Братство Арбата. Картина 6

КАРТИНА 6.
(Февраль 1922. Театр им. Евгения Вахтангова, Арбат 26).
На декорации (заднике сцены) – изображение улицы Арбат. Слева - Дом с рыцарями (ныне Центральный дом актера). Справа - Особняк Берга (1873 года постройки), отданный под театр в 1920 году.
  Вечер.  На сцене – идет подготовка к репетиции спектакля «Принцесса Турандот». В середине установлена восточная софа. Справа и слева – символические городские ворота в Пекине, утыканные поверху железными копьями, на которые кое-где насажены бритые головы.
         Появляется Актриса (принцесса Турандот) в овчинном полушубке и Актер (принц Калаф) в теплой шапке и одежде принца ногайских татар.

КАЛАФ (снимая шапку и надевая чалму). Дорогая принцесса, Вы что так и будете репетировать в шубе?
ТУРАНДОТ. Да. Самая подходящая одежда для жестокой ледяной принцессы… И я, пробираясь через арбатские сугробы, три раза упала, но зато, кажется, придумала для Вас, Калаф, четвертую загадку.
КАЛАФ. Какую же? «А если дует сильный ветер, он вырастает до небес! Кто отгадает, кто ответит: что я за чудо, что за бес?  Отгадка – замерзшая Турандот!
ТУРАНДОТ. Нет. Загадка такая - «Горбат или Арбат»? Не сомневаюсь, что Вы ее тоже без труда отгадаете.
КАЛАФ. Разумеется, Горбат…, прелестная Цецилия. Надеюсь, Вы не ушиблись? Именного горбы и овраги, в предместье старой Москвы, а вовсе не арба, когда-то дали название нашей славной улице.   А ныне, в снежном феврале 22-го года, ни одна арба, не говоря уже о китайской колеснице, не проедет… 
ТУРАНДОТ. Да, отгадали. Горбы… Снежные горбы кругом. Я не ушиблась, хотя суровая зима високосного года, похоже, сведет меня с ума…
КАЛАФ. Но ничего – считайте ледниковый период пережили, март уже на носу. Сегодня - 24 февраля, последний день зимы, весна не за горами. И ваше ледяное сердце растает. Помните, как у Бунина?
ТУРАНДОТ. Конечно помню. (Декламирует с легкой грустью).
- «Здесь, в старых переулках за Арбатом,
Совсем особый город… Вот и март.
И холодно, и низко в мезонине,
Немало крыс, но по ночам — чудесно.
Днем — ростепель, капели, греет солнце,
А ночью подморозит, станет чисто,
Светло — и так похоже на Москву,
Старинную, далекую».
- А как начнется ростепель – поплывем. Прямо в Староконюшенный переулок, где Бунин двадцать лет назад снимал комнаты…, или еще неизвестно куда…
КАЛАФ. Не поплывем. Не поплывем. А наш с Вами «маршрут» известен. Давайте – снимайте шубку и будем репетировать. (Помогает снять полушубок).
ТУРАНДОТ. Вы – настоящий рыцарь, Юрий.
КАЛАФ. Да какой там рыцарь…
- «Последний рыцарь на Арбате
Стоит на доме тридцать пять.
Он понапрасну время тратит,
Других стараясь отыскать».
ТУРАНДОТ. Какие чудесные стихи. Ваши?
КАЛАФ. Нет. Поэт Агранович написал.  А вот в театре что-то действительно пока нет никого… Ни актеров…, и никого из постановочной группы не видно… Видимо, тоже в сугробах застряли…
ТУРАНДОТ. Д-да. Брр… У меня что-то зуб на зуб не попадает. (Снова надевает полушубок). Я так волнуюсь…   А Евгений Богратионович до сих пор не утвердил наши роли…
КАЛАФ. Я уверен, Цецилия Львовна, что «Турандот» - ваша. Вам нечего волноваться. Давайте пройдем еще раз вместе концовку, пока никого нет. (Вытаскивает из-за пазухи нож и пытается «вонзить» его в сердце).
ТУРАНДОТ (поднимая руки к верху).
- Нет, Калаф!
Ты будешь жить. Ты должен... для меня!
Знай: я побеждена. Скорей, Зелима,
О небо, умоляю мне простить
Упорное к мужчинам отвращенье!
Прости и все жестокости мои!

Звучит знаменитый вальс «Турандот».  Из-за кулис появляется служанка-подруга Зелима в вечернем платье, с ридикюлем в руке.   В черном покрывале до пят «выплывает» Адельма, соперница Турандот. За ними танцующей походкой выпархивают юные рабыни, подражая Айседоре Дункан - в вечерних платьях, с шароварами на голове вместо шарфов. Выходят актеры: Алтоум, отец Турандот, и классические маски итальянского театра комедии дель арте Труффальдино, Тарталья, Панталоне, Бригелла. У Алтоума на голове - абажур, в руках футбольный мяч в качестве символа царской власти и теннисная ракетка в качестве скипетра. На всех мужчинах – черные фраки и маски.

ТУРАНДОТ (выходя вперед). 
- «Узнайте вы, любезные мужчины,
  Что я вас всех люблю.
  И чем-нибудь
Раскаянье извольте поощрить!»

