Тень победы Роман о форте Дирборн

Автор: Миртл Рид.Опубликовано в сентябре 1903 г.
***
I.-ПРОРОЧЕСТВО  II.-НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА 3.-ВТОРОЙ В КОМАНДЕ 4.-ВЗГЛЯДЫ РОНАЛЬДА На БРАК  V.-ПЕРВЫЙ ЦВЕТОК ВЕСНЫ 6.-КУЗЕНЫ  VII.-ТРЕВОГА 8.-ЧИСТОКРОВНЫЕ ЛОШАДИ 118
IX.-НА ТРОПЕ ФОРТ-Уэйна  X.-ДАЛЕКИЙ ОТБЛЕСК  XI.-ИЮНЬСКИЙ ДЕНЬ 165
 XII.-В СЕВЕРНЫХ ЛЕСАХ  XIII.-ПОДАРКИ  XIV.-ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ  XV.-СОПЕРНИКИ 234
 XVI.- ЧЕРВЬ ПЕРЕВОРАЧИВАЕТСЯ.17-ВОЕННЫЙ СОВЕТ.18.- "ЕСЛИ БЫ я КОМАНДОВАЛ" 285
 XIX.--СПАС ОТ САМОГО СЕБЯ 300 XX.--ПРИМИРЕНИЕ 318 XXI.--ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ В ФОРТЕ
 XXII.--КРАСНАЯ СМЕРТЬ  XXIII.--СПАСЕНИЕ 380 XXIV.-ОТСРОЧКА 397
***
ГЛАВА I

ПРОРОЧЕСТВО


Это была длинная комната с низким потолком, с камином, грубо сложенным из известняка,
в одном ее конце. Горящие поленья освещали один угол и отбрасывали
странные тени в другие, в то время как снаружи тоскливо завывал зимний ветер
. Справа и слева от камина были грубые прилавки,
вытесанные из бревен, опирающиеся на пни неодинаковой высоты, а позади
них были полки, забитые всякой всячиной пограничной фактории
. Закрытые двери с обеих сторон, по-видимому, вели в другие квартиры
, но оттуда не доносилось ни звука, кроме ветра и потрескивания
пламени.

Свеча, воткнутая в сломанное горлышко бутылки, давала слабый свет
небольшое пространство вокруг одного конца прилавка, на котором она стояла.
Стропила были низкими - настолько низкими, что высокий мужчина, встав на цыпочки,
мог бы легко отцепить копченые окорока и ломтики бекона, которые свисали с потолка.
там, раскачиваясь взад-вперед, когда ветер сотрясал дом.

Стены, потолок и пол были из бревен, обтесанных до подобия
гладкости. Щели были замазаны голубоватой глиной, а
щели в полу были заполнены смесью глины и мелких
щепок. Слева от дымохода была грубая лестница, которая вела на чердак
через отверстие в потолке. Пальцы мокрого снега застучали по стеклу
кружащиеся снежные призраки проплыли мимо, на мгновение остановившись у
окон, как будто для того, чтобы заглянуть внутрь, и один из мужчин отодвинул свой стул
поближе к огню.

"Ты кормил скот, не так ли, Чан?" Полукровка проворчал что-то в знак согласия.

Заговорил старший из троих. Его сидение на корточках
в кресле частично скрывало его огромный рост, но свет камина
ярко освещал его седые волосы и глубокие морщины, избороздившие его
доброе лицо. Руки у него были грубые и узловатые, пальцы прямые
и квадратные на кончиках - руки без красоты, но полные силы.

Рука, лежавшая на ручке соседнего кресла, была
совершенно другой. Она была светлой, гладкой и стройной, с заостренными
пальцы с изящно изогнутой внешней линией ладони;
инстинкт с силой другого рода, но нежный почти до предела
женственность. Рука плохо сочеталась с глубоким, мелодичным голосом
мужчина сказал:

"Дядя, ты не представляешь, как я рад быть здесь с тобой и тетей
Элеонор. Я чувствую себя так, словно наконец вернулся домой после долгих скитаний".

"Не за что, мой мальчик", - был сердечный ответ. "Я рад, что ты справился
до того, как разразился этот шторм, потому что путешествовать по пересеченной местности не очень хорошо
в феврале, как правило. Теперь все будет закрыто до весны ".

- А потом... что? - спросил молодой человек.

- Караваны вьючных лошадей из Рок-Ривер и Иллинойса. Каноэ и
Бато из Милуоки, в ведении канадского _engag;s_. Тогда
сосуд из Форта Макино с товарами для торговли, и индейцы из
все по созданию. Оживленный сезон начинается весной.

Полукровка Шандонне, слышно было, как он спит в своем теплом углу,
гость встал и нервно прошелся по комнате. Он был одет в
порыжевшее черное сукно, которое знавало все свои лучшие дни и некоторые
худшие, и плотно облегало его высокую, худощавую фигуру, как будто
в страхе окончательной разлуки. Его волосы были черными и прямыми,
темно-карие глаза странно светились, чувственный рот и
очень бледное лицо. Ему было не больше двадцати пяти-шести, а
выглядел он еще моложе.

Джон Маккензи спокойно наблюдал за его беспокойным хождением взад-вперед.
Наконец он подошел к костру, остановился и вопросительно ткнул
пальцем в известняк. "Здесь какие-то инициалы", - сказал он. "Дж. Б. П.
Д. С. - что это означает?"

- Жан Батист Пуэнт де Сейбл, я полагаю, - ответил Маккензи. - Он
построил эту хижину. Индейцы говорят, что первым белым человеком здесь был
негр.

"П. Л.М." - продолжал молодой человек. "Кто это был?"

"Пьер Ле Май, я полагаю ... французский торговец, у которого я купил это место".

"Тебе тоже следовало бы поставить свое здесь, дядя".

"Не я, мой мальчик. Я приехал, чтобы остаться - и мои дети последуют за мной".

"Это напоминает мне о моей юной подопечной. Не начать ли нам завтра?"

"Как вам угодно. Чем раньше, тем лучше, я полагаю. Вы привезли книги,
не так ли?

"Все, что у меня есть; к сожалению, их немного".

"У Джонни есть учебник правописания, который привезли из Макино в сундуке с
зеленый чай, когда сосуд коснулся этого места в прошлом году. Он был очень встревожен
тогда хотел узнать, что внутри, но я не знаю, что он чувствует сейчас.

"У вас есть какие-нибудь особые инструкции для меня?"

"Нет", - ответил Маккензи, вставая. Он положил руку на плечо молодого человека
и посмотрел ему в лицо. "Я никогда особо не учился
по книгам, - сказал он, - потому что я сбежал из школы, но я хочу,
чтобы это было у моего сына. Научить его всему, что знаешь, что он может
учиться; это не будет больно. Научите его говорить правду, чтобы быть
ничего не боится, а бесчестья, и быть добрым по отношению к женщинам. Вы смотрите
как твоя мать, мальчик.

Дверь внезапно открылась, и ворвавшийся с ней порыв ветра
погасил свечу и наполнил комнату запахом горящего сала.
сало. "Как?" - проворчал дюжий индеец в ответ на общее приветствие.

"Как?" - ответил Маккензи. "Что сегодня вечером?"

Дикарь был более шести футов ростом и выглядел как вождь.
каковым он и был. Он был одет с головы до ног в оленью кожу, искусно
расшитую бисером какой-то скво. На голове у него ничего не было, но через плечо было перекинуто
блестящее покрывало. На поясе висел пороховничный рожок.
на боку у него поблескивал охотничий нож.

Скво вошла вслед за своим господином и повелительницей и закрыла дверь, три
серые волчьи шкуры упали на пол, когда она это сделала. "Шо-Пе-ды-ки,"
командует индеец, указывая на Маккензи.

Женщина послушно положил шкурки на прилавке, и черный
Партридж начал торговаться за муку и бекон, говоря на своем родном
языке. Завязался оживленный разговор с множеством жестов со стороны
индейца. Маккензи ответил спокойно, на резком
Диалекте потаватоми и стоял на своем. Шеф наконец
уступил с любезностью, которая могла быть, а могла и не быть подлинной,
и передача была завершена.

Индеец поднял одну из шкур и указал на кровавое пятно
у ее края, затем начал быстро говорить. Маккензи слушал
, пока он не закончил говорить, затем повернулся к своему племяннику.

"Послушай, Роб, - сказал он, - это тебя заинтересует. Он говорит, что у него не было
капкана, поэтому он взял свой последний кусок бекона и охотничий нож и
отправился в северные леса. Он сел под деревом и стал ждать,
держа бекон в левой руке и нож в правой. Вскоре
появился голодный волк и, после должного расследования, подошел достаточно близко
чтобы заколоть. Он говорит, что ждал с полуночи почти до восхода солнца. А
белый человек никогда не смог бы этого сделать ".

- Вряд ли, - ответил молодой человек, с любопытством ощупывая кожу. - Какое
монументальное терпение!

Эта речь с небольшим дополнительным комплиментом была переведена
в пользу Черной Партридж, чьи бесстрастные черты лица на мгновение просветлели
, а затем снова приобрели бесстрастно-бронзовый оттенок.

Снаружи послышался веселый свист, затем топот по площади,
веселый и продолжительный стук, усиленный пинком, от которого дверь распахнулась.
дверь распахнулась, и вошел молодой солдат.

- Добрый вечер! он крикнул Маккензи. Он фамильярно похлопал индианку
по спине, сказав: "Привет, птичка", ущипнул скво за ухо и
пощекотал ее под подбородком, и добрался до костра раньше всех
у него было время высказаться.

- Рональд, - сказал Маккензи, - это мой племянник, Роберт Форсайт, из
Детройта. Мистер Форсайт, энсин Джордж Рональд, из Форта Дирборн.

Рональд соединил каблуки, отдал честь с притворной торжественностью, затем
сжал тонкую руку Форсайта так, что тот вздрогнул. "Горжусь тем, что
знаю вас, сэр. Третий по старшинству, к вашим услугам, сэр. Вы пришли
записываться?

Шандонне проснулся, пробормотал ругательство и, подбежав к двери, с шумом захлопнул ее за собой
. - Прошу прощения, сэр, - продолжил Рональд. - Ветер с юга
сегодня вечером. Подумал, что впущу немного теплого воздуха. Никогда не ценил этого
в этом мире. Надеюсь, что смогу оказаться в следующем. Я разговариваю с солдатом,
сэр?"

- Нет, - рассмеялась Форсайт.

"Кто эта леди с вами, птичка?" - спросил прапорщик, обращаясь
к Индийскому. "Ошибаюсь ли я, предполагая, что это миссис Б. Партридж?"

"Я не спик Инглиш", - ответил шеф полиции с большим достоинством.

- Я тоже, Птичка, я тоже, - добродушно продолжал солдат.
- Дьявольский язык, в нем столько закоулков, что можно пораниться
. Я подкинул в него сломя голову в день моего приезда, и
были на море до сих пор. Не играйтесь с этим, птичка. Вы получаете
на все в порядке со знаками и картинками и хрюкает, и если Миссис Б. П.
не говорить, почему, так было бы гораздо лучше. Огромные ресурсы в
язык, как известно, только для женщин. Что, уходишь? Пока-пока!

Еще один ветерок с юга ворвался в комнату, когда Черная Куропатка и
скво величественно удалились, женщина несла провизию для
на которые были обменены волчьи шкуры.

"Рональд", - начал Маккензи, выдвигая из-за прилавка еще один стул.
"Я бы посоветовал тебе быть более осторожным с индейцами. Они
коварная публика.

"Я осторожен", - ответил Энсин, швыряя очень поношенное пальто
через комнату и удобно опускаясь в кресло Маккензи.
"Вот почему я спросил о миссис Б. П. Понимаете, я катался на коньках по реке
этим утром, до того, как на нас обрушился небольшой снежный шквал, и я
встретил эту леди. Казалось, она хотела уйти, поэтому я взял ее с собой. Она
скользила в своих мокасинах, держась сзади, и прекрасно проводила время.
пока мы не наткнулись на сугроб сразу за поворотом. Женщина соблазнила
меня, и я втянул ее в это. Господи, как она визжала! Возможно, это было
невежливо, но это было весело ".

Маккензи рассмеялся, несмотря на свои благонамеренные усилия сохранить невозмутимое выражение лица.
глаза Форсайта загорелись новым интересом.
Шандонне снова заснул.

"Было вполне естественно навести справки, не так ли?" - продолжил Рональд.
"Я бы не хотел бросать чужую жену в сугроб,
особенно когда джентльмен, о котором идет речь, - шестифутовый дикарь с
томагавком и своеобразными представлениями о честной игре.

"Ваша манера речи не подходит индейцам", - сказал Маккензи.
Рассудительно.

"Ну вот, опять вы - всегда критикуете, всегда находите недостатки.
Критика меня раздражает. Вот почему я покинул Форт этим вечером. Беспокойный какой-то,
вон там.

- В чем дело? - спросил Форсайт.

- Совсем ничего. Капитан и его жена читают газеты за прошлый месяц и
не обращают внимания на посетителей. Лейтенант и его жена пишут письма,
также не обращая внимания на посетителей. Все негостеприимные - никто не просил меня
садись. Казармы спят. Мы с Доком раскладывали пасьянс, потому что это
единственная игра, которую он знает - посмотреть, кто пройдет первым, и он
устроил дьявольский скандал, потому что я жульничал. Разве мужчина не имеет права
жульничать, когда раскладывает пасьянс? Нет закона, запрещающего обманывать себя,
не так ли?

"Это спорный вопрос", - ответил Форсайт.

"Может и так, может и так. Я некоторое время обсуждал это с Доктором, а затем уволился.
По пути сюда мне удалось залезть в прорубь, которую я вырыл в реке для купания этим утром.
но там была сплошная слякоть и лед - никто не пострадал ".

Его одежды повалил пар, в щедрое тепло огня, и
пот бисером лоб. Он простоял немногим более шести футов в
его чулки, и его великолепные мышцы были очевидны в каждой строчке его
тело. Его густые, светлые волосы были настолько длинные, что иногда он пожал ее
снова, как и в гриву. У него было лицо викинга - голубые глаза, прямой
нос, красно-белый цвет лица, рот и подбородок, которые чем-то
напоминали сталь. Чувствовалась динамичная сила этого человека, его способность принимать
мгновенные и постоянные решения и способность претворять это решение
в немедленные действия.

"Жаль, что ты не собирался быть солдатом, Мистер Форсайт," - продолжил он.
"Я знала, что ты, как только я увидел тебя-ты слишком
молодой. В казармах полно старушек, страдающих ревматизмом.
Плац залит красной фланелью, когда солдаты прихрамывают,
что, кстати, редко случается с капитаном, у которого нежное сердце. Я и
другие офицеры - единственные, кто не достиг предельного возраста, если таковой вообще существует
возрастное ограничение. Когда человек становится слишком стар, чтобы быть полезным в армии,
Президент говорит: "Не увольняйте беднягу - отправьте его в форт".
Дирборн, где находятся все его старые друзья. О нем хорошо позаботятся,
и ему не придется ничего делать."Когда вы видите старика в изодранной форме
, сгорбленного, морщинистого, с заплывшими глазами, который кладет руку на плечо.
ухо и говорит: "Эй!" Когда заговоришь с ним, не наступай на него - он
солдат, расквартированный в Форте.

"Провел рестлинг с одним из самых бойких, этим самым
утром, и содрал кожу с бедного, нежного старого дьявола в нескольких
местах. Док наложил чрезвычайно тонкий шов в одном из мест.
после этого - Док довольно хорошо обращается с иглой и ниткой. Пациент
сейчас на своей койке, трут с горячими предметами одного из
ревматизма. Я пытался уговорить Врача прописать казарменникам купание в реке
каждое утро, и я убедил капитана
заказать это, но бесполезно."

"Своеобразное средство от ревматизма", - улыбнулся Маккензи.

"Это единственное, что они не пробовали, и я склонен думать, что это
помогло бы что-то изменить".

Наступило короткое молчание, во время которого Форсайт внимательно изучал молодого офицера.
Но Рональд никогда не умолкал надолго.

- Кем ты собираешься стать, если не солдатом? - с любопытством спросил он.
"Вы ... вы не миссионер, не так ли?"

"Я похож на миссионера?"

"Не могу сказать ... миссионеры обманывают; но я надеюсь, что нет. The
Потаватоми разрубил последнего томагавком и поджарил остатки. Они
еще не готовы к успокаивающему влиянию религии ".

- Я приехал учить своих юных кузенов, - медленно произнес Форсайт, - и
помогать дяде, чем могу. Я окончил колледж в прошлом году и
поехал преподавать в Детройт, но у меня ... у меня не очень хорошо получалось. Его бледное лицо
покраснело, когда он сделал свое признание. - Дядя Джон и тетя Элеонора
любезно предложили мне пожить у них, - продолжал он. - Они единственные
родственники у меня есть.

"Они и так родственники", - заметил Энсин. "Миссис Маккензи -
добрейшая женщина и лучший повар на свете, не так ли, Чен?"

Спящий ничего не ответил, поэтому Рональд подошел к нему и грубо встряхнул
. "Проснись!" - заорал он. "Миссис Маккензи хорошо готовит или
не так? Отвечай!

Полукровка на мгновение испугался, но быстро осознал ситуацию.
 "Что?" - спросил он.

Вопрос повторился, для пущей выразительности несколько раз встряхнув его. "Да",
смущенно пробормотал Шандонне, "она хорошо готовит".

- Тогда сядь прямо и будь самой красивой. Ты не сможешь спать весь день.
и всю ночь тоже. Неугомонный посетитель сделал стремительный тур по
счетчики, внимательно разглядывая товар на полках. "Ничего
здесь я могу использовать", - объявил он, возвращаясь к костру.

"Что это была за серебряная вещица на индейце?" - спросил Форсайт. "Это
было похоже на какую-то монету".

"Это была его драгоценная медаль. Капитан Уэллс подарил ему ее, и он
дорожит ею больше, чем прической на своем парадном мундире. Когда
Берди умрет, вы найдете эту священную медаль, прибитую к нему, и если она
если он не отправится с ним в счастливые охотничьи угодья, его призрак будет
преследовать несчастного смертного, у которого он есть. Не возражаю против простого призрака
я сам, но призрак с томагавком может быть довольно плохим.

"Иногда я делаю серебряные вещицы для индейцев", - сказал Маккензи.
- Они называют меня "Шоу-не-ав-ки", что означает "Серебряный человек".

В окне на мгновение появилось лицо и украдкой заглянуло внутрь.
внутрь. Было так тихо и так бело среди кружащегося
снега, что это могло показаться призраком бури. Затем дверь
медленно открылась, едва слышно скрипнув на петлях, и была тихо
закрыто. Они скорее почувствовали, чем услышали, чье-то присутствие в комнате.

Форсайт, обернувшись, увидел хрупкую женщину, сгорбленную и старую, в выцветшем голубом
ситцевом платье, едва доходившем ей до лодыжек. Туфли на ней были намного больше
и сильно поношены. Рваная шаль неопределенного цвета
и рисунка была ее единственной защитой от холода.

Он свалился, когда она подошла к костру, двигаясь бесшумно, и
Форсайт видел, что ее волосы были белы как снег, а лицо ее тонко прорисованными
в борьбе с морщинами. Маккензи выглядел также.

- Безумная Маргарет, - прошептал он Форсайту, быстро отходя в сторону. - Не говори ничего.
ничего.

В глазах метиса появился волчий блеск, которого никто не заметил. Форсайт
встал, вежливо поклонился и предложил ей свой стул.

Если она и заметила его, то не подала виду. Подойдя ближе к огню, она
опустилась перед ним на колени и протянула свои хрупкие, нежные
руки к благодарному теплу. Прилив приподнятого настроения Рональда
мгновенно схлынул.

