Инспектор и моль. Глава 9

                9

   Роже уже узнал от Изабель о последних новостях из Перюссона, но пока не знал, как ему действовать дальше: то ли снова допросить Жана Белока, может он чего-то слышал, или даже видел золотую коллекцию Дюбуа, то ли опять навестить Малуани. Второй вариант был более интересный, ведь двадцать лет назад все события буквально развивались на его глазах, и о золотой коллекции бабочек он мог знать совсем не понаслышке.

   Возле дома Малуани не оказалось голубого “Рено”, а значит, его дочери не было дома, а так интересно было бы пообщаться с ними обоими. По словам Изабель, у Софи было тяжелое заболевание, которое ей досталось по наследству от ее матери. Интересно, сам Малуани знает об этом, ведь о болезни девушки мы узнали только со слов мадам Гринваль. Вообще Жюве не считал нужным развивать тему детей Малуани и Гринваль, хотя все крутилось вокруг их будущего. А что сейчас можно выяснить насчет событий двадцатилетней давности?

- Я никогда не видел коллекцию, которую Дюбуа приообрел тогда на Юкатане, - сегодня Малуани встретил полицейского с раздражением. – Тогда в Кукулькане он не взял меня на встречу с индейцами.
- Но вы посоветовали мадам Гринваль обратиться к профессору Дюбуа, когда ей срочно понадобились деньги, – возразил Роже.
- Это - совсем другое, - горячился Малуани. – Когда Анна обратилась ко мне по поводу денег на операцию, то я сразу вспомнил про Дюбуа. В конце концов, Жан-Жак – его сын и помогать и ему, да и его матери – его прямая обязанность.
- Но ведь профессор Дюбуа всегда материально помогал мадам Гринваль, – заметил полицейский.
- Но теперь вопрос шел о жизни и смерти самой Анны, - объяснил Малуани. – Признаться, я был сильно зол на Анну, когда она предпочла профессора, а не меня, но то, что она сама воспитывала сына, даже несмотря на профессорские деньги, не могло не вызвать к ней уважения. К тому же, от подобной болезни умерла моя жена, и я как бы заново все переживал вновь, хотя бы ради наших детей. Может быть, мне поначалу не слишком понравился избранник моей дочери, но если Софи сделала свой выбор, то я просто обязан был его уважать.
- В конце концов, профессор Дюбуа мог быть просто фанатом своей профессии, - неожиданно произнес Роже, - и особенно не купался в деньгах.
- Я так тоже вначале думал, еще, когда работал у него секретарем, – пожалуй, впервые за время разговора Малуани улыбнулся, - пока позднее не узнал, какие деньги крутятся вокруг всех этих коллекций бабочек.
- Ну, и какие? – простодушно поинтересовался полицейский.
- Десятки, а может и сотни тысяч долларов, - со знанием дела ответил Малуани. - Профессор не только развешивал всех этих бабочек у себя на стене, но и продавал таким, же безумным коллекционерам, как и он сам. К тому же, все эти научные экспедиции требовали немалых денег, а профессор не привык себе отказывать в удовольствии.

- Пожалуй, Малуани все-таки завидовал известности Дюбуа по сравнению со своей скромной работой в местном университете, – подумал про себя Роже, но вслух только произнес, - хотел бы я видеть все эти сотни тысяч долларов.
- Спросите тогда об этом у профессора Рабье, – с усмешкой произнес скромный Малуани, - он в курсе финансовых операций Дюбуа.

  Оказывается, даже в наше прагматичное время мир бабочек по-прежнему  весьма обширный и популярный, хотя на дворе не 19 век, когда в Европе была настоящая мода на этих небесных созданий  и “дома бабочек” -  настоящие зимние сады с живыми красавицами, были привилегией многих богатых людей, начиная с жены не кого-нибудь, а Наполеона III. Сейчас они проводятся не только с научной целью, когда коллекции находят свое место в музеях и соревнуются друг с другом на специальных научных конференциях, но и оседают в частных коллекциях, где существует жесткая конкуренция, и коллекционеры со всего мира готовы любой ценой заполучить редкие экземпляры. Профессор Дюбуа был активным участником, конечно, в основном продавцом, на этом рынке и даже настоящим игроком на специализированных энтомологических аукционах, правда, в последнее время через местный университет, где ему помогал профессор Рабье.

   Вначале Рабье был искренне удивлен новым появлением у себя в кабинете полицейского из Перюссона, но подтвердил свою помощь Дюбуа в участии на этих аукционах:
- Вы знаете, Дюбуа был уже немолодым человеком, чтобы участвовать в подобных мероприятиях, которые в последнее время проводились в электронном виде в режиме онлайн, и потому обращался по этому поводу ко мне, как к представителю солидного университета.
- И какие там фигурировали суммы? – поинтересовался Роже.
- Как правило, там крутились суммы в несколько тысяч долларов, - удовлетворил его любопытство Рабье, - но в последнее время Дюбуа больше продавал, хотя и не так активно.

  Тут Рабье, как будто вспомнив что-то необычное, весело добавил:
- Правда, в последний раз он указал желаемую цену за свою коллекцию в 20 миллионов долларов, и я еще спросил его: она, что у вас - из чистого золота, а Дюбуа спокойно это подтвердил.
- И вы выставили на аукционе его золотую коллекцию? – ухватился за последние слова Роже.
- Нет, - успокоил его профессор Рабье, - золото – не наша специализация, и я направил его к месье Белоку.
- И месье Белок ему в этом помог?
- Не знаю, не знаю, мы с Моник еще долго над этим смеялись, и она хотела еще расспросить нашего местного мецената, но, наверное, не успела.

