Шкаф

Когда я переехала в свой новый дом, счастье распирало меня изнутри. Маленький, уютный домик на тихой улочке — я мечтала о таком месте всю свою жизнь. Новая страница после тяжелого развода, начало новой жизни. Единственным напоминанием о прошлом браке была Бонни — дворняжка, которую муж не захотел оставить себе. Единственная битва, которую я выиграла без боя.

Первая неделя была как сказка, дом встретил меня теплом и уютом. Я привыкала к старому району — один из тех, где дома выглядят как на картинке из старого журнала. Идеальная жизнь, идеальное место. Всё было прекрасно, за исключением странного поведения Бонни. Собака неустанно лаяла на старый встроенный шкаф в гостиной, особенно по ночам. Я проверяла его раз за разом — пустой, размером метр на метр, ничего подозрительного. Бонни забегала внутрь и продолжала лаять, словно что-то видела или слышала. Я списывала это на обычное собачье беспокойство. Оставила дверцу открытой, думая, что собака привыкнет. Не привыкла.

Сон мой становился всё более беспокойным. Просыпалась по несколько раз за ночь от лая. Уставшая, я начала запирать Бонни в другой комнате, чтобы хоть немного поспать. Чем меньше спала, тем больше расклеивалась. Я стала не замечать, как пропадают продукты из холодильника. Постоянно теряла вещи: ключи, расчёски, даже одежду. Я обнаруживала их в странных местах и не помнила, что я их туда положила. Как-то раз пропала фотография с мамой.
Я была уверена, что ставила её на камин в гостиной. Но её там больше не было.



Ситуация резко ухудшилась. Очередной ночью Бонни снова начала лаять. На следующий день у меня была важная встреча по работе, и я, проклиная всё на свете, встала, чтобы запереть собаку. Но по дороге в гостиную лай оборвался. Я настолько устала, что просто вернулась в кровать. Утром Бонни нигде не было. Обыскала весь дом и двор. Весь день мое сердце сжималось от ужаса и печали. Наверное, я не закрыла дверь, и собака сбежала.

Следующие несколько дней я потратила на поиски Бонни. Листовки, разговоры с соседями, обращения в полицию и приюты. И вдруг в доме появился запах. Он становился всё более удушливым с каждым днём. Я вызвала сантехников — их номер мне дали соседи.

Они приехали спустя пару часов. Старший из них, увидев стопку листовок, спросил:

— Собака пропала?

— Да, — вздохнула я. — Несколько дней назад. А теперь еще этот ужасный запах.

— Не переживайте, мэм, она найдется. Покажите, где у вас проблема?

Я повела их в гостиную, и запах сразу ударил в нос. Молодой парень с пепельными волосами тут же зажал нос:

— У меня на ферме так пахло, когда корова сдохла, — пробормотал он.

— Не переживайте, — старший отвел его взглядом и повернулся ко мне. — Мы сейчас всё уладим. Может, проблема с канализацией. Полчаса — и всё в порядке.

Они обошли дом, проверили кухню и ванную. Спустя время вернулись ко мне.

— Странно, — сказал старший, морща лоб. — В гостиной нет труб.

— Что же это тогда? — я уже начинала нервничать.

— Может быть, животное забралось на чердак и сдохло там. — Молодой блондин был полон энтузиазма. — У вас есть чердак?

— Чердака нет, — ответила я, чувствуя, как по спине ползет холодок.

— Есть, — уверенно сказал старший. — У моей сестры точно такой же дом. Видимо, вам не сообщили при переезде.

Шок от осознания, что в моём доме есть тайный чердак, буквально парализовал меня. Я ни разу не замечала люка на потолке.

— Он в шкафу, — сказал сантехник, указывая на тот самый шкаф. — Маленький, туда только кто-то худощавый пролезет.

Мы принесли стремянку, и только тогда я заметила маленький люк в потолке шкафа.

— Мэм, мы туда не пролезем, — с сожалением произнес старший. — Нужна ваша помощь.

