветное лицо
казалось высеченным из слоновой кости, а суровая серьезность, смешанная с
горечью, царила на высоком, невозмутимом челе. Он посмотрел
на девушку пристально, как смотрел бы на пациента, которому он
ввел сомнительное лекарство, и почувствовал некоторое любопытство
относительно результата.

- Бьюла, отложи свою книгу и приготовь чай, будь добра.

Она вскочила и, усевшись перед вазой, радостно сказала:

- Добрый вечер! Я не знала, что вы вернулись домой. Вы выглядите замерзшим,
сэр.

"Да, чертовски холодно; и, чтобы исправить положение, Мазепа должен
должен поскользнуться на льду в канаве и захромать. Знал также, что я
должна снова захотеть его сегодня вечером". Он пододвинул стул к столу и
принял чай из ее рук, потому что одной из его прихотей было
отпустить миссис Уотсон и слуг на этот ужин и пригласить только
Бьюлу.

"Кто настолько болен, что требует повторного посещения сегодня вечером?"

Она очень редко спрашивала о чем-либо, касающемся его профессиональной деятельности.
помолвки, но увидела, что он заинтересован больше, чем обычно.

- Ну, эта твоя тихая маленькая подруга-квакерша, Клара Сандерс,
на этот раз, вероятно, потеряет своего дедушку. У него был второй паралитический удар
сегодня случился инсульт, и я сомневаюсь, что он доживет до утра.

- Кто-нибудь из друзей Клары с ней? - быстро спросила Бьюла.

- Двое или трое соседей. Что теперь? он продолжил, когда она
встала из-за стола.

"Я собираюсь собраться и пойти с тобой, когда ты вернешься".

"Ерунда! Погода слишком паршивая; и, кроме того, вы ничем не сможете помочь.
старик без сознания. Не думайте об этом.

- Но я должен подумать об этом, и более того, ты должен понести меня, если хочешь
пожалуйста. Я не против холода, и я знаю, Клара скорее
у меня с ней, хотя не мог оказать никакой помощи. Вы
нести меня? Я буду очень благодарен тебе". Она остановилась на пороге.

- А если я не понесу вас? он ответил вопросительно.

- Тогда, сэр, хотя и прошу прощения за то, что ослушался вас, я буду вынужден идти пешком
туда.

"Я так и предполагал. Вы можете собираться".

"Спасибо". Она поспешила собраться для поездки и ознакомить
Миссис Уотсон с причиной своего временного отсутствия. Вернувшись
в исследовании она обнаружила, доктор, лежа на диване, одной рукой за
его глаза. Не снимая его он кинул ей письмо, говоря::

"Есть письмо из Гейдельберга. Я почти забыл об этом. У тебя
будет время прочитать это; коляска еще не готова". Он слегка пошевелил
пальцами, чтобы отчетливо видеть ее, пока она отрывала
конверт и внимательно рассматривала его. Сначала она выглядела довольной; затем
черные брови сошлись над переносицей, и когда она складывала конверт, на сжатой верхней губе появился
решительный изгиб. Она положила конверт в свой
карман без комментариев.

"Женя-ну, я полагаю?" - сказал врач, все-таки оттеняя его
глаза.

"Да, сэр, очень хорошо."

"Он, кажется, улучшая его преимущества?"

"Я бы не стал судить по тону этого письма".

"Что это означает?"

"Что он думает заняться коммерческой деятельностью по возвращении.;
как будто ему нужно было ехать в Германию, чтобы научиться вести бухгалтерию. Она заговорила
торопливо и с большим огорчением.

"А почему бы и нет? Германия по преимуществу является страной книгоиздания и
чтения книг; почему не бухгалтерского учета?

"Знание немецкого языка здесь ни при чем, сэр".

Доктор Хартвелл улыбнулся и, запустив пальцы в волосы,
ответил:

- Значит, вы намерены уничтожить этот его плебейский проект?

"Им должна управлять его собственная воля, сэр; над этим у меня нет власти".

"Вы по-прежнему будете использовать свое влияние в пользу ученой
профессии?"

"Да, сэр; если у меня таковая будет".

- Позаботься о том, чтобы твоя амбициозная гордость не погубила вас обоих. Вот тебе
коляска. Будь так добр, дай мне меховые рукавицы из ящика
моего стола. Хватит, приезжай.

Поездка была довольно тихой. Бьюла заговаривала несколько раз, но была
ответил в манере, которая сообщила ей, что ее опекуном был в
мрачное настроение и не выбрать для разговора. Он был для нее как
необъяснимо, как никогда. Она чувствовала, что разделявший их барьер,
вместо того, чтобы растаять от долгого и близкого знакомства,
укрепился и стал непроницаемым. Добрая, но неразговорчивая, она знала
немного о его мнении по любому из важных вопросов, которые начали волновать
ее собственный разум. Уже более трех лет они были вместе.
вечера они проводили вместе; она за учебой, он за чтением или
письмом. О его прошлой жизни она абсолютно ничего не знала, ни за какие
неосторожный намек на это никогда не срывался с его губ. Пока она
жили в своем доме, он ни разу не упомянул имя своей жены, но и
по словам сестры она была бы совершенно ничего не знает о своем
брак. Было ли это упущение обдуманным или просто результатом
абстракции, она могла только догадываться. Однажды, когда мы сидели у
камина, на каминную полку упал кусок крепа с портрета в саване
. Он наклонился, поднял ее, и, не взглянув на
картина, бросил осколок на решетку. Она жаждала увидеть
закрытое лицо, но не осмеливалась расправить соболиные складки, которые были
осунувшаяся с возрастом. Иногда ей казалось, что ее присутствие раздражает
его; но если она вообще отсутствовала в течение вечера, он
неизменно интересовался причиной. Он наиболее тщательно избегать все
ссылка на вопросах веры; она трудилась несколько раз
прямой разговор на религиозные темы, но он ловко ускользал
ее старания, и воздержался от такого обсуждения; и хотя на
Субботний она, как правило, в сопровождении миссис Уотсон в церковь, он никогда не
на это указали. Редко, когда больше, чем обычно утомляли
трудами дня, он разрешил ей читать ему вслух
из некоторых его любимых томов, и эти краткие проблески вдохновили ее на то, чтобы
пробудить в ней сильное желание пойти тем же путем
расследования. Она почитала его и восхищалась им; нет, она любила его; но
это была скорее искренняя благодарность, чем искренняя привязанность. Любовь изгоняет
страх, и, безусловно, она боялась его. Ей шел ее
семнадцатый год, и, чувствуя, что она уже не ребенок, ее
гордость иногда восставала против спокойной, повелительной манеры, которую он
поддерживал по отношению к ней.

Они нашли Клару стоящей на коленях рядом со своим бесчувственным дедушкой, в то время как
две или три дамы средних лет сидел возле очага, говорить в
оттенками. Бьюла нежно обняла подругу, прежде чем та успела
осознать ее присутствие, и крик, в котором смешались горе и радость,
с которым Клара бросилась на грудь Бьюлы, сказал ей, насколько хорошо...
вовремя это присутствие было. Три года обучения и заботы износили
хрупкую молодую фигуру и придавали встревоженный, напряженный, усталый вид
светлому лицу. Худая, бледная и заплаканная, она прижалась к Бьюле и
спросила ломаным голосом, что с ней будет, когда престарелой
спящей не станет.

"Наш добрый Бог остается с тобой, Клара. Я был остригли барашка и он
закаленный ветрами для меня. Я был очень несчастен, но он не
оставь меня".

Клара посмотрела на высокую фигуру врача, и, пока ее глаза
не отрывались от него с видом зачарованного человека, она пробормотала:

"Да, вы действительно были благословлены! У вас есть он. Он охраняет тебя и
заботится о твоем счастье; но я, о, я одинок!

"Ты сказала мне, что он обещал быть твоим другом. Лучше всего быть уверенным, что он это сделает
докажет, что он такой, - ответила Бьюла, наблюдая за выражением лица Клары
пока она говорила.

- Да, я знаю, но... - Она замолчала и отвернулась, потому что в этот момент
он подошел ближе и серьезно сказал:

- Бьюла, отведи мисс Клару в ее комнату и убеди ее отдохнуть.
Я останусь, вероятно, на всю ночь; по крайней мере, до тех пор, пока не произойдут какие-нибудь перемены
.

"Не отсылай меня", - жалобно взмолилась Клара.

"Иди, Бьюла, это для ее же блага". Она видела, что он был
неумолим, и подчинилась без сопротивления. В уединении
своей комнаты она предалась страстному порыву горя, и, думая, что
лучше всего дать выход этому чувству, Бьюла ходила взад-вперед по комнате,
сейчас слушают судорожных рыданий, и теперь дождь,
забросали стекла. Она была на два года моложе ее
компаньон, но чувствовал, что она неизмеримо сильнее. Часто за время
их знакомства болезненное подозрение приходило ей в голову; как и
часто она отгоняла его, но теперь оно преследовало ее с настойчивостью,
которую она не могла подавить. Пока ее ноги ступали по полу камеры,
память прошлась по комнатам прошлого и собрала каждое звено,
которое могло усилить цепочку доказательств. Постепенно тускнея
догадка превратилась в печальное убеждение, и она осознала степень
боли и печали, причины которых она не могла легко объяснить. Если Клара
любила доктора Хартвелла, почему это должно ее огорчать? Ее шаги стали
нервно быстрыми, а взгляд остановился на ковре с
пристальностью, о которой она не подозревала. Предположим, он вдвое старше ее
но если Клара все равно любит его, какое ей до этого дело
? Кроме того, никому не придет в голову фактическая разница в возрасте,
он был очень красивый мужчина, и, конечно, не более чем
на десять лет старше. Правда, Клара не отличалась особым умом, а он был
особенно увлечен литературными занятиями; но разве она не слышала его
сказать, что это был единичный факт в антропологии, что человек, отобранных
их противоположности для жены? Она не верит, что когда-нибудь ее опекуном
мысли Клары спасти, когда в ее присутствии. Но откуда она знала
что-либо о его мыслях и фантазиях, его симпатиях и антипатиях? Он
никогда даже не говорил о своей женитьбе - возможно ли, что
тема второй любви ускользнула от него? Все это промелькнуло
быстро в ее голове, и когда Клара позвала ее сесть на
диван рядом с ней, она вздрогнула, как от мучительного сна. В то время как ее
друг с грустью говорили о будущем, Бьюла проанализированы ее особенности, и
пришел к выводу, что полюбить ее было бы очень легко
ее лицо было таким милым и нежным, манеры такими изящными,
тон таким музыкальным и обаятельным. Погрузившись в размышления, не отметил
промежуток времени. Полночь миновала, и два часа пришел, а потом на три
стук испугал зрителей. Клара бросилась к дверям; доктор
Хартуэлл указал на комнату больного и мягко сказал:

"Он перестал страдать. Он в покое".

Она посмотрела на него отсутствующим взглядом и прошептала себе под нос
"Он не умер?"

Он не ответил, и с испуганным выражением лица она скользнула в
палата смерти, жалобно призывающая спящую вернуться
и защитить ее. Бьюла хотела последовать за ней, но доктор удержал
ее.

"Не сейчас, дитя. Не сейчас".

Словно не осознавая этого, он обнял ее за плечи
и притянул ближе к себе. Она удивленно подняла глаза,
но его взгляд был прикован к коленопреклоненной фигуре в комнате напротив,
и она увидела, что в этот момент он думал о чем угодно, только не о
ее присутствии.

"Вы сейчас идете домой, сэр?"

"Да, но вы должны остаться вон с той бедной девушкой. Не могли бы вы
уговорить ее приехать и провести с вами несколько дней?"

"Я скорее думаю, что нет", - ответила Бьюла, решив не пытаться.

"Ты выглядишь бледной, дитя мое. Наблюдение вредно для тебя. Прошло много
времени с тех пор, как ты видела смерть. Странно, что люди не будут его видеть
как это. Проходя странно".

"Что ты имеешь в виду?" - спросила она, стремясь интерпретировать улыбку,
окутал его губы.

- Ты не поверишь, если я скажу тебе. "Жизнь - это всего лишь зародыш Смерти,
а Смерть - развитие высшей Жизни".

"Высшей в смысле небесного бессмертия?"

- Можешь называть это райским местом, если хочешь. Останься здесь до похорон.
все кончено, и я пришлю за тобой. Ты устала, дитя мое? Он
убрал руку и теперь с тревогой смотрел на ее бесцветное лицо.

- Нет, сэр.

"Тогда почему вы такой бледный?"

"Вы когда-нибудь видели меня, сэр, когда я был кем-то другим?"

"Я видел вас менее похожим на привидение. До свидания". Он вышел из дома
даже не пожав руки.

День, который успешно был очень мрачный, и, после похорон
обряды не были проведены, и второго дня посмотрел, Бьюла по
сердце радовалось при мысли о возвращении домой. Клара содрогнулась от
мысли о том, что ее оставят одну, маленький коттедж был таким заброшенным.
Конечно, теперь она бросит это дело и найдет дешевый пансион
но мебель должна быть потерта и отправлена на аукцион
комната, и она боялась разлуки со всеми предметами, которые были ей дороги.
связал ее с прошлым.

"Клара, мне поручено пригласить тебя провести несколько дней
со мной, пока ты не подберешь пансион. Доктор Хартвелл будет
рад твоему приезду".

"Он так сказал?" - спросила плакальщица, прикрывая лицо рукой.

"Он сказал мне, что я должна забрать тебя с собой домой", - ответила Бьюла.

"О, какой он хороший, какой благородный! Бьюла, тебе повезло, очень повезло
в самом деле." Она уронила голову на руки.

"Клара, я верю, что там меньше разница в наших позициях, чем вы
по-видимому, думаете. Мы оба сироты, и примерно через год я тоже
стану учителем. Доктор Хартвелл - мой опекун и защитник, но
он будет добрым другом и для тебя ".

"Бьюла, ты сумасшедшая, если мечтаешь бросить его и стать учительницей! Я
старше тебя и прошла тот самый путь, на который ты
так стремишься вступить. О, послушай моего совета; оставайся там, где ты
есть! Ты бы променяла летнее солнце на айсберги арктической ночи
? Глупая девочка, цени свою удачу."

"Возможно ли, Клара, что ты так сразу падать в обморок? Где
вся ваша фирма решает? Если это ваш долг, что бы
трудности?" Она посмотрела вниз pityingly на ее спутником, как в
старину одним из athletae могли бы сделать по поникающие
товарищ.

"Необходимость не знает условий, Бьюла. У меня нет другого выхода, кроме как
изо дня в день трудиться на этой ужасной беговой дорожке. Тебе больше
повезло; у тебя может быть элегантный дом, роскошь и...

- И зависимость! Ты был бы готов поменяться со мной местами и
лениво ждать, пока другие поддержат тебя? - перебила Бьюла,
пристально вглядываясь в бледное, но милое лицо, стоящее перед ней.

- Ах, с радостью, если бы меня выбрали так же, как тебя. Когда-то я тоже чувствовал
надежду и радость; но теперь жизнь уныла, почти в тягость. Будь
предупреждена, Бьюла; не позволяй своему высокомерному духу заставить тебя отвергнуть
предложенный дом, который может стать твоим ".

В выражении лица, с которым ты это сказала, чувствовался сильный намек на презрение.
Бьюла посмотрела на нее, когда были произнесены последние слова, и она
холодно ответила:

"Ты не такая женщина, какой я тебя считал, если бы захотела
жить за счет других, когда небольшая активность позволила бы тебе
прокормить себя".

"Ах, Бьюла! это не только хлеб, который ты ешь, или одежда, которую
ты носишь; это сочувствие и доброта, любовь и бдительность. Это
то, чего хочет женщина. О, ты думаешь, ее сердце было создано для того, чтобы быть
наполненным грамматикой, географией и тетрадями? Может ли чувство
, что ты независим и выполняешь свой долг, удовлетворить тоску по
другим кумирам? О, Долг - это ледяная тень! Он заморозит тебя. Он
не может заполнить святилище сердца. Женщина была задумана как домашнее животное
растение, которое нужно оберегать и лелеять; изолированное и беззаботное, оно
вянет, чахнет и умирает ". Ах! искорка росы выдохнула и
утреннее сияние исчезло; полуденный накал конфликта
нарастал, и она опускалась, бессильная продолжать
борьбу.

"Клара Сандерс, я не верю ни единому слову из всей этой томной
чепухи. Что касается того, что я не более и не менее как болезненная
герань, я знаю лучше. Если вы пришли к выводу, что принадлежите к
этому зависимому семейству растений, я искренне сожалею о вас и прошу, чтобы
вы не причисляли меня ни к одной из таких категорий. Долг может быть холодной тенью
для тебя, но это огромная вулканическая сила, постоянно побуждающая меня
Экшен. Для чего была дана мне моя воля, если не для того, чтобы оставаться пассивной и
позволять другим удовлетворять ее нужды? Не говори мне об
женской цепкой, зависимой природе. Вы открываете рот, чтобы
повторить это бессмысленное сравнение дубов и виноградных лоз; я не хочу этого слышать
во мне нет никаких ползучих наклонностей. Ты можешь крутиться, и
прислоняться, и висеть на ком-нибудь другом, если хочешь; но я больше чувствую себя как
одна из тех старых сосен вон там. Я могу встать. Очень стройный, если хотите,
но прямой и высокий. Стою сам по себе; сражаюсь с ветром
и дождем, и ревом бури; быть может, покачнувшимся и согнувшимся в
бушуйте, но стойте без посторонней помощи, тем не менее, я чувствую себя униженным, когда слышу, как
женщина оплакивает слабость своего пола, вместо того, чтобы показать, что у нее
своя душа и разум, не уступающие никому ".

"Все это звучит очень героично на страницах романа, но
реальность - совсем другое дело. Приручить, безрадостный, безнадежный время вы
будет если вы пренебрегаете удачу, как вам угрожают, и перейти в
мира, чтобы поддержать себя", - ответила Клара с нетерпением.

"Я бы предпочел бороться с ней за кусок хлеба, чем вешаться на нее.
одежда требует дворца. Я не знаю, что на тебя нашло. Ты
странным образом изменился!" - воскликнул Бел, нажимая руками на ее
плечи друга.

"Те же перемены придут, когда ты будешь терпеть то, что у меня есть.
При всей твоей хваленой силе, ты всего лишь женщина; имей женское сердце
и однажды ты не сможешь унять его голодные крики ".

"Тогда я раздавлю его, да помогут мне Небеса!" - ответила Бьюла.

"Нет! горе будет делать этого времени достаточно; никаких суицидальных усилия будут
надо." Впервые Бьюла заметное выражение
горечь в обычно мягкий, спокойный лик. Ей было больно
больше, чем она хотела показать, и, увидев у дверей карету доктора Хартуэлла
, она приготовилась вернуться домой.

"Скажите ему, что я очень благодарен за его любезное предложение; что его
самое лучшее воспоминание дорого обездоленный сирота. Ах, Бьюла! Я
знаю его с детства, и он всегда был другом качестве
также врач. Во время долгой болезни матери он смотрел на нее
тщательно и постоянно, и когда мы предлагали ему обычное
воздаяние за свои заслуги он отказался от всех вознаграждений, объявив
он был всего лишь другом. Он знал, что мы были бедными, а может плохо
позволить себе любые расходы. О, тебя удивляет, что я... Ты уезжаешь
немедленно? Приезжай почаще, когда я приеду в пансион. Приезжай, Бьюла!
Я так опустошен, так опустошен!" Она склонила голову на плечо Бьюлы
и безудержно разрыдалась.

"Да, я буду приходить так часто, как смогу; и, Клара, постарайся приободриться.
Я не могу видеть, как ты тонешь в этом направлении". Она поцеловала
заплаканное лицо и поспешил прочь.

Была суббота, и, удалившись в свою комнату, она ответила
Короткое письмо Юджина. Задолго до этого она с болезненной тревогой заметила
, что он писал все реже и реже, и, хотя его сообщения
явно создавали впечатление, что он считал их необходимыми
для ее счастья защитная нежность ранних лет дала ей
располагайте к определенному командирскому, но в то же время снисходительному тону. Интуитивно
понимая, но неспособная проанализировать эту постепенную революцию в
чувствах, Бьюла иногда испытывала искушение прервать
переписку. Но ее долгая и пылкая привязанность заглушала
шепотки о уязвленной гордости и священные воспоминания о его мальчишеской любви
никогда не позволяли ей выразить боль и удивление, с которыми она
наблюдала перемену в его характере. Не желая обвинять его в
слабости, которая во многом объясняла его высокомерие и эгоизм, она
в глубине души придумывала различные оправдания его кажущейся холодности. Сначала она
писала часто и без ссылки на обычные эпистолярные письма
долги; но теперь она регулярно ждала (и то в течение некоторого времени)
прихода его писем; не столько из-за уменьшения привязанности
как из истинно женской деликатности, чтобы она не слишком навязывалась ему.
часто привлекая его внимание. Не раз она была обеспокоена
зарождающееся сознание собственного превосходства; но, привыкнув к
годы смотрят на него как на своего рода непогрешимым руководством, она бы не
признать предложение, и пытался сохранить любуясь связи
с которым она была привычка полагаться на его суждение. Казалось, он
считал свою догматическую диктовку приемлемой и необходимой, и
это было предполагаемое мастерство, не сопровождаемое проявлениями
прежняя нежность, которая раздражала и возбуждала ее гордость. С помощью
кисти юношеского воображения она нарисовала его как будущего
государственного деятеля - одаренного, популярного и почитаемого; и в то время как видения его
славы проносились перед ней, обещание разделить все с
она ни в коем случае не была наименее привлекательной чертой в ее воображении
фотография. Однако в последнее время он перестал говорить о выборе профессии
и туманно упомянул о желании мистера Грэхема, чтобы тот
досконально изучил французский, немецкий и испанский языки, чтобы
для облегчения переписки фирмы с иностранными
Дома. Она чувствовала, что, как только он погрузится в море коммерческой жизни, у него
будет мало досуга или желания следовать тем путям, которыми
она надеялась идти рядом с ним, и по этому поводу ее письмо
говорила дольше и серьезнее, чем обычно, настаивая на его приверженности
первоначальному выбору закона и используя все убедительные аргументы, которые она
могла привести. Наконец ответ был запечатан и направлен, и она
спустилась в кабинет, чтобы положить его в мраморный приемник, который
стоял на столе ее опекуна. Хэл, сопровождавший доктора в его
во время очередных визитов всегда относила их письма на почту и
аккуратно складывала все адресованные им письма в вазу. К своему
удивлению, она не обнаружила огня в камине. Шторы были плотно задернуты
и, кладя письмо на стол, она заметила несколько писем
, адресованных доктору и, очевидно, нераспечатанных. Должно быть, они прибыли
накануне, и пока она удивлялась виду комнаты
, вошла Харриет.

"Мисс Бьюла, вы знаете, как долго хозяин собирается отсутствовать? Я
подумал, может, ты расскажешь, когда вернешься домой, потому что миссис Уотсон
, похоже, знает не больше моего.

- Исчез! Что вы имеете в виду?

- Разве вы не знаете, что он отправился вверх по реке, на плантацию? Почему, Я
вчера упаковал свой чемодан на рассвете, и он ушел еще в начале
утром лодку. Он не был на плантации, с тех пор, как
вы пришли сюда. Хэл говорит, что слышал, как он сказал доктору Эсбери взять на себя заботу о его пациентах
что за его надзирателем нужно присматривать. Он сказал
мне, что собирается на плантацию, и я бы спросила его, когда
он вернется, но он был в одной из своих неудовлетворительных манер...
выглядело так, словно его рот окунули в горячий сургуч, поэтому я
придержал язык."

Бьюла раздраженно прикусила губу, но села перед мелодеоном
и сказала как можно беззаботнее:

"Я не знала, что он уехал из города, и, конечно, понятия не имею,
когда он вернется. Харриет, пожалуйста, разведи мне здесь огонь или позови
Хэл сделает это".

- В столовой горит хороший камин; лучше идите туда и посидите.
с миссис Уотсон. Она занята посыпкой изюма для мясного фарша и
фруктового торта.

"Нет, я лучше останусь здесь".

"Тогда я прямо сейчас разведу для вас камин".

Харриет с веселой живостью расхаживала по комнате. Она всегда
казалось, она считала себя особым опекуном и другом Бьюлы и
постоянно доказывала силу своей привязанности. Очевидно, она
хотела поговорить о своем хозяине, но лицо Бьюлы не дало ей никакого
стимула продолжать. Она предприняла несколько попыток возобновить разговор
но их никто не поддержал, и она удалилась,
бормоча себе под нос:

"Она изучает все его приемы. Он ненавидит говорить больше, чем может помочь.
и она плетется за ним так быстро, как только может.
Похоже, они не знают, для чего Господь дал им языки ".

Бьюла некоторое время упорно тренировалась, а затем, придвинув к огню стул
, села и подперла голову рукой. Она
пропустил ее опекун, хотел видеть его очень удивлен его внезапным
выбор и уязвлена, что он не считал ее достаточно
следствие, чтобы попрощаться и быть в курсе его предполагаемой поездки. Он
обращался с ней точно так же, как когда она впервые вошла в дом;
казалось, считал ее всего лишь ребенком, тогда как она знала, что больше таковой не является
. Он никогда не упоминал о ее плане преподавания, и когда она
случайно упомянув об этом, он ничего не прокомментировал, выглядел безразличным или
отвлеченным. Несмотря на неизменную доброту и иногда чувство юмора, он
обладал непробиваемой сдержанностью в отношении себя, своего прошлого и будущего,
от которой никогда не отказывался. Когда он не был занят своими цветами или
музыкой, он был погружен в какую-нибудь любимую книгу и, кроме этих
источников наслаждения, казалось, не получал никакого настоящего удовольствия.
Иногда у него бывали гости, но это были вообще незнакомыми людьми,
зачастую лица, проживающие на расстоянии, и Бьюла ничего не знал о
их. Несколько раз он посещал концерты и лекции, но она
никогда не сопровождал его; и часто, когда сидел рядом с ним,
чувствовал, что между ними лежит ледник. После отъезда миссис Чилтон
в Нью-Йорк, где они с Полин жили в пансионе, никто
дамы никогда не приходили в дом, за исключением нескольких женщин среднего возраста, которые
время от времени ее навещала миссис Уотсон, и, будучи совершенно изолированной от
общества, Бьюла сознавала полное незнание всего, что происходило
в светских кругах. Дважды звонила Клаудия, но, будучи не в силах забыть
прошлое настолько, чтобы войти в дом миссис Грейсон, они
общение закончилось визитами Клаудии. Миссис Уотсон была доброй-
сердце и самые прекрасные женщины, которые сделали замечательную экономку,
но обладал несколько квалификаций, необходимых для оказания ей
приятным компаньоном. Обладая амбициозной натурой и неутолимой жаждой знаний
, Бьюла улучшила свои преимущества, как это делают только те,
кто почувствовал в них необходимость. Хотя она с необычной
легкостью и быстротой осваивала предметы, преподаваемые в школе, она
воспользовалась обширной и избранной библиотекой, к которой
у нее был свободный доступ к истории, биографии, путешествиям, эссе и
романы читались с необычайной жадностью. Доктор Хартвелл, не ограничивая себя в чтении, предложила включить в свой курс больше поэтического элемента.
Не ограничивая себя в чтении, она предложила включить
больше поэтического элемента в свой курс. Намек был своевременным и
побудил ее познакомиться с великими бардами Англии и Германии,
хотя ее вкус побудил ее выбрать произведения другого характера. Ее
уединенная жизнь способствовала занятиям, и в возрасте, когда девочки
обычно только начинают осваивать литературу, она
продвинулась так далеко, что исследовала некоторые тропинки, которые
уводите созерцательные умы с проторенной дороги. С годами прежнего
совершенствования и превосходства Юджин пытался руководить
ее чтением; но теперь, в момент продвижения, она чувствовала, что
в фургоне. Доктор Хартвелл сказал ей, что всякий раз, когда она была озадачена, нужно
приходить к нему за объяснениями, и его четкий анализ показал ей, насколько
он неизмеримо превосходил даже тех инструкторов, чьи
его профессией было разгадывать тайны. Привык искать
общение в книгах, она не по настоящему случаю, длинные
задуматься над внезапным отъездом ее опекуна, но взял из
на полках стоит томик По, в котором содержится ее пометка. Прощальные лучи
зимнего солнца становились все слабее; тусклый, мрачный свет уходящего дня
придавал комнате полумрак, и это было только из-за красного сияния
судя по светящейся решетке, она расшифровала отпечаток. Наконец в комнату внесли лампу
, и она озарила мягким светом сумрачную квартиру
. Том был дочитан и упал ей на колени.
Чары этого несравненного волшебника действовали на ее воображение;
вялый, зловещий пруд Ашера; бледные, гигантские водяные лилии,
кивая своими ужасными, вечными головами над унылым Заиром;
окутывающая тень Хелузии; пепельные небеса и сухие, хрустящие листья
в населенном упырями лесу Вейр, прямо у тусклого озера
обер - все это с мрачной отчетливостью предстало перед ней; и из-за
красных прутьев решетки глядели дикие, блестящие, ужасающие глаза Лигейи
смотрел на нее, в то время как неземные голоса Мореллы шептали
из каждого угла комнаты. Она встала и поставила книгу обратно на полку
, пытаясь избавиться от мрачного влияния, которое вся эта
фантасмагория оказала на ее воображение. Ее взгляд случайно упал на
бюст Афины, который возвышался над столом ее опекуна, и
тотчас же скорбный припев Ворона, торжественный и похожий на панихиду
, поплыл по воздуху, усиливая призрачный элемент, который
окутал ее. Она вернулась в гостиную и, пробежав пальцами
по клавишам пианино, попыталась сыграть несколько своих
любимых арий, чтобы отвлечься от мрачных, неземных образов
который преследовал его. Попытка была тщетной, и там, в темноте,
холодный салон, она прислонилась головой к фортепиано, и отдалась
вплоть до указания того, кто, как и в "старом моряке" держит свою
слушателя увлекает и дыхание. Однажды ее опекун предупредил ее
не хочу изучать По слишком пристально, но книга часто была у него в руках
и, поддавшись несравненной легкости и быстроте его
дикции, она обнаружила, что блуждает в дебрях непонятного
предложения. Под драпировкой "Уильяма Уилсона", "Мореллы"
и "Лигейи" она уловила дразнящие проблески загадочного
психологические истины и процессы, которые смутно витали над ее собственным сознанием
но всегда ускользали от анализа. В то время как его
уникальные образы наполнили ее разум удивительным восторгом, она съежилась
в ужасе от изуродованных фрагментов, которые он представил ей как
истины на острие его сверкающего скальпеля логики. С
рвением ребенка, цепляющегося за собственную тень в зеркальном озере,
и тем самым разрушающего ее, она прочитала это необычное стихотворение в прозе
"Эврика". Причудливый юмор этого "письма в бутылке" сначала привлек ее внимание
и, оказавшись в море космогоний, она была
поражена кажущимся непогрешимым рассуждением, которое, на первый взгляд,
в заключение хладнокровно сообщил ей, что она сама себе Бог. Озадаченная,
потрясенная и в то же время восхищенная, она обратилась к доктору Хартвеллу за
решением проблемы. Ложь, она почувствовала, как вся ледяная ткань до
быть, еще не может обнаружить ловко замаскированный софизмы. Вместо
помогая ей, как обычно, он взял книгу из ее, улыбнулся и положил
его, говорить равнодушно:

"Тебе пока нельзя играть с такими острыми инструментами. Иди и попрактикуйся.
твой урок музыки".

Она была слишком глубоко заинтересован пугайтесь так спокойно, и
постоянно обдумывала это единственное производство, которое подтверждено в
какой-то степени необычные собственного о предсуществовании
душа. Только на основе гипотезы о предшествующей жизни она могла объяснить
некоторые из ментальных феноменов, которые ее озадачивали. Не обращая внимания на нее
как предупреждал guardian, она пыталась постичь философию
этого методичного безумца и теперь чувствовала себя сбитой с толку и беспокойной. Это
изучение По было порталом, через который она вошла в необъятный
Пантеон спекуляций.




ГЛАВА XIV.


Неделю спустя, в конце пасмурного зимнего дня, Бьюла, как обычно, сидела
в кабинете. Большие гостиные и столовая всегда имели унылый вид
из всего дома только кабинет казался уютным.
Деловито заняты в течение дня, было не до вечера, что она
понял отсутствие своего опекуна. Никаких вестей от него не было
ее приняли, и она начала удивляться его затянувшемуся пребыванию. Она чувствовала себя
очень одинокой без него, и, хотя обычно была неразговорчивой, ей не хватало
его домашнего очага, не хватало высокой фигуры и печального, строгого лица.
Наступила еще одна суббота, и весь день она провела с Кларой в
своем новом доме, пытаясь подбодрить скорбящую и развеять уныние
которое, казалось, овладевало ее духом. В сумерках она вернулась домой.
провела час за пианино, а теперь расхаживала взад-вперед по кабинету.
Погруженная в раздумья. В комнате было уютно.;
в камине ярко горел огонь; свет лампы серебрил картины и
статуи; а на коврике перед камином лежал огромный черный пес ордена
Святого Бернарда, его косматая голова была зажата между лапами.
Большие, умные глаза следили за Бьюлой, когда она ходила взад и вперед, и
казалось, безмолвно вопрошали о ее беспокойстве. Его пристальный взгляд
привлек ее внимание, и она протянула руку, задумчиво сказав:

"Бедный Харон, ты тоже скучаешь по своему хозяину. Харон, Король Теней,
когда он придет?"

Огромные черные глаза пристально смотрели в ее и, казалось, повторяли:
"Когда он придет?" Он поднял свою мрачную голову, втянул носом воздух,
послушал и снова угрюмо уронил морду на лапы. Бьюла
бросилась на ковер и положила голову на его толстую шею; он
коротко гавкнул от удовольствия, и очень скоро и девочка
, и собака крепко уснули. Прошло четверть часа, а затем
Бьюла внезапно проснулась от резкого движения подушки. Харон
вскочил и неистово заметался по комнате. Гребень, который
ограничена нее выпали волосы на голове, и, собрав складки причал
который охватил ее плечи, она оглянулась. Доктор Хартвелл был
закрываю дверь.

- Ложись, Харон, черный негодяй! Ложись, ты, хранитель Стикса! Он заставил
спустить лапы со своих плеч и погладил лохматую голову, в то время как
его глаза с любовью остановились на восхитительной мордочке его
соболиного любимца. Когда он бросал перчатки, его взгляд упал на
Бьюлу, которая поспешно поднялась с ковра, и он протянул ей
руку, сказав

"А! Харон грубо разбудил тебя. Как вы?

- Очень хорошо, спасибо, сэр. Я так рад, что вы вернулись домой, так
рад. Она взяла его холодную руку обеими руками, энергично потерла ее
и радостно посмотрела ему в лицо. Она подумала, что он
бледнее и изможденнее, чем она когда-либо видела его, волосы
в беспорядке падали на лоб, весь его вид был усталым
и несчастным. Он позволил ей держать свою руку в ее теплом, крепком пожатии
и ласково спросил.

- Ты в порядке, Бьюла? Твое лицо раскраснелось, и ты чувствуешь жар.

- Прекрасно. Но ты холоден, как охотник-эскимос. Иди к
огню. Она придвинула его кресло с подсвечником и книжной
доской поближе к камину и поставила перед
ним его теплые бархатные тапочки. Она забыла о своей уязвленной гордости, забыла, что он ушел без
даже попрощалась с ней и вспомнила только, что он снова вернулся домой
, что он сидит там, в кабинете, и ей больше не будет
одиноко. Молча откинувшись на спинку стула, он закрыл глаза
со вздохом облегчения. Она почувствовала, что ей бы очень хотелось
пригладить вьющиеся волосы, которые густо и влажно лежали на его белом,
блестящем лбу, но не осмелилась. Она постояла, наблюдая за ним мгновение,
и заботливо спросила.

"Будешь ли ты сейчас пить чай? Мы с Хароном уже давно поужинали".

"Нет, дитя, я только хочу отдохнуть".

Бьюле показалось, что он говорил нетерпеливо. Не была ли она слишком назойлива в
приветствовать его в его собственном доме? Она прикусила губу от гордой досады,
и, взяв свою геометрию, оставила его. Когда она подошла к двери,
доктор окликнул ее.

"Бьюла, тебе не нужно уходить. Этот огонь горит лучше, чем тот, что в
твоей собственной комнате". Но она была ранена и не захотела оставаться.

"Я могу лучше заниматься в своей комнате. Спокойной ночи, сэр".

"Ну, дитя, сегодня субботний вечер. Никаких уроков до понедельника".

Ее не особенно успокоило повторение слова
"ребенок", и она холодно ответила:

"В каждом прожитом нами дне есть тяжелые уроки".

"Что ж, будьте так добры, передайте мне письма, которые пришли
за время моего отсутствия".

Она опустошила ящик для писем и вложила несколько писем
ему в руку. Он указал на стул у камина и тихо сказал:

"Садись, дитя мое, садись".

Слишком гордая, чтобы обнаружить, насколько ее задела его холодность, она
села и начала изучать. Но линий и углов поплыл
смутно до нее, и, закрыв книгу, она сидела, глядя в
огонь. Пока ее глаза блуждали по глубоким, пылающим трещинам
в углях, в огненную массу было брошено письмо, и в
мгновение вспыхнуло и превратилось в пепел. Она удивленно подняла глаза,
и вздрогнула, увидев выражение лица своего опекуна. Его Антиной-
как красота исчезла; бледные губы корчились, отображение
безупречные зубы; тонкие ноздри расширились, а глаза
горели лютой злобой. Лавина была поднята скрытым
вулканическим пламенем, и он воскликнул с презрительным акцентом:

"Идиот! слепой безумец! В своем старческом маразме!"

Там было что-то чудесное в этом взволнован, зол
проявление того, что Бьюла, кто никогда прежде не видел его, кроме
флегматичный, посмотрел на него с любопытством. Его сжатая рука
покоилась на подлокотнике кресла, и он саркастически продолжил:

"О, драгоценная пара идиотов! У них будет великолепная жизнь. Такая
гармония, такая конгениальность! Такая несравненная нежность с ее стороны,
такое уравновешенное настроение с его стороны! Непревзойденный покой безветрия
тропическая ночь не может приблизиться к божественному спокойствию их будущего.
Ха! клянусь Фуриями! у него будет завидный спутник; несравненный
Гризельда! Презрительно рассмеявшись, он встал и зашагал по
пол. Когда Бьюла уловила испепеляющее выражение, которое читалось на каждой черточке лица
, она невольно содрогнулась. Сможет ли она вынести его
презрение? Он подошел к ней, и она почувствовала, как сама ее душа
отшатнулась от него; его горящие глаза, казалось, обожгли ее лицо, когда он
сделал паузу и иронично сказал:

"Разве ты не можешь разделить мою радость? У меня новый шурин.
Поздравьте меня со свадьбой моей сестры. Такие отчаянно хорошие новости
могут прийти, но редко в жизни. "

"За кого она вышла замуж, сэр?" - спросила Бьюла, сжимаясь от утюга
хватка на ее плече.

- Перси Локхарт, конечно. Он пожалеет о своем безумии. Я предупреждал его.
Теперь пусть ищет яблоки в садах Содома! Пусть он прикоснется своими
пересохшими губами к коварным волнам Мертвого моря! О, мне жаль
дурака! Я пытался спасти его, но он сам решил свою судьбу. Пусть
он заплатит ростовщическую плату за школьный опыт".

"Возможно, любовь твоей сестры к нему..."

"О, ты, юный, невежественный ягненок! Бедная, маленькая, неоперившаяся птичка!
Я полагаю, ты воображаешь, что она действительно привязана к нему. Ты в самом деле?
Примерно так же сильно, как тот соляной столп на равнине Содом.
привязан к памяти Лота. Примерно так же, как эта моя несравненная Ниоба
привязан ко мне. Говоря это, он ударил кулаком по мраморной статуе.

"Тогда как же она могла выйти за него замуж?" - наивно спросила Бьюла.

"Ha! ha! Я представлю вас Смитсоновскому институту как
последнее воплощение устаревших теорий. Кто эксгумированы вы, покровителя
архаизм, от кладбища-дом на века?" Он посмотрел вниз на
ее с выражением невыносимой горечью и презрением. Ее
обычно бледное лицо покраснело, когда она ответила с
сияющими глазами:

"Не рука Диогена, обремененная его ванной!"

Он мрачно улыбнулся.

- Познай мир так же, как я, дитя, и ванны и дворцы будут похожи друг на друга.
для тебя. Почувствуй пульс человечества, и ты...

- Боже сохрани меня смотреть на жизнь через ваши очки!
- воскликнула она порывисто, уязвленная презрительной улыбкой, искривившей
его губы. - Аминь. Отрывая руки от ее плеч, он бросил
сам вернулся в кресло. Наступило молчание несколько минут, и
Сказала Бьюла :

"Я думал, что мистер Локхарт был в Сирии?"

"О нет, ему нужен спутник в его поездке в Святую Землю. Как
благочестиво Мэй преклонит колени на Елеонской горе и в Мориа! Какие благочестивые слезы прольются
испачкайте ее прелестную щечку, когда она стоит в зале Пилата, и
вспомните всю тридцатилетнюю историю! О, Перси жесток, когда
подвергает ее нежную душу таким мучительным ассоциациям! Бьюла, иди
и сыграй что-нибудь; неважно что. Что угодно, лишь бы заглушить мою брань
настроение. Иди, дитя. Он отвернул лицо, чтобы скрыть горечь.
и, усевшись за мелодеон, Бьюла сыграла немецкую мелодию из
, которую он очень любил. В заключение он просто сказал:

"Пой".

За командой последовала жалобная прелюдия, и она запела. Никакое
описание не могло бы отдать должное великолепному голосу, настолько он наполнился
глубокий и насыщенный в своих органных тонах; теперь волнующе низкий в своей
воющей мелодии, а теперь звонкий, чистый и сладкий, как серебряные колокольчики.
Были мягкие, журчащие ноты, которые, казалось, эхом отдавались из глубин
ее души и озвучивали ее необъятность. Было удивительно, какой компас
в нем был, какая редкая сладость и чистота. Это было естественно
дар, подобный тому, которым наделены птицы. Искусство не могло создать его, но
практика и научная культура улучшили и усовершенствовали его. В течение
трех лет ее обучали лучшие учителя, и она чувствовала, что
теперь она владела заклинанием, которое, будучи однажды вызванным, могло легко
изгнать злого духа, вселившегося в ее опекуна.
Она исполнила несколько его любимых песен, затем закрыла мелодеон и
вернулась к огню. Лицо доктора Хартвелл лежало на фиолетовой
бархатной обивке кресла, и темная поверхность выделяла его
контур со смелой отчетливостью. Его глаза были закрыты, и, наблюдая за ним, Бьюла
подумала: "Каким непреклонным он выглядит, как похож на мраморное изваяние
! Рот словно только что вырезан резцом скульптора
он - такой строгий, такой каменный. Ах, теперь в нем нет презрения! он смотрит только
грустный, безропотный, но очень несчастный. Что закалило его сердце,
и сделало его таким неумолимым, таким надменным? Что могло изолировать его
настолько полностью? Природа щедро на него каждый подарок, который может сделать
его очарование социальных кругах, хотя он живет в уединении
его собственное сердце, независимо от сочувствия, презрения мира он
был послан, чтобы улучшить и благослови". Эти размышления были прерваны
он открыл глаза и сказал своим обычным, спокойным тоном:

"Спасибо, Бьюла. Ты закончила ту оперу, о которой я говорил некоторое время назад
с тех пор?"

"Да, сэр".

"Вам это показалось трудным?"

"Не так сложно, как мне показалось по вашему описанию".

"Вам было одиноко, пока меня не было?"

"Да, сэр".

"Почему Клара не приехала и не осталась с вами?"

"Она была занята сменой места жительства; переехала в пансион миссис Хойт
".

"Когда вы видели ее в последний раз? Как она перенесла удар?"

"Я был у нее сегодня. Она подавлена и, кажется, становится все более подавленной
с каждым днем".

Ей было очень интересно, догадывается ли он о предпочтении, которое, как она
была уверена, Клара питала к нему; и, когда эта тема вернулась к
ней, она выглядела обеспокоенной.

"Что случилось?" он спросил, привыкли читать ее выразительно
лицо.

"Ничего, что можно исправить, сэр".

"Откуда вы знаете, что? Предположим, вы предоставите мне быть судьей.

- Вы не можете судить об этом, сэр; и, кроме того, это не касается
меня.

Холодная улыбка бежала по лицу, и на какое-то время он появился
погруженный в свои мысли. Его спутник тоже думал; задаваясь вопросом, как Клара
могла справиться с таким характером, как у него; задаваясь вопросом, почему люди всегда
выбирают людей, совершенно им не подходящих; и воображая, что если
Клара знала характер своего опекуна не хуже, чем самого опекуна.
нежная девушка съежилась бы в ужасе от его несгибаемой воли, его
привычной, угрюмой молчаливости. Он был щедр и бескорыстен, но также и
непреклонен, как Гибралтарская скала. В этом ходе мыслей не было ничего
приятного, и, взяв книгу, она
вскоре перестала думать о неподвижной фигуре напротив. Как только
она опустила глаза на книгу, его взгляд испытующе остановился
на ее лице. Сначала она читала без особого проявления
интереса, регулярно и медленно проводя рукой по черной головке,
которую Харон положил ей на колени. Через некоторое время губы приоткрылись
жадно, листья быстро повернулась, и штрихи на Харона
голова перестала. Ее длинные, черные ресницы не могли скрыть выражение
восторженное удовольствие. Перевернулась еще одна страница, румянец пробежал
по ее лбу; и, когда она закрыла книгу, все ее лицо было
сияющим.

"Что вы читаете?" - спросил доктор Хартвелл, когда она, казалось, погрузилась в задумчивость.
"Анализы Рихтера".

"Де Квинси"!" - Спросил я. "Что вы читаете?" - спросил я. "Что вы читаете?" - спросил доктор Хартвелл.

"Анализы Рихтера".

"Да, сэр".

"Когда-то этот чудесный "Сон о Вселенной" очаровал меня так же сильно, как сейчас вас".
Воспоминания о прежних днях нахлынули на него, рассеивая мрачное выражение лица." "Да, сэр".

"Когда-то этот чудесный "Сон о Вселенной" очаровал меня так же сильно, как сейчас вас".
облака своими розовыми пальцами. Черты его лица начали смягчаться.

"Сэр, можете ли вы читать это сейчас, не чувствуя, как воспламеняется ваша душа?"

"Да, дитя; это потеряло для меня интерес. Я читаю это так же
равнодушно, как читаю одну из своих медицинских книг. Когда-нибудь и ты тоже ".

"Никогда! Это будет путеводитель к моей душе, рассказывающий о пути,
расчерченном галактиками и вымощенном солнцами, по которому эта душа
с триумфом пройдет к своему последнему упокоению!"

"И кто останется в этой "безграничной темнице чистого, непорочного"
тьмы, которая заключает в тюрьму творение? Это мертвое море пустоты, в
чья непостижимая зона черноты, жемчужина сверкающей
вселенной, установлена и похоронена навеки? Дитя, разве это тоже не
обиталище?" Он пропускал пальцы в волосы, подметание
всем снова от его большой лоб. Бьюла открыл книгу и читать
вслух:

"Немедленно мои глаза открылись, и я увидел, так сказать,
бесконечное море света; все пространства между всеми небесами были
наполнены счастливейшим светом, ибо пустыни и пустоши
творение теперь было заполнено морем света, и в этом море
солнца плавали, как пепельно-серые цветы, а планеты - как черные
зернышки семени. Тогда мое сердце постигло, что бессмертие обитает
в пространствах между мирами, и Смерть только среди миров;
и темные планеты, которые я воспринимал, были всего лишь колыбелями для младенцев
духи вселенной света! В Заарах творения я
видел, я слышал, я чувствовал - сияние, эхо, дыхание
жизни и созидательной силы!"

Она закрыла книгу и, хотя губы ее дрожали от глубокого
чувства, серьезно добавила:

"О, сэр, это заставляет меня тосковать, как Жан-Поля, "по какой-нибудь узкой келье или
тихой оратории в этом столичном соборе Вселенной". Это
бесконечное зачатия и живописи бесконечности, моя душа
пытается схватить, но утомляет в мышлении!"

Доктор Хартвелл улыбнулся и, указывая на ряд книг, сказал с некоторым
рвение:

"Я проверю твою любовь к Жан-Полю. Дай мне тот большой том в
малиновом переплете на второй полке. Нет - дальше; это все".

Он переворачивал листы в течение нескольких минут, и, с пальцем
еще на странице, положил его в руку, говоря:

- Начни с "Я прошел сквозь миры" и читай до "когда я
проснулся".

Она села и стала читать. Он небрежно прикрыл глаза рукой и
с любопытством наблюдал за ней сквозь пальцы. Было очевидно, что она
вскоре сильно заинтересовалась. Он мог видеть сильную пульсацию
вены у нее на горле и крепкое сжатие пальцев. Ее
брови сошлись на морщинистом лбу, а губы были сурово сжаты
. Постепенно румянец сошел с ее щек, выражение
боли и ужаса отразилось на ее осунувшемся лице, и, поспешно поднявшись, она
воскликнула:

"Ложь! ложь! "Эта вечная буря, которую никто не уводит" говорит мне
раскатами грома, что в присутствии
бесконечный Отец! О, случай не бродит, подобно ангелу-разрушителю,
сквозь эту "снежную пудру звезд"! Любовь нашего Бога превыше всего
его дела, как мантия! Хотя вы должны взять крылья
утром и переселюсь на край моря, - Ло! он
есть! Опечаленная дети Вселенной не сироты!
Рихтер тоже в это не верил; с полным правом он мог бы заявить, что этим
наброском он "устрашит самого себя" и победит призрак
Атеизма! О, сэр! дорогой Бог простирает свою руку ко всем и каждому
из нас! "Когда обремененный горем лежит с истерзанной спиной в
земля, чтобы уснуть до более ясного утра", это неправда, что "он"
просыпается в бушующем хаосе, в вечную полночь! Это неправда!
правда! Он возвращается домой к своим любимым умершим и проводит блаженную вечность
в царстве Иеговы, где смерти больше нет, "где нечестивые
перестают беспокоиться, и усталые обретают покой!"

Она положила том на колени, и слезы, которые не хотели быть
сдержанная быстро катились по ее щекам.

Он посмотрел на нее взглядом, и взял ее руку в свою.

"Дитя мое, веришь ли ты всему этому так же искренне, как верила, когда
маленькая девочка? Твоя вера в свою религию непоколебима?

Он почувствовал, как ее пальцы судорожно сжали его пальцы, когда она поспешно
ответила:

"Конечно, конечно! Что может поколебать веру, которую годы должны были
укрепить?

Но дрожь, пробежавшая по ее телу, опровергла это утверждение,
и с острой болью он увидел следы Разрушителя. Однако она
не должна была знать, что он сомневается в ее словах, и, сделав над собой
усилие, он сказал:

"Я рад, Бьюла; и если ты продолжаешь верить, не читай
мои книги беспорядочно. Вон на тех полках много таких, которые
Я бы посоветовал тебе никогда не открывать. Будь предупрежден вовремя, дитя мое.

Она вырвала свою руку из его и гордо ответила:

"Сэр, вы думаете, я мог удовлетвориться вероучением, которое я не мог
медведь исследовали? Если бы я воздерживался от чтения ваших книг,
опасаясь, что моя вера пошатнется, тогда я больше не мог бы доверять
этой вере. Христианство восторжествовало над тонкости
измены на восемнадцать сотен лет. Чего мне бояться?"

"Бьюла, не хочешь быть просто, кто я? Без веры ни во что
символ веры! безнадежный в вечности, как и в жизни! Ты хочешь быть таким, как я?
Если нет, держи руки подальше от моих книг! Спокойной ночи;
тебе пора спать.

Он сделал ей знак отойти, и, слишком огорченная, чтобы ответить, она молча
удалилась.




ГЛАВА XV.


День был ясный, хотя и холодный, день клонился к вечеру.
Бьюла закуталась в шаль и выбежала во двор перед домом.
прогуляться. Журчание фонтана стихло;
кусты были голыми, и за пределами оранжереи не было видно ни одного цветка
. Даже выносливые хризантемы были коричневыми и сморщенными.
Здесь растительность дремала в могиле зимы. Живые изгороди были
зеленый и иногда сгустки Кассина их гнули ветви под
вес коралловые плоды. Высокие тополя беспомощно подняли свои безлистные
руки к небу и отбросили гротескные тени на
землю внизу, в то время как зимний ветер распевал скорбную панихиду
сквозь мрачную листву старых, торжественных кедров. Шумные стаи
малиновки порхали среди деревьев, поедая спелые красные ягоды яупона
, и время от времени стаи голубей кружили вокруг
дома. Харон лежал на пороге, щурясь на заходящее солнце,
опустив мудрую морду на лапы. Издалека доносился гул
из города; но здесь все было тихо и умиротворяюще. Бьюла посмотрел
на кровати, в последнее время так ярко и ароматно в свой богатый цветочный
красота; в унылых серых тополей, чьи музыкальные шуршит так
часто замалчивается, чтобы она спала в безоблачные летние вечера, и
выражение глубокой задумчивости остановились на ее лице. Много
месяцев назад она наблюдала за распускающейся весной в этом же самом
саду. Видел молодые листья и нежные соцветия, распускающиеся на
обнаженных стеблях, отметил их богатую пышность с приходом летней жары
- их зрелую красоту; и когда первое дыхание осени повеяло
сквозь землю она видела, как они вспыхивают и увядают, и постепенно умирают
и с шелестом спускаются в свои могилы. Теперь там, где зеленые ветви и
душистые лепестки весело сияли на солнце, все было
пустынно. Пронизывающий северный ветер, казалось, шептал, пролетая мимо:
"Жизнь - это всего лишь зародыш смерти, а смерть - развитие
высшей жизни". Был ли тогда цикл вечным? Были прекрасны
эфемеры, которые она так нежно любила, канули в ночь смерти,
но на время, чтобы родиться заново, какой-нибудь далекой весной,
повзрослеть и вернуться, как прежде, в склеп? Были те самые
шестьдесят десять лет человеческой жизни аналогичны? В жизни тоже были своя
весна, свое лето зрелости, свой осенний закат и своя
зимняя ночь смерти. Были ли холодно спящие на соседнем
кладбище, ожидающие, подобно этим мертвым цветам, неустанных
процессов природы, посредством которых их прах должен был быть воскрешен,
переделанный, наполненный душой и отправленный в новое путешествие
из шестидесяти десяти лет жизни и труда? Люди жили и умирали.;
их прах обогатил Мать-Землю; новые творения возникли, подобно фениксу,
из гробницы старых. Другое поколение шло по пути жизни.
путь по смутным следам своих предшественников, и это тоже,
исчезло в назначенном процессе, смешавшись с пылью, которая
Изменчивый дело может удерживать постоянство своего пути, в соответствии
с пророческим указы "Исламского государства". Правда ли, что с
первоначальное бытие, "ничего не приобретали, и ничего не потеряли?" Была ли
земля действительно чудовищным Кроносом? Если да, то разве она не была такой же древней, как
творение? Скольким другим душам дало приют ее тело? Как
можно было сохранить ее личность? Верно, она читала, что личность
находится в "сознании", а не в костях и мускулах? Но могла ли
может ли быть сознание без костей и мускулов? Она плотнее закуталась в шаль
и посмотрела на безоблачное лазурное море.
Солнце опустилось за горизонт; все птицы улетели отдыхать;
Харон искал коврик для кабинета; даже отдаленный гул города
больше не был слышен. "Серебряные искры звезд поднимались над
алтарем востока и падали в красное море запада".
Бьюла замерзла; в ее голове были холодные мысли - ледяные
призраки в ее сердце; и она ускорила шаг взад и вперед по
аллее, темной под древними мрачными кедрами. Одна мысль не давала покоя
она: помимо откровения, какие у нее были доказательства того, что, в отличие от тех
гниющих цветов, ее дух никогда не умрет? Не было найдено никаких следов
от мириад душ, которые предшествовали ей. Где были эти
бесчисленные сонмы? Были ли жизнь и смерть сбалансированы? была ли ее собственная душа
стара как мир, забыв о своем прежнем существовании, за исключением смутных,
неопределимых воспоминаний, урывками вспыхивавших в ней? Если да, было ли это
прогрессом? Откуда она знала, что ее душа не вошла в тело
сразу после освобождения палача, вместо того, чтобы спуститься на
ангельских крыльях из своего звездного дома, как ей нравилось думать? A
отрывок, который она прочитала много недель назад, вспыхнул у нее в голове:
"У покойной матери в мире и полном унынии покоятся
мертвые дети. Через некоторое время восходит вечное солнце; и
мать встает по зову небесной зари, с
воскрешением своего древнего цветения. А ее дети? Да, но они
должны подождать некоторое время!" Это воскрешение было весной, манившей
дремлющая красота из ледяных объятий зимы; как долго должны
дети ждать восхода утренней звезды вечности? От
в детстве эти запросы глухих озадачивала ее голове, и,
укрепляясь вместе со своим ростом, теперь безапелляционно требовала ответов
. Содрогаясь от ужаса, она пыталась задушить дух
который, однажды полностью пробудившись, угрожал исследовать каждый уголок
и закоулок тайны. Она жаждала, чтобы свободно общаться с ее опекуном
в отношении многих из предложений, которое озадачило ее, но уменьшился
инстинктивно от протяжные такие темы. Теперь, в ее нужде, к ней пришли
возвышенные слова Иова: "О, если бы мои слова были сейчас
записаны! о, если бы они были напечатаны в книге; ибо я знаю, что мои
Искупитель жив, и что в последний день он будет стоять на
земле; и хоть черви разрушат это тело, но в моей плоти я
увидеть Бога". "Мессия" Генделя придал этому отрывку
непреодолимое величие, и, покинув холодный, унылый сад, она села
перед мелодеоном и спела часть оратории.
Возвышенные звуки, казалось, перенесли ее поклоняющуюся душу в
приемную Божества, и она с ликованием повторила
заключительные слова:

 "Ибо ныне Христос воскрес из мертвых:
 Первые плоды спящих".

Торжество веры сияло в ее зажженных глазах, хотя и блестящих
капли падали на клавиши из слоновой кости, и весь облик говорит о
сердце отдыхает в любви отца. В то время как ее пальцы до сих пор
прокат волны мелодии через комнату, доктор Хартвелл вошел, с
сверток в одной руке и великолепное скопление парниковых цветы
в других. Он поставил последнюю перед Бьюлой и сказал:

"Я хочу, чтобы ты пошла со мной сегодня вечером послушать Зонтаг. Концерт
начинается в восемь часов, и у тебя нет свободного времени. Вот
несколько цветов для твоих волос; уложи их так, как у тебя сейчас; и вот,
также, пара белых перчаток. Когда будешь готова, спускайся и сделай прическу.
мой чай.

- Благодарю вас, сэр, за то, что вы так добры ко мне и удовлетворяете все мои
желания, которые так...

- Бьюла, у вас на ресницах слезы. В чем дело?
перебил доктор, указывая на капли, упавшие на
рамку мелодеона из розового дерева.

"Разве этого недостаточно, чтобы вызвать слезы у меня на глазах, когда я думаю о всей вашей
доброте?" Она поспешила уйти, не дав ему возможности настаивать на своем
.

Перспектива услышать Сонтаг доставляла ей изысканное удовольствие, и она
одевалась с дрожащим нетерпением, в то время как Харриет облокотилась на бюро
и гадала, что будет дальше. Кроме посещения церкви и
навестив Клару и миссис Уильямс, Бьюла никогда раньше никуда не выходила; и
само уединение, в котором она жила, придавало этому событию особый
интерес и важность. Когда она взяла плащ и сбежала вниз по лестнице,
юное сердечко сильно забилось. Будет ли ее привередливый опекун
доволен ее внешним видом? Она почувствовала, как кровь прилила к ее лицу
когда она вошла в комнату; но он не взглянул на нее, продолжая
читать газету, которую держал в руках, и сказал из-за протянутого
листа:

- Я сейчас присоединюсь к вам.

Она нетвердой рукой налила чай. Доктор Хартвелл взял свой
молча; и, когда оба встали из-за стола, протянул ей бумагу,
сказав:

"Карета еще не совсем готова. Есть программа".

Когда она взглянула на него, он внимательно оглядел ее, и на его лице появилось выражение
удовлетворения. На ней было темно-синее шелковое платье (то, которое
он подарил ей несколько недель назад), которое изысканно облегало ее
стройную, грациозную фигуру и подчеркивалось кружевным воротничком,
застегивается красивой булавкой с камеей, тоже его подарком. Блестящий черный цвет
волосы были зачесаны назад, в соответствии с
преобладающий стиль и завязан в узел на затылке.
По обе стороны от этого узла она носила великолепную белую камелию, которая
хорошо контрастировала с волосами цвета воронова крыла. Ее лицо было бледно, но
выражение было одним из нетерпеливое ожидание. Когда карета с грохотом вверх
к двери он положил руку ей на плечо, и сказал::

- Ты сегодня очень хорошо выглядишь, дитя мое. Эти белые японские туфли идут
тебе.

Она снова вздохнула свободно.

У дверей концертного зала он подал ей руку, и, хотя
напор толпы на мгновение задержал их у входа, она
прильнула к нему с совершенно новым для нее чувством зависимости.
Шум голосов, ослепительный свет газовых фонарей сбили ее с толку,
и она машинально шла дальше, пока доктор не сел на свое место и
не усадил ее рядом с собой. Яркие люстры освещали
элегантные платья, сверкающие бриллианты и красивых женщин, и,
заглядывая вперед, Бьюла вспомнила яркие описания из
"Тысячи и одной ночи". Она заметила, что на нее устремлено множество любопытных глаз
и не успела она просидеть и пяти минут, как на нее был направлен не один
лорнет. Все знали доктора Хартвелла, и она
увидел его, постоянно возвращаясь Луки о признании которые набегали
его у дамы в непосредственной близости от них. Вскоре он склонил голову
на руку, и она не смогла удержаться от улыбки при виде безрезультатных
попыток привлечь его внимание. Зал был переполнен, и, как
сиденья, заполненные максимальную емкость, она была прижата
ее опекуном. Он посмотрел на нее сверху вниз, и прошептал::

"Очень демократично. Эх, Бьюла?"

Она улыбнулась, и уже собиралась ответить, когда ее внимание привлек
стороной, которая как раз тогда заняли свои места непосредственно перед
ее. Она состояла из пожилой джентльмен и две дамы, одна из
кому Бьюла мгновенно распознается как Корнелия Грэм. Теперь она была женщиной
скорее благородного вида, чем красивой; и зарождающаяся
гордость, столь очевидная в девичестве, переросла в почти отталкивающую
надменность. Она была очень богато одета, и ее блестящие черные глаза
равнодушно блуждали по комнате, как будто подобное сборище людей
потеряло для нее свою новизну и интерес. Случайно оглянувшись, она
увидела доктора Хартвелла, поклонилась и сказала с улыбкой:

"Прошу вас, не считайте меня упрямой. Я не хотела приходить, но отец
настоял".

"Я рад, что ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы быть здесь", - был его небрежный ответ.

Взгляд Корнелии упал на спокойную фигуру рядом с ним, и, когда
Беула посмотрела на меня своим пристальным взглядом, она почувствовала, как что-то от ее старой неприязни
потеплело в ее глазах. Они ни разу не встречались с того утра, когда
Корнелия пренебрежительно обошлась с ней у мадам Сент-Саймон; и теперь, к
крайнему изумлению Бьюлы, она намеренно отвернулась, потушив
она положила руку в белой перчатке на спинку сиденья и сказала
энергично:

"Как ты, Бьюла? Вы изменились настолько существенно, что я едва
знал вас".

Бьюла была щедрой натурой; она была рада забыть старые обиды,
и, когда их руки встретились в дружеском пожатии, она ответила:

"Ты почти не изменился".

"И это к худшему, как люди любят говорить"
мне. Бьюла, я хочу честно знать, моя грубость заставила тебя
покинуть школу мадам?"

"Это была не единственная причина", - ответила Бьюла очень откровенно.

В данный момент дружными аплодисментами встретили появление
кантатрис Лардж, и весь разговор был приостановлен. Бьюла слушала
трели королевы песен с трепетом восторга.
Страстно любя музыку, она оценила блестящее исполнение
и чарующую мелодию, на что, вероятно, мало кто в этом переполненном зале
был способен. Некоторые из отобранных произведений были ей знакомы,
а другие она давно хотела услышать. Она была без сознания
установившегося взгляда, с которой ее опекун смотрел на нее, как, с помощью parted
губы, она подалась вперед с жадностью ловить каждую ноту. Когда Зонтаг
покинула сцену, и снова послышался гул разговоров,
Бьюла подняла глаза с долгим вздохом восторга и пробормотала:

"О, сэр! разве она не великолепная женщина?"

- С вами говорит мисс Грэхем, - холодно сказал он.

Она подняла голову и увидела, что глаза молодой леди прикованы к ней.
выражение лица.

"Бьюла, когда ты получила известие от Юджина?"

"Кажется, около трех недель назад".

"Послезавтра мы уезжаем в Европу; возможно, отправимся
прямо в Гейдельберг. У вас есть какие-нибудь поручения? какие-нибудь сообщения?
Под маской кажущегося безразличия она пристально наблюдала за Бьюлой.
когда, съежившись от холодного испытующего взгляда, та ответила:

"Спасибо, мне нечем вас утруждать".

Снова на сцене появилась примадонна, и снова Бьюла забыла
все, кроме колдовских звуков. Посреди одной из песен
она почувствовала, как ее опекун сильно вздрогнул; и рука, которая
лежала на его колене, судорожно сжалась. Она посмотрела на него;
обычное бледное лицо покраснело до кончиков волос; голубые
вены выступили на лбу, а глаза, как
горящие звезды были устремлены на какой-то объект не очень далеко, в то время как он
прикусил губу, как будто не сознавая, что делает. Проследив за
направлением его взгляда, она увидела, что он был прикован к джентльмену
который сидел на некотором расстоянии от них. Положение, которое он занимал
сделала видимым его лицо, и одного взгляда было достаточно, чтобы показать ей
что черты были красивыми, а выражение зловещим, злобным,
и хитрым. Весь его облик был чужим и передавал идею
безрассудного распутства. Очевидно, он пришел сюда не ради
музыки, а чтобы осмотреть толпу, и его свирепый взгляд прошелся по
аудитории с дерзкой наглостью, которая вызвала у нее отвращение. Внезапно они
остановились на ее собственном лице, побрели к доктору Хартвеллу и, задержавшись
там на целую минуту с выражением вызывающей ненависти, вернулись к ней,
заставляя ее содрогнуться от интенсивности и свободы его взгляда. Она
гордо выпрямилась и с видом высокомерного презрения устремила
свое внимание на сцену. Но чары очарования были разрушены;
она слышала глубокое, неровное дыхание своего опекуна и
по тому, как он уставился в пол, поняла, что ему
с трудом удается спокойно оставаться на своем месте. Она была рада, когда
концерт закончился и масса голов начала двигаться к двери
. С любопытством, которое она не могла подавить, она
взглянула на незнакомца; их взгляды встретились, как и прежде, и его улыбка
торжествующего презрения заставила ее крепче прижаться к руке своего опекуна и
постараться больше не смотреть в ту сторону. Она почувствовала
невыразимое облегчение, когда, подгоняемые толпой сзади,
они вышли из натопленного помещения в длинный, полутемный коридор, ведущий
на улицу. Со всех сторон их окружали оживленно болтающие люди
группы, и, хотя свет был слишком тусклым, чтобы различать лица,
до ее слуха с болезненной отчетливостью донеслись эти слова: "Я полагаю
это была протеже доктора Хартвелла, которую он взял с собой. Он великий
любопытство. Подумайте о человеке, его возраст и внешний вид, располагаясь как
если бы он был шестидесяти лет, и принятие нищенские сирота! Она
не вообще красива. Что может сподвигнуть его?"

"Нет, не очень точно, но есть что-то странное в ее
внешний вид. Брови-это великолепный, и я должен судить, что она была
интеллектуальной. Она бесцветна, как привидение. Без учета Хартвелла.
Десять к одному, что он женится на ней. Я слышал, как он догадался
что он был просвещать ее в жены--" Вот партии, которые были в
заранее исчез, и, когда он приблизился к карете, доктор Хартвелл
хладнокровно сказал :

"Еще один образец демократии".

Бьюла почувствовала, как в ее венах бешено закипает лава, и, когда
экипаж покатил домой, она закрыла лицо руками.
Оскорбленная гордость, негодование, и презрение боролись яростно в нее
сердце. На несколько мгновений воцарилось молчание; затем опекун отвел
ее руки от лица, крепко сжал их в своих и, наклонившись
вперед, серьезно сказал:

- Бьюла, злоба и зависть любят высокие оценки. Научись, как это сделал я,
с презрением смотреть с вершины безразличия на слабых
стрелы, нацеленные из ям под тобой. Дитя мое, не страдай от
бессмысленные сплетни мелкой толпы, чтобы ранить тебя.

Она попыталась убрать руки, но его крепкая хватка
помешала ей.

"Бьюла, ты должен победить свою болезненную чувствительность, если бы вы
есть жизнь иная, чем тоскливое бремя".

"О, сэр! вы НЕ неуязвимы на эти раны; как же тогда может
Мне, девочке-сироте, получите их с безразличием?" Она говорила страстно
и наклонила свое пылающее лицо так, что оно коснулось его руки.

- Ах, вы заметили мое волнение сегодня вечером. Но клятва, данная моей
умирающей матери, кровь этого злодея давно смыла все
основания для эмоций. Шесть лет назад он сбежал от меня, и его
неожиданное появление сегодня ночью взволновало меня больше, чем я предполагал
это было возможно для всего ". Его голос был таким же низким, спокойным, и
музыкально, как будто он читал ей вслух какую-то поэтическую повесть об
увечьях; и тем же ровным, тихим тоном он добавил:

"Это хорошо. У всех есть заклятый враг".

"Не на земле, сэр".

"Подождите, пока вы проживете столько же, сколько я, и вы будете думать вместе со мной.
Бьюла, будь осторожна, когда пишешь Юджину о Корнелии Грэм.;
лучше вообще не упоминай ее имени. Если она доживет до возвращения домой.
ты поймешь меня."

"Не ей крепкого здоровья?" - спросила Бьюла от удивления.

"Это далеко не так. Она имеет заболевание сердца, которое может закончиться ее
существование любой момент. Вряд ли она когда-нибудь вернется в Америку.
Имейте в виду, я не хочу, чтобы вы говорили об этом кому бы то ни было. Спокойной ночи. Если
вы встанете утром вовремя, я хотел бы, чтобы вы были так добры, чтобы
срезать несколько самых отборных цветов в оранжерее и составить
красивый букет перед завтраком. Я хочу отнести это одному из моих пациентов.
старый друг моей матери.

Они были дома и остановились только у двери миссис Уотсон.
чтобы сказать доброй женщине, что "музыка была очаровательной", Бьюла
поспешила в свою квартиру. Бросившись в кресло, она
вспомнила события вечера, и ее щеки вспыхнули.
ей было больно оттого, что ее положение в глазах мира было навязано.
ее воспоминания. Слезы унижения катились по ее разгоряченному лицу,
а сердце колотилось почти до удушья. Она упала на
колени и попыталась молиться, но рыдания заглушили ее слова; и,
склонив голову на кровать, она горько заплакала.

Ах, разве недостаточно боли, и печали, и зла в этом падшем
мир наш, что вмешательство сплетни должно отравить несколько чисто
источники наслаждения и покоя? Не ненависть фиванцев
братья могли бы более тщательно осуществить этот дьявольский замысел, чем
шепот недоброжелателей, злобная усмешка или фатальный
намеки завистливых, низкопробных сплетников. Человеческая жизнь защищена
оплотом правовых положений, и большинство земных благ защищено
аналогичным образом; но есть убийцы, до которых судебная рука
не может дотянуться, которые наводняют общество бесчисленными ордами, и, в то время как
их работа по разрушению и страданию продолжается вечно, есть для несчастных
жертвам нет возмещения. Твои святые заповеди, о Христос! только они могут предотвратить
это вселенское зло.

Бьюла успокоила бурю, бушевавшую в ее сердце, и, вынимая
цветы из волос, решительно сказала:

"Вскоре я займу такое положение, когда не будет чему
завидовать, и тогда, возможно, я смогу избежать места для сплетен. Евгений
можете считать меня дураком, если ему нравится, но жить я буду, если он
стоит мне жизни. Какое отношение это имеет к нему, пока
Я предпочитаю его? Еще один год обучения, и я буду квалифицирован для любого
ситуации; тогда я смогу вздохнуть свободно. Пусть Бог защитит меня от всего
вреда!"




ГЛАВА XVI.


Тот год учебы быстро пролетел; пришла и
прошла еще одна зима; еще одна весна опустила на землю свой зеленый покров, и вот
снова воцарилось жаркое лето. Это было около полудня звездного дня.
Июльский вечер, когда Бьюла сидела в своей комнате за письменным столом.
Перед ней лежала рукопись, еще влажная от чернил, и когда она вывела
заключительные слова и отложила перо, торжествующая улыбка
озарила ее лицо. Завтра заседание государственной школы
завершится экзаменом для учеников; завтра она закончит школу
и выступит с прощальной речью перед выпускным классом. Она
только что закончила переписывать свой адрес и, аккуратно положив его в
письменный стол, встала и прислонилась к окну, чтобы прохладный ночной
воздух мог обдуть ее разгоряченный лоб. Горячая кровь тяжело стучала у нее в висках
и со стремительной быстротой бежала по венам. Продолжение
душевное волнение, подобно другому Шейлоку, безапелляционно потребовало своего
долга, и, глядя на торжественную красоту ночи,
вместо того чтобы успокаивать, это, казалось, насмехалось над ее беспокойством.
Хартвелл отсутствовал с полудня, но теперь она услышала стук
колес в направлении каретного сарая и поняла, что он
в кабинете. Она услышала, как он распахнул ставни и обратился к
Харон, и, собрав свои волосы, которые свободно рассыпались по ее
плечам, она закрепила их гребнем и бесшумно заскользила вниз
по ступенькам. В свете лампы поблескивали сквозь открытую дверь, и, задержавшись
на пороге, спросила она:

"Могу я зайти на пару минут, или вы слишком устали, чтобы
поговорить?"

"Бьюла, я категорически запретил тебе засиживаться так поздно. Это
полночь, ребенок, иди спать". Он держал какие-то бумаги, и говорит без
даже не взглянув в ее сторону.

"Да, я знаю; но я хочу спросить тебя кое о чем прежде, чем я усну."

"Ну, в чем дело?" Он по-прежнему не поднимал глаз от своих бумаг.

"Вы будете присутствовать на завтрашних учениях?"

"Это имеет какое-нибудь значение, приду я или нет?"

"Для меня, сэр, конечно."

"Дитя, я не буду иметь свободное время".

"Быть честным, и сказать, что у вас нет достаточного интереса!" - воскликнул
она страстно.

Он улыбнулся и безмятежно ответил:

"Спокойной ночи, Бьюла. Тебе давно следовало уснуть". Ее губы
он задрожал, и она задержалась, не желая оставлять его в таком недружелюбном настроении
. Внезапно он поднял голову, пристально посмотрел на нее и сказал:

"Вы представлялись от своего имени в качестве соискателя вакансии?"

"Я прислал".

"Спокойной ночи". Его тон был суровым, и она немедленно отступила.
Не в силах заснуть, она прошла оставшиеся несколько часов короткой ночи
в прохаживающегося по площадке, или смотрите заводные звезд указывают на
придет рассвет. Хотя нет еще восемнадцати, лицо ее было преждевременно
серьезен и задумчив, и его беспокойным, неудовлетворенным выражением
явно обнаружилось встревоженное состояние ума и сердца. Пришло время
, когда она должна была выйти в мир и полагаться только на
себя; и хотя ей не терпелось приступить к работе, которую она себе
поручила, она боялась мысли о том, чтобы бросить ее
дом опекуна и, таким образом, потерять единственного человека, которым она действительно дорожила
. Он не пытался разубедить ее; казалось, он был совершенно
равнодушен к ее планам; и это безразличие глубоко ранило ее.
Завтра решится вопрос о ее избрании учителем, и, поскольку комиссия
будет присутствовать на ее экзамене (который должен был быть более
чем обычно, учитывая ее заявление), она с нетерпением ждала этого события.
с нетерпением ждала этого события. Наступило утро, и она приветствовала его
с радостью; принесли завтрак, и она съела его в одиночестве; доктор
уже ушел на весь день. В этом не было ничего необычного,
но сегодня утром она обратила на это особое внимание. В десять часов в
академии былостоль же переполненный посетителями, а также членами комиссии и
учителя были внушительно выстроены на возвышении, возведенном специально для этой цели
. Начался экзамен; были проведены занятия по греческому и латыни.
тщательно задавались вопросы, и их заставляли анализировать и сканировать до утомительной степени
; затем последовали математические демонстрации. Каждый мыслимые и немыслимые
разнообразие линий и углов украшали доски; и далее в
чередой проходили занятия по риторике и естественной истории. Есть
занудство в результате инцидента экзаменов для таких случаев, и, как
неоднократные запросы были выдвинуты, Бьюла радовались проспект
об освобождении. Наконец, члены комиссии заявили, что они вполне удовлетворены
достигнутым мастерством и выпускным классом
прочитали сочинения за день. Наконец, по сигналу
суперинтенданта департамента Бьюла поднялась на платформу и,
окруженная мужчинами, отличавшимися ученостью и почтенным возрастом,
начала свое выступление. На ней было белое муслиновое платье, а ее блестящие
черные волосы были уложены с той строгой простотой, которая
характеризовала ее стиль в одежде. Ее лицо было почти таким же
бесцветным, как бумага, которую она держала, а голос дрожал от
первые несколько предложений.

Темой был "Женский героизм", и пока она искала в темных
анналах прошлого примеры, подтверждающие ее утверждение,
что женский интеллект способен на самые возвышенные достижения,
и что черты ее характера позволят женщине успешно справляться
с трудностями любого рода, ее голос стал чистым,
твердым и глубоким. Покинув плодородные поля истории, она нарисовала
испытания, которые преграждают путь женщине, и с безошибочным мастерством определила
ее особую сферу, ее истинное положение. Рассуждения были необычны
убедительные, яркие и великолепные образы и случайные пассажи
изысканный пафос вызывали слезы у ее очарованной аудитории; в то время как
не раз прекрасный взрыв энтузиазма был встречен
лестными аплодисментами. Вместо того, чтобы топить, ее лицо становилось все бледнее, и
большие глаза были полны искрометного света, который, казалось, вспыхнут
с ее души. В заключение она попрощалась с почетными залами,
где ее стопы искали пути познания; воздала справедливую и
благодарную дань Учреждению государственных школ и
Члены комиссии, благодаря посредничеству которых она получила возможность пользоваться столь многими привилегиями;
и, обращаясь к своим сокурсникам-выпускникам, трогательно
напомнила им о счастливом прошлом и предупредила о туманном будущем.
Скомкав бумагу в одной руке, она протянула другую к ней
товарищи, а в захватывающие акценты заклинали их, в любой и каждый
чрезвычайной ситуации, чтобы доказать, что они настоящие женщины Америки--орнаменты
круг общения, ангел-хранители священного очага
суть служебные духи, где страданий и нужды требовали помощи; женщины
квалифицирован для оказания помощи в совете государственных деятелей, в случае крайней необходимости
когда-либо требовали этого; при этом, на каких бы должностях они ни находились,
их примеры должны оставаться нетленными памятниками истинно женского
героизма. Когда последние слова слетели с ее губ, она быстро окинула взглядом
море голов и увидела своего опекуна, прислонившегося со скрещенными
руками к колонне, в то время как его сияющие глаза были прикованы к ее лицу
. Вспышка радости озарила ее лицо, и, склонив
голову под аплодисменты собрания, она вернулась на свое место. Она
почувствовала, что ее триумф был полным; шепот, но слышимый,
расспросы о ее имени, восхищенные, любопытные взгляды, направленные
в ее сторону, не были необходимы, чтобы гарантировать ей успех; и когда,
сразу после вручения дипломов, она встала и
приняла свое со спокойным видом человека, который долго трудился ради какой-то
нужды, и протягивает руку за тем, что, по ее сознанию, она заслужила
. Толпа медленно разошлась, и, как только поманил вперед
больше, Бьюла противостоял августа комитет чья прерогатива ее
был избирать учителей. Ей было вручено удостоверение, и
председатель проинформировал ее об избрании на вакантную должность в
Отдел среднего звена. Зарплата составляла шестьсот долларов, она должна была выплачиваться
ежемесячно, и ее обязанности должны были начаться с открытием
следующей сессии, после двухмесячного отпуска. Кроме того, он
тепло поздравил ее с успехом на выпускном экзамене,
и высказал мнение о целесообразности развития талантов, которые могли бы
добиться для нее завидного отличия. Она молча поклонилась и
отвернулась, чтобы собрать свои книги. К ней подошел опекун и сказал
тихим голосом:

"Надень шляпку и спускайся к боковой калитке. Сейчас слишком тепло
для тебя, чтобы идти домой пешком."

Не дожидаясь ее ответа, он спустился по ступенькам, и она
вскоре уже сидела рядом с ним в коляске. Короткая поездка прошла в тишине, и,
добравшись до дома, Бьюла хотела сразу же пойти в свою комнату,
но доктор позвал ее в кабинет и, позвонив в звонок,
мягко сказал:

"Ты выглядишь очень усталой, подождите здесь, пока я закажу стакан
вино".

Это быстро принесли, и, со льдом, он поднес к ее
белые губы. Она выпила содержимое, и ее голова опустилась на диван
подушки. Горячка азарта было покончено, чувство усталости
подкрался к ней, и вскоре она потеряла сознание в тяжелом сне.
 Солнце как раз садилось, когда она очнулась ото сна,
и, сев, она вскоре вспомнила события прошедшего дня.
Вечерний ветерок, напоенный ароматом духов, освежающе проникал сквозь
жалюзи, и, когда зрелище заката угасло и сгустилась темнота,
она осталась на диване, обдумывая свой дальнейший путь. Лампа и
ее опекун появились в ту же минуту, и, бросившись
в угол дивана, последний спросил: "Как себя чувствуешь?
ты после сна?" Немного менее ужасный, как я погляжу.

"Гораздо лучше, спасибо, сэр. Моя голова снова совершенно ясная".

"Достаточно ясная, чтобы разобрать иностранную букву?" Он достал одну из своего
кармана и вложил ей в руку.

Встревоженное выражение промелькнуло на ее лице, и она быстро пробежала глазами
содержимое, затем нервно скомкала лист в пальцах.

"В чем теперь дело?"

"Он возвращается домой. Все они будут здесь в ноябре". Она рассказала, как
если горько огорчен и разочарован.

"Большинство людей сочло бы это радостная новость", - сказал врач
тихо.

"Что! проведя более пяти лет (один из них в
путешествовать), вернуться, не получив профессии, и
превратиться в простую ходячую бухгалтерскую книгу! Иметь в своем распоряжении королевские преимущества
и все же безумно пустить их по ветру и довольствоваться
тащиться по дороге меркантильной жизни, не имея ни малейшей искры
честолюбие, когда его умственные способности оправдали бы его стремление занять самое высокое политическое положение в стране.
"

Ее голос дрожал от накала чувств.

"Будьте осторожны, как бы вы ни принижали меркантильные устремления; некоторые из самых
выдающихся умов того времени воспитывались среди бухгалтерских книг".

"И я уважаю всех таких гораздо больше, чем их коллег
чья мудрость была собрана в классических академических залах; ибо первые,
борясь в неблагоприятных обстоятельствах, доказали свое право на
возвышенное место в храме Славы. Но необходимость вынудила их к этому.
чисто меркантильные устремления. Случай Юджина ни в коем случае не аналогичен.;
находясь в таком положении, в каком он есть, он мог быть именно тем, кем хотел. Я чту всех людей
которые благородно и верно выполняют свой долг на должностях, отведенных им судьбой
но, сэр, вы знаете, что есть некоторые, более богато одаренные, чем
другие, те, кого природа, кажется, предназначила для трудных
дипломатические должности; привилегия которых состоит в том, чтобы руководить государством
и добиваться отличия как гениальные люди. Для таких призыв будет
настоятельным; Америка нуждается в таких людях. Только Небеса знают, где они находятся
чтобы подняться, когда прозвучит зов! Я не хочу умалять значение
меркантильных занятий; они предоставляют постоянные возможности для
упражнения и демонстрации остроты и ясности интеллекта, но делают
не требует особых дарований, столь необходимых государственным деятелям. Леность
непростительна в любом деле, и я был бы удостоен похвалы от
трудолюбивый, энергичный торговец, предпочитающий поверхностность, так что-
называли "профессионалами". Но у Юджина были редкие образовательные
преимущества, и я ожидал, что он улучшит их и станет чем-то
большим, чем обычный человек. Он ожидал этого пять лет назад. Что за увлечение
овладело им в последнее время, я не могу себе представить".

Доктор Хартвелл улыбнулся и сказал очень тихо: "Приходило ли вам когда-нибудь в голову
что вы, возможно, переоценили способности Юджина?"

- Сэр, вы были лестного мнения о них, когда он уезжал отсюда.
 Она могла бы посочувствовать его непостоянству, но не захотела.
чтобы другие пользовались такой же привилегией.

"Я ни в коем случае не считал его эмбрионом Вебстера или Калхуна; никогда
не смотрел на него как на интеллектуального вундеркинда. Он обладал хорошим умом, а
красивое лицо, и Фрэнк, джентльменские манеры, которые, в
совокупности произвело на меня впечатление выгодно". Бьюла прикусила губу и наклонилась
чтобы погладить Харона по голове. На несколько мгновений воцарилась тишина, а затем
доктор спросил:

"Он упоминает о здоровье Корнелии?"

- Только один раз, между прочим. Судя по фразе, она
довольно слабенькая. Много неважной болтовни об одной даме.
они познакомились во Флоренции. Она дочь уроженца Луизианы
плантаторша; очень красивая и обворожительная; племянница миссис
Грэхем и проведет часть следующей зимы у Грэхемов.

- Как ее зовут? - спросила я.

"Антуанетта Дюпре".

Бьюла была по-прежнему лаская Харон, и не соблюдать пурпурно -
свечение в которых купаются лицо доктора при упоминании этого имени. Она
увидела только, что он резко встал и подошел к окну, где
стоял, пока не принесли чай. Когда они закончили трапезу и вышли из-за стола
он протянул руку.

"Бьюла, я поздравляю тебя с твоим сегодняшним знаменательным успехом. Твой
прощальная речь заставила меня гордиться своим подопечным ". Она вложила свою руку в его
и посмотрела ему в лицо, но затуманенный блеск глаз
был выше ее сил, и, слегка опустив голову, она
ответила:

"Благодарю вас".

"У вас отпуск на два месяца?"

"Да, сэр; а затем я приступаю к исполнению своих обязанностей. Вот свидетельство о
моем избрании". Она предложила его для осмотра; но, не замечая
это, продолжил он:

"Бьюла, я думаю, вы у меня в долгу за заботу о вас, как вы
сформулирована она давно в приюте. Вы признаете свой долг?"

- Весьма признателен, сэр! Я признаю, что никогда не смогу его ликвидировать: я могу
отблагодарить вас только самой искренней благодарностью. Крупные слезы повисли
на ее ресницах, и, поддавшись неконтролируемому порыву, она поднесла его руку
к своим губам.

"Я собираюсь проверить искренность вашей благодарности, я сомневаюсь в этом".

Она вздрогнула и с беспокойством посмотрела на Мм. Он положил руку ей на плечо
и медленно произнес:

"Оставь мысль о преподавании. Позволь мне представить тебя обществу как
моего приемного ребенка. Таким образом, вы можете воздаем долг".

"Я не могу! Я не могу!" закричала Бьюла твердо, хотя слезы хлынули за
у нее по щекам.

"Не может? не может?" повторил доктор, сильно нажимая на нее
плечи.

"Не будет, потом!" - сказала она с гордостью.

Они пристально друг на друга. Иссушающая улыбка презрения и
горечи исказила его аполлоноподобные черты, и он оттолкнул ее
от себя, сказав глубоким, сосредоточенным тоном сильного
разочарования:

"Я мог бы это предвидеть. Я могла бы ожидать этого, потому что Судьба
всегда предназначала мне именно такие возвращения ".

Прислонившись к скульптуре Ниобы, которая стояла рядом, Бьюла
воскликнула голосом, полным глубокой муки.:

"О, доктор Хартвелл! не заставляйте меня раскаиваться в том дне, когда я вошла в это
Дом. Видит Бог, я благодарна, очень благодарна, за ваш беспримерный
доброта. О, что это было в моих силах, чтобы доказать тебе мою благодарность!
Не укорять меня. Вы знали, что я приехал сюда только для того, чтобы получить образование.
Даже тогда мне была невыносима мысль о том, что я всегда буду навязываться вам.
щедрость; и каждый прошедший день усиливал это нетерпение
зависимости. Благодаря вашей доброте теперь в моих силах
поддерживать себя, и после открытия следующей сессии я не могу
оставаться больше получателем вашей щедрости. Ох, сударь, не
обвинить меня в неблагодарности! Это больше, нежели снести можно; больше, чем я
выдержит!

"Запомни меня, Бьюла! Твоя гордость погубит тебя; разрушит твое счастье,
твой душевный покой. Его железная рука уже сокрушает твое юное
сердце. Берегись, чтобы, подчиняясь его указам, ты не стал таким же
безнадежным существом, каким подобный курс сделал меня. Берегись! Но почему
я должен предупреждать тебя? Разве мои пророчества никогда не подтверждали Кассандру?
Оставь меня.

"Нет, я не оставлю тебя в гневе". Она подошла к нему и взяла его за руку.
обеими руками. Пальцы были холодными и белыми, как мрамор, жесткими
и негибкими, как сталь.

"Мой хранитель, ты хочешь, чтобы я сделала шаг (из-за страха перед твоим
неудовольствие), что сделало бы мою жизнь обузой? Будешь ли ты уговаривать меня
остаться, когда я скажу тебе, что не могу быть счастлив здесь? Я думаю,
нет.

"Уговаривать тебя остаться? Фурии-нет! Я призываю вас идти! Да ... иди! Я
больше не хочу вас здесь видеть. Твое присутствие раздражает меня сверх
измерения. Но послушай меня. Я еду в Нью-Йорк по делам;
намеревался взять тебя с собой; но, поскольку ты так упрямо горд,,
Я могу согласиться покинуть тебя. Я выезжаю завтра вечером - скорее,
раньше, чем я ожидал, - и вернусь не раньше сентября,
возможно, даже позже. Каковы ваши планы, я не буду спрашивать; но
я прошу вас оставаться в этом доме под присмотром миссис Уотсон
до тех пор, пока не начнутся ваши школьные обязанности; затем вы, я полагаю,
переедете в другое место. Я также прошу, в частности, что вы не будете
стесняется использовать содержимое кошелька, который я оставлю на моем
рабочий стол для вас. Помни, что в предстоящие годы, когда на тебя обрушатся испытания,
если тебе понадобится друг, я по-прежнему буду помогать тебе. Ты оставишь меня.
сейчас, если не возражаешь, мне нужно написать несколько писем ". Он кивнул
у нее в гостях, и, не в силах сформулировать какую-либо ответить, она вышла из комнаты.

Хотя совершенно несчастным, теперь, когда ее опекун, казалось, настолько полностью
отстраненная, ее гордость восставала при увольнении кормы, и
чувство безрассудное пренебрежение быстро сушил слезы на ее щеке.
То, что он смотрел на нее с презрительным безразличием, задело
ее почти до отчаяния, и она решила, вместо того чтобы плакать,
встретиться и расстаться с ним так же холодно, как и с его презрительным обращением
оправдано. Утомленный ум и тело, она уснула, и вскоре я забыл
все ее планы и печали. Солнце стояло высоко в небе, когда
Харриет пробудил ее, и, встрепенувшись, спросила она:

"Который час? Как получилось, что я так поздно лег спать?"

"Уже восемь часов. Хозяин позавтракал час назад. Посмотри сюда,
дитя, сколько нужно заплатить? Хозяин уезжает на Север, его не будет
до октября. Он не спал всю ночь, записывая и отдавая распоряжения по поводу
вещей на участке, особенно теплицы и семян цветов
которые нужно было сохранить во дворе перед домом. Он не был в таком состоянии с тех пор, как
семь лет назад. Что происходит сейчас? Что его беспокоит?" Харриет
сидела, упершись локтями в колени и уткнув морщинистое лицо в
ладони. Она выглядела озадаченной и недовольной.

- Вчера вечером он сказал мне, что собирается уехать из дома сегодня вечером.;
что он едет в Нью-Йорк по делам. Бьюла изобразила
безразличие; но испытующий взгляд старой женщины был прикован к
ней, и, когда она отвернулась, Гарриет воскликнула:

"Иду сегодня вечером! Ну, дитя, он ушел. Попрощался со всеми нами,
от миссис Уотсон до Харона. Сказал, что его сундук должен быть отправлен на пристань
в три часа; что у него не будет времени вернуться домой
еще раз. Вот так, боже милостивый! ты белая как полотно; я пойду.
принесу тебе вина. Она поспешила к выходу, а Бьюла опустилась в кресло.,
ошеломленный этим известием.

Когда Харриет предложила бокал ликера, она отказалась от него и спокойно сказала
:

"Я приду через некоторое время и позавтракаю. Нет
учет движения своего хозяина. Я бы сразу заниматься
идти в ногу с кометой. Нет, отпусти мое платье, я буду в
исследование на какое-то время". Она медленно спустилась по ступенькам и, заперев
дверь кабинета, чтобы предотвратить вторжение, оглядела комнату.
В комнате царил беспорядок, как будто книги и стулья были
поспешно переставлены. На полу валялось множество обрывков крепа и,
подняв глаза, она с удивлением увидела, что портрет был
плотно завернут в простыню и подвешен лицевой стороной к стене.
Ее мгновенно охватило неудержимое желание взглянуть на это лицо.
Она всегда считала, что это сходство с его женой, и страстно желала
вглядеться в черты той, чье имя ее муж никогда не упоминал
. Каминная полка была низкой, и, встав на стул, она
попыталась ухватиться за шнур, который поддерживал раму, но он висел
слишком высоко. Она встала на мраморную каминную доску и нетерпеливо протянула руки
но, хотя ее пальцы коснулись шнура, она не смогла
сняв его с крючка, она с чувством острого
разочарования была вынуждена отказаться от попытки. Записка на
столе привлекла ее внимание. Письмо было адресовано ей и содержало
всего несколько слов:

"К этому прилагается кошелек со ста долларами. В любой
чрезвычайной ситуации, которая может возникнуть в будущем, не стесняйтесь обращаться к
ВАШЕМУ ОПЕКУНУ".

Она положила голову на стол и горько зарыдала. Для
впервые она поняла, что он действительно ушел, пошел, не тот
слово "прощай", один взгляд доброты и примирения. Ее пытали
сердце шептало: "Напиши ему записку; попроси его вернуться домой; скажи ему, что
ты не покинешь его дом". Но гордость ответила: "Он тиран".;
не тяжело переживала его равнодушие; он ничего для тебя; иди в
работайте смело и вернуть деньги, стоило ему".Еще раз, как в
прежние годы, ощущение запустения пополз за ней. Она
отклонила просьбу своего опекуна и изолировала себя от сочувствия;
ибо кто мог бы помочь и посочувствовать ее душевным трудностям так, как это сделал
он? Слезы застыли в ее глазах, и она некоторое время сидела молча.
глядя на смятую записку. Постепенно на лице появилось выражение гордости.
на ее лице появилось выражение вызова; она взяла сумочку, поднялась в свою комнату
и надела шляпку и накидку. Спустившись в зал для завтраков
, она выпила чашку кофе и, сказав миссис Уотсон
, что будет отсутствовать час или два, вышла из дома и направилась к
Мадам Сен-Саймон. Она попросила увидеться с Мисс Сандерс, и, выждав
несколько минут в гостиной, Клара сделала ее внешний вид. Она посмотрела
бледный и измученный, но встретила подругу с нежной улыбкой.

"Я вчера слышал ваше торжество, Бьюла, и искренне
поздравляю вас".

"Я сейчас не в настроении для поздравлений. Клара, ты не
скажите, несколько дней так, что учитель музыки этого
создание заболел и что мадам ул. Cymon стремилась
закупки другому?"

"Да; я понятия не имею, поправится ли она когда-нибудь. Если достаточно окрепнет
на следующей неделе она возвращается к своей семье в Филадельфию. Почему
ты спрашиваешь?"

"Я хочу разобраться в ситуации и хотел бы, чтобы вы сказали мадам, что я
звонил, чтобы поговорить с ней по этому поводу. Я подожду здесь, пока вы не поговорите с
ней ".

"Бьюла, ты с ума сошла? Доктор Хартвелл никогда не согласится на твое
преподавание музыки!" - воскликнула Клара с удивлением, написанным на каждый
характеристика.

"Доктор Хартвелл не мой мастер, Клара Сандерс! Вы будете говорить
мадам, или я должен делать это?"

"Конечно, я поговорю с ней. Но, о, Бьюла! ты настолько безумна,
чтобы покинуть свой нынешний дом ради такой жизни?"

"Я был избран учителем в государственных школах, но у меня не будет никаких дел
до первого октября. Тем временем я намерен
давать уроки музыки. Если мадам наймет меня на два месяца, она
возможно, сможет нанять профессора к началу следующего семестра.
И, далее, если я смогу договориться об этом, я немедленно приеду
поселюсь у миссис Хойт. Теперь поговорите за меня с мадам, хорошо?

