Наука. Как из неё выпадают. И кое о чём другом

В иллюстрации – два последовательных номера газеты «Учитель Узбекистана» за 18-е и 21-е апреля 1990 года, в которых, соответственно, были "обрисованы" первый и второй участки "русла" беседы газетчика и учёного.

В интернете первый: «Наука. Как в неё попадают. И кое о чём другом», – на http://proza.ru/2024/08/30/371

Второй (как выпадают из науки) – здесь, ниже.




                НАУКА
                Как из неё выпадают и кое о чём другом

           (газета «Учитель Узбекистана», 21 апреля 1990 года)


Наш корреспондент Марат АВАЗОВ беседует с Мирзиёдом МИРСАИДОВЫМ, доктором технических наук, профессором, главным научным сотрудником Института механики и сейсмостойкости сооружений АН УзССР, народным депутатом Узбекистана, членом Постоянной комиссии Верховного Совета республики по культуре, науке, народному образованию и охране культурного наследия.



М. А. Из учебников и официальной пропаганды времён развитого социализма мы помним, что кризис экономики – это болезнь, которой подвержен загнивающий капитализм. Период упадка сменяется некоторым приливом сил, после чего наступает новый, ещё более жестокий приступ. В конце концов, уверяли нас учителя разных мастей (в том числе и те, которых власть и печать объявляли Учителями с большой буквы), объективный ход развития истории доконает проклятых эксплуататоров, и человечество устремится в светлое будущее по пути осуществления своей вековой мечты, указанному классиками и проторённому великой страной Великого Октября. При этом каждый из здравствующих Учителей (с самой большой буквы) в список классиков вписывал свою фамилию в строку, ранее занимаемую его предшественником, объявлял, что именно он является верным марксистом-ленинцем, а хор холуйствующих голосов, составленный в основном из тех же «любителей профессионального пения», что и при вчерашнем Повелителе, подхватывал и от зари до зари трубил об этом на весь мир.
Что изменилось на сегодняшний день?
Жизнь, как ещё подметили древние, не стоит на месте, и она у нас сейчас, по общему признанию, «стала веселее». Но вот учебники, по которым «учится» нынешнее поколение школьников и студентов продолжают твердить то же или почти то же, что и 5, 10, 40 лет назад. И официальная пропаганда всё ещё бодрится. Да и другие «традиции» прежних лет претерпели лишь косметическую перестройку…
Между тем зампред Совмина СССР академик Л. И. Абалкин в присутствии иностранных журналистов признал на днях (кажется, впервые столь определённо), что экономика наша находится в кризисе. Это подтверждают и цифры Госкомстата: объём валовой продукции за три месяца текущего года меньше прошлогоднего показателя. Впрочем, миллионы советских людей и сами прекрасно знают, что всё смешалось в нашем Отечестве. Но среди этих миллионов пока слишком мало тех, кто действительно осознаёт, что наш советский кризис – «самый лучший в мире» и что он в самом деле может доконать экономику, которой средства обычной терапии уже не помогают. Кто же осознаёт, тот догадывается, что там, «наверху», идут сейчас споры о том, как жить дальше. Сразу перевести её, советскую экономику, в «реанимационное отделение» или же сначала пропустить через «нейро- и кардиохирургию», а уж потом бороться за её существование методами «интенсивной терапии»? Вопрос, конечно, гамлетовский.
Кстати, во втором номере «Коммуниста» за этот год я с интересом прочитал материал «Состояние и перспективы обществоведения» – тезисы, подготовленные Секцией общественных наук АН СССР совместно с АОН, ИМЛ и ИОН при ЦК КПСС. Вот только несколько предложений из этих тезисов, занимающих 11 журнальных страниц. «Необходимо решительно отказаться от догматического подхода к марксистскому наследию, от бездумного переноса в настоящее всего того, что сказано классиками». «Само понятие «социализма» надо уточнить и переосмыслить. Оно всё более и более предстаёт в качестве синонима непрерывно и последовательно развивающейся и углубляющейся демократии в условиях плюрализма форм собственности, обеспечивающего каждому человеку свободный и справедливый выбор форм своего труда и реализацию принципа «от каждого – по способностям, каждому – по труду».
Им бы, тезисам, появиться раньше годика на три!
Впрочем, «ответственные работники», как я не раз убеждался, читают в основном лишь то, за что они, по их понятиям, отвечают, а сверх того – только по «ценным указаниям». Иначе не казалось бы, что, скажем, недавно опубликованные в нашей газете рекомендации к празднованию нынешнего юбилея В. И. Ленина, спущенные в редакцию «сверху», написаны лет 20 назад.
Однако вернёмся к экономике.
Я при любом удобном случае тоже провожу мысль – печатно, на собраниях в редакции, в частных разговорах, – которую вы высказали в конце первой половины нашей беседы. Не через перераспределение финансовых и материальных средств, а только через оздоровление экономики возможно оздоровление средней и высшей школы, здравоохранения, науки, культуры и повышение жизненного уровня советских людей. Между тем подавляющее большинство «разговоров» – от диалогов между сотрудниками до выступлений с трибуны Съезда народных депутатов СССР, – является, строго говоря, сотрясением воздуха, так как они начинаются констатациями, которыми нынче никого не удивишь, и заканчиваются требованиями немедленно выделить, обеспечить, улучшить, повысить. Так ведь испокон веков известно, что скоро сказка сказывается, а дело… А дело скоро делается только у био- и психотерапевтов. Для оздоровления же советской экономики понадобится не год, не два, а, боюсь, не меньше двадцати. Так что, исходя из моей логики, нынешние разговоры о способах «лечения» отраслей, про которых речь, бесполезны, и нам вроде бы и не стоит их даже вести. Однако известно также, что в любом деле надо знать стратегию, но нельзя забывать и про тактику. Именно из тактических соображений, из каждодневных наших потребностей и нужно вести «разговоры».
Ваши оценки, пожалуйста, состояния кадрового вопроса в науке. Подготовка и использование кадров. Школа, вуз, аспирантура, научный институт. Талант и посредственность. Как разорвать порочный круг серости?