Долгое время они сидели так в молчании. Маккензи и энсин
смотрели в огонь, думая, возможно, о вещах, находящихся за тысячу
миль отсюда, в то время как Форсайт и Шандонне пристально наблюдали за женщиной.

Несомненное безумие, тупое, жалкое, было написано на ее лице
. Невидящие глаза были блекло-голубыми, щеки впалыми, а
изящно заостренный подбородок. Одиночество сопровождало ее всегда. Она могла бы быть
одна в первобытном лесу, перед костром, разведенным неведомой рукой
, среди диких зверей, которых она не боялась.
На нее оказало какое-то зловещее воздействие, потому что через некоторое время она нервно пошевелилась
и уставилась в пламя, что-то бормоча себе под нос.

"О Господи, - простонал Маккензи, - у нее сейчас будет один из ее приступов!"

Как часто бедное, обезумевшее создание искало его, когда бури
захлестывали ее душу, мог сказать только он. Он наклонился вперед и взял
ее за руку. "Маргарет, - сказал он, - Маргарет."

Прикосновение и голос показался ей успокоиться, но она по-прежнему выглядела
пристально смотрела в огонь. Шандонне встал, потянулся к каминной полке
и снял скрипку. С первым прикосновением смычка
к струнам она оставила Маккензи и подошла к нему, опустившись на колени у его ног
, не сводя жадных глаз с его лица.

Звуки дикой музыки наполнили комнату - музыки, которой никогда не слышал ни один человек.
слышал раньше. Один тендере, половина-приглушенным шепотом, в звон ручья,
сумерки тонкость тень, потом низким, напевая внимание, как если бы
Брук ушла спать. Странные звуки раскачивающихся ветвей доносились из
скрипки, с шумом сильного ветра, затем, внезапно, наступил рассвет.
казалось, что наступил рассвет. Звоном ручья, начал опять, с птицей
Примечание здесь и там, в начале Великой крещендо которая прокатилась
и, как музыка на реку была сплетена в. Вопрос, молитва,
и брачный зов, вырвавшийся из тысячи серебристых глоток, пронесся по
гобелен звуков, затем слившийся в глубокий, страстный тон
бесконечной сладости, как будто река нашла море, или
измученная душа человека встретилась лицом к лицу со своим высшим покоем.

"Играй", - прерывисто сказала Безумная Маргарет, - "Играй еще".

Смычок снова прошелся по струнам, выводя мелодию, которая
веяла покоем. Было тихо, как в лесу в сумерках,
или на берегу моря, которое не знает штормов. Сквозь нее пробивалась завораживающая
каденция с ритмом колыбельной, и Маргарет раскачивала свое хрупкое
тело взад-вперед, бессознательно отбивая такт. Когда песня закончилась,
она сидела совершенно неподвижно, но на ее лице было восхищенное выражение провидицы.

"Я вижу кровь", - сказала она очень отчетливо. "Много крови, затем огонь, и
после этого покой".

Это было старое-престарое пророчество, которое она произносила тысячу раз.
"Много крови", - повторила она, печально качая головой.

"Где, Пегги?" - внезапно спросил Рональд.

"Здесь", - ответила она, описывая руками широкий круг.

"Что еще ты видишь?" он снова спросил, пристально глядя на нее.

Она устало провела рукой по лбу и на мгновение закрыла глаза.
затем подошла к нему и положила руки ему на колени.

"Я вижу тебя", - многозначительно сказала она.

"Где, Пегги?" Его голос был низким и очень нежным, как будто он
разговаривал с ребенком.

"Здесь, с кровью. У тебя будет много скорбей, но не
сокровенное желание".

"Не желание моего сердца?"

"Нет. Много скорбей, в то время крови, но не это".

"Чего желает мое сердце?"

"Это еще не пришло, но ты скоро это узнаешь". Она пристально посмотрела на него
мгновение, затем издевательски рассмеялась, и, прежде чем они успели что-либо понять
, она выскочила в ночь, как дикая тварь, которой и была.

Никто не произнес ни слова, пока Шандонне не поставил скрипку на место
на каминную полку и не взобрался по лестнице, ведущей на
чердак.

- Кто она, дядя? - спросил я.

"Никто не знает", - вздохнул Маккензи. "Она появилась, неожиданно для себя,
день, когда мы приехали сюда. Иногда проходят месяцы, а мы ее и мельком не видим
тогда какое-то время она будет приходить каждый день.

- Как она живет?

Маккензи пожал плечами. "Мы даем ей вещи, - сказал он, - и
то же самое делают индейцы и люди в Форте. Черная Куропатка говорит, что он
видел, как она поймала чайку на берегу озера, задушила ее и съела
грубая. В полнолуние, когда на нее накатывает ярость, она говорит на
очень хорошем английском. В другой раз, она бормочет что-то никто не может
понимаете, иначе она не говорит совсем. Она безвредна, я
верю. Она - всего лишь одна из тех странностей, которые встречаешь в новой стране.


- Как ты здесь обосновался, дядя?

- Я почти не знаю. Это хорошее место для торговли, и Форт рядом
. Мне нравятся новые места, где некоторые устанавливают свои собственные законы, и мне нравится
прерия. Я могу дышать здесь, но холмы душат меня".

"Никогда не было желанием моего сердца", - задумчиво произнес Прапорщик. Он сидел со своим
упершись локтями в колени и подперев подбородок руками, он смотрел в огонь.
Он не знал, что говорил вслух.

- Кто-нибудь из нас когда-нибудь найдет это? - спросил Форсайт.

"Думаю, не часто", - ответил Маккензи. "Когда мы это делаем, мы испытываем
разочарование и начинаем искать что-то другое".

С другого берега реки, приглушенный бурей, донесся глубокий, звучный звук.
Звуки колокола. "Постукивает", - сказал Рональд. Он поспешно надел пальто.
не сказав ни слова на прощание, он убежал.

Форсайт последовал за ним, чтобы закрыть за собой дверь, а затем подошел к окну
чтобы посмотреть на темную, барахтающуюся фигуру, смутно вырисовывающуюся на фоне
на фоне снега.

- Веселый молодой человек, - прокомментировал Маккензи.

- Да, - ответил Форсайт после минутного молчания, - он мне нравится.




ГЛАВА II

НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА


Следующее утро было холодным и ясным. Ярко светило солнце,
высвечивая неожиданные бриллианты в снегу. Форсайт проснулся поздно,
сонно удивился, где он находится, а затем вспомнил.

Его комната была в западной части дома, которые выходили на юг,
и из своего окна он мог видеть крепость и агентства на другие
берег реки. Острое предложение от жарки бекона, проникая
грубая бревенчатая перегородка заставила его поспешно одеться. Разбивая
лед в кувшине с водой, он подумал, совершил ли энсин
свое обычное погружение, и вздрогнул от этой мысли.

Когда он добрался до большой комнаты, которая служила кухней, столовой
и гостиной, он обнаружил, что семья уже в сборе. Chandonnais был
просто вставая из-за стола, и миссис Маккензи сидела на голову, лить
кофе с причудливыми и побоям Серебряный горшок, который был ее
бабушки.

- Доброе утро, - весело поздоровалась она. - Я подумала, что, скорее всего, вы
я устала от путешествия, и я сказала Джону, чтобы он дал тебе поспать.

Она была крупной, светловолосой женщиной, матрона в каждой черточке, и ее лицо
было нежно-розовым. Ее пышные волосы были пепельно-светлыми, сбегая небольшими завитками на висках
, и при втором взгляде было видно, что
они быстро седеют. От нее исходил здоровый вид чистоплотной женщины,
а ее голубые глаза отражали доброту в глубине ее материнского
сердца.

Ее выводок, собрались вокруг нее, и каждое лицо было извлечено
пока она не блистала. Ребенок сидел у нее на правой и стукнул кулаком по столу безумно
своей оловянной ложкой, к явному удовольствию его отца. Мария
Индиана изящно потягивала теплое молоко, как четырехлетняя леди.
каковой она и была, а Эллен и Джонни вели себя с большим
достоинством, чем это свойственно людям семи и девяти лет.

Форсайт подружились с детьми накануне вечером, и,
собственному желанию, продлевается обучение для всех, кроме малыша.

"Это будет взгляд утешением для меня," сказала миссис Маккензи, "по
у молодых из-под ног половину времени. Ребенок не
сильно заморачиваться. Я привязываю его к стулу, даю ему поиграть с чем-нибудь,
и с ним все в порядке".

"Где мне преподавать, тетя Элеонора?"

"В соседней комнате, я полагаю. Там и камин есть в наличии, и вы можете
это все к себе. Просто подождите, пока завтрак не
и я позабочусь об этом".

В этот момент появился энсин, улыбающийся и жизнерадостный. "Доброе утро!
Я не опоздал к кофе?"

"Ты ведь уже выпил немного сегодня утром, не так ли?" - спросил Маккензи.

"Ну, это зависит от того, что такое кофе на самом деле. Конечно, они
назвали это так, но это не должно упоминаться на одном дыхании с
У миссис Маккензи. Роберт заметил, что на столе стоит еще одна чашка.
и предположил, что деликатный намек был нередок.

"Спасибо вам", - продолжил посетитель благодарным тоном. "Вы спасли
мою жизнь".

"Хотел бы я получать по доллару за каждый раз, когда я спасал вашу жизнь", - засмеялся
Миссис Маккензи.

"Так и я, для вас-хорошая и красивая женщина, и ты заслуживаешь
удача, если кто-нибудь когда-либо делал".

"Уходи, ты льстец. Ты напоминаешь мне большого цыпленка, оставшегося без матери ".

"Может, я и тощая и похожая на цыпленка, но никогда не останусь без матери, пока ты жив.
Немного хлеба с маслом, пожалуйста, к кофе".

"Не хотите ли бекона?" - гостеприимно предложил Маккензи.

"Ну, может быть... немного. Миссис Маккензи готовит его великолепно".

"Эллен, - сказала ее мать, - принеси еще тарелку".

"Ты так добра ко мне", - пробормотал Энсин, придвигая свой стул поближе
к хозяйке. "Это пончики?"

"Так и есть".

"Я помню однажды, когда ты дала мне пончик, сразу после тренировки. Я все еще чувствую его вкус.
"

"Неужели это так? Я забыл его".

"Теперь, когда я думаю об этом, это была не ты, но ты сказал, что некоторые
время".

Она рассмеялась и подтолкнула тарелку к нему.

"О боги!" - воскликнул он, вонзая белые зубы в пончик.
"Что за кулинария! Что за женщина!"

"Я, пожалуй, попрошу меня извинить", - сказал Маккензи, вставая и отодвигая
свой стул.

"Конечно", - ответил солдат с нарочитым жестом
беззаботности. - Не задерживайся из-за меня, умоляю тебя. Подумай о настоящих
сливках в своем кофе! - вздохнул он, ковыряя ложкой по кувшину.
- Я мог бы выпить сливок.

- Ты и не собираешься, - многозначительно вставила миссис Маккензи.

- Я знаю это, - печально ответил он. - Я только хотел бы, чтобы это было так.

Когда со стола исчезли последние кусочки еды, он остановился
поел, но не раньше.

- Это помогает человеку почувствовать себя лучше, - объявил он, - особенно такому страдающему
и умирающему инвалиду, как я. Пойдем, Форсайт, я собираюсь отвезти тебя
ненадолго в Форт.

Роберту и в голову не пришло подвергать сомнению полномочия этого величественного
существа. - Хорошо, подождите, я возьму пальто и шляпу. Я вернусь через несколько минут.
Тетя Элеонора, мы открываем школу.

- Дьявол тебя побери, - заметил Рональд, когда они выходили из дома. - Какой же ты
лжец!

Тропинка, ведущая к воротам, была хорошо протоптана, несмотря на раннее утро.
Это было. "Следы индейцев", - сказал прапорщик, указывая на узкую полоску
по снегу; "Ты всегда можешь их отличить. Они ступают гуськом.
Они идут гуськом - никакой компании, чтобы скрыть их походку ".

Владения Маккензи окружал некрашеный забор.
справа и слева от ворот росли четыре высоких ломбардских тополя, по два с
каждой стороны. Коричневые воробьи щебетали и дрались на голых ветвях,
не желая улетать при их приближении. Дом был построен на
полоске земли, которая выдавалась в реку и резко отклоняла ее
от своего русла. Между пятнами снега лед сверкал в
солнце.

"Целебный месте", - прокомментировал Джордж, когда они оказались на замерзшей поверхности
потока. "Не подходи слишком близко к той яме. Это моя ванна, и
она слабая по краям ".

Ближе к середине реки во льду было большое неровное пространство, а
на снегу вокруг него были следы пальцев и подошв.

"Скорее искал тебя этим утром", - продолжил Рональд. "Был
разочарован".

Роберт пожал плечами, но ничего не ответил.

"Это счастливое архитектурное сочетание, к которому мы сейчас приближаемся", - профессионально продолжил его гид.
"Форт Дирборн. Пьяная вечеринка
нарисовал планы, и другие пьяные вечеринки последовали им. Я мог бы
улучшить это в нескольких местах, но я обязан извлечь из этого максимум пользы.
Флагшток в центре плаца достигает семидесяти пяти футов
в высоту, хотя вы об этом и не подозреваете, учитывая
героические пропорции других зданий, и он мешает больше всего
прекрасно сочетается со всем.

- Обычный форт, однако. Офицерские помещения, казармы, офисы,
гауптвахта, склад и другие современные изобретения. У командира
собственная роскошная резиденция. Лейтенанту полагается
живет в половине этого, а он нет. Эти бородавки в юго-восточном и
северо-западном углах - блочные дома, сделанные по китайской схеме. В
верхнего этажа, свесы, чтобы дать диапазон вниз на расстрел и держать
враг поджечь крепость. Двойной частокол, где
однако гений приходит. Посмотрите, как он наклоняется и уравновешивает углы.
Делает вещь похожей на узор лоскутного одеяла. Это запало бы в душу
чувствительному человеку.

"Привет, Чарли! Вот тут мы и вступаем. Вы видите, что там есть затонувшая дорога
к реке, а также подземный ход с
в нем колодец, который обеспечивает подачу воды на случай осады. У нас
есть три орудия легкой артиллерии - шестифунтовые - и наши мушкеты,
штыки и пистолеты. Это агентство дом снаружи. Твой дядя
Правительство индийского агента и сатлера для гарнизона и трейдер на его
собственный счет. Это где капитан жизни".

Он весело постучал в дверь, затем бесцеремонно вошел, и
Роберт неуклюже последовал за ним в комнату, где капитан и
его жена сидели за завтраком.

Капитан Франклин был серьезным, молчаливым человеком лет сорока,
который никогда не говорил без причины, а его жена была хорошенькой маленькой женщиной,
с темными смеющимися глазами. Она заметно оживилась, когда Роберта представили ей.
Гости не часто появлялись в Форте.

- Кофе? - заметил Рональд, повысив голос. - Вы счастливый человек.
Капитан, пить такой кофе, какой готовит миссис Франклин, каждое
благословенное утро вашей жизни. Хотел бы я только, чтобы мне так же повезло, - добавил он
безразлично.

Роберт прикусил губу, чтобы не улыбнуться, когда пожелания энсина были
незамедлительно удовлетворены. - Не хотите ли и вы немного, мистер Форсайт?

- Нет, спасибо, миссис Франклин. Я был на завтраке.

Ударение на личном местоимении заставило Джорджа многозначительно посмотреть на него
когда он спросил, можно ли ему кусочек тоста и яблоко.
Пока он ел, миссис Фрэнклин разговаривала с Форсайтом и капитаном.
они молча слушали.

- Вы собираетесь остаться? - спросила она. - Да, я надеюсь на это. - Она улыбнулась. - Я очень рада. - Что вы пришли? - спросила она.

- Да, я надеюсь на это. Я буду учить моих молодых кузенов и помочь моим
дядя в любом случае я могу. В прошлом году я закончила Йельский университет и уехала оттуда
оттуда в Детройт, но как только я услышала, что тетя Элеонора согласилась
взять меня к себе, я отправилась в путь и добралась сюда вчера, как раз перед
бурей ".

"У вас было приятное путешествие?"

"Да, вполне. Я прибыл через Форт-Уэйн в сопровождении индейских проводников и
конной упряжки".

"Есть новости?" - спросил капитан.

"Нет, только обычные симптомы недовольства среди индейцев.
Офицеры полиции в Детройте думают, что скоро может начаться еще одна вспышка".

"Я не ... для этого нет никаких земных причин".

"Индейцы не особенно разборчивы в причинах", - вставил Рональд. "Пойдем,
Роберт, мы идем к лейтенанту".

Когда они вошли, миссис Говард убирал посуду после завтрака,
и после того, как представление было закончено, Рональд, не колеблясь, сказал
выразить свое разочарование.

- Принеси этому изголодавшемуся парню кофе, Кит, - сказал лейтенант и
Рональд с радостью согласился на чашку дымящегося, с вежливым сожалением в
болезнь он вызывает и с обильной похвалы самого напитка.

"Сахар?" - спросила миссис Говард.

"Нет, благодарю вас, - просто поставить свой изящный палец на минутку, если вы
будьте так любезны. Ваша рука могла бы подсластить горькая чаша человеку
призвал к употреблению. Мне кажется, я чувствую запах блинчиков.

Он одобрительно улыбнулся Форсайту, когда миссис Ховард подошла к чугунной
сковороде, которая качалась в открытом камине. "Немного", - крикнул он Форсайту.
она: "Шесть - это очень хорошо. Я не хочу быть свиньей".

"Зато ты свинья", - вполголоса заверил его Форсайт.

"Заткнись!" - коротко ответил он.

Следуя совету, Роберт переключил свое внимание на хозяина,
и они разговаривали, пока муки голода не были несколько утолены. В
Лейтенант и его жена последовали за ними к двери.

"Скажите моей матери, что я приду повидаться с ней сегодня днем", - сказала миссис
Говард.

"Хорошо", - ответил Роберт. - Кто такая "мама"? - спросил он, когда они
вышли на улицу.

- Миссис Маккензи, конечно. Разве вы не знаете своих родственников, когда
ты их видишь? Миссис Ховард - дочь твоей тети и твоего дяди.
Падчерица, так что она твоя двоюродная сестра.

"Двоюродная сестра мужа, я полагаю", - сказал Роберт. - Мой отец был сводным братом дяди Джона.
так что мы не очень близкие родственники. Хотя она милая. Я
хотел бы, чтобы она была моей кузиной.

"Кофе не сравнится с тем, что у ее матери, - размышлял Джордж, - но
он довольно вкусный. Привет, док! - крикнул он мужчине на противоположной стороне плаца.
- Ты позавтракал? - спросил я. - Что?

- Боже мой! - воскликнул Форсайт. - Ты же не собираешься снова есть,
не так ли?

Прапорщик обернулся на него укоризненный взгляд. "Мой рацион не
предназначается для взрослого мужчины", - пояснил он. "Если бы я не мог перекусить,
иногда на улице я бы высыхал и меня уносило ветром. Внизу, в лощине, живет скво
, которая готовит неплохую кашу, и вы можете получить миску
этого блюда за пригоршню бус. Оно не слишком чистое, и это мое личное мнение.
это "желтая собака", тушеная или, возможно, мне следовало бы сказать, с карри, но
умирающий с голоду человек не может позволить себе быть привередливым."

"Возьми меня какое-то время," форсайт предложил небрежно: "Я никогда не ел
собака".

"Хорошо, - последовал веселый ответ, - мы пойдем. Приходи и познакомься с
Доком".

Роберт был должным образом представлен доктору Нортону, которого солдат
охарактеризовал как "разносчика таблеток в гарнизоне", и вскоре воспользовался
возможностью спросить его о точной емкости человеческого желудка.