Я поднялась по стремянке, перешагивая ступенька за ступенькой. Когда мои пальцы коснулись люка, молодой сантехник предостерег:

— Осторожнее, мэм, вы можете увидеть что-то неприятное.



Я надавила пальцами и люк с легкостью подался. Как только он открылся, невыносимый трупный запах заволок весь маленький шкаф. Зажав нос, у меня заслезились глаза. Собрав волю в кулак, поднялась ещё выше. Фонарик высветил мохнатое кровавое месиво, облепленное мухами. По цвету шерсти я узнала Бонни. Тошнота подкатила к горлу.

А потом я увидела кое-что ещё. Свет фонарика попал на мою зубную щётку и фотографию. Нашу с мамой фотографию. Уголок был испачкан в крови, и...на моем лице кто-то выдавил глаза, как будто проткнули иголкой. Голова закружилась.

Я спустилась, словно в тумане. Сантехники взяли на себя уборку, оставив меня в одиночестве на свежем воздухе. Я сидела на крыльце, пытаясь унять дрожь. Как собака могла забраться на чердак? Какое животное способно тащить за собой зубную щетку и фотографии? И кто выколол глаза на фотографии?

Через час сантехники вышли с большим мусорным пакетом.

— Всё улажено, мэм, — старший улыбнулся, но мне не хотелось улыбаться в ответ.

— Что это было?

— Дикое животное. Такое бывает. Вам нечего бояться, — сказал молодой парень.

— А фотография?

— Бумажка в крови, — старший отмахнулся. — Это просто животное.



В ту ночь не могла уснуть. Всякий шорох заставлял меня вздрагивать. Тени плясали по стенам, и я начинала видеть в них лица. На следующий день решила навести порядок в шкафу. Я присмотрелась к стене, чувствуя, как по телу начинают бегать мурашки. В темноте шкафа, на самой нижней части стены, почти у плинтуса, были выцарапаны буквы. Я медленно наклонилась ближе, чтобы рассмотреть. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Это было мое имя, выцарапанное криво и грубо, будто кто-то выскребал его ногтями по побелке, изо всех сил вгрызаясь в стену. Почерк был детский, неуверенный, как у ребенка, который только учится писать, но каждый штрих был пропитан яростью, ощущаемой на физическом уровне.

Мир вокруг меня поплыл, мутнея и дрожа. Я стояла, глядя на свое имя, а в голове пульсировало одно слово: «Беги». Воспоминания о том, что я увидела на чердаке, разом нахлынули, как прилив, но теперь они смешались с чем-то новым, более темным и вязким. Перед глазами вставали образы: Бонни, изувеченная, лежащая в темноте, моя фотография, запачканная кровью, глаза, выколотые чем-то острым.

И тогда до меня дошло. Это не было дикое животное. Это не было совпадение. Кто-то был здесь. Кто-то знал мое имя. Этот кто-то наблюдал за мной, таился в темноте, крадучись, выжидая момент, чтобы ударить. Холодный ужас сковал меня, сдавил горло так, что я не могла дышать. Кто-то шептал мое имя, выцарапывая его на стене. Кто-то касался моих вещей, перемещал их, когда меня не было дома. Этот кто-то знал, где я сплю, и мог стоять над моей кроватью, пока я ничего не подозревая, спала.

Не помню, как я выбежала из дома. Помню только холодный, дрожащий воздух, обжигающий легкие, когда я мчалась по улице, будто все демоны ада гнались за мной. Я не взяла ничего — ни телефона, ни кошелька, только себя, покрытую холодным потом и страхом. Новая жизнь, о которой я мечтала, рухнула, превратившись в липкий кошмар. Это был не просто дом. Здесь было что-то еще, что-то изломанное, безумное, притаившееся в углах и тенях. И теперь оно знало мое имя.

Меня трясло, как в лихорадке, когда я наконец остановилась. Я поняла, что не просто сбежала из дома, а сбежала, чтобы спастись. От кого-то безумного, что не оставлял следов, кроме моего собственного имени, выцарапанного в темноте. Я знала только одно: кто бы там не был, я никогда больше не переступлю порог этого дома.