М. М. Прежде всего хочу отметить, что мы с вами, оказывается, единомышленники. Но в один момент я хочу внести дополнение. В науке существует понятие прямой и обратной связи. Не только перестройка системы подготовки кадров впрямую зависит от состояния экономики, но и оздоровление последней также невозможно без постоянного притока соответствующего уровня специалистов и исполнителей. Это – взаимосвязанный и взаимообусловленный процессы. Вот ещё почему нам нужно вести «разговоры».
А теперь – к вашим вопросам.
Состояние кадрового вопроса в науке критическое: молодые не хотят идти в науку; «маститые» учёные – уступать свои «тёплые места» тем, кто способен или ещё способен генерировать идеи и работать «руками»; организаторы и распорядители от науки – «поступаться принципами».
Какой, скажите на милость, резон молодому человеку идти в науку и вообще в сферу творческого труда, если он знает, что инструктор райкома партии получает сейчас наравне с доктором наук, а работник торговли «средней руки» имеет больше академика? А ведь докторов наук в НИИ можно на пальцах пересчитать, академиков – вообще единицы, рядовые же «гвардейцы», пусть они будут хоть семи пядей во лбу, перебиваются с хлеба на воду. Такое положение, я знаю, и у журналистов – даже тех, кто работает в изданиях, приносящих (кому?) десятки миллионов рублей ежегодной прибыли.
Впрочем, давайте обо всё по порядку.
Чем раньше ребёнок попадает в поле целенаправленной и разумной педагогики, тем лучше. Важнейшее значение имеют детский сад и начальная школа. Нравственный фундамент личности будущего гражданина закладывается именно в этом возрасте. Тут, мне кажется, следует осуществить замыслы, дискутируемые в обществе уже много лет. Нужно разгрузить учебные программы. Первые восемь лет школьного обучения, по-моему, должно иметь преимущественно гуманитарный характер. Приоритет – литературе, искусству, истории, этике, привитию детям свободомыслия, раскованности, умения подвергать всё разумному сомнению, а по предметам естественнонаучного ряда давать лишь элементарные понятия. Дифференциация и специализация образования должны начинаться с 9 класса: пусть будут классы «физиков» и классы «лириков», классы базовой подготовки и классы с углублённым изучением предметов.
И ещё: сельский ученик прежде всего должен учиться, но никак не батрачить на колхоз, совхоз, семейный подряд и прочее.
Следующая ступень – вуз. Наша система отбора первокурсников из абитуриентов при всех её реформациях и при всех изменениях в «окружающей среде» такова, что она проявляет «заботу» лишь об «избранных», которые попадают в вуз через «чёрный ход», а к основной массе поступающих она остаётся равнодушно-неразборчивой. Про «заботу» здесь не будем говорить, а вот про «массу» хочу сказать: в ней, именно в ней бывают абитуриенты с высоким потенциалом способностей, но с недостаточным уровнем программных знаний. Это в основном сельская молодёжь. «Система» равнодушно-неразборчиво заворачивает этих природно одарённых ребят обратно в кишлак. Мальчики оттуда через год попадают в стройбат, а девочек выдают замуж.
С другой стороны, то, что «заботливые» родители покупают своему отпрыску место в вузе, не в последнюю очередь объясняется их желанием «забронировать» его от призыва в армию.
Выход?
Сейчас в обществе назрела необходимость перевода строительства армии с принудительно-призывных принципов на добровольно-профессиональные.
В тоже время нужно менять и систему школьного образования, особенно на селе, и систему приёма в вузы. Опыт показывает, что последнего не добиться традиционными нашими постановлениями и мерами. А если отменить приёмные экзамены и зачислять на первый курс количество желающих, превышающее плановую цифру в два или три раза? После первого курса можно было бы оставить самых способных и радивых. Естественно, нужно подумать о том, чтобы пребывание в стенах вуза в течение первого года покрывать не госбюджетным ассигнованием, а путём изыскания других средств: за счёт постепенного сокращения заочной формы обучения; можно создать определённые льготы тем предприятиям и кооператорам, которые будут делать отчисления на нужды народного образования; можно создать и разумную систему использования родительских средств.
