Вольная земля и наше земледелие. Глава V

СТАТЬИ И ОЧЕРКИ А. А. ДИВИЛЬКОВСКОГО

Сборник публикует его составитель Ю. В. Мещаненко*

………………………………………………………………………………………
      
А. Дивильковский
      
ВОЛЬНАЯ ЗЕМЛЯ И НАШЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЕ

Книгоиздательство Е. Д. Мягкова «КОЛОКОЛ»

С.–Петербург

1906

Типография товарищества «Общественная Польза»

Страниц всего: 56

   41

                V. Верная ли будет для земледельца свобода и что вернее неё?
   
   Когда настанет свобода в нашей стране, тогда всё будет лучше – это верно. Легче вздохнёт земледелец, прекратятся голодовки, весь народ оживёт и веселей зашевелится. Не будет больше такого отличия у людей, когда они не знают, ни кто их затягивает в беду, ни как из беды выйти. Всё это верно. У нас всё настанет так, как за границей, а ведь за границей людям трудовым всё же куда легче дышится, чем у нас.

   Но только ведь и за границей не всё обстоит благополучно. И за границей тоже множество бедняков, и много слышно народного стона. И там нет настоящей, окончательной свободы, про которую мечтают наши старики, когда рассказывают друг другу дедовские сказки о вольной земле. Такая свобода, как за границей, нам совершенно необходима, без неё нам не обойтись, и только такая свобода спасёт и облегчит наш обездоленный народ; но это спасение и облегчение будет всё же лишь большая помощь, а не вечное и верное счастье. Посмотрим же, почему эта пере-

   42

мена, эта свобода может дать только помощь и облегчение, а не сделает из нашей страны такого государства, где бы не было ни бедности, ни печали, ни воздыхания.
 Эта свобода – не окончательная, именно потому, что у нас и тогда будет всё стоять на деньгах, а уж у денег такое свойство: деньги дают тому в руки и силу, и власть, у кого их больше.

   Кто владеет большим капиталом, тот и при свободе будет особенным счастливцем, и такие особенные счастливцы будут урезывать счастье у множества людей, которые на них трудятся. В самом деле, ведь мы видали уже, откуда собираются деньги у капиталистов; они собираются только таким путём, что капиталист заставляет на себя работать большое число рабочих, рабочие же вырабатывают всяких изделий гораздо больше, чем нужно самим на пропитания. Эти излишки от множества людей капиталист и собирает в свою пользу. В этом же роде дело происходит и в торговле, и в земледелии – всюду капиталисты живу той прибылью, которая идёт от труда рабочих людей.

   И выходит, в конце концов, что каждый рабочий человек получает лишь, сколько он один заработает на прокорм сам для себя, а капиталист от каждого рабочего человека собирает по стольку же, а то и больше. Значит, рабочий человек только и жив до тех пор, пока работает, и нет у него и не может быть никакого запаса на чёрный день; как только он захворает или, вообще,  потеряет почему-либо работу, так и очутился гол, как сокол, на улице, и сейчас же не сыщет другой работы, – хоть побираться иди.

   Значит, нет никакой верности, прочности в его положении, и это будет и при свободе, всё равно, как и сейчас. Однако же, не надо забывать, что зато при свободе и откроется множество новых занятий для рабочего человека, и он, как-никак нередко сможет выпутываться из беды – не то, как у нас теперь: нет ходу – и кончено.

   Выходит всё-таки, и при свободе настоящим, вольным, свободным человеком будет только капиталист, и таких счастливцев буде очень немного, всё равно, и в городе, и в деревне. Если же в

   43

деревне земледелец как будто и окажется свободней городского рабочего, то это одна только видимость. Правда, крестьянин, у которого будет хороший надел земли и все необходимые инструменты, и всё хозяйство, как будто уже ничем не обязан капиталисту; ведь он не состоит у капиталиста на службе, не получает от него заработной, подённой платы, капиталист не может его согнать с земли, когда захочет, и, значит, крестьянин лучше городского рабочего обеспечен на чёрный день. Свобода принесёт ему как бедно верный, прочный кусок хлеба, и никто не может вырвать у него этот кусок. Однако, на самом деле, это тоже выйдет не так, и мы сейчас за границей можем видеть, как будет при свободе, и для наших земледельцев.