"Еще минутку. Доктор знает обо всем этом?

- Он знает, что я собираюсь преподавать в государственной школе. Сегодня днем он уезжает в
Нью-Йорк.

Клара печально посмотрела на нее и сказала с печальным акцентом:

"О, Бьюла! возможно, ты еще пожалеешь о своей опрометчивости".

Для мадам Сент-Саймон это предложение было исключительно кстати, и
поспешив познакомиться с претенденткой, она выразила большое удовольствие от того, что
снова увидела мисс Бентон. Ей очень хотелось найти учительницу
для юных леди, которые учатся вместе с ней, и для ее собственных дочерей,
и ограниченный ангажемент вполне подошел бы. Однако ей хотелось
послушать выступление мисс Бентон. Бьюла снял перчатки и
сыграл несколько очень сложных штук с легкостью, которая только
постоянная практика и умелое обучение может даровать. Мадам заявила, что
она более чем довольна ее мастерством и попросила ее
приступить к обучению на следующий день. Она платила
бывшей учительнице шестьсот долларов в год и позволяла мисс
Бентону восемьдесят долларов за два месяца. Бьюла была согласна
удивленная щедрым вознаграждением, и, договорившись о часах своего посещения школы
, она попрощалась с директором.
Клара окликнула ее, когда та вышла на улицу; и, напустив на себя
веселость, которая в тот момент была очень чужда ее настоящим чувствам,
Бьюла ответила:

"Все устроено. Я выпью с вами чаю в моем новом доме,
при условии, что миссис Хойт выделит мне комнату. Она поцеловала ей руку и
поспешила прочь. Миссис Хойту не составило труда найти комнату;
и, к великой радости Бьюлы, удалось найти свободную комнату, примыкающую к
Clara's. Она была мягкой, сердечносердечной женщиной; и когда Бьюла осмотрела
квартиру и поинтересовалась условиями, она поколебалась и сказала:

- Мои условия - тридцать долларов в месяц; но, насколько я понимаю, вы бедны, и
поскольку я друг мисс Клары, я возьму с вас всего двадцать пять.

"Я не хочу, чтобы вы делали какие-либо выводы в мою пользу. Я возьму
комнату за тридцать долларов", - довольно надменно ответила Бьюла.

"Очень хорошо. Когда он вам понадобится?

"Немедленно. Будьте так любезны, приготовьте его для меня. Я приду
сегодня днем. Не могли бы вы дать мне занавески на окна? Я
хотел бы лучше, если бы вы могли сделать это без особых
неудобство".

"О, Конечно! они были сняты вчера в стирке.
Все должно быть в порядке для вас".

Было слишком тепло, чтобы возвращаться домой пешком, и Бьюла вызвала экипаж.
Водитель не успел отъехать далеко, как поток машин вынудил его
остановиться на несколько минут. Они случайно оказались возле почтового отделения,
и, когда Бьюла взглянула на нетерпеливую толпу, собравшуюся перед входом, она
сильно вздрогнула, увидев своего опекуна. Он стоял на углу
, разговаривая с джентльменом почтенного вида, и она увидела, что
он выглядел встревоженным. Ее так и подмывало подозвать его к себе
и, по крайней мере, дружески попрощаться; но снова гордость
взяла верх. Он намеренно оставил ее, не попрощавшись, и
она не стала бы навязываться ему. Как раз в тот момент, когда она опустила свою
вуаль, чтобы не быть замеченной, экипаж покатил дальше, и вскоре она была
у дверей доктора Хартвелла. Не желая размышлять о шагах, которые она предприняла
, она занялась упаковкой своей одежды и книг. Со всех сторон
были знаки постоянного интереса ее опекуна и
воспоминания - картины, вазы и все изящные принадлежности
письменный стол. Наконец последняя книга была уложена авай и ничего
еще осталась заниматься с ней. Красивые маленькие нюрнбергские часы на
каминной полке пробили два, и, подняв глаза, она увидела серьезное лицо
Харриет, которая стояла в дверях. Ее пристальный, удивленный взгляд
смутил Бьюлу, несмотря на ее напускное безразличие.

"Что означает вся эта суматоха? Хэл говорит, что вы заказали
экипаж должен быть готов в пять часов, чтобы забрать тебя отсюда. О,
ребенок! что все катится? Что мастер сказал? Чего не хочет
он сказать? Зачем ты уходишь из этого дома, где ты был
лечение, как если бы она принадлежала вам? Что вас беспокоит?"

"Ничего. Я всегда хотел уйти отсюда, как только я смог
чтобы поддержать себя. Я могу сделать это сейчас, очень легко, и я собираюсь
совет. Твой хозяин знает, что я собираюсь учить".

"Но он понятия не имеет, что вы собираетесь уехать отсюда до его возвращения
домой, потому что он дал нам всем четкие указания следить за тем, чтобы у вас было именно
то, что вы хотели. О, он будет в бешенстве, когда услышит об
этом! Не зли его, дитя! Умоляю, ради всего святого, не зли
его! Он никогда ничего не забывает! Когда он однажды поднимает голову, он
хуже Давида или филистимлян! Если он готов поддержать вас,
это его личное дело. Он способный, и его деньги принадлежат ему. Его родственники
не получат их. Они с братом не разговаривают; а что касается мисс Мэй!
они никогда не жили в мире, даже до того, как он женился. Так что,
если он решит отдать часть своего состояния тебе, это никого не касается
это его личное дело; и я могу сказать тебе, что ты очень прост, если
ты не останешься здесь и не заберешь его.

- Хватит, Харриет. Я не желаю больше никаких советов. Мне не нужно
состояние твоего хозяина, даже если бы мне его предложили! Я
я решил сам зарабатывать на жизнь, так что просто не говори больше об этом ".

"Береги себя, дитя. Помни: "Гордость предшествует падению"!

"Что ты имеешь в виду?" - сердито воскликнула Бьюла.

"Я имею в виду, что приближается день, когда ты будешь рада вернуться.
вернись и позволь моему хозяину позаботиться о тебе! Вот что я имею в виду. И посмотрим,
если этого не произойдет. Но тогда он этого не сделает; говорю вам
сейчас он этого не сделает. В нем нет духа прощения; он такой же
свирепый и хранит злобу так же долго, как индеец команч! Впрочем, это не
мое дело. Я сказал свое слово, и я буду связан с вами
пойдешь своей собственной походкой. Ты почти такой же упрямый, как и он сам
. Любой бы почти поверил, что ты принадлежишь к семье Хартвеллов
. Все они похожи характером; только
Мисс Полин чем-то похожа на своего отца. Я полагаю, теперь, когда
ее мама снова замужем, она захочет вернуться к своему дяде;
не стоит удивляться, что он накачал ее наркотиками, поскольку у тебя есть удила
между зубами.

"Я надеюсь, что он это сделает", - ответила Бьюла. Она плохо переносила простую речь Харриет
, но воспоминания о былой привязанности сдерживали суровый упрек,
который не раз срывался с ее губ.

"Это мы еще посмотрим; поживем-увидим!" И Гарриет ушла ни с чем
но безмятежное выражение лица, хотя Бьюла искать госпожа
Уотсон объяснить ее внезапный отъезд и познакомить ее с ней
планы на лето. Экономка самым серьезным образом пыталась
отговорить ее от задуманного шага, уверяя, что
доктор будет огорчен и недоволен; но ее доводы
это не произвело никакого эффекта, и со слезами сожаления она попрощалась с ней
.

Солнце клонилось к закату, когда Бьюла прибирает свою комнату у миссис
Дом Хойта. Мебель была очень простой, и хотите, из нескольких
статьи живо напоминали роскошный дом, который она покинула. Она
распаковала и разложила свою одежду, а книги сложила стопкой на маленьком
столике, который был единственной заменой ее красивому письменному столу и
элегантному книжному шкафу розового дерева. Пересекая двор, она собрала великолепный букет
цветов и, вместо севрских
ваз, поставила их в тусклый на вид стакан, стоявший на высоком,
узкая каминная полка. Ее комната находилась на третьем этаже, с двумя окнами.
Одно выходило на юг, другое - на запад. К тому времени, как она расставила мебель, уже стемнело.
Она слишком устала, чтобы думать
собираясь спуститься к чаю, она распустила волосы и села рядом с
окном. Перспектива расширилась; под ней были бесчисленные
светильники, обозначив основные улицы; и, в отдалении, темно -
облако мачт сказал, что реки и залива может быть отчетливо видны
дневной свет. Тихие звезды казались тусклыми сквозь пыльную атмосферу,
а шум множества проезжающих мимо транспортных средств производил смущающее
впечатление, какого у нее никогда раньше не было в это обычно
спокойное время года в сумерках. События дня прошли в быстром обзоре
и, казалось, возник мощный барьер (как некоторые
грязное заклинание) между ее опекуном и ею самой. Какая неизмеримая
пропасть теперь разверзлась, разделяя их! Возможно ли, что многолетние
дружеские отношения были так внезапно и бесповоротно
аннулированы? Утратил бы он всякий интерес к той, за кем он так
долго наблюдал и руководил? Намеревался ли он, чтобы они были
полностью отчуждены отныне? Впервые после смерти Лилли
она почувствовала себя брошенной в этом мире. Одна, без посторонней помощи, она
пыталась создать свое собственное состояние в огромных каменоломнях, где
усердно трудились тысячи людей. Неопределимое чувство
отчаяние закралось в ее сердце; но она отчаянно боролась с собой.
превозмогая его, она спросила, бросая гордый вызов своей натуре.:

"Разве я недостаточно самостоятельна? Полагаясь только на себя, что еще
я должен хотеть? Ничего! Его сочувствие является совершенно ненужным".

Стук в дверь испугал ее, и, в ответ на ее "войдите",
Вошла Клара Сандерс. Она медленно прошла и, усевшись
рядом с Бьюлой, спросила мягким, но усталым тоном:

"Как вам нравится ваша комната?" Я так рада, что оно выходит в мое ".

"Все так хорошо, как я и ожидала. Вид из этого окна, должно быть, очень
прекрасно. Полагаю, вот и звонок к чаю. Ты не собираешься спускаться? Я
слишком устал, чтобы двигаться.

- Нет, я никогда не хочу ужинать и обычно провожу вечера в своей комнате.
 Здесь ужасно однообразно. Ничего, что могло бы разнообразить распорядок дня
для меня, кроме дневной прогулки, а в последнее время теплая погода
лишила меня даже этого. Я верю, что ты отличный ходок, и я
с нетерпением жду многих приятных прогулок с тобой, когда почувствую себя сильнее
и наступит осень. Бьюла, как долго доктор Хартвелл рассчитывает
оставаться на Севере? Некоторое время назад он сказал мне, что был
делегатом Медицинского съезда."

"Я считаю, что это довольно туманно; но, вероятно, он не вернется
до октября".

"В самом деле! Это долгое время для врача, чтобы отлучиться".

Как раз в этот момент шарманщик остановился на тротуаре под окном
и заиграл прекрасную мелодию из "Сомнамбулы". Это была любимая песня
Бьюла, и, как унылые тона надулись на ночной воздух,
они напомнили, много счастливых часов, проведенных в тиши кабинета рядом с
гармонику. Она высунулась из окна, пока не затихло последнее эхо,
и, когда музыкант закинул инструмент на плечо и поплелся прочь, она
резко сказала:

"Неужели в доме нет пианино?"

"Да, именно такое, какое вы могли бы ожидать найти в пансионе
, где непослушные дети играют на нем с утра до
ночи. Когда-то это был прекрасный инструмент, но сейчас он способен только на
мучительные диссонансы. Тебе будет не хватать твоего рояля ".

"У меня в комнате должно быть что-то для практики. Возможно, я смогу
нанять мелодеон или пианино за умеренную сумму. Я попытаюсь завтра.

- Я слышал, Грэхемы скоро возвращаются домой. Одним из главных
обойщиков здесь доски, и он упомянул об этом утром за завтраком
что он получил письмо от мистера Грэхема, в котором ему предписывается
заняться распаковкой совершенно нового комплекта мебели.
Все будет с размахом. Я полагаю, Юджин вернется с
ними?

"Да, они все прибудут в ноябре".

"Для вас, должно быть, это восхитительное ожидание".

"Почему так, скажите на милость?"

"Почему? Потому что вы с Югеной такие старые друзья".

"Ой, да, что касается Евгения, то, конечно, это очень
приятное ожидание".

"Он отождествляется с грубого помола".

- Не обязательно, - ответила Бьюла холодно.

Грустная улыбка промелькнула на милом лице Клары, когда она встала и поцеловала
лоб ее подруги, ласково говорящей:

"Спокойной ночи, дорогая. У меня болит голова, и я должна попытаться отоспаться.
Поскольку вы решили бороться с трудностями, я очень рад
что вы здесь, со мной. Я искренне надеюсь, что успех увенчает ваши усилия
и солнечный свет счастья рассеет для вас
тени, которые густо легли на мой путь. Вы были сыпь,
Бьюла, и недальновидным; но я верю, что все будет доказать, что для
лучшие. Спокойной ночи".

Она скользнула прочь, и, заперев дверь, Бьюла вернулась на свое место.
и устало опустила голову на подоконник. Что такое Hermes
мысль! Как исчезающий сон, ускользнула из сознания
окружающие предметы, и она была с Юджином. Теперь, в первые
годы его отсутствия, она была в Гейдельберге, слушала бой
вечерних курантов и бродила с ним по сердцу
Оденвальда. Затем они исследовали Гарц, поднялись на Брокен и
там, среди облаков, обсудили приключения Фауста и его
родственника Манфреда. Вскоре приезд Грэхемов нарушил
покой жизни Юджина, и, находясь вдали от живописных мест, где жили студенты
Гейдельберга, он бродил с ними по Италии, Швейцарии,
и Франция. Поглощенный этими товарищами, он больше не находил времени
общаться с ней, и когда время от времени он писал короткое письмо
оно было торопливым, скованным и неудовлетворительным. Одна тема
стала стереотипной; он никогда не отказывался от идеи
преподавания; самым серьезным образом настаивал на безрассудстве такого шага и подробно останавливался
на многочисленных преимуществах социального положения, вытекающих из
жить под крышей своего опекуна. Мы видели это с того самого часа, как
после отъезда Лилли из приюта привязанности, надежды,
гордость Бьюлы сосредоточились на Юджине. Долгое время существовала негласная
соглашение, которое заставило ее считать свое будущее неразрывно связанным
с его; и его прощальные слова, казалось, скрепили это соглашение как святое
и обязательное, когда он заявил: "Я имею в виду, конечно, позаботиться о
тебя самого, когда я вернусь домой, потому что ты знаешь, что принадлежишь мне". Его
письма в течение многих месяцев сохраняли тон диктатуры, но
нежность, казалось, вся растаяла. Он писал как будто с
сердце поглощены более серьезные задачи, и теперь Бьюла не мог
дольше скрывать от себя болезненные факт, что человек был далеко
отличается от мальчика. После пятилетнего отсутствия он возвращался
мужчина, поглощенный иными мыслями и чувствами, чем те, которые
побуждали его в былые дни. С живучая Надежда юности она
все еще надеется, что она, возможно, недооценил его; он никогда не мог быть
другие, чем благородна и великодушна; она глушит ее предчувствиями и
подождать до его возвращения. Ей невыразимо хотелось увидеть его
еще раз, и перспектива скорого воссоединения часто заставляла ее сердце
болезненно биться. То, что он упрекнет ее за упрямство
она была готова ожидать решения преподавать; но, будучи сильной в
движимая сознанием долга, она вверила себя заботам милосердного Бога
и вскоре заснула так крепко, словно находилась под крышей доктора
Хартвелла.




ГЛАВА XVII.


Иногда, просидев пять часов подряд за пианино,
управляя неуклюжими пальцами тайроса и слушая утомительный
цикл гамм и упражнений, Бьюла чувствовала себя измотанной морально и
физически, и боялся, что она сильно переоценила свои силы
выносливость. Тянулись долгие теплые августовские дни, и
каждую ночь она испытывала благодарность за то, что лето на день приблизилось к своему завершению.
могила. Однажды днем она предложила Кларе продолжить прогулку до
дома ее опекуна, и, поскольку она с готовностью согласилась, они покинули
шум и толпу города и вскоре оказались на
пустоши.

"Это мой день рождения", - сказала Бьюла, когда они проезжали мимо сосновой рощи
и мельком увидели белые ворота за ней.

"А! Сколько тебе лет?"

- Восемнадцать, но я чувствую себя намного старше.

Она открыла калитку, и, когда они неторопливо поднимались по аллее из
старых кедров, Бьюла снова почувствовала, что возвращается домой. А
свирепый лай приветствовал ее, и в следующее мгновение Харон бросился навстречу
он положил свои огромные лапы ей на плечи, радостно поскуливая и лая
. Он прыгнул перед ней на ступеньки и улегся
довольный собой на веранде. Голова Харриет в тюрбане появилась на пороге
и приветственная улыбка осветила ее черное лицо, когда она
пожала руку Бьюлы.

Миссис Уотсон отсутствовал, и, после нескольких вопросов, Бьюла вступили
в исследовании, говоря::

"Я хочу, чтобы некоторые книги, Гарриет, а Мисс Сандерс хотел бы видеть
живопись".

Ах! каждый стул и книжная полка приветствовали ее как дорогих друзей, и
она склонилась над некоторыми томами, чтобы скрыть слезы, навернувшиеся на глаза.
ее глаза. Только по-настоящему счастлив часть ее жизни прошла
здесь каждая статья в комнате уважаемые ассоциации, и,
хотя всего за месяц прошло с момента ее отъезда, тех ушедших
годы, казалось, далеко, далеко, среди тумана очень далеких
воспоминания. Густо и быстро падали горячие капли, пока ее глаза
не ослепли, и она больше не могла различать отпечаток, к которому они
были прикованы. Память добрых улыбок не давало ей покоя, и добрее
тона, казалось, приносил ей из каждого уголка квартиры. Клара
с нетерпением рассматривая картины, и ни одна из девочек
отмечено, вход Харриет, пока она не спросила:

"Вы знаете, что желтая лихорадка вспыхнула здесь?"

"О, вы ошибаетесь! Этого не может быть!" - воскликнула Клара, обращаясь
бледный.

- Говорю вам, это факт. Сейчас в больнице шесть пациентов.;
Сегодня утром там был Хэл. Я прожил здесь немало лет,
и, от знаков, я думаю, у нас будет ужасно хилый
раз. Вам, юные леди, лучше держаться подальше от солнца; первым делом
знаете, вы заболеете.

- Кто вам сказал, что в больнице желтая лихорадка?

- Так сказал доктор Эсбери; и, более того, Хэл сам переболел этим и
ухаживал за людьми, у которых это было; и он говорит, что это худший вид желтой
лихорадки.

"Я не боюсь его", - сказала Бьюла, глядя в первый раз.

"Я ужасно боюсь", - ответила Клара, нервно
вздрагиваю.

"Тогда тебе лучше уехать из города как можно быстрее, потому что люди, которые
легко поддаются страху, всегда понимают это быстрее всего".

"Чепуха!" - воскликнула Бьюла, заметив, как бледнеет лицо Клары
.

"О, я ручаюсь, если бы все остальные - каждый мужчина, женщина и ребенок
в городе - поверьте, вы этого не сделаете! Мисс Бьюла, я хотела бы знать,
чего вы боитесь? - пробормотала Харриет, вглядываясь в
лицо сироты, и добавила громче: - Вы что-нибудь слышали
от хозяина?"

"Нет." Бьюла прикусила губу, чтобы скрыть свои эмоции.

"Хэл получил известие от него. Он был в Нью-Йорке, когда писал последнее письмо.
" Ей доставляло злобное удовольствие мучить таким образом свою
посетительницу; и, решив не удовлетворять ее никакими проявлениями
интереса или любопытства, Бьюла взяла пару томов и повернулась
к двери, сказав:

- Пойдем, Клара, у каждой из вас должно быть по букету. Харриет, где
ножницы для цветов? Доктор Хартвелл никогда не возражал против того, чтобы я аккуратно срезала
даже его самые отборные цветы. Вот! - Клара, слушай прохладной ряби
фонтана. Как я жаждал услышать ее серебристое журчание раз
больше!"

Они вышли на передний двор. Клара бродила по цветочным
клумбам, собирая цветы, которые были в изобилии разбросаны по
всем сторонам; и, склонившись над мраморным бассейном, Бьюла омыла свой
лоб в кристально чистой воде. Там была завораживающая красота и
безмятежность в представшей перед ней сцене, и когда Харон прижал свою огромную
голову к ее руке, ей было очень трудно осознать тот
факт, что она покинула это прекрасное убежище ради маленькой комнаты в
Пансион миссис Хойт. Однако у нее не было привычки
предаваться размышлениям, и, хотя ее горячее понимание красоты
делало это место неисчислимо дорогим для нее, она решительно собрала
с букетом цветов, попрощался с Харриет и спустился по
аллее. Харон степенно шагал рядом с ней, время от времени поднимая глаза,
как будто желая узнать значение ее долгого отсутствия и удивиться ей
внезапный отъезд. У калитки она ласково потрепала его по
голове и отключилась; он не сделал попытки последовать за ней, но яростно залаял
, а затем улегся у калитки, жалобно поскуливая.

"Бедный Харон! Жаль, что я мог бы ему", - сказала она печально.

"Я осмелюсь сказать, что врач дал бы его тебе," ответил очень Клара
просто.

"Я бы с таким же успехом подумала о том, чтобы потребовать у него его собственную голову", - ответила
Бьюла.

"Для меня загадка, Бьюла, как ты можешь так холодно относиться к
Доктор Хартвелл.

"Я бы очень хотел знать, что вы имеете в виду под этим?" сказал
Бьюла, невольно смяв цветы, которые держала в руках.

- Ну, ты говоришь о нем так же, как говорила бы о ком-нибудь другом.

- Ну?

- Ты, кажется, боишься его.

"В определенной степени я; и так все, кто его знает
тесно".

"Этот страх к нему несправедлива".

"Как же так, скажи на милость?"

"Потому что он слишком благороден, чтобы сделать что-то, что могло бы вдохновить его".

"Тем не менее, конечно, его боятся все, кто его хорошо знает".

"Мне кажется, что расположена, как вы были, вы бы почти
поклоняйтесь Ему!"

"Я не пристрастился ни к чему поклоняемся, кроме Бога!", ответила Бьюла
вскоре.

"Ты странный человек, Бьюла. Иногда я думаю, что ты, должно быть,
совершенно бессердечная!"

"Спасибо!"

"Не обижайся. Но ты такой холодный, такой леденящий; ты охлаждаешь меня ".

"Неужели? доктор Хартвелл (кажется, твой дельфийский оракул) говорит, что я такой же
свирепый, как тропический торнадо ".

"Я не понимаю, как ты можешь выносить расставание с таким очаровательным
домом и идти на тяжелую работу, как будто тебя подталкивает к этому
необходимость".

"Не ходи снова по этой проторенной дороге, пожалуйста. Это
не мой дом! Я могу быть так же счастлив, нет, еще счастливее, в своей маленькой
комнате ".

- Сомневаюсь в этом, - упрямо заявила Клара.

Вдруг остановка, и постоянно фиксируя свой взгляд на ее спутника,
Бьюла торопливо спросил:

"Клара Сандерс, почему тебя это волнует, если мой опекун и я
раздельно?"

Жгучий румянец окрасил щеки и лоб Клары, когда она опустила голову и
ответила:

"Потому что он и мой друг тоже, и я знаю, что твой отъезд
опечалит его".

"Ты переоцениваешь мою ценность и его интерес. Он человек, который живет
в своем собственном мире и не нуждается ни в каком обществе, кроме того, которое предоставляется
в его со вкусом подобранном элегантном доме. Он любит книги, цветы, музыку,
картины и свою собаку! Он суровый человек и делится своими горестями и
радости ни с кем. Все это я говорила тебе раньше".

Наступило долгое молчание, нарушенное, наконец, восклицанием
Бьюлы:

"О! как красиво! как тихо! как торжественно! Посмотри на длинные полутемные
проходы. Это оратория, куда приходит моя душа, чтобы поклониться! Вскоре
с залива налетит ветерок и заиграет на зеленом органе,
и меланхолическое пение разнесется по этим сумеречным сводам. О,
что такое готические соборы и позолоченные святилища по сравнению с
этими величественными лесными храмами, где купол - изгибающийся свод
Божьей синевы, а колонны - эти вечные сосны!" Она
указал на густую рощу сосен, спускающуюся к оврагу.

Заходящее солнце бросало длинные дрожащие лучи сквозь скопление
ветвей, и сломанные балки, пронзая мрак за ними, высвечивали
длинные проходы, как в "светильнике собора".

Когда Клара оглядела тусклую поляну, а затем увидела приоткрытые
губы и сияющие глаза Бьюлы, когда она стояла, наклонившись вперед с восторженным выражением
восторга, написанного на каждой черточке лица, она подумала, что действительно
недооценил ее, употребив эпитеты "холодная и бессердечная".

- Ты полон энтузиазма, - мягко сказала она.

"Как я могу помочь ему? Я люблю большой и красивый слишком хорошо, чтобы предложить
дань немого восхищения. О, мое почтение, - это целая
сердце!"

Домой они добрались в сумерках, и каждая удалилась в свою комнату.
За сущий пустяк Бьюла раздобыла мелодеон, и
теперь, поставив поникшие цветы в воду, она села
перед инструментом и излила радость своей души в песне.
Печальные воспоминания больше не плавали подобно трупам в море прошлого;
мрачные предчувствия затаились в тумане будущего, и она
пела песню за песней, ликуя от радости своего сердца.
Проанализировать эти случайные часы наслаждения было так же невозможно, как и
их создание. Иногда она чувствовала их приближение, когда
смотрела на звездные островки в бескрайнем озере лазурного неба;
или когда заканчивалось великолепное представление на закате; иногда от того, что
услышал торжественное песнопение в церкви или чарующую мелодию из
любимой оперы. Иногда от просмотра тусклых старых фотографий; иногда
от чтения возвышенного отрывка у какого-нибудь старого английского или немецкого автора.
Это был безмятежный подъем чувств; безграничный покой;
сдержанная радостность, которую она редко могла проанализировать, но
которая на время изолировала ее от всех окружающих обстоятельств.
Как долго она пела в этот раз, она не знала, и только
остановилась, услышав тяжелое рыдание позади себя. Обернувшись, она увидела
Клару, сидевшую рядом, закрыв лицо руками. Опустившись на колени рядом с ней,
Бьюла обняла ее и серьезно спросила:

"Что тебя беспокоит, мой друг? Могу я не знать?"

Клара уронила голову на плечо Бьюлы и нерешительно ответила
:

"Тон твоего голоса всегда печалит меня. Он как орган.
отмечает, торжественный и ужасный! Да, ужасно, и все же очень мило ... слаще
чем любая музыка, которую я когда-либо слышал. Ваше пение завораживает меня, и все же,
каким бы странным это ни казалось, оно очень часто заставляет меня плакать. В нем есть какая-то
неземность, духовность, которые необычайно воздействуют на меня ".

"Я рад, что это все. Я боялся, что ты огорчена
что-то. Вот, возьми мою кресле-качалке, я буду читать, и, если
вы любите, вы может воспользоваться моей книгой".

"Бьюла, не убрал свои книги на одну ночь, и пусть нас
тихий час. Не учатся сейчас. Давай, садись и поговори со мной".

"Льстец, ты прикидываешься, что ты предпочитаю, чтобы мои стучат к
замечательные слова человека, который говорил как ангел'? Ты должен послушать
историю о том "Древнем моряке со сверкающими глазами".

"Избавь меня от этой ужасной призрачной истории о судах, нагруженных
вытаращенными трупами! Тьфу! однажды от этого кровь застыла у меня в жилах, и я
с отвращением захлопнул книгу. Ради всего святого, не начинай сейчас!

- Почему, Клара? Это самое захватывающее стихотворение на английском языке.
Каждое повторение завораживает меня все больше и больше. Требуется дюжина
прочтений, чтобы полностью посвятить вас в его странные, сверхъестественные сферы ".

"Да; и именно по этой причине я не хочу этого слышать"
. В реальности достаточно мрачного и отвратительного,
не стоит выискивать это на страницах художественной литературы. Когда я читаю, я хочу
расслабить свой разум, а не разложить его по полочкам, как это неизменно делают ваши любимые книги
. Безусловно, Бьюла, после прослушивания некоторых из твоих любимых авторов
Я чувствую себя так, словно стояла на голове. Тебе не нужно
выглядеть такой хладнокровно-недоверчивой; это положительный факт. Что касается этого
"Древнего моряка", которого вы так любите, я склонен принять
собственное мнение автора о нем, выраженное в этих строках, адресованных
он сам".

"Тогда, я полагаю, "Кристабель" нравится вам так же мало, как и другая,
учитывая, что это история о колдовстве. Как бы вы отнеслись к этому?
великий гимн Богу природы, написанный в долине Шамуни?

"Я никогда не читала этого", - очень тихо ответила Клара.

"Что? Никогда не читали "Листья Сивиллы"? Да что вы, я готов поспорить на свою голову, что
вы тысячу раз их разбирали! Никогда не читали этого
великолепный гимн перед восходом солнца, посреди ледников и снегов
увенчанные, пронзающие облака вершины? Слушай, тогда; и если вы не чувствуете,
как, упав на колени, ты не искра поэзии в
душа!"

Она придвинула лампу поближе к себе и прочитала вслух: Ее тонко поставленный
голос был особенно приспособлен к задаче, а выразительное
выражение лица точно отражало противоречивые эмоции, которые переполняли
ее разум во время чтения. Клара слушала с приятным интересом и,
когда короткое стихотворение закончилось, сказала:

"Спасибо, оно прекрасно. Я часто видела отрывки из него.
Тем не менее, в "Манфреде" есть описание Монблана, которое, как мне кажется, мне тоже нравится.
"Что?

Тот фрагмент о ведьме?" "Да." - Спросил я. "Что?" - спросил я. "Что?"

"Тот фрагмент о ведьме?"

- Я не понимаю "Манфреда". Кое-где есть отрывки из
шифр. Я читаю и улавливаю проблеск скрытого смысла; я читаю снова,
и он исчезает в тумане. Мне кажется, стихотворение символов, тускло
adumbrating истины, которые мой интеллект затуманен лап за зря.
У меня есть своего рода смутное убеждение, что "Астарта" в ее древнем
мифологическом значении символизирует природу. Есть смуглые вены
тайна, окутывающая ее, что способствует мое представление о ней, как
представляющий вселенную. Манфред дерзкой рукой сорвал это
"Покрывало Исиды", за которое прежде не проникал ни один смертный, и,
обезумев от насмешки над каменными чертами лица, поплатился за
он совершил кощунственную опрометчивость и сбежал из храма, пытаясь
избавиться от проклятия. У моего опекуна есть любопытная гравюра "Астарты",
взятая из какой-то европейской байронической галереи. Я изучал его до тех пор, пока
мне почти не показалось, что он двигается и говорит со мной. Она одета в призрачную
драпировку гробницы, точно такую же, какую вызывала Немезида, со свисающими
локонами, закрытыми глазами и сложенными руками. Черты лица тусклые,
призрачные, но удивительно красивые. Почти можно подумать, что у
дрогнули веки, такая атмосфера бодрствующей мечтательности. Что
это ложная и неадекватная концепция байроновской "Астарты" I
будьте уверены и верьте, что я еще найду ключ к этой загадке
. Это меня очень интересует, и, по какому-то необъяснимому механизму,
всякий раз, когда я сижу, размышляя над тайной Астарты, это замечательное творение
предстает в "Ширли". Астарта мгновенно становится
этой "женщиной-Титаном" Природы, преклоняющей колени перед красными холмами
запада во время вечерней молитвы. Я вижу ее распростертой на огромных ступенях
своего алтаря, молящейся о ясной ночи, о моряках в море, о
ягнятах на вересковых пустошах и неоперившихся птицах в лесах. Ее голубое воздушное одеяние
простирается до окраин вересковой пустоши. Покрывало, белое, как
лавина, проносящаяся от ее головы до ног, и арабески
молнии пламенеют по ее границам. Я вижу ее зону, пурпурную, как горизонт
; сквозь ее румянец сияет вечерняя звезда. Ее лоб
покрыт облаками и бледнее, чем взошедшая ранняя луна.
задолго до наступления темноты. Она возлежит на хребте Стиллбро.-
Мавр, ее могучие руки соединены под ним. Так, стоя на коленях, лицом к
лицу, "Природа говорит с Богом". О! Я бы отдал двадцать лет своей
жизни, чтобы написать портрет этого Титана. Я бы предпочел быть
автор этих строк держал в руках скипетр Зенобии в
самые пальмовые дни Пальмиры!

Она говорила быстро, и ее побелевшие губы дрожали. Клара удивленно посмотрела
на нее и нерешительно сказала:

"Я не понимаю и половины из того, что вы говорили, Это звучит
для меня очень похоже на то, как если бы вы наткнулись на склад со странными вещами.
идеи; собрал целую пригоршню, все на разные темы, и сплел
из них речь, столь же неуместную, как пестрый плащ Джозефа ".
Ответа не последовало. Руки Бьюлы лежали на столе, прежде чем
ее, и она наклонилась вперед, глаза устойчиво фиксируется на полу.
Клара немного подождал, а затем продолжил:

"Я никогда не замечал каких-либо тайн 'Манфред', что, кажется,
беда тебя так сильно. Я наслаждаюсь прекрасными отрывками и никогда не думаю о
скрытых значениях, как ты их называешь; в то время как ты, кажется, так и есть
всегда блуждаешь в темноте, выслеживая сам не знаешь что. Я довольна
скользить по поверхности и...

- И жить среди пены и пузырей! - воскликнула Бьюла с
нетерпеливым жестом.

- Это лучше, чем бродить ощупью по подземным пещерам, черным и ледяным,
как ты всегда делаешь. Вы даже какое-то странное, неземное
смотреть. Иногда, когда я прихожу и нахожу тебя с книгой в руках, с
этим отстраненным выражением в глазах, мне действительно не хочется разговаривать с
тобой. На твоем лице и руках не больше красок, чем на той стене
вон там. Ты выроешь себе могилу среди книг, если не будешь осторожен.
Есть такая вещь, как слишком много учиться. Твой разум постоянно занят
; весь день ты думаешь, думаешь, думаешь; и ночью,
поскольку теплая погода заставила меня открыть дверь между нашими комнатами,
Я слышу, как ты серьезно и быстро разговариваешь во сне. На прошлой неделе я
вошла на цыпочках и постояла несколько минут у твоей кровати. Луна
светило через окно, и хоть ты спала, я видел
что вы метался беспокойно руки; в то время как я стоял там вы говорили
вслух, в бессвязном порядке, в 'Фуга сновидение" и " видение
Внезапная смерть, - и сейчас и тогда ты нахмурился, и тяжело вздохнул, как
если вы были в боль. Музыка расслабляет большинство людей, но она
, кажется, приводит в порядок ваши мысли. Вы истощите себя
преждевременно, если не прекратите эту постоянную учебу ".

Она поднялась, чтобы уйти, и, взглянув на нее, Бьюла задумчиво ответила:

"Мы очень непохожи. Вещи, от которых я люблю тебя, кажутся скучными
и утомительными. Я живу в другом мире. Книги для меня то же, что
семья, друзья и общество для других людей. Возможно, что
изоляция моей жизни делает это необходимым. Несомненно, вы часто
найти меня абстрагируется. Ты идешь так скоро? Я надеялся, что мы должны
провести прибыльный вечер, но она ускользнула, и я сделал
ничего. Спокойной ночи. Она встала и, как обычно, пожелала Кларе спокойной ночи.
поцелуй, и, когда Клара удалилась в свою комнату, Бьюла включила
прикурила фитиль лампы и снова взялась за книгу. Великолепные лабиринты
Кольриджа больше не пленяли ее воображение; оно блуждало посреди
тишины, запустения и песчаных ручейков Фиваидной пустыни;
через финиковые рощи одинокой Лауры; через музеи
Александрии. Над прохладными, хрустальными глубинами "Ипатии" нетерпеливо витал ее томимый жаждой
дух. В интеллектуальной натуре Филэммона она нашла
поразительное сходство со своей собственной. Как и он, она вошла в
запретный храм и научилась задавать вопросы; и та же "ненасытная
жажда познать тайны познания" побуждала ее с
непреодолимая сила, ведущая в мир философских изысканий. Часы
незаметно бежали; с нервной поспешностью переворачивались листья. Городские часы
пробили три. Когда она прочитала книгу и положил ее на
она склонила голову на руки. Она была в замешательстве. Был
Кингсли собственной Рафаэль-Абен-Эзра? или он искренне верил в
христианство, которое он так отвратительно изобразил? У нее
голова шла кругом, но в то же время чувствовалась большая неудовлетворенность. Она не могла
довольная вернуться в Лавру с Филаммоном; "Ипатия" не была
достаточно откровенно. Она была неудовлетворена; это было нечто большее, чем просто
этот александрийский экстаз, к которому Гипатия была доведена; но где и
как она должна была найти это? Кто будет направлять ее? Не был ее опекуном,
во многих отношениях, так как скептически, как и сам Рафаэль? Осмелится ли она войти,
одна и без посторонней помощи, в этот критский лабиринт исследований, где все
чудесные знания одаренной Ипатии ничем не помогли? Что было
ее интеллект отдал за нее, если не заняты? Ее голова
болела от напряжения мыслей, и, когда она положила ее на свою
подушку и закрыла глаза, Дэй посмотрела на небо на востоке.

Последующая неделя была полна тревожных предчувствий для всех в городе
. Слова Харриет казались пророческими; в них были все признаки
болезненного сезона. Желтая лихорадка появился в нескольких
разделы город в его наиболее злокачественный тип. Минздрав
разработаны различные схемы для ареста наступающего зла.
Улицы были посыпаны известью, и поддерживались огромные костры со смолой
постоянно горели, но ежедневно, ежечасно число погибших увеличивалось; и,
по мере того как приближались колоссальные разрушения, перепуганные горожане разбегались во все стороны.
указания. Через десять дней эпидемия начала сеять страшный хаос;
нападениям подвергались все классы и возрасты без разбора. Целые семьи
были уничтожены за один день, и ни один член семьи не пощадил никого, чтобы помочь другим.
другие. Массовый исход был ограничен только невозможностью; все, кто мог
покинули свои дома и искали спасения в бегстве. Это было
счастливое меньшинство; и, словно решив обрушить свою ярость на
остальных, зараза распространилась по всем кварталам города. Не
даже врачи жалели; а те, кто избежал дрожали в
ожидании удара упал. Многие сомневались, что это был желтый
лихорадка, и предположил, что настоящая чума добралась до
океан. Всех жи Границы Хойта, но полдюжины определено
опасности оставшихся в зараженной области. Это были Бьюла, Клара,
и четверо мужчин. Клара с радостью сбежала бы в место, где было бы
безопасно, если бы это было в ее силах; но некому было сопровождать
или присматривать за ней, и поскольку она была вынуждена стать свидетельницей ужасов
в это время года какое-то отчаяние, казалось, овладело ее дрожащим телом.
Миссис Уотсон была одной из первых, кто покинул город. Мадам Сент
Саймон распустила свою школу; и, поскольку только три ее дочери
продолжали брать уроки музыки, у Бьюлы было достаточно свободного времени, чтобы
созерцайте печальные сцены, которые ее окружали. В полдень,
Одним сентябрьским днем она стояла у открытого окна своей комнаты. Воздух
был нестерпимо горячим; поникшие листья фарфоровых деревьев были
неподвижны; не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра; и соболиные перья
на катафалках были неподвижны, как их ноша. Медное,
сверкающее небо казалось огромной раскаленной печью, выдыхающей только
обжигающий жар. Бьюла высунулась из окна и, вытирая
крупные капли, выступившие у нее на лбу, посмотрела вниз на почти
пустынную улицу. Многие магазины были закрыты; в то время как в оживленных местах
было тихо; и видно было очень мало людей, за исключением водителей
двух катафалков и тележки, заполненной гробами. Церковные колокола
Звонили не переставая, и запустение, ужас были
неописуемы, когда черные крылья Разрушителя нависли над
обреченным городом. Из десяти ее сокурсников-выпускников четверо спали в
кладбище. Прошлой ночью она дежурила рядом с другим, а на
рассвете увидела, как конечности одеревенели, а глаза стали незрячими. Среди ее
бывшие одноклассники зараза была особенно фатальной, и,
бесстрашным перед лицом опасности, она ухаживала за двумя из них. Пока она стояла, обмахиваясь
собой, поспешно вошла Клара и, опустившись на стул,
воскликнула с ужасом:

"Это случилось! как я и знала! Двое из миссис Детей Хойта
похитили, и, я полагаю, одного из официантов тоже! Боже милосердный!
что со мной будет?" Ее зубы стучали, и она дрожала от
головы до ног.

"Не пугайся, Клара! Ваша чрезмерная террор-это ваш величайший
опасность. Если вы хотели уйти, вы должны держать себя как можно тише".

Она налила стакан воды и заставила ее выпить; затем спросила:

"Может ли миссис Хойт получить медицинскую помощь?"

"Нет; она посылала за всеми врачами в городе, и ни один не пришел".

"Тогда я спущусь и помогу ей". Бьюла повернулась к двери,
но Клара схватила ее за платье и хрипло сказала:

"Ты что, сошел с ума, постоянно подвергая свою жизнь опасности? Неужели ты
обут в бессмертие, что встал на самый путь
разрушения?"

"Я не боюсь лихорадки и поэтому думаю, что не заболею ею.
 Пока я в состоянии вставать, я буду делать все, что в моих силах, чтобы
облегчить состояние больных. Помнишь, Клара, медсестры не было, сейчас для
любая сумма". Она скользнула вниз по ступенькам, и нашла перепуганная мать
беспомощно заламывая руки над пострадавшей из них. Дети
плакали на кровати, и с энергией, которой требовала опасность
, Бьюла быстро назначила горчичные ванны и
ввела лекарства, которые, как она видела, прописывали в предыдущих случаях
. Лихорадка быстро усиливалась, и, не пугаясь мыслей о
подвергаясь личной опасности, она заняла свое место рядом с кроватью. Это было в прошлом
в полночь, когда доктор Эсбери пришел, измученный и осунувшийся от
упорный труд и бдение, он выглядел на несколько лет старше, чем тогда, когда
она в последний раз видела его. Он вздрогнул, осознав ее опасное положение,
и с тревогой сказал:

"О, ты опрометчива! очень опрометчива! Что скажет Хартвелл? Что он
подумает, когда придет?"

- Идет! Надеюсь, вы не уговаривали его вернуться сейчас? - воскликнула она.
Судорожно схватив его за руку.

- Конечно. Я телеграфировала ему, чтобы он возвращался домой нарочным. Вам нужно
не выглядите таким встревоженным; у него была эта египетская чума, он не будет подвергаться никакому риску.
а если и рискнет, то вернется как можно скорее.

- Вы уверены, что у него была лихорадка?

"Да, конечно. Я сама ухаживала за ним летом после того, как он вернулся из
Европы, и думала, что он умрет. Это был наш последний болезненный сезон
за многие годы, но этот - кульминация всего, что я когда-либо видел или о чем
слышал в Америке. Слава Богу, моя жена и дети далеко;
и, не опасаясь за них, я могу исполнять свой долг".

Все это было сказано вполголоса, и, посоветовав все
что может быть сделано, он вышел из комнаты, поманив Бьюла
после него. Она пошла, и говорит он на полном серьезе:

"Дитя, я трепещу за вас. Почему вы покинули дом Хартвелла и
подверглись всей этой опасности? Бьюла, хотя с твоей стороны благородно и бескорыстно
посвящать себя больным, как ты это делаешь, это может стоить тебе твоей
жизни - нет, скорее всего, так и будет."

"Я подумал обо всем этом, сэр, и решил выполнить свой долг".

"Тогда да хранит вас Бог. Этих детей похитили насильно.;
внимательно наблюдайте за ними; хороший уход стоит всех аптек.
Вам не нужно отправлять для меня больше; я постоянно; каждый раз, когда я
я приду; а зависят только от ухода. Вы должны быть
забрали себе, дайте мне знать; не подведи. Ни слова больше-держать
себя хорошо простимулированы".

Он поспешил прочь, и она вернулась в комнату больного, чтобы спекулировать на
вероятность встречи в скором времени ее опекуном. Кто может сказать, какими
тоскливыми были последующие дни и ночи? Миссис Хойт заболела
лихорадкой, и мать с детьми застонали вместе. Утром
четвертого дня старший ребенок, восьмилетняя девочка, умерла с
Рука Бьюлы сжалась в ее руке. К счастью, мать была без сознания,
и маленькое тельце перенесли в соседнюю комнату. Бьюла
сжалась от задач, которые она испытывала впервые в своей жизни
призванные исполнять. Она медсестра в гостиной, но боялись
мысль о окутывая труп. Тем не менее, больше некому было это сделать
и она мужественно преодолела свое отвращение и одела молодого
спящего для могилы. Джентльмены-пансионеры, которым, к счастью,
удалось спастись, организовали скорбные похороны; и после
отрезания светлой пряди волос для матери, если она выживет,
Бьюла видела, как холодное тело уносили к месту его последнего упокоения.
Медленно прошел еще один мрачный день, и она была вознаграждена
выздоровлением оставшегося больного ребенка. Миссис Хойт все еще цеплялся за
границы вечности; и Бьюла, которая не смыкала глаз
много ночей подряд, склонилась над кроватью, считая несущиеся
пульс, когда быстрый шаг заставил ее поднять голову, и, упав вперед
в ее объятиях, Клара закричала:

"Спасите меня! спасите меня! Теперь меня пробирает озноб!"

Это было слишком правдиво; и когда Бьюла проводила ее до комнаты и
тщательно вымыла ноги, на сердце у нее было тяжело от ужаса, что
Ужас Клары перед болезнью должен был усилить ее разрушительные последствия. Доктор Эсбери
был вызван со всей поспешностью; но, как обычно, казалось, прошла целая вечность,
и когда, наконец, он пришел, мог только предписать то, что уже было сделано
. Было жалко наблюдать за страдальческим выражением
милого лица Клары, когда она переводила взгляд с лица врача на лицо
своей подруги, пытаясь узнать их мнение о ее случае.

"Доктор, вы должны прислать ко мне Хэла. Он сможет ухаживать за миссис Хойт и малышом
Вилли, пока я присмотрю за Кларой. Я не смогу позаботиться обо всех троих,
хотя Вилли намного лучше. Не могли бы вы прислать его сразу? Он
хороший сиделец.

- Да, он ухаживал за бедным Томом Хэмилом, но тот умер около часа назад
и Хэла выписали. Я ищу Хартвелла ежечасно. Ты держишься молодцом
удивительно! Благословляю вас, Бьюла!" Заламывая руки, он спускался по
лестницы.

Вернувшись в комнату, Бьюла села рядом с Кларой и, взяв ее
горящую руку в свои прохладные ладони, мягко пожала ее, сказав
ободряющим тоном:

"Я чувствую огромное облегчение за Уилли; ему намного лучше.;
и я думаю, что у миссис Хойт спадает температура. Вас не приняли так близко к сердцу.
сильно, как у Вилли, и если ты ляжешь спать спокойно, я верю
у тебя будет только легкий приступ.

"У тех, кто внизу, была черная рвота?" - содрогаясь, спросила Клара.

"У Лиззи это было, у других - нет. Постарайся не думать об этом. Иди спать.
"Что там доктор сказал о докторе Хартвелле?" - Спросила я. "У Лиззи это было; у других - нет".

"Иди спать". Я не мог слышать
очень хорошо, ты говорила так низко. Ах, скажите, Бьюла."

"Только что он скоро вернется домой-вот и все. Не говори ни
более того".

Клара закрыла глаза, но слезы выступили из-под ресниц и
быстро потекли по ее пылающим щекам. Губы шевелились в молитве,
и ее пальцы крепко сомкнулись на пальцах ее спутницы. Бьюла
почувствовала, что постоянные бдения и усилия изматывают ее.
Ее конечности дрожали, когда она вошла, и раздался глухой болью в ее
головы которого она не могла изгнать. Аппетит у нее давно пропал
и только усилием воли
она заставила себя поесть. Она была тепло привязана к Кларе,
и страх потерять эту подругу заставлял ее остро страдать.
Иногда она ускользала, чтобы повидаться с другими страдальцами, опасаясь, что
когда миссис Хойт узнал о смерти Лиззи - болезненное известие
это решило бы ее собственную судьбу. Была поздняя ночь. Она только что вернулась
после одного из таких поспешных визитов и, обнаружив, что Хэл был настолько
внимателен, насколько это вообще возможно, она бросилась, усталая и встревоженная,
в кресло рядом с кроватью Клары. Багровое лицо было обращено в
к ней, пересохшие губы разъехались, дыхание затрудненное и
скачками. Жертва была в бреду; карие глаза, воспаленные и
пустые, остановились на лице Бьюлы, и она пробормотала:

"Он никогда не узнает! О, нет! откуда ему знать? Могила скоро закроет меня за собой
и я больше не увижу его ... никогда! Она вздрогнула и
отвернулась.

Бьюла прислонила голову к кровати, и, когда слеза скатилась
ей на руку, она подумала и сказала с горькой печалью:

"Я предпочел бы видеть ее жертвой смерти, чем бы ее вытащить
бесцельное, безрадостное существование, оказываемых безрадостной по этой безнадежной
привязанность!"

Она спрашивает, Может ли доктор Хартвелл подозревал, что это любовь. Он был
удивительно проницателен, а мужчины, так же как и женщины, были очень тщеславны
и имели обыкновение придавать даже чрезмерное значение каждому обстоятельству, которое
льстило их самолюбию. Она давно заметила это пристрастие; хотела бы
разве объект этого не был таким же проницательным? Клара была очень хорошенькой.;
нет, временами она была прекрасна. Если бы он сознавал ее привязанность,
мог ли бы он когда-нибудь позволить себе поддаться ее влиянию? Нет, невозможно!
Существовали абсолютные противоречия во вкусах и темпераментах, которые делали
совершенно очевидным, что она не подойдет ему в качестве компаньонки. И все же она
была очень привлекательной. Бьюла тихо пересекла комнату и высунулась
из окна. Ужасающая тишина нависла над городом.

 "Движущаяся луна поднималась по небу",
 И нигде не задерживалась;
 Она мягко поднималась ввысь,
 И одна или две звезды рядом."

Мягкие лучи пытались пронзить мутный воздух, насыщенный дымом
от горящей смолы. На тротуаре не было слышно шагов - все было
торжественно, как Смерть, которая так безумно веселилась на переполненных кладбищах.
Сквозь пелену дыма она могла видеть рябь на водах залива
, когда слабый южный бриз овевал его поверхность. Это было
опустошение, осознавшее все ужасы "Красной маски
Смерть", и, думая о скорбящих сердцах в этом безмолвном
городе, об опасности, грозящей Кларе и ей самой, Бьюла печально повторила эти
торжественные строки:

 "Как облака, которые набегают на вершину горы,
 Или волны, которые не сдерживает рука,
 Как быстро брат следует за братом,
 От солнечного света к стране, лишенной солнца!"

Всплеснув руками, она искренне добавила:

"Я благодарю тебя, Отец мой! что Атлантический океан отделяет Юджин от
этой "метлы разрушения".

Прикосновение к ее плечу заставило ее оглянуться, и ее взгляд
остановился на ее опекуне. Она вздрогнула, но ничего не сказала и протянула
руку. Он долго и испытующе смотрел на нее; губы его задрожали.
и, вместо того чтобы взять ее протянутую руку, он обнял
он прижал ее к своей груди. Она с удивлением посмотрела на него;
склонив свою надменную голову, он впервые поцеловал ее в бледный лоб
. Она почувствовала, что ей хотелось бы обвить руками его
шею и сказать ему, как она рада снова его видеть, какой
несчастной сделал ее его внезапный отъезд; но чувство, которое она не могла
отсутствие паузы для анализа помешало ей последовать велению
своего сердца; и, удерживая ее, чтобы изучить выражение ее лица, доктор
Хартвелл сказал:

"Какой у тебя измученный вид! О, дитя! твое опрометчивое упрямство
невыразимо мучило меня".

"Я всего лишь выполнил свой долг. Это было ужасное время. Я рад, что ты
пришел. Ты не позволишь Кларе умереть".

"Сядь, дитя. Ты дрожишь от изнеможения.

Он пододвинул ей стул и, взяв ее за запястье, спросил:
проверяя медленный пульс.:

- Клару похитили насильно? Как она?

"Она в бреду и так сильно встревожена грозящей ей опасностью, что я чувствую себя
очень неловко за нее. Приходите навестить ее; возможно, она вас узнает".
Она направилась к постели, но никакого признания в
дикие, беспокойные глаза, и она заметалась из стороны в сторону, ее
бессвязно бормоча, сделал Бьюла боюсь, как бы она не обнаружить в
объект восторженную любовь, которая наполнила ее сердце. Она сказала
ее опекуном, что было предписано. Он ничего не посоветовал относительно
лечения, но дал зелье, которое, как она сообщила, было готово.
Проглотив лекарство, Клара посмотрела на него и нетерпеливо спросила:

"Он пришел?" Он сказал, что увидит меня и спасет? Доктор
Хартвелл прислал мне это?

"Она бредит", - поспешно ответила Бьюла.

Тень упала на его лицо, и, склонившись над подушкой, он
ответил очень мягко:

"Да, он пришел спасти тебя. Он здесь".

Она улыбнулась и на мгновение показалась удовлетворенной; затем застонала и продолжила.
что-то невнятно пробормотала.

"Он все это знает? О, бедная, бедная Клара!" - подумала Бьюла. закрывая ее лицо рукой
, чтобы он не смог прочитать, что происходит в ее мыслях.

- Как долго ты сидишь, Бьюла?

Она сказала ему.

- Неудивительно, что вы выглядите так, словно годы внезапно пролетели над вашей головой
! У вас, кажется, здесь есть комната. Идите в нее и ложитесь спать; я
не оставлю Клару.

Было удивительно, как его присутствие сняло страшный груз
ответственности с ее сердца. До этого момента она не чувствовала себя так, как
если бы она вообще могла заснуть.

- Сейчас я посплю, чтобы набраться сил на завтра и на следующую ночь.
 Вот кушетка; я буду спать здесь, и если Кларе станет хуже,
ты должен разбудить меня. Она пересекла комнату, бросилась на диван
и положила ноющую голову на руку. Доктор Хартвелл подложил подушку
под голову; еще раз его пальцы нащупали ее запястье; еще раз
его губы коснулись ее лба, и когда он вернулся, чтобы посмотреть рядом с ней.
Клара и Бьюла, слушая ее бред, погрузились в тяжелый сон без сновидений
от изнеможения.




ГЛАВА XVIII.


Ее разбудил прохладный стук дождевых капель, которые били по
сквозь ставни и легла на ее лицо. Она вскочила с
трепет восторга и выглянул наружу. Свинцовое небо нависло над
городом, и по мере того, как потоки воды обрушивались белесыми пеленами, гром
непрерывно раскатывался над головой, и из-за города тянулись клубы дыма.
догорающие костры, как знамена, повисли над крышами домов. Не
ливень, который собрался и обрушился вокруг морской рубашки Кармел, был принят с большей
благодарностью.

"Слава Богу! идет дождь!" закричала Бьюла, и, повернувшись к Кларе, она
видел боль, что больной был все бессознательном Тарди
благословляя. Она поцеловала горячий, сухой лоб; но никакого знака узнавания
ее встревоженный взгляд не встретил. Лихорадка была в самом разгаре; тонкие
черты лица были странно заострены и искажены. За исключением звука
ее затрудненного дыхания, в комнате воцарилась тишина, и, опустившись на
колени, Бьюла искренне помолилась о том, чтобы нежная страдалица была
пощажена. Когда она встала, вошел ее опекун, и она вздрогнула, увидев
изможденное, измученное выражение благородного лица, которого она раньше не
замечала. Он наклонился и уговорил Клару взять ложечку лекарства
и Бьюла серьезно спросила:

"Вы были больны, сэр?"

"Нет".

Он даже не взглянул на нее. Ласковое радушие
час знакомства совершенно исчез. Он выглядел холодным, суровым и
непроницаемым, как какой-нибудь наполовину погребенный сфинкс в пустыне.

- Ты видел остальных сегодня утром? - сказала она, делая над собой усилие.
чтобы скрыть досаду, вызванную этим отвращением.

- Да, миссис Хойт поправится.

- Она знает о смерти своего ребенка?

- Да.

- Вы, конечно, не поедете? она продолжила, когда он взял шляпу и
взглянул на часы.

"Я нужен в другом месте. Здесь сейчас может помочь только сиделка. Ты знаешь
очень хорошо, что требуется. Либо доктор Эсбери, либо я будем здесь.
сегодня вечером снова посидим с этой нежной девушкой ".

"Вам обоим не нужно приходить, чтобы посидеть с ней. Я сделаю это
сам. Я не буду спать еще мгновение, пока я знаю, что она
лучше".

"Очень хорошо". Он сразу же покинул зал.

"Как он скрывает свою вулканическую натуру во льду!" - подумала Бьюла, опускаясь
в кресло. "Прошлой ночью он казался таким добрым, таким сердечным, таким
большим моим другом и опекуном! Сегодня существует могучий барьер, как будто
он стоял на какой-то высокой скале и разговаривал со мной через
бесконечная пропасть! Что ж, что ж, даже полярная ночь проходит; и я
могу позволить себе подождать, пока его настроение изменится ".

Много часов не переставая лил дождь, но к закату пелена
облаков сменилась резким западным бризом и прояснилась
небесный покров, уже не огненный, как в прошлые дни, а прохладный и
синий, безмятежно склонившийся над мокрой землей. Косые лучи
быстро заходящего солнца пробивались сквозь мокрые ветви, создавая
мириады алмазных брызг; и над сверкающими водами залива
взметнулся сверкающий лук, великолепно изгибаясь вдоль восточного горизонта,
где все еще лежала гряда облаков. Поистине, это казалось новым заветом
то, что демон-разрушитель больше не должен опустошать прекрасный
город, и многим встревоженным сердцам с дурными предчувствиями эта великолепная радуга
вернула надежду и веру. Наступили прохладные, тихие сумерки. Бьюла
знала, что катафалки все еще развозят умерших по их тихим покоям; она
слышала грохот, меланхолический, торжественный стук колес;
но в ее сердце царило твердое доверие, и, держа руку Клары в своей,
она почувствовала интуитивную уверенность в том, что любимый человек еще не будет
вызванный из ее земного поля деятельности. Больным в другой части дома
было намного лучше, и, хотя одного из джентльменов
-жильцов забрали с утра, она зажгла лампу и
кралась по комнате с более спокойным и счастливым настроением, чем у нее было
в течение многих дней. Ей показалось, что ее подопечная задышала свободнее
и дикий взгляд воспаленных глаз был скрыт под
длинными ресницами, лежащими на щеках. Страдалица уснула, и
наблюдатель дал ей благоприятное предзнаменование. Около девяти часов она услышала шаги на
лестнице, и вскоре после этого вошли доктор. Эсбери и Хартвелл вместе.
Рассказывать было мало, и еще меньше давать советов, и пока
последний внимательно проверял пульс и смотрел на измененное
лицо, отмеченное печатью ужасной болезни,
бывший взял руку Бьюлы обеими руками и ласково сказал:

"Как поживаешь, моя маленькая героиня? Клянусь Небросом! ты заслуживаешь своего
веса в медицинских трактатах. Как дела, малышка?"

"Совершенно здоров, благодарю вас, сэр, и, осмелюсь сказать, я гораздо более способен
посидеть с больными, чем вы, у которых вообще не было передышки.
Не вставайте, когда вы, должно быть, так устали; сядьте в это мягкое кресло.
Крепко держа его за руку, она увлекла его вниз, на него. Всегда
была отеческая нежность в его поведении по отношению к ней, посещая
в ее опекун, и она смотрела на него с благоговением и
привязанность. Хотя часто тупой, он не промерзнет и не отталкивает ее, как
его партнер так часто делал, и теперь она стояла рядом с ним, еще
держа его за руку. Он откинул седые волосы со своего
нахмуренного лба и с огоньком в голубых глазах спросил:

"Сколько вы возьмете за свои услуги? Я хочу нанять тебя, чтобы ты
научил моих сумасбродных дочерей немного тихой храбрости и безропотности
выносливости ".

"У меня никто из Шейлок в мой состав; только дай мне пару
добрые слова и я буду удовлетворен. Теперь, раз и навсегда, доктор Эсбери,
если вы обращаетесь ко мне, чтобы больше неприкрытую лесть такого рода, я медсестра
нет больше ваших пациентов".

Доктор Хартвелл вот обратил внимание своего партнера к Кларе, и,
тщательно спровоцировал на настойчивостью, с которой он избегал
заметив ее, она схватила этой возможностью, чтобы навестить Миссис Хойт
и маленький Вилли. Мать приветствовала ее молчаливым пожатием
руки и потоком слез. Но сейчас было не время для
благодарности, и Бьюла попыталась несколькими ободряющими замечаниями
подбодрить осиротевшего родителя и заинтересовать Вилли, который, как и все другие
дети в подобных обстоятельствах, стал капризным. Она взбила
их подушки, налила в кувшин свежей воды со льдом и,
пообещав часто навещать их, теперь, когда Хэл был вынужден
уделив свое внимание последней жертве, она бесшумно прокралась обратно к
Комната Клары. Доктор Хартвелл ходил взад и вперед по комнате, а
его спутница сидела там, где оставила его. Он встал, когда она вошла,
и, надев шляпу, ласково сказал:

"Вы в состоянии посидеть с мисс Сандерс сегодня вечером? Если нет, скажите об этом
откровенно".

"Я в состоянии и полон решимости сделать это".

"Очень хорошо. Послезавтра она не понадобится.

- Что ты имеешь в виду? - воскликнула Бьюла, схватив его за руку.

- Не смотри так свирепо, дитя. Она либо выздоравливает, либо
ей уже ничем не поможешь. Я надеюсь и верю в первое. Внимательно наблюдай за ней.
пока я снова тебя не увижу. Спокойной ночи, дорогое дитя." Он шагнул к двери
и, слегка наклонив голову, доктор Хартвелл
последовал за ним.

Это было бдение, которое Бьюла никогда не забудет. Ночь казалась бесконечной,
как будто машина времени были отброшены назад, и она жаждала
несказанно на заре дня. Пришла в четыре часа, наконец,;
тишина нависла над городом; западный бриз спел песню, призывающую к отдыху
и воцарилась торжественная тишина, как будто вся природа замерла
чтобы стать свидетелем борьбы между темным Азраилом и человеческой душой. Клара
спала. Далекие звезды ободряюще смотрели вниз из своих голубых домов
, и еще раз одинокая сирота преклонила колена в
мольбе перед троном Иеговы. Но казалось, что облако
зависло между ее сердцем и комнатой присутствия Божества. В
напрасно она молилась, и старался уверить себя, что жизнь будет пощажена в
ответ на ее жалобы. Вера умерла в ее душе, и она села с
ее взгляд прикован на лице своей подруги. Румянец всепожирающей
лихорадки побледнел, пульс был медленным и слабым, и в сером свете
дня Бьюла увидела, что лицо странно изменилось. Еще несколько
часов она несла вахту; доктор по-прежнему не приходил
и пока она сидела, сжимая пальцы Клары, карие глаза
открылись и мечтательно посмотрели на нее. Она наклонилась и,
поцеловав бледную щеку, нетерпеливо спросила:

"Как ты себя чувствуешь, дорогой?"

- Совершенно слабый и беспомощный. Как долго я болею?

- Всего несколько дней. Сейчас тебе намного лучше. Она нежно
пригладила шелковистые волосы, в беспорядке обрамлявшие лицо.
Клара казалась озадаченной; она на мгновение задумалась и слабым голосом спросила:

"Я была очень больна?"

"Ну ... да. Вы были правы больных. У некоторых лихорадит, но она
от тебя ушел".

Клара снова задумался. Пришел память возвращается медленно, и наконец она спросила:

"Они все умерли?"

"Кто умер?"

"Все те, кто внизу". Она сильно вздрогнула.

"О, нет! Миссис Хойт и Вилли почти здоровы. Постарайся заснуть
еще раз, Клара."

Прошло несколько минут; глаза Бьюлы закрылись, и, крепко сжав ее
пальцы, она снова спросила:

"Был ли у меня какой-нибудь врач?"

"Да. Я подумала, что не повредит, если доктор Эсбери посмотрит тебя, -
небрежно ответила Бьюла. Она увидела, как выражение разочарования
печально промелькнуло на лице девушки; и, подумав, что, возможно, было бы также
хорошо сразу удовлетворить ее, она продолжила, как будто говорила на
безразличные темы:

"Доктор Хартвелл приходил домой после того, как вы заболели, и заходил навестить вас"
два или три раза.

Слабый румянец окрасил желтоватые щеки, и в то время как дрожь пробежала по
почти неслышно произнесла она одними губами:

"Когда он придет снова?"

"Осмелюсь предположить, что вскоре. Действительно, вот и его шаги. Доктор Эсбери
с ним."

Она даже не успела сказать больше, ибо они пришли сразу, и,
с видом жалости она отметила, улыбка удовольствия, которое изогнутый
Уст Клары будучи ее опекуном, наклонился и заговорил с ней. Пока он
брал ее тонкую руку и пристально смотрел ей в лицо, доктор Эсбери посмотрел
через его плечо и прямо сказал:

"Ура вам! Снова все в порядке, как я и предполагал!
У тебя не болит голова сегодня утром? Не хочешь съесть полдюжины
куропаток?"

"Она не глухая", - довольно коротко ответил доктор Хартвелл.

"Я в этом не уверен; в последнее время она отвечала на все мои вопросы.
Я должен узнать о Картере, ниже. Бьюла, дитя мое, ты выглядишь еще хуже
из-за твоего обучения нашей профессии.

"Вы тоже, сэр", - сказала она, улыбаясь, когда ее глаза блуждали по его
мрачному лицу.

- Ты вправе так говорить, дитя мое. Сегодня утром мне удалось поспать около двух часов.
Проснувшись, я почувствовал себя очень похожим на Колриджа.
"Невезучий моряк":

 "Я пошевелился и не чувствовал своих конечностей.;
 Я был таким легким - почти.,
 Я подумал, что умер во сне,
 И был благословлен духом".

Он поспешно удалились в другую часть дома, и Бьюла пошел в
ее собственные апартаменты, чтобы организовать ее волосы, которые она чувствовала, что нужно
к сожалению, внимание.

Глядя в зеркало, она не могла удержаться от улыбки, глядя на лицо,
которое смотрело на нее оттуда, оно было таким худым и страшным; даже губы
были бесцветными, а большие глаза запавшими. Она распустила волосы и
только полностью встряхнула ими, как раздался стук в дверь, позвавший ее
из "стекла". Она откинула с лица свои волосы назад, и она повисла, как
чернильная завеса почти до пола, как она открыла дверь и столкнулась
ее опекуном.

"Вот лекарство, которое нужно размешать в стакане с водой. Я
хочу, чтобы мне давали по столовой ложке каждый час, если только Клара не спит. Следите за тем, чтобы
все было тихо".

"И это все?" - холодно спросила Бьюла.

"Это все". Он ушел, а она расчесала и накрутила волосы на затылок
, гадая, как долго он собирается сохранять эту ледяную манеру.
Это очень соответствовало обращению с ним перед отъездом на
Север, и она вздохнула, вспомнив краткий час
сердечности, который последовал за его возвращением. Она начала понимать, что
именно так они должны были встречаться в будущем; она была недовольна
он хотел, чтобы она это почувствовала. Слезы навернулись у нее на глаза
, но она презрительно прогнала их и возмущенно воскликнула:

"Он хочет править мной железным жезлом, потому что я в долгу перед
ним за образование и поддержку в течение нескольких лет. Как я надеюсь на
покой здесь и далее я буду выплачивать ему каждый цент, который он затратил
музыка, рисование, и одежду! Я буду экономить, пока все
пикаюн возвращается".

К кошельку никто не прикасался, и, торопливо пересчитав содержимое
убедившись, что все банкноты на месте, она снова заперла ящик и
вернулась в комнату больной с каким угодно, только не спокойным выражением лица. Клара, казалось,
спала, и, взяв книгу, Бьюла начала читать. А
комнату больного всегда однообразный и тоскливый, и долгое заключение
вынесено Бьюла неспокойно и неуютно. Ее ноги ныли-так сделал
ее голову, и продолжил потеря сна заставило ее нервничать необычного
градусов. Ей хотелось открыть ее гармонику и играть; это бы
успокоил ее, но, конечно, об этом не стоило и думать, когда в доме четверо
инвалидов, а смерть почти на каждой площади города.
Она больше не горевала из-за Клары, потому что почти не сомневалась
что, с заботой, она вскоре поправится, и так тоскливо часов
надели. Наконец Клара обнаружила готовность поговорить. Ее медсестра
отговаривала ее от этого чрезвычайно краткими ответами; намекая, что она
улучшит свое состояние, если пойдет спать. Ближе к вечеру Клара
выглядела очень отдохнувшей после долгого сна и съела немного еды, которую
для нее приготовили.

- Болезнь отступает, не так ли, Бьюла?

"Да, очень заметно; но больше из-за отсутствия свежих жертв, чем
что-нибудь еще. Я надеюсь, что мы скоро будем иметь в белый мороз".

"Это было очень ужасно! Я содрогаюсь, когда думаю об этом, - сказала
Клара.

"Тогда не думай об этом", - ответил ее спутник.

"О, что я могу поделать? Я не ожидал, что переживу это. Я был
уверен, что умру, когда начался этот озноб. Ты спасла меня, дорогая
Бьюла! В ее нежных глазах заблестели слезы.

"Нет, Бог спас тебя".

"Через ваши усилия", - ответила Клара, поднимая ее друга
руку к своим губам.

"Ни слова больше; врач категорически предписывал покой для тебя".

"Я рада, что своим выздоровлением тоже обязана ему. Какой он благородный и добрый ...
... насколько превосходит всех остальных!" - пробормотала больная девушка.

Бьюла губы стали необычайно компактный, но она не дает никаких комментариев.
Она ходила взад и вперед по комнате, хотя настолько износились, что она может
едва держит себя прямо. Когда пришел доктор, она убежала
никем не замеченная в свою комнату, поспешно надела шляпку и сбежала вниз по лестнице
, чтобы немного прогуляться. Это был идеальный Элизиум, чтобы еще раз выйти на улицу
под чистое небо и вдохнуть воздух, который проносился над заливом,
прохладный, сладкий и бодрящий. Улицы по-прежнему были тихими, но
катафалки и тележки с гробами больше не встречали ее со всех сторон.
она прошла несколько площадей пешком. Солнце село,
и, слишком усталая, чтобы продолжать свою прогулку, она медленно пошла обратно.
Коляски больше не было у дверей, и, увидев миссис Хойт
и, пытаясь мило поболтать, она вернулась к Кларе.

"Где ты был?" - спросила та.

"Подышать свежим воздухом и посмотреть на закат".

"Доктор Хартвелл спрашивал о тебе. Я не знаю, что стало с тобой".

"Как вы себя чувствуете сегодня вечером?" - спросила Бьюла, мягко положив свою руку на
Лоб Клары.

"Лучше, но очень слаб. Ты понятия не имеешь, насколько я слаб. Бьюла, я
хочу знать, является ли..."

"Тебе было сказано вести себя тихо, так что не задавай никаких вопросов, потому что я не буду
ни на один отвечать".

"Ты не должен сидеть до утра; доктор сказал, что мне это не потребуется".
"это".

"Пусть доктор возвращается на Север и занимается своими медицинскими теориями"
условности! Я буду спать здесь, у твоей кровати, на этом диване. Если тебе
станет хуже, позови меня. А теперь спокойной ночи; и больше не разжимай губ.
 Она придвинула кушетку поближе к кровати и, затенив лампу,
улеглась отдохнуть усталым телом; вскоре она заснула.
Чумной шторм исчерпал свою ярость. Ежедневно число смертей
постепенно покров тишины и запустения, который
висел над городом, рассеялся. Улицы приняли свой обычный оживленный вид
, и гул жизни снова зазвучал. Наконец
семьи беглецов отважились вернуться домой; и хотя со всех сторон бросались в глаза креповые ленты,
мрачные знаки тяжелой утраты, все радовались
что Смерть лишила его двора, что его отвратительный карнавал закончился
. Клара вновь очень медленно, ее силой; и когда достаточно хорошо
бросить ее номер, шли медленным, неуверенным шагом
беспомощность. В последний день октября она вошла Бьюла по
квартира, и лениво подошел к столу, за которым сидел последний.
занимался рисованием.

"Всегда на работе! Бьюла, ты не даешь себе покоя. Днем и ночью
ты постоянно занята".

Очевидно, это замечание осталось без внимания, потому что, не ответив,
Бьюла подняла свой рисунок, внимательно посмотрела на него, повертела в руках
раз или два, а затем снова взялась за карандаш.

- Что за отвратительная физиономия! Кто это? - продолжала Клара.

"Морс".

"Она ужасна! Где ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?

"В разгар эпидемии я заснул на несколько секунд,
и приснилось, что Морс несется вниз с протянутыми руками, чтобы
схватить тебя. Судя по часам, я не проспал и двух минут, но все же
лицо Морса неизгладимо отпечаталось в моей памяти, и теперь я
переношу его на бумагу. Вы ошибаетесь; это ужасно, но не
отвратительно!" Бьюла отложила карандаш и, облокотившись на
стол, села, закрыв лицо руками, пристально глядя на рисунок.
Он представлял голову и плечи крылатой самки;
лицо было непреклонным, мрачным и мертвенно-бледным. Большой, зловещий
у глаз был совиный взгляд; а растопыренные крылья, черные как ночь,
по контрасту делали бледное лицо еще более мертвенно-бледным. Вытянутые руки
были похожи на руки скелета.

- Что за странные у тебя фантазии! У меня кровь застывает в жилах
когда я смотрю на это ужасное лицо, - с содроганием сказала Клара.

"Я не могу нарисовать его таким, каким видел во сне! Не могу отдать должное моему
идеальному виду!" - недовольно ответила Бьюла, беря в руки
карандаш и подретушируя маки, которые вились в соболиных локонах
.

- Ради всего Святого, не пытайтесь сделать это еще более ужасным!
Убери его и закончи это прелестное греческое личико. О, как я тебе завидую
твоим музыкальным и рисовальным талантам! Природа одарила тебя редко!

"Нет! она просто привила мне сильную любовь к красоте, которая постоянно
побуждает меня воплощать в мелодии или красках великолепные образы,
которые созерцание красоты создает в моей душе. Увы! Я не
гений. Если бы я был, я мог надеяться достичь бессмертной славой.
С радостью я должен платить его болезненным и опасным цене!" Она положила
рисунок Морс в свое портфолио и начала легонько прикасаться к
незаконченной голове Сафо.

"Ах, Клара, как придрались бы знатоки к этому портрету
"Музы-лесбиянки"! Мой опекун, например, великолепно усмехнулся бы".

"Почему, скажи на милость? Это безупречно красиво!

"Потому что, воистину, это не низколобый смуглый грек. У меня есть
склонность к высоким, широким, экспансивным лбам, которые являются
антагонистами всем древним образцам красоты. Низкие лбы
характерны для античности; но кто может представить себе "увенчанную фиолетовым венцом,
бессмертную Сафо",

 "С этой глориолой
 черных волос на спокойных бровях",

кроме того, что я нарисовала ее! Она подняла лист бумаги и торжествующе улыбнулась
.

По правде говоря, это было лицо редкой красоты; овального очертания, с
тонкими, но благородными чертами, выражение которых казалось отражением
божественного аффлатуса. Приподнятые глаза сияли сиянием
вдохновения; полные, спелые губы были чуть приоткрыты; вьющиеся волосы
с детской простотой были уложены вокруг классической головы; и
изящно очерченные руки сжимали лиру.

"Бьюла, тебе не кажется, что глаза слишком дикие?" предположила
Клара робко.

"Что? для поэтессы! Помни, что в поэзии есть безумие", - ответила
Бьюла, все еще серьезно смотрящая на свой рисунок.

"Безумие? Что ты имеешь в виду?"

"Только то, что я сказал. Я считаю поэзию высшей и чистейшей.
фаза безумия. Эти тонко натянутые, странно нервные натуры
которые вы всегда обнаруживаете в сочетании с поэтическими способностями,
характеризуются замечательной активностью ментальных органов; и
это продолжающееся возбуждение и преждевременное развитие мозга
приводит к заболеванию, за которое, в этом аспекте, мир предлагает
премии. Хотя я наслаждаюсь прекрасным стихотворением так же, как и все остальные, я
полагаю, что в девяти случаях из десяти это спазматическая отдушина
сильно нервная система, перенапряженная, больная. Да, больная! Если это
не приводит к неистовому безумию Лэмба или окончательной
слабоумию Саути, это проявляется в различных других формах, таких
как болезненная меланхолия Каупера, горькая мизантропия Поупа,
ненормальная капризность и страдание Байрона, нездоровый и
опасные теории Шелли и странная, фрагментарная природа
Кольриджа."

"О, Бьюла! какая унизительная теория! Поэтесса поставлена на
позорный уровень с нервным ипохондриком! Ты сама
последний человек, которого я должен предполагать виновным в развлекательных такой ухудшаться
оценка человеческих сил", - энергично вмешалась Клара.

"Я знаю, это принято, чтобы бредить о музах, и Парнас, и
Геликон, и набросить благотворительную мантию "поэтических
особенностей" на все эти темные пятна на поэтических дисках. Все
мыслимые и немыслимые эксцентричности прощаются, как
обычные сопутствующие гению; но, изучая семейную жизнь
многих самых выдающихся поэтов, я был болезненно поражен
впечатлен правдивостью моей очень непоэтической теории. Здравый смысл
привлекла к суду перед своим августейшим трибуналом некоторых из так называемых
"гениев" прошлых эпох, и критический вердикт заключается в том, что большая часть
знаменитое "прекрасное безумие" было настоящим безумием более печальной природы ".

- Ты думаешь, что безумие Сафо было вызвано левкадийским
скачком?

"Ты поражаешь поэтессы Сафо с жившими позднее, и бросил
сама в море от мыса Лекат. Несомненно, у нее
тоже были "поэтические странности"; но ее безупречная жизнь и, я
полагаю, естественная смерть не свидетельствуют о нездоровом
интеллекте. Однако это довольно несущественно для... - Бьюла сделала паузу
внезапно вошел слуга и, подойдя к столу, сказал:

"Мисс Клара, доктор Хартвелл в гостиной и желает вас видеть".

- Чтобы увидеть меня! - удивленно повторила Клара, в то время как румянец появился на ее бледном лице.
- Чтобы увидеть меня! Нет! Это, должно быть, ты, Бьюла.

"Он сказал, что Мисс Сандерс," настаивал слуга, и Клара оставила
номер.

Бьюла посмотрела ей вслед с выражением некоторого удивления; затем
продолжила набирать карандашом аккорды лиры Сафо. Прошло несколько минут
, и Клара вернулась с раскрасневшимися щеками и улыбкой
дрожащей от радости.

- Бьюла, застегни мою накидку поплотнее. Я так спешу. Только
подумай, какой добрый доктор Хартвелл; он приехал, чтобы взять меня покататься верхом.;
говорит, что я выгляжу слишком бледной, и он думает, что поездка верхом пойдет мне на пользу. Этого
хватит, спасибо.

Она отвернулась, но Бьюла встала и позвала:

"Вернись сюда и возьми мою бархатную накидку. Здесь довольно прохладно, и это
будет чудесным решением отправиться на прогулку ради своего здоровья
и вернуться домой с простудой. Что? перчаток тоже нет! Честное слово,
твои мысли, должно быть, путешествуют по мосту Шиневад ".

"Конечно, я забыл свои перчатки; я возьму их по дороге".
вниз. До свидания. С мантией в руке она поспешила прочь.

Бьюла отложила в сторону свои принадлежности для рисования и приготовилась к своей
обычной вечерней прогулке. Ее лицо омрачилось, губы
дрожали. Нарочитая холодность и избегание опекуна причинили ей боль,
но не это опечалило ее сейчас. Она чувствовала, что Клара
ставит счастье своей жизни на призрачную надежду, что ее
привязанность будет ответной. Она жалела об этом заблуждении и страшилась
пробуждения к истинному пониманию его натуры; к осознанию
крайней неуместности, которая, как ей казалось, заслоняла все мысли
о таком союзе. Когда она шла на эти размышления уступили место
другие удалены от Клары и ее опекуном; и, по
достигнув рощи сосен напротив убежища, где она так
часто странствовал в былые дни, она медленно шагала взад и вперед по
"арочные проходы", как она привыкла их. Это был настоящий октябрьский день
, прохладный и солнечный. Восхитительная дымка индийского лета
окутала каждый отдаленный предмет своей мягкой пурпурной вуалью;
тусклые просторы леса заканчивались туманной глубиной; сам воздух, в его
мечтательная истома, напоминавшая атмосферу, которая окружала

 "Кроткоглазые, меланхоличные пожиратели лотосов"

с Дальнего Востока. Сквозь просветы проглядывали бледно-золотистые тополя, качая
опадающими листьями, а кое-где вдоль оврага поблескивали малиновые
клены на фоне темно-зеленых сосен. Повсюду
яркие листья, расписанные "осенней суетой",
устилали гроб уходящего года. Бьюла села на пучок
мха и сорвала гроздья золотистых, пурпурных и белых
астр. Она любила эти дикие лесные цветы гораздо больше, чем безвкусные.
экзотика или редкие тепличные растения. Они связывали ее со временами
ее с детства, и теперь каждый изящный спрей золотисто-штанга казалась
палочка из памяти, вызывая давно минувших радостей, печалей, суеты. Ах, какие
в боронования слава инвестирует нашего прошлого, зовущие нас назад, к логовам
в старину! Тропинки, по которым ступали наши детские ножки, кажутся полностью ангельскими
охраняемыми и лишенными шипов; песни, которые мы пели тогда, звучат на арфе
памяти, создавая волшебную мелодию; слова, небрежно сказанные сейчас
веет торжественным, таинственным смыслом; и лица, которые рано сошли в могилу
улыбаются нам по-прежнему с неизменной нежностью. Да,
прошлое, давнее прошлое - это сказочная страна. Где были наши маленькие ножки.
израненные, мы теперь видим только распускающиеся цветы; там, где детские губы пили
из зелени мараба, и гирлянды манят нас обратно. За шелестом
оставляет крошечную фигурку, скользнувшую к Бьюле; чистый наивным выражением лица
с золотыми кудряшками поднял на нее глаза, и шепелявый голос неземной
сладость прошептал в осеннем воздухе. Здесь она часто приносила
Лилли и наполнила ее детские пальчики астрами и золотарником; и
нарвала ярко-алых листьев, чтобы порадовать свою детскую фантазию. Горькие волны
с тех пор захлестнули ее с головой; тени сгустились
вокруг ее сердца. О, как далеки были ранние годы! Как изменилась
она сама; какой иной казалась ей теперь жизнь и мир!
Цветущие луга остались позади, с вестибюлем девичества, и
теперь она была женщиной, без уз, связывающих ее с кем-либо из людей.;
одинокая и зависящая только от себя. Поистине, она могла бы!
воскликнула скорбными словами Агнца:

 "Все, все ушли, старые знакомые лица".

Она сидела, глядя на полевых цветов в руке; грустный, мечтательный свет
заполненный ясными серыми глазами, и сейчас, а потом ее лоб был пахали
некоторые тревожные мысли. Выражение лица говорило о смятении ума и
вопрошании. "Облако не больше мужской ладони" наползло
с горизонта веры и теперь затемнило ее небо; но она будет
не видеть сгущающегося мрака; решительно закрыла глаза перед надвигающейся бурей
. Когда прохладный октябрьский ветер зашевелил листья у ее ног, а
алые и золотые хлопья облаков растаяли на западе, она встала и
медленно побрела домой. Она была слишком глубоко вдумываясь в ее спекулятивной
сомнения замечать багги кружение доктор Хартвелл вдоль улицы; сделал
не увидеть его голову продлен, и его холодный, испытующий взгляд; и
конечно, он считал, что слепота преднамеренного а также зачислению его в
враждебность или гнев. Придя домой, она попыталась спеть
любимый гимн, чтобы отвлечь поток своих мыслей, но тени
они становились все упорнее, и их было не так-то просто прогнать. "Если человек
умрет, будет ли он жить снова?" - казалось, эхом разносилось по осеннему ветру. Она
взяла Библию и прочла несколько глав, которые, как ей казалось, помогут
прояснить ее разум, но тщетно. Она принялась беспокойно расхаживать по комнате
свет лампы упал на ее бледное, встревоженное лицо. Через некоторое время
дверь открылась, и вошла Клара. Она занимает место,не говоря,
потому что она научилась читать выражение лица Бьюла, и увидел в
взгляд у нее был абстрактный и не в настроении для разговора. Когда
прозвенел звонок к чаю, Бьюла внезапно остановилась посреди комнаты.

- В чем дело? - спросила Клара.

- Я чувствую, что мне нужна чашка кофе, вот и все. Присоединяйтесь
меня?"

"Нет; и если вы берете его, вы не сможете закрыть глаза."

- Приятная была поездка? - спросила Бьюла, положив руку на плечо своей спутницы
и серьезно посмотрев в милое личико,
на котором было выражение, которого она никогда раньше не видела.

- О, я никогда этого не забуду! никогда! - прошептала Клара.

- Я рада, что тебе понравилось, очень рада. Я бы хотела, чтобы этот цвет подошел
вернемся к твоим щекам. Теперь тебе лучше ездить верхом, чем ходить пешком. Она
Наклонилась и прижалась губами к бледной щеке, говоря:

- Вы гуляли сегодня вечером, после того как я оставил вас?

- Да.

- Почему у вас такой серьезный вид?

- По многим причинам, и вы в их числе.

"Что я наделал?"

"Ты не такой сильный, каким мне хотелось бы тебя видеть. У тебя какой-то
одухотворенный вид, который мне совсем не нравится".

- Осмелюсь сказать, я скоро поправлюсь. Это было сказано с усилием.
За этим последовал вздох.

Бьюла позвонила, чтобы ей принесли чашку кофе, и, взяв книгу,
придвинула свой стул поближе к лампе.

- Что? уже учишься? - нетерпеливо воскликнула Клара.

- А почему бы и нет? Жизнь в лучшем случае коротка, и редко остается время, чтобы
овладеть всеми областями знаний. Почему я не должен воспользоваться каждый
свободная минута?"

"О, Бел! ведь ты гораздо моложе, вы трепет меня. Я сказал твоему
опекуну сегодня, что ты превращаешься в простую тень.
Он улыбнулся и сказал, что ты слишком своенравна, чтобы прислушиваться к советам. Ты говоришь
мне о том, что плохо выглядишь! У тебя никогда не было румянца, а в последнее время
ты очень похудела и у тебя ввалившиеся глаза. Я спросила доктора, не хочет ли он
не думал, что ты плохо выглядишь, и он сказал, что ты очень изменилась
с лета. Бьюла, ради меня, пожалуйста, не корпи так над своими книгами.
" Она нежно взяла Бьюлу за руку.
обеими руками.

"Отсутствие цвета кожи для меня так же естественно, как форма моего носа.
Я всегда была бледной, и учеба не имеет к этому никакого отношения. Принять
предельно простой на мой аккаунт".

"Ты очень своенравная, как твой опекун говорит!" - воскликнула Клара
с нетерпением.

"Да; это как землистым цветом лица--конституционные", - ответил
Бьюла, смеясь, открыла томик Карлайла, пока говорила.

"О, Бьюла, я не знаю, что с тобой будет!" Слезы навернулись на глаза Клары.
"Нисколько не волнуйся, моя дорогая, голубоглазая Клара. " Я не знаю, что с тобой будет." Я не знаю, что с тобой будет." Я не знаю, что с тобой будет."

Слезы навернулись на глаза Клары." Я могу позаботиться
о себе".




ГЛАВА XIX.


Была середина ноября, и отсутствующие, которые провели свое
лето на Севере, все снова были дома. Среди них была миссис
Эсбери и ее две дочери; и всего через несколько дней после их возвращения
они зашли повидаться с Бьюлой. Она нашла их утонченными, образованными и
приятными; и когда на прощание мать ласково пожала ей руку
и сердечно пригласила часто навещать их и общаться, она почувствовала
неудержимо тянуло к ней, и он пообещал сделать это. Вскоре там
пришел дружеской ноте, с просьбой провести вечер с ними;
и таким образом, прежде чем она знала их много недель, Бьюла оказалась
создано на знакомые рельсы старого друга. Всеобще
уважаемый, общества доктора Эсбери искали самые
утонченные круги города, а его дом был любимым местом отдыха для
интеллектуалов-мужчин и женщин сообщества. Занимая
завидное положение в своей профессии, он все же находил досуг, чтобы
уделять большую часть своего внимания строго литературным темам, а
честная прямота и сердечность его манер в сочетании с
поучительным тоном беседы сделали его всеобщим
любимцем. Миссис Осбери заслуживает возвышенности, которую она так
умело заполнил в качестве жены такого человека. Уделяя должное внимание
образованию и воспитанию своих дочерей, она превосходно
удовлетворяла требования общества и, благодаря последовательной приверженности
принципам религии, которую она исповедовала, всеми средствами сдерживала
в ее власти были легкомысленные выходки и опасные крайности, которые
преобладали в светских кругах, в которых она вращалась.
Ревностно, но ненавязчиво она проявляла себя в интересах
различных благотворительных учреждений, организованных для облегчения
страданий бедных среди них; и хотя как христианка она
соблюдая внешние обряды своей церкви, она верно соблюдала их.
дома она проповедовала и практиковала чистые предписания религии.
последствиями этого должны были стать надлежащее управление сердцем и
милосердие по отношению к миру. Она не любила бывать в гостиных.
места, где сплетники собирались, чтобы распространять клевету. Утонченная, исполненная достоинства,
нежная и гостеприимная, она была женщиной, увы, слишком редкой! встречалась с,
в так называемых фешенебельных кругах. Репутация ее мужа обеспечила
им знакомство со всеми выдающимися незнакомцами и сделала их
дом большим центром притяжения. Бьюла в полной мере наслаждалась и
ценила дружбу, оказанную ей таким образом, и вскоре стала смотреть на
Доктора Эсбери и его благородную жену как на советчиков, к которым в любой чрезвычайной ситуации
она могла без колебаний обратиться. Они основывали свое положение в обществе
самостоятельно стоит, а не внешние придатки и богатство
Моды, и охотно признал, что претензии всех, кто (же
смирить свою обитель или призванию) доказал, что достоин уважения
и достоинства. В их сношения с молодым учителем был
полное отсутствие того, что презренно презрительным снисхождением, которое
всегда характеризует и невежественным выскочкой аристократии. Они
относились к ней как к равной по внутренней ценности и ценили ее как
друга. Хелен Эсбери была старше Бьюлы, а Джорджия несколько
моложе. Они были милыми, веселыми девочками, лишенными родительских
интеллектуальных черт, но достаточно хорошо информированными и образованными
, чтобы стать приятными компаньонками. Обширной библиотеки своего отца
они выражали свой страх, и часто
подтрунивал над Бьюлой по поводу серьезных книг, которые она часто выбирала из него.
Бьюла нашла свои школьные обязанности гораздо менее утомительными, чем она ожидала.
она любила детей и вскоре заинтересовалась ими.
отдельные ученики ее класса. С восьми часов до трех
она была очень занята; затем дневные хлопоты заканчивались, и
вечера она проводила почти так же, как обычно до открытия
сессии. Так быстро пролетел ноябрь, и наступило первое число
Декабрь встретил ее раньше, чем она успела подумать о его приближении. Грэхемы
не вернулись, хотя ожидались со дня на день; и, несмотря на два
прошли месяцы, а Юджин не писал, и она с нетерпением ждала его приезда.
С огромным удовольствием ожидала его приезда. Был один источник
постоянной боли для нее в продолжающемся и полном
отчуждении доктора Хартвелла. Кроме холодного, формального поклона при прохождении, не было никакого
общения вообще; и она горько сожалела об этом кажущемся
безразличии того, кому она была так многим обязана и к кому была так горячо
привязана. Отдаленно связанной с этой причиной беспокойства была
болезненная перемена в Кларе. Как лилия, внезапно пересаженная в какое-нибудь
засушливое место, она, казалось, поникла за неделю своей поездки.
Кроткая, но потерявшая надежду и подавленная, она день за днем приступала к своим
обязанностям в школе мадам Сен-Симон и возвращалась вечером усталая,
молчаливая и бледная. Ее походка стала более неуверенной, лицо похудело и
побледнело. Часто Бьюла забрасывала музыку и книги и посвящала
вечера тому, чтобы развлекать и заинтересовать себя; но в ней была какая-то
скованность и сдержанность, от которых невозможно было избавиться.

Однажды вечером, вернувшись с прогулки с Хелен Эсбери, Бьюла вбежала
в комнату своей подруги с букетом цветов. Клара сидела у
огонь, с каким-то рукоделием в руках, она выглядела вялой
и грустный. Бьюла бросила яркие золотые и малиновые хризантемы
ей на колени и, наклонившись, тепло поцеловала ее, сказав:

"Как твоя беспокойная голова? Вот для тебя цветочное лекарство.

- У меня уже не так сильно болит голова. Где ты нашел эти
прекрасные хризантемы? томно ответила Клара.

"Я остановился, чтобы взять кусок музыки из Грузии, и Хелен вырезать их
для меня. Ой, что благородное дело-цветы! Они были хорошо
стиле, оттенки 'Божий поддержки детей
землю".

Она стояла на очаге, согревая ее пальцы. Клара посмотрела
на темные, ясные глаза и нежные, плотно сжатые губы перед ней, и
невольно вздохнула. Бьюла опустилась на колени на ковер и, обняв своей спутницы одной
рукой, искренне сказала:

"Моя дорогая Клара, что тебя огорчает сегодня вечером? Ты не можешь мне сказать?"

Торопливый стук в дверь не дал времени на ответ. В комнату заглянул слуга
.

- Мисс Бьюла Бентон здесь? В гостиной какой-то джентльмен хочет ее видеть.
вот карточка.

Бьюла все еще стояла на коленях и равнодушно протянула руку.
Визитку вручили, и она вскочила с радостным криком.

"О, это Юджин!"

У дверей гостиной она сделала паузу и плотнее прижала руку к
ее бьющимся сердцем. Высокий форме стоял перед решеткой, и с первого взгляда
обнаружен в ее темные усы и густая борода, но все же это должно быть
Евгений, и, распространив ее руки бессознательно, она воскликнула::

"Евгений! Юджин! Ты наконец пришел?

Он вздрогнул, поднял глаза и поспешил к ней. Внезапно ее руки
опустились, и только их ладони встретились в твердом, крепком
пожатии. Мгновение они молча смотрели друг на друга, каждый отмечая
изменения, которые произвело время. Затем он медленно произнес:

- Я не должен был узнать тебя, Бьюла. Ты изменилась
на удивление. Его глаза с удивлением блуждали по ее чертам. Она
была бледна и задыхалась; губы ее сильно дрожали, и в ее больших, нетерпеливых глазах был
странный блеск. Она не ответила, но
стояла, пристально глядя в его красивое лицо. Затем она вздрогнула.;
длинные черные ресницы опустились; ее белые пальцы разжались.
его пальцы сжали ее, и она села на диван рядом. Ах! ее женственная
интуиция, безошибочное, как копье, Ithuriel, рассказал ей, что он не был
более того Евгения, которого она любила так преданно. Железная рука, казалось,
сцепления ее сердце, и снова дрожь пробегала по ней, как он сидит
сам рядом с ней, говоря::

"Мне очень больно, что найду тебя здесь. Я только что от доктора
У Хартуэлла, где я ожидал тебя увидеть.

Он помолчал, потому что что-то в ее лице смутило его, и
он снова взял ее за руку.

"Как ты мог ожидать найти меня там, прочитав мое последнее
письмо?"

"Я все еще надеялся, что твой здравый смысл помешает тебе пойти на такой
экстраординарный шаг".

Она холодно улыбнулась и ответила:

"Неужели это так необычно, что я должен желать сохранить свое
самоуважение?"

"Это не было бы скомпрометировано, если бы ты остался там, где был".

"Я презирал бы себя, если бы хотел праздно жить за счет щедрот
того, на кого у меня нет прав".

- Ты болезненно привередлива, Бьюла.

Ее глаза вспыхнули, и, вырвав свою руку из его, она спросила,
скривив губы: "Юджин, если я предпочитаю преподавать ради поддержки, почему
ты должен возражать?"

"Просто потому, что вы излишне принижаете себя в
оценке сообщества. Вы обнаружите, что круг, в который вас ввела а
резиденция под крышей доктора Хартвелла, будет
смотреть с презрением на подчиненного учителя в государственной школе
"

"Тогда, слава Богу, я навсегда исключен из этого круга! Как ты думаешь, мои
достоинства должны оцениваться стоимостью моей одежды или количеством
модных вечеринок, которые я посещаю?"

"Несомненно, Бьюла, то, что ты так легкомысленно ценишь, - это
стандарты достоинства и аристократизма в обществе, в котором ты живешь, в чем
ты, к сожалению, убедишься".

Она пристально посмотрела на него с печалью, презрением и удивлением в своих
глубоких, испытующих глазах, когда воскликнула:

"О, Юджин! что так изменило тебя с тех давно минувших лет, когда в
в убежище мы говорили о будущем? трудиться, покоряя, и
заработать дома на себя! Да, есть правила, атмосфера иностранных
земли потушили все ваши selfrespect? Возвращаешься ли ты грязным и
льстецом, рабом мнений, которые ты бы когда-то крайне
ненавидел? Ты сузил свою душу и склонился перед
ничтожным стандартом, который должен ненавидеть каждый настоящий, мужественный дух?
О! неужели до этого дошло? Неужели до этого дошло?" Ее голос прерывался
и горькие, обжигающие слезы стыда и горя потекли по ее щекам
.

