Снежный человек

    Впервые с этим человеком, нет, тогда он еще не был
снежным человеком, я столкнулся на страницах журнала
..Изобретатель и рационализатор'' в 1984 году. Нет, этот
человек не доказывал существование реликтового гоминоида
на страницах данного журнала. На страницах издания
рассказывалось о супермаховике и человеке , его
изобретавшим. Изобрел. Стал всемирно известным
специалистом по маховикам, ученым. Гулиа. Нурбей
Владимирович. 1939 года рождения.
    С другим интересным человеком, журналистом и
писателем Александром Никоновым мне довелось
познакомиться, также заочно, самом конце двадцатого века, а
пожалуй,что, и даже в начале этого века. Александр написал
множество книг, самой известной из которых является
,,Апгрейд обезьяны''. Поскольку жанр, в котором он работает
можно, всего скорее, отнести к нон-фикшн, знакомство его с
о многими нашими видными учеными было оправданным и
неизбежным. Вот так и познакомились Александр Никонов и
Нурбей Гулиа. И не только познакомились, но и стали
друзьями. Многочисленные кухонные посиделки с записью
под диктофон вылились в книгу, написанную Александром,
но название которой я вам пока не скажу. Зато приведу
отрывок из неё. Сразу предупрежу - слабонервным лучше не
читать.
     ,,Кроме того, что Калининградский зоопарк считался одним
из лучших в Европе, там еще можно было спокойно
устроиться на скамейке и, глядя на наших братьев меньших,
выпивать и закусывать. Особенно любили мы устраиваться
перед бурым медведем, которого посетители научили
показывать один неприличный жест за кусок хлеба. Мы
смачивали хлеб портвейном, и мишка начинал нам показывать
свой жест, причем с удвоенным неприличием.
     Любили мы посещать и обезьянник. Почему мы, люди,
любим смотреть на обезьян? Да потому, что ощущаем себя
значительно культурнее и красивее их! Вы заметили, что
люди, которые уступают в этих качествах приматам, не очень-
то любят смотреть на них. Им остается любоваться разве что
крокодилами!
     И вот наступил день, оказавшийся для меня с Тамарой
одним из самых веселых в наш калининградский вояж. Как
обычно, мы выпили с медведем, а потом перешли к
обезьяннику. И там заметили одну небольшую клетку, которая
оказалась не только свободной, но и с открытой дверью. Или
она освободилась только сегодня, или просто мы ее не
замечали раньше. Когда Тамара выпивала, у нее в отличие от
трезвого состояния, иногда возникали яркие, оригинальные
идеи и мысли. Я полагаю, вы уже успели заметить это?
     Так вот, идея Тамары заключалась в том, что «слабо» мне тихо
раздеться и, пока никого поблизости нет, зайти в свободную
клетку? И попытаться изобразить из себя гориллу, нет,
шимпанзе, нет, Арон Гутана, или как там его? Гениальная
мысль пришла сама собой — изобразить снежного человека,
которого никто толком не видел, и поэтому не будут говорить,
что, дескать, непохож!
      Мы подобрали на мусорке кусок ровного картона от коробки
и, изводя шариковую ручку, написали жирными печатными
буквами: «Снежный человек. Возраст 30–35 лет. Пойман в
окрестностях Калининграда. Не дразнить — опасно!».
Мы дождались, пока поблизости не было ни души, и
кусочками проволоки прикрепили эту картонку на клетку.
Потом я в момент сбросил с себя одежду, и «мухой» влетел в
клетку, закрыв за собой дверь и закрепив ее той же
проволокой.
   Когда меня спрашивают, снял ли я тогда с себя трусики, то я,
поражаясь неуместности этого вопроса, отвечаю на него
вопросом же: «А видел ли когда-нибудь спрашивающий
снежного человека в трусиках?» Да этого даже представить
себе невозможно!
    Раздетый, я мало чем отличался от снежного человека нашей
средней полосы. В калининградской местной газете была
даже помещена выдержка: «Тело густо покрыто темной
шерстью, на лице и голове также имеется избыточная
растительность. Мышцы, обильно присутствующие на теле,
внушительные по размерам, выдают достаточно сильный
экземпляр дикого животного. Наш калининградский «Йети»
свободно передвигается по полу клетки на задних
конечностях, иногда он быстро взбирается до потолка по
ячейкам клетки и сильно трясет ее, при этом издавая
нечленораздельные звуки».
