Псевдопаломники

Лето 2000 года было насыщенным. В мае Израиль деоккупировал южные территории Ливана. В июне умер великий вождь Сирии Хафез Асад. Потом я сдал общегосударственные экзамены "бреве" девятого класса, набрав больше всех учеников своей школы. Экзамены"бреве" считались очень сложными в Ливане, многие не могли их сдать. Не буду вдаваться в тонкости ливанской системы образования той поры, но я прошел серию экзаменов без проблем. Отличием нашей школы было англофильство, конкурировавшее с франкофильством. Просто предметы преподавались на английском языке.

В июле появился результат. Отец на радостях подарил мне машину - Тойоту 1982 года, двудверную, спортивную, красную. Старик хотел меня наградить таким образом. Я же собирался уезжать в Россию, чтобы продолжить свое образование в русской школе и поступить в институт.

В начале августа я сидел в гостях у тети Зухры и пил матэ. Кузен Мамдух играл в карты с Хромым Хилалем, Наифом и аляповатым Бу Кишком. Меня всегда забавляли их имена.

Бу Кишк предложил поехать на день пророка Ильи (Мар Ильяс ) в Сирию, чтобы поглазеть на телок и, может быть, снять. По крайней мере, так весело он это представлял.

Мамдуху понравилась идея и он стал интенсивно почесывать свое левое яичко, изнемогая от предвкушения. Наиф выпучил свои глазища и тоже согласился. Самым тихим был Хромой Хиляль. Он принял согласие друзей за общее решение.

Справедливости ради, стоит сказать, что я был самым юным среди этой тусовки самцов, готовящихся к охоте на самок в день пророка Ильи. Мне было всего 15 лет. Но я тоже оказался в одной лодке с ними. Интереса ради. Или просто по наивной глупости юных лет.

Мы наметили место и время вылазки. Все пришли вовремя. Хромой Хиляль немного опоздал. Мы встретились на перекрестке в районе Рас-Баальбека в шесть часов вечера. Оттуда мы решили ехать на праздник к могиле пророка Ильи, почитаемого всеми христианами.

Когда мы подъезжали к границе с Сирией, то выяснилось, что у Хиляля не оказалось документа - карточки, заменяющей в Ливане внутренний паспорт. Пришлось мне и Наифу оставить свои машины на обочине. Общим мнением было решено продолжить путь через границу нелегально, по нелегальной тропе контрабандистов.

За несколько сот метров до границы в районе Машари' стоял сирийский блокпост. Рядом обитали бедуины и семейство одного уважаемого голубоглазого сирийца. Неподалеку оттуда мы оставили свои машины, дожидаясь повозки контрабандистов. Ими оказались сирийские бедуины.
До этого я много раз ездил в Хомс по официальной дороге, но никогда не гонял по извилистым тропам нелегальных лихачей. На этот раз в сторону Сирии ехали бедуины на старом пикапе«Ниссан». Мы предложили им деньги, небольшие совсем, и укутанные в арабские платки сыны пустыни согласились. При этом они предупредили, что по дороге будет 3 блокпоста, где надо будет заплатить по 100 сирийских фунтов с человека, что примерно равнялось двум долларам. Мы горели желанием поскорей попасть на праздник, поэтому согласились.

Мы мчались по кочкам, по неасфальтированной дороге, уходящей куда-то на восток от основной дороги. Ехали мы через сады по ухабам, проехали три блокпоста. На каждом стояли сирийские солдаты. Некоторые даже в касках. Никто документов у нас не спрашивал. Все считали сколько нас человек и брали за каждого по 100 сирийских фунтов. "Словно баранов везут" - подумал я тогда.

Так мы доехали до Мазара  Мар Ильяса - места захоронения пророка Ильи. Было уже темно, около девяти ночи. На обочинах стояли жёлтые сирийские такси, пикапы, машины, украшенные цветастыми сетками, бусами, пластиковыми виноградными гроздьями. Играла народная музыка, пригодная для танца "Дабке". Впереди в свете лучей фонарей открывалась площадь полная люду: гуляли мужчины, семьи, парни, девушки, дети. Все вперемешку на небольшом клочке сирийской земли. Где-то ближе к центру площади располагалось нечто вроде гробницы пророка. На газоне вокруг разлеглись люди.

Если в Ливане тогда я легко различал мусульман и христиан, то в Сирии мне показалось, что площадь кишит мусульманами. Лишь по обнаженным плечам молодых девчонок я понимал, что это христианки. Мужчин же сложно было различить.

Сирийские парни и мужчины в то время выглядели довольно аутентично. С юного возраста они носили усы. Джинсы не признавали, одевались в черные штаны с черными ремнями и своеобразными рубашками, непременно заправленными в штаны.

Тогда я почувствовал разницу между Ливаном и Сирией. Ливан жил прозападными ценностями. В Сирии же было что-то такое советское из 80-х. Вроде и есть модники в джинсах, но их мало. А все, кто в джинсах воспринимались как стиляги. Потом эти усы.... Мода на усы... Стрижки в стиле ретро.... Я тогда подумал, что попал в арабскую версию советской провинции. Даже корявый Хромой Хиляль смотрелся модником по сравнению со скромно одетыми сирийцами!

