Люба

Люба - цыганка, мать восьмерых детей, шестеро сыновей и две дочки. Все уже
пристроены, с ней остался один младшенький - Егорка. Муж ее  давно умер. Люба, как и все цыгане,  ходит ко мне в ларек  отовариваться.
              Вот и сегодня она заходит в магазинчик и робко останавливается у прилавка.
 - Даша, не дашь мне в долг немного? Постирать надо, а порошка нету.
              Все цыганки раз или два раза в месяц берут у нас по нескольку коробок дешевой стиральной пасты и по две-три бутылки отбеливателя. Хозяйка ларька специально для цыган каждый месяц привозит упаковки пасты и жидкого отбеливателя. Что уж они там отбеливают и как, я не знаю, но стирки без отбеливателя они не представляют. При том, что стиральных машинок ни у кого нет, стирают руками.
 - Хорошо, Люба, я дам тебе порошок, но постарайся побыстрее расплатиться, т.к. хозяйка не разрешает отпускать  товары в долг, - говорю я ей.
 - Я послезавтра вечером отдам. В субботу. Пойду в церковь и отдам. Ты ведь работаешь в субботу?
 - А что, Люба, ты разве пенсию не получаешь? - спрашиваю я ее.
 - Нет, мне только 53, - смеется она.
 - Я думала ты старше.
 - Муж бил сильно, вот и состарилась.
 - За что же он тебя бил?
 - А ревновал.
 -Как же ты всю жизнь это терпела?
 -Потом не стал. Сыновья не давали.
              Люба замолчала и пригорюнилась.
 - Так, а на что же ты, Люба живешь?
 - Вот в церковь хожу, потом меня нанимают. Кто зовет птицу щипать, кто огород копать, а кто и в доме прибраться. Клубнику нанимаюсь летом собирать к богатым, огурцы, помидоры. Что растет, то и убираю. Мне хватает. Летом хорошо, работы много. Зимой плохо. Вот и хожу в церковь на службу.
 - И что же, Люба, хорошо подают?
 - Ну так… - она пожала плечами, помолчала, потом продолжила: - Кто подает, а кто ругает.
 - А чего ругать-то? Не хочешь копеечку подать , иди мимо. Это дело личное. Кто-то просит, а кто-то подает, а кто-то молча мимо идет. Разве не так, Люба? - спрашиваю я ее.
 - Нет, ругаются, - машет рукой она. - Другие кричат - иди отсюда, гадалка!
 - А ты гадаешь?
 - Нет, - тихо говорит Люба, - я так прошу. Так ты в субботу работаешь?
 - В воскресенье приходи, в субботу я отдыхаю.  Хозяйка работает.
 
                В воскресенье вечером перед закрытием магазина, когда покупателей уже нет, приходит Люба и кладет мне на прилавок нечто круглое и тяжелое, завязанное в беленький ситцевый платок.
 - Ты мне деньги поменяешь? - Спросила она.
 - Это что, ты столько насобирала? - Приподнимаю я узел.  - Да тут килограмма два будет. Ну, давай, будем считать, - говорю я, развязывая платок.
 - Хорошо подавали. Крещенье, людей много было. Кто на службу пришел, а кто только воды набрать. Батюшка на улице службу вел, все в церковь не поместились.
                Три раза мы пересчитывали с Любой собранные денежки. И долг Люба погасила, и продуктов набрала и еще семьсот рублей сотнями я ей вернула.
 - Слушай, Люба, возьми меня с собой, когда в следующий раз пойдешь в церковь. Ты за полдня почти две тысячи насобирала, а я за одиннадцать часов работы в магазине всего триста пятьдесят заработала, - смеюсь я. -Выручки мало, хозяйка снижает заработок из-за этого.
 - Уходи от нее, Даша. Плохой она человек. Не любит она никого и ее никто не любит. Злая. Потому несчастливая. Муж бросил, одна весь век будет.
 - Ты же говорила, Люба ,что не гадаешь? Откуда знаешь, что одна будет?
 - Я не гадаю, я вижу.
 - Ну, так что, возьмешь меня? - Продолжаю я. - Я платок красивый повяжу как ты, юбку длинную с оборками надену, у меня есть. А на плечи шаль расписную накину.
 - Хочешь, пойдем, - улыбается она, - только ты не сможешь просить. И подавать мало будут. В глазах должна быть нужда, а ты счастливая. Люди это понимают.