   Дело-то в том, что при хорошем наделе, и при новых правах, наши земледельцы всё-таки не будут капиталистами, а будут мелкими хозяевами, и, значит, хоть и не прямо, а попадут они всё-таки в руки капиталистов; потому что и за границей всё теперь устроено для счастья капиталистов, прочим же людям полагается только кое-как существовать.

   Как же именно крестьяне за границей попадают в руки капиталистов?

   Это бывает так: заграничные земледельцы (например, во Франции, в Германии), больше всего, разумеется, стараются о том, чтобы из своего клока земли получить как можно больше выгоды. Если они, например, пашут хлеб, то стараются получить, как только можно больший урожай хлеба; поэтому они кладут всякое искусственное удобрение, сеют улучшенные семена (хлеба и травы), заводят улучшенные машины – какие только можно завести мелкому земледельцу, например: плуги, веялки, сортировки, сеялки, жнейки и конные молотилки.

   Всё это очень хорошо для хозяйства и очень прибавляет к урожаю хлеба, так что теперь за границей хлеба и ужином и умолотом родится гораздо больше, чем у нас, вообще, с одинакового участка земли; но беда в том, что у каждого хозяина хлеба родится больше, а у всех хозяев вместе эти излишки оказываются огромные. Хлеб же за границей добывается уже, конечно, не для себя,

   44

а для продажи, и чем больше станут урожаи хлеба у земледельцев, тем больше пойдёт его в продажу, покупается же хлеба почти всегда одинаково.
Значит, на рынки будет навезено столько хлеба, что его и девать некуда будет, и придётся продавать дешевле. Выгода-то, выходит, не так и велика. Так, как рассказано здесь, дело происходило и за границей. И особенно плохо сделалось для земледельцев, когда ещё стал подвозиться дешёвый хлеб из-за океана, из Америки, где много ещё было пока непаханой земли, и дёшево можно было на ней хозяйничать.

   Однако, при той свободе, которая за границей, многие земледельцы могли справиться с бедой, бросивши хлебопашество и заведя иное какое-нибудь хозяйство на своей земле: огородничество, молочное хозяйство, разведение хмеля, сахарной свекловицы, табаку и множества других.

   Но тут очень скоро приходило то же самое затруднение, все хозяева, соблюдая свою выгоду, изо всех сил старались друг перед другом, хозяйничать как можно лучше, получать как можно больше своих изделий со своей земли, а потом, при продаже, оказывалось, что наготовляется всего слишком много, и цены становятся убыточными. Для денег хозяйничать – дело мудрёное.

   Ещё важнее, впрочем, то, что очень трудно бывает мелкому хозяину добиваться своей выгоды улучшением хозяйства. В самом деле, всегда впереди других будет в этом деле тот, у кого больше земли и, главное, больше капитала. Во-первых, много есть таких улучшений, которых и вовсе невозможно сделать мелкому хозяину на своём маленьком участке земли.

   Так, например, ему нет никакой возможности сделать осушение болотистой местности, потому что ведь, большею частию, такие местности бывают очень велики, на них бывает много имений; а если и сговорятся между собой соседи сообща осушить такую местность, то могут понадобиться большие капиталы, каких нет у мелких хозяев. Затем, нельзя мелким хозяевам приобретать для себя самые лучшие машины, например, паровой плуг или паровая молотилка, по-

   45

тому что они и слишком дороги, да и смысла нет ими работать на мелком участке; они так много могут сделать дела в короткое время, что в мелком хозяйстве будут стоять вовсе почти без дела – значит, не будут и окупаться.

  А у крупных хозяев можно вводить все улучшения, какие только понадобятся. Крупные хозяева за границей пользуются множеством улучшенных способов, чтобы побольше получить дохода со своего имения. Они пашут землю паровыми и, ещё лучше, электрическими плугами, очищают её от сорных трав другими машинами, косят и вяжут снопы только машинами, возят хлеб с поля переносными железными дорогами, луга улучшают плотинами, устраивают осушение и орошение своих земель; в горячее страдное время даже освещают поля по ночам электричеством, чтобы жать и молотить даже ночью и проч. и проч. Кроме того, крупные помещики устраивают в своих имениях собственные заводы для переработки своих изделий – сахарные заводы для своей свёклы, винокуренные для хлеба, свои сыроварни и маслодельни и проч.