С тех пор, как мы пришли на праздник, все время ощущалось присутствие юрких сирийских парней, следящих за нами. По крайней мере я это ощущал. Мамдух был заворожен обилием красавиц. Наиф решил найти место, где можно разложиться и покурить кальян. Бу Кишк забегал как кролик, белки его глаз покраснели, а зрачки напряглись. Всегда, когда он переживал, у него краснели глаза. Хромой Хиляль куда-то сразу делся. Я же пошел в гробницу пророка Ильи. Всё-таки у меня дед был верующим православным, и мне хотелось воочию увидеть место захоронения праведного божьего человека.

Гробница представляла собой небольшой бетонный склеп. Внутри располагался камень, под которым, согласно легенде, покоился пророк. На стене была полка, на ней иконы и свечи.

Когда я вошёл, то встал за одной юной сирийкой. Она была примерно моего возраста. По грушевидной талии и в меру широким ягодицам я этого не мог понять, поэтому обошел её по кругу, делая вид, что молюсь и разглядываю иконы. Я был поистине поражен её длинными по пояс кучерявыми каштановыми волосами, янтарно-медовыми глазами и не менее поражен её изящным декольте, а именно тем, что в нем находилось.  Казалось, там были спрятаны два огромных спелых баклажана.

Мы встретились глазами. Первый раз случайно. Второй раз - ненароком. Третий раз - невзначай. Четвертый раз уже не могли просто так отвести глаза друг от друга. Словно магнитом притянуло.

Она вышла из гробницы первой. Я вслед за ней. Она разгуливала по кругу вокруг площади медленно, постоянно искала меня глазами. Я шел следом. За мной шел следом какой-то усатый сириец. Он постоянно шел за мной и не отставал.

Я пришел к тюфяку Наифу и делал вид что курю кальян, пытаясь не потерять прекрасную музу в майке цвета горной мяты из виду. Сириец наблюдал за мной.

Найдя Мамдуха, я изображал веселье, шутил на идиотские темы, обнимал за плечи глупо улыбающегося Бу Кишка. Но снова натыкался на все того же сирийского усача в цветастой черно-розовой рубашке и идиотских черных штанах со стрелочками.

Кружа вокруг площади, я несколько раз почти соприкасался со своей сирийской музой, представляя, что обниму её, наслаждаясь прекрасной белой кожей, восхищаясь упоительным запахом волос. Мне удалось где-то сорвать розы, и каждый раз я был готов остановить эту незнакомку и подарить ей букет из семи белых роз. Но увы! Как только я подходил к ней, появлялся за мной этот усатый хрен в черно-розовой рубашке, и она испуганно отворачивалась, быстро ускользая прочь.

Я многократно пытался сбросить этот надоедливый хвост. Прятался на время в черной стороне садов, делал вид, что ухожу с праздника навсегда, уходил и возвращался. Но этот говнюк постоянно оказывался рядом!
Так я провел всю ночь до утра.

Что же делали мои друзья? Мамдух ходил вокруг да около, вздыхая и громко охая. Несколько раз он мастурбировал, брызнув в кусты. Бу Кишк пытался познакомиться с молодыми красавицами, потом просто с любыми тётками. В итоге он познакомился с сорокалетней вдовой, в два раза старше него. Наиф все время просидел на газоне, покуривая кальян.
В шесть утра, как и договаривались, мы все встретились на выходе из Мазара. Все собрались вовремя. Опоздал только Хромой Хиляль.  Он пришел, поспешно застегивая ширинку.

Обратно мы возвращались тоже с бедуинами-контрабандистами. По дороге мы делились впечатлениями. Был рассвет, солнце всходило. Такое время всегда располагает к душевным беседам. Даже арабов. Мамдух рассказал каких сисястых и жопастых баб он лицезрел. Бу Кишк рассказал, что вдова сирийского офицера полиции позвала его к себе в гости, не только дала номер телефона, но и поцеловала в шею, демонстрируя ярко-красный след от губной помады. Наиф рассказал, что скорешился с тремя сирийцами из деревни Низарийа (вблизи аль-Кусейра), и они рубились в карты всю ночь. Я же постеснялся рассказать о своей неудаче из-за некоего странного сирийского усача, который ходил за мной по пятам, поэтому придумал какую-то басню и рассказывал её.

Когда же очередь дошла до Хромого Хиляля, то он сказал, что разговорился с водителем пикапа, на котором мы приехали. Дал ему 200 сирийских фунтов, тот привел ему молоденькую сирийскую бедуинку. За 300 сирийских фунтов она ему отсосала. Потом за 200 фунтов дала. Потом за 150 дала в то самое место. И под утро, когда уже надо было идти, всего за 50 фунтов ещё раз отсосала.

Когда мы подъехали к первому сирийскому блокпосту на дороге контрабандистов, Хромой Хиляль сказал, что у него не осталось денег и попросил нас помочь. Делать было нечего, надо было помочь несчастному бедолаге, попавшему в трудную жизненную ситуацию. На всех трёх блокпостах мы за него платили.

Контрабандисты высадили нас вблизи сирийского блокпоста в районе Машари'.  Оттуда мы прошли пешком до своих машин и разъехались.
Все ехали за тем, чтобы побегать за сирийскими девчонками. Наиболее везучим и практичным оказался Хромой Хиляль. Когда я довозил на своей машине Мамдуха, он признался, что загорелся желанием трахнуть бедуинку. Насколько я помню, у бедолаги так и не получилось. Вместо этого, бродячая цыганка за 20 баксов сделала ему массаж сардельки, который продолжался не более 20 секунд.  Это со слов Хромого Хиляля, который долго угорал над историей с Мамдухом и цыганкой!

Россия, Санкт-Петербург, 2020 г.