"Эта ожесточенная взаимных обвинений и незаслуженного тираду не точно
добро пожаловать, я готов был ждать," вернулся Евгений высокомерно; и,
поднявшись, он взял шляпу со стола. Она поднялась, но не
стремясь его задержать, и прислонилась головой к каминной полке.
Он смотрел на нее мгновение, потом подошел и положил руку на ее
плечо.

"Бел, как человек я вижу мир и свои отношения в дальнем
отличается свет от той, в которой я осмотрел его, пока мальчик".

"Совершенно излишне говорить мне об этом!" - с горечью ответила Бьюла.

"Сейчас я сталкиваюсь с реальностью и вынужден признать целесообразность
разумной политики. Ты отказываешься видеть вещи в их реальном
существовании и предпочитаешь играть романтическими мечтами. Бьюла, я
проснулась от всего этого с тех пор, как мы расстались.

Она осуждающе подняла руку и ответила:

"Тогда позволь мне помечтать! позволь мне помечтать!"

"Бьюла, я жестоко ошибся в своей оценке твоего характера"
. Я и подумать не мог, что в твоей натуре столько свирепости,
упрямства, столько упрямой гордости."

Она мгновенно подняла голову, и их глаза встретились. Наступили другие дни
назад к тому и другому: раннему доверию, взаимной любви и зависимости. На мгновение
его благородные порывы возобладали, и с дрожащими губами он
быстро обнял ее. Но она холодно отстранилась и
сказала:

"Кажется, мы взаимно разочарованы друг в друге. Я сожалею, что
исполнение моего долга до сих пор противоречило вашим мнениям
и стандартам приличия, что привело к столь полному отчуждению нас, как это, по всей видимости, и произойдет
. Всю свою жизнь я искал у вас руководства
и совета; но сегодня ночью вы поколебали мое доверие, и с этого момента я
должно зависеть от моего собственного сердца, чтобы поддержать меня в моей работе. Эх, Евгений!
друг моего детства! берегитесь, чтобы вы не топить себя в своем собственном
оценка! О, днями, месяцами и годами я представлял себе этот день.
час твоего возвращения, даже не подозревая, что он окажется одним из самых
печальных в моей жизни! Я всегда уважал тебя. Эх, Евгений!
Евгений! ты не тот, кем вы были! Не надо! ой, не делайте мне жаль
вы! Что бы убить меня!" Она закрыла лицо руками и
судорожно вздрогнула.

- Я не так изменилась, как вы думаете, - гордо возразил Юджин.

"Тогда, в прежние годы, я был жестоко обманут в твоем характере.
Ради богатства и того, что мир называет "положением", ты
продал себя. Вместо своего золота и влияния мистер Грэхем получил
твою волю, твою совесть. Ах, Юджин! как ты можешь быть
простым орудием в его руках?

- Бьюла, твой язык, твои инсинуации непростительны! Автор:
Небеса, никто, кроме вас самих, не может произнести их, и даже вы не можете
сделать это безнаказанно! Если ты предпочитаешь терпеть свою глупую гордыню и
детские капризы, лишающие тебя завидного положения в обществе
что доктор Хартвелл охотно возлагают на вас--у вас есть только
себя порицание. Но мое положение в семье мистера Грэма есть
давно установлено. Он никогда не воспринимали меня как своего сына, лечение
я сам по себе, и как таковой, я считаю своим долгом ориентироваться на него в моем
выбор профессии. Бьюла, я очень любил тебя, но такое
еще одно проявление презрения и горечи действительно оттолкнет нас.
Поскольку вы отвергли мои взгляды и советы в вопросе
преподавания, я больше не буду упоминать об этом, обещаю вам. У меня нет
больше желания контролировать ваши действия, даже если бы у меня была власть. Но,
помни, с того часа, как ты стоял у могилы своего отца,
опираясь на меня, я всегда был твоим другом. Мои увещевания
были направлены на то, что я считал твоим благом. Бьюла, я по-прежнему остаюсь для тебя
Юджином прежних дней. Ты сама будешь виновата, если святость
нашей дружбы не будет сохранена ".

- Это не моя вина, Юджин. Она поспешно протянула руку.
Он сжал ее в своих руках и, словно отметая темы, которые
оказались такими бурными, усадил ее и спокойно сказал:

"Ну же, расскажи мне, чем ты занималась все это время
пять лет, которые так изменили тебя. Я уже слышал о твоем
героизме, проявленном при уходе за больными в конце ужасного сезона
эпидемии и смерти ".

Целый час они беседовали на безразличные темы, каждый чувствуя, что
другой скрывает истинные порывы сердца, и, наконец, Юджин
поднялся, чтобы уйти.

"Как сейчас здоровье, Корнелия?" - спросила Бьюла, как они встали
до пожара.

"О том же. Она никогда не жалуется, но выглядит не как
сама. Кстати! она доверяется записку для меня, для вас, который я имел
совсем забыл. Вот оно. Мисс Дюпре с ней на зиму;
по крайней мере, часть этого. Корнелия приедет навестить тебя через день или два.
она просила меня передать; и я очень надеюсь, Бьюла, что ты будешь
часто навещать ее; ты ей очень понравилась.

"Как давно это было?" - спросила Бьюла с недоверчивой улыбкой.

"С тех пор, как она встретила вас на концерте, я полагаю. Кстати, мы очень
мюзикл в нашем доме, и обещаю себе прекрасного вечера
этой зимой. Вы должны услышать Антуанетта Дюпре петь; она равна
лучшие Прима-Донна Италии. Ты много тренируешься?

"Да".

"Ну, мне пора. Когда я увижу тебя снова?"

"Приходите всякий раз, когда сочтете нужным, а я надеюсь, что это будет часто.
Юджин, вы были плохим корреспондентом; постарайтесь стать лучшим
посетителем ".

"Да, я буду. У меня есть тысячи вещей, чтобы сказать, но почти ничего не знаем
где начать. Вы всегда дома по вечерам, я
предположим, что?"

- Да, за исключением тех случаев, когда я бываю у Эсбери.

- Ты часто с ними видишься?

- Да, часто.

"Я рад это слышать; они вращаются в самом первом круге. Теперь,
Бьюла, не обижайся, если я спрошу, что случилось с доктором
Хартвелл? Чем ты вызвал его неудовольствие?

- Точно так же, как я вызвала неудовольствие у тебя, решив преподавать. Юджин, мне очень больно,
что он так обращается со мной, но это совершенно не в моей власти.
исправить зло.

"Он сказал мне, что ничего не знал о ваших передвижениях или планах. Я бы хотел,
чтобы ради вашего же блага вы могли помириться".

"Когда-нибудь помиримся. Я должна терпеливо ждать, - сказала она со вздохом.

- Бьюла, мне не нравится это озабоченное выражение у тебя во рту. В чем
дело? Могу я как-нибудь убрать его? Это связано со мной,
даже отдаленно? Моя дорогая Бьюла, не уклоняйся от меня ".

"Нет ничего такого, что вы могли бы исправить", - серьезно сказала она.

"Значит, случилось что-то, чего я, возможно, не знаю?"

"Да".

"И вы мне не доверяете?"

- Это не вопрос доверия, Юджин.

- Ты думаешь, я не смогу тебе помочь?

- Ты не сможешь помочь мне, я уверен. - Что ж, увидимся снова завтра.
а пока до свидания. Они пожали друг другу руки, и она вернулась в
свою комнату. Записка Корнелии содержала приглашение провести с ними
следующий вечер; она позвонит при первой возможности. Она отложила
записку в сторону и, положив руки на каминную полку, склонила голову
на них. Итак, настал час, которого она ждала пять лет.
Она предвкушала как повод для неподдельного восторга. Она не плакала.;
нет, глаза ее были сухи, а губы плотно сжаты. Она думала о
красивом лице, которое незадолго до этого было рядом с ней;
с острой болью думая о следах, которые она никогда там не видела
мечтала увидеть; они были очень тонкими, но безошибочно узнаваемыми - падаль
знак распутства. Прежде всего, она прочла это в глазах, которые
когда-то так бесстрашно смотрели в ее глаза. Она знала, что он не представлял себе, что для
мгновение, когда она заподозрила это; и из всех горьких чаш, которые выпали на долю
восемнадцати лет, эта была, безусловно, самой черной. Это было
как в кошмарном сне, и она застонала и провела рукой по своему
лбу, как будто хотела смахнуть все это прочь. Бедная Бьюла! кумир ее детства
упал со своего пьедестала и лежал в руинах у ее ног
. В этот час воссоединения она ясно увидела свое собственное сердце.;
она любила его только как друга, как брата. Она была вынуждена
осознать собственное превосходство; могла ли она любить мужчину, которого любила
не ревир? Воистину, теперь она чувствовала, что не любит Юджина. Там
было чувство презрения к его слабости, и все же она не могла вынести
увидеть его другим, чем она надеялась. Как сильно он разочаровал
ее? Возможно ли, что он пал так низко, что распутничал
по привычке? В это она не поверит; он все еще был слишком благороден для
такого позорного поступка. Она почувствовала мягкое прикосновение к своему плечу,
и подняла свое печальное, лишенное слез лицо. Клара, с ее неземным,
одухотворенным лицом, стояла у камина. "Я вам не мешаю?" - спросила она.
робко.

"Нет, я рад, что ты пришла. Я слушал холодные, горькие, очень горькие мысли.
Сядь, Клара, ты выглядишь усталой". "О, Бьюла!" - прошептал я. "Нет, я рад, что ты пришла."

"О, Бьюла! Я устал телом и духом; у меня нет сил;
само мое существование - бремя для меня".

"Клара, это слабо - так говорить. Пробудись и исполни свое
предназначение, для которого ты был создан".

"У меня нет иного предназначения, кроме одиночества и страданий".

"Наши ситуации похожи, но я никогда не ропщу, как ты".

"У вас разные причины. Вы полагаетесь на себя; вам не нужно общество
для достижения вашего счастья; ваше сердце сосредоточено на ваших книгах ".

"Где твоя лучше была", - ответила Бьюла. Она шла
по полу несколько раз, потом сказал внушительно, как она бросила
талию ее обнимает Клара :

"Раздавить; подмять ее; если ты разобьешь свое сердце в эту работу."

Стон вырвался с губ Клары, и она зарылась лицом в отношении нее
плечо друга.

"Я знал это с той ночи, когда умер твой дедушка. Если ты
хочешь быть счастливым и приносить пользу, выкинь это из своего сердца".

"Я пытался, но не смог".

- О, но ты можешь! Говорю тебе, нет ничего, чего не могла бы сделать женщина,
при условии, что она наденет доспехи долга и обнажит меч настоящего мужчины.
сильная, несгибаемая воля. Конечно, ты сможешь это сделать, если захочешь.

- Подожди, пока не почувствуешь то же, что и я, Бьюла, и это не покажется тебе такой легкой задачей.
задача.

- Этого никогда не случится. Если я доживу до следующего геологического периода, я
никогда никого не полюблю так безумно, как любишь ты. Почему, Клара, разве
ты не видишь, что разрушаешь свое счастье? Что странно
страсть захватила вас?"

"Теперь я знаю, что это совершенно безнадежно", - сказала Клара спокойно.

"Вы могли бы знать это с самого начала".

"Нет, барьер поднялся совсем недавно".

"Какой барьер?" - с любопытством спросила Бьюла.

"Ради бога, Бьюла, не дразни меня! Вы слишком хорошо знаете, что
нас разделяет".

"Да, полнейший uncongeniality".

Клара подняла голову, посмотрела в честное лицо перед собой и
ответила:

"Если бы это было все, я еще могла бы надеяться заслужить его любовь; но ты знаешь,
это не так. Ты должна знать, что у него нет любви, которую можно было бы подарить.

Лицо Бьюлы, казалось, мгновенно окаменело. По ним пополз сероватый оттенок;
и, вытянув свою стройную фигуру во весь рост, она ответила с
надменной холодностью:

"Что вы имеете в виду? Я могу только догадываться".

"Бьюла, ты знаешь, что он тебя любит!" - воскликнула Клара, со странно спокойным
улыбка.

"Клара Сандерс, никогда не говори, что опять так долго, как вы жить; ибо есть
не Тень правды".

"Ах, я бы не поверил, пока мне ее навязали. Сердце
долгое время закрывается от болезненных истин! Я смотрел на тебя и
задавался вопросом, можешь ли ты не знать о том, что я видел так ясно. Я
верю, что ты честен в том, что говоришь. Я знаю, что вы есть, но это
тем не менее правда. Я видел его вечером я поехал кататься. Он любит
ты, видишь ли ты это или нет. И, более того, в мире начался
присоединяйтесь чтобы ваши имена. Я уже слышал, и не раз, что он образованный
вы с намерением жениться на тебе; и недавно было
ходят слухи, что брак состоится очень скоро. Не обидно будет
со мной, Бьюла! Я думаю, будет правильно, если ты узнаешь все это".

"Это абсолютная ложь от начала до конца! У него никогда не возникало такой
мысли! никогда! никогда!" закричала Бьюла, ударив кулаком
сильно по столу.

"Почему же тогда ему так не терпелось предотвратить твое учение?"

"Потому что он щедр и добр, и казалось, это была жизнь
трудности, которые я мог бы спастись, приняв его предложение усыновить меня.
Ваше предположение совершенно нелепо. Он вдвое старше меня.
Строгий, молчаливый мужчина. Что могло привлечь его в той, на кого он
смотрит как на ребенка? И, более того, он поклоняется
красоте! Теперь неоспоримым фактом является то, что я кто угодно, только не
красавица! О, эта идея абсурдна до крайности. Никогда не упоминать об этом
ко мне снова. Истинно говорю вам, Клара, вашей ревнивой фантазии закончились
прочь с твоим здравым смыслом".

Грустный, недоверчивый улыбка скользнула по лицу Клары; но она не
ответить.

"Клара, поднять себя из этого слабый сон. О, Где твой
гордость - твоя женская гордость - твое самоуважение? Неужели твоя жизнь будет
бесцельной и унылой из-за безответной привязанности? Избавься от нее
! Стань выше этого! Уничтожь это! О, Она заставляет покалывать кровь в моих
вены, чтобы думать о своем тратить свои силы и надежды в любви к
тот, кто совершенно равнодушен к вам. Как бы я ни любил тебя, Клара,
если бы я мог завтра сделать тебя его женой, я предпочел бы видеть, как
тебя уносят в могилу. Ты ничего не знаешь о его вспыльчивом, капризном характере
, о его тиранической воле. Ты не могла бы быть счастлива с ним; ты
поняла бы, насколько ты не подходишь друг другу ".

- Вы знакомы с обстоятельствами его юности и
злополучного брака? - спросила Клара тихим, бесстрастным тоном.

- Нет, он никогда никоим образом не упоминал о своей женитьбе. Пока я жил в
его доме, имя его жены нигде не упоминалось, и я не должен был
узнать о его женитьбе иначе, как от его сестры ".

- Это был самый несчастливый брак, - задумчиво произнесла Клара.

- Я сделала такой вывод, поскольку он старательно избегал любых намеков на
это.

- Его жена была очень, очень красива; я видела ее однажды, когда была маленькой.
- Конечно, она должна была быть красивой, потому что он не мог любить ту, кто была такой.

- Конечно, она должна была быть красивой.
нет.

"Она прожила всего несколько месяцев, но даже за это короткое время они
совершенно отдалились друг от друга, и она умерла от разбитого сердца. Есть
какая-то тайна связана с ним; они были отделены".

"Отделимся!" закричала Бьюла в изумлении.

"Да, разошлись; она умерла в Новом Орлеане, я верю".

"И все же ты заявляешь, что любишь его! Мужчину, который разбил сердце своей жене",
сказала Бьюла с оттенком презрения.

"Нет, ты несправедлива к его благородной натуре. Он не способен на такое
. Даже строгий мир оправдал его за недоброжелательность ".

- И обрушился с оскорблениями на несчастную жертву, да? - возразила Бьюла.

"Ее поведение не было безупречным, об этом шептались".

"Да, шептались клеветнические языки! Не признавалось открыто, чтобы признать
отрицание и опровержение! Интересно, проклятие Гоморра не
опуститесь на этой сплетни, клеветнические сообщества."

"Кажется, никто не знает ничего определенного об этом деле; хотя я
часто слышал, как об этом комментировали и размышляли".

"Клара, пусть отныне это будет похоронено. Ни у вас, ни у меня нет никакого права
обсуждать и осуждать то, о чем ни один из нас ничего не знает.
Доктор Хартвелл был моим лучшим и вернейшим другом. Я люблю и почитаю
он; его ошибки - это его собственные, и только его Создатель имеет право на то, чтобы
уравновесить его действия. Раз и навсегда оставим эту тему." Бьюла
сжала губы с выражением, которое ее собеседник очень хорошо
понял. Вскоре после того, как последняя удалилась и, облокотившись руками на
стол рядом с собой, Бьюла погрузилась в задумчивость, которая была далека от
приятной. Отбросив неприятную тему об
особенностях своего опекуна, ее мысли немедленно вернулись к Юджину и к той
революции, которую пять лет произвели в его характере.

Во второй половине следующего дня она была помолвлена с ней
рисовала, когда череда быстрых ударов в дверь заставила ее произнести
нетерпеливое "Войдите" с ее губ. Дверь открылась, и она встала
невольно, когда перед ней предстала царственная фигура Корнелии Грэм
. Медленной, величественной поступью она приблизилась и, протянув
руку, беззаботно сказала:

- Видишь ли, я отказалась от церемоний и поднялась в твою комнату.

- Как ты? - спросила Бьюла, когда они пожали друг другу руки и сели.
сами.

- Как обычно. Как тебе удалось спастись от чумы?

- Полагаю, решив не болеть ею.

- По-моему, у тебя изможденный, болезненный вид.

- Уверен, ты тоже. Я надеялся, что ты вернешься домой сильным и
здоровым. Бьюла с чувством сострадания отметила худые, впалые
щеки и запавшие, но горящие глаза перед ней. Корнелия прикусила
губу и надменно спросила:

"Кто тебе сказал, что я нездоров?"

"Ваше лицо сказал бы мне, если бы я не услышал это от
другие", - ответила Бьюла, при мгновенном воспоминании о ней
предупреждение хранителя.

"Вы получили вчера мою записку?"

"Да. Я обязан вашим приглашением, но не могу принять его".

"Я так и предполагал, и поэтому пришел убедиться в вас. Вы тоже
горжусь тем, что пришел до тех пор, пока вся семья не позовет тебя, а?

"Нет; только люди, считающие себя неполноценными, бдительны
к проявлениям пренебрежения и скрупулезно соблюдают мельчайшие требования
этикета. На уровне равенства эти барьеры тают ".

Говоря, Бьюла пристально смотрела в проницательные черные глаза,
которые, казалось, пытались прочесть ее душу. Выражение удовольствия
освещали бледное лицо и надменный строки о прекрасном
их уста соединились в полуулыбке.

"Тогда у вас не простить мою грубость во время ранних ученических лет?"

"Мне нечего было прощать. Я забыл о романе, пока вы не
говорит".

"Тогда, почему ты не пришел?"

"По причинам, которые не будут удалены с помощью перепросмотра."

"И вы определенно не придете?"

"Не сегодня вечером. В другой раз я, конечно, приду с
удовольствием".

"Тогда скажем, завтра".

- Завтра я буду помолвлена.

- Где? Извините за настойчивость.

- У доктора Эсбери. Я обещала попрактиковаться в дуэте с
Хелен.

"Ты хорошо играешь, Бьюла? Ты хороший музыкант?"

"Да".

Корнелия задумалась на мгновение, а затем сказал медленно, как бы наблюдая за
эффект от ее вопрос:

"Вы, конечно, видели Юджина?"

"Да".

"Он очень изменился внешне, не так ли?"

"Больше, чем я был готов ожидать".

"Он должен стать торговцем, как мой отец".

"Так он написал мне".

"Вы пытались отговорить его от выполнения желаний моего отца"
"Не так ли?"

"Да, самым искренним образом", - серьезно ответила Бьюла.

"Бьюла Бентон, ты мне нравишься! Ты действительно честная. Наконец-то я нашла
ту, которая есть. - Повинуясь внезапному порыву, она положила свою белую, украшенную драгоценными камнями руку
на руку Бьюлы.

- Неужели честность или, скорее, прямота - такая уж большая редкость, Корнелия?

"Выйди из своего "убежища" в мир, и ты
сможешь легко ответить на свой собственный вопрос ".

"Похоже, ты смотрела на человеческую природу через человеконенавистнические
линзы".

"Да, я купила очки, за которые заплатила самую
непомерную цену! но на них была надпись "опыт"! Она холодно улыбнулась
.

"Вы, кажется, не понравилась ваша экскурсия в частности".

"Да, это правда; но один радуется, отдохнуть иногда. Я еще могу доказать, что
второй Баярд Тейлор, несмотря на. Я хотел бы вас
компаньон. Вы не оскорбляете меня с стереотипные глупости".

Ее тонкие пальцы сомкнулись на руке Бьюлы, которая не могла
заставить себя убрать руку.

- И, конечно же, тебя не удочерят? Ты имеешь в виду придерживаться
своей решимости и поддерживать себя, преподавая?

"Я верю".

"И я восхищаюсь тобой за это! Бьюла, ты должна преодолеть свою неприязнь ко мне.
- Ты мне не нравишься, Корнелия.

- Я не испытываю неприязни.

- Благодарю вас за ваше негативное предпочтение, - ответила Корнелия, скорее удивленная прямотой своего собеседника.
Затем, внезапно нахмурив брови, она добавила. - Спасибо, - ответила Корнелия.
- Спасибо, что вы не согласились.:

"Я не такой уж медвежий, как они обо мне думают?"

"Никогда не слышал, чтобы тебя так называли".

"Ах! это потому, что вы не входите в заколдованный круг "нашей
клики". Во время утренних звонков мне льстят, уговаривают и заискивают передо мной
. Их экипажи не ускользают от слуха моих друзей и почитателей.
поклонники, как голодные гарпии, набрасываются на мой характер, манеры,
и внешность с самым похвальным рвением и активностью. Подождите, пока вы
были начаты в моей тусовке модно друзья! Да ведь
битва при Маренго была фарсом по сравнению с тем хаосом, который они могут учинить
за одно утро среди персонажей своих
выберите список посещения! Какие драгоценные возраст злословие Мы города
красавицы живут!" Она говорила с невыносимым презрением.

"Как видный член этого круга, почему вы не пытаетесь
исправить это распространяющееся зло? Вы могли бы добиться долговременного блага".

- Я не Геркулес, чтобы направлять Пеней реформ по Авгиеву пути.
сферы общества, - ответила Корнелия с нетерпеливым жестом.;
и, встав, она натянула перчатку. Бьюла посмотрела на нее снизу вверх и
пожалела безрадостную, циничную натуру, которая придавала почти отталкивающе
строгое выражение правильным, безупречным чертам лица.

"Бьюла, ты не могла бы прийти в субботу утром и провести час или около того
со мной?"

"Нет, у меня урок музыки, чтобы дать; но если вы будете у себя дома в
днем, приеду с удовольствием".

"Я буду ждать тебя. Вы рисовали, когда я пришел; ты
любил его?" Как она говорит она взяла кусок, который был почти
завершено.

"Да; но вы найдете мои эскизы очень сырой".

"Кто научил тебя рисовать?"

"У меня было несколько учителей. Однако все довольно равнодушные".

"Где ты видел Святую Цецилию? Слишком широкие брови
здесь", - продолжила Корнелия, с любопытством взглянул на молодого
учитель.

"Да, я отклонился от первоначальной намеренно. Я скопировал его с
коллекции голов, которую Джорджия Эсбери привезла с Севера.

"У меня есть несколько отборных картин, которые я отобрал в Европе.
В качестве моделей к вашим услугам все, что вам может понравиться ".

"Спасибо. Я буду рад воспользоваться этой привилегией".

"До свидания. Вы придете в субботу?"

"Да; если не произойдет ничего, что могло бы помешать, я приду днем".
Бьюла пожала ее предложенную руку и увидела, как она спускается по ступенькам с
чувство жалости, которое она не могла точно проанализировать. Проходя мимо
окна, она посмотрела вниз и остановилась, чтобы посмотреть на элегантный
экипаж, стоящий перед дверью. День был холодный, но верх был
откинут, и на одной из подушек сидела, или, скорее, полулежала,
богато одетая и очень красивая девушка. Как Бьюла высунулся, чтобы
рассмотреть незнакомца более внимательно Корнелия появилась.
Водитель открыл низкую дверцу, и, когда Корнелия вошла внутрь, молодая леди
, которая, конечно же, была мисс Дюпре, довольно раздраженно воскликнула:

"Ты простояла целую вечность!"

"Привод вниз по дороге залива, Уилсон," был ответ Корнелии, и, как она
в сложенном виде ее богатый плащ о ней, экипаж умчался.

Бьюла вернулась к огню, погрела пальцы и возобновила работу.
рисуя, она подумала, что добровольно не поменялась бы местами с
избалованным ребенком богатства и роскоши.




ГЛАВА XX.


Был унылый субботний день, но Бьюла завернулась в теплую шаль
и отправилась нанести обещанный визит. Воздух был влажный
и сырой, в небе висели свинцово-мраморные облака.
Дом мистера Грэхема находился в фешенебельной части города, недалеко от мистера
Резиденция Грейсона, и, когда Бьюла проходила мимо притаившихся львов, она
ускорила шаги, чтобы отвлечься от болезненных воспоминаний, которые они
вызвали. В ответ на звонок слуга провел ее в
гостиную, обставленную почти с восточным великолепием, и уже собирался
удалиться, когда она назвала свое имя.

- Значит, вы мисс Бентон. У меня приказ немедленно проводить вас наверх.
Комната мисс Корнелии. Сегодня она не принимала посетителей. Сюда,
мисс, будьте добры.

Он повел ее вверх по легкой винтовой лестнице к двери в
комнату, которую распахнул. Корнелия сидела в большом кресле с подушками.
кресло у камина, рядом письменный стол из папье-маше,
заваленный письмами. В камине ярко пылал огонь, и
красноватый туман вместе с отблесками от алых дамастовых
штор придавал комнате полумрак, роскошный вид, который в
всякое уважение свидетельствовало о привередливом вкусе избалованного инвалида.
Одетый в темный шелковый халат-де-шамбр, прижавшись щекой прижимается
Синий бархат подкладка из кресла, лицо Корнелии носил хилый,
желтоватый оттенок, который стал еще более ощутимым ее черных,
сверкающие глаза и причал для волос. Она нетерпеливо протянула руку, и
улыбка искреннего удовольствия раздвинула губы, которые, казалось, только что сжал приступ боли
.

"Сегодня такой мрачный день, я боялся, что ты не придешь. Сними свою
шляпку и шаль.

- На улице не так мрачно, как ты себе представляешь, - сказала Бьюла.

- Что? нет, с тучи, и жесткой, сырье, Норд-Ост? Я
выглянул в окно с тех пор, и залив выглядел так же, как я
видели в Северном море, серое и холодное. Почему бы тебе не снять свою
шляпку?

- Потому что я могу посидеть с тобой совсем недолго, - ответила Бьюла,
сопротивляясь попытке отобрать у нее шаль.

"Почему ты не можешь провести с нами вечер?" спросила Корнелия, нахмурившись.

"Я обещала не оставаться больше часа".

"Кому обещала?"

"Кларе Сандерс. Она больна; не может выйти из своей комнаты; и ей одиноко
когда меня нет ".

"У меня аналогичный случай; поэтому я внесу себя в список благотворителей на
этот раз. Я не спускался вниз два дня.

- Но у вас и здесь есть все, что может вас заинтересовать, - ответил
Бьюла, оглядывая многочисленные картины и гравюры,
которые были развешаны со всех сторон, в то время как слоновая кость, мрамор и бронза
статуэтки были в изобилии разбросаны по комнате. Корнелия
проследив за ее взглядом, спросил с безрадостной улыбкой:

- Как ты думаешь, эти куски камня и холста удовлетворят меня?

- Конечно. "Прекрасное должно радовать вечно".
Со всем этим и твоей библиотекой ты, конечно, никогда не будешь одинок.

"Тьфу! они меня безмерно утомляют. Иногда стесненные позы и
немигающие глаза этого "Святого Семейства" над камином
заставляют меня ужасно нервничать.

"Вы, должно быть, болезненно чувствительны в такие моменты".

"Почему? Вы никогда не испытываете беспокойства и неудовлетворенности без какой-либо
достаточной причины?

"Нет, никогда".

- И все же у вас мало источников удовольствия, - сказала Корнелия задумчивым тоном.
ее взгляд блуждал по простому наряду посетительницы.

"Нет! Мои источники наслаждения столь же разнообразны и увеличен
Вселенной".

"Я хотел бы, чтобы вы сопоставить их. Запертый на весь день с бандой
грубых, глупых детей, и выпущенный только для того, чтобы снова оказаться запертым в клетке в
маленькой комнате во второсортном пансионе. Право, я бы предположил, что
они действительно были ограничены ".

"Нет; Я наслаждаюсь своей быстрой утренней прогулкой в школу; дети
не такие скучные и не такие медвежьи, как ты, кажется, представляешь. Я
привязываетесь ко многим из них и не чувствуете, что день будет очень длинным.
В три я спешу домой, готовлю ужин, тренируюсь и рисую или шью, пока
тени не начинают застилать мне глаза; затем я иду, пока лампы не гаснут.
при свете дня нахожу бесчисленное количество интересных мне вещей, даже во время зимней прогулки.
возвращаюсь в свою комнату отдохнувшим и горящим желанием взяться за книги.
Оказавшись с ними, какой уголок земли я могу
не посетить, от кристальных арктических храмов Одина и Тора до
рощ Абиссинии? В наш век путешествий и дешевых книг я могу спокойно сидеть
в моей комнате на третьем этаже, и при свете моей лампы я вижу все, и
неизмеримо больше, чем вы, путешествующие восемнадцать
месяцев. Куда бы я ни пошел, я нахожу источники удовольствия; даже картины
в книжных магазинах доставляют мне удовольствие и дают пищу для размышлений; и
когда, как сейчас, я окружен всем, что только можно собрать, я
восхищайтесь красотой и элегантностью так, как если бы они принадлежали мне полностью
. Итак, ты видишь, что мои удовольствия столь же разнообразны, как и сама вселенная
.

- Эврика! - пробормотала Корнелия, с любопытством разглядывая свою спутницу. - Эврика!
у вас будет самая высокая витрина в Британском музее или у Барнума,
как бы ни склоняли вас к этому ваши национальные антипатии ".

"Что произвело на вас впечатление, так как единственное в моей жизни?" - спросила Бьюла
довольно сухо.

"Свои философские довольство, которое, полагаю, вы не слишком откровенный для
контрафакт. Ваше простое решение этого великого человека загадку с учетом
мира, обрести счастье. В афинских и Александрийских школах
сокращаться в небытие. Отнеси меня к твоим "категориям", о Королева
Философии. Она отвела испытующий взгляд и устремила его
задумчиво сидя у огня и теребя кисточку своего халата.

"Тебе очень грубо ошибаются, Корнелия, если вы были светодиодный
предположить, что я сказал, потому, что я никогда не
беспокоило ничего. Я просто упомянул о наслаждениях, получаемых
из различных источников, одинаково открытых для богатых и бедных. Марахи здесь есть.
На каждой тропинке спрятаны; неважно, в каких бокалах пьют напиток.
в украшенных драгоценными камнями кубках или в неотшлифованных тыквах."

"Иногда, значит, ты "синеешь" самым мрачным образом, как баланс
нефилософских мужчин и женщин, а?"

"Иногда мой разум бывает очень озадачен и встревожен;
не совсем "посинел", как вы выражаетесь, но потускнел, затуманился ".

"Что его затуманивает? Ты расскажешь мне? - нетерпеливо спросила Корнелия.

"Борьба за то, чтобы увидеть то, что, я полагаю, никогда не предполагалось, что я должна увидеть".
"

- Я вас не понимаю, - сказала Корнелия, нахмурив брови.

- И вы бы не стали вдаваться в подробности, даже если бы я стала уточнять.

- Возможно, я не такая уж бестолковая, как вам кажется.

"Во всяком случае, я не буду вдаваться в подробности", - ответила Бьюла,
тихо улыбнувшись эффекту своих слов.

"Вам когда-нибудь надоедают ваши книги?" Корнелия наклонилась вперед и наклонилась
долгий изучающий взгляд на лице своего гостя, как она говорила.

"Не из моих книг; но иногда, нет, часто, мысли
они возбуждают".

"Различие без различия", - холодно сказал инвалид.

"Тем не менее, это истинное различие", - настаивала Бьюла.

"Тогда будьте добры объяснить это".

"Например, я читал Карлейля в течение нескольких часов, без малейшего
ощущение усталости. Полночь вынуждает меня отложить книгу
неохотно в сторону, а затем мириады догадок и вопросов
которые, как я осознаю, возникают на тех же страницах, утомляют меня
сверх всякой меры ".

"И эти домыслы затуманить твой разум?" сказала Корнелия, с пол-
улыбка на ее лице.

"Я этого не говорил; я просто привел это как иллюстрацию того, что вы
утверждали, что не понимаете".

"Я вижу, ваша цитадель сдержанности и недоверия не может быть взята штурмом"
раздраженно ответила Корнелия.

Прежде чем Бьюла успела ответить, вошла служанка и обратилась к
Корнелии.

- Твоя мама хочет показать твою парижскую шляпку с вуалью и самый красивый комплект из
кружевных кружев миссис Винсент, и мисс Джулия говорит, что не может ли она забежать
и повидаться с тобой на минутку?

Насмешливая улыбка сопроводила презрительный ответ, который был
доставлено не особенно вежливо.

"Это уже второй раз, когда эти наши "особые друзья"
звонят, чтобы осмотреть мою зимнюю одежду. Снеси весь мой гардероб, чтобы купить
платья, шляпки, накидки, кружева, носовые платки, ленты,
шали ... нет, перчатки и тапочки, потому что появился "новый стиль" одежды.
защелка на одном, а бантики и пряжки - на другом. Ты слышишь меня,
Мэри? не бросай тряпку из моих французских украшений позади. Пусть
экспертиза может быть достаточно полной и на этот раз. Не забудьте про
Индийскую шаль и оперную накидку с капюшоном, а также этот декоративный гребень,
назван в честь последней популярной танцовщицы; и передайте мисс Джулии, что она согласится.
пожалуйста, извините меня, я постараюсь увидеться с ней в другой раз. Скажите, что я
помолвлен.

Прошло несколько мгновений, в течение которых Мэри открывала и закрывала множество
ящиков и коробочек и, наконец, исчезла, пошатываясь под
грузом шелков, бархата и кружев. Когда дверь за ней закрылась,
Корнелия разгладила лоб и сказала извиняющимся тоном:

"Несомненно, это кажется сущим пустяком размещения отобразить все
что масса наряд, чтобы их жадно любопытных взоров; но я вас уверяю
что, хотя я не был дома довольно неделе, эти вещи имеют
покинули свои места, по крайней мере, двадцать раз на осмотр, и это
нелепая мания за последние стиле' отвращает меня сверх всякой меры.
Я вам скажу, большинство женщин в этом городе не думай ни о чем
еще. Я еще не осмотрел свой гардероб сама. Мать выбран
он в Париже, и я не утруждала себя тем, чтобы изучить его, когда он был
распаковал."

Бьюла улыбнулся, но не сделал никаких замечаний. Корнелия внезапно откинулась на спинку стула
и торопливо сказала:

- Дай мне тот пузырек на бюро! Быстро! быстро!

Бьюла вскочила и протянула ей флакон, который она поднесла к губам.
Она была ужасно бледна, черты ее корчились, и тяжелые капли
блестели на ее лбу, профнастил сильной болью.

"Я могу сделать все что угодно для тебя, Корнелия? Позвонить твоей маме?

- Нет. Можешь обмахнуть меня, если хочешь. Она застонала и закрыла глаза.

Бьюла изъяли вентилятор, и сделал как просили, то и дело утирая
влага, которая собралась вокруг губ и на лбу. Постепенно
пароксизм прошел, и, открыв глаза, она устало сказал:

"Что будем делать, спасибо. Теперь налейте в стакан воды из
кувшин вон там".

Бьюла протянула ей напиток, сказав с удивлением:

"Сидеть, закутавшись, у огня и пить воду со льдом!"

"Да, я пользуюсь водой со льдом круглый год. Пожалуйста, потрогайте веревку звонка,
хорошо?"

Когда Бьюла вернулась на свое место, Корнелия добавила с натянутым смехом:

"Ты выглядишь так, как будто жалеешь меня".

"Я жалею, совершенно искренне. Ты часто так страдаешь?"

"Да ... нет ... ну, когда я благоразумна, я этого не делаю". Затем, повернувшись к
слуге, который стоял в дверях, она продолжила: "Джон, сходи к доктору
В офис Хартвелла (не в его дом, заметьте) и передайте, что он
должен прийти сюда до наступления ночи. Вы поняли? Закройте дверь - стоп!
принесите угля!"

Она придвинула свой стул поближе к огню и, вытянув свои обутые в тапочки
ноги на мраморную полку камина, сказала:

"За последние три дня я настрадалась больше, чем за шесть месяцев
до этого. Прошлой ночью я не сомкнул глаз - и доктор Хартвелл должен
приготовить мне какое-нибудь лекарство. Что случилось с Кларой Сандерс? Она
похожа на алебастровую статую!"

"Она так и не оправилась полностью от того приступа желтой лихорадки;
и день или два назад она простудилась, и с тех пор у нее постоянная температура
. Я полагаю, она обратится к врачу, пока я здесь. Я чувствую себя
обеспокоенным за нее ".

"Она выглядит неземной, как будто изысканный для перевода в небо"
Корнелия продолжала в раздумье; затем, внезапно подняв голову, она
слушали одно мгновение, и воскликнул гневно: "очень странно, что
Я не один час покоя и удовольствия с тобой, без..."

Дверь открылась, и изящная форма и прекрасным лицом подошел
камин. "Мисс Бентон, позволь мне представить вам мою кузину, Мисс
Дюпре, - очень холодно сказала Корнелия.

Молодая леди просто склонила голову и продолжила разглядывать
Лицо и платье Бьюлы с некоторой долей холодной дерзости
что было абсолютно забавно. Однако, очевидно, Корнелия не увидела
ничего забавного в этом невоспитанном взгляде, потому что она нетерпеливо пододвинула к ней легкий стул
сказав:

- Садись, Антуанетта!

Она опустилась на стул с какой-то томной грацией и
сказала самым музыкальным голосом:

- Почему бы тебе не повидаться с Джулией Винсент? Она была так сильно разочарована.

- Просто и исключительно потому, что я не захотела ее видеть. Будьте добры,
отодвиньте свой стул в сторону, если не возражаете, - отрезала
Корнелия.

"Это было очень жестоко с твоей стороны, учитывая, что ты ей так нравишься. Мы
мы все проведем с ней вечер на следующей неделе - ты, и твой
брат, и я. Просто "общительная", как она говорит. Она
восхищенно разглядывала свои маленькие руки, усыпанные бриллиантами; и
теперь, повернувшись, она снова непринужденно разглядывала Бьюлу, которая
молча созерцала ее красивый овальный профиль и шелковистые
каштановые кудри. Конечно, Антуанетта Дюпре была красива, но это была
такая красота, какую можно увидеть в восковых куклах - пустая, бездушная,
ничего не выражающая, если можно, за исключением преобладающего выражения
самодовольства. Спокойное достоинство Бьюлы не смогло оттолкнуть
продолжая пристально смотреть на нее, она подобрала складки своей
шали и встала.

- Не уходи, - серьезно сказала Корнелия.

"Я должна; Клара находится в покое, и я обещал скоро вернуться."

"Когда ты приедешь снова?" Корнелия взяла ее за руку и прижала его
тепло.

"Я действительно не знаю. Надеюсь, тебе скоро станет лучше".

"Юджин будет разочарован; он ожидает, что ты проведешь вечер
с нами. Что мне ему сказать?"

"Ничего".

"Я приду повидаться с тобой в первый же день, когда смогу выбраться из этой
моей тюрьмы. А пока, если я пошлю за тобой, ты придешь и
посидишь со мной?"

"Это зависит от обстоятельств. Если ты больна и одинока, я
конечно, буду. Прощай".

"Прощай, Бьюла". Надменная наследница притянула лицо сироты к себе
и сердечно поцеловала ее. Немало удивленная этим
неожиданная демонстрация привязанности со стороны такого холодного и величественного человека,
Бьюла сдержанно поклонилась кузине, которая ответила на приветствие
еще больше отдалилась и, поспешив вниз по ступенькам, обрадовалась, что
снова очутилась под куполом неба, каким бы серым и дождливым оно ни было
. Ветер вздыхал и всхлипывал на улицах, и несколько
холодные капли падали, как она подошла к миссис Хойта. Оживляющая ее
шаги, она побежала в сторону входа, и вскоре в комнату Клары.
Дверь была открыта, и, держа в руках шляпку и шаль, она вошла.
она не была готова к встрече со своим опекуном, потому что она ушла.
сама она надеялась избежать встречи с ним. Он сидел за столом,
готовя какое-то лекарство, и невольно поднял глаза, когда она вошла.
Его глаза мгновенно просветлели, но он просто сказал:

"Добрый вечер, Бьюла".

Тон был менее ледяным, чем в предыдущих случаях, и, пересекая
едва войдя в комнату, она встала рядом с ним и протянула руку.

"Как поживаете, сэр?"

Он не пожал руку, но пристально посмотрел на нее и сказал:

- Вы замечательная медсестра, раз ушли и бросили своего больного друга.

Бьюла бросил шляпку и шаль, и, отступив на
очаг, начал обжигать ей пальцы, а она ответила, с
равнодушие:

"Я только что покинул еще один из ваших пациентов. Корнелии Грэм уже день или два было
хуже, чем обычно. Клара, я уберу верхнюю одежду
и скоро буду с тобой. Она удалилась в свою комнату.,
и, прислонившись к окну, по которому теперь барабанил дождь
тоскливо, она еле слышно пробормотала:

"Он всегда будет так со мной обращаться? Неужели я потеряла своего друга навсегда? Когда-то он
был таким другим; таким добрым, даже несмотря на свою суровость!" Слеза повисла на
ее реснице и упала на руку; она поспешно смахнула ее и
стояла, размышляя об этом отчуждении, таком болезненном и неестественном, когда
она услышала, как ее опекун закрыл дверь в комнату Клары и прошел через холл
к верхней площадке лестницы. Она подождала некоторое время, пока она думала, что он
достиг своей коляске, и медленно двинулся в комнату Клары. Ее
глаза были устремлены в пол, и ее рука уже взялась за засов.
дверь была заперта, когда низкий голос заставил ее вздрогнуть.

- Бьюла!

Она гордо посмотрела на него. Негодование узурпировало место
горя. Но она не могла вынести серьезных глаз, которые смотрели в ее глаза
с таким затуманенным блеском; и, раздраженная собственным волнением, она
холодно спросила:

"Чего вы хотите, сэр?"

Он ответил не сразу, но стоял, внимательно наблюдая за ней. Она почувствовала, как
горячая кровь прилила к ее обычно холодному, бледному лицу, и, несмотря на
ее усилия казаться совершенно равнодушной, ее веки и губы
будет дрожать. Его рука легко легла ей на плечо, и он заговорил
очень мягко.

"Дитя мое, ты была больна? У тебя несчастный вид. Что с тобой,
Бьюла?

- Ничего, сэр.

- Это не ответ. Скажи мне, дитя, скажи мне!

- Говорю вам, я в порядке, как обычно, - нетерпеливо воскликнула она, но ее
голос дрогнул. Она отчаянно боролась со своим сердцем.
Возвращение его прежних манер, обаятельные нотки в голосе
подействовали на нее сильнее, чем она хотела, чтобы он увидел.

"Бьюла, раньше ты была правдивой и откровенной".

"Я так спокойна", - решительно ответила она, хотя в ее глазах начали собираться слезы
.

"Нет, дитя; уже мир изменился ты."

Тень упала на его лицо и печальные глаза были словно затуманены
звезды.

"Вам лучше знать, сэр! Я такой, каким был всегда! Это ты
так изменился! Когда-то ты был моим другом, моим опекуном! Когда-то ты был
добрым и направлял меня; но теперь ты суровый, ожесточенный и
деспотичный!" Она страстно говорил, и слезы, которые она мужественно
пытались заставить вернуться, стремительно катились по ее щекам. Его легкое прикосновение
к ее плечу напряглось, пока не стало казаться стальной рукой, и с
выражением, которое она никогда не забудет, даже спустя годы, он
ответил:

"Тиранический! Не для тебя, дитя!"

"Да, сэр; тиранический! жестокий тиранический! Из-за того, что я осмелился думать
и действовать самостоятельно, ты отрекся - совершенно! Ты пытаешься увидеть, каким
холодным и отстраненным ты можешь быть; и покажи мне, что тебе все равно, будешь ли
Я живу или умираю, пока я выбираю быть независимой от тебя. Я не верила, что ты когда-либо мог быть таким не великодушным!
Она посмотрела на него заплывшими глазами. Я не верила, что ты можешь быть таким не великодушным!
Она посмотрела на него снизу вверх. Он улыбнулся, глядя в ее заплаканное лицо, и
спросил:

"Почему ты бросила мне вызов, дитя?"

- Я не знал, сэр, пока вы не обошлись со мной хуже, чем со слугами; хуже, чем
даже с Хароном.

- Как?

"Как, в самом деле! Ты оставил меня в свой дом без единого слова
прощай, когда ожидается, что будет отсутствовать неопределенное время. Ты
предположим, что я оставался бы там и часа после такого лечения?"

Он снова улыбнулся, и сказала тихим, музыкальным тоном, который она
всегда так сложно противостоять.

"Вернись, дитя мое. Вернись ко мне!

- Никогда, сэр! никогда! - решительно ответила она.

Каменный оттенок проступил на его лице; губы, казалось, мгновенно застыли.
и, убрав руку с ее плеча, он сказал, как будто разговаривал с
совершенно незнакомым человеком: "Проследи, чтобы Клара Сандерс ни в чем не нуждалась; она
далеко не здорова.

Он оставил ее; но сердце ее на мгновение дрогнуло, и она прыгнула.
спустившись на две ступеньки, она схватила его за руку. Прижавшись лицом к его руке.
Она прерывисто воскликнула:

"О, сэр! не отвергайте меня окончательно! Мой друг, мой опекун,
воистину, я не заслужил этого!"

Он положил руку на ее склоненную голову и спокойно сказал:

"Свирепый, гордый дух! Ах! потребуются долгие годы испытаний и
страданий, чтобы укротить тебя. Иди, Бьюла! Ты отвергла саму себя. Это
было не мое желание, не моя работа.

Он снял ее голову со своей руки, нежно разжал ее пальцы и
ушел. Бьюла сушил слезы на ее щеке, и, составляя
сама по большим усилием, вернулся к Кларе. Последний все еще сидел
в мягком кресле, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Бьюла не сделала никаких
попыток привлечь ее внимание и бесшумно села, чтобы поразмыслить
над словами своего опекуна и разлукой, которая, как она теперь ясно
видела, по его замыслу, должна была стать окончательной. Там, в сгущающемся сумраке
сумерек, сидела Клара Сандерс, готовя свое сердце к мрачному
будущему; торжественно и молчаливо хороня лелеемые надежды, которые были
я прошла свой путь и теперь с нетерпением жду грядущих лет,
она сказала своему поникшему духу: "Будь сильной и перенеси это горе. Я
завоюю свое собственное сердце". Как получается, что, когда человеческая душа
призвана пройти через жестокое испытание, и ошеломляющее отчаяние овладевает
способностями и энергией в ее могильных объятиях, как получается, что
сверхчеловеческая сила часто внезапно вливается в тонущий дух
? Дана таинственная, но непреодолимая сила, которая
заводит и снова приводит в движение этот чудесный механизм,
человеческую волю; это удивительно замысловатое сочетание колес; это
движущая сила действия, которая поставила в тупик изобретательность
философы, и остается еще неоткрытым, за облачным святилищем
неизвестного. Так вот, бывают моменты, когда человеческий часы почти
бежит; когда кажется, что власть мертва; когда прошлое все
позолоченная, в будущем все заволокло, и душа растет пассивным, надеясь
ничего не боясь ничего. И все же, когда медленно раскачивающийся маятник
, кажется, вот-вот остановится, даже тогда невидимая рука касается секретной
пружины; и когда причудливо свернутая спираль снова начинает дрожать,
возрожденная воля торжествующе возносится обратно на свой трон. Этот
новорожденная сила - от Бога. Но, вы, мудрецы земли, скажите нам, как,
и кем применяется ключ? Предназначены ли ангелы-попечители (наши идолы в белых
одеждах, наши любимые мертвецы) присматривать за
механизмом воли и следить за его завершением? Или это
вливание силы, позволяющее продолжать свою деятельность, внезапное
затягивание тех невидимых пут, которые связывают Всеотца с
духами, которых он создал? Воистину, нет Эдипов для такой неприятный
загадка. Многие незадачливые теории были съедены Сфинкса;
когда метафизиков решить? Один говорит нам достаточно расплывчато: "Кто
знает тайны воли с ее силой? Человек не уступает его
ни ангелам, ни смерти, полностью, разве что через
слабость своей немощной воли". Этот симпатичный пузырь "скрытой
силы" исчез; сила от Бога; но кто раскроет
этот процесс? Клара почувствовала, что эта драгоценная помощь была оказана в ее
час нужды; и, бесстрашно взглянув на облака, которые
затемнили ее небо, сказала своему отчаявшемуся сердцу: "Я буду жить, чтобы выполнить свою задачу".
долг и Божья работа над собой; Я буду смело идти вперед по своему пути
труда, разбрасывая цветы и солнечный свет. Если Богу нужен одинокий,
очищенный дух, чтобы исполнять его повеления, о! должен ли я роптать и умереть
потому что я избран? Что такое стремительные, ревущие волны жизни по сравнению с
спокойным, безбрежным океаном вечности?"

Принесли лампу, разожгли огонь, и двое друзей
сели у очага, молчаливые, безмолвные. Лицо Клары было милым, безмятежным.
вид: Бьюла был составлен, так как жесткость характеристики
предвещало, но фирма изгиб ее полной верхней губой, возможно у
проиндексированные-то путаницу, которая царила в ее голове. Раз в
отлично, горит свет вспыхнул в ее глазах, то ресницы
немного поникла и скрыла бурю. Через некоторое время Клара подняла свои
глаза и мягко спросила:

"Ты почитаешь мне, Бьюла?"

"С удовольствием, с удовольствием; что это будет?" Она вскочила с нетерпением.

"Что угодно и укрепление. Ничего, кроме учебников
философии и метафизики. Что угодно, но не те, Бьюла".

"А почему не эти?" - быстро спросила девушка.

"Потому что они всегда смущают и затемняют меня".

"Возможно, вы их не понимаете?"

- Я понимаю их достаточно, чтобы понимать, что это не то, что мне нужно.
- Что тебе нужно, Клара? - спросил я.

- Что тебе нужно, Клара?

"Спокойное удовлетворение и мужество выполнять свой долг на протяжении всей жизни. Я хочу
быть терпеливым и полезным ".

Серые глаза остановились пристально смотрела на милое лицо, а затем, с
сокращенное чела, Бел шагнул к окну и выглянул наружу.
Ночь была порывистой, темной и дождливой; тяжелые капли быстро барабанили по стеклам
. Она отвернулась и, стоя у очага, заложив
руки за спину, медленно повторила прекрасные строки, начинающиеся с:

 "День закончился, и тьма сгустилась".
 Падает с крыльев ночи,
 Как перо, унесенное вниз
 орлом в его полете".

Ее голос был низким и музыкальным, и, когда она закончила короткое стихотворение,
которое, казалось, так удивительно соответствовало желаниям Клары, последняя сказала
искренне:

"Да, да, Бьюла".

 "Такие песни обладают силой успокоить
 Беспокойный пульс заботы,
 И приходят как благословение
 , Которое следует после молитвы ".

Давайте послушаемся наставления поэта и осознаем заключительные строки:

 "И ночь будет наполнена музыкой",
 И заботы, которые заполняют день
 Сложат свои палатки, как арабы,
 И так же бесшумно ускользнуть".

Бьюла по-прежнему стояла у камина, глядя задумчиво и рассеянно
из ее глаз, и когда она заговорила, в ее тоне прозвучал оттенок
нетерпения:

- Зачем пытаться избежать всего этого, Клара? Если те Гранд старых мастеров,'
эти барды возвышенному, кто скажет нам в трубе-тона-жизнь
бесконечный труд и усилия, говорить с вами через мои любимые книги, Почему
вы должны длинный для отдыха?"

- Птичка без крыльев не может подняться в головокружительные орлиные гнезда
- кротко ответила Клара.

- Человек становится сильным, только борясь с трудностями. Сильный
пловцы становятся такими после жестоких столкновений с голодными волнами. Выходи
из своего теплого гнезда инерции! Укрепи свои крылья, сражаясь с
бурей и ветром! Ее брови изогнулись, когда она говорила.

"Бьюла, что помогает вам бы заморить меня голодом".

"Что с тобой, Клара".

"Да, многие верят в Бога мудрости и милосердия украл в мою
сердце. Я больше не смотрю уныло в свое будущее ".

"Почему? Потому что ты воображаешь, что это будущее будет очень коротким и безболезненным?
Ах, Клара, разве это доверие, когда приходит конец и больше нечего делать?
работа?"

"Вы ошибаетесь; я не вижу, чтобы Смерть манила меня домой. О, я еще
не заслужил дом! Я с нетерпением жду лет труда, прибыли и
мира. Сегодня я нашел несколько строк в утренней газете. Нет, не надо.
кривите губы в насмешке над тем, что вы называете "газетной поэзией".
Прислушайся к словам, которые пришли, как послание из страны духов, к
моему ропщущему сердцу. Ее голос был тихим и неуверенным, когда она читала:

 "Две руки на грудь, и роды окончены".;
 Две бледные ноги, скрещенные в покое, гонка выиграна.
 Два глаза с гирьками закрыты, все слезы утихают.;
 Два уста, где скорбь нема, а гнев спокоен.
 Так молимся мы часто, оплакивая свою судьбу.;
 Бог, в своей доброте, не отвечает!'"

"Такова, Бьюла, я чувствовал, была моя невысказанная молитва; но теперь!"

 "Две руки для работы; да, для его восхваления",
 Две ноги, которые никогда не отдыхают; идущие его путями;
 Два глаза, которые смотрят выше, все еще сквозь слезы;
 Два рта, которые дышат только любовью; никогда больше не будет страхов.
 ПОЭТОМУ МЫ ПЛАЧЕМ ПОТОМ, ПРЕКЛОНИВ КОЛЕНИ.
 ПРОСТИ ЭТИ СБИВЧИВЫЕ КРИКИ! ОТЕЦ, УСЛЫШЬ ИХ!"

"О Бьюла, теперь такова моя молитва".

Когда Бьюла стояла возле лампы, на ее лоб легли странные тени.;
тени от длинных загнутых ресниц. После недолгого молчания она
серьезно спросила:

"Твои молитвы услышаны, Клара? Слышит ли вас Бог?

"Да, о, да!" "Почему?"

"Потому что Христос умер!"

"Ваша вера во Христа так тверда? Она никогда не колеблется?"

"Никогда, даже в моих самых desponding моменты".

Бьюла посмотрел на нее внимательно и спросил, с чем-то вроде
дрожь:

"Неужели это никогда не приходило в голову сомневаться в план искупления, как
учил по Богословию, как изложено в Новом Завете?

"Нет, никогда. Я хочу умереть прежде, чем у меня возникнут подобные сомнения. О, какой
была бы моя жизнь без этого плана? Чем был бы падший, проклятый грехом мир
без Иисуса?

"Но зачем проклинать расу, чтобы нуждаться в Спасителе?"

Клара с удивлением смотрела на бледное, застывшее лицо человека, стоявшего перед ней.
Испуганное выражение появилось на ее собственном лице, выражение
содрогающегося ужаса; и, подняв свои исхудалые руки, словно отгоняя
какой-то мрачный призрак, она воскликнула:

"О, Бьюла! что это? Ты не неверующий?"

Ее собеседница с минуту помолчала, затем решительно заявила:

"Доктор Хартвелл не верит в религию, которой вы так дорожите".

Клара закрыла лицо руками и прерывисто ответила:

"Бьюла, я завидовал тебе, потому что думал, что твой превосходный
интеллект завоевал тебе любовь, на которую я был достаточно слаб, чтобы ожидать и в которой я
нуждался. Но если это заставило вас обоих усомниться в Библии, я благодарю Бога
что роковой дар был утаен от меня. Ваши книги и
исследования привели вас к этому? Бьюла! Бьюла! брось их в огонь
и вернись, чтобы уповать на Христа ".

Она протянула к ней руки с мольбой; но, с необычайно холодным
улыбнись, подруга ей отвечает:

"Ты должен лечь спать. Температура растет. Не разговаривай больше сегодня ночью.
ночью я тебя не услышу.

Час спустя Клара крепко спала, а Бьюла сидела в своей комнате.
склонившись над книгой. Полуночные занятия давно стали для нее
привычным делом; более того, два и три часа часто заставали ее за работой
у гаснущей лампы. Удивительно ли, что, как выразился доктор Хартвелл
, она "выглядела несчастной". С самого раннего детства ею
владел активный дух исследования, который постоянно
это побудило ее исследовать и, насколько возможно, объяснить
тайны, которые окружали ее со всех сторон. С ее ростом рос
этот преследующий дух, который постоянно спрашивал: "Кто я? Откуда
Я пришла? И куда я направляюсь? Что такое жизнь? Что такое смерть? Ам
Я сама себе хозяйка, или я всего лишь инструмент в руках моего Создателя? В чем
заключается разница между моим разумом и моим телом? Есть ли она вообще
разница? Если дух должен иметь тело, чтобы вместить его, а тело
должно иметь дух, чтобы оживлять его, разве они не могут быть идентичны? С
с этих первобытных фундаментальных вопросов началась ее спекулятивная карьера. В
уединении своей собственной души она храбро и серьезно боролась за то, чтобы
ответить на те "ужасные вопросы, которые, подобно пылающим огненным мечам,
знакам тюремного заключения, охватывают человека на земле". Конечно, тайна
восторжествовала. Задыхаясь в поисках истины, она углубилась в свою Библию,
полагая, что здесь, по крайней мере, все тучи рассеются; но и здесь
перед ней предстали некоторые необъяснимые отрывки. Физически, морально,
и ментально она обнаружила, что мир воюет. Чтобы примирить эти
противоречия с условиями и требованиями Священного Писания, она
теперь самым добросовестным образом приступайте к работе. Ах, гордо устремленная душа! Сколько
серьезных мыслителей пытались выполнить ту же самую великую задачу и умерли под
невыносимым бременем? К несчастью для нее, рядом не было никого, кто мог бы
направить или помочь ей. Она тщательно пыталась скрыть свои
сомнения и вопросы от своего опекуна. Бедное дитя? она воображала, что
так эффективно скрывала их от него, в то время как он молча
отмечал появление скептицизма в ее натуре. Там были смутные,
загадочные отрывки из Священного Писания, которые она изучала, стоя на коленях; теперь
пытаясь понять их, а теперь взывая к Источнику всего
знания, которые могли бы просветить ее. Но, как это случилось с бесчисленным множеством
других, похоже, никакой помощи оказано не было. Тучи росли
плотнее и темнее, и, как "крик сильных пловцов в их
агония," ее молитвы пошел к престолу благодати. Иногда
у нее возникало искушение пойти к священнику церкви, в которой она сидела
Воскресенье за воскресеньем, и умолять его объяснить ей тайны.
Но напыщенная строгость его манер, отталкивала ее, когда она
думал обсуждения, а постепенно, видя, что она
необходимо проработать свои проблемы. Таким образом, из недели в неделю и месяц
месяц она продолжала трудиться с медленно угасающей верой, постоянно
преодолевая препятствия, которые, казалось, стояли между ее доверием
и откровением. Это больше не было учебой ради эрудиции;
эти загадки, участвовали все, что она ценится во времени и в вечности, и
она схватила книги каждое описание с жадностью есть
голодали природы. Как ужасно бросали в ее руках таких работ
как Эмерсон, Карлейль, и Гете? Как волны чистой,
солнечный моря, они только усилили желание ее до безумия. Ее пылающие
губы всегда были у этих фонтанов; и в своем безрассудном рвении,
она погрузилась в пучину немецких спекуляций. Здесь она поверила
, что действительно обнаружила "истинные процессы", и с новым
рвением продолжила работу по выяснению. На этой стадии
конфликта на город обрушилось чумное бедствие, и она
прервала свой метафизический труд, чтобы закрыть остекленевшие глаза и укутаться в саван
бездушная глина. В ужасной тишине этих часов наблюдения она
спокойно искала какое-то решение и тосковала по беспрекословной
вере ранних лет. Но эти влияния прошли, не оказав ей ни малейшей помощи
и с вновь разгоревшимся пылом она вернулась к своей ложной
пророки. Кроме того, этнология подтолкнула ее к выводам
явно враждебным открытой системе, и каменный лик
геологии казался излучающим знаки света, которые она могла бы
расшифровать и найти в них некоторую уверенность. Из обширной коллекции доктора Эсбери
она выхватывала трактат за трактатом. Мудрецы геологии
говорили о доадамических эпохах и о том, что человек положил конец
медленно выковываемой цепи, низшим звеном которой являются радиаты; и
затем ей сказали, что в те доадамические эпохи палеонтологи не находят
никаких следов того золотого времени, когда было создано огромное количество животных.
жила в гармонии, и кровопролитие было неизвестно; следовательно, грехопадение человека в Эдеме
не имело никакого влияния на то, чтобы принести смерть в мир; следовательно, эта глава
в Книге Бытия больше не должна ее озадачивать.

Наконец, она узнала, что является высшим разумом в
обширном развитии; что в конечном итоге она станет частью Божества.
"Длинная восходящая линия, от мертвой материи к человеку, была
продвижением к Богу, и следующий шаг объединит творение и
Творца в одном лице". Все ее чаяния, она никогда не
мечтал о таком будущем, как было здесь ей обещал. В эту ночь она была
внимательно следуя этому самому аномальному из всех руководств, "герр
Teufelsdrockh." Подгоняемая тем же "беспокойством", она спотыкалась
на темных, окольных тропинках, в то время как со всех сторон до нее доносился шепот:
"Природа едина: она твоя мать, и божественна: она Бог!
"Живая одежда Бога". Сквозь "вечное Нет" и
"вечное Да" она ощупью прокладывала свой путь, мрачно, трепеща, ожидая
чтобы забрезжила дневная звезда Истины; но, наконец, когда ей показалось, что
она увидела первые лучи, посеребрившие ночь, и с надеждой посмотрела вверх,
это оказалось одним из многих предзнаменований, которые мелькали на ее пути,
и она увидела, что это был Гете, поднятой как пророк
подлинная религия. Книга выпала из ее дрожащими пальцами, она
закрыла глаза и простонала. Все это было "в замешательстве, хуже того
сбито с толку". Она ни за что в жизни не смогла бы рассказать о том, во что верила,
а тем более о том, во что не верила. Вехи прошлых лет
были сметены; свет маяка на Голгофу опустилась ниже ее
горизонт. Воющий хаос, казалось, вот-вот ingulf ее. В этот момент
она с радостью обратилась бы за помощью к своему опекуну; но как
она могла обратиться к нему после их последней встречи? Дружелюбное лицо
в ее памяти вспыхнула сердечная доброта доктора Эсбери, и она
решила поделиться с ним своими сомнениями и трудностями, надеясь
извлечь из его ясного и зрелого суждения какой-нибудь ключ, который мог бы
дайте ей возможность выбраться из лабиринта, в который она была вовлечена. Она опустилась на колени
и попыталась помолиться. К кому она, преклонив колени, возносила
страстные мольбы? К природе? к героям? Это были новые
божества. Она не могла молиться; все потемнело; она прижала руки к
своему пульсирующему мозгу, пытаясь рассеять туман. "Сартор" было
успешно завязали ей глаза, и она бросилась вниз, чтобы уснуть
с дрожащим ужасом, как у маленького ребенка, разлученного со своей матерью
и плачущего в какой-то беззвездной пустыне.




ГЛАВА XXI.


Был канун Рождества - холодный, облачный и сырой. Витрины магазинов были
пестрели всеми мыслимыми и немыслимыми приспособлениями для привлечения
внимания. Родители, медсестры и носильщики спешили с
таинственного вида свертками и важными лицами. Толпы
любопытных, веселых детей толпились на тротуарах; вот тонко одетый,
тощий мальчик с тоскующими глазами и пустыми карманами смотрел на пирамиды
о фруктах и сладостях; и там болтала богато одетая группа
как черные дрозды, и время от времени запускал пачку крекеров, к
бесконечному разочарованию лошадей и погонщиков. Маленькие мальчики, только что вышедшие из
платьиц, носились вокруг, их круглые, розовые лица были скрыты под
гротескными масками; раздавались взрывы смеха и писк пенни
звуки труб и грохот миниатюрных барабанов превратились в непрерывный гул,
который был бы вполне респектабельным даже на равнине Шинар.
Наступил ежегодный юбилей, и молодые и старые, казалось, были полны решимости
отпраздновать его с должным рвением. Из своего окна Бьюла смотрела вниз на
веселые компании и невольно противопоставляла их шумным, многолюдным
улицы с тишины и запустения, которая царила над
же магистрали всего за пару месяцев до. Один короткий год. назад
детски пролепетала голоса Деда Мороза и подарок чулки, и
ножки стучал по этим же тротуарам, с крошечными руками
полный игрушек. Любящие родители, тоже ушел с нетерпением и
эти гей-магазины, охотничьи подарки для своих любимых. Где
они? детей и родителей? Ах! холодная, тихая группа из шпал в
там некрополь, где проходило торжественное кедры скандировали вечное
панихида. Время сбора урожая смерть была во все времена года, когда ее собственный
пульсирующие импульсы затихнут, и ее допрос тона замяли? Может
не повестки в этот зимний взрыв, который бросился за ней
горячий лоб? И если так и должно быть? Бьюла ближе прижалась лицом к
окну и подумала, что это было слишком немыслимо, чтобы она тоже
умерла. Она знала, что это было общим правом по рождению, единственным
неизменным наследием всего человечества; и все же перед ней открывались долгие перспективы жизни
, и хотя, подобно покрову, нависала тень могилы
в конце концов, это было очень далеко, очень тускло.

- Почему у тебя такой серьезный вид? - спросила Клара, которая до этого была занята
занимается выделкой куклу для одной госпожи Дети Хойта.

"Потому что я чувствую, торжественно, я полагаю".

Подошла Клара и, обняв Бьюлу за плечи, посмотрела
вниз, на шумную улицу. Она все еще была в трауре, и
алебастровая белизна ее лица резко контрастировала с
черным бомбазиновым платьем. Несмотря на худобу и бледность, на милом лице было
неописуемое выражение умиротворения; спокойный, ясный
свет удовлетворения в кротких карих глазах. Священная безмятежность
лица стала еще более очевидной из-за беспокойного, бурного
лицо ее спутницы. Каждое мимолетное облачко растерянных мыслей
отбрасывало тень на лицо Бьюлы, и в этот раз она выглядела
более чем обычно серьезной.

"Ах, каким веселым я бывал в канун Рождества! Действительно, я помню, как
был наполовину вне себя от возбуждения. Но сейчас все это кажется мимолетным сном.
Клара говорила задумчиво, но без грусти.

"Время коснулось тебя своим чудотворным прикосновением", - ответила Бьюла.

- Как так получается, Бьюла, что ты никогда не рассказываешь о своем детстве?

- Потому что оно было

 "Все темное и бесплодное, как дождливое море".

- Но ты никогда не рассказываешь о своих родителях?

"Я люблю память моего отца. Ах! это закреплено в мое сердце
величайшей святыней. Он был благородный, любящий мужчина, и моя привязанность к
он граничит с идолопоклонством".

"А твоя мать?"

"Я мало знал о ней. Она умерла до того, как я стал достаточно взрослым, чтобы помнить
многое о ней".

Ее лицо было полно горьких воспоминаний; ее глаза, казалось, бродили
через некоторое кладезь печали. Клара боялась свою подругу так же сильно, как
она любила ее, и с тех пор, как частично обнаружила ее скептицизм, она
скорее избегала ее общества. Теперь она смотрела на тяжелый лоб и
в глубоких, пронзительных глазах появилось беспокойство, и, мягко высвободив руку, она
выскользнула из комнаты. Волна жизни все еще бушевала на улицах
и, с усилием сбросив с себя груз болезненных воспоминаний
, Бьюла не сводила глаз с веселых лиц и слушала
веселый, беззаботный лепет возбужденных детей. Величественный
шорох парчового шелка заставил ее поднять глаза, и Корнелия Грэм
поприветствовала ее словами:

"Я приехала, чтобы забрать тебя к себе домой на каникулы".

"Я не могу пойти".

"Почему бы и нет? Вы цепляетесь к этой темной каморке твоей, как будто в него вселился
все прелести Воклюз".

"Диоген любил свою ванну, ты знаешь", - тихо сказала Бьюла.

"Действительно, аналогичный случай. Но, шутки в сторону, ты должна прийти,
Бьюла. Юджин ждет тебя; мои родители тоже; и, прежде всего, я хочу
тебя. Пойдем. Корнелия положила руку на плечи девушки, когда заговорила.
говоря:

- Ты снова был болен, - сказала Бьюла, разглядывая желтоватое лицо.

- Не болен, но скоро буду, я знаю. Начинается один из моих старых приступов
я чувствую это; и, Бьюла, честно говоря, что я могу с тобой сделать
(не бросая жемчуга перед свиньями), именно это обстоятельство заставляет
меня хотеть тебя. Я сегодня обедал вне дома и только что вышел из модного
толпа хотела спросить тебя, чтобы провести праздники со мной. Дом
будет гей. Антуанетта намерен иметь набор картин; но это
вероятно, я должен быть прикован к моей комнате. Вы будете отдавать свое время, чтобы
инвалид крест, такой я? Я бы растянуто по
Святого Лаврентия футбольное поле, прежде чем я мог быть привлечены сказать, как много
кто-нибудь еще. Я не привык просить об одолжениях, Бьюла;
У меня была привычка оказывать их. Тем не менее, я хочу тебя, и я не слишком горжусь тем, что иду за тобой.
Ты пойдешь?" - Спросил я. "Я не слишком горжусь тобой". Ты пойдешь?"

- Да, если мне будет позволено остаться с вами совсем.

- Спасибо. Давай, собирайся, быстро! Дай мне веер. Опустившись в
кресло, она вытерла холодные капли, собравшиеся у нее на
лбу.

"Корнелия, у меня только один день отдыха. Школа снова начинается день
после завтра."

"Ну, хорошо, один день, тогда. Быстро!"

Через несколько минут Бьюла была готова; и, сообщив Кларе и
миссис Хойт о своем предполагаемом отсутствии, они вдвоем сели в
элегантный экипаж мистера Грэхема. Теперь зажгли газ, и резвые лошади
помчались по ярко освещенным улицам, заполненным
счастливыми людьми.

"Какая Бабель! Примерно равны в Константинополь, и его пес-
оркестр", - пробормотала Корнелия, как водитель остановился, чтобы один из
военные учреждения, чтобы пройти. Боевая музыка вместе с
шумом, который в остальном преобладал, встревожили лошадей, и они
яростно рванулись вперед. Кучер попытался сдать назад, в переулок;
но при попытке карету развернуло, кучер
перелетел через приборную доску в канаву, и испуганные
животные с бешеной скоростью понеслись по главной улице. К счастью
сверху была отброшена назад, делая перевозки открытия, и, вскочив
подойдя к посту, который так бесцеремонно освободил кучер, Бьюла
схватила поводья, которые были как раз в пределах ее досягаемости. Обуздать
несущихся лошадей она и не надеялась, но, проявив осторожную энергию,
преуспела в том, чтобы повернуть их достаточно в сторону, чтобы избежать наезда
столкновения с несколькими другими экипажами. Улица была забита
машинами, и хотя, как легко себе представить, было приложено все возможное
, чтобы оставить колею, экипаж налетел на
ярко-желтые колеса легкой коляски, в которой ехали двое молодых людей.
пытаюсь управлять быстрой рысью. Раздался ужасный грохот
колеса, молодые джентльмены внезапно приземлились в грязь, и
их раскрепощенный скакун поскакал дальше, а обломки багги тащились за ним по пятам
. Мужчины, женщины и дети собрались на углах, чтобы
стать свидетелями развязки. Подводы, телеги и фургоны были схвачены в результате
одновременной давки, которая вскоре расчистила середину улицы,
и, невредимый при столкновении, наш экипаж полетел дальше. Корнелия сидела
на заднем сиденье, мертвенно-бледная и неподвижная, каждую
минуту ожидая, что ее вышвырнут, в то время как Бьюла стояла впереди, держа вожжи
рука, пытающаяся направить обезумевших лошадей. Ее шляпка упала;
движением она ослабила гребень, и длинные, тяжелые волосы рассыпались по плечам
черными, ослепительными складками. Она стряхнула все это со своего лица и вскоре
увидела, что эта безрассудная игра в уворачивание от транспортных средств не может продолжаться намного дольше
. Прямо впереди, в конце улицы, был причал,
переполнены кипы хлопка, бочки и организация; просто
дальше была река. Несколько джентльменов стояли на соседних
углу, и в едином порыве они ринулись вперед с вытянутыми руками.
Вскочив на лошадей почти на них; крепкие руки ухватили за
биты.

- Отойдите все назад! С таким же успехом вы можете ловить ветер!
- крикнула Бьюла и, сделав последнее усилие, навалилась всем своим весом
на поводья и повернула лошадей на поперечную улицу.
Колеса ударились о бордюрный камень, карета накренилась, покачнулась, откатилась назад
снова, и они проехали еще три квадрата, когда лошади
резко остановились перед платной конюшней, где их держали.
Покрытые пеной и тяжело дышащие, как загнанные олени, они были схвачены
дюжиной рук.

"Клянусь всеми богами Греции! вы совершили полет на самолете!" - воскликнули
Доктор Эсбери, стоящий одной ногой на подножке экипажа и вытянувший обе руки
, в то время как его седые волосы в беспорядке свисали вокруг лица. Он
шел за ними по меньшей мере полдюжины кварталов и был бледен
от волнения.

"Посмотри, как там Корнелия", - сказала Бьюла, впервые усаживаясь.
и поправила прядь волос, обрамлявшую ее фигуру.

"Корнелия упала в обморок! Эй, там! немного воды! скорее! - сказал
доктор, заходя в карету и пытаясь поднять
неподвижную фигуру. Но Корнелия открыла глаза и ответила
нетвердым голосом:

- Нет, отнесите меня домой! Доктор Эсбери, отвезите меня домой!

Блестящие глаза закрылись, что-то вроде судороги исказило ее черты,
и она снова откинулась назад, неподвижная и, казалось, безжизненная. Доктор
Эсбери взял бразды правления крепко держит в своих руках, уселся, и,
выступая нежно прижавшись к лошади, отправилась домой. Они
Сначала яростно ныряли, но он безжалостно пользовался кнутом, и через
несколько мгновений они быстро побежали рысью. Миссис Грэхем и ее племянница
еще не добрались до дома, но мистер Грэхем встретил экипаж у дверей
с заметным волнением и тревогой на обычно
флегматичном лице. Когда бесцветное лицо Корнелии встретилось с его взглядом,
он вскинул руки, отшатнулся и воскликнул:

"Боже мой! она мертва? Я знал, что когда-нибудь все так и закончится!"

"Чепуха, Грэм! Она напугана до полусмерти - вот и все.
Эти ваши лошади-янки вели себя как черт знает что. Освободите
дорогу туда, все вы!"

Подняв Корнелию на свои сильные руки, доктор Эсбери отнес ее наверх.
в ее собственную комнату и положил на диван. Зная ее с
детства и так часто лечивший ее при подобных приступах, он
немедленно ввел ей какое-то лекарство и вскоре испытал
удовлетворение, увидев, как застывшее выражение исчезло с ее лица. Она села,
и, не говоря ни слова, начала снимать лайковые перчатки, которые сидели на ней
плотно. Внезапно взглянув на отца, который с тревогой
разглядывал ее, она резко сказала:

- Таких, как она, больше нет. Она не дала мне выставить себя дурочкой
.

- Кого ты имеешь в виду, моя дорогая?

- Кого? кого? Ну, конечно, Бьюла Бентон! Где она? Выходи
вон из того угла, ты, причудливая, торжественная статуя!" Она протянула руку,
и теплая, радостная улыбка осветила ее бледное лицо, когда Бьюла
подошла к ней.

"Вы, безусловно, произвели очень сильное впечатление. Бьюла произвела довольно
сносная Медея, с ее чернильно-черными волосами, ниспадающими на спинку
сиденья, и ее маленькими ручками, сжимающими поводья с отчаянной энергией.
Клянусь Фебом! ты повернула за угол в банке, как электрический разряд
. Пожми руку, Бьюла! После этого ты будешь делать это в любой чрезвычайной ситуации ".
Доктор посмотрел на нее с выражением отеческой гордости и
привязанности.

"Я очень благодарен вам", - начал мистер Грэхем; но Бьюла прервала
его благодарности, поспешно сказав:

- Сэр, я вообще ничего не сделала; доктор Эсбери решил сделать из меня героиню.
вот и все. Вы мне ничего не должны.

В этот момент в комнату, прихрамывая, вошел кучер с одеждой,
забрызганной грязью, и озабоченно осведомился, не пострадали ли юные леди
.

"Нет, сын Плутона, совсем не пострадал, благодаря твоей аккуратной
езде", - ответил доктор, засовывая руки в карманы и
с юмором поглядывая на смущенного кучера.

"Вы ушиблись при падении?" - спросила Бьюла.

"Сильно ушиблись, но не сильно ушиблись, спасибо,
мисс. Я был ужасно напуган, когда выбрался из этой душной канавы,
и увидел, что ты стоишь, а лошади летят, как старый сатана
и сам был после них. Я чудесный рада, что ничего не было обидно. И
теперь, хозяин, сэр, я хочу, чтобы ты пошел к мэру и этот дяденька
фейерверк бизнес перестал. Участок мошенник мальчиков установите соответствие
на всю пачку и швырнул их прямо под ногами Эндрю Джексона! От
конечно, я не могла управлять его после этого. Я Клэр, чтобы милостивый! это
грех и позор, то, как ведут себя мальчишки в этом городе
Рождество, да и вообще все остальное время! Уилсон заковылял прочь,
громко ворча.

"Бьюла, ты должна приехать и провести Рождество в моем доме. Девочки
и моя жена говорила об этом сегодня и решила прислать за вами
экипаж рано утром. Говоря это, доктор натягивал свои
перчатки.

- Они могут не утруждать себя, сэр; она проводит их со мной, - ответила Корнелия.
- С вами! - воскликнула она.

- С вами! После того, как вы двое порезвились этим вечером,
вам не следует доверять друг другу. Если бы не было так тревожно
о вас я мог бы от души посмеялся над этой печальной лица
этих двух молодых джентльменов, как они выбрали сами из
грязь. В каком плачевном положении оказались их перчатки лимонного цвета! Я
вышлем Хартвелл, чтобы увидеть вас и завтра, Корнелия. Счастливого Рождества
для всех вас, несмотря на ваши эпизод Мазепа." Его добродушный
лик исчез.

"Вот Антуанетта, эякулируя, поднимается по ступенькам. Отец, скажи ей, что я
не хочу видеть ни ее, ни кого-либо другого. Не дайте ей прийти в
вот!" - воскликнула Корнелия, с нервным начать, как голоса были слышны в
прохождение.

Мистер Грэхем, который испытывал определенный страх перед своим своенравным ребенком,
несмотря на его уравновешенный нрав, немедленно удалился. Его жена
поспешила в комнату и дрожащими губами коснулась щеки и лба дочери
, воскликнув:

"О, дитя мое, как чудом удалось спастись! Страшно подумать...
ужасно!"

"Вовсе нет, мама, учитывая, что никто ни в малейшей степени не пострадал. Я
был болен, в любом случае, как я вам уже говорил. Разве вы не видите Бьюлу, сидящую
там?

Миссис Грэм сердечно приветствовала свою гостью.

- Я полагаю, вы обладаете большим присутствием духа, мисс Бьюла?
Вам повезло.

"Я поблагодарила свои звезды за то, что Антуанетты не было в экипаже; ибо
наверняка она бы усугубила ситуацию, закричав, как
идиотка, и выпрыгнув из машины. Бьюла научила меня здравому смыслу", - ответила
Корнелия, расстегнула и сняла браслет и бросая горсть ювелирных изделий
через всю комнату к ее туалетному столику.

"Вы недооценивали себя, моя дорогая," сказала ее мать, немного
гордо.

"Вовсе нет. Скромность, подлинное или притворное, это не одна из нашей семьи
черты характера. Мама, ты пришли нам чаю? Мы хотим, чтобы спокойно провести время;
по крайней мере, я хочу, и Бьюла останется со мной ".

"Но, любовь моя, это эгоистично - исключать равновесие в семье.
Почему бы тебе не спуститься в гостиную, где мы могли бы побыть все вместе
? взмолилась мать.

"Потому что я предпочитаю оставаться там, где я есть. Бьюла, положи это
окно, ладно? Мэри, должно быть, думает, что я превратился в
Белого медведя; и, мама, принеси немного угля. Если есть какие-либо
правда в метемпсихоз Востока, я, конечно, была пальма
дерево или носорога в последний этап моей жизни". Она
поежилась и закуталась в тяжелую шаль до самого подбородка.

- Можно мне войти? - спросил Юджин у двери.

"Нет, иди пой дуэты с Неттой и развлекайся внизу",
коротко ответила она, и лицо ее омрачилось.

Тем не менее он вошел, поздоровался с Бьюла, и, склонившись над
спинку стула, Корнелия, спросил ласково:

"Как поживает моя сестра? Я услышал на улице, что ты ранен".

"О, я полагаю, весь город будет оплакивать мою трагическую судьбу. Я
нисколько не повредит, Евгений".

"У вас был один из тех приступов, хотя; я вижу на твоем лице.
Она еще не прошла?"

"Нет, и я хочу молчать. Бьюла собирается почитать мне перед сном
через некоторое время. Теперь ты можешь идти вниз.

- Бьюла, я полагаю, ты будешь с нами завтра?

- Да.

"Я сожалею, что я вынужден обедать; я должен быть дома,
большая часть дня. Я звонил вчера, но вы были не в
дома".

- Да, я сожалела, что не увидела тебя, - сказала Бьюла, пристально глядя
на его раскрасневшееся лицо и сверкающие глаза.

- Поужинай где-нибудь, Юджин! За то, что я хотел бы знать?" - воскликнула Корнелия,
приподнявшись в своем кресле и устремив глаза в нетерпении по
его. - Хендерсон и Милбэнк оба здесь, вы знаете, и я не мог
отказаться присоединиться к ним на рождественском ужине.

- Тогда почему вы не пригласили их отобедать в вашем собственном доме? Ее
голос был сердитым, взгляд испытующим.

"Вечеринка была назначена до того, как я что-либо узнала об этом. Они будут
все будут здесь вечером".

- Сомневаюсь в этом! - насмешливо сказала она. Флеш углубились на щеке
и он закусил губу; потом, неожиданно повернувшись к Бьюла, - сказал он, как он
понесли его глазам блуждать по ее равнина, рыжеватые мериноса
платье:

"Я полагаю, ты еще не слышала, как поет Нетта!"

"Нет".

"Где она, Корнелия?"

"Понятия не имею".

"Я надеюсь, что моя сестра будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы принимать участие в сценках
завтра вечером". Взяв ее прекрасно вылепленным рукой, он посмотрел на
ее с нетерпением. Ее пронзительные черные глаза были прикованы к его лицу
когда она ответила:

"Я не знаю, Евгений, я уже давно отказался от надежды когда-либо
снова быть здоровым. Возможно, я смогу спуститься в салонах.
Есть Антуанетты в проход. Спокойной ночи. Она жестом велела ему
отойти.

Он нежно поцеловал ее, во второй раз пожал руку Бьюле и
вышел из комнаты. Корнелия склонила голову на ладони, и, хотя ее
черты были скрыты, Бьюла думал, она застонала, словно от боли.

"Корнелия, ты не заболела снова? Что я могу для вас сделать?

Слабая женщина подняла свое изможденное лицо и ответила:

"Что вы можете сделать? Это еще предстоит выяснить. Что-то должно быть сделано.
Бьюла, я могу умереть в любой час, и ты должна спасти его.

- Что ты имеешь в виду? Сердце Бьюлы болезненно забилось, когда она задала
этот простой вопрос.

"Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! О, Бьюла! Бьюла! это повергает мой
гордый дух в прах!" Она снова отвернула голову; последовало
короткое молчание. Бьюла подперла лицо рукой, и тогда Корнелия
продолжила:

- Вы заметили это, когда он впервые пришел домой?

"Да".

"О, это похоже на отвратительный кошмар! Я не могу представить, что Юджин,
такой благородный, такой чистый, такой утонченный, мог когда-либо дойти до крайностей
он был виновен в. Он оставил дома все, чем должен был быть; но пять
лет за границей странным образом изменили его. Мои родители не увидят ее;
моя мама говорит, - Все молодые мужчины-дикие сначала'; и отец мой
закрывает глаза на его изменившееся поведение. Евгений постоянно пьет тоже
много. Я никогда не видел его пьяным. Не знаю, был ли он таким
с тех пор, как присоединился к нам в Италии; но я постоянно боюсь, что его
жалкие товарищи еще больше сбьют его с пути истинного. Я надеялся, что,
оставив своих товарищей по университету, он оставил и искушение
но товарищи, которых он нашел здесь, еще хуже. Я надеюсь, что я
я скорее успокоюсь в могиле, чем увижу его пьяным. Это убило бы меня,
Я искренне верю, узнать, что он так сильно унизил себя ".

Она закрыла лицо руками, и Бьюла поспешно ответила:

"Он, конечно, не может пасть так низко! Юджин никогда не доберется домой, шатаясь,
пьяница без сознания! О, нет, это невозможно! невозможно!
Звезды с небес упадут первыми!

"Ты веришь в то, что говоришь?"

"Я надеюсь на это; а надежда порождает веру", - ответила Бьюла.

Горькая улыбка тронула губы Корнелии, и, откинувшись на спинку стула
, она продолжила:

"Там, где чрезмерное употребление алкоголя не считается позором, молодые люди
предаются ему, не задумываясь о последствиях. Вместо того, чтобы исключать
их из светских кругов, их распутство сглаживается или
остается незамеченным; и это стало настолько распространенным явлением в этом городе, что из всех
джентльменов, которых я встречаю в так называемом светском обществе, там
очень мало тех, кто воздерживается от кубка вина. Я видел их на
сторон, шатаясь, через кадриль, или говорим о самых
отвратительный нонсенс того, чтобы девушки, которые уже давно перестали рассматривать
рассеиваемая как клеймо на имена и свои персонажи
Друзья. Говорю вам, о распутстве здешних молодых людей
тошно даже думать. С тех пор как я вернулся домой, мне постоянно
напоминали об этом; и о, Юджин следует их позорным
стопам! Бьюла, если бы жены, матери и сестры выполняли свой
долг, все это можно было бы исправить. Если бы они тщательно и постоянно
стремились оградить своих сыновей и братьев от искушения, они могли бы
уберечь их от пагубной привычки, которую, однажды утвердившись, искоренить
практически невозможно. Но увы! они так мило улыбаются
безрассудным, опьяненным поклонникам, как будто они такие, какими и должны быть мужчины.
Я воображал, что мог бы легко избавить Юджина от его опасных
ошибок, но мои усилия оказались бесполезными из-за искушений, которые
нападают на него со всех сторон. Он избегает меня; почасовая барьеры
между нами укрепить. Бьюла, я смотрю на тебя. Он любит вас, и ваших
влияние может преобладать, если правильно направлены. Вы должны спасти его!
Ты должна!

"Я не обладаю тем влиянием, которое ты мне приписываешь", - ответила Бьюла.

"Не говори так! не говори так! Разве ты не станешь однажды его женой?"
Она встала, и тяжелые капли заблестели на ее бледном лбу.

- Его жена! Корнелия Грэхем, ты с ума сошла? - воскликнула Бьюла, гордо вскинув
голову и глядя на свою спутницу с неподдельным изумлением,
в то время как ее глаза зловеще горели.

"Он сказал мне, что собирается жениться на тебе; что это всегда было делом решенным.
Бьюла, ты не разорвала помолвку - конечно, ты этого не делала?" - спросила я. "Я знаю". "Я знаю"."Я уверена".
"ты не разорвала помолвку?" Она судорожно схватила Бьюлу за руку.

"Никакой реальной помолвки никогда не было. Пока мы были детьми, мы
часто говорил о нашем будущем, но в конце ни один из нас не имеет
ссылался на эту тему. Мы только друзья, связаны воспоминания
ранние годы. Нет, после его возвращения, мы чуть было не стали
чужие".

"Тогда я был ужасно обманули. Не прошло и двух месяцев с тех пор, как он сказал
мне, что смотрит на тебя как на свою будущую жену. Что тебя оттолкнуло
? Бьюла Бентон, ты его не любишь?

"Люби его! Нет!

"Ты любила его когда-то - тише! не отрицай этого! Я знаю, что любила. Ты
любила его во время его отсутствия, и ты, должно быть, любишь его до сих пор. Бьюла,
ты действительно любишь его!"

- Я испытываю к нему настоящую сестринскую привязанность; но что касается любви, на которую
ты намекаешь, говорю тебе, Корнелия, у меня нет ни капли!

"Значит, он проиграл!" Упала в кресло, простонала Корнелия
вслух.

"Почему Евгений должен был произвела такое впечатление на ваш ум, я
не догадка. Он стал совершенно равнодушен ко мне; и
даже если бы это было не так, мы никогда не смогли бы стать больше, чем друзьями. Мальчишеские фантазии
все прошли. Теперь он мужчина, я все еще верю, что он мой друг,
но уже не тот, кем он когда-то был для меня. Корнелия, я тоже вижу
его растущую склонность к расточительству, с некоторой долей болезненности
опасения, которые я без колебаний признаю. Хотя и достаточно сердечный.
когда мы встречаемся, я знаю и чувствую, что он тщательно избегает меня.
Следовательно, у меня нет возможности оказывать то небольшое влияние, которым я
могу обладать. Я только что смотрела на его раскрасневшееся лицо, и мои мысли
перенеслись в золотые дни его детства, когда он был всем, чем могла сделать его
благородная, чистая, щедрая натура. Я бы в десять тысяч
раз предпочел знать, что он спит рядом с моей младшей сестрой на
кладбище, чем видеть, как он позорит себя! " Ее голос дрогнул,
и она опустила голову, чтобы скрыть муку, исказившую ее лицо.


- Бьюла, если он все еще любит тебя, ты не отвергнешь его? - воскликнула она.
Корнелия нетерпеливо.

- Он меня не любит.

"Почему ты избегаешь меня? Предположим, что он это сделает?"

"Тогда я торжественно заявляю тебе, что не весь христианский мир смог бы заставить меня
выйти за него замуж!"

"Но, чтобы спасти его, Бьюла! чтобы спасти его!" - ответила Корнелия, сложив
ее руки entreatingly.

"Если врожденное самоуважение мужчины не спасет его от привычного,
отвратительного опьянения, все женское влияние во вселенной
не поможет. Воля мужчины, как и воля женщины, сильнее его привязанности
и, когда порок покорит ее, все внешние воздействия
окажутся тщетными. Если Юджин однажды опустится так низко, ни ты, ни я, ни
его жена - если бы у него была жена - не смогли бы вернуть его.

"Он обманул меня! Дурак, что я не проверила маску!"
Корнелия вскочила и принялась расхаживать по комнате в неконтролируемом
возбуждении.

"Будьте осторожны, как бы опрометчиво вы его не обвинили! Я не готов поверить
что он мог поступить бесчестно по отношению к кому-либо. Я не поверю
в это. " "О, у тебя тоже откроются глаза в свое время! Ha! это
все ясно как божий день! И я, с моей хваленой проницательностью! - это
сводит меня с ума! Ее глаза блестели, как полированная сталь.

- Объяснитесь, Юджин вне подозрений! - воскликнула Бьюла.
Бледные, дрожащие губы.

- Объяснись! Тогда пойми, что мой достопочтенный брат заявил, что
любит тебя и притворился, что собирается жениться на тебе, просто и
исключительно для того, чтобы ослепить меня и скрыть правду. Я обвинила его в
предпочтении к Антуанетте Дюпре, которое, как мне показалось, он проявлял в своих манерах
. Он отрицал это самым серьезным образом, заявляя, что чувствует себя связанным
с тобой. Теперь ты понимаешь? Ее губы побелели и скривились
от презрения.

- И все же ты можешь неправильно судить о нем, - надменно возразила Бьюла.

- Нет, нет! Моя мать видела это с самого начала. Но каким бы дураком я ни был, я
поверила его словам! Теперь, Бьюла, если он женится на Антуанетте, ты будешь
отомщена по заслугам, или меня зовут не Корнелия Грэм!" Она горько рассмеялась
и, капнув немного лекарства из пузырька, проглотила
зелье и продолжила ходить взад-вперед по комнате.

"Отомщена! Какое мне дело до того, что он должен жениться на вашей кузине? Если он
любит ее, это не мое дело, и, конечно, у вас нет
право на объект. Вы с треском обманутых если представить, что его
брак вызывает у меня мгновенное сожаление. Вы думаете, я мог бы любить
человек, которого я знал, чтобы быть ниже меня? В самом деле, вы мало знаете о моей
природа. Она говорила, поджав губы и гордо улыбаясь.

- Вы слишком высоко оцениваете себя, - возразила Корнелия.

Мгновение они смотрели друг на друга с некоторым вызовом; затем
наследница склонила голову и сказала тихим, надломленным голосом:

"О, Бьюла, Бьюла! дитя бедности! если бы я могла поменяться местами!
с тобой!

"Ты слаба, Корнелия", - серьезно ответила Бьюла.

"В некоторых отношениях, возможно, так оно и есть; но у тебя хватает смелости сказать мне об этом".

"Подлинная дружба игнорирует все колебания, когда говоришь правду. Ты
искал меня. Я очень откровенен - возможно, прямолинеен. Если моя честность не
если вас устраивает, то легко прекратить наши отношения.
Все зависит от вас.

- Вы хотите, чтобы я понял, что вам не нужно мое общество... мое
покровительство?

"Покровительство подразумевает зависимость, которой в данном случае не существует
. Серьезную, уверенную в себе женщину нельзя опекать в том
смысле, в котором вы используете этот термин". Она не смогла удержаться от улыбки.
Мысль о том, чтобы оказаться под покровительством, казалась ей в высшей степени
нелепой.

- Значит, вам не нужна моя дружба?

"Сомневаюсь, что тебе есть что подарить. Кажется, ты ни к чему не испытываешь любви
", - холодно ответила Бьюла.

"Ой, вы неправильно меня!" - воскликнула Корнелия страстно.

"Если я это сделаю, это ваша собственная вина. Я сужу только вы от того, что у вас есть
показаны вашего характера".

"Помню, я была инвалидом, всю свою жизнь".

"Я вряд ли забуду это в вашем присутствии. Но, Корнелия, ваш
все существо кажется, озлобленное".

"Да; и ты будешь таким же, как я, когда проживешь столько, сколько я"
. Подожди, пока ты не увидишь что-нибудь в мире".

- Сядь, Корнелия, ты дрожишь с головы до ног. Она придвинула
кресло поближе к очагу, и страдалица опустилась в него, словно
совершенно измученная. Некоторое время оба молчали. Бьюла стояла, положив
руки на спинку стула, мечтая вернуться в свою
маленькую тихую комнату. Через некоторое время Корнелия медленно произнесла:

"Если бы вы только знали Антуанетту так же хорошо, как я, вы бы с трудом смирились с
мыслью о том, что она когда-либо станет женой Эжена ".

"Он лучше всех знает, что будет способствовать его счастью".

- Нет, он ослеплен, без ума. Ее красивое лицо скрывает ее жалкие,
достойные презрения недостатки характера. Она совершенно недостойна его.

- Если она искренне любит его, она...

"Не говори о том, чего не понимаешь. Она слишком эгоистична, чтобы
любить что-либо или кого-либо, кроме себя. Запомните, доживу я до того, чтобы увидеть
это или нет, но если он женится на ней, то меньше чем через шесть
месяцев он будет презирать ее и проклинать себя за свою слепую глупость. Ой, что-то ценное
фарс это доказать!" Она насмешливо рассмеялась.

"Корнелия, ты не в состоянии нести этот ажиотаж. Для
настоящее, пусть Евгений и его будущая остальные и постарайтесь успокоиться.
Что вы так нервничаете, вы едва можете усидеть".

Бесцветное лицо с блестящими глазами, был внезапно отменен;
и, обвив руками шею Бьюлы, Корнелия положила свою
гордую голову на плечо сироты.

"Будь моим другом, пока я жив. О, дай мне немного твоего спокойствия
довольства, немного твоей силы!

"Я твой друг, Корнелия; я всегда буду таким; но каждая душа
должна быть самодостаточна. Не смотрите на меня; полагайтесь на свое собственное
природа, это будет достаточно для всех его нужд".

Для молодой учительницы жалость была почти синонимом презрения;
и, глядя на безрадостное лицо своей собеседницы, она не могла
не думать о ее жалкой слабости.




