Владыка кошмаров

1
Дело было тогда, когда у знакомого нам вишапа не было говорящего коня. То, что произойдёт дальше – это события, которые имели место за одиннадцать лет до знакомства с Ланитой…
Две высокие скалистые цепи сплошными каменными змеями ползли навстречу друг другу. Они становились всё ниже и ниже, плавно переходя на нет. Заострённые пики скал тянулись кверху, кутаясь в утреннем тумане.
Остановившиеся друг перед другом скалы образовали узкое ущелье в двадцать шагов. Каменные очертания этого ущелья отдалённо напоминали женскую фигуру с округлыми бёдрами, между которыми подобно оранжевой монете сияло восходившее в далёкой дали солнце. Лучи поднимавшегося над серо-бурым горизонтом светила вылетали через ущелье, разгоняя лёгкую и не навязчивую пелену весеннего тумана.
Здесь, у этого ущелья заканчивался лес, который населяли пери. Тут княжество Лористан граничило с республикой Наирра, жителями которой были наирриты – этническая общность хайасцев, поклонявшихся богу теней Спандару.
Иногда Наирру называли Теневой республикой, а правил там Мировой совет – собрание зажиточных горожан и самых влиятельных купцов. Никакой власти в руках одного человека здесь не терпели…

…Итак, ущелье было границей между Лористаном и Наиррой. Здесь рос редкий лесок, за которым в стороне лористанской виднелись старые и даже древние дубы исполинского роста.
Утро уже постепенно захватывало власть, но лес не спешил просыпаться. Ни тебе дробных перестуков дятла, ни тебе взволнованных криков кукушки, ни пискливых переговоров мышей и прочей лесной мелюзги. Тишина.
Здесь, в окружении акаций стояла кобыла рыжей масти. Её грива и хвост были красноватыми. Немного жутковатое впечатление оставляли красные глаза с узкими зрачками. Лошадь имела сухощавое телосложение и мясистые округлые формы. Голову животного закрывал скромный шипованный налобник.
Возле лошади стояла фигура человека, который поглаживал холку кобылы, довольно фыркавшей и щипавшей траву. Судя по утончённым ладоням, это была женщина. Стройное и рослое тело было одето в тёмно-серую, длинную и приталенную рубашку, узкие штаны, а крепкие ноги обуты в высокие кожаные сапоги. Поверх всего женщина носила малиновый плащ с капюшоном.
Она оставила коня, повернувшись спиной в ту сторону, откуда из-за кустов барбариса доносились возня и шорохи. Женщина сняла капюшон, явив своё смуглое и загорелое лицо. На вид ей не более тридцати лет.
С виду она походила на варварку. Хоть черты лица её и были изысканными и хрустально-чистыми, но было в ней и то, что показывало грубость её внутренней дикой природы.
Она смотрела исподлобья на окружающий мир, будто вечно бросала вызов всему и всем. Тёмные и будто нарисованные углём брови подчёркивали пронзительность взгляда её чёрных глаз. Тонкие губы маленького рта были чуть выпячены вперёд и выражали скрытую презрительность. На подбородке маленькая ямка, скулы и нос у неё были острыми.
На правой щеке еле заметной короткой молнией проходил бледный шрам. Кудрявые волосы были сильно зачёсаны назад и замотаны в длинный хвост. На лбу у неё красовалась маленькая татуировка в виде медвежьей головы. Женщина носила серьгу над левой ноздрёй. Но самой необычной частью её образа была пара небольших рожек, торчавших над лбом.
На поясе женщина носила маленький аптекарский ножик, кошелёк и изящную саблю в деревянных ножнах. Эта дама относилась к расе каджей. Это разумные чудовища из горных городов и селений Каджастана, который граничит на западе с Лористаном. Они владели магией стихий и отлично управлялись любым видом оружия. Обычное занятие для их кланов – разбой и нападения на другие владения.
Каджица сняла чёрные перчатки, подошла к одной из акаций, на стволе которой рос бледно-розовый цветок с твёрдыми на ощупь лепестками. Красивый цветок был размером с добрый кочан капусты и звался он сладким обманщиком. Лепестки этого растения дарили приятный дурман и, говорят, обладал целебными свойствами.
Цветок напоминал розу, но в отличие от неё он был плоским и широко раскрытым. В самой середине цветка находился бледный шар с чёрной жидкостью внутри. Шар называли сердцем сновидений. Если его съесть, то постоянные кошмары отступят и их заменят приятные сны.
Всего на акациях каджица насчитала шесть цветов разных размеров. Она аккуратно срезала все сердца, сложив в крохотный мешочек на поясе. Затем она сорвала лепесток сладкого обманщика, собрала им большие росинки с других цветов и выпила эту воду, чувствуя приятный персиково-медовый привкус. Утром такая роса бодрила и отгоняла сон.
-Ты ещё долго там будешь копаться? – крикнула она в сторону кустов, откуда доносились не стихавшие шорохи.
-Сейчас, потерпи! – раздался голос из зарослей.
Прошло меньше минуты, и из-за барбарисовых кустов показался знакомый нам Захрумар. Он стоял в кожаных доспехах – проклёпанных наручах, нагруднике с железным зерцалом, на котором выгравирована оскалившаяся драконья морда. Голова обхвачена тесьмой, а капюшон откинут. Ну, и, конечно же, куда ему без меча и кинжала, которые как всегда покоились в ножнах на поясе.
Вслед за ним вышел конь, который с довольным видом что-то лопал, пуская из морды зелёный сок. Видимо, решил полакомиться незрелыми ранними яблоками. А вишап держал в руках двух диких кроликов, которых он поймал и прихлопнул, после того, как сменял нужду.
-Давай-ка перекусим, перед тем как пройти через ущелье, - сказал вишап.
-Ненавижу потрошить кролей… - фыркнула каджица, сложив руки на груди и закатив глаза.
-Не закатывай глаза, Тиамат, - сказал Захрумар. – Мы с тобой уже две недели вместе, а ты уже мозг мне клюёшь. Ах, да! Ты ведь из клана Чёрных Медведей.
-Скажи «спасибо», что тебе выпала не невеста из клана Бронзовой Рыси. Их стервы и вовсе делают мужиков подкаблучникми. Даже сильных мужиков. Ладно, давай кролей.
-Сразу бы так, - пробурчал себе под нос дракон, передав добычу женщине.
Две недели назад они заключили фиктивный брак. У Тиамат и её брата Ерванда умер отец, который передал власть над кланом и главный чертог сыну. Малый зал под горой и часть сокровищ могли бы достаться Тиамат, но она была незамужней. Она была известна среди сородичей как достойная магичка и воячка.
Ерванд посоветовал ей своего друга Захрумара.
-Мужчина он надёжный. Вишапы довольно близки к нам, а смешанные браки у нас не порицаются. Будь женой ему, - советовал Ерванд.
Но для того, чтобы брак был закреплён муж и жена по обычаям каджей должны пойти в набег или принять участие в сражении. Главное, чтобы они оба вместе вышли из заварушки, применив силу. Только после этого они смогут переспать и стать полноценными супругами.
Захрумар закурил трубку, поглядывая, как его серый конь пристаёт к кобыле, а та нежно трётся мордой об вымазанное яблочным соком рыло ухажёра.
Тиамат надменно фыркнула, прочитав мысли дракона.
-И не мечтай, что у нас всё будет так же гладко, - сказала она. – Я так быстро не размякну.
Но дракон лишь послушал её, поглядел на невесту с ухмылкой и промолчал, не желая играть с ней в словесные перепалки.
-Чего это ты молчишь? – удивилась каджица.
Вишап продолжал донимать женщину молчанием. Хоть людская дама, хоть русалка, хоть каджица – надменное молчание на колкие слова действует на них одинаково. Магия молчания. Иногда это лучшее колдовство в общении с женщиной, чтобы она была обезоружена. Вот и пусть сама потом копается в себе и поразмышляет – а о чём он это думал, когда промолчал в ответ?
-Если жаркое будет вкусным, то боюсь, что мне придётся добиваться тебя, - с усмешкой отшутился дракон.
Тиамат отвлеклась от потрошения кролика, дерзко посмотрела на самодовольного женишка и продолжила свежевать трупик.
-Мне вот интересно, что это за интерес подтолкнул тебя на женитьбу? – говорила будто бы сама с собой Тиамат. – Со мной-то всё ясно, я хочу получить наследство отца, чтобы набрать свою дружину. А ты-то?
-Видишь ли… - лениво начал чародей. – Увидел тебя и сразу понял, что ты долбанутая на голову стерва. Ты можешь привести меня к приключениям. А приключения помогут мне распутать много запутанных узлов судьбы.
-Да ты философ. Спасибо за честность. И за стерву.
-Не благодари. Какой из меня философ, если я не скажу правду?
-И часто ты любишь пускаться в приключении?
-Вынужден. Иначе как мне найти кратчайший путь к противоречиям.
-Все твои соплеменники встают на путь приключений только тогда, когда в мире происходят большие войны. А ты… ты ищешь приключения везде. Почему? Ведь вокруг относительно мирно, а войны утихли.
-Во мне говорит людское. Разве брат тебе не рассказывал? Я наполовину человек. Мой внутренний человеческий дух толкает меня выручать людей… ну, чудовищ иногда.
-И какой лучший подвиг для людей и чудовищ ты совершил?
-Да вот взял в жёны одно чудовище, чтобы остальным монстрам и людям лучше спалось.
Тиамат тихонько рассмеялась, прошептав: «Нахальный!»
-Но что это за людской голос внутри тебя? – не унималась Тиамат, продолжая пристрастный допрос.
-Понятия не имею. Утратил надежду, что когда-нибудь пойму его суть, женщина. А родители мне не могли открыть эту тайну, ибо их я не помню. Говорят, что их убили при странных обстоятельствах.
-Вот как… - шепнула женщина, замолчав с тоской и болью в глазах.
Но она тут же отогнала грустную вуаль с лица, чтобы не показаться этому нахалу через чур чувственной и нежной. Однако уже было совсем поздно. И вишап решил не мешать даме показывать себя крутой воительницей.
В скором времени жаркое закипело в котле, испуская тонкий аромат специй и горных приправ. Особенно приятным для ноздрей был марастанский чабрец.
-Почему ты решил перейти через Лористан? – спросила Тиамат дракона.
-Там не любят каджей, - сказал вишап. – Какие-нибудь бандиты должны были бы отважиться и напасть на нас толпой. Увы, этого не случилось.
-Не скромничай, - говорила кокетливо каджица, - всё ты прекрасно понимаешь. Мало, кто захочет напасть на друга придворных магов самого Андо Лорийского. Интересно как. У вас с ним похожие судьбы – оба женились на чудовищах.
Отзавтракав, жених и невеста продолжили путь.
На пороге ущелья им открылся вид на долину, где начинались владения республики. Хлестнув лошадей, эти двое поскакали вниз по почти полностью заросшей ромашками и одуванчиками тропе.
Путь вёл в берёзовую рощу, которая перешла в полянку через каких-нибудь десять минут. Затхлый запах и влажная прохлада дала понять, что неподалёку находится водоём.
Перед ними серо-зелёными огромными лужами простирались топи. Над ними стоял лёгкий молочный туман, который местами клубился, сбивался в сероватые облачка и плыл над болотами.
-Это кислотный туман? – спросила Тиамат.
-Ага, - ответил Захрумар, - он нам не опасен. Он вреден только людям.
-Вроде как опьяняет, если остаться здесь на час? – спросила каджица. – Это ведь так?
-Так, - подтвердил вишап.
Перед ними стоял тридцатиметровый каменный мост, который вёл через болота. Он был полузатоплен, но по желанию по нему можно было переехать без опасности для себя.
Когда мост проехали наполовину, то к востоку путники заметили другой такой же мост, но который держался на высоких столбах. Судя по всему, его построили не так давно взамен полузатопленного.
-Что там? – спросила Тиамат, ткнув пальцем в сторону того же моста. – Видишь? Там вода булькает.
-Монстр, - ответил сухо вишап. – Лучше поторопимся.
-Струхнул? – подшутила каджица. – А как же приключения? Давай-ка прикончим эту тварь?
-Это глупость, а не приключение. Давай поторопимся. Там находится кекель. Слыхала про таких?
-Нет! – пожала плечами женщина.
Вишап лишь хмыкнул и погнал коня. Дардот поскакал во весь опор. Захрумар повернул голову вправо и увидел, как вода забулькала ещё сильнее. Под мутной водяной массой среди камышей показалась странная бесформенная фигура, которую толком и не разглядеть. Большая голова и четыре массивные конечности.
Дракон уже оказался на берегу. Он развернул скакуна, смотря на каджицу. Тиамат недовольно зарычала и поскакала вслед за женихом.
-Трусишь?! – кричала она, но уже гневно, без иронии.
-Торопись! – отвечал Захрумар.
Миновав мост и оказавшись рядом с избранником, женщина ехала вокруг него, смерив свирепым взглядом.
-Почему не принимаешь бой? – спросила она так, будто говорила с глупым мальчиком. – Сам же знаешь…
-Знаю! – ответил чародей с язвительной ухмылкой. – Ведь без выхода из заварушки мы не сможем переспать. Не торопись, моя страстная невеста. Ещё успеем.
Сказав это, он расхохотался.
-Зачем остановил?! – крикнула она.
-Я смотрю, ты воин, а не просто воячка, - пробормотал Захрумар. – Останови коня рядом со мной и смотри внимательно, жёнушка. Тебе стоит послушать меня.
Каджица с недоверием посмотрела то на мужа, то в сторону  топей. Вода забурлила ещё яростнее. Оттуда всплыла мерзкая масса, в которой опытный глаз вишапа узнал ту самую кекель.
Это была мерзкая плоская морда, похожая на рыло то ли нетопыря, то ли жабы. У отвратительной твари были большие жёлтые глаза с узкими змеиными глазищами. По обе стороны головы торчали странные отростки, которые должны были играть роль ушей, но выглядели подобно перепончатым крыльям летучей мыши. Существо открыло свою вонявшую рыбой пасть, которая была усеяна острыми и кривыми зубами.
Кекель протяжно закричала, издавая вибрирующее урчанье, напоминавшее какую-то квакающую отрыжку. Нелепое создание потянуло носом воздух, втягивая в себя аромат аппетитных чужаков и их лошадей.
Кобыла Тиамат заржала и попятилась. Но Дардот коснулся её шеи носом и фыркнул, успокоив новую подружку.
Сама Тиамат сурово смотрела то на монстра, то на Захрумара, который сохранял ироничное хладнокровие подобно своему боевому коню.
-И чего ждём? – недоумевала Тиамат.
-Тс-с-с! – зашипел Захрумар, коснувшись указательным пальцем губ. – Смотри.
-На то, как ты станешь обедом? – огрызнулась жена.
-На то, как кекель станет славным перекусом, - подмигнул ей с едкой иронией во взгляде Захрумар.
-Ты ешь такую гадость? – сморщила мордашку дама.
Но вишап лишь продолжал смеяться. Жена подняла правую руку, согнув её в локте. Она шепнула что-то на языке своей расы и её ладонь начала испускать электрический разряд – маленькие и тонкие молнии фиолетового цвета. Затем эта трещавшая электрическая масса превратилась в лиловую шаровую молнию, испускавшую яркое свечение.
-Не надо, - спокойно говорил дракон, взяв за руку свою нервную супругу.
Женщина нахмурилась. Она стиснула зубы.
-Энергия меня оглушит, мне нужно её выпустить. В небо не пущу, мне манну жалко.
-Тогда пальни туда, - посоветовал вишап, указав пальцем к правой части мостового крыла.
Там тоже вода беспокоилась. Но каджица набирала энергию.
Тем временем кекель выходила на берег. Она стояла уже по колена в воде. Почему летописец Хайасы назвал монстра она?
У этого существа были четыре пары гадких и жирных отростков, напоминавших женские груди. На концах этих грудей были острые соски. Большой раздутый живот был покрыт пупырышками, на которых висели водоросли и прочая подводная дрянь. Между верхней и нижней грудью трепыхалась прищемлённая рыбка, которую кекель достала своей четырёхпалой лапой и бросила себе в рот, омерзительно чавкая и иногда высовывая слизистый серый язык.
Безобразные ноги и перепончатые когтистые лапы тоже покрывали пупырышки. Кожа существа была тёмно-зелёного цвета с серым оттенком. Ростом это создание было три метра.
Кекель почесала свой необъятный пупок и сделала пару шагов в сторону путников.
-Пускай разряд! – сказал вишап.
Шаровая молния полетела в ту точку, на которую пару минут назад указывал дракон. Она бесшумно влетела в воду, а через две секунды раздался треск, вода в том месте забурлила сильнее и оттуда вынырнула огромная клыкастая пасть.
Вместе с всплеском раздалось глухое рычание. Вторая тварь показала свою огромную голову. Это был необычайно уродливый и страшный крокодиломорф. У этого существа была треугольная вытянутая морда, усеянная клыками. Её пасть напоминал зубчатый капкан. У твари были абсолютно чёрные глаза без зрачков. Они были размером с большие яблоки.
Рептилия положила передние лапы на мост и забралась на него. Теперь её можно было разглядеть лучше. Десятиметровое страшилище ходило на четырёх массивных лапах. Зад существа был чуть выше передней части, хвост выглядел длинным и плоским. Вся спина пресмыкающегося испещрена острыми шипами.
-Болотный неанг! – определила Тиамат.
-Угадала, - сказал Захрумар. – Вот сейчас мы и увидим славный бой.
Кекель повернулась в сторону противника и истошно заквакала. Неанг зарычал, но этот звук напоминал трубное и хриплое шипение. Рептилия агрессивно щёлкнула челюстями и угрожающе помотала головой.
Первый удар нанёс неанг. Он попятился, а потом привстал на задние лапы, резко подался вперёд и побежал на свою противницу. Кекель опять протяжно квакнула, схватив подмышки рептилии. После недолгой борьбы неанг утащил кекель под воду и целых пять минут их не было ни видно и ни слышно.
-А ведь мы могли бы их прикончить, - заметила Тиамат.
-А ведь зато ты усвоишь важный урок для себя, - интриговал Захрумар.
-И какой же?
-Ты можешь убить врага, стравив его с другим противником. Но ты всё время пытаешь рубить налево и направо.
Каджица приняла это за укор.
-Мы каджи. Мы берём своё силой и нам по душе сражаться, крушить и погибать.
Вишап сдавленно рассмеялся булькающим хохотом.
-А что смешного я сказала? – недоумевала Тиамат.
-Ты – самая бешенная воительница и магичка из всех твоих соплеменниц. Ну… по крайней мере из тех, кого я знаю. И никто не буянит как ты. Почему ты так пытаешься выделиться своей агрессией и безрассудной храбростью?
Задетая таким замечанием Тиамат развернула лошадь и ускакала. Захрумар с веселой иронией вздохнул, затем поскакал вслед за безбашенной женой.
Супруги перешли через холмы, и перед ними открылась новая долина. Здесь их ждала большая равнина, покрытая рощами сорокаметровых ореховых деревьев. Время от времени между этими рощами встречались отдельно стоявшие ивы и сосны.
На самом горизонте белели горы аралезов. Там жили крылатые псы, которые умели на час воскрешать погибших воинов. Воскресшие воины, говорят, дрались с удвоенной яростью. Но с чудесами аралезов познакомимся позже. Тут намечается нечто не менее интересное – между супругами назревает серьёзный разговор или… карикатура на него.
-Обманщик, - фыркнула Тиамат в сторону мужа.
-С чего бы? – пожал плечами супруг.
-Ты говорил, что это неанг. А разве они не заманивают врагов издалека женскими голосами? И разве они не намного больше размерами, а?
-Тоже мне, знаток хтонической фауны, - ухмылялся чародей. – Смотрю, больно ты разбираешься в рептилиях.
-Разве я не права?!
-И да, и нет. Но неанги бывают разных видов. В этих топях мы повстречали болотного неанга. А ещё в природе существуют гигантский морской, большой озёрный, серый речной неанг, чёрный пещерный. Все они умеют говорить и заманивать жертву, кроме болотного. И все они выглядят абсолютно по-разному.
Тиамат снова нахмурилась.
-Ты разве не тягалась с неангами? Странно, что ты, такая бывалая баба, не столкнулась с этими монстрами.
-Зато я убила двух дэвов – горного и лесного. И ещё трёх пайаписов. Вот мне и подвернулся случай прихлопнуть неанга. А тут… ты помешал мне своими уроками.
-Не лезь на рожон. Ты больше разбойница, чем воительница. Да ещё и магическая разбойница. Это вообще что-то с чем-то. Ты пытаешься впечатлить своих идолов или соплеменников?
-Никого я не пытаюсь впечатлить, - проворчала женщина. – И с чего ты вообще взял, что я хочу перед кем-то показать себя?
-Так я тоже себя вёл точно так же с самого детства. В юности я не считал себя полноценным. Наполовину дракон, наполовину человек, сама понимаешь. И потому хотел впечатлить соплеменников, лез на рожон, бросался на опасности.
-И кто оказался первой жертвой твоих приключений? – глаза каджицы загорелись неподдельным любопытством.
-Ты не поверишь. Это был болотный неанг. Ублюдок утопил мою лодку, я попал в воду… и мне пришлось тягаться с ним в его родной среде. И я победил. Слушай, у тебя ведь мать тоже из людей, верно?
Тиамат стиснула зубы и нахмурилась. Комплексы дали знать о себе. Ей было неприятно осознавать себя полукровкой.
-Не хмурься ты так. Меня можешь не стесняться. Мы с тобой вроде как муж и жена. И тем более, что твоя проблема мне знакома. Я тоже комплексовал из-за того, что я полукровка, недоделанный и бракованный – как меня только не дразнили товарищи, с которыми я постигал основы военного дела и магии.
-Почему ты их не прирезал?
-Они все померли раньше, чем я научился толком резать, жёнушка моя. Ненависть к ним научила меня бороться, а ненависть к себе – сражаться. Я всегда старался рисоваться где-то, устраивал показную храбрость. Твои переживания мне знакомы, уж поверь.
Тиамат оставалась хмурой, но она слегка растаяла. Кажется, этот мужчина и в самом деле понимал её переживания.
-Ты женщина. Да ещё и двух кровей. Тебе трудно будет создать карьеру воина. Буйный у вас народец. Тяжкая тебе доля выпала, Тиамат. Ну, да ладно. Не буду сыпать соль на рану.
Пять минут супруги ехали молча.
-Ты это… - промямлила женщина. – Не обессудь, что я немного груба с тобой. Ты вроде бы мужчина неплохой. Кажись, я погорячилась немного.
-Всё в порядке, - ответил Захрумар. – Ты из хорошей семьи. Знал твоего отца и твоего брата хорошо знаю. В одном фланге сражались. Подумать только, ты тогда была ещё совсем ребёнком. Помню тебя ещё совсем маленькой. Птичка ищет кушать…
Глаза каджицы округлились. Она дёрнула бровками, приоткрыла рот так, будто услышала что-то забытое, но некогда очень знакомое её сердцу.
-Что ты сказал? – пролепетала она, замедлив ход коня.
-Птичка ищет кушать, - посмеивался вишап. – Ты так говорила своей матери, когда видела орла, парящего в небе в поисках добычи. Тебе тогда было десять лет. Да уж, эти двадцать лет пролетели быстро.
Тиамат накинула на голову капюшон, чтобы скрыть своё смущение и инстинктивно отгородиться от мира.
-Рано или поздно тебе придётся принять себя, Тиамат, - сказал маг. – И уж лучше раньше. Но это уже твой выбор.
-Ты ведь прекрасно понимаешь, что мы с тобой разойдёмся, когда разделим ложе, - говорила она тревожно. – Зачем ты поучаешь меня так, словно нам жить вместе?
-Дурацкая привычка – иногда пытаюсь вытащить из людей ту стрелу, которая когда-то пронзила и меня.
-Моя мать была хорошей женщиной. Она бы хотела видеть меня победительницей. Она сопровождала меня на тренировках. Она не была воительницей, но крепости духа ей было не занимать. Мне не хватает её, - сдавленным голосом сказала Тиамат. – Только не говори, что и это тебе знакомо.
-Не скажу. Я не знаю материнской и отцовской ласки. Родителей не помню, сама же знаешь.
-Давай больше не будем… говорить о моём личном, - смутилась каджица. – Меня это напрягает.
-Без проблем, - ответил вишап.
Дальше они ехали молча. Кажется, он разворотил осиное гнездо её бесноватых мыслей. Ей недавно исполнилось двадцать восемь лет. Кровь ещё буйно кипит в жилах, сердце хочет любви и подвигов. А каджи буквально дышат битвами и пирами. Что может быть опаснее уязвлённой и недополучившей славы женщины из племени каджей? Разве что только любовь такой женщины.

2
-Паршивые солдафоны! – процедила сквозь зубы Тиамат.
Захрумар сразу понял, что у неё был плохой опыт знакомства с красными беретами, отряд которых появился недалеко.
В пятидесяти шагах по соседней тропе бодро маршировали республиканские гвардейцы. Пятьдесят человек. Все одеты с иголочки, все в белых рубахах, лосинах, ботфортах и коричневых жилетах. И у каждого, конечно же, красный берет. И каждый из них вышагивал манерно с пошлыми солдафонскими улыбками.
-Ожидал, что варварке не понравятся такие строгие гвардейцы, - сказал вишап своей жене. – Вы, каджи, любите атаковать лихо и дерзко. Конечно же, тебе не по душе эти ровные солдатики с пиками и алебардами.
-Это не главная причина, - сухо сказала Тиамат.
-Вот как? – допытывался Захрумар.
-Вот так. Убили друга моего. Боевого товарища.
-О, только не говори мне, что они забрались к нему в дом и убили его там, лады? – говорил вишап. – И не говори мне, что он погиб не во время налёта на одну из их деревень.
-Ох, да ты ясновидящий! – съязвила воячка. – Может, ещё объяснишь мне, откуда у меня такой скверный характер?
-Хм… - улыбнулся себе в бороду чародей. – Раз уж сама знаешь, что у тебя характер не мёд и сахар, то в любом случае и сама догадаешься, отчего это.
-Павшего товарища убили во время налёта, ты прав, - сказала супруга, закатив глаза. – Мы налетели на деревню здешнюю. Вот береты и закололи его. Ничего не скажешь, умеют эти ублюдки воевать. Вот только Отари жалко.
-Отари? – удивился маг. – Так он родом из Картлии?
-Да. Пленник моего отца. Я с ним подружилась, а потом добилась его освобождения. Эх, хоть он и был чужаком во всех смыслах, но только Отари меня прекрасно понимал.
-Не боишься, что тебя тут смогут узнать?
-Я была в маске. Никто не узнает.
Маг продолжал внимательно слушать жену, даже не думая сводить с неё пронзительного взгляда волчьих глаз.
-И чего уставился так? У меня на этом всё, - отчиталась Тиамат. – Святая Медведица, почему ты меня доводишь до таких отчаянных откровений, чтоб тебя?!
-Просто люблю поболтать. Иногда, - ответил чародей.
-Твоя болтовня острее меча.
-А теперь представь, на что годится мой меч, - продолжал подтрунивать маг. – Ладно. Пора бы поинтересоваться, куда это идут береты.
-Зачем? – спросила недоверчиво Тиамат.
-Если береты куда-то красиво маршируют, значит, назревает нечто интересное, - заявил вишап. – Тебе не нравятся береты. Но тебе хочется приключений, понятно для чего. Так что придётся потерпеть беретов.
Каджица нервно кашлянула, вскинув голову. Ей больше ничего не оставалось, как поскакать за мужем и за приключениями.
-Вы куда, мужики? – окликнул Захрумар беретников.
-Здравия желаю! – ответил их командир с пером на головном уборе. – Маршируем в имение сенатора Альберта Возмдеха. Сегодня начнется его свадьба.
-Вот как. Мрачный лось нашёл себе пару… - задумчиво проговорил дракон.
Лосем он назвал Альберта неспроста. Его прозвище Возмдех переводится с языка хайасцев как «лось». Сенатор отличался большой физической силой и умел превращаться в огромного лося.
Продолжая маршировать и вести отряд, лидер беретов продолжил разговор:
-Он решил-таки найти себе достойную пару.
Тем временем Тиамат накрыла голову капюшоном, чтобы никто не узнал в ней каджицу. Несмотря на раздутое джентльменство и наигранную, театрализованное, рыцарское подражание, береты непременно ткнули бы наконечниками в нежное тело красивой жены чародея. Ну, в лучшем случае её арестовали бы до выяснения обстоятельств.
-С Альбертом я знаком, - задумчиво проговорил Захрумар. – Ладно, я с женой продолжу путь, пожалуй.
Но тут раздался крик, который доносился слева.
-Эгей! – кричал какой-то юношеский голос. – Эгей! Стой, стой! Не уезжай, чародей.
Вишап понял, что это, конечно же, было адресовано ему. Он повернул голову и увидел, как из-за акациевой рощицы показался летящий в его сторону всадник.
Невзрачный парнишка лет шестнадцати погонял серого коня, размахивая рукой. Этого тощего крикуна в чёрном бешмете, огромной широкополой шляпе и узкими белыми штанами чародей узнал сразу.
Гонец и лазутчик Альберта Возмдеха.  Его звали Епрем. Суетливый парень, очень шустрый и ответственный при всей его разнузданности. И пил без очереди на пирах.
-Здоров, Захрумар! – вопил он.
Хмурая и недовольная Тиамат тихонько хихикнула, а потом резко сорвалась на громкий смех, увидев этого смешного человека. Парень нервно дёргал нижней челюстью с козьей бородкой и жиденькими усиками. Огромные чёрные глаза настороженно смотрели из стороны в сторону, словно старались ничего не упустить. Рефлексы разведчика.
-Кого я вижу! – пробормотал чародей, криво улыбаясь.
Береты продолжали шагать. Их лидер покачал головой при виде Епрема, который явно раздражал его.
Епрем снял шляпу, обнажив свою смешную голову, которая была выстрижена по бокам и имела заплетённую косицу, тянувшуюся вниз по шее.
Это ещё больше развеселило Тиамат.
Парень остановил коня и тот встал так, что чуть не упёрся носом в морду жеребца, на котором сидел вишап.
-Держу пари, ты тайком уже успел накатить за здравие и счастливую семейную жизнь своего господина, - сказал маг.
-А чего пари держать? – пожал плечами парнишка. – Накатил одну чашечку крепкого. Какая симпатичная мадемуазель рядом с тобой.
-Что ты сказал?! – приглушённо проворчала Тиамат, глянув на юного кавалера исподлобья. – Обзываться вздумал?
-О! Мадемуазель, не спешите так сердиться! – заговорил угодливо гонец. – Что вас не устроило?
-Вас? – пожала плечами Тиамат. – Меня не устроило! Ты какие-то непонятные слова говоришь.
-Любимая, давай-ка полегче, - осадил супругу вишап. – Мой приятель Епрем больше двух лет прожил в Европе. Они там все говорят странные словечки и выкают женщинам. Мадемуазель это что-то вроде… юной госпожи.
Тиамат самодовольно хмыкнула.
-Европа… - пробормотала она. – Выкают юным дамам. Да уж.
-Смотрю, у тебя новая женщина, - радостно сказал Епрем. – Хорошенькая, ничего не скажешь.
-Жена моя. Совсем недавно женились. Тут я ещё узнал, что и господин твой женится скоро, - сказал вишап.
-Ой! Мои поздравления, приятель! – воскликнул Епрем, выпучив и без того огромные глаза.
Он пожал руку магу, затем подъехал к Тиамат, взял её руку и поцеловал нежную ладошку воительницы.
Это тоже изрядно рассмешило каджицу.
-У нас тут такие жесты вежливости не часто можно увидеть, - сказала она. – У вас там, в Европе это делают на каждом шагу.
-О, там всё не так, как здесь! – уверял юнец. – Но любовь там найти можно проще. Тамошним беленьким дамочкам нравятся выходцы из других миров. Но да ладно. Я здесь за тобой, Захрумар.
-Да ты что? – пожал плечами чародей. – И откуда ты узнал, что я здесь?
Епрем посмотрел в небо и тихонько свистнул. Вдруг на его вытянутую вперёд руку приземлился соловей, который весело защебетал.
-Мне мои птички всё рассказывают, - сказал он. – Научился общаться с птицами. Да, ты угадал, этому меня тоже научили в Европе. Теперь я знаю языки соловьёв, орлов, дятлов и воробьёв. Вот пташки и нащебетали мне – чародей Захрумар скачет сюда и с ним милая девушка. Я сказал это сенатору Альберту, а он приказал пригласить тебя и твою… хм… жёнушку на свою свадьбу.
Епрем повернул коня и ускакал, поманив рукой гостей.
Захрумар с вопросительной ухмылкой посмотрел на супругу. Она улыбнулась в ответ и кивнула. Пора на свадьбу. Если на своей толком не погуляли, то хоть на чужой можно повеселиться.

3
-А на ком он там жениться собрался? – спросил Захрумар Епрема, поравнявшись с ним.
-Какая-то магичка из Лористана, - отмахнулся гонец. – Ах, точно! Селена зовут. Поговаривают, довольно сильна. И собой хороша она, тоже говорят.
-Правду говорят, - подтвердил догадки Захрумар. – Главная магичка в Крепости ведьм.
-Знакомы? – спросил Епрем.
-Через одно рукопожатие, - кивнул чародей, бросив косой взгляд на жену.
Тиамат не показала какой-либо эмоции. Это немного позабавило чародея. Видимо, хочет показать свою неуязвимость. Молодец, хоть где-то не ведёт себя разнузданно. Хотя, это скорее, из-за того, что она не видит в нём своего будущего. Просто переспать ради обязательного ритуала.
-И что, хорошо владеет магией? – не выдержала Тиамат.
-Прекрасно, - немногословно закрыл тему вишап.

***
Захрумар призадумался. Поймал себя на мысли, что эта Селена всегда казалась ему приятной. Нет, дело не дошло до симпатии. Просто на ней глаз отдыхал. Он с ней даже не говорил ни разу, хватило лишь взглядов.
Один раз они виделись три года назад на поле битвы. Тогда Захрумару казалось, что он погибнет. На него летела двадцатка разъярённых сарматов. Чародей был обессиленным и выжатым. Он смотрел на ущелье, откуда на него неслись свирепые всадники.
Волоча меч по земле, маг тяжело дышал. За спиной – поле, усеянное трупами и отходившее войско. Кое-где уныло бродили кони, оставшиеся без верных седоков.
Захрумар лежал среди тел раненый в ногу. Он поднялся и искал лошадь. До ближайшего коня далеко. Никого рядом, кто мог бы помочь.
-Подходите, ублюдки! – кричал он, раздирая глотку.
Маг не заметил, что на одном из кряжистых выступов ущелья стоит женская фигура в фиолетовом платье. Эта женщина спасёт ему жизнь.
Сарматы смеялись, думая, как разделить оружие мага и куда насадить его голову. Ведь его магия и меч стоили жизни многих славных кочевников.
До чародея оставалось десять метров. Он поднял меч, прижав плоскую часть клинка ко лбу. Пустившись в безумный хохот, он ждал неминуемой смерти. Маг закрыл глаза.
Белая вспышка заставила его тут же открыть их. Белая сфера прикрыла его от опасности. С нарастающим рокотом на землю обрушились три широкие столбовидные молнии мертвенно-зелённого цвета.
Раздались крики сарматов, которые оборвались на высокой ноте. Нос мага обжёг запах горелой плоти.
Он грохнулся на землю и присел. Придерживая меч, Захрумар пытался понять, что это за серая и непонятная фигура в белой сфере. Она скрывалась в ней будто в коконе или икринке.
Сфера испарилась и маг видел лишь фигурку женщины в фиолетовом платье и штанах того же цвета. Тёмные волнистые волосы струились по плечам и шее дамы.
Шокированный вишап видел спаленные трупы врагов и их полусгоревших лошадей. Поздно маг обратил внимание на женщину, удосужившуюся повернуться к нему лицом.
И вот тогда он увидел впервые эту даму с тоскливыми глазами и доброй улыбкой. Взрослая женщина с детскими глазами.
Приоткрыв рот, маг глядел на неё. Её магическая мощь и наивность во взгляде, её красота и неприступная энергетика – вот, что заставило его запомнить навсегда Селену.
-Дикарь, - сказала она с ласковой усмешкой.
-Фиолетовый тебе к лицу, красавица, - подметил маг, улыбаясь в глаза ангелу-хранителю.
Женщина усмехнулась. Затем её вновь окружила сфера, и она пропала, оставив лишь воспоминания и улыбку.

***
Через два года они снова увидятся. В этот раз на балу у Андо Лорийского. Шум, веселье и музыка. Захрумар заскучал, сидя на дворцовом балконе и слушая нудное пение гусанов.
В его сторону направлялась толпа девок лёгкого поведения. Они за вечер успели надоесть ему. Он собрался уже смириться с тем, что его сейчас замучают попытками заарканить, как…
Вновь появилась она. И снова в фиолетовом. Но в этот раз на ней было не дорожное, а бальное платье. Плечи и декольте открыты, на груди красовалось ожерелье в виде змеи.
Она смущённо улыбалась. Разнузданные девки боялись её и решили уйти прочь при виде Селены.
Захрумар улыбнулся ей в ответ. Хотя он обычно бывал строгим даже с желанными дамами.
-Тебе не надоело? – спросил он её.
-Что? – проронила она после недолгого молчания.
-Не надоело спасать меня безвозмездно? – уточнил Захрумар.
Селена оценила эту шутку и рассмеялась. Впервые за вечер. И этим вызвала внимание публики. Не смутившись, она подошла к магу, вышибая его барьер ароматом лилий и персиков.
-Что ты здесь ищешь? – спросил он её.
Женщина смутилась так, будто бы она именно этого вопроса и боялась. Дёрнув бровками и улыбнувшись, она ответила:
-Хочу разбавить скуку. А ты что ищешь тут?
-Я не искал, но искали меня, - говорил он. – Андо позвал, а я и не мог отказать.
-О, да ты великодушен! – с игривой издёвкой заметила она. – Не знала, что драконы на такое способны. Любите музыку, пиры, увеселения, правда ведь?
-Да, но не такие. У нас свои забавы и пиры. И музыка у нас  своя. Специфическая, как сказали бы в городе. Ты моя музыка – мы делаем такие комплименты своим дамам. Что-то вроде признания в любви.
-Хм... А ты уже называл так кого-то?
-А я ищу тишину.
Захрумара окликнули снизу. Он глянул с балкона и увидел напарника, который звал его на дело.
-Отблагодарю за спасения в следующий раз, - сказал маг и ушёл, оставив Селену скучать дальше.

***
На большом поле раскинулся деревянный переносной город. Окружённый лесом с одной и рекой с другой стороны городок представлял собой большой лагерь, где люди готовились к увеселениям.
Конечно же, никакого впечатления крепости это построение не оставляло. Наирриты любили проводить свадьбы на природе.
Тут и там стояли шатры и столы под навесами. Слуги без конца бегали туда-сюда, суетились и резвились. На столах появлялись подносы с самой разной дымившейся мясной стряпнёй. В этом городе собралось человек триста. Везде висели флажки и всяко разные гирлянды.
Целый переносной городок веселья. Такой себе могли позволить только богатые сенаторы Наирры. Люди с разных краёв Хайсы и из других стран прибывали сюда, чтобы отметить большую свадьбу.
Сенатор Альберт Возмдех хотел связать брачными узами союз между Лористаном и республикой. Вот Андо Лорийский и решил дать ему в жёны магичку Селену. Уговорил её, мол, брак почти что фиктивный. За это он обещал обустроить Крепость ведьм и улучшить её.
Сенат обещал помогать лористанцам в борьбе с набегами каджей. В свою очередь Андо обещал поставлять республике бойцов для морских путешествий и подавления мятежей оппозиции, если таковые будут.
Стоя среди гонцов и гостей, Альберт принимал поздравления.
Сенатор Альберт – высокий мужчина с плешивым лбом. Оставшиеся на задней части головы тёмные волосы были зачёсаны назад. Он носил на голове золотой ободок, усаженный мелкими жемчужинами.
Альберт был широкоплеч, силён и грозен своей уверенной поступью. Он соответствовал своему прозвищу и действительно походил на лося. Особенно лосиные черты ему придавали нос с горбинкой и мрачный вид угрюмого старца, хотя было ему чуть больше сорока лет.
Мускулистый силач щеголял в синем камзоле и белых штанах, носил высокие чёрные ботфорты. Поигрывая чётками, он сдержанно улыбался, общаясь с гостями.
Заморских гостей развлекали шуты и гусаны. Плоский юморок шутов веселил знатных особ, уставших от высокопарных шуток своих придворных дуралеев.
Бегая с размалёванными рожами в красных нарядах и колпаках с колокольчиками, клоуны истерично смеялись, свистели и рассказывали всякие пошлости.
По всему весёлому городку были расставлены столы под навесами, где люди согревались вином, готовясь к долгим гуляниям.
Тиамат загадочно улыбалась, видя всё это радостное состояние людей. Конечно же, её народ очень любил пиры. Но грубые увеселения каджей иногда наскучивали ей. Иногда хотелось как у людей.
Захрумар коснулся ладонью её талии и шепнул:
-Отойдём на пару слов.
Держа руку на прелестном изгибе, он вёл её в угол. Она решила, что муж решил приставать к ней. Но дракон был серьёзен и даже немного строг.
-Послушай, гордая каджица, - начал он, - и старайся не перебивать. Ты капюшон не стягивай с головы. Рожки твои никто видеть не должен. Поменьше болтай, чтобы не выдать своё происхождение, поняла?
-Это ещё почему? – она скрестила руки на груди, недоверчиво нахмурившись.
-Потому что тут полно купцов и знатных охотников за головами. Четверых я тут уже приметил, - сказал он. – Так что давай полегче со своей гордостью и яростью. Не исключено, что многие из них успели пострадать от твоих сородичей. И не исключено, что тебя смогут здесь прикончить.
Она положила ладошки на крепкие плечи мужа, приблизив лицо к нему так, чтобы заглянуть в самые глаза. На личике появилась дерзкая ухмылка.
-Я очень редко нападала на Лористан и Наирру. В основном налёты на земли соседних монстров. И потом… А разве мой муж за меня не заступится? – прошептала она. – Разве ты позволишь людишкам прикончить меня?
-А разве ты будешь ставить меня в такое положение? – спросил он. – Я готов защитить тебя, жёнушка. Но ты должна знать, что здесь ты не хозяйка. Ещё раз говорю – полегче. Тупой разбойничий пыл тут не прокатит.
Она убрала руки. Теперь улыбка стала презрительным оскалом.
-Хватит ребячиться, - сказал дракон, сохраняя серьёзный тон. – Опасность не заставит меня бросить тебя. Но не надо создавать её и обижаться. Вроде бы и воительница, и магичка, а ведёшь себя как ребёнок.
Улыбка сошла с женского лица. Она старалась сделать вид, что слово «ребёнок» никоим образом не ужалило самолюбия дерзкой бандитки. Но Захрумар заметил эту знакомую сердцу обиду. Она сейчас проходила то, что он сумел пройти много лет назад.
-Если так надо, то буду вести спокойнее, - сказала она сдержанно, но с чуть дрожащим голосом.
А вот это немного удивило вишапа. Она согласилась на то, чтобы вести себя спокойнее? Поучительный тон победил её?
-Буду держаться рядом с тобой, - сказала каджица, взяв супруга под руку.
«Роль отца увидела. Наверное, его ей не хватило», - подумал вишап.
Теперь они вооружились улыбками и направились по улочкам самодельного городка. Вокруг них пестрота – костюмы, флажки, дорогая посуда и сочные фрукты. Не было уголка, который как-то не поймал на себе взгляд, привлекая чем-то ярким, вкусно пахнувшим или блестевшим.
-Паршивый пройдоха! – раздался чей-то режущий слух хриплый возглас. – Эу! Захрумах, стоять!
Вишап обернулся с улыбкой на лице, поняв, кто мог с ним так говорить и кому мог принадлежать противный голос. Ему навстречу шёл с распахнутыми объятьями старый знакомый. Не друг, не коллега, но просто славный знакомец.
К нему с хамоватой улыбкой широкими шагами шёл невысокий мужичок лет пятидесяти с исписанным шрамами лицом. Одежда этого пошарпанного человека была серо-зелёной. Казалось, он даже не стеснялся своего внешнего вида, походя на бродячего бандита. Странно, что он носил меч на поясе. Здесь оружие было только у стражи и у сенаторов. Остальные сдавали его на входе.
Хмырь откинул выцветший бурый капюшон, блеснув кошачьими зелёными глазами и улыбаясь не самыми приятными зубами. Сразу в глаза бросились кудрявые волосы. Открыв своё морщинистое и покрытое щетиной лицо, бродяга обнялся с Захрумаром.
-Это мой приятель Мартин, - представил знакомого вишап.
-Убийца поганых монстров и дикарей из Сурии, - дополнил информацию Мартин, отдав поистине джентльменский поклон.
Этот жест смотрелся странно со стороны того, кто походил на матёрого головореза.
-Ты тоже европнулся, дорогой? – посмеивался Захрумар. – Только не начинай целовать руку моей жены. А то уже слишком наигранно будет. Кстати, её звать Тиамат.
Мартин выпучил глаза, хлопнув по плечу вишапа.
-Женился! – выпалил он. – Ай, хорош! Я тоже нашёл себе красивую жёнушку. Мне Альберт выдал такую пышную дамочку, желанную как яблочный пирог. Ух!
При упоминании пирога, дракон вспомнил о голоде.
-Познакомил бы с моей толстозаденькой Сиранушкой, да вот приболела моя красотка, - говорил самодовольный плохиш. – А я вот прибился к корыту Альберта. Наёмником у него стал, как видишь, имею теперь право ходить с мечом.
Захрумар заметил, что жена смотрит на наёмника с неким отвращением, время от времени морщась и хмурясь. Она словно старалась не дать своей ярости победить себя. Но её отвлёк слуга, подошедший к ней с подносом:
-Госпожа, вина выпьете?
Женщина улыбнулась парнишке. «Госпожа!» Как же ласкает слух это слово, кормившее самолюбие воительницы.
-Мы все бы выпили, - выдал Мартин.
Все трое взяли бокалы, подняв их за встречу.
-Рад за твои успехи, боец, - сказал чародей.
-Спасибо, - сказал наёмник, закинув в рот кусок мяса. – А откуда твоя жена родом?
-Кадж… - начала было Тиамат и тут же прикусила губу, чуть не проболтавшись.
-А? – пожал плечами удивлённый Мартин, услышав слово, которое пугает мирных жителей республики.
-Каждый спрашивает об этом, хотела сказать, - улыбалась каджица. – Я из Лористана.
-О! – протянул вояка. – Две вещи в Лористане сбивают с ног – девичья краса и…
-Вонючий чеснок, - напомнил продолжение пословицы чародей. – Я дважды сбит с ног, получается. Чеснока там попробовал и жену оттуда себе выбрал.
-Надеюсь, ты знакомиться к ней подошёл не сразу после чеснока? – подшучивал Мартин. – Хорошенькая у тебя супруга. Лористанки и мне нравятся, но больше люблю баб из Каджастана. Настоящие потаскушки! Так спариваться, как самки каджей не умеет никто. Народец у них паршивый, но бабы… - здесь он отправил поцелуй воображаемой каджице, не зная, что одна из них уже рядом с ним.
От такого жеста Тиамат вытащила изо рта надкушенный ломоть дыни и перевела взгляд. Её стошнило, когда она представила поцелуй этого гнилоротого быдла.
-Да уж, каджи умеют веселиться и убивать. Просто животные, мать их рвать под забором! – развеселился боец.
-Будь аккуратнее, воин, они умеют убивать – сам ведь сказал, - напомнила Тиамат, стараясь звучать не агрессивно.
Захрумар кашлянул, тихонько наступив ногой на нос сапожка гордой жены.
-Смотрю, ты тоже умеешь воевать, - улыбался разбойник, не понимая намёка. – Звучишь как воительница. Все воительницы на моей памяти так общаются.
-Не сказала бы, что я мастер меча, но точно помню, что бить надо режущей частью. Хотя рукоятью по башке тоже можно огреть, знаешь ли, - говорила она, улыбаясь и смотря исподлобья.
Мартин расхохотался.
-Ты смотри-ка! – воскликнул он. – Зах, у твоей жены яйца как у великана. Тебе точно повезло, браток. И переспит, и в битве поможет, а?
-С такой женой и битва становится сексом, и секс становится битвой, - с ехидной ухмылкой сказал Захрумар, чувствуя, что в этот раз жена наступила ножкой на носок его сапога.
Он посмотрел на её лицо, на котором застыла наигранная улыбка. Он внимательно глядел на неё, дав понять: «Не тупи, дура. Иначе и я буду говорить лишнее».
Жена закатила глаза, спокойно выдохнув.
-А ты чего в старом прикиде бандита всё ходишь? – спросил вишап Мартина, меняя тему. – Вроде уже солидный человек.
-Не люблю забывать, кто я есть на самом деле, - сказал Мартин. – Вот напяль на башку мою корону, от этого тыковка моя станет премудрой? Я бродяга и головорез. Я пришёл к хорошей жизни, переходя горы и болота в этой одежде, приятель. И она для меня дороже, чем алые плащи и камзолы всех этих дворян с отожравшимися задами. Пойду-ка найду подружку на десять минут. Не пьяней раньше времени, ещё увидимся!
Чокнувшись чашами, приятели отпили вина и разошлись.