"Бывает по-разному", - ответил Доктор, нахмурив брови в глубокой задумчивости.
"Некоторым людям".----

"Нам пора идти", - перебил Джордж. "Пора в школу".

Они расстались на берегу реки, Роберт старательно избегая
возможности пожать друг другу руки. Когда он вошел в дом, ученики Его были
его ждали.

Комната, отведенная для учебных целей, находилась рядом с
гостиной, и в камине ярко пылал огонь. Он обнаружил, что
трудно преподавать в трех классах одновременно, и вскоре организовал чередование.
изучение и декламация для каждого, отпустив Марию Индиану через час.
с хорошо выученными первыми тремя буквами алфавита.

Из окна, как и из других окон в доме, открывался вид на реку
и форт, а также открывался вид на бескрайние равнины за ними.
Солдаты входили и выходили из-за частокола, явно получая удовольствие, и
один или двое из них попадались ему навстречу, но он тщетно искал рослого офицера.
молодой офицер, которого он с гордостью называл своим другом.

За обедом он спросил о соседях.

"Соседи?" повторила Миссис Маккензи, смеется; "почему мы не любой,
за исключением форта".

"Ты и дядя Джон действительно единственный человек здесь?" он спросил:
серьезно.

"Нет, не это. Здесь есть несколько домов. Мистер и миссис Бернс живут
в одном - они наши ближайшие соседи - а дальше находится дом Ли
. Они не имеют к нам никакого отношения, как и мы к ним. Два
или, по-моему, там живут трое мужчин и мальчик, но мы их редко видим
. Они наполовину французы, наполовину индейцы. Раньше жил Шандонне.
с ними, и когда мы приехали сюда, он пришел к нам. Я думаю, это одна из
причин, почему они нас не любят, потому что Чан хороший мальчик ".

- А Маргарет?

Лицо миссис Маккензи изменилось. - Бедняжка, - печально сказала она.
- никто не знает, где и как она живет. Мы ее не боимся,
но индейцы боятся. Они не тронули бы сумасшедшего ни при каких обстоятельствах
.

- Здесь есть обычное индейское поселение?

"Да, по всей реке есть вигвамы. Они все
Потаватоми и очень дружелюбны. Племена чиппева и виннебаго
находятся дальше на север. У Джона талант ладить с индейцами. Он
выучил их язык и обычаи, и они обращаются с ним так, как будто он
один из них. Джордж показывал тебе Форт сегодня утром?

- Большую часть, - улыбнулся Форсайт. "Мы пригласили уполномоченных офицеров
и этот молодой гигант плотно позавтракал в каждом заведении".

"Он - жизнь поселения, и я не знаю, что бы мы делали
без него. Я никогда не видел никого с таким неисчерпаемым запасом знаний.
хорошее настроение. Нет ничего настолько плохого, чтобы Джордж не смог обратить это в шутку.
и заставить нас смеяться, несмотря на наши проблемы. Вы были у доктора Нортона?

- Да, но только на минутку.

- Он тоже веселый и очень добр ко всем нам.

"Я забыл сказать тебе, когда пришел в первый раз, - сказал Роберт, - но я встретил
Миссис Ховард, и она попросила меня передать тебе, что она придет, чтобы
повидаться с тобой сегодня днем".

- Благослови господь ее сердце, - нежно сказала миссис Маккензи, - она никогда не забывает
свою старую мать.

- Ты никогда не состаришься, тетя Элинор. Я верю, что вы нашли
источник вечной молодости ".

"Что, еще один льстец?" спросила она, но румянец на ее
щеках свидетельствовал о том, что она довольна.

Днем, пока Джонни мужественно боролся с цифрами и
сложением, Роберт увидел миссис Говард переправлялся через реку. Она была
светловолосой, высокой женщиной, очень светлой, с глазами, как у ее матери. Доктор
стоял у входа в частокол, наблюдая за ней, и в его позе было что-то
похожее на тоску.

"Бедняга, - подумал Роберт, - я думаю, ему одиноко".

Послеполуденное солнце проникло в комнату, выделяя пятна света
на тряпичный ковер, покрывавший пол, и прикоснулся к грубым бревнам.
ласково, как будто для того, чтобы позолотить, а не раскрыть. В соседней комнате зазвучали женские голоса
, невнятные, но приятные, то тут, то там раздавался низкий,
музыкальный смех, и учительница погрузилась в мечты.

"Сколько будет дважды два, кузен Роб?" Джонни спросил, за третье
время.

"Четыре ... разве ты не помнишь? Вы узнали, что сегодня утром".

"Теперь я могу идти? Я хочу увидеть свою сестру".

"Да, беги".

Топот ног затих вдали, но Роберт все еще смотрел
на реку с улыбкой на лице. Вскоре он увидел миссис
Говард направился к форту, с двумя детьми прыгая вместе
рядом с ней. Что-то зашевелилось в импульсы сновидца, бессрочное,
но тем не менее реальным. Какой человек может определить это или знает, когда это произойдет
это первое смутное тоскуешь по собственному дому?

Минуты шли, и свет угасал, пока кроваво-красный закат не загорелся.
форт запылал и окрасил снежные просторы за ним. Открылась дверь, зазвенел чайник
, и кто-то вошел.

- Спишь, дорогая?

- Нет, тетя Элеонора. Он подошел к ней, обнял и
легко прикоснулся губами к ее щеке. "Я просто подумал, что мои
черты лица расположены в приятных местах".




ГЛАВА III

ЗАМЕСТИТЕЛЬ КОМАНДИРА.


- Кит, - сказал лейтенант, угрюмо расхаживая взад-вперед, - Я бы хотел, чтобы я
был командиром.

- Я бы тоже этого хотел, дорогая, - послушно ответила миссис Ховард.

"Любой, у кого есть хоть краешек глаза, может увидеть, что здесь произойдет, если
ничего не изменится".

"Какие изменения ты имеешь в виду, Ральф?"

"Какая-то изменить", - отрезал он гневно. "У нас есть цифра-начальник
для капитана и мужчины, не знающего военного
обучение. Нет причин откладывать учения из-за плохой погоды
люди не выходили на улицу уже больше недели только потому, что
холодно. Капитан сидит у костра, изучает тактику и составляет
воображаемые отчеты, в то время как его люди страдают из-за дисциплины ... и
одежды ", - добавил он, подумав.

"Что капитан Франклин делать свою одежду?"

"Что он может сделать? Ничего, кажется; но я мог бы. Я хотел послать человеку
Сам президент Мэдисон, если другого пути не было. Посмотрите на нас! Мы
выглядим как армия Вашингтона в Вэлли-Фордж!

Лейтенант смахнул воображаемое пятнышко на очень потрепанной форме
. "Я сожалею, что пошел в армию", - продолжал он. "Посмотрите на это.
пост на краю небытия, его защищают около сорока человек. Я
сомневаюсь, что у нас больше тридцати человек в хорошей боевой форме - остальные
хуже, чем бесполезны. Повсюду вокруг нас орды враждебных дикарей,
готовы напасть на любого из нас или на всех по малейшему поводу, а мы
не можем даже продемонстрировать силу! Никакой стрельбы по мишеням, из-за боязни
тратить боеприпасы; никакой муштры, потому что капитан ленив; одежда
как у нищих - безделье, бездействие, лень! Три шестифунтовых орудия и тридцать человек
против тысяч кровожадных тварей! Все было по-другому
в Форт-Уэйне!

"Ральф", - сказала миссис Говард, быстро: "Пожалуйста, не говори мне этого снова"
. Я двадцать раз сказал тебе, как мне жаль, что я попросил тебя
организовать перевод. Я еще раз говорю тебе, что мы поедем
где угодно и когда угодно, в Форт Уэйн, Детройт, или даже
Форт Макино. Если есть армейский пост в Соединенных Штатах, где
вещи работают для Вас, пожалуйста, переведут на нее. Вы услышите
никаких нареканий у меня нет. Я хотел быть рядом с мамой-это было все".

"Это все?" он усмехнулся. "Я считал иначе. Ты говоришь как дурак
, Кит. Ты, кажется, думаешь, что это самая простая вещь в мире -
добиться перевода. Вы ожидаете увидеть курьера, въезжающего в ворота,
с приказом от Военного министерства, или мне пойти и сообщить
Капитан, мы отправляемся в Форт-Уэйн сегодня вечером?

Миссис Ховард шевельнула губами, словно собираясь что-то сказать, но передумала.
и промолчала. Он стоял у окна в течение длительного времени, с его
обратно к ней.

"Вы, кажется, не очень общительные", - сказал он наконец, "так что я думаю, я пойду
вылезай, особенно, как я вижу, твой друг пришел. Я не люблю
вторгаться". С помощью этого разъема бросать, он вышел из дома, тщательно
избегая доктор Нортон, который пересекал плац.

Оттуда, где она сидела, Миссис Говард мог видеть ее муж, прямой и
по-военному пробирался в контору. В течение первых двух лет
их супружеской жизни она была очень счастлива, но с тех пор, как они переехали
жить в Форт Дирборн, у него время от времени случались вспышки гнева
, которые сильно огорчали ее.

Ее лицо, всегда выразительные, была белой и мутной, когда она открыла
дверь за доктором. Он понял, он всегда так делал. Он был одним из
немногих мужчин, которые не слишком разбираются в женщинах.

Они немного поговорили о банальностях, затем он наклонился вперед
и взял ее холодную руку в свою.

"Тебя что-то беспокоит", - ласково сказал он. "Скажи мне, и позволь мне помочь
тебе".

"Ты не смог мне помочь, - печально ответила она, - никто не может".

Доктору Нортону было не более тридцати пяти, но волосы у него были
преждевременно поседевшие, и это, вкупе с его любезными манерами, часто
вынуждало его пациентов делиться непрофессиональными секретами. Как и многие другие.
Миссис Ховард, тоже другая женщина. Ховард была сильной перед лицом оппозиции,
но слабой при прикосновении сочувствия.

"Ничего страшного", - сказала она. "Ральф сердит почти все время, хотя
Я не верю, что он этого хочет. Он был таким с тех пор - всегда
поскольку ребенок умер".

Она отвернулась, на могилку в лощине тянул
жалобно на чувствах матери, когда в мире пошло не так.

"Он всегда винил меня в этом", - продолжала она. "Одна из причин, по которой
я хотела жить здесь, а не в Форт-Уэйне, заключалась в том, что я могла бы
иметь свою мать, которая помогала бы мне заботиться о ребенке. Она знала больше, чем я.
она была мудрее и опытнее во всех отношениях, и я подумал, что у
маленького мальчика будет больше шансов. Вместо этого, как вы знаете, он
простудился по дороге сюда и не поправился, поэтому его отец так и не
простил меня.

Слезы хлынули быстро, и ее побелевшие губы задрожали. "Не надо, Кэтрин",
сказал он. Это был первый раз, когда он назвал ее по имени, и она
смутно заметила это в разгар своих страданий.

- Не надо, Кэтрин, - повторил он. "Все, что мы можем делать в этом мире, - это делать то
, что кажется нам лучшим. Нас не волнуют результаты,
разве что как ориентир на будущее, и иногда, спустя годы, мы
видим, что то, что казалось горькой потерей, на самом деле было приобретением. Когда-нибудь
возможно, вы будете рады, что потеряли своего мальчика ".

"Рады? Рад, что я потерял своего единственного ребенка? Доктор, о чем вы думаете
!"

"Из вас. Все, что вас тревожит, беспокоит, тоже. Вы знаете, что, не
вы?"

На мгновение она испугалась, но его спокойствие и дружелюбие
успокоил ее. "Спасибо вам, - ответила она, - вы всегда были добры ко мне"
.

"Я всегда буду стараться быть такой. Ничто из того, что приходит к тебе, не лишено смысла.
для меня, и у тебя всегда будет по крайней мере один друг ". Последовало
красноречивое молчание, затем напряжение момента спало, и
он отпустил ее руку.

- Я глупая, - истерически рассмеялась она, вытирая глаза. - У тебя есть какое-нибудь
лекарство от глупости?

"Если бы у меня были, я бы сохранил их для тех, кто нуждается в них больше, чем ты. Я
хотел бы, чтобы ты чаще бывал на свежем воздухе. Пройдитесь по плацу и через него
к своей матери, - эти два места, безусловно, безопасны, - а когда вам
это надоест, идите к миссис Франклин. Она милая маленькая женщина.
и ее тоже нужно подбодрить. У меня есть подозрение, миссис Говард,
что темперамент, который призывает человека быть солдатом-это очень редко
достаточно эластичным, чтобы включить домашнего очага".

Лицо Кэтрин прояснилось, потому что она не думала об этом, и
предположение о том, что у других были те же проблемы, было не лишено своего
сомнительного утешения.

Час или больше он разговаривал с ней, рассказывая обрывки новостей из
казармы, которые, по его мнению, могли бы ее заинтересовать, и предлагая
фрагменты философии, если позволял случай.

"Ты тонизирующего средства", - сказала она легкомысленно, как он встал, чтобы идти; "блюз
все пропало".

"Я рад этому. Теперь вспомните, когда что-то пойдет не так, скажи мне.
Возможно, я смогу помочь тебе - по крайней мере, я могу попытаться.

На полпути через плац он обернулся, чтобы улыбнуться ей, когда
она стояла у окна и дружелюбно махала рукой в ответ.
Именно в этот неудачный момент лейтенант покинул офис,
поговорив с капитаном на повышенных тонах о состоянии гарнизона
и возможности войны с Англией.

У нее было какое-то смутное беспокойство, когда он вышел из своего пути, чтобы встретить доктора,
но, хотя он говорил с ним, он остановился почти мгновенно в его
стремительная походка. Он был достаточно любезен, когда вошел в дом, и
она подумала, что все хорошо.

Он не упомянул об их предыдущем разговоре, но говорил легко
и равнодушно, с мягким желание угодить, как путь
человек, который стыдится себя.

"Разве вы не хотели бы перейти через реку?" спросил он.

"Ну, да, - удивленно ответила она, - я не возражаю".

"Тогда пошли".

Его смуглое, красивое лицо все еще было бледным, а вокруг рта пролегли морщинки слабости
но сердце Кэтрин подпрыгнуло навстречу его
желание, по-новому обращенное к нему, подобно цветку, поднимающему свое лицо к солнцу.

"Бедный мальчик", - сказала она ласково, кладя руку на его руку, "вы
есть много вещей, чтобы беспокоить вас, не так ли?"

"Это так, Кит. Полагаю, иногда ты считаешь меня грубияном".

"Нет, в самом деле", - великодушно ответила она.

"В последнее время с тобой было трудно ладить", - заметил он.

"Я тоже, дорогой?" Она была удивлена и совести пострадавшего; тем более что
ведь возможность в голову не приходила к ней. "Я сожалею," сказала она
после того, как немного. "Я постараюсь сделать лучше".

"Я не думаю, что это полностью твоя вина", - возразил он. - Я заметил,
что ты становишься раздражительной после того, как Нортон побывает в доме, и я думаю, что он
оказывает на тебя плохое влияние. Лейтенант пытался говорить непринужденно,
и у него ничего не вышло.

"Ну, естественно", - продолжил он, прокашлявшись, "я сделал, как и любой
другой человек на моем месте сделал бы. Я сказала ему не приходить, если
его попросили в его профессиональном качестве наносить визиты, когда я буду дома.
- Ральф! - крикнула я.

- Ральф! Это был плач обиженного ребенка, и каждый пережиток цвет
бежал от лица Кэтрин. Она прижала руки к груди и
прислонился к частоколу у входа в Форт.

"Ну?" он спросил с иронией: "Я разбил твое сердце?"

"Подумать только, - медленно произнесла она, - что ты мог быть таким невежливым с любым
один, и особенно другу, который был так добр к нам, как доктор
Нортон. Мне стыдно за тебя".

"Твои действия, Кэтрин, только доказывают, что я выбрал правильный курс
. Если у меня и были сомнения перед, Я уверен, сейчас. Вы обяжете
я, избегая его как можно больше."

Он никогда не называл ее "Кэтрин", если только не был очень недоволен ею.
и они переправились через реку, не разговаривая. Говард напевал себе под нос
популярную песенку с видимым безразличием.

 * * * * *

У Маккензи царили суматоха и замешательство. Индейцы поспешили внутрь и
вышли из дома, возбужденно разговаривая и жестикулируя. Лежал снег.
Дорожка была гладкой, как лед, и Шандонне бежал к
Зданию агентства на другом берегу реки.

"Что это?" - спросила Кэтрин.

"Не знаю", - лаконично ответил лейтенант.

Когда они вошли, Джон Маккензи был, как он выразился, "довольно
практически выбивать". Роберт был уволен школе, и помогал ему, как
лучшее, что он мог, хотя он был сильно сдерживается в начале его
незнание значения и индийского языка.

Пространство за прилавками было завалено мехами. Оленьи шкуры и
шкуры лося, серого волка, рыжей и серебристой лисицы, ондатры, бобра и медведя
шкуры были сложены по пояс вокруг Форсайта и Маккензи. Непривычно
активность в воздух, и вокруг было полно индейцев, пахучие.

Черный Партридж пришел, принося коже гигантского черного медведя,
и ропот пробежал по комнате. Члены других племен трогали его пальцами
с завистью, а скво потаватоми открыто хвастались доблестью
своего вождя.

Шандонне вернулся из агентства с огромным окороком под мышкой
. Он ушел, нагруженный шкурами, а когда вернулся, то был
прокатка свежий бочонок с мукой перед ним. Его лицо оказалось в
выражение крайнего неудовольствия, ибо он был конституционно против
на работу.

"Я могу помочь?" - спросил лейтенант Говард.

"Сходил бы ты в Агентство, Ральф, - ответил Маккензи, - и
принеси столько одеял, сколько сможешь унести. Чан пойдет с тобой.
он должен принести еще бекона.

Миссис Ховард уже давно удалилась в гостиную. Дверь была
закрыта, но шум фактории доносился издалека.

"Будь осторожен, Роб, - сказал Маккензи, - это овечья шкура, окрашенная
сок грецкого ореха. Он попробовал его на тебе, потому что ты зеленый." Повернувшись к
Индейцу, торговец многословно заговорил, даже после того, как потенциальный мошенник
схватил свою овечью шкуру и направился к двери.

"Эти разговоры о брейкерах сказываются на мне", - продолжил Маккензи. "Это
первый раз, когда они набрасываются на меня все сразу таким образом. Мощно
неожиданно, как я понимаю. К тому же еще рано. Обычно они обмениваются результатами
QT, по одному или по два за раз, за несколько недель до этого. Они говорят, что это
последний день зимы, а завтра будет весна.

Вернулись Шандонне и лейтенант, нагруженные беконом и
Одеяла. Метис вытер пот со своего смуглого лица
очень грязным рукавом, и Говард больше не предлагал помощи.
Вместо этого он подошел к Форсайту и заговорил с ним.

"Что происходит?" - спросил Роберт. "Ты знаешь?"

Ральф пожал плечами. "Они не посвятили меня в свои тайны"
"но я полагаю, что это ежегодное паломничество".

"Куда? Зачем?"

"Разве отец Джон тебе не сказал? Каждый год они ездят в Канаду, чтобы получить
свои подарки от британцев. Черт бы побрал британцев!" - добавил он с
ненужным акцентом.

- О, - задумчиво протянул Роберт. - Значит, в случае неприятностей,
Индейцы на их стороне.

- Совершенно верно. Неплохой план, не правда ли?

"Это дьявольская затея!"

"Будьте осторожны", - предупредила Маккензи, "некоторые из них больше понимать английский язык
чем нам говорят".