ГЛАВА XXII.


Рождество было солнечным и прекрасным. Склоняющееся небо было таким же глубоким
голубым, как то, что висело над Вифлеемом восемнадцать столетий назад
; Божий цвет не поблек. Счастливые дети болтали, как
радостно, как маленький еврей мальчиков, которые кучковались любопытно о
в яслях, чтобы смотреть на Святой Младенец, спящий Иисус. Человеческая
природа ни на йоту не изменилась под железным колесом Времени. Есть
там человек так запала в подлости или погружен в мизантропии, что он имеет
нет, в какой-то период своей жизни, воскликнул, с учетом земли
неувядающей красоты:

 "Этот мир очень прекрасен. О мой Бог!
 Я благодарю Тебя за то, что я жив".

Горе одурманенной душе, которая не может преклонить колена смирения
поклонение перед алтарем природы, где приносятся жертвы
Иегове, пребывающему в невидимом павильоне. Существует горячая любовь к
природе, столь же далекая от грубого материализма или утонченного пантеизма, с
одной стороны, как и от глупой недооценки, с другой. Существует
такая вещь, как взгляд "сквозь природу на Бога природы",
несмотря на испуганные отрицания тех, кто, потрясенный
растущим материализмом эпохи, хотел бы убедить это поколение
ходить с завязанными глазами по великолепному храму, в который поместил нас любящий Бог
. В то время как каждый здравомыслящий и серьезный ум должен с отвращением и
унижением отвернуться от бессмысленной тирады, сводящей все божественное к
материалистическим элементам, можно с уверенностью заявить, что подлинный
эстетика - это мощный канал, по которому любовь и обожание
Всемогущего Бога проникает в душу человека. Это было бы оскорблением для
Создателя - отвергать влияние, которое даже физический мир оказывает
на созерцательные натуры. От лысый, седой горы, и мрачные,
торжественное леса; с грохочущими волнами и придорожные фиалки; от
великолепные закатные облака исходят от тихих звезд и шепчущих ветров.
безошибочно узнаваемые голоса поют гимны Вечному Богу - Богу Моисея,
Исаака и Иакова. Крайности сходятся во все века и во всех
отдел. Поскольку одна ложная философия обожествила бы вселенную,
пораженные оппоненты говорят нам заткнуть уши от этих музыкальных
высказываний и закрыть глаза на великолепную природу, творение рук Божьих.
О! почему человечество так люто ненавидит средние пути?

Оборванные мальчики и босоногие девочки весело шагали по улицам,
веселые и безропотные; и, окруженные бархатом, серебром и
мраморная, со всеми излишествами роскоши, Корнелия Грэм, с
ожесточенным сердцем и безнадежной душой, дрожала в своем мягком кресле перед
пылающим камином. Рождественский солнечный свет проникал сквозь тяжелые
малиновые шторы и создавал великолепные узоры на стенах, но его
ободряющее сияние насмехалось над болезненной бледностью инвалида, и, поскольку
Бьюла отошла к окну и выглянула на улицу, она почувствовала
сильное желание снова оказаться под голубым небом. Мистер и
Миссис Грэхем и Антуанетта сидели у камина, обсуждая
живые картины на вечер, в то время как она, подперев щеку рукой,
Корнелия вяло теребила бриллиантовое ожерелье, которое отец
только что подарил ей. Сверкающие драгоценности проскользнули сквозь ее бледные пальцы
все это осталось незамеченным, и она рассеянно подняла глаза, когда мистер Грэхем
дотронулся до нее и повторил свой вопрос в третий раз.

"Дитя мое, не спустишься ли ты в гостиную?"

"Нет, сэр, мне лучше здесь".

"Но тебе будет так одиноко".

"Не с Бьюлой".

- Но, конечно, мисс Бентон захочет взглянуть на живые картины. Вы
не стали бы отрывать ее от них? - возразил ее отец.

"Спасибо, мистер Грэхем, я предпочитаю остаться с Корнелией", - ответила она.
Бьюла, у которой не было желания смешиваться с толпой, которая, как она поняла
из разговора, соберется этим вечером в гостиных.
Трио вокруг очага смотрели друг на друга, и очевидно
думал, что она проявляется очень языческих вкус. Корнелия улыбнулась, и
откинулся назад с выражением удовольствия, которое очень редко подсветкой
ее лицо.

"Ты возмутительно эгоистична и требовательна", - сказала Антуанетта, накручивая
свои длинные локоны на хорошенькие пальчики и выглядя очень
обворожительно. Кузина молча смотрела на нее и не особенно
наслаждаясь проницательным взглядом дочери, миссис Грэм встала, поцеловала ее
в лоб и нежно сказала:

"Любовь моя, Винсенты и Торнтоны. и Хендерсоны все отправлена
вопрошать тебя этим утром. Нетта и теперь я должен пойти вниз и
подготовить для наших картин. Я оставляю вас в хороших руках. Мисс Бентон
рассмотрел замечательную медсестру, я верю".

"Мама, где же Женя?"

"Я действительно не знаю. Вы, мистер Грэм?"

"Он поехал в отель повидаться со своими старыми гейдельбергскими
друзьями", - ответила Нетта, внимательно разглядывая простое платье Бьюлы из мериноса.
пока она говорила.

"Когда он вернется домой, будьте так добры, скажите ему, что я хочу его видеть"
.

"Очень хорошо, моя дорогая". Миссис Грэхем вышла из комнаты в сопровождении своего
мужа и племянницы.

Некоторое время Корнелия сидела так, как они ее оставили; бриллиантовое
ожерелье соскользнуло и сверкающей грудой лежало на ковре, а
тонкие восковые руки вяло повисли на подлокотниках
кресла. Ее профиль был обращен к Бьюле, которая стояла, глядя на
правильные, красивые черты лица и удивляясь, как (при таком количестве
элементов счастья в ее доме) она может казаться такой недовольной.
Она тоже думала о том, что была определенная доля правды в
этом преследуемом и игнорируемом изречении "Мужчина видит только то, что он сам
приносит с собой способность видеть", когда Корнелия поднялась:
и, повернув голову, чтобы посмотреть на своего спутника, медленно произнесла:

"Где ты? Верите ли вы в законе Emersonian о
компенсации, жесткое и неотвратимое, как судьба? Я говорю, Бьюла, вы
верите в это?"

"Да, я верю в это".

"Передай мне том, который лежит на столе. Его изложение "
абсолютного баланса отдачи и взятия, доктрины, согласно которой все имеет
его цена" - величайший триумф его гения. В течение часа эта
фраза звенела у меня в ушах: "В природе души есть
компенсация за неравенство условий". Мы являемся образцами
истины этого. Ах, Бьюла, я заплатил тяжелую, тяжелую цену!
Ты лишена одного, это правда, но свободна от другого.
И все же, заметьте, этот закон "компенсации" относится исключительно к земле
и ее обитателям; само существование и действие закона
исключает необходимость и, я бы сказал, возможность этого
будущее государство, созданное, как утверждают теологи, для вознаграждения и
наказания". Она очень внимательно наблюдала за своим посетителем.

"Конечно, это сводит на нет веру в будущие изменения, потому что он
решительно говорит: "Правосудие не откладывается. Идеальное равенство
регулирует баланс во всех сферах жизни ". "Что вы хотите получить? Заплатите
за это и возьмите это. Ничто не рискует, ничто не имеет".
В этом замечательном эссе о компенсации нет ничего неясного". Бьюла
взяла один из томов и небрежно перелистала страницы.

"Но все это шокировало бы христианина".

"И заслуженно; за работы Эмерсона, коллективные и индивидуальные,
нацелены на доктрины христианства. На его страницах сквозит мрачный,
ужасающий фатализм, который вполне может напугать
читателя, прижавшего Библию к сердцу ".

- И все же ты принимаешь его "компенсацию". Ты готова принять его
деистическую систему? Корнелия наклонилась вперед и нетерпеливо заговорила. Бьюла
улыбнулась.

"Зачем пытаться скрыть правду? Я бы не назвал его фрагментарную
систему "деистической". Он еще не знает, во что верит. Есть
странные противоречия, существующие даже между его любимыми теориями ".

"Я не нашел ни одного", - ответила Корнелия, с жестом
нетерпение.

- Значит, вы не изучали его работы так внимательно, как это сделал я. В
в одном месте он говорит вам, что он чувствует 'вечности человек, личность
его мысли, - что Платон-истина, и огонь Пиндара относятся аж
к нему, как к древним грекам, а на противоположной странице, если я
помните, правильно, - говорит он, - редкая экстравагантная духи приходят к нам на
интервалы, которые раскрывают нам новые факты в природе. Я вижу, что служители
Бога время от времени ходили среди людей и давали почувствовать свое
поручение в сердце и душе самого обычного слушателя.
Отсюда, очевидно, треножник, жрец, жрица, вдохновленные
божественный аффлатус.' Таким образом, в один момент он не находит "древности в
поклонении Моисею, Зороастру, Мену или Сократу; они принадлежат
ему в такой же степени, как и им", а в другой ясно утверждает, что духи
приходите в этот мир, чтобы открыть нам новые истины. В некоторых моментах
нам говорят, что циклы времени воспроизводят все вещи; в других,
эта теория опровергается. И снова, в "Уверенности в себе", он говорит: "Доверяй
себе; настаивай на себе; повинуйся своему сердцу, и ты сможешь
снова воспроизвести предыдущий мир". Все это было для меня очень утешительным,
Корнелия; уверенность в себе была великим секретом успеха и
счастье; но вскоре после этого я случайно прочел "Сверхдушу", и о чудо!
эти слова: "Я вынужден каждое мгновение признавать более высокое
происхождение событий, чем та воля, которую я называю своей". Это было напрямую
антагонистические весь дух 'самостоятельности'; но я читал,
и вскоре нашел последнюю фразу полностью свел на нет тот, который
объявил положительно, что высокий пребывает с человеком; источники
природы своего ума'.Иногда нам сообщили, что наш
души существующий сам по себе и всемогущ; воплощение
божественный и всеобщий, и, прежде чем мы довольно переварить эту огромную
в своем заявлении он хладнокровно утверждает, что есть, прежде всего, "сверх-
душа", чьи неизбежные указы расстраивают наши планы и "подавляют
личная воля". Осознавая эти ощутимые противоречия, Эмерсон
смело признает и защищает их, заявляя, что "Глупая
последовательность - это обман маленьких умов. С постоянством
великой душе просто нечего делать. Говорите то, что вы думаете сейчас, в
жестких выражениях; и завтра снова говорите то, что думает завтра, в жестких выражениях
, хотя это противоречит всему, что вы сказали сегодня. Почему
ты должен держать голову на плече? Зачем таскать с собой этот труп
твою память, чтобы ты противоречишь-то вы заявляли в той или
это общественное место? Предположим, вам следует противоречить самому себе?"
Его труды для меня подобны кучам битого стекла, прекрасны сами по себе
отдельные кристаллы, сверкающие и часто ослепляющие, но соберите их
и пытаешься соединить их в единое целое, а неровные края отказываются соединяться
. Серопределенно, Корнелия, ты не эмерсоновка. Ее глубокие,
спокойные глаза смотрели прямо в глаза больной.

"Да, я такая. Я верю в это фатализм, который он стелется под
марлю, из-за-душу, - " выразительно ответила Корнелия.

"Тогда ты являешь собой прекрасный образец ошибочности его системы, если
разрозненные кусочки логики заслуживают такого названия".

"Как же так?"

"Он постоянно призывает к счастью, удовлетворенности и безропотности
настрой; строго говорит вам, что "Недовольство - это отсутствие
уверенность в себе - это слабость воли".

"Вы склонны быть очень серьезными", - пробормотала Корнелия, со злым
вспышка.

"Что? потому что я ожидаю, что его мнимый ученик будет подчиняться его
предписаниям?"

"Значит, вы так безукоризненно придерживаетесь своего собственного вероучения?" Скажите на милость,
что это?

"У меня нет веры. Я честно и с тревогой ищу ее.
Долгое время я думал, что нашел разумную веру в Эмерсоне. Но
тщательное изучение его трудов научило меня, что из всех пирронистов он
принц. Может ли неверующая душа помочь мне в моих поисках? Поистине, нет.
Он восклицает: "Заполнить этот час - вот счастье; заполнить этот час,
и не оставить ни щели для покаяния или одобрения. Мы живем среди
поверхности, и истинное искусство жизни - хорошо по ним кататься."Итак,
такое устричное существование не подходит ни мне, Корнелия Грэм, ни
тебе оно не подойдет ".

"Ты к нему несправедлива. У него есть вера (правда, пантеистическая),
которой он неуклонно придерживается при любых обстоятельствах".

"О, неужели! в самом деле? Затем он прямо противоречит вам, когда говорит:
"Но чтобы я никого не вводил в заблуждение, когда у меня есть своя голова и я подчиняюсь своим
прихотям, позвольте мне напомнить читателю, что я всего лишь экспериментатор. Делать
не придавайте наименьшего значения тому, что я делаю, и не дискредитируйте то, что
Я этого не делаю, как если бы я притворялся, что определяю что-либо как истинное или ложное. Я
все выбиваю из колеи. Никакие факты не являются для меня священными; ни один из них не является мирским. Я
просто экспериментирую, бесконечный искатель, у меня нет прошлого за спиной ". К
моей фантазии, которая сильно отдает нигилизмом в том, что касается вероучений ".

"Нет такого прохода в Эмерсон!" - воскликнула Корнелия, штампуя одну
ноги, неосознанно, на ее пылающий ожерелье.

"Да, этот отрывок слово в слово, как я его процитировал, и вы будете
найти его в 'круги'".

"Я прочитал 'круги в несколько раз, и не помню его. В любом случае
это не похоже на Эмерсона ".

"Если уж на то пошло, его собственный индивидуальный круг идей так похож на
Круг Святого Августина, центр которого повсюду, а
окружность нигде", что я не готов сказать, что может или
не может быть найдено внутри него. В конце концов, вы подумаете вместе со мной, что
хотя ваш учитель и серьезный и глубокий мыслитель, он не Мемнон,
пробуждающийся только перед солнечным светом истины. Его высказывания туманны и
противоречивы ".

Она положила книгу обратно на стол и, взяв маленькую корзинку,
продолжила шитье.

- Но, Бьюла, разве ты не приняла его "Закон компенсации"?

"Я считаю, что его действия правильны с точки зрения простого социального положения
богатство, нищета, даже гениальность. Но дальше
я этого не принимаю. Я хочу верить, что моя душа
бессмертна. "Продолжительность свойств души" Эмерсона
меня не удовлетворяет. Я желаю чего-то большего, чем неизменность или
продолжение загробного существования в форме абстрактной идеи
истины, справедливости, любви или смирения ".

Корнелия пристально посмотрела на нее и, помолчав, сказала с
неописуемой горечью и отчаянием:

"Если наше прошлое и настоящее омрачают будущее, я надеюсь, что мой последний
сон может быть нерушимым и вечным.

Бьюла подняла голову и испытующе посмотрела на свою спутницу.;
затем молча продолжила свою работу.

"Я понимаю твое честное лицо. Вы думаете, у меня нет причин для разговоров
итак. Вы видите меня окруженной богатством, обласканной, потакающей всем
прихотям, - и вы воображаете, что я очень завидная женщина; но...

"Там ты полностью путаешь меня", - прервал Бьюла, с холодным
улыбка.

"Вы думаете, что я должен быть очень счастлив и удовлетворен и приносить пользу
в той сфере, в которой я вращаюсь; и считаете меня, я знаю, слабаком
ипохондрик. Бьюла, врачи сказали мне, давным-давно, что я живу
на самом краю могилы; что я могу умереть в любой момент,
без предупреждения. Моя бабушка и один из моих дядей внезапно умерли
от этой болезни сердца, и тень смерти, кажется, постоянно окружает меня
она не рассеется - она преследует меня
вечно. "Не хвались завтрашним днем", - сказал проповедник; но я
не могу похвастаться даже сегодняшним днем или этим часом. Мир ничего не знает
об этом; это тщательно скрывалось моими родителями; но я знаю
это! и, Бьюла, я чувствую то же, что и тот несчастный, обреченный узник
Гэ 'Яма и маятник, - кто видел, как маятник, медленно, но верно,
несутся на него. Моя жизнь была прекрасной невыполненными
обещаю. С чего обычно считаются элементами счастья в
мой родной, я всегда был одиноким и неудовлетворенным. Сознавая
свою слабую привязанность к жизни, я рано решил заякорить себя в спокойствии
вера, которая обеспечила бы мне счастливую долю в вечности. Моя натура была
сильно религиозна, и я страстно желал найти надежду и утешение в
какой-нибудь из наших церквей. У моих родителей всегда была скамья в модной
церкви в этом городе. Вам не нужно улыбаться - я говорю намеренно, когда я
сказать "модный" Церкви; ибо, несомненно, мода закралась
религия и в наши дни. С детства меня регулярно одевали
и водили в церковь; но вскоре я начал сомневаться в искренности
пастора и постоянстве прихожан. Воскресенье за воскресеньем я
видел их на скамьях и неделю за неделей слушал их
сплетничающую, клеветническую болтовню. Видные члены занимались собой
благотворительными ассоциациями, возглавляли подписные листы, и
все это время подавали примеры легкомыслия, бессердечия и того, что есть
мягко названный "модными излишествами", который потряс мои представления о
Христианские приличия и вызывали у меня отвращение тем издевательством, которое представляла их жизнь
. Я наблюдал за священником в его общественных отношениях, и,
вместо того, чтобы почитать его как кроткого и святого мужа Божьего, я не мог
не смотреть с крайним презрением на его напыщенную, самоуверенную
достаточное поведение по отношению к массе своей паствы; в то время как перед самыми
богатыми и влиятельными прихожанами он преклонялся с раболепным,
льстивым подхалимством, абсолютно отвратительным. Я посещал различные церкви
, слушал проповеди и наблюдал за поведением
видных исповедующих христианство в каждой из них. Многие щедро жертвовали
так называемые религиозные причины и учреждений, а также вину
сильно истощает кошельки вдов и сирот. Некоторые демонстрировали
аскетическую простоту одежды, и все же прижимали свои кошельки к тому месту, где
должны были лежать их Библии. Все это было поклонением Маммоне; некоторые из них
были очень ощутимыми, некоторые искусно скрывались под серьезными лицами и
строгим соблюдением внешних церемоний. Духовенство, как
класс, я нашел как ни странно в отличие от того, что я ожидала. Вместо
искреннего рвения в продвижении христианства, я увидел, что
большинство было настроено только на возвышение своего особого
деноминация. Поистине, я подумал в своем сердце: "Неужели все эти пререкания
результат их религии?" Как эти церкви ненавидят друг друга!
По словам каждой из них, спасение можно найти только в их
особых принципах - в рамках их особой организации; и
тем не менее, все утверждали, что черпают свои доктрины из одной и той же книги; и,
Бьюла, результатом моих поисков стало то, что я презрел все вероучения и
церкви и начали находить веру вне откровения, которое
породило столько узколобого фанатизма, столько фарисейства и
заблуждений. Те, кто называет себя служителями христианского
религия должна хорошо выглядеть, чтобы их комиссий, и берегитесь, как они
выйти в мир, если печать Иисус действительно по их
брови. Они предлагают себя в качестве "Фарос" народа, но ах!
они иногда крушение бессмертные души по их непростительный
несоответствия. За последние два года я щупал мою сторону
после некоторой системы, на которых я мог отдохнуть немного времени, я обязательно
видео. О, я в тоске и отчаянии!

"Что? уже! Мужайся, Корнелия, где-то есть правда",
ответила Бьюла с загоревшимися глазами.

- Где, где? Ах, это эхо насмехается над тобой, поворачивай, куда хочешь. Я
сижу, как Рафаэль-Абен-Эзра - на "Дне бездны", но,
в отличие от него, я не Демокрит, чтобы шутить над своим положением. Я слишком
несчастен, чтобы смеяться, и мой мрачный эмерсоновский фатализм дает мне
очень мало утешения, хотя это, пожалуй, единственное, во что я действительно
твердо верю ".

Она наклонилась, чтобы поднять свое ожерелье, потрясла им в отблесках
огня, пока не вспыхнул дождь радужных оттенков, и, подняв его,
презрительно спросила:

"Как ты думаешь, сколько стоит это расточительство?"

"Понятия не имею".

- Да ведь полторы тысячи долларов - это все! О, что значит сияние
бриллиантов для души, подобной моей, окутанной безнадежной тьмой, и
парящей на самых границах вечности, если таковая существует!" Она
бросила дорогой подарок на стол и устало закрыла глаза.

- Ты слишком рано впала в уныние, Корнелия. Свой тревожности
чтобы узнать правду выказывает свое существование, поскольку природа всегда подает
хочет она создает!"

"Вы скажете мне, что эту истину следует искать в глубинах
моей собственной души; ибо, не более чем логика, она когда-либо была открыта
'парцеллированными и маркировкой'. Но откуда мне знать, что вся истина не
просто субъективными? Много веков назад скептицизм укрепился в
неприступной крепости: "Критерия истины не существует". Откуда мне
знать, что мои "истина", "добро" и "красота" абсолютно таковы? Мой
разум не является безошибочным падением, чтобы исследовать море явлений и
прикоснуться к ноумену. Говорю тебе, Бьюла, это все...

Поспешный стук в дверь прервал эту дискуссию, и, как Юджин
вошел в облака на челе Корнелия мгновенно сняты. Его гей
Рождественское поздравление и солнечным, красивым лицом отвлекли ее мысли, и,
когда ее рука легла на его руку, на ее лице отразилась такая степень
сильной любви, на которую, как предполагала Бьюла, она была неспособна испытывать.

"Это очень эгоистично, сестра моя, чтобы держать Бьюла так постоянно
рядом с тобой, когда все мы хотим что-то увидеть ее".

"Был ли я когда-нибудь что-нибудь еще, но эгоист?"

"Но я думал, ты гордишься тем, что не нуждаешься в обществе?"

"Я тоже так думаю, что касается общества в целом; но Бьюла - это
исключение".

- Ты собираешься спуститься сегодня вечером, не так ли?

- Нет, если я смогу этого избежать. Юджин, отведи Бьюлу в гостиную и спроси
Пусть споет Антуанетта. Потом заставь Бьюлу тоже спеть, и не забудь.
оставь все двери открытыми, чтобы я мог слышать. Имей в виду, ты не должен
задерживать ее надолго.

Бьюла хотела было возразить, но в этот момент она увидела, что к дому подъезжает багги доктора
Хартвелл. Ее сердце, казалось, подпрыгнуло
к губам, и, чувствуя, что после их последней неудовлетворительной беседы
у нее нет настроения встречаться с ним, она быстро спустилась по лестнице.
шаги, настолько ослепленная поспешностью, что не заметила руки
Юджин протянул руку, чтобы помочь ей. Дверной звонок издал резкий звон, когда
они дошли до холла, и она едва успела скрыться в
гостиной, когда ввели доктора.

- В чем дело? - спросил Юджин, заметив нервное подрагивание
ее губ.

"Попроси мисс Дюпре спеть, хорошо?"

Он с любопытством посмотрел на нее, затем отвернулся и
убедил маленькую красавицу спеть.

Она заняла свое место, и провела пальцами над камнем жемчужина ключи
с воздуха, которые очень четко обозначать ее мнению, ее музыкальные
классность.

"Ну, сэр, что у вас есть?"

- Тот самый любимый Морсо из "Линды".

"Вы никогда не слышали его, я полагаю", - сказала она, взглянув на нее
плечо на молодого учителя.

"Да, я слышала это", - ответила Бьюла, которая с трудом смогла
подавить улыбку.

Половина Антуанетта пожала плечами, как если бы она думала, что
заявление сомнительное, и началась песня. Бьюла слушала
внимательно; она сознавала, что испытывает нечто большее, чем обычно
интерес к этому выступлению, и почти затаила дыхание, когда
чистый серебристый голос исполнял самые замысловатые пассажи.
Антуанетта была тщательно натренирована, и, конечно, ее голос был великолепен.
удивительно нежная и гибкая; но когда она закончила пьесу и
самодовольно устремила взгляд на Бьюлу, та подняла голову в
гордом сознании превосходства.

"Спой мне что-нибудь еще", - попросила она.

Антуанетта прикусила губу и нелюбезно ответила:

"Нет, сегодня вечером мне придется петь, и я не могу переутомляться".

"Теперь, Бьюла, я тебя послушаю. Я всегда искал удобного случая
с тех пор, как вернулся. Юджин говорил довольно небрежно.

"Ты действительно хочешь меня выслушать, Юджин?"

"Конечно, хочу", - сказал он с некоторым удивлением.

"И я тоже", - добавила миссис Грэхем, прислоняясь к пианино, и
обменявшись взглядами с Антуанеттой.

Бьюла подняла глаза и тихо спросила:

"Юджин, спеть тебе балладу?" Одну из тех простых старых мелодий, которые мы
так любили в былые времена.

- Нет, нет. Что-нибудь оперное! - воскликнула Антуанетта, не дав ему
возможности ответить.

"Ну, тогда, мисс Дюпре, выберите что-нибудь".

"Не могли бы вы порадовать нас "Casta-Diva"?" - ответила красавица с
чем-то очень похожим на насмешку.

Глаза Бьюлы на мгновение вспыхнули; но мощным усилием воли она
обуздала свой гнев и начала песню.

Было забавно наблюдать выражение крайнего изумления, которое она испытала.
постепенно лицо Антуанетты прояснилось, по мере того как великолепный голос
ее презираемой соперницы волнами чарующей мелодии разносился по
высоким комнатам. Юджин выглядел не менее изумленным. Бел почувствовала, что ее
торжества, и от всей души наслаждался этим. Не было блеска в ее глазах и
гордой улыбкой на губе, которую она не пыталась скрыть. Когда
она встала из-за рояля, Юджин схватил ее за руку и горячо сказал:

"Я никогда не думал, что у вас такой голос. Это превосходно...
совершенно великолепно! Почему ты не сказал мне об этом раньше?

- Ты слышал это давным-давно, в незапамятные времена, - сказала она, удаляясь.
ее рука и пристально смотрит на него.

"Ах, но это невероятно улучшилось. Тогда вы все были необразованны".

"Значит, дело в культуре, а не в самом голосе? Eh, Eugene?"

"Это одновременно. Кто тебя научил?"

"У меня было несколько учителей, но должен что совершенство я могу обладать, чтобы мой
охранитель. Он помог мне больше, чем все инструкции книги, которые когда-либо
были составлены".

"Вы должны приходить и репетировать с музыкантами, которые здесь собираются
очень часто", - сказала миссис Грэхем.

"Благодарю вас, мадам; у меня есть другие дела, которые помешают мне"
.

"Ерунда, Бьюла; у нас есть претензии к тебе. Конечно, есть"
ответил Юджин.

"А вы? Я не знал об этом факте".

Во всем этом была покровительственная манера, которой она не чувствовала.
склонность подчиняться.

"Совершенно уверен, что имею, Бьюла; и намерен поддерживать их".

Она прекрасно поняла надменное выражение его лица,
и, направляясь к двери, холодно ответила:

- В другой раз, Юджин, мы обсудим это.

- Куда ты идешь? - довольно сухо осведомилась миссис Грэхем.

- К Корнелии. Доктор спустился несколько минут назад.

Она не стала останавливаться, чтобы послушать, что последует дальше, а взбежала по ступенькам,
страстное желание выбраться из дома, где она ясно ощущала свое присутствие.
присутствие ни в коем случае не было желанным. Корнелия сидела с головой поник
на ее тонкой руке, и, не поднимая головы, сказал более мягко, чем
был ее обычай:

"Почему ты так рано спешишь назад?"

"Потому что гостиная была не особенно привлекательной".

Раздался первый добродушный смех, который Бьюла когда-либо слышала
из уст Корнелии, когда та ответила:

"Какими друзьями были бы вы и старый ворчун Диоген! Скажи на милость,
как моя кузина восприняла твое выступление!"

"Очень похоже на то, как если бы она пожелала мне оказаться среди руин Персеполя, где я
конечно, так и будет, прежде чем я наложу на нее еще что-нибудь.
Корнелия, не просите или ожидаете, что я приду сюда снова, я буду
нет, конечно, это довольно ощутимая для вас, как для меня, что я не
любимого с твоими родителями, и что-то еще менее с
двоюродный брат. Следовательно, тебе не нужно ожидать увидеть меня здесь снова".

"Не говори так, Бьюла; ты должна, ты придешь, и я позабочусь о том, чтобы
никто не посмел вмешиваться в мои желания. Что касается Антуанетты, то она
просто тщеславная идиотка; тебе лучше сказать правду,
потому что, несомненно, ты увидишь это сам. Она дочь моей матери.
племянница, единственный ребенок, и обладает значительным богатством. Я
полагаю, это довольно естественно, что мои родители должны ласкать идея
она была жена Юджина. Они не видят, как совершенно не подходит
они. Евгений, конечно, унаследует состояние, которое я когда-то
думал, что я должен иметь удовольствие от разбазаривания. Мои отец и
мать боятся, что Юджин вернется к своим "мальчишеским фантазиям" (как вам
угодно это называть) и будут смотреть на вас ревнивыми глазами. О,
Маммона - Бог этого поколения. Но, Бьюла, ты не должна
позволять всем этим жалким маневрам отдалять тебя от меня. Если ты,
Очень скоро мне удастся сделать этот мой дом очень неприятным
для Антуанетты Дюпре. Когда я умру, она сможет обхаживать мою семью так
успешно, как они пожелают; но пока я жив, она будет
терпеть. Бедная, презренная человеческая натура! Воистину, я радуюсь
иногда, когда я вспоминаю, что я не должен быть обременен любого из
это надолго". Разъяренная пятна горели на каждой бледной щеке, и
красивый рот свернулся пренебрежительно.

"Не волнуйся так напрасно, Корнелия. Что ты можешь или
не можешь думать о своих родственниках, меня не касается. У тебя есть
экипаж всегда в вашем распоряжении, и когда вы захотите увидеть настоящего друга
вы можете навестить меня. Пусть этого будет достаточно для данной темы. Предположим,
мы сыграем в шахматы или нарды? Что скажешь?

Она подкатила легкий столик к очагу, но больной
жестом отодвинул его и угрюмо ответил:

"Я не в настроении для игр. Садись и расскажи мне о своем уходе
Защита доктора Хартвелла.

"Мне нечего рассказать".

"Он исключительное существо?"

Не получив ответа, она нетерпеливо добавила:

"Ты так не думаешь?"

"Я верю, в смысле огромного превосходства".

"Мир не столь лестен в своих оценках".

"Нет; ибо клевета любит высокие оценки".

"Бьюла Бентон, вы имеете в виду это для меня?"

"Нет, если только ты не чувствуешь, что это относится именно к тебе".

"Если он такой безупречный и непревзойденный, скажи на милость, почему ты не осталась
в его доме?"

"Я не привык учета ни перед кем за мои мотивы и мои
действия". Она подняла ее стройная фигура надменно.

"В этом случае общественность имеет привычку поставках".

"Тогда прими его измышления".

"Тебе не нужно быть таким свирепым. Доктор Хартвелл нравится мне не меньше, чем тебе
осмелюсь сказать, знаю; но, вероятно, я знаю больше о его истории ".

"Для меня все это несущественно. Оставьте тему, пожалуйста, и
позвольте мне почитать вам. Полагаю, я пришел сюда за тихим общением,
а не за взаимными обвинениями и перекрестными допросами.

"Бьюла, весь мир говорит, что ты должна выйти замуж за своего опекуна. Я не прошу
от наглого любопытства, но только искренняя дружба--это правда?"

"О, как верно, как ваше представление о моем браке с Евгением. НЕТ;
едва ли это так правдоподобно.

- Вы знаете, наши семьи были связаны.

- Нет; я не знаю и не желаю знать. Он никогда не упоминал о своей жене.,
или его историю, и у меня сейчас нет желания что-либо слышать об этом.
дело. Он мой лучший друг; я хочу, чтобы честь и
будем чтить его всегда; и, конечно, в мире версия
внутренних дел несправедлив. Так что будьте достаточно хороши, чтобы сказать "нет"
больше о нем".

"Очень хорошо. Услышав свой голос из горницы он вышел небольшой
посылка, в которой он просил меня отдать вам. Он положил ее на стол,
Кажется, да, вот она. А теперь прочтите мне "Эгмонта", если можно.
пожалуйста.

Корнелия пересекла комнату, бросилась на кушетку и устроилась поудобнее.
удобно устроиться на подушке. Бьюла взяла посылку, которая была тщательно
запечатана, и задумалась, что в ней находится. Она была тяжелой и казалась твердой.
Они расстались в гневе; что бы это могло быть? Корнелия
черные глаза на ее лицо. Она положила пакет в ее
карман, сидя у себя на диване, и приступил к "Эгмонт." Это было
с чувством неописуемого облегчения, когда сирота проснулся на
рассвете следующего утра, одетый в серые сумерки. Она
заснула прошлой ночью под гул голосов,
смех и топот танцующих ног. Звуки веселья, доносившиеся из веселого
группа внизу нашла дорогу в покои наследницы, и
когда Бьюла ушла от нее в полночь, она все еще была бодрой и беспокойной.
Молодая учительница не могла дождаться позднего завтрака в
роскошный Грэхэм, и, точно так же, как луч солнца первого уровня
вспыхнув с востока, она надела шляпку и бесшумно
вошел в комнату Корнелии. Тяжелые шторы делали комнату тесной и темной,
а в камине бледным, болезненным светом горела свеча. Корнелия
спала крепко, но дыхание ее было тяжелым и неровным, а на
лице застыло хмурое выражение, как будто его исказила сильная боль. Лицо
руки, похожие на слоновую кость, были подняты над головой, и крупные капли воды
блестели на бледном лбу. Бьюла постояла у кровати несколько
минут; квартира была обставлена почти с восточной роскошью;
но как насмехались над всем этим атласом, розовым деревом, серебром и мрамором
беспокойный, страдающий спящий! Бьюла почувствовала, как слезы сострадания
скатились с ее ресниц, когда она увидела изможденное лицо
этого избалованного дитя судьбы; но, не желая будить ее, она
тихо спустилась по ступенькам. В холле было темно; запах газа
почти удушающий. Конечно, слуги последовали примеру
хозяевам, и, поскольку никто не появился, она отперла входную дверь
и направилась домой с чувством приятного облегчения, которое
очень отчетливо отразилось на ее лице. Небо было безоблачным.;
ранний восход окутал землю ослепительным сиянием;
холодный, чистый, зимний воздух заставил кровь застыть в жилах Бьюлы.
Великая, невыразимая радость наполнила ее душу; устремленные ввысь глаза сияли
радостью; ее смелый, полный надежды дух смотрел в будущее с
безоговорочное доверие; и когда образ ее несчастной подруги промелькнул
в ее сознании, она воскликнула:

"Этот мир полон красоты, как и другие миры наверху, И если бы мы
выполнили свой долг, он мог бы быть полон любви".

Она побежала в свою комнату, распахнула жалюзи, раздвинула
занавески и достала из кармана тот таинственный сверток. Ей было
очень любопытно взглянуть на содержимое, и она сломала печать дрожащими пальцами
. Внешняя обертка отвалилась, и открылся продолговатый,
футляр из папье-маше. Он открыт с весны, и открыл ей
красивые часы с цепочкой, носящем ее имя в нежных узоров. А
сложенный листок бумаги лежал на малиновый бархат подкладка из коробки,
и, узнав символы, она торопливо прочитала это короткое предложение
:

"Носи это постоянно, Бьюла, чтобы напомнить тебе, что в трудную минуту у тебя
все еще есть

"ХРАНИТЕЛЬ".

Слезы хлынули безудержным потоком, когда она посмотрела на прекрасный подарок. Не
на мгновение она мечта, принять ее, и она сократилась
дрожью от расширения нарушение, которое уже существовало на
отказ. Заперев листок бумаги в свою рабочую коробку, она вернула
часы в футляр и тщательно завязала посылку. Задолго до этого
она завернула кошелек в бумагу и убедила Клару отдать его
к врачу. Он получил их без комментариев; но она не могла
вернуть часы таким же образом, потому что Клара теперь могла
регулярно посещать свои школьные занятия, и было очень неясно, когда она
увидит его. Но она успокоилась, за этот подарок, - заверил ее
что, впрочем холодно он решил относиться к ней, когда они встретились, он был не
совсем бросили ее. При всей своей независимости она не могла
смириться с мыслью о его полном отчуждении; и сознание того, что
он продолжает проявлять к ней интерес, наполняло ее сердце радостью.




ГЛАВА XXIII.


Однажды субботним утром, через несколько дней после своего визита к Грэхамам
, Бьюла отправилась в деловую часть города. Она была
тщательно завуалированы, и понес под платка толстый рулон аккуратно
письменные бумаги. Издательство было к месту своего назначения;
и когда ее проводили в маленькую заднюю комнату, чтобы она подождала, пока не освободится время
джентльмен, которого она хотела видеть, она не могла удержаться от улыбки при мысли о
новизне своего положения и дерзости попытки, которую она предприняла.
вот-вот сделаю. Там она сидела в кабинете редактора, пытаясь
утихомирить неистовое биение ее сердца. Вскоре высокий, худощавый
мужчина с худым, мертвенно-бледным лицом вошел, поклонился, сел на стул и
посмотрел на нее с выражением типа "чего-ты-хочешь". Его седеющие
волосы были коротко подстрижены и стояли дыбом, как щетина, а его проницательные голубые
глаза с их холодным блеском ни в коей мере не обещали ничего хорошего. Бьюла сбросила
вуаль и спросила довольно нетвердым голосом:

"Вы, я полагаю, редактор журнала, который издается здесь?"

Он снова поклонился, откинулся на спинку стула и скрестил руки на затылке
.

"Я пришла предложить вам статью для журнала". Она бросила
рулон бумаги на стул.

"Ах! - хм! - не будете ли вы любезны сообщить мне свое имя?"

- Бьюла Бентон, сэр. Совершенно неизвестная знаменитость.

Он прищурился, кашлянул и сдержанно спросил:

- Вы подписчик?

- Я.

"Каков характер вашей работы?" Он взял его, как он
говорил, и бросила взгляд поверх страниц.

"Можно определить, что от прочтения. Если набросок вас устроит, я
хотел бы стать постоянным автором ".

Солнечный луч блеснул на лице, и редактор
ответил очень доброжелательно:

"Если статья получит наше одобрение, мы будем очень рады
предоставить вам средство публикации в нашем журнале. Можем ли мы рассчитывать
на вашу пунктуальность?"

"Думаю, да. Каковы ваши условия?

"Условия, мадам? Я предположил, что ваш вклад был безвозмездным",
сказал он очень высокомерно.

"Тогда вы самым вопиющим образом ошибаетесь! Что, по-вашему, побуждает
меня писать?

"Ну, я полагаю, желание славы".

"Слава - довольно неудовлетворительная плата за проезд. Я беден, сэр, и пишу, чтобы
помочь мне содержать себя".

"Вы зависите исключительно от собственных усилий, мадам?"

"Да".

"Мне жаль, что я не могу вам помочь, но в наши дни есть множество
авторов, которые пишут просто для развлечения, и у нас есть столько
работ, сколько мы можем просмотреть ".

"Я правильно понимаю, то, что журнал поддерживает полностью
за счет безвозмездных перечислений?" сказала Бьюла, не в состоянии сдержать
улыбка.

"Видите ли, авторство стало своего рода роскошью", - последовал
нерешительный ответ.

"Я думаю, что последний номер вашего журнала содержал, среди прочих
статей в "Ящике редактора", искренний призыв к южным авторам
прийти на помощь южным периодическим изданиям?"

"Верно, мадам. Южный интеллект, кажется, погружен в летаргию от
что мы максимально точно стараемся пробудить его".

"Статья, на которую я ссылаюсь, также подвергла жесткой критике
практику авторов-южан покровительствовать издательским учреждениям Севера
?"

"Совершенно определенно, в ней тема рассматривалась строго". Он переехал
беспокойно.

"Я считаю, подписки такое же, как в Северной
периодические издания?"

Очень холодно лук был единственный ответ.

"Я случайно знаю, что северные журналы не состоят из
безвозмездных пожертвований; и не является тайной, почему южные авторы
вынуждены обращаться к северным издателям. Южные периодические издания - это медиумы
только для тех, кто любит элегантный досуг, кто может позволить себе писать без
вознаграждения. При той же цене подписки вы не можете оплатить
свои статьи. Неудивительно, что при таких обстоятельствах у нас
нет южной литературы. К несчастью, я принадлежу к многочисленному
классу людей, которым приходится отрываться от дома ради вознаграждения. Сэр, я буду
не беда, ты с моей рукописи". Встав, она протянула руку
за ним, но проницательный взгляд упал на абзац, который, казалось,
заинтересовал редактора, и, нахмурив брови, он сказал
нехотя:

"Мы не привыкли платить за наши статьи, но я
будет выглядеть из-за этого, и, возможно, вы можете сделать это стоит даже
оплатить вы. Дело в том, мадам, что нам прислали больше мусора, чем мы можем вместить
но если вы сможете внести что-нибудь весомое, что ж, это
, конечно, изменит ситуацию. Сначала я вас не узнал,
но теперь я вспоминаю, что слышал вашу прощальную речь перед выпускным
классом государственных школ. Если мы решим платить вам за
регулярные взносы, мы бы хотели, чтобы об этом ничего не говорилось ".

"Очень хорошо. Если вам понравилась рукопись и вы решите заплатить мне, вы
можете отправить мне записку через почтовое отделение. Должен ли я писать для
журнала, о котором я особенно не хочу, чтобы меня знали". Она опустила свою
вуаль, и он с предельно вежливым поклоном выпроводил ее.

Она привыкла проводить часть каждой субботы, репетируя
дуэты с Джорджией Эсбери, и теперь направляла свои стопы туда.
К несчастью, салон был полон посетителей, и, не видя никакой
семьи, она вернулась в музыкальную комнату. Здесь она чувствовала себя как дома
и, закрыв дверь, забыла обо всем, кроме себя
Музыка. Не обращая внимания на течение времени, она играла пьесу за пьесой
, пока не вздрогнула от четкого тона голоса доктора. Она
подняла глаза и увидела, что он стоит в дверях, ведущих в
библиотеку, и снимает пальто.

"Бьюла, в этой комнате холодно, как в северном Техасе! Что на земле
тебе там делать без огня? Иди сюда, дитя, и теплый
ваш замороженные цифр. Где же те две группы попало образцы
мой?"

"Я полагаю, они все еще принимают гостей, сэр. Гостиная была
полна, когда я пришел, и они ничего не знают о моем присутствии здесь". Она села
села к яркому камину и протянула негнущиеся пальцы к
тлеющим углям.

"Да, черт бы побрал их дорогих гремучих мышей; это примерно общая сумма
их размышлений". Он придвинул свой стул, положил ноги на
решетку камина и, закурив сигару, добавил:

- Моя супруга тоже в гостиной?

- Полагаю, что так, сэр.

"Было время, Бьюла, когда суббота была великим днем подготовки
для всех домохозяек. Благослови господь мою душу! Моя мать примерно так же, как
вскоре подумала бы о предвосхищении открытия открытого Полярного
Морем, поездкой туда, например, в гости в субботу. Почему, из
в моем детстве суббота была синонимом уборки, мытья окон
, выпечки кондитерских изделий, штопки чулок и множества других
почтенных обычаев, от которых в наше время быстро отказываются. Моя
жена все еще испытывала благоговение перед повседневными обязанностями и пыталась
извиниться, но я полагаю, что мои хорошенькие восковые куклы
уговорили ее "принять", как они это называют. Бьюла, моя жена -
исключение; но в наши дни масса замужних женщин, вместо того чтобы быть
основательными домохозяйками (как задумано природой), становятся деликатными,
ничего не делающими, ничего не знающими, прекрасными леди. У них нет никаких обязанностей.O
tempora, O mores!'" Он сделал паузу, чтобы снова раскурить сигару, и в этот момент
Вошла Джорджия, очень богато одетая. Он бросил свечу в камин
и воскликнул, когда она обвила руками его шею и
поцеловала его:

"Ах ты, прелестный чертенок, чем теперь расплачиваться? Здесь Бьюла сидит,
никто не знает, как долго, в этой холодной зоне, которую вы называете своей музыкальной комнатой.
Зачем вы нарядились во все это?"

- Сегодня мы собираемся пообедать вне дома, отец. Бьюла извинит меня, я
знаю.

- В самом деле! Обедать где?

- Миссис Делмонт заходила сегодня утром , чтобы пригласить нас пообедать с некоторыми
о ее юных друзьях из Нового Орлеана".

"Ну, я не поеду, вот и все".

- О, вас не ждали, сэр, - засмеялась Джорджия, убирая седые
локоны с его пышного лба.

- Не ждали, да? Неужели твоя леди-мать собирается оставить меня, чтобы
обсудить мой ужин в скорбном одиночестве?

"Нет, мама уехала с миссис Рэллстон навестить какую-то бедную,
голодающую семью в пригороде. Полагаю, она скоро вернется.
Миссис Делмонт прислала свой экипаж, и Хелен ждет меня; так что
Я должен идти. Бьюла, мне очень жаль, но нас оторвали от нашей работы.
тренируешься. Не ходи домой; побудь сегодня с мамой, а когда я вернусь.
мы чудесно проведем время. Ты не можешь сейчас? Вот так-то.
дорогая."

- Ах ты, льстивый, лицемерный сумасброд, убирайся отсюда! От
Бьюла конечно, будем стараться, терпеть глупые разговоры о бедный старик,
чей дочерей слишком модно ухаживать за ним, и которых
жена очень благотворительных, что она забывает, что она начинается в
домой. Выметайтесь, суд отцовской терпение!" Он поцеловал ее
розовые губы, и она поспешила прочь, уверяя, что она гораздо
предпочитают оставаться дома.

- Бьюла, я отдала Хартвеллу тот сверток, который ты мне доверила. Он посмотрел на меня так,
как будто я бросила его в сугроб, но ничего не сказал.

"Спасибо, сэр".

"О, не благодарите меня за игру посредником. Я не нуждаюсь таких
работы. Вполне очевидно, что вы двое поссорились. Я бы предпочел
сразу проконсультироваться с этим кочергой, а не спрашивать Хартуэлла, сколько платить. Итак,
дитя мое, в чем дело?

- Ничего нового, сэр. Он так и не простил меня за то, что я стал учителем ".

"Прощен! Благослови меня Господь, он злобен, как пекод!"

"Прошу прощения, доктор Эсбери, он не такой!" - порывисто воскликнула Бьюла
.

- Именно то, чего я мог ожидать. Тогда я должен понимать, что вы
можете достаточно жестоко обращаться с моим партнером без какой-либо брани
с моей помощью? Он стряхнул пепел с сигары и вопросительно посмотрел
на нее.

- Сэр, мне больно слышать, как о нем отзываются так легкомысленно.

- Легкомысленно! Честное слово, я думал, что злоба индейцев - это довольно серьезное обвинение.
 Однако я смогу добиться большего успеха, если вы позволите ...

- Не шутите, сэр. Пожалуйста, не говорите больше о нем.

Его лицо мгновенно стало серьезным, и он серьезно ответил:

"Бьюла, как искренний друг, я бы посоветовал тебе не отчуждаться
Хартвелл. Очень мало таких людей, я не знаю равного ему. Он
заинтересован в своем благополучии и счастье, и лучший друг
вы никогда не было и никогда не будет".

"Я знаю это и ценю его дружбу превыше всего".

"Тогда почему вы вернули эти часы? Если он хотел, чтобы вы их носили,
почему вы должны отказываться? Заметьте, мне он ничего об этом не говорил; но
Я видел часы с вашим именем, выгравированным на корпусе, в ювелирном магазине
я купил точно такие же для Джорджии. Я предположил, что это были
те самые часы, когда вы доверили мне посылку.

"Я был уже в большом долгу перед ним, и не желают увеличения
обязательство".

"Дитя мое, в этих обстоятельствах, вы были слишком привередливый. Он был
очень раздосадован; хотя, как я вам уже говорил, он ни словом не обмолвился
на эту тему".

"Да, я знал, что он будет, и я очень сожалею, но не могла думать
принять его."

"О, ты хорошо подобраны, Честное слово!"

"Что ты имеешь в виду?"

- Что ты одновременно горд, как Люцифер, и жесток, как язычники.
Дитя мое, я не понимаю, что с тобой будет.

"Каждая душа - звезда своей собственной судьбы", - ответила Бьюла.

"Что ж, могу вам сказать, у большинства очень печальные судьбы.
Вы не видели миссис Локхарт и Полин?"

"Нет. Я не знал, что они были в городе".

"Здоровье Локхарт несчастен. Все они в Хартвелл для
несколько недель, я считаю. Полина выросла прекрасная Ди Вернон
красота".

- Я бы очень хотел ее увидеть. Она щедрая, с благородной душой
девушка.

- Да, я скорее думаю, что так оно и есть. Хартвелл сказал на днях, что
Полин очень хотела вас увидеть; и, поскольку я думаю об этом, я верю
он попросил меня сообщить вам о ее приезде. Теперь я готов поспорить головой
что ты намерен подождать, пока она не позвонит официально, что и положено делать тебе
.

"Тогда, сэр, ожидайте немедленного обезглавливания, потому что я отправлюсь навестить ее"
сегодня же днем, - ответила Бьюла.

"Совершенно верно, мое дорогое дитя".

"Доктор Эсбери, если вы не сочтете меня докучливой, я хотела бы
рассказать вам о некоторых вещах, которые меня очень озадачивают", - сказала она
нерешительно.

"Я буду рад услышать все, что вы скажете, и если я смогу
возможно, я помогу вам, будьте уверены, я сделаю это. Что вас озадачивает?"

"Очень многое, сэр. В последнее время я прочитал несколько работ, которые
ты поколебал мою прежнюю веру и, действительно, смутил и затемнил
мой разум в самом плачевном состоянии, и я подумал, что ты мог бы помочь мне в моих поисках
истины".

Он бросил сигару в огонь и, хотя выражение печали
омрачило его лицо, сказал очень серьезно:

"Бьюла, я боюсь, я один из последних людей, к кому ты должен
подать заявку на предоставление помощи. Сделать недоумения, на которые вы намекаете
привлекать религиозные вопросы?"

"Да, сэр; почти полностью".

"Я сама слишком неустроена, чтобы брать на себя руководство другими".

Бьюла подняла глаза в неподдельном изумлении.

"Вы, конечно, не относитесь к тому, что называется скептицизмом?"

"Я искренне желаю, чтобы это было не так".

Последовало короткое молчание, нарушенное словами Бьюлы, медленно и
печально:

"Значит, вы не можете мне помочь!"

"Боюсь, что нет. В молодости я был крайне скептически настроен в отношении своих
религиозных взглядов (если можно сказать, что они у меня были). На момент заключения брака
я был неверующим, и мир до сих пор называет меня таковым. Если
Сейчас я этого не делаю, то это потому, что непритязательная и последовательная набожность моей жены
научила меня чтить заповеди откровения, которого я жажду.
давно отвергнутая. Ее чистая религия заставляет меня уважать христианство, над которым
когда-то я насмехался. Я вынужден признать, счастливые результаты
ее веру, и у меня может еще быть привлечены к тому, чтобы отдать старые предрассудки и
признаться, ее божественное происхождение. Я не атеист, слава Богу! никогда не был
таким. Но я говорю вам откровенно, мои сомнения относительно Библии делают
меня ненадежным проводником для такого ума, как ваш. В течение некоторого времени я
отмечал ход вашего чтения по книгам, которые я пропустил со своих
полок, и боялся именно того, что произошло. В одном пункте мой
опыт может оказаться ценным для вас. Что содержится в разделе
философские исследования никогда не помогут вам и не удовлетворят вас. Я старый человек
Бьюла, и много лет изучал философские труды; но,
поверьте мне на слово, большая их часть - чистый вздор. От
сотворения мира философы исследуют
бесчисленные тайны, которые предстают перед каждым серьезным умом;
но Арканов являются таким же непроницаемым, как всегда. Я не хочу
разочаровывать тебя, Бьюла; я также не хочу недооценивать человеческие
способности; но, со всей откровенностью, такого рода обучение не окупается.
Это не отплатило мне - это не удовлетворило Хартвелла, который пошел глубже
в метафизике, чем все, кого я знаю, и кто сейчас имеет меньше веры
любой тип из всех, кого я когда-либо хотел знать. Я бы не советовал вам
преследование этой отрасли знаний. Я готов признать, что в
многие вещи, я ничего не знаю, и никогда не может быть мудрее, но парень
Хартвелл слишком горд, чтобы признать свою неспособность справиться с некоторыми
из этих тайн. Бьюла, моя жена - одна из самых счастливых душ, которых я
когда-либо знал; она последовательная христианка. Когда мы были женаты, я
очень внимательно наблюдал за ней. Говорю тебе, дитя мое, я очень надеялся, что
Я бы нашел в ее поведении какое-нибудь вопиющее несоответствие, которое бы
подтвердило мой скептицизм. Я постоянно был в поиске
недостатков характера, которые могли бы вызвать презрение к религии, которую она
исповедовала. Я не ожидал ее, чтобы доказать, так чистым сердцем,
бескорыстный, скромный, и искренне набожными, как я нашел ее. Меня больше всего
искренне почитают такие религии, как у нее. Ах! если бы это не было такой редкостью, я
никогда бы не был так скептичен. Она научила меня, что
заповеди Библии действительно регулируют сердце и очищают жизнь; и
тебе, дитя, я скажу откровенно: "Она почти убедила меня
будь христианином."Что бы там ни было..."

Он больше ничего не сказал, потому что в этот момент открылась дверь, и вошла миссис Эсбери
. Она приветствовала Бьюлу с сердечной искренностью, необычайно
успокоившей сердце сироты, и, крепко сжав ее руку
, задала несколько вопросов, которые ее муж прервал, сказав:
притягивая ее к себе.

"Где ты был сбивается, мадам?"

"Где вы должны отклониться, сэр, как только вы начинаете это
вечером в свой круг посещений".

Она нежно пригладила его волосы и поцеловала в лоб. Она была
благородного вида женщина, со спокойным лицом, которое свидетельствовало о
безмятежной, безоблачной душе; и когда она стояла рядом со своим мужем, его
глаза остановились на ее лице с выражением, граничащим с обожанием.
Бьюла не могла не задаться вопросом, почему такие женщины были такой редкостью,
и мысль возникла с болезненной силой: "Если Корнелия
Если бы у нас с Грэм были такие матери, мы обе могли бы быть счастливее
и лучше ". Вероятно, что-то из того, что приходило ей в голову, отразилось на
ее лице, потому что доктор со смехом спросил:

"Во имя Венеры! что ты кривишь губы и
выглядите такой уродливой?

- Полагаю, одна из причин в том, что я должна идти домой. Она поднялась с
подавленным вздохом.

"Я склонен думать, это гораздо более вероятно, что вы были завидовать
меня моя жена. Давай, давай, колись".

"Мне было жаль, что у меня такая мать".

Повинуясь какому-то внезапному порыву, она обвила руками шею миссис Эсбери
и спрятала лицо у нее на плече.

"Тогда позволь мне быть твоей матери, дитя мое", - сказала она, нажав
девушка ласково к сердцу и целовал ее бледные щеки.

"Вы обеспокоены ни о чем, моя дорогая?" продолжала Миссис Осбери,
удивлен такому проявлению чувств у человека, обычно такого холодного
и сдержанного.

- Сиротское сердце оплакивает своих мертвых идолов, - ответила Бьюла, поднимая
руку и высвобождаясь из объятий доброй руки. Миссис
Эсбери поняла быстрый взгляд своего мужа и не стала
настаивать на этом дальше; но, прощаясь, она проводила Бьюлу до
входной двери и искренне заверила ее, что, если она сможет каким-либо образом
каким-либо образом посоветовать или помочь ей она сочла бы за честь и
с удовольствием это сделать. Вернувшись в библиотеку, она положила свою мягкую
ладонь на руку мужа и с тревогой сказала:

"Джордж, что с ней такое?"

"Она огорчена или, скорее, озадачена своими религиозными убеждениями.
сомнения, как я понял из того, что она сказала перед вашим приходом. Она
дрейфовал в море взволнованное философии, я склонен
думаю, и не доволен тем, что она нашла, теперь нерешительный
как получить самый правильный ход. Бедное дитя, она страшно не на шутку
об этом вопросе." Он тяжело вздохнул.

Его жена смотрела на него с нетерпением.

"Что ты ей сказал?"

"Не приходить ко мне; что это было бы прекрасным примером
"слепой ведет слепого"; и когда она узнала о моем собственном состоянии
неуверенности, она, казалось, сама так думала ".

Выражение острой боли прошла по ее черты; но, изгнав
его как можно скорее, она очень ласково ответил:

"Береги себя, мой муж, чтобы напомнить ваши сомнения
укрепить ее".

"Алиса, я рассказал ей всю правду. Она не природу поставить
с наполовину заявления. Хартвелл - отъявленный неверующий, и она
знает это; и все же я не верю, что его взгляды имели для нее значение.
они противоречат общепринятым системам веры. Моя дорогая Элис, этот дух
скептицизм распространен повсюду по всей стране; я сталкиваюсь с ним
часто там, где меньше всего этого ожидаю. Это нависает, как отвратительный кошмар.
в этом возрасте Бьюла должна пройти через то же испытание, которое является
проверкой интеллектуальной части каждого сообщества. Но ... есть еще
этот вечный звонок в дверь. Давайте поужинаем, Элис, я должен уйти
сегодня во второй половине дня".

Он взял с полки весы и начала взвешивать какое-то лекарство. Его
жена благоразумно воздержалась от возобновления дискуссии и, позвонив в колокольчик
к обеду, заинтересовала его рассказом о своем визите к бедному
семья, которая требовала его немедленного внимания.

С непривычно тяжелым сердцем Бьюла приготовилась нанести визит Полин.
позже, во второй половине того же дня. Это было не дружеское общение, в котором она
нуждалась, поскольку его давали книги, а ощущение
одиночества было тем, с чем она еще не была знакома;
но она хотела, чтобы сильным, здоровым, культивируют интеллект, чтобы умчаться
туманы, которые были wreathing о ней собственное мнение. Уже высокая,
внушительная структура уверенности в себе начала раскачиваться до самого своего
основания. Она была почти готова к прогулке, когда вошла миссис Хойт
.

"Мисс Бьюла, в гостиной вас ожидает леди".

"Это мисс Грэм?"

"Нет. Она незнакомка и не назвала своего имени".

Бьюла спустился в гостиную в весьма нелюбезный настроение. Как она
вошла дама вскочила ей навстречу, обеими руками продлен. Она была
потрясающе красива, с лицом ослепительной белизны и
ясными, лучистыми фиалковыми глазами, над которыми изгибались изящно подведенные карандашом
брови. Греческий рот и подбородок были безупречно выточены;
все лицо излучало редкую прелесть.

- Ты меня не знаешь! Как тебе не стыдно, Бьюла, забывать старых друзей!

"О, Полин, это ты? Я очень рад тебя видеть".

"Не говори так из вежливости! Я здесь уже десять дней.
а ты ни разу не пошевелился, чтобы увидеть меня".

"Я не знал, что вы были в городе до утра, и так же, как вы
пришел я надевала шляпу, чтоб пойти и увидеть тебя".

"Вы говорите правду?"

"Да, определенно рад".

"Что ж, я рад, что вы были расположены повидаться со мной. После моего дяди, вы
и Харон - это все, кого я хотел здесь встретить. Благослови господь твои
дорогие, серьезные, серые глаза! как часто я мечтал увидеть тебя!"

Импульсивная девушка обвила руками шею Бьюлы и несколько раз поцеловала
ее.

"Успокойся и дай мне посмотреть на тебя. О, Полин, какая ты красивая
выросла!" - воскликнула Бьюла, которая не смогла удержаться от выражения того
восхищения, которое она чувствовала.

"Да, художники во Флоренции были в восторге от рэя бьюти. Я
не могу сказать вам, сколько раз я позировала для своего портрета. Быть хорошенькой очень
приятно; мне это удивительно нравится", - сказала она со всей
искренностью, которая была характерна для нее в детстве; и,
крепко сжав руку Бьюлы, она продолжила:

"Я был поражен, когда пришел и обнаружил, что ты ушла от дяди
Гая и учишь маленьких оборванных, грязных детей их четверкам.
Что заставило тебя совершить такую глупость?"

- Долг, моя дорогая Полин.

- О, ради всего Святого, не начинай о долге. Эрнест... - Она
помолчала, яркий румянец залил ее лицо, и, откинув назад свои
кудри, она добавила:

- Ты должен бросить все это. Я говорю, ты должен!

"Я вижу, ты такая же безрассудная и легкомысленная, как всегда",
ответила Бьюла, улыбаясь своему властному тону.

"Нет, я определенно не такая дура, какой дядя Гай привык меня считать. У меня есть
у меня больше здравого смысла, чем люди думают, хотя, осмелюсь сказать, так и будет.
ты очень скептически относишься к этому предмету. Бьюла, я очень хорошо знаю, почему
ты вбила себе в голову стать учительницей. Ты не хотел
узурпировать то, что ты считал моим местом в доме и сердце дяди Гая.
Тебе не нужно выпрямляться таким нелюбезным образом. Я знаю
прекрасно, что это правда; но я не бедный, страдающий, нуждающийся
невинный, о котором вы должны заботиться. Я хорошо обеспечен, и
не собираюсь брать ни цента из денег дяди Гая, так что вы могли бы
с таким же успехом можно извлечь из этого пользу. Я также знаю, что вы с ма
не очень-то обожали друг друга. Я все понимаю в той старой
стычке. Но все очень изменилось, Бьюла; так что ты должна
бросить эту ужасную чушь о работе и независимости ".

"Как ты можешь болтать о вещах, которых не понимаешь!" рассмеялся
Бьюла.

"Ну, ну, не поставил меня за простачка! Я скажу вам, что я в
серьезно! Вы должны вернуться, чтобы дядя Гай!"

"Полина, говорить об этом хуже, чем бесполезно. Я давно решил
, что мне следует делать, и, конечно, не собираюсь менять своего решения.
теперь мнение. Расскажите мне, что вы видели в Европе".

"Почему, разве Юджин не рассказал вам всего, что вы хотели знать? Кстати! Я видел
его вчера вечером на вечеринке, он играл "Посвящается этой маленькой красавице"
Нетте Дюпре. Мы все были в Париже в одно и то же время. Я не
она понравилась; она слишком невыносимо тщеславным и пострадавших. Это мое
мнение о том, что она флиртует с Евгением, который должен быть достаточно
приемлемое для вас. Ой, скажу я вам, Бьюла, я могу легко положить ее
ум, сердце и душу в мой наперсток!"

"Я не спрашиваю твоего оценку Мисс Дюпре. Я хочу знать
что-нибудь о вашем европейском турне. Я очень редко вижу Юджина".

"О, конечно, мы осмотрели все достопримечательности, и это было очень глупо
. Мистер Локхарт постоянно ругал меня за отсутствие вкуса и за то, что я не произносила все междометия ".
"Спасибо".
восторг и изумление перед старыми полуразрушенными руинами и подлинными
"шедеврами" искусства, как он их называл. Честное слово, я был
устал чуть ли не до смерти, когда он и Ма descanted в час на
'неповторимой, и запредельным, и упоительный' красоты и великолепия
из старых фотографий, которые были на самом деле черное с возрастом, что они
выглядели как мазки дегтя, и я не могу сказать, являются ли цифры
были мужчинами или женщинами, архангелами или погонщиками коров. Некоторые вещи мне действительно нравились.
например, Альпы, Средиземное море, собор Святого Петра и
Вестминстерское аббатство и некоторые немецкие соборы. Но что касается
держать палец на путеводителе и запечатлеть весь экстаз
в памяти, излиться как раз в тот момент, когда я ничего не видел
заслужить это - это все выдумка. Я вам скажу нет ничего
во всей Европе равных нашему Ниагара! Я был от души рад приехать
дома, хотя мне понравилось, некоторые вещи удивительно."

"Как здоровье Мистера Локхарта?"

"Очень плохо, к сожалению. Он выглядит таким худым и бледным, часто
скажи ему, что он сделает так хорошо изображенного святого, как мы видели
за рубежом".

- Как долго ты останешься здесь?

- Пока дядя Гай не решит, что мистеру Локхарту достаточно хорошо, чтобы отправиться на свою плантацию.
Я полагаю.

- Что заставляет тебя так беспокоиться, Полин? Почему бы тебе не сидится?"
спросила Бьюла, отметив, что ее посетитель, витая, как будто
неудобно.

- Потому что я хочу тебе кое-что сказать и, право, не знаю, с чего начать.
- Сказала она, смеясь и краснея.

- Не могу представить, что могло тебя смутить, Полина.

"Спасибо. Действительно, это лестная дань моей чувствительности.
Бьюла, разве ты не догадываешься, что я должен тебе сказать?"

"Конечно, нет. Но почему вы стесняетесь раскрыть ее?"

"Просто потому, что свой огромные серые глаза имеют такую Совин пути
просмотр людей с презрением. А теперь не смотри сквозь меня,
и я наберусь храбрости и признаюсь. Бьюла, я собираюсь...
скоро выйду замуж." Она прикрыла покрасневшие щеки руками.

- Замужем! невозможно! - воскликнула Бьюла.

- Но я говорю вам, что замужем! Вот мое обручальное кольцо. Теперь самое важное
удивительная часть всего этого дела заключается в том, что мой предполагаемый повелитель
- священник! Проповедник, серьезный, как Иов!

- Ты жена священника, Полина! О, дитя, ты правда издеваешься!" сказал
Бьюла, с недоверчивой улыбкой.

"Нет! абсурд, как может показаться, тем не менее, верно. Я
женился в марте. Мама говорит, что я дурак; мистер Локхарт поощряет и
поддерживает меня; а дядя Гай от души смеется каждый раз, когда упоминают об этом деле
. Во-первых, прежде чем мы пошли в Европу, там была насильственной
оппозиция с моей матерью, но она нашла меня всерьез, и теперь
все оседает на март. Дядя парень знает, Эрнест Mortimor, и
ценит его очень высоко, но думает, что я последняя женщина в
США, которые должны стать женой священника. Я полагаю, он сказал
Эрнесту то же самое, но, конечно, тот ему не поверил ".

"Где проживает мистер Мортимор?"

"В Джорджии; возглавляет там церковь. У него была сестра по
же школе учился в Нью-Йорке; и, во время визита к ней, он
он говорит, что встретил его злой-ангел во мне. Он составляет около пяти лет меня старше;
но он сейчас здесь, и вы будете иметь возможность формировать свой
собственное мнение о нем".

- Как давно вы его знаете?

- Около двух лет. Честно говоря, я его побаиваюсь.
по правде говоря. Он настолько серьезен и придерживается таких жестких взглядов, что я задаюсь вопросом
что вообще побудило его святейшество полюбить такую беспечную
образец женственности, какой, как он обязан знать, я являюсь; ведь я никогда не надеваю
любое смирение или святость. Что ты думаешь, Бьюла? Дядя Гай
сегодня утром в присутствии Эрнеста хладнокровно сказал мне, что он всего лишь
очарован моим хорошеньким личиком и что, если я не научусь хоть немного здравому смыслу
, он очень скоро раскается в своем выборе. О, эти печальные предупреждения
Я был облагодетельствован! Но вы все увидите, что я достоин
Любви мистера Мортимера ".

Ее прекрасное лицо сияло надеждой, но в фиалковых глазах
таились непролитые слезы.

"Я очень рад, что ты так счастлива, Полин; и, если ты захочешь, я
совершенно уверен, что ты сможешь сделать для себя все, что мистер Мортимор мог бы
пожелать".

"Я твердо решил, что сделаю. Вчера он очень серьезно говорил со мной
об обязанностях, которые, по его словам, лягут на меня. Я пытался рассмешить
его, вывести из трезвого состояния, но он говорил о "пастырских
отношениях" и о том, чего можно ожидать от жены пастора, пока я
был готов расплакаться от досады. Эрнест не зависит от его зарплаты.
я полагаю, его отец считается богатым, и этот факт
в какой-то степени примиряет маму. Завтра он будет проповедовать в церкви доктора Хью
и вы должны пойти послушать его. Я еще никогда не слышала его проповедей.
и мне не терпится узнать, какого рода проповеди мне предстоит
слушать всю оставшуюся жизнь. Она посмотрела на часы.
и встала.

"Я обязательно пойду послушать его", - ответила Бьюла.

"Вы, конечно, и после службы вы должны пойти домой и провести
день со мной. Мама умоляет вас не отказываться пообедать с ней;
и, как вы заняты всю неделю, дядя парня ожидает вас также;
то есть, он сказал мне, чтобы настоять на своем пришествии, но думал, что ты
по всей вероятности, снизится. Ты придешь? Скажи "да"".

"Пока не знаю. Увидимся в церкви".

Так они расстались.




ГЛАВА XXIV.


Субботним утром Бьюла сидела у окна, сложив
руки на коленях. День был безоблачным; небо
того интенсивного тающего синего цвета, который характерен для нашего климата. Из
каждого квартала города бесстыдные муэдзины созывали верующих в храм
, и группы аккуратно одетых, счастливых детей толпились у
улицы, направлявшиеся в субботнюю школу. За исключением этого и перезвона
колоколов, тишина пронизывала все вокруг, как будто Природа действительно "молилась за
себя". Да будут благословенны священные влияния, которые оказывает каждое солнечное
Субботнее утро! Да будут благословенны святые звуки, которые по крайней мере раз в
неделю призывают каждого заблудшего ребенка вернуться к своему Бесконечному Отцу! На некоторое время
Бьюла не ходила в церковь, поскольку обнаружила, что
вместо того, чтобы извлекать пользу из проповедей, она приходила домой критиковать и
задавать вопросы. Но ранние ассоциации странно живучи, и, как
она смотрела на детей, бросившихся в дом Божий, там понеслась
в ее сознании воспоминания о других лет, когда сирота группы
убежище регулярно заняли свои места в субботней школы. Гимны
, которые она пела тогда, снова зазвучали в ее ушах; давно забытые отрывки из
Священного Писания, повторенные тогда, казались выученными только вчера. Как часто
достопочтенный суперинтендант преклоняла колени и призывала особое руководство
для страждущей группы от Бога сирот! Теперь она чувствовала себя вдвойне
осиротевшей. В своей интеллектуальной гордыне она часто утверждала, что
она была "звездой своей судьбы"; но этим утром по-детски
воспоминания болтали о Вифлеемскую звезду, перед которой она когда-то
склонился обожания. Установилось ли это навсегда, среди облаков
суеверий, греха и неверности? Сверкающие шпили указывали на
изгибающиеся небеса и отвечали: "Это горит вечно, "все ярче и
ярче до совершенного дня"!" С тупой тяжестью на сердце
она взяла Библию и равнодушно открыла ее на своей книге -
марк. Это оказалась тридцать восьмая глава Книги Иова, и она читала дальше
и дальше, пока колокола не предупредили ее, что наступил утренний час
Обслуживание. Она шла в церковь, не смирившись и не приготовившись принять
святые учения Откровения, но с вызывающим чувством в своем сердце
, которое она не пыталась или не хотела анализировать. Она не привыкла
посещать церковь доктора Хью, но могильщик подвел ее
к скамье, и, когда она села, торжественные звуки органа
разнеслись по сводчатым проходам. Хор исполнил великолепный
гимн из "Сотворения мира" Гайдна, а затем только глубокий, громоподобный
перезвон органа разнесся в тусклом, прохладном воздухе. Бьюла не могла больше выносить
когда она опустила вуаль, горькие слезы хлынули по ее встревоженному лицу.
Лицо. Именно тогда ей захотелось упасть на колени перед алтарем и
повторить обеты своего детства; но этот порыв очень скоро угас
и, пока скамьи со всех сторон быстро заполнялись, она наблюдала
с нетерпением ждал появления министра. Непосредственно перед ней
сидели мистер и миссис Грэм и Антуанетта Дюпре. Бьюла
размышляла об отсутствии Корнелии и Юджина, когда до ее слуха донесся полный, мужественный
голос, и, подняв глаза, она увидела мистера Мортимора
, стоящего за кафедрой. Он выглядел старше, чем описывала Полин.
он подготовил ее к ожиданиям, и первое впечатление было таким
разочарование. Но чем дольше она смотрела на серьезное, спокойное лицо, тем
привлекательнее оно становилось. Безусловно, он был красивым мужчиной и,
судя по очертаниям головы и чертам лица, интеллектуалом.
На лице было абсолютное спокойствие, которое случайный наблюдатель мог бы
принять за инертность, безразличие; но для
опытного физиономиста оно выражало совершенное спокойствие ума и
сердце, полностью гармоничное. Голос был на удивление ясно и четко
модулированный. Его текст был выбран из первой и последней главах
Екклесиаст, и состояла из этих стихах:

"Ибо во многой мудрости много печали; и тот, кто умножает знание,
умножает печаль".

И далее, этим, сын мой, будь увещеваем; созданию множества книг
нет конца, и долгое изучение утомляет плоть. Давайте
выслушаем заключение по всему этому вопросу. Бойся Бога и соблюдай Его
заповеди, ибо в этом весь долг человека ".

Последовавшую речь Бьюла слушала с глубочайшим
интересом. Она следовала за говорившим по пустыне древнего Египта.
Восточные системы, которые он быстро проанализировал и выставил пустыми
приподняв завесу суфизма, он взглянул на мистический
кредо Альгаззали; и в кратком описании греческих
философских школ изобразил дикие причуды, в которые впадали многие
, и неудовлетворительные результаты, к которым пришли все
достигнуто. Не довольствуясь этими экземплярами недостаточности и
издевательский характер человеческой мудрости и познания, он ссылается на
деструктивные тенденции гельветов и D системы'Holbach, и,
после краткого обсуждения от пагубного положения, расширены, с некоторыми
эрудиция на противоречивых и опасных теорий, выдвинутой
Германия. Затем пришло размышление о христианстве, о его зарождении
среди рыбаков Галилеи к ее нынешней вершине могущества. В течение
восемнадцати столетий на нее нападало неверие, но с каждым
столетием она продвигалась вперед - колосс-завоеватель. На протяжении всей проповеди
поддерживалась идея о том, что человеческий разум совершенно
недостаточен для того, чтобы открыть человеку его предназначение, что человеческое обучение было
великим обманом, и что только со страниц Священного Писания можно обрести подлинную
мудрость. Мужчины должны быть как дети, чтобы быть
преподавал в истинах бессмертия. Конечно, ход рассуждений был понятнее
убедительные философские аллюзии казались очень уместными, а язык
- элегантным и страстным. Прозвучал заключительный гимн;
орган утихомирил свои благоговейные звуки; было произнесено благословение.;
прихожане разошлись.

Когда Бьюла спустилась по ступенькам, она увидела Полин и миссис Локхарт.
они ждали ее у экипажа. Последний приветствовал ее с весьма
показной сердечностью; но сирота уклонилась от предложенного
поцелуя и только коснулась протянутой руки. Она не забыла
насмешки и недоброжелательность других дней; и, хотя не была мстительной,
она не могла ни притвориться, что забыла о прошлом, ни напустить на себя дружелюбный вид.
манеры, чуждые ей. Она заняла свое место в карете, и нашли
его достаточно сложно вывести ее очаровал взгляд от Полины
прекрасное лицо. Однако она знала, чего от нее ожидают, и сказала:
когда они быстро ехали домой.:

"Мистер Мортимор, кажется, человек более чем обычной эрудиции".

"Тебе понравилась его проповедь? Он тебе нравится?" - нетерпеливо спросила Полин.

"Он мне действительно очень нравится, но совсем не нравится его проповедь",
прямо ответила Бьюла.

"Я уверена, что все, казалось, были в восторге от нее", - сказала миссис
Локхарт.

"Несомненно, большинство его прихожан были такими; и я был очень заинтересован.
хотя я и не разделяю его взглядов. Его выступление
удивительно впечатляюще, и его голос лучше приспособлен к выступлению за кафедрой
, чем любой другой, который я когда-либо слышала ". Она старалась сказать все, что могла, - все, что было в ее силах.
благоприятно, откровенно.

"Тебе по-прежнему не понравилась его проповедь?" серьезно спросила Полин.

"Я не могу согласиться с его выводами".

"Мне особенно понравилась эта речь, Полин. Жаль, что Перси не мог
услышать это, - сказала миссис Локхарт.

Дочь не обратила никакого внимания на эту деликатную речь и
сидела совершенно неподвижно, выглядя более серьезной, чем когда-либо видела ее Бьюла.
Разговор застопорился, несмотря на усилия молодой учительницы, и она
была искренне рада, когда экипаж въехал на аллею. Ее сердце
переполнилось, когда она увидела благородные старые кедры, чьи почтенные
головы, казалось, склонились в знак приветствия, в то время как поникшие ветви протягивали
свои руки, словно желая обнять ее. Каждое дерево было знакомым; даже гроздья
ярких коралловых яупонов были похожи на дорогих друзей, приветствующих ее
после долгого отсутствия. До сих пор она не осознавала, как сильно любит
любила этот дом своего раннего детства, и крупные капли застилали ей глаза
когда она проходила по аллеям, по которым так часто бродила.

Экипаж подъехал к дому, и она увидела своего бывшего опекуна
, стоящего у двери. Он был с непокрытой головой, и солнце упало
как нимб на его коричневой, кластеризация волос, продев золото.
В одной руке он держал маленькую корзинку с зерном, из которой кормил
стаю голодных голубей. Со всех сторон они собрались вокруг него-синий
и белые, коричневые и пестрые--треп вниз с крыши
дом; две или три, совсем ручные, сидели у него на руке и ели из
корзинки; и одна, необыкновенной красоты, сидела у него на плече, тихо воркуя
. Рядом с ним стоял Харон, серьезно глядя на происходящее, как будто он, мудрая душа
, считал эту фамильярность явно дерзкой. Это была
на редкость тихая, умиротворяющая сцена, которая неизгладимо отпечаталась в памяти Бьюлы.
сама по себе. Когда экипаж проехал по кругу
и остановился у дверей, испуганное стадо развернулось; и,
стряхнув зерно с рук, доктор Хартвелл подошел, чтобы помочь
своей сестре. Полина выскочила первой, воскликнув:

"Ты отвратительный язычник! Почему ты не пришел в церковь? Даже доктора
Эсбери не было дома".

"Гай, ты пропустил замечательную проповедь", - вмешалась миссис Локхарт.

Он распутывал бахрому шали Полин, которая зацепилась за
пуговицу его пальто, и, подняв глаза, когда сестра заговорила, его глаза
встретились с встревоженным взглядом Бьюлы. Ей было очень интересно, как он ее примет
. Его лицо не выразило ни удивления, ни
удовольствия; он просто протянул руку, чтобы помочь ей, сказав в своей
обычной серьезной манере:

"Я рад видеть тебя, Бьюла".

Она посмотрела ему в лицо, ища хоть какой-то след былой доброты; но
редкие, завораживающая улыбка и нежность защитный окончательно
исчез. Он ответил на ее взгляд с невозмутимо равнодушный взгляд,
что ранило ее больше, чем любое количество строгость могли сделать.
Она вырвала свою руку из его и, оступившись на ступеньке экипажа,
упала бы, но он поймал и благополучно поставил ее на землю
холодно сказав:

"Береги себя, ты неуклюжая".

Она поднялась вслед за Полин по ступенькам, мечтая оказаться дома, в своей
маленькой комнате. Но веселая болтовня ее спутника отвлекла ее мысли, и она
помнила только, каким красивым было лицо, на которое она смотрела.

Они стояли вдвоем перед зеркалом, приглаживая волосы, и
Бьюла не смог избежать столкновения отражения. Один был
преждевременно серьезен и задумчив, в его выражение--другой
радиант с радостными надеждами. Паулина догадалась, что происходит в голове у ее подруги
и весело сказала:

"Как тебе не стыдно, Бьюла! завидовать моей бедной внешности! Да что ты, я
весь в носу и глазах, кудряшках, красных губах и щеках; но у тебя есть
дополнительное количество мозгов, чтобы уравновесить мои дары. Однажды я услышал, как дядя
Парень сказал, что у тебя было больше интеллекта, чем у всех других женщин, и
детей в городе! Давай, Г-н Локхарт хочет тебя видеть
много."

Она побежала вниз по ступенькам, как беспечно, как в детстве, и Бьюла
вслед за ней неторопливо. В кабинете они нашли остальных
гостей; мистер Локхарт был закутан в тяжелый халат и
полулежал на диване. Он очень тепло приветствовал Бьюлу, держа ее
за руку и усадив рядом с собой. Он был истощен, и
прерывистый кашель мешалисключите его активное участие в разговоре
. Одного взгляда на его печальное лицо было достаточно, чтобы понять, что
его дни на земле сочтены, а выражение, с которым он
смотрел на свою жену, рассказывало всю болезненную историю несчастливого брака.
Она была обсуждая проповедь, объявив себя высоко
радует такое впечатление, что г-н Mortimor, по-видимому, на
его большие и модные собрание. Доктор Хартвелл стоял у камина
, молча слушая замечания сестры. Атлантический океан
мог бы пролегнуть между ними, если бы он не проявлял интереса к
субъект. Полин была взволнована; наконец она пересекла
комнату, подошла вплотную к дяде и, небрежно теребя цепочку его часов
, серьезно спросила: "Дядя Гай, что Эрнест имел в виду, говоря об этом
утром, "Фурьеристской фалангой"?

"Страна, где ученые люди очарованы голубыми глазами и розовыми
губами", - ответил доктор, глядя в ее сияющее лицо.

Когда они стояли рядом, Бьюла отметила, как сильно Полин
похожа на него. Правда, он был бледен, а она очень красива, но
ослепительная прозрачность кожи была такой же, шелковистая,
орехово-каштановые волосы те же, а классические очертания рта и
носа идентичны. Ее глаза были "глубокими, темными", бесподобно голубыми,
а его - карими; черты ее лица излучали молодость
радость и энтузиазм, его глаза были словно вырезаны из слоновой кости, они
казались такими непреклонными, и все же они были похожи. Полина не точно
смачно тон его ответа, и поспешно сказал :

"Дядя парня, я желаю вам не будут относиться ко мне так, будто я идиот; или,
что не намного лучше, двух-летнего ребенка! Как я когда-либо
узнать какой-то смысл?"

- Право, я понятия не имею, - сказал он, проводя по ней своей мягкой рукой
блестящие кудри.

"Ты очень провоцируешь! Ты хочешь, чтобы Эрнест считал меня дурой?"

"Ты осознала эту опасность?"

"Да, и я хочу, чтобы ты научил меня кое-что. Давай, скажи мне, что это
я спрашивал тебя про".

"Что сказать?"

- Да что же это такое... "фурьеристская фаланга"? - серьезно спросила она.

Бьюла не смогла удержаться от улыбки и удивилась, как ему удается выглядеть таким серьезным
когда он ответил:

"Я очень мало знаю о тактике фурьеристских фаланг, но
полагаю, что фаланга - это сообщество или ассоциация примерно из восемнадцати человек
сто человек, которые должны были или намеревались практиковать
Фурьеристские доктрины. Короче говоря, фаланга - это своего рода французская
Утопия ".

"И где это, сэр?" - спросила Полина невинно, не принимая
глаз от его лица.

"Утопия расположена в Безлюдной стране, и ее главный город находится на
берегах Безводной реки".

"О, дядя Гай! как ты можешь так безжалостно допрашивать меня, когда я прошу тебя
объяснить мне кое-что?

- Ну, Полин, я правильно отвечаю на твои вопросы. Сэр Томас
Более широко используется для описания Утопии, что означает Отсутствие места, и
упоминания в безводной реки. Не смотри так отчаянно высокие. Я
показать тебе книгу, если ты так непроходимо глупы." Говоря это, он обнял ее
одной рукой и прижал к себе.

- Мистер Локхарт, он говорит правду? - недоверчиво воскликнула она.

"Конечно, он такой", - ответил ее отчим, улыбаясь.

"О, я не верю ни одному из вас! Вы двое думаете, что я простак"
"достаточно, чтобы поверить в любой абсурд, который вы решите мне рассказать". Бьюла, что такое
Утопия?

"Только то, что сказал тебе твой дядя. Мор использовал греческие слова, которые
ничего не означают, чтобы скрыть сатиру ".

"О, сатира! Итак, по какой причине ты не мог сказать, что это была
сатира, ты, мудрец?"

"Ибо я дал вам кредит по некоторым проникновения, и, по крайней мере, общее
смысле".

"Оба из которых я проявил себя лишенной, я полагаю? Спасибо тебе.
Она обвила руками его шею, поцеловала раз или два.
и, смеясь, добавила: "Ну же, дядя Гай, расскажи мне, что это за
"фаланги", как вы их называете, имеют отношение к тексту Эрнеста?

"Я действительно не могу сообщить вам. Вот звонок к обеду". Разжав
ее руки, он повел ее в столовую.

Ближе к вечеру Мистер Локхарт удалился к себе в комнату; его
жена заснула на диване, и Бьюла и Полина сидели на
окна гостиной, обсуждая различные случаи из их долго
разделение. Полин говорила о своем будущем - какое оно светлое; как
они с Эрнестом очень любят друг друга и как она будет занята
когда у нее будет свой дом. Она предполагала, что ей придется
бросить танцы; у нее было смутное представление о том, что жены проповедников
не имеют обыкновения предаваться каким-либо подобным развлечениям, и, поскольку
что касается театра и оперы, то она скорее сомневалась, что и то, и другое должно быть востребовано.
ее можно было найти во внутреннем городке, где она должна была проживать. Дядя Гай
хотел обставить дом священника и, среди прочего, заказал
для нее элегантное пианино; она намеревалась много практиковаться
потому что Эрнест очень любил музыку. Дядя парня был ненавистен
привычка читать ей лекции о "внутренних дел," но ей казалось,
повар понял бы ее личное дело; и если мистер Mortimor
подумать, что она собирается играть горничную, она будет очень скоро
undeceive его. Бьюла была сильно позабавила искренняя простота
с которой она говорила о своем будущем, и начал думать, что все
роман довольно смешно, когда Полина начала, и воскликнул, Как
кровь окрасила ее щеки:

"Есть Эрнест пришел!"

Он вошел, и приветствовали ее с мягким действием силы тяжести. Он был достойным,
красивым мужчиной, с отточенными манерами и совершенным самообладанием.
Не было ни следа строгости в его лицо, и ничто в
его разговор предвещая желание произвести впечатление на незнакомых с его
министров достоинства. Он был очень образованный во всех его вкусах,
приятный, и, в порядке, христианин-джентльмен. Полина, казалось,
рассмотреть его высказывания пророческим, и Бьюла, не удержавшись,
сравнивая ее спокойствие в его присутствии с диким, веселый
безрассудство, которое характеризуется ее образом и в других случаях. Она
задавалась вопросом, какая странная причуда побудила этого степенного, образованного священника
выбрать спутницу, столь абсолютно противоположную по всем чертам характера
. Но одного взгляда на безупречно красивое лицо Полин
хватило, чтобы разгадать тайну. Как кто-то может любить ее, она была так
сияющий и поэтому победа в ней неизменным простодушием?

Бьюла предположила, что они, возможно, могли бы развлечь друг друга
без ее помощи, и вскоре оставила их в оранжерее, которая
комната была соединена с гостиными стеклянной дверью. Сопровождаемая Хароном,
который оставался рядом с ней весь день, она медленно шла между
рядами растений, многие из которых были усыпаны цветами. Великолепно!
ее окружали гроздья алой герани, бледные, душистые гелиотропы и
камелии всех оттенков. Два или три Канарских птиц, в
богато богато клетки, постоянно щебетала и щебетала, и на
мгновение она забыла те изменения, которые имели место после дня
когда она искала этот любимый парниковых, чтобы изучить ее текст книги.
Рядом с ней стояла старинная фарфоровая ваза с редким растением, которое сейчас
полный красивых сиреневых цветов в форме звездочек. Много месяцев назад
ее опекун дал ей этот корень, и она посадила его в эту самую
вазу; теперь длинные изящные венки были аккуратно завязаны петлями
назад и привязаны к тонкому столбу. Она склонилась над ароматной
цветет с сердцем полную воспоминаний, и слезы упали толстые
и быстро на нежные лепестки. Харон коротко гавкнула
удовлетворенно и, подняв голову, увидела доктора Хартвелл в
противоположном конце оранжереи. Он срезал увядшие цветы
с роскошной белой японской клумбы, той самой, что когда-то украшала
украшения для ее волос. Очевидно, он был несколько удивлен, увидев
ее здесь, но продолжил срезать увядшие цветы и свистнул
своей собаке. Харон ответил на приглашение еще одним лаем, но
прижался своей огромной головой к Бьюле и стоял совершенно неподвижно, пока
она ласково проводила по нему рукой. Ей показалось, что на губах ее опекуна промелькнула улыбка
, но когда он повернулся к ней, от нее не осталось и следа
, и он просто спросил:

"Где Полин?"

"В гостиной, с мистером Мортимером".

"Вот ножницы; срежьте столько цветов, сколько захотите".

Он протянул ножницы, но она покачала головой и поспешно ответила
:

- Спасибо, мне больше не нужны.

Он испытующе посмотрел на нее и, заметив непролитые слезы в ее глазах
, сказал более добрым тоном, чем когда-либо раньше:

"Бьюла, чего ты хочешь?"

"Кое-что, чего я почти отчаялся добиться".

"Дитя мое, ты растрачиваешь свои силы и энергию на бесплодное предприятие"
. Ты уже похудел, у тебя ввалившиеся глаза; твой
привычный довольный, жизнерадостный дух покидает тебя. Ты сам себе
поставил задачу безнадежную; совершенно безнадежную!"

- Я в это не поверю, - твердо заявила она.

"Очень хорошо; когда-нибудь вы сможете быть убеждены в том, что вы не
непогрешим". Он мрачно усмехнулся и занялся своими цветами.

- Сэр, вы могли бы помочь мне, если бы захотели. Она обхватила руками
его руку и устремила взгляд на его лицо со всей той
уверенностью и зависимостью, которые были в прежние дни.

"Разве я когда-нибудь отказывал тебе в чем-нибудь, о чем ты просила?" сказал он, глядя на
маленькие ручки, державшие его за руку, и на бледное, встревоженное лицо с его
глубокими, встревоженными глазами.

"Нет! и именно по этой причине я прошу помощи у вас сейчас"
.

- Полагаю, вы доведены до крайней необходимости. Что стало с
вашей гордостью, Бьюла?

- Все это здесь, в моем сердце, сэр! грозя мне уйти и
оставить тебя, раз ты так на себя не похожа!

Он выглядел суровым и неописуемо печальным. Она на мгновение взглянула в
его завораживающие глаза, а затем, положив голову ему на руку, как
она обычно делала в детстве, решительно сказала:

"О, сэр! вы должны помочь мне. Кому мне посоветовать, кроме тебя?

"Мой совет имеет для тебя примерно столько же веса, сколько имел бы совет Харона,
мог бы он его произнести. Я превосходный советник только до тех пор, пока мой
мнения согласуются с диктатом вашей собственной воли. Как я могу
помочь вам? Вчера в двенадцать часов ночи я пошел навестить умирающего человека.
и, проходя по улице, увидел свет, горящий в вашем окне.
Два часа спустя, когда я вернулся, он все еще горел там. Почему
ты не спишь? Бьюла, что случилось с тобой? Неужели ваш последний трактат
о "Происхождении идей" расходится с трактатом его автора и
привел вас обоих в область причуд? Помните, я вас предупреждал."

- Кое-что похуже, сэр. - Возможно, немецкая метафизика выбросила вас на мель.
вы оказались на мрачных, лысых утесах пирронизма?

"Сэр, мне кажется, есть много незаслуженной ненависти заложен
на невинные плечи немецкой метафизики. Люди выступают
против науки метафизики, как если бы это была сама болезнь
, тогда как это лекарство. Метафизика не порождает
проблемы; само их существование доказывает приоритет болезни,
которую они пытаются облегчить...

"Определенно гомеопатическое средство", - с улыбкой перебил ее опекун.

"Но, сэр, на вопросы, которые тревожат мой разум старше меня
знакомство с так называемым философским изысканиям. Они тревожат меня
из моего детства".

- Тем не менее, я предупреждал вас, чтобы вы не рылись в моей библиотеке, - сказал он.
с ноткой печали в голосе.

"Как же тогда может вам привычно читать книги, которые вы не хотите
оказался в моих руках?"

"Мне все вероучения и системы одинаково нулевым. С тобой, Бьюла, это было
когда-то совсем по-другому.

"Когда-то! да, когда-то!" Она содрогнулась от дикой пустыни, в которую она
забрела.

"Какие вопросы так долго беспокоили вас?"

"Вопросы, сэр, которые всю мою жизнь печатались на "Ивнинг"
раскрашенные солнцем облака, розовые морские раковины, бледные, сладкие, нежные
расцветает, и на который я безуспешно пытался ответить сам.
В физике, морали и метафизике есть тайны, которые
подтолкнули меня к расследованию; но чем дальше я забредаю, тем глубже
сгущается тьма. Один и без посторонней помощи я был вынужден бросить вызов
этим сомнениям; я изучал, читал и думал. Облачно
символизм насмехается надо мной со всех сторон; и чем серьезнее я стремлюсь
постичь истину, тем крепче сжимаются мои глаза. Теперь, сэр, вы намного
старше; вы покорили головокружительные высоты науки и тщательно
исследовали рудники философии; и если человеческое обучение поможет,
тогда вы можете мне помочь. Невозможно, чтобы вы жили и
учились так долго, не придя к какому-либо заключению относительно
этих неприятных вопросов этого и любого другого века. Я хочу знать
жил ли я когда-либо прежде; нет ли предшествующей
жизни моей души, о которой я иногда получаю проблески, и воспоминания
это преследует и тревожит меня. Это сомнение не было вызвано
случайными ссылками на "теорию воспоминаний" Платона; прежде чем я узнал
что такая доктрина существует, я сидел у вашего кабинета
огонь, размышляя о каких-то странных совпадениях, объяснить которые я не мог
Учетная запись. Это казалось неясным уходом в далекое прошлое; смутное
воспоминание о сценах и идеях, более древних, чем совокупность моих дней рождения
; теперь мерцающий свет, затем полная темнота; ни зацепки; все
окутанный тайной безмолвных веков. Я пытался объяснить эти
психологические явления с помощью теории ассоциации идей, но
они ускользали от анализа; не было цепочки, по которой память могла бы
проходить. Они были похожи на фатальные огни, вспыхивающие из сырых пещер и
угасающие, пока я смотрел на них. Став старше, я обнаружил странные
подтверждение в этих любопытных отрывках Кольриджа и Вордсворта,
[Примечание: "Сонет о рождении сына" Кольриджа.
"Ода - намеки на бессмертие" Вордсворта.] и я постоянно обращаюсь к своему
душа задает эти вопросы: "Если ты бессмертен и будешь существовать в течение
бесконечных веков, разве ты не существовал с начала времен?
Бессмертие не знает ни начала, ни конца. Если да, то куда
я отправлюсь, когда эта материальная структура будет разрушена? чтобы создать другие
структуры? к последнему покою? Или я, "я", душа потеряет
его прежняя идентичность? Являюсь ли я ничтожной составной частью всепроникающего,
вездесущего Духа, дуновением Бесконечной Сущности, чтобы однажды
лишиться своей индивидуальности? или Бог - ужасная, гигантская,
неизменная, изолированная Личность? Если да, то какое средство общения
предоставляется? Может ли духовное общаться с материей? Может ли материальное
познать чисто духовное и божественное? О, сэр! Я знаю
, что вы не принимаете святых мужей Галилеи как Его доверенных
оракулов. Скажите мне, где вы находите более надежных пророков. Только покажите мне
истину - вечную истину, и я отдал бы за нее свою жизнь! Сэр, как
можешь ли ты улыбаться таким вопросам, как эти - вопросам, затрагивающим
судьбу души? Кто-то может вообразить тебя вторым Паррасием."

Она отступила на шаг или два и посмотрела на него с тревогой, нет,
умоляюще, как будто он держал ключ от Храма Истины и
не позволил бы ей пройти через портал. Саркастическая улыбка осветила
его Аполлоноподобное лицо, когда он ответил:

"В вашей метафоре больше правды, чем вы себе представляли; а-ля
Паррасий, я действительно вижу тебя, замученного Прометея, прикованного звеньями
твоей собственной ковки к Кавказу атеизма. Но послушай...

"Нет, нет, только не это! не атеизм! Боже, спаси меня от этой глубочайшей,
самой черной пропасти!" Она вздрогнула и закрыла лицо руками.

"Бьюла, ты одна должна решить эти вопросы со своей собственной душой.;
мои решения тебя не удовлетворят. На протяжении тысячелетий они
выдвигались, и все же ни один ответ не приходит на "облачных крыльях
столетий". Каждый должен решать в соответствии со своими особенностями
складом ума. Дитя мое, если бы я мог помочь тебе, я бы с радостью это сделал
но я не Сведенборг, которому были открыты тайны Вселенной
.

"И все же, в некотором роде, ты разрешил эти проблемы. Могу ли я не знать?
- В чем твоя вера? - искренне спросила она.

- Дитя, у меня нет веры! Я знаю, что я существую; что прекрасная
вселенная окружает меня, и я осознаю множество
противоречивых эмоций; но, подобно Ланселоту Смиту, я сомневаюсь, что я
я "выбираю себя из самого себя". Кроме этого, я
ни в чем не стал бы вас уверять. Я стою на вечной основе всего.
скептицизм: "Нет критерия истины! Все должно быть лишь
субъективно, относительно истинно".

"Сэр, это может быть так в отношении психологических абстракций; но можете ли вы
быть довольны этим полным отрицанием великих проблем
онтологии?"