Я понимаю: и предлагаемая мною система не лишена изъянов, не свободна от возможности злоупотреблений. Но их, злоупотреблений, не будет только при условии, когда в обществе на самом деле, а не на словах будут доминировать нормы высокой нравственности.
Злоупотребления – порождение Административной Системы и одно из условий её существования. Те, кто попадал в институт «по блату», и на работу устраивался «по звонку» или «рекомендации». Так происходило воспроизводство Системы.
Начав трудовую деятельность, папенькины дочки и маменькины сыночки не давали развернуться своему более талантливому однокашнику. Изначально они чувствовали: они – опора Системы, а талантливый, ищущий, честный, самоотверженный специалист нужен лишь при условии, если он не будет «высовываться» и будет «пахать» безропотно «за себя и за того парня». Вернее, за «того» дядю. Бывало, и за «ту» тётю. Если же «племянник» не признавал «правил игры», Система его безжалостно отторгала. Так работал механизм самосохранения – «иммунная система» сталинско-брежневского социализма. Так все ниши общества были заняты людьми посредственными.
Уж на том, что качество образования «у нас» несравнимо с тем, что «у них», я и останавливаться не буду. Отмечу только, что выпускники немногочисленных духовных высших учебных заведений страны на порядок выше нашего усреднённого молодого и не только молодого специалиста. Тут есть о чём подумать.
И даже в таких условиях земля наша не оскудевает талантами. Но в годы застоя талантливый человек либо работал с очень низким кпд, тратя огромную часть своих сил и времени на неравную борьбу с сильными мира сего и бытовой неустроенностью; либо деградировал – смирялся, спивался, тоже становился «серым»; либо сходил с «рельсов» – бросал специальность, уходил в сторожа, попадал в психушку, оказывался за кордоном или за решёткой и колючей проволокой, кончал счёты с жизнью.
Так было в нашем обществе. Иного при Административной Системе не дано. Так было во всех сферах общественной жизни, в том числе и на всех этажах науки: аспирантура, последующая после защиты работа, подготовка докторской, «постдокторальная» судьба. И мы ещё недоумеваем нынче, мол, как дошли до жизни сегодняшней: не перестройка ли виновата?! А может, евреи, масоны, месхетинцы, наркоманы, русская водка, империалисты, демократы, радикалы, журналисты?!
Ну да ладно. Что имеем сейчас? Кое-где обновили декорации, сменили вывески, произвели перегруппировку сил, поднатаскались в новой фразеологии, отработали новые манеры поведения, а по сути перестройка в науке ещё и не начиналась: как не было в обществе потребности в ней, так и нет; как монополисты правили в ней бал, так и продолжают. Повторяюсь: в обществе, где монополизм во всём и везде возводится в ранг государственной политики, где ключевые позиции в основном заняты хранителями этой политики, где слишком много средств и жертв отдано во имя продвижения по тупиковому пути, по-другому и быть не может. Нам нужно в корне менять и уклад жизни, и самих людей.
Правильно, этим мы занимаемся уже пять лет. Но! Чтобы сейчас и в будущем, как в прежние годы, слова наши не расходились с делами, чтобы высокими целями не прикрывать нам свою неразборчивость в средствах, чтобы энергия наших замыслов не обернулась повторением пройденного, нельзя начавшийся демонтаж Административной Системы превращать в «долгострой». Кроме мер экономических, политических, социальных, необходимо утверждение в обществе верховенства закона, подлинного равенства всех граждан перед ним.
Многое в этих процессах будет зависеть от парламентов – союзного и республиканских. Потому и вступил я в борьбу за депутатский мандат.