   Конечно, ничего такого не может завести на своей земле мелкий земледелец и, значит, он не в состоянии хозяйничать на своей земле так выгодно для себя как крупный капиталист.

   Между тем, капиталист-то продаёт свой хлеб и другие товары тем же купцам, что и мелкий хозяин, – между капиталистом и мелким земледельцем происходит конкуренция, и тут, конечно, в выигрыше остаётся капиталист, которому хлеб обходится дешевле, и продать он может дешевле. Мелкий хозяин тут только тем и может себя поддержать, что не будет гнаться за прибылью (ведь он сам – свой рабочий, значит, может остаться при одной плате за труд). Но зато, чтобы улучшать хозяйство и вперёд, ему придётся уже всячески урывать у своей семьи на еде и одежде и морить её на работе целые сутки так, как не морят рабочих на фабрике.

   А капиталист тем временем, знай себе, богатеет. Земледелец же, сколько ни улучшает своё хозяйство, но большая часть выгоды от этих улучшений идёт на пользу скупщиков хлеба и других капиталистов

   46

   (например, скупщиков молока, сахарной свекловицы). Выходит, что заграничный свободный крестьянин состоит как будто на службе у капиталистов и получает от них, словно и городской рабочий, одну лишь подённую плату. Хозяйство в тамошней деревне становится всё лучше и лучше, земля приносит хозяевам с каждым годом всё больше и больше плодов, а земледельцы от этого нисколько не богатеют.

    Напротив того, земледельцы там всё больше входят в долги, так как они для улучшения своего хозяйства, закладывают, а потом снова перезакладывают собственную землю, и каждый год им приходится уплачивать всем вместе множество денег земельным банкам в проценты. И тут тоже идёт прибыль капиталистам от мелких хозяев, от земледельцев. Отсюда можно видеть, что мало-помалу капиталисты вовсе согнали бы всех земледельцев с земли, если бы дело шло всегда таким путём.
   
   Между тем, мы видим, что крестьяне за границей все как-то существуют, хоть и бьются понапрасну, силясь разбогатеть.

   Они всё не бросают свою землю и ухитряются продавать хлеб и другие плоды своих трудов, наряду с помещиками-капиталистами. А помещики и другие капиталисты всё никак не заберут крестьянскую землю окончательно в свои руки. Это уж оттого происходит, что и капиталистам приходится страдать от сильной конкуренции между ними самими; они тоже, чем лучше ведут своё хозяйство, тем больше посылают на рынок своего хлеба и плодов, а тут оказывается, что и другие капиталисты навезли больше прежнего. Особенно же, опять-таки, вредит тут их прибыли Америка, а также Австралия и другие заморские страны, откуда идёт дешёвый хлеб. Оттого всюду в Европе теперь стоят уже много лет дешёвые цены на хлеб, и крупным хозяевам тоже бывает невыгодно пахать много земли. Дошло дело до того, что, например, в Англии капиталисты-хозяева вовсе забросили много своей пахотной земли и запустили её под луга. Им выгоднее водить рогатый скот и овец на этих лугах, чем сеять хлеб. А в других странах крупные хозяева стали заниматься одним лишь винокурением, сахароварением.

   47

   От этого земледельцам стало поменьше конкуренции в хлебопашестве, и они кое-как могут ещё держаться на своей земле. Да, кроме того, вовсе согнать земледельцев с земли крупным сельским хозяевам и невыгодно вовсе; кто же тогда на них станет работать?

   Вот что сулит свобода и владение землёй нашим крестьянам – то же самое, что теперь делается за границей. Земледельцам нашим, конечно, будет не хуже, а много-много лучше теперешнего, особенно же, на первых порах. Взять хотя бы одно то его никто не будет по-нынешнему душить налогами да недоимками. Важно тоже и то, что всегда ему можно сыскать себе другое занятие, уйти в город, переселиться в чужие страны; всё это будет для него гораздо легче нынешнего, потому что и всяких заработков будет гораздо больше, да и поперёк дороги ему никто не станет во всяком его желании – у него ведь будет гораздо больше прав.