"Один глубокий философ того времени намекает, что различные
психологические системы, которые так долго раздражали мир, являются всего лишь
завуалированными онтологическими спекуляциями. Какое значение имеет механизм идей,
но как позволяющий философии успешно справляться с онтологией?
Философия - это огромное колесо, которое вращалось веками; древние
метафизики вешали на его спицы свои тонко сплетенные сети, и
метафизики девятнадцатого века рассматривают и обновляют
те же самые красивые теории по мере вращения колеса. История
философии показывает лишь воспроизведение старых систем и методов
исследования. Бьюла, ни один рудник онтологической истины не был открыт.
Осознавая это, наши провидцы говорят нам, что сейчас нет ничего, кроме
"эклектики"! Онтология стара, как природа человека, и все же камень преткновения
Сизифа продолжает падать на тех немногих, кто пытается
продвинуть его ввысь. О, дитя, разве ты не видишь, как обстоят дела? Почему,
как конечная душа может справиться с Бесконечным Бытием? Это одна из форм--
с другой, если мы можем принимать к рассмотрению вечного и самообслуживания
существующее бытие, лежащая в основе всех явлений, почему, тогда, мы являемся частью и
участок, который Бесконечности. Пантеизм или полнейший скептицизм--есть нет
отступать".

"Я не хочу в это верить, сэр. Я не верю в это. Что было
моя причина для? Был этот дух искателя истины
проснулся только в душе издевался надо мной с чувством своего небытия?
Почему мой чайник наполнить меня с ненасытной жаждой знаний?
Знание глубоких аспектов философии, скрытых чудес
вселенная, ужасные тайны царства темных духов? О,
аналогии пронизывают все сферы! Существует физический
голод, побуждающий к нагрузкам, которые удовлетворят его потребности, и большинство
тонизирующих средств горькие; таким образом, ожесточенная борьба развивает и укрепляет
душа, даже когда усердная учеба укрепляет разум, а многочисленные печали
наказывают сердце. Есть правда для искренне ищущий где-то ...
где-то! Если я проживу тысячу лет я буду маяться после этого, пока я не
найти его. Если, как вы верите, смерть - это уничтожение, тогда сделаю ли я
большую часть моей души, пока она у меня есть. О, сэр, для чего нужна жизнь?
Только для того, чтобы есть и пить, спать и быть одетым? Неужели это всего лишь
постоянное усилие сохранить душу и тело вместе? Если бы я так думал, я
предпочел бы вернуться в небытие в этот день - в этот час! Нет, нет! Мой
имя велит мне надавит на есть земля, Бьюла куда-то за мою
беспокойный дух. О, я вернусь в свой скромный дом и продолжу учиться дальше,
без руководства, без посторонней помощи, как и начал. Я не могу опираться на твою
скалу отрицания ".

Она не могла совладать со своим дрожащим голосом и горькими слезами
разочарование отразилось на ее бледном, застывшем лице. Меланхоличная
улыбка тронула губы доктора Хартвелл, и, пригладив пряди
вьющихся волос, упавшие на ее белый лоб, он ответил на своем собственном языке
волнующий музыкальный акцент:

- Дитя, ты тратишь свою энергию в тщетных попытках воздвигнуть
стены из пены, которые...

- Сэр, я больше не ребенок! Я женщина, и...

- Да, моя маленькая Бьюла, и твое женское сердце недолго будет удовлетворено
этими туманными абстракциями, за которыми ты сейчас так жадно гонишься.
Запомните меня, наверняка придет время, когда вы возненавидите голое
имя метафизики. Вы превращаете свой интеллект в настоящий рассадник,
в то время как ваше сердце с каждым днем превращается в унылую пустыню. Позаботиться о том, чтобы
голод будет настолько полным, что в конечном итоге вы будете не в состоянии
его вернуть. Диалектика очень хорошо ответил в университетских залах, но
не буду вам контент. Вспомните "Аргемону".

"Это жалкая клевета на женскую природу и интеллект. Я презираю
попытку провести параллель!" - с негодованием ответила Бьюла.

"Очень хорошо; однако запомни меня, твоя интеллектуальная гордость все равно разрушит
твое счастье".

Он вышел из оранжереи, свистнув Харону, который подпрыгнул
за ним. В косых лучах солнца Бьюла увидела, что день уже далеко за полдень
и, чувствуя, что у нее нет настроения выслушивать бредни Полин
, она нашла свою шляпку и шаль и направилась в гостиную
попрощаться со счастливой парой, которая, казалось, не подозревала о ее долгом отсутствии
. Когда она выходила из дома, окно кабинета распахнулось
и доктор Хартвелл небрежно окликнул ее:

"Подождите, я распоряжусь подать экипаж".

"Нет, спасибо".

- Я прямо сейчас еду в город и могу отвезти вас домой в коляске.

- Не буду вас беспокоить, я предпочитаю идти пешком. До свидания.

Он холодно поклонился, и она поспешила прочь, радуясь, что добралась до ворот и
почувствовала, что снова свободна от его испытующего взгляда и
не слышит его сдержанного, леденящего голоса. Пока она шла,
во всех направлениях виднелись группы счастливых родителей и детей,
совершавших свою тихую субботнюю прогулку по пригороду; и когда радостные
голоса и невинный смех разлились в тихом воздухе, она вспомнила
с острой печалью из-за того, что у нее не было ни уз, ни родни, ни товарищей.
Херувимское личико Лилли смотрело на нее из мрачной рамы
прошлое и ранняя дружба Юджина казались теперь насмешливым призраком.
В ее теплом, любящем сердце были непостижимые глубины глубокой
нежности. Было ли это мудрое провидение Божье, запечатавшее эти
источники любви, или это была мрачная, безжалостная судьба, которая отняла у нее
ее идолов, одного за другим, и оставила ее сердце опустошенным? Такой
запрос метались в ее голове, но она решительно в сторону,
и утешала себя много после этого мода: "почему я должен вопрос
обстоятельства моей жизни? Если Бог Моисея охраняет свое творение
, все хорошо. Если нет, жизнь - лотерея, и хотя
До сих пор я рисовал пробелы, будущее может принести приз, и
для меня этим призом может стать истина, к которой стремится моя душа. У меня нет
право на подачу жалобы; само одиночество моей позиции мне подходит
особенно за ту работу, которую я должен сделать. Я буду труда, и быть довольным."
Облака быстро проносились с ее лица, и она выглядела до
тихое небо с отважным, надежды.




ГЛАВА XXV.


В числе господ, которых Бьюла изредка встречались на доктора
В доме Эсбери было двое, чьи частые визиты и общее поведение
создавали впечатление, что они были более чем обычно
интересовался сестрами. Фредерик Винсент проявлял заметное
предпочтение Джорджии, в то время как Гораций Максвелл был явно
внимателен к Хелен. Первый был богат, красив, ленив и
потакал своим слабостям; второй был несколько выше в том, что касалось деловых привычек,
чего требовал ограниченный кошелек. Несомненно, оба они
сошли бы за людей средних способностей, но, конечно, не более того
. В целом, они были прекрасными образцами, идеальными типажами многочисленного
класса модных молодых людей, которые заполняют все большие города. Хорошая-
глядя, тщеславный, наглый, бессердечный, легкомысленным, и рассеивается;
адепты за игровым столом и пистолетной галереей, шифры в составе
интеллектуального, изысканного набора. Они курили отборные сигары,
пили самые дорогие вина, ездили на самых быстрых лошадях и были
незаменимы на ужинах с шампанским и устрицами. Они танцевали и
ругались, ходили в гости и пили, с безрассудным безразличием ко всем более чистым
и благородным целям. Несмотря на манеры неисправимого нахальства
, которые были характерны для их клики, дамы всегда принимали их
с выражением явного удовольствия, и основное блюдо "первого
круга", безусловно, принадлежало им. Доктор Эсбери знал сравнительно мало
для молодых людей, которые побывали так постоянно в своем доме, но из
две стадии обсуждения он случайно знаю, что они ни в коем случае
модели трезвости, встретив их поздно ночью, как они поддерживали
балансирует друг друга форм домой, после карты и попойки,
которая закончилась довольно опасно для обоих. Он открыто признавал свое
недовольство близостью, которую создавали их частые визиты, и
удивлялся, как его дочери могут терпеливо предаваться бессердечной
болтовне, которая одна могла их развлечь. Но он был любящим,
почти обожающим отцом и, казалось, считал само собой разумеющимся, что они
мы были просто знакомыми по танцам, чье общество приходилось терпеть. Миссис
Эсбери не была настолько слепа и обнаружила, с глубокой печалью и
смятением, что Джорджия была гораздо более неравнодушна к Винсенту, чем она могла себе представить.
мечтала, что это возможно. Сердце матери сжималось от страха, что ее
любовь ребенка действительно была завоевана, и без ведома ее мужа
она провела много часов в горьких размышлениях о том, как лучше поступить
конечно, она должна попытаться пресечь интимные отношения Винсента в доме.
Только женщина знает женское сердце, и она чувствовала, что
судьба Джорджии будет решена теми мерами, которые она сейчас применяет. Насмешка,
инвектива, и даже протест она понимала, что это лишь усилит ее
интерес к той, кем она является, несправедливо рассматриваются. Она была
хорошо знакома с упрямством, которое составляло основу характера
Джорджии, и должна была очень осторожно следовать материнскому руководству
. Она начала с того, что серьезно пожалела о фамильярности мистера
Винсент обрел в ее семье, и призвал Грузию и Хелен
правильность обескураживает внимание, что оправдано мира в
присоединившись к их имена. Это был очень маленький эффект. Она была в сознании
что из-за его богатства за Винсентом ухаживали и льстили
самые избранные и модные из круга ее знакомых, и
знала, увы! что он был не более заблудшим, чем большинство тех
молодых людей, к которым он принадлежал. С острой болью она увидела
, что ее ребенок отшатнулся от нее, уклонился от ее добрых вопросов и
, казалось, окунулся в праздничные мероприятия сезона с непривычным для себя
азартом. С самого их рождения она приучала своих дочерей безоговорочно доверять ей
и теперь было горько видеть, как младшие избегают ее
ласк или спешат скрыться от ее встревоженного взгляда
действительно. Как ее чистосердечная возлюбленная могла терпеть безрассудное,
легкомысленное существо, в обществе которого она казалась такой довольной, было
мучительной загадкой; но поразительная реальность взглянула ей в лицо,
и она решила во что бы то ни стало спасти ее от страданий, которые
были уготованы жене Фреда Винсента. Быстрый глаз Бьюлы с готовностью
оценил положение дел относительно Джорджии и Винсента, и
она с трудом сдержала выражение отвращения, которое внушало а
знание его характера. Он был братом мисс
Винсент, которую она однажды видела у доктора Хартвелла, и, вероятно, это
обстоятельства усилили ее неприязнь. Винсент едва узнал ее.
когда они случайно встретились, из всех его антипатий преобладала ненависть к
Бьюле. Он прекрасно понимал, что она презирала его
слабость и ненавидел его безнравственность; и, хотя он отказывался от
стойкий серые глаза, спокойные, но презрительно, он ненавидел ее
от души.

Корнелия Грэм, казалось, на какое-то время собрала все свои силы,
посещала вечеринки и сохраняла свое место в опере с
регулярностью, свидетельствовавшей о полном выздоровлении. Антуанеттой Дюпре восхищались
; сезон был необычайно веселым. Что, если смерть
так недавно проводил свое ужасное судебное разбирательство в сити? Семьи, потерявшие близких,
закутывали одинокие сердца в свои соболиные одежды и рыдали над
бесчисленными могильными холмами на кладбище; но чаши с вином, песни и
танцы шли своим чередом в фешенебельных кварталах, и
"пей, одевайся и веселись", - появилась всепоглощающая мысль. В
это веселье Юджин Грэхем с жадностью погружался; ночь за ночью
проходили в непрерывном водовороте; день за днем он все больше сбивался с пути,
и вскоре его визиты к Бьюле полностью прекратились. Антуанетта
прекрасно понимала игру, в которую ей предстояло играть, и легко и
он быстро попался в ловушку. Завоевать ее казалось его единственным желанием; и
даже проницательный взгляд Корнелии не мог сдержать его восхищения
и преданности. Прошел январь; февраль подходил к концу. Бьюла
не видела Юджина много дней и чувствовала себя более чем обычно обеспокоенной
из-за него, поскольку между ней и Корнелией
теперь было мало общения. Однако однажды вечером, когда она стояла перед зеркалом и
укладывала волосы с особой тщательностью, она почувствовала, что у нее
скоро появится возможность оценить, соответствуют ли слухи действительности.
Если бы он действительно помчался по шоссе навстречу гибели, одного взгляда было бы достаточно, чтобы
она поняла бы этот факт. Доктор Эсбери хотел устроить для Полин Чилтон вечеринку
, и его собственные добрые уговоры и добрые уговоры миссис Эсбери побудили
сироту согласиться присутствовать. Наступил вечер. Она надела свое
простое швейцарское муслиновое платье, не желая ничего более дорогого,
и села в экипаж, который прислали друзья, чтобы отвезти ее в дом
. Гости собрались быстро; вскоре переполнялись номера
с веселыми людьми, чьи двигаться взад и вперед мешали регулярные
разговор. Блестящие люстры сверкнул на богатых шелках
и атлас, и паутинка тканей, и бриллианты, которые ослепительно сверкали.
Полин была потрясающе красива. Возбуждение осветило ее глаза и
раскраснелось на щеках, пока все не остановились, чтобы полюбоваться ее трансцендентной
красотой. Всем было известно, что через несколько дней состоится ее свадьба
, и люди смотрели на нее во всей ее изумительной, царственной
красоте и задавались вопросом, что за увлечение побудило ее отдать свою руку
священнику, когда она, из всех присутствующих, казалась вынужденной двигаться.
на веселой сцене, где она царила безраздельно. С тихого места рядом
из окна Бьюла смотрела, как ее воздушная, грациозная фигура скользит в
кадрили, и боялась, что в последующие годы она будет вздыхать по
веселью, которого в ее судьбе ей будет не дано. Она
пыталась представить себе ослепительную красавицу, превратившуюся в степенную
жену священника, лишенную атласа и бриллиантов и посещающую
убогую и страдающую часть паствы своего мужа. Но
контраст был слишком разительным, и она повернула голову, чтобы посмотреть, как выглядит
Юджин. Вскоре она увидела, как он пересекает комнату с
Антуанеттой под руку. Кадриль закончилась, и, поскольку в
по просьбе одного из гостей оркестр сыграл блестящую мазурку,
многочисленные пары заняли свои места на танцполе. Бьюла никогда не
видел мазурке танцевал при людях; она знала, что ни Элен, ни
Джорджия когда-либо танцевала так называемые "модные танцы" и была немало
удивлена, когда джентльмены обхватили за талии своих
партнерш и унеслись прочь. Ее глаза следили за высоких форма Евгения, как
схемы салонов было быстро сделано, и он подошел к
угол, где она сидела. Он прижимал свою прекрасную партнершу к сердцу,
и ее голова очень удовлетворенно склонилась ему на плечо. Он был
разговаривая с ней, как они танцевали, и его губы почти коснулись ее
пылающие щеки. Они пришли, так близко к Бьюле, что Антуанетты
gauzy платье плыла против нее, и, как темп музыки ускорился, быстрее
летели танцоры. Бьюла смотрела на это с чувством отвращения, которое
можно было легко прочитать на ее лице; поистине, она покраснела
за свой низший пол, и, устав от этой сцены, отошла от окна и
удалился в библиотеку, где более степенная часть гостей
обсуждала различные темы. Здесь были мистер и миссис
Грейсон; Клаудия училась на Севере, в школе. Бьюла нашла место рядом с миссис
Асбери, и пыталась прогнать болезненные воспоминания, которые
Лицо миссис Грейсон вспомнил. Они не встречались с того памятного
дня, когда сирота впервые нашла опекуна, и она чувствовала, что в ее сердце все еще живет непреодолимое отвращение, которое заставляло его сильно биться.
..........
......... Время показалось ей утомительно долгим, и когда, наконец,
прозвучал сигнал к ужину, она почувствовала облегчение. Как обычно, там была
суета и протискивание в столовую, и, дождавшись, пока в
холле не станет относительно пусто, она побежала в раздевалку, чтобы
ее шаль, уставшая от толпы и стремящаяся снова попасть домой. Она
вспомнила, что уронила свой веер за одним из диванов в
гостиной, и, поскольку все были за ужином, подумала, что сможет достать его
никем не замеченный, он вошел в комнату именно с этой целью. У камина стоял джентльмен.
но, не заметив его, она отодвинула диван,
взяла веер и уже собиралась уходить, когда хорошо знакомый голос
заставил ее вздрогнуть.

"Бьюла, куда вы направляетесь?"

"Домой, сэр".

"Что? так быстро устала?"

"Да, очень устала", - ответила она, кутаясь в шаль.

- Вы говорили с Юджином сегодня вечером?

- Нет.

Опекун посмотрел на нее очень пристально, словно пытаясь прочесть в ее душе.
и медленно произнес::

"Дитя мое, они с Антуанеттой сидят в гостиной. Я
случайно услышала реплику, когда проходила мимо них. Он принятый
любовник; они помолвлены."

Быстрая дрожь пробежала по телу Бьюлы, и мрачная складка прорезала морщины
ее бледный лоб нахмурился, когда она ответила:

"Я боялась этого".

"Чего тебе бояться, дитя? Она красивая наследница, и он
любит ее, - ответил доктор Хартвелл, не отрывая глаз от ее
лица.

- Нет, он думает, что любит ее, но это не так. Он очарован
ее красота; но я боюсь, что настанет день, когда, узнав ее истинный характер
, он будет оплакивать свое увлечение. Я знаю его натуру, и я
знаю также, что она не может сделать его счастливым ".

Она отвернулась, но он проводил ее до экипажа, усадил
ее в него и сказал "Спокойной ночи" так же холодно, как обычно. Тем временем,
грохот тарелок, звяканье вилок и ложек в столовой
сделали бы невозможным любой разговор, если бы не
повышение голосов, сопровождавшее шум и неразбериху. На одном
конец таблицы Корнелия Грэм стоял разговаривал с выдающимся
иностранец, который провел в городе несколько дней. Он был красивым мужчиной
, с прекрасными разговорными способностями, и казался очень заинтересованным в
дискуссии, которую они с Корнелией вели относительно общества
американских городов по сравнению с европейскими. Временное затишье в
гул голосов допускается Корнелия услышать замечание, сделанное
джентльмен совсем рядом с ней.

"Мисс Лора, кто, вы сказали, была та молодая леди, с которой миссис Эсбери
познакомила меня? Та, с такими великолепными волосами и зубами?"

Его спутницей была не кто иная, как Лора Мартин, мать которой, родив
построил шикарный дом и несколько крупных партий, сейчас был
"модно," по преимуществу. Лора очень высокие нос
ощутимо, и ответил::

"О, просто никто! Бьюла Бентон. Я не могу представить, как она ухитрилась
быть приглашенной сюда. Я полагаю, она учительница в государственной школе.
но это не самое худшее. Раньше она сама нанималась в качестве
прислуги. Действительно, это факт, она была няней моего младшего брата
несколько лет назад. Я думаю, мама наняла ее за шесть долларов в месяц." Она
наигранно рассмеялась и позволила своему спутнику наполнить ее тарелку
сливками.

Корнелия побелела от гнева, а незнакомец спросил с
улыбкой, должен ли он считать это образцом общества, которым она
хвасталась. Повернувшись резко к лору, она ответила с нескрываемым
презрение:

- Судьба запрещает вам, мистер Фальконер, судить об американском обществе
по некоторым образцам, которые вы можете увидеть здесь сегодня вечером!
Несчастье поместило мисс Бентон в раннем возрасте в сиротский приют,
и, будучи совсем юной, она покинула его, чтобы заработать на содержание. Миссис Мартин
(мать этой молодой леди) наняла ее сиделкой; но вскоре она оставила эту должность.
получила квалификацию преподавателя, и теперь, имея прекрасную
тщательно развитый интеллект - предмет гордости всех, кто может
оценить истинное благородство души и, конечно же, предмет зависти
и умаления ее низших, особенно некоторых из наших
модные парвеню, чьи личные интересы побуждают их зарабатывать деньги,
сами по себе являются мерилом ценности, и у которых вошло в привычку определять
аристократизм разных людей по тому, что у них есть, а не по тому, кто они
есть. "

Ее презрительный взгляд остановился на лице Лауры, и она испепелила его,
оскорбленная и разгневанная, та взяла свою спутницу за руку и двинулась
прочь.

"У меня есть некоторое желание познакомиться с человеком, который мог бы заслужить
такую похвалу от вас", - ответил иностранец, несколько удивленный
тем, какое направление приняла беседа, и вполне удовлетворенный тем, что
Американцы привыкли, чтобы исправить ложные впечатления в довольно
резкой манере.

"Я представлю тебя к ней с большим удовольствием. Ее здесь нет; мы
надо искать ее".

Она взяла его за руку, и они стали ходить из комнаты в комнату в поисках Бьюлы.;
наконец, доктор Хартвелл сообщила Корнелии, что она ушла домой, и,
уставшая и не в настроении, последняя извинилась и приготовилась
последуйте примеру своей подруги. Ее отец был увлечен игрой в вист,
ее мать не хотела возвращаться домой так скоро, а Юджин и
Антуанетта - где они были? Доктор Хартвелл увидел ее озадаченное выражение лица
и спросил:

"Кого вы ищете?"

"Юджина".

"Он с вашим кузеном в западной галерее. Я провожу тебя к
ним, если ты этого хочешь.

Он предложил ей руку и заметил хмурое выражение, которое мгновенно омрачило
ее лицо. Бессознательно ее пальцы крепко сжали его руку, и она
пошла дальше, нахмурив брови. Когда они приблизились к концу улицы.
галерея Корнелия увидела, что она искала, стоял на полном серьезе
беседуя. Рука Женьки прошел талии вокруг Антуанетты. Доктор
Хартвелл внимательно наблюдал за своей спутницей; свет из окна
падал на ее лицо, делая его серым и застывшим. Ее белые губы
скривились, когда она пробормотала:

"Давайте пройдем еще один поворот, прежде чем я заговорю с ними".

"Вы, конечно, не удивлены?"

"О, нет! Я не слепой!"

"Это был несчастливый случай, который столкнул вашего кузена на его пути", - спокойно сказал
доктор.

"О, это всего лишь еще одно звено в цепи рока, которая связывает
моя семья обречена на несчастье. У нее все фамильные черты Лабордов.
и ты знаешь, что это такое, - воскликнула Корнелия.

Он сжал губы, и из его глаз метнулась молния
; но он утихомирил поднимающуюся бурю и холодно ответил:

"Почему же тогда ты не предупредил его?"

"Предупреди его! Так я и сделал. Но с таким же успехом я мог бы ухватиться за звезды вон там.
в надежде повлиять на него в этом увлечении."

Они снова приблизились к счастливой паре, и, наклонившись вперед,
Корнелия хрипло сказала:

"Юджин, мой отец помолвлен; пойдем со мной домой".

Он поднял глаза и небрежно ответил: "О, ты тоже уезжаешь
рано. Неужели вы не можете развлечь себя еще немного?

- Нет, сэр.

Ее ледяной тон поразил его, и впервые он заметил
изможденное лицо с выражением гневного презрения. Ее глаза были
фиксируется на Антуанетта, кто лишь улыбнулся и победоносно оглядела
вызывающе.

"Тебе плохо, Корнелия? Конечно, я отведу тебя домой, если ты действительно
желание его. Доктор, я должен поручить мисс Дюпре вашим заботам до моего
возвращения.

Юджину отнюдь не понравилось выражение лица его сестры
. Она попрощалась с доктором Харвеллом и взяла его под руку.
они направились к своему экипажу. Поездка была короткой
и безмолвной. Добравшись до дома, Юджин провел Корнелию в дом
и уже собирался вернуться, когда она властно сказала:

- Хочу поговорить с тобой, прежде чем ты уйдешь.

Она вошла в гостиную, бросила одежду на стул и
начала снимать браслеты и ожерелье. Евгений зажег
сигару и стоял, ожидая услышать, что она может выбрать
общаться. Крепежный ее блестящие черные глаза на лице, она
сказал насмешливо:

"Юджин Грэхэм, вы узнаете притворства в залах
Гейдельберг?"

- Что ты имеешь в виду, Корнелия?

- Где ты научилась обманывать того, кто считал тебя чистой и
правдивой, как архангел? Ответь мне на это." Все ее лицо светилось
жгучим презрением.

"Оскорбительные инсинуации недостойны тебя и моего внимания",
гордо ответил он.

"Что ж, тогда прими более оскорбительную правду! Какой ползучий змей
искушения побудил тебя сказать мне, что ты собирался жениться на Бьюле? Нет,
увиливание! Я не позволю себя отговаривать! Почему ты обманул меня с помощью
лжи, которой я был слишком глупо доверчив, чтобы обнаружить ее до недавнего времени?"

"Когда я говорил тебе об этом, я рассчитывал жениться на Бьюле; не столько потому, что
я любил ее, сколько потому, что предполагал, что она скорее считала меня
связанным с ней ранними узами. Однако я обнаружил, что ее
счастье не зависело от меня, и поэтому отказался от этой
идеи.

- И моя несравненная кузина будет твоей невестой, да?

"Да, она обещала мне свою руку в самом начале".

"Без сомнения. Ты не заслуживаешь ничего лучшего. Бьюла презирает тебя; я
вижу это в ее глазах. Выйти за тебя замуж! Вы! Ой, Женя, она слишком
превосходит вас. Ты теперь слеп; но на следующий день обязательно наступит
когда твоя прелестница собственноручно сорвет пелену с твоих глаз
, и ты проклянешь свою глупость. Это не имеет смысла, чтобы сказать вам,
что она лживая, бессердечная, совершенно беспринципная; вам не будет
верится, конечно, пока ты не найдешь ее убогой дефектов
себя. Я мог бы гром предупреждения в ушах до
конца света, и вы не внимали мне. Но вот только доживу ли я его или
нет, ты горько РУП ваши увлечения. Ты будешь краснеть за то, что
имя, которое Антуанетта, как твоя жена, опозорит. А теперь оставь меня.

Она указала на дверь, и он, слишком разгневанный, чтобы ответить, вышел.
выходит из комнаты со сдавленным ругательством, захлопывая за собой дверь.
Корнелия поднялась к себе в квартиру и, без вызова ее
номера, сняла нарядное платье, которое она носила, и бросил ее одевать
платье подле нее. Бриллиантовые заколки для волос пылали, как угли в огне, в
ее черных косах, насмехаясь над серым, бескровным лицом и выражением
несчастья. Она достала драгоценности, положила их на колени и
позволила локонам волос упасть ей на плечи. Тогда крупные
горячие слезы покатились по ее лицу; тяжелые рыдания сотрясли ее тело, и,
склонив голову, надменная наследница страстно зарыдала. Юджин
был единственным существом, которое она по-настоящему любила; долгие годы ее надежды и гордость
были сосредоточены на нем. Теперь, в долгой перспективе грядущего времени, она
смотрела и видела, как он, пошатываясь, идет к краху и позору. Она знала, что ее
жизнь в лучшем случае будет коротким, и чувствовал, что теперь он потерял ее
только интерес, и она была готова утонуть в ее последний покой, а
чем свидетель его будущей карьере. Это был первый раз, когда она заплакала
со времен раннего детства; но она успокоила страшную
борьбу в своем сердце и к рассвету заснула с чувством
отталкивающая усмешка на ее губах. На следующий день она была вынуждена
слушайте благодушные замечания родителей, которые были хорошо
приятно с альянсом. Антуанетта должна была немедленно вернуться домой
свадьба должна была состояться в июне, и они должны были
все лето провести на Севере; после чего было предложено
чтобы молодая пара жила у мистера Грэма. Корнелия
стояла в стороне, когда ее мать сделала это предложение, и, резко повернувшись
к членам своей семьи, дочь воскликнула:

"Никогда! Вы все знаете, что этот брак мне крайне ненавистен. Пусть
У Юджина будет свой дом; я не возражаю против Антуанетты
больше в моем доме. Нет, отец, это не будет очень долго.
Когда я уйду, они могут прийти; я предпочитаю думать, что я не должен долго находиться в
свой путь. Пока я жива, позволь мне помолчать, ладно?

Ее горящие, но запавшие глаза пробежались по группе.

Юджин вскочил и вышел из комнаты; Антуанетта приложила вышитый
платок к глазам, миссис Грэхем выглядела расстроенной, а ее
муж протер очки. Но глаза его были затуманены, и
вскоре крупные капли упали на его щеки, когда он взглянул на лицо
и фигуру своего единственного ребенка.

Корнелия увидела его волнение; казалось, в ее сердце открылись огромные врата.
внезапно приподнявшись. Она провела белыми пальцами по его седым волосам,
и прерывисто прошептала:

"Мой отец... мой отец! Я была заботой и горем для тебя всю свою жизнь
Я очень своенравная и требовательная, но потерпи своего бедного ребенка;
мои дни сочтены. Отец, когда моя гордая голова будет опущена в
безмолвную могилу, тогда уступи другим мое место".

Он обнял ее и поцеловал в впалую щеку, сказав
нежно:

"Моя дорогая, ты разбиваешь мне сердце. Тебе когда-нибудь отказывали в исполнении желания?
Что я могу сделать, чтобы ты была счастлива?

"Подари Юджину собственный дом и позволь мне быть в мире в моем доме.
Ты сделаешь это для меня?

"Да".

"Спасибо тебе, отец мой".

Высвободив его руку, она оставила их.

Через несколько дней после вечеринки у нее дома, миссис Эсбери вернулся домой
из поездки в убежище (которого она недавно был избран
менеджер). Проходя мимо двери гостиной, она услышала приглушенные голоса,
заглянула внутрь и, увидев мистера Винсента, сидящего рядом с Джорджией, удалилась,
не говоря ни слова, в свою комнату. Обеспечение дверь, она опустилась на
колени и просил премудрого Бога, чтобы направлять и помочь ей в ее
служебных обязанностей. Настало время, когда она должна опасности все
чтобы спасти своего ребенка от злосчастного брака; и хотя
сердце матери Блед она была тверда в своем решении. Когда мистер Винсент
ушел, а Джорджия вернулась в свою комнату, миссис Эсбери разыскала
ее. Она нашла ее угрюмой и склонной уклоняться от ее вопросов.
Обняв ее за плечи, она очень мягко сказала:

"Мое дорогое дитя, пусть между нами будет полное доверие. Разве я не
заинтересован в твоем счастье больше, чем кто-либо другой? Дитя мое, что
отдалило тебя в последнее время?"

Джорджия ничего не ответила.

"Что, кроме моей любви к тебе и беспокойства за твое счастье, могло бы
побудить меня возражать против того, что вы оказываете знаки внимания мистеру Винсенту?

- Вы настроены против него предвзято и всегда были такой!

- Я сужу об этом молодом человеке только по его поведению. Вы знаете ... вы не
обязан знать, что он безрассудно растрачены, эгоистичны, а
аморально."

"Он ничем не хуже других молодых мужчин. Я очень мало кто не знает
довольно дикая, как он. Кроме того, он пообещал подписать
обет трезвости, если я выйду за него замуж."

"Дитя мое, ты очень огорчаешь меня за выражение. Одобряет ли разврат, который
царит здесь, распутство Винсента? О, Джорджия, одобряет ли
ассоциация лишил вас ужас порока? Вы можете быть удовлетворены
потому что других не совсем так деградировали? Он совсем не значит, что он
обещания, но это лишь для того, чтобы вас обмануть. Его невоздержанные привычки
слишком укоренились, чтобы их можно было исправить сейчас; он начал рано, в колледже, и
ему постоянно становилось хуже ".

- У тебя предубеждение, - настаивала Джорджия, не в силах сдержать слез.
- Если и так, то это из-за его распутства!

Как ты можешь быть привязана к такому мужчине?" - Спросила она. "Я не могу сдержать слез".
"Если я такая, то это из-за его распутства!"

Грузия рыдала и плакала от души. Ей здравый смысл говорил ей, что ее
мать была права, но это было трудно отказаться от надежды
исправляя его. Как можно мягче миссис Эсбери остановилась на его
полной никчемности и тех страданиях, которые
несомненно последуют за таким союзом. С заплаканными глазами, она умоляла
ее прогоните мысли, убеждая ее, она бы скорее увидеть ее в
ее могилу, чем жена пьяницы. И теперь многолетняя забота была
вознаграждена; ее твердые, но мягкие доводы возобладали. Джорджия
всегда почитала свою мать; она знала, что та неизменно руководствуется
принципами; и теперь, когда она прислушивалась к ее искренним мольбам, все
ее упрямство растаяло. Бросившись в объятия матери,
она умоляла ее простить боль и беспокойство, которые та ей причинила.
Миссис Эсбери прижала ее к сердцу и мысленно возблагодарила Бога за
успех ее увещеваний. Обо всем этом доктор Эсбери ничего не знал
. Когда мистер Винсент позвонил на следующий день Грузии очень
решительно отвергли его. Поняв по ее поведению, что она имела в виду
то, что сказала, он пришел в ярость; поклялся торжественной
клятвой, что заставит ее раскаяться в своем легкомыслии; взял шляпу и
вышел из дома. Этого было достаточно, чтобы избавиться от затянувшейся нежности
от сердца Грузии; и с того часа Фред Винсент потемнел
домашний круг не более.




ГЛАВА XXVI.


День свадьбы Полин выдался ясным и ярким, встречайте ради счастливого события
это было для хроники. Церемония должна была состояться в
церкви в ранний час, чтобы молодожены могли уехать
утренним пароходом, и здание было переполнено многочисленными людьми
друзья собрались, чтобы засвидетельствовать обряд. Священник стоял внутри
у алтаря, и после небольшой задержки мистер Мортимор повел Полин
по проходу. Доктор Хартвелл и миссис Локхарт стояли возле алтаря.
Недомогание мистера Локхарта помешало ему присутствовать. Атласные, светлые волосы
и бриллианты были сняты; Полин была одета в серую дорожную одежду
и простую дорожную шляпку серого цвета.

Это была святая, трогательная свадьба. Утренний солнечный свет, проникавший
сквозь высокие арочные окна, падал на ее чистое чело с ослепительным сиянием
и придавал золотистую волну шелковистым,
вьющимся локонам. Полина была на удивление красивыми, фиолетовые глаза
были увлажненными от умиления, и ее спелые, коралловые губы расплылись с
улыбка дрожит радостности. Может быть, поверхностный наблюдатель мог
лицо мистера Мортимора показалось мне слишком серьезным и задумчивым для такого случая.
но хотя рот был в покое, а темные,
серьезные глаза не блестели, в них был свет благодарности, сдержанности
радость разлилась по спокойным чертам лица. Было произнесено всего несколько слов
на священнослужителя, и Полина, дикий, своенравный, небрежный, высокий-
энергичная девушка, стояла жена. Она смертельно побледнела и посмотрела
с чувством благоговения на того, кто теперь, навсегда, был
хозяином ее судьбы. Обеты еще на ее губах связал ее
окончательно на свою сторону, и наложил на нее, как священный долг, в
необходимость переносить все испытания за себя; сглаживания домой
заботы с его пути; и, когда ее собственное сердце было неспокойно, из
поставив на скорбь и горечь, и не приветствуя его приход
со словом доброта и улыбка радости. Жена! Она должна быть храброй
достаточно, чтобы самой бороться с трудностями, вместо того чтобы утомлять
его всеми утомительными деталями домашних разбирательств, и все же обращаться к
нему за советом и сочувствием в вопросах серьезной важности. Больше нет
просто своенравная девушка, консультирование только ее собственные желания и вкусы,
она предоставила другому право направлять и контролировать ее; и теперь
впервые осознав важность шага, который она сделала
, она дрожала в ожидании неприятностей, которые ожидали ее своенравного,
упрямая воля заставила бы ее. Но с присущим ей жизнерадостным духом
она отбросила все неприятные размышления и принимала
поздравления своих друзей со сдержанной веселостью. Бьюла стояла на
некотором расстоянии, наблюдая за апрельским лицом, испещренным улыбками и
слезами; и, глядя с пророческим ужасом в будущее, она увидела
как мало подлинного счастья могло бы быть в результате такого единения натур!
совершенно неуместно. Для нее брачные обряды были более ужасными
торжественными, чем обряды смерти, ибо насколько бесконечно предпочтительнее было
тихое пристанище в тени траурных кедров перед пожизненной
агонией несчастливого союза! Она посмотрела на своего бывшего опекуна, когда
он стоял, серьезный и молчаливый, глядя на свою племянницу печально-встревоженными
глазами; и, когда она отметила суровую непреклонность его скульптурных
устами, она подумала, что он стоит там мраморным памятником, запечатлевающим
страдания неудачного брака. Но это было школьное время, и
она подошла, чтобы сказать "до свидания", когда новобрачные занимали свои места
в экипаже. Полин, казалось, была очень встревожена, когда прощалась;
с минуту она беззвучно плакала, затем, обвив руками
шею Бьюлы, умоляюще прошептала.

- Ты не вернешься к дяде Гаю? Ты не позволишь ему удочерить тебя? Сделай это,
пожалуйста. Посмотри, каким мрачным и бледным он выглядит. Правда?

- Нет. Он перестал заботиться о моем благополучии; он не беспокоится обо мне.
уверяю тебя. До свидания. Пиши мне почаще".

"Да, я буду; а на каникулах Эрнест сказал, что ты должна приехать и
провести с нами по крайней мере месяц. Ты слышишь?"

Экипаж умчался, и Бьюла подошел к ней
классной комнате с тусклым предчувствие, что, когда она снова встретила
красивая, добрая девочка солнечный свет может быть изгнан из нее
лицо. Проходили дни, недели и месяцы. Как систематично трудолюбие
ускоряет ход времени! У Бьюлы было мало свободного времени, и это было
занято с самой жесткой экономией. Обязанности занимали ее
до последнего времени в день; затем она дала, каждый день, пару
уроки музыки и ей было не до ночи, она чувствовала себя
бесплатно. Редактор журнала пришел к выводу, что ее статьи заслуживают внимания .
вознаграждения, и, следовательно, ежемесячный взнос должен быть
скопировал и отправил через определенные промежутки времени. Таким образом, весной скользили
в самом начале лета, и еще раз в июне солнце сиял на город. Один
В субботу она пошла с Кларой в ювелирный магазин, чтобы совершить какую-то
пустяковую покупку, и увидела Юджина Грэма, склонившегося над прилавком и
рассматривающего несколько комплектов с жемчугом и бриллиантами. Он заметил ее не сразу
и у нее была возможность незаметно рассмотреть его лицо
. Ее губы задрожали, когда она заметила раскрасневшееся лицо и
воспаленные глаза, и увидела, что рука, державшая браслет, была очень
нестационарные. Он посмотрел вверх, начал, и встретил ее с явным
смущение. Она подождала, пока Клара у нее купить,
а потом тихо сказал :

"Юджин, ты уезжаешь, не зайдя ко мне?"

"Почему, нет; я намеревался зайти вчера, но мне помешали, и я
вынужден уехать сегодня днем. Кстати, помоги мне выбрать
между этими двумя жемчужными наборами. Полагаю, ты можешь представить их
назначение?

Это был первый раз, когда он упомянул о своей женитьбе, и она
ответила лукавой улыбкой:

"О, да! Осмелюсь сказать, я мог бы догадаться очень точно. Это не было бы
требуется изобретательность янки.

Она осмотрела драгоценности и, высказав мнение об их
превосходстве, повернулась, чтобы уйти, сказав:

"Я хочу увидеть вас за несколько минут до того, как вы покинете город. Я
идти сразу домой, и в любое время в течение дня, когда вы можете
звоните, ответим".

Он посмотрел любопытно, взглянул на часы, задумался на мгновение, и
обещал позвонить через час.

Она поклонилась и вернулась домой, с почти невыносимым грузом на
ее сердце. Она сидела, закрыв лицо руками, собираясь с мыслями
и, когда ее вызвали на встречу с Юджином, спустилась с твердой
сердце, но трепещущее тело. Было более чем вероятно, что она будет
неправильно истолкована и уязвлена, но она решила рискнуть всем,
зная, насколько чисты были мотивы, которые ею двигали. Он казался
беспокойным и неловким, но в то же время любопытным, и после нескольких
незначительных банальных замечаний Бьюла села на диван
рядом с ним и сказала:

"Юджин, почему ты так упорно избегал меня с момента своего возвращения
из Европы?"

"Я не избегал тебя, Бьюла; ты ошибаешься. Я был
помолвлен и поэтому мог навещать лишь немногое".

- Не воображайте, что подобные отговорки закрывают мне глаза на правду, - сказала она.
она нетерпеливо махнула рукой.

- Что вы имеете в виду? он ответил, Не выдержав в шутку,
беспокойный взгляд в умоляющие глаза.

"Ах, Евгений! честно, честно! Скажу сразу сторониться меня, дабы я
следует отметить свой изменили привычки в измененное лицо. Но я знаю, что это
все, несмотря ни на что. Не секрет, что Евгений Грэм больше
не раз ссужал его присутствие в полночь пьянки за вином Кубок.
Когда-то ты был примером воздержания и нравственности, но порок
модный и покровительствуемый в этом городе, и твои партнеры вскоре
опустили тебя с твоей гордой высоты до своего низшего уровня.
Круг, в котором ты вращаешься, не был шокирован твоим падением. Дамы
, привыкшие слышать о пьяных гулянках, перестали придавать им позорное значение
, и тебя приветствовали и улыбались тебе, как будто ты был всем на свете.
Каким и должен быть мужчина. О, Юджин! Я понимаю, почему вы внимательно
чураться того, кто непреодолимым ужасом, что деградация в
что вы упали. Я твой друг, твой лучший и самый
бескорыстный друг. Что волнует ваших модных знакомых
что твой моральный облик поставлен под сомнение, а твое честное имя запятнано?
Твоя распущенность не дает покоя их братьям и любовникам.;
твоя некогда благородная, незапятнанная натура посрамила бы их разврат.
Ты помнишь одну яркую лунную ночь, около шести лет назад, когда
мы сидели в комнате миссис Уильямс в приюте и говорили о нашем
будущем? Затем, с душой, полной чистых устремлений, ты сказал:
"Бьюла, я написал "Эксельсиор" на своем знамени, и я намерен, подобно
этому благородному юноше, пробиваться вперед, преодолевая все препятствия, поднимаясь на
каждый шаг, пока я тоже не встану на самую высокую вершину и не посажу свой
знамя, на котором его славный девиз будет реять над миром!
"Эксельсиор!" Ах, брат мой, это знамя волочится в пыли! Альпийские высоты
возвышаются далеко позади тебя, едва различимые на расстоянии, и теперь с
другим девизом - "Еще ниже" - ты несешься вниз, к ужасной пропасти.
О, Юджин! вы намерены идти дальше к полному разорению? Вы намерены
погубить счастье, здоровье и характер в море безрассудного
распутства? Вы намерены проводить свои дни в отвратительном
опьянении? Я бы хотел, чтобы у тебя была мать, чьи молитвы могли бы спасти
тебя, или отец, чьи седины ты не посмел бы опозорить, или
сестра, чтобы спасти тебя от разорения. О, если бы мы с тобой никогда,
никогда не покидали защищающих стен приюта!"

Она горько заплакала, и Юджин, растроганный больше, чем хотел показать,
прикрыл лицо пальцами. Бьюла положила руку ему на
плечо и неуверенно продолжила:

"Юджин, я не боюсь сказать тебе неприкрашенную правду. Ты можешь
рассердиться и подумать, что не мое дело давать тебе советы, ведь ты
старше и сам хозяин своей судьбы; но когда мы были детьми, я
говорил с тобой свободно, и почему бы мне не говорить сейчас? Настоящая дружба
крепнет с годами, и должен ли я колебаться, говорить ли тебе о том, что
причиняет мне столько боли? Через несколько дней ты выходишь замуж.
Евгений, если вино-Кубок милее тебе, чем твоя прекрасная невеста,
какая перспектива счастья у вас такое было? Я надеялся, что ее
влияние удержало бы вас от этого, по крайней мере во время своего визита здесь;
а если нет, то, как ее присутствие принесло в будущем? О, Для
Помилуйте! ради Антуанетты, ради себя самого, покиньте ряды тех, кто
разоряет вас, и вернитесь к воздержанию и чести. Вы
склоняете гордую голову Корнелии в унижении и печали. О,
Юджин, сжалься над собой!"

Он пытался выглядеть надменным и оскорбленным, но это не давало ответа. Ее
бледное лицо, полные серьезный, слезные мольбы, тронули его сердце, не
совсем отвердевшие расточительным объединений. Он знал, что она не преувеличивала.
он думал, что она не услышит о его пирушках.
но, конечно, она говорила только правду. И все же он
решил не признавать обвинения и, стряхнув ее руку,
гордо ответил:

"Если я действительно тот опустившийся персонаж, каким вы меня льстиво называете, это
безусловно, не должно делать мое общество приятным для вашего
утонченный вкус. Я не скоро забуду ваши незаслуженные оскорбления.
С этими словами он встал.

"Ты сейчас сердишься, Юджин, потому что я показал тебе твой собственный портрет
для твоего ознакомления. Ты задет, потому что я говорю тебе правду.
Но когда все это утихнет, и вы спокойно обдумаете этот вопрос
, вы будете вынуждены признать, что только чистейшая
дружба могла побудить меня возразить вам по поводу вашего губительного поступка.
карьера. Конечно, если ты захочешь, ты вскоре можешь погубить себя; ты
сам себе хозяин; но увлечение отразится на тебе. Твой
позор и разорение не коснутся меня, за исключением того, что я, как твой друг,
должен оплакивать твое падение. Ах, Юджин, я рисковал вызвать твое неудовольствие!--
Я доказал свою дружбу!

Он взял шляпу и направился к двери, но она остановилась перед дверью
и, протянув обе руки, горестно воскликнула:

"Не дай нам расстаться в гневе! Я сирота, у меня нет ни родственников, ни защитников.
И с ранних лет ты был добрым братом.
По крайней мере, давай расстанемся друзьями. Я знаю, что в будущем мы будем полностью отчуждены друг от друга
, но твоя подруга Бьюла всегда будет рада
услышит о вашем благополучии и счастье; и если ее предостерегающие слова, доброжелательные
, не возымеют действия, и она с глубоким сожалением услышит о вашем
окончательном крахе, она, по крайней мере, почувствует, что она искренне и с тревогой
сделала все, что было в ее силах, чтобы спасти тебя. До свидания. Пожми руку, Юджин, и
принеси к алтарю мои искренние пожелания твоего счастья".

Она умоляюще протянула к нему руки, но он не обратил внимания на ее движение
и, быстро пройдя мимо, вышел из дома. На мгновение Бьюла
склонила голову и зарыдала; затем она смахнула слезы со своей
щеки, и черные брови сошлись в тяжелой хмурости. Правда, она не
ожидается, многое другое, но она чувствовала себя горько опечален, и он был много
несколько месяцев она перестала помнить о боли этого интервью;
несмотря на презрение, она не может избежать чувства за свои
слабость.

Грэхемы в сопровождении Евгения, и, после замужества, пошли
Север на лето. Рядом с резиденцией мистера Грэма был возведен красивый дом
, и осенью молодые люди должны были вступить во владение
им. Мистер Локхарт достаточно окреп, чтобы его перевезли к нему домой
"на окраине", и, кроме семьи доктора Эсбери, Бьюла никого не видела
но Клара и ее ученики. В июле сессия подошла к концу,
и молодая учительница снова была свободна. Однажды днем она надела свою
шляпку и отправилась в отдаленную часть города, чтобы справиться о
Кейт Эллисон (одна из ее помощниц учителя), которая, как она случайно узнала
, была серьезно больна. Она обнаружила, что ей еще хуже, чем она ожидала,
и, предложив свои услуги по уходу за больной девочкой, была
взволнована просьбой остаться с ней на ночь. Она
отправила сообщение миссис Хойт радостно сняла шляпку
и села рядом со страдалицей, в то время как немощная мать удалилась
отдохнуть. Семья была очень бедной и почти полностью зависела от
зарплаты Кейт. Дом был маленьким и неуютным.;
скудная мебель самого простого вида. Перед наступлением сумерек Бьюла ушла.
ее подопечная крепко спала и, осторожно раздвинув шторы,
уселась на подоконник. Одинокая свеча на столе
давала тусклый свет, и она долго сидела, глядя на улицу
и на тихое, ясное небо. Под окном остановилась коляска.
Она предположила, что это семейный врач. Миссис Эллисон
он не упоминал о своем приходе, но, конечно, это должен быть врач,
и действительно, раздался стук в дверь. Она поправила один
или два стула, подобрала несколько предметов одежды, разбросанных по
полу, и открыла дверь.

Она не знала, какого врача наняла миссис Эллисон, и, когда вошел ее опекун
, она отпрянула, вздрогнув от неожиданности. Она не видела его
с утра в день свадьбы Полин, пять месяцев назад, и
тогда он ее не заметил. Теперь он внезапно остановился, посмотрел на нее
мгновение и сказал, как будто сильно огорченный:

"Что ты здесь делаешь, Бьюла?"

- Ухаживаю за Кейт, сэр. Не говорите так громко, она спит, - ответила
Бьюла довольно холодно.

Она не смотрела на него, но знала, что его глаза были прикованы к ее лицу, и
через некоторое время он сказал:

- Ты всегда там, где тебе не следует быть. У этой девушки тиф
лихорадка, и десять к одному, что ты ею заболеешь. Во имя здравого смысла
! почему вы не позволяете людям самим заботиться о своих больных и
остаетесь дома, вместо того чтобы заниматься расследованием случаев, как профессиональная медсестра? Я
предположим, что первый подтвержденный случай заболевания оспой вы услышите, вы будете
спешу предложить свои услуги. Если вы не намереваетесь провести ночь
вот, хотелось бы надеяться?"

"Ее мать так постоянно сидит, что совершенно обессилена.
кто-то должен помогать ухаживать за Кейт. Я не знал,
что у нее была какая-то заразная болезнь; но если это так, я полагаю, что я
могу рискнуть так же, как и любой другой. Это всего лишь обычное дело.
помочь семье - это гуманно ".

"О! если вы решили рисковать своей жизнью, это ваше личное дело. Не
представьте на мгновение, что я ожидал мой совет, чтобы взвесить ни на йоту
с тобой".

Он подошел к Кейт, пощупал ее пульс и, не будя ее,
продолжил наполнять стакан с лекарствами на столе. Бьюла
она была не в настроении привлекать к себе его внимание; она подошла к окну
и встала к нему спиной. Она не могла смиренно выносить
его насмешливую манеру, но чувствовала, что не в ее силах ответить
, поскольку она все еще благоговела перед ним. Она была удивлена, когда он подошел
подошел к ней и резко сказал:

"Сегодня я прочитал статью в журнале "Т-с" под названием "Внутренний
Жизнь" от "Дельты".

Глубокий румянец на мгновение окрасил ее бледное лицо, а губы скривились.
зловеще, когда она ответила напускно-безразличным тоном:

"Ну что, сэр?"

"Это совсем нехорошо. Это очень плохо. Это самое ужасное!"

"Ну и ну! какое мне дело до статьи в журнале "Т...с"? "Эти
слова были вырваны, так сказать, с чем-то вроде насмешки.

"Тебя волнует больше, чем то, в чем тебя когда-либо заставят признаться. Ты
читал эту драгоценную "Внутреннюю жизнь"?"

"О, да!"

"Ты хоть представляешь, кто автор?"

"Да, сэр; я знаю автора; но если бы это было задумано или нужные
что должна знать общественность, также, эта статья никогда бы не
появились по фиктивной подписи".

Эта "Внутренняя Жизнь", которую она написала для последнего номера журнала
это была аллегория, в которой она смело попыталась опровергнуть
правду о том, что Теннисон так неподражаемо воплотил в "The
Дворец искусств", а именно, что любовь к красоте и интеллектуальной культуре
не может удовлетворить данные Богом устремления души. Ее опекун
полностью осознал зарождающийся и пока еще не осознанный страх,
который побудил к написанию этой статьи, и, поспешно положив руку ей на плечо
, он сказал:

"Ах, гордая девушка! вы отчаянно боретесь со своим сердцем.
Вы тоже воздвигли "дворец" на унылом, почти недоступном
скалы; и, поскольку вы уже начинаете уставать от своей изоляции,
вы бы хотели осыпать оскорблениями Теннисона, который исследует вашу
особняк, "такой королевский, богатый и широкий", и обнаруживает мрачных призраков
которые обитают с вами! Ты была очень несчастна, когда писала этот набросок.
ты не справляешься с тем, за что взялась. Дитя, этот
год испытаний и одиночества наложил свой отпечаток на твое лицо.
Ты еще не готова отказаться от борьбы?

Взошла луна, и, когда ее свет озарил ее лицо, он
увидел яростный блеск в ее глазах, которого никогда раньше не замечал.
Она стряхнула его легкое прикосновение и ответила:

"Нет! Я никогда не сдамся!"

Он улыбнулся и оставил ее.

Она оставалась со своей больной подругой до восхода солнца следующего утра,
и прежде чем покинуть дом, была вознаграждена заверениями, что ей
лучше. Через несколько дней Кейт решительно выздоравливала. Бьюла
не заболела сыпным тифом.




ГЛАВА XXVII.


День был пасмурный, ненастный и темный. Серые свинцовые тучи
неслись по небу воющим юго-восточным штормом, и
взбаламученные воды залива разбивались о берег с торжественным шумом.,
продолжающийся грохот. Шел унылый дождь, и молнии, бледные
и постоянные, придавали жутковатый оттенок несущимся облакам. Это был один из
тех затяжных штормов, которые в августе месяце так часто бывают
распространены вдоль побережья Мексиканского залива. Клара Сандерс сидел возле окна,
склонившись над каким-то рукоделием, в то время как, с руками, сложенными
позади нее, Бьюла ходил взад и вперед по полу. Их лица
ярко контрастировали; милое, безмятежное лицо Клары с опущенными веками
и безмятежность Мадонны; мягкие каштановые волосы вились вокруг нее
щеки, и тонкие губы в спокойного отдыха. И Бьюла!--как
я адекватно краска уныние и беспокойство написаны на ее
бурное лицо? Чтобы сказать вам, что ее лоб был согнут и опускания,
что ее губы были теперь шатается и теперь плотно сжаты, и что
ее глаза были полны мутной тени, хотел выразить, но слабый
впечатление тревожное недовольство, которые, казалось, имели
вся подчинять ее себе. Клара взглянула на нее, вздохнул, и пошел дальше
с ее работе; она знала прекрасно, что она не в юмор
разговор. Дождь усилился, пока не упал в торренты, и
хриплый гром пробормотал мрачный аккомпанемент. Стемнело
см. Швы; Клара положила на ее работу, и, складывая руки на
коленях, сидел, глядя на шторм, слушая рев
сильный ветер, как он наклонил верхушки деревьев и, подняв белый-
гребнях волн залива. Бьюла остановилась у окна и сказала
резко:

"Это типично для индивидуальной, социальной, моральной и интеллектуальной жизни"
. Куда бы вы ни посмотрели, вы обнаружите антагонистические элементы.
Яростно враждующие. Где-то в механизме сломан винтик
этой погружаясь планете. Все органические и неорганические,
свидетельствует жалкий расстройство. Нет
департамент земле, где царит гармония. Верно, звезды
безмятежны и движутся по своим постоянным орбитам с неизменной точностью,
но они не земные; здесь нет ничего определенного, ничего
определенного. Времена года постоянны, но они определяются другими мирами
. Воистину, борьба между Ормуздом
и Ариманом все еще ожесточенна, и у последнего пока что получается лучше. Три
тысячи лет правления Аримана, кажется, наступают. "

Она продолжила свой путь, и, с тревогой глядя ей вслед, Клара
ответила:

"Но помни, "Зенд-Авеста" обещает, что Ормузд в конце концов
победит и будет править безраздельно. В этом счастливом королевстве я люблю прослеживать
сходство с тысячелетним царством, которое было показано святому Иоанну на одиноком
Патмосе ".

"Невелико утешение предвкушать время блаженства для будущих
поколений. Какая польза от пара или телеграфа разлагающимся
мумиям в катакомбах? Я хочу знать, что хорошего принесет миллениум
тебе и мне, когда наш прах смешается с матерью-землей, в
каком-нибудь безмолвном некрополе?"

"О, Бьюла, что с тобой сегодня? Ты выглядишь такой мрачной и несчастной.
Мне кажется, ты сильно изменилась за последнее время. Я знал, что жизнь, полная
труда, который ты добровольно взял на себя, обуздает твой дух, но
Я не ожидал, что эта полная революция в твоей натуре произойдет так скоро. О,
покончим со скептицизмом!"

"С верой в вероучениях, не надеть и отложить на волю, как
одежда. Как должное, что эти же учения Зороастра слабый
adumbrations еврейского вероучения, гордиев узел ни в коем случае
отпущен. Этот пролог в "Фаусте" привел вас вчера в ужас; и все же, после
честное слово, я не понимаю почему; ибо совершенно очевидно, что это взято у Иова,
а "Фауст" - всего лишь идеальная работа, искушаемая более тонким способом, чем
потеря стада, домов и детей. Вы верите, что сатане было
позволено сделать все возможное, чтобы погубить Иова, и, конечно же, Мефистофелю
отправился с той же дьявольской миссией. Мефистофель - это не
непокорный демон Мильтона, а могущественный принц на службе
Богу. Вам не нужно содрогаться; я не даю частичного отчета; я просто
повторяю мнение многих по этому вопросу. Все равно, что
я. Зло существует: это мрачный факт. Что касается его происхождения - я бы на его месте
примерно так же быстро отправился на поиски города Асгард."

"И все-таки я бы не стал давать моей веры для всех ваших обучения и
философия. Посмотрим, что она принесла вам", - ответила Клара
печально.

"Вера твоя! чему это учит вас об этом злом принципе?
нетерпеливо возразила Бьюла.

"По крайней мере, большему, чем все предположения научили вас. Вы признаете, что
о его происхождении вы ничего не знаете; Библия говорит мне, что было время,
когда земля была безгрешна, а человек свят, и что смерть и грех вошли
в мир через преступление человека..."

- Во что я не верю, - перебила Бьюла.

- Значит, ты можешь сидеть здесь, заткнуть уши, закрыть глаза и
утверждать, что это был солнечный, безмятежный день. Ваш прием или
отказ от библейской истории никак не влияет на его
подлинность. Моя вера учит, что зло, которое ты так горько
осуждать не вечен; должен, наконец, быть задавленным, и гармония
вы жаждете пронизываешь все миры. Почему премудрый и всемогущий Бог
допускает существование зла, не его конечным созданиям определять.
Это одна из многих тайн, ломать голову над которыми так же бесполезно,
как плести веревки из песка ".

Она собрала свои принадлежности для шитья, положила их в корзину и
удалилась в свою комнату. Бьюла почувствовала облегчение, когда дверь за ней закрылась
и, взяв "Беседы" Теодора Паркера, начала
читать. Бедная, изголодавшаяся душа! какую мякину она с жадностью проглотила! В своей
озабоченной спешке она остановилась, не заметив, что попытка
опровержения христианства содержала возражения более грубые и
непонятные, чем оспариваемая доктрина. Задолго до того, как она
пришла к выводу, что этическая и теологическая истина должна быть
прочно установлена на психологическом фундаменте, поэтому она погрузилась
углубилась в метафизику, изучая трактат за трактатом и систему за системой
. Однако, к ее прискорбному разочарованию, психология
каждого из них казалась разной, более того, противоположной. Она исходила из того, что считала свое
"сознание" непогрешимым критерием истины; это ей нравилось
философия преподавала, по крайней мере, делала вид, что учит; но вместо
единодушие среди метафизиков, она обнаружила яростное осуждение
предшественников, остроумные опровержения принципов, которые у них были
развились из жесткого анализа фактов сознания и
нетерпимый догматизм, который удивлял и сбивал ее с толку. Один превозносимый
Локка как оракула мудрости; другой высмеивал поверхностность
его исследований и абсурдность его доктрин; в то время как третий
убедительно показал, что противник Локка вообще ничего не знал о
то, что он написал, и утверждал, что он один может все исправить.
Она изучала Локка для себя. Либо он был прав, а все остальные
ошибались, либо ни в одном из них не было правды. Другой
философ утверждал, что основывает некоторые пункты своей веры на определенных
принципах Декарта; в самой следующей работе, которую она прочитала, говорилось, что
Декарт никогда не придерживался никаких таких принципов, что автор имел
совершенно ошибочная его точка зрения; после чего появилась другая, которая
сообщила ей, что никто не знает, во что на самом деле верил Декарт по
обсуждаемому предмету; что это был спорный вопрос среди
его учеников. Это было довольно обескураживающе, но ее ничто не обескураживало.
она купила, взяла взаймы и читала дальше.

"Спуск Брауна на Рейд" очень заинтересовал ее. Правда, было
очень много вещей, с которыми она не могла согласиться; но аргументы казались
достаточно правдоподобными, когда о чудо! метафизический гигант спасает Рид; говорит
ей, что Браун был невеждой; совершенно неправильно понял теорию, которую он
принялся критиковать и был жалким растяпой; после чего он
продолжает показывать, что, хотя Брауну не хватило проницательности, чтобы
понять это, Рид сам совершал серьезные ошибки и был виновен
безвестность. Кто был прав или кто виноват, она не могла для нее
жизнь решит. Это было бы фарсом, ведь если бы она не была
так трепетно не на шутку. Начиная не доверять самой себе, и с
нарастающим страхом, что в конце концов психология окажется некомпетентным
руководством, она отбросила саму философию и занялась
истории философии, воображая, что здесь все горькие инвективы
будут отложены в сторону, и Стерн беспристрастности преимущественную силу. Здесь зло
она бежала из увеличились в четыре раза. Один историк философии (который
был большим любимцем своего опекуна), потеряв всякое доверие к
предметам, которые он изучал, взялся за работу, чтобы показать ошибочность
всех систем, от Анаксимандра до Кузена. Она обнаружила, что историки
философии расходятся во мнениях так же сильно, как и сами философы, и
с тревогой смотрела на мрачную страну причуд, в которую
метафизика вовлекла самые яркие умы прошлого. Затем ее
любимая цитата опекуна вспомнилась ей с болезненной
значение: "Нет критерия истины; все есть просто
субъективная истина". Это был старый скептический палладиум, древний, как
метафизика. Она начала отчаиваться в истине в этом направлении.;
но где-то это определенно существовало. Она приступила к исследованию
Кузен с трепетом нетерпения; если на всех, она, несомненно, найдет в
гармоничный "эклектика" абсолютная истина-она гоняла по
столько метафизического удвоения. "Эклектизм" перечеркнул бы для нее
результаты всех поисков и рассуждений. Какое-то время она верила, что
действительно нашла пристанище; его "истина" удовлетворила ее; его
"красивый" очаровал ее; но когда она пришла изучить его
"Теодиею" и проследить за ее результатами, она в ужасе отпрянула. Она
еще не была готова принять его утонченный пантеизм. Так далеко завели ее
ее искренние расспросы и усилия. Неудивительно, что ее
полная надежд натура стала ожесточенной и циничной; неудивительно, что ее лоб был нахмурен
в озадаченных мыслях, а бледное лицо осунулось и лишилось радости. Устав от
систем, она начала копаться в своей собственной душе; сделала то, что было лучше всего рассчитано на других
другие люди беспокоили ее разум и наполняли его
необъяснимыми тайнами. Она считала свой собственный разум единственным
судья; а затем, сомневаясь в вердикте, привлек к ответственности сам разум
перед самим собой. Теперь началась отчаянная борьба. Один, без посторонней помощи,
она боролась с какой-нибудь мрачные сомнения, которые могут нападать на
человеческая душа. Очень Распространенность ее собственные сомнения увеличили
сложности. Повсюду она видела следы скептицизма; в
истории, эссе, романах, стихотворениях и рецензиях. И все же ее неукротимая
воля поддерживала конфликт. Ее надежды, цели, энергий, все
с центром в этой серьезной борьбы. Она изучала над этим миром-
проблем пока ее взгляд затуманился, и вены на лбу набухли
как шнуры. Часто серый рассвет заглядывал к ней, все еще сидящей перед
своим столом, с болезненным, убывающим светом лампы, освещавшим ее бледное
лицо. И сегодня, когда она смотрела на летящие облака и
слушала заунывный вой несущегося шторма, ей казалось, что она
стоит на пороге зияющего хаоса. Во что она верила? Она
не знала. Старые верования рухнули; она стояла в унылой пустыне,
усеянной обломками вероучений и систем; тихое запустение!
И вместе с Христом Рихтера она воскликнула: "О! как каждый может быть так
одинок в этой широкой могиле Всего? Я наедине с собой. О,
Отец! о, Отец, где твое безграничное лоно, чтобы я мог отдохнуть
на нем?" Вера во что-то, что у нее должно было быть; это было абсолютной
потребностью души. В ней не было склонности к насмешкам.
скептицизм; она не могла шутить над важными вопросами, и
стояла, размышляя, каким путем ей следует отправиться в следующий раз за этой "драгоценной жемчужиной
". Для нее было хорошо, что гирлянды риторики и
блестящей логики лежали поверх ловушек перед ней; ибо там были
необоснованные пропасти, более темные, чем те, которые она когда-либо пыталась постичь.
Клара вернулась и мягко положила руку на плечо своей подруги.

"Пожалуйста, отложи свою книгу и спой что-нибудь для меня, ладно?"

Бьюла посмотрела на безмятежное лицо, полное смирения, и
мрачно ответила:

"Что? вам тоже надоело слушать гимн шторму, которым природа
угощала нас последние два дня? Мне кажется, сама вселенная
, живая и неодушевленная, предается неконтролируемому
приступу "хандры". Можно было бы подумать, что заупокойный марш разыгрывается
вверх и вниз по проходам творения ".

Она прижала руки к ее горячий лоб, как будто хотела стереть
паутину, что притушили ее видение, и, подняв крышку пианино,
пробежала пальцами по клавишам.

"Спой мне что-нибудь обнадеживающее", - попросила Клара.

"У меня нет песен такого рода".

- Да, у вас есть: "Взгляни ввысь" и "Псалом жизни".

- Нет, нет. Невозможно. Я тоже не могла петь сейчас, - ответила Бьюла,
отворачивая лицо.

"Почему не сейчас? Это превосходные мелодии борющихся паломников.
Они были написаны в мрачные часы жизни".

"Для меня они насмешка. Проси меня о чем-нибудь другом", - сказала она,
сжав губы.

Клара оперлась рукой о пианино и, печально посмотрев на свою собеседницу
, сказала, как будто с мучительным усилием:

"Бьюла, еще немного, и мы должны быть отделены, и только все-
Отец знает, что мы еще встретимся на земле. На мое заявление
о вакансии гувернантки в сельской местности я получила ответ
сегодня. Я очень скоро уезжаю.

Бьюла ничего не ответила, и Клара печально продолжила:

"Мне очень больно покидать немногих оставшихся друзей и идти к
совершенно незнакомым людям, но так будет лучше для меня". Она склонила свою
голову на руку и заплакала.

"Почему это лучше всего?"

"Потому что здесь мне постоянно напоминают о других днях и других
надежды, теперь мертвые в моем сердце. Но мы не будем говорить об этом. Из
всех моих связей здесь моя любовь к тебе сейчас самая сильная. О, Бьюла,
наша дружба была священна, и я боюсь одиночества, которое
станет моей долей, когда между нами пролягут сотни миль! Ссылки
чтобы привязать сирот сердца, как наша, более прочного, чем все остальные."

"Я остаюсь в полном одиночестве, если вы мириться с этой ситуацией. Вы
уже давно моим единственным спутником. Не оставляй меня, Клара, - прошептала Бьюла.
Ее губы кривились и дрожали.

- У тебя все еще будут Эсбери, а они искренние друзья.

"Да, друзья, но не товарищи. В чем сходство есть
между тем, девушки и себя? Нет. Моя изоляция будет полной
когда ты покинешь меня".

"Бьюла, ты позволишь мне сказать то, что у меня на сердце?"

"Скажи это открыто, моя кареглазая дорогая".

"Ну, тогда, Бьюла, оставь это, оставь это. Это только кланяться
вашим сердцам с неведомою заботы и печали".

"Что?"

"Этот борьбу с одиночеством и нищетой".

- Я не одинока, - ответила Бьюла с ледяной улыбкой.

- О, Бьюла! да, ты ужасно одинока. Я была всего лишь бедной женщиной.
компаньон для вас; интеллектуально, ты далеко от меня, и там
было небольшое сходство в наших вкусах и стремлениях. Я всегда это знала
и я также знаю, что ты никогда не будешь счастлива
женщина, пока у тебя не будет спутника, равного тебе по интеллекту, который понимает
и сочувствует тебе. Ах, Бьюла! при всей твоей упрямой гордости,
и воле, и умственных способностях, у тебя женское сердце; и сокрушай
его порывы, как бы ты ни старалась, оно все равно будет господствовать. Как я уже говорил вам
давным-давно грамматика, география и обязанности не могли заполнить
пустота в моем сердце; и, поверьте мне, ни метафизика, ни
философия, ни литература вас не удовлетворят. Предположим, вы действительно достигнете
известности как писатель. Могут ли аплодисменты незнакомцев вернуть к
вашему уединенному очагу любимых умерших или подбодрить вас в часы вашего
уныния? Я тоже сирота; Я говорю о том, что могу оценить. Ты
ошибаешься, Бьюла, думая, что можешь обойтись без сочувствия. Ты
недостаточно самостоятельна, как ты с такой гордостью утверждала.
Бог создал нас для общения; это необходимость человеческой природы
".

"Тогда почему мы с тобой навсегда осиротели?" - холодно спросила Бьюла.

"В самых безоблачных облаках печали есть луч надежды. Возможно, что ты
и я могли бы более постоянно обращаться к Богу сирот. Бьюла, Бог
не залил землю вечным солнечным светом. Он знал, что тени
были необходимы, чтобы наказывать души его детей и учить их
обращаться к нему за возобновлением всех благословений. Но тени
мимолетны, и в каждое мрачное время года есть своя утренняя звезда. О, я
благодарю Бога за то, что его собственная рука создала светотень земли! Она
говорила искренне; выражение ее глаз говорило о том, что ее мысли
перенеслись в тусклую, странную страну будущего. Бьюла промолчала
но ее лоб омрачился еще сильнее, а побелевшие пальцы
беспокойно забегали по клавишам пианино. После минутного молчания,
Клара продолжила:

"Я бы не так сильно сожалел о нашей разлуке, если бы оставил тебя в
обладании христианской верой; вооруженным совершенным доверием к
религии Иисуса Христа. О, Бьюла, это заставляет мое сердце болеть, когда я
думаю о тебе, боролась так яростно в тисках неверия!
Много раз я видел свет, сияющий под твоей дверью, далеко
за полночь, и плакал из-за конфликта, в который, как я знал, ты был
вовлечен; и только Богу известно, как часто я упоминал твое имя в своих молитвах.
молитвы, умоляющие Его направить вас в ваших поисках, провести вас
безопасно по тропам скептицизма и поставить ваши усталые стопы
на "скалу веков". О, Бьюла, не делайте на мои молитвы, зря на
продолжение допроса! Вернись к Христу и Библии".
Слезы скользили вниз по ее щекам, когда она проходила мимо, ее рука, обнимавшая ее подруга,
и уронила голову ей на плечо. Веки Бьюлы дрогнули.
на мгновение, но в их серых глубинах не было влаги, когда она
ответила:

"Спасибо тебе, Клара, за твой интерес. Я рад, что у тебя есть эта вера
ты хотел бы привести меня к ней. Ни за что на свете я бы не нарушил ее, даже
если бы мог. Вы находите утешение в своей религии, и это
бесценное благословение для вас. Но я искренен, даже в своем скептицизме.
Я честен; и Бог, если он видит мое сердце, видит, что я такой. Я могу быть
неверующий, как вы меня называете, но, если это так, я честный; и если
вся Библия истинна, как вы верите, Бог рассудит мое сердце. Но
Я не всегда буду настроен скептически; Я еще найду истину. Я знаю
это утомительное путешествие, в которое я отправился, и, возможно, это моя жизнь
пройдет в поисках; но что из этого, если я наконец достигну цели
? Что делать, если я живу только, чтобы добраться до него? Какой будет моя жизнь будет на
мне без него?"

"И ты можешь удовлетворенно созерцать свое будущее, как прошел этот
в прошлом году был?" - воскликнула Клара.

"Возможно, "удовлетворенно" вряд ли является правильным термином. Я не буду
роптать, какими бы унылыми ни были обстоятельства моей жизни.,
при условии, что я наконец добьюсь успеха, - решительно ответила Бьюла.

"О, Бьюла, ты заставляешь мое сердце болеть!"

"Тогда постарайся не думать обо мне и не заботиться обо мне".

"Есть еще одно сердце, дорогая Бьюла, сердце печальное, но благородное, которому
ты причиняешь горькую боль. Тебе это тоже совершенно безразлично
?"

"Все последнее существует только в вашем воображении. Мы не будем говорить об этом.
если позволите, больше об этом не будем".

Она немедленно начала блестящую увертюру, и Клара отошла к
окну. С наступлением ночи рев бури усилился; дождь
лил с глухим, непрерывным стуком, шторм яростно налетал на,
и вздымающиеся, пенящиеся воды залива зловеще поблескивали под
молниями. Клара стояла, глядя в окно, и вскоре к ней присоединилась Бьюла
; затем первая внезапно сказала:

"Вы помните, что около шести лет назад подобный шторм отбросил
"Утреннюю звезду" далеко от намеченного маршрута, и в течение многих дней о ней
ничего не было слышно? Помните ли вы также, что в нем находился тот, кого вы любили;
и что в агонии страха, что он найдет могилу среди
коралловых зарослей, вы преклонили колена в молитве Всемогущему Богу, умоляя
он успокоил бурю, утихомирил шторм и спас того, кто был так дорог
тебе? Ах, Бьюла, значит, ты не доверяла пилотам-людям!

Поскольку Бьюла ничего не ответила, ей показалось, что она обдумывает свои слова.
Но память вернулась к тому часу, когда она преклонила колени в молитве за
Евгения, и она решила, что гораздо лучше было иметь его смерти
тогда, в славном весеннюю пору молодости, чем знать, что он
павших от его благородную высоту. Тогда она могла бы оплакивать его потерю
и всегда лелеять память о нем; теперь она могла только жалеть и
презирать его безрассудство. Что это было за раннее кораблекрушение, которого она так сильно боялась
по сравнению с морем порока, каждая волна которого выбрасывала
он беспомощно шел к гибели. Он оставил ее искренне верующей в
религию; он вернулся, насмехаясь над всем священным. Этому она
научилась у Корнелии. Была ли тесная связь между
революциями в его натуре? Введенная в заблуждение ее молчанием, Клара нетерпеливо спросила
:

"Ты был счастлив в этой ранней вере. О, Бьюла, вы никогда не найдете
еще так свят, так утешительно!"

Бел нахмурился и посмотрел нетерпеливо.

"Клара, я не был уверен в том, во что угодно. Предоставьте меня самому себе.
Вы добры, но ошибаетесь".

"Если я сказал слишком много, простите меня; мной двигали искренние
любовь и жалость на состояние вашего ума".

"Я не объект жалости любыми способами," очень-ответила Бьюла
холодно.

Выражение лица Клары было неудачным; похоже, она так и подумала.
и отвернулась. Но, осознав, что сказала поспешно, Бьюла
схватила ее за руку и откровенно воскликнула:

- Не обижайся на меня, я не хотел ранить тебя. Прости меня,
Клара. Не уходи. Когда ты уезжаешь в свой новый дом?

"Послезавтра. Мистер Арлингтон, кажется, хочет, чтобы я приехала немедленно.
 У него трое детей - сын и две дочери. Я надеюсь.
они дружелюбны; я боюсь, что они окажутся непослушными и избалованными. Если так,
горе их гувернантке."

"Проживает ли мистер Арлингтон в деревне, в которую вы направили свое
письмо?"

"Нет. Он проживает на своей плантации, в нескольких милях от деревни.
Перспектива остаться в деревне - единственная спасительная черта
в этой договоренности. Я надеюсь, что мое здоровье будет окончательно восстановлено благодаря
перемене; но успех моего плана может решить только время ".

- И когда мы встретимся снова? - медленно спросила Бьюла.

- Возможно, отныне наши пути сильно разойдутся. Возможно, мы больше не встретимся на
земля; но, дорогая Бьюла, есть "мирный берег, где никогда не бьются волны
и не ревут бури", где мы, несомненно, проведем вместе
вечность, если сохраним веру здесь. О, если бы я думал, что наши
сейчас расставание было за все время я должен оплакивать горько, очень горько;
но я не верю в это. Руки нашего Бога поддержать вас. Я буду
всегда молиться, чтобы он направил и спас тебя."Она наклонилась вперед,
поцеловала Бьюлу в лоб и вышла из комнаты.




ГЛАВА XXVIII.


Однажды октябрьским днем из-за недомогания одной из ее музыкальных учениц
Бьюлу отпустили раньше обычного, и она решила
воспользуйтесь этой возможностью и посетите приют. Прогулка по пустоши
ей никогда не надоедала; трава побурела, и, за исключением
глубокой, неизменной зелени древних сосен, только беспокойный
колорит уходящего года бросался ей в глаза. День был прохладный и ветреный,
и пустошь представляла собой сцену неистового смятения, которое она
остановилась, чтобы обдумать. Несколько мальчиков собрались, чтобы поиграть в свои любимые игры
мячи летели во все стороны, и в воздухе раздавались веселые крики
. Она понаблюдала несколько мгновений за их
беспечными, счастливыми играми и возобновила свою прогулку, чувствуя, что их
радость, безусловно, была заразительной, у нее стало намного легче на сердце
от того, что она смотрела на их сияющие лица и слушала их
звонкий смех.

Когда она приблизилась к воротам приюта, память начала пробегать своими пальцами
по ее сердцу; но и здесь ее встретили звуки радости. В
сироты собрались на лужайке перед зданием,
общения как бодро, как будто все они были членами одной
семья. Малыши катили обручи и гонялись друг за другом вверх и
вниз от границы слоев; некоторые из мальчиков бросил их шары, и
несколько крупнее девочек завяжем хризантемы стройных
ставки. Они были одеты одинаково; все выглядели довольными, опрятными и
счастливыми, а их розовые лица были благородной данью уважения
эффективности и несказанным благословениям заведения. Для многих из них
Бьюла была хорошо известна. Она сбросила шляпку и шаль и
помогла девочкам в их работе среди цветов, в то время как малыши
собрались вокруг нее, по-детски шепелявя и уговаривая
чтобы она присоединилась к их невинным играм. Величественные фарфоровые деревья, где
в былые годы Лилли и Клоди наблюдали за щебечущими малиновками,
они снова были одеты в свои богатые золотистые ливреи; и, когда Бьюла посмотрела
на стены из красного кирпича, которые приютили ее голову в начале
в дни сиротства, казалось, только вчера она ходила по этим дорожкам
и слушала, как зимний ветер вздыхает в этих самых любимых
деревьях. Дети сказали ей, что их старшая сестра заболела и была
еще не совсем здорова, и, не нуждаясь в пилоте, Бьюла обошла весь
дом в поисках ее. Она нашла наконец в кладовой,
выдача материалов для вечерней трапезы, и имел возможность
наблюдая за переменами, произошедшими за последние несколько месяцев.
Она была бледной и худой, и на ее заострившихся чертах лица застыло подавленное,
усталое выражение; но, обернувшись, она увидела Бьюлу, и
радостная улыбка мгновенно осветила ее лицо, когда она сжала
рука девушки в обеих ее руках.

"Дорогое дитя, я так долго искал тебя. Я не думал, что ты будешь ждать так много недель.
Проходи и садись". - Сказал он. Я не думал, что ты будешь ждать так много недель.

"Я не знаю, что ты была больна, пока я не пришел и услышал
для ребенка говорить об этом. Вы должны были отправить встретилось слово. Я вижу у вас
не совсем поправился".

- Нет, я еще совсем слаб, но, надеюсь, со временем я снова поправлюсь
. Ах, Бьюла, я так хотел тебя увидеть! так сильно! Дитя мое,
мне кажется, я никогда не привыкну к разлуке с тобой.

Бьюла села на диван рядом с ней, и иссохшие руки надзирательницы
ласково провели по блестящим прядям волос, которые лежали на
белых висках сироты.

"Я люблю иногда приезжать сюда; это приносит мне пользу. Но не слишком
часто; это было бы болезненно, ты же знаешь".

Бьюла говорила приглушенным голосом, в то время как память рисовала вечер
когда Юджин разыскал ее в этой квартире и стер ее
слезы из-за отсутствия Лилли. Черты ее лица дрогнули, когда она подумала о
горьких переменах, которые приносят годы, и она бессознательно вздохнула
. Руки надзирательницы все еще приглаживали ее волосы, и
через некоторое время она спросила с озабоченным, изучающим видом:

"Вас тошнило с тех пор, как вы были здесь в последний раз?"

"Нет. Что заставляет тебя воображать такое?

"Дорогое дитя, я не воображаю; я знаю, что ты выглядишь измученной и больной. Почему,
Бьюла, подними руку; вот, посмотри, какая она прозрачная! Почти
как воск! Тебя что-то беспокоит, дитя; я достаточно хорошо это знаю.

"Нет, уверяю вас, я не болен. Иногда, поздно, я уже
беспокоит старые проблемы, которые вы использовали, чтобы вылечить, когда я был ребенком;
но, в целом, я в порядке."

"Бьюла, мне сказали, что Юджин женат", - сказала добросердечная женщина.
женщина еще раз взглянула на спокойное лицо рядом с ней.

"Да, он женился почти пять месяцев назад". Прошло дрожью по
ее губы, когда она говорила.

"Ты видел его жену?"

"Да, она очень красивая женщина. Я могу сказать, красивая женщина; но
она ему не подходит. По крайней мере, я боюсь, что не подойдет.

"Ах, я так и знала! Я так и думала!" - воскликнула миссис Уильямс.

"Почему?" - удивленно спросила Бьюла.

"О, деньги скрывают все недостатки, дитя мое. Я знала, что он женился на ней не по
любви!"

Бьюла слегка вздрогнула и поспешно добавила:

- Вы несправедливы к нему, очень несправедливы! Юджин был очарован ею.
красота, а не состояние?

"О, наследниц всегда красивыми и очаровательными в глазах
мира! Бьюла, вы знаете, что я смотрел на Евгения, в течение нескольких дней, и
недели и месяцы после возвращения из Европы? Я хотела увидеть его...
- о, так сильно! Я любила вас обоих, как будто вы были моими собственными детьми. Я
была так горда этим мальчиком! Я вырастила его с ползающего младенца,
и никогда не мечтала, что он забудет меня. Но он не пришел. Я
не видела его с тех пор, как он уехал шесть лет назад в Германию. О, этот
мальчик причинил мне боль... причинил мне боль! Я так сильно любила его!

Брови Бьюлы сильно омрачились, когда она сказала:

"Так будет лучше ... будет лучше, если ты его не увидишь. Он уже не тот, что
когда уходил от нас".

- Значит, это правда, что он пьет, что он необузданный? Я
слышала это однажды, но не поверила. О, не может быть, чтобы Юджин
пил?

"Да, он пьет - не до глупого опьянения, но слишком много для своего
здоровье и характер. Сейчас он сам на себя не похож.

Миссис Уильямс опустила голову и горько заплакала, в то время как Бьюла
печально продолжила:

"Его усыновление погубило его. Если бы он оставался зависимым от своих собственных
индивидуальных усилий, он вырос бы честным человеком для себя и
своих друзей. Но мистер Грэхем считается очень богатым, а Юджин
слабо сопротивлялся честному труду, который был его обязанностью. Его
Модные партнеры разорили его. В Европе он научился пить
, и здесь его товарищи постоянно втягивали его в сцены насилия.
распутство. Но я пока не отчаиваюсь в нем. Может пройти много времени, прежде чем
он очнется от этого увлечения; но я верю, что он еще исправится. Мне
невыносимо думать о нем как о закоренелом пьянице! О, нет! нет! Я
могу ошибаться, но я все еще надеюсь, что его благородная натура победит."

- Боже, помоги мальчику! Я молилась за него много лет и буду молиться до сих пор.
хотя он и забыл меня.

Она зарыдала и закрыла лицо передником. Безрадостная улыбка
Промелькнула на застывшем, серьезном лице Бьюлы, когда она сказала
ободряюще:

"Он приедет повидаться с тобой, когда вернется с Севера. Он еще не
забыл тебя - это невозможно. Как и я, он слишком многим тебе обязан.

- Я очень скоро уйду отсюда, - сказала миссис Уильямс, вытирая глаза.

- Уйду из приюта! ради чего?

"Я старею, дети, и здоровье мое не из лучших. В
обязанности здесь очень тяжелым, и я не стремился занять
позиция, если я мог выполнять добросовестно все свои обязанности. Я
отправила заявление об уходе управляющим, и как только им удастся
найти другую медсестру, я покину приют. Я сожалею, что вынужден уйти.
Я здесь так долго, что очень
прикреплены к месту, и дети. Но я не в состоянии делать то, что
Я сделал, и я знаю, что это правильно, что я должен отказаться от
установки".

"Что ты собираешься делать?"

"У меня достаточно средств, чтобы прожить скромно остаток своей жизни. Я
собираюсь снять или купить небольшой дом, остепениться и вести себя тихо. Я
чувствую, что теперь мне хотелось бы провести свои дни в покое.

- Ты собираешься жить одна?

- Да, дитя мое; если не считать служанки, я полагаю, что буду совсем одна. Но
ты будешь часто навещать меня, и, возможно, Юджин вспомнит обо мне
когда-нибудь, когда у него будут неприятности.

- Нет, я вообще не приду к тебе! Я хочу приехать и жить.
с вами... то есть, если вы позволите? - воскликнула Бьюла, вскакивая и кладя
свою руку на руку надзирательницы.

"Да благословит тебя Бог, дорогое дитя, как я буду рада!" Она обвила руками
стройную фигурку и засмеялась сквозь слезы.

Бьюла нежно откинула назад седые пряди, выбившиеся из-под
окантовки ее кепки, и с надеждой сказала:

"Я устала от интерната, устала от города! Давай купим маленький симпатичный домик
, куда я смогу ходить в школу и обратно. Ты выбрал
какое-то конкретное место?"

"Нет. Я просмотрела два или три, но ни один мне точно не подошел. Теперь
ты можешь мне помочь. Я так благодарна, что ты будешь со мной! Будет
вы придете, как только я могу быть освобождено здесь?"

"Да, как только вы будете готовы для меня; и я думаю, что я знаю
сдается дом который как раз нам подходят. Теперь я хочу, чтобы вы поняли:
я должен платить за квартиру.

- О нет, дитя мое! Я не желаю этого слышать, потому что я...

"Очень хорошо, тогда я останусь там, где я есть".

"О, Бьюла! ты это несерьезно?"

"Да, это так, так что не говори больше об этом. Я не приду ни на какой другой
условие. Я увижусь с владельцем дома, выясню, за что смогу это получить
и сообщу вам. Затем вы сможете взглянуть на это и
решить ".

- Я вполне готов доверить это тебе, дитя мое; только мне невыносима
мысль о том, что ты будешь платить за это аренду. Но мы можем это устроить
позже.

- Нет, вы должны быть совершенно довольны домом. Я зайду к вам сегодня вечером.
я узнаю о нем, чтобы сразу же дать вам знать.
У вас есть какие-нибудь предположения, когда "правление" наймет другую матрону?

"Они дали объявление, и, я полагаю, несколько человек подали заявки, но
они были не совсем довольны кандидатами. Я полагаю,
однако, что через несколько дней они найдут мне замену ".

- Что ж, позаботься о том, чтобы у тебя была хорошая служанка, а теперь я должна идти.

Она с непривычной поспешностью надела шляпку и шаль и сбежала вниз.
по ступенькам. В ней частые прогулки она заметила две дачи в
курс эрекции, не очень далеко от Сосновой роще перед
убежища, и теперь, переступая общем, она направила свои шаги в сторону
их. Участки были небольшими и принадлежали доктору Эсбери, который сказал, что он
построит пару коттеджей для бедных семей, которые можно будет недорого арендовать
цены. Когда Бьюла приблизилась к домам, она увидела коляску доктора
, стоявшую у двери, и, посчитав это хорошим предзнаменованием, ускорила шаг
. В каждом здании было всего три комнаты и холл с
галереей или, скорее, портиком перед входом. Это были настоящие коттеджи
ornes, построенные по планам Даунинга и имевшие со вкусом подобранный,
привлекательный вид. Окна были арочными, а деревянная обшивка -
искусно вырезанной. Бьюла толкнула свежевыкрашенные ворота, взбежала
по ступенькам в холл. Плотники были еще на работе в
на кухне, и, как она сообразила, здесь она нашла свою подругу,
давая последние указания. Она оглядела уютную маленькую
кухню и, подойдя к доктору Эсбери, который стоял спиной к
двери, она пожала ему руку с веселым приветствием.

"Привет, Бьюла! откуда ты взялась? Рад тебя видеть. Рад
тебя видеть. Как получилось, что ты совала нос в мои новые дома? Ответь мне на это!
Вы видели мою супругу, когда проходили через холл?

"Нет; я вернусь и поищу ее"...

"Вам не нужно; вон она спускается по ступенькам дома. Она
настояла бы на том, чтобы присмотреть несколько полок для этой драгоценной кухни;
думает, что я обязан поставить кладовые и шкафы, и полки за все
дом, на мое будущие жильцы. Полагаю, прежде чем первая бедная
семья вступит во владение, от меня потребуется заполнить чулан
столовым бельем и столовыми приборами, а кладовую сахаром, мукой и воском
свечи. Послушайте, миссис Эсбери, сколько еще полок должно быть в этой кухне
?

"Хорошо, что у нее есть совесть, сэр, раз природа отказала вам в ней",
ответила Бьюла, которую миссис Эсбери приняла очень тепло.

"Совесть! Благослови мою душу! у нее их нет, что касается моего невезучего
кошелек. Положительно, она хотела знать, прямо сейчас, не хочу ли я, чтобы
этот маленький клочок земли между домом и изгородью был разбит
на клумбы; и если я не хочу посадить несколько розовых кустов и виноградных лоз,
чтобы первую группу негодяев вырвали с корнем, просто
как только их родители переехали. Есть совесть для тебя с
месть".

"И что вы сказали, сэр?"

"Что я сказала? Ну, именно то, что говорит каждый второй кроткий муж на
обращения, которые "не будут стоить много, ты же знаешь". Конечно, у меня не было
собственного мнения. Мадам, присутствующая здесь, непогрешима; так что я записан в
может быть, на сотню долларов больше. Тебе не нужно было спрашивать о результате,
ты, истинная дочь Евы; каждая из вас понимает, что такое подхалимаж.
Эти два моих озорных бесенка почти такие же великие адепты, как
их мать. Эй, Бьюла, не шепчись! Ты выглядишь мудрой, как
сова. Что мне делать дальше? Оклейте стены обоями и покрасьте потолки
фресками? Покончите с этим. "

"Я хочу спросить, сэр, сколько арендной платы позволит вам ваша совесть"
потребовать за этот дом, похожий на голубятню?

"Ну, у меня была идея запросить за него двести долларов. Дешево
и довольно. Вы можете купить его за двести, - сказал он с улыбкой.
добродушный кивок в сторону Бьюлы.

"Очень хорошо, я остановлюсь на этом, при условии, что миссис Уильямс это понравится"
так же, как и мне. Через день или два я приму решение."

"Во имя здравого смысла, Бьюла, что это за ненормальность?" - спросила она.
доктор, глядя на нее с удивлением.

"Я собираюсь жить с надзирательницей приюта, которую ты очень хорошо знаешь
. Я думаю, что этот дом нам точно подойдет, а арендная плата
соответствует моему кошельку гораздо лучше, чем здание побольше. Я устал
посадки. Я хочу немного о собственном доме, где, когда труды
в школе закончились, я могу чувствовать себя в своей тарелке. Прогулка два раза в день
принеси мне пользу, я уверен. Тебе не нужно выглядеть таким мрачным и
озадаченным; я буду отличным арендатором. Ваши дверные наличники не будут помечены
карандашом; ваши окна не будут разбиты, а ваши ворота не будут сорваны
с петель. Что касается тех цветов, которые вы так хотите посадить,
и того клочка земли, который вас так интересует, он будет
цвести, как равнина Шарон ".

Он задумчиво посмотрел на нее, снял очки, протер их
краем пиджака и с сомнением спросил:

- Что Хартвелл думает об этом проекте? - Спросил я.

- Я с ним не советовался.

"Простым английским языком это означает, что, одобряет он это или
осуждает, вы полны решимости осуществить этот новый план? Береги себя,
Бьюла, вспомни старую пословицу о том, что "отрезать себе нос назло
своему лицу".

"Довольно некстати. доктор Эсбери", - равнодушно ответила она.

- Я старый человек, Бьюла, и кое-что смыслю в жизни и в окружающем мире.

- Нет, Джордж, зачем отговаривать ее от этого плана? Если она предпочитает этот
тихий маленький дом роскоши и суете пансиона,
если она думает, что была бы счастливее здесь, с миссис Уильямс, чем в
в центре города, почему она не пришла? Страдают ей судья
для себя. Я распорядился, чтобы приветствовать ее выбор", - прервется Миссис
Асбери.

"Элис, как ты думаешь, она удовлетворится тем, что похоронит себя на свободе
здесь, с немощной старухой в качестве компаньонки? Вот она, должно быть,
ранний завтрак, тащусь сквозь дождь и холодно в городе; учить
глупые Маленькие негодяи до вечера; затем в равной степени прислушиваться к другим
тупые; бренчать за уроки музыки, и, наконец, усталый, перетащить
сама здесь в темноте, когда уже слишком поздно, чтобы увидеть, является ли ее
сад - это хлопковая грядка или персиковый сад! Не могли бы вы рассказать мне, пожалуйста,
какое удовольствие для человека с ее темпераментом в таком
беговой дорожке?

"Ваша фотография - сплошная тень. Джордж; и даже если бы это было не так, она
лучше всех знает, что будет способствовать ее счастью. Не
отговаривайте ее. Ах, каким бы скромным ни было это место, я знаю, как болит ее сердце
по месту, которое она могла бы назвать "домом". Эти три комнаты станут для нее
убежищем для отдыха, когда закончится день. Моя дорогая Бьюла, я верю
ты можешь быть очень счастлива здесь, или где бы ты ни решила жить; ты
заслуживаешь этого ".

- Благодарю вас, мадам, за ваше дружеское сочувствие. Я рад, что вы одобряете
мой замысел.

- Ну, хорошо; если тебе скоро надоест этот урод, ты можешь легко отказаться от него.
дом, вот и все. Итак, Бьюла, если ты решишь взять его,
будь уверена, я с радостью внесу любые дополнения или переделки, которые ты сможешь
предложить. Осмелюсь сказать, ты понравишься мне как арендатор. Но послушайте,
Миссис Эсбери, мне нужно присматривать за пациентами. Пожалуйста, помните, что
Я профессионал, следовательно, не могу назвать ни один момент своим
собственным. Что? еще один ряд полок с той стороны? Это здание
сдача домов внаем - разорительная спекуляция! Пойдемте, теперь уже слишком поздно
еще раз осмотреть комнаты; завтра тоже подойдет. Бьюла,
ты тоже собираешься поиграть в кухарку?

- Нет, в самом деле! Миссис Уильямс найдет нам прислугу. До свидания. Я
решение о дом как можно скорее".

На следующий день она послала записку к Матроне с
информация о доме; и в конце недели все
на основе отдельных соглашений, с тем чтобы они могли вступить во владение как
как только был закреплен новый Матрона. Так быстро пролетели последние дни октября
, и в один холодный, ясный ноябрьский день Бьюла была
уведомили, что миссис Уильямс с комфортом устроилась в новом доме.
Она пошла в школу, как обычно, и когда декламации закончились,
отправилась в путь с радостным сердцем и пружинистым шагом. Через полчаса
она подошла к маленькой белой калитке и обнаружила, что миссис Уильямс ждет
там, чтобы поприветствовать ее. Все было новым и аккуратным; со вкусом подобранные
ковры были не гобеленовыми, а из дешевой ткани; белоснежные
занавески были простого тусклого цвета с розовой каймой, а
чайный столик был сервирован, вместо дорогого севрского фарфора, простым белым фарфором, с
позолоченная лента. Яркий огонь потрескивал и пылал в камине, и,
когда Бьюла встала у очага и оглядела уютную
маленькую комнату, которая должна была стать одновременно гостиной и столовой, она почувствовала
ее сердце затрепетало от восторга, и она воскликнула:

"Это дом! наконец-то я чувствую, что у меня есть собственный дом. Не все
Ротшильды в своих дворцах так счастливы, как я!"

Долгие годы она была странницей, без домашнего очага, и теперь,
впервые после смерти отца, она была дома. Не
дома усыновления; ни унылой комнате в доме-интернате, но
скромный дом, который она заработала трудом и жесткой экономией.
Ее сердце подпрыгнуло от радости; непривычный румянец залил ее щеки,
а приоткрытые губы задрожали. Вечер прошел быстро, и, когда
она удалилась в свою комнату, она с удивлением обнаружила, красивый
палисандр книжный шкаф и письменный стол, занимая один угол. Она открыла
стеклянные дверцы и увидела свои книги, аккуратно расставленные на полках.
Мог ли их прислать ее опекун? Нет; поскольку она отказалась от часов,
она была уверена, что он бы их не предложил. На полке лежала небольшая записка
, и, узнав изящный почерк, она прочла
строки, содержащие эти слова:

"БЬЮЛА, Прими прилагаемый кейс и письменный стол в качестве небольшого свидетельства
привязанности

"Твоего искреннего друга,

"ЭЛИС ЭСБЕРИ".