***
Он снова поставил её к стенке, приподняв пальцами подбородок жены, всматриваясь в безумные глаза, наполненные негодованием.
-Какого беса ты вытворяешь?! – прошипел на неё Захрумар. – Чуть не выдала себя, понимаешь, нет?
-Это он… убил Отари. Я помню его. Это был он. Всадил в моего друга арбалетный болт. Мерзкий ублюдок смеялся так же, как заржал при встрече с тобой. Я обещала отомстить за него.
Лицо мага изменилось. Он стёр гримасу гнева. Теперь чародей успокоил напор пальцев, поддерживавших нежный подбородок супруг. Маг провёл указательным пальцем по её щеке, по которой лениво ползла слеза.
-Твой приятель и мой враг, - проговорила она. – Ты с ним дружен?
-Вместе прошли через несколько передряг. Разок он здорово меня выручил, - говорил маг, вспоминая все гулянки и бои, походы и приключения, в которых он и Мартин показали себя.
-Не чужой тебе человек. Как и Отари для меня, - пролепетала она. – Не хочу я мстить ему сейчас. Как разойдёмся с тобой, я прикончу его.
-Как вы с Отари оказались тут?
-Он хотел жить среди моего народа, а потом мы хотели уехать куда-нибудь. Но отец сказал, что он обязан показать свою храбрость. Тогда бы он стал… не сказать, что своим, но хотя бы считался за мужчину. Первый набег стал для него последним. Я приношу беды. Прости меня. Не хочу… чтобы с тобой что-то из-за меня случилось.
Маг молча глядел на жену и слушал её.
-Не сейчас. Сделаем общее дело, а потом делай то, что хочешь, - холодно ответил чародей. – Ты меня услышала?
Жена кивнула ему, коснувшись рукой его бока. Впервые она почувствовала настоящую слабость рядом с этим мужчиной.
«Не дури, не будь глупой!» - говорила она про себя. – «Больше не играй со своим самолюбием. Он может, но не должен пострадать из-за тебя!»
Вдруг чародей улыбнулся и поцеловал в губы супругу.
-Эй! – крикнула она, усмехнувшись с негодованием.
-По вашим законам запрещено проникновение, а не поцелуй, так что давай без этих невинных «эй», - сказал дракон.
-Брат предупреждал – ты нахальный.
-А что? Я ведь наполовину человек. Иногда хочется по-людски, - сказал маг. – Как и ты, верно? Идём повеселимся. Покажем уважение Альберту и пойдём искать заваруху.
Взяв, наконец, себя в руки, она пошла веселиться со своим временным мужем. И дошли они до самого сердца городка.

***
Тиамат настолько расслабилась, что даже разговорилась с местными дворянками. Их заинтересовала диковатая дама в мужской одежде, а она захотела узнать о нравах местных женщин. Хотя, по правде, дворянки были не местные, а приезжие. Здешние зажиточные дамы не были княгинями, а жёнами сенаторов.
Кстати, эти самые сенаторы присутствовали здесь. Они все носили чёрные береты и плащи такого же цвета. На плечах камзолов они носили небольшие круглые нашивки с изображением рукопожатия – герба республики.
Сенаторы сидели за длинным столом, болтая о политике, будто на работе они об этом не разговаривают. Хотя, в здании сената они как раз обсуждали шёпотом бытовые дела и новых любовниц. А здесь самое место для политики. Ели и пили, пили и ели. Галдели о ценах, о соседях и их амбициях.
Захрумар не хотел общаться с кем-то. Он оставил жену в компании богачек и решил пройти в сторону галереи какого-то художника. У стены стоял неприглядный мужчина, который имел лишь одну мало-мальски привлекательную шевелюру – густую и красивую бороду.
Художник очень манерно рассказывал о своих картинах паре стариков и трём подросткам. Маг осмотрел бегло все полотна, а затем пригляделся к одной из картин. Она зацепила взгляд знакомым образом.
Чародей подошёл к полотну и пригляделся. О, да – это она! Спасшая его чародейка. Селена, волшебница Селена. Она стояла рядом с огромным вепрем, с любовью уперевшись в его бок спиной. И на лице та самая кокетливая улыбка.
За спиной раздались чьи-то шаги. Цокали чьи-то каблучки. Его ноздри защекотал аромат лилий и персиков. Маг улыбнулся. Кажется, картина передаёт звуки и запахи? Нет, он слышит за собой чьё-то тёплое дыхание.
-Дикарь, - раздался знакомый голос.
Вишап обернулся и увидел Селену.
-Ты уже это говорила, - сказал он. – В таком случае, я тоже не буду оригинальничать. Тебе к лицу фиолетовый. И раз уж я тебе этого говорю в третий раз, то, может быть, ты объяснишь мне, почему у тебя такая любовь к этому цвету?
-Всё просто – я родилась в саду с фиалками под луной, - сказала магичка. – И раз уж мне дали лунное имя, то почему бы мне не носить фиалковую одежду?
-Хм… А я думал, что здесь скрыта некая великая история, - сказал чародей. – Обычно пустяки являются следами великих дел, лунная фиалка.
-Вижу, ты плотно сидел за томами философов? – иронизировала волшебница.
-Я просто плотно занимался уничтожением того, что мешает жить другим, - улыбнулся Захрумар, подойдя поближе к колдунье. – Обычно следы монстров и людей говорят слишком мало о них, но достаточно об их пути. Вот и я как следопыт решил узнать, к чему ведёт цвет платья.
-Но добыча уже ушла от тебя, дракон, - сказала с кокетливым ехидством магичка. – Сегодня моя свадьба.
-Я знаю. Вот только не знал, что лосям нравится щипать лилии под луной, - сказал спокойным голосом вишап, скрестив руки на груди.
Селена удивлённо приоткрыла рот, а затем тихонько рассмеялась, оценив юмор мага.
-Охотник не помешает лосю? – игриво испытывала Селена собеседника. – Он ведь не станет вырывать у него лилию?
-Охотнику ни к чему срывать лилию. Ведь он ест не её, а лосей. Но можешь не волноваться, лосятинка жестковатая, а я предпочитаю окорока юных олених, - говорил вишап.
Селена ничего не ответила. Она лишь удивлённо приподняла брови, продолжая улыбаться подобно наивной девочке.
-Альберт хороший человек, - сказал Захрумар. – Слово даёт – сдерживает, дело делает – несёт ответственность. Как-никак он солдат. Стал сенатором, но бывших солдат не бывает. С солдатами дамам проще.
-Потому что смелые и оберегают нас?
-Потому что их действия получается прочесть наперёд. Это тебе не поэты или художники. С солдатами бывает удобно, волшебница, - сказал Захрумар.
Селена молчала. Она немного сощурила глазки, думая, что бы ответить. Едва красавица приоткрыла ротик, чтобы дать ответ, как раздался голос совсем другого человека, который стал третьим в этом разговоре.
-Кто это тут мою невесту прельщает? – сказал этот самый голос. – Если это сам Захрумар, то шансов у меня не останется.
С улыбкой на лице веселый Альберт подошёл к Селене, взяв её под руку, словно он и в самом деле видел опасность в старом знакомом, который мог бы её увести. Этот жест защиты не ушёл от взгляда чародея.
-О, видишь ли, я теперь тоже женатый, - сказал маг.
Старые приятели рассмеялись, обменявшись крепкими рукопожатиями. Они звякнули чашами и выпили за встречу.
-Но подожди, - заговорил после паузы сенатор. – Ты… женился, мне это сказал Епрем. Но с чего ты решил вступить брак? Ты ведь не был склонен к этому.
-Я женился, Альберт, но пока не влюбился. Так что, не переживай, это всего-то женитьба.
-Хм… Да уж, мне уже захотелось увидеть ту женщину, которая взяла в плен тёртого калача, - сказал сенатор. – Не говори мне только, что ты не привёз её. Кажется, ты ехал сюда с ней. Вы разминулись по пути?
-Она идёт к нам, - сказал Захрумар, кивнув в сторону приближавшейся Тиамат. – Вот и познакомитесь.
Каджица подошла к мужу, взяв его под руку. Она сделала это точно так же, как Альберт, подхвативший руку Селены.
Захрумар и Селена заметили одинаковость этих жестов и иронично улыбнулись друг другу. Ещё их позабавило то, что приластились к ним те, кто вторгся в их разговор.
-Моя воительница Тиамат, - представил супругу вишап. – Родом из Лористана. Мы с ней вместе совсем недавно.
-Ты очаровательная, Тиамат, - сказала Селена. – Жаль красивый капюшон не даёт разглядеть волосы.
-И не надо показывать всю красоту, - заявил чародей, - а то заглядываться будут на неё.
-Спасибо за доброе слово, милая, - сказала Тиамат. – Тебе ли делать комплименты. Сама ты очаровательная.
Женщины кокетливо улыбались друг другу.
-Похоже, наши дамы нашли общий язык, - сказал Альберт.
-Хочу сказать, они нашли его быстрее, чем мы с тобой сдружились. Казалось бы, да? Нам с тобой надо было завалить крупного монстра, чтобы подружиться…
-А им надо было встретиться на празднике, - сквозь шуршащий смех добавил Альберт. – Выпьем за вас, дамы.
После глотка двинского вина, сенатор снова обратился к чародею:
-Прошу простить, но мне надо поговорить с коллегами и познакомить их с моей дорогой невестой.
-Само собой, Альберт, конечно, - кивнул Захрумар. – Мы ведь ещё увидимся.
Жених и невеста рука об руку подошли к столу, за которым сидели местные политики.
Захрумар же о чём-то задумался, хитро ухмыляясь.
-А она хороша, - сказала Тиамат. – Ты ей нравишься.
-Не буду мешать ей, - сухо ответил маг.
-Вы ведь с ней виделись раньше? – спрашивала пытливым тоном каджица. – Мне стало любопытно.
Захрумар криво ухмыльнулся, обнажив зубы на правом краю рта. Он улыбнулся так, будто прикрывал смущение этой ухмылкой.
-Да ладно тебе! – усмехнулась азартно Тиамат, коснувшись рукой его груди. – Поделись со мной. Тебе это не помешает. Мы ведь супруги.
-Раньше виделись, - подтвердил маг. – Она спасла меня на поле битвы, когда во мне не было сил.
-Ого! – глаза каджицы округлились. – Могучий боец и чародей, в чьих жилах кровь древних драконов… остался без сил и получил помощь от такой нежной дамы? Даже поверить не могу, что ты мог смотреть как на спасительницу на ту даму, на которую сейчас пялился с вожделением.
-Умирающий лев больше не смотрит на лань как на добычу. Особенно, если у этой лани есть спасение, - сказал Захрумар. – И я не стал бы недооценивать её.
-Здорово колдует?
-Таких магичек я никогда не видел.
-Хм… - Тиамат прищурилась и поцеловала в щёку мужа. – А ты начал мне немного нравиться. Не боишься говорить о том, что тебя спасла женщина. Наши мужики сочли бы это… не важно. Мне кажется, вы бы подошли друг другу.
-Возможно, - пожал плечами дракон. – Но пока что ты моя жена. И впереди супружеский долг.
-Но ты ведь спокойно отнесёшься к тому, чтобы мы разошлись после брачной ночи? – осторожно спросила Тиамат, легонько прикусив свою нижнюю губу.
-А разве был какой-то другой вариант? – с шутливой издёвкой спросил Зах.
Тиамат рассмеялась, стукнув кулаком мужа по плечу.
-Негодник! – сказала она сквозь звонкий смех. – А вот и первое разочарование. Кажется, мне тоже нужно будет спасти тебя на поле боя.
-Селена подала тебе плохой пример, - улыбнулся Зах.
Попивая вино, муж и жена разговаривали с гостями. Веселье только начиналось, аппетит только разгорался.

3
Каждый гость свадьбы был чем-то занят на пиру. Кто-то слушал музыку, кто-то остановил взгляд на кривляниях шутов, а кому-то хотелось просто болтать со старыми знакомыми.
Вишапу вскоре наскучило всё это, и он решил поговорить с одним странным человеком. В самом сердце площади, на которой шло пиршество, за отдельным столом сидел старик. Это был дед необычного вида. Он носил козью шкуру, которая закрывала срам и спину. Сильный торс был открыт и покрыт татуировками в виде цифр и стрелок. Один глаз у него был чёрным, а второй с бельмом. Носил он белую козлиную бороду и усищи, заплетённые в тонкие косички. А голова-то у него совсем лысая с двумя острыми шишками на лбу, отдалённо напоминавшими рожки. Рост у него ниже среднего, зато сам он широк и очень крепок.
-Поди сюда, парень! – сказал он Заху, поманив его рукой.
Чародей рассматривал человека, позвавшего его. Странный босоногий старичок. Сидит себе на расписном кресле. За столом лишь краюха хлеба и прозрачный стакан с водой. И ещё игральные кости.
-Кто этот человек? – спросил чародей стражника, проходившего рядом.
-Ты про кого, уважаемый? – удивился страж.
-Я про него. Старикан, который сидит один и играет в кости, - уточнил чародей, указав на деда.
Страж посмотрел туда, куда ему указывал палец мага. Вояка снисходительно ухмыльнулся, пожав плечами.
-Ты не обессудь, но, кажись, тебе больше не надо наливать, - сказал смущённый стражник. – Там нет никого. Напился ты до помешательства, уж не обижайся.
Зах тоже смутился. Двинские вина, конечно же, крепкие. Но до таких галлюцинаций он не ужирался никогда. Да и чего он выпил-то? Три бокала вина, хоть и крепкого? Нет, нет, здесь какие-то магические, а не алкогольные дела.
Старик захохотал, заметив такое смущение.
-Не бойся, это не пьянство, - сказал дед. – Подойди ко мне. Я существую, но меня только ты видишь. Идём, не мнись.
Впервые в жизни Зах так неловко заколебался.
-Топай сюда, молодой! – рявкнул дед. – Ты ведь всяких монстров и бандитов кромсать мастак. А со стариком поболтать струхнул? Давай сюда!
Зах подошёл к этому странному человеку и сел напротив него на такой же расписной трон.
-Мы знакомы? – спросил вишап.
-Как сказать, - улыбался дед. – Я знаю тебя лично с самого рождения. Ты тоже меня знаешь, но меня видишь впервые.
Зах хмуро молчал, пытаясь понять этот словесный удар по разогретым алкоголем мозгам.
-Меня зовут Жаманак, - представился старец.
И тут вишапа осенило. Жа-ма-нак! На языке хайасцев это слово переводилось как «время». Оказывается, оно имеет такой аватар?
Глаза Жаманака сияли от неописуемой радости. Он улыбался от уха до уха. Что-то лукавое и бесовское было в его коварной роже. Он самодовольно посмеивался, кивая головой.
-Я время. Настоящее время. И ты не бойся, минут я твоих не отниму, - говорил Жаманак. – Их я остановил. Когда ты вернёшься на пир, то всё продолжится с той минуты, с которой ты подошёл ко мне.
-Почему ты хочешь говорить со мной? – спросил Зах.
-Потому что ты встретил своего земного двойника, - ответил Жаманак. – Вы разнитесь душами, но едины земной сутью.
-Что ты несёшь, старый?! – закипал вишап. – Говори яснее…
-Твоя Тиамат… Полукровка, как и ты. Не почувствовала любви родителей, как и ты. Но она их застала, а ты нет. Своим пылом похожа на тебя в твои юные годы. Так ведь? Когда такое происходит, в жизни людей и чудовищ появляюсь я. И мне подвластно показать то, что с тобой было, но чего ты не помнишь.
Зах застыл и внимательно смотрел в ухмылявшееся лицо Жаманака. Улыбка старца стала дерзкой и высокомерной, а глаза – невинные, почти детские. От этого контраста у него мурашки проскочили по спине.
-Ты… - прохрипел Зах. – Сможешь… показать мне меня?
-Перенесу тебя в любое время, - хвастливо сказал дед. – Выбирай. Можешь пересмотреть событие. Только одно.
-Покажи мне смерть моих родителей. Я ведь в тот день был с ними в одном доме, - сказал взволнованно вишап. – Но не помню ничего, что тогда случилось.
-Я даже не сомневался, что ты выберешь эту страничку твоей жизни, - сказал Жаманак, часто закивав. – Приготовься. И если твоей душе станет слишком больно, то я не виноват. По рукам?
-По рукам, - повторил вишап.
Чародей пожал протянутую ладонь Жаманака, которая была холоднее льда. И маг даже не заметил, как быстро вокруг всё поменялось…

***
В иссиня-чёрном небе застыла луна. Тёплая весенняя ночь напоминала идиллию на картине гениального художника. Эта ночь была тёмной, но не мрачной.
В кустах и высокой траве урчали сверчки, сияли большие светлячки и щебетали пташки. За невысокими стенами находился сад, который цвёл и благоухал. Розовые лепестки абрикосовых и персиковых деревьев сводили с ума буйным ароматом.
Стены сада были довольно ветхими, а местами на них гнездились птицы. Эти стены описывали кольцо вокруг этого красивого уголка и имели двое врат – с севера и юга. В сердце этой территории стоял строгий трёхэтажный дом из серого кирпича. Крыша сурового особняка с четырьмя острыми шпилями была покрыта черепицей, походившей на чешую.
На небольшой полянке возле дома резвились две лошади белой масти, играясь друг с другом. У колодца дремал чёрный змей. Большой удав свернулся кольцом и отдыхал с открытыми зелёными глазами, горевшими как два светоча. В нём было метров семь, не меньше. Это не простой удав, а шаапет. Так назывались добрые духи, носившие оболочку удавов. Они охраняли хозяйские угодья, умели говорить и были очень дружелюбными.
В окнах дома горел свет.
Перед колодцем в мгновение ока появился Захрумар и Жаманак, которые сидели за столиком. Вишап изумлённо озирнулся.
-В этом доме твои родители, - сказал Жаманак.
Дракон резко вскочил и решил побежать в забытый родной очаг, как его остановило время.
-Сидеть! – рявкнул Жаманак.
Вишап сел, сжав кулаки и сведя их вместе на столешнице.
-Потерпи пока что, - говорил старец. – Нас никто не видит. Сейчас ты увидишь убийц твоих родителей.
Зах был потрясён происходящим. Он не понимал, как такое могло произойти?! Встреча со временем. Присутствие в настоящем времени и в прошлом одновременно.
-Терпение, терпение! – шептал Жаманак. – Всему своё время. Я не люблю медлительных тупиц. Но через чур шустрых торопыг я не люблю больше. Потому что эти выскочки думают, будто бы их спешка как-то повлияет на меня. У них мгновения. У меня вечность. Спокойно, парень. Посмотри на змею.
Вишап заметил, как мирно дремавший у колодца змей приподнял голову и нервно зашипел.
-Лошади, уходите! – заскрипел змеиный голос. – Уносите отсюда хозяев. Быстро!
Резвившиеся кони резко остановились и посмотрели на говорившую змею. Они будто бы понимали речь разумной рептилии. Лошади побежали в сторону дома. Самец застучал копытом в дверь, а из дома раздался детский плач.
В этом рёве малыша было нечто жалостливо-сердитое. Будто какой-то зверёнок пытался вырваться и напасть на того, кто пытался запугать его.
Зах поморщился, услышав плач.
-Да, ревел ты страшно, парень, - сказал Жаманак.
Чародей удивился, поняв, что плакавшим в доме ребёнком был именно он. Маг опёрся рукой на подлокотник и наклонился в порыве, чтобы вскочить и побежать в дом. Инстинкт гнал его туда, чтобы он спас себя – маленького, несчастного и бедного.
Но он помнил слова Жаманака – надо потерпеть. Разум терпел, а сердце свирепо клокотало. Вновь внутренний дракон сразился с человеком, жившим в сердце. О, эти поганые сволочные мгновения внутренней борьбы!
Снова вишап спорил с человеком внутри Захрумара, в то время, как сам он остался где-то посередине. Но детский плач вызвал в нём чувства, которые он не понимал. Его бросало то в жар, то в холод. На лбу серебрились капельки холодного пота.
-Ариана, принеси мечи! – раздался в доме голос, который принадлежал мужчине.
-Сейчас, любимый, - говорила в ответ женщина.
Жаманак понимающе закивал, увидев лицо чародея, который не мог сдвинуться с места и смотрел куда-то в пустоту.
-Это нормально, - закряхтел старик. – Так бывает, когда видишь то, что не мог увидеть. Мы называем это временны;м синдромом. Это пройдёт. Теперь встань, сейчас начнётся самое интересное.
В доме слышалась какая-то возня. Жаманак хлопнул в ладоши. Раздавшийся звук потряс чародея. Этот хлопок напоминал резко оборвавшийся собачий лай. Один миг… и Зах очутился дома.
Возле камина в колыбели плакал он. Маленький, яростный и испуганный. Неподалёку стол, на котором находился мешок, в который его мать бросала вещи первой необходимости.
Красивая смуглолицая женщина с кудрявыми волосами не выглядела испуганной. Она была сосредоточенной и даже хладнокровной. Сердце забилось у Захрумара, когда он увидел свою мать.
Женщина в воинской дорожной одежде выглядела нежной и в то же время мужественной. Она собрала в себе несовместимые черты. Глаза излучали гнев, крепкие руки перебирали шуршащую и звенящую всякую всячину.
-Не плачь, милый! – сказала Ариана с томной и доброй ноткой в голосе, обращаясь к сыну.
Ребёнок прекратил плакать и успокоился. Но когда младенец смолк, слёзы показались в глазах взрослого Захрумара.
Из комнаты вышел рослый и крепкий мужчина с суровыми чертами лица, густыми чёрными бровями, орлиным профилем и смуглой кожей. Карие глаза его излучали готовность встретить судьбу. У него была длинная коса, извивавшаяся по спине. Он тоже носил на себе дорожную воинскую куртку. Руку мужчина держал на рукояти меча.
-Ашхадар, нам пора спасаться, - сказала Ариана супругу.
Правая ладонь Захрумара затряслась, когда он увидел своего отца. Какой-то неземной трепет он испытывал перед этими двумя людьми. Казалось, он смотрел на них как на воплощённых богов. Но больше всего его взгляд цеплял отца.
-Папа… - прошептал он подобно напуганному мальчшке, искавшему поддержки у родного человека.
Рука чародея, который почувствовал себя ребёнком, потянулась к отцовскому образу.
-Они тебя не видят, - напомнил ему Жаманак. – Не касайся. Он не почувствует, а ты не утешишься.
Зах опомнился и одёрнул руку. Он с потупленным взором подошёл к колыбели. Увидеть себя чародей боялся больше, чем родителей. Перед отцом и матерью был священный трепет. А перед прежним собой он ощущал чувство засасывавшего его страха. Убийца монстров, демонов и разбойников боялся увидеть себя слабым и беспомощным.
И вот он. Крохотный малыш, дёргавший руками и с улыбкой смотревший в потолок, вдруг рассмеялся. Ему показался забавным чужой дяденька, который с тревогой смотрел на него. Весь такой строгий, бородатый и усатый, но в глазах тревога. Малыш широко улыбнулся, потянув маленькие ладошки к будущему, к незнакомому себе.
Маг тихонько схватил тремя пальцами тёпленькую ручку этого ребёнка, который мило смотрел на него. Визгливый смех малыша даже поколебал сокрушённого вишапа. Он смог на минуту отбросить с души пелену и улыбнулся себе в ответ.
-Кого он там увидел? – спросил отец ребёнка. – Здесь же никого нет, кроме нас.
-Кажется, нашёл воображаемого друга, - ответила мать. – Пора уезжать. Ты ведь понимаешь язык животных. Что говорили кони? Ты смог понять их?
-Они сказали, что шаапет почувствовал неладное и отправился на разведку, - сказал Ашхадар. – Сказали, змей уполз, а нам посоветовал уезжать отсюда прочь.
-Не будем терять ни минуты… - сказала Ариана, но не успела продолжить, как во дворе раздался грохот.
Из окон можно было увидеть зеленоватые всполохи молний. Всесотрясающий грохот на миг оглушил всех, кроме Жаманака и взрослого Заха. Рокот медленно затих.
По вымощенной старой плиткой земле зацокали конские копыта и раздавались обрывки речи. Что-то звякнуло, напоминая по звуку выхваченное из ножен боевое железо.
-Прячь ребёнка! – повелел Ашхадар жене.
Ариана взяла в руки малыша и унесла его куда-то. Ашхадар достал меч и напряжённо вслушался в звуки приближавшихся шагов и разговоров.
-Пойдём на улицу, - предложил чародею Жаманак. – Посмотришь на тех, кто убил твоих родителей и хотел прикончить тебя. Идём.
Зах издал выдох, напомнивший медвежье рычанье. Он резким рывком сорвался с места и, опередив Жаманака, вышел из дома. Вокруг жилища неслась чёртова дюжина наездники в тёмных плащах. Капюшонов на их головах не было.
Это были всадники обоих полов. Все молодые и у каждого каменное выражение лица. Они напоминали ожившие изваяния, которые двигались, но сохраняли мертвенность во взгляде. Казалось, они были не столько сосредоточенными и серьёзными, сколько опустошённо-отстарнёнными. И лишь в редкие мгновения на их лицах появлялось то, что отдалённо напоминало улыбки.
Наконец они остановили своё жуткое кружение. Десять из них остановились у главного входа в дом, а остальные трое перекрыли запасной выход с противоположной стороны.
Зах узнал лишь двух всадников, которых звали Арин и Партам. Их он помнил с юных лет, но общался очень давно и недолго. Все собравшиеся здесь наездники были особым отрядом вишапов-убийц. Этих ассасинов ещё называли Крыльями Смерти. Зах был сокрушён, поняв, что родители погибли от рук вишапов.
«Как? За что? Свои же!» - эти слова безумной чередой проносились в голове.
Чародей застыл на месте, словно его в этой точке удерживала некая мощная энергия. Он хотел достать из ножен меч и снести головы ассасинам. Но правила… Вишап зарычал от беспомощности. Их нельзя убить, они ничего не почувствуют, они его даже не видят. Какого это, а? Быть в полном расцвете сил, вооружённым и решительным рядом с загнанными в угол родителями, которым не можешь помочь.
Они всегда были рядом с ним, хоть он никогда их до этого дня не видел. Ему часто рассказывали о родителях много хорошего, но он, к сожалению, не помнил их. Вишапу казалось, что именно эти воспоминания прочнее остальных впечатаются в его голову. Ведь он увидел родителей, которых никогда не знал. И увидит их гибель.
-Зачем явились?! – раздался громовой крик Ашхадара.
Отцовский возглас заставил Заха дрогнуть. Он ещё никогда не чувствовал себя таким задавленным и напуганным.
-За твоей совестью, - сказал ледяным голосом самый старший всадник, в котором Зах узнал Арина. – Откажись от этой чужеродной дряни в твоей крови и мы закроем глаза на полукровку и на его мамашу.
Нависла тишина. Вся природа затихла. Лишь кони нервно ржали, закрыв собой двери. Лошади стучали копытами по каменной плитке и фыркали. Кони, на которых сидели пришельцы, тоже нервничали, общаясь со своими четвероногими соплеменниками.
-Оставьте нас в покое! – воскликнул Ашхадар. – Мы не собираемся мешать вам.
-Ты отрастил в себе совесть, - ответил Арин. – Ты вызвал своим выбором мятеж среди вишапов. Ты неплохой муж, Ашхадар. Но ты связался с человеком, который пересадил тебе совесть. Это спровоцировало бунт среди наших.
-С чего это я должен отвечать за это?! – закричал в гневе Ашхадар. – Я давно не имею ничего общего с вами.
-Вот и мы о том, - вмешался в разговор Партам. – Ты отрекся из-за какой-то иранской воительницы от своей расы. Тебе внушили совесть, и это чувство заинтересовало других вишапов. Извини, бывший друг. Но ты… должен прекратить свой путь. И твоя жена, конечно же.
-Вам придётся постараться! – ответил Ашхадар, звякнув мечом. – И вам дорого обойдется моя гибель.
Партам расхохотался, раздирая глотку. Но он вдруг заорал, выпучив огромные синие глаза.
Наблюдавший со стороны Зах увидел, что его поразил арбалетный болт. Снаряд полетел откуда-то сверху. Чародей развернулся, поднял голову и увидел свою мать. Ариана стояла на балконе с арбалетом в руке.
-Убить их всех! – закричал Арин.
Вишапы спешились и вбежали в дом. По пути они зарубили двух лошадей, которые попытались им помешать.
Зах увидел, как вся эта группа вооружённых бойцов и магов из его расы вбежала в отцовский дом. Сразу же мирную атмосферу ночи разорвали протяжные и душераздирающие крики. Из-за стен раздались приглушённые звон металла и вой.
Оглушительный звук всполоха и визг сотряс воздух. Из дома выбежал один из вишапов, тело которого лобызали языки пламени. Он пылал в огне и вопил, исторгая вонь горелого мяса и животные звуки отчаяния.
Жаманак щёлкнул пальцами. Сердце убийцы остановилось, и он упал, продолжая гореть.
Женский крик последовал сразу после гибели ассасина. Плаксивый вопль, который услышал Зах, принадлежал не его матери, а одной из женщин-вишапов.
Зах, которого охватил инстинкт защиты, захотел вбежать в дом и посмотреть на то, что там происходило. Встав в дверном проёме, он наблюдал хаос.
Среди разбросанных, сломанных вещей и их осколков лежали два обезглавленных трупа. Между ними лежала раненая в живот вишапка, которая корчилась в муках и захлёбывалась в крови, лившейся изо рта.
В прихожей стояла вонь палёной плоти и волос. Здесь мелькали трещавшие молнии электрических разрядов, которые ослепляли ярко-белой вспышкой. Из стороны в сторону летели огненные шары и мелькали лучи мертвенно-зелёного и синего оттенков.
С крыши посыпались камни, на стенах проглядывались трещины. Ашхадар был ранен в плечо, бедро и грудь, но он отчаянно рубился. Его движения были плавными и уверенными. В глазах горел огонь ярости. Когда он кричал, его голос ввергал противников в шок, заставлял их мешкать на мгновения.
За его спиной появилась фигура в чёрном плаще и капюшоне. Это один из вишапов, который появился, пройдя через запасной выход. Он достал что-то блеснувшее и метнул этот предмет.
Вылетевший вперёд кинжал вонзился в спину Ашхадара. Он резко остановился, широко раскрыв глаза. Меч он продолжал держать мёртвой хваткой.
Битва затихла. Где-то наверху раздался плач малолетнего дракона и крики его матери, защищавшей своего ребёнка.
-Отец… - растерянно шепнул Захрумар, увидев погибавшего отца.
-Мой сын… - ответил ему Ашхадар, смотря в глаза взрослого Заха. – Отомсти. Храни совесть.
Вишапы изумлённо обернулись, пытаясь увидеть, с кем это говорил их бывший соратник. Но они ничего не заметили, приняв всё это за предсмертную горячку.
Ашхадар грохнулся навзничь, испустив дух. И в ответ его падению сверху раздался крик Арианы, которая получила смертельный удар.
Детский плач приближался. Младенца вынесли в прихожую. Ребёнок плакал очень тихо и даже лениво. Этот плач напоминал детский каприз, а не страх.
-Почему не убили выродка? – спросил Арин соратников.
-Не получается, - ответила девушка, державшая на руках ребёнка. – Это дитя необычное.
-Закрой рот, - сказал сухим голосом Арин. – Дети у нас. А эти личинки – просто выродки. От таких ублюдков надо избавляться. Дай сюда эту маленькую пискливую тварь.
Девушка поднесла младенца. Арин грубо взял его и бросил на стол. Малыш не усилил плач и даже успокоился.
Арин взял в обе руки меч, на котором ещё не высохла кровь Ашхадара. Он взмахнул клинком и что есть мочи обрушил удар на младенца. Такая мощь могла бы запросто разрубить шею самому большому буйволу.
Меч разлетелся на множество осколков, а убийца вскрикнул и отлетел от такой сильной отдачи. Младенец тихонько посмеивался, будто бы издевался над ассасином.
Арин встал с места, сохраняя спокойствие. Он подошёл к столу, осмотрел дитя. Ни одной царапинки. Малыш с радостными глазёнками посмеивался над ним. Ребёнок взял ладошками трогавшую его руку и улыбался.
-Маленькая мразь… - прошептал Арин. – Твоё время тоже придёт, сучье племя. Заберите его. На планете разберёмся, как быть с ним дальше.
Ребёнка взяли на руки и унесли.

***
        Жаманак снова оглушительно хлопнул в ладоши.
        Захрумар вернулся в пирующий городок. Он вновь непринужденно сидел за столом со стариком. Чародей протёр глаза, отогнав волну шока.
       -Это всё правда? – спросил чародей.
       -Это всё время, - ответил старик. – Остальное остаётся на твоей совести.
       -Ты сказал про совесть, - говорил маг. – Почему? Почему они хотели убить отца и сделали это?
       -Потому что совесть позволит вишапам смотреть на всё иначе. Твои сородичи сражаются на стороне тех, кого… побеждают, ущемляют, тех, кого пытаются завоевать. Это всё благородно, если делается по зову совести. Но твои бывшие соратники делали это для того, чтобы выполнять приказы Неспящего дракона. Никто нигде не должен побеждать. Все должны быть…
        -Равными. Так учат вишапов.
         -Да. Учат быть равными, но на деле хотят, чтобы все были не равными, а одинаковыми.
         -Вишапов учат решать конфликты.
         -Скорее, продлевать их, чтобы питать страданиями Древо Чувств, которое даёт кислород планете Ригель, на которой и живут вишапы. Не будет войн – не будет кислорода. И только твой отец смог с помощью твоей матери отрастить совесть, чтобы уметь разбираться в конфликтах, а не сеять или растягивать их по чьему-то приказу.
          -Хочу увидеть судьбу моего отца. Как он встретился с матерью, как он получил совесть… - проговорил с тяжестью на языке и в голове Зах.
          -Не сегодня. Но обещаю тебе. С каждого подвига подарю тебе по одному сновидению.
          -То есть, я должен…
          Зах не успел договорить, как старик вместе со столом растворился. Чародей сидел на стуле, который не напоминал роскошное сидение, на котором он располагался минуты назад.
          Вокруг продолжалось веселье, играла музыка. Люди пировали, радовались и общались друг с другом. И лишь на сердце Захрумара лежала тень боли и отчаяния. Потому что те, кого он считал друзьями, убили его родителей. Убили коварно, хладнокровно и жестоко, как это присуще его расе. И только сейчас он испытал краткий миг отвращения к своей рептилоидной сущности. И всё это время его учили сражаться и выживать те, кого он считал своими. Но он оставался для них чужим из-за наличия совести.
          На сердце не стало легче, когда маг раскрыл тайну гибели родителей. Он узнал лишь убийц, но не узнал сути произошедшего. Как можно отрастить совесть? Теперь жажда новых приключений его обуревала всё сильнее и сильнее.
          Жаманак всё расскажет. Всему своё время.

4
          -Захрумар, останови это безумие! – крикнула Тиамат, тряхнув за плечо супруга. – Что с тобой? Ты сидишь тут целый час, оставив меня одну.
          Целый час? Но дракону казалось, что прошли считанные минуты. Время незаметно подкрадывается и также незаметно улетает. Чёртов старик.
          -Что стряслось? – проворчал Зах.
          -Эти республиканские мрази хотят казнить моего соплеменника, - говорила закипавшая от негодования каджица.
           Она старалась возмущаться тише, чтобы не привлекать всеобщего внимания.
           Захрумар встал с места и строго посмотрел на Тиамат.
           -Конкретнее… - шепнул он.
           -Просто посмотри сам, - сказала она, взяв мужа за руку и поведя его за собой.
           -О, дружище! – раздался возглас Альберта. – Вы спешите увидеть представление? Это хорошо. Я не зря распорядился разместить праздничный городок на месте старой арены. Идём.
           Альберт увидел чародея, когда тот проходил мимо сенаторского стола. Возмдех встал и взял за руку сидевшую подле него невесту. Они присоединились к чародею и его супруге, направляясь к арене зрелищ.
           Раздражённая Тиамат замедлила шаг и с трудом взяла себя в руки. Пары направились по тропинке в сторону большой огороженной арены.
           В ста метрах от них зияла огромная и глубокая яма, внутренние стены которой были покрыты кирпичами. Напротив друг друга расположились два входа с арочными проёмами. На песке арены была свежая кровь, которую рабы засыпали песком.
          -Новое развлечение, Альберт? – спрашивала Тиамат, пытаясь показать непринуждённость в голосе.
          -Так и есть, - кивнул сенатор. – Мы поймали разбойника из расы каджей. Думали, что эту мерзкую тварь можно было бы вздёрнуть публично. Но я хотел бы сделать подарок моей милой невесте. Сейчас мой верный наёмник Мартин прикончит трусливого бандюгу.
          Альберт разошёлся токсичным хохотом, предвкушая кровь.
          Вокруг ямы толпились знатные особы, заглядывавшие в этот огромный пуп земли, в котором бойцы кромсали друг друга на потеху публике. Они перешёптывались, гадая и думая о том, кого же сегодня прикончат в честь свадьбы.
          Альберт Возмдех и его гости встали рядом с мрачным человеком, одетым в синий халат и деревянные башмаки. Полный мужчина со смуглым и выбритым лицом своими угловатыми чертами напоминал откормленного коршуна. В нём Захрумар узнал торговца по имени Гагик. Этот человек разводил львов и тигров, которых иногда выставлял на боях.
         -Что с тобой, Гаго? – с полуиздёвкой спросил купца Альберт. – Твоего льва убили?
         -Да пропади эти львы! – рявкнул Гаго. – Убили моего белого тигра. Он мне дорого обошёлся.
         -А, не переживай так! – хлопнул купца по плечу Альберт. – Куплю у тебя трупик этого кошака. Из шкуры получится хорошая накидка для моей прекрасной Селены.
         -Очень мило с твоей стороны, - ответила прохладно невеста.
         -Очень польщён твоей щедростью, великий сенатор, - заулыбался Гагик, отбросив мрачные мысли.
          Тем временем скрипнула дверь арены, и на её песок вышел Мартин, которого буйными овациями встретила толпа. «Мясник», «красавец», «силач» - какими только словами не встретили улыбчивого хмыря, который чуть ли не приплясывал со сверкающим мечом в руке.
          -Альберт, - Зах обратился к сенатору, - а твой боец не боится, что кадж может применить против него магию?
          -Кадж слишком молодой, - сказал самодовольный сенатор. – Мои маги успели выкачать из него всю манну. Теперь его волшебная сила иссякла. Ха-ха-ха! Ему остаётся надеяться лишь на свой меч. Но ему не потягаться с королём головорезов.
          -Выводите рогатого выродка! – крикнул распорядитель игр, который был пузатым мужчиной, носившим длинные волосы и жиденькую бородку, расхаживавшем в рубахе и жилете.
           Тиамат отпустила руку Захрумара и отошла в сторону. Она встала и всмотрелась в арену, опираясь рукой на каменное ограждение.
           -Осторожнее, госпожа, - предупредил её гвардеец в чёрных латах и с пикой в руке. – Эти твари непредсказуемы.
           -Поверь моему боевому опыту, парнишка, я знакома с ними не понаслышке, - сказала Тиамат.
           На арену вышел молодой кадж. Он так оброс, что его рожки еле-еле выглядывали из-под кудрей. Тиамат вздохнула, выдавив из себя стон отчаяния.
           -Рачья, - узнала она соплеменника.
           -Кто это такой? – спросил Захрумар, подойдя к жене.
           -Последний из клана Серой Куницы, - сказала Тиамат. – Я его хорошо знаю. Он обещал войти в мою дружину, когда я получу наследство.
           -Ты ведь помнишь, что…
           -Никаких глупостей, помню!
           Рачья поднял глаза и дёрнул бровями, узнав соплеменницу. Он часто задышал, приоткрыв рот.
           -Мразь! – закричали зрители. – Он убил крестьян. Убийца! Выродок! Ваша раса должна сдохнуть, мерзкие нелюди!
        -Они сами спровоцировали! – кричал Рачья, но его голос тонул в пучине яростных воплей и проклятий злорадствовашей толпы. – Я ничего им не сделал. Они напали на меня и подняли на вилы… Я не злодей!
        -Мартин, снеси ублюдку голову! – кричали зрители.
        Зах заметил, как взволнованно смотрела за предстоявшим поединком Тиамат. Он взял её за руку и шепнул ей:
        -Сама понимаешь, этих людей трудно осуждать. Ваши сородичи промышляют разбоем и дышат этим. Не думаю, что твой дружок пришёл цветочки собирать.
        Тиамат иронично и грустно улыбнулась, посмотрев в глаза мужу. Она покачала головой, ответив:
        -Как ни странно может тебе показаться, но именно этим и занимался Рачья. Он просто любил цветы. Он владеет магией, но воин из него так себе. Рачья очень любит путешествовать в разных краях, собирать цветы, спасал раненых животных. И вот сейчас… его хотят убить люди, к которым он относился с сочувствием.
         -Тиамат, я знаю, что вы умеете определять, имеется ли манна в теле ваших сородичей. В нём совсем её нет?
         -Совсем, - сказала спустя миг каджица. – И мы умеем передавать друг другу энергию.
         -Ты хочешь… передать ему манну?
         -Уже, - злорадно ухмыльнулась женщина.
         Такую же злобную улыбку отзеркалил Рачья, почувствовав поток магии. Он взял в руку брошенный ему меч и рассмеялся.
         -Альберт, тут что-то не так! – взволновалась Селена. – Останови бой, спаси Мартина. Он погибнет!
       Сенатор ответил раскатистым хохотом.
       -Да что ты! – выпалил он. – У его противника удалена манна. Он не сможет навредить Мартину. Сейчас мой боец разделает его от жопы до горла.
       -У него есть магия! – воскликнула Селена, тревожно озираясь и пытаясь почувствовать источник. – Ему кто-то передал манну. Я чувствую поток. Останови бой!
        Альберт резко повернул голову в сторону невесты и впился в неё гневным взглядом.
       -Язык… прикуси… баба! – процедил он через зубы расстановочно. – Это в Крепости ведьм ты главная магичка, а здесь лишь просто женщина.
       -Тогда мешать не буду, - сказала она с надменным взглядом, развернулась и ушла.
        Пленный боец резко вытянул вперёд руку и поразил молнией Мартина, который выронил меч, завопив от боли. Потом в него полетел поток жидкого огня. Крик оборвался, и на песке арены лежали испепелившиеся кости.
        Женщины, наблюдавшие за боем, закричали от шока, раздались крики недоумения и паники. Альберт, видевший всё это, округлил от глубокой досады глаза, которые нервно забегали по сторонам.
        Рачья сделал скачок, взмыл вверх, поймав какой-то торчавший из стены выступ. С яростью в глазах Альберт выхватил из руки стражника копьё и метнул его в каджа. Оружие попало в плечо, вызвав фонтан крови. Паренёк прикрикнул и с закрытыми глазами грохнулся, испустив последний вздох.
       -Это стоило того? – шепнул Зах своей супруге.
       -Стоило. Он хотя бы погиб с честью, грохнув лучшего наёмника твоего дружка Альберта.
       Зах приподнял подбородок.
       -Любите вы месть. Особенно, когда она не только кровавая, но и пафосная. Ты ведь понимаешь, что Селена почувствовала передаваемый тобой поток? Она могла бы это использовать против тебя и раскрыть твоё происхождение. Или в Каджастане самонадеянных магичек-солдаток этому не учат?
        -Зато у нас была бы небольшая заварушка, из которой мы смогли бы выйти и тогда бы мы смогли… того самого…
       -Если бы случилась заварушка, то у нас было бы очень мало шансов выйти из неё живыми. А если бы мы и вышли, то за такую подставу мы с тобой не того самого. Ты бы пожизненно стала моей наложницей. Ты итак рогатая баба, так что не старайся стать козой отпущения.
        -Я довольна тем, что сделала. И я хотела бы извиниться перед тобой. За то, что пошла на такой риск. Пойми, я не могла смотреть на безнаказанное убийство моего сородича.
        Зах кивнул, убрав пальцем локон волос, который из-за ветерка пересёк лицо женщины. Они долго смотрели друг на друга, слушая крики толпы, хвалившей Альберта за меткий бросок. И, чтобы утешить разочарованную толпу, сенатор приказал вновь устроить бой между двумя дикими зверями.
        -Может, уедем отсюда? – спросила Тиамат. – Мы с тобой можем быть хорошими соратниками, но не супругами. Мы с тобой сможем поладить лишь в одном полку, но не в доме. Так что… поехали за заварушкой, будь она уже неладна. Этот городок не для нас. Все эти сенаторы, пафосные дамочки и… странный старик.
      -Какой старик? – пожал плечами вишап.
      -Да так, - ответила супруга. – Пристал один старик. Рассказал мне всякое и на многое глаза открыл.
      -Не говори мне, что у него странные шишки на лбу и белый глаз, - сказал дракон. – И ты добьёшь меня окончательно, если скажешь, что звать его Жаманак.
       -Ты тоже его здесь увидел? – прошептала с тревогой Тиамат.
       -Угадала. Только обсудим это по пути отсюда. Надоело уже тут. Давай по коням.

***
        На откормленных и отдохнувших конях незадачливые супруги выехали из временного города. Когда они поехали на север, в сторону горы с тройной вершиной, высившейся у горизонта, то увидели Селену.
        Волшебница каталась на стройной серой лошадке возле колодца. Поодаль от неё находились двое вооружённых воинов, которые охраняли её.
        -Далеко ли собрались? – спросила колдунья супругов, перерезав им путь.
        -Туда, где можно найти смертельные забавы, - отшутился Захрумар. – А что?
        -Значит, за тебя можно не беспокоиться и не волноваться о твоём спасении. Ведь с тобой воительница и хорошая боевая магичка, - с иронией сказала Селена.
        Тиамат нахмурилась и посмотрела на волшебницу исподлобья с дерзкой ухмылкой.
        -Правда, ей следует научиться блокировать осязаемость потоков, - продолжала сыпать колкостями Селена. – Если бы Альберт меня послушал, то я могла и указать пальцем на каджицу. Правда, поведение Альберта меня остановило.
        -Интересно, чем же я так заслужила великодушие лористанской волшебницы? – спросила Тиамат.
        -Не могу же я идти против вишапа, с которым приятельствует мой супруг. Уж я-то знаю, что значит послушность к мужу. Хм… ведь мужу приятно, когда жена покорна и не вытворяет чего-то, из-за чего у него могут быть неприятности. Будь осторожной, каджица. Здесь не все такие великодушные. Хороший выбор, Захрумар. Она хороша. Их обычаи брачные я знаю. И раз уж вы муж и жена, то после приключения вы сможете… не будем об интиме. Но если твои чресла горят, то рекомендую ехать прямо и не сворачивать. По пути сюда слышала, что в деревушку Мадан наведался ночной кошмар. Это в полудне пути отсюда.
        -Оказывается, ты можешь быть многословной, ведьмочка, - сказал спустя пару секунд чародей. – Что ж… Спасибо за совет. Ещё раз со свадьбой тебя.
        -Вежливость тебе к лицу, - заметила Селена.
        -А тебе к лицу фиолетовый. Или я уже говорил это?
        Под звонкий смех Селены супруги поскакали навстречу ночному кошмару.
 