  Получается, профессор Дюбуа все-таки обратится за помощью по продаже своей золотой коллекции. Роже пока не понимал, что это означает и сразу позвонил Жюве. Тот долго молчал, а потом попросил его расспросить об этом самого Жана Белока.

  Как и в прошлый раз, Роже оставил свою машину на прежнем месте, и направился в сторону особняка Белока. Только в этот раз калитка была закрыта, а на его звонок чей-то металлический голос довольно недружелюбно спросил:
- Вам назначено, месье?

  Нет, он не договаривался о встрече с хозяином роскошного особняка, а просто хотел с ним побеседовать. Ах, ну если не назначено, то месье Белок сегодня никого не принимает. Последние слова произнес уже серьезного вида охранник, который даже не пропустил его на территорию дома, несмотря на полицейское удостоверение. Оказывается, у нашего мецената есть достаточно серьезная охрана и так просто в его дом не попадешь. В первый раз все было совсем по-другому, а сейчас было очевидно, что месье Белок явно чего-то опасался. В раздумье Роже немного постоял у закрытых ворот, а затем направился по направлению к своему “Ситроену”. На обычно пустынной улице редко проезжала машина, разве что кого-то из здешних обитателей, а чужие здесь не ходят. Но вот место, выбранное Роже для стоянки своего “Ситроена”, почему-то притягивало людей, особенно в экзотическом наряде. Нет, этого мужчину полицейский явно не знал, а вот его необычный наряд, успел разглядеть, хотя было довольно далеко. Увидев, что к машине приближается какой-то человек, мужчина в пончо неожиданно развернулся и торопливо направился в сторону реки.  Преследовать его, у Роже не было ни желания, ни распоряжения начальства, но все же было интересно: чем его машина так приглянулась мексиканскому гостю?

   Мужчина спешил вниз по улице, которая выходила к реке, где прямо у воды расположилось несколько небольших отелей. Роже осторожно ехал за странным прохожим, который так докучал его в последнее время в ночных кошмарах: итак, человек в пончо действительно существует, и тот вовсе неслучайно крутится возле дома Белока. Когда тот скрылся в одном из отелей, Роже некоторое время его терпеливо ожидал: чего-чего, а в оперативных делах он давно собаку съел. Но мужчина в пончо все никак не появлялся, и Роже решил немного пройтись.

  Отель, в котором скрылся мужчина в пончо, назывался “Mondial”, заморский гость остановился в одноместном номере, и живет тут уже третий день - поделился с полицейским словоохотливый работник отеля по имени Жюлен. Да, его наряд довольно экзотический, но кто у нас тут только  не живет, месье. Первый раз, когда он у нас останавливался, я тоже обратил на него внимание, а потом привык. Когда это было? Примерно две недели назад, сейчас посмотрю в компьютере: правильно, месье Варгас, у меня отличная память. Интересно получается, мексиканский гость останавливался в прошлый раз именно тогда, когда в городе проходила международная экологическая конференция.

   Инспектор Жюве, сидя в удобном кресле своего кабинета, постоянно получал все новую и новую информацию от своих сотрудников о смерти профессора Дюбуа: вот так, начиная от первоначальной версии случайного отравления, в котором были замешаны совсем безобидные бабочки, мы, наконец, подобрались к тому, что произошло на самом деле. А вы не ошибаетесь, Жюве, со своими выводами о так называемой золотой коллекции бабочек? Нет, только все больше и больше в этом убеждаюсь. Примерно двадцать лет назад во время научной экспедиции в Мексику Дюбуа привез оттуда коллекцию бабочек, изготовленную из чистого золота. Пока непонятно, действительно ли она имеет историческую ценность и относится к временам майя или ацтеков, но то, что это – серьезный мотив для преступления, не вызывало никаких сомнений.

- Лот под номером Д12206, был выставлен на торги примерно месяц назад аукционным домом “Drouot”, и предварительная цена коллекции составляет примерно 20 миллионов евро, – деловито начала Изабель.
- Ого, – живо отреагировал Жюве, – это вам - не засушенная коллекция бабочек Ротшильда. – Примерно сразу после того, как мадам Гринваль связалась с профессором Дюбуа.
  - Однако на первые торги коллекция не попала, - невозмутимо продолжала Изабель, а недавно лот сняли с аукциона.
- Сразу после смерти Дюбуа, – прокомментировал слова девушки Жюве.
- Да, - согласилась Изабель, - мне только непонятно: захватил ли он коллекцию с собой на конференцию.
- Зачем?
- Например, чтобы положить ее в банковскую ячейку.
- У него в доме на стенде коллекция надежно хранилась столько лет, без всякого банка. Но если коллекция выставляется на торги, то ее сначала нужно доставить в аукционный дом, – задумчиво произнес инспектор.
- Сейчас “Drouot” проводит торги в режиме онлайн, – быстро отреагировала Изабель.
- Боже, как все изменилось, – поморщился Жюве. – Хорошо, что мы имеем?
- У Жана Белока имеется собственная ювелирная фирма, через которую можно официально зайти на торги “Drouot”.
- Получается, о коллекции точно знали Жан Белок и Рабье, который помогал раньше Дюбуа с продажей энтомологических коллекций.
- Правда с продажей золотой коллекции Рабье сразу умыл руки, - сразу напомнила девушка.
- Таким образом, у нас остается только один Жан Белок, – заключил Жюве.