Глава 5. Медная Книга Шамастана

Ночь темна. На душе лежит тяжелый камень неопределенности. Николай сидит на кухне за столом и пьет чай с сахаром. Перед ним лежит белый лист, но ему не хочется ничего рисовать. Он вглядывается в него, словно в собственную память, пытаясь отрешиться от уз объективной реальности, сдавливающей его шею хомутом безысходности.

Встав и походив по кухне, Николай снова садится за стол. Ничего путного придумать не может, а воспоминания неудобные лезут в голову со всех щелей. Какие-то ядовитые стрелы пронизывают сочные ягоды светлых дней. Плечи сдавлены, голова немного опущена.

На улице тихо. В свете фонарей тихо тянет жижу времени спальный район Санкт-Петербурга. Ничего интересного, вроде как, не происходит. Большинство людей в своих квартирах чем-то занимаются. Редкий прохожий гуляет на морозе. Дядя Степа из соседнего подъезда пьяный бредет, посасывая сигаретку. У него всегда куртка нараспашку, даже в самые сильные холода.

Николай хочет восстановить в памяти манеры и движения всех своих питерских знакомых и друзей, чтобы найти какую-то лазейку, дабы зацепиться и через нее потихоньку проникнуть в родное общество. Но никак не получается. Все давно живут своими жизнями. У каждого свой темп и ритм.

Доцент закрыл глаза и вспомнил почему-то ремесленника, медных дел мастера Саги Бану. Он жил и работал в рабочем квартале города Харс в Шамастане и славился изысканностью своих изделий. Услышав об уникальных способностях мастера, Николай решил приехать к нему в мастерскую и познакомиться, а также прикупить себе какой-нибудь медный чайник или кофейник.

Саги Бану всегда усердно и сконцентрировано работал над очередным своим шедевром. Клиентов и гостей небольшой ремесленной фабрики встречал его сын Игас, угощая посетителей горьким кофе с кардамоном. Исследователь поздоровался с хозяином и его отпрыском и сообщил, что наслышан об удивительном таланте медьника и хотел бы с ним поговорить.

Саги Бану оказался небольшого роста худеньким мужчиной лет 45-ти с густыми черными бровями и добрыми карими глазами. Он усадил гостя за небольшой столик и велел сыну принести кофе, стакан воды и конфет.

Николай невольно озирался вокруг. Его взгляд падал то на большие медные тарелки с изображением мифических существ с надписями, то на кофейники, то на чайники, то на кувшины и еще всякую разную утварь. Хозяин предложил гостю походить и осмотреться.

Обследовав выставленные на продажу артефакты Николай решил пообщаться с мастером и расспросить его о том, откуда он берет вдохновение.

- Понимаете ли, - начал ремесленник, - я по образованию историк. Мог преподавать в школах, но решил открыть собственную мастерскую. Дело в том, что однажды я прочитал книгу об армянском ювелире, который изготавливал великолепные изделия и преображал их в золото. Мой металл – это медь, потому что с детства я люблю все сделанное из этого металла. Конечно, я использую разные другие металлы для создания узоров, а также полудрагоценные и драгоценные камни, которые инкрустирую в изделия.
- Как Вы решились оставить свою изначальную профессию и стать медных дел мастером. Не сложно это было?
- По правде говоря, я долго не решался. Потом все же принял окончательное решение, потому что жизнь так скоротечна! Лучше сделать то, что желаешь, чем потом жалеть. Вот я и открыл мастерскую. Мое образование мне помогает, потому что сюжеты черпаю из истории родной страны, а также легенд и мифов.
- Как интересно! Я вижу там стоит большой медный поднос с изображением национального героя.
- Да, такие изделия я тоже изготавливаю. Но у меня есть одно, над которым давно тружусь. Это «Медная Книга Шамастана».
- И что это значит?
- Сейчас покажу.

Саги Бану вышел во внутреннее помещение, потом вернулся с большой книгой, размер пластин в которой был примерно около А3.

- Вот она! – с гордостью воскликнул мастер. – В ней сто медных страниц, на которых изображены сто выдающихся исторических деятелей нашей прекрасной страны.

Обложка была тоже медная, с добавлением золотых, серебряных и бронзовых вкладок, инкрустированная изумрудами, сапфирами и рубинами. На обложке изображен основатель Шамастана великий Хан Нурджахан в окружении своих семи жен.

В самой книге было сто медных пластин, на каждой из которых изображен видный исторический деятель Шамастана. Среди них оказалось и несколько выдающихся женщин Востока.

Николай был поражен увиденным и поинтересовался стоимостью «Медной Книги Шамастана».

- Она бесценна, - ответил мастер. – Не продается. Но есть небольшие копии пластин, повторяющие те, что в Книге.

Доцент отобрал десять самых выдающихся исторических деятелей, на которых у него хватило денег. Он привез их с собой из экспедии и украсил ими стены квартиры.

На одной из медных пластин был изображен фиолософ, живший несколько сотен лет назад. Под его изображением мастер аккуратно выгравировал цитату восточного мыслителя:
«О Истина, ты лишила меня всех друзей. И теперь я одинок как Всевышний и беден как индийский факир».