***
         Дело близилось к вечеру, когда сварливая супружеская пара пересекала поле, скача к широкой равнине, хаотично усыпанной деревьями. Перед ними открывался унылый и даже мрачный пейзаж.
        Все деревья тут были уродливыми, а местами и поваленными. Кое-где мелькали пожухшие кустарники, листва которых покрылась охристым оттенком увядания. Между этими деревьями, мелкими рощами мелькали ручьи, которые змеились, рассекая эту некрасивую равнину. Самое место для дурацких воспоминаний и откровений.
        -Так чем старик тебя так встревожил? – спросил чародей супругу, нарушив гнетущее молчание. – Вроде как мы планировали это обсудить чуть позже.
        -Неприятный тип, - ответила Тиамат, откинув надоевший и запаривший голову капюшон.
        Она томно прикрыла глаза, почувствовав поток свежести, коснувшийся её темноволосой головы.
        -Смотрю, ты не хочешь вдаваться в подробности, - заметил Зах. – Ну, ничего. Я первый начну делиться неприятными вещами.
        Тиамат, которая приложилась к бурдюку с водой, поперхнулась, округлив глаза. Она вопросительно уставилась на мужа, желая услышать подробности. Но он молча уставился на тройной пик далёкой горы.
        -Гаденький упырь такой, - описывал Зах олицетворённое время. – С рожками и бельмом на глазу. Показывает то, что было с тобой, но чего ты не помнишь или не знаешь.
        -Тебе он тоже что-то показал? – спросила Тиамат со всё тем же напряжённым взглядом и тоном голоса.
        -Было дело, - подтвердил Зах.
        -Может, поделишься со мной? – предложила супруга.
        Зах долго раскидывать мозгами не стал и приступил к рассказу. Он аккуратно повествовал об увиденном так, чтобы у жены сложилось хоть какое-то понимание. Рассказал о гибели родителей, сказал, что это были люди в капюшоне и что он их «кажется, уже видел».
         Пока этот рассказ длился каких-нибудь пятнадцать или двадцать минут, пара успела углубиться в этот уродливый пейзаж. Перед ними пару раз промелькнули трусоватые шакалы, терявшиеся за жухлым кустарником при виде грозных наездников. Попался муфлон, который неспешно ретировался, остерегаясь потенциальных охотников и любителей баранины. На поваленном дубе сидела недовольная рысь, подозрительно поглядывавшая на двуногих существ, сидевших на лошадях.
         Где-то выли волки, чувствуя добычу и призывая остальных членов серой стаи. По невысоким и мрачным холмам на востоке переходила цепочка, которая стремительно ползла с одной вершинки на другую. Это и были волки, которые заприметили незваных гостей.
          Тиамат остановила лошадь. Зах проехал немного вперёд, не успев затормозить. Он развернул коня, с удивлением посмотрев на временную супругу.
          -Вздумала с волками играть? – с серьёзным выражением лица спросил чародей. – Погнали дальше. Они голодны.
          Каджица молчала. Она просто достала притороченную к седлу непонятную вещицу. Это была палка в форме длинного и тонкого цилиндра чёрного цвета. Материал для вишапа был неизвестен. Он нахмурился и пригляделся к этому предмету.
          Тиамат, знавшая своё дело, вытянула вперёд это нечто. Кони нервно зафыркали, понуждая седоков как можно скорее удалиться отсюда. Волки, подбежавшие к всадникам на полвыстрела стрелы, внезапно заскулили подобно невинным щенкам. Звери развернулись и бросились врассыпную.
          -Что за фокусы? – удивился Захрумар.
          -Всё просто, - скромно ответила каджица. – Посмотри сам.
         С этими словами она протянула мужу чудный предмет, у которого была специальная кнопка. Маг с любопытством разглядел эту вещь. Затем с недоверием посмотрел на Тиамат. Пожав плечами, он вернул ей это.
         Тиамат хихикнула с кокетством, убрав обратно палку.
         -Всё время забываю об этой штуке, хоть она и очень полезная, - сказала магичка. – Мне её подарили карлики.
         -Ты умеешь ладить с тзуками? – вновь удивился Зах. – Они, конечно же, раса очень простодушная и гостеприимная. Но буйных существ они не особо переваривают. Должно быть, ты очень дипломатична.
         -Хм… это не обо мне, - сказала Тиамат. – Но есть у меня одна не менее важная вещь. Я умею готовить. Вкусно покормила мастеров тзуков и получила такой подарок. Он называется зверогон. Нажимаешь на кнопку и… хм… все хищные звери рассасываются при твоём приближении. Теперь можешь не бояться зверей, муж мой.
         -И сражаться умеешь, и магией владеешь, и даже готовишь прекрасно, - ответил иронией Зах. – Может, нам с тобой не расходиться после брачной ночи? Думаю, такая жена будет очень хорошей спутницей. И покормит, и в баньке отлупит, и зверушек прогонит от меня.
          Тиамат усмехнулась, оценила ответный сарказм.
          -Да ладно тебе. Я смотрю, у тебя уже была одна спасительница, с которой ты, кажется, имеешь много общего, кроме заигрывающих взаимных гляделок, - парировала она. – Ах, да! Уводить жену у приятеля, это… как вы там, говорите? Не по-мужски?
           -Ну, можешь не сходиться со мной. Но зверогон хоть подари. Я ведь делаю тебе одолжение в браке.
           «А вот это явно было лишним. Я тут безобидно кокетничаю и ёрничаю, а он вот так… Хм… Что тут сказать! Такой же, как и все», - по извилинам в очаровательной голове пробежала такая мысль.
          Она решила ничего не озвучивать. Просто поскакала вперёд. А Зах, немного погодя, глубоко вздохнул и помчал лошадь за женой. Кажется, его победа в ироничном поединке её задела.
         -Ну, хоть расскажи, что тебе там рассказал и показал Жаманак. Ведь свою историю я тебе рассказал, Тиамат, - сказал с прежней серьёзностью вишап…
         -Можешь звать меня Тиа…

***
         …Оказалось, родители не так уж и любили Тиамат, как ей казалось раньше. Отец взял в наложницы женщину из людей Вавилона, которой и была мать каджицы. К ней отнеслись не очень-то и почтительно. Кланы каджей не спешат распахивать объятия кому попало, особенно, людям. Браки с чудовищами они приветствовали, если монстры имели отношение к владению магией.
         Мать Тиамат не была ни воительницей, ни магичкой. Но она знала толк в травах и зельях. Вот именно на этом она и выстроила уважение к себе. Отравы не раз помогали каджам в набегах одолевать сильных врагов. Лекарства травницы спасали жизни.
         Отец и мать любили маленькую полкуровку. Но травница видела в девочке способ заявить о себе, влиять через неё на мужа, на племя. Жёны вождя помирали одна за другой. Поговаривали, что к этому причастная вавилонская красавица.
         Жаманак раскрыл все карты. Мать полукровки убила жён вождя, чтобы получить власть и уважение. Она видела, как муж любит Тиамат. Она с помощью отца влияла на дочь, с помощью дочери владела отцом.
         «Папа не даст тебя в обиду, доченька», - говорил вождь.
         «Я люблю тебя больше всего, папочка», - говорила Тиамат.
         Вскоре вавилонянка стала соправительницей мужа. Как-то раз она захотела получить трофейную корону. Это не понравилось воительнице из соседнего клана Серого Барса.
         «Возомнила себя королевой», - говорила воячка. – «Скоро всеми нами править захочет».
         Вавилонянка через верного слугу отравила брата взбунтовавшейся солдатки. А было это на пиру, где два враждовавших клана мирились – Серые Барсы и Золотые Лисы. Но когда отравился один из Барсов, то подозрения пали на Лис. Это стало поводом для новой усобицы. Клан пошёл на клан и в ходе битвы погиб дядя отца Тиамат. Дядя вмешался в этот конфликт и пал в бою.
         «Собирай вещи, милая. Мы уезжаем. Злата у нас достаточно», - именно с этими словами вавилонянка обращалась к верной служанке. И именно в этот момент в комнату вошёл вождь. Он понял, что за распрями стоит его жена. Могучий кадж перерезал живот своей жене.
         «Погибла в лесу. Вепрь её порвал. Вот и всё».
         Так он объяснил её гибель. А исчезновение слуг своей жены объяснил тем, что освободил их в память о жене.
         И всё это Жаманак показал Тиамат, вернув её в прошлое. Она вспомнила слёзы отца на похоронах матери. И только теперь она поняла – он скорбел не по матери, а сокрушался из-за того, что эта женщина привела раздор в среду каджей. С тех пор к людям стали относиться ещё хуже.
         Тиа росла в атмосфере недоверия.
         «Полукровка. Похожа на мать. Кажется, такая же, как и она. Ничем от людей не отличается, разве только рожки есть», - так говорили у неё за спиной.
         И лишь брат, лишь Ерванд, возглавивший клан после смерти отца, продолжал заступаться за неё. Вот и посоветовал он ей вступить в фиктивный брак с Захрумаром.

5
       Свечерело. Хотелось есть.
       Ловя на себе лучи заходящего солнца, Зах достал немного сушёного инжира и перекусил со своей женой.
       -Упадём под тем деревом? – спросила Тиа.
       -Может, в пещере посидим? – предложил Зах.
       -А ты видишь тут пещеру?
       -Глянь, - он указал пальцем в сторону того же высокого дерева, за которым находилась пещера, вход в которую почти полностью оброс плющом и диким виноградом.
       Приглядевшись, женщина заметила густую темноту в каменной громаде за деревом. Они подошли к пещере. Зах разрубил мечом всю эту плетущуюся растительность.
       Он хлопнул в ладоши и прочитал заклинание. В одной из его рук появился светящийся шар. Чародей вошёл в пещеру первым. Довольно приятно там было находиться. Ни сырости, ни духоты, ни холода. Зверей тут тоже не было, благодаря зверогону.
       -Вот и можно отдохнуть, - сказал маг.
       Вскоре здесь затрещал костёр. Привязав лошадей к дереву, супруги сели возле костра. Отдыхать здесь было куда приятнее, чем в праздничном городке.
       Чародей достал бутылку с вином. Он вопросительно посмотрел на жену, мол, «будешь»?
       -Я, конечно же, не против выпить, - сказала она, пожав плечиками, - но не думай, что я стану по пьяни выкладывать больше историй из своей жизни.
       -Если мы не справимся с этой бутылкой, то сможем ли выйти из опасной ситуации, которая должна нас соединить? – ответил маг на шутку. – Давай приговорим эту бутылку крепкого вина из дикого граната. Не пожалеешь. Хотя бы попробуй, ну!
       -Ах, ты лукавый искуситель! – улыбнулась женщина. – Умеешь привлечь на свою сторону.
       Она протянула руку, желая первой сделать глоток. Чародею этот жест очень понравился, и он охотно передал ей напиток. С хлопком Тиа вытащила деревянную пробку. Она принюхалась к вину и томно прикрыла глаза.
        Магичка залила в себя немного вина. Затем сделала ещё три глотка, чувствуя, как тепло разливается по её телу. Прищёлкнув от удовольствия языком, она вернула бутыль. Женщина аппетитно зажевала инжир, облизывая пальчики.
        Зах не торопился пить. Он с каким-то вожделением смотрел на свою жену, будто думал о чём-то приятном. Тиа тихонько хихикнула, пытаясь понять этот взгляд
        -Что-то не так? – спросила каджица, щёчки которой порозовели от вина и смущения.
        Теперь эти щёки стали подобны плоду того розового граната, из которого и изготовили веселящий напиток.
        Он лишь помотал головой и тоже прильнул к устью бутыли, залив в себя эликсир от скуки, придуманный народами века назад. Передавая из рук в руки бутыль, они высушили её досуха.
        -Зверей твоя финтифлюшка, конечно же, распугает, - сказал порозовевший чародей, - но есть риск людей и заплутавших монстров. Я разбужу тебя часа через три.
        -Не, не! – сказала весёлая Тиа. – Я поси… пойси… тьфу ты! По-си-жу тут. А ты поспи, мой хороший.
        -Точно? – с ноткой недоверия спросил волшебник.
        -Хе-хе-хе! Обижаешь, мой шладкий! – пролепетала сиявшая от радости и бодрости Тиа. – Язык заплика… заплетается, но рука не дрогнет. Я в порядке.
        С этими словами она встала с места и вышла из пещеры. Зах лёг на своё одеяло и накрылся плащом. Он посмотрел на свою жену, которая двигалась уверенно и вовсе не казалась выпившей. Она гладила лошадей и что-то шептала им.
        Супруг покачал головой, повернулся лицом вглубь пещеры и уснул.

***
        Чародей заменил Тиамат ближе к рассвету. Ему казалось, что он выпил многовато. И нет, ноги и руки у него не трусились. Ни тебе тахикардии, ни тебе тремора. В ушах какой-то звон.
        -Оборванцы лорийские, - пробормотал Зах, пуская в лужу золотую струю. – Вашу мать на крыше! Толкнули какую-то дрянь. Дзынь, мать вашу, дзынь! Это что вообще? Слышу звон да не знаю, где он? Так вроде говорили склавены?
        В его ушах и в самом деле стоял какой-то тихий звон. Что-то остренько позвякивало, а этот стеклянный звук то нарастал, то затихал. Зах омыл лицо студёной водой из ключа, бившего из трещины в обрывистой скале.
        Чародей решил вернуться в пещеру. И чем ближе он подходил к входу, тем сильнее звон становился. Когда он оказался рядом с лошадьми, то ему подумалось, что звон исходит именно от животных. Маг встал как вкопанный и прислушался.
        Звон не затих. Он словно исходил от лошади каджицы. Подойдя к ней ближе, маг убедился, что звук исходит точно от неё. Лошадка жены, конечно же, была необычной внешне. Но могла ли она такие звуки издавать? Подойдя вплотную к кобыле, дракон уловил позвякивание из мешочка, висевшего на седле.
        Захрумар немедленно развязал шнур на устье мешочка и открыл его. Из кожаной маленькой сумы повалил белый свет. Тонкие потоки лучившегося света лениво потянулись вверх. Они обрели форму змеек, заплетались вместе и со скрипом, похожим на музыку виолончели полетели вверх.
        -Целуй меня, любимый! Нет, меня поцелуй, мой милый дикарь! – раздавались два шёпота, согревших слух мага.
        Голоса раздавались из мешочка и напоминали Селену и Тиамат. Зах в удивлении раскрыл рот, пытаясь понять, что это такое. Это вряд ли опьянение.
        -Не плачь, любимый, мамочка здесь. Мама любит тебя. Мой сын будет выдающимся драконом, - говорили голоса, которые напомнили ему родителей, с коими он познакомился не так давно.
        -Вы такой храбрый, дяденька. Спасибо, что вы спасли меня, - раздавались знакомые, но забытые слова. – Если бы не ты, то меня съели бы чудовища. Вечная слава тебе.
         Его голову закружили тёплые воспоминания и… слова, которые просто грели сердце и разум. Вокруг него парили образы знакомых и незнакомых людей, от присутствия которых ему становилось хорошо. Такие облачные образы, шептавшие ему самые лестные слова.
         Зах тряхнул головой, отгоняя навязчивую эйфорию. Он запустил руку в мешочек, нащупав там какие-то маленькие мячики, которые были мягкими и прохладными на ощупь. Собрав их в горсть, чародей вытащил их и рассмотрел.
         Бледные шарики с чёрной дымкой внутри издавали то самое позвякивание. Зах никогда ещё не видел такого. Непонятно. Наверное, очередные причуды супруги? Вон, зверогон с собой носит. А это, наверное, какие-то шарики счастья.
         -Не урони только, - раздался за спиной сонный голос Тиамат. – Качество у них ухудшится от удара.
         -А можешь ли ты объяснить, что это за… шарики? – в недоумении спрашивал чародей.
         -Шарики счастья. Я их так называю. А вообще они называются сердцами сновидений. Они растут на цветках под названием сладкий обманщик. Ты мог их видеть – огромные такие, похожи на розы, но тверды на ощупь. Их выращивать начали не так давно, где-то годика полтора назад. Видать, бедолага Рачья искал здесь именно их
         -Не припомню таких цветов. И зачем тебе эти сердца. Какой у них эффект, кроме приятных галлюцинаций?
         -На всякий. Они отгоняют кошмары и вызывают приятные сновидения. Не хуже твоего вина мои шарики.
         Глаза чародея упали на раскрывшееся декольте магички.
         -Это да. Я с тобой согласен, - сказал он, растягивая слова. – Твои шарики тоже хороши.
         Закатив глаза, женщина прикрыла грудь, покачав головой.
         -Давай не будем шариками меряться. Пора бы уже найти какой-нибудь бой, где не будут замешаны ни мои, ни твои приятели и знакомые.
         -Сомневаюсь, что та женщина могла бы относиться к моим или твоим знакомым, - сказал Зах, указав подбородком в сторону приближавшейся фигурки. – Если она оборотень или великая чародейка, то могли бы и потягаться с ней.
         Тиа развернулась. К ним и в самом деле направлялась женщина в капюшоне. Она вся была в какой-то обесцветившейся одежонке. Эта фигурка спускалась к ним по обросшей народной тропе, которая вела вниз по холму. Женщина шла с опаской и без особой уверенности.
         Спустившись к подножию холма, она резко остановилась, поглядывая на приезжих путников. Она что-то тревожно нашёптывала, прикрыв ладонью рот.
        -Что-то хотела? – крикнула Тиа.
        -Может, помощь нужна? – добавил чародей.
        -Сердце сновидений? – прикрикнула незнакомка, голос которой выдавал в ней молодую женщину. – Вы его продаёте?
        -С чего ты взяла, что оно у нас есть? – проговорила нервно Тиа. – И с чего ты решила, что мы его продаём?
        Женщина приоткрыла рот, чтобы ответить, как её пресёк Захрумар, которому надоели эти перекрикивания, полные недоверия и надежд.
        -Ты подойди лучше, женщина! – велел вишап. – Хорош горланить. Подойди, поговорим. Понимаю, мы не смахиваем на безобидных торгашей травами. Но раз уж осмелилась говорить с вооружёнными странниками, то вперёд.
         Женщина озирнулась. Она отбросила капюшон, показав свои распущенные кудри, касавшиеся плеч и округлое смуглое лицо, потемневшее от загара. По ней было видно – явно трудится целыми днями, не жалея себя.
         Незнакомка увереннее зашагала к странникам, встав в четырёх шагах от них.
         -Рада видеть неагрессивных людей, - сказала она.
         Женщина выглядела какой-то замученной и даже затравленной. Посиневшие мешки под глазами, трещинки на сухих губах и царапинки на ладошках говорили о том, что как минимум последние полгода она не видела ничего позитивного, а на завтрак вместо хлеба ела огромные порции боли и обид. В волчьих глазах застыл тяжёлый взгляд приглушённой ярости и разочарования. В целом её лицо было приятным.
         -Мы люди лишь наполовину, - сказал Зах. – Я вишап, а моя жена каджица. Меня зовут Захрумар, а её Тиамат. Представься и расскажи, что ты хочешь от нас?
         -Меня зовут Римма. А про тебя, вишап, я слышала, - говорила женщина. – Говорят, ты приятель ублюдка Лося? Что ж… Это не радует, Захрумар.
         -Что так? – пожал плечами вишап.
         -Альберт в прошлом году сжёг моих сестёр по огню, - сказала Римма. – А ведь мы ничего злого его народу не сделали.
         Зах нахмурился, припоминая охоту на кахардов. Так называли колдунов и ведьм, избравших жизнь в общинах где-нибудь в горах или лесах.
        Альберт долгое время не мог решить проблемы с чумой. Тогда здешние крестьяне осмелились обратиться за помощью к лесным ведьмам. Кахарды не были жестокими к людям и к другим разумным существам, если их не затравливать и не относиться как к подчинённым.
        Кахарды не любили подчиняться, но и не порабощали никого. Это волшебники, не любившие служить властям, как большинство магов и чародеев Хайасы. Они предпочитали служить природе и помогать простым людям.
        Увидев эффективную борьбу кахардов с чумой, Альберт Возмдех решил призвать их на службу.
        С каждым разом он предлагал им денег всё больше и больше, но лесным ведьмам это ни к чему. Разводят себе оленей, питаются плодами и пьют чистую воду. Не нужно им сенаторское золото, изумруды и алмазы.
        Последовали угрозы и недобрые намёки. И это не взяло ведьм. Вот тогда Альберт отправил против них фалангу боевых магов, которые истребили тех, кто просто спасал людей, не требуя ничего взамен.
        А потом наклепали лживые «доказательства» того, что, мол, гадкие ведьмы сами взяли и направили чуму на людей, чтобы потом вылечить их и взять на себя великую славу. А народ и рад вестись на фейки. Утку проглотили и были таковы.
       -Я слышал, что среди них была одна Римма. Болтают, что она была среди них самой сильной и опытной, - говорил Захрумар. – Но её описывали как высокую женщину в теле. Ты не подходишь к описанию.
       -Я и есть та самая Римма. Просто я забрала внешность одной женщины. Убила её и переселилась в тело. Потом долго пришлось рассказывать дочери, что это я – его мама, - сказала чёрствым и трескучим голосом ведьма.
       -О! Ведьма, убивающая людей, презирает меня за то, что я приятель Альберта, - сказал Зах, скрестив на груди руки и как бы отстранившись от Риммы.
       -Эта мразь хотела убить меня. Меня гнали отовсюду. И так я была отшельницей, а теперь меня ещё и ненавидят и ищут повод убить. Вот и решила забрать её оболочку. Я не строю из себя невинную овцу, как это любят делать люди. Но и не нужно меня осуждать. Я погорячилась, вишап. Прости.
       Нависло молчание. С минуту никто не смел сказать хоть одно слово.
       -Так, может, скажешь, что тебе надо от нас? – вмешалась в разговор Тиамат. – Ты что-то спрашивала о сердце сновидений?
       -Да, - ответила Римма, закатывая глаза. – У меня дочка мучается кошмарами. Вот хочу дать ей этого сердца, авось она выздоровеет. Хотя, я не совсем уверена, что это болезнь.
       -А что это тогда? – спросила Тиа.
       -Просто кошмары, - ответила ведьма. – Понимаю, подходить к незнакомцам, грубо говорить с ними и потом просить редкое сердце сновидения – такое себе поведение. Но… я хотела бы купить у вас хотя бы три сердца. Продадите?
      В глазах женщины застыли ожидание и слабая надежда.
      -Тебе есть чем платить, что ли? – пробурчала Тиа. – Уж не обижайся, но смахиваешь ты на нищую крестьянку.
      Римма без возражений сунула ладонь в свою меховую сумку и достала оттуда позвякивавшие золотые червонцы. Монет в руке было десять. Судя по звонкому лязгу, когда она порылась в сумке, там у неё было не менее ещё пары десятков таких славных денег.
      -Хорошая работа! – сказал Зах, взяв одну монетку и рассмотрев её. - Не иначе карлики выковали?
      На одной стороне монеты был отчеканен образ мужчины с тремя псами у его ног – это Спандар, бог подземелий, которого тут чтили. На второй стороне был щенок, дремавший на щите.
      -Хоть все забирайте, - сказала женщина, - мне мой ребёнок дорог. Ещё дать?
      -Не надо денег, - сказал Зах. – Мы дадим тебе сердец. Только скажи мне, откуда у тебя такие червонцы? Здесь разве живут карлики из расы тзуков?
      -Есть, - сказала Римма. – Это монеты моего сожителя Мзо. Он оружейник и алхимик. И он карлик. Хорошее оружие изготавливает и варит зелья.
     Тиа неохотно достала три сердца и вручила их ведьме.
     -Ты как догадалась, что у нас есть это? – спросила каджица, нахмурившись. – У тебя слух как у лисы, а?
     -Можно и так сказать. Сожитель дал зелье слуха. Можно услышать любой шорох в ста шагах. Я не надеялась найти цветок сладкого обманщика. А тут вы… Прошу вас, пойдёмте в нашу хижину. Она куда лучше всяких пещер.
     -Не стоит… - резко прервала её Тиа. – Отдадим тебе сердца и каждый идёт своей дорогой.
     -А вот я бы не отказался от мягкой подушки под головой и тарелки супа, - возразил вишап.
     Тиамат недовольно посмотрела на него.
     -Позволь нам… посовещаться с мужем, - сказала Тиа.
       -Она под воздействием зелья, - напомнил Зах. – Ей придётся уйти далеко, чтобы мы поговорили. Так что Грох с этим приличием. Мы можем поговорить и рядом с ней.
       -Да уж, можем, - сказала недовольно Тиа. – Послушай, тебе не кажется, что мы с тобой слишком сильно отвлекаемся от нашего главного дела?
       -Искать приключения? Я помню, а потому и предлагаю отправиться за ведьмой.
       -Аргументы будут?
       -Незначительные, - говорил совершенно спокойный Зах. – Точнее, аргументов нет. Мне просто любопытно посмотреть на ребёнка, которого мучают кошмары. И хочу увидеть арсенал гнома. Никогда не бывал в их мастерских. Авось и куплю что-нибудь. Да и интересных зелий полно. Если не получить, то хотя бы побывать в гостях у мастера.
       -Хм… Ладно, только давай без сильных задержек.
        Ведьма всё это время с удивлением слушала этот странный разговор, не сумев взять в толк – какие приключения, какая цель? Но она не очень была настроена на расспросы. Ей бы сердца эти заполучить и исцелить дочку.
        -Мой муж не убедил меня. Но мы пойдём, - сказала Тиа.
        Зах рассмеялся над словами жены. Тоже мне, подвела итоги и приняла решение. Уже тренируется быть хранительницей чертога? Да и пусть. Нам-то что? Перебить дюжину монстров да переспать с ней разок. Всё на том.
         -Сядешь на мою лошадь, - предложила ведьме Тиа. – До вас долго скакать?
         -Мы живём рядом. И получаса не пройдёт, как мы прибудем к моей железной хижине, - ответила ведьма.
         -Радует, - проворчала Тиа. – Но ты назвала хижину железной? Она забронирована?
         -Сожитель так называет, - снисходительным тоном сказала женщина. – Мол, он кузнец, а значит, хижина железная. В ней полно всяких инструментов, оружия и всяких других вещей из металла. И всё это его рук работа.

6
        И все трое двинулись к этой самой железной хижине.
        Утро вступало в свои права, а солнце вновь заливало всё вокруг приятным золотым светом. Этот свет густо окрасил влажный воздух, вызывая желтоватую рябь в глазах.
        Сонные пташки вспархивали при виде надвигавшихся ездоков и разлетались в стороны подобно пернатому взрыву. Зажужжали жучки и пчёлы, летавшие над васильками и клевером, который беззаботно жевали дикие кролики. И эти маленькие ушастые красавцы тоже рассасывались по норкам, когда они видели четвероногих зверей, на спинах которых сидели двуногие враги. А кое-где любопытные суслики и сурки выходили из земляных домишек, чтобы поглазеть на этих большунов, которые своим топотом нарушали их сон.
        Короче говоря, все чего-то хотели в то утро. Зверьки хотели съесть что-то и не быть съеденными, мать хотела найти лекарство для ребёнка и вернуть ему спокойный сон. Зах хотел увидеть железную хижину и закончить со своими временными обязанностями псевдосупруга, а Тиа желала скорее получить свой чертог и вести своих наёмников в бой.
        Безобразное поле, усеянное уродливыми деревьями и старыми пнями, было рассечено большой дорогой с потрескавшимся покрытием.
         -Почему дороги тут не сделают? – пробормотала Тиамат. – Безобразно. Теперь я понимаю, почему все путники такие хмурые, когда едут по этому краю.
         -Альберт обещал выполнить эту проблему, - сказал Зах, - но будет тянуть с этим. В первую очередь дороги сделают там, где живёт большая часть населения. С окраинами республики будут тянуть, там дороги появятся позже.
         -Это ещё почему? – пробурчала Тиа. – Какие же они сенаторы, если проблемы не хотят решать? А ещё заладили своим девизом – «проблемы народа – задача сената». Тоже мне.
         -Так они и не врут, - усмехнулся вишап. – Их задача – создавать народу проблемы. Чтобы потом их решать и снова получить поддержку наирритов. А простаки читают этот девиз так, что, мол, сенат берёт на себя решение их проблем. Сенаторы похожи на некоторых фармацевтов и недобросовестных лекарей – им важно лечение пациента, а не его здоровье. Вот и сенату нужны проблемы среди народа, чтобы потом играть в политические игры.
         -И ты с ними дружишь? – поморщилась каджица.
         -С ними – нет. А вот Альберта считаю товарищем, - сказал дракон. – Он единственный толковый сенатор. При всех его недостатках, при всей его гневливости, Альберт общается с народом. Ему ничего не стоит зайти в обычную питейную и пропустить пару чашек тутовки с каким-нибудь пузатым кабатчиком или бригадиром лесорубов. Единственный сенатор, которого постоянно избирают как председателя. Боюсь, его убьют.
         -Да уж. Порядочных политиков либо портят, либо убивают, - сказала молчавшая долгое время ведьма. – Я помню времена, когда Возмдех вёл себя по-людски, как принято говорить у людей. Видимо, чтобы усидеть на кресле, решил охотиться на ведьм. Уверена, это Сенат надавил на него. Но это его не оправдывает. И это ещё не факт, что… испортившегося политика не убьют.
        -Звучит подобно угрозе, - заметил чародей.
        -Хотелось бы, - резко ответила ведьма, - но, боюсь, меня опередят его коллеги. Иногда с коллегами и враги не нужны.
        -Согласен, - сквозь ироничный хохот ответил Зах. – Такие уж эти коллеги – ни друзьями, ни врагами не назовёшь.
         И тут он слегка взгрустнул, поняв, что именно так называемые «коллеги» убили его отца. И ведь всё из-за пресловутой совести, из-за той самой совести, которая не даёт Захрумару пролить лишнюю кровь, срубить очередную голову и не быть немым и глухим оружием.
         Теперь он не знал, а может ли дальше называть себя вишапом? Вроде бы и относится к этой расе, гены и культуру которой он получил от отца. Но он не ведёт с постоянством себя как безмолвный убийца. Да, холодный разум всегда с ним, но не ледяной расчёт остальных хладнокровных вишапов. Он очень хотел разгадать секрет совести – того, что приблизило его к людям и отдалило от разумных рептилий. В голове пробежала мысль отправиться на историческую родину матери, чтобы попытаться найти судьбу отца и понять, как ему привили эту спорную черту характера.
         Придётся совершать подвиги, чтобы Жаманак дарил Захрумару сновидения и просто видения, в которых он получит ответы на вопросы. Беспокоило его всё это. Но не завеса тайн и их раскрытие вызывали тревогу. Он боялся, что эти поиски дадут больше вопросов, чем ответов.
         Удивительная штука время – думал он. Ведь раньше он чувствовал себя каким-то отчуждённым и самостоятельным, счастливым, свободным. Теперь, поговорив с воплощением времени, он понял, что ничего не знал не только о родителях, но и о себе. Внутренний голос призывал его закрыться от мира, чтобы не показаться уязвимым.

***
          Дорога повела вниз, ползая вокруг холмов. Она оборвалась среди болот, в которых были маленькие островки земли, покрытые камышами и высохшими деревьями. Через них вёл большой каменный мост в пятьдесят метров длиной. Он стоял на столбах и высился над топями так, что всё вокруг можно было хорошо увидеть.
          Трёхголовая гора пропала из виду. Теперь горизонта видать не было. Вид на гору закрыли огромные кряжи и холмы, между которыми извивалась бывшая река, превратившаяся в болота. Вершины этих возвышенностей и часть склонов покрывали сосны и ели. Иногда среди них мелькали исполинские кедры.
          Эти ряды гигантских возвышенностей и земляных кряжей были покрыты серебрившимися облачками тумана, в гуще которого проглядывались стайки летевших птиц.
          Где-то глухо гавкала косуля, а ей вторила дробь дятла. Пейзаж здесь стал краше, чем та местность, которую оставили позади. Правда, впечатление подпортили топи да болота. Но даже их украшали мелькавшие изящные журавли, аисты и цапли.
           Меткий взгляд вишапа сразу понял, что за ними внимательно следят. На каменном выступе в болоте сидела фигура монстра, в котором чародей сразу определил пепеля.
           Это существо было отдалённо похожим на человека – руки, ноги и туловище были антропоморфными. Кожа у твари тёмно-зелёного цвета с большими пупырышками и похожими на прыщи сероватыми наростами. Глубоко посаженные глаза были большими, чёрными и без зрачков. Лапы на руках и ногах снабжены острыми когтями. Уши напоминали короткие и обрубленные крылья летучей мыши. Морда была похожей на бульдога – с такими же складками на щеках и рыле. Между ними просматривались выглядывавшие острые клыки. На голове был странный гребень серо-зелёного окраса, который стоял дыбом и тянулся от макушки до спины. Гребень состоял из волос, но на вид они казались куда более жёсткими. Тварь была худощавой и даже сухой, но Зах знал, что эти хитрые охотники довольно сильны и проворны.
          Пепель издал характерный для него квакающий звук, отдалённо напоминавший дрожащий и приглушённый рык. Затем он прыгнул в кусты и потерялся из виду.
         -Что за противный звук? – удивилась Тиа. – Похоже на огромную лягушку, которая пробует рычать.
         -Это пепель, - сказала Римма. – Они и внешне выглядят так же мерзко. Уже тошнит от этих звуков.
         -Пепель? – спросила Тиа. – Созвучно со словом «кекель». Здесь я впервые увидела кекеля, а тот монстр, о котором ты сказала… они похожи?
         -Нет. Кекели больше, - сказала ведьма. – И тупее.
         -Намного? – спросила Тиамат.
         -Да, - вмешался Зах. – Кекели берут исключительно силой, а пепели хитрые и очень осторожные. Кстати, они иногда умеют копировать речь людей. Наподобие попугаев. Услышат слово и копируют. Слишком тупые, чтобы быть разумными монстрами, но намного умнее зверей.
        Тиамат от удивления закатила глаза. Это хорошо, что она встретилась с Захрумаром – много нового узнает о разных существах. Она иногда бывала в этом краю, но увидеть болотных неангов, кекелей или пепелей ей удалось впервые только во время этого путешествия. По правде говоря, она не бывала у местных водоёмов. Зах начал казаться ей любопытным. Он мог бы быть не только супругом, но и хорошим боевым товарищем. Хотя, вряд ли он согласится на подобное.

***
         Когда мост оказался позади, путники вышли к ущелью, которое вывело их в долину, покрытую лесами. И перед глазами вновь открылся вид на трёхзубую гору.
         -Трезубец Небес, - сказала Римма, указав пальцем на гору. – Местные так называют эту вершину. Вот в гуще лесов и находится наш дом.
         Деревья там были исполинскими – под пятьдесят метров в высоту самые низкие. Этот лесной океан вызывал мурашки своим первобытным духом. Кажется, он скрывал не только зверей, но и дух древности.
         Высокие дубы и сосны были покрыты треснувшей корой. На их ветвях гнездились большие беркуты. Даже утром, когда солнце восходило, среди стволов деревьев можно было увидеть густую тьму.
         Лес был тёмным и просыпался позже, чем вся та природа, которая была по другую сторону от долины Трезубца Небес. Здесь не было слышно ни звука. Поразительно, но самая живая и самая чарующая своим диковинным видом часть местности оказалась мёртвой, чем гадкий пейзаж, оставленный за спиной.
        Зах ловко поймал себя на мысли, что здесь он никогда не бывал, хоть и часто бывал в республике. Здесь не было ни звука, кроме тихого шёпота ветра. Молчаливые беркуты высокомерно смотрели на окружающую среду и не издавали своего победоносного клёкота. Они редко, очень редко моргали, сохраняя каменный и презрительно-безразличный взгляд. От этого они напоминали живые статуэтки, рассаженные на ветках.
        -И часто тут так? – спросил Зах.
        В его вопросе не было ничего удивительного или необычного. И каджица, и кахард сразу поняли суть вопроса от вишапа. Тяжёлая тишина будто выталкивала путников назад, словно пыталась выбросить их прочь из этой долины.
        И нет, не было тут никакого страха, тревоги и прочих ярко выраженных неприятных чувств. Здесь было чувство пустоты. Даже не смерти, а пустоты. Казалось, в этом месте выключили все эмоции, а природа казалась яркой, но безжизненной картиной на красивом, но эмоционально пустом полотне художника-виртуоза.
        -И всё-таки? – чуть повысил голос Захрумар. – Что тут происходит, ведьма? Если мне покажется, что дело попахивает ловушкой, то я буду действовать решительно, ведьма.
        -Что? На невинную женщину меч поднимешь, бесстрашный вишап? – пробурчала с издёвкой Римма.
        -Мне не впервой! – резко ответил дракон. – Я уже один раз отрубал голову ведьме. Она была из таких же, на которых тут охотились. Фанатичка убивала невинных людей. И её невинная маска на лице не дала дрогнуть моей руке. Так что отвечай бесстрашному вишапу, невинная женщина.
        Последние слова он сказал с той же язвительной усмешкой и с огнём ярости в глазах. Надоели все эти идиотские попытки уколоть его.
        -Лес проснётся, когда здесь станет достаточно светло, - сказала ведьма. – Как ты видишь, здесь сохранился лёгкий сумрак, чего не сказать о той местности, откуда мы шли в эту долину.
        Ведьма помолчала, задумчиво посмотрела на чародея, моргнув пару раз глазами. Затем, заметив тень недопонимания в лице мага, она продолжила.
         -Когда станет достаточно светло, то здесь проснётся Чёрный Акахак. Он издаст крик и вся природа этой долины проснётся вслед за ним. Днём здесь нечего бояться всякой нечисти, а вот ночью, когда эта птица засыпает, то она вновь просыпается и беснуется.
         -Слышал такую историю, - сказал удивлённый Зах. – Я читал, что есть такая легенда о великой чёрной птице, которая усыпляет нечисть своим появлением и пробуждает долину искалеченных душ.
         Римма хихикнула над этими словами.
        -Легенды имеют свойство быть правдой, - сказала она. – Что такое легенда, как не похороненная правда? Здесь когда-то были убиты люди. Тут открыли лагерь смертников, в котором истребляли ни в чём неповинных существ. И теперь их души держат в полусмерти ночной лес. И только Акахак умеет разгонять эту энергетику. Он существует и он вовсе не вымысел. Скоро сам убедишься. И удивишься.
        -Жду, не дождусь, - сказал Зах, кивнув.
        До леса оставалось метров четыреста. Деревья становились всё выше и выше. Тонкая пелена бледной мглы с каждой минутой рассасывалась и лучше просматривались все детали природы – каждый лист, каждая ветвь, каждая птица и случайно высунувшийся зверёк.
        И в скором времени раздался звук, напоминавший скрипучий щелчок. Он повторился и громкость звука нарастала. Щелчок стал напоминать тягучий и хриплый визг.
       -Это он, - определила Римма.
       И после слов ведьмы Зах получил возможность увидеть того самого Чёрного Акахака.
       В небе появилась тёмная  точка, нависшая над лесом. Это был чёрный обруч, вращавшийся высоко над деревьями. Присмотревшись, маг понял, что это большая птица вертится по часовой линии, схватив огромным клювом свой длинный хвост.
       Потом, махая большими крыльями, исполинский петух с уродливой и страшной головой взмыл кверху, издав протяжный свистящий крик, отдалённо напоминающий скрипучее кукареканье.
       У этой твари были красные глаза и безобразный мясистый гребень. На изгибе крыльев виднелись три когтистых пальца. Хвост и задняя часть туловища были от рептилии. Поэтому существо напоминало и дракона, и чёрного петуха одновременно. С гадкими кашляющими звуками оно полетело в сторону путников, резко спикировав в их сторону.
        Зах поморщился. Захрумар! Видавший монстров всяких разных, тварей мыслимых и немыслимых, страшилищ высоких и низких, чудищ огромных и мелких. Он не пытался погнать коня прочь. Кстати, лошадки реагировали очень спокойно на эти звуки и вообще не показали даже тени страха. Будто это был обычный соловей или воробушек.
        Изумлённый чародей сначала глянул на своего коня, который спокойно фыркал и жевал клевер. Затем он поднял голову, разглядывая чудище. У Акахака, оказалось, есть голый и тошнотворно-мерзкий зоб. Хлюпающая и сморщенная кожаная масса с белым налётом и синюшным окрасом, подобно маятнику качалась из стороны в сторону. Тварь щёлкала большим и прямым клювом, а мясистый гребень менял окрас ежесекундно – от синего до алого цветов.
        Издавая пронзительный визг, петух пролетел в метре над головой чародея. Его окатило мощным потоком ветра и ему почудилось, что его вот-вот сметёт этой волной. Но ветер лишь откинул капюшон и немного потрепал тёмные волосы вишапа.
        Дракон почувствовал резкую вонь мертвечины, которая вмиг сменилась нежным ароматом яблок. Он помотал головой, увидев, как утренняя мгла рассосалась.
        В тихой местности защебетали пташки, запищали белочки и загавкали косули. В траве будто из ниоткуда возникли шустрые зайцы, а грозные беркуты взлетели и отправились за добычей.
        Теперь древний лес, казалось, стал излучать ликующее множество цветов и атмосферу живительной силы природы. Не было прежней пустоты в воздухе и картине местности.
         -Это реально… - пробормотал Зах.
         -Нет, это всего лишь легенды, забыл? – усмехнулась Римма. – Ты не представляешь, как удивительно смотрится изумлённое лицо того, кто успел видеть тварей пострашнее.
         -Я боюсь не страшных тварей, - сказал отпустивший эмоции чародей, - я удивляюсь воскрешению легенд. Мне доводилось бывать здесь. Мне доводилось читать об этой… не назову её уже мифической птице. Я даже проезжал мимо ущелья, что ведёт в эту долину и видел само ущелье. Но я не знал, что всего в сотне шагов от меня была дверь в дом легенды из книг и сказаний.
        -Меня подкупает твоя честность и то, что ты не стесняешься и не стыдишься эмоций, дракон, - сказала ведьма. – Но ты не смог бы сюда пройти без меня. У меня есть ключ в эту долину, и он находится внутри меня. Это долина сновидений. И здесь я надёжно защищена от тех, кто хочет мне навредить. Понимаешь?
       -Понимаю, - ответил Зах. – Короче говоря, если ты захочешь, то я и моя супруга будем здесь заперты навсегда.
       -Хм… Это вполне возможно, но… мои принципы мне запрещают делать это, - ответила Римма.
       -А как ты получила вход в эту долину сновидений? – спросила Тиа, положив руку на эфес сабли. – И откуда у тебя ключ?
       -Тебе не стоит прибегать к оружию, милая, - сказала Римма, услышав звук прикосновения, благодаря продолжавшемуся действию зелья слуха. – Клянусь костьми моей матери, здоровьем ребёнка и бородой мужа, не сделаю я вам никакого зла, если вы не посягнёте на кости моей матери, здоровье ребёнка и бороду мужа.
         Тиа рассмеялась, забыв о намерении достать саблю.
         -Муж покорил тебя длиной бороды? – спросила она.
         -Длиной извилин мозга, - ответила Римма, оценив шутку. – У карликов короткий только рост, а у всего остального… хм… хорошие размеры.
         -Поэтому девки в борделях их любят, - вставил чародей. – А лично я ценю их за умение изготавливать годное оружие. Но мы от темы отошли. Что там про долину, расскажешь?
         Римма стёрла улыбку с лица и решила всё же вызвать доверие у гостей столь необыкновенного уголка природы.
         -Видишь ли, единственными жителями этой долины являлись мой сожитель Мзо и его брат Норик. Мзо происходит из расы старших карликов, которые известны как тзуки. А вот Норик… малыш Норик обыкновенный амбару. Ты ведь слышал о них?
         -Домашние карлики, которые охраняют амбары и припасы крестьян, - отвечал Захрумар. – Дальше?
         -Они карлики, но из разных ветвей. Мзо подружился с ним и они стали названными братьями. Они в своё время тоже были гонимыми подобно лесным ведьмам. Мзо решил поселиться с Нориком здесь. Тут много сгубленных душ, как я уже говорила…. По ночам они обращаются в монстров и бродят по лесу. Нас они не сгубят, ибо мой любимый карлик создал стальной купол – невидимую стену, останавливающую всё и вся. Кроме злых духов тут полно других агрессивных тварей, но опасны они лишь ночью. Когда-то сенаторы преследовали двух карликов. Они создавали прекрасное оружие и зелья, которыми делились с воинами и солдатами людей, чтобы те защищали республику от кочевого сброда. Но Сенат и в них увидел конкурентов.
        -И начал их преследовать, - догадался Захрумар.
       -Именно, - ответила ведьма.
       -А что потом?
       -Потом Мзо искал укрытие от преследований. Он был с братом, когда они подошли к ущелью, ведущему в эту самую долину. Они не смогли пройти через ущелье, им мешал невидимый барьер. Дело было ночью. Мзо зажёг свой светильник, чтобы найти место для ночлега и нашёл странный плоский камень, скрытый под папоротниковыми зарослями. Старый камень напоминал надгробную плиту.
        -Там были надписи? – скорее догадался, чем спросил Зах.
        -Именно, - сказала Римма. – Мзо смог прочесть надписи. Это были руны древних карликов. Из этого послания мой любимый смог понять, что для входа в долину нужно назвать слово «мир» на языке первых карликов. Мзо назвал это слово и смог проникнуть в долину со своим братом. В лесу он нашёл ту хижину, в которой мы живём. Его удивила чистота и порядок. Вокруг ни души, но будто какая-то трудолюбивая хозяйка взяла да навела уборку. На столе он нашёл книгу. В ней было написано, что теперь у владельца есть ключ – слово «мир» и что только на его голос отреагирует барьер. Для остальных входа сюда не будет, если владелец ключа не захочет этого. Это всё чары древних карликов.
        -А как тогда ключ оказался у тебя? – спросила Тиа.
        -Чары позволяют метить любого, кому доверяет владелец невидимого ключа. Короче говоря, он владелец долины, но остановить просыпание нечисти по ночам он не может.
        -Интересно, - пробормотал Зах.
        -Мзо со своим братом приютили меня, когда ведьм травили, - говорила Римма. – После этого, чтобы выходить из долины, я была вынуждена сменить внешность, как уже рассказала.

***
          Лес оказался не таким уж и мрачным и дремучим, каким мог показаться утром. Здесь были облагороженные дорожки, вымощенные плоскими камнями, которые вели в сторону гномьей хижины.
         Внутри окультуренный лес хранил в себе куда больше тайн и интриг, чем могло показаться только при приближении к нему. Тут даже кое-где остались маленькие причудливые клумбы с диковинными цветами.
         -Это что-то потрясающее! – Тиа была искренне удивлена. – Здесь явно живёт целая орда карликов.
         -Когда-то жила, - пояснила Римма. – Но они исчезли по неизвестной причине. Даже Мзо этого не знает. Однако их дела, их труды и таланты бессмертны.
        -В буквальном смысле, - добавил Зах.
        Иногда здесь можно было увидеть изысканные скульптуры зверей в натуральную величину. Рядом с фигурами зверей были изваяния божеств, которых почитали древние карлики.
        -В таком лесу и одиночество не страшно, - сказала Тиа.
        Вдруг на дорогу перед путниками с булькающим звуком упала странная кучка. Эта жёлто-золотистая масса с лёгким янтарным оттенком вязко растеклась по каменным плиткам.
        -А это ещё что?! – поморщилась Тиа, ткнув пальцем в сторону кучи.
        -Солнечный мёд, - объяснила ведьма. – Карлики разводили больших пчёл, прилетевших с Солнца. Этот мёд дарит прекрасный аппетит и лечит от заразы.
        Где-то сверху раздался странный вибрирующий звук. Это был тихий дребезжащий трубный рёв, дробившийся на осколки отзвуков. Зах и Тиа подняли головы на этот звук.
        На высоте в двадцать метров над ними кружила стайка огромных пчёл. Их там было около тридцати. Большие и пышные пчёлки размером были с пухлых и откормленных медвежат или щенков волкодава. И на вид они казались такими же пушистыми.
        Во время кружения они напоминали замедлившийся смерч. В образовавшейся воронке появился сгусток ярко-жёлтого света.
        -Так образуется солнечный мёд, - сказала Римма, показав пальцем на световую массу. – Сейчас они унесут его в соты.
         А эти самые соты витали между кронами деревьев, парили подобно облакам. Белые соты были в разных формах – от кубов и до пирамид.
         Своими чёрными лапками пчёлы отрывали от световой массы по кусочку и уносили в отверстия сот, где облачные комки превращались в мёд.
         В это время конь вишапа приблизился к недавно упавшей сверху сладкой кучке и принялся её облизывать. Лакомство ему так понравилось, что он принялся довольно фыркать и ржать. Кобыла каджицы тоже захотела отведать сладкого, подошла к коню и вместе с ним принялась есть мёд.
         -Любопытно, какой же он на вкус, если лошади его с таким удовольствием лопают? – удивилась Тиа.
         И, будто услышав и поняв эти слова, одна пчёлка медленно подлетела к гостям леса. Когда она оказалась рядом, то можно было лучше рассмотреть её. Пушистое тельце пахло пыльцой и имело леопардовую окраску. В двух огромных глазах было несметное число куда более мелких глаз с голубыми зрачками. Вместо рта у неё были три тонких хоботка, которые волнились и извивались как змеи.
         Пчёлка живо махала прозрачными крыльями, в которых поигрывали оттенки всех цветов радуги. В лапках она несла густой жёлтый свет. Доброе насекомое протянуло этот свет вишапу.
        Зах снял перчатку и коснулся этой яркой и тёплой массы, которая обдала всё его тело приятным жаром, а потом и холодком. Он потянул руку обратно… и в его ладони появилась вязкая масса, от которой пахло фруктовым и ягодным букетом. Чародей проглотил мёд.
         И тут он понял, что никогда в жизни не пробовал что-либо вкуснее. Во рту растекался привкус знакомых и незнакомых плодов. Он различил абрикос, персик и землянику. Это была несметная армия приятных, но ранее неизвестных ароматов.
        -Я тоже хочу! – капризно сказала Тиа, заметив вожделение и гастрономический оргазм на лице супруга.
        Пчела словно поняла слова каджица и подлетела к ней, облетев её со спины. Милое насекомое протянуло световую сладость и ей.
        Тиа тоже угостилась, раскрыв от изумления глаза. Как ни странно, но лошадей нисколько не напрягало присутствие необычных животных. Более того, лошади вели себя очень смирно.
        -Вот чудеса! – пролепетала Тиа.
        Её лицо излучало детскую радость и даже наивность. Настолько всё вокруг шокировало её. Все чувства обострились, а все органы чувств были ублажены от присутствия в этом лесу.
        Глаза ласкал вид лесного пейзажа и его обустроенных дорог. Коже было приятно от сладкого дуновения безмятежных ветров, залетавших под одежду и освежающих после долгого путешествия. Ушам приятно было слушать щебетание лесных пташек. Ноздри щекотали цветочно-ягодные ароматы и пряные нотки трав. А языку, конечно же, не доводилось раньше пробовать такое созвездие вкусов, которое было в солнечном мёде.
        -Поразительно! – сказал Зах, разглядывая свою растопыренную ладонь со всех сторон. – От мёда ни следа. И… и у меня пропали морщины и шрамы. Что за дела такие?
        -Да, этот мёд следов не оставляет, - сказала Римма. – Но отсутствие морщин, шрамов и других изъянов – всего лишь временный эффект. Полчаса – и всё будет как обычно. Я тоже была изумлена, когда узнала о чудесах цивилизации карликов. Муж говорит, что это всё лишь капля в море. Бывают причуды и похлеще.

***
        Дорога виляла между деревьями и привела к равнине, которая была похожа на огромный зелёный океан в гуще лесов. И в центре поля возвышался трёхэтажный дом, обнесённый невысокой стенкой. Рядом с домом находилась тонкая и высокая башня с острым шпилем. Над этой постройкой парил дирижабль – очень грубый и неказистый с обесцветившимися деталями.
       -Только не говори мне, что вот это ты называла… хижиной… - сказала Тиа, которая уже устала поднимать брови от ежечасного удивления.
       -О, да! – скромно ответила ведьма. – Наша железная хижина. Добро пожаловать, дорогие гости.
       Зах сокрушённо покачал головой.
       -Вон ту парящую в воздухе штуковину я тоже видел только в книгах, - сказал маг. – Дирижабль. Так вроде?
       -Именно, - кивнула Римма. – Мзо облетает на нём лес. Я разок летала на нём. Страшновато всё это.
        -Тоже мне хижина… - прошептала Тиа. – Если это хижина, значит, я не видела хороших чертогов.
        -Карлики очень скромны по отношению к своим изобретениям, - сказала Римма. – Чертог для них хижина. А то, что для них чертог – для нас невообразимая райская обитель.
         -Наподобие Вальхаллы, - определил Зах.
         -А это что ещё? – спросила Римма.
         -Жители острова Скюдрун так называют место, куда попадают их павшие бойцы, - сказал Зах. – Этот остров расположен далеко на севере. Там я тоже успел побывать. Чудес хватает, но то, что я вижу здесь… удивительно! Несколько раз пройти мимо такого места. В таких случаях начинаешь сомневаться то ли в реальности, то ли в своей внимательности. И долго твой муженёк пыхтел над созданием такого аппарата?
         -Потерпи, дракон, - выдохнула ведьма, - скоро прибудем, и тогда уже сам можешь узнать у него. Моему болтунишке и так не с кем поговорить за чарочкой свирепой медовухи.
         Зах прищёлкнул, услышав название эпического напитка, который заливали в себя герои, воины, боги и чародеи из баек и легенд жителей Хайасы.
         Тиа смущённо улыбалась. Ей-то много раз удавалось осушать один серебряный рог за другим, согреваясь медовухой на пирах в лютую зиму. А после этого самое то – сплясать, бряцая оружием и соревноваться в силе, скорости и ловкости.
          Зах поймал волну её настроения, вспоминая себя на пирах среди каджей. Да, на их веселушках ему никогда не приходилось зевать, скучать и дремать. Вот разогреется он вином или тем же крепким мёдом, как обязательно взыщется в меру пьяный индивид и вызовет гостя на кулачный бой или пожелает пободаться на тренировочных дубинах.

