Глава 17. Гагры, гагринский сельхозтехникум

Приехав в Гагры, я сразу пошел в школу ФЗУ. Встретил двух девушек из моего класса, Зину Джапцузли и Лену Смирнову. Зина простодушная с мягким доброжелательным характером, с которой приятно разговаривать, она обладала какой-то трудноуловимой обаятельностью, за это ее любили, и, кроме того, она хорошо училась. Лена была привлекательной наружности, стройная, красивая на личико, многим она нравилась. Они меня ошарашили сообщением о том, что наша школа ФЗУ закрылась. Почему, никто не знает, но закрыли. Рассказывали это девочки со слезами на глазах. Погоревали мы втроем. Так уж не хотелось расставаться со школой, так все сдружились. Такой большой, дружный, веселый и шумный коллектив до боли в душе не хотелось оставлять.
Пошел я к Соину Николаю Ивановичу. Выразил своё разочарование и обиду по поводу случившегося. Сказал, что я так рад был, что попал в школу, мне так нравились новые предметы: физика, химия, уж очень это интересно. Нравится и слесарное дело. Хорошие учителя, очень хочу учиться, подскажите, что мне теперь делать? Потом рассказал ему со слезами и громким плачем о положении на Кубани, о смерти родных и близких.
Он мне сказал: «Я вижу, что ты мальчик прилежный и думаю, что ты будешь учиться. В гагринском сельхозтехникуме, что на Фонтанке, работает директором мой друг Пачев. Я напишу ему, чтобы он допустил до экзаменов тебя (а был конкурс). Там принимают с седьмого класса. Но до экзаменов еще месяц, постарайся подготовиться, может быть, и сдашь. Техникум хороший, преподаватели хорошие и специальность агронома тоже хорошая». Написал записку: «Уважаемый Александр Александрович, прошу допустить к экзаменам этого мальчика. Он у нас прилежно учился, думаю, из него получится хороший агроном. Он сирота, родители его на Кубани умерли с голоду. Н. Соин».
По-отечески пожал мне руку, пожелал успеха. Есть же добрые люди на свете, готовые помочь. А Соин мне рассказал истинную причину закрытия школы. Строительство Бзыбь-комбината (так он назывался потому, что он располагался на территории, прилегающей к реке Бзыбь) закрыли потому, что идея строительства промышленных объектов на берегу моря принадлежала Пятакову. А Пятакова только что причислили к Троцкистам (т.е. оппортунистическому, как в то время считалось, течению), а его проект вредительским. Вот так мы, и не только мы, а миллионы людей стали жертвами политической грызни в верхах.
В техникуме Пачев встретил меня приветливо. Прочитал записку, сказал: «Я допущу тебя к экзаменам на общих основаниях. Сдашь экзамены, примем. Трудно тебе будет, слишком большой разрыв у тебя, но, учитывая твою старательность (он прочитал ведомость по успеваемости в ФЗУ, где у меня были одни пятерки), я думаю, что ты за оставшийся месяц подготовишься и экзамен сдашь». Воодушевленный этим пожеланием, я обложился учебниками, начал упорно готовиться.
Вера в это время с кирпичного завода у озера Инкит (он тоже закрылся) переехала в Гагры в какой-то овощной совхоз, недалеко от моего техникума.
Жил я в техникуме в общежитии. К Вере я ходил только на обед, который мы делили один на двоих, а также 800 гр. хлеба, выдаваемого ей по карточкам. Скудно, конечно, но жить можно.
Техникум был не просто техникум, а совхоз-техникум. Располагался он на высоте 140 метров над уровнем моря в двух километрах от дороги, главной магистрали Гагры-Сухуми и на расстоянии в 5-6 км от моря. Это бывшее имение одной богатой помещицы Игуменши. Это имение было построено на сравнительно ровной площади в два-три гектара в дореволюционные времена. Оно было похоже на крепость прямоугольной формы. В длину 100-110 м, а в ширину 50 м. Помещения по южной стороне этой крепости служили классными комнатами для занятий по химии, ботанике, русскому языку, проведения политзанятий, по предмету «организация и учет». За аркой-проездом находились: комната земледелия и растениеводства, военная комната, лаборатории. По восточной стороне кухня столовая, потом общежитие в два этажа. Северная сторона: клуб, магазин, гараж, складские помещения. По западной стороне: в углу контора, рядом библиотека, дальше идет трехэтажный дом, на первом этаже общежитие для рабочих женщин, кабинет по физике, дальше до самого конца располагались квартиры рабочих и служащих. На втором и третьем этаже находились квартиры преподавателей. Посередине территории-двора была аллея огромных красивых платанов. Севернее крепости – конный двор для животных.
Этот совхоз-техникум был организован в 1924-м году. За 10 лет всё было отлажено, хорошо организованно. Земельная площадь (пашня) составляла 105 га, в том числе виноградник 15 га, грушевый сад 10 га, мандарины и лимоны 8 га. Остальная площадь занималась в основном овощными культурами: помидоры, капуста, лук, баклажаны, огурцы, свекла и др. Были посевы и кукурузы.