Торговая лихорадка быстро распространилась на женщину. Те, кто не собирался,
приносили меха для обмена и везли провизию обратно в лагерь.
предлагали мокасины и корзины на продажу. Маккензи покачал головой - ему
не нужно было ничего, кроме шкур.

Под прикрытием всеобщего ажиотажа происходило много мелких краж, и
надо было внимательно следить за пушнины, дабы они не
снова обменялись. В Скво сохранил зоркий глаз на счетчики, после чего скрылись
при чем желательно, что осталось без присмотра. Chandonnais взял
место у дверей, наконец, прекратить по факту незаконного предпринимательства.

Без малейшего знания о том, почему он это сделал, Роберт купил пару
мокасины. Они были маленькие, даже на женскую ногу, и тяжелый с
бусы. Изысканные вещи понравились ему внезапно и непреодолимо,
и цена, которую он заплатил за них, привлекла других скво в виде бесчисленного количества
мокасин.

"Дядя Джон" - закричал он выше требования, "пожалуйста, скажи им, что я не
хочу больше никаких мокасины!"

Несколько быстрых слов из шо-Пе-о-ки дают желаемого эффекта. "Не
видеть, что вы хотите из этих вещей", - отмечает он, "они не подходят
никому".

- Красивые вещицы, - заметил Говард, неторопливо подходя. - Для кого они?

- Я... я... то есть я не знаю, - пробормотал Роберт. "Я просто хотел их".

Лейтенант рассмеялся. "О, понятно", - сказал он. "Еще одна коробка с
Туфелькой Золушки?"

"Да, на этом мы остановимся", - ответил Форсайт. К нему вернулось самообладание.
но румянец все еще играл на его щеках.

Когда все возможные обмены были произведены, и каждый индеец получил
небольшой дополнительный подарок, в комнате снова воцарилась тишина.
Черный Партридж принял маленькое серебряное украшение, которое Маккензи
сделал для него долгими зимними вечерами, с выражением
восторга и благодарности.

"Что он говорит, дядя?" - спросил Роберт.

"Он клянется в вечной дружбе со мной и моими близкими".

"Много от этого пользы", - беспечно сказал Говард. "Я бы доверился мертвому
Индейца, черт возьми, видно скорее, чем живого.

Черная Куропатка, возможно, и уловил суть сказанного, но он
повторил свои выражения благодарности и заверения в неизменном
уважении. В комнате, напротив, стало очень тихо после того, как он вышел.

"Господи!" - вздохнул торговец. "Что за день!"

Голос миссис Маккензи отчетливо прозвучал в соседней комнате. "Да, дорогой", - сказала она.
"Я скажу ему и все объясню. Ты ни капельки не волнуйся по этому поводу.
Затем дверь открылась, и вошла миссис Ховард.

Она поговорила с Форсайтом несколько минут, затем повернулась к мужу.
- Пойдем домой? - спросила она, - или ты хочешь остаться здесь на
ужин?

- Лучше останься, - гостеприимно предложил Маккензи.

"Нет, мы пойдем", - сказал Ральф. "Всем до свидания".

Они не произнесли ни слова, пока снова не вошли в свой дом, затем Кэтрин
положила руки ему на плечи и посмотрела прямо в глаза.
"Ральф, - серьезно сказала она, - ты не можешь мне доверять?"

- Надеюсь, что так, - ответил он, отстраняясь от нее, - и поскольку я все уладил,
думаю, что теперь смогу.

- Ральф! - закричала она. - Ты причинил мне боль!

- Послушай, - воскликнул он, грубо говоря, "я не хочу больше этого. Я
хватает проблем и без качки на меня все время. Это
мой дом, а ты моя жена - пожалуйста, помни об этом ".

"Нет никакой опасности, что я забуду об этом", - горячо ответила она.

"Ну же, Кит, будь благоразумна. Я не хочу ссориться".

Она цинично улыбнулась и прикусила губу, чтобы удержаться от реплики, которая так и рвалась с языка.
"Что бы ты ни делала, - сказала ей мать, - не ссорься со своим мужем". Она была в восторге от того, что он сказал ей. - "Что бы ты ни делала".
ей было сказано: "Не ссорься со своим мужем. Чтобы поссориться, нужны двое.

Позже было восстановлено подобие мира, но еще долго после того, как
Лейтенант уснул, Кэтрин лежала с широко раскрытыми глазами, встревоженная, с
горечью, переполнявшей ее сердце.

Из окна своей комнаты она увидела позднюю луну, когда она взошла над горизонтом.
озера, и вскоре часы пробили три. Затем призрачные
торжества прошли в Форт. Черная Куропатка был впереди - она узнала его.
статная фигура, несмотря на одеяло, в которое он был закутан.
За ним шло больше индейцев, чем она когда-либо видела за один раз,
молча, гуськом.

Замыкали шествие женщины, нагруженные поклажей. Последняя была
тяжело нагружена и отстала далеко. Пока она брела, бледный
лунный свет высветил что-то странное на ее голове, и Кэтрин
узнала свою собственную летнюю шляпу, снятую два сезона назад. В
подразумеваемое сравнение заставило ее рассмеяться, и это было неприятно слышать.
но никто не услышал.

На другом берегу реки другой наблюдатель наблюдал за отъездом
Потаватоми, потому что Роберт не мог заснуть.
Физически, он слишком устал, чтобы отдыхать, а его сознание было необычайно
активный. Изящные мокасины висели на стене его комнаты, и
что-то навязчиво женственное в их присутствии было, в некотором смысле,
тревожное, но не совсем неприятное.

Молодой человек был в некоторой степени склонен к анализу и самоанализу, и
безуспешно пытался справиться с причудливым импульсом, который
это заставило его купить мокасины, слишком маленькие для любой знакомой ему женщины. Дополнительно
допрос самостоятельно выявил поразительный факт, что он не будет
дать мокасины для любой женщины, которую он когда-либо встречал, даже хотя они могут
подходит ей.

Индейцы мимо форта были желанным развлечением, и он тоже,
смеялся тот, кто следил за процессией с больше, чем ее
доля багажом, но он пропустил все точки в вопросе
головных уборов. "Она похожа на ту, у которой я их купил", - сказал он себе.
"но я не уверен".

Луна померкла, и серый рассвет поднялся над внутренним морем. Лента
свет лежал на Форте, и пульсирующая река шевелилась
подо льдом. Кровь прилила к его сердцу, как сок, набухающий в
кленах, и он почувствовал внезапный душевный подъем. Синяя птица приостановлена
над рекой на миг, малиновый ее груди как-то странно
светящиеся на фоне неба, затем из далекой чащи вышел первый
веселый вызов Робина, и он знал, что индейцы были правы ... что это было
Весна.




ГЛАВА IV

ВИД РОНАЛЬДА БРАКА


Миссис Говард пытался зашить, но, казалось, не хватает необходимых
энергии. Лейтенант прошелся по комнате в своих любимых отношение руками
пересекался за его спиной - и излагал ей свои взгляды на различные темы,
от ошибок военного министерства в Вашингтоне до преступного
бесхозяйственности капитана Франклина. Он так заинтересовался этим
последним предметом, что заговорил так, словно обращался к большой аудитории, с удовольствием
не обращая внимания на то, что его единственный слушатель был поглощен своими мыслями.

- Честное слово, Кит, - говорил он, - в казармах нет человека, который
не был бы лучшим капитаном, чем тот, который у нас есть.

"Его жена приедет", - безразлично заметила Кэтрин.

"Мне все равно, приедет ли она. Кто-то должен сказать ему, чего он стоит в
оценка и офицеров".

Его неодобрение его непосредственного командира отразилось в его прохладный
ответ на жизнерадостные приветствия Миссис Франклин, когда она пришла с ней
шитье. "У меня есть кое-что для тебя", - сказала она Кэтрин. "Угадай,
что это?"

"Я не могла догадаться... Что это?"

- Письмо, - весело ответила она, - от доктора Нортона! Ты ведь не ревнуешь?
- игриво спросила она, поворачиваясь к лейтенанту.

Он ничего не ответил, но нервно покусал ус. Лицо Кэтрин
побледнело, когда она взяла записку и разорвала ее дрожащими руками.

Там не было ни даты, ни адреса, ни подписи. "Я понимаю, - начиналось оно
, - и все в порядке. Умоляю тебя, не расстраивайся
из-за меня, и, если я когда-нибудь смогу тебе чем-нибудь помочь, прикажи
мне ".

Слова заплясали у нее перед глазами, когда лейтенант подошел и молча протянул
руку за письмом.

"Это не то, что могло бы заинтересовать тебя, дорогой", - сказала она, разрывая его на части.
прямо поперек.

"Простите, я думаю, что так и будет". Он быстро овладел запиской
и сложил две части страницы вместе, смеясь при этом.
так. Только Кэтрин заметила, что его голос дрожал.

"Если ты закончишь с этим, я сожгу это", - тихо сказал он спустя
, казалось, целую вечность. Не дожидаясь ответа, он бросил это в
открытый огонь и поспешно вышел из дома. И тут кое-что осенило
Миссис Франклин.

"Кит, - воскликнула она, - сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?"

"А ты что думала?" яростно возразила Кэтрин. "Стал бы он бы
посылать записку мне, если бы предназначал ее для моего мужа? Почему он не пришел ко мне?"
"Я не знаю", - пробормотала миссис Фрэнклин.

"Я не знаю". На мгновение она испугалась,
и по мере того, как неизбежная догадка проникала в ее сознание,
она уставилась на Кэтрин, пораженная ужасом и немой.

- Я знаю, о чем вы думаете, - сказала миссис Ховард. С наигранным спокойствием.
"Это очень милосердно с вашей стороны, но я рада сообщить вам, что
вы ошибаетесь".

"Бедное дитя!" - воскликнула жена капитана. Она дружески вложила руку
в холодную ладонь Кэтрин и не удивилась, когда
перенапряженные нервы искали облегчения в слезах.

Мало-помалу Кэтрин дала полное объяснение. "Это слишком мало"
и слишком глупо, чтобы говорить об этом, - вздохнула она, - "но я нездорова"
в последнее время, и любая мелочь может вывести меня из себя.
Я не знаю, что случилось с Ральфом - он совсем не похож на себя.
меня это тоже беспокоит.

- Забавно, - заметила миссис Фрэнклин ни к чему.

- Что забавного?

- Мужчины вообще и мужья в частности. Уоллес не склонен к ревности.
так что меня это никогда не беспокоило, но он упрям.
как мул, и я думаю, что это так же плохо. В любом случае, я бы хотел обменять
его упрямство на что-нибудь другое. Я был бы признателен за перемены на
некоторое время, какими бы они ни были ".

"Я бы не возражала против этого", - сказала Кэтрин с тенью улыбки
блуждающий вокруг ее белых губ. "Я думаю, что могла бы лучше поладить с
упрямым мужчиной, чем с дикарем".

"Будь осторожна с тем, что говоришь о дикарях", - вставил другой, легкомысленно;
"ты знаешь, что моя тетя чистокровная индианка".

"Я часто задавался этим вопросом. Как, по-твоему, это произошло?"

"На первый взгляд это довольно странно, но это достаточно естественно, если
хорошенько подумать. Вы знаете, что капитана Уэллса украли индейцы
когда он был ребенком, и его воспитывали как одного из них. Даже после того, как
его люди нашли его, он отказался возвращаться домой, пока его две сестры
пришли с ним судиться. Тогда он согласился принять их в гости,
но он надолго не задержался, и вернулся к индейцам в первый
возможность. Их обычаи были для него такими же невозможными, как и его собственные для них.
Я рад, что он женился на дочери вождя, а не на простой скво.
Он и Черепашка - большие друзья.

Последовало долгое молчание, затем Кэтрин вернулась к первоначальной теме.
 "Я никогда не думала, что капитан Франклин такой упрямый", - сказала она.

"А ты нет? Что ж, я просто хотел бы, чтобы вы могли поговорить с ним через некоторое время после того, как он
примет решение. До этого есть надежда, но не после;
и вы могли бы с таким же успехом выйти и поговорить с частоколом вокруг
Форта. Он тоже противоречащий. Вчера, например, он сказал мне, что
думал, что у него будет тренировка, поскольку мужчины уже давно не выходили на улицу.
Я спросил его, не заболели ли некоторые из них, и он сказал, что заболели, но
остальным это ничуть не повредит. Как раз в этот момент вошел ваш муж и
предложил тренироваться. "Не думал об этом", - говорит Уоллес, отворачиваясь.
Лейтенант говорил десять минут, прежде чем обнаружил, что
его никто не слушает. После того, как он ушел, вошел Джордж и
спросил про дрель. 'Мы не имеем его сегодня, - сказал Уоллес, и что
на этом все и закончится".

"Он был, что раньше вы были женаты?"

- Да, только не так уж плохо. Я ошибочно приняла его решительную осаду за
неспособность жить без меня, но теперь я вижу, что главным образом это было
упрямство. Он решил заполучить меня, и вот я здесь. С возрастом ему становится
хуже - все более "дерьмовым", как сказала бы твоя мать
. Я не понимаю, как кто-то может быть таким. Он объяснил это мне
однажды, когда мы только поженились, но я не могла этого понять.

"Как он это объяснил?"

"Ну, насколько я помню, он сказал, что он боялся иметь
его ум, начать делать себя. Это, как взбесившийся конь, который вы
не могу остановиться. Он сказал, что, возможно, поймет, что был неправ, и, возможно, захочет
поступить по-другому, но что-то внутри него не позволит ему.
Кажется, что его разум внезапно кристаллизуется, и тогда все кончено. А
кристалл можно разбить, но его нельзя снова сделать жидким.

"Его разум жидкий?" спросила Кэтрин, задыхаясь от смеха.

"Нет ... я бы хотела, чтобы это было так. Я рад, что тебя это позабавило, но я слишком близок к этому, чтобы
увидеть в этом веселье. Разве твой муж никогда не был упрямым?"

- Нет, я так не думаю ... По крайней мере, я не помню. Полагаю, он не может не ревновать.
Так же как капитан не может не быть упрямым. Я
думаю, они просто такими рождаются.

- Помечены, - предположила миссис Франклин.

- Да, помечены. Я об этом не подумала. До того, как мы поженились, Ральф
ревновал меня ко всем, кто заговаривал со мной - к мужчине, женщине или животному. Я
не могла даже погладить кошку или поговорить с собакой ".

- Матримониальные черты, - глубокомысленно заметила жена капитана, - это
результат добрачных наклонностей. Если вы внимательно изучите тему
до того, как вступите в брак, вы сможете увидеть, к чему вы придете
."

"Наверное, это так. Мне не нужно было ожидать, что брак излечит Ральфа
от ревности, но, как и ты, я предположила, что это была любовь".

- Дорогая моя, - с чувством сказала миссис Фрэнклин, - многие женщины ошибочно принимают
недостатки мужского характера за разрушительные последствия нежной
страсти - до брака.

"Ну, я никогда!" - раздался мягкий голос позади них. "Китти и Мами
обсуждают скандал!"

Обе женщины подпрыгнули.

"Как вы попали внутрь?" - требовательно спросила миссис Ховард.

"Вошел", - лаконично ответил Рональд.

"Ты что, недостаточно разбираешься в стуке?" - сердито спросила миссис Фрэнклин. Нравится
другие, кого окрестили "Мэри", были раздражены сверх всякой меры
это бессмысленное искажение ее имени.

"Постучал, - ответил Джордж, выбирая самое удобное кресло, - но
меня никто не услышал, поэтому я вошел сам".

"Как ты смеешь называть меня "Китти"?" - воскликнула миссис Ховард.

"Солдаты не боятся ничего, кроме военного министерства".

"Как долго вы здесь работаете?" спросили они одновременно.

"Не говорите все сразу. Я здесь уже очень, очень давно - так долго,
на самом деле, что я проголодался. Говоря это, он смотрел мимо них и задумчиво смотрел
в окно.

Щеки миссис Фрэнклин запылали, а глаза сверкнули. "Ты
самый худший человек, которого я когда-либо встречала", - сказала она.

Энсин тяжело вздохнул. "И все же меня никогда не обвиняли ни в
упрямстве, - заметил он, закатывая глаза к потолку, - ни в
ревности", - добавил он. Его губы дрогнули, и женщины обменялись
взглядами.

"Я признаю огромный аппетит", - продолжил он. "Интересно, это из-за
разрушительного действия нежной страсти?"

Миссис Ховард принесла тарелку с печеньем и демонстративно поставила ее рядом
в пределах его досягаемости. "Милая женщина!" - обратился Джордж. "Она кормит
меня! Лучезарное видение, ты будешь моей?"

Воцарилась мертвая тишина.

"Странно, не правда ли", - заметил гость, набивая рот, и,
очевидно, про себя, "что женщины должны выглядеть такими хорошенькими, когда они
сумасшедшие?"

- Тогда ваша жена всегда будет хорошенькой, - сказала миссис Фрэнклин.

- Надеюсь, что так. Ей придется хорошенько начать, иначе она не поймет
меня, а с дополнительным стимулом, который даст ей жизнь со мной
она будет почти такой же милой, как жены других офицеров в
Форт Дирборн. Я мог дать ей нет выше похвалы. Эти cookie-файлы
все пропало".

"Я знаю это", ответил г-жа Говард. "Я дал вам все, что у меня осталось".

"Если бы я мог предполагать", - сказал Рональд: "я хотел бы рецепту они
выступили, чтобы дать моей жене, когда я одна. Я предполагаю, что это более
в изготовлении чем в рецепте, и хотя я, несомненно, буду
люблю, мой родной любви истина обязывает меня сказать ей, что они
не подходите к тем, Китти ... прошу прощения, Миссис Говард - раньше готовил для
меня. Я всегда называю тебя по имени, - продолжил он. - Я знаю,
это неправильно, но я ничего не могу с собой поделать. Ты так добр ко мне. Неужели нет никого повареннее?
"Нет, такого нет".

"Твоя мама готовит превосходные пончики.

Она когда-нибудь учила тебя этому?" - спросила я. "Нет"."Нет". "Твоя мама готовит превосходные пончики."

"О, да", - холодно ответила миссис Ховард. "Но я готовлю их не очень
часто. Я не готовила их уже несколько месяцев".

"У меня есть план их все записал, на всякий случай следует забывать
как. Я приберег его для жены. Я могу пойти и посмотреть в кладовке?"

"Нет, нельзя".

- Почему ты не женишься, Джордж? - спросила миссис Фрэнклин, чтобы отвлечься.
- Меня никто никогда не приглашал.

- Ты что, никого никогда не приглашал? - спросила я. - Ты что, не знаешь, что такое женитьба? - Спросила миссис Фрэнклин.

- Ты что, никогда никого не приглашал?

"О Господи, да! Я спрашивал каждую девушку, которую когда-либо встречал. Скажи, ты знаешь
что у меня теперь есть настолько, что я могу сделать предложение без обиняков, так же легко, как и другие
ребята могут после того, как они это напишут и выучат? Если бы здесь, в Форте, была
девушка, которая мне подходит, я бы пригласил всех на свою свадьбу
в течение двух недель ".

"Очаровательная застенчивость", - пробормотала Кэтрин.

"Скромная душа", - прокомментировала миссис Франклин. "Какая девушка тебе подошла бы?"
"Мне нравится домашнее разнообразие." - Сказала миссис Фрэнклин. - "Какая девушка тебе подошла бы?"

"Мне нравится домашнее разнообразие. Верный человек, знаете ли. Такой, который
не будет все время болтать без умолку. Хороший повар и все такое.

"Какая-то индианка"... - начала жена капитана.

- Я знаю, - многозначительно перебил Джордж. - В некоторых семьях это принято,
но у нас такого никогда не было. Может быть, я и не возражал бы против индийской тети, когда я к ней привыкну.
но свекровь ... Господи!"