***
           Огромный домина не оказывал никакого гнетущего чувства. Бывало, Зах ловил себя на мысли о том, что многоэтажные особняки богачей давили на его психику. Бывало и так, что знакомые разделяли его мнение. Мол, дурно находиться с такими домами – рядом с ними и из-за их величины чувствует человек себя неполноценным, особенно, если это ещё и сочетается безвкусной и варварской помпезностью.
           Ничего такого не исходило от этой «хижины».
           Аккуратный и симпатичный дом, но без приторности, которую любили некоторые знатные князья. Построено всё из каменных блоков нежно-бежевого оттенка. Крыша здания была покрыта черепицей и имела крутые скаты. У входа во двор встречали две большие скульптуры – фигура медведя и кабана. Оба образа выполнены из какой-то белой кости.
           Двор внутри оказался мощённым – повсюду землю устилали плоские камни разных форм и размеров. В чистом и ухоженном дворе то тут, то там резвились кролики.
          -Еда всегда под рукой, - сказала Римма. – И не удивляйтесь, это не шутка. Мы держим тут кролей и едим.
          -Думаю, после чёрного петуха, солнечного мёда и дирижабля это не так уж и удивительно. Вообще ни разу, - сказал как всегда вооружённый иронией вишап. – Удивился бы, если у кроликов был пастух волк.
         Тиа смеялась, разделяя мнение своего мужа-юмориста.
         Римма лишь улыбнулась, обнажив зубки и сдерживая смех.
         В пристройке рядом с главным входом в дом что-то металлическое (судя по всему) истерично позвякивало и скрипело.
         -Да не тряси ты эту деталь как уличную девку на сеновале! – раздался чей-то сиплый крик. – Полож! Полож, сказал! О так от! Вот-вот! Всё, не обессудь, я без настроя сегодня.
         -Да ладно уж! – ответил второй голос, более высокий и жизнерадостный. – Я тоже сегодня не на высоте. Может, поедим чего-нибудь. Твоя жинка сварила нам кролей. Будем?
         -Погнали! – сказал сиплый голос.
         Как Зах и ожидал, из пристройки вышли два коротыша. Один из них был ростом чуть ниже метра пятьдесят. Он широкоплечий и рукастый крепыш с мощными и мускулистыми руками, которые запросто раскололи бы голову кабана подобно пустому ореху. Засучив рукава, маленький силач показал свои волосатые покрытые татуировками руки с раздувшимися венами. У карлика были большие близко посаженные глаза, тёмная густая и длинная борода, острые кавалерийские усы.
         Нос у него орлиный, а волосы на голове кудрявые и коротко подстриженные. Он носил красную шапочку из лёгкого материала. Она представляла собой островерхий головной убор, колпачок которого был загнут вперёд и напоминал голову лебедя, уложившего шею и голову на грудь. Края шапки торчали кверху, представляя собой описывающий круг обрезанный цилиндр, из которого и выглядывал колпак. Нечто похожее на это носили фригийцы, жившие на соседних островах.
         Щеголял карлик в шерстяном жилете, белой рубахе и широкополых красных штанах, носил короткие сапожки. На орлином носе сидели маленькие и круглые очки, через которые на гостей смотрели пронзительные карие глаза. Волосы местами у коротыша поседели, но в целом он выглядел скорее зрелым, чем стареющим.
         Позади стоял карлик пониже ростом и поскромнее телосложением. У этого было сухощавое и жилистое тело. Щуплый малый носил чёрные штаны и рубашку. На лысой голове красовался чёрный берет. Лицо у мелкого было небритым, но не бородатым. Мешки под покрасневшими синими глазами и дрожь в длиннопалых ладонях говорили о том, что он трудился всю ночь.
         Уши у него были длинными, узкими и острыми. Менее острыми, но более впечатлительными были выдающиеся скулы, выпиравшие вперёд и нависавшие над глубоко посаженным ртом. Нос прямой и острый
         Как точно определил Зах, маленький крепыш был из расы тзуков, а мужичок в чёрном берете – самый стандартный амбару, хранитель амбаров и помощник в вопросах ведения хозяйства.
         -Хммм… Никак вишап? – спросил Мзо, сощурив глаза и уставившись на спешившегося Захрумара.
         -И как ты угадал? – спросил Зах, скопировав взгляд хозяина «хижины». – Вроде я сейчас не очешуился.
         -Сразу ты мне не понравился, вот я и решил, что ты вишап, - ответил гном, продолжая смотреть с недоверием.
         Римма замялась, услышав такое. Она резко соскочила с коня, подбежала к коротышу и положила ладонь на его мощное плечо.
         -Дорогой, это не обычный вишап, это… - говорила она, смотря со стыдом на гостей. – Его зовут.
         -Захрумар его зовут, я знаю, - сказал карлик. – Уж наслышан. Слышь, вишап, а правду говорят, что ты прикончил гвардейца Амальрика?
         -Одноглазый со шрамом? – спросил Зах.
         -Да, именно этот ублюдок, - кивнул Мзо, сплюнув.
         -Ростом выше меня?
         -Откуда, сука, я знаю? Вы для меня все высокие.
         -Носил большой меч, верхом на рыжем коне. У него ещё нос сломанный и молнии на нагруднике.
         -Да, чёрт возьми, это он. Так это ты замочил его?
         -Я. Мечом по шее дал.
         -Значит, есть повод выпить, - с этими словами карлик разошёлся истеричным и диким хохотом.
         Норик, робко стоявший за названым братом, тоже тихонько хихикал. Судя по выражению его лица, когда он слушал об Амальрике, то у Заха прошла в голове мысль, что амбару был знаком с этим головорезом.
         -И что же тебя так развеселило? – развёл руками чародей.
         -Паскудник грозился меня и братца моего на кол посадить! – сказал Мзо. – Рожа одноглазая! Долго же он нас травил и преследовал, мать его так! А потом слыхали, что какой-то вишап по имени Захрумар грохнул его. Вот я удивился. Слыхал, что вишапы не охочи чужие проблемы решать и что они ввязываются только в большие конфликты. А про тебя сказали, что ты мастак ввязаться в чужие дела и помочь. Правду говорят?
         -Он всегда поможет, если на то есть нужда! – сказала Тиамат, откинув капюшон и раздражённо поглядывая на гнома.
         -О, а ты, как я погляжу, куколка, из племени каджей! – заметил Мзо. – Но я хотел бы услышать ответ на мой вопрос от самого господина Захрумара. Ты и в правду готов помочь людям и нелюдям решать проблемы? Да или нет?
          -Да. Особенно хорошо я справляюсь, если меня ещё и угостят чем-то, - отшутился Зах.
          -В таком случае ты сможешь убить двух зайцев одним выстрелом. У нас мясо стынет. Помоги решить эту проблему и угостись заодно.
         А вот такая шутка дракону пришлась по душе.

***
         За столом сидели оба карлика, Зах и его жена.
         Римма ушла на второй этаж, чтобы наведать ребёнка, оставив на столе несколько блюд и медовуху для гостей.
         Чародей тихонько поедал свою порцию, посматривая на комнату, её убранство и общий вид. В целом тут было очень приятно находиться. Кирпичные стены закрывали цветастые ковры и шкуры диких зверей. Из одной стены выглядывала чучельная голова медведя. Зверь застыл с раскрытой клыкастой пастью и остекленевшими от страха глазами.
         В стене напротив, под которой, кстати говоря, и сидел Зах, торчала другая голова – большого вепря. Вид свинячьей головы отзеркаливал выражение морды медведя. В третьей стене была усажена голова огромного оленя с большими ветвистыми рогами, на которой дремали бабочки и канарейки.
         Ну, а четвертую стену занимал не звериный трофей. Точнее, голова существа очень напоминала какое-то животное, но Зах прекрасно понимал, что это морда мардагайла – получеловека-полуволка. И опытный взгляд мага определил, что сушёный оборотень-то липовый! У настоящих мардагайлов, когда они принимают волчий образ, глаза красные. А у этого, чья шерстяная харя торчала между двумя коврами, они почему-то жёлтые.
         «Помнится, в Шираке, что далеко на юго-западе отсюда, какие-то карлики из мафиозного картеля открыли мануфактуру по созданию вот таких липовых оборотней. Гадюшник нахлобучили быстро, правда, многим оборотням удалось рассосаться по лесам. Вот, наверное, прибили одного из таких, и трофей сняли с плеч. Или кто-то просто из ушлых торгашей толкнул поделку на чёрном рынке», - рассуждал про себя Зах.
         Здесь стояло несколько маленьких бочек – скорее всего с напитками. В комнате находились мраморные колонны, державшие потолки. На них были закреплены крючки, за которые подвешены связки самых разных сухофруктов. А с потолка свисали сушёные крылья летучих мышей, волчьи уши, травы и высушенные букеты целебных цветов.
         Во время обеда молчание нарушил старший из карликов.
         -А вы, я так понимаю, муж и жена? – спросил Мзо, кивнув на Заха и Тию. – Или нет? Вы уж не держите зла, меня просто пробирает любопытство. Гостей тут у нас часто не бывает.
         -Ты прав, малой, - ответил Зах, - мы супруги.
         -Хе-хе! «Малой»! Меня никто давно так не называл! – сказал большой карлик. – Ты сам со звезды Ригель, получается?
         -Корнями, - ответил Зах.
         -Ожидаемо. Как тебе еда?
         -Отлично, - сказал чародей. – А почему твоя жена с нами не сядет?
         -Ребёнком занята, - озадаченно пробормотал Мзо, грубо швырнув на пол косточку, которую тут же принялся грызть подросший щенок волкодава. – Всё это проклятые ночные кошмары, братан.
         -Наслышаны, - говорил Зах, - знаем. Вот потому-то мы и здесь. Принесли сердце сновидений для малыша.
         Глаза карлика округлились от удивления и вспыхнувшего огня надежды.
         -Неужто! – он стукнул ладонью по столу. – И что? И сколько мы будем должны тебе, дорогой?
         Зах рассмеялся, разделывая цыплёнка.
         -Я тебя умоляю! – протянул чародей. – Это ещё я должен буду тебе за такой роскошный обед, а?
         -Да на здоровье лопайте. Тут еды навалом. Но ты точно дашь нам этих самых сердец? – спрашивал гном.
         -Да запросто. Мы тут погостим у вас и дальше поедем. Нам ничего не стоит дать вам этих… сердец.
         Карлик перестал есть. Он достал чётки и начал их сосредоточенно перебирать, ловя на себе удивлённый взгляд гостей.
         -Ребёнок никак уснуть не может. Только закроет глаза, и часик подремлет, как снова на неё нападают всякие кошмары, - рассказывал Мзо. – Всякие эликсиры пробовали, зелья там… но всё никак. Вот сердце сновидений – вроде как последняя надежда. Надо бы попытать счастья…
          -Говорят, эти шарики хорошо влияют на сон. Кошмары улетучиваются, приходит спокойствие, приятные сновидения посещают чаще, - сказала Тиа, дожевавшая варёного рака. – Мне всегда помогало.
         -Хорошо… - пробурчал Мзо. – А вы сами-то откуда и куда путь держите? К родственникам? К друзьям?
         -Женились недавно, - уточнил Зах. – Просто путешествуем, если можно так выразиться, дружище.
         -Значит, ищете приключения, - будто бы отшутился гном. – Что ещё делать в этой стране поженившейся парочке, если они бороздят её земли, не спеша ни к родственникам, ни домой. Искать приключения, как я когда-то. Я завязал с этим уже семьдесят лет назад. Ремесло получше всяких поскакушек по миру и войн. Слушай…
         Последнее слово карлик сказал так, что Зах оставил еду и поднял глаза от тарелки с мясом на Мзо.
         -Да? – спросил чародей.
         -Покажите мне уже эти треклятые сердца сновидений, - прокряхтел подавившейся крошкой карлик. – Хочу посмотреть.
         Зах и супруга не успели даже отреагировать на слова карлика, как вдруг раздался протяжный и истеричный детский визг. Все сидевшие за столом резко вскинули головы, следуя инстинкту.
         И нет, это не было вызвано каким-то обычным природным рефлексом. Это был проснувшийся страх, спавший в сердцах с самого детства. Они словно услышали свой детский голосок, вызванный ужасом.
        -Спокойно, малышка! – раздался сверху голос Риммы. – Это кошмар, просто кошмар. Всё, всё, милая, ты уже проснулся!
        -Отпусти, мам! – отвечал голос напуганного ребёнка.

***
        Зах на миг вспомнил видение…
        Тот момент, когда Жаманак повёл его в дом отца. Там случилось то, что сейчас нашло тот же отклик в сердце. Крик родной матери, которая пыталась защитить его, когда Зах был младенцем.
        И сейчас внутри вишапа вновь проснулся человек, снова победила людская сущность чародея. Он решил во что бы то ни стало помочь этой семье.
       Одинокая семейка, красивый большой дом в долине, мать, которая пытается спасти своего родного малыша…
       Зах словно хотел защитить самого себя от кошмара, который вновь проснулся, но которого он не помнил.

***
        Чуткий взгляд Тии ухватил дрогнувшую ладонь супруга. А он в свою очередь нервно задёргал губами и встал.
         -Ну? – Зах посмотрел на Тиамат. – Что там делать с сердцами? У ребёнка кошмар.
         -Попросите Римму привести сюда ребёнка, - сказала каджица, обращаясь к братьям-карликам. – Надо убрать приступ.
        Норик вскочил и побежал наверх по лестницам. Когда стих его топот, послышался не очень внятный разговор между ним и ведьмой. Слова нельзя было толком расслышать из-за громкого рёва ребёнка.
        На миг дитя замолчало и послышалось слово «пойдём» из уст ведьмы. Снова раздался топот. Это спускались Норик и Римма, а ребёнок вновь начал плакать, но в этот раз уже куда тише.
        -Ведите его скорее, - сказала Тиа, доставая шарики. – Потерпите, сейчас всё пройдёт. Сейча-а-ас!
         Спокойно растягивая слова, женщина достала из своей сумки эти самые сердца, на которые с большим любопытством смотрели гномы, раскрыв от удивления рты.
         Зах внимательно посмотрел на смуглую босоногую девочку, которую вела за руку Римма. Она выглядела очень забавно. У неё были зачёсанные назад чёрные волосы, собранные в две короткие косички, пухлые щёчки, тонкая шейка. Носила она белые штанишки и рубашку, которые напоминали какую-то пижаму. Чёрные глазки малышки были грустными и заплаканными. Она надула и без того пышные щёчки и выпятила губки, опуская стеснительный взгляд в присутствии незнакомых гостей.
         -А они ещё кто такие?! – пропищала девочка, обнимая маму и недоверчиво поглядывая на пришлецов. – Ма-а-ам! Кто это?!
         -Тихо, милая! – сказала нежным тоном мать, погладив кудрявую голову дочери. – Дядя и тётя принесли тебе исцеление.
         -Плохие сны уйдут? – спросила девочка.
         -Их как рукой снимет, - уверяла Тиа. – Как тебя зовут, моя хорошая?
         -Аргине, - сказала ребёнок. – А тебя как звать, тётя?
         -Можешь звать меня Тиа, - улыбнулась каджица, смотря в невинные, уставшие и печальные глаза ребёнка.
         Аргине перевела взгляд на Захрумара. Она ткнула пальцем в его сторону.
         -Пальчиком не хорошо показывать на дядю, девочка! – строгим, но со всё тем же любящим тоном сказала Римма.
         -Захрумар… его так звать! – сказала Аргине.
         Чародей сузил глаза, призадумался, пытаясь понять, откуда могла бы его знать эта девочка. Такую чудную мордашку он явно не смог бы забыть. Но где они виделись?
         -А откуда ты меня знаешь, девочка? – с улыбкой спросил Зах, встав с места и подойдя к ребёнку. – Мы виделись раньше?
         -Я тебя видела, дядя Захрумар, - кивнула Аргине. – Но ты меня не видел. Раньше не видел.
         -И что же ты знаешь про дядю Захрумара? – с любезной и безобидной усмешкой спросил чародей.
         -Ты убиваешь монстров! – сказала Аргине, насупив тонкие бровки. – И ты делаешь это очень ви… виртуозно.
         Зах приподнял в изумлении брови, скосив голову набок. Он даже не знал, чему больше всего удивляется – твёрдому и уверенному тону девчушки, говорившей об убийстве чудищ или слову «виртуозно» в исполнении ребёнка. Виртуоз! Он даже забыл, что вообще знал такое слово.
          -Ты убивал горнадапов, пепелей, мардагайлов, хортвилаков… - девочка перечисляла с хладнокровным видом более десяти разновидностей опасных существ. – И ты делал это очень быстро и круто!      
         Зах присел на корточки и опустился на колено, всмотревшись в лицо Аргине. Все остальные удивлённо переглядывались.
         -Хм… - промычал чародей. – И… где же ты видела меня, когда я сражался со страшилищами? Можешь поделиться?
         Девочка широко улыбнулась и глубоко кивнула.
         -Ты убивал их у нашего дома, - сказала она, дёрнув за бороду чародея и засмеявшись над ним. – У тебя такая смешная борода. Такая же смешная, как у дяди Мзо, но короче.
         Зах улыбнулся, увидев такой позитив от ребёнка. Но его насторожило то, что он почувствовал переход от хладнокровия к радости в речи и поведении девочки.
         -Малышка, а ты уверена, что я был здесь? – спросил Зах, стараясь придать своему волчьему голосу толику ласки и доброты.
         -Ага! – сказала девочка. – Но это было во сне.
         -Во сне… - повторил Зах. – И что же случилось в конце? Про это сможешь рассказать нам?
         Девочка помотала головой.
         -Почему? – пожал плечами Зах. – Там было что-то плохое?
         -Нет! – девочка опять отрицательно помотала головой, но в этот раз с застенчивой улыбкой. – Мама сейчас меня разбудила и я не смогла досмотреть. И я часто тебя вижу, дяденька! Ты такой сильный и… такой смешной!
          Ребёнок снова рассмеялась над гостем, коснувшись его бороды. Но потом она приложила ладошку ко лбу и тихонько застонала.
          -Голова болит! – заныла Аргине.
          Тиа достала шарик и прошептала:
          -Хотим радости и тепла, подари красивый сон!
          В этот момент вокруг каждого из присутствовавших поплыли образы – призраки их мечтаний и сокровенных желаний. И никто не мог увидеть мечты других, каждый видел лишь своё.
         Гномы видели вокруг себя кучу золота, сундуки со всякими драгоценностями, огромные очереди в их оружейную лавку. Римму посетили призраки счастливой семейной жизни – она рядом с мужем, ребёнком гуляют у берега реки.
         Тиамат видела то, как она возглавила конную армию своих сородичей и вела их в набег. Зах видел себя в образе большого крылатого дракона, стоявшего на планете. Аргине сидела среди игрушек, обнимая пушистого котёнка, смотря на весёлых маму и отчима.
         Даже щенок увидел свою мечту – он видел кучу вкусных косточек, колбасок и мясных пирогов. Пёсик бодро затявкал, пытаясь поймать лапками и зубами плывшие вокруг него аппетитные призрачные образы вкусной еды. Затем всё это видение растворилось, и он увидел себя на руках маленькой хозяйки, которая больше не болела кошмарами и ласкала его, уделяла больше времени. Потом снова вокруг него заплясал хоровод вкусных блюд.
         Спустя десять минут видения прекратились. Все переглядывались, чувствуя хорошее настроение и облегчение, которого, казалось, им всем так давно не хватало.
         Аргине пригласили за стол. Она принялась обедать вместе с мамой. В эти мгновения умиротворения и общей радости самая простая и привычная еда казались куда более вкусной, чем они были раньше. Вино согревало тело лучше, чем до встречи с добрыми призраками. А лица казались более приятными и добрыми. Такой необычный эффект у сердца сновидений.

7
          Вечер подкрался незаметно. Со стороны лесных массивов, окружавших поле огромными стенами, по небу поплыли тучки. И небо в той части, которая высилась над равниной с железной хижиной, было чистым и звёздным. Но скоро плывшие свинцовые облака закупорят этот звёздный просвет.
          Во дворе хижины расположилась беседка. Вокруг неё цвели фиалки, розы, маки и пионы. В сторонке весёлая Аргине бегала со своим щенком. Пёсик наконец-то почувствовал себя жизнерадостным, играя с хозяйкой, у которой так давно не было прекрасного настроения.
         Взрослые сидели в большой беседке вокруг горевшего костра и попивали кофе. Римма с искренней материнской радостью наблюдала за игрой своего ребёнка. Тиа увидела, как к глазам ведьмы подступили слёзы радости и облегчения. Каджица тоже улыбнулась, сочувствуя женщине, хотя сама ещё матерью не стала.
          -Говорите, эти кошмары длятся уже несколько месяцев? – спрашивал Зах, потягивая горячий кофе.
          -Да, - говорила Римма, - мы уже не знали, что и делать. Услышала я как-то, что травники здешние вывели цветок под названием сладкий обманщик. Говорили, мол, помогает устранить кошмары.
         -Это так, - кивнула Тиа. – В травах я разбираюсь неплохо. Приходилось пару раз лечить знакомых от длительных кошмаров. Сердце сновидения куда лучше всяких тёмных шалфеев и подберёзовых чабрецов. Меня этому учила одна пери, а они хорошо разбираются в исцелениях.
          -Вот как здорово! – прошептала Римма. – Сами боги послали вас к нам. Надеюсь, мы с концами избавимся от всего этого ужаса.
          -Думаю, здесь нет ничего сложного, - говорила Тиа. – Это всё можно убрать. Перед сном девочка съест одно сердечко цветка и уснёт как младенец. И никаких тебе кошмаров, одни только приятные сны.   
          -Интересно, что же она будет видеть в приятных сновидениях? – спросил Зах со своей фирменной ироничной ухмылкой. – В этот раз я буду не монстров убивать, а собирать ягоды да цветочки?
          Братья-карлики рассмеялись над незатейливой шуткой.
          -Уж намного лучше, чем перечислять названия страшных существ, павших от твоего меча, - сказал Норик.
          Когда приблизилась ночь, Римма взяла за руку наигравшуюся и утомившуюся Аргине. Мама повела её спать. Тиамат последовала за ними. Они прошли в удобную спаленку девочки, где вокруг её кроватки лежали соломенные и шерстяные игрушки. На потолке висели расписные звёздочки и солнышки из дерева.
          -Ложись, моя хорошая, - сказала трепетно ведьма.

***
          Зах стоял на улице и общался с гномами, пока две женщины беседовали в хижине. Чародей решил поинтересоваться насчёт необычных явлений долины. Все эти большие пчёлы, невидимые ключи.
          -Это следы первой цивилизации низких человеков, так скзть, - говорил зевавший Мзо. – Как те сказать, братец… Низкочелы – так называют первых карликов в Хайасе. Высшая каста – покры – переселяются в другие галактики. А часть их потомков оставалась тут и там, и начали делиться на виды – тзуки, танапаи и амбару. Для них здесь оставили всякие чудесные долины, пещеры и подземные города, которые ещё найти надо. Это чтобы оставшимся было где находить удобства былой великой цивилизации.
         -А таких мест мало? – спросил Зах.
         -А то же! – вякнул Норик. – Таких уголков радости много и не бывает. И там есть особые ключи, все они разные.
         -Про такое я слышал, - кивнул Зах. – А пчёл тоже вывели гномы?
         -Ага, - снова зевнул Мзо. – Можно сказать основная пища. Точно так же, как и кофе основной напиток для хайасцев. Между прочим, мы первая говорящая раса на этой планете. Нас ещё называют муравьями Вселенной. Это по той причине, что мы, - здесь он снова смачно зевнул, - знаем все пещеры, все ущелья и проходы этой планеты. И нигде чужими мы не бываем. Да, кто-то недолюбливает, кто-то косо смотрит, но нашу продвинутость очень ценят. Кроме конченных сенаторов, видящих в нас конкурентов. Ублюдки! Их выблевала адская щель, упыри конченные. Суки, выродки сучьи!
          -Милый! – крикнула из дома Римма. – Выражения!
          -Ох! – гном прикрыл рот. – Извини, пирожочек мой малиновый! Язык прикушу, но больше так не скажу.
          Зах тихо и скромно захихикал. Ему понравилось, что суровый на вид карлик так извиняется перед женой. Гном улыбнулся, тихо посвистывая и покачивая головой. Он нервно защёлкал чётками, задумчиво смотря в горевший костёр.
           -Малой, ещё пара вопросов, - сказал Зах. – Чёрный петух, что будит дремучий лес – тоже существо гномьего мира?
           -Нет! – покачал головой карлик. – Ну… не совсем так. Гномы умели чинить заболевшую пташку, так сказать. Акахак – птица грани. Он стоит между смертью и жизнью, между ночью и днём. Он будит не только нашу долину, но и весь мир этой планеты. Просто живёт он только тут, дружище. Эта долина – его гнездо и он пустил сюда низкочелов. Вооот… как-то так. И… Второй твой вопрос? Спрашивай, не стесняйся.
            -Жёнушка твоя говорила, что здесь водятся монстры. Есть такое?
            -А чего скрывать? Нечисть уже вся проснулась. Скоро и рядом с нашей хижиной бегать будет, мать их.
          -И как же они не проникают сюда?
          -Стальной купол! – с гордостью сказал карлик. – Это невидимый барьер. Никто не зайдёт, если этот кто-то хочет убить жителей хижины и тех, кто прошёл сюда по невидимому ключу.
          -А эти… монстры… они тоже здесь по воле Акахака или они имеют отношение к древним карликам?
          -Ну-у-у! – протянул гном, почёсывая затылок. – Не могу ничего сказать. Это со дня моего обоснования здесь стало загадкой, которую я до сих пор не разгадал, дружище.    
          Чародей посмотрел на карлика, глянул в сторону леса и что-то невнятное прошептал под нос.
         -Чего говоришь? – спросил Мзо.
         -Говорю, мне отскочить надо отсюда и переночевать в поле, - сказал Зах. – Желаю спокойной ночи.
          Братья переглянулись, удивившись словам Захрумара.
         -Ты сейчас серьёзно? – пробурчал Норик. – Будешь спать в поле? Ведь есть хорошая комната. Для чего тебе это?
         -Потому что мне надо сбросить шкуру. Вишапы так делают раз в год. В это время мы довольно агрессивны. Поэтому я вынужден отсутствовать.
         Зах вздохнул, приготовившись к неприятной процедуре. Он встал с места и кивнул гостеприимным хозяевам.
          -Береги себя, - сказали в один голос карлики.
          Чародей выбежал из двора, несясь во весь опор и набирая огромную скорость. И с каждым шагом его жилы на лице и теле раздувались, кое-где проступили чешуйки и желтели глаза.

***
           На ветвях деревьев тихо сидели вороны, спокойно покаркивая едва слышным хором. Сами деревья лениво шелестели листьями, издавая тоскливый скрип ветвями, которые напоминали больные конечности.
           Среди высоких сосен по поляне ходил человек, во внешности которого появились черты рептилии. Это, конечно же, был Зах. Его лицо превратилось в вытянутую морду ящерицы или змеи, глаза стали жёлтыми с тонким зрачком. Он глухо шипел, высовывая раздвоенный язык. Тело покрылось мелкими чешуйками, на пальцах рук и ног появились острые когти.
           Зах резко упал на четвереньки. Он быстро высовывал язык, чувствуя добычу. Обнажив острые и загнутые назад клыки, он протяжно захрипел, нервно дёргая головой.
           Добыча вскоре появилась. Это был охотник, даже не чувствовавший, что скоро сам станет жертвой. Ночью в лесу проснулась нечисть. И именно к такой нечисти и относился тот, которого учуял разумный рептилоид.
           Среди деревьев шастал молодой антарапай. Так назывались лесные чудовища, которые наводили панику своим воплем. Высокий монстр походил на человека с крепким мускулистым телом серо-бурого цвета. На короткой и мощной шее сидела безобразная голова. На этом рыле находились глубоко посаженные большие зелёные глаза, широкие ноздри приплюснутого носа, два клыка, выглядывавших из нижней челюсти. Крепкие лапы были оснащены кривыми и острыми когтями, а ноги были с парными копытами как у быка. На голове и шее была густая грива. На месте копчика висел короткий мохнатый хвост, напоминавший ослиный.
          Антарапай издавал надрывистое и глухое ворчание. Рявкая, вращая головой, чудище потягивало воздух огромными ноздрями, из-за чего раздавался свист. Нервный звероподобный монстр нервно царапал кору. Выпячивая грудь, он истошно завыл, из-за чего вороны и сидевшие в огромных дуплах древних дубов летучие мыши разлетелись.
          Птицы с паническим карканьем разметались кто куда. Нетопыри запищали, издавая рыдающие визги, разлетелись в разные стороны. Волна крика смогла убить с десяток крылатых существ. Трупики ворон и летучих мышей попа;дали в траву и кусты, дёргаясь в агониях и замирая перед смертью.
          Протяжное шипение заставило антарапая дрогнуть и озираться. Лесная тварь зарычала, упав на четвереньки. Со скоростью молнии на него налетела серая тень. Она мчалась так, что невозможно было уловить взглядом её черты. Эта тень метнулась вперёд подобно снаряду, сбила с ног монстра, издавшего жалобный вой.
          Это Зах в образе рептилии атаковал страшилище и уничтожил его, вонзая в шею добычи клыки, выпуская тёмно-красную густую кровь. Антарапай долго дёргался в мучениях, пока не истёк кровью и погиб. Оторвав от тела окровавленное рыло, рептилоид облизал почерневшим раздвоенным языком морду, встал на ноги и побежал по тропе.
          Ноги вели его туда, откуда раздавались страшные крики. Целая буйная какофония неведомых звуков. Это была смесь гортанных воплей, скрипучих визгливых криков, истошных воев и прочих немыслимых нот, которую только могла придумать хтоническая природа Хайасы.
          По пути к ужасному оркестру тропинка становилась всё уже и уже, напоминала сужавшийся кровеносный сосуд, который вот-вот приведёт к катастрофе организма.
          И сама тропа оборвалась у края отвесной скалы. Зах узнал это место. Там, внизу, около красивых статуй он со своей женой ещё при свете дня передвигался по лесу. Там он отведал сладкий солнечный мёд. Но теперь в том месте не было ни света, ни гармонии проснувшегося леса, ни красоты. Теперь возле красивых изваяний началась вакханалия ночных сил.
          Непонятно откуда раздавался звук волынки. Заху казалось, что бесовская музыка звучит, то над ним, то под ним, то исходит из него самого. Она повсюду и везде, но словно звучит издалека. Потом звучит громче и исчезает.
          Возле деревьев и статуй бегали и дрались друг с другом чудовища. Точно такие же антарапаи, которого недавно прикончил вишап. Они били большими костями в странные барабаны и трубили в костяные волынки, издававшие противную музыку. Эта хтоническая подземная музыка пробуждала самые худшие желания и чувства в душе слушавшего. На лице рептилоида появилась кровожадная ухмылка. Он вспомнил свои самые страшные битвы, но чувствовал не ужас или страх, а радость за каждый свой кровавый бой.
           Вокруг статуй бегали подобно вращавшемуся смерчу стаи зверей. Это были волки, медведи, дикие кони, козлы и олени. И все они были не похожими на обычное зверьё. У всех были жёлтые или красные глаза, уродливые части тела. Например, красноглазые чёрные волки были с взъерошенной шерстью. Все кони и олени были клыкастыми. Медведи были рогатыми, иногда попадались облысевшие, чешуйчатые. Кони тоже попадались рогатыми, с задней частью волков или других зверей. Некоторые козы тоже имели части тела хищников, а часть волков были с копытами.
           Заводилой всех этих зверей был большой черно-бурый олень с большими красными глазами, ветвистыми сохатыми рогами и пастью, усаженной жуткими челюстями. Он высовывал серый язык, издавая отвратительное рычание, походившее на отрыжку. Вместо хвоста у него была большая бледная лапа с длинными когтями.
           Иногда свет луны касался этой поляны, и тогда с трудом можно было увидеть тени, которые отбрасывали эти безобразные существа.
           Это были не просто звери, а злые духи. Их называли горнадапами. Искалеченные души суицидников, измученных жертв злого умысла, изнасилованные, истерзанные люди, не получившие покоя, не познавшие правосудия выходят из загробных пределов ночью и нападают на путников.
           Напасть толпой на трёх-четырёх человек они смогут. Их пугает толпа вооружённых людей, но и на них они нападут при раскладе триста духов на полсотни вояк.
           Таких тварей Зах успел повидать и покрошил их достаточно. Самым страшным видом этих существ являются ушкапарики, с одной из которых, как мы помним из первого эпизода летописи, чародей сразится много лет спустя. Он один запросто может напасть на сотню этих тварей и большую часть выкосит огненной или электрической магией.
           Самым огромным среди бесновавшихся тварей был дэв. Он стоял в самом сердце поляны и бил кулаками в ствол исполинского дуба. Затем чудовище вырывало выглядывавшее из земли камни и швыряло их по сторонам. Это было признаком жажды крови. Когда дэвы хотят отведать человечины, то они начинают срываться на других существ и на неживые объекты.
           Дэв возвышался над остальными тварями. Роста в нём было под пять метров. У него были огромные мускулистые руки с короткими когтями. Ноги были похожими на обезьяньи. Огромное тело покрывала грубая и сухая кожа со странными редкими наростами в виде тёмных волдырей.
           Голова существа была большой с вытянутым рылом. Эта голова походила то ли на крокодилью, то ли на гориллью. Скорее всего эту бошку можно было назвать вытянутой мордой обезьяны. Ноздри существа тоже были большими, как и у антарапаев. В чёрных глазах не было зрачков. Чудище щёлкало пастью, издавая натужные вздохи и обнажая острые зубы. Голова монстра была снабжена загнутыми как у муфлона рогами и большими ушами. Из носа дэва валил пар. Судя по большим молочным железам, это была самка. Голос тоже выдавал самку – он был протяжнее и визгливее чем у самцов. Обычно дэвы издают тяжёлые вздохи или бешенные надрывистые крики.
           Нижняя часть тела была покрыта волосами, а выше пояса они почти не встречались. На ногах были три больших и уродливых пальца, а у копчика висел конский хвост. Большие безумные глаза великанши были посажены глубоко, а на надбровных дугах находились острые костные шипы. Точно такие же шипы проходили по позвоночнику.
           Дэв не атаковал других монстров и не срывался на них. Это не было похоже на них. Эти демоны не могли сдерживать свои кровавые инстинкты. Если рядом есть деревья и камни, то будут срываться на них. Но если рядом полно монстров помельче, то дэвы предпочли бы атаковать именно их.
          Среди монстров Зах увидел трёх мардагайлов. Волколюди были одичалыми. Обычно оборотни живут в своих подземных городах или в лесных чертогах. Одичалыми они становятся, если их проклинают соплеменники за какие-либо тяжкие грехи. Тогда оборотни прячутся в пещерах или переселяются в руины. Проклятые не могут превращаться в людей, так как их лишают этой способности. Отныне они могут быть лишь волками, ходящими на задних лапах – чужие для обычных волков и уж тем более для людей. Но даже одичалые мардагайлы не собираются в стаи… и уж тем более, в компании с другими монстрами.
           Ещё Зах насчитал около тридцати пепелей.
           И вся эта немытая орда хтонической швали без конца издавала жуткие звуки и показывала странные атакующие движения, отдалённо напоминающие танцы. Чудища иногда толкались и имитировали драки, но не губили друг друга, быстро разбегаясь.
          Такого скопления монстров Зах никогда не видел. Да ещё и чтобы они сосуществовали, танцевали и вели себя максимально странно для своих видов. Чародей решил понаблюдать за ними.
          Ещё около часа всё это тварьё бесновалось, пока самка дэва не издала оглушительный вопль, заколотив кулаками по земле. Она спустилась с холма, завизжала, встав на передние лапы, напирая телом на остолбеневших монстров. Тварь зарычала, обдав опешивших чудищ вонью мясной трапезы.
          Самка развернулась, встала на тропу и побежала по ней. Эта дорога вела в сторону железной хижины. Остальные монстры с диким гиком и рявканьем ринулись вслед своему лидеру. Когда твари ушли, оставив после себя погром, сломанные статуи, раздавленные кусты и сломанные деревья, Зах спустился со скалы и решил побежать за ними.
          И тут у него запершило в горле и заболела грудь. Это означало, что приближался приступ – пора менять драконью шкуру. Лицо рептилии забагровело, потом потемнело. Время – полночь. Голову чародей раскалывала жуткая боль. Вишап завопил нечеловеческим голосом. Рычащий крик перешёл в свист. Теряя равновесие, дракон зашагал на дрожащих ногах. Зах упал, подняв кверху когтистые лапы.
          И так он провалялся до самого утра.

***
          Голова болела уже не так сильно. Боль значительно отступила к утру, когда полностью обнажённый Зах открыл глаза. Он был в своем человеческом облике, а рядом с ним лежала его рептилоидный аватар – то существо, которым он стал ночью.
         Чародей присел. Он потёр глаза, помассировал пальцами виски и осмотрелся. Рассмотрев свой ночной аватар, вишап коснулся пустой оболочки и образ рептилии рассыпался, а прах просто испарился. После этого по телу Заха пробежал холод, который заставляет ящериц и змей спать.
         Вишап встал на ноги и побежал искать свою одежду, которую он оставил под одиноко стоящим дубом на поляне. Перейдя с быстрого шага на бег, Зах за двадцать минут шустрой скачки добрался до заветного дерева.
          На краю поляны стоял дуб высотой в шесть человеческих ростов. Его половина была уже погибшей и иссохшей, а вторая часть покрыта листьями. Деревьев в этой долине было полно, но только этот дуб оказался самым запоминающимся. Потому Захрумар и решил спрятать вещи под его распластавшимися по земной поверхности корнями. Сморщенные и змеившиеся корни напоминали щупальца гигантского спрута.
          «Так? Где моя одежда?» - думал Зах, засунув руку под один из корней. – «Капюшон, кажется, зацепил. Верно, нашёл».
          Зах почувствовал на своей спине чей-то пристальный взгляд.
          -Долго не смотри – окаменеешь, - сказал он тому, кто смотрел.
          Судя по звонкому женскому смеху, это оказалась Тиамат.
          -Разве от вида обнажённых вишапов можно окаменеть? – спросила она, прекратив смеяться.
         -Если верить тому, что говорят расисты из Хайасы, - говорил Зах, надевая штаны, - то девушка потеряет целомудрие от одного только взгляда на обнажённого вишапа. А если переспит, то родит чудище с огромными рогами и змеиным хвостом.
         -Наверное, человеческих мужиков пугают ваши… большие достоинства, - предположила Тиа, поглядывая на супруга с затаённым вожделением. – Поэтому они и ревнуют своих баб, придумывая такие байки. Ведь кому из них понравится, если рядом с их пышными толстозадыми красотками будут ошиваться ребята с такими большими… мышцами, с такими длинными мечами, с такими…
          Она смолкла и хихикнула, заметив, как внимательно её слушает муж, чуть запрокинув назад голову.
          -Продолжай, - сказал он с полубезразличным тоном. – Смотрю, ты тоже неплохо сочиняешь байки. Зато твои приятнее слушать.
          -Довольно тебе сказок, пойдём лучше в хижину? Идём? – спросила пытливым тоном Тиа.
         Зах молча посмотрел на неё оценивающим взглядом, будто хотел понять, почему она так заигрывающее говорит с ним.
         -В поле и без лошади? – спросил он. – И неужто гулять любишь?
         -Да, прогулки – это по мне. А ты? Тоже любишь гулять? – интересовалась она. – И, судя по всему, любишь голышом гулять. Реки рядом тут не видела, вряд ли ты искупался.
         Ничего не ответив, он пошёл в сторону хижины, а Тиа пристроилась рядом с ним и словно копировала его походку.
         -Зачем уходил ночью? Карлики говорили, что у тебя какие-то дела, - сказала она.
         -Да, были дела.
         -И какие же могли быть дела у вишапа ночью? – ухмыльнулась она. – Да ещё и голышом попёрся в лес. Не думаю, что там было полно раскрепощённых и аппетитных женщин.
         -Из аппетитного там только мёд.
         -Мёд. И ты решил голышом искупаться в нём? – докапывалась Тиа. – О, господин дракон знает толк в сладких извращениях. Интересно.
          Чародей улыбнулся, прикрыв губы кулаком и повернув в сторону голову, что было больше похоже на бесшумную отрыжку.
          -Ладно, поверю, - вздохнула, всплеснув руками жена, - ты нашёл там красавиц и развлекался.
          Зах тоже вздохнул, сорвав висевшую над головой две дикорастущие груши. Один плод он дал жене, а вторым лакомился сам.
          -Шкура, - сказал он ей.
          -Что? – спросила она с полным непониманием в глазах.
          -Я уходил сбрасывать шкуру. Мы так делаем раз в год. Вишапы уходят обнажёнными в лес ночью, приобретают рептилоидную оболочку и выплёскивают ярость. Обычно убиваем зверя и пьём кровь. А утром просыпаемся и всё как обычно.
          Тиа задумчиво жевала грушу, пытаясь обрисовать в голове сцену происходящего. Голый мужчина бегает по лесу, покрывается чешуёй, становится монстром и убивает кого-то. Прогнав в голове эту мысль, она поморщила и уже жевала грушу вяло и без аппетита.
          -Кого же ты убил? – спросила она. – Кто тебе попался? Волк? Или, может, вепрь, какой-нибудь медведь?
          -Этой ночью не повезло антарапаю, который искал добычу и сам ею стал, - рассказал чародей. – Второй раз в жизни во время линьки я убиваю антарапаев. Кровь на вкус как плохонькая свиная.
           Тиа выбросила грушу, закатив глаза.
           -Воячка морщится, слушая о крови? – посмеивался вишап.
           -Слушать о ней и проливать её – вещь обычная для меня. Но пробовать её на вкус… да ещё и уметь так её сравнивать… Слушай, а ты мог бы убить меня, если бы тебе подвернулась я? Ну… во время линьки…
           -Вот потому и мы уходим в лес. Причём, именно в такие глухие чащобы, чтобы людей там наверняка не было. Иначе пострадать может от нас кто угодно. Мы не различаем ни родных, ни друзей, ни близких. Мы видим только врагов и жертв. Такие дела.
          -Да уж, - пробормотала явно очень удивлённая Тиа. – Мне бы не очень хотелось, чтобы голый ящеровидный мужик убил меня, а потом пил мою кровь и сравнивал с кровью других существ.
          -А я бы не хотел пробовать на вкус рогатую бабу, которая любит со спины молча пялиться на голого мужика, когда тот одевается.
         Тиа рассмеялась от души, искренне и звонко. Зах улыбнулся, заметив в её глазах детскую радость и даже игривую шалость.
         Они проходили мимо ветхой ивы и старого ясеня, стоявших параллельно друг другу на разных сторонах дороги. До незримого купола оставалось идти метров сто, а очертания железной хижины уже чётко проглядывались. Рядом где-то за кустами барбариса журчал озорной ручей. Вокруг было полно кустарников, в том числе и боярышника.
         -А-ах! – тихонько зарычал Зах. – Ненавижу густые кустарники. Всё время ассоциируются с какими-то неожиданными засадами.
        -Это в том смысле, что ты любишь неожиданно засаживать в кустах? – сострила Тиа.
        -Так, я смотрю, ты как-то слишком углубилась в пошлую тему, - сказал Зах, которому, тем не менее, очень понравилась едкая пошлятина воинственной жены. – Давай-ка ты не будешь заводить меня до поры до времени.
         Тиа игриво толкнула его плечом, а потом ткнула в бок локтём.
         -Но в одном ты прав. Густые кусты – такое себе.
         Зах вновь вздохнул, чувствуя очередную попытку вытянуть новую аллегорию из его слов о кустарниках и засадах.
         -Нет, я серьёзно. В густых кустарниках в детстве я любила встречаться с теми мальчиками, которые нравились мне. Одни не нравились отцу, другие – матери. А если уж пришлись по душе мне, то мы уходили в сторону зарослей и там болтали о том, о сём. Однажды мой брат чуть не налетел на меня, скача на коне. Я выбежала из кустов в неожиданный момент, и он еле остановил коня. «Когда-нибудь эти кустарники сыграют с тобой в злую шутку», - сказал он. – «У тебя есть чертог, а ты в этих кустах бегаешь и шалаши дурацкие строишь. А ну, домой, бегом!» А я говорила, что не нужны мне эти чертоги.
           Тиамат улыбнулась, погружаясь в ностальгию.
          -Теперь ты хочешь получить свой чертог, - сказал вишап. – Значит, ищем передрягу, идём в кусты и… ты получаешь чертог.
          -Да, вроде того.
          Но, если долго ворошить одну и ту же тему, то она в скором времени даст о себе знать. И в скором времени опасность, затаившаяся в кустах, дала о себе знать. Протяжные хриплые звуки и треск остановили чародея и его спутницу. Они оба достали клинки и неожиданно друг для друга машинально встали спиной к спине. И оба поняли, что это кабан.
          -Думаешь, секач? – спросила она, просматривая каждый куст, пытаясь зацепить взглядом серо-бурую бестию со смертоносными клыками.
          -Нет, - сказал он.
          -Самка?
          -Нет. И секач, и самка, - сказал он.
          -Сварим или пожарим? – спросила она.
          -Давай-ка выживем, а потом запечём, - ответил Зах.
          Будущий шашлык с диким визгом выбежал из зарослей барбариса, раскрыв хрюкающую пасть, из которой выглядывали огромные и острые клыки. Это и оказался секач, с большими костяными бритвами в два ряда. Налитые кровью глаза источали ярость, граничившую с ненавистью. Ударами острых копыт он выбивал комки почвы, оставляя жуткие следы. Он бежал в сторону Заха, дёргая головой из стороны в сторону.
          Тиа хотела было развернуться и помочь мужу, как агрессивная кабаниха подоспела на подмогу вепрю.
          Зах вскинул левую руку, совершив магический толчок. Вепрь оказался тяжёлым и отбросить его сразу не получилось. Кабан подлетел и чуть отпрянул назад. Зах сделал толчок с новой силой и на этот раз он широко размахнулся рукой. Он швырнул заряд так, словно выкидывал большой булыжник.
          В этот раз кабан подлетел, он перекувыркнулся в воздухе и рухнул на бок. Свин забился в непонятных судорогах. До него было метров четыре или пять. Зах молниеносно в два прыжка одолел это расстояние.
          В глазах секача появилась тень заячьего испуга, когда над ним появилась тёмная фигура чародея, заслонившего солнце. Он воспарил над свиньёй, держа в руках меч, клинок которого смотрел в низ. Вскочив на необъятную тушу зверя, Зах со всей силой вогнал меч в бок кабана. Вепрь истошно завизжал, распугав всё живое вокруг. Второй удар меча пришёлся в шею, добив тварь.
          Чародей в пылу боевой возни не видел того, что происходило между его женой и кабанихой. Он достал меч, оставив кабана, под которым образовалась багровая лужа, ловившая блики солнечного света.
          Свиноматка пыталась поймать каджицу и поднять её на клыки, но Тиамат оказалась куда шустрее, чем это казалось Захрумару. С яростным визгом свинья нападала, но Тиа подпрыгивала, не давая бурой туше с клыками протаранить её.
           Зах завёл руку назад и готовил очередной толчок.
           -Не смей! – завопила Тиа. – Эта самка моя, муженёк!
           -Уверена? – вскрикнул Зах.
          Тиа подпрыгнула и вонзила клинок в холку свиньи. Кабаниха истошно кричала, желая растоптать женщину. Перелетев через самку, Тиа завела назад обе руки и прокричала что-то на своём языке.
          Она резко свела вместе ладони. Образовавшийся мощный ветер сорвал с земли свиноматку и отшвырнул её. Свинья ударилась боком о ствол старого ясеня и грохнулась со сломанным позвоночником. Ветер был такой сильный, что он сгубил несколько кустарников и даже отбросил пару больших камней.
          С торжествующим видом Тиа смотрела на мужа, ожидая реакции. А он лишь дёрнул бровями, сказав: «Неплохо».
         -Неплохо?! – каджица упёрла кулаки в бока. – Я годами отрабатывала этот приём и слышу в ответ всего лишь долбанное «неплохо»?! Ну, ну!
         -Да ты прямо повелительница ветров! – сказал Зах, с пафосом хлопая в ладоши. – Я должен был выдать что-нибудь вроде этого?
        -Ой, придира! – фыркнула супруга. – Ладно уж. Пошли дальше. Коней возьмём и туши загрузим. Они у барьера, а до него рукой подать.
        -Ага! – ответил Зах. – Если только какой-нибудь шерстяной мясоед не нагрянет сюда раньше.
        Чародей пошёл по дороге, увлекая за собой жену, продолжая разговор.
        -Вот на кой тебе твой зверогон, если не берёшь с собой? – спросил Зах. – Отпугнула бы кабанов. Нет, твой магический бросок смотрелся очень симпатично и сильно. Но зачем тебе вещица, которую не используешь?
        -Дурочка я, что тут скажешь! – ответила жена честно. – Как только хрюканья вепрей услышала, сразу и вспомнила о зверогоне. Со вчерашнего дня память отшибло у меня. Голова разболелась.
        -Перепила?
        -Я не болею даже после двинского вина десятилетней выдержки. Любое пиво я пью словно воду, дорогуша. Наверное, место тут какое-то странное. Или это  стены барьера так влияют.
        -Странно… - пробормотал Зах. – Барьеры так обычно не влияют. Если, конечно, это не болевые электрические барьеры. А что остальные? У них голова-то не болела?
        Тиа открыла было рот, чтобы ответить, как её заставил замолчать шорох и непонятный угрожающий хриплый звук. Она тут же встала в боевую позу. Дунув в руки, она их потёрла и между ладонями, которые она держала вместе, появилась странная воронка, от которой веяло холодком. Приглядевшись, чародей рассмотрел маленький смерч.
        -Этот смерч мощный? – спросил он. – Стоит ли разносить всё и вся из-за какого-то медведя?
        -Если нас атакуют, то смерч – самое то.
        Зах не напрягался. Он лишь щёлкнул пальцами и над его правой ладонью зашипел голубой шар – клубок с крошечными молниями, эдакий мячик с электрическим ударом.
         -Если пробежит мимо, то не убивай его! – сказал Зах, увидев в глазах супруги азарт. – Понятно?
         -Твои запреты только подзадоривают! – улыбнулась она, прищуриваясь и поглядывая в разные стороны.
         И медведь действительно удостоил пару двуногих существ своего присутствия, пусть и было оно недолгим. С глухим треском ломающихся ветвей из зарослей барбариса выбежал молодой медведь, который как раненый перебежал дорогу.
         Бурая шкура зверя местами была покрыта репейником, кое-где к нему прицепились сухие листы и крошечные веточки оторвавшегося барбариса. С выпученными то ли от ужаса, то ли от ярости глазами он переметнулся на другую сторону поля, смотря в сторону чужаков.
         -Молодой ещё, - сказала Тиа. – Ладно уж.
         Пощажённый мишка побежал в берёзовую рощу, рявкая и ломая лапищами высохшие ветки, валявшиеся на траве.
         Вдруг Зах почувствовал толчок. Его швырнуло в сторону, а он в свою очередь налетел на жену, увлекая за собой. Будто какая-то большая рука сильно толкнула его. Ноги словно потеряли всю силу и с лёгкостью оторвались от земной поверхности.
         Он выпучил глаза так же, как с минуту назад пробежавший мимо медведь, затем задёргал руками. Тиа, которую чародей снёс массой тела, визгнула, упав на землю. Благо, здесь не было ни камней, ни острых суков, ни чего-то ещё, обо что можно удариться и напороться. Падение оказалось не из приятных, зато никаких переломов.
        -Редкая побочка, - пролепетала поморщившаяся Тиа. – От ветреного удара так бывает. Сила удара может накопиться и вернуться, столкнуть заклинателя или кого-то ещё.
         Придя в себя, Тиа обнаружила, что муж лежит на ней. И он пристроился так удачно – хоть прямо сейчас занимайся любовью. Как ни странно, супруга не спешила просить мужа слезть с неё. Зах в свою очередь почувствовал, что ладони жены весьма удачно придерживают его за ягодицы.
         -Я тут подумал…
         -Даже не думай.
         -Но ты провоцируешь. Держишься за…
         Чародей не успел назвать часть тела, как с неё тут же были убраны нежные и в то же время цепкие ладошки.
         -Ты слезешь уже или нет? – Тиа закатила глаза.
         -Слушай, мы победили двух кабанов и напугали медведя. Перетерпели удар ветра. Считай, что в трёх передрягах побывали. Может, уже того самого? – пытался договориться Зах, чувствуя, что похоть уже начала навязчиво закипать в чреслах.
          Этот напор почувствовала и сама Тиа.
          -Нам это ничего не стоило. Это не считается.
          Раздался цокот копыт. Вроде бы в их сторону скакали кони или же всадники. Из-за всё тех же треклятых кустов показались лошади, принадлежавшие Захрумару и Тиамат.
         Животные остановились при виде своих хозяев, посматривая на них, издавая дружелюбное ржание.
         -Кажется, они одобряют и очень ждут, - уговаривал жену Зах. – Ты всё равно отказываешься? Ну.. ладно.
         Он подал ей руку, помог встать. Хватит баловаться, пора в хижину ехать. Только они отъехали дюжину метров, как солнечный свет на миг перекрыла промелькнувшая сверху крылатая тень.
         Всадники повернули головы и увидели большой чёрный силуэт, который грузно приземлился на то место, где они валялись некоторое время назад. Это оказался Акахак – тот самый огромный и безобразный чёрный петух.
         Он пафосно поднял крылья и помахал ими, подняв пыль и покачивая порывом ветра кустарники. Птица издала визгливое кваканье, подпрыгнула, взлетела и резко повернулась назад. Подлетев к кабаньим тушам, Акахак схватил их лапами и унёс, окатив мужа и жену издевательским клёкотом. Птичка проголодалась.
          -Не поедим… - вздохнула Тиа.
          -Поедим, но не кабанятины. По крайней мере, не сегодня, - заверил Захрумар, погнав лошадь.