Продукция из полей шла на обеспечение студентов, служащих и рабочих продуктами питания. Излишки отправлялись на базу государству.  В хозяйстве было: один трактор ОТЗ, одна машина полуторка, пара лошадей, пара быков, 10 коров и 60-70 свиней. По возделыванию культур в основном привлекались студенты. Четыре часа занятия, четыре часа работы в поле и остальное время для подготовки уроков.
С западной стороны территории крепости расположен парк площадью в два-три гектара, красивый с разнообразием декоративных культур, среде которых росли: сосны, туя разных сортов и видов, пальмы, самшит, дуб пробковый, дуб обыкновенный, клены и множество других пород. Даже росло одно дерево бананов, но плоды здесь не созревали. Дальше парка были рощи пробкового дуба, самшита, бамбука и других пород субтропических растений. Этот парк и рощи представляли своего рода зону отдыха. Любоваться экзотическими рощами и прелестями субтропической флоры приезжали даже отдыхающие с Гагров, преодолев путь в 10 км. Место было красивое, привлекательное во всех отношениях, оно надолго осталось в моей памяти.
Подошла пора экзаменов. Физику принимал Коляда Николай Петрович, высокий, стройный, симпатичный на лицо, всегда аккуратно одевался, элегантный такой с бритой головой, говорил четко, ясно, каждое слово чеканил с особой интонацией.  Бывало на уроке и шутку вставит, безобидную реплику. Женат, в семье двое сыновей, симпатичная жена. Строг и особенно требователен. Его урок не выучить нельзя. Ставил 3 и 4, пятерок не было, двойки часто зато.  Экзамены принимал хорошо, ставил 4 и 5. Словом хороший, даже замечательный человек, он умел преподнести свой предмет доходчиво, и умел заставить студентов выучить его. Разговаривает слегка улыбаясь. Вступительный экзамен ему я сдал на три.
 Второй экзамен был у меня по русскому языку. Принимал Андреев Михаил Иванович. Он же и зав. учебной частью. Ему лет 33-35, холост, одевался просто, но аккуратно. Интеллигентный человек, вежлив в обращении, доброжелателен. Предмет свой знал отлично. Уроки вел интересно. Его приятно было слушать, так его тенор приятно звучит, как ручеек бежит. Хорошо эрудирован. При экзамене ко мне отнесся внимательно, сочувственно. Задавал дополнительные вопросы. Поставил мне 4.
Следующий предмет химия. Преподаватель по химии был Соколов Феодосий Николаевич. Он же вел ботанику и почвоведение с геологией.  Ниже среднего роста, слега сутуловатый, лет 35-38. Задавал вопросы не только по химии, но и о житье-бытье. После ответов по предмету, по которому поставил 4, задавал вопросы по происхождению, кто, откуда. Я старался коротко и несколько уклончиво отвечать, так как вопрос происхождения меня и после мучил, трудно было отвечать на него в то время. Ответить неправду не мог, совесть не позволяла, ответить правду время не разрешало. Отвечал примерно так; «Я с Кубани. Родители умерли с голода».  На лицо он непривлекателен, но душевный человек, прост в обращении. Одевался просто, со студентами был прост и вежлив. Не лишён чувства юмора. Перемены проводил со студентами, которые всегда окружали его и часто смеялись от его юмора. Одним словом, душа человек. Он мне очень понравился с самого начала встречи. Женился на студентке, будучи преподавателем, имел дочку 6 лет, Рита. Жена Элла - симпатичная, высокая, грациозная, стройна, культурная, вежливая, гостеприимная. Красиво одевалась. Я несколько раз у них обедал по его приглашению. Он чутко и внимательно к ней относился, безумно ее любил и поэтому, наверно, прощал ей ее шалости в вечернее время со студентами, в основном грузинами, которых она часто меняла. Что бывает присуще многим женщинам, а особенно красивым. Элла привлекала мужчин не только своей внешностью, красивым лицом, но и какой-то особой манерой, способностью расположить к себе своим весёлым, игривым нравом и человеческой гармонией.  Я часто любовался ею, хотя в то время я в этих особенностях женской красоты не разбирался.
Передо мной сидит пожилой человек маленького роста, курносый. Нос его выглядит как-то неестественно, будто кто-то круглую картошку прилепил ему ниже глаз. Лицо круглое, неприятное, то ли эта картошка его извратила или годы преклонные, но вообще какой-то отталкивающий вид. К тому же щеки вогнутые, наверное, у него нет кутних (коренных – укр. – В.К.) зубов, а передние торчат редкими граблями, от чего он при разговоре шепелявит, так как зубы через один. Голос писклявый, старческий. Это был преподаватель по политике, он принимал экзамены по предмету, называемому обществоведением. Принимал экзамен сухо, по казенному. Чувствуется, что это сухарь, каких к сожалению, еще не перевелось. Учебников по предмету не было, готовиться было не по чему. А вопросы были по текущей политике из газет.