   Но только он не сыщет ещё себе верной судьбы, полного счастья, как не сыскали его себе ещё ни земледельцы, ни рабочие за границей. Он всё ещё не в состоянии будет спокойно думать о завтрашнем дне и не прекратится у него забота о том, что станется с его семьёй в случае какого несчастья. И правда то, что в старинные времена, когда была вольная земля, было для земледельцев гораздо больше счастья и верности в том, что лишиться вовсе возможности хозяйничать.

   Главная беда, случающаяся во времена, когда царствует вольный капитал, зовётся  к р и з и с о м.  Все хозяева в государстве, друг перед другом, изо всех сил стараются изготовить как можно больше разных товаров, надеясь друг у друга отбить покупателей и продать своего товара больше всех других конкурентов. Заводы и фабрики работают изо всех сил, дела на них всё расширяются, железные дороги усиленно возят товары, во всех банках дело так и кипит, на бирже тоже – потому что все рады большим денежным делам, все с охотой ссужают деньги под товары в кредит, чтобы из оборота денег выручить и для себя как можно больше прибыли. Денежные дела процветают, как

   48

охоте, гонятся во всю мочь за манящей их большой прибылью, и каждый воображает, что вот-вот, ещё миг, и он разбогатеет на зависть и удивление всем.

   Но вдруг почему-то произойдёт заминка в делах; война ли случится где-нибудь или сокращение дел оттого, что где-то за морем появились новые промышленные конкуренты, работающие дешевле, словом, выйдет какое-либо нарушение общего оборота, и каких-либо товаров станут требовать гораздо меньше прежнего. Между тем, их успели изготовить гораздо больше прежнего. Сразу же те хозяева, которые занимаются этим товаром, остаются, как на мели – без сбыта. Товар залёживается, денег у хозяев не хватает, им приходится остановить всё дело, значит, разориться. Когда разоряется сразу множество хозяев, тогда и наступает кризис.

   В нынешние времена, однако, всё так крепко связано в промыслах, торговле и земледелии, что беда, случившаяся с каким-либо промыслом, например, с нефтяным, тянет за собой беду для многих других промыслов, а потом и для всех хозяйств всей страны.

   В самом деле, когда в нынешнем году случился огромный пожар на нефтяных промыслах в Баку, то сразу оказалось, что не хватает нефти для всех пароходов на Волге (они отапливаются нефтью), потом и для множества саратовских, самарских, нижегородских и московских заводов и фабрик, потом для нескольких железных дорог. В таком случае может всюду пойти такое разорение, от которого никто не убежит. За промыслами станут лопаться, как дождевые грибы, денежные банки, на биржах дельцы приходят в ужас и со страху принимаются, очертя голову, продавать множество долговых обязательств разных капиталистов, сбивают на них цену, и сами разоряются, разоряют множество хозяев. При этом страдает ещё больше мелких хозяев, чем капиталистов, потому что капиталисту всё же легче, с большими-то деньгами, переждать лихое время, а мелкие хозяева, которые держат свои мелкие капиталы в мелких бумагах разных банков, разоряются вдруг целыми ты-

   49

сячами, десятками тысяч. И вот эти десятки тысяч мелких хозяев во время кризиса идут по миру. И что же может сделать против такого кризиса в наше время самый усердный, самый бережливый и осмотрительный хозяин?

   Кризис не люди делают, он сам делается, и удержать его люди не в состоянии. Он приходит внезапно, словно буря, словно гроза, и как злой вихрь, разметает по своей дороге плоды многолетних людских трудов. И такие кризисы будут постоянно происходить, в несколько лет раз, до тех пор, пока надо всеми людскими трудами командуют деньги. Деньги родят конкуренцию, от конкуренции люди готовят товаров больше, чем можно продать, от конкуренции же бывают и войны по свету, и многое другое, отчего происходят кризисы. И мы видели уже выше, что сельские хозяева за границей, как помещики, так и земледельцы все страдают от постоянного кризиса в земледелии, причина которого в низких ценах на хлеб, а низкие цены – от конкуренции.