8
          -Говоришь, голова болела у тебя? – спросил Зах жену после неудачной попытки совокупиться.
          -Да. Не спрашивала, какого было остальным. Но у меня голова болела знатно. Спала в отдельной комнате на первом этаже. Как вернусь, сразу лягу, чтобы подремать.
         Всадники пересекли невидимый барьер. Теперь никакие хищные звери и чудовища не могли навредить им. И теперь железная хижина была перед ними как на руках.
        -Наперегонки! – предложил Захрумар, пришпорив лошадь.
        Тиа одобрила предложение и тоже погнала свою кобылу вслед за конём супруга. Лошади полетели галопом по полю, над которым повсюду парили большие розовые, синие и жёлтые бабочки. Стрекозы длиной в два пальца длинными фалангами проносились над высокой травой, в которой резвились зайцы и кролики. Идиллия – одним словом.
          Когда лошади домчали седоков во двор, то и здесь можно было увидеть идиллию. На улице ведьма накрывала на стол. Норик и Аргине играли в мяч, а рядом с ними бегал пухленький щенок, пока Мзо оценивал арбалет, который изготовил недавно.
          Все жители хижины выглядели добрыми и весёлыми. И ни какой тени печали, боли и досады. Вот и всё устаканилось. Ребёнок не был плаксивым, как прежде.
          -Я смотрю, все радостные как никогда! – бодро воскликнул Зах. – Это отлично. Перекусим с женой и в путь. Но сначала я бы хотел увидеть оружие мастера Мзо… если он не против…
         Почёсывая бороду, Мзо хитро и одобрительно усмехался.
         -Всё уже почти готово, - сказала Римма, поставив на стол поднос с дымившейся жаренной курицей.
         И тут Захрумар почувствовал, что его изнутри точит голод. Под ложечкой засосало, когда запах ароматной курицы коснулся ноздрей. Он сглотнул слюну и тихонько прищёлкнул языком.
         -Ребёнок спал хорошо? – спросил Зах.
         -Да! – довольно ответила Римма. – Правда, голова у меня болела всю ночь. Но это, наверное, из-за волнения.
         -У меня тоже голова болела, - сказал без особого участия Мзо, пробуя пальцем тетиву арбалета.
         -И у меня! – отозвался Норик. – Но это всё магнитные бури, кажется. Такая штука существует, мне учёные рассказывали.
         -Гнидные дури?! Какие к чертям ишачьим гнидные дури, Нор?! – пробурчал Мзо. – Всё время читаешь всякую ерунду.
         -Магнитные бури бывают, - сказал Зах. – Из-за этого явления у людей может быть головная боль или тошнота. Особенно к бурям уязвимы дети. Девочка хорошо спала ночью?
          -Как младенец, - сказала довольным голосом Римма. – Несколько раз ночью я заглядывала к ней в спаленку. Она никогда так ещё не дремала – так сладко и нежно, спокойно посапывая.
         По словам и выражению лица ведьмы вишап понимал, каким счастьем для неё было то, что к её ребёнку вернулся сон. Но тогда получается, что не было никаких магнитных бурь? Ясное дело, что ночью голова болела именно у него – побочный эффект от линьки. А с остальными что?
         -Странное дело, - пожал плечами Зах. – Наверное, так… получилось. Ну, главное, что все счастливы.
         Зах едва заметно покраснел. Его выбесило то, что он сказал. Ему хотелось сказать, что «так совпало», но вспомнил – совпадения не живут в этой Вселенной. Словом «совпадение» тут обычно клеймят те вещи, до понимания которых люди не доросли. Вот и пришлось извернуться, сказав не менее банальное «получилось».
         -У меня впервые так голова болела, - призналась Тиа. – Словно меня раскачивало на каком-то корабле.
         Оставив всякие домыслы, собравшиеся здесь решили поесть. Зах начал с мясного пирога, перед тем, как приступить к курице. Еды тут хватало на всех с лихвой. Можно было поесть, взять добавки и всё равно еды будет всё ещё предостаточно.
          Но Зах налегал на еду, ибо хорошо был знаком с аппетитом карликов. Великана съедят, если голод пирожка случайно не подсунет. А вот глазки Тиамат округлились, когда она увидела, как лопают гномы. Зах с улыбкой посмотрел на удивлённую гримасу жены.
          -Что такое, дорогая гостья? – спросил Норик, поймав на себе взгляд каджицы.
          -Курочка выглядит аппетитной, вот и засмотрелась, - оправдалась Тиа, чтобы скрыть своё удивление.
          Но её эмоцию можно понять – где это видано, чтобы карликовый рот утрамбовал в себя половину толстого пирога за минуту. И при этом карлики ели безо всякого чавканья и почти беззвучно, если не считать иногда позвякивавшие столовые приборы.
          Зах понял, отчего Тиа так удивилась. Подыграв ей, он отрезал куриную ножку, положив в тарелку жены. Ей такой жест понравился. Она покраснела, неловко тыкая вилкой в ножку.
          Ох уж эти карлики! Кажется, выражение «слона бы съел» именно про них. Они всё жевали и жевали, не отвлекаясь ни на что. Теперь Тиа понимала, почему эта раса всегда отличалась мощными челюстями.
          Она ела, но украдкой поглядывала на этих двух едоков. Вот только где помещается вся эта пища? Ей даже подумалось, что они за один присест съели столько, сколько она за два дня слопает. И то, если будет очень сильно уставшей, измождённой и голодной.
          И она задумалась, а может ли этим двум хоть что-то помешать, хоть что-то способно им испортить аппетит? Наверное, братья и конец света смогут прозевать, если они будут заняты пиром. Они отвлекались разве только на то, чтобы отделять кости от мяса.
          «Слава великим зверям, что они хотя бы кости не едят»! – подумала она, ожидая, что они и стол готовы проглотить.
          Но одно она поняла точно – рядом с ними даже у самого заядлого малоежки аппетит разыграется. Глядя на их тихое и яростное жевание, только нажравшийся до отвала не захочет приступить к трапезе.
          Едва Римма успела доесть свою порцию, как Мзо, вытирая губы тряпочкой, спросил:
         -Пирожочек мой, а десерт будет? Было бы здорово всю эту вкусную красоту чем-нибудь закончить.
         -Ягодный пирог, - сказала Римма, улыбнувшись супругу.
         -С ума сойти! Ну, рукодельница! – поговаривал коротыш, обильно запивая всё вином. – Сейчас пирога навернём.
         Мзо прищурил глаза и с хитрой ухмылкой поглядывал на Тиамат.
         -Говоришь, курица вкусная, дорогуша? – спросил он магичку.
         -Очень вкусная, дорогой хозяин, - вежливо ответила она. – Надеюсь, я тоже смогу когда-нибудь так готовить.
         -Ха! – выпалил карлик, прищёлкнув языком. – Готов мою хижину на спор ставить, что ты надеешься не на это. Ты надеешься узнать, куда эти коротышки треклятые вмещают столько сожранного добра, а?
           Лицо Тии залилось краской стыда. Она была почти такой же красной, как кусочек ветчины, к которой она приступила.
          Братья-карлики расхохотались так же, как и Захрумар. Карлики уже привыкли к такому удивлению со стороны тех, кто не знаком с их расой. Но каждая реакция была по-своему уникальной.
          Чародей в свою очередь вспомнил своё первое знакомство с гастрономической яростью гномов, этих желудочных берсерков, этих беспощадных глотателей мяса, жевателей кукурузы.
          Разок он отправился в поход с Альбертом. И с ними был один гном. На охоте бойцы пристрелили большого кабана. А гном решил, что он останется голодным, если не подстрелит кабанчика и для себя. И что?! В итоге отряд наелся небольшим молодым кабаном, а карлик, сожрав целого матёрого вепря, в итоге скромно отметил: «Неплохо перекусил!»
         -Ты не стесняйся, золотце! – засмеялся довольный и сытый Мзо, глядя на Тиамат. – Я понимаю тебя. Всех удивляет наш аппетит и наша пищеварительная система. Объясню.
         Тиа выпрямила спинку, чуть повернула левое ухо к карлику и внимательно слушала объяснение гнома.
          -Вся эта еда уходит не только и даже не столько в желудок, сколько в голову, красавица! – рассказывал Мзо. – Меньшая часть еды насыщает наш живот и подкармливает тело. Оно у нас маленькое, потому и насыщается быстро и еды ему надо куда меньше. А вот как только живот насыщается, то проглатываемые после этого порции по пути в желудок превращаются в газообразную энергию, поступают в мозг и оттого мы такие изобретатели и умельцы. Так что так.
          -Укуси меня волчица! – воскликнула Тиа. – Вот дела! О первые звери, как же мало я знаю! Теперь мне точно придётся чаще бороздить земли Хайасы, чтобы узнавать что-то новое.
          -А почему ты так говоришь? Укуси меня волчица? – спросил гном, понимая, что он тоже узнает что-то новое.
          -Эммм… - Тиамат оторопела. – Ах, да! У нашего народа есть миф о том, что Белая Волчица в безлунную ночь кормила молоком двух женщин, от которых произошли мы. Это сёстры Айца и Карайц – сёстры, рождённые от слияния стихий. Молния тысячи лет назад ударила в скалу, из которой появились эти сёстры. Они походили на людей, но имели и черты диких коз, живших у этих скал. И их покормила волчица. Наш народ – козероги, вскормленные волчицей. И у каждого клана есть зверь-покровитель.
          -Да уж, вот тебе и байки! Хочу сказать, что ты очаровательная козочка! – сказал Мзо, впечатлённый мифом. – О! А вот и пирог несут! Несут, несут, несут! Моя Риммочка, моя сладкая и нежная. Ух, мастерица!!

***
          Пирог тоже оказался вкусным. И покуда супруги наелись, то пора бы и собираться в путь. Пора уже прекращать с этой приключенческой прокрастинацией и найти уже наконец-то достойное дело.
          На одном из холмов, вокруг которого стоят стены городка Чёрного Медведя, стоит его большой идол. Все каджи связаны духом со своими тотемными идолами. И когда один из них сражается и серьёзно рискует жизнью во время битвы, то на боку тотема появляется светящаяся надпись – имя того каджа, который идёт на подвиг. Именно поэтому не могла Тиамат вернуться к своему клану и обмануть, сородичей.
         Пора, пора идти! Муж и жена уже чисто инстинктивно и почти бессознательно пошли собирать вещи.
         Они бодрым шагом шли к чертогу, как на порог вышла Аргине. Девочка светилась, смотря на гостей с улыбкой.
         -Дяденька Захрумар, а пообещай, что ты снова приедешь к нам в гости? – сказала она с милой ухмылочкой.
         Чародей встал на одно колено и коснулся рукой детского плеча.    
          -Скажи мне, девочка, ты себя хорошо чувствуешь? – спросил он дружелюбным тоном малышку.
          -Конечно, - кивнула Аргине. – И вам тоже большое спасибочки, тётя Тиа. Мне ваше лекарство помогло. Я так рада! Мы будем очень-очень вас ждать в гости. И я хочу, чтобы вы пришли к нам со своим ребёнком. Хочу поиграть, тут скучно бывает.
          Зах и Тиа переглянулись и рассмеялись.
          -В гости постараемся приехать, девочка, - говорил Зах сквозь раскатистый смех, - но малыша мы не скоро заведём. Постараемся.
          Тиа наклонилась и поцеловала прелестную щёчку ребёнка, затем зашла в дом, оставив мужа наедине с Аргине.
          -Ты так смешно кусал мясо за столом, дяденька, - сказала девочка чародею, смущённо краснея от своих слов.
          -Правда? – Зах улыбнулся себе в бороду. – Что же тебя так развеселило? Как я кусал мясо?
          -Точно так же, как ты прокусил ключицу антарапаю в лесу! – сказала девочка, широко раскрыв глаза. – Крови было много.
          На лице чародея не успело нарисоваться искреннее удивление, как за спиной что-то лязгнуло. Вишап повернулся и увидел Римму, которая выронила поднос, словив шок от услышанных слов.
          -Я тоже… - прошептала ведьма. – И я тоже… я…
         Зах встал и подошёл вплотную к Римме.
         -Что? – спросил он. – О чём ты?
         -Я тоже видела, как ты в лесу убиваешь антарапая… - пролепетала шёпотом Римма. – Что это такое?
          Зах оторопел. Один и тот же сон у двух людей в одно и то же время. И видели они то, что и в самом деле с ним было?! К тому же девочка и раньше говорила, что видела его и то, как он убивал монстров.
         Чародей быстро вернулся к столу, где спокойно беседовали братья.
          -Ребята, вам снилось сегодня что-нибудь? – спросил он.
          Норик подставил кулак к губам и неловко засмеялся, покачав головой.
         -Ой, такая дичь приснилась, что и говорить не хочется, дружище! – сказал он. – Просто кошмар. Я не испугался, но удивился знатно.
          -Что видел? – спросил Зах с серьёзным и немного напряжённым видом.
          Норик прекратил хихикать, увидев важный настрой гостя.
          -Ну… - Норик неуверенным тоном затянул, затем кашлянул, почесав затылок. – Видел как на поляне бегают странные звери.
           -Что было в них странного? – Зах продолжал пытать амбару пытливым взглядом беркута.
           -Как бы это сказать… - Норик задумался, приподняв ко лбу глаза, стараясь вспомнить подробности той самой дичи. – Было полно разных коней, медведей, волков и оленей. Но они все были уродами. Волки с копытами, медведи с рогами, а вожаком их был огромный олень с большими клыками. Бр-р-р! Пакость какая, фу! Это ведь горнадапы, верно? Прямо как те, что просыпаются тут по ночам.
           -Именно, - ответил Зах.
           -Мы ночью, бывает, видим их стада в самой дали. Но так близко – никогда их не видел, - говорил удивлённый и оживившийся амбару. – Безобразные твари просто напросто. И было-то их много. И всяк из них гаже второго, третьего и всех остальных собратьев по уродству. Видел их так близко, словно среди них и я бегал. Они вокруг статуй кружили.
            -А я во сне бабу видел! – выдал Мзо. – Эх!
            -Красивая и молодая? – прищёлкнул языком Норик.  – Тоже делись давай подробностями. Что у тебя там?
          -Вот только навряд ли тебе такая баба понравится, - сказал Мзо. – Это была самка дэв. С большими грудями. Тупая тварь бесновалась и кулаками колотила старое дерево. Да уж. Мне тоже приснилась полная чушь.
           Зах нахмурился. Получается, они все во снах увидели эпизоды из его ночной линьки. Как так?
          Заху было не до смеха, в отличии от братьев, хохотавших над шутками. Он удостоил короткий каламбур дежурной улыбкой и пошёл в хижину за своей женой.
          Римма сидела за столом озадаченной, а Тиамат укладывала свой плащ в дорожную сумку.
          Аргине веселилась, бегая по дому и суетясь.
          -Мамуля, хочешь, я спою тебе песенку? – сказала она матери.
          -Да, доченька, - Римма на минуту отогнала мрачные мысли о кошмаре.
          И тогда Аргине запела своим тоненьким и гармоничным голоском. Это была незатейливая песенка на непонятном языке. Римма, кажется, забыла всю эту болезненную ситуацию с кошмарами.
          Ей понравилась эта смешная и забавная песенка. Она решила, что дочка просто навыдумывала всякие словечки и сложила из них песню.
          А вот Захрумар различил слово. Только одно слово, из которого и состояла вся эта песня. Это было слово «чивал». Зах знал, что это такое. Так назывался демон кошмаров…Чивал… Зах много лет назад слышал про них и знал, что эти твари редкие. Ему говорили старшие драконы, что с таким мощным противником лучше не сталкиваться.
         -А где ты научилась этой песенке? – спросил Зах играюче, чтобы не вызвать подозрений.
         -Мне её нашёптывают мои воображаемые друзья, - девочка отвечала с доброй и милой улыбкой.
         -А можешь показать, где они её тебе нашёптывают? – спросил Зах ребёнка.
         Аргине кивнула.
        -Римма, ты ведь не против, чтобы ребёнок показал мне то место, откуда льётся эта красивая песня? – спросил вишап.
        -Конечно, конечно! – согласилась женщина.
        Аргине подбежала к Захрумару и взяла его за руку.
        -А пусть и тётя Тиа с нами пойдёт! – сказала Аргине, весело заморгав глазёнками, смотря на чародея.
        -Уже иду! – раздался голос Тиамат из другой комнаты.

***
         Тёмно-серыми кирпичами был обложен весь коридор. На стенах с обеих сторон висели стеклянные шары, излучавшие тусклый свет. И это слабое свечение позволяло разглядеть, что на каждом кирпиче была изображена особая сцена из жизни первых карликов – строительства замков, битвы, охота, облава на монстров, кузницы и море всяких других сюжетов.
         Ножки в деревянных башмачках ширкали по полу, шагая, останавливаясь и вновь ускоряясь.
         -Сюда, сюда! – говорила Аргине, повернувшись назад.
        -Не спеши так, милая! – ответила откуда-то Тиамат.
        Наконец, Тиа и Зах появились – они вышли из арочного проёма в стене и увидели в глуби коридора мрачную фигурку Аргине. Они ускорились, поднажали и подошли к ней. Это было подземелье железной хижины.
        -Ох, милая! Ну, что там?! – говорила Тиа, которую уже начала немного раздражать вся эта непонятная прогулка с прятками.
         -Мы уже здесь! – торжествующе объявила Аргине. – Здесь мои друзья – дяденьки, тётеньки и их детишки. Они поют: «Чивал, чивал, чивал!» Я их вижу и слышу сейчас. Вот они!
          Девочка так переглядывалась и с таким участием рассказывала взахлёб о своих фантазиях, что, казалось, всё это и в самом деле происходило вокруг.
          Захрумар и Тиамат переглянулись. На их лицах – удивление, недоумение и снисхождение к детскому воображению.
          -А что случилось с этими людьми? – спросил Зах, встав на колено перед ребёнком. – Можешь рассказать?
         -Они все бедные и несчастные… - с искренней тоской вздохнула Аргине. – Их всех убили жестокие люди. Всё это было страшно. Но теперь люди спят спокойно и разговаривают со мной. Им приятно говорить со мной… Чивал, чивал, чивал! А ещё в нашей кладовке я очень много раз слышала и видела этих людей. Там песня даже ещё громче.
          -Милая, оставишь нас с тётей Тией на пару слов? Мы потом снова поговорим, и ты ещё споёшь для нас, - сказал Зах.
         Девочка радостно кивнула, поцеловав чародея в лоб. Она побежала из коридора, оставив супругов наедине.
         -И что же всё это может значить? – спросила Тиа.
         -Чивалы – это ужасные монстры. Демоны, которые могут вызвать кошмары, когда просыпаются. Здесь где-то находится долина кошмаров, в которой затесался чивал. И если у кого-то болит голова, а люди видят кошмары с горнадапами, то это говорит о том, что демон готовится к пробуждению. Они просыпаются раз в сто лет и убивают людей.
          -Ох, сколько всего! – Тиа всплеснула руками. – А подробнее можешь рассказать, что за чивалы, что за долины?
         Но Зах знал о чивалах ничтожно мало.

***
        Чивал – вид древних демонов. Они появляются лишь в тех местах, где происходят массовые убийства людей или других рас. Когда одна сторона конфликта вырезает другую, то от духа Ненависти одних и духа Страданий других рождается чивал.
        Эти существа обосновываются в тех местах, где и произошла породившая их резня. Если, конечно же, убитых там было не меньше десяти тысяч людей. Там чивал засыпает на сотню лет. Через век он просыпается, пожирает сотню разумных существ и вновь засыпает.
        Живут они в параллельных измерениях. И, попав туда, оттуда можно выйти только прикончив демона. Иначе никак. По ночам горнадапы могут просыпаться в местах, где поселился кошмарный демон. Это как раз и есть души убиенных, которые принимают форму безобразных зверей. Короче говоря, чивал может вредить даже будучи в спячке. Он в состоянии сна может пробуждать кошмарной энергетикой мертвецов, которые оборачиваются страшными зверями, бороздящими по ночам территорию их упокоения.
         В дни, когда чивал готовится к просыпанию, у разумных существ может болеть голова, они могут видеть во снах горнадапов. В это время горнадапы особенно опасны и агрессивны. И лишь невидимый барьер спас обитателей хижины и их гостей.
          Убить чивала можно в месте, где он обитает. Для этого нужно найти дверь в его измерение.
          Обычно слышать души умерших и говорить с ними могут только дети – юные души.
          На территории Наирры много веков назад жили племена чарков, которых истребили оккупанты – люди, прибывшие в Хайасу из другого мира и обосновавшиеся здесь. Резня была страшной, а это и могло породить чивала. И чем масштабнее бойня, тем сильнее демон и тем чувствительнее к нему дети. Это и могло объяснить сновидения девочки.
           Угодив в измерение кошмара, попаданец может видеть судьбы знакомых людей по пути к монстру. Сцены могут появляться и исчезать в хаотичном порядке. А ещё в этом измерении можно увидеть и свои собственные страхи и кошмары.
           Остаётся найти дверь в обитель твари и убить её. И остаётся убедиться, стоит ли идти на такой опасный риск?

***
         -Воистину кошмар! – сказала озадаченная Тиамат. – Слушай, давай уничтожим эту тварь. В память о соседствующих с нами чарках. Я готова идти за тобой, Зах. Ты берёшься идти туда?
         -Ты уверена, что нам надо оно?
         -А ведь чивал скоро проснётся? И скоро начнёт убивать? И кого же он убьёт первым, покинув своё логово?
         -Ведьму, её дочку и карликов. Это очевидно, - сказал деревянным голосом Зах. – Удивительно, почему я сразу не вспомнил о существовании этих демонов. Уж не оттого ли, что никогда их не видел? Да, надо постараться не допустить, чтобы эта семейка погибла. Хм… они нас хорошо приняли. Не утратили добродушия, хоть и прошли через жуткие преследования. Только…
        -Что «только»?
        -Как же мы найдём дверь…
        Зах повернулся в ту сторону, куда бежала девочка, ведя их вглубь коридора.
        Он направился по коридору дальше.
        -Идём! – окликнул он Тию, а она поторопилась за ним.
        Минут через пять они вышли к повороту на правой стороне. Там начинались ступени, которые повели вниз. И там путь тоже освещали необычные светочи, изготовленные карликами.
         Вниз они спускались минут десять, пока не оказались в невысоком, но очень просторном зале. Здесь было по двадцать метров в длину и в ширину. У стен здесь было полно бочек. Кое-где можно было найти потрёпанные полки, в которых пылились видавшие виды книг.
          -Там не было ничего похожего на выход в измерение чивала, - бормотал Захрумар, расхаживая по кладовке.
          -Ребёнок рассказывала, что здесь она чаще видела людей, слушала эту песню про демона, - добавила Тиа.
         -Потому-то и лучше всего посмотреть здесь, - пробурчал Зах, внимательно оглядывая чуть ли не каждую точку зала. – Скорее всего, мы в эпицентре кошмара и вероятнее, что дверь здесь. Пойду, посмотрю стены. Может, в них имеется какая-то дверца или что-то вроде того.
         -А я пойду, гляну книги, - ответила Тиа.
         -Книги? Ты серьёзно? – с ироничной усмешкой бросил вишап. – Как знаешь, чтица.
         -А разве… - Тиа замялась. – Разве книга не может быть дверью в измерение этого демона кошмаров? Или, скажем, одна из этих винных бочек?
         -Честно – не знаю, - признался чародей. – Но, может всякое произойти. Может, ты права, и в бочке с вином есть путь туда. Это мой первый случай столкновения с чивалом.
          Отдаляясь друг от друга, они вынуждены были повышать голос.
          -Бесценный опыт! – воскликнула Тиа. – Наша первая битва и первое столкновение с чивалом.
          -До него ещё добраться надо, - хмурился чародей, пытаясь рассмотреть здесь хоть что-то похожее на замаскированную дверь. – А как дойдем, то его победить надо и выжить.
          -Всё ещё ждёшь нашей близости? – Тиа нашла время для кокетства. – Тогда  понимаю твоё рвение.
          -Твой брат – отличный мужик. А я не могу не выручить его. И уж тем более, что я обещал ему.
         Тиа бесшумно посмеивалась, покачивая головой. Она перекладывала книги – одну на другую. Смотрела обложки с непонятными надписями. Видимо, писали древние карлики.
          Вдруг взгляд поймал странную книгу, которая лежала вовсе не на полке. Она была на крышке бочки, а этих ёмкостей у стен было в три ряда. Бочки были пузатыми, поэтому дотянуться рукой до книги было бы очень трудно.
          Тиа забралась на бочку, подошла к книге, присев на корточки. При виде обложки она тихонько ойкнула.
          -Нашла что? – спросил Зах.
          -Что-то любопытное! – воскликнула она, потянувшись рукой к обложке книги. – Что-то очень любопытное!
         Он подбежал к ней, подпрыгнул, залез на бочку. Ловко подхватил книгу, побежал обратно, игнорируя желание каджицы заглянуть на страницы. Она вслед за мужем спрыгнула с бочек.
          Вишап подошёл к стене, у которой висел светоч, чтобы лучше рассмотреть находку. И… он был удивлён. Книга и в самом деле была необычной.
        Обложка была покрыта чешуёй рептилии и шкура эта казалась настоящей. На обложке было выпуклое изображение морды, отдалённо напоминавшей безобразного то ли ящера, то ли дракона. Пасть чудища была раскрыта, а натуральные клыки тоже были настоящими. Застывшие красные глаза – затвердели, но сохранили яростный огонёк.
         Чародей сунул палец в пасть обложки.
         -Как думаешь, зачем такую книгу создали? – спросила Тиа.
         Вишап пожал плечами и через полминуты, разглядывая чешую, всё-таки удостоил женский вопрос ответа.
        -Кажись, изготовили в типографии для слепых любителей страшилок, - предположил маг.
        Он открыл книгу и… глаза его округлились. На пожелтевших страницах он увидел знакомые буквы – иероглифы, которыми пользовалась раса драконов. Все они напоминали хвосты, крылья и когтистые лапы.
         -И на каком это языке? – удивлённо спросила Тиамат.
         -Мой родной язык. Иероглифы вишапов. Наш язык – вишапатар, - пояснил Зах. – Давно не видел наших текстов.
         -Кто автор? Написано?
         -Ага! Вот, наверху. Книга «Демоноведение для людей. Автор – безумный сын пустыни Энлиль».
         -Судя по всему, она описывает чудовищ?
        -Тоже так думаю.
        Но страницы были абсолютно пустыми, кроме первой.
        -Здесь чудища указаны по порядку алфавитному, - сказал Зах. – Вот, на первой же странице написано:

«Коснись пустого листа,
Коль совесть твоя чиста.
Не лукавя языком остро,
Назови ты имя монстра».

           -Так, может, попытаемся? – спросила Тиа, поглядывая с вызовом на супруга, ожидая его воли. – Узнаем о чивале…
           Зах посмотрел ей в глаза, не ответив ничего. Затем он снова перевёл первую страницу. Перевернув лист и перейдя на пустую страницу, он коснулся её ладонью.
         Тиа почему-то инстинктивно схватилась рукой плеча чародея, осторожно поглядывая на его ладонь.
         -Чивал! – воскликнул Зах.
         -Ну и дурак! – раздался громкий визгливый голосок, принадлежавший мужчине.
         Супруги не успели опомниться, оглянуться и рассмотреть того, кто кричал, как они исчезли. Теперь винный погреб железной хижины был пустым… А книга упала на пол и закрылась. У неё появились лапки ящерицы и книга подбежала к бочке и вновь заняла прежнее место в темноте.

9
         Чернее земли нигде нельзя было найти. Вся твердь, по которой когда-то тут ступали ноги, была покрыта чёрной землёй. И мрачноватое впечатление сглаживали лишь островки трав и кустов – треклятых барбарисовых кустов. Кое-где лежат камни, черепа животных и сухие сучья поваленных деревьев.
          Это было большое поле, чёрное поле, мрачное поле.
          Все деревья, которые здесь можно было найти, оказались полуживыми-полумёртвыми. Одна половина с листвой, с ветвями, в которых всё ещё пульсировала жизнь. Вторая половина – сухие и иссохшие ветви без намёка на какую-либо жизнь.
          Все эти дубы росли очень странно. Ствол каждого из них был закрученным и заплетённым, будто это вихрящийся столб смерча.
         Местами стояли мрачные основания некогда высившихся тут зданий, остатки поломанных колонн из чёрного мрамора. В этом жутком месте в некоторых местах гуляли облака молочного и липкого тумана.
         Солнца тут не было. По серому небосводу плыла красная луна. Тучки трусливо касались её кровавого лица и тоже окрашивались в алые оттенки.
         Птицы тут не пели. Только звуки падающих одиноких и редких капель давали знать, что здесь есть какое-никакое бытие.  Таинственные перестуки, шипения и шёпоты давали знать о том, что это бытие было страшнее любой пустоты.
         Мирно щипавший траву олень был единственным доказательством существования в этом измерении жизни. Огромный красивый зверь с ветвистыми рогами и густой бурой порослью шерсти на шее и груди самоуверенно бродил по пустому полю. Он жевал траву, рыл острыми копытами землю и ел коренья.
          И кое-что смогло напугать храброго зверя. Рядом с ним образовалась ослепительно-яркая белая сфера, источавшая ультразвук. Олень испугался, развернулся и удрал со всех ног, поднимая пыль столбом. Мчась прочь от невиданного явления, он издавал тревожные визги, напоминавшие запуганного ребёнка или женщину.
          Сфера испарилась, и на месте появились фигуры Заха и Тии. Они стояли в той же позиции, в которой читали книгу. Но самого тома в руках уже не было – он остался в погребе.
         -Ах! Сработало! – вскрикнула она, озираясь по сторонам.
         -Хорошо, что хоть оружие наше не там осталось, - проворчал чародей. – Дерьмовое местечко. Явно чивалы не имеют хорошего вкуса при выборе мест обитания, а?
         -В точку. Красная луна…
        -А что?
        -Песню мамы моей вспомнила. Она пела: «Красная луна, пугает её тень. Долина чудес полна, к ним ведёт олень». Колыбельная моя была. Не знаю, откуда мать её взяла. Вот тебе и луна, и долина.
        -Да я смотрю, олень тут тоже затесался, - с этими словами Зах указал пальцем на любопытного рогача, уставившегося на парочку пришельцев.
        Олень выглядывал из-за дуба, трусливо смотря на двуногих незнакомцев. Он что-то пропищал, шагнув вперёд. До него было метров тридцать.
       -Ой, красавец! – сказал Тиамат. – У нас есть клан Оленя Белой Луны.
       -Да уж, но тут только красная луна.
       -Подойди, малыш! – Тиа окликнула зверя.
       -Подойдёт, как же! – усмехнулся Зах. – Сейчас, только храбрости наберётся и подойдёт к нам. Неужели…
        Чародей замолк, увидев, что олень осмелел и бодреньким бегом побежал в их сторону. Он замедлился, когда до двуногих осталось метров пять. Встав будто вкопанный, зверь наклонил голову, вытянув вперёд переднюю ногу.
         -Здоровается, - удивился Зах и по инерции кивнул оленю по примеру супруги. – Не оборотень ли…
          Олень издал булькающий звук, от которого веяло усмешкой. Животное сделало пару шагов назад, а в его огромных и чёрных глазах отразилась красная луна, свет которой окрасил и его шёрстку. В прищурившихся глазах зверя блеснула ирония.
         Рогач повернулся и отбежал метров на семь. Потом он снова повернулся к гостям и завыл в их сторону.
        -Ненавижу эти оленьи вопли, - проворчал Зах, поморщившись и посмотрев на чудо-зверя исподлобья.
        Животное вновь прокричало что-то, помотав головой.
        -Я думаю, он приглашает нас и хочет что-то показать, - предположила супруга. – Может, он приведёт нас туда, где сидит чивал.
       -Твоя интуиция меня уже настораживает. Я сомневался в твоей книжной находке, но она оказалась дверью. Ты сказала о колыбельной – и вот она перед нами. Если оленяка не приведёт нас к чивалу, то интиму быть.
        -Идёт, - согласилась с улыбкой каджица.
        -Идём.
        Олень задорно заорал, встав на дыбы и потанцевав на месте. Он повернулся и не спеша зашагал в сторону мглистых холмов, перед которыми росли всё такие же полуживые деревья. До холмов было идти не менее трёх суток с лишним – они были у самого горизонта. Оставалось надеяться, что путь лежит не туда. И тут не было ни дорог, ни самых примитивных тропинок. Было видно – никаких людей тут и в помине не проходило.
         -Дерьмо! – выругался Зах.
         -А что? – спросила Тиа.
         -Никогда себя не чувствовал так погано! – рассерженно процедил сквозь зубы чародей. – Идти в какую-то мглу, следуя за зверем. Всего лишь олень. Пропади он пропадом!
         Олень недовольно засопел и заурчал, повернув голову в бок и глянув на обидчика одним глазом.
         -Не простой он олень, выходит, - прошептала Тиа.
         Следуя за зверем, путники подошли к ущелью, которое вело вниз. Олень ушёл, оставив супругов перед выбором – идти дальше за ним или же нет.
        Первой остановилась Тиа. Но, видя, что Зах продолжает шагать, она последовала за мужем. Приблизившись к ущелью, они посмотрели, куда привёл их рогач.
        Чуть ниже по склону их ждал олень, рывший копытом землю. Перед ними открылся вид на долину, где была голая земля с жухлой травой, встречавшейся редко. А местами земля попадалась и вовсе гладкая как лицо евнуха.
         Тут и там торчали камни. В некоторых точках долины тянулись из-под земли странные корни, извивались, вновь уходили под землю. Лужи отражали в себе свет красной луны и казались кровью, что придавало и без того поганому пейзажу ещё больше жути. Безобразные деревья кучками росли близ тёмно-бурых скал. Вся эта долина казалась ямой с крутыми краями, внутри которой бесформенные скалы стояли в окружении завитых дубов.
         Над долиной повис тягучий воздух, пропитанный лунной краснотой. Всё чёрное, серое и мертвенно-бледное казалось покрытым краснотой. Чародей со своей женой ещё долго разглядывали бы всю эту гнетущую реальность, пока олень не позвал их протяжным посвистом, напомнив о своём существовании.
        Зах пошёл за зверем, сказав жене уже толком надоевшее слово «идём». Они спокойно спускались по склону. Каждая минута, каждый шаг и каждый вздох теперь казались замедленными.
       Чародей повернулся и поймал себя на мысли о том, что ущелье за его спиной отдаляется будто неохотно. Посмотрел снова вперёд – не то. Он спускается вниз, проходит рядом с замеченными издали корнями, камнями и прочими предметами. Вот и серая лужа, которая казалась кровью, вот вторая. Но ущелье за спиной стоит так, будто от него отошли с минуту назад.
        -Луна! – сказала Тиа взволнованно, вскинув голову.
        Зах поднял взгляд на светило. Луна стала бледно-голубой, а атмосфера красноты вокруг сменилась серо-синей мглой. Совсем непонятное время суток – не то пасмурное утро, не то беззвёздный поздний вечер. И ведь звёзд и в самом деле не было на небосводе.
        Вдруг луна приобрела очертания черепа. Зах протёр глаза и вновь глянул на светило. Иллюзия исчезла.
        -Смотри! Ещё олени! – сказала Тиа шёпотом, будто боялась напугать супруга. – Видишь?
        -Да, - холодно ответил Зах, положив руку на эфес меча.
        -Ты чего? Это же просто олени! – удивилась такой тревоге Тиа.
        -Ага! А это просто луна, - пробурчал Зах, словно готовясь к бою.
        -Эй, дружок! Стой! – Тиа бросилась в сторону оленя, чтобы догнать его.
        Но чародей грубо схватил её за капюшон и попёр к себе обратно.
       -Не тупи! – рявкнул он. – Замедлись!
       Со всех сторон появились олени. Их тут набралось бы около сорока. Из-за деревьев робко выглядывали пугливые жвачные, уставившись чёрными глазами на гостей и своего вожака.
       Тем временем, темнота становилась гуще, приобретая синий оттенок. Мертвенное свечение луны касалось фигур оленей, которые покидали рощи полумёртвых дубов. Они словно чего-то ждали.
       Зах остановился. Собрал все силы в кулак и готовился к опасным событиям. Олени вели себя довольно странно. Они кивали гостям, посвистывая и подвывая. Какой-то перевёрнутый мир.
       Приблизиться звери не смели, а вскоре и вовсе разошлись. Их вожак, который был негласным навигатором пришельцев, попил воды из одной лужи. Олень не поворачивался мордой к двуногим.
       После питья он вдруг встал на дыбы, нервно задёргался и истошно завопил так, что по всей округе поднялись ввысь стаи напуганных летучих мышей, закруживших высоко над супругами.
       -Ты оборотень?! – рявкнула Тиа на оленя.
       Зверь с издевательской неспешностью повернулся, показав свой новый облик. Ветвистые и острые рога оставались теми же, но вот голова… Верхняя часть головы была лысым черепом, а нижняя часть морды осталась той же. В пасти появились острые клыки. В чёрных глазницах появились зелёные очи с узкими зрачками как у змеи или кошки.
       Тварь глухо зарычала, открыв пасть, из которой выглядывал острый мясистый язык с присосками и наростами. Передние лапы стали массивными и шерстистыми. Копыта были только на задних лапах, а передние трёхпалые напоминали уродливые человеческие руки с когтями.
        -Горнадап! – определил Захрумар, вытащив сердито зашипевший меч.
        Тиа тоже вооружилась, сохраняя хладнокровие.
        -Они вроде бы к огню уязвимы? – спросила она мужа.
        -Всё верно, - тихо ответил он.
        Горнадап свирепо огрызнулся, клацнув челюстями, словно понял, что прямо перед ним обсуждают средство его убийства. Тут он снова встал на дыбы, издав истошный вой, похожий на протяжное гортанное блеяние. Это было сигналом для других духов.
        И едва тварь вновь упала на передние лапы, как в неё двумя огненными потоками магии ударили муж и жена. Олень отпрянул в сторону, огрызаясь и рыча. Он прыгал на месте, завывая от боли – ему прожгло грудь, из-за чего в воздухе завоняло палёной шерстью.
        -Ты и твоя сука будете для меня едой! – прохрипел горнадап, приняв позу агрессивной собаки. – Девственница! Нежное мясо!
        -Ещё и говорить умеешь, дерьмо рогатое! – пробурчал раздосадованный маг, поняв, что дело имеет не с простым горнадапом.
        Вишап исходил приглушённой яростью. Какого чёрта?! Горнадапы не являются простыми животными, которые потом в определённое время суток становятся уродами. Эти духи всегда бродят в виде безобразных зверей, выходят только ночью или там, где нет света. И они не говорят! Да ещё и два сильных удара неплохо выдержал.
         Кажется, в объятья Гроха тут идут не только законы естества, но и даже привычной магии. Значит, здесь есть лишь своё естество.
         Стало ясно, кого звал вожак. Опасения чародея вполне оправдались. Олени вновь вышли из-за деревьев. И они тоже были уродливыми и клыкастыми тварями с деформированными головами, лапами и туловищами. Вся эта дикая орава копытной нежити с леденящим кровь хором хищного воя неслась со всех сторон на гостей кошмарного измерения.
         Пока стадо горнадапов бежало на свою добычу, их вожак ходил вокруг магов, пытаясь атаковать их передними лапами. Зах вскидывал руку, останавливая тварь барьером.
         -Грозовой шквал! – крикнул он жене. – У вас ведь есть такое заклинание? Есть такое?!
         -Сейчас! – Тиа поняла намёк мужа.
         Она убрала саблю, сложив руки вместе. Затем она спокойно присела в позе лотоса, затаив дыхание. Потом ладони положила на колени.
        -Какого Гроха ты творишь?! – орал на неё разъярённый супруг. – Эй! Тиа! Что ты…
         Но жена ничего не отвечала, пока расстояние между ними и набегавшими горнадапами с чудовищной стремительностью сокращалось.
         -Чума! Сука! Чёрт! – Зах изошёлся яростной тирадой ругани. Всё, что он кричал дальше, летописец решил не писать и предлагает додумать читателю.
         Зах слышал, что каджи иногда применяют такое заклятие, но никогда не видел его применения. И он не понимал, почему это его рогатая очаровашка решила присесть. Будто бы вокруг не толпы нечистой силы, а цветущие персики и порхающие бабочки. С чего бы это?
         Стиснув зубы, Зах приглушённо и с досадой зарычал. Он убрал барьер и, огрызнувшись, скакнул на большой камень. Оттолкнувшись ногами, маг взмыл вверх и перекрутился в воздухе.
         Потом он обрушился на спину, затем на землю так, что стоял сбоку от твари. Чародей от души размахнулся и рубанул мечом. Он рассёк бок горнадапа, и то, что произошло, его шокировало.
         Из зиявшей чёрной дыры в бескровной ране повалили большие серые крысы. Вместо лившейся крови – валом валившие грызуны, которые с писком побежали по телу своего носителя и разбежались по сторонам.
         Чародей вытаращил глаза, чувствуя на виске лениво тянувшуюся вниз каплю холодного пота. Так не бывает! Горнадапы источают зловонную черноватую кровь, но никак не крыс.
          -Мать твою! – прошептал он в ужасе, замечая краем глаза, как щёлкающие пасти нечисти становятся всё ближе и ближе, а цокот их копыт всё оглушительнее и страшнее.
         В этот момент Тиа открыла глаза и хлопнула в ладоши.
         Земля под ногами чародея загуляла и он упал, потеряв равновесие. Вожак горнадапов тоже рухнул. Вокруг Захрумара, его супруги и их врага появилась прозрачная бело-голубая воздушная стена.
         Этот барьер резко раздвинулся и расширился, создав шквал, который могучим ударом смёл всех подбежавших горнадапов. Уродливые олени с визгом разлетелись. Их буквально отшвырнуло к тем дебрям и скалам, от которых они бежали сюда.
         Зоркий глаз лежавшего вишапа увидел, что один из оленей ударился о скалистый обелиск. Тело твари разлетелось на куски вместе с крысами, которые были внутри туловища.
         Зах вскочил и решил допить горнадапа, которого напугал такой ураган. Монстр заскрипел зубами и попятился. К нему с двух сторон подходили супруги с клинками в руках.
         Тиа бросила три огненных шара в злого духа. Горнадап зарычал, набросившись на неё. Он стукнул её передней лапой, обрушив на землю каджицу. Придавив её передней ступнёй, он занёс кверху голову и решил впиться в грудь магички.
         Зах швырнул в тварь шаровую молнию. Горнадап взвизгнул, но особого урона не получил. Чародей увидел, как затягивается оставленная его мечом прореха на теле монстра.
         Разбежавшись, он сделал замах и обрушил лезвие меча на шею нечисти. Тварь лениво хрюкнула, качнувшись. Не потеряв сил, горнадап боковым ударом проткнул рогом плоть мага на левом плече.
        Острый отросток рога коснулся кости. Вишап вскрикнул от острой боли. Он собрал все силы в кулак, взялся за меч и  рубанул ещё раз. Теперь клинок разрубил шею наполовину.
        Тварь жалобно заскулила, ослабив хватку. Тиа убрала с груди лапу хищника, схватилась за кинжал и всадила его в горло монстра. Чудовище вот-вот рухнуло бы на неё, но Зах взялся за рог этой твари и потянул на себя. Зах отскочил, и дохлый горнадап упал у его ног. Из ран повыскакивали оставшиеся крысы и рассосались по сторонам.
       Вокруг всё поутихло. Где-то раздавался тоскливый рык – скорее всего, это оставшиеся в живых горнадапы. Захрумар был удивлён такой регенерации. Раненой нежити нужны сутки, чтобы рана затянулась, а тут счёт шёл на какие-то минуты.
       -Ты ранен! – с этими словами Тиа присела рядом с мужем.
       -Пустяк, - проворчал Зах, морщась от боли и прикусывая губу.
       Через чур болезненным оказался такой «пустяк». Рана от горнадапа могла привести к некрозу и мучительной смерти.
       Он потянулся к поясной кожаной сумке и достал оттуда крохотный флакон с чёрной и густой жижей. Безо всяких церемоний он откупорил его и залил всё содержимое на рану.
       -Антинекрозная масса! – догадалась Тиа. – Откуда?
       -Марастанское производство, - ответил Зах, наблюдая за быстрым заживлением раны.
       В течение минуты кровотечение остановилось, а с нею и боль. На месте раны появилась корочка, а от неё стал исходить дымок, который пах гноем.
       -Он стоит дорого, - заметила магичка.
       -А то! – бодрее сказал чародей, оттирая пот с лица. – Из-за моря приносят как-никак. Убивать горнадапов – дорогое удовольствие. Флакон стоит как десять хороших обезболов.
       -Судя по всему, его создали из сушёных крыльев нетопыря, волчьего языка, мёда и корня нар-доса? – спросила Тиа, разглядывая место ранения и нежно касаясь корочки.
        Такое прикосновение успокоило Захрумара. Он с толикой удивления посмотрел на жену, удивившись её знаниями фармацевтики. Да, она говорила, что знает толк в зельях и травах. Но настолько хорошо знать такие специфические вещи может профессионал.
        -Откуда знаешь? – спросил её Зах.
        -Разочек и я готовила такую массу, - похвалилась она. – Ты где покупал её?
        -В Лористане. В лавке «Мутиловщик», а что?
        Тиа весело ухмыльнулась.
        -Теперь будут давать тебе её бесплатно, - уверенно заявила она.
        Зах непонимающе покосился на неё. Она внимательно осмотрела флакон.
        -Точно! Это моё, - сказала она. – Эта лавка моя.
        -Там торгует…
       -Пухлый кудрявый симпатяга, - кивнула Тиамат. – Арто свой человек. Я редко доверяю людям, но он совсем другой человек. Он прибавляет мне деньжат в кошелёк и получает долю. Но зелье это приготовила я.
       -А какого хрена мне наплели, что производство марастанское? Клиентов за дураков держите? – пробурчал Зах, смотря в сторону ущелья, расстояние до которого его так и не оставляло в покое.
       -А вот скажи я, что производство местное, то люди купили бы? – Тиа надула губки. – Кто здесь умеет готовить эту массу?! Её готовят в Марастане, а я научилась у маров. Гадкие они люди, эти мары, но… сильные, страстные и хитрые. А раз уж производство марастанское, то купят с удовольствием. Или мне следовало сказать, что зелье сварено в Каджастане? Тогда бы точно лавку разгромили и весь товар бедняге Арто вылили бы на его симпатичную курчавую башку. Долбаные расисты!
       -Ага, слышу нотки ущемления. Будто каджи не нападают на Лористан и не занимаются разбоем… - возразил Захрумар. – Себе-то самой не лги, жёнушка. Сама знаешь, ваш народ тоже не сахар. Люди, конечно же, оккупанты, они пришли незваными. Но их выгнали из соседней реальности кочевые племена, великое зло. Вот они и потеснили монстров. С обеих сторон друг другу наделали гадостей жители Хайасы. Пора бы понять, что есть третья, куда более мощная сила, которая не жалует ни людей, ни монстров.
       Тиамат не нашла никаких аргументов и лишь недовольно фыркнула, скрестив руки на груди.
       -Болтать достаточно, пора бы идти, - сказал чародей, встав с места.
       Тиа встала и пошла за мужем, который осматривал всё и вся вокруг, пытаясь понять, куда ему идти. И внутри всё кипело от непонимания происходящего. Сначала горнадапы завели их сюда, а теперь…
        Стоило вспомнить о горнадапах, как издали раздался хриплый рык и жалобный скулёж.
        -Не всех размазало, - догадалась Тиа.
        -Недобитки, - добавил Зах. – Думают раны зализать.
        Пятеро уцелевших оленей пытались доковылять до дебрей и затеряться там. Чародей решил не давать им уйти и захотел прикончить.
        Он вытянул в сторону уходивших монстров правую руку и сжал её в кулак. Вокруг кулака появилось голубое облако, в котором можно было разглядеть маленькие звёздочки. Издавая скромное подобие  грозового раската, облако превратилось в синие языки пламени.
        -Взять их! – воскликнул Зах, распрямив пальцы.
        Пламя вырвалось вперёд и превратилось в фантом в образе синего волка с красными глазами. Чародей закрыл глаза, приставил пальцы к вискам и подумал о том, что нужно сделать с монстрами, а волчий дух лишь повторял мысленные приказы мага.
        С воем и рычанием фантом побежал вслед за удиравшими оленями. Монстры захрипели, чувствуя скорую смерть. Волк парил по воздуху, почти не касаясь лапами земной поверхности.
        Он напал на одного горнадапа со спины, завалил лапами на землю. Клацнув пастью, фантом прокусил шею твари и оторвал ей голову. Следующую жертву лишил задней ноги и разгрыз горло.
        Трое других бежали на одной линии и рядом друг с другом. Настигнув удиравших, волк прыгнул в их сторону, схватил одного монстра за шею и взорвался синим пламенем, поджарив всех трёх.
        Зах открыл глаза, убрал пальцы с висков, тяжело задышав.
        -Симпатичный приём, - сказала Тиа. – Только не много ли нам пришлось потратить магии? Мы пока не знаем, что из себя представляет этот проклятый чивал, а нам его ещё убивать.
        Вместо лишних слов Зах достал из своей маленькой сумки два маленьких яблочка. Оба плода были белого цвета с одной и красного с другой стороны.
        -Это случайно не те самые яблочки манны, которые растут в Лори? – спросила заинтригованная Тиа.
        -Они самые, - сказал чародей. – Одно такое яблочко покрывает недельный расход манны.
        -Применив грозовой шквал, я ушла в минус, - сказала Тиамат. – У моего племени высокая затрата магических сил, потому что мы больше воины, чем колдуны.
        -Стой, получается, вы жертвуете одной неделей жизни за сложные заклинания? – спросил Зах, вспомнив, что брат жены когда-то рассказал ему о том, какие законы магии затрагивают каджей.
        -Да, именно, - ответила Тиа. – Благодаря твоему яблочку я верну себе неделю жизни и выйду на уровень… ну, у меня будет суточный запас манны. Как я могла отказать тебе в грозовом шквале?
        В глазах Тиамат появилась загадочная улыбка. В зрачках блеснула искра покорности и симпатии.
        Зах проглотил ком в горле, удивившись такому ответу упрямицы. Он протянул ей то яблоко, которое чуть больше. Плоды буквально таяли во рту, уходя внутрь и наполняя тело силой.
        Едва Тиа доела яблоко, как глаза её округлились.
        -Что-то случилось? – спросил Зах.
        -Тут женщина… - сказала Тиамат.
        Чародей развернулся и увидел то, что заставило его окаменеть так, словно он посмотрел в глаза Медузы Горгоны.
        -Мама… - сказал Зах, чувствуя детскую беспомощность перед образом женщины, которая явилась ему и его жене.
        Он смотрел на ту, о которой почти ничего не знал, которую не видел всю жизнь. Но именно её совесть останавливала его руку в некоторые моменты. Именно от неё он и унаследовал совесть, что так несвойственна его хладнокровному народу.
        Это была та самая воительница Ариана, удалая иранка, от которой родился дракон Захрумар. Она смотрела с состраданием на сына, одетая в кожаные доспехи, но не имевшая оружия.
        Зах побежал в сторону женщины и обнял её. Но руки прошли сквозь призрачное тело, обдавшее чародея холодом. Он будто обнял какую-то ледяную пустоту. Отшатнувшись, он посмотрел в глаза матери, отчётливо увидев в них свое отражение.
         -Это я, сынок. Я знаю о том, что тебе обещал Жаманак, - сказала женщина своим хрустальным звонким голосом. – Но… сейчас я не смогу открыть тебе правду, не смогу рассказать о себе и о твоём отце. Сначала подвиг.
         -Мама… - прошептал Зах, которому так не хватало добра и тепла.
         Холодное сердце вишапа помогало ему разить направо и налево, и лишь тёплая кровь матери и её совесть, лишь она позволяла чародею чувствовать. Он словно увидел само воплощение совести, которую не видел среди своих сородичей. Теперь он будто стоял перед своим истоком.
         -Ты тоже выбрал воительницу? – раздался суровый мужской голос, и рядом с материнским образом появился фантом Ашхадара.
         -Отец… - шепнул Зах.
       Ашхадар тоже предстал перед сыном в доспехах. И у него тоже не было оружия.
       -Думаю, мать слишком строга с тобой, - сказал Ашхадар. – Ты с женой смог отбить атаку горнадапов и спасти кое-кого. Вы спасли их пастуха. Ведь и это что-то вроде подвига.
       -У них был пастух?! – проронила Тиамат, молча наблюдавшая за происходящим. – Это как?
       Ашхадар улыбнулся, посмотрев со снисхождением на супругу его сына.
       -Здесь застрял один человек, которого чивал заставил играть на волынке для горнадапов. Эти твари выходят в наружнее измерение под игру его волынки, - сказала Ариана. – Обычно они беснуются беспорядочно, но завывание волынки заставляет их творить беснования на одной волне.
       -На один вопрос, сын, мы с матерью можем для тебя дать ответ, - сказал Ашхадар. – Один краткий вопрос.
       -Как вы оказались тут? – первое, что пришло в голову чародею.
       -Мы с матерью – всего лишь твой кошмар. Мы не даём покоя тебе, потому в измерении кошмаров ты и видишь нас, - сказал Ашхадар. – Наши образы живут в измерении чивала, но вовсе не служим ему, как души. Сейчас эти души молятся ему, пока он дремлет. Скоро великий демон проснётся и пойдёт уничтожать людей. Поспешите… Бегите по той тропе, - тут он указал в ту сторону, куда их вёл олень, где виднелась змеившаяся тропа. – Там вы выйдете на пастуха, и он приведёт вас к демону, а вам удастся убить его.
        -Если приложите достаточно сил и будете действовать слаженно, - добавила мать дракона. – Удачи вам.
         Души родителей испарились, а Зах захотел схватить их. Но в руке он стиснул лишь ледяной воздух, а родителей образы исчезли.
         Чародей тяжело выдохнул, почувствовав этот фантомный холод не только рукой, но и сердцем. Холод? Всего лишь холод?