Слезы навернулись ей на глаза, когда она открыла письменный стол и обнаружила там
элегантную ручку и карандаши и все удобства, связанные с письмом.
Отвернувшись, она увидела у камина большое глубокое кресло,
обитое пурпурным сафьяном, и поняла, что оно в точности похоже на то, которое она
часто видела в библиотеке доктора Эсбери. На обороте был приколот
узкий листок бумаги, и она прочла, написанный докторскими каракулями:
причудливый почерк:

- Дитя мое, не будь слишком гордой, чтобы воспользоваться им.

Она им не была. Бросившись в роскошное кресло, она сломала
печать на письме, полученном в тот день от Полин Мортимор. Однажды
раньше, вскоре после ее замужества, пришло несколько строк веселого приветствия
, а потом прошло много месяцев. Развернув листок,
она с грустью увидела, что в нескольких местах он был испачкан
слезами; а содержание, написанное в порыве страсти, раскрывало
состояние отчаяния, о котором Бьюла и не подозревала.
Импульсивный, порывистый характер Полин был четко обозначен в письме, и,
после кратких извинений за свое долгое молчание она написала следующее:

"О, Бьюла, я так несчастна; очень, очень несчастная Бьюла,
Эрнест меня не любит! Вы вряд ли мне поверите, о, я едва ли.
я и сам умею в это верить! Дядя Гай был прав: я не подхожу
Эрнесту. Но я любила его очень, очень дорого, и думал, что ему так
предана мне. Дурак я был! мои глаза открыл, наконец. Бьюла,
меня почти сводит с ума мысль, что я связана с ним на всю жизнь,
нелюбимая жена. Не прошло и года с момента нашей свадьбы, но
ему уже надоело мое "хорошенькое личико". О, Бьюла, если бы я могла
только прийти к тебе, и обвила руками шею, и лежал мой бедный,
устало опустив голову на твое плечо, потом я мог бы рассказать вам все..."

[Здесь несколько предложений были неразборчивы из-за слез, и она смогла
прочитать только то, что последовало дальше.]

"Со вчерашнего утра Эрнест со мной не разговаривал. Пока я пишу,
он сидит в соседней комнате и читает, такой холодный, безразличный и
спокойный, как будто я не была совершенно несчастна. Он деспотичен;
поскольку я не потакаю всем его прихотям и не обладаю собственной волей,
он относится ко мне с оскорбительным безразличием. Сейчас он злится, потому что я
возмутился некоторыми дерзкими высказываниями своего отца о моем платье.
Это не первый и не второй раз, когда мы ссоримся. У него
есть сестра-старая дева, которая вечно вмешивается в мои дела и
насмехается над моим домашним устройством; и потому, что я, наконец, сказал ей
Я верила, что я хозяйка в своем доме, Эрнест так и не простил меня
. Эллен (сестра, которую я любила и с которой ходила в школу) вышла замуж
и переехала в отдаленную часть штата. Другие члены его семьи
фанатичны, горды и экономны, и у них есть в основном
пробила брешь между нами. О, Бьюла, если бы я только могла исправить
прошлое и снова стать Полин Чилтон! О, если бы я могла снова быть свободной и
счастливой! Но на это нет никакой перспективы. Я его жена, как он сам
сказал мне вчера, и, предположим, я должна влачить жалкое
существование. И все же я не позволю, чтобы его семья попирала меня! Его сестра
проводит с нами много времени; читает Эрнесту, разговаривает с ним о
вещах, о которых, как она хвалится, я не понимаю с первого слова
. Бьюла, я стремилась учиться и стать ему компаньонкой
но, как я ни стараюсь, Люси всегда умудряется раздражаться и препятствовать
я. Два дня назад она чуть не вывела меня из себя своими насмешками
и намеками на мою огромную умственную неполноценность по отношению к Эрнесту (как будто мне
недостаточно часто болезненно напоминали об этом факте без ее участия
помощь!). Я знаю, мне не следовало этого говорить, но я был слишком зол,
чтобы думать о приличиях, и сказал ей, что ее присутствие в моем доме было
очень неприятным. О, если бы ты видел ее оскорбительной улыбкой,
а она ответила, что благородный брат ее нуждался в ней, и она почувствовала, что он
обязанность оставаться с ним.Бьюла, я люблю своего мужа; я хотел бы сделать
все на свете сделало бы его счастливым, если бы мы были предоставлены сами себе,
но что касается подчинения высокомерию и насмешкам Люси, я этого не сделаю!
Эрнест требует, чтобы я извинилась перед его отцом и сестрой, и я сказала
ему, что не буду! Я бы умерла первой! Он не любит меня, иначе он бы
защитил меня от таких испытаний. Он считает свою сестру совершенством, и
Говорю тебе, я ее просто ненавижу. Так вот, Бьюла, нет никого
другого, кому я бы рассказала о своем несчастье. Мама не подозревает об этом
и никогда не заподозрит, даже когда навещает меня. Дядя Гай предсказал
это, и я ни за что на свете не хотел бы, чтобы он узнал об этом. Но я могу
доверять вам; Я чувствую, что вы мне посочувствуете, и я хочу, чтобы вы
дали мне совет. О, скажите мне, что я должен сделать, чтобы избавиться от этого
мучающего невестку и тестя, и, можно сказать, всех
родственников Эрнеста. Иногда, когда я думаю о будущем, я совершенно
содрогаюсь; потому что, если так будет продолжаться и дальше, я тоже научусь
ненавидеть своего мужа. Он знал мой характер до того, как женился на мне,
и не имеет права так обращаться со мной. Если бы это был только Эрнест, я
могла бы заставить себя "повиноваться" ему, потому что я люблю его очень преданно; но
что касается того, чтобы мне диктовали все его родственники, я никогда этого не сделаю! Бьюла,
сожги это невнятное письмо; никому не говори, в каком я унылом положении
. Я слишком горд, чтобы публиковать свои страдания. Знать, что
люди жалели меня, убило бы меня. Я никогда больше не смогу быть счастливым, но
возможно, ты сможешь помочь мне быть менее несчастным. Напиши мне! О,
как бы я хотела, чтобы ты могла приехать ко мне! Заклинаю тебя, Бьюла, не показывай
Дяде Гаю, что я несчастлива. Прощай. О, если ты когда-нибудь выйдешь замуж,
убедись, что у твоего мужа нет сестер-старых дев и назойливой родни! Я
я плачу так, что едва могу разглядеть строчки. Прощай, дорогая Бьюла.

"ПОЛИН".

Бьюла наклонилась вперед и уронила письмо в тлеющую массу
углей. Он съежился, полыхнул и исчез, и, с тяжелым
вздохнув, она сидела, размышляя о болезненных содержание. Какой совет она могла
возможно, дать, что бы устранять проблемы? Она знала, что
молодая жена, должно быть, действительно была "очень несчастна", прежде чем смогла
согласиться рассказать о своих семейных распрях другому человеку. При более счастливых обстоятельствах
она чувствовала, что Полин стала бы преданной, нежной
жены, но боялся, что это был теперь слишком поздно лепить из нее персонажа в
соответствии с желаниями мужа. "Вот и все для союза
неподходящих натур", - подумала Бьюла, готовясь ответить на
злополучное письмо. Как можно осторожнее она упомянула мистера Мортимора
и его семью и убедила Полин поговорить с мужем мягко, но
твердо и заверить его, что продолжающееся вмешательство его семьи
невыносимо. Если ее увещевания окажутся тщетными, делать то, что она
считала должным по отношению к себе как хозяйке собственного заведения, и
стараться не замечать раздражения других. Бьюла чувствовала и
признала свою неспособность дать совет молодой жене в трудном
положении, в которое она попала, и в заключение заверила ее, что
только ее собственный здравый смысл, руководствующийся искренней любовью к мужу,
может правильно направить ее по пути. Она была горячо привязана к Полине,
и с тяжелым сердцем адресовала свой ответ.




ГЛАВА XXIX.


Все Грэхемы снова были дома, а Юджин и его невеста
уже несколько недель как вполне освоились в своем элегантном новом доме.
Бьюла не видела никого из семьи с тех пор, как они вернулись, в течение своего времени
почти все были заняты, и как только ее выпустили из школы, она
с радостью поспешила в свой маленький дом. Однажды вечером, когда она покидала академию,
Резвые лошади мистера Грэхема подъехали к воротам, и
кучер вручил ей записку. Это было от миссис Грэхем.

"МИСС БЕНТОН:

"Корнелия совсем нездорова и просит вас позвонить и узнать
ее сегодня днем. Как это грозит дождем, я посылаю перевозки.

"С. Грэм".

Бьюла скомкала записку в пальцах и заколебалась.
Кучер заметил ее нерешительность и поспешил сказать:

- Вам не нужно бояться лошадей, мисс. Мисс Нетт так много ездит верхом.
они приручены.

- Я совсем не боюсь лошадей. И Корнелия была так больна
ее возвращения с севера?"

"Почему, Мисс, она пришла домой и хуже, чем когда-либо. Она не была
внизу пор. Она болеет все время".

Бьюла больше не колебалась. Миссис Грэхем встретила ее в дверях и
поприветствовала более сердечно, чем когда-либо прежде
. Она смотрела тревожно и измученный, и говорит, как она проложила путь
в квартиру ее дочери :

"Мы тяжело думать о Корнелии; вы найдете ее, к сожалению
переделали". Она открыла Бьюла в комнату, то сразу
снял.

Корнелия была поддержана валики и подушки в своем кресле;
ее голова была запрокинута, а взгляд, казалось, был прикован к картине
, висевшей напротив. Бьюла постояла рядом с ней мгновение,
никем не замеченная, и с болезненным удивлением увидела, какие разрушения нанесла болезнь
некогда прекрасному лицу и царственной фигуре. Черные,
блестящие волосы были коротко подстрижены и густыми волнистыми прядями обрамляли
бледный лоб, сейчас сморщенный, как от какого-то приступа боли. Щеки
они были впалыми и мертвенно-бледными; глаза запавшие, но неестественно большие
и блестящие; и бесцветные губы, сжатые, как будто для того, чтобы вынести
привычное страдание. Ее исхудавшие руки, вцепившиеся в подлокотники
кресла, могли бы послужить моделью для статуи смерти, такие тонкие,
бледные, почти прозрачные. Бьюла мягко коснулась одной из них и
сказала:

"Корнелия, ты хотела меня видеть".

Больной пристально посмотрел на нее и улыбнулся.

"Я думал, ты придешь. Ах, Бьюла, ты узнаешь в этой развалине
своего бывшего друга?

"Я не был готов обнаружить, что ты так изменилась, потому что до сегодняшнего дня
Я не знал, что ваша поездка была такой безрезультатной. Вы сильно страдаете
?

"Страдаете! Да, почти все время. Но это не телесные пытки
что беспокоит меня так сильно ... я мог бы иметь это в тишине. Это мое
ум, Бьюла; мой ум".

Она указала на стул; Бьюла придвинула его к себе, и Корнелия
продолжила:

"Я думала, что умру внезапно; но должно быть иначе...
пытка медленная, затяжная. Я никогда больше не покину этот дом,
разве что для того, чтобы отправиться в свой последний дом. Бьюла, я очень хотел тебя увидеть.
я думал, ты услышишь о моей болезни и приедешь. Какой спокойный и
вы бледны! Дай мне руку. Ах, прохладный и приятный; в моем пересохло
с лихорадкой. И у вас есть маленький дом, я слышу. Как есть
все пошло с тех пор, как мы расстались? Ты счастлива?"

"Мой маленький дом-это приятно, и моя хочет немного", - ответила Бьюла.

"Ты в последнее время видел Женя?"

- Ни разу с тех пор, как он женился.

Горький смешок сорвался с губ Корнелии, когда она на мгновение скривилась,
а затем сказала:

- Я знала, как это будет. Я не доживу до конца, но ты
увидишь. Ха, Бьюла! он уже обнаружил свою ошибку. Я не
ожидать, что это случится так скоро; мне казалось, Антуанетта было больше политики. Она
сброшены маски. Он видит себя полностью преданы женщиной
лишенные истины; он теперь знает ее, как она есть-как я пытался показать ему
она пока не стало слишком поздно; и, Бьюла, как я и ожидал, он
выращивают безрассудно-отчаянный. Ах, если бы вы могли быть свидетелем сцены
в Никольском, в Нью-Йорке, не так давно, вы бы
плакал над ним. Он нашел свою невесту бессердечной; увидел, что она предпочитает
общество других джентльменов его обществу; что она живет только ради
лести толпы; и однажды вечером, вернувшись домой в
отель, выяснили, что она уехала в опере с партией она знала, что он
ненавидел. Бьюла, это мне претит, когда я думаю о своей лютой перила,
и боль, и презрение. Он пил с безумным вызовом, а когда она
вернулась, приветствовал ее проклятиями, которые повергли бы любую
другую женщину в крайнем унижении в прах. Она рассмеялась
иронично, сказав ему, что он может развлекаться, как ему заблагорассудится, она бы
не прислушивалась к его желаниям, когда дело касалось ее собственных действий. К счастью, мои
родители ничего не знали об этом; они и не подозревали, и сейчас не знают
почему мне стало так тревожно плохо перед рассветом. Я рад, что я
уйти так скоро. Я не могла вынести его страданий и
позора.

Она закрыла глаза и застонала.

"Что побудило ее выйти за него замуж?" - спросила Бьюла.

"Только ее собственное лживое сердце знает. Но я всегда считал, что она была такой.
в основном на нее повлияло желание сбежать от строгой дисциплины,
которой отец подвергал ее дома. Ее мать была ничего
но модель приличия; и ее сестра матери, который был ДР.
Жена Хартвелл, не было образцовым. Мой дядя пытался обуздать
Опасная склонность Антуанетты к показухе и распутству, и она
казалось, что, как Евгений жены, она могла свободно окунуться в
gayeties которые были скупо допускается ее дома. Я знаю, что она любит
не любит Юджина; она никогда не любила; и, несомненно, его будущее достаточно мрачно
. Я думаю, если бы она могла перевоспитать его, она бы этого не сделала; его
крайности оправдывают или, по крайней мере, в какой-то степени смягчают ее. О,
Бьюла, я не вижу для него надежды!"

- Ты говорила с ним по-доброму, Корнелия? Была ли ты добросовестна?
использовала ли ты свое влияние, чтобы остановить его на пути к краху?

- Разговаривала с ним? Да; умолял, увещевал, порицал, использовал все
аргумент в моем распоряжении. Но с таким же успехом я мог бы поговорить с ветрами и
надеяться утихомирить их ярость. Я не останусь, чтобы увидеть его конец; Я буду
скоро безмолвен и избавлен от всех страданий. Смерть-это очень рады,
добро пожаловать."

Ее дыхание было быстрым и тяжелым, и два алых пятна горели
по ее бледным щекам. Все ее лицо говорило о годах горечи,
и мрачном неповиновении смерти, от которого по телу Бьюлы пробежала дрожь,
когда она прислушалась к прерывистому дыханию. Корнелия пропитала свой
носовой платок какими-то нежными духами из хрустальной вазы и,
проведя ими по лицу, продолжила:

"Они говорят мне, что мне пора пройти конфирмацию; смутно говорят об
посещении проповедников, принятии причастия и подготовке к нему, как будто
меня можно запугать религией и церковью. Моя мать
кажется, только что проснулась и осознала мое духовное состояние
, как она это называет. Ах, Бьюла, передо мной все темное;
черное, черное, как полночь! Я спускаюсь в вечную ночь; вниз
к уничтожению. Да, Бьюла; скоро я сойду во что
Шиллеровский Мавр называет "безымянное там". Вскоре я покончу с тайной.
Погрузлюсь в нерушимый покой ". Ужасный
улыбка тронула ее губы, когда она заговорила.

"Корнелия, ты боишься смерти?"

"Нет, не совсем. Я рад, что так скоро избавлюсь от своей досадной,
безрадостной жизни; но вы знаете, что все это темная тайна; и иногда
когда я вспоминаю, что я чувствовал в детстве, я содрогаюсь от окончательного
распада. У меня нет надежд на блаженное будущее, таких, как подбадривание
некоторых людей в их последний час. О том, что наступает после смерти, я знаю и
ничему не верю. Иногда я вздрагиваю при мысли об
уничтожении; но если, в конце концов, откровение истинно, мне есть чего опасаться
чего похуже уничтожения. Вы знаете историю
мой скептицизм; это история сотен людей в наш век.
Непоследовательность исповедующих христианство вызывала у меня отвращение. Возможно, я был
неправ, отвергнув доктрины из-за злоупотребления ими; но сейчас для меня слишком
поздно задумываться об этом. Я внимательно наблюдал за поведением
некоторых членов различных церквей, и, пока я жив, Бьюлы,
Я никогда не видел никого, кроме той, кто практиковал заповеди Христа. Я
пришел к выводу, что она была бы именно такой, какой была, без религиозной помощи
. Одна из близких подруг моей матери была напыщенной,
фарисейской христианкой; раздавала милостыню, возглавляла списки благотворительных организаций; была
удивительно пунктуальна в посещении церкви и, по-видимому, очень
набожна; однако я случайно узнал, что она обращалась с бедной
швеей (которую наняла за ничтожную сумму) таким образом, что
это потрясло мои представления о последовательности, об общей человечности. Девушка была
ужасно бедна, у нее были престарелые родители, братья и сестры.
она зависела от своих усилий; но ее работодатель-христианин заплатил ей
самую низкую возможную цену и растоптал ее чувства, как будто она
он был грубияном. О, пустота религии, которую я видел
практикуемой! Я глумился над всем, что связано с церквями, и
больше не слышал проповедей, которые, казалось, только выставляли прихожан лицемерами и
фарисеями. Я никогда не знал ничего, кроме одного исключения.
Миссис Эсбери - последовательная христианка. Я наблюдал за ней при
различных обстоятельствах; я разными способами искушал ее испытать
и сегодня, каким бы скептиком я ни был, я восхищаюсь и почитаю эту благородную
женщину. Если бы все христиане подавали такой чистый и светлый пример, как ее,
в стране было бы меньше неверия и атеизма. Если бы я знал
хотя бы полдюжины таких, у меня, возможно, нашлась бы вера, которая подбодрила бы меня в
час моей борьбы. В прошлые дни она ласково разговаривала со мной, но
Я не обращал на нее внимания. Теперь она часто навещает меня; и хотя я
не верю словам утешения, которые слетают с ее губ, все же они
успокаивают меня; и я люблю, когда она сидит рядом со мной, и я могу смотреть на нее
ее милое, святое лицо, такое полное подкупающей чистоты. Бьюла, год назад
мы говорили об этих вещах. Я был тогда, как и сейчас, безнадежен в вероучениях,
в истине, но ты была уверена, что найдешь истину. Я с нетерпением посмотрел на
тебя, когда ты вошел, зная, что смогу прочитать результат в
твое выражение лица. Ах, на нем не написано покоя! Где твоя
правда? Покажи ее мне".

Она переплела свои тонкие, горячие пальцы с холодной рукой Бьюлы и заговорила
усталым тоном. Особенности детского дернулся одно мгновение, и ее
старый беспокойный взгляд вернулась, как она сказала :

"Я хотел бы помочь тебе, Корнелия. Должно быть, это действительно ужасно -
стоять на краю могилы и ни во что не верить. Я
отдал бы больше, чем у меня есть, чтобы иметь возможность помочь вам, но я
не могу; У меня нет правды, которую я мог бы предложить вам; Я еще ничего не открыл
для себя. Я не так оптимистичен, как был год назад, но я все еще
надеюсь, что у меня все получится ".

"У тебя не получится, у тебя не получится. Это все издеваясь над тайной, и не более того
обобщенные поколений прошлого можно найти любой
решения".

Корнелия покачала головой и откинулась на спинку стула.

"Философия обещает одно", - решительно ответила Бьюла.

"Философия! Берегись! Этот скрытый камень выбил меня из колеи. Послушай меня.
Философия, или, что в наши дни является ее синонимом, метафизические системы,
хуже, чем бесполезны. Они заставят вас усомниться в собственной индивидуальности.
существование, если это возможно. Я старше вас; я являюсь образцом
эффективности таких систем. О, так называемые философы
этого и прошлого веков - коронованные головы надувательства! Адепты
знаменитого искусства "

 "Оборачивать бессмыслицу,
 С помпой и тьмой, пока это не покажется глубоким".

"Они высмеивают серьезные, пытливые умы своими утонченными,
бесконечно малыми, гомеопатическими "разработками" божества; метафизическими
волками в сократовских плащах. О, им за многое придется ответить! "Источник
философии"! ха! ha! Они сделали из него лягушачий пруд, в котором
запускать их хрупкий, раскрашенный игрушечный лай. Покончи с ними,
Бьюла, или ты будешь жестоко обманута."

"Вы потеряли веру в Эмерсона и Теодора Паркера?" - спросила Бьюла.

"Да, потеряли веру во все и вся, кроме миссис Эсбери.
Атеистический фатализм Эмерсона достаточно, чтобы расшатать человеческого разума; он
это отличная и, я считаю, честный мыслитель, и его гений я
у С глубочайшим восхищением. Интеллектуальный титан, он ведет
отчаянную войну с общепринятыми вероучениями и, поднимаясь на руинах
систем, изо всех сил пытается взобраться на стены истины. Что касается Паркера,
внимательного прочтения его работ было достаточно, чтобы вызвать у меня отвращение. Но не более того.
об этом, Бьюла, - пока тебе не на что опереться. Я
возлагал большие надежды на ваши серьезные поиски; но поскольку они оказались тщетными.
Оставим эту тему. Дайте мне тот стакан с лекарством. Доктор
Хартвелл был здесь как раз перед вашим приходом. Он угрюмый и изможденный.;
что с ним?

- Я действительно не знаю. Я не видела его несколько месяцев.
кажется, с августа.

"Я так и предполагал, когда расспрашивал его о тебе; и он казался
не осведомленным о твоих передвижениях. Бьюла, разве жизнь не выглядит унылой и
утомительно, когда вы предвидите годы труда и заботы? Преподавания не
Спорт ребенка. Вы уже не унывайте духом?"

"Нет, я не устал; не жизнь кажется безрадостной. Я знаю, что мне
придется потрудиться, чтобы найти опору; но необходимость всегда придает
сил. У меня много, очень много источников счастья, и я смотрю
вперед, надеюсь, к полезной жизни ".

"Ты собираешься преподавать всю свою жизнь? Ты собираешься изнурять
свою жизнь букварями и грифельными досками?"

"Возможно, и так. Я не знаю, как еще мне легче будет зарабатывать на жизнь
".

"Я надеюсь, ты женишься, и освобождаться от того скучный, нудный
рутина", - сказала Корнелия, наблюдая за ее выражением лица.

Бьюла сделал нетерпеливый жест.

"Это настолько отдаленный способ освобождения, что я никогда об этом не думал
. Я не нахожу преподавание таким уж неприятным, как вы себе представляете,
и осмелюсь сказать, что в пятьдесят лет (если я доживу до этого) Я все еще должен быть в
классной комнаты. Помните заезженную строки:"

 "Я мечтал, и думал, что жизнь была красота
 Я проснулся и обнаружил, что жизнь-это долг'"

"Труд, умственный и физический, является достоянием человечества, и
счастье неразрывно связано с выполнением долга. Это
божественный указ о том, что все должны трудиться, и соблюдение этого указа
гарантирует надлежащее развитие моральной, интеллектуальной и
физической природы ".

- Ты храбрая, Бьюла, и в твоей натуре больше надежды, чем у меня.
Двадцать три года я была ребенком, которого баловали, но жизнь
не доставляла мне особого удовольствия. Я часто спрашивал, почему был ли я создан?
для чего мне предназначено? Я был подобен позолоченному пузырю, который подбрасывало
каждым вздохом! О, Бьюла! часто, в отчаянии моего
сердца, я вспоминал тот мрачный отрывок Поллока, и что это
воистину, я был тем

 "Атомом, который Бог
 Создал излишне и не нуждался в этом
 Чтобы построить творение, но вернулся обратно
 В ничто, бросил и оставил в пустоте,
 С вечным чувством, что когда-то это было!'"

"Моя жизнь не принесла пользы, она была лишь безрадостной и омраченной
тенью смерти из моего детства".

Ее голос был сломан, и слезы потекли по ее исхудалом лице.
Она протянула тонкую руку и смахнул их и, как бы стыдно ей
эмоции.

"Иногда я думаю, что если бы я только мог жить и быть сильным, я бы сделал
себя полезным в мире - постарался бы быть менее эгоистичным и
требовательным, но все сожаления напрасны, и избалованное дитя роскоши
должна занять свое место в бледных царствах смерти вместе с
нищими и трудящимися. Бьюла, прошлой ночью мне было больно, и
я не могла уснуть, и в течение нескольких часов мне казалось, что я слышу слова этого
ужасное видение: "И он увидел, как мир за миром избавлялся от своих
мерцающих душ в море Смерти, как водяной пузырь рассеивается по волнам.
плавательные огоньки."О! мой разум затуманен и сердце
беспросветная, унылая стоять в одиночку, как и я, и противостоять
последний вопрос, без веры во что-либо. Иногда, когда
пароксизмы тяжелы и продолжительны, я теряю терпение от утомительной
задержки и прыгаю с распростертыми объятиями навстречу Смерти, избавительнице ".

Бьюла была глубоко тронута и ответила дрожащим голосом и
дрожащими губами:

"Я хотел бы утешить и подбодрить вас; но я не могу... не могу! Если бы
рука болезни поставила меня сегодня на край пропасти рядом с вами, я
был бы таким же безнадежным, как и вы. О, Корнелия! это заставляет мое сердце сжиматься
смотреть на тебя сейчас, и я бы отдал свою жизнь, чтобы суметь устоять
где ты, со спокойным веру в Бога Израиля; но..."

"Предупреждаю, что на моем примере. Во многих отношениях мы похожи друг на
другие; наши занятия были похожие. Бьюла, не следуй за мной
конца! Поверьте мне на слово, все мрачно.

Она откинулась назад, слишком измученная, чтобы продолжать разговор, и
Бьюла поднялась, чтобы уйти.

"Ты не можешь остаться со мной?" - спросила слабая девушка.

"Нет, мое общество тебе сейчас ни к чему. Если бы я могла помочь тебе,
Я бы вообще тебя не бросила".

Она прижалась губами ко лбу, изборожденному страдальческими морщинами, и
поспешила прочь.

Уже смеркалось, когда она добралась до дома, и, пройдя мимо столовой,
где ее ждал чайный столик, она направилась к себе
квартира. Веселый огонь пылал в добро, но сейчас все
все было мрачное, чтобы ее видения, и она бросилась в кресло
и закрыла лицо руками. Как неотвязный призрак,
Изможденное лицо Корнелии преследовало ее, и мрачное предчувствие
указывало на приближающийся сезон, когда она тоже покинет землю в условиях
безнадежной неопределенности. Она подумала о своем опекуне и его скептицизме
человеконенавистничество. Он исследовал все обходные пути спекуляций, и после
лет изучения и изысканий в отчаянии сдался и
погрузился в утонченный пантеизм. Могла ли она надеяться на успех
лучше? Был ли ее интеллект настолько значительно выше, чем у тех, кто на протяжении
тысяч лет ломал голову при свете полуночных ламп над этими
идентичными вопросами происхождения и судьбы? Что это были за предположения
всех возрастов, от Фалеса до Конта, до умирающей девушки, которую она только что оставила
? Бедная Бьюла! Впервые мужество покинуло ее, и
горькие слезы потекли по ее белым щекам. В ее лице не было каменного выражения
горечи, но непроницаемая тень, которая безмолвно выдавала
бесчисленные часы борьбы и опустошения, которые медленно
повергали это храброе сердце в прах. Она содрогнулась, как сейчас, в само-
общении, она почувствовала, что атеизм, мрачный и убийственный, стоит у
входа в ее душу и отбрасывает свою ошеломляющую тень в самые сокровенные
тайники. Неверие окутало ее сердце своими темными облаками, заслоняя
его от солнечного света Божьей улыбки. Было нетрудно проследить
ее постепенный прогресс, если так можно назвать ее неудовлетворительное путешествие
. Отвергая буквальное откровение, она была озадачена тем, как провести
точную демаркационную линию между мифами и реальностью; затем последовали
сомнения относительно необходимости и, наконец, относительно вероятности и
возможности внешнего, словесного откровения. Открытый код или
система противоречила доктринам рационализма; ее собственное
сознание должно предоставить необходимые данные. Но насколько далеко было
допустим "индивидуализм"? И тут гидра спекуляции подняла
свою ужасную голову; если только сознание давало истину, то это было всего лишь
верно для нее, верно в соответствии с формированием ее ума, но не
абсолютно верно. Признать превосходство индивидуального разума, и
она не могла отрицать, "что индивидуальный разум является порождающим
принципом всего человеческого знания; что душа человека подобна
шелкопряд, который ткет свою вселенную из своего собственного существа; что
вся масса знаний, которых мы когда-либо можем достичь, потенциально лежит
внутри нас с самого начала; что вся истина есть не что иное, как
саморазвитие ".

Она запуталась в тонко сплетенных сетях онтологии и не знала,
не знала, во что верила. Слова ее хранителя звенел у нее в ушах, как
похоронный звон. "Вы должны принять либо произнести скептицизма, или абсолютным,
последовательный пантеизм".

Том, который она читала накануне вечером, лежал на столе
, и она открыла его на следующем отрывке:

"Каждое существо достаточно само по себе; то есть каждое существо в
и само по себе бесконечно: имеет своего Бога, свое высшее мыслимое существо,
в себя. Объект любого предмета-это не что иное, как
природа субъекта воспринимать объективно. Например, человек, мысли
и склонностей, таков его Бог! Сознание Бога - это самосознание
через его Бога вы узнаете человека, а через человека - его Бога
эти два понятия идентичны! Религия - это просто сознание,
которым человек обладает по своей собственной, не ограниченной, а бесконечной природе; это
ранняя форма самопознания. Бог - это объективная природа понимания.
"

Так много Фейербах предложил ей. Она отложила книгу и наклонилась
она устало опустила голову на руки. Легкое прикосновение к ее руке заставило ее
поднять взгляд, и на нее смотрело встревоженное лицо миссис Уильямс.

"Что с тобой, Бьюла? Ты больна?

- Нет, я в порядке, как обычно. Она поспешно отвернула голову.

- Но тебя что-то беспокоит, дитя мое!

- Да, меня беспокоит очень многое, но я привыкла к неприятностям, ты же знаешь,
и могу справиться с ними без посторонней помощи.

- Не расскажешь ли ты мне, в чем они заключаются, Бьюла?

"Вы не можете мне помочь, иначе я бы это сделал. Однако одной из причин горя является
приближающаяся смерть друга, по которому я буду скучать и оплакивать.
Корнелии Грэхем осталось недолго жить. Я видела ее сегодня вечером и
обнаружила, что она прискорбно изменилась.

"Она слишком молода, чтобы умирать", - со вздохом сказала надзирательница.

"Да, всего двадцать три".

"Возможно, ее смерть поможет вернуть моего бедного мальчика".

Бьюла покачала головой, и миссис Уильямс добавила:

"Она жила только ради этого мира и его удовольствий. Боится ли она
грядущего мира? Сможет ли она умереть спокойно?"

"Она умрет спокойно, но без надежды. Она не верит в
Христианство".

Она чувствовала, что матрона изучает ее лицо, и не была
удивлен, когда она неуверенно ответила:

"Ты тоже в это не веришь. О, Бьюла! Я понял это с тех пор, как ты
поселился со мной под одной крышей, и я плакал и
молился о тебе почти так же сильно, как о Юджине. Когда в субботу после
Суббота прошла, и ты отлучилась из церкви, я знал
что-то было не так. Бьюла, кто научил тебя неверности? О, это
было бы лучше, чтобы Вы тоже последовала Лили, в начале
времена, когда вы были чисты сердцем! Как бы сильно я тебя ни любил, я бы предпочел
поплакать над твоей могилой, чем знать, что ты жил, чтобы забыть Бога ".

Бьюла ничего не ответила; и, нежно проведя руками по голове
девочки, она продолжила:

"Когда ты пришла ко мне, маленькое дитя, я научила тебя утренним и
вечерним молитвам. О, Бьюла! Бьюла! теперь ты ложишься спать,
не помышляя о молитве. Дитя мое, что с тобой будет?

"Я не знаю. Но не расстраивайся из-за меня; я пытаюсь выполнять
свой долг так же добросовестно, как если бы я ходил в церковь".

"Не обманывай себя, дорогое дитя. Если вы перестанете молиться и читать
свою Библию, как вы узнаете, в чем заключается ваш долг? Как вы должны
сохраняй себя "чистым и незапятнанным от мира"? Бьюла, мужчину
без религии следует пожалеть; но, о! безбожная женщина - это
ужас превыше всего. Неудивительно, что ты выглядишь таким встревоженным и с
ввалившимися глазами. Ты оставил "пути приятности и
пути мира".

"Я ни перед кем не несу ответственности за свое мнение".

"Да, ты несешь ответственность перед Богом, ибо он дал истину миру"
и когда ты закроешь глаза и добровольно пойдешь во тьме,
он будет судить тебя соответственно. Если бы вы жили в индийских джунглях,
не слыша Евангельской истины, тогда Бог не ожидал бы
все, что угодно, только не идолопоклонство с вашей стороны; но вы живете в христианской стране; в
стране Библий, и "кому много дано, от того многого и будут
ожидать". Люди этого поколения гонятся за новыми
доктринами и натыкаются на множество ошибок. Бьюла, с тех пор, как я увидел тебя
сидишь почти всю ночь, корпя над книгами, в которых порицается Иисус
и его доктрины, я раскаялся в тот час, когда впервые предложил тебе
научиться учить самому. Если это то, к чему привело тебя все твое обучение
, было бы лучше, если бы тебя отправили учиться
модистке или изготовлению мантуи. О, дитя мое, ты была моей
величайшая гордость, но теперь ты для меня горе!

Она взяла руку Бьюлы в свои и прижалась к ней губами, в то время как
слезы лились обильно и быстро. Сирота не осталась равнодушной; ее
ресницы отяжелели от непролитых капель, но она ничего не сказала.

"Бьюла, мне пятьдесят пять лет; я многое повидала в мире
и, говорю тебе, я еще никогда не знала счастливого мужчину или женщину
который не почитал Бога и религию. Я вижу, что вы не
счастлив. Ребенок, ты никогда не будешь так долго, как вы блуждать вдали от Бога.
Я буду молиться за вас; но вы должны также молиться за себя. Да поможет тебе Бог
мое дорогое дитя!"

Она оставила ее, зная слишком хорошо ей свойственно надеяться убедить ее в
ее ошибка.

Бьюла какое-то время оставался в той же позе, глаза
фиксированный на огне, и ее лоб пахали мучить мысль.
Бой часов вывел ее из задумчивости, и, придвинув к своему столу
стул, она взяла ручку, чтобы закончить статью, которую должна была написать
на следующий день в редакции журнала. Ах, как мало читатели
мечтали о тяжелом сердце, которое отложило свои заботы, чтобы трудиться ради
их развлечения! Сегодня вечером ей это удалось не так хорошо, как обычно; ее
рукопись была размыта, и ей пришлось скопировать большую ее часть.
часы пробили три, прежде чем она опустила усталую голову на подушку.




ГЛАВА XXX.


Мистер Грэхем сидел у кровати своей дочери, облокотившись на ее подушку
и опустив голову на руку. Был полдень, и солнце
лилось вовне; но здесь тяжелые шторы опустились на
окна, и комната больного осветилась зловещим светом. У него защемило сердце, когда
он посмотрел на то, что осталось от его некогда блестящего и прекрасного ребенка,
и он прикрыл лицо рукой, чтобы скрыть слезы, которые катились по его щекам.
морщинистые щеки. Беспокойная страдалица вскинула руки поверх
подушки и, повернувшись к нему, сказала голосом, заостренным от
болезни:

"Мама ушла? Я хочу кое-что тебе сказать".

"Мы одни, дитя мое, говори со мной свободно."

"Есть несколько вещей, которые я хотел бы устроили, и мое время
короткие. Вы никогда не отказывал мне никакого удовольствия я желал, и я
знаю, что ты исполнишь мою последнюю просьбу. Отец, если бы я была невестой-
день, что бы быть моя часть имущества? Сколько бы ты дал
мне?

"Я бы отдал каждый цент, который у меня есть, чтобы купить тебе жизнь, полную
счастья".

"Вы не понимаете меня. Я всегда считалась наследницей,
и я хочу знать, сколько у меня будет право, если я должен
жить? Конечно, Евгений имеет равную долю. Сколько это стоит?"

"Около восьмидесяти тысяч долларов за штуку, я полагаю, оставив столько
для твоей матери. А почему ты спрашиваешь, дочка?"

"Восемьдесят тысяч долларов. Сколько добра можно было бы сделать с их помощью, если бы
разумно распределить и вложить деньги! Отец, я не доживу до того, чтобы
растратить их на легкомысленные развлечения или излишнюю роскошь. Хотите ли вы
, чтобы я распорядился частью этого перед своей смертью?"

- Да, Корнелия, если это доставит тебе хоть какое-то удовольствие. Мое бедное,
измученное дитя, как я могу отказать тебе в том, о чем ты пожелаешь попросить?

Она положила одну руку ему на шею, и, притянув его голову ближе к
ее, говорит, на полном серьезе:

"Я только хочу использовать его частью. Отец, я хочу оставить Бьюлу.
около пяти тысяч долларов. Эта сумма позволит ей жить
удобно, и труд меньше, и я хотел бы почувствовать, прежде чем я
умереть, что мне представилась возможность помочь ей. Будете ли вы инвестировать
эту сумму в акции для нее или отдадите деньги в ее собственные руки?
Вы проследите, чтобы все было устроено так, чтобы она непременно получила
это, что бы ни случилось?

"Да, я обещаю вам, что у нее будет пять тысяч долларов, которыми она сможет
распорядиться так, как сочтет нужным".

"Она горда и не примет это добровольно; но ты должен
устроить так, чтобы это принесло ей пользу. Отец, ты можешь сделать
это для меня?"

"Да, думаю, без труда".

"Пусть это останется в секрете, хорошо?"

"Будьте уверены, это не получит ненужной огласки".

- Проследите, чтобы это было передано ей в такой сохранности, чтобы не было никаких придирок со стороны закона.
я могу вырвать это у нее в любой день в будущем, потому что никто из нас не знает, что
может случиться.

"Я обещаю тебе, что она получит это, если я проживу на двенадцать часов дольше".

"Тогда я хочу, чтобы еще пять тысяч были переданы сиротскому приюту. Отдайте их
от своего имени. Только вы имеете право отдавать. Не упоминайте в этом деле мое имя
. Вы обещаете мне и это тоже?

- Да, все будет сделано. Есть что-нибудь еще?

- Спасибо, это все, что касается денежных вопросов. Приподними мою подушку
немного; вот, этого будет достаточно. Отец, ты не можешь что-нибудь сделать, чтобы спасти
Юджина? Ты должен видеть теперь, каким безрассудным он становится".

"Недавно я увещевал его, и он, казалось, был склонен
изменить свои привычки. Признал, что его связи были
вредными, и сожалел о крайностях, к которым его привели. Он
был довольно необузданным с тех пор, как окончил колледж; но я думаю, что теперь, когда он
женат, он протрезвеет. Это одна из причин, почему я поощрял
его женитьбу так рано. Невоздержанность - его единственный недостаток, и я верю, что
здравый смысл скоро заставит его исправить это ". Сдавленный вздох
завершил фразу.

"Отец, Антуанетта не та женщина, которая сможет его перевоспитать. Не верьте, что
ее влияние; если ты это сделаешь, Юджин будет разорен. Присматривай за ним.
Сам внимательно следи; постарайся увести его подальше от притонов
распутства; говорю тебе, его жена никогда этого не сделает. Она обманула
вас и мою мать в том, что касается ее характера, но вы увидите, что она
такая же бессердечная, как и ее собственная мать. Я всегда был против этого брака.
потому что я прощупал ее маску притворства и знал, что Юджин
не мог быть счастлив с ней. Но ошибка непоправима, и
тебе остается только внимательнее следить за ним. Подними меня,
отец, мне трудно дышать. На ступеньках доктор; я
слишком устал, чтобы говорить в-день".

Спустя неделю, как Бьюла был проводить вечер субботы в ее
собственная квартира, ее позвали навестить своего друга в последний раз.
Это было в сумерки, когда она добралась до дома мистера Грэма и скользили
бесшумно вверх по покрытой толстым ковром лестнице. Колокола были все
глухо, и торжественная тишина царила над особняком. Она ушла
шляпку и шаль в зале, и тихо вошел в палату
без предупреждения. Не в состоянии дышать в горизонтальном положении, Корнелия
была усилена в ее креслом. Ее мать сидела рядом с ней, рядом с ней
спрятав лицо на груди мужа. Доктор Хартвелл прислонился к каминной полке
, а Юджин стоял у очага напротив него, опустив голову
на руки. Корнелия судорожно втянула воздух,
и холодные капли заблестели на ее бледном лице. Ее запавшие глаза
бродил по группе, и когда Бьюла приблизилась она протянула ее
руки жадно, хотя прошло таинственная улыбка быстро за ней
заострившиеся черты.

"Бьюла, подойди ко мне поближе... совсем близко". Она крепко сжала ее руки,
и Бьюла опустилась на колени рядом с ее стулом.

"Бьюла, через некоторое время я буду в покое. Ты будешь радоваться тому, что
освободи меня от боли, не так ли? Я страдал так много месяцев
и лет. Но смерть вот-вот освободит меня навсегда. Бьюла, это
навсегда?-- это навсегда? Погружаюсь ли я в вечный сон на
мраморном ложе, где трава и цветы будут колыхаться надо мной, а солнце
светить на меня? Да, должно быть так. Кто когда-либо просыпался от этого
последнего сна без сновидений? Абель заснул первым, и с тех пор
кто просыпался? Никто. Земля полна бледно спящих; и я
скоро присоединюсь к безмолвному оркестру ".

В ее глазах был мерцающий огонек, похожий на пламя свечи.
она висела низко в глазнице, и ее прерывистое дыхание было больно слушать.

"Корнелия, говорят, Иисус из Назарета уснул и снова проснулся; если это так,
ты будешь..."

"Ха, но ты же в это не веришь, Бьюла. Они говорят, они говорят! ДА.
но я никогда не верил им раньше и не хочу верить им сейчас
. Я не поверю в это. Сейчас слишком поздно говорить мне об этом.
Бьюла, я узнаю очень скоро; завеса тайны приподнимается.
О, Бьюла, я рад, что ухожу; рад, что скоро у меня больше не будет горя и боли.
но все это темно, очень темно! Ты понимаешь, что я имею в виду.
Не живи, как я, не веря. Неважно, какое у вас вероисповедание
может быть, придерживаться, иметь твердую веру в него. Это потому, что я верю в
ничего, что я теперь настолько затуманено. О, это такой темный, мрачный,
одинокий путь! Если бы у меня был друг, который пошел бы со мной, я бы не отступал
но, о, Бьюла, я такой одинокий! Мне кажется, я ухожу
в великую беззвездную полночь. Она вздрогнула, и ее холодные
пальцы судорожно сжали руку Бьюлы.

"Успокойся, Корнелия. Если христианство истинно, Бог увидит, что
вы были честны в своем скептицизме, и осудит вас снисходительно. Если нет,
тогда смерть - это уничтожение, и вам нечего бояться; вы
погрузитесь в тихое забвение всех своих горестей ".

"Уничтожение! тогда я вас всех больше не увижу! О, зачем я вообще был создан
любить других, а потом быть навсегда разлученным и вернуться
в бесчувственный прах? Я никогда не был счастлив; У меня всегда были
стремления к более чистым, высшим наслаждениям, чем могла себе позволить земля
я, и они должны быть потеряны в мертвой глине? О, Бьюла, вы можете дать мне
без комфорта, но это? Эта сумма на все ваши исследования, а также
мой? Ах, напрасно, бесполезно; не может человек ничего выяснить. Мы все такие
слепые; нащупываем наш путь по таинственным тропам, и теперь я иду
к последней - великой тайне!"

Она покачала головой с горькой улыбкой и закрыла глаза, как будто
чтобы отгородиться от какого-то отвратительного призрака. Доктор Хартвелл дал ей полную ложку
какого-то сильнодействующего лекарства и стоял, глядя на ее лицо, искаженное
затрудненное дыхание. Последовало долгое молчание, нарушаемое только
рыданиями родителей. Корнелия откинулась назад, закрыв глаза, и
время от времени ее губы шевелились, но с них не срывалось ничего вразумительного.
Было удивительно, как иногда она, казалось, приходила в себя и дышала
с совершенной легкостью; тогда пароксизмы становились более сильными
чем когда-либо. Бьюла стояла на коленях на полу, уткнувшись лбом в
подлокотник кресла, а ее руки все еще крепко держали
умирающую девушку. Время, казалось, остановилось, наблюдая за происходящим.
для немногих друзей пострадавшего мгновения были долгими, как часы.
Бьюла почувствовала, что ее сердце налилось свинцом, а вокруг лба словно натянулась полоса раскаленного железа
. Действительно ли это болезненное расставание будет таким
вечным? Не было ли будущего дома для мертвых этого мира? Должен ли
узы любви и дружбы, так грубо разорванные, больше не возобновятся
? Неужели не было земли, где можно было бы собрать разорванные звенья
снова? Что сказала философия об этих мрачных часах борьбы и
разлуки? Ничего, абсолютно ничего! Неужели она больше не увидит свою сестру
? Была ли разлагающаяся кучка пыли всем, что осталось от
дорогой покойницы - прекрасного ангела Лилли, которую она так боготворила?
О! была ли жизнь, таким образом, великой насмешкой, а душа с ее благородными
целями и порывами всего лишь тонкой материальной машиной? Ее мозг был
в диком, безумном вихре, она не могла плакать, ее глаза были сухими
и горящий. Корнелия на мгновение пошевелилась и громко пробормотала:

- "Ибо здесь у нас нет постоянного города, но мы ищем тот, который придет". Ах!
как он называется? этот "продолжающийся город"! Некрополис?" И снова она
на некоторое время потеряла дар речи.

Доктор Хартвелл нежно вытер блестящие капли с ее лба,
и, открыв глаза, она пристально посмотрела на него. Это был
умоляющий взгляд, который безмолвно говорил: "Ты не можешь мне помочь?" Он наклонился
и ответил на него, достаточно печально:

"Мужайся, Корнелия! Он очень скоро будет покончено. Самое страшное
прошлое, мой друг".

"Да, я знаю. Меня пробирает озноб. Где Юджин?"

Он подошел и встал рядом с ней; его лицо было полно муки, которая не могла
излиться слезами. Черты ее лица исказились, когда она
посмотрела на него; жалобный крик сорвался с ее губ; и, протянув к нему свои
руки, она сказала, рыдая:

"Неужели я больше не увижу тебя ... никогда больше?" О, Юджин, мой брат, моя гордость,
моя самая дорогая надежда! которого я любила больше собственной жизни, неужели мы с тобой расстались навсегда?
теперь мы расстались навсегда!"

Он положил ее голову себе на грудь и попытался успокоить, но
прижавшись к нему, она хрипло сказала:

"Евгения, с моего последнего вздоха я умоляю вас, оставьте свои несдержанные
товарищи. Сторониться их и их пристанища. Дай мне умереть, чувствуя, что в
моя умирает молитва спасет вас! О, когда меня не станет; когда я останусь
на кладбище в тишине, вспомни, как мучила меня мысль о твоей
невоздержанности! Вспомни, как я увещевал и умолял
тебя не губить себя! Вспомни, что я любил тебя больше всего на свете
на земле; и что в свой последний час я молился тебе о спасении!
О, Юджин, ради меня! ради меня! оставь кубок с вином и уходи
пьянство для других более деградировавших!--Обещай мне!--Где ты?--
О, здесь так холодно и темно! -Я тебя не вижу!--Юджин, обещай!
обещай!--Юджин...

Ее глаза были прикованы к нему, а губы несколько секунд шевелились.;
затем сцепленные руки постепенно расслабились; вздохи прекратились. Юджин
почувствовал, как долгая дрожь пробежала по всему телу, глубокий, тяжелый вздох сорвался с ее губ.
душа Корнелии Грэм была со своим Богом.

Ах! после двадцати трех лет от надежды и страха, борется и
допрос, что выход! Евгений поднял ослабленной форме и
положил его на кровать; затем бросился в ее свободное кресло и
зарыдал, как ребенок с разбитым сердцем. Мистер Грэхем увел свою жену из
комнаты; и через несколько минут доктор Хартвелл дотронулся до коленопреклоненной
фигуры, лицо которой все еще было прижато к креслу, которое теперь
занимал Юджин.

- Пойдем, Бьюла, ты ей больше не понадобишься.

Она подняла лицо так полна горя, что, как он смотрел на нее,
влага собралась в его глаза, и он положил руку нежно на
ей головой, мол:

"Пойдем со мной, Бьюла".

"И это смерть? О, Боже мой, спаси меня от такой смерти!"

Она закрыла глаза руками и задрожала; затем, поднявшись с
своего коленопреклоненного положения, бросилась на кушетку и зарылась лицом
в подушки. Эту долгую ночь самостоятельного общения никогда не было
забыли.

В день похорон было холодно, темно и мрачно. Январский ветер
завывал на улицах, и время от времени моросил дождь
мрак усиливался. Залы и гостиная были задрапированы, а на
мраморной плите одного из столов стоял гроб, покрытый
бархатным покрывалом. Однажды Бьюла уже входила в комнату подобным образом.
окутаны; и показалось, но вчера она стояла рядом с Лили
жесткая форма. Она вошла одна и несколько минут подождала возле
гроба, стараясь унять дикую суматоху противоречивых горестей в
своем угнетенном сердце; затем приподняла покрывало и посмотрела на
спящего. Бледный, восковой и безмолвный. Больше не прерывистый сон, свойственный
болезни, и не освежающий сон здоровья, но неподвижный ледяной холод
безжалостной смерти. Черные локоны были завиты вокруг лба,
а красивые руки мирно сложены на сердце, которое должно
не трепещи больше от земной тоски. Смерть разгладила чело
и успокоила дрожащий рот, и каждая черточка была в
покое. При жизни она никогда не выглядела такой безмятежно красивой.

"К чему были все ее расспросы, и тоска, и вызывающие крики?
Она умерла, не приблизившись к истине с того момента, как начала. Она умерла без
надежды и без знания. Только смерть могла раскрыть тайну ",
подумала Бьюла, глядя на мраморное лицо и вспоминая
горечь, которая была на нем всю жизнь. Начали собираться люди.;
постепенно комнаты заполнялись. Бьюла наклонилась и поцеловала холодное
губы в последний раз, и, опустив вуаль, удалился в Дим
угловой. Она была очень несчастна, но в ее глазах не было слез, и она
сидела, она не знала, как долго, не сознавая, что происходит вокруг нее.
Она слышала сдавленные рыдания осиротевших родителей, как в болезненном
сне; и когда торжественное молчание было нарушено, она вздрогнула и увидела
почтенный человек, незнакомец, стоящий у изголовья гроба; и
эти слова дошли до ее ушей, как послание из другого мира.:

"Я есмь воскресение и жизнь, говорит Господь; и тот, кто
верует в Меня, хотя бы и был мертв, все же оживет; и
всякий, кто живет и верит в меня, никогда не умрет!"

Корнелия не верила; была ли она совершенно потерянной? Бьюла задала
себе этот вопрос и уклонилась от ответа. Она не верила
умрет ли она, как умерла Корнелия, без утешения? Было ли
только одно спасение? Когда гроб вынесли и процессия
выстроилась, она машинально пошла дальше и обнаружила, что сидит в
экипаже с миссис Эсбери и двумя ее дочерьми. Она откинулась на спинку стула
в углу, и длинная вереница экипажей, растянувшаяся на множество
площадей, медленно поползла по улицам. Завывал ветер и
всхлипнула, словно сочувствуя, и дождь забарабанил по оконному стеклу
. Когда процессия достигла кладбища, было слишком мокро, чтобы
думаю, что покинуть вагоны, но Бьюла мог видеть гроб
иметь с катафалка, и услышал приглушенный голос министра;
а при скрытой форме единственного ребенка опустили в ее
последнего упокоения, она застонала и зарылась лицом в ее руки.
Если они больше не свидимся? До сих пор Миссис Осбери был forborne в
адрес ее, но теперь она прошла ее рука, обнимавшая форме содрогаясь,
и сказал ласково: :

"Мой дорогой Бьюла, не смотрите так безнадежно несчастны. В разгар
жизни мы находимся в смерти; но Бог дал обетование, чтобы подбодрить нас всех в
грустный такой сцены. Святому Иоанну было велено написать: "Отныне
блаженны мертвые, умирающие в Господе, ибо они отдыхают от своих
трудов ".

"И ты думаешь, она потеряна навсегда, потому что не верила?
Так ли это? Можешь ли ты?" - яростно воскликнула Бьюла.

"Бьюла, у нее была Библия, которая обещает вечную жизнь. Если она
полностью отвергла это, она сделала это добровольно и обдуманно; но
только Бог знает сердце - только ее Создатель может судить ее. Я верю, что
даже в последний час туман рассеялся в ее сознании ".

Бьюла знала лучше, но ничего не сказала; было достаточно того, что она была
свидетельницей последнего часа этой омраченной души на земле. Когда экипаж
остановился у ее дверей, миссис Эсбери сказала:

"Моя дорогая Бьюла, останься со мной на ночь. Думаю, я смогу помочь тебе.
найти то, что ты так искренне ищешь".

Бьюла отпрянула и ответила:

"Нет, нет. Никто не может мне помочь; я должна помочь себе сама. Как-нибудь в другой раз я
приду".

Когда она добралась до своего дома, шел сильный дождь, и она пошла в свою комнату.
с почти невыносимой тяжестью на сердце. Она села
на коврике перед камином и закинула руки на спинку стула, как
она привыкла делать в детстве; и, когда она вспомнила, что
зимний дождь теперь безжалостно хлестал по могиле того, кто никогда не умирал.
она не знала ни лишений, ни горя, от которого богатство могло бы ее защитить
, она горько застонала. Какую лампу философия повесила в
черных камерах гробницы? Душа была бессильна объяснить ее
происхождение - как же тогда она могла разгадать загадку конечного
предназначения? Психологи веками спорили по вопросу об
"идеях". Рождались ли младенцы с ними или без них? Возникали ли идеи или
развивать себя независимо от опыта? Утверждение или
отрицание только этого положения отличало многочисленные школы,
которые так долго боролись с психологией; и если бы это было
неразрешимо, как мог бы человеческий интеллект задавать дальнейшие вопросы? Могло ли это?
перебросить мост через пропасть Смерти и исследовать берега Вечности?




ГЛАВА XXXI.


Время, "подобно звезде, не спешащей, но и не знающей покоя", двигалось дальше. Кин
зимних собрались обратно в свои северные склады,
и мягкий кондиционирования весной сплавляли мечтательно под ласковым небом.
День был безоблачным и благоухающим, но теперь длинные, ровные лучи
солнца, пробивающиеся из-за горизонта, говорили о том, что "дело почти сделано".;
и Бьюла сидела на ступеньках своего коттеджа и наблюдала за
дельфинообразной смертью. Царственное великолепие южной весны было
со всех сторон; яркая, свежая зелень травянистого простора с
его длинными бархатистыми склонами, на которые косо падали солнечные лучи;
буйная роскошь живых изгородей из роз чероки с их изящными
лентами, поблескивающими снежной пудрой цветов; колыхание
новорожденной листвы; жужжание и щебетание птиц, когда они искали
их укрытия из листьев; блестящие заросли вербены, похожие на хлопья
радуги, в соседних садах, и слабый, сладкий аромат
фиалки, жасмина, роз и жимолости, наполняющий воздух. Бьюла
сидела, сложив руки на коленях; перед ней лежала открытая книга -
том Юскина; но глаза ее блуждали вдали от его великолепного
описания к другому, еще более захватывающему тому -
великолепная страница природы; и когда сгустились быстрые южные сумерки
она сидела, глядя в окно, немая и неподвижная. Далекие верхушки сосен пели
их торжественное, успокаивающее колыбельную, и новая Луна сидела по-царски в
Мягкий фиолетовый небо. Вокруг колонн маленького портика в
пышная глициния облазил, и длинные, фиолетовые цветы, с их
пряный аромат, отвисла чуть ли не на голову Бьюла, как она наклонилась к
против столба. На лице было усталое, страдающее выражение;
большие беспокойные глаза были печальнее, чем когда-либо, и в каждой черте были признаки
томности. Несколько месяцев странным образом изменили
лицо, когда-то такое обнадеживающее и мужественное в своем приподнятом
выражении. Изможденная фигура свидетельствовала о физических страданиях, и
тонкие пальцы были как у мраморной статуи. И все же она
ни разу не пропустила ни одного часа в классной комнате и ни на йоту не пропустила
обычный рутинный умственный труд. Строго налог взимался, нет
важно, как усталые конечности болели или как уж больно голова пульсировала;
и теперь природа восстала на предварительной побор, и требовали
отсрочку. Миссис Уильямс была запертой в своей комнате на долгие
дн приступ ревматизма, и времени, затрачиваемого на ее
как правило, отвоеванных у сна. Это не было тайной, что она выглядела
заболел и провел. Сейчас, когда она сидела и смотрела на серебряный полумесяц
сверкая жилетом, ее мысли обратились к Кларе Сандерс и
последнему полученному от нее письму, в котором говорилось о великолепной дневной звезде
надежды, взошедшей на ее затянутом облаками небе. Брат мистера Арлингтона
научил ее, что мечта ее девичества была всего лишь мимолетной фантазией,
что она снова может любить более искренне, чем раньше, и летом
на каникулах она должна была протянуть ему руку и получить его имя. Бьюла
радовалась счастью своей подруги; но возникло смутное предчувствие лест
как и в случае Полины, шипы должны весна в пути, куда сейчас
были видны только цветы. После того письма, полного жалоб
и горя, от Полин не было никаких вестей. Прошло много месяцев
и Бьюла все больше и больше удивлялась затянувшемуся молчанию.
Она писала несколько раз, но ответа не получала, и
воображение нарисовало несчастную молодую жену в том далеком доме священника.
Ранней весной она узнала от доктора Эсбери, что мистер Локхарт
умер на своей плантации от чахотки, и предположила, что миссис
Локхарт, должно быть, со своей дочерью. Бьюла привстала, затем прислонилась
спиной к колонне, непроизвольно вздохнула и прислушалась к этому
"тихий голос ровных сумерек за пурпурными холмами". Миссис
Уильямс спал, но чайным столом ждал ее, и в ее
собственную комнату, на ее столе лежала незаконченная рукопись, которая была из-за
редактор на следующее утро. Она была строго пунктуальна в подаче документов
ее вклады стоили ей того, чего это могло стоить; но теперь она уклонилась от
задачи копирования и расставления знаков препинания и посидела еще немного с
нежный южный ветерок овевал ее разгоряченный лоб. Она больше не писала
писала инкогнито. Случайно выяснилось, что она автор
несколько статей прокомментировал других журналах, и более
однажды ее скромное жилище посетили ряд ведущих
литераторы места. Ее успешная карьера до сих пор разжигала
амбиции, которые составляли столь мощный элемент в ее психической организации
, и страстное желание славы овладело ее душой
. Рано и поздно она трудилась; одна статья вряд ли в
руки наборщика, где она занималась по другой. Она жила,
так сказать, в постоянной мозговой горячке, и ее физическое состояние
страдало пропорционально. Маленькая калитка открылась и закрылась с шумом.
раздался скрип, и, услышав шаги рядом с собой, Бьюла подняла голову и
увидела перед собой своего опекуна. Свет из столовой падал на
его лицо, и одного взгляда ей хватило, чтобы понять, что, хотя оно было бледным и
непреклонным, как всегда, что-то большее, чем обычный интерес, вызвало
этот визит. Он никогда раньше не входил в эти ворота; и она
вскочила и с радостным криком протянула обе руки.

"О, сэр, я так рада видеть вас снова!"

Он взял ее руки в свои и серьезно посмотрел на нее; затем заставил ее
снова сесть на ступеньку и сказал:

"Я полагаю, ты бы умерла, прежде чем смогла получить согласие на то, чтобы
послать за мной? Хорошо, что у тебя есть кто-то, кто присматривает за тобой.
Как давно у тебя эта лихорадка?"

"Лихорадка! Но, сэр, у меня нет температуры, - ответила она с некоторым удивлением.

"О, дитя мое! ты пытаешься погубить себя своим упрямством? Если
поэтому, как и большинство других вещей, которые вы предпринимаете, я полагаю, вы будете
успеха".

Он взял ее за руки и держал руку на быстрый ограничивающего импульс.
Бьюла не видела его с ночи смерти Корнелии, несколько
месяцев назад, и предположила, что доктор Эсбери сказал ему, что она
неважно выглядит.

Она не могла вынести пристального, испытующего взгляда его сияющих глаз.
и, беспокойно двигаясь, сказала:

"Сэр, что заставляет вас предполагать, что я больна? Я никому не жаловался
на недомогание".

"Конечно, ты не жаловался, потому что люди должны верить, что ты
гуттаперчевый автомат".

Ей показалось, что его тон был слегка насмешливым, но лицо его носил
выражение тревожного, защищая интересы которых она так
ценится в последние дни, и, как у нее дрожали руки в замочек и его
крепко затягивается, она чувствовала, что бесполезно пытаться
скрывать правду больше.

"Я не знал, что у меня жар; но в течение некоторого времени я с каждым днем становился все слабее.
Я дрожу, когда стою или хожу, и не могу заснуть.
Вот и все".

Он улыбнулся, глядя на ее серьезное лицо, и спросил:

"Это все, дитя мое? Это все?"

"Да, сэр, все."

"И вот ты здесь, с непрекращающейся, изнуряющей нервной лихорадкой в течение
ты не знаешь, сколько дней, но продолжаешь свой цикл трудов без остановки!
"

Он отпустил ее руки и скрестил их на своей широкой груди,
не сводя с нее глаз.

- Я вовсе не болен, но, поверьте, мне нужно какое-нибудь лекарство, чтобы укрепить силы.
я.

"Да, дитя мое, тебе действительно нужно лекарство, но это то, которое ты никогда не примешь".
"Испытай меня, сэр", - ответила она, улыбаясь.

"Испытай себя?" - Спросила она.

"Испытай меня". С таким же успехом я мог бы попытаться выманить орла из его одинокого скалистого жилища
. Бьюла, тебе нужен отдых. Отдых для ума, тела и сердца. Но ты
не возьмешь его; о нет, конечно, не возьмешь!

Он провел рукой по лбу и откинул назад блестящие каштановые
волосы, как будто они его угнетали.

- Я бы охотно согласился, сэр, если бы мог; но летние каникулы
все еще далеки, и, кроме того, мои обязательства заставляют меня напрягаться
. Для меня это необходимость.

"Скорее, просто упрямство", - сурово сказал он.

"Вы суровы, сэр", - ответила Бьюла, надменно подняв голову.

"Нет, я только называю вещи своими именами".

"Очень хорошо; если вы предпочитаете это, то упрямство вынуждает меня сейчас
отказать себе в остальном, что вы предписываете".

- Да, правильно сказано, и вскоре это вынудит тебя к долгому отдыху в
тихом месте, где тебя ждет Корнелия. Ты всего лишь тень
сейчас, и еще несколько месяцев завершат твой замысел. Я не раз винил
себя за то, что не позволил тебе умереть вместе с Лилли,
как ты, несомненно, поступил бы, если бы я не заботился о тебе так пристально.
Твоя смерть тогда избавила бы меня от многих забот и горя, а тебя
от многих трудностей ".

На его лицо легла тень, а голос был глубоким, музыкальным
тембр, который всегда заставлял трепетать ее сердце. Ее веки опустились, когда она
печально сказала:

"Ты несправедлив. Бог свидетель, мы встречаемся достаточно редко. Почему ты
неизменно превращаешь эти случаи в череду упреков, колкостей и
глумления. Сэр, я обязан вам жизнью, и даже больше, чем жизнью, и никогда не смогу
Я забыл или отменил свои обязательства; но разве вы больше не мой друг?"

Все его лицо просияло; твердые губы задрожали.

"Нет, Бьюла. Я больше не твой друг".

Она посмотрела на него, и дрожь пробежала по ее губам. Она
никогда не видели, что нетерпеливые выражения в его суровое лицо. Его темные,
завораживающие глаза были полны умоляющей нежности, и, когда она
опустила голову на колени, она поняла, что Клара была права, что она
была дороже своему опекуну, чем кто-либо другой. Полузадушенный стон
вырвался у нее, и наступила короткая пауза.

Доктор Хартвелл нежно положил руки на ее склоненную голову и приподнял
лицо.

"Дитя мое, тебя это удивляет?"

Она ничего не сказала и, прислонившись к нему головой, как она
часто делала много лет назад, он ласково провел рукой по ее
завиткам волос и добавил:

"Ты называешь меня своим опекуном; сделай меня таковым. Я больше не могу быть только
твоим другом; я должен быть или чем-то большим, или отныне чужак. Моя
жизнь была полна печали и горечи, но ты можешь принести
солнечный свет в мой дом и сердце. Ты был слишком горд, чтобы быть усыновленным.
Однажды я попросил тебя стать моим ребенком. Ах! Я не знала своего сердца
тогда. Наша разлука во время сезона желтой лихорадки впервые научила меня
как невыразимо милая ты для меня, как вы полностью заполнили мое
сердце. Теперь я прошу вас стать моей женой, чтобы дать и себе, и мне. О,
Бьюла, вернись в мой унылый дом! Утешай свое одинокое сердце, моя
гордая дорогая.

"Невозможно. Не проси об этом. Я не могу! Я не могу! - воскликнула Бьюла,
сильно содрогнувшись.

- Почему нет, моя маленькая Бьюла?

Он сжал руку вокруг ее и привлек ее к себе, в то время как его
голова склонилась так низко, что его темные волосы коснулись ее щеки.

"О, сэр, я предпочел бы умереть! Я была бы несчастна в качестве вашей жены.
Вы не любите меня, сэр; вы одиноки и скучаете по моему присутствию в
твой дом; но это не любовь, и брак был бы насмешкой.
Ты презирал бы жену, которая была такой, только из благодарности. Не
проси меня об этом; мы оба были бы несчастны. Вы жалеете о моем одиночестве
и бедности, и я уважаю вас; более того, я люблю вас, сэр, как своего
лучшего друга; я люблю вас как своего защитника. Ты - все, что у меня есть на земле,
я жду сочувствия и руководства. Ты - все, что у меня есть; но я
не могу выйти за тебя замуж; о, нет, нет! тысячу раз, нет!" Она отпрянула
от прикосновения его губ к своему лбу, и выражение
безнадежного страдания появилось на ее лице.

Он убрал руку и встал.

- Бьюла, я видел, как подсвеченные солнцем пузырьки быстро скользили по поверхности
чистого ручья и отбрасывали золотые тени на галечное дно.
За такой тенью ты сейчас гонишься - ах, дитя, за тенью позолоченного пузыря
! Задыхаясь от нетерпения, ты хватаешься за него; пузырь продолжает танцевать,
тень вместе с ним; и Бьюла, ты никогда, никогда не схватишь его.
Амбиции, подобные вашим, направленные на литературную славу, - это
самый смертельный враг счастья. Человек может довольствоваться
аплодисментами мира и уважением, воздаваемым его интеллекту; но
в женском сердце есть более святые идолы. Вы молоды, импульсивны и
устремлены, и Слава манит вас, как сирену древности; но
несомненно, придут месяцы и годы, когда с потраченной впустую энергией и
с озлобленным сердцем ты остаешься оплакивать свое увлечение. Я бы хотел
уберечь тебя от этого; но ты скорее осушишь все до дна, чем
оставишь своего дьявола-искусителя, ибо таково честолюбие женского сердца
. Да, ты проведешь весну своей жизни в погоне за
нарисованным призраком и преждевременно сойдешь в могилу, разочарованный и
несчастный. Бедное дитя, не нужно пророческого видения, чтобы предсказать твою судьбу.
злополучный карьеру! Уже потреблял жар начал свое шествие.
В далекой-далекой земли, я не про известия о вас; но никто не
необходимо. Возможно, когда я отправлюсь домой умирать, твой лихорадочный сон
закончится; или, возможно, погрузившись в вечный покой в какой-нибудь пальмовой
роще на дальнем Востоке, мы больше не встретимся. С того дня, как я взял
тебя на руки из гроба Лилли, ты была моей единственной надеждой, моим
всем. Ты не знал, как драгоценна для меня, ни о чем увлекается
страдает наша цена отчуждения меня. Ах, дитя мое, Я возлюбил тебя как
только сильное, страдающее, страстное сердце могло любить своего последнего кумира!
Но я тоже гнался за тенью. Опыт должен был научить меня
мудрости. Теперь я мрачный, безрадостный человек, уставший от своего дома и
отныне странник. Эсбери (если он выживет) будет по-настоящему вашим
другом, и ему я передам наследство, которое до сих пор вы
отказывались принять. Мистер Грэм передал его в мои руки после своего последнего
неудовлетворительное интервью с вами. - Придет день, когда вы будете
это нужно. Я пошлю вам некоторые лекарства, которые, для вашего же блага,
тебе лучше взять сразу, но вы никогда не будете расти сильнее
пока вы не дадите себе отдых, расслабление, физическое и умственное.
Помните, когда ваше здоровье будет подорвано и все ваши надежды рухнут,
помните, что я предупреждал вас и хотел спасти вас, но вы этого не сделали ".
Он наклонился и поднял с пола свою шляпу.

Бьюла сидела, глядя на него, ошеломленная, сбитая с толку, в ее глазах не было слез.
выражение их было напряженным и испуганным. Преходящий
свет на его лице поблек, как краски заката, оставив после себя тусклые,
свинцовые облака. Его сжатые губы снова стали твердыми, а
затуманенные глаза холодно заблестели, как зажигаются звезды в
морозном воздухе.

Он надел шляпу, и они пристально посмотрели друг на друга.

- Вы это несерьезно? вы не собираетесь покидать свой дом? - воскликнул
Бьюла, прерывающимся, неуверенным тоном.

"Да, еду на дальний Восток; к разрушенным алтарям Баальбека; к
Мероэ, в Татарию, Индию, Китай и только Судьба знает, куда еще.
Возможно, найти прохладное Небо в каком-нибудь Гималайском хребте. Собираешься? ДА. Неужели
вы полагали, что я хотел только оперировать вашими симпатиями? Я знаю вас
слишком хорошо. Какое вам дело, буду я жить или умру? будь моей усталой
ноги упираются в индийских джунглях, или на солнечном склоне города
кладбище? Да, я очень скоро уезжаю, и это наша последняя встреча. Я
больше не буду мешать тебе в твоих честолюбивых устремлениях. Ах, дитя...

- О, не уходи! не покидай меня! Я прошу, я умоляю тебя, не покидай
меня. О, я так опустошен! не покидай меня! Я не мог знать
тебя не было. О, не оставляй меня!" Она вскочила и, отбросив ее
обняла его за шею, прижалась к нему, дрожа, как испуганный
ребенка. Но никакого расслабления его бледное, фиксированных функций, как
он холодно ответил::

"Однажды приняв решение, я никогда не колеблюсь. Так что, пока я жив, я буду идти. IT
могло быть иначе, но ты сам так решил. Час назад
ты держал мою судьбу в своих руках; теперь она решена. Я должен был уйти.
прошло шесть лет с тех пор, если бы я не тешил себя затаенной надеждой на
счастье в твоей любви. Дитя, не дрожи и не цепляйся за меня так сильно.
Скоро между нами прольются океаны, и какое-то время у тебя не будет времени
сожалеть о моем отсутствии. Отныне мы чужие.

"Нет, этого никогда не будет. Вы не про это, ты знаешь это
невозможно. Вы знаете, что я премия ваша дружба выше всех
земная вещь. Вы знаете, что я смотрю на тебя как никто другой.
Что я буду несчастен, ох, как ужасно, если ты оставишь меня! О,
сэр, я оплакивала свою холодность и безразличие; не бросайте
меня! Не надо ехать за тридевять земель и оставлять меня без борьбы
помощь или совет в этом эгоистичном, недружелюбном мире! Мое сердце умирает
внутри меня при мысли вашего существа, где я не смогу
увидимся. О, хранителю мой, не оставь меня!"

Она прижалась лицом к его плечу и обхватила руками
крепко обвила его шею.

- Я не твой опекун, Бьюла. Ты отказалась сделать меня таковым. Ты
вы гордая, амбициозная женщина, заботящаяся только о том, чтобы добиться известности как
писательница. Я просил твое сердце; сейчас тебе нечего отдать; но
возможно, однажды ты полюбишь меня так же преданно, нет, так же безумно, как я.
я давно люблю тебя; ибо любовь, подобная моей, пробудила бы нежность даже в
мраморное изваяние; но тогда бурлящие океаны и непроходимые пустыни
разделят нас. А теперь прощай. Создай себе имя; обвяжи свое страдающее
чело венком славы и посмотри, смогут ли амбиции наполнить твое
сердце. Прощай, дорогое дитя."

Он нежно убрал ее руки со своей шеи и взял ее лицо в свои мягкие ладони.
пальмы. Он посмотрел на нее секунду, печально и искренне, как если
стремясь исправить ее особенности в рамках память; потом нагнул
руководитель и нажал долгий поцелуй на ее губах. Она протянула к нему руки, но
он уже ушел, и, опустившись на ступеньку, она закрыла лицо руками.
руки. Казалось, пелена внезапно накрыла будущее, и
осиротевшее сердце отступило с одинокого пути, где были видны только призраки
. Никогда прежде она не осознавала, насколько он дорог ей,
какой большой долей ее любви он обладал, и теперь перспектива
долгой, возможно, окончательной разлуки наполнила ее дрожью.,
ужасный ужас. Мы видели, что уверенность в себе была мощным элементом
в ее характере, и она научилась, несмотря на болезненную
необходимость, как можно меньше зависеть от симпатий окружающих.
другие; но в этот мучительный час чувство безрадостной изоляции
победило; ее гордая душа склонилась под тяжестью
невыносимого горя и признала себя не совсем независимой от
любви и присутствия ее опекуна.

Бьюла вернулся к своему столу, и, с орошенным слезами на глазах, начал
выделенных задач написания. В статье объясняется, и должны быть закончены;
разве не было долгого, мрачного будущего, в котором можно скорбеть? Эскиз был
призван доказать, что счастье женщины не обязательно
зависит от брака. Что одинокая жизнь могла бы быть более полезной, более
спокойной, более бескорыстной. Бьюла нарисовала свою героиню в ярких
тонах и с триумфом доказала правильность своей теории, в то время как за женское
влияние она наградила сферу (без учета трибун и всего остального
политические арены) широки, как вселенная, и высоки, как небеса. Утомительной
теперь все это казалось ей работой; но она писала все дальше и дальше, и, наконец,
была скопирована последняя страница и поставлен последний знак препинания. Она
завернула рукопись, отправила редактору, и тут
ручка выпала из ее ослабевших пальцев, а голова с
жалобным криком упала на стол. Там утреннее солнце осветило белое лицо
, заплаканное и полное острой тоски. Как бы ее читатели
изумились этому зрелищу! Ах, "Воистину, сердце знает свое собственное"
горечь.




ГЛАВА XXXII.


Однажды днем на следующей неделе миссис Уильямс сидела, закутавшись в одеяло, в
холле, наблюдая за передвижениями Бьюлы во дворе позади
дома. Побеленный забор был покрыт пышной малиной
виноградные лозы, а в одном углу сада была грядка с клубникой
растения. Над этой грядкой склонилась Бьюла с корзиной, почти полной
спелых алых ягод. Наклонившись поближе к растениям, она увидела
только плоды, которые собирала; и когда корзина была
совсем полной, она внезапно вздрогнула от веселого смеха и пары
рук, прижатых к ее глазам.

"Кто завязывает мне глаза?" - спросила она.

"Угадай, ты, серьезная ведьма!"

"Ну, Джорджия, конечно".

Руки убрали, и веселое лицо Джорджии Эсбери приветствовало ее.

"Я рад видеть тебя, Джорджия. Где Хелен?"

- О, уехала кататься верхом с одним из своих обожателей, но я привела
посмотреть на тебя кое-кого, кто стоит всей семьи Эсбери. Не менее
персонаж не мой знаменитый кузен Реджинальд Линдсей, которого вы
слышали, как мы говорим так часто. Ах, как заманчиво тех сочных ягод
есть! Мы с Реджинальдом намерены остаться на чай, и, возможно, отец согласится.
Выйди за нами в экипаже. Пойдемте, вон моя кузина на галерее.
смотрит на вас и притворяется, что разговаривает с миссис Уильямс. Он
прочитал твои журнальные наброски и очень хочет тебя увидеть. Как
мило ты выглядишь; только немного слишком статно. Ты не можешь изобразить улыбку?
Так-то лучше. Вот, позволь мне вплести тебе в волосы этот пучок глицинии.
Я украла его, когда взбегала по ступенькам.

Бьюла была одета в белоснежный муслин и короткий черный
шелковый фартук, перехваченный на талии тяжелым шнуром с кисточкой.
Грузия крепится фиолетовые цветы в ее шелковистые волосы, и они
вошли в дом. Г-н Линдсей встречалась с ними, и, как и его двоюродный брат
представил его, Бьюла посмотрел на него, и встретилась с серьезным взглядом
пара темно-голубыми глазами, которые, казалось, индекс характер сингулярно
спокойный. Она спокойно поздоровалась с ним и проводила бы к выходу.
перед домом; но Джорджия бросилась на ступеньки и
нетерпеливо воскликнула:

- Давайте останемся здесь; воздух такой восхитительно сладкий и прохладный.
Кузина, там есть кресло. Бьюла, мы с тобой сейчас же снимем с этих ягод косточки
, чтобы они были готовы к чаю.

Она взяла корзинку, и вскоре их пальцы были испачканы
розовым соком ароматных фруктов. Вся сдержанность исчезла;
беседа была веселой и время от времени приправлялась остротами, которые
вызывали птичий смех Джорджии и на время прогоняли усталость,
безрадостное выражение лица Бьюлы. Наконец- то появились ягоды .
все было устроено по вкусу Джорджии, и компания вернулась в
маленькую гостиную. Здесь мистер Линдси вскоре вовлек Бьюлу в
обсуждение некоторых ведущих литературных вопросов того времени. Она
забыла о великой печали, терзавшей ее сердце, слабый, жемчужный
румянец разлился по ее щекам, а рот утратил свое выражение
решительной выдержки. Она нашла мистера Линдси весьма образованным в своих
вкусах, изысканных манерах и обладающим редкими интеллектуальными
достижениями, в то время как полное отсутствие эгоизма и педантизма
произвело на нее невольное восхищение. Обширные путешествия и длительные
учеба познакомила его почти со всеми отраслями науки и
кафедрой литературы, а легкость и изящество, с которыми он
поделился некоторой информацией, которую она хотела получить, о европейских школах искусств
выгодно контрастировали со сбивчивым рассказом Юджина
был сделан рендеринг на ту же тему. Она отметила необычайное самообладание
в выражении лица, голосе и даже позе, которые казались
своеобразными и были прямой противоположностью суровой жесткости и
цинизму ее опекуна. Она отпрянула от спокойного, пристального взгляда
его глаз, которые смотрели в ее глаза с глубоким, но нежным изучением,
и решил до конца вечера расспросить его о
некоторых философских фазах эпохи. Избежал ли он upas
налета скептицизма? Вскоре представилась возможность удовлетворить ее пожелания
поскольку, случайно упомянув о своем визите в Райдел Маунт, находясь
в озерном регионе Англии, переход к обсуждению
метафизический тон "Экскурсии" был довольно легким.

"Вы, похоже, были склонны, как и Ховитт, присвоить ей название "Библия
квакерства"", - сказал мистер Линдси в ответ на ее замечание
относительно ее тенденции.

"Это плодотворная тема для споров, сэр, и, поскольку критики
так разделились в своих вердиктах, мне вполне можно простить мнение,
которое, кажется, подтверждается столь многими отрывками. Если квакерство - это вера в
"непосредственное вдохновение", что вы вряд ли станете отрицать, то
на протяжении всей "Экскурсии" Вордсворт кажется ее апостолом ".

"Нет; Он стоит как верховный жрец в храме природы и призывает
человечество, опираясь на научные знания, возносить свои молитвы там, у его
алтаря, и пассивно принимать учения материальной вселенной.
Говорит нам"

 "Наш вмешивающийся интеллект
 Искажает прекрасные формы вещей",

"и обещает в природе быть безошибочным проводником и учителем истины. В
своих строках о возвращении в Уай он заявляет сам:"

 "Очень приятно узнать
 В природе и языке чувств,
 Якорь моих самых чистых мыслей, кормилицу,
 Проводника, хранителя моего сердца и души,
 Всего моего нравственного существа".

"Квакерство отвергает все посторонние средства познания Бога;
молчаливая группа друзей сидит в ожидании прямого вдохновения, которое
единственное может пролить истинный свет. Вордсворт создал чувства,
понимание красоты и возвышенности вселенной, пути
света; в то время как квакерство, согласно доктринам Фокса и его
ранних последователей, является всего лишь формой мистицизма, почти связанной с
"экстаз" Плотина. Квакер заглушает свой разум, все свои
способности и в полной пассивности ожидает вливания божественного
света в свой разум; александрийский мистик, насколько это возможно,
лишает свой интеллект всякой индивидуальности и поглощается
бесконечным разумом, из которого он исходил ".

Бьюла нахмурила брови и задумчиво ответила:

"И вот, значит, крайности сходятся. Чтобы познать Бога, нужно быть Богом.
Мистицизм и пантеизм ссылке руках над пропастью, которая, казалось,
разделить их".

- Мисс Бентон, такой взгляд на предмет является новым? - спросил он,
пристально глядя на нее.

- Нет; странный отрывок в "Литературной биографии" подсказал мне это.
Давным-давно. Но, знаете ли, нежелательные намеки редко принимаются.

- Почему в таком случае нежелательные?

Она посмотрела на него, но ничего не ответила, да в этом и не было необходимости. Он
понял почему и сказал тихо, но внушительно:

"Это накладывает печать необходимости на Откровение. Не мистическое
интуиций мечтателей, которые бы рад научить продолжения прямой
вдохновение от Бога, даже в настоящее время, но откровение
который берет начало в книге Бытие и завершился с Иоанном на острове Патмос. Сами по себе
абсурдности философии являются наиболее мощными аргументами в
обосновании утверждений христианства. Теория Канта о том, что мы не можем
знать ничего, кроме самих себя, нанесла смертельный удар философии.
Мистицизм утверждает, что разум только затемняет разум, и
следовательно, отбрасывая все процессы рассуждения, полагается на
непосредственное откровение. Но экстравагантность Сведенборга и даже
Джорджа Фокса, докажите ошибочность предположения о непрерывности
вдохновения, и единственная альтернатива - опираться на христианское
Откровение, которое успешно противостоит всем нападкам ".

Мгновенная вспышка радости отразилась на встревоженном лице Бьюлы,
и она поспешно спросила:

"Значит, вы избежали заражения? Такое исключение встречается редко
в наши дни, ибо скептицизм витает на черных крыльях над веками"

"Он всегда витал там, где человек пытался приподнять завесу Исиды;
чтобы прояснить тайны вселенной, разгадать неразрешимое.
Скептицизм - это болезнь умов, которую только христианская вера может
вылечить ".

Выпад показал, что она не неуязвима; но прежде чем она успела
ответить, Джорджия воскликнула:

"Во имя здравого смысла, Реджинальд, о чем ты так утомительно рассуждаешь
? Я предполагаю, что я позорно и глупо, но я не
понять слово, которое вы говорили. Когда отец и Бьюла
заводят такие сухие, нудные разговоры, я всегда оказываю сопротивление за
пианино, что в данном случае я вынужден делать по чистой
необходимости ".

Она подняла крышку пианино и заиграла блестящую мелодию .
увертюра; затем заставила Бьюлу присоединиться к ней в нескольких инструментальных дуэтах.
Когда последняя поднялась, мистер Линдси сказал несколько резко:

"Я верю, что вы поете. Мои кузены превозносили ваш голос, и
Мне любопытно послушать вас. Вы доставите мне удовольствие?

- Конечно, если вы этого желаете.

Она не смогла удержаться от улыбки при виде совершенной беспечности его манер
и, пробежав пальцами по клавишам, спела прекрасную мелодию
из "Лючии". Ее гость внимательно слушал и, когда песня закончилась
, подошел к пианино и сказал с некоторым интересом:

- Я бы предпочел простую балладу, если ты соблаговолишь исполнить ее для меня.

- Что-нибудь вроде "Лилли Дейл", Бьюла. Он больше ничего не слышит
в своем загородном доме, - поддразнила Джорджия.

Он улыбнулся, но не стал ей противоречить, и Бьюла спела эту песню.
изысканная баллада "Почему летние розы увядают?" Это была одна из любимых манер ее опекуна
, и теперь его образ ассоциировался с the
strain. Не успел закончиться первый куплет, как глубокий, сочный, мужественный голос,
который иногда эхом разносился по кабинету, казалось, снова присоединился к
ее голосу, и, несмотря на все ее усилия, ее собственные интонации дрожали.

Вскоре после этого Бьюла заняла свое место за чайным столиком в центре
комнаты, и разговор зашел о прелестях сельской жизни.

- Реджинальд, как тебе удается развлекаться в своем маленьком городке
? - спросила Джорджия, пододвигая миску с клубникой поближе и
щедро угощая его.

"Я мог бы ответить, что я прошел тот возраст, когда развлечений было
надо, но не буду просить, так что полностью на ваш вопрос. В
во-первых, я не проживаю в городе. Там находится мой кабинет, и в течение
дня, когда я не отсутствую в суде, я обычно нахожусь в своем кабинете; но
вечер всегда застает меня дома. Оказавшись там, я получаю неисчерпаемые источники развлечений
: цветы и птицы моей матери, мои дела на ферме, моя
музыка и моя библиотека, не говоря уже об охоте и рыбалке.
Помни, Джорджия, что юристы, как класс, не пристрастны к
тому, что ты называешь развлечениями.

"Но после жизни в Европе и стольких путешествий, я думаю, что
эта плантация была бы ужасно скучной. Вы никогда не страдаете от
скуки, будучи отрезанным от всего общества?

"Скука - это болезнь, о которой я, к счастью, пока ничего не знаю. Если бы не моя мать
, я бы чувствовал потребность в обществе; в значительной степени ее
наличие подает его. Я вам ничего не скажу более, мой кузен, с
ты и Хелен провести часть лета с нами, а могут
судите сами достопримечательностей, моей родной страны".

"Вы живете недалеко от мистера Арлингтона?" спросила Бьюла.

"Совсем рядом; его плантация примыкает к моей. Он ваш друг?"

"Нет, но у меня есть друг, который в этом году живет в его семье. Мисс
Сандерс - гувернантка его детей. Вы, вероятно, ее знаете".

"Да, я иногда вижусь с ней. В отчете говорится, что она скоро станет
невестой Ричарда Арлингтона."

Легкая улыбка изогнула его губы, когда он наблюдал за выражением лица Бьюлы.
Она ничего не сказала, и он понял, что это не было для нее чем-то новым
.

"Бьюла, я полагаю, ты слышала о предполагаемом путешествии доктора Хартвелла
на Восток? Какой же он странный! Сказал мне, что подумывает снять
бунгало где-нибудь в языческом мире и стать либо брахманом, либо
Парсом, он еще не совсем решил, кем именно. Он продал свой прекрасный
дом Фарли. Оранжерейные растения, которые он подарил матери, и
все скульптуры и картины должны быть отправлены нам до его
возвращение, которое нельзя предсказать с какой-либо уверенностью. Отец сильно беспокоится
из-за этого урода, как он это называет, и говорит, что доктору было
гораздо лучше оставаться дома и лечить больных. Я думал, что это было
внезапная прихоть; но он говорит, что он рассматривал поездку давно.
Он идет сразу, я считаю. Должно быть, это испытание для тебя, - сказала
легкомысленная девушка.

"Да, я пока не могу этого осознать", - ответила Бьюла, борясь с
собой за самообладание и поспешно ставя свою чашку, которая
сильно дрожала. Тени снова накрыли ее.
Линдси заметила ее волнение и, проявив деликатную осмотрительность,
не стала смотреть на нее. Джорджия беспечно продолжила:

"Я хотел тот "мелодеон", который стоит в его кабинете; но, хотя
остальная мебель должна быть продана с аукциона, он говорит, что не будет
"мелодеон" продавать, и попросил моего отца бережно хранить его
запертый где-нибудь дома. Я спросил, можно ли мне им не пользоваться, и что
как вы думаете, что он сказал? Что я мог бы забрать его рояль, если бы я
согласился, но чтобы никто не прикасался к его мелодеону. Я сказал
ему, что он должен прислать пианино вам в его отсутствие; но он
посмотрела сердито и сказала, что ты не воспользуешься им, если он это сделает ".

Бедная Бьюла! ее губы задрожали, а пальцы сжались друг с другом
крепко, но она ничего не сказала. В этот момент она услышала быстрые шаги доктора Эсбери
в холле, и, к ее бесконечному облегчению, он вошел,
в сопровождении Хелен. Она увидела, что, хотя его манеры были добрыми и
подтрунивающими, как обычно, на его доброжелательном
лице было тревожное выражение, а густые брови время от времени хмурились. Когда он вышел в
соседнюю комнату, чтобы навестить миссис Уильямс, она поняла его взгляд,
и последовала за ним. Он остановился в холле и нетерпеливо сказал:

"Хартвелл был здесь в последнее время?"

"Да, он был здесь на прошлой неделе".

"Он рассказывал вам о своей прихоти поехать на Восток?"

"Да, он рассказал мне".

"Бьюла, заботиться о чем ты! Вы работаете пакости не
легко выпрямляется. Ребенок, держать парня у себя дома!"

"Он хозяин своих поступков, и вы знаете его упрямую волю.
Я бы оставил его здесь, если бы мог; но у меня нет влияния".

"Все это ерунда! Я знаю лучше! Я не летучая мышь и не крот.
Бьюла, я предупреждаю тебя; я умоляю тебя, дитя, следи за тем, как ты себя ведешь. Когда-то
полностью отчужденный, весь христианский мир не мог заставить его
Назад. Не отпускай его; если ты это сделаешь, игра окончена, говорю тебе сейчас.
Ты сам раскаешься в своей работе, если не будешь осторожен. Я сказал ему:
он был дураком, что оставил такое положение и отправился прятаться от
разбойников в восточных пустынях; после чего он выглядел таким же вежливым и
непроницаемый, как будто я сравнил его с Соломоном. Ладно, возвращайся в свою компанию.
не обращай внимания на то, что я говорю; не отпускай Гая ".

Он оставил ее; и, хотя она изо всех сил старалась развлечь своих
гостей, мистер Линдсей видел, что ум ее смущен, а сердце
подавлено. Он попытался отвлечь ее мысли, представив
на разные темы; и она говорила, и улыбалась, и даже играла и пела,
и все же непроницаемое облако лежало на ее челе. Вечер показался ей
непривычно долгим, и она проводила своих гостей до двери с
чувством облегчения. На прощание мистер Линдсей взял ее за руку и сказал
тихим голосом:

"Могу я приезжать, когда буду в вашем городе?"

"Конечно; я буду рада видеть вас, когда у вас будет свободное время",
поспешно ответила она.

- Я воспользуюсь вашим разрешением, уверяю вас.

Она часто слышала, как доктор Эсбери с нежностью и гордостью отзывался о своем племяннике.;
и, поскольку Юджин также часто упоминал его в своих ранних
письмах из Гейдельберга, она чувствовала, что он вряд ли был незнакомцем,
в обычном понимании этого термина. К ней, его напутственные слова
казалось, только вежливо, банальными формами; и, не думая о
будущего знакомство, она уволила его из своего сознания, которая была слишком
уж больно занят, чтобы остановиться на обстоятельствах его поездки.

Прошло несколько дней, и однажды субботним утром она сидела в столовой
заканчивая большой рисунок, на который она тратила месяцы
все свободное время. Он был разработан по описанию
в "Королеве Мэб", и она взяла карандаш, чтобы нанести последний штрих,
когда тяжелые шаги в холле привлекли ее внимание, и, взглянув
направляясь к двери, она увидела Хэла, водителя доктора Хартвелла, с деревянным ящиком
на плече и Харона рядом с ним. Тот радостно залаял
и бросился навстречу девушке, которая поспешно поднялась.

- Как поживаете, мисс Бьюла? Прошло много дней с тех пор, как я видел тебя в последний раз,
и ты тоже выглядишь потрепанным. Ты ведь не болел? - спросил
Хэл, ставя коробку на пол.

"Не совсем больна, но и не так хорошо, как обычно", - ответила она, проходя мимо.
ее дрожащие руки на голове собаки.

- Что ж, я, со своей стороны, не понимаю, что со всеми нами будет теперь, когда
хозяина больше нет...

- Уехал! - эхом отозвалась Бьюла.

- Ну, конечно. Вчера он отправился на плантацию, чтобы навести там порядок.
и затем он отправится прямиком к новым
Йорк. Дом выглядит достаточно пустынной, и я чувствую, как я о
рыть себе могилу. Перед самым уходом он позвал меня в
кабинет и сказал, что, как только он уйдет, я должен привести
Харона к вам и попросить вас оставить его у себя и заботиться о нем. Он
попробовали открыть ошейник на своей шее, но почему-то ключ будет
не получится. Хозяин выглядел ужасно печальным, когда погладил беднягу Чара по голове
и позволил животному в последний раз положить лапы ему на плечи.
Как только лодка отчалила, он крикнул мне, чтобы я обязательно привел его
для вас; и вот он здесь; и, мисс Бьюла, бедняга, кажется,
знает, что что-то не так; он скулил всю ночь, а сегодня утром бегал по пустому
дому, рыча и обнюхивая. Ты должен оставить его у себя до тех пор, пока
хозяин не вернется домой; только Господь знает, когда это произойдет. Я пытался
выяснить; но он смотрел на мир, как на одно из тех каменных лиц
в кабинете, и это не принесло мне удовлетворения. Мисс Бьюла, доктор Эсбери
был в доме, когда я начала, и он отправил эту коробку
вам. Просил передать вам, что он перевез все фотографии в свой
дом, а не комнату, чтобы повесить всех, поэтому он послал одного за вас
заботиться. Я должен вывести его из дела?"

"Не бери в голову, Хел; я могу сделать это. Твой хозяин не оставил для меня другого
сообщения? записки не было? Она тяжело оперлась на стул, чтобы
удержаться на ногах.

- Насколько я знаю, ничего, кроме того, что вы должны быть добры к Харону. У меня
нет свободного времени; я нужен доктору Эсбери; так что до свидания, мисс Бьюла. Я
как-нибудь остановлюсь, когда буду проезжать мимо, и посмотрю, как поведет себя собака.
Я знаю, что он будет доволен тобой ".

Верный слуга коснулся своей шляпы и удалился. Буря
горя больше не будет подавляться, и, опускаясь на пол,
Бьюла всплеснула руками шею Харон и зарылась лицом в его
мягкие, курчавые волосы, в то время как ее весь кадр затрясся от судорожного
рыдания. Она не верила, что ее опекун уйдет, не придя снова
и с уверенностью ожидала его, а теперь он ушел.
Возможно, навсегда; в лучшем случае, на много лет. Возможно, она больше никогда его не увидит
и эта мысль была невыносима для нее. Гордая
сдержанность, которую она привыкла налагать на свои чувства, исчезла, и
в своем безысходном горе она плакала и стонала так, как никогда раньше
раньше, даже когда у нее забрали Лилли. Харон присел рядом с
ней, с немой печалью, ясно написанной на его трезвом, проницательном
лице, и они прильнули друг к другу, как к последней опоре и
утешению. Это было мощное животное с огромными конечностями и мышлением.
мохнатый покров, соболиный, как полночь, без единого белого пятнышка вокруг
него. На шее у него была серебряная цепь, поддерживающая широкий кусок
пластины, на которой немецкими буквами было выгравировано единственное слово:
"Хартвелл". Сколько она так просидела, Бьюла не знала, но рычание
разбудило ее, и она увидела, что миссис Уильямс печально смотрит на нее.

"Дитя мое, что заставляет тебя так горько стонать и рыдать".

"О, потому что я так несчастна; потому что я потеряла своего лучшего друга;
моего единственного друга; моего опекуна. Он ушел... ушел! и я его не видела.
Со сдавленным криком ее лицо снова опустилось.

Надзирательница никогда раньше не видела ее такой расстроенной и удивилась
силе ее горя, но слишком хорошо знала ее натуру, чтобы пытаться
утешать. Бьюла подняла шкатулку и удалилась в свою комнату,
Харон последовал за ней. Заперев дверь, она поставила шкатулку на стол
и задумчиво посмотрела на нее. Это были ее догадки, ее надежды,
верно? Она подняла крышку и развернула рамку, и там оказалась
благородная голова ее опекуна. Она повесила портрет на крючок просто
над ее столом, а потом встал, с заплаканными глазами, глядя на
это. Картина была написана через несколько недель после его женитьбы, и на ней
был изображен он в расцвете мужественности, до того, как его сердце было
озлоблено, а светлое чело омрачено. Художник страдал
солнечный луч упадет на русые волосы, которые струились вокруг его
белые храмы с небрежной грацией. Не было усов, которые затеняли бы
скульптурно очерченные губы, и казалось, что они вот-вот раздвинутся в одном из этих
редкие, завораживающие улыбки, которых Бьюла часто ждала напрасно.
Бесподобные глаза смотрели на нее сверху вниз, с задумчивой нежностью в
их карих глубинах, и теперь, казалось, вопрошали о ее неконтролируемом
горе. И все же она причинила ему боль; отчасти стала причиной его изгнания из
дома его юности и добавила еще одну печаль к тем, которые сейчас
омрачали это несравненное лицо. Он доверил свое счастье в
ее руки; попросил ее стать его женой. Она посмотрела на портрет,
содрогнулась и застонала. Она любила его больше всех на свете; любила его
как ребенок обожает своего отца; но как могла она, у которой было столько
благоговела перед ним, согласилась стать его женой? Кроме того, она не могла
поверить, что он любит ее. Она ему нравилась; он жалел ее изоляцию и
сиротский приют; чувствовал потребность в ее обществе и хотел, чтобы она всегда была в
его доме. Но она не могла понять, что он, который так боготворил
красоту, возможно, мог любить ее. Все это было похоже на отвратительный сон,
который утро развеет; но была реальность, и было
Харон пристально смотрел на портрет, который он без труда узнал.