   Вот отчего свобода и не принесёт нагим земледельцам столько благополучия, сколько они желают, не принесёт его и многоземелье – потому что поможет ли многоземелье от кризисов? Поможет ли от конкуренции? Ничуть, нисколько. Ведь, чем больше земли, тем больше и хлеба с неё, а чем больше хлеба, тем больше и конкуренции, и тем скорее кризис разыграется в нашем будущем свободном земледелии.

   Нет, конечно, это не выведет наших земледельцев окончательно на верную дорогу к благополучию и спокойствию души. Свобода и многоземелье только поднимут их на ноги – конечно, и на том спасибо, и то уже очень хорошо для наших упалых хозяев. Всё-таки станут людьми, будут в состоянии хоть передохнуть, оглядеться и поразмыслить на дальнейшее время, что предпринять вперёд, чтобы опять не попасть в мёртвую петлю, где находятся и посейчас.

   А что же такое, в самом деле, может быть вовсе нового, хорошего, от чего можно ожидать окончательной помощи, верного благополучия и несокрушимого спокойствия для всех людей?

               
                А. Дивильковский**

                ………………………………………………………………………………………

Для цитирования:

                А. Дивильковский, ВОЛЬНАЯ ЗЕМЛЯ И НАШЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЕ, Книгоиздательство Е. Д. Мягкова «КОЛОКОЛ», С.–Пбг, 1906, Стр. 3–56   


               
                ПРИМЕЧАНИЯ СОСТАВИТЕЛЯ:


   В связи с публикацией этой брошюры Петроградским комитетом при Главном управлении МВД по делам печати было возбуждено судебное преследование против виновных в напечатании брошюры под заглавием «А. Дивильковский. Вольная земля и наше земледелие», т. е. против книгоиздательства «Колокол» и типографии «Общественная польза» (Большая Подъяческая, 39) в Санкт-Петербурге.

                (Дело № 148 в Российском Государственном Историческом Архиве, шифр: 776, Оп. 11).

   В ходе подавления революционных событий — в 1907 году они были вынуждены прекратить работу; к тому времени А. А. Дивильковский уже покинул через Финляндию территорию Российской Империи и продолжил свою революционную деятельность в эмиграции в Швейцарии и Франции.


      * Материалы из семейного архива, Архива жандармского Управления в Женеве и Славянской библиотеки в Праге подготовил и составил в сборник Юрий Владимирович Мещаненко, доктор философии (Прага). Тексты приведены к нормам современной орфографии, где это необходимо для понимания смысла современным читателем. В остальном — сохраняю стилистику, пунктуацию и орфографию автора. Букву дореволюционной азбуки ять не позволяет изобразить текстовый редактор сайта проза.ру, поэтому она заменена на букву е, если используется дореформенный алфавит, по той же причине опускаю немецкие умляуты, чешские гачки, французские и другие над- и подстрочные огласовки.


   **Дивильковский Анатолий Авдеевич (1873–1932) – революционер, публицист, литературный критик, член РСДРП с 1898 г., член Петербургского комитета РСДРП. В эмиграции жил во Франции и Швейцарии с 1906 по 1918 г. 18 марта 1908 года В. И. Ленин выступил от имени РСДРП с речью о значении Парижской коммуны на интернациональном митинге в Женеве, посвященном трем годовщинам: 25-летию со дня смерти К. Маркса, 60-летнему юбилею революции 1848 года в Германии и дню Парижской коммуны. На этом собрании А. А. Дивильковский познакомился с Лениным и до самой смерти Владимира Ильича работал с ним в Московском Кремле помощником Управделами СНК Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича и Николая Петровича Горбунова с 1919 по 1924 год. По поручению Ленина в согласовании со Сталиным организовывал в 1922 году Общество старых большевиков вместе с П. Н. Лепешинским и А. М. Стопани. В семейном архиве хранится членский билет № 4 члена Московского отделения ВОСБ.