***
        С полуопустошённым взглядом вишап смотрел в небо. Всегда в такие мгновения влечёт туда. Сомнения – взгляд в небо. Стало печально – снова туда взгляд. Кто-то ищет там одобрения своих богов или ангелов, кто-то – шёпот почивших родителей.
        Тиа коснулась ладонью чародейского плеча. И лишь это касание как-то развеяло холод и нотки боли.
        -Дорогой… - шепнула она. – Твой отец указал нам путь. Нам надо идти. Время не ждёт.
        Она коснулась ладонью его лица, пройдя указательным пальцем по шраму на щеке. В его стеклянные глаза вновь вернулась жизнь. Он заморгал и бесцеремонно быстрым шагом пошёл к тропе.
        Тию обрадовало то, что он быстро пришёл в себя. Всё же немного горькой нотой отозвалось то, что чародей проигнорировал её тепло и душевную близость. Хотя она почувствовала, что её прикосновение оживило его. Вздохнув, она спокойно пошла за своим мужем. Драконье хладнокровие никто не отменял, а совесть, наверное, потом взыграет.
       
***
        Дорога плелась подобно пьяной змее. Зах шёл по ней, пытаясь отогнать гадкие мысли. Да хотя бы мысль о том, что эти призраки могли вовсе и не быть фантомами его родителей. А вдруг это такая же ловушка, которую устроил олень, оказавшийся вождём горнадапов?!
        Нет ничего поганее той дороги, по которой идёшь со всякими «а вдруг» и «а если». Такие мысли напоминают расстроившийся компас в руках заплутавшего путника. Измерение кошмаров – не зря его так назвали. Вряд ли можно найти что-либо кошмарнее ожидаемой ловушки. Потому что одна безобидная встреча обернулась опасностью. Кто сказал, что и сейчас будет не так?
        -Может, скажешь хоть что-нибудь? – осторожно произнесла Тиа, наступая на пятки мужу.
       Чародей бегающими глазами смотрел, куда вела эта дорога. Он вдруг опешил. Вихлявшая дорога вела по туманному полю, обросшему кустарниками. И это были кусты барбариса, у которых в параллельном измерении Зах и его жена успели убить кабанов.
       Но удивило его не это. Здесь долины уже не было. Ведь он точно помнил – ущелье вело в долину, походившую на огромную яму с очень крутыми стенами внутри. А теперь ничего подобного.
       Тропа огибала рощи с полусухими деревцами и большие лужи, вела в сторону невысоких треугольных гор с острыми вершинами. Некоторые из этих гор походили на пирамиды и конусы.
        В небе опять происходили изменения. Луна вновь стала красной, обдавая мрачный и тёмный пейзаж кровавым отсветом. И лужи снова стали напоминать кровь, собранную в ямах и выбоинах.
        Чародей резко остановился, пытаясь собраться с мыслями. Хотя мысль и логику в таком проклятом месте можно сразу и без раздумий отринуть. Здесь свои странные законы и своя природа.
         -Как-то странно… - пробормотала Тиа. – Мы вроде бы были в долине. Шли через ущелье, а его теперь здесь нет.
         Ускорив шаг, Зах решил всё-таки пройти до конца по этой тропе. А если он и его жена ни к чему не придут, если их ждёт опасность, то… он уже и не знал, как быть в таком случае и что делать.
         Дорога петляла между деревьями и огромными валунами. Протопав целый час, Захрумар потерял было надежду. Но он услышал донельзя знакомый противный звук.
        Гадкая музыка резала по ушам омерзительным скрипом и колющим визгом. Это была та самая волынка, которая играла в ту ночь, когда Зах сбрасывал шкуру и наблюдал беснования чудовищ.
        -Твои родители что-то рассказывали про какого-то пастуха, играющего на волынке для горнадапов, - вспомнила Тиа. – Кажется, звук раздаётся от того дуба. Посмотрим там?
         Она указала на огромный дуб, одиноко стоявший поодаль от молодых деревцев. Его широкие ветки были широкими словно крылья драконов. И он тоже был наполовину высохшим и наполовину живым. На его живой части дремали летучие мыши, висевшие кверху ногами на ветвях. На мёртвой половине сидели вороны.
        Зах ускорился, почти перейдя на бег. И жена за ним, туда, к дубу, на звуки отвратительно пищавшей волынки.
        Переливы этой музыки словно переворачивали всё внутри, перемешивали все потроха, доставали из сердца все забытые кошмары. С каждым разом волынка играла яростнее и быстрее. И чем быстрее набирала обороты бешенная игра, тем сильнее замедлились все движения.
        Зах поднажал, но, чем быстрее он старался бежать, тем больше ему казалось, что его обволакивает непонятная аура. Он замедлился, чувствуя головную боль.
        -Дрянь! – заорала Тиа, взявшись за голову. – Опять! То же самое! Дрянь! Дрянь! Дрянь!
        -Что?! – закричал Зах.
        -Ночь в хижине. Голова болела так же! – говорила Тиа, упав на колени и роняя струи крови из ушей и носа. – Чёртова волынка!
        Музыка превратилась в нарастающий адский визг, оборвавшийся на высокой ноте. Боль отвалила прочь, но отвратительное чувство гадкой, беспричинной и неестественной тревоги осталось.
        Тиа сжала пальцами сильную ладонь своего мужа и с его помощью встала. Он небрежно смахнул кровь с её верхней губы.
        -В порядке? – спросил он супругу.
        -Пойдёт… - ответила она, хмурясь и облегчённо выдыхая. – Эту волынку я слышала ночью во сне. Голова болела.
        -Не во сне, а наяву, - уточнил Зах. – Я её тоже слышал в лесу, когда сбрасывал драконью шкуру.
        Боковым зрением супруги почувствовали, что их кто-то слушает. Кто-то, кто стоит рядом и внимательно слушает их разговор. Супруги повернули головы и увидели того, кто на них смотрел с любопытством и удивлением.
         Раскрыв большие белые глаза, чернокожий мужчина смотрел на незваных гостей, опустив от удивления нижнюю челюсть. Захрумар сразу пытался вспомнить расы, племена и этносы, которые могли бы так выглядеть. Он знал смуглых марастанцев, парсов и кушанов. Ему были знакомы темнокожие хинды, которые живут за морями. Но людей с такой тёмной кожей – таких он никогда ещё не видел. Однако слышал кое-что.
        Магриб – так называется один из миров. Там одни пустыни и джунгли, в которых есть разные города в форме пирамид. И населяют их мавры – чернокожие жители песков и джунглей. И вот, кажется, один из них оказался не только в Хайасе, но и в её параллельной реальности.
         Этот рослый чернокожий мужичок был человеком зрелых лет. У него были большие глаза, смотревшие с глубоким состраданием. Полногубый мавр выглядел на все сорок пять лет, имел красивые чёрные кудри, завязанные во множество мелких косичек. Они соединились в хвост и достигали середины спины.
         Носил он красные обтягивающие штаны с зелёным орнаментом в форме листьев. Его крепкое туловище покрывала одежда из леопардовой шкуры в форме жилета без рукавов. Сам мавр выглядел крепким, но не огромным – просто стройный человек с в меру развитой мускулатурой. Ноги были обуты в деревянные башмаки с острыми и закрученными кверху носками. Голова его и шея были закрыты повязкой, напоминавшей что-то вроде чалмы.
         В руках он держал две странные золотые трубы, которые были покрыты мелкими рисунками. Если присмотреться, то это были фигурки оленей.
       -Что… вы такое? – пролепетал удивлённый мавр, роняя скупые слёзы.
       -Мы попали сюда через книгу, - сказала Тиа. – Некий Энлиль…
       -Энлиль?! – воскликнул мавр, пустив потоки слёз. – Это моя книга! Меня… меня читают?! Там, в другой реальности, меня читают?!
       -Да… - сказал Зах. – Это твоя книга?
       -Энлиль… - сказал мавр с разбитым взглядом своих пустых глаз. – Книга «Демоноведение для людей»… Её читают!
      С пронзительным криком он рухнул на колени, выбросив золотые трубы. Прикрыв ладонями лицо, он принялся рыдать. Иногда мавр открывал лицо и смотрел на красную луну с какой-то смесью отчаяния и истеричной радости во взгляде.
      -Меня читают! – закричал он, воздев к небу руки.
      Ошеломлённые супруги не знали, как реагировать. Им казалось, что теперь их ничего не удивит – ни неестественные горнадапы, ни резкие перемены луны, ни замедленность действий. Но дикая смесь эмоций и неадекватное поведение человека удивили гостей кошмарной долины.
        Зах присел справа рядом с человеком, взяв его за плечо.
        -Дружище… - обратился он к нему. – Ты, наверное, пастух? Ты пасёшь этих страшных горнадапов?
        Энлиль оттёр слёзы и быстро закивал.
        -Необычная книга… моя книга! – говорил он с гордостью и даже с надменностью. – Я гулял по планетам и собирал знания о чудовищах. И везде никто не верил мне. Все считали, что я… что я никогда не видел таких монстров, просто… люди не знали никаких монстров, кроме тех, которые населяют их вокруг. И назвали меня безумным мавром…
        Энлиль взбодрился и нарисовал на лице дурацкую улыбку.
        -Пятьсот лет назад я начал бороздить Вселенную! – сказал он, указав пальцем кверху. – Я решил изучать разные образы существ. Мне хотелось собрать коллекцию этих образов. Много, много, много! Очень много разных форм чудовищ – змеевидных, антропоморфных, зверовидных и даже совсем бесформенных. Но ублюдок чивал… он оказался самым гадким и самым поганым. Я у него в плену уже больше века. И лишь добрые Ашхадар и его жена Ариана помогли мне не сойти с ума. Вишап и женщина-человек…
         -Я их сын… - сказал Захрумар.
        Мавр опять расплакался, крепко обняв чародея. Тиамат стало жалко этого бедолагу. Она тоже присела рядом и приобняла пленника.
       -Мы хотим освободить тебя, - сказала Тиа.
       -Но вам надо убить чивала… - ответил сокрушённый такими словами Энлиль, который, наверное, давно потерял всякую надежду на спасение.
        Однако в глазах блеснула робкая тень надежды.
        -Как ты угодил сюда? – спросил Зах.

***
       Пятьсот лет назад на планету Аревелк, в страну Хайаса прибыл ещё молодой Энлиль. Он рисовал монстров в своей книге, описывал их и помещал в свою энциклопедию истории. Его на родине, в Магрибе называли печатным волшебником.
       Энлиль умел делать текст невидимым. Просто нужно приложить ладонь к пустому листу – и появляется текст о монстре, название которого произнесёт читатель. И вся книга наполнялась историями, связанными с монстрами – так много он их собрал.
        На вопрос Заха о том, почему текст был написан на языке вишапов, Энлиль удивил ответом. Он создал фильтр, который по сетчатке глаз мог определить расу и язык читавшего, и дать ему текст на его языке. Чудесные способности он получил от бога по имени Урук, который одаривает тех, кто хочет стать великим человеком науки или искусстве. Взамен Урук вместе с даром дал Энлилю одиночество и нерешительность. И когда он сойдётся с женщиной, то дар создания магических книг пропадёт.
        Мавр уже хотел уехать из Хайасы, как услышал в одной таверне о неких чивалах, о том, что эти духи появляются на местах трагедий и погромов. Вот и решил Энлиль узнать о них подробнее. Он выяснил через магов и других знающих людей местонахождение места резни и прибыл туда. А посетил он это место именно тогда, когда чивал готовился к пробуждению. Тогда чивал вышел из своей параллели и убивал людей в деревне, собирая их ужас, который они источали перед гибелью. По пути он пленил Энлиля и сделал его пастухом своих горнадапов. Чивал сказал, что беумец выглядит необычно да и сам по себе непростой – диковинный человек, начитанный и написавший книгу. И лишь чивала не успел занести в своё «Демоноведение». Раз уж он такой знаток чудовищ, то пусть пасёт их.
         Играя на волынке, Энлиль делал этих духов либо покорными, либо агрессивными. Энлиль выводил их на прогулку, играя на этих трубах. Но горнадапы могли гулять лишь в том лесу, под которым и находилась эта параллель кошмаров. Там они убивали и пожирали зверей, которые кишмя кишели в лесу. Однако попасть в железную хижину из-за барьера у них не получалось.
        Монстры этого измерения были питомцами козловидного демона чивала. Они играли с ним, веселили его. И всё это в промежутках между молитвами. Толпы убитых здесь в резне людей в чёрных балахонах пели песню для чивала, чтобы он сладко дремал.
        Лишь неподвластные демону бродившее тут образы его знакомых не давали ему сойти с ума. Они с ним общались, многое ему рассказали, а он поделился историями из своих путешествий. Ведь здесь каждый видит тех близких и родных, с кем при их жизни был крепко повязан или тех, образ которых не оставляет мысли в покое.
        Книгу по демоноведению чивал сделал порталом, некой дверью в обитель своего мира. Любой, кто захочет прочитать о нём, вместо текста попадёт в его реальность. И он тоже погибнет, будет убит здесь и после смерти станет членом культа.
        Энлиль отметил, что все эти культисты вовсе не являются душами убитых в резне людей. Они лишь астральные двойники душ. Они будут защищать чивала, пока не сгинут. Его смерть разрушит эту реальность и всех двойников. Однако огромный чивал был бы серьёзным соперником. В сердце, только в сердце – так можно убить страшного исполина. Выйти выжившим из мира чивала смог только выдающийся Ваган Тенеборец – великий охотник на монстров.

***
        -Жуть какая! – сказал с ухмылкой Зах, скрестив руки на груди и отстранившись от мавра и своей жены. – Хотел бы дать дёру из этой гадкой дыры, безумец?
        Энлиль раскрыт рот в удивлении, в недоумении и предвкушении возможного освобождения. Он нервно закивал и пугливо озирался.
        Тиа косилась на мавра с изумлением. Такой здоровый и довольно крепкий мужик, а ведёт себя пугливо и не имеет в глазах ни капли дерзости и воинственности. По характеру он был больше похож на евнуха, чем на воина. Хотя внешне именно на бойца он и походил.
        -Но ты ведь будешь готов нас провести к чивалу? – спросил Зах, посмотрев на пустынника исподлобья.
        Мавр широко раскрыл и без того глаза крупные глаза, пытаясь осознать безумную идею этого чародея. Он и в самом деле пытался убить великого демона, вобравшего в себя ужас убитых и ярость убийц?! Да уж…
        Без лишних слов он подбежал к дубу, достал из дупла, находившегося у основания ствола, небольшой сундук. Положив его у ног чародея, он открыл сундучок и достал оттуда большую кость.
        Судя по всему, это была высохшая берцовая кость, которая принадлежала сильному человеку очень большого роста, широкого в плечах.
        -И что это такое? – поморщилась Тиа.
       Безумный мавр держал в руках кость так, словно она была его реликвией, его Граалем или Экскалибуром.
       -Это мой дорогой Геворг! – сказал с торжественной скорбью Энлиль. – Могучий витязь, который сорок лет назад попал сюда. Он сразился с чивалом и даже оставил шрам на его груди, пытаясь поразить демона в сердце. Но… не вышло. Он пытался спасти меня – жалкого, бедного, слабого пастуха горнадапов. Теперь я храню его добрую кость.
       Тиа и Зах переглянулись, удивляясь такому безумию со стороны несчастного и закошмаренного пленника этого измерения. А тот в свою очередь с ласковым состраданием посматривал то на кость, то на потенциальных спасителей.
       -О Чёрная Медведица! – закатила глаза Тиа. – Прошу только не надо коллекционировать наши костяшки, если вдруг мы тоже станем едой этого… как его… чивала…
       -Ладно, веди нас, Энлиль, - сказал Зах, накинув капюшон. – Чем раньше прикончим гада, тем скорее выберемся оттуда.
       -Помоги мне Урук! – псих посмотрел в небо, приняв на своё лицо потоки красного лунного света. – Идёмте.
       Он погладил кость, убрал в сундук и спрятал его в то дупло, из которого и достал. Потом Энлиль замотал в звериную шкуру трубы волынки, водрузил себе на плечо, тяжело выдохнув. Кажется, путь будет если и не долгим, то очень опасным. Поманив рукой гостей измерения, он повёл их за собой.

***
       Луна снова поменялась. Теперь она стала бледно-зелёной. Конечно же, атмосфера полностью подчинилась новому свечению. Весь воздух и все объекты вокруг путников покрылись мертвенно-зелёной аурой.
       Впереди забрезжил туман – такого же противного цвета. От такой обстановки появлялось ощущение, что путники медленно шли в какую-то мёртвую обитель.
       Они прошли через очередное ущелье и попали в другую долину. Здесь росли тонкие и высокие деревья с тёмно-серыми ветвями и стволами. На них не было листвы, они не были наполовину живыми, как другие деревья кошмарной параллели. Эти деревья были абсолютно высохшими и погибшими.
       Эта долина тоже напоминала яму. Сверху её окружали большие плоские скалы треугольной формы с острыми вершинами. От этого долина казалась короной.
       От ущелья вниз вели каменные ступени из чёрного мрамора. Они заканчивались у дороги, до которой надо было спускаться не меньше двухсот метров. Вымощенная из плоских камней дорога волонообразно плелась по дну гигантской ямы и вела к большим серым вратам, прорубленным в скалистом основании долины.
       Подобно аллее по обочинам дороги вплоть до ворот тянулись ряды скульптур, изображавших росшие из-под земли безобразные лапы с когтями. Они не принадлежали ни людям, ни зверям. Это были какие-то конечности невиданных монстров.
       Повсюду росли эти тёмные деревья без листвы. И все они были идеально гладкими, без коры и повреждений. Эти деревья двигались в унисон, сопровождая свои ленивые и меланхоличные наклоны плачущим скрипом. Они словно плакали или жаловались на что-то.
        -Мама, они нас убьют! – раздался в лесном массиве на востоке детский голосок, полный отчаяния и предсмертной боли.
        -Нет! Умоляю, ей всего лишь пять лет! Не надо, смилуйтесь! Меня заберите, но не её! Молю! – раздавался с западной части лесов голос женщины.
        -На тебе, шлюха! – отвечал гортанный грубый голос мужчины. – Нравится, потаскуха?! Вы все сдохнете!
        Ветер затих, а с ним и кошмарная какафония криков, воплей и плачей. Зах напрягся, хотя расслабленным он и не был, пока находился здесь. Тиа сморщила лицо и смотрела по сторонам, пытаясь понять происходящее.
        -Что… это было? – произнесла вполголоса Тиамат.
        -Эмоции, эмоции, - ответил Энлиль с глуповатым выражением лица. – Воспоминания, боль и ярость. Сектанты оставляют тут свои кошмары и уходят в чертог чивала, где славят его. Их убийцы стали монстрами, которые травят тех, кто попадает сюда. Все эти чудища, что тут обитают – духи убийц. А жертвы – принимают образ культистов, молящихся на демона. И чтобы воспоминания и эмоции не мешали выполнять свой долг, они оставляют их здесь. Потому-то мы и слышим все эти страшные выкрики. Эти люди такие несчастные, такие бедные…
       Последнее предложение мавр проговорил с какой-то жалостью и искренним сочувствием, смахнув набежавшую слезу.
      -Идти ещё долго. Расскажи-ка, почему тут луна меняет свой цвет? – спросил мавра Захрумар.
      -Не луна, а луны, - уточнил псих. – Их здесь три. Когда появляется красная то, это значит, что чивал пирует. Голубая – он спит. А мертвенно-зелёная говорит о том, что начинается мистерия. Но она больше похожа на истерию. Массовый идиотизм.
       Забавно было то, что сумасброд, который давно выбросил адекватность, говорил что-то об идиотизме и истериях.
       -Сейчас большая часть монстров ушла в наружный мир, - продолжал Энлиль. – Они вернутся только по сигналу моей волынки. Утром они подохнут, ибо я не позову их обратно, а солнечный свет их уничтожит. Будьте начеку – здесь не менее тридцати адских шавок. Это я так называю тех горнадапов, которые выглядят как псы. Шавки никогда не выходят наружу мира. Хотя они давно утратили в себе что-то, что могло бы роднить их с собакой. Нам бы дойти до тех врат, а там уже чертог чивала. Самое поганое место во всём этом измерении.
        С этими словами он ткнул пальцами в сторону тех самых серых ворот, до которых идти было не меньше полутора часов.
        Чем ниже спускались путники, тем больше Заху казалось, что скалы и возвышенности, которые сплошной стеной окружали долину, принимали форму огромного застывшего смерча.
         С каждым шагом становилось прохладнее, а тревожные звуки раздавались всё чаще. Когда все трое спустились, то на дне долины воздух казался холодным. По крайней мере, таким его чувствовали ноздри. Но тело ощущало лишь лёгкую и даже приятную прохладу.
        Кто-то вдали тоскливо завыл. Холодный голос напоминал истеричного ребёнка или разозлившуюся кошку.
       -А вот и шавки! - сказал Энлиль. - Очень надеюсь на ваши силу и магию, гости мои. Иначе...
       -Эй, а разве твоя волынка не может управлять монстрами чивала? - возмутилась Тиа. - Ты же говорил, что она может их гонять и успокаивать. Врал?
       -Не врал, - обиженно ответил псих. - Волынка не действует на шавок... это ходячая физическая боль, пережитая убитыми. Они музыке кошмара не подчиняются. 
       «И в самом деле - безумный мавр!» - подумала Тиа, пытаясь понять заумные словечки Энлиля.
       Раздирающий уши визг разорвал тишину, которая ненадолго нависла над долиной после слов мавра. Будто какой-то неведомый зверь рвал себе глотку, издавая истошный крик. В этом звуке было много слепой ненависти и боли затравленного зверя.
       Второй похожий вопль раздался с противоположной стороны. Но в этом крике уже раздавались нотки бьющегося стекла и плача женщины.
      -Кабель и сука! – определил мавр. – Вас учуяли. Пастуха не тронут псы. А вот вас… сражайтесь… без эмоций! Без страха и ужаса! Без эмоций! Все чувства прочь уберите.
      Среди деревьев мелькала чёрная тень – там, впереди с правой стороны. Зах увидел скрывающуюся и мельтешившую между стволами мёртвых деревьев бесформенную массу. Но эта фигура аморфной казалась лишь из-за большой скорости движения, не позволявшей толком разглядеть это нечто.
      Эта живая масса агрессивными рывками выбежала на дорогу и ринулась в сторону незавнных гостей. И движения её были такими быстрыми, что они не позволяли рассмотреть хоть немного это существо.
      Было понятно лишь немногое – оно имело четыре лапы, на который передвигалось, у него была большая клацающая пасть и это наверняка бежало в сторону чародея точно не для того, чтобы нежно помурлыкать и потереться.
      -Магией не убьёшь! – крикнул мавр. –Просто застыньте и закройте глаза.  Потом бейте оружием. Быстро!
      -Вот уж хрен тебе, мартышка долбанная! – завопила Тиа, достав саблю. – Прикончу тварь и ты – следующий. Он нас тоже заманил в ловушку, вишап. Зарубим его к чертям!
       -Делай, что он говорит! – крикнул чародей, убрав в ножны меч.
       Маг встал как вкопанный, закрыв глаза. Правда, поза у него по-прежнему оставалась боевой. И при этом он встал перед женой и закрыл её своим телом. Он стёр с лица все эмоции.
        Тиа недоумевала. Она держала в руке саблю, посматривая с яростью то на проводника, то на затылок мужа, сохранявшего хладнокровное спокойствие. И к её удивлению неведомый монстр остановился. Он трусовато зарычал, поглядывая на смотревшую на него женщину. Ещё никогда Тиа не видела столько тупой и свирепой ярости в глазах какого-либо создания.
        Перед ней стояла тварь с длинными челюстями, в которых была куча острых зубов – настоящая пила, которой под силу перемолоть любые кости. В его облике было что-то от собаки, крокодила и обезьяны. Чудовище двигалось подобно горилле – руки были больше ног, и передняя часть тела находилась выше крупа. Кожа твари была мышино-серого цвета, покрыта морщинами и странными волдырями. Хвоста адский пёс не имел, зато у него были острые и длинные уши. В красных глазах горел огонь хищного азарта.
        -Закрой глаза, госпожа! – сказал каджице мавр. – Эмоции раззадоривают шавок. Их не победить. Отгоните эмоции и бейте оружием – тогда сможете уничтожить их. За пастуха не бойтесь, меня не тронут.
        Пёс хотел было накинуться на наглую каджицу, смевшую смотреть ему прямо в глаза. Но она сомкнула веки, взяла себя в руки и остыла.
        -Рубите с закрытыми глазами, - говорил со стороны псих. – Можете и с открытыми, но в них не должно быть эмоций. Никаких! Этих тварей питают лишь эмоции. Одна только искра чувств в зрачках – и вы покойники.
       Вишап открыл глаза. Это взволновало психа, глаза которого панически забегали. Он прижал к себе волынку, нервничая от увиденного.
       -Ты уверен? – прошептал пастух. – Уверен, что тварь не увидит чувств.
       В глазах Захрумара было поистине драконье хладнокровье. Его глаза стали хрустальными и источавшими холод. В них не было ни капли напряжённости, гнева или даже строгости. Абсолютная отчуждённость статуи читалась в его глазах. Ледяной взгляд рептилии привёл в некое замешательство пса.
       Шавка нервно зарычала, сделав шаг назад. Не получив эмоциональной подкормки, гончая потеряла желание показывать агрессию. В это время Зах достал меч и медленно его занёс над собой. Закрыв глаза, он со всей силы рубанул, приложившись по голове твари.
       В чёрных зрачках красных глаз на миг блеснул ужас, как голову пса рассёк меч. Из черепа полился чёрный жидкий мозг существа, источая лютую вонь и густой пар.
       -Хорош! – оценил мавр. – Прекрасный удар, друг мой. Идёмте дальше. Сохраняйте  спокойствие. Вот ведь я дурень! Так давно не общался с людьми, что забыл вас предупредить.
       -О чём ты забыл предупредить?! – крикнула Тиа, открыв глаза и посмотрев на мавра с отвращением и буйным негодованием.
       -О том, чтобы вы закрыли глаза или не показывали в них эмоции, - с виноватым лицом пролепетал мавр. – Уж простите, из башки вылетело, клянусь песками Магриба! Виноват, виноват!
       Тиа смела со своего лица гримасу пренебрежения и гнева.
       -Сам понимаешь, нас заманил вождь горнадапов, притворившись оленем, а потом мы угодили в ловушку, - сказала каджица, умерив пыл. – Я не хотела как-то тебя оскорбить.
       -Всё в порядке, - ответил псих. – Понимаю, как это странно звучит со стороны. На тебя бежит страшный монстр, а тебе надо закрыть глаза. Любой подумает, что я либо из ума выжил, либо хочу сделать кого-то жертвой шавок. Но вот господин вишап не испугался и закрыл глаза…
        И хладнокровие дракона действительно удивило Энлиля.
        -Они твоя смерть и твоя гроза, но победишь ты их, закрыв глаза, - ответил стихами Захрумар. – Наставник рассказывал о глубинных псах – так он называл существ, которые являются воплощением эмоций. И которые этими же эмоциями и питаются. И вот – сегодня я впервые встретился с ними.
       Разговор прервало жалобное урчание, когда Тиа хотела что-то сказать Аль-Хазарату.
       -Он мой! – сказала Тиа, достав саблю, которая уже истосковалась по крови.
       Из-за деревьев показалась сука, которая была помельче убитого чародеем кобеля. И к этой твари каджица бежала с закрытыми глазами.
      -Зах! Направляй меня! – крикнула женщина своему мужу.
      Шавка зарычала, клацнув челюстями.
      -Закрой глаза, господин вишап! – воскликнул взволнованный Энлиль. – Ты слишком переживаешь за жену, это эмоция. Помни! Закрой глаза, в них эмоции, они кормят тварь и вызывают агрессию! Нууу!
       Зах послушался чародея. Краем рта Тиа улыбнулась – ей польстило то, что вишап волновался за неё.
       -Вперёд, добрая госпожа! – кричал ей пастух монстров. – Чуть правее! Не бойся, тварь не получает подпитку, агрессии не будет. Иди, иди, иди! Ну! Правее! Стой, чуть левее! Как раз, можешь бить. Сука перед тобой.
        Тиа размахнулась и рубанула щедрым ударом. Глаза она открыла только тогда, когда лезвие разрубило череп суки. Тварь успела издать еле слышимый писк и подохла.
        Каджица была очень довольна собой, убив чудовище. Она повернулась к спутникам и подмигнула мужу.
       -Злой вишап волновался за меня, - проговорила она игриво.
       Мавр забулькал тихим и глуповатым смехом, почёсывая затылок. Чародей что-то проворчал и тяжело выдохнул. Ничего не сказав, он пошёл по дороге дальше.
       Тиа подбежала к психу, положив руку ему на плечо.
      -Ты прости меня за грубость, - сказала она сумасброду. – Честно, не хотела тебя обидеть. Я в самом деле испугалась и думала, что это ловушка очередная. Иногда я такая грубая и… наглая.
      -Иногда? Хи-хи! – мавр прыснул в кулак, услышав такую корявую исповедь. – Ладно уж. Понимаю тебя. Идём, господин вишап уже далеко от нас.
      Без лишних слов жена дракона и их проводник ускорились, чтобы настигнуть хмурого вишапа. Зах тоже поднажал. Надоело в край – слушать всякую ерунду в исполнении жены, мавра, ждать встречи с чивалом!
      Но он вдруг остановился. Сжал кулаки и отбросил мысли и эмоции. Надо отогнать лишний пар. Надо сосредоточиться перед битвой с невиданным прежде соперником.
      -Поднажмите! – чародей обратился к спутникам без тени негатива. – До ворот уже всего ничего.
       Конечно же, иногда у Заха возникали помехи, если можно так сказать. Не всегда, далеко не всегда удаётся подавить природу человека драконьей и наоборот – подчинить драконье хладнокровье людской чувственностью. Волны в сердце и в голове колыхали его на поверхности моря чувств и мыслей.
       Он остыл, поймав драконью волну. Уйди, человек, уйди! Не стоит сейчас мешать, эмоциям сейчас не место.
       Вишап стоя спиной к спутникам, дождался, когда они подойдут. Услышав близкие шаги, он спокойно продолжил шагать к воротам.
        Через сорок минут, которые прошли в молчаливом шествии, гости кошмарного измерения дошли до ворот. Всё это время их больше ничто не беспокоило. Псы больше не нападали и не выли. Иногда раздавались всё те же крики жертв резни и угрозы их убийц.
        Больше ничего примечательного по пути к вратам не произошло.

***
        Ворота были ростом в пять метров. Они были из какого-то диковинного полированного материала. Что-то очень похожее на слоновую кость, но серого цвета с бледным бежевым оттенком.
        На вратах были изображены невиданные прежде существа. Словно изображал их сумасшедший художник, либо тот, кто видел этих тварей. Но о таких формах жизни Зах не слышал никогда. 
       Чародей тоже не спешил пройти через врата, настолько удивился увиденному.
       -Какая пакость! – прошипела Тиамат, разглядывая гадких существ на рельефе.
       Зах в ореоле безумия и оцепенения разглядывал всевозможные образы гадостей с крыльями, рогами и хоботами.   
       Вот большая бабочка с головой, напоминавшей коровью и вооружённой прямым и острым хоботом, длинным шипастым хвостом; а три пары рук рогатого насекомого почти человеческие.
      Рядом пузатый человек с тощими когтистыми руками и ногами, с уродливой головой цыплёнка, клюв которого усажен клыками.
      Возле него пристроился паук с вытянутой змеиной шеей и головой седоволосого старика.
      В окружении собакоголовых обезьян танцевал сгорбленный плоскомордый великан с двумя клыками как у вепря и четырьмя глазами. На шее его сидела обнаженная женщина со змеиной головой.
      -Ты описывал неведомых существ и поэтому тебя прозвали безумным? – осторожным тоном спросила Тиа мавра.
      -Да, - кивнул псих. – Мне никто нигде не верил, когда я рассказывал о том, что мне удалось увидеть. Везде люди крутили пальцем у виска и называли бедного Энлиля безумным мавром. Зато своего я добьюсь и открою школу демоноведов у себя на родине.
     -Откуда такая уверенность, что ты откроешь свою школу? – спросил Зах без тени иронии.
     -Потому что уверен – вы меня вытащите из этого ужаса, - с дрожащим голосом надежды сказал Энлиль.
      И на всю эту жуть, нарисованную на вратах, можно было долго смотреть, если не бесконечно. Вглядываясь в этот рельефный кошмар, каждый раз можно было усмотреть все новые и новые образы, которые мозг не хотел воспринимать без тошноты и мурашек.
      -Открой врата, - сказал Зах проводнику. – Пора заканчивать.
      Мавр кивнул, скрестив руки на груди. Он закрыл глаза и что-то тихо шепнул себе под нос.
      -Врата чивала, откройтесь пастуху великого демона! – воскликнул мавр.
       Безо всякого рыка, скрипа и вообще какого-либо звука ворота раздвинулись, открыв путь в чертог демона.

***
       Вид открылся на коридор. Гигантская разинутая пасть с огромными и острыми клыками была словно живым организмом. Зах даже отшатнулся, выставив вперёд руку, чтобы поставить блок.
       -Просто вид такой! – успокоил его Энлиль. – Не бойся, эта пасть не сможет никого сожрать. Идём, сейчас астральные двойники в состоянии экстаза и транса. Они не станут атаковать вас и дадут пробраться к чивалу.
        -Тогда пошли, - кивнул чародей.
       Он первый прошёл в пасть коридора. Вся эта пасть была из какого-то камня – блестящего и тёмного. Внутри пасть и в самом деле напоминала рот живого существа. Пол в передней части пасти напоминал язык. В горле коридор превратился в длинный туннель.
       Здесь царил полумрак, в котором можно было что-то разглядеть. Например, свисавшие сверху паутины и жирных пауков, бегавших по стенам. Где-то истерично пищали крысы.
       Прохлада тут иногда редко переходила в жар, и эти перепады длились несколько секунд.
       -То холодно, то жарко… - прошептала Тиамат. – Это только со мной, что ли? 
       -Я тоже это чувствую, - сказал Захрумар. – Что это? Может, поделишься с нами, умник?
       Энлиль кивнул, сохраняя серьёзный и чуть тревожный настрой.
       -Это всё астральные двойники, - объяснял Аль-Хазарат. – Тёплые волны – это их голоса. Называя имя своего господина, они вызывают такие колебания своими голосами.
       Путники прошли дальше, а коридор водил то вправо, то влево, пока через четверть часа не оборвался у ступеней.

***
       Коридор увёл вправо, и округлый проход резко оборвался,  пустив в лицо путникам синевато-фиолетовое свечение. И там показалось нечто необычное, некий невероятный пейзаж.
       Сотня ступеней вела вниз. Вся земля там, внизу, была вымощена плоскими камнями. Из недр вверх тянулись острые скалистые обелиски, стоявшие в беспорядочном положении. По центру этой долины находился дворец чивала из чёрного камня – исполинское строение, купол которого держали колонны, стоявшие по кругу. Купол венчал острый шпиль. Огромные ступени вели в центральный вход без дверей и ворот.
        Небо здесь было синеватым с фиолетовыми оттенками. Но оно не казалось ночным из-за мощного свечения. Это было просто фиолетовое небо с агрессивным светом, от прикосновения которого кожа ощущала неприятную кусачую прохладу.
        Горизонты усеивали циклопические скалы, напоминавшие кости вымерших исполинов. Казалось, что те, кому принадлежали эти кости, при жизни головой упирались в небосвод. За этими костяными скалами блестели столбы ослепительно сиявших молний, которые били в небо снизу вверх.
       В небесах над долиной кружили вороны, неясыти и нетопыри, которые размером могли быть с медведей или кабанов. Рядом с ними летали их детёныши, которые величиной были с матёрых собак.
       Весь этот кошмарный пейзаж настолько поразил чародея и его жену, что они даже не сразу увидели самое главное – церемонию молитвы.
       Тысячи людей в чёрных балахонах с капюшонами окружили дворец, воздев к куполу руки. Они водили руки из стороны в сторону, возглашая имя демона.
       -Чивал! Чивал! – кричали дети, женщины и мужчины, убитые в резне. – Чивал! Чивал!
      И все они повторяли это имя, превращая с каждой минутой простые восклицания в песню, в жуткую какофонию. Сразу вспомнилась песенка Аргине. Девочка пела ту же самую песню, с той же самой мелодией. Слово «Чивал» - единственное слово в ней, но повторялось оно с разной тональностью и на разный лад.
      -Это астральные двойники, - сказал Энлиль, указав пальцем на молившихся. – Глубокий транс. Нам надо будет попасть в голову Чивала и убить его.
      -Разве не сердце его слабое место? – спросил Зах, вспомнив, что именно ударом в сердце можно прикончить повелителя кошмаров.
      -Ты прав. Но Чивал защитил свою грудь костяными шипами, - с сожалением отметил мавр.
      Раздалась мерзкая мелодия, от которой всё внутри задрожало. Это была какая-то гадкая флейта, исторгавшая ноющие звуки, режущие по ушам и напоминавшие недовольный скулёж собаки.
       -Это адский флейтист, - сказал Энлиль, покрыв своё лицо тенью тревоги и отвращения. – Самая гнусная тварь на свете!
       Внезапно в сотне метрах от входа во дворец образовалась мерзкая бесформенная фигура флейтиста. Это пятиметровая хлюпающая масса избыточной протоплазмы, обтянутая мертвенно-серой кожей. Отвратительно жирное существо с висевшими грудями, огромным брюхом и необъятным пупком играло на костяной флейте. Голова флейтиста напоминала по подобию жабье рыло. Вместо ушей у него были нервно дрыгавшиеся большие пятипалые ладони, а безумные белые глаза имели узкие и длинные зрачки чёрного цвета. Тройной белый подбородок выделял смердящие потоки пота. Копытные ноги этого урода были мохнатыми как у сатира. Сидел этот мерзкий музыкант на своём непропорционально длинном хвосте, который он завернул под себя. Этот хвост больше всего походил на змею.
        Время от времени он прекращал играть и гадко зевал, открывая необъятную пасть и срыгивая потоки жёлтого дыма. Этот газ поднимался вверх, отравлял детёнышей ворон, нетопырей и неясытей. С жалобным писком выродки летающих обитателей долины падали в пасть флейтиста, и он их поглощал без разжёвывания. После этого он морщил рожу в виде тошнотворной улыбки и хохотал, сотрясая жирными складками своей туши, которая блестела от пота.
        Пока он жрал, музыкальные ритмы поддерживал не менее гадкий барабанщик. А этот участник адского ансамбля был полной противоположностью своего сотоварища, но тоже вызывал отвращение отталкивающим видом.
       Барабанщик был тощим и длинным существом шести метров в высоту. Его тело напоминало сложение дистрофика. Тонкие костистые руки и проглядывавшие из-под дряблой серо-розовой кожи рёбра вызывали нервную дрожь у смотревшего. Все кости мерзко выпирали, а морда гада напоминала смесь человеческой головы с вытянутой лосиной мордой. У барабанщика были длинная белая борода, красные глаза и длинные шипы на голове, походившие на наросты дикобраза. Нос его был длинным и острым.
       Барабаном ему служил сухой череп исполина, прикреплённый к поясу, по которому он стучал костями, извлекая жуткие звуки.
       Между ними из пелены белого дыма появилась танцовщица. Это была великанша с кожей оливкового цвета. Её груди были размером с большие булыжники. Она была очень красивой женщиной с еле прикрытыми прелестями и распущенными кудрявыми чёрными локонами. Большие глаза тоже были чёрными и смотрели из-под густых тёмных бровей с неутолимой похотью. На её золотом поясочке гремели черепа и рёбра людей.
        -Танец смерти, который так возбуждает Чивала, - сказал Аль-Хазарат. – Эта грязная потаскуха ублажает его. Она иногда превращается в самку дэва и ведёт орды чудовищ на верхний мир.
       Захрумар вспомнил ночь в лесу. Там была самка дэва, которая вела за собой монстров и бесновалась, ударяя кулаками по огромному дереву.
        Плясунья застонала, томно прикрывая глаза.
       -У неё экстаз. Сейчас Чивал выйдет, - сказал Энлиль. – Мы влетим в его ухо на одной из летающих тварей.
       -Ты серьёзно? – пробурчал Зах, который нервничал, поглядывая на ужас, происходящий в долине.
       -Да. Время от времени я чищу его мозг от мусора сознания, - сказал Энлиль, вызывая волну ещё большего шока у супругов. – Мы влетим в его ухо. Иногда я с собой беру двух фанатиков, чтобы они мне помогали в чистке. Надо, чтобы один из вас подошёл к поклонникам монстра и…
       -Надо прикончить двух! – сказала Тиамат. – И переодеться.
       Толпа с безумной эйфорией ещё громче и чаще выкрикивала имя Чивала, размахивая руками так, словно они тонули и пытались выйти наружу.
        Из дворца демона раздался протяжный трубный рёв, из-за которого волосы поднимались дыбом, а по телу бежали мурашки. Это был некий подземный вопль, который словно раздавался из самых низов Вселенной.
       Чёрная фигура показалась на пороге чертога, выходя навстречу своим поклонникам. Исполинское тело огромного чудовища вышло на фиолетовый свет неба.
       Тело Чивала было покрыто короткой и гладкой чёрной шерстью, плавно обтекавшей все его мышцы. Его грудная клетка была защищена мелкой костяной чешуёй. Голова монстра была огромной подобно куполу и по форме напоминала козлиную. Большие красные глаза смотрели словно в пустоту, излучая море затаённой злобы. Широкие ноздри, украшенные кольцами, выпускали пар. Длинные рога, немного вытянутое рыло, густые борода и усы придавали ему дикий вид. По спине тянулся костяной гребень с кожаными перепонками, а острые ушки стояли торчком. Мощные руки его были трёхпалыми, но ноги заканчивались парными копытами. Вместо хвоста у него болтался змей.
        Когда он стал лениво потягиваться, поднимая руки, то Зах увидел в подмышках монстра  округлые рты с челюстями. Тело демона напоминало мужское, но у него не было никаких органов, которые бы выдавали в нём самца.
       Чивал казался настолько огромным, что его поклонники выглядели чёрными муравьями на фоне своего повелителя. Демон сел на землю, вызвав сотрясение по всей долине.
       Со скалистого выступа, который словно навес накрывал трёх путников измерения, посыпались за шиворот мелкие камни. Сам Чивал поднял пыль вокруг себя.
       -Чивал! Чивал! – завывала толпа.
       Монстр издавал стонущие трубные рёвы, млея от фанатизма. Он опёрся рукой о свою огромную руку и с наслаждением глядел на плясунью. Танцовщица была ему по колено ростом. Даже присев, Чивал казался циклопическим величеством перед его фанатиками, а летающие твари – всего лишь птичками.
       -Глубокий транс и экстаз начался! – сказал Энлиль, достав волынку. – Быстрее добудьте два наряда этих астральных двойников. Прошу, поторопитесь – это наш шанс.
      -Ждите! – сказал Зах, достав кинжал.
      Тиамат хотела что-то предложить или возразить, но Зах уже бежал вниз по ступеням во весь опор.
      Тиа просто смотрела, как он несётся вниз, уменьшаясь в размерах из-за перспективы и становясь мизерным карликом перед величием великой и чёрной рогатой скалы.
      Казалось, один чих – и Зах со своими спутниками вылетит прочь из этого измерения обратно в погреб железной хижины.
       В то же время Энлиль начал играть на волынке. Не хватало только этого. Всё жуткое и тошнотворное зрелище усугубляли звуки этого гадкого музыкального инструмента.
       С тех пор Тиа будет морщиться всегда, когда на пирах будет слышать звуки волынок, даже если они будут наигрывать приятные, знакомые ушам и сердцу мелодии.
       Среди необъятного смерча из мириад паривших над долиной существ отделилась одна тёмно-серая крылатая фигура, которая полетела в сторону скалистого навеса.
       Когда крылатое создание приблизилось, Тиа увидела большого тёмного нетопыря. Она поморщилась и попятилась, вспомнив мрачный кошмар своего детства.
       Маленькая Тиа стояла у пещеры вечером, когда оттуда вылетела куча гадких нетопырей, касавшихся её противными перепончатыми крыльями. Это очень испугало ребёнка.
       Огромная летучая мышь словно угадала ужас уже взрослого ребёнка и улыбнулась, издавая визгливые и пищащие звуки. Мышь кричала так же, как вся стая, налетевшая в детстве на Тию.
       Каджица закрыла глаза. Ещё совсем недавно она сумела совладать с эмоциями, чтобы одолеть шавок. И в этот раз она собралась взять себя в руки.
       Энлиль перестал играть на волынке. Краем глаза он наблюдал за состоянием каджицы и понял её страх.
       -Кто уйдёт отсюда живым, тот оставит здесь старые страхи, но останется с новыми, - сказал он. – Всё это я узнал, находясь в голове Чивала. Он доверяет мне – своему несчастному служителю. Что может сделать ему слабовольный и сумасшедший мавр?!
       Тиа открыла глаза, заметив прямо перед собой рыло нетопыря. И теперь она исторгла в себе детские страхи. Летучая мышь приветливо проурчала что-то, кивнув женщине.
       Зах с вспотевшим лицом прибежал, держа на спине два балахона. Он напряжённо моргал, передав одну одежонку своей жене, а вторую накинув на себя и спрятав оружие.
       -Имейте ввиду, что вас окатит сильным холодом от этой одежды, - сказал Энлиль. – Это замогильный астральный холод.
       Тиа тоже оделась в этот балахон. Первое, что они почувствовали – мороз, бежавший по спине и переместившийся в живот, грудь, руки и ноги.
       -Полетим на этом? – спросил чародей, кивнув в сторону нетопыря.
       -Ага! – ответил Энлиль.
      Летучая мышь покорно легла на живот и мило заскулила, словно приглашая к себе на спину. Первым сел мавр. За психом уселся чародей, подав руку своей жене. С нервной улыбкой Тиа взобралась на нетопыря.
      -Очень мило! – призналась она шёпотом, прижавшись к нему со спины. – Ты воспитанный.
      -Не до шуток, - ответил чародей, включив хладнокровного дракона. – Летим!
        Нетопырь тоскливо запищал, поднявшись в воздух и полетев туда, куда ему нашёптывал в огромное ухо Энлиль. Закивав безобразной головой, летучая мышь летела в сторону Чивала.
        Тиа и Зах смотрели вниз, где толпились фанатики. И всех их единили зомбированность и низкопоклонство перед королём кошмаров.