Не помню, какие вопросы задавал, но задавал много не относящегося к политике. Запомнил, что-то спросил о Пятакове, Зиновьеве и др. Я сказал, что они с Троцким отклонились о Сталина. Поставил он мне 2. Погорел на таком пустяковом предмете. Хотя этому предмету придавалось большое значение.
Что делать?! Пошел к Феодосию Николаевичу со слезами на глазах, рассказал о своём горе. Он сочувственно выслушал меня и говорит: «Этот человек гавно. И держится он в техникуме за партизанские заслуги, а как человек он неграмотный и тупой». В дальнейшем я убедился в этом. Преподавал он нам историю партии по учебнику Попова. Объяснял мало и невнятно, а в основном читал книгу, и мы слушали. Что не успел дочитать, задавал, чтобы сами дочитали в свободное время.
Феодосий Николаевич меня утешил и сказал: «Пойду к директору Пачеву, попрошу, чтобы он принял тебя кандитатом. Т.е. ты лекции будешь посещать, отвечать преподавателям при опросе, но ты пока не студент, стипендию получать не будешь в течение месяца. А если покажешь себя хорошо, то с твоими пятерками я пойду к нему, попрошу, чтобы тебя зачислили в студенты». Прошёл месяц, я прилагал все свои силы и получил по всем предметам пятерки, а по обществоведению партизан поставил 4.
И вот я студент, для меня это слово звучало громко, значительно, я чувствовал себя не пацаном, а взрослым, и какая-то гордость и радость за себя, за свои успехи появилась.
Класс у нас был разно-национальный. 30 человек, а национальностей восемь. Класс был дружный, как-то быстро сдружились, жили в одном общежитии (комнате) на втором этаже. И гордость, и радость обуяла мной за то, что я, несмотря, что перескочил фактически 6-й и 7-й классы, уже студент, что я четырнадцатилетний мальчик сумел пробивать себе дорожку в сложный и трудный период, стремился выйти в люди. Было стремление, надежды, мечты. А главное, было желание и настойчивость.
Вдоль аллеи платанов стояли несколько лавочек, на них мы часто сидели, готовили уроки под мощными тенистыми кронами. На них сидели вечером на свидании старшеклассники, или просто отдыхали сотрудники. Это было бойкое, шумное место в техникуме, а иногда и тихое, укромное, где можно посидеть, почитать, помечтать.
Сижу я как-то здесь, читаю книгу по геологии, про далеких предков: стегозавров, ихтиозавров, рассматриваю их изображения на картинках. И как это интересно развивался животный мир на земле, в том числе и человек и человеческое общество. Происходили битвы за огонь, за земли, за счастье, за право жизни на земле. Были войны между странами, но была и большая драка внутри страны «за землю, за волю, за лучшую долю». А потом наступал мир. Мир относительный, пушки не гремели, сабли не сверкали, но люди умирали от редких выстрелов, от голода, как моя мама.
А где сейчас папа, вспомнил я, где сестренки Шура и Маруся? Вспомнилось мне, как я с папой ездил пахать и сеять. Вспомнил, как (в 1926-м или в 27-м году) мы ехали косить сено на землях, арендованных у безлошадных крестьян. Это было в конце хутора за Курмановой греблей. Я верхом на передней паре лошадей, а папа на косилке правил коренными. Едем, а папа тихо напевал песню:
 «Ой, да ты, калинушка,
Размалинушка.
Ой, да ты не стой, не стой
На горе крутой.
Ой, да не пущай листа
Во сине море…»
Он любил эту песню и часто напевал ее в дороге. Вспомнилось мне это прекрасное, свободное для крестьян время. Помню, как папа по воскресеньям ездил в Кореновку, когда что продать, а когда только купить. И вот мы, его дети: Вера, я и Шура, ходили его встречать, иногда выходили далеко за хутор, по дороге, ведущей в Кореновскую. Сколько было радости при встрече, и нам и отцу было приятно, он угощал нас гостинцами. А иногда привозил для нас винограда белого два фунта. А какой он был вкусный, сладкий! Для себя он привозил чекушку (это четверть литра). Выпьет рюмочку с особым удовольствием, мама наливает хорошего, жирного и вкусного борща, и всей семьей, под кроной вишни обедали на сирие (круглый столик).
Вспомнил, как мы один раз ездили на базар в Кореновку. Мама торговала прямо на возу, гуси резанные, жирные, желтые. Сметану вывозила в большой макитре, а масло большими шариками. Гуси шли по 40 копеек. А базары были большие. Подвод 30-40 стояло в ряд со всякими крестьянскими продуктами. Шумно один другого перекрикивал, приглашая покупателей. А на полках были и булки, и пирожки, бублики и всякой всячины, одно лучше другого. Сижу и думаю: «Правда это было, или это сон?»  Папа маму любил и никогда не обижал. А где он сейчас и что с ним?