"О, если бы я мог увидеть его еще раз! Если бы он расстался со мной в
доброта, это не было бы так невыносимо. Но помнить его суровый,
грустное лицо, как в последний раз я видел ее; ну, как я могу принести его мне, чтобы он
преследует меня по жизни, как ужасный призрак; ни слова
лелеять; не последнее сообщение; все уныние и гнев. Ох, как же я
терпеть!" И она упала на шее Харона и горько заплакал.




ГЛАВА XXXIII.


В первые дни лета мистер и миссис Грэхем уехали из города в
одно из фешенебельных заведений на берегу залива в сопровождении
Антуанетты. Юджин остался под каким-то предлогом дела, но
обещал приехать в ближайшее время. Через неделю после их отъезда
компания джентльменов собралась отобедать в его доме.
Долгий день подходил к концу; они все еще сидели за столом.
Скатерть была снята, и остались только вино и сигары; бутылка
опустошалась бутылка за бутылкой, и, наконец, были реквизированы графины.
Слуги пожали плечами, и посмотрел на с веселым
продолжительность. Разговор выросла громкие и шумные, сейчас и потом
приправленный бранью; сумерки пришли на ... ставни были закрыты-в
зажглась великолепная люстра. Юджин схватил хрустальную чашу со льдом,
и уже собирался извлечь кусочек льда, когда тот выпал у него из пальцев
и разлетелся на атомы. За этим подвигом последовал взрыв смеха.
и, откупорив новую бутылку шампанского, он потребовал песню.
Уже несколько гостей ошеломленно облокотились на стол, но
некоторые начали напрягаться. Это была настоящая вакхическая ода, и
оглушительный крик поднялся к расписанному фресками потолку, когда гуляки наклонились
вперед и чокнулись своими бокалами. Тронутый, я сказал; это было
лучше написано clashed. Раздался звонкий хор, когда встретились кристаллы
хрусталь; сверкающие осколки полетели во все стороны;
пенящееся вино, густо смешанное с осколками стекла, потекло по столу розового дерева.
Но напряжение не спадало; были поданы новые бокалы; новые
бутылки осушены; официанты смотрели, гадая, чем все это
закончится, и указывали на разрушение дорогостоящего сервиса.
Яркий газовый свет освещал поистине жалкую сцену безрассудства.
Все были молодыми людьми, и, за исключением Юджина, все неженатые; но они
казались знакомыми с подобными случаями. Одна или две, основательно
в состоянии алкогольного опьянения, лежал головой на столе, без сознания того, что
прошел; другие пытались сесть прямо, но крик все еще раздавался.
время от времени повышали голос.

"Наливайте, и давайте послушаем эту великолепную песню Лукреции Борджиа.
Эй, Проктор! - воскликнул Юджин.

- Без Винсента это невесело. Он поет это так же, как Вествали.
Наливай сюда, Манро, и встряхни Каудона. Давай, начинай, и...

Он поднял свой бокал, отвратительно выругавшись, и уже собирался начать.
когда Манро, запинаясь, спросила:

- Кстати, где Фред? Он чертовски хорош для развлечений.
Я...

- Ну, уехал на побережье с хорошенькой женой Грэма. Он весь
преданность. Они крутятся и ездят, и, в конечном итоге, он является ее поклонником пар
совершенство. Прекратите ваши глупые заикаясь, и начнется".

Юджин приподнялся на это оскорбление упоминании имени его жены, но
песню звонил вокруг него, и, снова опускаясь, он тоже
поднял его нетвердым голосом. Снова и снова безумно выкрикивались эти слова.
а затем, разбив пустой стакан о мраморную
каминную полку, Проктор поклялся, что не выпьет больше ни капли. Что за
картина деградации! Растрепанные волосы, испачканная одежда, румянец,
горящие щеки, горящие глаза и онемевшие руки. Юджин попытался
хотел встать, но откинулся на спинку стула, сорвав с себя галстук, который
казалось, душил его. Проктор, который был слишком привычен к
подобным эксцессам, чтобы воспринимать это так же остро, как остальные участники вечеринки,
грубо рассмеялся и, опрокинув стул, стоявший у него на пути,
схватив хозяина за руку, он воскликнул:

- Выходи из этой проклятой комнаты; здесь жарко, как в печи; и
давай прокатимся верхом, чтобы остыть. Пойдем. Манро и Каудон должны присмотреть
за остальными. Клянусь Юпитером, Грэхем, сам старый отец Бахус не смог бы
придраться к твоему погребу. Пойдем.

Каждый взял с подставки по сигаре и спустился к парадному входу,
где легкая коляска ожидала завершения пирушки. Это было
безоблачная июльская ночь, и полная луна лила поток серебра
свет на безмолвную землю. Проктор помог Юджину сесть в коляску.
и, подобрав поводья, схватил хлыст, взмахнул им.
крикнул, и резвый конь рванулся с места, на котором грум мог с
трудности удерживаются до тех пор, пока всадники не сядут.

"Теперь, Грэм, Я готов поспорить на пару корзин Heidseick, что моя
королевский Телеграф сделает первый километр пост в 2.30. Что скажете
вы?"

"Готово; 2.40 - наименьшее".

"Фух! Телеграф, мое сокровище, покажи, из какой плоти ты сделан
. А теперь доставай свои часы".

Он тряхнул поводьями, и лошадь понеслась вперед, как стрела.
Еще до того, как они добрались до майл-пост, стало очевидно, что Телеграф
полностью забрал игру из рук своего хозяина. Тщетно.
Поводья были натянуты. Проктор отклонился назад так сильно, что с него слетела шляпа
. Обезумевшая лошадь все еще мчалась вперед. Промелькнул почтовый указатель, но
Юджин едва мог сидеть прямо, не говоря уже о том, чтобы следить за временем. На этом
этапе разбирательства шум колес позади придал новый
импульс для летающих ног Telegraph. Они были рядом с точкой в
дороги, где переулке горит под прямым углом, и подумал,
несомненно, что это было время, чтобы проследить его путь, конь бросился
вниз по аллее, не обращая внимания на усилия Проктора, чтобы его удержать, и,
поворачивая на соседнюю улицу, бросился обратно в сторону города.
С непокрытой головой, с крупными каплями пота, стекающими по его лицу
Проктор выругался, дернул и натянул бесполезные поводья. Дальше
ехал Телеграф, оправдывая свое название, сворачивая то на эту сторону
дороги, то на ту; но когда он приблизился к груде кирпичей
которые были свалены в кучу на одной стороне улицы, возле фундамента
нового здания, лунный свет блеснул на куске жести в
песке на противоположной стороне, и, напуганный блеском, он
бросился к кирпичам. Колеса ударились, коляска накренилась, затем
со страшным толчком снова опустилась, и Юджина выбросило на
кучу. Проктора перебросили через приборную доску, протащили некоторое
расстояние и, наконец, бросили на песке, в то время как Телеграф побежал дальше к
конюшне.

Было одиннадцать часов, но Бьюла писала в своей комнате.
через открытое окно услышал громыхающий топот, скрежет
кирпичей, яростные проклятия Проктора и предположил, что произошел какой-то
несчастный случай. Она бросилась к окну, увидел глючит просто
как это было катил дальше, и надеется, ничто не было больно. Но Харон, который
спал на портике, перепрыгнул через ограду, обежал кирпичи,
и тревожно залаял. Она отперла дверь, увидел, что никто не был
проходя, и, открывая калитку, выглянул на улицу. Харон стоял
наблюдая за распростертой фигурой, и она бесстрашно пересекла улицу и
склонилась над телом. Одна рука была раздавлена под ним; другая
наброшенный на лицо. Она узнала цепочку от часов, которая была
с любопытным рисунком; и на мгновение все предметы поплыли перед глазами
у нее. Она почувствовала слабость; ее сердце, казалось, заледенело и оцепенело; но
с огромным усилием она пошевелила рукой и посмотрела на лицо,
блестевшее в лунном свете. Дрожа, как сорняк на зимнем ветру,
она опустилась на колени рядом с ним. Он был без сознания, но не мертв; хотя это было очевидно.
у него, должно быть, был сильный ушиб головы.
Она поняла, что нельзя терять времени, и, вбежав в один из
соседних домов, сильно постучала. Послышался топот лошади и
багги уже разбудил обитателей, и очень скоро неподвижное тело
внесли в маленький коттедж Бьюлы и положили на кушетку,
в то время как посыльный был отправлен за доктором Эсбери. Юджин остался.
как только они положили его; и, опустившись на колени рядом с ним, Бьюла взяла его
холодные руки в свои и, почти затаив дыхание, с тревогой наблюдала за
каким-то возвращением оживления. Она знала, что он был пьян; что
это, и только это, стало причиной аварии; и слезы стыда и
сочувствия потекли по ее щекам. С момента их расставания
интервью, предшествовавшее его женитьбе, они встречались всего один раз, а затем
в тишине, рядом с Корнелией в ее последний час. Прошло немногим больше
года с тех пор, как она рискнула вызвать его неудовольствие и упрекнула
его в пагубном поведении; и этот сравнительно короткий период
это вызвало болезненные изменения в его некогда благородном, красивом лице. Она
надеялась, что предсмертная молитва Корнелии спасет его; но теперь,
увы, было слишком очевидно, что призыв был тщетен. Она знала
не то, что его жена отсутствовала, и решила послать за ней как можно скорее
. Долгий час ожидания показался вечностью, но
наконец пришел доктор Эсбери и тщательно осмотрел ушибленные конечности.
Бьюла схватила его за руку.

- О, он умрет?

"Я не знаю, дитя; это рука сильно повреждена, и я боюсь,
есть тяжелые травмы на затылке. Так не пойдет.
Отвезти его домой, так что пришлите Хэла из моей коляски, чтобы он помог уложить его в постель.
Немедленно принеси мне бинты, Бьюла.

Как они несли его на миссис Уильямс номере и готов установить
перелом руки, он застонал и на мгновение сопротивлялась, потом рецидив
в тяжелый ступор. Доктор Эсбери-осторожно выпрямился и перевязали
конечность, и смыл кровь с его храмами, где рана была
нанесен осенью.

"Не могли бы вы немедленно пойти к его жене, сэр, и сообщить ей о его
состоянии?" - спросила Бьюла, которая стояла у окровавленной подушки, бледная
и встревоженная.

"Разве ты не знаешь, что его жены здесь нет? Она уехала на лето.
Жена! разве я говорил? Она не заслуживает священного имени! Если бы он имел
жену он никогда бы не пришел на эту разруху и безобразия. Это
ничего больше, чем я ожидал, когда он женился на ней. Я мог бы легко поместить
ее душу на острие ланцета, а что касается сердца - у нее его совсем нет
! Она хорошенькая кокетка, больше любит восхищение, чем свою
муж. Я напишу самой ранней почтой, сообщу Грэм о случившемся
несчастный случай и его возможные последствия, и, возможно, уважение к
мнению мира может привести ее домой, к нему. Бьюла, это...
трудно поверить, что эта пьяная, глупая жертва...
Юджин Грэм, который обещал прославить своих друзей и
свое имя. Должно быть, сатана основал первую винокурню;
заведение попахивает адом! Дитя, приложи лед к его голове,
будь добра, и проследи, чтобы он как можно скорее выпил полную ложку
лекарства, которое я только что приготовила. Боюсь, пройдет много дней.
прежде чем он покинет этот дом. Если он выживет, единственное утешение - это
то, что это может стать для него уроком и предупреждением. Я вернусь через
час или около того. Что касается Проктора, которого я встретил, ковыляющего домой, это было бы
благословением для других молодых людей города и для общества в целом
, если бы он никогда не выбрался из песка, в котором находился
выброшенный."

Некоторое время спустя тишину нарушило тяжелое рыдание, и,
подняв глаза, Бьюла увидела надзирательницу, стоявшую возле кровати,
пристально смотревшую на спящего.

"О, если бы он дошел до этого! Я бы в десять тысяч раз предпочел, чтобы
он умер в своем незапятнанном детстве".

"Если он выживет, этот несчастный случай может стать его спасением".

"Дай Бог, чтобы это возможно ... Дай Бог, чтобы это возможно!"

Упав на колени, пожилая женщина вознесла страстную молитву
умоляя Всемогущего Бога пощадить его жизнь и избавить от участи пьяницы
.

"Если бы я тоже могла помолиться за него, это могло бы облегчить мое измученное сердце", - подумала Бьюла, слушая умоляющие слова старшей сестры.
А почему бы и нет?
Ах!" - подумала Бьюла, слушая умоляющие слова старшей сестры.

А почему бы и нет? Ах! мрачные пары неверия окутали Всеохватывающего-
Отца из ее блуждающей души. Рассвет заглянул к двум скорбящим
наблюдателям рядом с этим глупым спящим и показал, что
опасения врачей оправдались; сильная лихорадка наблюдается, и это
ночь была, но начала долгих и утомительных бдений. Около полудня
Бьюла была через холл с миской льда в руке, когда
за дверью кто-то произнес ее имя, и Проктор подошел к ней,
в сопровождении Cowdon. Она однажды встречалась с первым у мистера Грэхема,
и, услышав, как Корнелия сожалеет о том пагубном влиянии, которое он оказывал
на ее брата, была готова принять его холодно.

- Мы пришли повидать Грэхема, мадам, - сказал он, уклоняясь от ее взгляда.
печальный, испытующий взгляд, но с видом надменного безразличия.

- Вы не можете видеть его, сэр.

- Но я говорю вам, что должен! Я отведу его в его собственный дом, где
за ним смогут должным образом ухаживать. Где он?

"Врач особенно настаивал на необходимости соблюдать
все тихо. Его нельзя беспокоить; но, поскольку он
без сознания, возможно, вам доставит некоторое удовольствие лицезреть
разрушение, которое вы причинили. Джентльмены, вот ваша жертва.

Она открыла дверь и позволила им постоять на пороге и
посмотреть на распростертое тело с головой, обернутой ледяными тряпками
и лицом, раздутым и багровым от синяков и лихорадки. Ни то , ни другое
Ни Проктор, ни его спутница не могли вынести увядающей улыбки
презрение, искривившее ее губы, когда она указала на жертву их
соблазнов и влияния, и с полузадушенным проклятием,
Проктор повернулся на каблуках и вышел из дома. Видимо это кратко
посетите вполне устраивает их, за это не повторялось. Дни и ночи
предварительной смотрите последовало; Евгений был дико бредил, теперь
напевая обрывки застольных песен, и машет рукой, как бы
его гости; и теперь горько упрекал жену за ее
бездушия и глупости. Ограничение его сломанной руки
это приводило его в бешенство; часто он яростно боролся, пытаясь освободиться, воображая,
что он заключен в какую-то ужасную темницу. Утром
на четвертый день после несчастного случая у ворот коттеджа остановилась карета
, и, выскочив из нее, мистер Грэхем поспешил в дом. Когда он
вошел в комнату больного и увидел мечущегося страдальца, у него вырвался
стон, и он на мгновение прикрыл глаза, как бы отгораживаясь
от видения. Юджину показалось, что он видит одного из гейдельбергских
профессоров, и, безудержно смеясь, он начал быстрый разговор
по-немецки. Мистер Грэхем не мог скрыть своего волнения и, опасаясь
подействовав на возбудимого пациента, Бьюла отозвала его в сторону и
предупредила о возможных последствиях. Он схватил ее за руку и
спросил о подробностях происшествия, о которых ему смутно рассказали
. Она пересказала ему рассказ слуг Юджина о
ночном пирушке, а затем о развязке перед ее дверью. В
заключение она серьезно спросила:

"Где его жена?" Почему ее здесь нет?

"Она, по-видимому, думала, что ничем не сможет помочь; и, опасаясь
что все закончится прежде, чем мы доберемся сюда, предпочла, чтобы я приехал
сразу и пишу ей о своем состоянии. Ах! она с треском
приспособлены для таких сцен, как вы должны были свидетелями". И серо-
черноволосый мужчина тяжело вздохнул.

"Что! она может нести на совершение супругом в другие руки, в такой
кризис как это? Как она может жить подальше от его постели, когда каждый час
может быть его последний раз? О, неужели она действительно такая совершенно бессердечная,
эгоистичная, черствая? Бедный Юджин! Лучше найти освобождение от такого союза
в смерти, чем идти всю жизнь связанным с женой, столь бесстыдно
равнодушной!

Ее лицо исказилось презрением и негодованием, и, протянув руку
протянув руку беспокойному больному, она продолжила более тихим тоном:

"Она покинула свой священный пост; но более верный, лучший друг, тот, кто
всегда любил его как брата, займет ее место. Все
что ухода сестра может сделать, несомненно будет иметь."

- Вы очень добры, мисс Бьюла; моя семья в неоплатном долгу перед вами.
за ваше великодушное внимание к этому бедному мальчику.
и я...

- Нет. Ты мало понимаешь природу нашей дружбы. Мы были
детьми-сиротами, горячо привязанными друг к другу, до того, как ты забрал его
в дом богатства и расточительных удовольствий. Будь он моим родным братом, я
не мог бы чувствовать себя более заинтересованным в его благополучии, и пока он
требует ухода, я считаю своей привилегией присматривать за
и охранять его. В холле находится доктор Эсбери; он может рассказать вам
лучше, чем я, о его вероятном выздоровлении".

Ах, читатель, неужели

 "Дружба - это всего лишь имя?
 Очарование, которое убаюкивает до писка,
 Тень, которая следует за богатством или славой,
 И оставляет негодяя рыдать?

Мистер Грэхем остался в коттедже и, написав
Антуанетте о неминуемой опасности, в которой он застал ее мужа.,
убеждал ее, не теряя времени, присоединиться к нему. К несчастью, он не знал
всей информации, которая так важна в профессии медсестры.
уход за больными. Он стремился сделать все, что было в его силах; но, как и
большинство людей в подобных случаях, потерпел сокрушительную неудачу в своих
попытках. Почти такой же беспокойный и нервный, как больной, он только
увеличил трудности, которые, как он надеялся, удалось бы устранить, и Бьюла
в конце концов убедила его оставить свои усилия и покинуть
комната, где его постоянные движения раздражали страдальца
. Юджин никого не узнал, но его глаза следили за Бьюлой
постоянно; и когда его бред достигал апогея, только ее голос
и пожатие его руки могли хоть в какой-то степени успокоить его. В его бреду
она заметила две постоянно конфликтующие эмоции: сильную горечь
по отношению к его жене и почти обожающую нежность к его
маленькому ребенку. О последней он говорил без умолку и клялся, что
она, по крайней мере, должна любить его. Тянулись томительные дни, и Бьюла
вздрагивала при каждом звуке, думая, что жена наверняка пришла.;
но час за часом обнаруживала только миссис Уильямс и сироту, охраняющих
покинутый муж. Постепенно лихорадка спала, и наступило оцепенение, подобное смерти
. Мистер Грэхем крался по дому, как призрак-привидение.
несчастный и бесполезный, и в торжественной тишине полуночи
только Бьюла сидела у подушки, на которой теперь покоилась голова
неподвижный, как у трупа. Миссис Уильямс спал на диване
на противоположном конце комнаты, и, в тусклом, спектральный свет
затененная лампа, наблюдатель и ее стоимость выглядел неземным. Слабый
от постоянного бдения, Бьюла отбросил ее руку на кровать и навалился на нее
склонив голову на него, не сводя глаз с бесцветного лица перед ней. Кто
что наблюдал за друзьями, парящий на границе
стране духов, должна быть рассказана как муторно было на сердце
одинокая медсестра? И для тех, кто не страдал таким образом,
никакое описание не сможет адекватно передать запустение и мрак.

Звезды были на убыль, когда Евгений перешел, вскинул руки над
подушку, и, спустя мгновение, открыл глаза. Бьюла наклонилась вперед,
и он пристально посмотрел на нее, как будто озадаченный; затем слабо спросил:

"Бьюла, это ты?"

Крик радости сорвался с ее губ, но она сдержала его и ответила
дрожа всем телом:

- Да, Юджин, это Бьюла.

Его взгляд блуждал по комнате, а затем снова остановился на ней.
на лице появилось смущенное, озадаченное выражение.

- Я дома? В чем дело?

"Да, Юджин, дома, среди твоих лучших друзей. Не разговаривай больше.;
постарайся снова заснуть". С огромной радостью в сердце она погасила
свет, чтобы он ничего не видел. Через несколько мгновений он медленно произнес
:

- Бьюла, мне приснилось, что я видел тебя? Бьюла! Она почувствовала, как он протянул руку,
как будто хотел посочувствовать ей.

"Нет, я сижу рядом с тобой, но сейчас не буду с тобой разговаривать. Ты должен
помолчать".

Последовало короткое молчание.

"Но где я? Не дома, я знаю".

Она не ответила, и он повторил вопрос более серьезно.

- Ты в моем доме, Юджин; пусть это тебя удовлетворит.

Его пальцы крепко сжали ее руку, и вскоре он заснул.

Солнце стояло высоко в небе, когда он снова открыл глаза и
обнаружил, что доктор Эсбери щупает его пульс. Его разум все еще был в замешательстве,
и он с удивлением огляделся вокруг.

"Как ты себя чувствуешь, Грэхем?" - спросил доктор.

"Чувствую! как будто я стоял на голове. Что со мной такое
, доктор? Я был болен?"

"Ну-да, вы не совсем хорошо, и чувствую себя идиоткой после
длинный ворс. Возьмите ложечку этого нектара я подготовил для вас. Нет
гримасы, человек! Это прояснит твою голову".

Юджин попытался подняться, но в изнеможении упал на спину, при этом
впервые он заметил, что его рука прочно закована в дерево и
забинтована.

"Что ты делал с моей рукой? Почему, я не могу ею пошевелить. Я должен-
-"

- О, не утруждай себя, Грэхем, ты повредил его, а я перевязал
вверх, вот и все. Когда джентльмены тешат себя такие гимнастические
подвиги, как вы это делали, они должны ожидать небольшой временной
неудобства из измельченной кости и перенапряжены мышцы. Бьюла,
запомни мои указания насчет тишины.

Доктор вышел, чтобы избежать дальнейших расспросов. Юджин посмотрел
на свою бесполезную, окоченевшую руку, а затем на Бьюлу, с тревогой сказав:

"Что со мной такое?"

"Тебя выбросило из коляски, и при падении ты сломала руку".

Она решила, что лучше сразу сказать правду.

Память вернулась к ее опустевшему трону, и смутно вспомнились события
воспоминания о том вечернем веселье промелькнули у него в голове. Краска стыда прилила к вискам
и, отвернувшись к стене, он зарылся
лицом в подушку. Затем Бьюла услышала глубокий, прерывистый вздох и
стон раскаяния. После долгого молчания он сказал тоном
унижения, от которого у нее на глазах выступили слезы:

"Как долго я здесь нахожусь?"

Она назвала ему количество дней, и он тут же спросил,

"Была ли мне какая-нибудь опасность?"

"Да, очень большая опасность; теперь все это миновало, и если ты
будешь сдержан и осторожен, ты скоро снова станешь сильным".

"Я слышал, как мой отец разговаривал с тобой. Кто еще здесь?"

Он посмотрел на нее с живым интересом.

- Никто другой, кроме нашей доброй матроны. Мистер Грэхем приехал, как только получил письмо.
и с тех пор не выходил из дома.

Выражение неописуемой печали и стыда промелькнуло на его лице
когда он с горечью продолжил:

"И Антуанетта сразу все поняла? Остановись, Бьюла; скажи мне
горькую правду. Знала ли она все и по-прежнему оставалась в стороне?

"Она знала все, что было сообщено мистеру Грэхему, когда он приехал.;
и он писал ей каждый день. Сейчас он пишет ей, чтобы сообщить
что тебе лучше ".

Она боялась причинить боль, которую, как она сознавала, причинили ее слова
.

"Я заслуживаю все это! Да, неблагодарность, безразличие и покинутость! Если
Если бы я умер, она услышала бы это равнодушно. О, Корнелия, Корнелия,
это страшное возмездие, более горькое, чем смерть! - Он отвернулся.
все его тело дрожало от плохо скрываемого волнения.

"Юджин, ты должен успокоиться. Помни, что ты подвергаешь опасности свою
жизнь из-за такого волнения".

"Почему ты не дал мне умереть? Для чего мне жить? Имя
опозорено, а жена нелюбящая и бессердечная! Что ждет ее в будущем, кроме
нищеты и позора?"

- Нет, если только ты сам того не пожелаешь. Вы должны хотеть жить, чтобы восстановить свой
характер, занять почетное положение, которого вы до сих пор лишались
опрометчиво; заставить мир уважать вас, вашу жену
почитайте вас, и ваш ребенок почувствует, что он может гордиться своим отцом!
Ах, Юджин, все это будущее призывает тебя сделать.

Он посмотрел на нее, когда она стояла рядом с ним, бледная, худая и усталая,
и его слабый голос дрогнул, когда он спросил:

"Бьюла, моя лучшая подруга, моя сестра, ты действительно презираешь меня?"

Она нежно положила свои руки на его и, наклонившись, прижалась
губами к его лбу.

"Юджин, когда-то я боялся, что ты пал ниже моей жалости; но
теперь я верю, что ты исправишься. Я надеюсь, что, полностью
исправившись, вы завоюете уважение всех, кто вас знает, и
осуществите те гордые устремления, которые я когда-то питал к вам. Я уверен, что ты сможешь это сделать.
Я искренне верю, что ты сможешь. Я
еще не потерял веру в тебя, Юджин. Я все еще надеюсь."

Она оставила его размышлять в одиночестве унизительный результат его
поле рассеивания.




ГЛАВА XXXIV.


Часы постепенное выздоровление были очень стараются Бьюла, теперь
что чувство опасности больше не придавало ей почти сверхчеловеческих сил.
выносливость и напряжение. Мистер Грэм подождал, пока его приемный сын не смог
сесть, а затем вернулся на водопой, где оставалась его
жена. Таким образом, вся забота о больном легла на плечи
неутомимых друзей, которые присмотрели за ним в час опасности.
Бьюла пыталась прогнать печаль, которая так сильно давила
на ее сердце, и рассеять мрак и уныние, которые, казалось,
овладели покинутым мужем. Она читала, разговаривала,
пела ему и постоянно пыталась подбодрить его, рисуя будущее
в котором прошлое должно было быть окончательно отменено. Хотя почти
измученный непрестанной заботе и потеря сна, она никогда не жаловалась
усталости, и всегда заставляют улыбнуться, приветствуя ее губы, когда
в' неверный было свое кресло катил к ней, или плелись в
в столовую, чтобы присоединиться к ней. Однажды августовским утром она сидела на
маленькой галерее в задней части дома, перед ней был стол,
она рисовала несколько голубых, белых и розовых цветов
вьюнок, украшавший колонны и балюстраду. Юджин сидел
рядом с ней, подперев худое лицо рукой, его мысли
очевидно, были далеки от цветов. Его рука все еще была на перевязи,
и он выглядел истощенным и удрученным. Миссис Уильямс весело разговаривала
с ним о каких-то денежных делах, которые он обещал решить
устроит ее, как только поправится настолько, что сможет отправиться в свой офис;
но, собирая ее рабочие материалы, старушка пошла в
кухня и оба сидели некоторое время молча. Его длинная-
обращается вздыхает арестован внимание Бьюла, и она сказала, что любезно:

"В чем дело, брат мой? Тебе надоело смотреть на мои
неуклюжие пальцы? Мне закончить эссе Маколея, которое вас так
заинтересовало вчера, или вы прочтете еще одно из
стихотворений Брайанта?" Она положила карандаш, готов отвлечь его ум
значение.

"Нет, не бросил своего рисунка; я не должен пользоваться даже Маколей в
день".

Он откинул голову назад и снова вздохнул.

- Почему, Юджин? Ты сегодня утром чувствуешь себя не так хорошо, как обычно? Запомнить
ваша семья приедет в день; Вы должны быть самым счастливым человеком
жизни".

"О, Бел! не издевайся надо мной. Я не могу вынести это. Моя жизнь кажется
безнадежная пустота ".

"Ты не должен говорить так уныло; у тебя есть все, ради чего стоит жить
. Собери свою энергию. Будь настоящим мужчиной. Победи этот слабый,
ропщущий дух. Разве ты не помнишь девиз на надгробии в
St. Gilgen?

 "Не оглядывайся печально на прошлое - оно не возвращается.;
 Наслаждайся настоящим - оно твое.
 Иди навстречу туманному будущему
 С мужественным сердцем и без страха".

"Ты мало знаешь о том, что меня угнетает. Это знание моего... о
Безразличие Антуанетты, которое делает будущее таким безрадостным, таким
унылым. Бьюла, это привело к моему краху. Когда я стоял рядом
Гроб Корнелии и вспомнил ее последнюю отчаянную мольбу; когда я
посмотрел на ее холодное лицо и вспомнил ее преданную любовь к
ее недостойному брату, я поклялся никогда больше не прикасаться к вину; отсутствовать
я сам отделился от товарищей, которые привели меня к распутству. Бьюла, я
был честен и намеревался исправиться с того самого часа. Но Антуанетта
откровенная холодность, или, если называть это своими именами, бессердечие
эгоизм и любовь к восхищению сначала вызвали у меня отвращение, а затем
вывели из себя. Я бы с удовольствием проводил вечера в тишине в нашем
элегантном доме; но она ухитрилась сделать так, чтобы он был переполнен посетителями, поскольку
бездушная и легкомысленная, как она сама. Я возразил; она насмехалась,
дерзкая и непреклонная, и заверила меня, что будет "развлекаться" так, как
сочтет нужным; я последовал ее примеру и вернулся в
безрассудные спутники, которые постоянно встают на моем пути. Я был с треском
обманули в характере Антуанетты. Она была очень красива, и я
был слеп к ее психическому, нет, я могу сказать это сразу, ее
нравственные дефекты. Я верил, что она тепло привязана ко мне, и я
любил ее самым преданным образом. Но как только мы поженились, я
обнаружил свою слепую опрометчивость. Корнелия предупреждала меня; но какой мужчина,
очарованный красивой девушкой, когда-нибудь прислушивался к советам, которые
противоречили его сердцу? Антуанетта слишком эгоистична, чтобы любить
что-либо или кого-либо, кроме себя; она даже не любит своего ребенка.
Как это ни странно, она слишком поглощена своей слабостью
любовь к показу и восхищение даже для того, чтобы приласкать своего малыша. За исключением
за завтраком и ужином мы редко встречаемся, и тогда, если нет компании
(что обычно бывает), наше общение нарочито
холодное. Вас удивляет, что я безнадежен ввиду жизни, прожитой с
такой компаньон? О, если бы я мог вычеркнуть последние два года моего
существования!

Он застонал и закрыл лицо руками.

"Но, Юджин, возможно, твое исправление и изменение курса завоюют
любовь и почитание твоей жены", - предположила Бьюла, стремясь
предложить какой-то стимул для усилий.

- Я слишком хорошо знаю ее натуру, чтобы надеяться на это. Женщину, которая предпочитает
танцевать и ездить верхом с джентльменами, а не оставаться в своем роскошном
доме со своим малышом и своими обязанностями, невозможно завоевать от ее жизни мотылька, подобной
. Нет, нет! Я отчаиваюсь в счастье от ее общества и привязанности,
и, если это вообще возможно, должна черпать это из других источников. Мой ребенок - это
единственный живой цветок среди всех моих увядших надежд. Она - единственное
сокровище, которое у меня есть, кроме твоей дружбы. Она никогда не будет краснеть за
унижение своего отца. Отныне я, хотя и несчастный человек, буду
проявлять умеренность. Я не могу доверить образование моего ребенка
Антуанетта; она недостойна священного обвинения; я должен приспособиться к тому, чтобы
сформировать ее характер. О, Бьюла, если бы я мог сделать ее такой женщиной, как ты!
тогда я действительно смог бы терпеливо переносить свою участь! Я назвал ее
Корнелия, но отныне ее также будут звать Бьюла, в знак
благодарности ее отца своему самому верному другу".

"Нет, Евгений, не зови ее после меня, чтобы некоторые мои печальные дни
на ее юную голову. О, нет! имя ее не Бьюла; пусть она будет называться
Корнелия. Я бы не хотела, чтобы ее душа была окутана пеленой, как моя.
Бьюла говорила горячо и, положив руку ему на плечо, добавила:

"Юджин, сегодня ты оставишь меня и вернешься в свой дом, к
своей семье; но прежде чем ты уйдешь, я прошу тебя, если не ради тебя, то ради
это касается твоего ребенка, торжественно пообещай мне, что ты никогда больше не будешь
прикасаться к любым опьяняющим напиткам. О, ты обещаешь?
Ты полностью исправишься?

Последовала короткая пауза, и он медленно ответил:

"Я обещаю, Бьюла. Нет, мой друг, я клянусь, я буду воздерживаться в
будущее. Ах, я никогда не буду позорить мой ангел ребенка! Никогда, да поможет мне
Рай!"

Звук приближающихся шагов прервал разговор, и,
ожидая увидеть Антуанетту с младенцем в сопровождении мистера и
Миссис Грэм, Бьюла быстро подняла глаза и увидела мистера Линдсея.

"Вас не пугает мое появление, что вы выглядите такой бледной и запыхавшейся?"
- спросил он, улыбаясь и беря ее за руку.

- Я, конечно, очень удивлен, увидев вас здесь, сэр.

- И я искренне рад, что вы пришли, Реджинальд, - воскликнул Юджин,
отвечая на крепкое пожатие своего друга.

- Я собиралась приехать, чтобы ухаживать за тобой, Грэм, как только услышала о несчастном случае.
но болезнь моей матери помешала мне покинуть дом. Мне нет нужды
спрашивать о твоей руке; я вижу, с ней все еще нужно обращаться осторожно;
но как у тебя дела в остальном? Надеюсь, ты восстанавливаешь силы?

- Да, постепенно. Я лучше, чем заслуживаю, Реджинальд.

"Это еще предстоит доказать в будущем, Грэм. Давай, поправляйся, как
как можно быстрее; у меня есть план, который я должен представить вам как можно раньше.
в тот день, когда вы достаточно окрепнете, чтобы обсуждать деловые темы. Мисс Бьюла,
позвольте мне заточить ваш карандаш. "

Он взял у нее рисунок, аккуратно обрезал и вернул обратно; затем
придвинул к себе ее папку и пробежал глазами по многочисленным
незаконченным эскизам.

"У меня есть несколько книг с европейскими зарисовками, которые, я думаю,
могли бы доставить вам некоторое удовольствие. Они были сделаны разными
людьми; и некоторые виды на Рейн, и особенно некоторые виды
вдоль южного берега Испании, не имеют себе равных ни у кого из тех, кого я видел.
видел. Возможно, вы получите их когда-нибудь, после моего возвращения".

"Спасибо; я с большим удовольствием их скопирую".

"Я вижу, вы не столько pyrrhonist в искусстве, в философии,"
сказал г-н Линдсей, наблюдая ее лицо, когда она склонилась над ней
рисунок.

"Кто вам сказал, сэр, что я специалист в каком-либо отделе?" Она подняла голову
внезапно глаза ее вспыхнули.

"Нет необходимости в объяснениях. Я легко это понимаю".

- Значит, виновата твоя проницательность. Из всех прочих, обвинение в
пирронизме - последнее, чего я заслуживаю.

Он улыбнулся и тихо сказал:

- В чем же тогда заключается ваше эстетическое кредо, если я могу полюбопытствовать?

"Это почти то же самое, что у кузена".

"Я думал, вы отреклись от эклектики, но Кузен - ее апостол.
Стоит только признать его теорию прекрасного, и вы не сможете отвергнуть его
психологию и этику; более того, его теодицею ".

"Я не желаю отделять его систему; как таковую я принимаю ее".

Бьюла твердо сжала губы и посмотрела на своего следователя
с некоторым вызовом.

- Значит, вы намеренно закрываете глаза на цель, которую его философия
ставит перед вами?

"Нет, я приближался к цели, уверенно глядя в его сторону." Она говорит
спешно, и с невольным морща лоб.

"И эта цель - пантеизм; великолепно задрапированный, но все же пантеизм
", - ответил мистер Линдсей с торжественным ударением.

"Нет, вся его психология противоположна пантеизму!" - воскликнула Бьюла,
отодвигая в сторону свои принадлежности для рисования и пристально глядя ему в глаза.

"Вы, вероятно, придаете чрезмерный вес его утверждению, что, хотя
Бог проходит во Вселенную, или в нем проявляются все элементы
своего бытия, он не исчерпал в законе.' Теперь, предоставления, за
ради аргумента, что Бог не полностью всасывается в
Вселенной, учение питомца кузена из спонтанной апперцепции
Абсолютные истины" явно превращают человека в модификацию Бога.
Разница в степени, как вы знаете, подразумевает одинаковость видов; от этого
никуда не деться. Он говорит: "Бог сознания - это не
одинокий властелин, изгнанный за пределы творения, восседающий на троне
безмолвной вечности, а абсолютное существование, которое ни в чем не напоминает
существование. Он - Бог, одновременно истинный и
реальный, субстанция и причина, единый и множество, вечность и время, сущность
и жизнь, конец и середина; на вершине существования и в его
основа, бесконечное и конечное вместе; одним словом, Троица; находясь в
в одно и то же время Бог, Природа и Человечество.' Его разделение разума
и умозаключений, а также результаты его хваленой "спонтанной
апперцепции" очень близки к результатам шеллинговской
"Интеллектуальной интуиции"; и все же я полагаю, вы бы уклонились от
"абсолютная идентичность" последнего?

"Вы не заявляли вопрос довольно, сэр. Он повторяет, что
абсолютное принадлежит не нам. Мы воспринимаем истины, но не
создайте ее!" ответила Бьюла.

"Возможно, вы помните, как он недвусмысленно сказал, что мы можем
постичь Абсолют?"

"Да, я припоминаю; и, более того, он заявляет, что "нас ведет
к Богу луч его собственного существа".

"Могут ли ограниченные способности постичь бесконечного и вечного создателя?"

"Мы не достигаем знания о нем конечными путями. Кузен
утверждает, что именно посредством отношения к абсолюту мы
познаем Бога".

"Тогда, чтобы познать абсолют, или Бога, вы должны быть абсолютом; или,
другими словами, только Бог может найти Бога. Это простая доктрина,
когда вы разматываете завесу, которую он искусно накинул на нее. Верно, он
осуждает пантеизм; но здесь пантеизм эклектического образца,
отличается от других систем только тонкостью выражения,
в чем Кузен, безусловно, превосходит его. Один из самых глубоких
писателей-философов того времени, [Примечание: Дж. Д. Морейл.
"Спекулятивная философия Европы".] и тот, чье мнение по этому
вопросу, безусловно, заслуживает тщательного рассмотрения, заметил в своем
анализе системы Кузена: "Что касается его представления о Божестве, мы
мы уже показали, насколько близко это граничит с принципом
Пантеизма. Даже если мы признаем, что это не доктрина, подобная доктрине Спинозы
, которая отождествляет Бога с абстрактной идеей субстанции;
или даже как у Гегеля, который рассматривает Божество как синоним
абсолютного закона и процесса вселенной; если мы фактически признаем,
что Божество Кузена обладает сознательной личностью, все же
тем не менее, это тот, который содержит в себе бесконечную личность
и сознание каждого подчиненного разума. Бог есть океан - мы
всего лишь волны; океан может быть одной индивидуальностью, а каждая волна
другой; но все же по сути они одно и то же. Мы не видим,
как теизм Кузена может быть совместим с какой-либо идеей о
моральном зле; мы также не видим, как, отталкиваясь от такой догмы, он
может когда-нибудь подтвердить и отстаивать свою собственную теорию человеческой свободы. Согласно
таким теистическим принципам, любой грех должен быть просто недостатком, и все
дефекты должны быть абсолютно бессмысленными. "Эклектизм был прекрасным
но хрупкая дамба противостояла нарастающей волне скептицизма, и, как и
в любой другой расщелине, когда ее сметало, это только заставляло поток
нестись еще более бешено ".

Он смотрел на нее пристально, как он говорил, и наблюдал жесте
долго, завивки ресниц, он увидел, что она решительно не собиралась
сдаться, и ждали явной обороны; но вот Евгений
прерывается.

"Весь этот траляля напоминает мне дни Гейдельберга,
когда несколько человек из нас бродили по Оденвальду, срезая цветы
своими тростями и обсуждая философию. Мы использовали редкий жаргон;
говорили о космотетическом идеализме или гипотетическом дуализме, о ноэтических
и дианоэтических принципах, о гилозоизме и ипостаси, и
демонстрация наиболее недоказуемых утверждений с помощью апелляций к
закону противоречия или исключенного среднего. Тогда мне казалось, что я
становлюсь очень образованным человеком - задавался вопросом, сможет ли Бьюла здесь
угнаться за мной, и действительно думал, что понимаю, что я
рассуждал так логично ".

"Ты можешь, по крайней мере, утешить себя, Грэм, определив это".

 "Ты знаешь, что к чему, и это так же высоко
 Насколько метафизический ум может летать".

Я полагаю, что очень немногие из нас согласились бы с некоторыми из наших
философов, что "стремление к истине гораздо важнее, чем
ее достижение" - что философствование более ценно, чем
философия. Быть знакомым с абстракциями, которые в
руках некоторых метафизических гигантов превратили и разум, и
материю в абстракции, - это курс действий, который я должен
едва ли одобряю; и лучшее противоядие, которое я только что вспомнил, от любого из них
подобные склонности к плетению паутины - одно из трех первых
лекции Сиднея Смита по "Философии морали". Резюмируя
принципы школ, он говорит: "Рассуждения многих из
древних о человеческом разуме настолько запутанны и настолько чисто
гипотетически, что их величайшие поклонники не согласны с их
значением; и всякий раз, когда мы можем получить четкое изложение их
доктрин, все другие способы их опровержения кажутся полностью несостоятельными.
излишне." Мисс Бьюла, я особенно рекомендую вам эти
юмористические лекции". Он поклонился ей с непринужденной грацией.

"Они у меня, сэр, я прочитала их с большим удовольствием", - сказала Бьюла,
улыбаясь его забавной манере держаться, в которой смешались сдержанность и свобода.

"Какую завышенную оценку, должно быть, дал тот же неисправимый Сидни
общественному вкусу нашей республиканской страны? В одном
его лекции о красоте формы, я помню, он говорит: 'подбородка
окончание в очень острый угол будет идеальным деформации. Мужчина,
чей подбородок заканчивался острием, столкнулся бы с немедленной
необходимостью удалиться в Америку - он был бы таким идеальным
ужас!" - Определенно лестно для нашего национального типа красоты". Пока
Юджин говорил, на его губах играла улыбка, более похожая на ту, что была у него в детстве
Бьюла не видела такой улыбки с момента его возвращения из Европы.

"Да; это было сделано для того, чтобы показать влияние обычая, не забывайте об этом;
и в той же связи он замечает, достаточно честно, что он
"едва ли знает, что такое греческое лицо; но считает это весьма вероятным".
что, если бы изящное искусство перешло к нам от
китайцев, а не от греков, этот исключительный образец уродства -
Китайский нос - был бы высоко оценен". Это был
просто ассоциация.

- В которую я не верю ни единому слову! - воскликнула Бьюла, восприняв
последнее как выпад в адрес ее любимого абсолютизма. Поднявшись, она положила свои
рисунки в папку, потому что солнце выглянуло из-за угла
галереи и светило ей в лицо.

Мистер Линдсей улыбнулся, ничего не ответив, и протянул руку, чтобы помочь
Юджина в дом. Они удобно расположились в столовой.
Бьюла знала, что дискуссия вот-вот возобновится,
когда к дверям подъехал экипаж. Юджин побледнел, и
внезапная жесткость отразилась на его чертах. Бьюла быстро взглянула на своего гостя.,
многозначительный взгляд и удалился на галерею, куда он немедленно направился.
последовал за ней, предоставив Юджину принимать жену без свидетелей.
Прислонившись к одной из колонн, Бьюла развязала венок из
голубых вьюнков, который миссис Уильямс вплела ей в волосы часом
назад. Нежные лепестки увяли, и с подавленным вздохом
она выбросила их. Мистер Линдси достал из кармана письмо
и протянул его ей, коротко сказав:

"Мне было поручено передать вам это, и, зная содержание,
надеюсь на благоприятный ответ".

Он был от Клары, призывая ее прийти на следующей неделе и
исполнять обязанности подружки невесты на ее свадьбе. Она могла бы вернуться домой с
Хелен и Джорджем Эсбери. Бьюла прочитала письмо, грустно улыбнулась и
положила его в карман.

"Вы поедете?"

"Нет, сэр".

"Почему бы и нет? Вам нужно сменить обстановку, и поездка пойдет вам на пользу.
Ты, наверное, не представляешь, как сильно изменилась внешне
с тех пор, как я тебя видел. Мой дядя выходит, чтобы убедить тебя уехать. Разве
Я не могу добиться успеха без его помощи?"

"Я не мог сейчас уехать из дома. Болезнь Юджина помешала мне
выполнить кое-какую необходимую работу, и поскольку я поручаю его другим
сегодня я должен загладить свою долгую лень. Благодарю вас
за то, что вы взяли на себя заботу о моем письме; но я не могу думать о поездке ".

Он понял, что никакие уговоры не помогут, и на мгновение
на его лице промелькнуло раздражение. Но его лоб разгладился.
когда он сказал с улыбкой:

"Целый год я наблюдал за вашими статьями, и журнал
постоянным спутником моим столом. Иногда меня так и подмывает раскритиковать
ваши наброски; возможно, я еще смогу это сделать, и тоже не в духе Босвелла
.

"Несомненно, сэр, вы сочли бы их очень уязвимыми для критики ".,
что в наши дни стало синонимом придирчивости; по крайней мере, так.
склонность к придирчивости характеризует класс, который, кажется, желает только одного:
заработать репутацию литературного Джеффриса. Я осознаю, сэр, что я
очень уязвим."

"Предположим, тогда, что на литературном суде в следующем месяце (как вы,
кажется, склонны считать) вы обнаружите в каком-нибудь из журналов
серьезную критику духа ваших произведений? Осмелюсь ли я сделать
это и все еще надеюсь на вашу дружбу?

Он внимательно наблюдал за ней.

"Конечно, сэр. Я пишу не только для того, чтобы увидеть себя в печати, и
исключительно за вознаграждение в долларах и центах. Я на полном серьезе
поиск истины, и если в моих статьях вы узнаете об ошибке и
можно это исправить, я буду рад вам, при условии, что вы
принять католический дух, который следует выделить такие
обязательства. Теперь, если вы просто намереваетесьвыставьте меня на посмешище
я предпочитаю, чтобы вы как можно тщательнее дали отдохнуть мне и моим статьям
но спокойной, беспристрастной критики я не должен избегать.
Я пишу только то, во что верю, и если я ошибаюсь, я буду рад
исправить это.

"Мисс Бентон, могу ли я рискнуть исправить это, не прибегая к
средствам публичной критики? Вы позволите мне обсудить с
вами, здесь, в вашем тихом доме, те жизненно важные вопросы, решение которых
, кажется, занимает каждую вашу мысль?

Она отстранилась и ответила с мрачной улыбкой:

"Боюсь, вы бы извлечь небольшое удовольствие, и я меньше прибыли,
от такой диспут. Я уже научен горьким опытом, что
чисто логическими формами аргументации не утоляли голод
душа. Жесткие процессы идеализма уничтожили внешний мир
; и Юм доказал, что Разум подобен химере; но кто был
когда-либо серьезно обращен их неопровержимыми рассуждениями? Я
потерял веру в логические рассуждения".

"Ты все еще цепляешься за мнения, основанные на их ошибочности. Почему бы не быть
последовательным и, отвергая его самого могущественного союзника, не отвергнуть также
выводы рационализма?"

"Потому что я должен во что-то верить. Вера в какое-то вероучение - это
абсолютная необходимость человеческой природы".

"Значит, вы отличаете веру от интеллектуальной веры?"

"Нет, я соединяю их; моя вера основана на ментальном убеждении",
ответила Бьюла, поняв, куда он ее ведет, и решила
не следовать за ним.

"И это убеждение является результатом тех же процессов
рассуждения, которые вы осуждаете как недостойные доверия, потому что
подвержены грубым, иногда смехотворным извращениям?"

"Я не могу обнаружить какого-либо подобного извращения или неточности в
осторожный ход рассуждений, который помогал мне в моем нынешнем
Вера".

"Извините меня, но этот факт вас убедить в непогрешимости
курс? Сделали ли вы свой индивидуальный разум единственным
судьей?

"Да; другого меня не осталось".

"И ваши выводы верны только для вас, поскольку индивидуальный
организм вашего разума делает их такими. Для интеллекта более высокого или
более низкого уровня эти выводы были бы несостоятельны, поскольку
подавленный или возвышенный разум судил о них соответственно. Вы можете цепляться
за какую-то доктрину как абсолютно и обязательно истинную, но, на мой взгляд
это может показаться мелким заблуждением, вроде причуд spirit-
рэперы ".

"Нет; рассуждения часто ошибочны, но разум божественен; рассуждения
часто затуманивают истину, но разум путем спонтанного восприятия
схватывает истину", - без колебаний настаивала Бьюла.

"Тогда истина имеет столько фаз и столько противоречий, сколько их существует.
индивидуумы во вселенной. Все люди - пророки; все похожи друг на друга.
вдохновленные; все одинаково достойны доверия. Спонтанный разум
позвольте мне сказать вам, что он усвоил ряд странно противоречащих друг другу доктрин
и примирение их было бы обязательством для
которым дюжина подвигов Геркулеса кажутся фарсом".

"Суеверия разных эпох и народов не имеют силы
аргументы против существования универсальных и необходимых
принципов".

"Почему же тогда эти принципы не привели к единодушию веры?
История человеческой расы - это история возникновения единого?
философия и религия восстали из пепла своих предшественников. Существует
одна универсальная вера в необходимость религии, и эта вера
на заре времен строили алтари; но ваш спонтанный разум заключается в том, чтобы
постоянно менять идолов на этих алтарях. Бог одного человека
разум не удовлетворит разум его ближнего ".

Прежде чем Бьюла успела ответить, она услышала, что Юджин зовет ее в прихожей.
и поспешила ему навстречу; но мистер Линдсей схватил ее за руку и
сказал: "Вы еще не дали мне разрешения вторгнуться в ваше
уединение". Она мгновенно отдернула руку.

"Когда тебе больше нечем заняться и ты хочешь скоротать
часок в литературной дискуссии, ты обычно находишь меня дома
во время каникул".

Она прошла дальше и присоединилась к Юджину в холле. В дверях стояла Антуанетта.
Они просто обменялись поклонами, в то время как мистер Грэхем обнял ее.
руку и искренне поблагодарил ее за доброту она
оказанную его семье. Бьюла посмотрела на спокойное, красивое
лицо молодой жены, а затем на худощавую фигуру мужа,
и поспешно сказала:

"Ты мне должен, Нет, спасибо, сэр; требования истинной дружбы
важно. В удалении его собственном доме я доверяю Евгения
улучшение может не быть отсталым".

Антуанетта упала с лестницы, и, собрав воланы на
ее дорогостоящее платье, села в карету. Мистер Грэм прикусил
губы, окрашенные, и, после задушевной прощай, присоединился к ней. Юджин
горько улыбнулся и, повернувшись к Бьюле, взял обе ее руки в свои,
с чувством сказав:

"Бьюла, я покидаю твой дом более мудрым, если не менее несчастным человеком. Я
собираюсь искупить вину за прошлое; доказать вам, что ваша вера в меня
не совсем незаслуженна. Если я буду спасен от разорения и позора, я
в долгу перед вами; и у вас я буду искать сочувствия и
ободрения. К тебе, мой лучший друг, я буду часто приходить за
сестринской помощью, когда черные и грозовые тучи сгущаются над моим несчастным
домом. Да благословит тебя Бог, Бьюла! Я обещал реформацию и буду
свято выполнять свое обещание, даже если это будет стоить мне жизни ".

Он поднес ее руку к своим губам и, взяв под руку мистера
Линдсея, вышел из дома и сел в экипаж, в то время как мистер Линдсей
вскочил на лошадь и медленно уехал.

"Ты выглядишь усталой, дитя мое. Сейчас тебе нужно немного отдохнуть", - сказала
Миссис Уильямс, вытирая глаза уголком фартука.

"Отдохни! Ах, да, если бы я могла его найти, - ответила девушка, снимая
гребень с затылка и распуская пряди волос
, пока они не упали на нее, как длинная траурная вуаль.

"Может, ты попытаешься немного поспать", - предложила надзирательница.

"Сначала мне нужно кое-что сделать", - сказала она, глубоко вздохнув и
вытирая пыль со своего стола.

Миссис Уильямс удалилась; и, схватившись руками за лоб,
Бьюла стояла, глядя затуманенными глазами на безоблачное лицо, которое
улыбалось ей сверху вниз, пока ей почти не почудилось, что губы приоткрылись для
обратись к ней.




ГЛАВА XXXV.


Визиты мистера Линдсея становились все более частыми. Сначала Бьюла недоумевала
что так часто приводит его из его далекого дома в город, и
предположила, что это, должно быть, какое-то юридическое дело, которым он занимается; но
постепенно ей в голову пришло другое решение. Она отвергла это
как побуждение тщеславия, но снова и снова это предположение
повторялось. Невозмутимая серьезность и спокойствие его манер часто
приводили ее в замешательство. Напрасно она прибегала к сарказму и
иронии; он был неисправимо невозмутим; напрасно она была холодна,
отталкивающий, надменный; его спокойная улыбка оставалась неизменной. Его
превосходный и тщательно развитый интеллект, а также непринужденность
простота его манер, характеризующаяся исключительной откровенностью, сделали
его необычайно приятным собеседником; но Бьюла восстала против
ненавязчивая, но постоянная забота, с которой, как ей казалось, он наблюдал
она. Уединенность ее жизни и сдержанность ее натуры
сговорились придать некоторую резкость ее собственным манерам; и
тому, кто понимал ее характер меньше, чем Реджинальд Линдси.
была непоколебимая искренность выражения, которую можно было бы назвать
грубостью. Частота его визитов привлекла внимание
незнакомых людей; деловитый язык назойливых сплетников уже успел
связать их имена; доктор Эсбери тоже безжалостно подтрунивал над ней
из-за постоянных паломничеств его племянника в сити; и в результате
прием мистера Линдсея стал более холодным и менее лестным
постоянно. С самого начала она не поощряла его визиты, и
теперь она решительно препятствовала им, делая все намеки, которые
правила этикета позволяли ей предлагать. И все же она уважала,
преклонялась перед ним и во многих вещах восхищалась им; и с готовностью признавалась
своему собственному сердцу, что его общество часто доставляло ей удовольствие,

Однажды зимним вечером она сидела в одиночестве у камина в столовой с
газетой в руках, читая объявление о последнем номере журнала
, в котором был грубо обработан один из ее эскизов. От
конечно, она была не лучше довольны нелестную критику
чем большинство писателей в таких случаях. Она нахмурилась, закусила
губу и задумалась, кто мог это написать. Рецензия была опубликована
, и газета была отправлена ей неизвестной рукой
. Она еще раз прочитала статью, и ее лоб разгладился, а на лице появилась
улыбка. Она узнала определенное изречение,
и больше не была озадачена. Подперев голову ладонью, она сидела.
глядя в огонь, размышляя над возражениями против.
ее пьеса; это был первый раз, когда она была негативно воспринята
подвергся критике, и это было достаточной пищей для размышлений.

Мистер Линдси вошел и встал рядом с ней незамеченным. Они не встречались.
несколько недель, и она не знала, что он в городе.
Харон, лежавший на коврике у ее ног, зарычал, и она оглянулась
.

- Добрый вечер, - сказал ее гость, протягивая руку.

Она не приняла его, а просто склонила голову, сказав:

"А, здравствуйте, сэр".

Он положил пакет на стол, уселся на стул возле очага без
глядя на нее, и, призывая к Харону, я погладил его по огромной голове по-доброму.

"Что у вас там, Мисс Бьюла? Просто в газету; вроде
вас интересуют интенсивно. Могу я увидеть его?"

"Конечно, я очень обязан вам, сэр, по-рыцарски
дух, в котором вы изложено вашу критику. Я просто размышлял он
когда ты вошел".

Говоря это, она улыбнулась и потрясла перед ним газетой.

"Я думал, что изобразил стиль, который вы не узнаете", - ответил он
совершенно беззаботно.

"Вы преуспели превосходно, за исключением одной любимой фразы,
которая выдала вас. В следующий раз вспомни, что ты очень неравнодушен
к некоторым конкретным выражениям, с которыми я, так уж случилось,
знаком; и избегай их введения ".

"Я скорее думаю, что не буду повторять эксперимент; тем более, что мои
аргументы, похоже, потерпели явную неудачу в своей конструкции. Вы
совершенно уверены, что правильно поняли мой отзыв?"

Он выглядел немного заинтригованным - ей показалось, разочарованным - и она
ответила со смехом:

"О, я думаю, что понимаю; это не так уж и сложно".

Он наклонился вперед, взял бумагу из рук, прежде чем она осознала
его намерение, и бросил его в огонь.

Она выглядела удивленной, и он предложил ему руку еще раз.

"Мы все еще друзья? Не могли бы вы пожать руку своему рецензенту?"

Она без колебаний вложила свою руку в его и ответила:

"Дружба - это не тонкая нить, которую можно разорвать одним росчерком
пера".

Она попыталась высвободить пальцы, но он крепко держал их,
в то время как его голубые глаза смотрели на нее с выражением, которое ей совсем не
нравилось. Ее черные брови сошлись в тяжелой гримасе, а губы
сердито приоткрылись. Он увидел это и мгновенно отпустил ее руку.

"Мисс Бьюла, мой дядя поручил мне передать вам, что он
сегодня получил письмо от доктора Хартвелла. Оно было написано во время
его путешествия по Красному морю и содержало пространное прощание, поскольку
путешествие по суше не дало бы возможности писать ".

Он заметил, как крепко сжались ее пальцы, и
мертвенно-бледные губы и лоб, а длинные ресницы опустились.
она сидела и молча слушала. Харон положил голову ей на колено и
посмотрел на нее снизу вверх. Наступило короткое молчание, и мистер Линдси медленно добавил
:

"Мой дядя боится, что он никогда не вернется. Вы лелеете надежду?

"Да; он вернется, если ему сохранят жизнь. Может пройти много
лет; но он придет, он придет".

Их взгляды встретились; мистер Линдси посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом;
она не уклонилась от пристального взгляда. Выражение острое горе
прокатилась по его лицу, но он победил его эмоции, забрала посылку
он принес, и, разворачивает книгу, говорит, в своей обычной спокойной
тон:

"Когда мы виделись в последний раз вы жалели о невозможности закупки
Философии сэра Уильяма Гамильтона 'обусловленных, и я
взял на себя смелость принести вам мою собственную копию. Почитай на
досуг; я не должен это повторить. Я не предлагаю его в качестве
система, которая будет удовлетворять свой разум, решая все ваши проблемы;
но я искренне приветствую его "Философию обусловленного",
как самое верное противоядие от абстракций, в которые вовлекли вас ваши рассуждения
. Самый эрудированный ученый своего времени и один из
лучших метафизических умов, которых когда-либо знал мир, он определенно заявляет:
подводит итог своим обширным философским исследованиям в смиренном признании:
"Есть два вида невежества; мы философствуем, чтобы убежать от
невежества, и завершением нашей философии является невежество; мы
начинаем с одного, останавливаемся на другом; это цели из
к чему и к чему мы стремимся; и стремление к знанию - это всего лишь
путь между двумя невежествами, поскольку сама человеческая жизнь - это всего лишь
путешествие от могилы к могиле. Высшее достижение человеческой науки - это
научное признание человеческого невежества."Как и вы, мисс
Бьюла, я намеревался открыть некую систему, в которой не существовало никаких тайн
; где я должен был верить только в то, что я мог ясно
постичь. "Да, - гордо сказал я, - я не поверю ничему, чего я
не могу понять". Я бродил дальше, пока, подобно тебе, не оказался в обширной
пустоши, усеянной обломками верований. Моя гордость утверждала , что мой
причина была единственной и достаточной руководства, и куда это привело
меня? В капризах более необъяснимым, чем-нибудь я бежал от в
Откровение. Было легче поверить в то, что "в начале Бог
сотворил небо и землю", чем в то, что великолепная вселенная
полагалась на случай как на своего единственного архитектора или что это был огромный
неуклюжая машина материи, отшлифовывающая законы. Я увидел, что стал
жертвой жалкого заблуждения, полагая, что мои ограниченные способности
могут успешно справиться с тайнами вселенной. Я
обнаружил, что для получения попыток решения философии требуется
больше веры, чем Откровения, и моя гордая душа смирилась и
почила в Библии. Мой философский опыт научил меня, что если
человечество хочет иметь какие-либо знания о своем происхождении, своей судьбе,
о своем Боге, это должно быть открыто этим Богом, поскольку человек никогда не сможет
открыть что-либо для себя. В Библии есть тайны, которые я
не могу объяснить; но в ней есть неопровержимые признаки божественного
происхождения, и поэтому я принимаю ее. Я скорее поверю Моисею
откровению, чем доктрине, которая говорит вам, что вы являетесь частью
Бога и способны проникнуть в абсолютную истину. Процитирую
выразительный язык острая критика (хорошо известные, чьи
latitudinarianism и неверие в словесное вдохновение
Писание дает особый вес его мнению по этому вопросу),
'когда защитники это естественное, спонтанное вдохновение будет
выходит из своих тайников мысли и доставку пророчества, как
понятно, как еврейский провидец; когда они будут лепить элементы
природы по своей воле; когда они будут говорить с возвышенного
власть Иисуса из Назарета; и с одной и той же бесконечной простоты,
растут вне всякого влиянием времени, места и обстоятельств,
объясняют прошлое и раскрывают будущее; когда они умирают за истину
они произносят и воскресают как свидетели ее божественности; тогда мы можем
начать возносить их на ту высоту, на которую они так бездумно
претензия. Но пока они либо не докажут, что эти факты являются заблуждением, либо
не приведут параллель сами по себе, мир вполне может посмеяться над их
амбициями и растоптать их ложное вдохновение своими ногами.'
Нет бесконечного, вечного, и любви к Богу; я конечное
существо, не в состоянии понять его, и зная его лишь по его
собственное откровение. Это откровение является недостаточным для нашей
устремленные души, я согласен; но это решительно заявляет, что здесь "мы
видим сквозь темное стекло". Лучше это, чем беззвездная ночь в
который ты ощупываешь, без обещания рассвета вечности, где
все тайны будут объяснены. Ты не устал от бесплодных,
насмешливые догадки?" Он посмотрел на нее с тревогой.

Она подняла бесцветные глаза и сказал мрачно, как она прошла
рука на лбу:

"Устал? Ах, да, устал, как одинокий моряк, бушующей на некоторых
непроходимый океан без карты и компаса. На моем небе даже звезда
надежды погасла. Устал? Да; телом и разумом."

"Тогда смири свой гордый интеллект; признайся в своем невежестве и
неспособности и упокой себя в Боге и христианстве".

Она сделала нетерпеливый жест, и, отвернувшись, он прошелся взад и
вперед по комнате. Несколько мгновений оба молчали. Наконец он
подошел к ней и продолжил:

"В мозаичной записи о Грехопадении есть странное значение.
Стремление к плодам познания, посредством которых будут раскрыты тайны Божьи
, стоило человеку Эдема. Первая пара съела, знание
осмеяло их, и осталось только проклятие. Это изначальное проклятие
желания познать все вещи перешло ко всем потомкам, и в этот момент
в данный момент вы являетесь примером его существования. Ах! ты должен смирить свой
интеллект, если хочешь возвысить его; должен быть готов следовать
по неизведанным путям иным светом, чем свет разума, если хочешь
быть счастливым. Сэр Уильям Гамильтон вполне мог бы воскликнуть: "Именно это
мощная тенденция самых энергичных умов выходить за пределы сферы
наших способностей, которая делает "ученое невежество" наиболее
трудное приобретение, возможно, действительно завершение
знания".

Произнося эти слова, он вздохнул; она ничего не сказала; и, нежно положив
его руку на ее руку, когда они лежали сложенными на столе рядом
с ней, - добавил он печально.:

"Я надеялся, что смогу помочь тебе; но я вижу, что мои усилия бесполезны;
вы не будете руководствоваться ни повлиять на других людей; полны решимости
бродить в углубляющейся ночью, одинокий и неприкаянный! Бог в помощь
вы, Бьюла!"

Дрожь пробежала по ее телу, но она ничего не ответила.

Он взял ее холодные руки в свои.

- А теперь мы расстаемся. С того вечера, когда я впервые увидел тебя с корзинкой
клубники, я лелеял надежду, что однажды смогу стать тебе
больше, чем другом. Ты постоянно показывал мне, что я для тебя ничто.
больше того; Я видел это все это время, но все еще надеялся; и,
несмотря на твою холодность, я продолжу надеяться. Моя любовь
слишком всецело твоя, чтобы ее можно было так легко стереть. Я могу терпеливо ждать.
Бьюла, вы не любите меня теперь, возможно, никогда не сможет; но я буду в
бы цепляться за надежду. Я не приду, не буду утомлять вас
с профессиями и внимания. Я знаю твой характер, и даже если бы я это сделал,
сила не убедила бы тебя подать мне руку сейчас. Но время
может изменить твои чувства; на это хрупкое пребывание в должности я возлагаю свои надежды.
Тем временем, если возникнут обстоятельства, требующие помощи или совета
могу я попросить вас не испытывать колебаний в
утверждая любую помощь я могу оказать? И, Бьюла, в любой момент, а
линия, в слове может вспомнить меня. Разлука будет очень болезненной для меня.
но я не могу больше навязываться в твоем присутствии. Если, как я
искренне надеюсь, настанет час, каким бы отдаленным он ни был, когда ты
пожелаешь увидеть меня, о, Бьюла, с какой радостью я поспешу к тебе...

"Мы никогда не сможем быть больше, чем друзьями, никогда!" - воскликнула Бьюла.

"Ты так думаешь сейчас, и, возможно, я обречена на разочарование; но,
без твоей санкции, я буду надеяться на это. До свидания. Он прижался
губами к ее руке и ушел.

Бьюла услышала, как закрылась маленькая калитка, и тогда, впервые
значение его слов вспыхнуло у нее в голове. Он верил, что она любит своего
опекуна; воображала, что долгое отсутствие сотрет его образ из
ее сердца, и что, в конце концов, она стала равнодушна к тому, кто мог бы
никогда не возвращаясь, она отдаст свою любовь тому, чье постоянство того заслуживало
. Искренняя деликатность чувств помешала ему выразить все это;
но теперь она сознавала, что только это побудило его к неожиданному
поведению по отношению к ней. Жгучий румянец залил ее лицо, когда она
воскликнула:

"О, как я недостоин такой любви, как его! как совершенно
незаслуженно!"

Вскоре после этого, открыв книгу, которую он принес, в указанном месте,
она придвинула к себе лампу и начала ее читать. Час проходил за часом
и, пока не была дочитана последняя страница, она не отложила ее
в сторону. В работе было очень мало нового; то же самое
череда мыслей уже не раз приходила ей в голову раньше.;
но здесь они были выражены гораздо яснее и убедительнее.

Она пододвинула свой стул к окну, подняла раму и выглянула наружу.
Это был зимний полночь, и в небе запылал с его бессмертной смотреть-
пожары. Это звездное страница была первая ее по-детски интеллекта
ломаете голову над тем. С ранних лет она смотрела на
сверкающий храм ночи и спрашивала: "Откуда пришли эти безмолвные
миры, плывущие в торжественном величии по синему, без волн океану
космоса?" Поскольку Вселенная произошла Феникс, как от Дим
хаос, который, возможно, был, но склеп-Дом Мертвых миров,
эти немеркнущие огни горели на, яркий, как когда они пели
вместе на созидание. И я протянул к тебе свои руки
беспомощно на них, и молился, чтобы услышать только после их безостановочно
воспевать хвалы Господу Славы. Они будут светить вечно? или
они действительно являются Божьими светоносцами, призванными освещать глубины
космоса и прокладывать путь, по которому душа может отправиться к своему Богу?
Однажды они замерцают и погаснут?" Каждый вдумчивый ум
эти вопросы призваны сами, и Бьюла особенно у
принялась на них отвечать. Наука назвала звездные сонмы и
с удивительным мастерством рассчитала их движение; но что это могло
рассказать ей об их происхождении и предназначении? Абсолютно ничего. И как
проводила ли свои исследования в более оккультных отделах
психологии и онтологии? Честная искательница истины, чего достигли эти
годы исследований и спекуляций? Позвольте ей ответить так:
опустив лицо на ладони, она блуждала глазами по полуночному небу.

"Когда-то у меня были некоторые принципы, некоторые истины, четко определенные; но теперь я
ничего не знаю отчетливо, ни во что не верю. Чем больше я читаю и изучаю
тем более неясными кажутся вопросы, на которые я пытаюсь ответить. Является ли это
возрастающая запутанность наградой искренне пытливого ума? Является ли
это концом всех моих славных устремлений? Пришел ли я к
это? "До сих пор, и не дальше". Я много раз натыкался на эти границы.
и теперь я должен здесь отдыхать? О, это мое
вознаграждение? Неужели это все? Все!" Душили рыдания сотрясали ее
рамка.

Она задолго до этого отвергла "открытый код" как ненужный;
следующим шагом было расшифровать символы природы и, таким образом, постичь скрытые законы Бога
; но здесь возникла старая проблема. Как далеко был
"индивидуализм" допустимый и безопасный? Чтобы примирить теории
рационализм, она чувствовала, что, действительно, сложнейшая задача, и она нащупала
в глубокой ночи. Время от времени ее горизонт омрачался, и,
в своем восторге она закричала: "Эврика!" Но когда телескоп ее
непогрешимого разума был направлен на холодно поблескивающие
точки, они замерцали и погасли. Не раз пылающая комета
немецкого производства во всей красе появлялась перед ее ослепленным взором;
но при внимательном наблюдении обнаруживалась позолоченная туманность, а ядро
насмехалось над ней. Сомнение порождало сомнение; исчезновение одной трудности было
мгновенным рождением другой. Волна за волной скептицизм захлестывал
ее душу, пока образ великого личного Бога не был сметен
с его алтаря. Но атеизм еще никогда не узурпировал суверенитет
человеческого разума; во все века гниющие остатки изменчивого деизма
противостоят гигантскому призраку, и каждая нация под небесами поднялась
это храм "неизвестного Бога". Бьюла стремилась возвести на престол в своей
оскверненной душе огромный, тусклый, бесформенный призрак пантеизма и
с энтузиазмом обратилась к системе Спинозы. Героическое величие
жизни и характера этого человека странным образом очаровало ее; но теперь,
этот идол "субстанции, двумя бесконечными атрибутами которой были
расширение и мысль" насмехались над ней; и она отшвырнула его от себя.
постамент, и оглянулся с тоской на чистой вере
детство. Безбожный мир; - безбожница. Она взяла лампу
и ушел к себе в комнату. Со всех сторон ее приветствовали книги; здесь
были разнообразные знания ушедших веков; здесь она общалась
с великими душами, погребенными на этих пыльных страницах. Здесь, борясь
наедине с этими мрачными головоломками, она зачитала досадные
вопросы в этом дискуссионном клубе разлагающихся мертвецов и
попыталась заставить их разгадать их. Эти потрепанные тома с
близкими "маргиналиями" повторили ее запросы, но ответили на них не так, чтобы
ее удовлетворение. Неужели ее жизнь должна была пройти в лихорадочном труде
и закончиться как прыжок в черную, безбрежную пропасть? Как
проведенное ребенком она обвила руками о каминную полку и плакал
неудержимо, ропот:

"О, Лучше умереть сейчас, чем жить, как я жил, в вечном
stragglings! Чего стоит жизнь без душевного покоя, без надежды;
а какая надежда есть у меня? Бриллиантовые сети софистики больше не могут опутать
; подобно ноеву голубю, моя душа порхала среди них,
тщетно пытаясь найти надежную опору, на которую можно было бы взгромоздиться; но, в отличие от этого, я
у меня нет ковчега, в который можно было бы убежать. Усталый и почти безнадежный, я бы хотел упасть в обморок
поверить, что этот мир действительно подобен потопу, и в нем нет другого
ковчега убежища, кроме Библии. Правда, я не видел этого поминовения усопших
ковчег создан; я знаю, ничего из применяемого оборудования; и не
более голубя Ноева я могу изучить и полностью понять его секрет
камер; тем не менее, все наивное, обессилевшая птица искали безопасности в
непостижимое, и был спасен. Что касается тайн
откровения и вдохновения, что ж, я встречаю тайны, поворачиваю в ту сторону, в какую я
захочу. Человек, земля, время, вечность, Бог - все это непостижимые тайны
Моя собственная душа - загадка сама по себе, и пока я бессилен
проникнуть в ее глубины, как я могу надеяться раскрыть тайны
вселенной?"

Она отвергла христианский теизм, потому что не могла понять
как Бог создал вселенную из ничего. Верно, "с Богом
все возможно"; но она не могла понять это творение
из ничего, и поэтому не верила в это. И все же (о,
непоследовательность человеческих рассуждений!) Она верила, что
вселенная создала законы; что материя постепенно создала разум. Это было
неизбежный результат пантеизма; ибо, согласно геологии,
был первобытный период, когда ни растительной, ни животной жизни
не существовало; когда земля представляла собой огромную массу неорганической материи. Из двух
непонятностей, какая была наиболее правдоподобной? Сегодня вечером этот
вопрос с непреодолимой силой возник у нее в голове, и, когда ее
глаза блуждали по томам, с которыми она так долго справлялась, она
воскликнула:

"О, философия! ты насмехался над моей алчущей душой; твои позолоченные плоды
рассыпались в прах в моих руках. Вместо святой веры моего
девичество, ты дала мне лишь смутные, сомнительные догадки, холодные
метафизические абстракции, неосязаемые тени, которые мелькают на моем
пути и завлекают меня в более глубокие трясины. О, что такое тень
смерти по сравнению с беззвездной ночью, которая опустилась на
меня, даже утром моей жизни! Боже мой, спаси меня! Дай мне свет!
О себе я ничего не могу знать!"

Ее интеллект был унижен, и, упав на колени, за
впервые за много месяцев рыдал молитва вознеслась к престолу
живого Бога; в то время как подавляющее маслу звезд смотрели на
бледный лоб и губы, на которых блестели крупные капли влаги.




ГЛАВА XXXVI.


Прошло четыре года с тех пор, как Юджин Грэм вернулся в свой дом,
после тяжелой болезни, и теперь, когда он сидит один в своей библиотеке,
имея перед собой пачку юридических документов, нетрудно
поймите, что его обещание было свято исполнено. Благодаря
предложению мистера Линдси и уговорам Бьюлы, он
вплотную занялся изучением права сразу после своего
выздоровления. Потеряв надежду на счастье в своем доме, честолюбие превратилось в
властвующая страсть побуждала его к непрестанному напряжению. Возродились
стремления его детства; воспоминание о его унизительном поступке
побудило его покрыть прошлое гирляндами славы; и
сознание необычных талантов обеспечило ему окончательный успех. Мистер
Грэм больше не выступал против проекта, как раньше, а способствовал его реализации.
Приложив максимум усилий. При таких обстоятельствах,
неудивительно, что серьезное заявление вскоре обеспечило ему
допуск в коллегию адвокатов. Его усилия удвоились, и вскоре его
красноречие обеспечило ему связь с одним из самых
выдающиеся представители этой профессии. Мир удивлялся этому
совершенная революция; многие сомневались в ее продолжении; но шаг за
шагом он поднимался по лестнице к возвышению и заслужил аплодисменты,
которыми его осыпала публика. Успех только распалил его честолюбие
, и стало очевидно, что он стремился к политической известности. Природа
подготовила его к политической арене, наделила его
незаурядными ораторскими способностями; и, хотя они долго бездействовали,
они не пострадали от его инертности. Ему повезло, что
захватывающая предвыборная кампания предоставила множество возможностей для
развитие этих, и по ее окончании он оказался
обладают завидной репутацией. В определенной степени его жена
была в восторге от его успеха; она гордилась его признанным
талантом; но ее эгоистичная натура была совершенно неспособна на
нежность и искреннюю привязанность, которых он требовал. Их отчуждение было
полным. Никакие ссоры не нарушали безмятежную атмосферу их дома.
потому что взаимное безразличие исключало необходимость. Миссис
Грэм дал партий и участие в них; скакал, танцевал, проводил ее
лето на фешенебельных мест водопоев и зимы в туре
безумие и распутство, в то время как ее муж занимался своей профессией,
небрежно относилась к своим передвижениям и редко бывала в ее обществе. В поведении леди
круг, в котором она вращалась, не видел ничего предосудительного. Она
великолепно одетые, дали шикарные развлечения, и был, пар
отличник, лидер Бон-Тон. Правда, она была такой же
красавицей, как и любая молодая леди в сити, и принимала знаки внимания и
лесть джентльменов так же безоговорочно, нет, с восторгом, как если бы
дома у нее не было заброшенных мужа и ребенка, которые предъявляли бы к ней претензии
положим, такого рода супружеское безразличие было в моде, и, поскольку
она хмурилась или улыбалась, какая-нибудь семья усердно трудилась, чтобы
попасть в ее круг, ее "клика" слепо следовала ее примеру и
потакала ее прихотям. Что касается ее поведения по отношению к мужу,
была заметна одна перемена: она уважала его, почти боялась;
избегала его присутствия и обычно умудрялась наполнять дом компанией
когда она ненадолго оставалась дома. Он перестал
укорять, или даже протестовать; его дни были потрачены в
в зале суда или кабинете, а свои вечера в его библиотеке. Она
одевалась так экстравагантно, как ей хотелось; он не делал замечаний, платил ей
счета, и день ото дня становилась все более молчаливой и рассеянной.

О, женщина! женщина! когда вы разорвете оковы, которыми мода,
богатство и светскость сковали вас, и докажете, что вы
достойны благородной миссии, для которой вы были созданы? Как долго еще
бессердечные, бездушные жены, матери, дочери и сестры
будут кружиться, подобно мотылькам, вокруг всепожирающего пламени моды; и, благодаря
пренебрегая своими обязанностями и покидая свою сферу, выгоняют своих
мужей, сыновей и братьев в мир, безрассудных и
развращенных, с черствыми сердцами, безвозвратно положенных на алтари
Маммона? Боже, помоги женщинам Америки! Даруй им истинную женственность
инстинкты, которые на заре нашей республики превратили "дом" в Эдем,
вершину всех человеческих надежд и радостей. Научите их, что позолоченная
салоны с сопровождающими их соблазнами французской широте в
платье и танцевать, и Сан-Суси манеры и стиль
разговор (который меньше вырождаются раз, будет иметь фирменная
с позором, и позор всем, кто потакал ему), учить их тому, что все
они, как правило, в глубины социального зла; и о, верни их на
тот камень, что святой пост, который слишком многим, увы, пусто.
Любовь и нежность Юджина Грэма были полностью отданы его дочери
прекрасному ребенку, которому еще не исполнилось пяти лет; единственной
спутницей в часы, проведенные дома, она стала его кумиром.

Однажды солнечным днем он закончил переписывать кое-какие документы,
необходимые для защиты дела на следующий день. Солнечный свет,
проникавший сквозь ставни, падал на его высокое чело, бледное от
продолжительного изучения; все его лицо говорило о том, что он опечален,
раздосадованный, но решительный, он наклонился вперед и дотронулся до веревки звонка.
Как только он это сделал, по коридору раздались быстрые шаги;
дверь распахнулась, и маленькая фигурка феи с головой из
густых каштановых локонов осторожно заглянула внутрь, в то время как милый, детский
голос нетерпеливо спросил:

"Можно мне теперь войти, отец? Ты закончил писать? Я не буду шуметь
, действительно не буду!"

Мрачность исчезла с его лица, и он протянул к ней руки,
сказав:

"Я закончил писать; теперь ты можешь идти, моя дорогая".

Она прыгнула к нему на колени и обвила его шею своими маленькими белоснежными ручками
, восторженно целуя его и запуская свои хрупкие пальчики
в его волосы. Она была очень похожа на него, у нее были такие же
классический контур лица и большие, мягкие, темные глаза. Он отвечал ей на ласки
с выражением почти обожающей нежности, поглаживая ее
кудри легкими, нежными прикосновениями. Вечер выдался теплым, и большие
капли выступали у него на лбу. Она заметила это, и, стоя на его
колено, взял в углу своей крошечной вышитый фартук и вытерла
влага, целуя в лоб, как она делала это. Слуга посмотрел
в дверь.

"Вы звонили, сэр?"

"Да, скажите Филипу, что мне нужна моя коляска".

"О, вы собираетесь покататься! Можно мне пойти? и мы поедем навестить тетю?"
Бьюла, мы сможем? Она серьезно посмотрела на него.

"Ты бы хотела поехать туда, Корнелия?"

"О, да! Мне всегда нравится туда ходить. Я люблю ее, она такая хорошая!
Пойдем к ней, не так ли?"

"Да; вы должны пойти со мной, моя дорогая."

Он наклонился, чтобы поцеловать ее коралловые губы, и только тогда миссис Грэм прокатилась
в комнату. Она была одета в элегантную одежду для верховой езды темного цвета.
фиолетовый, в то время как бархатная шляпка того же цвета, с длинным, опущенным
шлейф, оттенявший ее лицо. Ее руки были облачены в изящные лайковые
перчатки, которые сидели с идеальной точностью. Она была красивой
женщина, и костюм подчеркивал ее привлекательность. Она вздрогнула.
слегка заметив мужа, она поспешно сказала:

- Я думала, ты у себя в офисе. Корнелия, что, черт возьми, ты сделала
с моим хлыстом для верховой езды? ты, озорной маленький негодяй! Ты уже однажды потерял это.
Иди и найди это; я жду этого. Иди сию же минуту!" - воскликнул он. "Я жду этого". Иди!

"Я не знаю, где он" вернул ребенка, не предпринимая никаких усилий, чтобы
оставьте объятия отца.

Юджин взглянул на свою жену; его глаза блуждали по ее фигуре
и красивому платью, затем вернулись к солнечному личику своего ребенка.

Разъяренная промойте окрашенные Антуанетты щекам, когда она наблюдалась у нее
равнодушие дочери.

- Где мой хлыст? Спрашиваю я. Флора видела, как ты вчера хлестал им
того конька для хобби. Я же говорил тебе держать руки подальше от него, не так ли?
Если ты не пойдешь и не найдешь его быстро, я хорошенько тебя поколочу, ты,
назойливый маленький сопляк!

"У меня его не было с тех пор, как ты сказал мне, что я не должен с ним играть. Флора
рассказывает историю", - ответила Корнелия, всхлипывая.

"Ты сделал это!" - крикнула разгневанная мать, пожимая ей руку
угрожающе.

"Вы видели его у нее?" - спросил Юджин, поднимаясь с ребенком на руках.


"Я знаю, что он у нее был!"

"Вы видели его у нее, я вас спрашиваю?"

- Нет; но Флора сказала, и это все равно; кроме того, я...

- Вот хлыст, мэм. Я нашла его на прошлой неделе в холле, за стулом
, и положила в подставку для тростника. В прошлый раз, когда вы ездили кататься верхом,
вы положили его и перчатки на стул в холле и пошли в
гостиную, чтобы повидаться с кем-нибудь. Флора подобрала перчатки и отнесла их наверх.
но хлыста не заметила.

Джон, столовой слуга, передал ей небольшой хлыст, с матери-
из-перламутровой рукоятью, инкрустированной золотом.

- Ничего подобного! - воскликнула миссис Грэхем, собирая складки своего платья.
она покраснела от досады.

Джон пожал плечами и удалился, а его госпожа выплыла из дома
к парадной двери, где ее ждали лошадь и сопровождающий.

"Беги и хватай свою шляпу и плащ, Корнелия, я вижу багги ближайшие
из-за угла".

Юджин вытер слезинки, блестевшие на ее румяных щеках, и
она вскочила, чтобы повиноваться ему; тем временем он послал за
Флоре и дал ей понять, что он не допустит повторения
обмана, который он случайно обнаружил. Служанка удалилась,
конечно, крайне разгневанная и решившая отомстить обоим
Иван и Корнелия; Евгений занял свое место в повозке нет
особенно добродушное настроение. Они нашли Бьюла в ней маленький цветок
Гайдн, обрезку некоторых пышная герань. Она бросила нож
и поспешила им навстречу, и все трое уселись на ступеньках.

Четыре года принес печаль в том, что домой; если бы замяли
вид акценты Матроны; успокаивал сердце, что билось так
нежно к ней сирота бесплатно, и видел ее похоронили в
теплый, травянистый склон кладбища. Она мирно скончалась за три месяца
до дня, о котором я пишу; умерла, увещевая Юджина и Бьюлу так
пройти период испытания, чтобы они могли воссоединиться за пределами могилы
. При жизни она была смиренным примером учения нашего
Спасителя, и ее смерть стала триумфальным свидетельством радости и
надежды, которые только христианская религия может позволить себе в последний час.

Для Бьюлы этот удар был особенно тяжелым, и никогда еще ощущение
своего сиротского приюта не было таким болезненно острым, как тогда, когда она вернулась
с похорон в свой одинокий дом. Но к горю ее натура была приучена
; она научилась переносить горе, и только ее траурное платье
и приглушенной манере рассказал, как глубоко она чувствовала, что этот судебный процесс. Теперь она взяла
Корнелия в свои объятия и поцеловал ее нежно, пока ребенок возвращается
на ее ласку с теплом, который доказал, насколько искренне она любила ее.

"Можно мне немного цветов, тетя?" - воскликнула она, похлопывая Бьюлу по бледной
щеке своими пухлыми руками с ямочками.

"Да, столько, сколько ты сможешь унести домой. Пойди собери немного.

Она спрыгнула, и они вдвоем сидели, наблюдая за развевающимся среди клумб ее белым
платьем. Она набила свой маленький фартук как можно полнее
и вернулась, запыхавшаяся и довольная. Бьюла посмотрела на
красивое сияющее лицо, и, накручивая один из шелковистых локонов на
палец, задумчиво сказала:

"Юджин, она всегда напоминает мне Лилли. Ты видишь
сходство?"

"Не в ее особенности; в размер и гей ротозейства образом она
как и Лили, как я ее видел в последний раз."

"Да, глаза у Лили были голубые, а у вашего ребенка темные, как ваш
собственные; но она никогда не приходит и кладет руки вокруг моей шеи без
напоминая о давно минувших лет. Я мог бы закрыть глаза и представить, что моя потерянная
любимая снова была моей. Ах! как тщательно память собирает
золотые одной из детства и плетет сеть, которая связывает наши сердца
в старину! Иногда мне кажется, что я только мечтал, и
проснуться счастливой реальности. Если бы Лилли обратно, Ах, какая
солнце она пролила бы над моим сердцем и жизнью! Но это не может быть;
и я могу только вместо любви Корнелии".

Ее длинные черные ресницы были отягощены непролитыми слезами, и
в ее низком голосе звучала трогательная грусть. Корнелия стояла ее
стороне, деловито занимается выделкой Бьюла волос с
розы и алые герани она собралась. Она заметила что-то необычное
меланхолия написано в спокойное лицо, и сказал нетерпеливо:

"Все мои цветы ты не похож на гея! Должно быть, этот черный
платье. Не надевай такие уродливые, темные вещи; я бы хотел, чтобы ты этого не делала. Я
хочу видеть тебя красивой, как мама ".

"Корнелия, пойди и сорви вон ту гроздь желтых ягод", - сказал
ее отец; и когда она оставила их, он повернулся к своей спутнице
и спросил:

"Бьюла, ты обдумала то, что я сказал, когда мы виделись в последний раз?"

"Да, Юджин".

"С каким результатом?"

"Мое прежнее решение только подтверждается, чем больше я размышляю над этой темой"
.

"Ты ничего не видел Реджинальда, а потом? Он был здесь, о некоторых правовых
бизнес, на прошлой неделе".

"Нет; он был в городе несколько раз за последние четыре
года, но никогда не приезжал сюда; и, кроме того единственного письма, на которое я
не ответил, я ничего о нем не слышал. Сомневаюсь, что мы когда-нибудь встретимся снова.
"Ты странная женщина!

Такая преданность, как у него, покорила бы любое другое существо. "Я не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь снова".
"Ты странная женщина!" Он так сильно привязан к вам, как в тот день он впервые
предлагал вам свою руку. Честное слово, твоя упертость меня провоцирует. Он
благороднейший человек, которого я когда-либо знала, - все, что я могла бы предположить о
женщина с вашей натурой восхитилась бы; и все же, год за годом, вы
остаетесь, по-видимому, такой же равнодушной, как всегда ".

"И это была бы жалкая расплата за такую незаслуженную любовь - выйти за него замуж
просто из благодарности. Я восхищаюсь им, но не могу выйти за него замуж. Я сказала
ему об этом четыре года назад ".

"Но почему ты хотя бы не ответила на его письмо?"

"Потому что его согласие было поставлено условием ответа;
отрицательного ответа не ожидалось, и мне нечего было дать".

"Прости меня, Бьюла, но почему ты его не любишь?"

- Действительно, странный вопрос. Мое сердце - не инструмент моей воли.

"Бьюла, ты намерена провести свою жизнь одинокой и безрадостной, отрезанной
как ты здесь, от общества и зависящей от книг и музыки
от сочувствия? Почему ты не выйдешь замуж за Реджинальда и не сделаешь его дом
счастливым?

"Юджин, я уже говорила тебе раньше, что не могу принять его, и
объяснила тебе почему. Оставим эту тему; она неприятна для меня. Я
здесь счастливее, чем могла бы быть где-либо еще. Думаешь, я
вышла бы замуж только ради элегантного дома и интеллектуальной
компаньонки? Никогда! Я буду жить и умру здесь, в этом маленьком коттедже
вместо того, чтобы бросить это дело с такими мотивами. Вы ошибаетесь, полагая,
что мистер Линдси все еще привязан ко мне. Прошло почти два года
с тех пор, как он написал то письмо, и из Джорджии я слышу, что
мир верит, что он скоро женится на леди, живущей где-то поблизости
от него. Я думаю, что это более чем вероятно в докладе-правда, и большинство Надежда
искренне так оно и есть. Теперь, Евгений, не говоря уже о теме
опять же, вы?"

"Обычно считается, что он будет избран в Конгресс; следующий
месяц решит это. Все шансы в его пользу", - настаивал он.
Юджин.

- Да, я так поняла из газет, - холодно ответила она, а затем добавила:
- И однажды я надеюсь увидеть вас или, скорее, услышать о вас в Вашингтоне
рядом с ним. Я верю, что буду польщен; и о, Юджин, каким
гордым моментом это будет для меня! Как я буду радоваться твоему заслуженному
возвышению".

Ее лицо просветлело, когда она заговорила; но тени углубились на его лице
когда он угрюмо ответил:

"Возможно, я и смогу; но слава и положение не могут облегчить обремененное сердце
или разжечь священное пламя любви в унылом доме. Когда мужчина
слепо разрушает свое счастье на пороге жизни фатальным
брак, никакие усилия не могут искупить или исправить одну ошибку".

"Тише! она услышит тебя", - сказала Бьюла, указывая на маленькую девочку,
которая медленно приближалась к ним.

Горькая улыбка тронула его губы.

"Она - мое все; и все же, как бы ни была она дорога моему печальному сердцу, я бы
с радостью скорее похоронил ее завтра, чем увидел, как она доживает до
выйти замуж за неподходящего человека или узнать, что ее лучезарное лицо было
омрачено печалью, как и мое. Дай Бог, чтобы несчастная участь ее отца
могла предупредить ее о зыбучих песках, которые едва не поглотили его". Он
взял девочку на руки, как будто хотел защитить ее от какого-то надвигающегося
опасность, и поспешно спросил:

"Ты готова идти домой?"

"Уже так поздно?"

"Я думаю, нам пора возвращаться".

Бьюла повязала на шляпу и плащ, который был брошен в сторону, и
видел их езды.

Там, в золотых сумерках, она думала о времени изменения скважины на
своей быстрой колеснице. Великолепные мечты ее девичества поблекли
как летние облака над ней, сменившись мрачным оттенком реальности. С того самого
часа, когда ее отец (бедный художник, трудившийся над холстом, чтобы прокормить
своих детей) с предсмертным акцентом вверил их обоих Божьему
уход, она помнила только печаль до того времени, которое доктор Хартвелл
взял ее к себе домой. Ее жизнь была единственным светлым оазисом в ее
пустыня прошлом. Затем она перестала быть женщиной и снова начала долгую борьбу
с бедностью и испытаниями. Кроме того, скептицизм набросил на нее
свою ледяную тень. Она безнадежно трудилась в похожих на пещеры шахтах
метафизики; и, наконец, вернувшись к святой религии
Иисуса Христа, ее усталый дух обрел покой. Ах, тот покой, который
только измученный странник по раскаленным пустошам
спекуляции может по-настоящему понять и оценить. Она была
амбициозная и стремившаяся прославиться как писательница; и это,
под различными вымышленными подписями, принадлежало ей. Она все еще училась и
писала, но теперь с другой целью, чем простое желание литературной славы;
писала, чтобы предупредить других о ловушках, в которых она так долго находилась
запуталась, и указать молодым искателям истины на единственный надежный источник
. Она была очень одинока, но не несчастна. Джорджия и Хелен
обе были счастливы в браке, и она видела их очень редко; но их
родители по-прежнему были ее советчиками и друзьями. У миссис Уильямс
смерть, которую они уговаривали ее перевезти в их дом; но она предпочла
остаться в маленьком коттедже, по крайней мере, до истечения
года. Она по-прежнему занимала свое место в классной комнате; теперь не в качестве
ассистента, а в качестве директора в этом отделе; и увеличенная
зарплата сделала строгую экономию и уроки музыки больше не необходимыми.
Ее сильная любовь к красоте, будь то в природе или искусстве, была
постоянным источником удовольствия; книги, музыка, живопись, цветы - все это
в значительной степени способствовало ее счастью. Мрачные загадки философии
больше не смущали ее разум; иногда они напирали сами собой.
перед ней, угрожающий, как сфинкс древности; но она знала, что здесь
они были неразрешимы; что, по крайней мере, ее разум был не Эдипом, а
подлинная философия побудила ее отложить их в сторону и, укрепив
свои надежды на Бога и вечность в религии Христа, она черпала
из прекрасного мира, в котором жила, много чистого наслаждения.
Когда-то она поклонялась вселенной; теперь она смотрела за пределы
чудесного храма, архитектура которого, от самых нижних оснований
скалы до звездного купола неба, провозглашала Бога откровения;
и, любя его красоту и величие, чувствовал, что это всего лишь дом для
сезон, где душа может быть оснащен еще более совершенным
жилых мест. Ее лицо отражает изменения, которые спокойно опора
О Бог воздействовал на ее чувства. Беспокойное, озабоченное выражение лица
уступило место спокойствию. Глаза утратили свой напряженный, обеспокоенный вид.
лоб был невозмутим, лицо безмятежно. Безмятежно, читатель, но
не так радостно и искрометно, как могло бы быть. "Все тени" были
еще не изгнаны из ее сердца; там была одна призрачная форма, которая
постоянно возникала перед ней и делала ее щеки бледными, а
губы временами дрожали. Она храбро боролась
против этого единственного оставшегося горя; но с течением времени его сила
и влияние только увеличивались. Даже сейчас, в этот тихий час, когда
священная тишина опустилась на всю природу, и сумерки окутали ее мягким,
пурпурным покрывалом, это навязчивое воспоминание всколыхнуло глубины
ее сердца. Харон медленно поднялся по ступенькам и, улегшись у
ее ног, прижался к ней головой. Затем фэнси нарисовала мрачную
картину, которая

 "Казалась полностью темной и красной - полоса песка,
 И кто-то, шагающий там в одиночестве,,
 Кто вечно шагал по мерцающей земле,,
 Освещенной низкой, большой луной ".

Это была мысль одинокого человека, блуждающего без цели в
далеких пустынях; вдали от дома и друзей; безрадостный, безнадежный.
Тот, кто был ей дороже всего на свете; кто оставил ее
в гневе, и на любимое лицо которого она больше не могла смотреть. В течение
трех лет не поступало никаких вестей о его скитаниях; никто не знал его
судьбы; и, возможно, даже тогда его гордая голова была низко опущена под
пальмы Востока, или лежал на коралловых утесах далеких морей
. Эту мысль она была не в силах вынести; черты ее лица
задрожали, руки вцепились друг в друга в пароксизме ужаса
опасение, и, в то время как глубокий стон вырвался из ее губ, она поклонилась
ее лицо. глава его последней зарядки, его прощальный подарок. В
сознание его неверие пытал ее. Даже в вечности они
могли больше не встретиться; и этот страх стоил ей часов агонии, такой, какой
ни одно другое испытание никогда не причиняло. С момента ее возвращения к
Библии и молитве началась эта борьба, и в течение трех лет она
утром и вечером преклоняла колени и умоляла Всемогущего Бога защитить
и направлять странника; рассеять туман неверия, который
окутал его разум. Постоянно возносились ее молитвы, смешиваясь с
слезы и рыдания, и, как усталый месяцев носила на, ходатайств выросла
более страстным. Ее тревога росла с каждым днем, и, наконец, она превратилась в
единственное сильное, всепоглощающее желание ее сердца - снова увидеть своего опекуна
. Его мрачность, его горечь были забыты; она помнила только
его непрестанную заботу и доброту, его благородное великодушие,
его ослепительную улыбку, которая была дарована только ей. Прижавшись
лицом к голове Харона, она умоляюще прошептала:

"О, отец, защити его от страданий и смерти! Отведи его в целости и сохранности
домой. Верни мне моего опекуна. О, отец, верни мне моего странствующего
друга еще раз!"