***
       Треугольное острое ухо Чивала было высотой не менее двадцати метров. Перед путниками предстал мохнатый туннель, в который им предстояло влететь. Ветер заглушал все звуки, кроме одного – слышался сотрясающий всё и вся гул, который исторгал демон.
       Нетопырь заметно нервничал, когда приближался к уху.
       -Не бойся, моя хорошая! – кричал ему Энлиль. – Не зря же я тебя кормил, дорогая. Давай, только вперёд! Ну же!
       Рядом с ухом парили в воздухе две мрачные фигуры – чёрные пустые одежды без носителей. Под капюшоном виднелся лишь сгущённый мрак и сверкавшие жёлтые глаза. Невидимые руки держали длинные копья с вороными наконечниками.
       -Я приехал на чистку! – крикнул Энлиль стражникам.
       В ответ раздались вибрирующие звуки, напоминавшие бурление какой-то закипавшей массы.
       -В чём проблема, а? – удивился Энлиль, нахмурившись. – Я всегда прилетаю во время общего экстаза. Пустите.
       Второй стражник указал рукой на Тиамат и тоже что-то проурчал. Ладони этих призраков были похожи на какой-то газообразный чёрный сгусток. Мавр смущённо улыбался, слушая речь стража.
       -О, она из своих! Без сомнения! Она фанатичка нашего господина, - заверял демонолог. – Пропустите?
       Страж кивнул, указав ладонью в сторону входа.
       -Полетели, дорогуша! – крикнул мавр нетопырю.
       Крылатая самка подчинилась и продолжила лететь в ухо, оставив зависание в воздухе. Она вцепилась лапами в шерстяную поверхность открывшегося туннеля, который тянулся в мрачную глубь.
       -Что говорили они? Эти стражи? – проворчал чародей.
       -Первый оказался новичком и решил повыделываться, показать свою важность и ответственность. Второй спросил, «кто эта женщина»? И всё на этом. Он сказал, что новичок хотел проявить ответственность. Всего-то, - отчитался безумец.
       Захрумар как ловкая пантера спрыгнул с нетопыря, упав на четвереньки. Он встал и вновь подал руку каджице. Теперь ей точно было не до шуток о галантности хладнокровного вишапа. Энлиль соскочил на поверхность уха, хлопнув летучую мышь по заднице.
       Нетопырь улетел с прощальным криком, удаляясь и теряясь в фиолетовой толще неба. Вслед летучей мыши с печалью смотрел Энлиль, который, наверное, очень привязался к этой твари.
        -Фанга! – с тоской произнёс он.
        -Что? – спросила Тиа.
        -Я так назвал мою малышку. Фанга. Она похожа на существо из Магриба, которое мы называем Фангалобола. Тоже гигантская летучая мышь, в честь которой я и нарёк этого нетопыря. Она росла на моих руках и… мне грустно расстаться с ней.
        Зах раздражённо вздохнул так, словно недовольно зарычал. Его несколько смутила эта излишняя и неуместная сентиментальность.
       -Мавр! – окрикнул он взгрустнувшего сумасброда. – Мы так и будем тут стоять? Идём дальше!
       -Хорошо, - отвечал тот, достав из-за спины трубы своей волынки.
       Увидев это, вишап понял, что им предстоит увидеть ещё одну манипуляцию с местными чудовищами. Не зря же мавр извлёк свой мерзкий инструмент!
       -Кого нам теперь остерегаться? – спросил чародей, инстинктивно положив руку на эфес меча.
       -Сев-Шуна! – сказал Энлиль. – Существо из баек и кошмаров хайасцев.
       -«Сев» и «шун»? – пробормотала Тиамат. – Чёрный пёс? Ведь это так переводится?
        И словно в подтверждение вопроса каджицы из глубины мрачного ушного тоннеля раздался грозный и гулкий рык, напоминавший трение двух больших каменных плит.
       -Я иду первым! – сказал сумасброд, придерживая трубы перед своим лицом, чтобы в любой момент заиграть на волынке. – Здесь могут появиться хлвлики.
       -Мерзкие уродцы! – сплюнул Зах, лицо которого побагровело от гнева, а глаза во тьме загорелись яростью.
       Тиа не переменилась в лице, ибо тоже была знакома с пакостниками, которых называли хлвликами. Маленькие и очень милые детишки, которые жили в заброшенных домах и селениях. Иной раз они могли и жить в чердаках, оставаясь там в тайне от хозяев. И если их разозлить, то их лица становились страшными и озлобленными. Они не убивали никого, но могли устраивать подлянки и гадости.
        -Меч мой спёрли, - сказал Зах. – В самый неудобный момент.
       Чародей сложил ладони у себя на губах и что-то проговорил обрывистым шёпотом. В его руках появились два маленьких белых шарика, излучавших свет и робко отгонявших густой мрак.
        Впереди были видны огромные чёрные столбы. Это были четыре колонны, которые придерживали непонятного очертания навес. Словно это какой-то очень примитивный храм или капище.
        Гулкий рык вновь раздался, поднимая своим потоком локоны волос Тиамат, которые лежали у неё на плечах.
       Шагая по кожаному полу, путники заметили, что шерсти здесь стало куда меньше, чем у входа. В ушных стенках было полно дыр, напоминавших лазы, дупла или норы.
       Когда до колонн неведомого строения оставалось тридцать метров, то магический свет позволил разглядеть этот большой объект. Это и оказался сторожевой пёс.
       Колонный были его ногами, а навесом казалось чёрное туловище. Эта собака была чернее всего того чёрного, что в своей жизни видел Захрумар. Ему даже показалось, что это чудовище и являлось истоком всего чёрного.
       Тело зверя покрывала гладкая шерсть наподобие той, что покрывало тушу самого Чивала. В глазницах размером с пещеру полыхали оранжево-красные глаза со множеством зрачков. Морда и уши пса были длинными и острыми, а тело мускулистым и очень стройным.
        Собака зарычала, вызвав дрожь и вибрацию по всему уху. Пёс наклонил шею и потянулся мордой к чужакам, выдыхая своим мокрым и холодным носом. Его дыхание сбросило капюшоны, обдав пришельцев вонью мертвечины.
        Зах видел ноздри, в которые он мог бы влезть безо всякого труда. Кожа на пасти сморщилась и раздвинулась, обнажив жёлто-белые клыки ростом с самого чародея. Рычание заставило складки одежд волноваться по подобию морской глади, потревоженной ветром.
       Отодвинув голову, чёрный пёс разинул пасть, чтобы залаять, но Энлиль заиграл на ненавистной волынке. Услышав эту музыку, собака резко захлопнула пасть и жалобно заскулила.
       Мавр устал играть и решил подышать с полминуты. Этого времени ему хватило для передышки. Этого промежутка мгновений оказалось достаточным и для пса, чтобы он вскочил и вновь грозно зарычал.
       Псих опять заиграл на адских трубах. Он играл фанатично, пуская со лба бешенные потоки солёного пота, который жалил его глаза.
       Путники проходили под необъятным животом пса. Собаке хватило бы просто лечь брюхом на крошек, чтобы без особого труда размять их в кровавое и мясное пюре.
       Из отверстий и лазов раздавался детский хохот. Будто крохотные малыши бесновались, играя в прятки или жмурки. Из пор в ушах чивала выбежали десятки ребятишек обоих полов. Все они в красных штанишках и рубашках, исписанных звериными фигурками.
       Как назло, все он были очаровательными и красивыми, с чёрными бровями, шикарными ресничками и большими тёмными глазами. Среди них попадались щекастые детки, худенькие и всякие разные. Но каждый был прекрасным внешне ребёнком, каждый казался маленьким сокровищем, пока они не открыли свои рты.
       -Тупой дядя! Дядя дурак! Отдай волынку! Волынку дай, дядя идиот! Урод носатый, чтобы тебя закопали в навозе, свинья, собака, ишак!
       Автор не хочет приводить в этой летописи кучу другой ругани, которую изрыгали крохотные и очень красивые дикари.
       Даже Захрумар, сидевший в самых мерзких обрыганных тавернах Лористана, не слышал такой изысканной ругани, которая вылета из поганых ртов этих милых малышей, что ростом были ему по пояс.
       -Гадкие ублюдки! – тихо процедил сквозь зубы Зах.
      Язвящие карапузы постепенно окружали чужаков, тыча в них пальцами и приближаясь к ним со всех сторон.
      Чародей сразу смекнул, что паскудники захотят отнять у мавра волынку. И тогда пёс очнётся. Крошечные гадёныши рассосутся по норам, а путникам придётся очень не сладко.
      Вишап выбежал вперёд, быстро поравнявшись с психом. Он увидел, как краснеет лицо мавра, по чёрному лбу которого яростными потоками ползли вниз потоки солёного пота. Капли попадали в глаза и жалили их, заставляя демонолога моргать.
      -Ах, вы маленькие твари! – зашипела Тиамат, держась за рукоять клинка и сдерживая боевую ярость.
       Пока они не нападают, их лучше не раздраконивать, иначе же они смогут показать свою вторую, куда более злобную демоническую природу. К хлвликам присоединялись и другие товарищи, пополнявшие ряды маленьких бесят, десятками покидая лазы.
        -Смотри на рогатую тётку! – кричали они, указывая на Тимат. – Тупорылая коза. Щёлкнуть бы кулаками по её роже! А посмотри на этого бородатого придурка, какой он жалкий!
      Захрумар шагал перед мавром, загородив его от проказников. Доставая из карманов каштаны, негодники принялись закидывать ими пришельцев, исходя заливистым смехом.
      Чародей и его жена вскидывали руки, отбивая от себя каштаны. Это ещё больше веселило гадких хорьков, корчивших забавные мордашки. Нервы закипали. Ещё сильнее злился Захрумар из-за того, что не знал, как долго ещё идти через этот детский ад.
       Хлвлики осмелели и подошли ближе, но только часть из этой своры. Большинство держались дальше. Конечно же, драться с малышами нехорошо. Но только не в случае с противными хлвликами – очаровательными бесами.
      В пятидесяти метрах показался маленький просвет в человеческий рост. Там можно было увидеть фиолетовое небо, напоминавшее тот небосвод, который расстилался снаружи. Не говорит ли это о том, что путники возвращаются обратно, но другим путём.
      Однако кое-что в небе, видневшемся в проходе, было то, чего не было у дворца демона. Там, впереди можно разглядеть какие-то длинные и яркие жгуты синего и красного цветов. Большие толстые жгуты змеились и извивались в фиолетовом небе.
      Приближавшиеся ребятки принялись сильно пинать Захрумара. Кто-то толкал в ноги Тию. Вишап чувствовал, как хладнокровие начинает накрываться нестерпимым желанием врезать по одной из милой мордашек, смеющейся над чужой болью.
      -Твоя мать была свиньёй! – зарычал один из детей, смотря вишапу в глаза. – А твой тупой папашка был тупой крысой.
      Зах чувствовал, как струна терпения натягивалась и напрягалась. Эта струна потихоньку превращалась в тетиву арбалета, который с яростным напором вот-вот выпустит смертоносный снаряд.
       -Мамашку и папеньку убили твоих, бородатая тварь? – агрессивный зверёнок продолжал ронять в сторону чародея желчную речь. – Они долго подыхали, урод?!
       Разъярённый вишап обрушил на наглое личико коварного духа мощный и влажный шлепок, эхо от которого прошлось по всему уху чивала. Гадёныш грохнулся навзничь, но тут же резко вскочил на ноги.
       Хлвлики замерли. Они внезапно прекратили крики и издёвки. Их милые лица исказились гримасами отвращения и звериной злобы. Они оскалили острые зубы, милые глазки стали жуткими из-за наполнившей их черноты, а красивые волосы взвились и встали дыбом. Вся их одежда стала чёрной, а вместо красивых рисунков на них появились узоры в виде черепов. Демонята зашипели, высовывая чёрно-синие языки. Из их голов выросли козьи рога, а вместо ногтей появились когти.
       Зах понял суть происходящего. Он знал – такими страшными бесами хлвлики становятся лишь в тёмное время суток. Значит, там, по ту сторону кошмара наступила ночь. Значит, можно обернуться в рептилию и разогнать гадёнышей, нагнав на мелких мерзавцев страха.
        -Ночь темна, ночь вне закона, закипай во мне, кровь дракона! – прошептал Зах, запустив оборотничество.
        И вновь его тело начало ломать и крутить. Снова его лицо вытянулось в рептилоидную морду с устрашающими змеиными зрачками. Он опять принял облик двуного ящера, став более сильной версией своей расы.
        Напуганная Тиа, отошла. Сделав несколько шагов в сторону от своего супруга, она едва ли заметила, что приблизилась к толпе демонят. Они тоже не сильно-то обратили на неё внимания. Хлвлики тоже опешили, заметив преображение чародея.
       Энлиль на несколько мгновений остановил игру на волынке. Непонятно – то ли ужас преображения тому причина, то ли он вновь захотел наполнить лёгкие воздухом из-за утомляющей игры. Однако очнувшийся от сна пёс снова гулко зарычал. Мавру опять пришлось наигрывать надоевшую всем мелодию, а собака вернулась ко сну.
        -Зах… это… ты?! – прошептала Тиа, уставившись с изумлением и трепетом на своего чешуйчатого супруга.
        Вишап повернул свою ящерную голову вправо и уставил на жену взгляд жёлто-зелёных змеиных глаз. Тиа почувствовала лёгкое головокружение. Она зависла, чуть-чуть потеряла связь с реальностью. Эти змеиные очи имели какую-то колдовскую силу, гипнотическую мощь.
        Дракон высунул раздвоенный язык и тяжело зашипел. В ответ на это хлвлики начали нервно рычать и кряхтеть. Они то подходили к Заху, то отходили. Кроме их рычания и напевов волынки ничего слышно не было в этом огромном ушном пространстве чивала.
        Вишап бесшумно раскрыл пасть, обнажив зубы. Его взгляд уткнулся на того парнишку, который задел родителей чародея. Маленький бесёнок со скрытой яростью и долей трусости смотрел в страшные змеиные глаза.
        -Родителей оскорблять не хорошо! – прошипел дракон.
        Он растопырил указательный и средний палец, показав острые чёрные когти злобному карлику. Заведя руки назад, вишап вонзил оба пальца в глаза наглого беса. Из глазниц полилась горячая багровая кровь, а маленький гад завизжал, раздирая глотку. Крошечный мерзавец потянулся ладонями к опустевшим и кровоточившим глазницам. Он затрясся от шока, исходя истошным воплем.
        Зах ударом кулака вмял нос беса в его же череп. Хлвлик упал на спину. Уголки его рта задёргались в предсмертной улыбке, после чего злой душок умер, тяжело выдохнув.
        Двое самых смелых хлвликов побежали в сторону Заха, чтобы атаковать. В этот миг неуловимым движением руки Тиа выхватила нож и метнула его. Один из бесёнков грохунлся с клинком в шее.
       Ко второму подбежал Зах, схватил его за шиворот. Он потянулся к демонёнку и перегрыз ему горло. Вишап вонзил в глотку острые зубы и с гулким рычанием растерзал плоть. Он оторвал болтавшуюся на мясе голову, взял её за кудри и швырнул в толпу демонов. Двумя руками чародей бросил обезглавленный трупик в ту же сторону.
       Демонята свирепо оскалились. Они достали из-за спин большие ножи и ринулись кромсать незваных гостей. Чародей и его жена взялись за мечи и начали рубку.
       Зах одним ударом смог срубить одновременно две головы хлвликов, стоявших плотно друг к другу. Тиа снесла руку, замахнувшуюся на неё. Поднялся оглушительный визг и рычание.
        Чародей и его жена пустили магический разряд. Тиа ударила молнией, а Зах зарядил огненным напалмом.  Они смогли закоптить насмерть пятерых мелких ублюдков, от чего зверята ещё сильнее рассвирепели.
         Один из хлвликов ткнул ножом в бедро мага. Рана была не смертельная, но болючая. Из раны пошла синяя кровь – такая она у высших разумных рептилий. Зах высунул язык и зашипел, смотря в упор своему маленькому врагу.
        Собрав всю змеиную дурь, он обрушил боковую часть кулака на наглую кучерявую голову адского сорванца, оглушив того. Упавшему бесу он раздавил голову ударом ноги.
        Кто-то из тварей ударил его в спину, но в ответ на боль Зах лишь тихо рыкнул. В таком образе у него хорошо работала регенерация, поэтому неглубокие раны заживали через полчаса, глубокие – за час. Но попадание в жизненно-важные органы, как и у других существ всегда и бескомпромиссно смертельно.
        Он опять пустил огонь. Поднялся гвалт, что был куда страшнее прежнего. Твари разбежались, оставляя здесь пылавших и танцевавших от болевого шока товарищей.
        Парочка хлвликов налетели на Энлиля и вырвали у него волынку. Они разбежались по норам. Писк ещё долго доносился до ушей Заха и его спутников. Чародей милосердно добил мечом бесят, горевших огнём.
        -Сучье племя! – прошипел Захрумар, сделав это очень хладнокровно и без эмоций, с абсолютно змеиным спокойствием. – Стоит вас покрошить, так вы мигом разбегаетесь. Ну и скулите, милые ребятки. Скулите.
        Тиа знала, что вишапы могли менять обличие. Но она впервые увидела рептильный аватар вишапа, который к тому же мужем ей приходился. В её глазах застыло удивление, граничившее с шоком.
        Она пришла в себя, лишь услышав причитания Энлиля.
        -Ах, маленькие стервецы! – пугливо бормотал мавр. – Господа хорошие, бежим скорее. У пса сильный транс. Я его накрепко усыпил, но он проснётся. Бежим, скорее!
         -Тиа… - ледяной голос Захрумара обратился к жене, которая оживила своё застывшее лицо. – Бежим, слышала?
        Она первая метнулась к проходу. Однако трудно было понять, что подстёгивало этот быстрый бег – выводивший из себя непривычный образ милого или страх перед псом.
        Зах ринулся за женой, а мавр летел подобно серне, обогнав чародея и поравнявшись с его супругой. Он вытянул руки вперёд и сложил ладони вместе. Безумец совершил прыжок головой вниз
        Тиа опешила. Она резко остановилась, чуть не упав. Подойдя поближе, она захотела присмотреться – куда они летят. Но новый пейзаж кошмарного измерения разглядеть она не успела.
        Её подхватил подоспевший Зах, который вместе с ней полетел в новую гущу неизведанного и безумного. Лишь большое количество извивавшихся жгутов или щупалец было единственным, что оба смогли толком воспринять. Эти длинные непонятные субстанции на тысячи метров тянулись со всех сторон, рассекая пространство над жёлтыми песками. В конце синие и красные жгуты сужались.
       
10
         Приземления вспомнить было невозможно. Чародей словно отошёл от лёгкой дремоты, чувствуя облегчение после сна. Он ощущал тепло пустынного песка своим чешуйчатым телом.
         Зах открыл глаза, встал на четвереньки, а потом выпрямился. Он подал руку жене. Она неохотно взялась за рептильную руку и поднялась.
         Над ними расстилалось волнившееся фиолетовое небо. Оно походило на океан, по поверхности которого бесновались небесные волны. Оглянувшись, супруги поняли, что находятся в долине с каньонами в километр высотой. Большая полупустынная долина состояла из бесчисленного количества жёлтых оттенков. Пески и камни – такой пейзаж был здесь.
         Западнее расположилось высохшее озеро. Потрескавшееся дно давно высохшего водоёма простиралось на большие километры в четыре стороны света. Это дно заросло белыми деревьями, смахивавшими на кости или диковинные камни.
         Местами здесь валялись кости павших существ, которые можно было отнести к большим рептилиям. Вокруг высохшего озера к небу тянулись тёмно-жёлтые и бурые фьорды. По дну бегали из стороны в сторону жухлые клубки перекати поле.
          На востоке распростёрлась на бесконечные тысячи километров сухая полупустыня с редкими кустарниками. Кое-где из-под зыбучих песков выглядывали большие рёбра и прочие кости странных исполинских созданий. Черепов этих тварей здесь не было, а потому Зах не мог бы определить, что это за гиганты такие. Большие змеи и пауки мельтешили, бегая туда-сюда. Они издали замечали путников, но не смели подползать к ним или как-то вредить.               
         Лишь пятиметровая кобра выглянула из норы, поглядела на гостей и дерзко зашипела. Видать, она впервые столкнулась с такой рептилией, в образе которой предстал Захрумар. Раздув капюшон, змея нагло уставилась на вишапа, разглядывая его с расстояния трёх метров.
        Тиа на всякий случай выхватила клинок из ножен, которые тоже зашипели, когда их натёрла извлекаемая сабля. Теперь змея стала посматривать и на женщину, подразнивая её раздвоенным языком.
         Блеснув глазами и жутко зашипев, Зах показал острые зубы кобре. Змея прониклась уважением к высокоранговой рептилии, которая давно отвыкла от пресмыканий. Напуганная кобра вновь скрылась в норе.
        -Ты со всеми женщинами так общаешься? – спросила Тиа.
        -Только с кобрами, - ответил Зах, оценив юмор даже находясь в своем хладнокровном амплуа.
        -Страшнее шипения я не слышала, - отметила каджица. – Ладно, нам бы найти сумасброда.
         
         На севере подобно плоской и испещрённой расщелинами и лазами стене возвышались скалистые каньоны. На них сидели вполне узнаваемые птицы – чёрные грифы и другие пернатые стервятники.
         С юга можно было увидеть какую-то странную ширму. В самом деле – ширму, иначе это не назвать. Большая кожаная ширма закрывала всё и вся с южной стороны новой локации. Будто она и была её крайней южной границей. Местами эта бурая кожа волнилась и дёргалась.
        Она бесконечной стеной поднималась к небу, уходила к западному и восточному горизонту. В середине ширмы расположилось круглое отверстие. Оно было покрыто по краям острыми костяными наростами треугольной формы. Кажется, именно через него путники и попали сюда из уха чивала, когда прыгали в зияющий светом ход.
        Мавра видно не было. Ни следа, ни звука – ничто не выдавало хотя бы чуть-чуть о его безумном присутствии.
        -Мавр! Где ты?! – крикнула Тиа. – Отвечай!
        Но ответом была лишь гнетущая тишина полупустыни.
        -Не шуми, он тут где-то, - сказал Зах.
        -С чего это ты так решил? – недоверчиво фыркнула Тиа.
       Чародей молчал. Он лишь потянул ноздрями воздух. Вытянув язык, вишап пробовал на вкус растворённый в воздухе запах пота и одежды Энлиля, который где-то затаился.
        Вишап захрипел и сплюнул.
        -Он отлить отошёл, - сказал дракон. – Вон там он стоит.
        Острым когтём он ткнул в сторону ветвистого серого дерева без листвы. Большое дерево отдалённо походило на дуб. За этим горе-дубом в шагах тридцати стоял лес таких же мёртвых деревьев.
        -Но дотуда даже следы не ведут, - заметила воительница. – И как ты его заметил? Сквозь предметы видишь в таком обличие?
        -Было бы нехило. Но такой способности у меня нет, - ответил чародей. – Я определил по запаху. Мы умеем чувствовать языком привкус выделений, когда принимаем свою истинную форму.
        -Буэ! Только не говори, что ты отведал его…
        -Иди ты! – отмахнулся Зах. – Не пробовал я его мочу. Я говорю, языком почувствовал запах.
        -Не одно и то же? – пожала плечами Тиамат.
        -Нет. Язык передаёт запах выделений в нос. Так я учуял его пот и струю. А ноздрями я определяю запах предметов неживой природы. Леопардовую шкуру его учуял, запах ткани.
        И в самом деле, из-за дерева выбежал Энлиль. С дурацким выражением лица он виновато смотрел на спутников.
        -Извиняюсь, но мне пришлось отлучиться по делам, - оправдывался он.
        -Эй! Ты следов не оставляешь? – спросила его Тиа, показывая пальцем на песок перед собой.
        -Оставляю! – кивнул Энлиль. – Просто я телепортировался в ту сторону. Так бывает, когда проходим через ухо. Всякий раз я появляюсь боги весть где. Это очень непредсказуемая вещь, моя хорошая.
        Всё это он сказал, стоя на почтительном расстоянии и улыбаясь словно какой-то юродивый.
        -Ты, может, всё-таки рискнёшь подойти? – спросил его Зах.
        Энлиль понял, что в полнейшей суматохе осмелился нарушить этикет. Он виновато улыбнулся и быстрыми шагами подошёл к спутникам. Тиа успокоилась, когда заметила, что мавр оставляет следы своих ног на песке. Обычные следы. Ничего магического.
        -Наша задача? – спросил чародей мавра.
        -Сядем на мой летательный аппарат и подлетим к главному сплетению сосудов, - с этими словами он указал пальцем на извивавшиеся жгуты, что были шириной с большую цистерну.
        -Летательный аппарат? – переспросил Зах.
        -Сплетение сосудов? – подкинула вопрос Тиа.
       Энлиль поднял ладони, показав останавливающий жест, и кивнул.
        -Давайте я болтать не буду много и… просто покажу вам и летательный аппарат, и сплетение сосудов, - сказал безумец. – Только надо поторопиться. За мной! Шустрее!
         Он лёгким бегом направился туда, откуда вышел – в сторону странных костевидных деревьев. Зах пожал плечами и тоже побежал. Воительнице особого выбора не выпало, а потому и она ринулась за ними. Удивительная тебе доля выпала, женщина – между двумя мужчинами. Один сильный и холодный ящер, а второй – сильный и трусливый псих.
        Пересекая рощу этих безобразных растений, троица вышла на большую круглую поляну. Здесь на песках стояло нечто, что не видели ни Захрумар, ни Тиамат. С цеппелинами и дирижаблями древних карликов они уже были знакомы. Но такой невидали они не встречали никогда.
       Они увидели двенадцатиметровый летательный аппарат с длинными и чуть загнутыми назад крыльями. У этой машины была крыша, окна из толстого стекла. «Морду» машины украшала сделанная из бронзы голова дракона.  Хвост напоминал рыбий. У блестящего шоколадно-коричневого дерева, из которого было изготовлено это нечто, была гладкая поверхность.
        -Магрибский кедр крепче любого металла. Пилим мы его специальными пилами, - сказал мавр. – Пора запрыгивать. Я проверил, самолёт в порядке, топливо есть и к полёту он готов.
         -Эта адская штука называется самолёт? – искренне удивилась Тиамат. – И эта штука в самом деле может летать?
         Энлиль подбежал к своему летательному аппарату. Он открыл двери для пилота и пассажиров.
         Сев спереди, ощутив себя в родной стихии, он бодро скомандовал:
         -Шуруйте сюда! Садитесь назад и застегните ремни!
        Чародей с супругой ввалились в удобный диван, установленный в задней части самолёта. И да, здесь в самом деле были ремни из жёсткой кожи. Усевшись, парочка не сразу сообразила, как надо пристегнуться.
       -Беритесь за ремень и просуньте острую металлическую часть в узкий колпачок сбоку. Так вы убережёте себя от травм во время полёта. Ясно?! – проинструктировал Энлиль.
       Это оказалось не настолько сложно, как звучало изначально.
       -Ну… да поможет мне Гильгам! – сказал воодушевившийся Энлиль, назвав имя бога, неизвестного своим спутникам.
        Он дёрнул рычаг с навершием в форме львиной головы. Деревянная машина страшно загудела, загремела и задёргалась, сотрясая всё внутри.
        -Летим! – заорал мавр. – Когда подъедем к долбанному сплетению, то долбаните всей силой по одному из больших сосудов. По самому основанию, понятно?!
        -Бить оружием или магией?! – спросил Зах, повысив голос, чтобы его можно было расслышать на фоне грохота.
        -Да хоть кулаком! – ответил безумец. – Лишь бы порвать сосуд и вызвать кровотечение. Инсульт значительно ослабит демона, а потом мы полетим в сердце. Там будет сложнее, но главное – вызвать инсульт! Чивал станет слабеть.

***
        Подумать только! Всё это безумие творится не где-нибудь, а в голове, в мозге гигантского чудовища.
        Там, внизу расстилается бескрайняя полупустыня с голыми скалами и высушенным озером. А наверх, в бесконечную даль тянутся ветвящиеся сосуды красного и синего цветов.
        Самолёт нырял под сосуды, облетал их. Умелый пилот Энлиль всегда виртуозно и очень ловко уворачивался от ударов этих подвижных жгутов.
        Когда мавр спикировал вправо, он целых десять минут летел сквозь сплетения сосудов. Они так густо обвивали друг друга местами, что он с большим трудом поворачивал руль, чтобы не влететь в эти сгустки. Эти жгуты вели себя очень непредсказуемо, хоть на вид и были очень пассивными.
        Пролетая сквозь открывавшиеся просветы, мавр наконец-то вывел самолёт в большое и свободное пространство. Тиа и Зах увидели большое каменистое плато диаметром в три километра.
        Из этой плоской площадке, стоявшего в море песков, росли два огромных сосуда. Один был синим, а второй красным.
        Они оба походили на исполинские деревья и оба в толщину были в пять метров. Сосуды тянулись вверх, переходя в сплетения и ветки.
        Энлиль спускался вниз к основанию сосудистой системы мозга. И чем ближе он подлетал, тем чудовищно огромными казались эти две древовидные махины.
         Когда самолёт спускался, внизу, у основания сосудов можно было разглядеть кости. Это были большие кости, похожие на те, которые чародей видел ранее у выхода из уха.
        Самолёт мавр посадил очень удачно. Он выбежал из своей деревянной птицы и открыл дверь для своих пассажиров.
        -Бейте, мои хорошие! – кричал он с дрожавшими от ужаса и волнения голосом и руками.
        Зах машинально вскинул голову. На фоне фиолетового неба вверх устремились огромное количество сосудистых ветвей. На много километров вверх, на запад и на восток, на север и на юг.
       Они подобно ветвистой акации, подобно зонту накрывали сверху пустынную обитель в голове демона. И где-то в больших прорехах можно было увидеть мелькавшую луну или фрагменты неба.
        Зах встал рядом с основанием и примерялся. Он коснулся когтями сосуда и попробовал его на прочность. Сосуд напоминал твёрдую кожу с очень крепкой, хоть и гибкой поверхностью.
        Чародей сделал десять шагов назад. Хладнокровно оценивая увиденное, он решил, что здесь поможет не столько огненный удар, а лавовый шквал. Посмотрев змеиным взором на жену, он прошипел:
        -Лавовым шквалом владеешь?
        -Впервые слышу, - ответила Тиа.
        -Это не здорово, - задумчиво пробормотал недовольный чародей, сохраняя спокойствие. – Вообще не здорово.
         -И что? – пожала плечами хмурая каджица, стараясь понять, чем она может помочь супругу. – Что мне делать-то?
         -Слушай… - начал Зах. – Мне надо будет ударить лавовым шквалом. Его пробивная мощь увеличивается, если кто-то подхлестнёт поток лавы воздушной магией. Здесь ты сможешь помочь мне.
         -Могу сделать ветровую бабочку, - сказала Тиа, стараясь сконцентрироваться, оставить эмоции, взять себя в руки. – Это энергия двух сильных шквалистых ветров. Может поймать удар магии другой природы и донести до цели, даже если она в тысяче шагов от нас.
         Захрумар коротко кивнул, вытаращив зелёные глаза, зрачки которых сузились донельзя. Они превратились в две едва заметные поперечные и тонкие полосы чёрного цвета.
         -Как это будет работать? – спросил он её.
         -Прими позу атаки, - сказала она. – А я направлю. Бей от всей души, радость моя чешуйчатая.
         -Мило, - сказал с по-прежнему холодным голосом дракон.
         Энлиль снял чалму и бросил её в самолёт. Он отчего-то очень сильно запаниковал. Мавр глядел на стоявших к нему спиной супругов, нервно ожидая их действий. Затем он развернулся и посмотрел в сторону большой красно-коричневой горы. До неё было метров четыреста.
          Гора походила на муравейник – вся испещрена широкими отверстиями, которые можно было принять за лазы. Эта уродливая гора также смахивала на какую-то гадкую кучу, высившуюся над пустынными землями вокруг. Для горы была слишком плоской и со скромной вершиной. Для скалы казалась слишком огромной.
         Зоркие глаза Энлиля заметили, как на самой верхушке скалы появилась фигура большого существа. Но у зорких глаз был хороший помощник – подзорная трубка, через которую мавр смотрел.
         Там появился монстр, похожий на вождя горнадапов, который был убит  Захрумаром на поляне. Но этот был намного больше того страшного оленя. У этого рога были как у лося, и ростом он был метров в пять.
         Горнадап встал во весь рост, сверкнув красным пламенем в чёрных глазницах черепа. А глаз у него было целых четыре. Издав истошный трубный вопль, злой дух забарабанил кулаками по груди.
        -Чивал проснулся! – крикнул Энлиль. – Торопитесь! Демон отошёл от экстаза и транса! Скорее, а то нас всех сейчас помнут…
        Тем временем Зах и Тиа пытались собраться силами, нацелиться и ударить по кровеносному сосуду. Чародей широко расставил ноги, вытянув вперёд руки. Согнув колени, он дал знать жене, что готов нанести удар.
        Каджица вплотную встала за спиной мужа, прижавшись грудью к его спине. Подбородком она упёрлась в его плечо, а щекой коснулась его лица. Ладонями она крепко взялась за его локти.
        Хоть и не было в тот момент времени на всякие нежные и сладкие мысли, вызванные прикосновениями, Зах всё же ощутил их наплыв. Но здесь дело было не в романтике. Ящерная оболочка держала в узде мысли о чувствах. Однако ощущения обострялись. Грубо говоря, Зах чувствовал похоть и ощущал, как кровь приливает к чрёслам. И никакой романтики.
        Каджица будто почувствовала это и ещё плотнее прижалась к нему. Ведь ветровая бабочка действовала куда эффективнее, если посылающее её тело имеет чувственную подпитку. 
        -Дай знать, когда ударишь! – крикнула она.
        Зах кивнул, напрягая мышцы. Он выжидал момент, когда манна сконцентрируется в обоих кулаках.
        -Бью! – крикнул он.
        Тиамат взялась за его локти и прижалась к супругу, наглухо прилипнув к его телу. Зах раскрыл ладони, посылая магию.
        Из ладоней пошли два огненно-красных потока кипевшей лавы в виде вихрей, покрытых облачным ореолом. Но удар оказался не таким мощным, как хотелось.
        Ударившие в сосуд лавовые шквалы слегка опалили его красную поверхность, но не более того.
        -Быстрее! – кричал Энлиль. – Сюда идут монстры. Нас порвут!
        Из лазов горы повыскакивали шавки – те самые, которых встретили путники у порога чертога чивала.
        -Да что вы там вошкаетесь?! – вопил безумец, держа дрожащими руками подзорную трубу, через которую смотрел на сотни клацавших клыкастых пастей.
        За шавками побежали горнадапы в образах таких же клыкастых и страшных коней и оленей. Чёрные красноглазые кони издавали гортанное мычание вместо ржания. А олени хрипло выли, широко раскрывая пасти.
        Воображение Энлиля рисовало то, что расстояние между ним и чудовищами сокращалось с огромной скоростью.
        -Проснулся! Демон проснулся! – Энлиль запаниковал.
        Мавр подбежал к своему самолёту, прижавшись к его двери спиной.

***
         Огромное число голодных пастей приближались. Удары копыт поднимали туманную песчаную пыль над пейзажем. И весь этот жёлтый туман стоял столбом в полупустынном поле.
         В этом густом пыльном море проглядывались деформированные тела хищных духов. А среди их визжавшей бесноватой оравы можно было разглядеть очертания мрачного вождя горнадапов. Огромные лосиные рога и матерое тело выдавали его.
        Их крики и рычания, нелепые вои и хриплые гавканья становились всё ближе. Энлиль почувствовал сухость во рту, дрожь в коленях. На его чёрном лице заблестели огромные капли холодного пота.
        Тиа и Зах снова ударили по сосуду. В этот раз шквал лавы пробил красный ствол и по нему побежали трещины. Аккурат в это время злые духи взобрались на плато и готовились сожрать чужаков.
       -Живо, запрыгиваем! – кричал уже в край обезумевший мавр.
       Он открыл двери своим спутникам. Затем Энлиль мигом сел за руль аппарата, стряхнул пот со лба. Одно движение рычага – и самолёт вновь загудел и задрожал, поднимая пыль.
      Впереди стоял вождь злых духов – тот самый, у которого из черепа торчали необъятные лосиные рога. Мавр, взволнованный до предела, смотрел на набегавшую орду чудовищ.
       Зах смотрел на результат работы. Потрескавшийся сосуд пустил красную кровь. Три маленьких фонтана забили из трещин ствола. Затем лоскутки сосуда начали отваливаться метровыми кусками, пустив поток горячей крови.
      Монстры не проявили никакой паники. Они продолжали бежать к самолёту, до которого оставалось каких-нибудь двадцать метров.
      Набравший скорость аппарат постепенно поднимался. Раскрыв клыкастую пасть, походившую на пещеру, вождь бесов зарычал. Горнадап помчался в сторону самолёта, пока остальные твари пытались взять пришельцев в полукольцо.
      Самолёт протаранил грудь страшилища, но крепкий и живучий гад зацепился рукой за нос дракона, венчавший переднюю часть аппарата. Он хотел взобраться на неведомую ему деревянную птицу, как Энлиль применил секретное оружие.
      На крыше самолёта располагался большой гарпун, который действовал как жало скорпиона.
      -Сдохни, тупая тварь! – зарычал запаниковавший мавр.
      Он с яростным и протяжным визгом потянул соседний рычаг.
      Гарпун приподнял свою переднюю часть, меняя форму. Он уподобился хвосту скорпиона и вонзил острый наконечник в раскрытую пасть монстра. Захрипев, вождь бесов отпустил нос самолёта и грохнулся с высоты семи метров, прищемив своей тушей четырёх шавок.
      Бесы в бешенстве и досаде заверещали. Но то, что они потеряли вождя и несколько своих сородичей ещё четверть беды. Кровавая масса, которую исторгал погибающий сосуд, заливала плато с яростью морской волны.
      Пейзаж вокруг помрачнел. Все сосуды начали чернеть, фиолетовое небо стало мертвенно-зелёным, а луна почернела.
      Плоская гора, из которой выбежали чудовища, покрылась трещинами и задрожала. От неё отлетали большие куски скал.
      Тиа взяла руку Заха, который почувствовал что-то тёплое. И тепло это исходило не только из её руки. Он ощутил тягу к своей супруге. Кажется, рептильная сущность начинает иссякать.
      -Что за чертовщина?! Почему я становлюсь антропоморфом?! – воскликнул чародея, заметив, как чешуя начинает пропадать на коже ладоней.
      Он обращался к Энлилю, хоть и не позвал того по имени. Догадливый псих сразу смекнул, что говорили ему.
      -Наступают новые сутки! – кричал хохотавший мавр. – Вот и исчезает твоя оболочка, парень! Всё!
        Тиа с тревогой и настороженным вниманием смотрела на то, как мрачнело всё вокруг в этой локации. У горизонтов появились кроваво-красные вихри, разметывавшие всё на своём пути. По песчаной земле пошли чёрные трещины, в которые проваливались все бесы этой пустыни.
       -Всё так помрачнело! – крикнула она. – Так и должно быть?!
      Энлиль хохотал, чувствуя наплыв счастья.
      -Да! – вопил он. – У чёртова ублюдка начался инсульт! Остаётся проникнуть в его сердце и добить его там!
      -Добить его?! – удивился чародей. – Это как понимать?!
      -В сердце находится его последний чертог, его оплот. Там он будет ждать тебя в своём самом слабом виде. Там ты его убьёшь, дорогой! Покрошишь в пух и прах! Разбросаешь его вонючую плоть! Уничтожишь сукиного сына за все его подлости, братишка!
       Мавр хохотал, наблюдая инсульт за окном. Из его глаз градом валили слёзы радости, которые смешались с холодными испаринами. 
       -А чего ты ржёшь-то, ненормальный?! – крикнула опешившая Тиа. – Может, скажешь, наконец?!
       -Никто не верил в силу моего самолёта! – отвечал счастливый дурак. – Никто! Но я проткнул пасть поганого монстра! Да-а! Я сделал это! Никто и никогда не сможет убить его! Никто не выдержит удар его могучего гарпуна! Никто! Никто! Никто!
       Чародей и воительница переглянулись с ошеломлёнными лицами. Дураков во Вселенной полно, они об этом догадывались. Шутов, безобидных болванов, вечно не унывающих и постоянно ноющих кретинов видели часто. Но то, что существует такой экземпляр… они точно представить не могли.
       -А вот и путь в сердце! – мавр кивнул в сторону чёрного туннеля.
       В трёхстах метрах от самолёта и в двух тысячах метрах над землёй появился вихрь, который кружился в горизонтальном положении. Поэтому он и напомнил некий туннель. Его передняя часть открывала путь в пучину непроглядной облачной черноты. В этом сгущённом и вихрившемся мраке нельзя было что-либо разглядеть, кроме кружившихся звеньев вихря.
       Самолёт набрал скорость, влетая в этот туннель.

11
       По серому небосводу плыла белая луна. Курчавые дождевые облака паслись подобно овечкам по небесному полю. Звезд видно не было. Казалось, они затаились под серой пеленой, боясь подать свой световой голос земле.
       Под этим природным куполом расположился циклопический город. Он не был разрушенным, превращённым в руины. Нет. Он просто был мрачным, заброшенным и пустым.
       Весь город состоял из двух больших башен высотой в триста метров и соединённых мостом. Вокруг этих исполинских замков стояли строения поменьше – чёрные островерхие обелиски и башни. Но в городе не было ни одного дома, конюшни или иного другого строения, кроме этих замков, башен и обелисков.