    Позволю себе здесь заметить одну неточность: звуки,
которые издавал «Йети» были вполне членораздельные и даже
цивильные. Не представляя себе, какого рода звуки может
издавать снежный человек, я вспомнил понравившуюся мне
фразу из объявлений на сухумских магазинах: «Ахухахутра
моапсыуэйт» («Торговля производится» — в переводе с
абхазского). И я решил, что эта фраза, произнесенная с
достаточно яростным выражением лица, достойна языка
«Йети».
    «А ху-хаху-тра! Моап-псы-уэйт!» — скаля зубы, ревел и
рычал я, не рассчитывая, что возле клетки окажется знаток
абхазского языка — таковых и в Сухуми немного
Народ стал стекаться к клетке, и в этом немалая заслуга
Тамары. Она стала разыскивать группки людей, подбегать к
ним, возбужденно крича: «Вы видели? Снежного человека
видели? Только сегодня появился, недавно поймали,
говорят!».
    Народ гримасничал, повторяя за мной магические слова:
«Торговля производится». Тамаре пришла в голову удачная
мысль, уговорить какого-то зеваку подать мне початую
четвертинку водки. Я, ревя, принял ее, неуклюже запрокинул
над головой и сделал большой глоток. Подняв опять голову
кверху, прополоскал себе горло и с диким бульканьем выпил
водку. Народ ахнул: «Водкой горло полощет — во, сила!»
Вторым глотком я, как институтский «малахольный» по
прозвищу Фидель Кастро, прополоскал себе зубы и пустил
водку тонкой струйкой в публику. Та шарахнулась в стороны.
Мне стали протягивать зажженные сигареты. Я не люблю
дыма, но фокус решил все-таки показать. Оторвав от тлеющей
сигареты «насусленный» кончик (мы, снежные люди, тоже
брезгливые!), я быстро положил ее себе на язык и спрятал в
рот. «Съел горящую сигарету!» — восхитился народ. Затем
открыл рот, выпустил клубы дыма, и пальцем «выстрелил»
горящий окурок в толпу. Толпа восторженно завыла.
В меня стали тыкать палками, «стрелять» окурками, и что
хуже всего, я заметил людей, наставивших на меня объективы
фотоаппаратов.
    — Оставить свое изображение в таком виде? В городе
великого Канта? Никогда! — твердо решил я, и грозным
рыканьем предупредив народ, что торговля, несмотря ни на
что, производится, сильно рванул дверь, и, сорвав
проволочную петлю, вышел наружу.
Визг, вопли и мат сотрясли воздух, и толпы в момент не
стало.
   — Вот как надо в капстранах демонстрации разгонять! —
успел подумать я, и стрелой бросился в кусты. Тамара — за
мной. Через минуту аккуратно одетый джентльмен в очках, с
бородкой и под ручку с красивой дамой, уже удалялся
подальше от обезьянника. И никто даже заподозрить не мог в
нем дикого «Йети».
     Интереснее всего то, что четверть века спустя мне
посчастливилось увидеть свою фотографию в клетке. А
привез ее в Москву один мой знакомый, работавший в
Калининграде на заводе электропогрузчиков. Ему удалось
«щелкнуть» меня в клетке, правда, снимок получился
неважным.
   — Чем-то на меня похож! — осторожно спровоцировал я на
откровенность удачливого фотографа.
    — Скажете тоже, Нурбей Владимирович — это же зверь
дикий, а вы — наш уважаемый профессор! — широко
улыбаясь, разубеждал меня земляк Канта.''
     Наверное, кто-то уже понял, что книжка , отрывок из
которой здесь приведен — довольно специфическая. В ней
много юмора и грубых розыгрышей, много прозы жизни и
секса. Тем, кто святее Папы Римского, разумеется, лучше её
не читать. А так её можно скачать в интернете и называется
она ,,Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа —
профессора механики''.
                1.09.2024