Актеры аплодируют. Появляется художник Игнатий Нивинский.

НИВИНСКИЙ. Браво-браво. Настоящий «парад». Господа, Вахтангов, увы, сегодня не сможет прийти на репетицию. Как вы знаете, он тяжело болен… Окончательно слег…

Раздаются вздохи и ахи женщин -актрис.

НИВИНСКИЙ.  Но у меня к вам…, то есть к нам всем, письмо от Евгения Богратионовича.  Юрий Александрович, прочтите своим волшебным голосом. (Протягивает принцу Калафу письмо).
КАЛАФ. Хорошо, Игнатий Игнатьевич. (Громко зачитывает).
- «Учителя наши, старшие и младшие товарищи! Вы должны поверить нам, что форма сегодняшнего спектакля — единственно возможная для Третьей Студии.  Мы еще только начинаем. Мы не имеем права предлагать вниманию зрителей спектакля в исполнении великолепных актеров, ибо еще не сложились такие aктepы. Для того, чтобы сложились мастера сцены, требуются годы. И вот мы делаем отбор людей, мы ищем сценические законы, впитываем все, что дает Константин Сергеевич, и даже не мечтаем еще о спектакле театральном.

Раздаются вздохи разочарования актеров.

КАЛАФ. Ну что же… Все справедливо. (Продолжает читать). – «До тех пор, пока мы не составили труппы из воспитанных по нашему лабораторному способу мастеров, мы будем показывать лабораторные работы. Оркестр образован из студийных сил. Другой оркестр был бы дорог и не нужен». – Тоже верно… Используем … всякие инструменты, вплоть до гребешков.

Раздаются вздохи разочарования актеров и нестройные голоса: «Дальше, дальше. Читайте дальше, Юрий Александрович.

КАЛАФ. «Платья из npocтыx материалов, отпущенных государством на склад Студии. Подкладочные шелка дешевых сортов, байка, дерюжка…  Фраки ... Об этом лучше не говорить… Я кончил».
ТУРАНДОТ (с ужасом). А про нас…, про наши роли разве ничего нет?
КАЛАФ. Да есть, есть… Про всех есть… (Громко зачитывает). – «Теперь позвольте представить исполнителей: Принца Калафа играет Завадский. (Кланяется). -  Принцессу…
ТУРАНДОТ (поднимая руки к верху, театрально). Умоляю - не томите. Я или моя соперница по сцене Адельма?  (Падает в изнеможении на софу). Я так и знала… Анна Орочко талантливее меня и эта роль… должна достаться ей…
КАЛАФ (выдерживая театральную паузу). «Турандот…, Турандот играет Мансурова, оканчивающая в нынешнем году школу Студии. Это ее первое выступление на публике. Она никогда не играла. Ход пьecы требует, чтобы лицо ее пока было покрыто маской».
ТУРАНДОТ.  Ах Вы, мучитель… И кто же из нас жестокосердный – принцесса Турандот или принц Калаф? (Надевая маску). Спасибо. Я не могу поверить… Я… я так счастлива...
КАЛАФ. Ну я же говорил, Цецилия…
АКТЕРЫ (дружно). Поздравляем! Поздравляем!
ТУРАНДОТ. Благодарю. Я постараюсь оправдать высокое доверие Вахтангова.
НИВИНСКИЙ. Поздравляю, госпожа Мансурова. Вы этого безусловно достойны. Говорю вам, как художник.  «Принцесса Турандот, чью красоту кисть не способна выразить, чей ум глубок и прозорлив…» (Шутливо). - Эта роль словно создана для Вас. «Жестокосерда и мужчин не терпит…» 
ТУРАНДОТ. Игнатий Игнатьевич. Ну от Вас…, от Вас я этого не ожидала… Ладно Завадский… вечно надо мной подтрунивает…
КАЛАФ. Кто я?
НИВИНСКИЙ. Господа, господа не надо препираться. Будьте серьезнее. Сегодня перед премьерой ваши работы примет лично Константин Сергеевич Станиславский и выскажет Вахтангову свое мнение. Лично! Он вот-вот прибудет. А пока давайте еще сами порепетируем. Все по местам! Итак - Загадки Турандот!

Турандот садится на софу. Калаф становится на колени перед принцессой.

ТУРАНДОТ (академическим тоном).
- «Скажи мне, кто обходит неустанно
Все города, все замки, все селенья?
Кто вечный путь свершает безвозбранно
Средь криков торжества и пораженья?
Его лицо всем мило и желанно,
Он благодетель каждого творенья.
Равняться с ним казалося бы бредом.
Он здесь, и все же он тебе неведом». 
КАЛАФ. (поднимает глаза к небу в глубоком раздумье, затем кланяется Турандот, касаясь рукою лба).
- «Я буду счастлив, если остальные
Загадки ваши не трудней. Принцесса,
Кому ж не ясно, что обходит вечно
Все города, все земли, все селенья,
Что совершает безвозбранный путь
Средь криков пораженья и победы,
Что равного себе не терпит в мире
И здесь находится - простите – Солнце!»

Актеры аплодируют. Вспыхивает яркий свет (желтый шар, который постепенно становится красным, а затем медленно гаснет).