***
         Самолёт приземлился у основания большого замка, стоявшего справа. Мавр не спеша вышел из кабины и открыл двери для своих спутников.
         -Не торопитесь! – говорил он им. – Нам бы отдохнуть немного. Совсем чуть-чуть. Силы вам ещё понадобятся.
         Зах начал разминаться. В каждой кости он чувствовал усталость и тяжесть.
         -Так! – начал чародей. – Не понимаю, что да как в этом идиотском измерении. Какое время суток?
         -Лунный день, – сказал мавр. – Лунные дни и лунные ночи здесь. Когда луна станет красной, то это уже ночь.
         -Надо же! – резко ответил вишап. – Да вот только не знаю, можно ли здесь обернуться… Так как? Это возможно?
         -Обернуться – это в твоём понимании принять тот страшный образ двуногой ящерицы, что ли? – спросил Энлиль.
         -Угадал, - кивнул Зах, разминая ладони.
         -Кажется мне, что здесь такое не получится провернуть, - отвечал мавр. – Но ты можешь попытаться.
        Раз уж попытка не пытка, чародей решил попытаться. Он прошептал своё оборотное заклинание. Обычно секунды хватало, чтобы принять облик рептилии. Но не в этот раз. Спустя пару мгновений чародей попробовал снова, но без результатов.
        -Не работает, - с еле различимой досадой в голосе сказал дракон.
        -Ну, что поделать? – Энлиль лишь пожал плечами.
        Когда с минуту продержалась молчаливая пауза, Тиамат осмелилась нарушить её.
         -Я правильно понимаю, что мы сейчас находимся в сердце демона? – спросила она.
         -Да, это так, - ответил безумец.
         -Так как нам его найти? – спрашивала воительница, которая уже теряла терпение от всей происходившей чертовщины.
         Глаза мавра полезли на лоб, когда он подбирал слова для ответа. Но произнести что-либо он не успел.
         Раздался трубный рёв, который издавал чивал. Именно такой звук он исторг из своей глотки там, в его чертоге.
        От этого крика у каждого путника началось помутнение и недолгий ступор. И вопль исходил словно изнутри каждого из этой троицы. Не сверху, не из недр, не с востока или запада. Изнутри – из груди. Словно это каждый из них в унисон с остальным проревел.
        Но теперь в этом крике, полном немой злобы было отчаяние и тупая боль. Так мог звучать больной и истощённый зверь. Голос был одновременно и рядом, и далеко. Это измерение можно спокойно назвать не краем кошмаров, а обителью противоречий.
        Звериный истошный вопль проносился по всей округе подобно невидимому привидению, летящему из стороны в стороны с огромной скоростью.
        Внутренне Зах уже приготовился к предстоящему бою, желая покончить со всем этим. До каких пор всё это будет длиться так бесконечно долго, переходя из локации в локацию, из ловушки в ловушку.
        По земле прокатилась слабая вибрация.
        Зах выхватил из ножен меч. Он чуть согнул спину и принялся оглядываться, озираться, вертеться как волчок.
       На окружавшую природу спала неприятная прохлада. Затянутое чёрными тучами небо, казалось, тоже начало дёргаться и даже волноваться подобно морю в шторм.
       Захрумару надоела вся эта игра демона. Он взялся за рукоять меча обеими ладонями. Стиснув оружие, он досадливо зарычал.
       -Трусливая тварь! – завопил чародей. – Ну, ублюдок! Покажи свою козью морду! Боишься?!
       -Я не боюсь свою жертву, - раздался рокочущий узкий голос, звучавший подобно плохо смазанной пиле. – Через полчаса здесь закончится воздух, и вы сгинете вместе со мной.
        Мне ничего не стоит просто взять да подождать вашей смерти. Но перед смертью я хотел бы поквитаться с мавром. Он верно мне служил, помогал ладить с моими внутренними бесами. Но я даже не думал, что трусливый дурачок осмелится на такое. Что ж… перед смертью можно и поиграть… мы принимаем жизнь и смерть за игру… Чивал, чивал… Там нет людей, где я ночевал…

***
         По стене большого замка вниз головой бежал на четырёх лапах чивал. Он бегал подобно гибкой кошке, скользил словно тень. Лунный свет отражался на его больших козьих рогах.
        Но в этот раз демон предстал в немного другом виде. Теперь он был ростом чуть более трёх метров. От гигантского циклопического демона ничего не осталось.
        Его хвост в виде змеи шипел и извивался.
        -Он стал меньше! – прикрикнула Тиа.
        -Он ослабел, - пояснил мавр.
       Энлиль и Тиамат отбежали и встали рядом с чародеем. Затем мавр убежал и скрылся за одним обелиском. Кстати говоря, все эти обелиски стояли несколькими рядами по кругу, огибая два больших замка. И на обеих сторонах плоских обелисков был изображен сам чивал.
        Демон смотрел на чародея и его жену, стоявших спиной к той громаде, за которой прятался мавр.
         В красных глазах замигали сотни мелких зрачков. Демон заклацал челюстями, захрипел, зашипел. Он сжался как пружина, как взбешённая кошка и сделал толчок четырьями лапами.
        Бешенный демон оторвался от поверхности замка и совершил молниеносный рывок. В этом прыжке он потерял свой облик. Скачок был таким мощным и быстрым, что из-за скорости полёта он казался летевшим по воздуху огромным бесформенным пятном чёрного цвета.
        Нижними конечностями чивал приземлился на землю, подняв кучу пыли. Густая пыльная туча окатила чародея и его жену. Чивал выпрямился, показав всю свою силу. Он глухо зарычал, подняв кверху лапы, дёргая головой.
        Вишап уже стоял наготове с обнажённым клинком, как и его жена. Они оба ожидали атаки, но демон даже не посмотрел на них. Чудовище будто совсем не заметило стоявших перед ним гостей его сердца. Он обошёл их сбоку, с правой стороны, где стояла Тиамат.
        Размахивая загребущими ручищами, демон хотел настигнуть мавра, который дрожал, прячась за обелиском. Трусливый псих с громким криком побежал прочь. Демон за ним – бегал от истукана к истукану, чтобы поймать дурачка и уничтожить его.
        Тиа посмотрела на Заха, но он лишь наблюдал с недоумением за просходящим. Чародей рыкнул и ринулся за демоном. Топот ног приближавшегося мага ни чуть не побеспокоил исполина, который хотел схватить изловчившегося магрибца.
        -Трусливая сука! – зарычал чивал. – Первое, что я перегрызу… будет твоя умная головка. Сучёнок! На этих двух плевать, а ты точно не должен будешь спастись, огрызок!
        Зах бросил молнию в спину чивала, который держался лапами за обелиск и заглядывал за второну сторону каменной громады.
        -Ай, уйди прочь! – кричал напуганный до истерики мавр. – Уйди от меня, гадкая тварь! Прочь!
       Молния угодила демону в спинной парусный гребень, по которому пробежали электрические разряды. Маленькие молнии, охватившие тело стали проглядывать под кожей будто разбухшие вены.
       Демон зарычал, слегка повернув голову в сторону чародея. Но он не перешёл в атаку, не стал бросаться на вишапа.
       Зах с досадой выдохнул, издав подавленный звук хищника, упустившего добычу. Он в тот миг напоминал барса, от которого смог удрать дикий козёл. Но скучать дракону не пришлось.
        Ему предстояло сразиться с змеиным хвостом чивала. Змея зашипела, раскрыв большие чёрные глаза, когда Зах приблизился к демону со спины. Шипящий хвост сделал бросок в лицо чародея.
        Вишап успел увидеть два острых клыка и раздвоенный язык – чуть ли не своё отражение, когда он пребывает в аватаре рептилии. Оглушительное  змеиное шипение приближалось в мгновение ока, как и неминуемый опасный удр хвоста.
        Пасть большого удава вот-вот схватила бы лицо дракона, но подоспевшая Тиа сбила с ног супруга, не дав ему пострадать.
        Они покатились по земле, держась в обнимку, и будто слились в одно целое и неделимое. Когда покатушки остановились, Зах оказался над своей женой. Он резко отпрянул вбок, приземлившись кверху животом.
        Когда они собирались встать, то уловили взглядами, как огромная туша чивала перелетела через них поистине кошачьим скачком. Демон рухнул копытами на землю, разбив каменные плитки под собой.
        Супруги встали на ноги. Тиа держала в руке саблю. Зах прикусил губу, поняв, что меч он выронил. Когда Тиа отбросила его, защитив от змеиного укуса. Чародей своим змеиным взглядом посмотрел назад, но меча нигде не было. Так и где же клинок?
        Чивал встал на четвереньки и истошно замычал, пуская пар из ноздрей и пасти. Оскалившись, он издал приглушённый и сдавленный хохот.
        -Ты это потерял, змеёныш? – процедил демон.
        Из-за огромного бугра туши монстра показалась змея, державшая в пасти меч вишапа. Зах откинул капюшон, достав кинжал, держа его клинком книзу.
        -Дерьмо! – прошипел Зах.
        -Давай огневым потоком, - шепнула Тиа.
        -Сейчас! – ответил Зах.
       Они в унисон вскинули левые руки и пустили столбы огня в рычавшего демона. Когда огонь бил в него сильным потоком, образовался густой дым, облако пламени. За этой дымной завесой и огненной массой ничего видно не было – только слышались отчаянные стоны монстра.
        Тиа смотрела исподлобья на результат магии и задорно рассмеялась. Она повернула голову в сторону мужа, чтобы увидеть ответную и зеркальную эмоцию в его глазах и мимике. Но ничего подобного.
        Вишап оставался крайне собранным и спокойным. Он понимал, что радоваться пока ещё рано и не следует недооценивать даже крайне ослабленного демона. По его вискам и лбу бежали капли пота. Жалящый потный поток полез ему в глаза, заставив его моргнуть.
         -Хватит! Много тратим! – крикнул он, опустив руку, которая порядком затекла от сильного напряжения.
        Тиа тоже остановила удар. Она торжествующе смотрела на результат. Огненно-дымная пелена рассосалась. В таявшем дыму просматирвалась фигура чивала. Демон стоял как ни в чём не бывало. И как только его можно было рассмотреть точнее, то супруги заметили – на нём местами всего-навсего сгорела шерсть и облупилась обгоревшая шерсть.
         С рокочующим хохотом демон снова упал не четыре кости. Он грозно рявкнул и с мощью тарана, скоростью вепря ринулся на незваных гостей. Чивал  заревел, выпуская смрад из пасти и распространяя вонь своей обгоревшей шкуры.
        Зах отскочил в сторону и успел увхватиться за локтевой сгиб чудовища. Молниеносным движением он вонзил кинжал в его плечо, отчего монстр взвыл. Чародей вскорабкался на шею. Он вынул из плоти дымившийся и почерневший клинок. Маг взялся за рог чудища и повис на нём.
        Разъярённый чивал встал на ноги и выпрямился. Демон пытался поймать лапами вёрткого чародея. Зах ловко уворачивался, крутился по оси рога, перепрыгивал на второй рог и обратно.
        Пользуясь временем, Тиа рубанула демона по ноге рядом с коленом. Чивал захрипел и лёгким ударом ноги отбросил назойливую каджицу. Женщина отлетела будто мяч. Она упала на спину и перекатилась, потеряв сознание.
        К ней стремглав прибежал Энлиль, который принялся приводить её в чувство. Он трусовато поглядывал на чивала. Магрибец давал лёгкие пощёчины женщине и пробовал разбудить её.
        Тем временем Зах успел вонзить кинжал в шею исполина. Тварь встала на четвереньки и побежала в сторону мавра, чтобы настигнуть его. Чародей не устоял и слетел со спины монстра, приземлившись на ноги. Он ринулся на выручку к мавру.
        Чивал успел поймать безумца. Другой рукой он взялся за Тию. Со злорадным рычанием выпрямившийся демон без промедления решил уничтожить обоих.
        Монстр замахнулся обеими руками и швырнул Тию и Энлиля. И им было бы несдобровать, они бы разбились насмерть. Вставший перед чивалом Зах вскинул кверху руки и поставил невидимый энергетиеский заслон. Тиа и мавр будто ударились о мягкую стену, которая оттолкнула их.
        Вниз лететь было ещё метра четыре. Зах снова подставил стенку. В ходе полёта Тиа пришла в себя. Внизу она и мавр будто попали на нечто похожее на батут. Их подбросило наверх и они словно оттолкнувшиеся от пружин подлетели.
        Тиа смогла совладать с собой и приземлилась удачно, хоть и чуть не упала из-за шума в голове. Она всё ещё была немного оглушённой. А вот Энлиль упал совсем не мягко. Он ушиб ногу.
        Чивал воспользовался промедлением. Демон поднял правое копыто, чтобы одним ударом разможзить голову бедного мавра. Но Зах вовермя подбежал. Он встал под поднятой ногой монстра.
        Взяв в руки кинжал, чародей поднял его над собой. Когда чивал опустил копыто, вишап выпустил синюю молнию. Разряд с треском и шипением ударил демона в ногу. С воплем чудовище отбежало назад.
        -Уведи его! – заорал чародей, обратившись к жене и кивнув на мавра. – Быстрее, Тиа!
         Воительница взяла под руки психа и помогла ему подняться. Он чувствовал боль в руке. Кажется, ушиб оказался переломом.
          Женщина усадила мавра за одним из обелисков.
         -Моя хорошая… - начал он говорить со стоном.
         -Да замолчи ты! – рявкнула на него каджица, сверкнув глазами.
         -Не затыкай меня, женщина! – бросил ей мавр. – Слушай внимательно! У меня есть мысль о том, как замочить эту рогатую мразь.

***
         Отрубленная кинжалом голова змеи упала на землю. Со звоном выпал и меч вишапа, которую змеехвост держал в пасти. Чивал недовольно заурчал, потеряв боевую змеиную голову.
         Чародей увереннее держался на ногах в боевой позе. Родной для его ладоней меч ехидно засверкал.
         Чивал взмахнул лапой, чтобы снести дракона. Но маг нырнул под удар демона. Он побежал под телом твари, будто под огромным навесом. К сожалению, до сердца было далеко, даже если Зах максимально высоко прыгнет и тыкнет мечом. И то грудь чивала защищена костяной чешуёй.
          Но времени чародей не терял. Он вонзил меч в правое колено монстра. Чивал взревел, встав на задние лапы.  Маг вновь отправил молнию в чудище, чувствуя, что заканчивается манна. Появилась одышка.
          Воздух разреживался. Внутренний мир чивала умирал. Теперь, если тварь не будет убита, то кошмарное измерение убьёт заплутавших путников. Воздух просто закончится.
         Однако Тиа и Энлиль куда-то пропали.
         -Тиа! – закричал встревоженный чародей.
        Его глаза остекленели. Дурашка Тиа! Что же с тобой случилось, моя хорошая?! Куда ты делась?!
        Вдали раздался грохот. Шум тысяч человеческих голосов. И все они кричали: «Чивал! Чивал!»
        Из-за огромного замка показался выбежавший гигантский пёс, сидевший в ухе демона. Но теперь он был вполовину меньше и ниже прежней версии. Кажется, ослабление чудовища действует и на собаку.
       За псом бежали толпы астральных двойников – культистов, служивших демону, ублажавшие энергию его души своими молитвами. Но теперь они выглядели агрессивными, хотя в лицах оставалась прежняя стеклянная отчуждённость. Злость виднелась лишь в той части лиц, где находились рты – кричавшие, рычавшие и вопившие одно лишь слово много раз подряд. «Чивал! Чивал! Чивал!»
        -Тиа! – надрывал горло Зах. – Тиа! Где ты?!
       Но супруга не отзывалась. В глазах Захрумара появилась тень отчаяния и даже остекленевший взгляд, похожий на взор фанатиков. Когда властелин кошмаров погибал, то и его толпа шла против него.
       Чивал тихо хрипел и урчал. Зах повернулся и решил продолжить бой с тварью, проклиная всё на свете. Демон ему казался подавленным, а в широко раскрытых множественных зрачках застыла затухавшая ярость и нараставшее отчаяние затравленного зверя.
        Завязалась жестокая рубка.
        Зах начал лупить, почти теряя контроль над яростью. Он наносил мечом одну резаную рану за другой. Затем он колол чивала, забывая отбиваться и ставить блоки. Конечно же, этим демон воспользовался.
        Чудовище махнуло лапой, расцарапав правую часть груди вишапа. Ужаленный болью, дракон отпрыгнул назад.
        Боль отрезвила вишапа, заставив его следить за атаками противника. Он начал отскакивать, когда чивал пытался запинать его.
       Чивал стал ещё ниже ростом. В нём теперь было почти три метра, он сузился в плечах, но продолжал оставаться страшной и свирепой силой.
       Он взял за пояс чародея и швырнул его в сторону. Маг отлетел на пять метров, ударившись плечом в обелиск. Вишап услышал хруст кости. С хриплым стоном Зах упал на землю. Он прислонился спиной к плоской стенке обелиска.
       Над ним высился демон. Чивал терял силы, он таял, но всё ещё громоздился перед магом будто вепрь над лисицей.
       Чивал оскалился. Из углов пасти потекли слюни, а из ноздрей пошли волны пара. Его трескучий рык звучал как торжественный гром барабана. Когти на трёхпалых лапах засияли.
       Зах отчаянно рассмеялся. Он тоже оскалился. Чародей наедине с врагом, повергшим его.
       Толпы двойников бежали ещё быстрее. Воздуха становилось меньше. Чивал подошёл к Заху, стремглав взяв его за пояс. Взмахнув правой лапой, он всадил когти ему под диафрагму. Чародей прохрипел, теряя силы. Его лицо становилось бледно-серым. Он улыбнулся затухавшими глазами.
       Последняя доля силы ушла на удар. Он вонзил меч в пасть чивала. Клинок вышел из затылка чудовища. Демон выпустил из лапы чародея.
       Вишап терялся во времени и пространстве. Всё в глазах затухало, троилось и темнело. Чивал пятился, содрагаясь от боли и агонии.
       Он сделал два шага назад и упал навзничь.

***
       -Готовься! – кричал Энлиль, управляя самолётом. – Когда мы подлетим, дёргай рычаг со всей дури!
       Над толпами фанатиков летел деревянный летательный аппарат сумасшедшего мавра. За рулём, конечно же, сидел он, а рядом пристроилась Тиамат.
       Воительница держала обе руки на рычаге. Эта деталь должна была завести ещё одно секретное оружие самолёта – большой гарпун, торчавший из пасти дракона, голова которого украшала нос аппарата.
       -Вон они! – крикнул Энлиль, кивнув вперёд, в сторону двух маленьких фигур, одна из которых была совсем крошечной. – Сейчас я устрою налёт на демона, а ты бей, моя хорошая! Бей ублюдка!
       Тиа от природы имела хорошее зрение, как и все представители её расы. Она увидела чивала, который держал в лапе меч её мужа. Демон смог отшвырнуть тяжело раненого Заха. Он поднял меч, чтобы проткнуть чародея. Монстр подыхал, но хотел добить чародея.
        Энлиль исходил безумным смехом, визжа и плача одновременно.
       -Сукин сын скоро сдохнет! – вопил он.
        Самолёт плавно спустился вниз. Энлиль очень ловко рулил, не давая крыльям разбиться, коснувшись обелисков.
        Перед глазами всё замелькало. Боковым зрением Тиа видела только мелькавшие фигуры и непонятные объекты.
       Чивал уже стоял в тридацати метрах.
       -По команде! – заорал Энлиль.
       -Я готова! – крикнула Тиа.
       -Бей! – приказал мавр.
      Что есть мочи Тиамат дёрнула рычаг.
       Пасть дракона раскрылась, и с режущим уши свистом и скрипом оттуда вылетел большой чёрный гарпун. Он летел быстрее молнии. Снаряд безо всякого сопротивления пролетел через чудовище. Пробив сердце со спины и проколов чешуйчатую защиту на груди, гарпун вылетел и понёсся в самую незримую даль. Как знать, быть может, он затерялся за горизонтами.
       Удивительное совпадение получилось. Находясь в сердце чивала, его ослабленную версию поразили в самое сердце. Чивал кочнулся, роняя меч из лапы. Он дёрнул плечами, согнув колени. Демон стал раскачиваться и рухнул, но… на землю упало не его тело, а сотня мерзких чёрных крыс, в которые превратлась туша чудовища.
       Зах смотрел на небо. Оно стало синим. Появились кучевые облака, за которыми скрылось солнце. Ещё никогда небосвод ему не казался таким красивым и притягательным.
       «Хотя бы души родителей увидел», - подумал он с утешением. – «Эх, жаль мне моего коня… кто ж им завладеет. А мой меч…»
        Но потом туман снова стал заволакивать его мозг. Веки стали тяжёлыми и ему непреодолимо захотелось спать. Когда глаза закрылись, то он стал погружаться куда-то. Чародей как будто бесконечно падал в толщу нежной и мягкой ваты.
        Самолёт сделал подъём вверх, поднялся метров на тридцать, а потом, описав круг, спустился на землю.
        Энлиль, которого трясло от радости и злорадства, выскочил из самолёта. За ним последовала Тиа. Воздуха почти не оставалось. Они буквально ловили кислород ртом.
         Они как можно быстрее взяли под руки Заха и затащили его в самолёт. Всё это проходило словно в тумане. Когда чародей оказался внутри аппарата, Тиа на несколько мгновений перевела взгляд на толпу.
        Некогда огромный пёс стал маленьким щенком. Люди стали низкорослыми. Но за их спинами высились огромные хлвлики – те самые бесята, представшие перед ними в виде детей. Ростом они были с те самые циклопичные дворцы, которые стояли здесь.
        Исполинские дети были жутким зрелищем на фоне измельчившейся толпы астральных двойников. Здесь было пятеро хлвликов. Один из этих гигантских детей играл на волынке Энлиля, которая выросла под стать великану. Гиганты с детскими лицами улыбались и хохотали, хлопая в ладоши.
        -Деградируют! Всё, измерение растовряется, - хрипел задыхавшийся мавр. – Живо, в самолёт!
        Тиа и Энлиль сидели внутри.
        Каджица со слезами на глазах обернулась на мужа, истекавшего кровью. Она плакала, можно даже сказать, что рыдала подобно ребёнку. А вот мавр выглядел сосредоточеннее.
        Мавр поднял свою деревянную птицу в воздух и повёл её вперёд – в сторону огромной воронки. В самом конце светового тоннеля виднелись белые пики гор, леса и поля.
        -Полный вперёд! – крикнул Энлиль.

12
       Под тремя высокими голубыми горами расположился сосновый лес. Три гармоничных пика кое-где были покрыты снегом, блестевшим под лучами солнца. Курчавые облака едва касались острых вершин.
       Мирно летел себе аист. Лось жевал траву у зарослей боярышника. За тихой и мерной жизнью в природе наблюдал не в меру любопытный юный сурок, который стоял на задних лапках и таращился на всё и вся.
       Вокруг маленького зверька – огромная долина с журчавшими ручейками и шумным лесом. Три горы – большая, средняя и малая – были сердцем этого зелёного пейзажа.
       И вдруг раздался топот лошадиных копыт. По тропе, рассекавшей долину, со стороны гор из леса показалась повозка. Её тянули две сильные серые лошади с белыми круглыми пятнышками. Повозкой управляла девушка.
       Тонкостанная и рыжеволосая лесная фея. Красивая нимфа с карими глазами была одета в зелёное платье и оливковые штаны. Её нежные ножки обуты в деревянные башмачки. На голове она носила диадему и искусственное украшение в виде трёх синих кистей винограда. Плоды выглядели словно настоящие. Кудрявой огненноволосой голове виноград придавал какую-то райскую красоту, некую сказочную наивность. И сама девушка тоже улыбалась подобно простодушному ребёнку.
        Фея болтала ножками. Её словно ни чуть не тревожило одинокое нахождение в дикой природе. Она упивалась этой красотой, слушая перезвон птичьих оркестров и струны ручейков.
        Красота красотой, но опасностей всегда полно. Леопардов, пещерных львов и гиен никто не отменял. В близлежащем гроте даже находилась большая львица, которая хищно поглядывала сверху на незваную гостью. Она привстала, чтобы подебжать к фее.
        Львица прищёлкнула языком, выбирая, кого бы сожрать первым – лошадей или же попробовать девственную человечину (откуда зверю различать сорта двуногих существ, им что феи, что люди). До живого мяса было метров двести, но вскоре пещерная львица отбросила идею лёгкого завтрака.
        У феи были хорошие защитники. В одной повозке с ней находились две рыси – самец и самка, которые без конца лобызались. Возле повозки бегала другая пара – большие волк и волчица, которые в отличие от больших кистеухих кошек вели себя куда сдержаннее и серьёзнее, если эти слова применимы к зверям.
        Львица с досадой издала грудной рык и потерялась во мгле и прохладе грота, продолжая ждать более безопасной порции мяса.
        В повозке нимфы находились пузатая тыква, сундук и небольшая деревянная бочка с рисунками в виде листьев.
        На выходе из леса дорога разделилась на три. Та, что вела вперёд, проползала под раскидистыми ветвями ореха. Над этой дорогой грозно высилась скала, в которой и была львиная пещера. Дорога, что вела влево, выводила на дно глубокого ущелья. Последняя поднималась вправо, в сторону плато, на котором стояли два высоких и высохших дуба.
       Вдруг волк сорвался с места и побежал в сторону ущелья.
       -Сладкий, ты куда? – спросила фея, встревожившись поведением своего защитника. – Куда ты, эй?!
       Волчица заскулила и метнулась вслед за своим самцом.

***
       Зах начинал бледнеть. Он едва заметно дышал, а на лице его не было абсолютно никаких эмоций. Над ним нависла Тиа, державшая его за голову. На её распухших веках скопилась вся её внутренняя боль. В глазах не было слёз – она словно выплакала всё из себя. И только печать отчаяния говорила о том, что ей просто очень больно за того, кто погиб в её походе.
        Нет, наглая воячка не чувствовала никакой любви. Гордая каджица не могла сказать, что в ней есть хотя бы ничтожная крупица влюблённости. Он всего лишь был напарником. Их не объединили чувства страсти и любви между мужчиной и женщиной. Их не питала привязанность друзей. Между ними были лишь железо и кровь.
        То железо, с помощью которого они вышли из долины кошмаров. И та кровь, которая была у неё на руках. Та кровь, которую источала рана полумёртвого Заха. Именно полумёртвого. Ведь полуживым он был в разрушавшемся измерении кошмаров. А теперь… Смерть перевешивала чашу весов в его теле.
        -Энлиль, давай быстрее! – кричала Тиа, крутя головой из стороны в сторону, пытаясь понять, куда опять запропостился мавр.
        -Я ищу собачий язык! – кричал откуда-то из кустов пилот. – Вот, кажется, уже нашёл. Сейчас мы спасём Заха. Собачий язык остановит кровотечение и омертвление тканей.
        Но Тиа качала головой. Абсолютно никаких надежд. Она уже видела смерть своего несостоявшегося супруга.
        Когда кусты в двадцати шагах впереди зашурашли, то она посмотрела вперёд. Может, мавр уже раздобыл целебную траву и несёт её?
        Однако это были волк и волчица, смотревшие на неё. Они прошли через кусты, стоявшие на пороге каменистого ущелья. Два больших волка казались двумя букашками на фоне огромных скалистых кряжей.
        Звери наблюдали печальную картину. Возле ручья и бившего из скалы ключа сидела на коленях женщина с маленькими рожками. Перед ней лежал раненый и бледнеющий мужчина. В пятнадцати шагах от них высился холмик, а на нём – большой дуб. На ветвях столетнего дерева весело чирикали пташки. В тени зелёного великана пристроилась другая птица – большая, неживая и деревянная, с драконьей головой на самом носу.
        Вокруг умиравшего мужчины и разбитой от боли женщины безмятежная цветочная поляна с молодыми деревцами и кустами барбариса, где порхают большие бабочки и стрекозы. И среди этой прекрасной идиллии – такая печальная трагедия.
         Тиа не испугалась, не показала тревоги. Она без чувств, без капли жизни и участия смотрела на двух скуливших волков. Животные переглянулись, будто бы пытались почувствовать боль двуногих существ.
         Волки сделали несколько шагов вперёд, когда из зарослей шиповника появился Энлиль без чалмы на голове. Он нёс в руках большие узкие и заострённые листья изумрудного цвета – так называемый собачий язык.
        -Волки! – крикнул он.
        -Давай скорее! – рявкнула Тиа.
        Магрибец осторожно поглядывал на зверей. Он промыл листья и припал на колени перед остывавшим телом чародея.
        В его глазах застыла жалость и тоска. Ему было очень больно наблюдать за гибелью того получеловека, который подарил ему свободу. По смуглой щеке покатилась скупая слеза.
        -Господин вишап… - прошептал он обречённо, растирая между ладонями разжёванные листья. – Мой дорогой спаситель.
         -Что-нибудь… - прошептала Тиа. – Что-нибудь можно сделать?
       
***
        Мавр для того разжевал и смял кислые листья, чтобы затолкать их в рану. По идее, это должно остановить некроз, воспаление и кровотечение. Но неизбежные процессы уже вели всё к печальному концу.
        Лишь сила и хорошая наследственность чуть отсрочили гибель крепкого чародея. Однако смерть костлявая доберётся до любого. Вопрос времени. Но для смерти время – не вопрос, а ответ. Ответ на то, что держит на равных сильного и слабого, богатого и бедного.
        Скрип колёс и цокот конских копыт заставили застывших на месте впечатлительных волков встрепенуться. Это повозка их хозяйки пересекала ущелье. По плавному склону фея спустила свой транспорт, пытаясь с важным видом разглядеть ту ситуацию, которая отвлекла её стражей и заставила рыжую красавицу сменить дорогу.
        Энлиль, успевший затолкать листья в рану Заха, с удивлением уставился на неземную красоту огненновласой девы. Она остановила лошадей, бесцеремонно слезла с повозки и подошла к полутрупу. Фея коснулась холодного лба и с ноткой высокомерия посмотрела на спутников.
       -Удар чудовища? – спросила она.
       -Да, - сказал Энлиль, зачарованный таинственной колдовской аурой рыженькой бестии.
       Фея выпрямилась и хмыкнула. Тиа безучастно смотрела в пустоту. Странная девушка с гроздями винограда на голове подошла к повозке. Из поясной сумочки она достала хрустальный флакон в форме шара. Девушка открыла кран на деревянной бочке и наполнила маленький сосуд бледно-розовой прозрачной жидкостью. Затем она выпила её.
        Нимфа вновь приблизилась к уже остывшему чародею. Она припала к его телу, положив ладони на грудь.
        -Эй, добрая душа! – она обратилась к Энлилю. – Приподними его голову. А лучше возьми за подмышки и подыми. Мне нужно, чтобы он был в положении полусидя.
        Мавр не сразу сообразил. Он глупо похлопал глазами.
        -Поторопись! – повелела фея.
        Энлиль взял чародея под плечи, стоя на коленях. Затем он приподнял его так, как потребовала девушка.
        Схватив рукой чародея за горло, нимфа тряхнула его. Рот вишапа приоткрылся. Без колебаний фея грубо поцеловала его, ёрзая во рту языком и тихо постанывая. Она что-то тихонько мычала, словно пыталась произнести некие заклинания.
         -Тварь! – шёпотом процедила сковзь зубы ошеломлённая Тиа, выхватив кинжал. – Он мой муж… ты развратная…
         -Убери оружие! – крикнул мавр. – Его спасают.
         -Как спасают?! – закричала каджица.
         Волки и рыси сдавленно зарычали. Воячка убрала клинок, но гнев не покидал её. Но на её лице скоро появилась тень изумления.
         Тусклые губы Захрумара порозовели. Его рана затянулась, оставляя за собой лишь бледный шрам. Глаза чародея зажглись жизнью, когда он их открыл. Его серо-свинцовая кожа мертвеца налилась розовой краской жизни. Тогда-то фея и прекратила его сладострастно целовать.
         После поцелуя жизни, когда Зах очнулся, он почувствовал приятное головокружение. Жестом фея велела мавру уложить чародея.
        -Тиа! Тиа, моя прекрасная супруга! – прошептал он в туманном экстазе.
       Фея посмотрела на изумлённую каджицу.
       -Я так понимаю, Тиа – это ты, милая? – спросила нимфа воительницу.
        Каджица перевела взгляд на незнакомку. На удвилённом личике появилась печать раздражённости и негодования. Мало того, что поцеловала её супруга раньше, чем жена, так ещё и умничает стоит.
        По взгляду рыжая умница смекнула, что она не ошиблась.
        -Очень приятно, милая! – кивнула кудесница. – А меня зовут Гиневард. Я лесная пери. Извини за такой вопрос, а почему у твоего мужа шрам во внутренней части нижней губы?
        Это уже не в какие ворота не лезло! Тиа сжала кулаки и встала с места. Ещё секунда… и сильный кулачок заехал бы в милое лицо наглой рыжовки. Но между ними втесался Энлиль.
        -Не нужно! – сказал он. – Девочки, только не здесь.
        Волки и рыси вновь зарычали, но это уже не остановило пыла Тиамат. Она была готова избить лесную дуру. Гиневард подняла руку, успокоив своих зверей. Фея прекратила смотреть с надменностью и включила понимающую даму. Скрестив руки на груди, она пожала плечами.
         -Просто… - пробормотала она. – Просто мне интересно, что чувствуешь ты, целуя своего мужа.
         -Я его не целовала. Поняла это? – прорычала Тиа.
         -Ты? – фея выпучила карие глазки. – Ты никогда не целовала своего мужа? Это как так, милая моя?
         -Мы в браке совсем недавно… - ответила хмурая воительница.
         -Но ведь… до того, как жениться, вы, наверное, были уже влюблены друг в друга? И не целовались?
          У Тиамат было далеко не то настроение, чтобы ответить нечто наподобие «это долгая история».
          Самодовольная пери решила добить женщину, которая по идее должна была быть ей благодарна.
         -Прошу прощения. Я не хотела, чтобы всё так получилось, - сказала Гиневард. – Вышло так, что я поцеловала твоего мужа раньше тебя. Красивое у тебя имя… Тиа…
         -Тиа… - простонал в бреду чародей. – Самая лучшая в мире жена. Нежные губки… острые рожки…
         Энлиль глупо захихикал.
        -И не поспоришь, - сказала с ухмылкой нимфа. – Жена у тебя прекрасная. Любого зарежет ради такого мужа.
        Каджица едва заметно улыбнулась. Лёд треснул.

***
        Свечерело. Накрытый лёгким одеялом Зах спал, спокойно вдыхая воздух, наполненный ароматами диких трав и цветов. Возле него сидели рыси, охранявшие незнакомца по велению своей хозяйки.
        Чуть поодаль от него Энлиль сидел и слушал болтовню двух дам, гревшихся возле костра. Они пили тёплый отвар и решили познакомиться получше, пока вишап проходил регенерацию.
        -Говоришь, это были слёзы аралезов? – спрашивала Тиа.
       -Ага, - кивнула фея. – Крылатые собаки, которые сохранилсь только здесь, в Наиррской республике. Набрала себе целую бочку. Мне поручила набрать этих слёз наша старшая фея. Извини, но дать тебе этой целительной жидкости не могу. Сказали доставить всё в лес.
       -Вы ведь живёте в лористанском лесу? На самом востоке Лористана, да? – говорила успокоившаяся и охрипшая Тиа.
       -Верно. Мы исцеляем тех существ, которых считаем симпатичными. Наши защитники, добрые люди, невинные дети. Но не всех мы излечим. Бандитам и подлецам не видать нашей помощи.
       -Слёзы аралезов могут оживлять?
       -Только если с момента смерти прошло не больше часа. В остальных случаях – верная смерть. И спасает это только от тех смертей, когда нанесена рана оружием, клыками, рогами или ещё чем-то. Аралезы не всем дают свои слёзы. Иначе ублюдки сенаторы давно сделали бы на этом деньги, учитывая, что источник находится прямо в их стране.
       -А что они просят взамен? – глаза каджицы загорелись.
       У неё вспыхнуло внезапное желание приобрести это чудо.
       -Взамен придётся расстаться с одной мечтой. И получишь бочонок слёз. Я не должна была спасать твоего мужа, но… пошла на это. Здесь имеются ввиду настоящие мечты. Не капризы, не безделушки, а то, что касается внутреннего счастья. Наша старшая решила отказаться от мечты стать бабушкой. Видать, не нужны ей внучки.
       -Внучки? – удивился молчавший всё время Энлиль. – То есть, внуков она вообще не хотела бы?
       -У пери рождаются только девушки. И все они становятся пери, - объяснила фея. – Поэтому многие мужчины не берут нас в жёны. Мы плодим лишь себе подобных. Пери бывают лишь женщинами.
        Затем нависла пятиминутная тишина.
       -И почему же ты мужа моего решила спасти?
         Фея лишь пожала плечами, не сказав ни слова.
         -Так как получить эти слёзы? Какую мечту придётся отдать? – не унималась каджица.
         -Пишешь своё имя в письме. Пишешь мечту и оставляешь печать кровью. То есть, размазываешь кровь по ладони и оставляешь след на бумаге. В запечатанном виде отдаёшь его аралезам.
         -А если человек захочет вернуть мечты?
        -Отдаёт обратно слёзы. Но если он уже использовал их и спас кого-то, то придётся убить тех, кого оживил.
        Задумавшись, Тиа помрачнела.
        До самой полуночи они болтали о том, как мавр создал свой самолёт,  о том, как его схватил чивал вместе с летатьельным аппаратом.
        Энлиль с досадой говорил, что уничтожил бы демона ударами механизмов самолёта, но гигнтскому исполину и его головным сосудам были ни по чём эти комариный укусы. Зато, когда чивал ослабел и уменьшился, его стало легче убить.
        Мавр сказал, что самолёт дальше не полетит. Ему придётся искать горючую смесь, чтобы завести свою деревянную птицу. Затем он вернётся домой. Хочется отказаться от тех способностей, которые он отдал взамен отваги.
        Разговоров было море.

***
        Ошеломлённый поутру Зах узнал о том, кто и как его спас.
       -За всё время нашего путешествия ты ни разу не был таким милым, - сказала сквозь хохот Тиа. – В экстазе ты так меня нахваливал!
        -Ну, меня взяли силой, жена моя, - пожал плечами чуть утомлённый с виду чародей. – Зато я спасён. Даже не знаю, как мне отблагодарить тебя, рыжая красавица.
         Фея снова надменно улыбалась, скрестив на груди руки.
        -Судьба что-нибудь подскажет, - сказала она. – Вас довезти до куда-нибудь?
        -Если можно, то нам ближе к Трезубцу Небес, - сказал вишап.
        -Да ты что?! – фея засмеялась, вскидывая голову. – Молю тебя, чародей! Не говори мне, что ты хочешь увидеть старого пройдоху Мзо, я его душу колдовала!
        Тиа и Зах уже в который раз переглянулись, ловя себя на мысли, что это становится навязчивой и в какой-то степени приятной привычкой.
        -Ты случайно не про тзука Мзо, у которого есть братец из расы амбару? – поинтересовался Захрумар.
        -Слушай, милый! – ухмыльнулась пери. – Среди карликов полно мужичков с именем Мзо. Но когда спрашивают о коротыше с этим именем, то девять из десяти имеют ввиду именно его – мастера на все руки. А жена у него просто чудо! Отличная ведьмочка.
        -Всё верно, - сказала Тиа. – Мы держим путь туда. Нам бы найти их.
        -Значит, нам по пути, - кивнула фея. – Ехать где-то пару часов. Завтра последнее воскресенье июня. В этот день начинается шабаш ведьм и карликов. Мы с карликами собираемся в подземном базаре. Это неподалёку от Трезубца Небес. Поедем?..
        А чего бы и нет? Если фея предлагает, то можно бы и согласиться.
        Путники собрались в дорогу. Повозка выехала из ущелья. Энлиль устроился впереди – рядом с феей, с которой он всю дорогу болтал, рассказывая о разных существах Вселенной.
        Тиа и Зах сидели позади, свесив ноги. Каджица нежно гладила рысь, нежно мручавшую от добрых прикосновений.
        -Никогда, наверное, больше не захочешь попасть в заваруху, - сказал чародей. – Ведь подвиг ты уже совершила и чертог по праву твой.
        -Никогда! – согласилась каджица. – Если только с тобой. Ты хороший соратник. Быть твоей боевой подругой совсем не зазорно.
        Вишап положил ладонь на её руку, поглядывая с весёлой улыбкой.
         -Ты хороший боец, Тиа. Ты хорошо учишься тому, чтобы взять себя в руки, - заметил дракон. – Вот так бы и впредь.
       Каджица положила голову на плечо мужа.
       -Слушай, а что за шрам у тебя? – спросила она тихо-тихо. – Во внутренней части губы?
       -Долго рассказывать, - пожал плечами маг.
       -Так расскажи! – настояла Тиа.
       -Тогда слушай внимательно. Дело было так… - с этими словами, он со всей страстью поцеловал её в губы.

***
        Поутру повозка привезла путников в дремучий дубовый лес. Тут росли огромные дубы, один из которых могли бы обхватить человек двенадцать. И чем сильнее углублялись в чащобу, тем темнее здесь становилось.
        Воздух в лесу становился сине-серым. И такого же цвета, казалось, выглядело всё вокруг – словно всю природу здесь пропустили через фильтр этих мрачных оттенков. Птиц и зверей здесь вообще не было.
        Через час пути повозка вышла в поле, вокруг которого стеной стоял лес. В центре поля стояла пещера с каменной дверью. На ней печать в виде бабочки.
        -Здесь проходит базар? – удивилась Тиа.
        -Не совсем, - ответила фея. – Он проходит вон в той пещере.
        Тиа была поражена. Ей даже показалось, что она не совсем верно поняла пери. В такой маленькой пещере? Видать, карликов и ведьм там умещается совсем чуть-чуть. Но тогда можно ли назвать это базаром. Ладно, пери говорила, что это так называемый подземный базар. Может быть, это всего лишь небольшой куполок над рынком в недрах земли?
        Подъехав к пещере, Гиневард остановила лошадей. Она первая выскочила с повозки и спокойными уверенными шагами подошла к двери. В проёме могли запросто уместиться две повозки.
        Коснувшись ладонью печати, феясказала:

-Дверца, дверца! Дай мне дорожку,
Отворяйся понемножку.
У меня особая стезя – со мною мои друзья.
Им бы у тебя отдохнуть,
Дай нам под землю путь!

        Каменная дверь зарычала, поднимаясь вверх. Открылась чёрная пустота. В большом проёме не было видно абсолютно ничего, не считая неестественно чёрного густого мрака.
        -Не сходите с повозки! – велела Гиневард.
        Фея вновь села за поводья. Она подмигнула мавру, хлестнула лошадей. Кони влетели во тьму. Лошади полетели с невероятной скоростью. И при этом с повозки не вылетел никто – ни чародей с каджицей, ни мавр с феей, ни волки с рысями. Тыква, сундук и бочка тоже остались на месте. Но всего лишь за полмига Зах почувствовал на лице ветер, который пронёсся по щекам будто крепкая и прохладная воздушная пощёчина.
        В один миг повозка погрузилась в кромешную тьму. И ещё секунду спустя оказалось, что повозка уже стоит в углу зала.
        И самое первое, что поймали глаза в этом нежном полумраке – большие статуи. В центре большого зала – десятиметровые изваяния из чёрного камня – сидящий кот, танцующий петух и зубастая рыба.
       Вся земля здесь была вымощена большими плоскими камнями. А вокруг статуй на весь зал гремел шабаш. С одной стороны собрались гномы в своих традиционных жилетах, красных капюшонах или загнутых назад коротких колпаках.
       Карлики продавали все те чудеса, на которые ухищрялась их раса – оружие, кольчуги, украшения. В своих переносных лавках они шумно торговались, обсуждая повышение цен, нашествие мигрантов с Балкан и уйму других проблем.
         На левой стороне находились матери ночи. Ведьмы в чёрном продавали эликсиры, настойки, зелья и прочие причуды. При всём при этом среди гномов были одни мужчины разных возрастов, а колдовскую часть представляли женщины. Абсолютно чужими здесь были только Зах, его супруга и мавр.
         Вокруг статуй стояли столы, горели очаги, жарилось мясо и играла музыка. Причём музыканты тут были как ведьмы, так и карлики. Кстати, карлики тут были всех трёх типов – могучие и крепкие тзуки со своим оружием и доспехами, амбару с инструментами и танапаи с утварью и ювелиркой.
         Весь зал окружала в виде полушара пещера – огромный купол с отверстием в центре потолка. Оттуда лился белый свет, в потоках которого парили бабочки. Стены пещеры до самого потолка заросли деревьями и лианами.
        На прибывших гостей с любопытством смотрели обе стороны. Но только любопытство, никакого подозрения. Ведь с ними была «своя» - фея Гиневард. Судя по тому, как её охотно приветствовали, пери была хорошо знакома с посетителями шабаша.       
        Они сразу направились к пиршественному столу, где ведьмы и карлики с покрасневшими от вина лицами смеялись, рассказывая всякую небыль. И среди них выделялась фигура Мзо, под руку которого взяла его жена Римма. Она дремала на его левом плече с безмятежностью младенца, а он безудержно болтал и активно жестикулировал правой рукой. Левой он старался не дёргать, чтобы жена не проснулась.
        Вдруг лицо карлика изменилось, когда он заметил Заха и Тию. Тзук тряхнул левым плечом.
        -Вставай, жена! – крикнул он.
        Его собеседники – три ведьмы и три карлика – посмотрели в ту сторону, откуда шли чародей и воительница.
        Римма что-то лениво промычала, но после повторной встряски открыла глаза. Протерев их, она тоже с удивлением уставилась на гостей шабаша.
        -Борода первогромов! – воскликнул Мзо. – Вишап Захрумар и его жена Тиамат!
        -Рад тебя видеть, - кивнул дружелюбно маг.
        -О, силы небесные! - протянула Римма. - Куда вы пропали? Что случилось? Как вы нас нашли здесь?
       -Обо всём по порядку, - обозначился чародей.
       -Нам есть, что рассказать, - ухмыльнулась Тиа.
       Она обняла Римму, потянувшись через стол.
       -Ох, сейчас начнётся байка! – предвкушал гном. – Тащите чаши и тарелки для гостей! Но для начала скажи, чародей, демон убит?!
       -Абсолютно верно, - кивнул дракон. – Хотя и я сам чуть не сгинул.
       -А мы-то думали, почему наша малышка теперь не мучается из-за кошмаров. Моя Аргине расцвела! – сказала растроганная Римма со слезами в глазах. – Мы её оставили в чертоге с Нориком.
       -Наша Аргине, не только твоя! – возразил гном. – Ну, садитесь, гости! Ох, чтоб меня... Милая Гиневард! Прости меня, рыженькое счастье! Так удивился встрече с вишапом и его женой... Тебя не сразу заметил.
       Фея не стала корчить из себя уязвлённую невниманием принцессу. Она скромно улыбалась, подав ладошку гному, которая тут же была расцелована. Римма смотрела на всё без ревности. Ещё бы! Всего лишь вежливость и не более. К тому же этот мужчина принял её с ребёнком.

***
        Первые пять минут Зах только и делал, что ел да пил, пил да ел. Закидывал в себя и жареные колбаски, топил их в пиве, забрасывал в желудок жаркое, залив его очередной порцией пенного. Тиа от него не отставала.
        И только после лёгкого насыщения Зах начал свой рассказ. Он рассказывал всё бесстрастно и без особых красок. Но Тиа со стороны подкидывала эти самые краски – говорила о подробностях, о мельчайших деталях. Она придавала эмоции полуотчётному рассказу мужа. Мзо только и делал, что кивал да качал головой. И лишь когда спустя час повествование утихло, карлик в удивлении стукнул по столу, не зная, как ещё передать свои мысли и чувства.
        -Свой собственный меч ковал! Да ты герой! – выпалил он. – Жёнушка твоя, прямо скажу, золотце золотое. Умница! Мужа выручила, эх! Друг, с меня выпивка и кое-какой подарок. А тебе, наши заморский дружок, мы подарим бочку топлива.
        Энлиль улыбнулся, услышав о такой щедрости. Он заметил, что за всё время разговора ему глазки строила молоденькая смугленькая ведьмочка. И подмигивала, и с локонами играла. Она лезла целоваться к мавру. Они ласково обжимались, пока Зах излагал свою историю. Эту красотку звали Кима.
        -Забери меня на свою планету! – промурлыкала она. – Всё равно тут у меня родных нет. Я люблю авантюры и путешествия, сладенький мой. Забери меня.
         Мавр растаял.
        -Но у меня для тебя ещё кое-что, мой опалённый солнцем друг! – гном обратился к мавру. – Сейчас достану. Вот оно!
         С этими словами он достал из сумки, лежавшей на скамье ту самую книгу о демоноведении. Мавр расплакался, обняв своё детище.
        Это ещё больше умилило Киму, которая прижалась к нему и жалела его словно брошенного котёнка.
        -Да растёт борода твоя долго, мой маленький друг! – сказал Энлиль.
        В его глазах застыли слёзы и безумная радость психопата.
        -И у меня есть кое-что для тебя! – сказал вдруг мавр. – Чтобы чародей не был голословным – вот, держи!
        Энлиль вытащил из кармана когтистый палец чивала, завёрнутый в ткани. Гном резко вытащил из нагрудного кармашка монокль и, вооружив им глаза, посмотрел на этот палец.
        -Вот ведь невидаль! – пробурчал он. – В чудовищах и я разбираюсь, но такого не видел. Это палец чивала, когда он ослабел, уменьшаясь в размерах?! Его когти из чёрного обсидиана! Кошмарище!
        Карлик ещё долго рассматривал коготь. Кажется, он раздумывал о том, какое оружие можно сделать из него.
        -Хочу сделать подарки тебе и твоей жене, дорогой вишап, - сказал он. – Я дам вам чудесные кинжалы, удар которых вызывает обморожение. Идёмте со мной.
         И чародей с каджицей последовали за тзуком, который вёл их в ту часть зала, где собрались гномы.
         Он привёл их к своему прилавку, у которого, кстати, стояли лошади супружеской пары. Тиа обняла свою красноглазую лошадку, которая обрадовалась своей хозяйке. Конь вишапа встретил хозяина чуть прохладнее.
        Из сундучка Мзо достал два расписных кинжала – узкие и прямые клинки с тонко расписанными ножнами и рукоятью. Тиа с нетерпением взяла клинок и достала его. Её лицо тут же освятил синий поток свечения, который испускал сверкающий, почти белый кинжал.
        -Поцелуй мороза! – так называются такие кинжалы. – Один даже слабый укол вызывает шок от холода.
        Зах тоже осмотрел своё оружие. Он исподлобья улыбнулся, представляя, как пускает в ход этот поцелуй. Хлопнув по плечу карлика, он кивнул ему.

***
        Энлиль одной рукой прижал к себе книгу, а второй – ведьмочку.
        -Эх, а далеко нам до твоей деревянной птицы? – спросила Кима мавра.
        -Доберёмся быстро, если будет на чём ехать, - ответил безумец.
        -Поедем на тыкве, - сказала ведьма.
        -На чём?! – изумился мавр.
        -На тыкве! – шумно повторила Кима. – Они у нас превращаются в транспорт. Большая тыква – повозка на неделю. Маленькая – конь на трое суток.
        -Ух... - мавр был поражён, сразу поняв, для чего фее Гиневард нужна была большая тыква в повозке. Запасной транспорт.
        Взяв две маленькие тыквы, ведьмочка показала их Энлилю. Мол, на этом поедем.

***
         Утром на поле у шабашной пещеры вышли Захрумар, Тиамат и мавр со своей парой. Мзо и Римма остались веселиться и торговать.
         -Смотри, мой хороший, - сказала Кима мавру,  держа в руках тыквы.
         Она сделала шаг назад и метнула их вперёд. Не успев упасть, тыквы вспыхнули белым светом и в пяти шагах от Энлиля появились две осёдланные белые лошади.
        -Чудеса! – воскликнул мавр, который не уставал изумляться, пережив психоделию в плену у чивала и увидав множество самых разных существ.
         Ну, чародей и каджица, наблюдавшие за этим в двадцати шагах, особо чуду этому не удивлялись – о такой магии ведьм они давно знали. Сами они сидели на своих лошадях и с умилением смотрели на новую парочку.
        -Магриб ждёт своего гения! – воскликнул Зах.
        Мавр с лучезарной улыбкой освобождённого и влюблённого человека помахал ему рукой.
        -Ты самый умный из людей, Энлиль! – крикнула Тиа. – Надеюсь, ты не устанешь удивляться и любить.
         Мавр послал воздушный поцелуй и ускакал со своей возлюбленной.
        -Надо побывать в плену, чтоб любить свободу, - тихо сказал Зах.
        -И побыть в браке с бессердечной стервой, чтобы ценить любовь, - добавила Тиа. – Знаешь, я так проклинала себя, когда оставила тебя одного с чивалом. Просто мавру нужна была помощь, чтобы завести механизм.
         -Интересный он человек... - пробормотал маг. – В целом очень умный, но не смог придумать механизм такой, чтобы можно было одному справиться? Умный болван. Зато его ждёт брачная ночь.
        -Как и тебя, - напомнила Тиа, которая светилась от радости.
        -Есть хорошее местечко... - сказал чародей. – Правда, ехать дня три-четыре придётя.

***
         В Лористане зардел красивый закат.
         На фоне высоких седых гор Шидарского хребта на возвышенности, под которой ревела река Дебет, стояло поселение Тегут. На этом плато высились дома из красного туфа, персиковые сады, виноградники. Благородный клочок земли, заселённый людьми – суровыми тегутскими горцами, с которыми дружил Зах.
         Здесь не стихал лай огромных волкодавов, мычание быков и напевы волынки. Жизнь всегда кипела. А жило тут две тысячи человек.
         И на краю обрыва стоял двухэтажный дом с плоской крышей. Вокруг селения – лишь дикая природа с обрывами, глубокими ямами и грозными ущельями, где выли волки, рычали пещерные львы и тигры. Над долиной парили трёхметровые белые орлы, которые водились только здесь. Потому Тегутский край и звался Долиной белых орлов.
         Этот дом принадлежал воину Мизарку – лихому путешественнику, хорошему знакомому Захрумара. Он оставил свой особняк на попечении племянника и велел тому гостеприимно обойтись с чародеем. Сам Мизарк под напевы волынки отправился в рейд против разбойников. Он позволил старому приятелю отдохнуть у себя, хотя Зах хотел провести с женой время в местной таверне.
         Дом Мизарка был к услугам молодоженов. Но для любовных дел они выбрали крышу.
         Эти двое лежали на медвежьих шкурах, вдыхая чистый воздух после горячих утех. Тиа положила голову на грудь мужа, слушая его мерное сердцебиение.
        -Я завтра отправлюсь домой, в свой чертог. А ты куда? – спросила она супруга.
       -Завтра подскажет, не зря ли я прожил своё сегодня, - ответил он. – Но я хотел бы увидеть Ерванда. Может, поеду с тобой.
        Тиа хотела ещё что-то сказать, как раздался дрожащий гул.
        Между вершинами двух кряжей из ущелья вылетел деревянный самолёт. Он пролетел возле белых орлов, которые разлетелись при виде такой птицы.
        Муж и жена приподняли головы на этот звук. И они сразу поняли, кто и с кем летел в этом самолёте.
       -Долго не протянет, - сказал Зах. – Столько лет без бабы! Уверен, он остановится ещё несколько раз, чтобы развлечься со своей красавицей.
       -А я рада за него... - улыбнулась Тиа, помахав вслед, хоть этого пилот и не заметил бы. – А нам надо бы повторить.
        С этими словами Тиа оседлала мужа, чувствуя на грудях его ладони. Она грубо поцеловала его, кусая губы, и застонала, млея от удовольствия.