Миссис Фрэнклин на мгновение разозлилась, потом рассмеялась. Было
Невозможно, чтобы кто-то затаил обиду на Рональда.

"Я не думаю, что я мог бы влюбиться в обычную девушку," что бесстрашные
молодежь вернуться дьявол свет в его глазах. "Она должна
очень улучшенный. Многие девушки выходят замуж, не имея ни малейшего четкого представления о том,
что это значит. Например, пока я работала день и ночь,
пытаясь заработать на пропитание и одежду для женщины, я бы не хотела, чтобы
ее рысью к дому своей подруги, чтобы обсуждать мои недостатки. Если это
брак, я не заручиться."

"У вас нет ошибок," поставить на капитана жена, сладко. "Там
Было бы нечего обсуждать".

"Верно, Мэми, я забыл об этом. Спасибо, что напомнила мне о моем
совершенстве. Но ты понимаешь, что я имею в виду. Как только я скрывался из виду
из дома, она галопом мчалась к своей подруге, а та
говорила: "Доброе утро, миссис Рональд, вы сегодня неважно выглядите. Что
эта подлая тварь сделала с тобой на этот раз?"

Полностью войдя в роль, прапорщик встал и
продолжила произносить сложный монолог фальцетом, перемежаемый
семенящими шагами и частой поправкой воображаемой прически.
Миссис Ховард сцепила руки на талии, и слезы покатились по щекам
Миссис Франклин.

"И тогда она говорила, - продолжал Рональд, - "Просто представь, что тебе пришлось бы жить
с упрямым, ревнивым мужчиной, который не дал бы тебе больше девяти
платьев, одиннадцати шляпок и четырех пар обуви. Да, это как раз то,
что натворила эта ужасная тварь. И сегодня утром, когда я попросила
денег на кое-какую одежду, чтобы выглядеть более респектабельно, он дал
мне немного, но я поймал его на том, что он утаил пятьдесят два цента. Итак, что
вы об этом думаете? Как ты думаешь, он собирается вывести много мужчин на улицу
и напоить их всех?"

Появление капитана Франклина положило конец вдохновенному изображению
супружеской преданности. Как и сказала Кэтрин, он не выглядел упрямым.
Напротив, он казался самым мягким человеком, потому что он
был тихим и ненавязчивым в обращении. Его кожа была очень белой, и
на контрасте с черными как смоль волосами и усами он казался бледным.

"Ты сообщил им новости?" он спросил Рональда.

- Честное слово, капитан, у меня не было времени. Они так болтают.
с тех пор, как я пришел, я почти оглох от этого. Ты скажи им.

"Не знаю, можно ли назвать это новостями, - сказал капитан, - но мы не можем
позволить себе игнорировать любой инцидент здесь. Прибыл гонец из племени кикапу
с реки Иллинойс, и он говорит, что вьючные обозы вот-вот отправятся
оттуда и из Канкаки, и что они скоро будут здесь
.

- Весна ранняя, - заметила миссис Фрэнклин.

- Я рада, - сказала Кэтрин. - Я люблю бывать на свежем воздухе, а зимы в
этом уединенном маленьком Форте почти невыносимы.

"Что?" - спросил Рональд, "со мной здесь?"

"Учения завтра", - сказал капитан, поворачиваясь к своему подчиненному.
Прапорщик торжественно отдал честь, но ничего не ответил.

Капитан задержался на несколько мгновений, прислушиваясь к разговору остальных.
- Ты собираешься домой, Мэри? - спросил он.

- Да, через некоторое время. Я пойду сейчас, если ты этого хочешь.

- Нет, не бери в голову. Мне нужно кое о чем позаботиться.

- Вот это, - заметил Рональд, когда Капитан закрыл дверь, - и есть то, что
Я называю настоящим браком.

"В каком смысле?" - спросила миссис Фрэнклин.

"Это уважение к очевидным желаниям мужа. Это могло произойти
для меня. Одинокий Джордж заходит в кружок шитья, и его радостный
взгляд останавливается на своей закадычной жене. Немного поговорю с толпой
и приведу всех в хорошее настроение, даже несмотря на то, что я на грани
умираю с голоду. Тогда я говорю: "Дорогой, ты возвращаешься в наш скромный
маленький дом?" и она отвечает: "Да, Джордж, дорогой, когда я буду хороша и
готова - пока-пока!"

Миссис Франклин был готов задать Кэтрин сколько их
разговор она якобы он слышал, но он, казалось, очень
комфортно, где он был, и наконец она сложила свою работу и пошел
дома прапорщик нежно прощается с ней у двери и
щедро приглашает "заходить снова".

"Ну вот, Китти, - вздохнул он, - наконец-то мы одни. Он казался таким
долго!"

Кэтрин повернулась к нему посмотреть, что замерзла бы меньше людей
чем Рональд. "Пожалуйста, зовите меня миссис Говард:" она просила, ледяным тоном.

"Я не могу".

"Почему бы и нет?"

"Ну, в некотором смысле, это заставляет меня чувствовать, что ты женат, и я не могу
терпеть, когда мне постоянно напоминают о моей потере. "Миссис Лейтенант" - это
лучше, потому что я сам в некотором роде лейтенант, но это слишком долго.
Полагаю, я могу обращаться "миссис Лут", если вы настаиваете на формальности. Я пришел
к вам с сообщением, и именно поэтому я выдержал ваш несправедливый
гнев. Твоя мама послала меня попросить у вас и вашего мужа, чтобы приехать к
ужин. Я видел его и он готов. Она пекла пончики
весь день, и я думаю, там найдется пара пирогов, так что надевай свою
шляпку и пойдем.

- Пойдем! - повторила Кэтрин.

"Да, пойдем. Я тоже иду".

"Она знает об этом?"

"Я думаю, она подозревает об этом. Если нет, удовольствие будет иметь
дополнительное очарование сюрприза. А вот и лейтенант. Мы все
идите вместе".

Они встретились на плацу, и она робко положила руку на плечо мужа
но он не отстранился от нее, как она боялась, что он это сделает
, и она интуитивно поняла, что он решил
ничего не говори о злополучной записке.

Ярко светило солнце, и весенний ветер сметал паутину с ее
психическое видение. Сказал Ральф очень мало; но Рональд, которые никогда не требуется
поощрение ответа, непрестанно разговаривал, и казалось,
Кэтрин, что мир был солнечным и полным полно друзей.




ГЛАВА V

ПЕРВЫЙ ЦВЕТОК ВЕСНЫ


Изо льда на реке донесся звук, похожий на пистолетный выстрел,
за ним с небольшими интервалами последовали другие. "Это означает, что нам пора выбираться"
лодки, - сказал Маккензи Шандонне.

Только одна из лодок, хранившихся в сарае торговца, была достойна этого названия
. Это было большое бато, способное вместить дюжину человек
и небольшое количество багажа. Остальные были пироги, или журналы
подстриженные на концах и выдолбленные в центре. Один человек может
отрицательно комфортно, но два сгрудились малые ремесла
опасность-суть.

Пирога служила обычным средством сообщения с Фортом,
а две или три были привязаны к молодому деревцу на другом берегу ручья
. Была также хорошая лодка, принадлежащая Форту, которая могла бы
вместить пять или шесть человек. Бато использовался для перевозки грузов
между Фортом, домом Агентства и домом Маккензи.

Река представляла собой узкое, глубокое, заросшее водорослями русло с очень небольшим падением,
и большая песчаная коса тянулась поперек ее устья. Летом можно было
постоять в конце широкой площади перед домом и
посмотрите, как индейцы на своих легких каноэ по желанию пересекают песчаную косу, спускаются
в озеро и возвращаются вверх по течению.

Постепенно река наполнилась огромными массами льда, которые лениво двигались
по кругу по прихоти какого-то скрытого течения или дрейфовали
мягко к устью ручья. В течение нескольких дней не было никакой связи с фортом
; затем Маккензи разбил ледяной затор на баре
, и к середине марта лодка могла легко переправляться.

По-видимому, по предварительной договоренности, вьючные обозы прибыли в течение
последней недели марта. Двадцать лошадей прибыли из Иллинойса и
Районы Канкаки и семнадцать из Рок-Ривер, нагруженные
шкурами. В течение года индейцы в долине Миссисипи обменивали
шкуры на провизию, бусы и спиртное. Пять канадских _engag;s_,
с грубыми наряды, кемпинг, привязанным к спине, вошел не спеша
мода рядом с лошадьми.

Шкуры хранились в доме агентства в ожидании прибытия шхуны от
американской меховой компании в Форт-Макино. Лошади были привязаны
на равнине возле форта, и там продолжались дела, за исключением
времени приема пищи, когда восемь голодных мужчин и четверо детей обложили налогом миссис
Сила Маккензи на пределе.

Три дня спустя шхуну заметили, она приближалась с
севера, и, поскольку это было практически единственное событие в году,
поселение в полном составе отправилось на берег озера, чтобы посмотреть на ее прибытие. А
капрал охраны, горько жалующийся, был оставлен в форте.

С ветра, наполняющего паруса, корабль повернул на юго-запад, пока она не
дошел до точки, точно напротив устья реки, потом свернули
стремительно, как птица, и пришел к ликующей толпы на берегу.
Волны разбивались пеной о ее киль, и под крики команд и
приветствие и лязг такелажа, раздалась песня _voyageur_,
исполненная чистым, высоким тенором, которая получила отдельное признание.

- Нужно кормить еще людей, - вздохнула миссис Маккензи.

- Не обращайте внимания, тетя Элеонора, - сказал Форсайт, - я собираюсь вам помочь.

- Я тоже! Я тоже!" - закричали дети.

Миссис Ховард и миссис Франклин тут же предложили свои услуги, и
Рональд нежно обнял ее за талию. "Не беспокойтесь, тетя
Элеонора, - сказал он, - ты поймала меня.

Форсайт был удивлен этой речью, и еще больше удивился, когда
энсин хорошо произнес ее в последующие трудные дни. Он завязал
в большом синем фартуке под мышками, не обращая внимания на то, что он нелепо хлопает
по коленям, сдвинул кепку на затылок, закатал
рукава и объявил, что готов к работе. Форсайт помог
его наколоть дров, принести воды, разжигали костры, и мыть посуду, пока его
голова плыла от усталости; но несмотря на все это, Рональд был спокойный и
незамутненная, сохраняя веселый свист и стрельба из комментария и
замечание, которое облегченный чрезвычайно ситуации.

Миссис Маккензи обнаружила , что подчиняется приказам молодого солдата , который
был устроен мастер кухни, и научились подчиняться
без сомнения, даже когда она была отправлена в своем кресле рано
утром и держали там в течение большей части дня.

Миссис Ховард и миссис Франклин были бесцеремонно выведены из себя. "Китти
и Мэми, - взмолился энсин раздражающим фальцетом, - не могли бы вы
пожалуйста, сбегать домой? У твоей матери Хватит кормить без вашего рысью
в пищу". Он сопровождал запрос с угрожающей волны
ложка заливается блинным тестом, который имел нужный эффект.

"Нет, - сказал он, - я, наконец, догнал их. Я не хочу иметь
женщин беспокоит, что вокруг меня, не так ли, Роб?"

"Меня никогда не беспокоили, - засмеялся Форсайт. - по крайней мере, не в этом смысле"
.

По пятам за шхуной быстро шли лодки из Милуоки.
Грузы были выгружены на берег озера и доставлены в Агентство
вьючными лошадьми. Весь день терпеливые животные сновали взад и вперед,
неся меха на берег, а провизию, одеяла, ситец,
гравюры и тысячу других вещей на склад. Маленькие лодки
с корабля курсировали взад и вперед, выгружая груз и забирая обратно
пелтри, и мужчины работали от восхода до заката.

Между несколькими _engag;s_
и _voyageurs_ возникли необычные трения, и различные споры разрешались на месте с помощью
голых кулаков. Шандонне обладал редким талантом влипать в неприятности,
и действительно, было мало драк, в которых он в конечном итоге не принимал участия.
ведущая роль.

"Чен, - сказал, наконец, Маккензи, - тебе платят не за драку, а за
работу; и если это еще продолжится, я отправлю тебя на одну из
других должностей". Эта угроза всегда оказывалась действенной, по какой-то причине, которую
трейдер не стремился узнать.

Наконец усталые лошади закончил свою задачу, а каждый скин в
трюм шхуны. Агентство дом был заполнен до отказа с
материалы торговли, и Мал золотник, да дорог Орда золотых,
составляет баланс в его пользу, было скрыто в Маккензи
кожаный ремень.

Был день отдыха для всех, кроме миссис Маккензи и ее
помощников; затем Шандонне удивил торговца, потребовав его
годовую зарплату.

"Почему, Чан?" - воскликнул Маккензи. "Разве ты не хочешь, чтобы я сохранил это для тебя?
Как я и делал?"

Метис угрюмо покачал головой.

"Что ж, это твое, и ты можешь делать с ним все, что тебе заблагорассудится, но я
думаю, ты пожалеешь об этом позже. Имейте в виду, это все до следующего года
вы не получите никакого аванса ".

Чан согласился, и Маккензи позвал Роберта засвидетельствовать сделку.
Пять блестящих десятидолларовых золотых монет были отсчитаны в грязную лапу
которая быстро сомкнулась на них, словно в страхе.

"Пятьдесят долларов и найдены", - объяснил Маккензи Роберту, когда
Шандонне ушел. "Я тоже не жалуюсь на это, потому что он хороший мальчик".
когда он не дерется.

Шхуна ждала благоприятного ветра, а вьючные обозы
мы ждали, чтобы дать лошадям необходимый отдых. Маккензи произвел
справедливое разделение запасов в Агентстве, и каждый из
_engag;s_ точно знал, что он должен забрать с собой, и
приблизительная стоимость каждого изделия в пересчете на шкуры. Днем
ликер лился рекой, а ночью на берегу озера устраивали барбекю
.

Молодого быка зажарили целиком перед огромным костром, который было
видно на многие мили вокруг. Форсайт и Маккензи со своими четырьмя
детьми, а также офицеры и матросы из Форта со своими женами и
семьи расселись на песке и приняли участие в праздновании. А
одинокий часовой патрулировал форт, проклиная свою удачу, и несколько заблудившихся
Индейцы наблюдали за праздничной сценой издалека.

У Шандонне была его скрипка, и прекрасный тенор "voyageur" был
воспет в песнях - старинных французских шансонах и искаженных мелодиях того времени.
Струны скрипки переигрывали в нежном аккомпанементе, пока
певец не заиграл "Янки Дудл", который из-за французского акцента
и своеобразного искажения мелодии был воспринят труппой как
юмористическое представление.

Мужчины с жадностью поели, и наконец даже Рональд остался доволен. Затем
его осенила внезапная мысль, и он подошел поговорить с капитаном
Франклином. "Всем до свидания", - крикнул он.

"Куда вы направляетесь?" - спросил Форсайт.

"Я возвращаюсь, чтобы сменить этого беднягу в Форте".

Несмотря на хор протестов, он ушел, и вскоре появился одинокий часовой
, ухмыляясь от уха до уха, чтобы попировать, в то время как
его старший офицер нес караул со штыком через плечо. Это
был такой мелочи, как эта, которая расположила Рональд солдатам. Есть
в казармах не было человека, который с радостью не последовал бы за ним
на верную смерть.

Костер погас, и некоторые из мужчин мирно спали на песке,
в то время как другие открыто зевали. Шандонне сымпровизировал странную мелодию
которая странно выбивалась из колеи. В воздухе было что-то сверхъестественное
, что плохо сочеталось с праздником, и это казалось вполне уместным
и уместно, когда Безумная Маргарет материализовалась из внешней темноты и
вошла в центр группы.

Тишина воцарилась в компании и среди некоторых новоприбывших, которые услышали
дикие истории о Маргарет, втайне боялись. Шандонне продолжал
играть, а она наблюдала за ним широко раскрытыми, удивленными глазами. Долгое время
магия струн заставляла ее молчать, затем она начала
что-то беспокойно бормотать себе под нос.

- Маргарет, - мягко позвал Маккензи, - иди сюда.

Шандонне нетерпеливым жестом отложил скрипку,
подозвал певцовэ-э, и быстро удалился. _voyageur_ лениво поднялся
, зевнул и с кажущимся безразличием последовал за ним.

Глаза Маргарет сияли, как раскаленные угли которого мерцали в
пепел. Она наклонилась вперед и взял в руки скрипку, гладит его и
напевает что-то, как будто это был ребенок.

- Маргарет, - снова позвал Маккензи, - иди сюда.

Она подошла к нему с беспрекословным повиновением, как собака, и села
перед ним. Миссис Маккензи сидела рядом со своим мужем с ребенком
на коленях, а миссис Ховард сидела слева от матери. Лейтенант
разговаривал с Форсайтом и капитан, а чуть поодаль, на
Право Маккензи, сидел доктор Нортон.

Скрипка издала резкий крик, пальцы Маргарет сжались сильнее.
на струнах. "Я вижу кровь", - сказала она, - "Много крови, затем огонь, и
после этого покой".

Никто не говорил, и Маргарет пробормотала про себя, потом на него накинулся
Кэтрин. Она взяла ее за плечи и встряхнул ее грубо. "Ты
получишь то, чего желает твое сердце, - воскликнула она, - во время пролития крови,
но вместе с этим придет и горе!"

Прежде чем кто-либо еще успел пошевелиться, доктор Нортон поймал Маргарет
и оттащил ее в сторону.

- О, - взвизгнула она, потрясая кулаком у него перед носом, - Красная Смерть!
ее пальцы у твоего горла!

Маккензи взял скрипку, нащупал в темноте смычок и
начал играть - правда, довольно грубо, но в некотором подобии
ритма. Маргарет почти сразу успокоилась и села перед ним.
Раскачиваясь взад-вперед в такт прерывистой мелодии.

"Тетя Элеонора", - сказал Форсайт, через плечо, "Ты не думаешь, что я бы
лучше занять детей дома?"

"Да, пожалуйста, если вам будет".

Она положила спящего ребенка ему на руки, разбудила Марию Индиану и
приказал Эллен и Джонни идти с "кузеном Робом". Процессия
двигалась медленно, потому что ребенок был тяжелым, а другие дети
были склонны задерживаться. Безумная Маргарет испытывала к ним ужасное влечение.

Как они прошли рощу тополя, пришли злые голоса от
чаща, в дворняга Франции, который должен был но мало чего общего с этим
Роберт учился в Йельском университете.

"Это отвратительно!" - воскликнул Шандонне. "Это уж слишком!"

- И что? - засмеялся другой, издевательски; "и только в прошлом году ты говорил мне,
вы платите цену!"

"Зарплата года за общее распятие!"

- Это необычное распятие. Оно из чистого серебра, и оно из
старой миссии, где его благословил сам отец Маркетт.

- Откуда ты знаешь? - спросил я.

"Добрый отец сказал мне об этом. Это было благословлено отцом Маркеттом и
всеми святыми людьми, которые пришли после него. Это излечит болезни и
убережет от всякого вреда ".

- Что ж, - вздохнул Шандонне, - я согласен.

Роберт услышал звон с трудом заработанного золота полукровки и
подумал, не потратил ли он все его на кросс.

На следующий день преобладающий летний ветер подул теплым и сильным
с юго-запада, и паруса шхуны наполнены как будто в
ожидание. Роберт подумал о мужественных римлянах на Энеиде, когда
"ветер позвякивал их парусами", когда люди снова собрались на
берегу.

Письма и послания друзьям в форт Макино, а также множество
пустяковых подарков были навязаны команде. Длинная линия пены лей
на бирюзовой водой, когда в солнечный расстояние судно
повернул на север, и руки были помахал на прощание долгое время после
другие перестали видеть. Маккензи были рады, что все закончилось, даже
хотя долгий год должен был пройти без связи с внешним миром
, но другие сожалели. Шандонне был уклончив и напевал
про себя песню _voyageur_.