М. А. После вашего монолога в самый раз вернуться к вашему вопросу, прозвучавшему в начале первой половины беседы, о том, что я, будучи биофизиком, делаю в газете.
В газету меня привели те же самые причины, о которых говорили вы. и вот уже четвёртый год стараюсь делать то же, зачем вы, доктор технических наук, потянулись в политику. Кстати, вы в своём монологе вели рассуждения, основанные на ваших жизненных наблюдениях и опыте, а словно рассказывали конкретно обо мне.
«Люди нас не поймут» – это из трибунной терминологии дней сегодняшних и не столь отдалённых. И я сейчас немного расскажу о себе. Уверяю: мною лишь движут интересы дела, но никак не корыстные. Обещаю: ограничусь минимумом. Прошу: люди, поймите меня правильно.
Диплом о высшем образовании я, как и вы, получил в 1971 году. Будучи студентом МГУ, я выполнял курсовую и дипломную работы в лаборатории фотобиохимии одного из академических институтов Москвы. Там же после университета стажировался в течение двух лет.
Прошло почти два десятилетия, но суть тогдашней своей научной работы, её теорию и практику, фамилии наших и зарубежных исследователей, занимавшихся схожими и другими проблемами фотосинтеза, помню очень хорошо.
С использованием метода индукции флуоресценции наша группа – руководитель кандидат наук Навасард Ваганович, аспирант Слава и ваш покорный слуга – исследовала первичные биофизические процессы в фотосинтетической цепи переноса электронов от воды к углекислоте, в результате чего и происходит фиксация солнечной энергии в зелёном листе, его превращение в энергию биоорганических соединений.
До моего появления в лаборатории одна задумка никак не давалась Славе. Предложили попробовать мне. Я, что называется, выложился, но где-то за полгода «задумка» была выполнена. Оказалось, что мои результаты в мире получены впервые. На них я и защитил дипломную работу.
Став стажёром-исследователем, продолжил свою тему. И тут наш руководитель, которого все, кроме меня, звали просто Навиком, засобирался на международный фотобиологический конгресс в ФРГ докладывать полученные мною данные. Я написал первый вариант статьи. Затем с Навиком мы довели её до «кондиции». Когда же настало время отправить её в оргкомитет конгресса, Навик дал понять, что желательно, чтобы в авторах значилась только его фамилия. Возмущению моему не было предела. Кончилось тем, что авторов стало четверо: Навик, я, Слава и заведующий лабораторией. Работа была доложена на конгрессе, а тезисы доклада вышли в его трудах на английском языке. Моя первая печатная работа!
Ещё один пример, характерный для нравов в научной среде Москвы начала 70-х.
Аспиранта Славу ОНИ продержали четыре года вместо трёх, мотивируя нехваткой материала для защиты. Когда же сроки защиты были намечены, Навик под разными предлогами стал оставлять некоторые «куски» за рамками диссертации. Оказывается, для защиты докторской, которая уже, по-видимому, снилась Навику, необходимы такие, «свободнопарящие», никем не использованные в кандидатской «куски». Об этом мне с горькой улыбкой поведал Слава. Тогда он, видно, уже не помнил, что незадолго до того, по одному ему понятной логике, и сам предъявлял претензии на сделанный мной «кусок», хотел включить его в свою диссертацию. Сказано же: с волками жить – по-волчьи выть.
«Академия наук – болото, заниматься наукой так, как в академии, оскорбительно для науки», – заявил я в конце концов и уехал в Ташкент.
Стал мэнээсом в лаборатории физиологии одного из институтов АН УзССР. Меня спрашивали, не собираюсь ли я защищаться по имеющемуся у меня материалу, по которому были опубликованы две научные статьи. Но без разрешения Навика и заведующего лабораторией в Москве защита была невозможна.
Решил поступать в аспирантуру. Доктор физико-математических наук Борисов из отдела биоэнергетики Лабораторного корпуса «А» МГУ согласился взять меня в свою группу, и летом 1974 года мне пришёл вызов. Уволился, но поехал не в вожделенную Москву, а в свой родной Карши.
Поменял множество профессий, в том числе и рабочих. Одно перечисление различных «курсов» моего второго университета – жизненного – займёт немало мест. Перестройка застала меня на буровой – помощником бурильщика нефтегазоразведочной экспедиции.
Моя судьба и биография есть результат взаимодействия многих объективных и субъективных начал: желание найти подлинное применение своим способностям; «двойное дно» брежневского социализма, чуть ли не каждого человека в те времена и общества в целом; поиски причин такой раздвоенности и способов её преодоления; проблемы личной жизни и стремление жить на честно заработанные деньги; жестокость Административной Системы к инакомыслящим и инакоживущим.
Ещё на втором курсе биофака МГУ меня потянуло к гуманитарным наукам, с третьего – мной овладело желание заниматься литературным творчеством. Это желание – одна из причин того, что я поехал не к Борисову, а пошёл по жизни.
Впервые в общественно-политической периодике опубликовался в декабре 1985 года. Когда окончательно уверился в перестройке, перешёл из нефтеразведки в газету. С января 1987 года я, с позволения сказать, профессиональный журналист.
И в заключении нашей беседы последний вопрос.
Какими вам видятся выборы народных депутатов через пять лет и каким, по-вашему, будет парламент Узбекистана XIII созыва?

