Мнг. ШИНЭ в чеч. яз

Чеч. ШИЪ "два", ШИНАРА "вторник"; "телёнок от одного года до первого оттёла": халха-мнг. ШИНЭ "новый", ШИНЭЛЭХ "обновлять, праздновать Новый Год", ШИНЭДЭХ "быть слишком новым, оказываться новичком", ШИНЭСЭХ "становиться новым", ШИНЭЭР "заново, вновь".

Дагурское (архаичный мнг. язык в КНР): ШЭНКЭН "новый, свежий", ср. халхасское ШИНГЭН "водянистый".

Мы предпологаем, что обе формы изначально могли быть латералами, т.е. соответствовали ав. "лъ" и аналогичному согласному как бацбийском (кистинском), так и халха-монгольском. Типичными отражениями архаичных латеральных выступают ХЬ/ Ш-Щ, которые в свою очередь переходят в схожие согласные типа h,s. В данном случае "хь" - смягчённое "хь" типа немецкого Ich "я",  richtig "правильно, правильный", которое есть широко распространённое по всей Германии "шь". Её используют в общении и подавляющее большинство иностранцев, проживающих в Германии, так как им трудно произносить нем. "хь", считающееся правильной, литературной формой. В чеченской кириллице "хь" - это ав. "гь" (h).

Не исключено, что эту тему в широком, развёрнутом плане  продолжает дагурское ШИЙ "ты, вы" ( халх. ЧИ), т.е. кто-то "второй", ср. чеч. ШУ "вы".

Чеченское обозначение "два" отражено и в урартском языке.


В тюркских языках отсутствует, но у нас есть подозрение  вероятной связи с общетюрк. ЭЩ "пара, равный, типа кого-то и чего-то".

Явное преобразование латеральных заметно при сравнении ав. ЛЪИМ/ЛЪИН (диал. ХЬИН) "вода, жидкость" , ЛЪАМА "жидко, не-густо, водянисто", но дарг. ЩИН "вода" при халха-монг. ШИМ "сок, питательность", но ШИНГЭН "водянистый".

Здесь мировидение монголов и нахско-дагестанских народов в желании во всём новом, свежем усматривать наличие "влаги" совпадает: Ав. ЛЪИМ/ЛЪИН "вода, жидкость, влага", но ЛЪИМЕР "дитя". Точно также как в других нахско-дагестанских языках тенденция замены латерального на более простые варианты звучания фиксируется в ав. диалектах: himer "дитя", ralhad вместо "ралъад" (море) и т.п., ср. санскритское himtala "заснеженные склоны", где hima "снег" (= др-греч. ХIO:N, лат. HIEMS). 

В финно-угорских же языках мы видим продолжение закономерной линии с начальным "Л-" в лексике со значением "снег" типа финнского LUMA и обско-угорских вариантов: ЛЫМА, ЛИМ с тем же, что и в финнском значении.

Сюда же кетское ЛЪЛЪ “иней на деревьях", ЛЁН.ЛЬ "жидкость".

Из за этих фонетических колебаний- то  "хь", то "ш", то ещё какой-то согласный - складывается убеждение, что в исходнике всё же латеральный. И, естественно, что это вовсе не ауарский с андо-цезскими и не бацбийский (кистинский) в гордом одиночестве задавали тон. Процесс уходит намного дальше, намного глубже. Всё это отражение особенностей какого-то праязыка, в котором можно рассмотреть общего пра-предка как монгольских, так и нахско-дагестанских языков. Но деталей как этот общий языковый массив раскалывался, раздроблялся, кто куда мигрировал и откуда возвращался - мы на данный момент не знаем. Просто, совершенно очевидно, что монгольские языки имеют слишком много общей с нахско-дагестанским языками лексики, чего в принципе не должно было быть.

В этом плане все известные до сих пор разработки лингвистов ничего не объясняют, а лишь окончательно запутывают кавказоведение. Очень на то похоже,что нахско-дагестанские языки это какая-то  ветвь парамонгольских ( т.е. подобных монгольским, типа монгольских) языков. И все их неожиданные всплески в виде шокирующих совпадений с индоевропейскими могут быть объяснены этим фактором.