Блок-поездов были загружены, лошади пациента гнуть под
тяжелее бремени, чем они были принесены лодки начали Милуоки
после того как все _engag;s_ дали еще один раунд напитков,
а пачка-поезда следовали за ними на север, на землю. Остальные, вырисовываясь силуэтами
на фоне заходящего солнца, уходили на запад над нетронутой прерией;
сонный звон колокольчиков затих в серебристом шепоте, и наступил покой.
наступление на форт Дирборн.

 * * * * *

В конце недели произошла диверсия, которая была совершенно
неожиданной, как и большинство настоящих диверсий. Миссис Маккензи
была в саду, сажала семена цветов, когда раздались мягкие шаги
по голой земле рядом с ней, и приятный голос произнес: "Как поживаете,
Тетя Элеонора?"

- Ах, Беатрис! - воскликнула миссис Маккензи, горячо целуя ее. - Откуда
ты приехала?

- Из Форт-Уэйна, с капитаном Уэллсом - он за рекой. Я поплыл
один. Я так боялся, что ты увидишь, как я приближаюсь, и не удивишься.
"

"Моя дорогая! Я так рада!"

"Может быть, ты не будешь так рада, когда я скажу тебе. Я приехала жить с тобой, тетя
Элеонора".

"Это делает меня еще счастливее", - сказала миссис Маккензи в своей величественной манере
. "Не за что".

"Благодарю вас, тетушка, но я не собираюсь быть для тебя обузой, и я
надеюсь, никогда не будет. Если я когда-нибудь доставлю тебе неприятности, я хочу, чтобы ты сказал мне об этом
и отослал меня прочь. Во-первых, я ужасно поругался
со своими тетей и дядей в Форт-Уэйне. Они не знают, что я приехала.

- Почему, моя дорогая! Как ты могла?

- О, теперь они это знают, - лаконично ответила Беатрис, опустив голову.
с одной стороны. "Если они этого не сделают, ожидание пойдет им на пользу. В любом случае, они
знают, что меня там нет, и этого достаточно. Ты знаешь, у меня есть небольшой доход
мой собственный, тетя, так что я ни от кого не завишу, и я собираюсь
оплачивать свое питание. Если ты мне не позволишь, - предостерегающе продолжила она, видя
неодобрение на добром лице миссис Маккензи, - я возвращаюсь с
Капитаном Уэллсом завтра, так что сейчас же!

"Я позволю тебе делать все, что захочешь, дорогая, если только ты останешься со
меня. Мне нужна была взрослая дочь с тех пор, как Кэтрин вышла замуж".

- Тогда все устроено, и я останусь с тобой навсегда. Я знаю, что я
никогда не мог с тобой драться.

"А вот и твой дядя".

Торговец просиял от восторга, когда Беатрис бросилась к нему и
дважды поцеловала. "Я приехала жить с тобой, - сказала она, - и я
только что уладила это с тетей Элеонорой. Капитан Уэллс в форте
с солдатами. Мы привезли десять с нами-это целая армия, и
капитан держал военную дисциплину всех по тропе, вместе со мной
для первого лейтенанта. Они собираются остаться в Форте, а я собираюсь
остаться здесь. Она сделала пируэт вокруг него в приподнятом настроении.

"Не за что, Би; но как это случилось?"

"Я боролась", - небрежно объяснила Беатрис. "Они сказали мне, что я
должна делать, а чего нет. Никто никогда не говорит мне "должна". Если ты
когда-нибудь захочешь, чтобы я что-нибудь сделал, тебе придется сказать "пожалуйста".
Ты не мог бы съездить в Форт за моими вещами, дядя? У меня есть большая коробка
со всеми моими мирскими благами внутри.

Маккензи пошла, потому что мужчины всегда поступали так, как советовала Беатрис.

"Входи, дорогая", - сказала ее тетя. "Вы можете иметь Восточной комнате, так что вы будете
вам лучах утреннего солнца".

"Как сладко ты, тетя Элеонора," прошептала девушка, с ее руку
брошенный вокруг друга за плечи, - она была даже выше, чем Миссис
Маккензи. На ее лице глубокий, сливочный оттенок, который иногда выходит
с фиолетовыми глазами и каштановыми волосами, с каштановыми света в нем. Под
коротким, чуть вздернутым носом располагался самый чарующий рот в мире
- маленький и совершенной формы, опасно изогнутый и полный
дерзкого кокетства. Когда она улыбалась, было видно, что зубы у нее были мелкие
и белые, и даже совершенно, но сразу же забыл, что незначительная деталь.
На первый взгляд, никто не назвал бы ее красивой; она была, как
нечто прекрасное, что нужно изучить, прежде чем оценить по достоинству.

Появление посетителя фактически положило конец школе.
"Туззин Би! Туззин Би!" - восторженно пропела Мария Индиана.

- Ах ты, милый! - воскликнула Беатрис, подхватывая ребенка на руки. - Неужели
ты помнил меня целый год?

Роберта представили как "кузена с другой стороны дома",
и он серьезно склонился над рукой девушки.

"Мы действительно кузены?" спросила она.

Наступило смущенное молчание, затем Роберт обрел дар речи. "Я надеюсь, что
мы, - сказал он с видом джентльмена старой школы, - за
ты - первый цветок весны".

Дверь распахнулась, и вошел Рональд. "Что ты думаешь?" - крикнул он.
"У нас есть войска! Капитан Уэллс привел десять солдат в
Форт!

- Мисс Мэннинг, - сказала миссис Маккензи, - позвольте представить вам мичмана Джорджа
Рональда из форта Дирборн.

Беатриче поклонилась, но он уставился на нее на мгновение, затем принес его
пятки вместе и поднял руку ко лбу в военном приветствии.
Наступил неловкий момент, затем темно-красный цвет окрасил лицо энсина
. Он повернулся - и бросился бежать.

Из окна Беатрис увидела, как он в пироге отъезжает к
Форт держался так, словно от этого зависела его жизнь, затем она рассмеялась - глубоким, сладким,
вибрирующим смехом, который взволновал Роберта до самых глубин его души.




ГЛАВА VI

КУЗЕНЫ


"Тетя, - сказала Беатрис за завтраком на следующее утро, - ты думаешь, я
напугала его до смерти?"

"Что ты имеешь в виду, дорогая?"

"Ну, тот молодой человек ... вчера. Его зовут мистер Рональд, не так ли?

Миссис Маккензи рассмеялась, вспомнив пунцовое лицо Энсина. "Я
думаю, он это переживет, - сказала она, - не так ли, Роб?"

"Я, конечно же. Он последний человек в мире, чтобы бояться
женщина".

- О да, он поправится, - многозначительно вставил Маккензи.

- Я думаю, здесь чудесно, - ни к чему не относящееся замечание Беатрис, - и я
знаю, что мне здесь понравится.

"Мы будем очень стараться, чтобы сделать вас счастливыми", - сказал Форсайт, с
очевидной искренностью.

"Я хотела жить с тетей Элеонорой с прошлой весны, когда
они все приехали в Форт-Уэйн. Иначе я бы не дралась. То есть
возможно, я бы и не стала ".

Встав из-за стола, она вышла на площадь, и Роберт
инстинктивно последовал за ней. Если бы долгое путешествие верхом имело
надоело ей, она не показала никаких признаков его, ибо она могла бы быть частью
утром, когда она стояла там, улыбаясь, с солнечными бликами на ней
ветром волосы.

Тяжелая коричневая лента с темно-рыжими огнями и черными тенями на ней обладала
странным очарованием для Форсайта. Ему нравилось, как росли ее волосы
вокруг лба и висков, и маленький завиток, который выбивался на
шее. Она смотрела в сторону, и он подумал, что она не замечает
его пристального взгляда, пока она тихо не спросила: "Ну, как тебе нравится твой новый
кузен? Как ты думаешь, я подойду?"

- Да, - пробормотал он, смутно благодарный за импульс, заставивший ее по-прежнему отворачивать лицо.
- то есть очень сильно.

"Как я собираюсь доставить сюда свою лошадь?" - внезапно потребовала она ответа.

"Какую лошадь?" - тупо спросил Роберт.

"Ту, на которой я ехал из Форт-Уэйна, конечно. Правильно ли я вас понял?
Вы сказали, что учились в колледже?

- Да, я его закончила.

- Правда? Беатрис одарила его ослепительной улыбкой. - Мне никогда не следовало об этом думать.
- Любезно добавила она.

- Где твоя лошадь? - спросил он, покраснев.

- Ты ее нигде не видишь, не так ли?

"Н-нет".

"Тогда, очевидно, это в Форте, не так ли?"

"Я ... я полагаю, что да".

"Что ж, тогда мы добиваемся прогресса. Итак, как мне доставить это сюда?"

- Плыви, - беспомощно сказал Роберт, окончательно потеряв рассудок.

Беатрис топнула маленькой ножкой по веранде. - Дядя Джон, - позвала она.
- Иди сюда! Как Королева перебирается через реку? спросила она,
когда он появился.

"Ну, теперь, Би, я не знаю. Моста нет, и нет способа обойти.
в обход. Ей придется либо приплыть на лодке, либо вплавь.

Роберт бросил на него благодарный взгляд, но ничего не сказал.

"Она не сядет в лодку", - сказала Беатрис с озадаченным видом.
она нахмурилась. - Однажды мы вместе плавали по реке, но ей это не понравилось.
и мы обе промокли.

"Иди вниз возле бара и встретить", - предположил Форсайт, имеющих
частично восстановил свое самообладание. "Это не может быть очень глубоким
есть."

"Нет; но песок мягкий. Лучше оставь ее в Форте, Би, и
ты сможешь пойти туда, когда захочешь. Так безопаснее, - добавил он. "В
Индейцы могли достать ее из моего сарая, но она будет в порядке
гарнизонные конюшни".

"На этом точка", - ответила Беатрис. "Вот идет капитан скважин".

Прямая, похожая на солдата фигура поднялась по тропинке с характерным
походка индейца. Глаза у него были маленькие и темные, а лицо
бронзовое, как у людей, среди которых он жил; но когда он улыбнулся
Беатриче и поклонился с притворным смирением, все следы дикаря исчезли.
мгновенно стерто. На нем была грубая одежда жителя равнин, и
единственным признаком тщеславия была черная лента, перевязывающая его косичку.

"Маккензи, - сказал он, - я предупреждаю тебя. У вас деспотичный
главнокомандующий.

Беатрис мило надула губки. - Мне жаль дядю Джона, - сказала она, - но
сейчас слишком поздно помогать ему. Я пришел навсегда".

Все время, пока он говорил, взгляд пронзительный капитан Уэллс был
на Форсайт, которому он только что был представлен, но из которых
он слышал, как в крепости, и молодой человек вырос смутно неудобно.

- Прошу прощения, сэр, - сказал капитан Уэллс. - Боюсь, нравы прерии
покажутся странными культурному джентльмену. Мое единственное оправдание в том, что
ваше лицо заинтересовало меня.

"Приходите к форту, двоюродный брат Роб", - предположила Беатрис, с готовыми
такт", - и я познакомлю тебя с королевой. Они не хотят, чтобы мы здесь,
во всяком случае".

Вместе они забрались в пирогу , в которой находился капитан Уэллс .
переправились через реку и с некоторым трудом достигли противоположного берега
. Рональд стоял у входа, разговаривая с часовым,
и когда он увидел, что они приближаются, он направился к казармам скорее с
поспешностью, чем с достоинством. Форсайт рассмеялся, но Беатрис высоко подняла голову.
и слабый румянец залил ее щеки.

- Где конюшни, кузен Роб?

- Сюда.

Невольный вздох Роберта восхищения при виде королевы
мгновенно поставили его высоко в пользу своей прекрасной кузины. "Разве она не
красота?" - спросила она.

Маленькая черная кобылка радостно заржала при приближении своего детеныша
госпожа, красиво гарцующая и изгибающаяся, несмотря на недоуздок.

- Бедняжка, - сказала Беатрис, - ты не привыкла быть связанной, не так ли?

Она вывела лошадь на плац и воскликнула от удовольствия
при виде атласной гладкости лоснящейся шерсти. Конюхи хорошо выполнили свою работу
и стояли вокруг, широко улыбаясь, пока она
хвалила их. Кобыла могла быть родом из страны голубой травы,
настолько совершенными были ее линии. Она была создана для скорости так же, как и для красоты,
и маленькие черные копытца нетерпеливо стучали по земле, когда она терлась
ее бархатный носик ласково прижался к щеке хозяйки.

- Здесь нет сахара, королева, - засмеялась девушка, - и я просто зашла, чтобы
пожелать доброго утра.

"Мы будем иметь некоторые скачет по прерии вместе", - сказал Роберт. "Мой
лошадь не так уж много, по сравнению с вашим, но он неплохо ладите,
также на дорогах обратно на Восток."

"Здесь что, совсем нет дорог?"

"Я ни одной не обнаружил, но прерия неплохая".

"А теперь выходи, - сказала Беатрис, - и я покажу тебе, на что она способна".

Когда они проходили мимо казарм, Роберт смутно осознал, что Рональд
пристальный взгляд с какой-нибудь безопасной точки наблюдения; но Беатрис весело болтала.
пока они не добрались до открытого пространства за Фортом.

Поблизости был удобный пень, и она подвела кобылу к нему. "Итак,
тогда, Красавица", - сказала она. В одно мгновение она оказалась верхом на королеве
обнаженная спина, и последовала демонстрация мастерства верховой езды, которая
посрамила бы кавалериста. Несколько солдат вышли посмотреть
по команде всадника кобыла меняет походку и с готовностью поворачивается
без удил и уздечки. Булавки выпали одна за другой из седла.
волосы девушки, и когда она выехала на открытую равнину для финального заезда
галопом, они развевались позади нее, как, возможно, было у Аталанты, когда
она участвовала в своем последнем забеге.

Беатрис неслась как ветер. Она летела прямо, пока не превратилась в
едва заметное пятнышко на горизонте, затем постепенно повернула обратно. Королева
была в ударе, и ни одна дама высокого положения никогда не держала голову более
гордо, чем маленькая черная кобылка с развевающейся гривой. С последних
поверните она пришла к форта прямая, как стрела, и остановился так
вдруг на слова, что она была отброшена на корточки.

Девушка соскользнула на землю, смеясь и раскрасневшись. "О!" - воскликнула она.
"это было великолепно, не так ли, королева?"

"Я горжусь, что мой двоюродный брат," все Форсайт сказал; но была объеме
смысла в тон.

Конюх увел лошадь, чтобы ее почистили, а Беатрис начала
бесплодные поиски потерянных шпилек для волос, в которых Роберт отказался
присоединиться к ней. "Не вешай его, - умолял он, - ты выглядишь намного красивее"
с распущенным платком.

"Я все равно не могу", - сказала она. "У меня нет ни одной булавки".

Тяжелая масса коричневого и каштанового цвета свисала намного ниже ее талии, колыхаясь
совсем чуть-чуть и заканчивалась завитком. На ее лице был розовый румянец.
в глазах плясали огоньки. "Послушайте, - продолжила она, - они там говорят
обо мне, и я это знаю".

Она докопалась до истины, потому что Маккензи вели оживленную
беседу с капитаном Уэллсом. "Я никогда не подозревал, что любое
беда", говорил он, "и она не упоминала об этом. Она ждала
для нас кусок вверх по тропе, и с ней двое мужчин несли ее
коробка. Она сказала, что придет, поэтому солдаты взяли ее вещи и она
поехали со мной.

"Как она сказала вам, они, наверное, знаете это сейчас, но я вижу за ними
первым делом, когда я вернусь и все объясню. Они будут рады знать, что она
безопасный. Она, как норовистая кобылка, как я когда-либо видел-она не
носить немного, ни стоять; и этот маленький черный дьявол, что она едет
сделаны из того же вида древесины. Два из них будут иметь
сопоставление по уши в месяц-подожди и увидишь."

Беатрис появились на данном этапе и ткнул розовым пальчиком в
Капитан Уэллс. "Клятвопреступник!" - рассмеялась она. "Ты принимаешь мое
характер прочь от меня!"

"Я никому ничего не рассказывают, но правду, Мисс", - ответил капитан,
неловко. "Ты возвращаешься со мной сегодня днем?"

"Я уже говорила тебе однажды, - ответила она, - что собираюсь жить с тетей
Элеонор. Я никогда больше не поеду в Форт-Уэйн!

"Вы хотите, чтобы я отнесла письмо или весточку вашим людям?"

"Нет!" - воскликнула Беатрис, и ее глаза сверкнули. "Если ты посмеешь упомянуть при них обо мне
или скажешь, что я отправил какое-либо сообщение, я... я буду преследовать тебя!"

Капитан вышел, сбивчиво бормоча извинения; а Роберт,
чувствуя, что ему мешают, направился в свою комнату. Мокасины, висевшие на стене.
Они подарили ему яркий момент самопознания. Изящный, изогнутый
нога, которую он впервые увидел, когда Беатриче ступила на
пьяцца, вполне могла быть той, для которой были сшиты мокасины
. Он ласково погладил прелестные вещицы с мягким блеском в глазах
.

"Я знал, что она придет, - сказал он себе, - но откуда я знал?"

Во второй половине дня Маккензи и офицеры проехали немного по
Трасса Форт-Уэйн с капитаном Уэллсом, которому было поручено передать множество писем
и посланий для тамошних друзей, и Беатрис наблюдали за стартом из
окна гостиной.

- Кто это, тетя Элеонора, едет рядом с дядей Джоном?

"Капитан Франклин, командующий фортом".

"А кто этот зловредный тип, подкручивающий усы?"

"Лейтенант Ховард, дорогой, муж Кэтрин".

"О!" - быстро сказала Беатрис. "Разве они не счастливы вместе?"

Последовало долгое молчание. "Боюсь, не очень счастливы", - вздохнула миссис
Маккензи.

"Мне жаль", - сказала девушка с искренним сочувствием. "Как ты думаешь, я
могла бы чем-нибудь помочь?"

"Я не знаю, Би ... Я бы хотела, чтобы ты могла. Ты будешь компанией для
Кэтрин, и, возможно, ты сможешь облегчить ей жизнь, в некотором смысле,
если постараешься.

- Бедная кузина Кит! Конечно, я постараюсь! Смотри, тетя, - резко сказала она.
указывая на запоздалого всадника, который скакал галопом, чтобы обогнать остальных.
Кепку он держал в руке, и его желтые волосы развевались на ветру
. - Это тот большой мальчик, которого я напугала. Он женат?

- Нет, - ответила миссис Маккензи. Ее губы не двигались, но ее глаза
улыбнулся.

"Он красивый", - сказала Беатрис, бесстрастно. "Я жил вообще
посты--Форт-Уэйн, Детройт и Форт Макино, и он
лучший солдат, которого я видел. Я хотел бы нарисовать его портрет, если бы он
позвольте мне".

"Я спрошу его, дорогая, я думаю, он оставит вас."

- Тетя Элеонора! - с упреком воскликнула Беатрис.

- Почему нет?

- О... потому что. Куда направляются эти солдаты, тетя?

Миссис Маккензи выглянула в окно и увидела с полдюжины мужчин в
лодке, принадлежащей Форту, плывущей вверх по течению.

"Я думаю, они собираются порыбачить. Мне придется ненадолго уехать
сегодня днем, Би. Миссис Бернс больна, и я ей нужен - ты ведь не будешь возражать?
ты ведь не будешь возражать? Я оставлю стол накрытым и обязательно вернусь
до наступления темноты. Ты боишься остаться одна?

- Нет. Я ничего не боюсь; но где кузен Роб?