М. М. Выборы состоятся на основе более совершенного закона. Нарушить его будет труднее. Нарушения закона о выборах со стороны ответственных лиц не будут столь безнаказанными, как в нынешней кампании. Произойдут качественные изменения в составе кандидатов в депутаты, наряду с членами КПСС будут баллотироваться и представители других политических и неполитических организаций. Словом, следующие выборы будут более свободными и демократичными. А раз так, то и в парламенте будет больше депутатов, способных стать профессиональными политиками и законодателями. Будущее – за профессиональным парламентом.
И последнее. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить избирателей, оказавших мне высокое доверие. Постараюсь его оправдать.



                * * *

Только теперь, спустя более 34-х лет, я заметил, что оба выпуска газеты, оказывается прошли под одним номером (смотрите коллаж к данной публикации). Значит, никто из цепи ответственных не заметил, что для "21"-го не внесено изменений в "шапке" от "18"-го в части нумерации. В газетном деле случались и не такие казусы!


                * * *

Ах, где мне взять глаза такие,
Которым в честь отдаться в плен,
Разрезом, цветом пусть любые,
Но текст читали б, как рентген,
Чтоб мысли возвернуть благие,
В годах зарытых властью в прах,
Взамен дав помочи иные –
Обман, враньё, нужда и страх…