ГЛАВА XXXVII.


"Сложите это пальто для меня, моя дорогая, нет, отдайте его мне; я верю
есть место в багажнике для него".

Миссис Эсбери взяла из рук Бьюлы одно из пальто мужа и
аккуратно упаковала его.

- Как ты думаешь, как долго тебя не будет?

- Вероятно, не дольше месяца. Врач считает, что через несколько дней на
Саратога взбодрит его. Если вы согласились поехать, мы были
собирались провести неделю в городе. Мне жаль, что ты не пойдешь,
Бьюла; вы бы наслаждаться поездкой, и, кроме того, изменение
на пользу вам. Почему вы так упорно отвергают это наследие
У Корнелии? Деньги были в руках моего мужа в течение нескольких лет
нетронутые, и мистер Грэхем недавно сказал, что вы могли бы просто
принять их, потому что он никогда не получит ни цента из них взамен
. Первоначальная сумма была значительно увеличена за счет
разумных вложений и поставила бы вас выше необходимости в
рабочей силе, если бы вы согласились на это. Ваш отказ ранит мистера Грэхема; он
сказал мне об этом на прошлой неделе. Это была особая просьба Корнелии о том, чтобы вы получили эту сумму
, и он очень хочет видеть вас во владении
ею. Я рассказал ему о вашем предложении добавить это наследство
на сумму, уже переданную приюту; но он торжественно поклялся, что
не будет иметь к этому никакого отношения. Если вы решили отдать его
убежище, вы могли бы сделать это, конечно, деньги твои. Он никогда не
не прикасайтесь к цент. Бьюла, если вы не сочтете меня
официозный, скажу откровенно, что я думаю, вы должны принять
это. То есть, использовать его для наследия, которое оставили ли вы
использовать ее или нет".

Бьюла выглядел тяжелым и опасным, но ничего не ответил.

Миссис Эсбери закончила укладывать чемодан, заперла его и, повернувшись
к двери, сказала:

- Я поднимусь наверх, чтобы осмотреть мебель в той комнате, которую Джорджия называет "Галереей Питти".
Пойдем со мной, моя дорогая.

Она пошла первой, Бьюла следовала за ней, пока они не достигли большой
квартиры на третьем этаже, дверь которой миссис Эсбери
отперла. Когда они вошли, Бьюла вздрогнула, увидев скульптуры и
картины, с которыми она была так хорошо знакома в прежние годы; а в одном из
углов комнаты стоял мелодеон, тщательно прикрытый. Некоторое количество
оберточной бумаги лежало на полу, и миссис Эсбери начала накрывать
картины, скрепляя листы вместе. Бьюла сняла перчатки
и помогала; на некоторое время воцарилось молчание; но, приподняв
кусок драпировки, миссис Эсбери обнажила лицо портрета, который
По необычности рамки Бьюла узнала ту самую,
которая висела над камином в кабинете ее опекуна. Бумага и
булавки выпали из ее пальцев, и, глубоко вздохнув, она посмотрела
на лицо, которое так долго желала увидеть. Она заметила небольшое
сходство с Антуанеттой в безупречных чертах; лицо
было необыкновенно красивым. Это было молодое, девичье лицо, сияющее
радостью, завораживающее своей удивительной красотой. Лицо
выразительные глаза странно, почти дико блестели, полные
алые губы обладали тем редким очертанием, которое можно увидеть на старых фотографиях,
а щека, оттенком напоминающая морскую раковину, покоилась на одном нежном,
рука с ямочками. Бьюла посмотрела, и у нее закружилась голова. Это была его жена; это
портрет, который он так долго и тщательно скрывал. Как он,
должно быть, боготворил эту сияющую молодую невесту!

Миссис Эсбери заметила ее волнение и спросила с некоторым удивлением:

"Вы никогда не видели этого раньше?"

"Нет, оно всегда было закрыто и висело слишком высоко, чтобы я могла поднять
креп. Глаза Бьюлы были прикованы к холсту. Миссис Эсбери
с минуту смотрела на нее и сказала:

"На мой взгляд, это неопределенный вопрос, не является ли красота, подобная
этой, проклятием. В данном случае это, несомненно, доказало это, поскольку
это разрушило счастье как мужа, так и жены. Мое дорогое дитя,
ты знаешь историю своего опекуна?

"Я ничего о нем не знаю, кроме того, что он мой лучший друг".

"Когда я впервые увидел парня Хартвелл он был один из благороднейших людей, которых я когда-либо
встретил, командуя всеобщее восхищение и уважение. Он был перед его
брак. Он был удивительно красив, как вы легко можете себе представить.
должно быть, так оно и было, и его манеры обладали необычайным очарованием для
всех, кто входил в круг его знакомых. Даже сейчас, по прошествии
десяти лет, я помню его музыкальный, звонкий смех;
такого смеха я с тех пор никогда не слышал. Его семья была аристократической и
богатой, и Гай был кумиром своей матери. Она была надменной, властной
женщиной, и ее "мальчик", как она его нежно называла, был ее гордостью. Его
единственная сестра (миссис Чилтон, или, скорее, миссис Локхарт) была его старшей сестрой.
У него был младший брат Гарри, который был чрезвычайно необузданным;
сбежал из дома и большую часть времени проводил в море. Гай был
от природы обладала счастливым, добродушным темпераментом; любила учиться; любила
искусство, цветы, поэзию, все благородное и красивое, что
могло удовлетворить высокоразвитые вкусы. Мистер Чилтон был
неудачлив в своих спекуляциях; потерял свое состояние и вскоре умер
после рождения Полин, оставив свою жену и ребенка на иждивении у нее
матери и брата. Мэй и пожилая леди часто не соглашались, и только
Гай мог сгладить их разногласия. Во время визита в Новый Орлеан он
случайно встретил оригинал этого портрета; ее семья была
почти нищей, но он очень щедро помогал им. Она была очень
красивая, и в несчастливый час он решил жениться на ней. Она
была совсем ребенком, и он отдал ее на некоторое время в школу, где
она пользовалась всеми преимуществами образования. Он был полностью
очарована, казалось, только и думали о Creola, и поспешил на
брак. Его мать и сестра были категорически против этого брака,
высмеивали его скромную и неполноценную невесту; но он настоял на своем и
привез ее сюда, красивую, беспечную девушку. Гай построил этот дом,
а его мать и сестра занимали дом рядом с ним, который сгорел
прежде, чем вы что-либо узнали о них. Конечно, его жена ушла.
постоянно вращался в обществе, и, прежде чем прошло шесть месяцев, бедняга Гай
обнаружил, что совершил роковую ошибку. Она не любила его;
вышла за него замуж только ради элегантного дома и денег, которые можно было расточать.
Расточать так, как диктовали ее детские капризы. Ах, Бьюла! у меня сжимается сердце
при мысли о том, какие изменения это открытие произвело в характере Гая.
Естественно, он был гордым человеком; но теперь он стал отталкивающим, холодным
и аскетичным. Революция в его поведении и внешности была
почти невероятной. Его жена была безрассудно неосмотрительна и пускалась
в самые дикие выходки, которые разрешало общество. Когда он
когда он попытался обуздать ее, она взбунтовалась и без его ведома
продолжила флирт с человеком, которого знала
до замужества. Я верю, что она была невинна в своем безумии,
и просто бездумно тешила свое тщеславие преклонением, возбуждаемым
ее красотой. Бедное дитя! она могла бы научиться осторожности, но,
к сожалению, миссис Чилтон всегда ее ненавидела, и теперь,
наблюдая за ее передвижениями, она обнаружила тайные встречи Креолы
с джентльменом, которого ее муж запретил ей признавать
как знакомого. Вместо того, чтобы приложить все усилия, чтобы исправить ситуацию
трудности в доме ее брата, она, видимо, ликовал в
владение факты, которые позволили ей, чтобы подразнить его жены
неосторожности и безразличия. Он отрицал истинность ее утверждения;
она подстрекала его следить за своим поведением и получила записку, которая
позволила ему однажды вернуться домой в необычно ранний час и
встретиться с человеком, на которого он донес, в его собственной гостиной. Гай приказал ему убираться
из дома и, не обращаясь к жене, поехал обратно навестить своих
пациентов; но той ночью он узнал от нее, что еще до того, как он встретил
ее, между ней и мужчиной, которого он так любил, существовала помолвка.
ненавидел. Он был беден, и ее мать убедила ее выйти замуж за Гая
ради его состояния. Казалось, она обезумела, проклинала час своего замужества
, заявляла об искренней привязанности к другому и, я твердо
верю, с того момента сошла с ума. На том они и расстались.
Креола вернулась к своей матери, но скоропостижно скончалась через несколько недель после того, как
ушла от мужа. Они были женаты всего год. Я всегда
думал, что у нее нездоровый рассудок, и ходили слухи, что ее мать умерла
сумасшедшая. Несомненно, ужасная ярость Гая довела ее до отчаяния;
хотя у него, безусловно, были причины для упреков. Я часто боялся, что
он встретит объект своей ненависти, и однажды, и только однажды
впоследствии этот человек пришел в город. Почему, я никогда не знала; но мой
муж сказал мне, что видел его здесь на концерте несколько лет назад.
Бедняга! как он страдал; и все же как молча он переносил это; как
полностью он облачил свое огненное сердце в ледяные одежды. Он никогда
даже отдаленно не упоминал об этом романе; никогда не видел ее после
той ночи. Он сидел в нашей библиотеке, ожидая встречи с моим мужем.
когда он случайно вскрыл письмо, в котором сообщалось о ее смерти. Я
был единственным присутствующим и заметил, что в его лице произошла перемена
я заговорил с ним, но он не ответил; Я дотронулся до
него, но он не обратил на это никакого внимания и сидел по крайней мере час
не шевельнув ни единым мускулом и не произнеся ни слова. Наконец пришел Джордж и
обратился к нему с мольбой. Он поднял глаза и улыбнулся. О, что за улыбка!
Пусть я никогда больше не увижу такой улыбки; она будет преследовать меня, пока я жив! Без
это слово он сложил письмо, сунул ее в конверт и оставил
США. Вскоре после того, как умерла его мать, и он сразу же отправился в Европу.
Его не было два года, и он вернулся таким суровым, таким циничным, таким
непохожим на себя прежнего, что я едва узнал его. Миссис Чилтон взяла на себя
заботы о его доме с того момента, как он расстался с Креолой; но
они не были близки по духу. Он был намного выше ее, за исключением
интеллекта, которого никогда не было у кого-либо из семьи Хартвеллов. Мой муж
очень привязан к Гаю; думает, что ему нет равных, и все же скорбит
о порче, которая обрушилась на него в самое утро его великолепия
возмужание. Примерно через год после своего возвращения из Европы он взял тебя в
его дом в качестве приемного ребенка. Я в недоумении, ибо я знал, как
пропитана была вся его душа. Но в сердце должен быть
кумир; он был одинок и несчастен и привел тебя домой, чтобы у тебя было
что-то, что могло бы его полюбить и заинтересовать. Вы никогда не знали его в расцвете сил
потому что, хотя он и был сравнительно молод годами, он успел состариться
преждевременно в чувствах еще до того, как вы его увидели. Бедняга! пусть а
милосердный и любящий Бог сохранит его, где бы он ни был, и приведет
его к познанию той религии, которая одна может утешить природу
как и он - такой благородный, такой одаренный, но такой травмированный, такой слабоумный.

Она смахнула слезы, выступившие у нее на щеках, и посмотрела
с грустью смотрела на портрет несчастной молодой жены.

Бьюла сидела, частично отвернув лицо и прикрывая глаза рукой.
раз или два ее губы шевельнулись, и по телу пробежала дрожь.
Она посмотрела вверх, и резко спросила::

"Оставь ключ в этой комнате со мной, а? Я хочу
здесь иногда".

- Конечно; приходите так часто, как пожелаете; и вот на этой связке лежит
ключ от мелодеона. Возьмите и его; инструмент нуждается в чистке,
Осмелюсь сказать, потому что его ни разу не открывали с тех пор, как Гай уехал, почти пять
лет назад. Часы пробили два, а пароход отходит в четыре.;
там тоже лестница моего мужа. Пойдем, моя дорогая, нам нужно спуститься.
Возьми эти ключи, пока я не вернусь.

Она отдала их ей, и они спустились в столовую, где
их ждал доктор.

"Бьюла, что ты собираешься делать с собой в следующем году? Необходимо
не думаю, что жить в этом одиночестве коттедж. Поскольку Миссис Уильямс
смерти вы должны отказаться от мысли держать дома. Он не будет
вообще, ребенком, жить там сами". Так сказал доктор.
незадолго до того, как попрощаться с ней.

"Я еще не знаю, что мне делать. Я озадачен насчет дома".

"Тебе и не нужно бояться. Приезжай и живи в моем доме, как я тебя умолял сделать
давным-давно. Мы с Элис будем искренне рады тебе. Дитя мое, почему
ты должна колебаться?

"Я предпочитаю собственный дом, если обстоятельства позволяют это. Вы и
Миссис Эсбери были очень добры, предложив мне приют в вашем доме
и я искренне благодарю вас обоих за ваш дружеский интерес
, но я...

- О, Бьюла, я был бы так рад, если бы ты всегда была со мной! Мое
Дорогое дитя, пойдем.

Миссис Эсбери нежно обняла девочку за талию.
Бьюла посмотрела на нее дрожащими губами и поспешно сказала:

"Ты возьмешь меня в качестве пансионерки?"

"Я бы предпочел взять тебя как подругу - как дочь".

"Ни в коем случае, Элис. Она будет платить за максимально возможное питание.
Не воображайте, мисс Независимость, что я хоть на мгновение ожидал
предложить вам бесплатное жилье. Платная доска? Это вы должны будете сделать; всегда заранее
и свечи, и камин, и пользование моей библиотекой, и
польза от моих объяснений и бесед оплачиваются как "дополнительные услуги", -
- воскликнул доктор, грозя ей кулаком.

- Тогда, сэр, я снимаю комнаты.

- Ты действительно придешь, дитя мое? - спросила миссис Эсбери, нежно целуя
бледную щеку сиротки.

"С удовольствием, как пансионер, и очень благодарен за такую привилегию".

"Бьюла, поразмыслив, я думаю, я могу взять Харона за пол-
цена, хотя я должен признаться многочисленными угрызений совести по
голые предложение получения такого 'адские' персонаж в моей
хозяйство".

"Спасибо", - сказала она и увидела, как они отправились в Саратогу, куда
Джорджия и Хелен приехали раньше них. Несколько недель прошло без
ее получают никаких вестей, а потом пришло письмо, давая ей
информация о тяжелой болезни, которая напала на врача,
сразу после своего прибытия в Нью-Йорк. Он быстро поправлялся
, когда его жена написала и, в доказательство этого, приложила к письму постскриптум
, написанный его корявым почерком в привычном шутливом стиле. Бьюла
посмеялась над этим, сложила письмо и пошла в свой маленький
садик, чтобы собрать букет для одной из своих учениц, которая недавно
серьезно заболела. Поверх черного платья она надела белый муслиновый фартук.
и вскоре украсила его вербеной, розами и веточками герани. Сидя
вниз по ступенькам, она начала устраивать их, и скоро стал
поглощенная своими оккупации. Вскоре тень упала на шаг; она
подняла глаза, и цветы выпали у нее из пальцев, в то время как
у нее вырвался возглас удивления.

Мистер Линдси протянул руку.

"После четырех лет отсутствия, разлуки, неужели ты не сказал ни слова о "
добро пожаловать"?

Она протянула ему обе руки и сказала горячо:

"О, да, я очень рад видеть вас снова; очень рад, что у меня есть возможность
поздравить вас с вашим знаменательным успехом. Я
от души рад, что мой друг скоро, чтобы войти в залы Конгресса. Принимаю
мои самые искренние поздравления по случаю Вашего избрания".

Быстрый румянец поднялся к вискам, и, плотно обхватив ее руками ,
он страстно воскликнул:

"О, Бьюла, твои поздравления насмехаются надо мной. Я пришел предложить тебе, еще раз
, мою руку, мое сердце, мои почести, если они у меня есть. Я ждал
терпеливо; нет, не терпеливо, но все же я ждал, какого-нибудь
знака памяти от тебя, и не мог больше выносить своего ожидания.
Разделите ли вы положение, которое было предоставлено мне недавно?
Протянете ли вы мне эту руку, которой я желаю больше, чем всех остальных
объединенных почестей Вселенной? Бьюла, моя преданная любовь
завоевала ли я твою привязанность? Ты поедешь со мной в Вашингтон?

"Я не могу, я не могу!"

"Не можешь? О, Бьюла, я был бы тебе счастливой женой, даже если бы это стоило мне моей
жизни!"

"Нет. Я не могла бы быть счастлива, будучи твоей женой.Эл. Это совершенно невозможно.
Мистер Линдсей, я тебе давно говорил, Ты никогда не мог быть более
друг".

"И уже лет ковки никаких изменений в своем сердце?"

"Годы укрепил мое уважение, искреннюю дружбу; но более
чем все это время не может выполнить".

"Твое сердце цепко своего кумира", - ответил он угрюмо.

"Это мятежники, сэр, теперь, как и прежде, при мысли, что связывает моих
судьбу с тем, кого я никогда не любил". Бьюла говорила быстро,
ее щеки горели, а глаза сверкали от неудовольствия.

Он посмотрел на нее и глубоко вздохнул; затем бросил письмо,
сказав:

"Ах, Бьюла, я давно понял, почему ты не могла полюбить меня; но я
надеялся, что годы разлуки сотрут воспоминания, которые помешали мне
завоевать тебя. Я предпринял необычные усилия, чтобы найти хоть какие-то следы вашего
бродячего опекуна; постоянно писал моему бывшему банкиру в
Париж, чтобы найти какой-нибудь ключ к его местонахождению. От него я узнаю
что о твоем друге в последний раз слышали в Кантоне, и предполагается,
что его больше нет в живых. Я не хочу причинять тебе боль, Бьюла; но
Я бы хотел показать тебе, как хрупка надежда, за которую ты цепляешься. Поверь мне,
уважаемые Бьюла, я не настолько эгоистичен, чтобы радоваться его длительного
отсутствие. Нет, нет. Такой любви, как моя призы счастье его
объект превыше всего прочего. Если бы в моей власти, я бы восстановила
ему с тобой этот момент. Я надеялся, что ты снова научишься любить меня; но
Я допустил ошибку в оценке своего характера. Отныне я сброшу с себя эту
надеюсь, и в школе себя считают тебя, как только мой друг. У меня, у
крайней мере, заслужил вашу дружбу".

"И это по праву твое!" - воскликнула она очень серьезно.

"В будущем, когда я буду усердно выполнять свои обязанности, я, возможно, поверю, что
есть хоть один искренний друг, который порадуется моему успеху?

"В этом вы можете быть уверены. Это кажется плохой отдачей, мистер
Линдси, за все, что ты мне дала; но это самое большее, что я могу
дать, самое большее, что честное сердце позволит мне предложить. Воистину, ты
всегда можешь претендовать на мою дружбу и уважение, если это чего-то стоит ".

"Я ценю это гораздо больше, чем твою руку без сопровождения твоего сердца.
Отныне мы больше не будем говорить о прошлом; только позволь мне быть тем
другом, который может понадобиться сироте. Я полагаю, вы будете жить в доме моего дяди
; Я очень рад, что вы решили так поступить; это не
теперь у тебя настоящий дом. Как ты ухитряешься изгонять дьявола
одиночество?

"У меня не всегда получается. Мои цветы - отличный ресурс;
Я не знаю, как бы я жил без них. Мои книги тоже служат для того, чтобы
занять мое внимание ". Она прилагала огромные усилия, чтобы казаться веселой
, но он видел, что ее улыбка была натянутой; и, с
заверением, что он увидит ее снова перед отъездом в Вашингтон,
он сердечно пожал ей руку и покинул ее. Она связала свой букет и
отправила его больному ребенку с несколькими добрыми строчками
на память; затем взяла письмо, которое мистер Линдсей бросил на стол.
поднялся по ступенькам и дрожащими пальцами открыл конверт.

"МИСТЕР Р. ЛИНДСЕЙ".

"Дорогой сэр, Ваше письмо 3d поступило в руки вчера. Как я уже писал вам
прежде чем я случайно узнала, что доктор Хартвелл был в кантоне;
но так, что слышали от него ничего и не удалось
далее проследить за ним. В письмах из Калькутты говорится, что он покинул этот город
Более года назад он уехал в Китай. Если я получу какие-либо известия о
нем, будьте уверены, они будут немедленно переданы вам.

"С большим уважением,

"Р. А. ФИЛДС".

Она скомкала листок и отбросила его от себя; и если когда-либо серьезно,
искренняя молитва возымела действие, ее рыдающий вопль к Богу путешественников
обеспечил его безопасность.




ГЛАВА XXXVIII.


Однажды пришло письмо со штемпелем из отдаленного города, в котором
У Бьюлы не было корреспондента. Направление, однако, было мгновенно указано.
она поспешно сломала печать.

"Что с тобой стало, Бьюла? и что могло случиться с моими двумя
письмами, на которые так и не был дан ответ? Делая вывод, что вы их так и не получили
, я рискну предпринять третью попытку связаться с вами посредством
писем. Вы легко поймете, что мы переместились в отдаленное
часть штата. Эрнеста призвали возглавить этот приход.
и мы прекрасно расположились здесь, в нескольких минутах
ходьбы от церкви. Бьюла, буря, которая омрачала меня в
первый год моего брака, прошла, и это все солнечный свет,
восхитительный солнечный свет со мной. Вы знаете, какое-то время в моем доме было очень несчастливо.
 Семья моего мужа стала причиной недопонимания между нами,
настроила его против меня и сделала меня очень, очень несчастной. Я бы не смог
терпеливо переносить присутствие Люси, и все же она
осталась бы в нашем доме. Чем бы это закончилось, только Небеса
знала бы, если бы моему мужу внезапно не стало очень плохо.

"Это было субботним утром. Он был недоволен мной из-за
некоторых моих споров с его сестрой и почти не разговаривал со мной, прежде чем
он поднялся за кафедру. Мы с Люси сидели вместе на скамье священника
, искренне ненавидя друг друга; и когда Эрнест начал утреннюю
службу, я заметил, что он выглядел бледным и усталым. Прежде чем все было закончено
он в изнеможении откинулся назад, и его внесли в ризницу, покрытого
кровью. У него было сильное кровотечение из горла, сказал его врач.
Но Эрнест думает, что это было из легких. Я был уверен
он умрет; и да, Бьюла, что муки, которые я пережил, как я сел рядом
его и наблюдал за его ужасное лицо! Но его болезнь 'благословение
переодевшись, он забыл все наши позорные bickerings, и был
никогда не удовлетворен, если я был с ним. Люси ворчала и фыркала,
и выглядела кисло; но я снова завладела сердцем моего мужа и решила
сохранить его. Как только он достаточно окреп, я сказала ему, как несчастна
Я была такой, и как искренне я хотела сделать его счастливым, если бы Люси
только не вмешивалась. Он увидел, что наш домашний покой
зависит от перемены, и с этого часа его сестра перестала
лезть в мои дела. Что он сказал ей, что я никогда не знал; но вскоре
после выздоровления она вернулась к родителям, а я остался в
мира.

"Я начала трезво относиться ко всему, чего хотел от меня мой муж; читать книги, которые ему нравились
(хотя поначалу это было ужасно скучно); читать для
его; принимала участие во всех обществах, связанных с его церковью, и,
короче говоря, стала довольно скромной женой пастора. Время от времени моя старая
любовь к веселью прорывалась наружу, к ужасу некоторых из его
допотопной паствы; но Эрнест был очень хорошим и терпеливо переносил
со мной и сейчас я такая же чопорная и аккуратная, как любая старая дева шестидесяти лет.
Дома я поступаю так, как мне нравится; то есть когда Эрнесту это тоже нравится. Я пою,
и играю, и возлюсь с собаками и котятами; но в тот момент, когда раздается звонок в дверь
, о чудо! скромная матрона принимает своих гостей! Здоровье Эрнеста
полностью восстановлено, и я счастлива, насколько длинен этот день. Вы
должен видеть меня в моем саду, и иногда сбивают до
завтрак, чтобы дать Эрнест свежий стакан кефира. Я бы не стал
поменяться местами с императрицей, я так счастлива. Мой муж любит меня
больше всего на свете, а чего еще я могла желать?

"Не приходи ко мне; мы были бы так рады, что вы проводите некоторые
раз в нашем доме. Я такой подлинной деревенской вы бы вряд ли
узнаешь меня. Только представьте меня в фартуке, с закатанными рукавами,
взбивающую так быстро, как только может летать дэшер, и поющую во весь голос
. Мама была совершенно шокирована, когда впервые переехала жить ко мне.
и поклялась, что я не должна строить из себя "нудистку". Нудистка,
действительно! потому что я решила сделать что-то своими руками для своего мужа
! Я сказала ей, что буду "вкалывать", как она это назвала, до тех пор, пока
поскольку Эрнест любил такие блюда, которые я могла приготовить для него сама; и я
прочитала ей знаменитые высказывания леди Мэри Монтегю, в которых все
домашние занятия, даже кулинария, достойны того, чтобы заниматься любовью;
после чего Эрнест дал мне поцелуй, и мама отказалась дальше
аргументация по этому вопросу.

"Как бы некоторые из моих модных городских друзей задрали свои
привередливые носы, увидев, как я в клетчатом фартуке собираю
клубнику или готовлю творог к чаю! Приходи ко мне; сделай это,
Бьюла; Я самая счастливая женщина на свете; то есть я была бы, если бы
Я мог знать только кое-что о дяде Гае. Прошло почти пять лет
с тех пор, как он ушел из дома, и долгое, очень долгое время мы ничего не слышали
от него. Это единственное горе, которое у меня есть. Иногда я боюсь, что он должен
погиб в далеких краях, пока не поверите. Я хочу
видеть его очень много; сердце мое болит, когда я думаю о нем. Дорогой Дядя
Парень! я думаю, что после моего мужа я люблю его больше всего. Не могли бы вы рассказать
мне что-нибудь о нем? или вы знаете так же мало, как и его родственники?
Эрнест говорит, что он будет ходить в наш дом однажды без каких-либо
намек Его пришествия. - Надеюсь, что да! Я пытаюсь верить так!
Напиши мне. Я часто думаю о тебе, о твоем одиночестве, и хочу, чтобы
ты была так же счастлива, как твоя подруга,

"ПОЛИН".

Бьюла положила письмо рядом с письмом, полученным накануне от
Клара на несколько мгновений задумалась. Они обе были счастливы в браке,
и она искренне радовалась их счастливой судьбе; но Клара
когда-то любила своего опекуна; как она могла забыть его так сильно?
совсем? Была ли любовь простой минутной прихотью, порожденной случайно сложившимися
благоприятными обстоятельствами, но охлажденной и побежденной отсутствием или
препятствиями? Могло ли сердце разрушить идола, которого оно когда-то лелеяло,
и установила другой образ для поклонения? Победило ли время?
иконоборка? Почему же тогда с каждым годом она страдала все острее
? Однако у нее было мало свободного времени для этих размышлений.;
Эсбери вернулись, и коттедж был арендован другой семьей.
семья, которая стремилась вступить во владение им немедленно. Такие
предметы мебели, как были не нужны были направлены на
аукцион в номер, и она села в пустой обеденный зал, чтобы увидеть
последний груз удален. Сегодня она попрощалась с коттеджем и
снова принялась за уборку. На сердце у нее было тяжело, но глаза блестели.
не потускневшей, а ее могилу, спокойное лицо предвещало мало
печаль, которую притесняют ее. Здесь она провела пять лет в
мирном уединении; здесь она трудилась и заслужила репутацию
писательницы; и здесь много часов счастья было проведено среди ее
цветов. Место было очень дорог ей; это было единственное место на
лицо огромного мира она всегда чувствовала ее домой. Домой! если это
состоит из Но отшлифовать пол и неоштукатуренные стены, что нимб
сарай с момента его скромным очагом! Роскошный особняк, или изолированы
коттедж среди диких лесов, были одинаково освящаются именем. Домой!
главная сердца! кто должен вычислить его значение? Но Бьюла должны
отказаться от нее отступать, и найти прибежище в доме других людей. Бы
этот контент ней? Должна ли она всегда быть бездомной? Верно, она должна была
жить с любимыми и испытанными друзьями, но все же она была бы бездомной.
сирота по-прежнему, без претензий ни к одному живому существу. Могила
сомкнулась над доброй матроной, которая так горячо любила ее, и она осталась
без всяких связей в этом мире. Эти мысли пронеслись в ее голове, когда
она увидела, как последний стул погрузили на тележку для мебели и увезли.
Харон печально посмотрел на нее, как бы спрашивая:

"Мы бездомные? Где мы будем бродить?" Она погладила его по голове и
пошла в цветник, чтобы собрать последний букет из растений, за которыми она
так тщательно ухаживала. Ранние заморозки повредили бутоны, но
хризантемы были во всей своей красе - малиновые, белые и оранжевые.
Она сорвала несколько красивых гроздей и, бросив на меня долгий,
задержавшийся взгляд, отвернулась. Черная траурная вуаль была отброшена назад
с бледного, спокойного лица: и пока она шла, размышляя о
будущем, которое смутно простиралось перед ней, она воскликнула:

"Почему я должна желать иного? Объятия милосердного Бога помогут
щит мне, при всех обстоятельствах. Моя жизнь не была дана всего
праздник. Поэтому я но добросовестно свой долг, то все будет хорошо. Ах,
действительно, я могу сказать:"

 "Тогда позволь мне встать и действовать",
 С сердцем, готовым к любой судьбе,
 Все еще достигающий, все еще преследующий цель,
 Научись трудиться и ждать!

"Да, научись трудиться и ждать. Сердце яростно взывает о
воздаянии; оно не желает ждать. Но я могу победить даже это. Я
буду терпелив и полон надежды. Долг сам по себе награда ".

Миссис Эсбери не жалела сил, чтобы сделать сироту счастливой в своей семье .
Дом. Она относилась к ней с нежной откровенности, которая характеризуется
ее поведение по отношению к ее дочери; и для выявления ее
собственные семьи, часто просил ее помочь в ее планы семьи.
Она полностью понимала и ценила натуру Бьюлы, и
между ними существовало полное доверие. Как только стало известно, что
Бьюла была обитательницей дома, на что многим было любопытно взглянуть.
одна из тех, о ком молва отзывалась так лестно, воспользовалась случаем
, чтобы познакомиться с ней. Почти бессознательно она
вскоре оказалась в центре круга литераторов, которых
она часто слышала об этом, но никогда раньше не знала. Постепенно
ее сдержанность растаяла, и ее прекрасные разговорные способности развились
сами собой; но она устала от посетителей - устала даже от
обсуждаемых тем, и, проведя свою жизнь в уединении, нашла в
одиночество - это та степень наслаждения, которую общество не могло дать. Хелен
вышла замуж за плантатора и жила на некотором расстоянии от города,
но Джорджия и ее муж оставались дома. Так незаметно,
время шло. Юджин часто приходил и проводил час с Бьюлой; и,
еще чаще Корнелию отсылали коротать вечера
с ее веселой болтовней. Юджин очень неуклонно продвигался в своей
профессии; аплодисменты всего мира подбадривали его, и наконец-то у него появилась
завидная репутация. Алчные амбиции манили его,
шаг за шагом; и было очевидно, что он нацелился на место рядом с
Реджинальдом Линдси. Радуясь всем его преобразованиям и гордясь
его успехом, Бьюла постоянно поощряла его устремления.
Антуанетта была такой же веселой и равнодушной, как всегда, а Юджин делил
свое сердце между ребенком и амбициями.

С помощью системы жесткой экономии в распоряжение своего времени, Бьюла не
участие только в ее обязанности, ее музыка, и ее книги, но
нашли отдыха, после написания ее статьи из журналов, чтобы провести некоторое
каждый день с семьей под чьей крышей она жила. Доктор
Здоровье Эсбери был довольно слабым, и его глаза уже так вырос
Дим, как не допустить его чтение или запись. Это несчастье было в
значительной степени уравновешивается уделила внимание его жены, и
часто Бьюла разделили обязанности библиотеки. В одно светлое воскресенье
днем она отправилась на кладбище, которое посетила
часто. В одном углу небольшого участка, огороженного дорогими железными
перилами, стоял красивый мраморный памятник, установленный мистером Грейсоном
над могилой Лилли. На нем были изображены два ангела, несущие ребенка
к своему Богу. Прямо напротив, на следующем участке, находился великолепный мавзолей
из тончайшего белого мрамора, на котором золотыми буквами было выведено название
- Корнелия Грэхем, двадцати трех лет. Он был в форме
храма с тонкими рифлеными колоннами, поддерживающими портик; и на
богато украшенных капителях соответствующими позолоченными буквами было начертано:
"Silentio! silentio!" У входа стояли две крылатые фигуры,
увенчанный венками из маков; и пара красивых ваз с
увядшими цветами. Бьюла сидела на мраморных ступенях. Перед ней
тянулись ряды надгробий; солнечный свет искрился на их
полированных поверхностях и отражался, как в бесчисленных зеркалах.
Миртовые и лавровые деревья мягко покачивались на ледяном северном ветру, а
величественные, торжественные кедры охраняли каждый огороженный участок. Все было тихо
и неподвижно, за исключением тех траурных вечнозеленых ветвей, которые тихо шевелились
как будто боясь потревожить бледно спящих вокруг них. Человеческая
природа в ужасе сжимается от смерти и всего, что ей сопутствует; но
в глубоком покое, священной тишине, которая царила над безмолвным
городом, было для Бьюлы что-то невыразимо успокаивающее. На соседнем участке
она увидела простую белую плиту, которую Юджин воздвиг
над останками подруги их детства. Ее труды закончились,
надзирательница уснула рядом с телами Лилли и Корнелии. Здесь зима
дожди прошли незаметно, и сюда принесло благоухающее дыхание лета
яркие цветы и буйную зелень. Весело пели пересмешники
в сторожевых кедрах, и друзья медленно бродили по опаленному
прогуливается, вспоминая прошлое. Здесь не было мрака, который мог бы напугать
робкую душу; все было безмятежно и маняще. Почему живые должны
бояться такого священного и мирного места упокоения? И почему
смерть должна быть окружена вымышленными ужасами? Процессия вошла в одни из
ворот и двинулась по дороге для экипажей к отдаленному уголку
места захоронения. Медленная, размеренная поступь лошадей,
стук колес по каменистой дороге и сдавленные рыдания
скорбящих - все это доносилось до ушей Бьюлы приглушенными звуками. Потом поезд
исчез, и она снова оказалась в одиночестве. Посмотрев вверх, ее глаза
остановились на словах над ней: "Silentio! silentio!" Они были
действительно уместны на памятнике той, кто сошла в
могилу так безнадежно, с таким содроганием. Прошли годы с тех пор, как здесь положили
единственного ребенка; и все же час освобождения был так свеж
в памяти Бьюлы, как будто она видела искаженные судорогой черты, но
вчера; и слова, повторенные той ночью, казалось, теперь исходили
из мраморных уст статуй рядом с ней: "Ибо здесь у нас нет
продолжающийся город, но ищи тот, который придет". Подперев щеку рукой,
сирота сидела, размышляя об ужасной тайне, которая омрачила последний
час юной спящей; и, оглядываясь назад на свою собственную жизнь,
в то время, когда она "была без Бога и без надежды", она
увидела, что только неверие облекло смерть ужасом. Однажды она стояла
на этом самом месте и с дрожью ужаса увидела, как опускают гроб.
Если бы смерть коснулась ее тогда, она бы в ужасе отпрянула от этого
призыва; но теперь все было иначе.

"Я есмь воскресение и жизнь, - говорит Господь. - тот, кто
верующий в Меня, хотя бы и умер, все же будет жить; и
всякий, кто живет и верит в Меня, никогда не умрет".

Она верила; и, хотя прекрасный мир связывал ее с жизнью, а
долг призывал к постоянному и веселому труду, смерть утратила свой отвратительный
аспект. С твердой верой в Евангелие Христа она чувствовала, что
земля со всей ее красотой была всего лишь местом обитания на испытательный срок;
и что смерть-это Ангел Божий, призывая рабочих к их
урожай домой. Она часто спрашивает, Что это-конечная цель жизни?
Один комплект из философов сказал ей, что, чтобы быть счастливым. Другой
воскликнула, что это значит научиться стойко переносить все невзгоды. Но
ни то, ни другое не удовлетворило ее; одно обещало слишком много, другое слишком мало,
и только в откровении был найден ответ. И все же как мало тех, кто останавливается, чтобы
обдумать ее значение! Для большинства жизнь - это все:
весна, праздник; а смерть - ненавистный конец наслаждения.
Они забывают, что

 "Не наслажденье, а не печали,
 Наш суждено конца или как;
 Но действовать, что каждый завтра
 Найти нас дальше, чем сегодня".

Путь христианства является не все так радужно и не все тени,
конечно, неоднородный, но ведущий к последней обители невообразимого
блаженства; и, руководствуясь Библией, сирота шла
бесстрашно, выполняя свои обязанности и взирая на Бога и его
Христос, чтобы помочь ей. Она сидела на ступенях гробницы, наблюдая, как
последние лучи заходящего солнца золотят монументальные стрелы, которые
указывали на небо. Ее серьезное лицо могло бы рассказать внимательному
наблюдателю о годах горя и борьбы; но оно также свидетельствовало о
серьезной душе, спокойно доверяющей мудрости и милосердию Всеотца.
Она вздохнула , подумав об одаренной, но несчастной женщине, которая спала
рядом с ней и, поднявшись, направилась к могиле Лилли. Десять лет
накатывали на нее волнами с тех пор, как это маленькое тело было помещено сюда.
Она посмотрела на простую эпитафию: "Он забирает своих молодых ягнят
домой". Лицо херувима, казалось, снова озарило ее, и
нежные, птичьи интонации ее детского голоса все еще звучали в
тайных ячейках памяти. Она протянула руки, как будто хотите обхватить
форма нести до ангелами, и сказала с дрожью в голосе:

"Лилли, моя сестра, моя облаченная в белое дорогая, еще немного, и мы
встретимся там, где приют никому не известен! "Он все делает хорошо!"
Ах, маленький спящий, я могу терпеливо дождаться нашего воссоединения ".

Когда она повернулась, направляясь домой, тень улыбки скользнула по ее лицу.
черты лица, и морщинки вокруг рта вновь обрели свое обычное выражение.
самообладание.

"Бьюла, отец спрашивал о тебе", - сказала Джорджия, которая встретила ее
на лестнице.

"Я немедленно спущусь к нему", - последовал жизнерадостный ответ, и,
сняв шляпку и шаль, она сразу же отправилась в библиотеку.
Доктор сидел, откинувшись на спинку своего любимого кресла, и она
с первого взгляда поняла, что он заснул.

Миссис Эсбери сидела за столом, взвешивая какие-то лекарства, которые у него были.
направлено пациенту. Она подняла глаза, когда вошла Бьюла, улыбнулась,
и сказала вполголоса:

"Мой сеньор желает вздремнуть. Приходите к огню, дорогая; вы
холодно".

Она вышла из комнаты с лекарством, а Бьюла встала перед
ярким камином и смотрела, как красноватый свет гротескно переливается
на картинах на стене. Газ еще не зажгли; она
пересекла комнату и села у окна. Красное зарево все еще оставалось на западе.
И одна за другой быстро появлялись звезды.
Она взяла книгу, которую читала утром, но это было слишком
буквы были едва различимы, и она довольствовалась тем, что смотрела в окно
на звезды, становившиеся ярче по мере того, как сгущалась ночь. "Так и должно быть"
с верой, - подумала она, - "и все же, когда беды приходят часто и быстро,
мы склонны отчаиваться". Миссис Эсбери вернулась и зажгла газ,
но Бьюла была слишком поглощена, чтобы заметить это. Доктор проснулся и
начал рассказывать о суровой зиме дальше к северу и о
страданиях, которые она причинила беднякам. Вскоре он сказал::

"Что стало с той девочкой, Бьюлой... Ты знаешь, Элис?"

"Да, вон она, у окна. Ты спала, когда она вошла".

Он оглянулся и позвал ее.

"О чем ты думаешь, Бьюла? Ты выглядишь так холодно, как
айсберг. Приходите к костру. Теплые руки и ноги помогут вам
чудесно пофилософствовать.

"Я не философствую, сэр", - ответила она, не вставая.

"Я ставлю свое элегантное новое издание Кольриджа против твоего старого"
ставлю, что это ты! А теперь выкладывай свои размышления, неисправимый
мечтатель!"

"Я выиграл вашего Кольриджа. Я просто подумал об этой талмудической традиции
о Сандалфоне, ангеле молитвы".

"Что с ним?"

- Да потому, что он стоит у врат рая и прислушивается к звукам
которые поднимаются с земли и, собирая все молитвы и
мольбы, исходящие от скорбящего человечества, они превращаются
в цветы в его руках, и аромат уносится в небесный
город для Бога. Вчера я прочитал строки Лонгфелло об этой легенде, и
полагаю, что, глядя на звезды, я вспомнил о ней. Но
Джорджия сказала мне, что вы спрашивали обо мне. Могу я что-нибудь для вас сделать, сэр?
Есть ли какие-нибудь рецепты, которые вы хотели бы выписать? Она подошла и
встала рядом с его креслом.

"Нет, спасибо, дитя мое; но я бы хотела еще послушать об этой книге
ты читала мне вчера вечером, - то есть, если он не унывайте
ты, дитя мое".

"Конечно, нет ... вот это. Я ждал тебя, чтобы задать мне дополнительные
его. Мне начать сейчас или отложить до окончания чаепития?

- Сейчас, если вы не возражаете.

Миссис Эсбери уселась на оттоманку у ног мужа и
закинула руку ему на колено; и, открывая "Аналогию" Батлера,
Бьюла начала читать с того места, на котором остановилась накануне, в
главе "Будущая жизнь".

Положив руку на голову жены, доктор Эсбери слушал
внимательно. В конце главы она обратилась к
диссертацию на тему "личность", так что почти с ним связано, и
читать медленно и выразительно.

"Он удивительно ясно и убедительно", - сказал врач, когда она
перестали.

"Да, его аргумент о том, что смерть, вместо того, чтобы быть аномальное событие,
это закон нашей природы родов (потому что надо будущее
развития), и, что, как и в зрелости, то есть совершенствами, которые
нам и не снилось в младенчестве, так что смерть может положить нас на хранении
новые полномочия, выпуская нас из состояния куколки, тот, который
не имеет особого значения, на мой взгляд. Училась ли Корнелия Грэхем
если бы это было так, ее никогда бы не мучила мысль о том, что
уничтожение, которое, как она воображала, ожидало ее. С детства этот
вопрос о "личной идентичности" ставил меня в тупик; но, как мне кажется,
этот краткий трактат Батлера вполне удовлетворителен. Она должна быть
текст книги во всех образовательных учреждениях; должны быть рассеяны
и широко по земле".

Здесь торжественным тоном церковных колоколов рассказал, что час
вечерняя служба приближалась. Доктор вздрогнул и резко спросил:

"Боже мой! Элис, мы сегодня не будем пить чай?"

"Да, несколько минут назад прозвенел звонок к чаю, но Бьюла еще не совсем закончила"
я не хотел прерывать ее главу.

Когда они шли в столовую, он сказал:

- Вы двое, я полагаю, собираетесь в церковь?

- Нет, я останусь с тобой, - мягко ответила его жена.

- Тебе не нужно, мой дорогой. Я пойду с тобой, если ты так предпочитаешь.
Бьюла не поднимала глаз, но она знала, что эта искренняя жена была
невыразимо счастлив; и понял, почему во время чаепития она была такой тихой,
такой непривычно молчаливой.




ГЛАВА XXXIX.


"Я бы хотел, чтобы Хартвелл вернулся домой и занялся своими делами".
пробормотал доктор Эсбери, несколько недель спустя; и, как он говорил, он бросил
ноги нетерпеливо течение крыла решетки, глядя
достаточно много недовольных.

"Он придет, сэр, он придет", - ответила Бьюла, сидевшая рядом с ним.


"Откуда ты так хорошо это знаешь, дитя мое? Как вы думаете, почему он придет?
- спросил доктор, нахмурив свои кустистые седые брови.

"Возможно, потому, что я очень сильно этого желаю; и надежда и вера
почти связаны, ты знаешь; и, возможно, больше, чем это - потому что я
так долго молилась о его возвращении".

Она сидела, сложив руки на груди, и спокойно смотрела в светящийся
решетка. Старик с минуту смотрел на нее, пока свет камина отражался
на ее серьезном, невозмутимом лице, и слезы внезапно навернулись ему на глаза
.

"Когда Гарри Хартвелл умер (примерно восемнадцать месяцев назад), он оставил свою
долю состояния Гаю. Это одна из лучших плантаций в
государства, а за последние три года урожай был
удивительно хорошо. Хлопок продавался регулярно, и основная часть денег
все еще находится в руках продавца. Вчера мне случилось
проезжать мимо старого дома, и я заехал посмотреть, как все выглядит;
положительно, дитя, ты бы едва узнала это место. Ты знаешь
Фарли занимали его всего несколько месяцев; с тех пор он был
сдан в аренду. Как раз сейчас он пустует, и такой заброшенный вид
многоквартирного дома я не видел уже много дней. Насколько я понимаю...

Тут вошел слуга, чтобы сообщить доктору, что его хотят видеть.
Он должен немедленно осмотреть одного из своих пациентов. Он сбросил тапочки.
и встал, ворча:

- Чума на склонность Гая к странствиям! Я становлюсь слишком старым
чтобы вскакивать каждые три секунды, чтобы чей-нибудь ребенок не дергался
у него самого начались судороги или он задохнулся от крупа. Хартвеллу следовало бы
будь здесь, чтобы избавить меня от всей этой практики ".

Он надел пальто и вышел.

Бьюла несколько минут после его ухода сидела совершенно неподвижно; затем,
взглянув на часы, она внезапно встрепенулась.

"Куда ты идешь, дорогой?" - спросила миссис Осбери, отрываясь от
письмо она писала Хелен.

"Гулять".

"Но мистер Леонард приедет сюда сегодня днем, чтобы повидаться с вами; он
просил меня сказать вам об этом".

"Я не хочу его видеть".

"Но, моя дорогая, он уже несколько раз звонил недавно без
видеть тебя."

"И не было ли у него проникновения, он может воспринимать, что расторжение
был предназначен. Я устала от его частых поездок и бесконечных
разглагольствований, и он мог видеть его, если он выбрал." Она выглядела скорее
нетерпеливый.

Миссис Эсбери запечатала письмо и, подойдя к ковру, на котором стояла
Бьюла, положила свою мягкую руку ей на плечо и сказала
мягко:

- Мое дорогое дитя, не сочтите меня назойливым или движимым праздным любопытством.
если я спрошу, намерены ли вы отвергнуть его?

"Почему, мэм, я уже когда-то отвергли его, а еще он свои силы
общество на меня. Как, оставаясь дома, чтобы видеть его, я не буду этого делать."

Миссис Эсбери, казалось, удивилась и с улыбкой сказала:

- Честное слово, Бьюла, ты действительно кажешься привередливой. Какие еще
возражения ты могла бы найти против Хью Леонарда? Ну что ты, моя дорогая, он -
лучшая партия в городе.

"Я к тому времени вышла замуж за доктора кресло,
есть."

Бьюла пошел к себе в комнату и надень шляпку и плащ. Харон
очень редко сопровождал ее в ее прогулках; он состарился и
быстро уставал; но сегодня днем она позвала его, и они отправились в путь
. Был мягкий, солнечный для зимы вечер, и она пошла по
улице, ведущей к старому дому ее опекуна. Скоро короткая прогулка.
привезли ее в пригород, и вскоре она стояла перед
входом. Большие центральные ворота были заперты, но маленькие боковые
калитка была полностью сорвана с петель и лежала на земле.
Увы! это было только начало. Войдя, она с
ужасом увидела, что двор полон бродячего скота. Коровы, овцы, козы
безмятежно бродили среди кустарника, за которым так тщательно ухаживал ее опекун
. Она не была здесь с тех пор, как он продал ее; но
даже Харон заметил, что что-то было не так. Он бросился прочь,
и вскоре покинул ограду от стада, которое превратилось в
привык здесь пастись. Бьюла медленно шла по аллее;
старые кедры хрипло перешептывались над ней, когда она проходила, и
высокие тополя, чей непрерывный серебристый шелест вызывал удивление.
неописуемо очаровывавшие ее прошлым летом, теперь тянули к ней свои голые ветви
, безмолвно жалуясь на запустение, которое
их окружало. Безрассудное безразличие арендаторов заслуженно
вошло в пословицу, и здесь Бьюла увидела подтверждение
ее истинности. От всего отборного кустарника, собирать и лелеять который было делом многих лет
, не осталось и следа. Шланги,
лианы, луковицы - все было уничтожено, уцелели только деревья и живые изгороди
. Сами очертания кроватей были стерты во многих местах
и, обходя вымощенный круг перед дверью,
она резко остановилась, увидев запустение, которое встретило ее. Здесь был
мраморный бассейн фонтана, наполовину заполненный мусором, как будто
его переделали в мусоросборник, а над
всем фасадом дома темнели глянцевые листья ползучего плюща
слиплись в густую массу. Она огляделась по сторонам, но увидела только разруху
и заброшенность. Она вспомнила, как приходила сюда в последний раз.
тут она вспомнила прекрасное воскресное утро, когда увидела своего опекуна
он стоял у фонтана и кормил голубей. Ах, как
печально изменился! Она разрыдалась и села на ступеньки.
Харон некоторое время бегал по двору; затем вернулся, посмотрел вверх
на мрачный дом, завыл и лег у ее ног. Где был
старый хозяин? Блуждая среди восточных пагод, в то время как его дом стал
место для совы.

"Он о нас забыл, Харон! Он забыл его двух лучших друзей-
-вы и я-кто так его люблю! О, Харон, он забыл о нас!"
- воскликнула она почти в отчаянии. Харон печально застонал в знак согласия.
и прижался к ней теснее. Пять лет прошло с тех пор, как он покинул
свою родину, и на этот раз ее вера была слабой и колеблющейся.
Но через несколько мгновений она посмотрела на спокойное небо, раскинувшееся над ней,
и, вытирая слезы, добавила покорно:

"Но он придет! Бог вернет его домой, когда сочтет нужным! Я могу
подождать! Я могу подождать!"

Большие, блестящие черные глаза Харона с тоской встретились с ее; казалось, он
сомневался в возвращении своего хозяина. Бьюла встала, и он подчинился
сигналу.

"Пойдем, Харон, становится поздно; но когда-нибудь мы вернемся,
и будем жить здесь".

Уже смеркалось, когда она вошла в библиотеку и нашел Миссис Осбери
обсуждая политические вопросы дня с мужем. Она
только что закончил чтение вслух одним из Конгресса Реджиналда
выступления и пропагандировал его тепло, в то время как доктор отвергал некоторые
часть его курса.

"Вы долго гуляли", - сказала миссис Осбери, глядя, как
сирота вошел.

"И смотрите на вселенную так, как будто вы увидели привидение", - воскликнул
доктор, протирая очки.

"Я бы предпочла встретиться с армией призраков, чем увидеть то, что видела я!"
ответила Бьюла.

"Святые небеса! Во имя чуда, что ты видела, дитя?
Гремучая змея или сова-визгунья?

Он положил широкие ладони на колени и посмотрел на меня с насмешливым любопытством
и испуганно.

"Я ходил посмотреть на старое место, сэр; обнаружил, что ворота сломаны.
двор перед домом полон коров, и все идет вразнос.
разрушение, за исключением деревьев и живой изгороди. Сэр, мне от этого становится очень
грустно. Я больше не могу выносить, чтобы все так продолжалось. Это должно
быть исправлено ".

"Благослови меня бог, это легче сказать, чем сделать! Это место -
идеальный совиный насест, этого нельзя отрицать; но это не наше дело
. Если Фарли или его агент допустят, чтобы собственность пришла в упадок,
это его потеря ".

"Но я люблю это место. Я хочу его спасти. Вы не купите его, доктор?
Эсбери?"

"Не я ее купить? Почему, что на земле ты думаешь, я должен делать с
это? Я не хочу в нем жить; и, что касается любых других инвестиций в
недвижимость, почему, просто извините меня, пожалуйста! Страховка и
ремонт съедают всю прибыль, и вдобавок меня до смерти замучили
петициями ".

"Тогда я должна купить это сама!" - решительно заявила Бьюла.

"Во имя здравого смысла, скажите мне, что вы собираетесь с этим делать?"

"Я еще не знаю; думаю, подержите это у себя, пока он не вернется домой.
Как вы думаете, сколько Фарли просят за это?"

"Я действительно не могу предположить. Но, дитя мое, ты не должна думать об этом.
Я поговорю с агентом по этому поводу и, возможно, смогу приобрести его, чтобы
сделать тебе одолжение. Я и слышать не хочу о том, чтобы ты его покупала. Парень, конечно, не может
созерцать heathenating гораздо дольше. Есть что Вечный двери
снова звонок! Кто-то считает, что я построил из проволоки и
гуттаперча, смею сказать".

Он откинулся назад и с тревогой посмотрел на дверь.
В комнату заглянул слуга.

"Мистер Леонард, к мисс Бьюле".

"Слава Богу, меня никто не видит!" Доктор устроился поудобнее
и рассмеялся, увидев встревоженное выражение лица Бьюлы
.

- Попроси его извинить меня сегодня вечером, - сказала она, не вставая.

- Нет, моя дорогая, он был здесь сегодня днем, а ты ушла гулять.
Было бы невежливо не увидеть его. Иди в гостиную; иди, моя дорогая;
возможно, он не задержит вас надолго," возразила Миссис Осбери.

Бьюла ничего не сказала; она сжала губы так крепко, поднялся, и пошел к
салон.

"Держу пари, головой он не останется пятнадцать минут, после того, как он получает
мелькнуло ее лицо. Хью должен был бы иметь достаточно здравого смысла, чтобы понять, что он ей
не нравится, - сказал доктор, смеясь.

"Я бы очень хотела посмотреть на мужчину, который бы ей понравился", - ответила
его жена, деловито вяжущая сумочку для какого-то общества шитья.

"О, Элис! вас удивляет, что ей не нравится Хью Леонард? Он -
"находка" в том, что касается положения, денег и определенного рода
таланта, и он очень умен и честен, я знаю; но он не
подходит Бьюле. Если она не хотела выходить замуж за Реджинальда, то, конечно, не выйдет
за Хью.

Звяк! в дверь позвонили еще раз, и на этот раз доктору пришлось
встать со стула и тапочек.

Зимы были очень веселые, и, без сомнения, красавица
сезон Клаудия Грейсон. Она выросла блестящая, властный
красота. Мистер и миссис Грейсон, которых необдуманно баловали, проявили лучшие черты ее характера.
вместо того, чтобы поощрять и развивать,
были задушены тщеславием и высокомерием; а вскоре и эгоизмом
стало доминирующей характеристикой. К тем, кого она считала своей,
она была надменной и властной; в то время как даже в ее
приняла дома, она тиранил за оба слуги и родители.
Польщен и востребованных в обществе, она никогда не была счастлива, пока
в центре гей-круг. Вскоре она обнаружила
бессердечие ее поклонников, узнал злоба и зависть
людей, которых она наиболее тесно посетил; и как-то познакомился с
их характеры и привычки, она обнаружила, что ее величайших развлечений
высмеивая тех, кто сделал точно то же самое мгновение она
их оставили. Бьюла так и не смогла совладать со своими чувствами
настолько, чтобы войти в дом миссис Грейсон; но она встретила Клаудию
несколько раз. Последняя, когда ее сопровождал кто-либо из ее
светских знакомых, всегда уклонялась от того, чтобы узнать ее; и
наконец, сочтя любой намек на прежние годы и приют для умалишенных за
личное оскорбление, она прошла мимо нее, даже не поклонившись. Первый раз
это произошло Бьюла была глубоко ранена; она очень любила Клавдия
тепло, а ее высокомерие было нелегко. Но пренебрежение
повторилось несколько раз, и она научилась искренне сожалеть о своей слабости
.

"Ах!" - подумала она, "насколько лучше было, чтобы Лилли умерла
чем жить и расти бессердечной кокеткой, как Клоди! Намного лучше,
сестренка! Намного лучше!"

Это было на следующее утро после ее прогулки к старому дому ее опекуна
доктор Эсбери бросил газету на стол для завтрака с
возгласом ужаса.

"В чем дело, Джордж?" плакала его жена, а Бьюла выросла
смертельно бледна, и вцепился в бумаги, ее ум, как "Хиндой, в"

 "Все еще выделяю ОДНОГО из всего человечества".

"Имеет значение! Да ведь бедняга Грейсон покончил с собой - застрелился прошлой ночью!
Бедняга! Он слишком свободно спекулировал и заблудился
каждый цент; и, что хуже всего, использовал деньги, чтобы делать то, что ему не принадлежало
. Он совершал отчаянные броски и потерял все; и в конце концов это закончилось тем, что
когда о его операциях стало известно, он застрелился, оставив
свою семью совершенно разоренной. Вчера я слышал, что у них не будет
ни цента; но никогда не думал, что он настолько слаб, чтобы покончить с собой
. Жалкая ошибка!"

"Что станет с миссис Грейсон и Клавы?" - спросила Бьюла
печально.

- На самом деле я не знаю. У миссис Грейсон где-то живет брат.
на окраине; я полагаю, он предложит им дом, такой же, как у него.
Мне жаль ее. Она слабое создание - слабое умом и телом, - и это
обратное едва не убьет ее ".

В течение нескольких дней не обсуждалось ничего, кроме "грейсонской трагедии". Это
было хорошо, что несчастный человек не мог слушать яростные проклятия
разочарованных кредиторов и клевету, которая теперь сыпалась
на его имя. Какими бы ни были его мотивы, мир
называл его проступки самыми мрачными именами, а разгневанные кредиторы клялись
каждый нож, вилка и ложка должны пойти с молотка.
Элегантный дом был продан вместе с мебелью, а миссис Грейсон и
Клаудия временно переехала в пансионат. Ни один из их знакомых не подошел к ним - нет, ни один.
они были в моде. Когда Клаудия
однажды отправилась в свою мантуамскую мастерскую, чтобы примерить траур, она встретила
пару дам, которые раньше были постоянными посетительницами в доме
и постоянными посетительницами ее вечеринок. Ничего не подозревая, она
поспешил с ними познакомиться, но, к своему изумлению, вместо приветствия
ее в своей привычной подобострастно образом, они получили ее с очень
холодные лук, просто коснулся кончиков ее пальцев, и, собрав до
их одеяния, величественно вымели из комнаты. Ярость и
от унижения слезы навернулись ей на глаза.

Миссис Эсбери никогда не восхищалась характером миссис Грейсон; она навещала
ее формально примерно два раза в год; но теперь, когда случилось это несчастье, она
одна пришла повидаться с ней. Когда Клодия вернулась от
мантуамейкера, она застала миссис Эсбери со своей матерью и получила
из ее рук добрую, дружескую записку от девушки, которую она так грубо
оскорбила. Бьюла не была льстецом; она написала откровенно и прямо.;
сказала, что позвонила бы сразу, если бы предполагала, что ее общество
будет приемлемым. Она с радостью приедет навестить Клаудию в любое время.
она хотела увидеть ее и надеялась, что воспоминания о прошлых годах
научат ее искренности ее дружбы. Клавдия заплакала
горько, как она прочитала его, и напрасно пожалел надменность
которое отчуждено одним она знала, что быть благородным и заслуживающим доверия. Она
естественно, импульсивное существо, и, ни секунды не
долго думая, накатал ответ, все размытые от слез, умоляя
Чтобы Бьюла не обратила внимания на ее "глупость" и приехала навестить ее.

Соответственно, после школы Бьюла отправилась в дом, где они жили
интернат. Клаудия встретила ее довольно неловко, но Бьюла поцеловала ее так, как только могла.
если бы не случилось ничего такого, что могло бы омрачить их общение; и, после
некоторого бессвязного разговора, спросил ее, что они собираются делать.

"Одному Небу известно! полагаю, умирать с голоду". Она говорила мрачно и
сложила свои мягкие белые руки одна на другой, как будто мысль о работе
была чем-то совершенно чуждым ее разуму.

"Но, Клодия, я думаю, ты вряд ли ожидаешь умереть с голоду", - ответила Бьюла.
Бьюла не смогла сдержать улыбку.

"Бог знает, что с нами будет ... Я уверена, что нет! У мамы есть
брат, живущий в каком-то отдаленном местечке за городом. Но он
не любит меня-думает, что некоторые из его собственных детей должны были
принят на моем месте. Видит Бог, я ничего не заработал на этой операции
кроме большого разочарования; ему не нужно беспокоиться о
сумме, которую я получу. Но вы видите, что они не хотят меня, имея
старый смотря на меня, а мама не любит просить их взять меня; к тому же,
Я бы предпочел сразу же быть похороненным, чем ехать на эту ферму, или
плантация, или что там еще. Они написали маме, чтобы она приехала,
и она не знает, что делать ".

"Ты хороший музыкант, не так ли?"

"Нет, не особенно. Я никогда не мог заставить себя практиковаться".

"Разве вы не рисуете, и рисуете превосходно? Я слышал, что вы это делали".

"Да; но хотел бы я знать, какая мне от этого теперь польза?" Она
лениво покрутила своими маленькими пухлыми, украшенными драгоценными камнями пальцами.

"Это могло бы принести тебе большую пользу, если бы ты захотел. Вы можете
поддержать себя, давая уроки", - сказала Бьюла решительно.

Она набрасывала ей на плечи, нахмурился, надулся и, не делая никаких
ответ.

"Клоди, ты же не хочешь зависеть от человека, который тебя не любит?"

"Нет, если я могу помочь себе сама!"

"И ты, конечно, не хочешь быть средством предотвращения миссис
Грейсона от уютного дома со своим братом?

Клаудия разрыдалась. Она не любила свою мать, даже не
уважала ее, она была такой слабой и инфантильной; и все же юная сирота
чувствовала себя очень одинокой и не знала, что делать. Бьюла взяла ее за руку
и ласково сказала:

"Если ты хочешь помочь себе сама, дорогая Клоди, я с радостью сделаю
все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Я думаю, что смогу обеспечить тебе место преподавателя рисования.
И пока ты не научишься чего-нибудь добиваться, я буду
оплачивать твое питание; и ты останешься со мной, если хочешь. Ты можешь
подумай об этом и дай мне знать, как только примешь решение ". Клаудия
сердечно поблагодарила ее, и, вернувшись домой, Бьюла немедленно
поделилась планом со своими друзьями. Они думали, что это вряд ли удастся.
Клаудию так баловали. Бьюла некоторое время сидела, уставившись
в огонь; затем, посмотрев на доктора, сказала
резко:

"Есть деньги Грэма, сэр, которые никому не приносят пользы".

"Это именно то, о чем я говорю вам последние шесть лет. Я
вкладывал их осторожно, пока они не выросли почти вдвое".

"Им было бы очень удобно", - задумчиво продолжила она.

- Устройте их поудобнее! - повторил доктор, бросая свою
сигару в камин и внезапно поворачиваясь к ней.

- Да, Клаудия и миссис Грейсон.

- Бьюла Бентон! ты схожу с ума, я должен бы знать? Здесь
вас, работаем каждый день твоей жизни, и ты думаешь, я
буду терпеть вас отдать это наследие (около девяти тысяч долларов!)
поддержка двух раздолбанных высшее общество в праздности? Кто-нибудь слышал
такой кусок бизнеса с самого начала мира? Я не буду
согласие на это! Говорю вам сейчас, деньги не уйдут из моих рук
ни на какие подобные цели ".

"Я не хочу это сам. Я никогда не прикоснуться к доллару на
собственного употребления", - сказала она решительно.

"Все очень хорошо теперь. Но подожди, пока ты не выйдешь на пенсию или не станешь таким
калекой с ревматизмом, что не сможешь доковылять до школы,
которую ты, кажется, любишь больше собственной души. Подождите до тех пор, я говорю вам,
и посмотрим, не окажется ли часть этих денег очень
приемлемой ".

"Это время никогда не наступит, сэр, никогда!" - ответила Бьюла, смеясь.

"Бьюла Бентон, вы не простофиля!" - сказал он, глядя
ласково на нее из-под косматых бровей.

"Я хочу, чтобы деньги, сэр".

"Ты не получишь ни цента из этого. Идея о том, что ты будешь играть Леди,
Щедра на Грейсонов! Тьфу! у тебя не будет ни гроша за душой ".

"О, сэр, это сделало бы меня очень счастливым, чтобы помочь им. Нельзя
понять, как много радости нам это будет по карману".

- Послушай, дитя, все это ангельское бескорыстие звучит
очень хорошо в романе, но реальность совсем другая
дело. Миссис Грейсон обращалась с вами как с грубияном; и не следует
ожидать, что вы будете испытывать к ней какую-то экстраординарную привязанность
. Человеческая природа злобна и неумолима; а что касается вашего
подбрасывать ей на голову горящие угли на сумму в девять тысяч долларов
это слишком великодушно!

"Я хочу загладить вину миссис Грейсон, сэр. Однажды, когда я сошла с ума
от горя и боли, я сказала то, в чем всегда горько раскаивалась
. Когда Бьюла заговорила, по ее лицу пробежала тень.

"Что это было, дитя мое? что ты сказала?"

"Я проклял ее! молил Бога сурово наказать ее за ее
недоброжелательность ко мне. Я едва сознавал, что говорю; но даже тогда это
потрясло меня, и я молился Богу простить мою страсть. Я содрогаюсь, когда
запомните это. Я давно простил ее бессердечие; и теперь,
сэр, я хочу, чтобы вы отдали мне эти деньги. Если они вообще мои, то это
мое право распоряжаться ими по своему усмотрению.

"Корнелия не оставляла наследство Грейсонам".

"Будь она жива, она бы одобрила то, как я собираюсь его использовать"
. Вы дадите мне из него пять тысяч долларов?"

"О, Бьюла, ты странный человек! странное существо!"

"Ты дашь мне пять тысяч долларов из этих денег завтра?"
настаивала Бьюла, пристально глядя на него.

- Да, дитя мое, если ты так хочешь. - Его голос дрожал, и он
посмотрел сирота с влажными глазами.

Миссис Осбери не приняла никакого участия в разговоре, но ее всерьез
лица свидетельствует ее интерес. Обняв Бьюлу за талию,
она торопливо поцеловала ее в лоб и только сказала:

"Да благословит тебя Бог, моя дорогая, благородная Бьюла!"

"Я не вижу, что я вообще великодушен, раздавая деньги других людей.
деньги других людей. Если бы я заработал это тяжелым трудом, а потом отдал
Клоди, было бы больше проявления щедрости. А вот и
идут Джорджия и ее муж; вам не нужно, чтобы я читала это.
вечером мне нужно работать." Она высвободилась из объятий миссис
Пожав руку Эсбери, она удалилась в свою комнату. На следующий день
Клаудия пришла сказать, что, поскольку она не знает, чем еще заняться, она бы
с радостью согласилась на указанную должность преподавателя рисования.
живопись. Брат миссис Грейсон приехал, чтобы забрать ее домой, но она
не желала разлучаться с Клаудией. Бьюла больше не колебалась.
сумма в пять тысяч долларов показалась ей ничтожной.
Клаудии действительно досталось состояние. Она не могла понять, как у девушки, которую
она и ее мать оскорбили, могли быть средства на то, чтобы
обеспечить им такой сравнительный комфорт. Бьюла кратко объяснила
обстоятельства, которые позволили ей оказать им помощь. Основная часть
деньги оставались в руках доктора Эсбери, и Клаудия была применить
к ним всякий раз, когда она нуждалась в нем. Они с мамой нашли более дешевый пансион
, и Клаудия сразу приступила к своим обязанностям. Миссис Грейсон был
ужасно стыдно, когда сведения были известны ей,
и слезы горькие обиды, не мог вычеркнуть из памяти
в час, когда она жестоко отверг молитвы бедных сирот
которому она задолжала кров над головой. Бьюла ее не видела
в течение многих последующих недель; она знала, насколько болезненной такая встреча
была бы для униженной женщины, и, хотя она постоянно подбадривала и
поощряла Клаудию в ее работе, она старательно избегала присутствия миссис
Грейсон.

Таким образом прошла зима, и еще раз Слава Южный
весной были разбросаны по земле. К Бьюла Asburys был
привязался, и ее пребывание с ними было так же приятно, как любой
дома можно было бы не была ее собственной. Все они были
что друзья могут быть сиротой, но она сожалела, что ее мало
коттедж, и скучала по домашнему уюту, которое она так высоко ценила. Верно,
у нее был постоянный доступ в оранжерею, и она редко оставалась без
своего букета отборных цветов; но это не могло компенсировать ей
потерю ее собственного маленького сада. Она храбро боролась с
недовольством; старалась смотреть только на солнечный свет на своем пути и быть
всегда жизнерадостной. В этом она частично преуспела. Неважно, насколько
одинокой и печальной она себя чувствовала, она тщательно скрывала это, и вечера в
библиотеке никогда не омрачались словами сожаления или взглядами, полными
печали. Внимательный наблюдатель заметил бы в ней следы горя
выражение лица; и иногда, когда она сидела за шитьем, пока миссис Эсбери
читала вслух, было легко заметить, что ее мысли витали далеко
от этой маленькой комнаты. Время изменило ее исключительно со старых
дн убежища. Теперь она была идеальной формы, удивительно изящной женщины,
с цветом лица ослепительной прозрачности. Она всегда была бледной, но
голубые вены можно было проследить в любом месте на ее лбу и висках; и
темные серые глаза с длинными, черными, загибающимися ресницами,
обладал неописуемым очарованием даже для незнакомых людей. Она была
уродливым ребенком, но, безусловно, выглядела благородно, если не
красивая женщина. Со всеми, кроме семьи, с которой она жила, она была
довольно сдержанной; и хотя мир восхищался и восхвалял ее
писательские таланты, она чувствовала, что, кроме Юджина, у нее никого нет.
друзья за порогом дома, в котором она жила. Проходили недели и
месяцы, а от ее странствующего опекуна не поступало никаких известий, и ее надежда
начала меркнуть. Долгие годы оно ярко горело; но постоянное
разочарование тяжело давило на ее сердце и гасило
святую искру. Сердечные струны выдержат грубые удары и внезапное обращение.
Грубое обращение, но постепенное ужесточение, непрекращающееся напряжение
долго, нудно подвижного лет, будет вовремя совершить то, что
жестокие нападения не может. Она постоянно молилась о его возвращении; но,
несмотря на все ее усилия, с каждым месяцем ее вера слабела.
а ее улыбка становилась все более сдержанной и безрадостной. Она никогда не говорила
о своей тревоге, никогда не упоминала о нем; но прижимала руки к своему
ноющему сердцу и делала свою работу молча - нет, весело.




ГЛАВА XL.


День был пасмурный, туманный и порывистый. Все утро шел проливной юго-восточный дождь.
Но к полудню наступило затишье. В
вторая половина дня была тяжелой и угрожающей, в то время как армии плотных облаков
несло ветром. Доктор Эсбери еще не вернулся со своих
вечерних визитов; миссис Эсбери отправилась в приют навестить
больного ребенка, а Джорджия ужинала с матерью своего мужа. Бьюла
вернулась домой из школы более уставшей, чем обычно; одна из
помощниц учителя заболела, и ей пришлось выполнять двойную работу, чтобы
подменить ее. Она сидела перед ее столом, усердно пишет на
артикул она обещала завершить до конца недели. Ее
голова болела; линии померкло, и она отложила рукопись
и закрыла лицо ладонями. Красивые ресницы касались
ее лба, потому что глаза были подняты к портрету над ее столом,
и она смотрела на безупречные черты с выражением печали
безнадежности. Годы не заполнили пустоту в ее сердце другими
сокровищами. В этот час оно болело от собственного опустошения, и,
умоляюще протянув руки к картине, она воскликнула
печально:

"О Боже, сколько мне еще ждать? О, как долго!"

Она открыла бюро и, достав ключ, вышла из своей комнаты и медленно
поднялась на третий этаж. Харон прокрался за ней по ступенькам.
Она отперла квартиру, которую Миссис Осбери был отдан в ее
плата за некоторое время до, и, подняв одно из окон, петли
обратно тяжелыми голубыми занавесками, которые давали мрачный оттенок на всех пределах.
С этого возвышения она могла видеть бурные, угрюмые воды
залива, разбивающиеся о причалы, и слышать их хриплое
бормотание, когда они раскачивались, чтобы отдохнуть после бичевания
буря. Серые облака висели низко и неслись на север: все вокруг
выглядело тусклым и мрачным. Она отвернулась от окна и оглядела
комнату. Приходить сюда всегда было мучительным удовольствием.
здесь, и особенно сейчас, интерьер произвел на нее печальное впечатление. Здесь
были картины и статуи, с которыми она была так давно знакома,
и здесь же был "мелодеон", который она изредка открывала. В
доме было очень тихо; снизу не доносилось ни звука; она подняла
крышку инструмента и сыграла жалобную прелюдию. Эхо семилетней
или восьмилетней давности внезапно коснулось ее ушей; она не слышала ни одной такой ноты
с тех пор, как покинула крышу доктора Хартвелла. Это была
его любимая песня; немецкий гимн, которому он научил ее, и теперь, после
она пела ее семь лет. Это была меланхоличная песня, и, когда ее
дрожащий голос прокатился по дому, казалось, что она снова переживает старые
времена. Но слова замерли у нее на губах; она
переоценила свои силы; она не могла это спеть. Мраморные изваяния
вокруг нее, как призраки прошлого, безмолвно смотрели на нее сверху вниз
скорбь. Она не могла плакать, ее глаза были сухими, и там был
невыносимая тяжесть на ее сердце. Прямо перед ней стояла Ниоба,
застывшая и горестная; она закрыла глаза руками и уткнулась
лицом в мелодеон. Мрак и отчаяние склонились над ней, их
изможденные руки тянут за якорь надежды. Поднялся ветер и завыл
за углами дома; каким свирепым он мог бы быть в бездорожье
моря, гонящие одинокие барки вниз к руинам и усеивающие грот-мачту
ужасными перевернутыми лицами! Она вздрогнула и застонала. Это был темный
час испытания, и она отчаянно боролась с призраками, которые
сгрудились вокруг нее. Затем послышались другие звуки: пронзительный лай Харона,
безумный лай и визг восторга. Годами она не слышала этого.
необычный лай, и вздрогнула от удивления. На пороге стояла
высокая фигура в соломенной шляпе, надвинутой на лицо; но
Лапы Харона легли на плечи, и его восторженный визг прекратился.
нет. Он упал к ногам своего хозяина и стал ласкать их. Бьюла
на мгновение обернулась и выскочила в дверной проем, протягивая к ней
руки с диким, радостным криком.

"Приди наконец! О, слава Богу! Приди наконец!" Ее лицо сияло,
глаза горели, пылающие губы приоткрылись.

Прислонившись к двери, скрестив руки на широкой
груди, доктор Хартвелл стоял, молча разглядывая ее. Она приблизилась к
его, и ее, вытянув перед собой руки дрожали, но он не двигался, не
говорить.

"О, я знала, что ты придешь; и, слава Богу, теперь ты здесь. Вернись
наконец домой!"

Она с таким нетерпением посмотрела на него, но он ничего не сказал. Она постояла
мгновение в нерешительности, затем обвила руками его шею и положила
голову ему на грудь, тесно прижимаясь к нему. Он не ответил на ее
объятие, но посмотрел на сияющее лицо и вздохнул; затем он мягко положил
руку ей на голову и пригладил волнистые волосы.
Ослепительная улыбка озарила ее черты, когда она почувствовала воспоминание о
прикосновении его пальцев к своему лбу, и она повторила низким
тоном глубокой радости:

"Я знал, что ты придешь; о, сэр, я знал, что ты вернешься ко мне!"

"Как ты узнала об этом, дитя мое?" он спросил в первый раз.

Ее сердце бешено забилось при звуке любимого голоса она так
хотелось бы услышать, и она ответила с трепетом:

"Потому что для усталых лет я молилась о вашем возвращении. О, только Бог
знает, как горячо я молилась! и он услышал меня".

Она почувствовала, как задрожало его сильное тело; он обнял ее,
прижал к своему сердцу с силой, которая почти задушила ее,
и, наклонив голову, страстно поцеловал. Внезапно его руки
они ослабили хватку; отстранив ее, он пристально посмотрел на нее и
сказал:

"Бьюла Бентон, ты принадлежишь к "Тиран Амбиции" или ты
принадлежишь к этому тирану Гаю Хартвеллу? Скорее, дитя, решай!

"Я решила", - сказала она. Ее щеки пылали, ресницы опустились.

"Ну?"

"Что ж, если у меня должен быть тиран, полагаю, я предпочитаю принадлежать тебе"
ты?

Он нахмурился. Она улыбнулась и посмотрела на него снизу вверх.

- Бьюла, мне не нужна благодарная жена. Ты понимаешь меня?

- Да, сэр.

В этот момент его взгляд остановился на портрете Креолы, который висел на стене.
напротив. Он отступил на шаг, и она увидела, как кровь отхлынула от его губ,
пока он смотрел на нее. Подняв руку, он строго сказал:

"Ах, какие бледные призраки вызывает это лицо из мрачных, серых руин
памяти! Несомненно, вы знаете мою несчастную историю. Я женился на ней,
думая, что завоевал ее любовь. Вскоре она развенчала меня. Мы расстались. Я
однажды попросил тебя стать моей женой, и ты сказала, что предпочла бы умереть.
Дитя, с тех пор годы не обошлись со мной легко. Я не
уже немолодой человек. Вот смотри!" Он скинул шляпу и, проходя
пальцы в курчавые волосы, она увидела, тут и там,
серебристые прожилки. Он наблюдал за ней, пока она отмечала это. Она также заметила, каким
изможденным он выглядел теперь, когда свет падал на его бледное лицо.
Великолепные темные глаза не изменились, и, когда они посмотрели вниз
в ее глаза, на ресницах у нее выступили слезы, губы задрожали, и,
снова обвив руками его шею, она положила лицо ему на плечо
.

"Бьюла, ты цепляешься за меня, потому что любишь меня? или потому что тебе жаль
меня? или потому что ты благодарна мне за прошлую любовь и доброту?
Ответь мне, Бьюла."

"Потому что ты - мое все".

"Как долго я был твоим всем?"

"Ах, больше, чем я сама!" был уклончивый ответ.

Он попытался посмотреть на нее, но она прижала ее лицо к своей
плеча и не будет это терпеть.

"Бьюла!"

"Сэр".

"О, не обращайся ко мне "сэр", дитя! Я хочу знать правду, и ты меня не удовлетворишь".
"Я сказал тебе правду".

"Я сказал тебе правду".

"Ты понял, что слава - это ледяная тень? что удовлетворенные амбиции не могут сделать тебя счастливым?
Ты любишь меня?" "Да".

"Лучше, чем преподавать в школе и писать научные статьи?" - Спросил я. "Да".

"Лучше, чем преподавать в школе и писать научные статьи?"

- Полагаю, вам гораздо лучше, сэр.

- Бьюла!

- Хорошо, сэр.

- Вы во многом изменились с тех пор, как мы расстались, почти шесть лет назад.
назад!

"Да, я благодарю Бога, я изменился. Моя неверность была источником многих
печалей; но тучи рассеялись от моего разума; я нашел
истину в Священном Писании". Теперь она подняла голову и посмотрела на него очень серьезно.


"Дитя, твоя вера делает тебя счастливой?"

"Да, вселенная не смогла бы купить этого", - торжественно ответила она.

Наступило короткое молчание. Он положил обе руки ей на плечи и,
наклонившись, поцеловал ее в лоб.

- И ты молилась за меня, Бьюла?

- Да, вечером и утром. Молился, чтобы тебя оградили от
всех опасностей и благополучно доставили домой. И было еще кое-что
я молилась за то, что не менее горячо, чем ваше возвращение: что Бог
растает ваш нелегкий, горький сердце, и дать вам знания
истинность христианской религии. О, сэр, я думал иногда, что
возможно, вы могли умереть в далекой стране, а затем я хотел тебя видеть
нет больше В времени, ни в вечности! и эта мысль чуть не свел меня
дикий! Мой хранитель, все для меня, позволь мне молиться не напрасно.
Она сжала его руку в своей и умоляюще посмотрела на любимого
лицо; и впервые в своей жизни она увидела блестящие слезы
в горящих глазах. Однако он ничего не сказал; взял ее лицо в свои
ладони и внимательно вгляделся в него, как будто читая все, что произошло
за время его долгого отсутствия. Наконец он спросил:

"Значит, ты не вышла бы замуж за Линдси и не пошла бы в Конгресс. Почему нет?"

"Кто тебе что-нибудь о нем рассказал?"

"Неважно. Почему ты не вышла за него замуж?"

"Потому что я не любила его".

"Он благородный, великодушный человек".

"Да, очень; Я не знаю его начальника".

"Что?"

- Я имею в виду то, что говорю, - твердо заявила она.

Он улыбнулся одной из своих добрых, неотразимых улыбок; и она улыбнулась
тоже, вопреки себе. - Дай мне руку, Бьюла?

Она сделала это очень тихо.

"Вот... это мое?"

"Да, сэр; если вы этого хотите".

"И могу я потребовать это, как только захочу?"

"Да, сэр".

Она никогда не видела его таким, как тогда. Его лицо вспыхнуло, как будто
в яркой вспышке света; глаза ослепили ее, и она отвернула свое
лицо, когда он снова привлек ее к своей груди и воскликнул:

"Наконец-то, после многих лет горя, боли и горечи, я
буду счастлив в своем собственном доме; у меня будет жена, компаньонка, которая
любит меня одного. Ах, Бьюла, мой кумир, я сделаю тебя
счастливой!"

Шел сильный дождь, и становилось темно, ибо ночь быстро спускалась
. В библиотеке яростно зазвонил звонок; доктор
вернулся домой и, как обычно, потребовал полдюжины дел сразу.

- Вы видели доктора Эсбери?

- Нет. Я направился прямо к дому; войдя, никого не увидел; и,
услышав мелодию, пошел на звук ".

"Каким радостным сюрпризом это будет для него!" - сказала Бьюла, закрывая
окно и запирая мелодеон. Она первой спустилась по ступенькам,
за ней последовали ее опекун и Харон. - Предположим , вы подождете некоторое время в
музыкальная комната? Она примыкает к библиотеке, и ты можешь видеть и слышать
, оставаясь незамеченной. - Предложила она, держа руку на засове
двери. Он согласился, и стал у порога которого подключен
номера, в то время как Бьюла пошел в библиотеку. Газ ярко горел,
и доктор сидел, откинувшись далеко назад в кресле, положив ноги
на оттоманку. Его жена стояла рядом с ним, убирая седые волосы с
его нахмуренного лба.

"Элис, я бы хотела, дорогая, чтобы ты принесла мне лимонад со льдом, хорошо?"

"Позволь мне приготовить его для тебя", - сказала Бьюла, подходя ближе.

"Только не вы! На свой страх и риск вы прикасаетесь к нему. Вы слишком любите кислое,
мисс. Элис точно знает, как мне подойти".

"Так вы стали гомеопатом? взять кислот в..."

"Никакие ваши замечания, если вы пожалуйста. Просто будьте достаточно хороши, чтобы
открытые ставни, ты? Как жарко в этой комнате, как будто
экватор бегали между ногами и стеной. Очаровательная погода, а? И
еще более очаровательная перспектива, что мне придется выйти в него снова
перед сном. Один из моих восхитительных пациентов вздумал
пригласить свою жену и детей на редкое шоу в
похоже на приступ мании-а-поту; и десять к одному, что мне придется
весь вечер изображать зрителя. Говоря это, он зевнул.

"У вас действительно трудные времена", - начала Бьюла; но он поспешно вставил
:

"О, из всех бедняг у нас, джентри из коробочек с пилюлями, действительно самые трудные времена"
! Меня тошнит от пациентов, тошнит от лекарств, тошнит от самого звука
моего собственного имени.

"Если бы мой опекун был здесь только для того, чтобы облегчить ..."

"Черт бы побрал вашего опекуна! Не упоминай о нем в моем присутствии. Он
простофиля. Он из тех, кого "Эттрикский пастух" называет "Самфом".
У тебя нет опекуна, это я могу тебе сказать. До этого он уже ушел
через все переселения "Индура" и финальный
метемпсихоз дал ему миру Небожителя. Да, дитя;
Небожитель. Я представляю его в этот момент с двумя длинными косами волос,
волочащимися за ним, когда со всем возвышенным самодовольством
Небожителей он величественно шествует вперед, собирая чайные листья.
Черт вашего опекуна. Снова упоминать его имя для меня, несмотря на опасность
иметь свой борт подняли".

"Джордж, что с тобой?" - спросила его жена, улыбаясь.
она протянула ему лимонад, который он так хотел.

"Эта болтливая молодая женщина, как обычно, пытается поговорить о--
Алиса, это просто правильно. Спасибо тебе, моя дорогая". Он осушил стакан
и протянул его обратно. Бьюла стоял так, что свет солнечный свет сверкал на ее
лицо. Он мгновение смотрел на нее и воскликнул:

"Иди сюда, дитя мое. Что с тобой? Почему, благослови мою душу, Бьюла, что
случилось? Я никогда раньше не видел крови в твоем лице; а твои
большие, серьезные глаза, кажется, танцуют джигу. Что с тобой, дитя мое?
Он нетерпеливо схватил ее за руки.

"У меня ничего не болит, я в порядке..."

"Я знаю лучше! Харон сошел с ума и укусил тебя? Ого! клянусь всеми
мертвыми богами Греции, Гай вернулся домой. Где он? Где он?"

Он вскочил, чуть не сбив жену с ног, и оглядел комнату
. Доктор Хартвелл вышел из музыкальной комнаты и направился ему навстречу
.

"О, Гай! Ты язычник! ты мещанин! ты блудный сын!

Он перепрыгнул через стул и обхватил руками высокую фигуру,
в то время как его седая голова упала на плечо друга. Бьюла быстро выскользнула
и в одиночестве овышла из своей комнаты, упала на колени
и вернулась, благодаря Бога, который слышит молитвы и отвечает на них.




ГЛАВА XLI.


Это был сверкающий августа утро-одно из тех редких дней, когда все
природа, кажется, ликует. Воды залива блестели, как лист
расплавленного серебра; мягкий южный бриз шелестел в верхушках деревьев
, а безоблачное небо имело глубокий оттенок чистого синего
который нигде так не прекрасен, как на нашем солнечном Юге. Одетая в платье
безупречно белого цвета, с роскошными волосами, заплетенными в косу и украшенными
белыми цветами, Бьюла стояла у окна, глядя на
улицы ниже. Ее руки были крепко сцеплены на ее сердце, и на
тонким пальцем сверкал дорогой бриллиант, уплотнение ее
обручение. Она была очень бледна; время от времени губы ее дрожали, а
ресницы были мокрыми от слез. И все же это был день ее свадьбы. Она
только что поднялась с колен, и выражение ее лица говорило о том, что на сердце у нее было
неспокойно. Она любила своего опекуна превыше всего на свете; знала
что в разлуке с ним жизнь покажется ей тоскливой пустотой; и все же,
как бы сильно она ни любила его, она не могла избавиться от вида
страх, от ужаса. Мысль о том, чтобы стать его женой, наполнила ее смутным
задержания. Он поспешил в брак; на старом месте было
капитально отремонтированы и переоборудованы, и сегодня утром она пойдет
дома жена. Она всплеснула руками, на ее глаза, будущее выглядело
страшно. Она знала, страстный, требовательный характер человека с
чью судьбу она собиралась ее собственную ссылку, и она отшатнулась назад, как
образ Creola встал перед ней. Дверь открылась, и миссис
Эсбери вошел в сопровождении доктор Хартвелл. Сирота посмотрел вверх,
и тяжело прислонился к окну. Миссис Осбери сломал
тишина.

"Они ждут тебя, моя дорогая. Министр вошел несколько минут
назад. Часы пробили десять".

Она протянула ей пару перчаток из-за стола, и, стоя в
двери, ожидая ее. Бьюла обращает их на себя, а затем, с длинным
дыхание, взглянул на Доктор Хартвелл. Он выглядел встревоженным и, как ей
показалось, более суровым, чем она видела его с момента возвращения. Он был
очень бледен, и его губы были твердо сжаты.

"Ты выглядишь испуганной, Бьюла. Ты дрожишь, - сказал он, беря ее под руку
и испытующе глядя ей в лицо. - Да. О,
ДА. Я верю, я боюсь", - ответила она, с ограниченным
улыбка.

Она увидела, как его брови темнеют, а его щека-Флеша, но он больше ничего не сказал,
и повел ее в гостиную, где члены семьи
в собранном виде. Клава и Женя тоже присутствовали. Министр встретил
их в центре зала; и там, в торжественной тишине, были даны ответы на несколько
вопросов, простое золотое кольцо обвилось вокруг ее пальца,
и глубокий голос священника произнес, что она жена Гая Хартвелла
. Юджин обнял ее и нежно поцеловал,
прошептав:

"Благослови тебя Бог, дорогая сестра и подруга! Я искренне надеюсь, что ваш
супружеская жизнь окажется счастливее, чем мое".

Свои поздравления утомили ее, и она была рада, когда
экипаж приехал, чтобы ее увести. Попрощавшись со своими друзьями, она
была препровождена в экипаж, и доктор Хартвелл занял место рядом с
ней. Поездка была короткой; они не произнесли ни слова, и когда дверь
открылась, и она вошла в хорошо запомнившийся дом, она бы с радостью
ретировалась в оранжерею и искала уединения, чтобы забрать свои вещи.
мысли; но чья-то рука схватила ее, и вскоре она обнаружила, что сидит
на диване в кабинете. Она почувствовала, что пара глаз прикована к ее лицу.
внезапно кровь прилила к ее белым щекам. Ее
рука лежала в его руке, а голова склонилась ниже, чтобы избежать его
испытующего взгляда.

- О, Бьюла! моя жена! почему ты меня боишься?

Низкие, музыкальные звуки заставили ее сердце странно затрепетать; она
сделала огромное усилие и подняла голову. Она увидела выражение
печали, омрачившее его лицо; увидела морщинку на его белом лбу; и, когда
ее взгляд упал на серебряные нити, рассыпанные по его каштановым
волосам, произошел мгновенный переворот в чувствах. Страх исчез;
любовь царила безраздельно. Она обвила руками его шею и
воскликнула:

"Теперь я тебя не боюсь. Пусть Бог благословит моего опекуна! моего мужа!"

Читатель, брак - это не конец жизни; это всего лишь начало
новый круг обязанностей; но я не могу сейчас следовать за Бьюлой. Отныне
ее история связана с историей другого человека. Чтобы спасти мужа от его
неверие-это труд будущего года. Она научилась страдать и
терпеливо переносить; и хотя ее путь кажется солнечным, а сердце
трепещет от счастливых надежд, эта единственная тень скрывается над ее домом и
омрачает ее радость. Быстро пролетели недели и месяцы.
Лицо доктора Хартвелла утратило свою суровую жесткость, и его улыбка стала постоянной
добродушной. Его жена была его кумиром; днем его любовь к ней казалась
более полностью перевернет его природы. Его цинизм растаял
незаметно прочь; его губы забыли их сжатия железа; теперь и
затем, его давно забытый смех разнесся по дому. Бьюла была
сознавая власть она орудует, и трепетала, как бы она не
применять его правильно. Однажды в субботу вечером она сидела в своей комнате, с
щеку на руке, впитывается не на шутку задумался. Ее маленькая Библия
лежал на ее коленях, и она была вдумываясь в текст, она слышала, что
утро. Харон подошел и прижался огромной головой к ней.
Вскоре она услышала быстрый топот копыт и скрип колес;
вскоре после этого вошел ее муж и сел рядом с ней.

"О чем ты думаешь?" - спросил он, ласково проводя рукой по ее голове.
"Думаю о своей жизни - о прошедших годах борьбы".

"Думаю о своей жизни".

"В прошлом они были, и может беспокоить вас больше нет. Пусть мертвое прошлое хоронит
его мертвым!".

"Нет, мое прошлое не может умереть. Я обдумываю это часто, и это приносит мне пользу;
укрепляет меня, сохраняя во мне смирение. Я просто думал о тех
тоскливых, безрадостных днях и ночах, которые я провел в поисках истинной
философии и все больше сбивался с пути, прилагая все усилия. Я был так
горжусь своим интеллектом; положить столько вера в мои собственные силы; он не
зря я так положено".

"Где же ваш прежний культ гения?" - спросил ее муж, с любопытством наблюдая за
ней.

"Я не потерял всего этого. Надеюсь, что никогда не потеряю. Человеческий гений
многого добился для бренного существования человека. Физический
наук были катил вперед в шествии разума, и человека
земной путь, украшенный всем, что только может пожелать чувственная натура
. Но, если отвлечься от этих каналов, к чему это привело
для философии, этого великого бремени, которое постоянно напоминает о
легендарных трудах Сизифа и Данаид? С тех пор, как взошла
Вифлеемская звезда на облачном небе политеизма, что открыл человеческий
гений о Боге, вечности, предназначении? Метафизики строят
великолепные облачные дворцы, но душа не может обитать в их холодной,
туманной атмосфере. Антиквары спорят и пишут; Египет в упадке.
памятники извлекаются из могил в пустыне и становятся темой
научные дебаты; но способствовали ли все эти ученые диспуты
хоть на йоту расчистить тернистый путь строгой морали? Уберите Библию
с глаз долой, и как много откроет человеческий интеллект о
нашем происхождении - нашем конечном предназначении? Утром мудрецы времени
занимался этими жизненно важными вопросами и умер, ни на шаг не приблизившись к
истине с тех пор, как они возникли. Теперь наши философы борются,
серьезно и честолюбиво, за то, чтобы прояснить те же самые непостижимые
тайны. Да; вычеркните записи Моисея, и мы будем блуждать ощупью в
беззвездной ночи; ибо, несмотря на множество бесценных благословений, это
был обнаружен на человека, факел науки никогда не пронзит и
бессознательных тайниках, над которым Всемогущий Бог повесил его завесой.
Здесь мы видим, действительно, как "сквозь темное стекло". И все же я верю, что
уже наступает день, когда научные данные не только перестанут
противоречить рассказам Священных Писаний, но и усилят впечатление
о Божественности на страницах Священного Писания; когда "факел будет
взят из рук неверного и предан огню в храме
о живом Боге"; когда Наука и Религия возьмутся за руки. Я
преклоняюсь перед одинокими мыслителями, которым мир обязан своим
великие изобретения. Я чту неутомимых тружеников, которые трудятся в
лабораториях; которые обозревают полуночные небеса в поисках новых миров; которые
поднимают первобытные скалы в поисках следов Божества; и я
верьте, что каждый научный факт в конечном итоге докажет лишь другое
светильник, установленный на пути, ведущем к познанию Иеговы!
Ах! поистине, особый долг христиан - с
благоговением и радостью наблюдать, как величественное чело Природы раскрывается
рукой Науки; и быть готовым всегда призывать человечество к поклонению
новый"! Человеческая мысль служит многим полезным, более того, благородным целям.
Творец дал это как мощный инструмент для улучшения временного состояния человека
но, о, сэр, я говорю о том, что знаю, когда говорю: увы,
за ту душу, которая покидает божественный ковчег и отправляется к позолоченным
игрушкам человеческого изобретения, надеясь встретить волны жизни и стать
на якорь в гавани вечного покоя! Язычники, "не имеющие
закона, сами себе закон"; но для тех, кто сознательно
отвергает данный свет, остается только горькая тьма. Я знаю это; ибо
Я тоже когда-то шел ощупью, взывая о помощи".
"Ваша религия полна тайн", - серьезно сказал ее муж.
- Да, о божественной тайне. Воистину, "постигнутый Бог - это вообще не Бог".
Христианство ясно в том, что касается правил жизни и долга. В указаниях, данных человеку, не осталось
тайны; и все же есть божественная
тайна, заключенная в этом, которая говорит о его божественном происхождении и обещает более полное откровение, когда человек будет готов его принять. Если бы это было не так, мы бы назвали это изобретением человека. Вы отворачиваетесь от Откровения потому что оно содержит некоторые вещи, которые вы не можете постичь; и все же вы погружаетесь в более глубокую, мрачную тайну, когда принимаете теорию вечной, самосущей вселенной, не имеющей разумного создателя,и при этом постоянно создавая разумных существ. Сэр, вы можете понять как материя создает разум?"

Она отложила Библию себе на колени; ее сложенные руки лежали на ней,
и ее серые глаза, ясные и искренние, смотрела благоговейно на нее
благородное лицо мужа. Его мягкая рука блуждала по ее голове, и он
казалось, обдумывал ее слова.
Да поможет Бог жене в ее святом деле любви!
*************************
*** ОКОНЧАНИЕ ПРОЕКТА "ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА ГУТЕНБЕРГА" БЕУЛА ***