"Он учит детей. Похоже, у них не так много времени,
так или иначе, утром, поэтому они начинают сразу после обеда и занимаются
до ужина. Я так рада, что Роберт здесь - он творит с ними чудеса
.

"Он кажется милым, - сказала Беатрис, - и он мне нравится. Можно мне пойти с вами,
Тетя Элеонора?

"Нет, дорогая ... кто-то должен остаться с ребенком. Но он спит,
и я не думаю, что он побеспокоит тебя".

"Я позабочусь о нем, тетя. Не беспокойтесь о нас".

Тем не менее дом казался очень одиноким, чтобы Беатрис после того, как Миссис
Маккензи ушел, и она бродила неприкаянно. На какое - то время она
развлекалась, рассматривая товары на пустых полках
за прилавками, но интерес вскоре пропал. Она может найти
читать нечего, кроме засаленной и рваной копии трех бумага
месяцев, которые она уже видела в Форт-Уэйн. Шепот
голосов из отдаленной комнаты достиг ее ушей с неожиданным и
привлекательным значением, и ее лицо просветлело.

"Я не знаю, как мне следует поступить", - сказала она себе, но подошла к двери.
в дверь тихонько постучали.

Роберт с удивлением открыл ее, и в комнату вошла Беатрис.
"Я пришла навестить школу", - сказала она.

"Здорово!" - воскликнул Джонни.

Она уселась на подоконник и лучезарно улыбнулась в
смутился учитель. Дисциплина была сложной с самого начала,
а гость еще больше усугубил ситуацию.

"Итак, Джонни, - сказал Форсайт, - что мы изучали?"

"Восемь умножить на три".

"Да, и сколько будет восемь умножить на три?"

"Двадцать..."

"Двадцать один", - сказала Беатрис.

"Двадцать один", - с готовностью повторил Джонни с видом человека, совершившего
трудный подвиг.

Роберт нахмурился и прикусил губу. - Восемь умножить на три - двадцать четыре,
Джонни. Напиши это десять раз на своей грифельной доске - это поможет тебе
запомнить.

"Какой дар преподавать", - пробормотала Беатрис. Роберт покраснел, но
ничего не сказал, и в комнате не было слышно ни звука, кроме скрежета карандаша
по грифельной доске.

"Кузен Роб?"

"Да, Джонни. В чем дело?"

- Ну, кузина Би только что сказала, что восемь умножить на три будет двадцать один. Она
солгала или не знала?

"Не бери в голову, Джонни, просто продолжай свой урок".

- Мама говорит, что лгать нехорошо, - добродетельно заметила Эллен,
посасывая грифельную доску.

Беатрис была чрезвычайно довольна собой. Она бросила лукавый взгляд на
Форсайт, когда она сказала: "Я так рада, что пришла!"

"Продолжай свою работу, Эллен. Я хочу, чтобы ты написала это предложение пять
раз без ошибок. Мария Индиана, принеси мне свой букварь. Начни
отсюда."

"Tan't. Малышка в восторге ".

"О, нет, ты не слышал. Мы узнали это вчера, разве ты не помнишь?
Итак, "Я вижу"... Что там дальше?

"Я вижу татуировку".

"Где?" - легкомысленно спросила Беатрис, и Мария Индиана посмотрела на нее с печальным недоумением.
"Где кот?" - снова спросила она.

"Я ничего не вижу". - Спросила она. - "Где кот?" - повторила она. "Я его не вижу".

- Вот, Детка, - сказал Роберт, - посмотри на картинку.

"Мне не нравятся кошки с картинки", - сказала Беатрис с соблазнительной улыбкой, когда
она протянула руки к ребенку.

"Туззин Би!" - закричал малыш, подбегая к ней. "Я люблю тебя!"

"Я уже закончил, - сказал Джонни. "Восемь умножить на три - это
двадцать четыре".

"Это ошибка", - вставила Беатрис. "Разве я не говорила тебе, что это был
двадцать один?"

"Кузен Роб, - спросила Эллен в глубокой тревоге, - если кузина Би сказала
ложь, попадет ли она в ад?"

"Нет", - всхлипнул малыш. "Я не хочу, чтобы Туззин Би отправилась в ад!"

Лицо Роберта было бледным, а на лице застыло опасное выражение.
его губы изогнулись в тонкую линию. Он подошел к Беатрис, взял ее за плечи,
и мягко, но твердо вывел ее из комнаты, затем запер дверь.

"Ну, я никогда!" - сказала она себе.

Беатрис не была склонна к самоанализу, но не могла удержаться от вопроса.
интересно, почему она чувствует себя так странно. Она знала, что не имеет права злиться.
и все же она была в ярости. Она была уверена, что сделала бы
то же самое, будь она на его месте, и гораздо раньше
но этот факт не уменьшал чудовищности его преступления.

- Он посмел прикоснуться ко мне! - прошептала она, пряча лицо.

Долгий день сменился сумерками, и вот Маккензи вернулся домой.
"Где мама?" - спросил он.

"Она пошла навестить миссис Бернс. Она сказала, что заболела".

"Тебе было одиноко, Би?"

Девочка прикусила губу. "Не очень", - мрачно ответила она.

Занятия в школе закончились, и дети гурьбой направились в гостиную.
Роберт любезно разговаривал со своим дядей, но не обращал внимания на Беатрис.

- Дядя Джон, - сказала она наконец, - что вы думаете о человеке, который
берет даму за плечи и выводит ее из комнаты?

"Если бы вы были леди, - парировал Роберт, - я бы вас не выставлял"
.

"Не ссорьтесь", - сказал Маккензи. "Жизнь слишком коротка, чтобы суетиться". Он взял
Чен взял скрипку с каминной полки в соседней комнате и начал играть
веселую мелодию. Эллен и Джонни гарцевали вокруг чайного столика, и
Мария Индиана неуверенными шагами пыталась им подражать.

Беатрис рассмеялась, и сердце Роберта смягчилось, хотя он был очень
злиться на нее, только немного раньше. Он был готов умолять ее
простите за кажущуюся резкость, когда дверь распахнулась и миссис
Маккензи бросился, задыхаясь и белый от страха.

"Индейцы!" - плакала она. - Индейцы! - воскликнул я.

"Где?" крикнул Маккензи, вскакивая на ноги.

"У Ли! Убийство и снятие скальпов!"




ГЛАВА VII

ТРЕВОГА


Проявив редкое присутствие духа, Беатрис задула свечи, и они
в темноте направились к реке. От
голой земли поднимался туман, и воздух был тяжелым от росы. Не было никаких внешних
признаков опасности; но серые тени предвещали зло, и в
самой тишине был безымянный страх.

Миссис Маккензи держала на руках ребенка. "Задушить его, если он плачет,"
сказал трейдер, в низком тоне, но, к счастью, ребенка держали
тихо. Мария Индиана начала причитать, и отец грубо встряхнул ее.
"Не шевелись!" предостерегающе прошептал он.

Беатрис взяла на себя заботу о других детях, которые сделали, как им было сказано
без единого звука жалобы. Бато стоял у причала, и они
забрались в него как можно тише. Маккензи и Роберт
налегали на весла.

Ручей был узким, но минуты тянулись как часы, и
звук весел, казалось, разносился далеко в ночи. "Теперь осторожнее",
прошептал Маккензи. Роберт взял маленькую девочку на руки, и они
побежали по эспланаде к Форту.

Смутные очертания ужаса, казалось, витали вокруг них, когда они напрягли слух, чтобы уловить дикий крик, который проложил красный след пыток от Джеймстауна до Озер.
их уши были напряжены, чтобы уловить дикий крик, который оставил кровавый след
пыток от Джеймстауна до Озер. Солдаты выбежали им навстречу, подняли
двух старших детей и поспешили с ними в Форт. Когда
они вошли в частокол, тяжелые ворота с грохотом встали на место.

"Слава Богу, - выдохнул Маккензи, - мы в безопасности!"

На плацу царила неразбериха. Люди бегали,
перевозил боеприпасы и ведра воды на срубы и очков
отмечен на частокол. Сосновыми ветками, сунул между прутьями, запылал
порывисто, бросает мрачный свет здесь и там и делает
тьма глубже, по контрасту.

Из окон и открытых дверей офицерской кают-пришла шальная
отблески света. Бледнолицые мужчины и женщины вбегали и выбегали из тени
раздавались хриплые командные крики, и все это казалось каким-то
ярким сном.

Беатрис побежала к конюшне, а королеве заржала, когда она почувствовала
мягкие руки девушки над ней. "Тише, - сказала она, - мы пришли вместе,
Красавица, и мы останемся вместе, пока мы здесь", - добавила она с
легкой дрожью в голосе.

Возле казарм мужчина и мальчик разговаривали с капитаном Франклином,
небольшая группа людей слушала. Беатрис с королевским недоуздком
в руке подошла достаточно близко, чтобы слышать.

"Я знал, что что-то не так", - говорил мужчина. "Их пришло с дюжину".
все были накрашены, но Френчи и Уайт, похоже, решили, что все в порядке.
и продолжали с ними разговаривать. Я говорю этому парню: "Они не Потаватомисты.
и нам лучше убраться отсюда, если сможем. Делай, как видишь, что я делаю.
делай".

"Итак, мы отправились к каноэ, и двое из "красных дьяволов" последовали за нами
спросить, куда мы идем. Я сказал им, что мы идем покормить скот.
и скоро вернемся, чтобы поужинать. Когда мы переправились, мы
набрали немного сена и притворились, что собираем скот, но как только
мы оказались за стогом, мы побежали к Форту. Прозвучало два выстрела
после того, как мы ушли, и одному Богу известно, что они там сейчас делают.
В лесу их, должно быть, тысячи.

"Где Чен?" - спросила миссис Маккензи.

"Не видела его с полудня", - ответил ее муж. "Ему придется
заботиться о себе самому".

"Где же солдаты, которые пошли на рыбалку?" - спросила Беатрис.

"Они не вернулись, - ответил капитан, - но они вооружены".

"Это ни к чему хорошему не приведет", - сказал лейтенант Ховард. Двое солдат
стоя побежал к срубы, не дожидаясь приказа. В
глубокий-горло орудия грохнули предупреждение, а толку Эхо, вернулся,
но не было другого ответа.

Подготовка к бою продолжалась. Людям в блокгаузах было приказано оставаться там.
Другие были назначены на те же посты.
Остальные были размещены у склада и через равные промежутки времени
вдоль частокола. Ворота тщательно охранялись, и капитан
Франклин приказал женщинам и детям направиться в офицерскую каюту, но
подчинилась только миссис Маккензи.

"Я останусь здесь", - заявила миссис Франклин с открытым вызовом.

"Подождите, пока на нас нападут", - крикнула Екатерина.

"Королева и я останемся вместе", - гордо заявила Беатрис.

Рональд быстро заряжал армейские пистолеты и раздавал их
женщинам. Беатрис стояла, обняв
шею кобылы, когда он подошел к ней, и прерывистый свет от сосновых
сучьев ярко освещал ее лицо и великолепные волосы. Ее глаза сияли
, и она часто дышала, но никто не мог бы сказать, что она была
испуганный.

Мгновение они стояли, глядя друг другу в глаза. "Когда
первый индеец перелезет через частокол, приставь его к виску и стреляй",
сказал Рональд почти шепотом.

Беатрис твердой рукой забрала у него тяжелый пистолет. "Дай мне
еще один патрон", - сказала она.

"Для чего?"

"Для королевы. Я не допущу, чтобы ее ранили, и она пойдет первой".

Энсин повиновался, бросив еще один долгий взгляд на девушку. - Ты
чистокровная, - сказал он. На мгновение они, затаив дыхание, уставились друг на друга
затем Рональд щелкнул каблуками, отдал честь и повернулся
прочь.

Что-то болезненно шевельнулось в сердце девушки. Как во сне, она
увидела миссис Маккензи и детей, идущих к лейтенанту Ховарду,
смотрела, как Форсайт и торговец заряжают свои мушкеты, и услышала
Ужасный смех Кэтрин, когда она приставила холодное дуло пистолета
к своему виску, чтобы посмотреть, каково это будет.

Затем Франклин и Рональд прошли мимо нее. "Я не буду отдавать приказ", - сказал капитан.
"Это работа для добровольцев".

"Могу я взять их?" - спросил Энсин.

"Да, шесть. Мы больше не можем тратить.

Мгновение спустя сквозь шум раздался четкий голос: "Внимание!"

Послышался топот торопливых ног, на мгновение воцарилась удивленная тишина,
затем заговорил Рональд. "Ребята, - сказал он, - у миссис Бернс однодневный ребенок
от роду, и с ней никого нет, кроме ее мужа. Я иду за ними.
кто пойдет со мной?"

Солдаты, все до единого, сплотились вокруг него. "Я!" вырвалось из каждого
горла. "Я иду!"

"Всего шестеро, - сказал он. Он быстро отобрал своих людей, они схватили
свои ружья и, предупредив его "тихо!", направились к
бато, в котором переправились Маккензи.

- Спокойно! - раздался низкий голос Рональда, затем весла зашуршали по воде
и тяжелые ворота с грохотом снова встали на место.

Форсайт, ошеломленный водоворотом событий, стоял, опершись на свой мушкет,
бессмысленно уставившись в пространство. На другом конце плаца его лицо
предстало перед Беатрис в последнем проблеске догоревшего сучка. Весь ее
сдерживаемый гнев вернулся к ней, и, все еще испытывая боль при воспоминании о
его оскорблении, она оставила лошадь и подошла к нему.

"Почему вы не пошли с ним?" - требовательно спросила она.

"Кто... куда?"

"Энсин Рональд!"

"Я... я не знаю, - пробормотал он.

Он сказал неприкрашенную правду, но она истолковала это по-своему.
лад. "Я скажу тебе, почему ты не хочешь идти", - сказала она, с измеренными
отличимость. Затем ее глаза вспыхнули, и ее грудь вздымалась.

"Трус!" она полыхала.

Роберт вздрогнул, как от удара, но прежде чем он успел заговорить,
она оставила его и вернулась к королеве.

Ее губы скривились, когда она увидела, что он стоит там, опершись на мушкет,
опустив голову. Его привычка к самоанализу дала о себе знать, и
он начал задаваться вопросом, была ли она права. Отхлынувшая кровь
его сердце вернулось с приливами боли, и слово обожгло себя на
его сознание. "Трус, - сказал он себе, - трус! Она назвала
меня трусом!"

И все же он знал, что не столько то, что она сказала, имело значение, сколько
возможность того, что она говорила правду - что его самоуважение значило
больше, чем похвала или порицание любой женщины. Разум подсказывал ему это; но
ее презрительное, обвиняющее лицо промелькнуло перед ним, и у него возник импульс
убежать - неважно куда. Все еще ошеломленный, он направился к
блокпосту в северо-западном углу частокола и присоединился к солдатам
там.

На плацу доктор Нортон делал грандиозные приготовления.
Носилки поставили возле каждого блокпоста, и другие регулярные
интервалы. Бутылки расположились в ряд на землю, и груды
бинты показали Уайтли под блики факелов.

Он поднял глаза и увидел рядом с собой Кэтрин. - Позволь мне помочь тебе, - сказала она
.

- Нет, сейчас вы ничего не можете сделать, но, боюсь, у нас будут проблемы.
Потом у нас будут заняты руки, если... Пойди соскреби немного ворса, - он резко оборвал себя.
- и свари кофе. Позовите других женщин помочь вам.

Тут лейтенант прошел мимо них, как будто не заметив, и она
последовала за ним с чувством вины в сердце.

Когда она вошла в ее собственном доме, она обнаружила, что ее мать там, соскоб
Lint и наложение повязок, в то время как чашка крепкого кофе был уже
распаривание в очаге и кучи срезанных хлеба были сложены на
таблица.

"Это все, что мы можем сделать, дорогая", - сказала миссис Маккензи.

"Позволь мне помочь тебе, мама, я принесу еще старого белья".

Вошла миссис Фрэнклин с охапкой белой ткани, которую она
разорвала на полоски и туго смотала, готовая к немедленному использованию. Они
работали при свете единственной свечи, и три заряженных пистолета
лежали перед ними на столе.

"Если мы будем спать в эту ночь", - сказала жена капитана, но так и не
задержавшись в ее задач: "я возьму Мисс Мэннинг и миссис Бернс, когда
мальчики возвращаются".

- Мама и дети могут остаться здесь, - сказала Кэтрин, - но у меня
больше ни для кого нет места.

"Все в порядке", - ответила миссис Маккензи. "Мужчины могут идти в
казармы".

Прошло больше часа, но от спасательной группы ничего не было слышно,
и страх перед опасностью усилился. Лейтенант вошел, стараясь
скрыть свою нервозность.

"Это хорошо", - сказал он, указывая на груды корпии и бинтов.
Затем он выпил чашку крепкого черного кофе и беспокойно зашагал взад-вперед
.

- Где мальчики? - спросила Кэтрин. - Не пора ли им вернуться?
вернуться?

"Нет, я так не думаю; мы едва ли могли ожидать их появления".

"Разве кто-нибудь из остальных не мог отправиться за ними?"

"Боже, нет! У нас здесь нет пятидесяти человек, и нам нужен каждый. Чан
пропал, семеро отправились за миссис Бернс, а шестеро на рыбалку
- это четырнадцать человек из нашего небольшого отряда. Вместо них у нас есть
Отец Джон, Форсайт и мужчина с мальчиком из "Лиз". Индейцы
вероятно, собираются в лесу и готовятся напасть на нас. Боже!"
он пробормотал себе под нос: "Почему у нас нет войск!"

Кэтрин предупредила его взглядом, который почти незаметно
указал на миссис Фрэнклин, которая усердно работала, по-видимому, поглощенная
своей задачей. "Где Уоллес?" спросила она, не поднимая глаз.

"Гуляют по плацу. Он в безопасности", - с горечью добавил он ;
"не беспокойся о нем".

Миссис Маккензи и Кэтрин обе нахмурился акцент на последнем
слово. - Обо мне тоже не беспокойся, - продолжал он. - Я сейчас ухожу.

Кэтрин пошла к двери вместе с ним. "Я могу сделать что-нибудь еще, дорогая?"
- спросила она.

- Нет, - сказал он, грубо говоря, "если вы не хотите, чтобы ум свой собственный бизнес
какое-то время!" Он жестко рассмеялся, толкнул ее от себя, и вышел.

"Ральф-это не хорошо", - вздохнула она, возвращаясь к столу; "и я
боюсь что-то случилось снаружи, тоже. Интересно, где мальчики
?

Весь гарнизон втайне задавался одним и тем же вопросом; но ни один
мужчина открыто не признался бы, что были основания для беспокойства. Беатриче
связали Королева флаг-полюс, и осаждал врач с
запросы.

"Скажи мне, - взмолилась она в третий раз, - разве их не было здесь
достаточно долго, чтобы вернуться?"

"Да, - ответил он наконец, - они ушли. Они должны были быть здесь давным-давно.
"Я так и знала!" - воскликнула она.

"Я иду в блокгауз посмотреть, не придут ли они!" "Они не придут!" - Воскликнула она. "Я иду в блокгауз."
"Они придут!"

Она позвала тех, кто был над ней, но никто не услышал, поэтому она поднялась по
лестнице. "Где они?" - крикнула она, врываясь к ошеломленной
группе.

Не успела она договорить, как с запада донеслось слабое "аллу". - Они
идут! - крикнул Роберт, но его голос был потерян, потому что часовой у
ворот тоже услышал.

Плац наполнился людьми, и Беатрис повернулась, чтобы
спуститься по лестнице, когда Роберт схватил ее за руку.

- Беатрис! у него перехватило дыхание. "Позволь мне узнать худшее - ты презираешь меня?"

"Да", - холодно ответила она. "Пожалуйста, отпусти меня и никогда больше не смей ко мне прикасаться".
"прикоснись ко мне снова".

Ворота были сняты и семь человек пришел, захватив матрац на
которая лежала Миссис Бернс и ее ребенка. Миссис Франклин проводила ее до
гостеприимной двери, где миссис Маккензи и Кэтрин уже ждали
, чтобы сделать все возможное, чтобы матери и
ребенку было удобно.

Миссис Маккензи первой заметила, что Рональда с ними нет.
- Где Джордж? - тихо спросила она.

"Он пошел вверх по реке, мэм", - ответил один из солдат. "Мы
умоляли его не делать этого, но он хотел пойти, и он не позволил никому из нас
пойти с ним. Ему показалось, что он услышал шум, и он пошел вверх по течению посмотреть,
что это было.

Мистер Бернс не видел индейцев, но, как и другие, подумал, что они
собираются в лесу. Он был далеко от дома в то время, когда этот человек
выкрикнул предупреждение; но он слышал два выстрела у дома Ли
и пушки из форта.

- Капитан, - сказал лейтенант Говард: "я буду одной из сторон идти и
найти Рональд. Он, видимо, у Ли".

- Ты не сделаешь этого, - прорычал капитан, покусывая ус. - Только потому, что
молодой дурак решил рисковать своей жизнью ни за что, я не стану подвергать опасности
пятерых или шестерых человек. У нас нет лишних.

"Как он ушел?" - спросил доктор мистера Бернса.

"Он взял мою лодку. Он достаточно быстро спустится вниз по течению, если что-нибудь случится.
"

"Нет, он этого не сделает", - горячо возразил Доктор. "Вы не знаете этого парня".

Роберт ходил взад и вперед по плацу, сильно обеспокоенный
его собственный отчет, и он глубоко обеспокоен безопасностью своего друга.
Маккензи разделял его тревогу, но быстро наложил вето на предложение о том, чтобы
они вдвоем последовали за ним.

- От этого нет никакой пользы, Роб, - сказал он добродушно. - Мы подчиняемся.
военный приказ, и ты слышал, что сказал капитан. Кроме того, этот
дерзкий мальчишка ничего не боится, и я думаю, он выйдет из игры целым и невредимым
он всегда был таким ".

"Ты собираешься пойти за ним, двоюродный брат Роб?" - спросила Беатрис,
сладко.

Он вздрогнул при звуке ее голоса, затем взглянул в ее лицо
никаких признаков узнавания. Беатрис встретила прямо на его глазах, пока он
повернулся на каблуках и пошел прочь, сопровождаемый звоном света,
насмешливый хохот, что нарезать его сердце, как нож.

"Что случилось между тобой и Робом?" - с любопытством спросил торговец.

"Ничего, - ответила девушка, пожимая плечами. - Но я была
немного удивлена, потому что он был так напуган ... он был напуган
почти до смерти".

Глаза Маккензи сверкнули, когда он пристально посмотрел на нее из-под своих
кустистых бровей. - Не говори так больше, моя девочка, - сказал он хрипло, - потому что
страх не течет в крови Форсайтов. Его дедушка был убит при
Лексингтоне.

"Приближается лодка", - крикнул мужчина из блокгауза. Вскоре
потом, рыбалка, уставшие, но торжествующий, с
длинная вереница речных рыб. Они не видели индейцев, и не встретились
Рональд.

"Вы слышали выстрел?" - спросил капитан.

"Да, сэр", - ответил один из солдат. "Мы были на севере
Мы бросились на ветку и подумали, что это предупреждение, поэтому на некоторое время залегли на дно. Затем,
поскольку больше мы ничего не услышали, мы спустились так тихо, как только смогли
".

"У Ли все в порядке?" - спросил лейтенант Ховард.

"Насколько мы видели, сэр".

Все еще было беспокойство по поводу энсина. Кэтрин была бледна,
Миссис Франклин плакала, а Беатрис крепко стиснула свои маленькие ручки
. Внезапно все они поняли, как сильно им должно его не хватать
если----

Затем снаружи раздался знакомый свист, часовой открыл
ворота, и вошел Рональд с большой черно-белой собакой на руках.

"Мне показалось, я слышал, как он выл", - сказал он в ответ на поток
вопросов, - "поэтому я пошел к Ли, чтобы забрать его. Дьяволы были
там все в порядке, должно быть, оружие их отпугнуло.

"Да", - продолжил он тихим голосом в ответ на вопрос, заданный шепотом
Говарда; "Белый и французский. Уайта застрелили ножом в грудь
, а с бедного Френчи сняли скальп - ему оторвало всю макушку
. Собака охраняла тело ".

- Что это? - спросила миссис Фрэнклин с края группы, где
все женщины стояли вместе. - Говорите громче, мы не слышим.

Глубокие тона колокол звонил краны, и было общее движение
к четверти. "Я только что говорил про собаку," - крикнул Рональд данным
женщины.

"Сначала он сопротивлялся мне, - продолжал он, обращаясь к лейтенанту
и Доктору, - но вскоре я завоевал его сердце. Бедный старина, - сказал он,
гладя собаку, - он же не хотел, чтобы из него сделали рагу, правда?

"Мы должны отправиться туда завтра", - сказал лейтенант.

"Как вы собираетесь его называть?" - спросил Доктор.

"Майор, я полагаю ... У нас здесь нет майора".

Белые зубы лейтенанта Ховарда обнажились в саркастической улыбке. "Вы
могли бы назвать его капитаном", - сказал он, покручивая усы "для
же хороший повод".




ГЛАВА VIII

Чистокровные


В ту ночь охрана была удвоена, и небольшой отряд был готов к
мгновенное действие. Часовые патрулировали берег реки и стояли у
ворот; в то время как в блокгаузах пушки были наведены через
иллюминаторы, и люди несли бдительную вахту.

В три часа испуганное блеяние овец разбудило всех,
кроме детей. Часовой выстрелил из мушкета и отступил к форту
затем зловеще прогрохотала тяжелая пушка.

И снова плац наполнился людьми. "Что это? Что это?
это?" - закричали они.

"Индейцы", - объяснил капитан Франклин. "Они пошли за лошадьми,
но не нашли их, поэтому они закололи овец и выпустили их на волю.
Часовой увидел, как некоторые из них на пастбище, и стрелял, потом побежал к
Форт. Томагавк с ним разминулись-она задела его за голову и ударил
колесо вагона. Должно быть, пушка отпугнула их.

Так оно и оказалось, потому что на следующее утро кровавый след вел от
пастбища к лесу. Овцы лежали мертвыми на равнине вокруг
Форт, но поисковые группы ничего не нашли, хотя они рыскали по лесу
подробно на много миль вокруг.

Шандонне явился на работу в обычное время, но отказался сказать
где он был. Когда ему задавали неприятные вопросы, он всегда
он притворился, что не понял, и с этой позиции ни
мужчина, ни женщина не могли свернуть его на волоске.

Лейтенант Ховард с четырьмя солдатами отправился вверх по реке к Ли и
похоронил двух жертв предыдущей ночи. "Смотреть на это было неприятно
", - сказал он Рональду, когда тот вернулся.

"Я знаю, - ответил Прапорщик. - Я узнал это прошлой ночью. Я
не осмелился зажечь свет, но я почувствовал... - Он отвернулся.
и тяжело сглотнул. - Не говори женщинам, - закончил он.

"Я не буду, - сказал Говард, - и я взял с мальчиков обещание не болтать.
Нет смысла делать вещи хуже, чем они".

Майор сидел у ног Рональда, прослушивание грамотно, и бухая
почвой энергично с его пушистым хвостом. "Бедный старина", - нежно сказал его новый хозяин.
"это было довольно плохо, не так ли? Он хороший
пес, правда, Говард?"

"Мытье помогло бы ему".

"В первый теплый день он примет родниковую ванну. Как ты
думаешь, собаки знают, кому они принадлежат? Майор знает, что он мой, и
никто не сможет отобрать его у меня.

Беатрис вышла от капитана Франклина и внимательно осмотрела
форт. В лучшем случае это было мрачное место, но ночной беспорядок
усугубил его.

- Доброе утро, - сказал лейтенант, проходя мимо нее по пути домой.

"Доброе утро", - ответила девушка, включая в приветствие и Рональда.
Затем она свистнула псу, но он не обратил на зов никакого внимания.
только тяжело прислонился к своему хозяину.

"Он мой, - засмеялся Рональд, встретив ее, - и ты не можешь его получить. Как
тебе нравится жить в Форте?"

"Мне это не нравится", - презрительно ответила она. "Здесь почти так же весело,
как в могиле. Я рада, что мы возвращаемся домой".

Рональд вопросительно поднял брови. "Кто едет домой?"

"Ну, все мы - дядя Джон, тетя Элеонора, дети и... и
Кузен Роб".

"О, нет, ты не собираешься! Ты останешься здесь".

"Кто это сказал?"

"Я так и говорю", - озорно ответил Джордж.

"А я не могу выйти из Форта?"

"Нет".

"Посмотрим", - сказала Беатрис, тряхнув головой.

Она побежала к воротам, но он был перед ней и действенно
преградила путь.

"Позволь мне пройти", - сказала она ледяным тоном.

"Мне жаль, мисс Мэннинг, но вы не можете уйти без разрешения
капитана. Вы подчиняетесь военному приказу, и вы не солдат и не гражданин
состоит в том, чтобы покинуть Форт без охраны. После захода солнца никто, кроме
часовых, не может пройти через ворота.

"Как долго?" спросила Беатрис.

"Пока капитан не прикажет иначе".

"И тогда я останусь здесь без шляпы и даже без чистого
носового платка, пока Его Величество не сочтет нужным отпустить меня в мой собственный дом
средь бела дня!"

На ее щеках вспыхнул румянец, а глаза опасно сверкнули.
Энсин безумно наслаждался ситуацией и думал, что Беатрис была
самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел. На самом деле, он был на грани того, чтобы
сказать так, но, к счастью, передумал.

"Ты можешь уйти, если я пойду с тобой", - предложил он.

"Тогда я останусь здесь", - заявила Беатрис с нескрываемым презрением. Она
ушла от него с высоко поднятой головой и направилась прямо к капитану
Франклину.

"Пошла посмотреть, не солгал ли я ей", - рассмеялся про себя Рональд. "Она
отважная девица, дьявольски отважная".

"Таков мой приказ, - сказал капитан в ответ на ее вопрос, - и
ему нужно подчиниться".

"Не могу я пойти домой?"

"Конечно, в течение нескольких минут за один раз. Задать прапорщик Рональд, чтобы пойти с
вы в этот день".

Капитан отвернулся, и Беатрис проводила взглядом его удаляющуюся фигуру
с огнем в глазах. - Дурак! - сказала она вслух, топнув ногой. - Я
не буду просить его. Я останусь здесь до самой смерти, прежде чем спрошу его!

Дом капитана Франклина сразу же показался ей оскорбительным, и
она знала, что Роберт был у Кэтрин, учил детей.
Плац был отвратительным, потому что Рональд быстро расхаживал по нему
для упражнений. Дядя прошел мимо нее с самым невозмутимым кивком,
вспомнив, что она сказала о Роберте прошлой ночью, и она
начала жалеть, что вообще уехала из Форт-Уэйна.

Остались только конюшни, и она отправилась туда навестить подругу, которая
никогда не подводил ее. Королева гарцевала в своем стойле и нетерпеливо постукивала своими
изящными копытцами.

"Я не могу пойти с тобой, Красавица," - сказала она печально", потому что они не
оставим крепость".

Королева сунула свой нос в шею девушки, и был тут же надавали.
"Тебе не позволено этого делать", - строго сказала Беатрис, отворачиваясь.
Королева заржала и Беатриче понимает, что преступник был очень
к сожалению, и очень одинок, и никогда не делать это снова, так что она вернулась.

"Я провожу тебя по Форту, если будешь хорошо себя вести", - сказала она. Ее
седло висело там, но она предпочла ехать без него, поэтому она
заменил короткий узду и пошел, сел в седло, надеясь, Рональд
не тут то было.

Но он был по-прежнему гуляют по плацу, в
его бодрствование. Куин навострила уши, но послушно пошла дальше в том же
медленном темпе, что было лучше, чем ничего. Рональд улыбнулся про себя, когда
Беатрис пересекла улицу и повернулась так, что если бы он продолжал идти, то показалось бы, что он
следует за ней.

Дважды, трижды процессия обошла площадь, причем
собака замыкала шествие, прежде чем прапорщика осенила блестящая идея.
Постепенно он замедлил шаг, и, когда они проходили мимо лейтенанта
В пятый раз миссис Маккензи вышла на веранду.

- В чем дело, Би? - позвала она. - Ты не можешь его поймать? - спросила она.

Через полминуты Королева была в своем стойле, сильно удивилась, и не
немного недоволен внезапным прекращением ее осуществления. "Ты
негодяй", - прошептала Беатрис, спешиваясь. "Что заставило
тебя последовать за ним?"

Когда она вышла из конюшни, все было ясно, но она направилась к миссис
Говард в плохом настроении. Она ни с кем не была в хороших отношениях,
и отправилась бы обратно в Форт-Уэйн в тот же день, если бы не
это было возможно. Она мрачно улыбнулась, осознав, что своим собственным поступком
она навсегда отрезала себя от своих друзей там. "Я буду
бороться здесь, - сказала она себе. - Кажется, я обречена на
борьбу".

Миссис Фрэнклин подошла к миссис Фрэнклин. Говард пригласил Беатрис на ужин, и
был очень разочарован, когда она отказалась. "Спасибо", - сказала Беатрис,
изо всех сил стараясь быть любезной. "но на этот раз я останусь с тетей и кузиной Кит
. Хотя я не сомневаюсь, что я тебе надоем, прежде чем
Его Высочайшее Могущество отпускает меня домой.

Она могла бы откусить себе язык за неудачную речь, но, чтобы
к ее облегчению, жена капитана поняла это неправильно. "Я видела тебя у ворот".
этим утром, - засмеялась она, - ты спорила с Джорджем. Бесполезно - он
всегда поступает по-своему".

"Как чудом удалось спастись!" - воскликнула она, когда миссис Фрэнклин вышла.
"Тетя Элеонора, у меня сегодня один из самых тяжелых дней".

"Ты не должна говорить, что любой день плох, дорогая", - ответила миссис Маккензи,
"потому что каждый день такой, каким мы его делаем. Каждое утро мы начинаем заново
день в наших собственных руках. Мне жаль, что так получилось; но я
очень рад, что нам довелось побывать в Форте, и я уверен, что вы сможете найти здесь
что-нибудь приятное, если только поищете ".

Девять человек столпились вокруг миссис Ховард Во время ужина, но
Маккензи и Роберт почти не разговаривали с Беатрис. Племенной инстинкт был
В торговце силен, и Роберт был его крови. Кэтрин почувствовала
, что что-то не так, и сделала все возможное, чтобы добиться гармонии, в чем
ей умело помогал ее муж. Лейтенант был в очень
приятном расположении духа.

"Кузина пчела", - сказал Элен: "ты идешь, чтобы посетить школу
во второй половине дня?" Беатрис говорила с Кэтрин и, казалось, не
слышу.

- Туззин Би, - завопила Мария Индиана, - это оо туммин?

- Нет, дорогая, - быстро ответила Беатрис.

- Почему нет? - невинно спросила миссис Маккензи. - Это могло бы позабавить тебя, Би.

- Сомневаюсь, - сказала девочка. "Я собираюсь помочь Кит".

"Кузен Роб выгнал ее, - объяснил Джонни, - потому что она солгала".

Больше всего на свете Беатрис ненавидела мыть посуду, но она
с головой окунулась в работу после обеда, в качестве покаяния и
несмотря на протесты миссис Ховард.

- Как мило с вашей стороны помочь мне, - вздохнула Кэтрин, когда последнее блюдо
было убрано. - Мама устала, а у меня болит голова. Ни один из
нас много спал прошлой ночью, мне кажется".

"Я знаю, что не спала, но я редко сплю днем. Я бы хотела, чтобы вы с
Тетей Элеонорой пошли и прилягли. Я могу позаботиться о себе".

"Хорошо, - ответила Кэтрин, - если ты не возражаешь".

Беатрис сидела у окна некоторое время после того, как дом стал
тихий, затем подошел к миссис Франклин, но остался без ответа
ее рэп. "Все спят, я думаю", сказала она себе.

Она подошла к воротам и с тоской посмотрела на яркое весеннее солнце
. Часовой прошел мимо нее с мушкетом через плечо,
и пошел дальше вокруг форта. Она услышала, как его размеренные шаги затихли вдали.
расстояние и задумался, машинально, сколько времени ему понадобилось, чтобы сделать
раунд.

Казалось, много времени, прежде чем она услышала, как он подошел. Пирога была привязана
к молодому деревцу на берегу реки, рядом с ним лежали весла. На другом берегу
одинокий дом манил ее к себе. Она выскользнула
из ворот и прислонилась к частоколу снаружи. Затем снова прошел
часовой.

"Вопреки приказу, мисс", - сказал он.

"Что?" - спросила Беатрис.

- Стою снаружи.

- О, - сказала она, возвращаясь к воротам. - Можно мне здесь постоять?

- Да, мэм, если ты не пойдешь дальше. Приказ - оставаться внутри.

"Хорошо". Она ослепительно улыбнулась, затем спросила тоном, полным
вежливого интереса: "Ты здесь совсем одна?"

"Да, мэм. Мой приятель в столовой".

"Очень жаль. Тебе одиноко, не так ли?"

"Да, но я к этому привык".

Он пошел дальше, а она смотрела ему вслед, пока он не завернул за первый угол.
Оглянувшись назад, она убедилась, что плац пуст, поэтому
она снова выскользнула за ворота и, под прикрытием частокола, побежала
подошел к пироге, схватил весла и поплыл через реку.

Кровь сильно билась в ее пульсе, но она не боялась, и
редкое удовольствие от неподчинения военным приказам немного вскружило ей голову. Она
ожидала увидеть, как эспланада заполнится солдатами, кричащими ей, чтобы она
возвращалась, но ничего не произошло. Она благополучно добралась до другого берега,
привязала пирогу и вбежала в дом. Из окна
гостиной она увидела, как часовой прошел еще раз. Его голова была опущена, и
он не заметил, что лодка исчезла.

Затем Рональд вышел из Форта один и сел в другую лодку. Она
отпрянула в самый дальний угол комнаты, и ее сердце замерло
остановилось, пока она не увидела, как он повернул вверх по течению. "Ну вот", - сказала она себе,
"он также не подчиняется приказам, потому что ушел без охраны. Если он может
сделать это, нет причин, почему я не должен ".

Неосознанно, Беатрис выдержал сильного нервного напряжения слишком
на длительный срок. Ссора с теткой и дядей в Форт-Уэйн
было дело не малое мгновение, в то время, и подготовке
на дорогу и долго ездить верхом рассказал на нее
прочность. Волнение от ее приезда, новые сцены и новые лица, а также
страх предыдущей ночи еще больше взволновали ее, и ее
неприятности с Робертом ранили ее глубже, чем она думала. Она была
достигла тонкой грани между разочарованием и разрывом.

Неописуемое одиночество дома угнетало. Голые
стены, казалось, перешептывались взад и вперед, а стол, все еще накрытый к
ужину, имел жутковатый вид. Комнаты были не просто одни,
но и необитаемые. Холодный пепел лежал на печи, пыль осела
на стулья, и вне солнечного света служил лишь для пущего
мрак.

В классной комнате книги были аккуратно сложены на столе, и
грифельные доски были чистыми - готовыми к заданию на следующий день. Она испытала
непривычный укол совести, когда она вошла без приглашения, и
вспомнил, какой несносной она была.

В Форте она думала о многих вещах, которые ей были нужны, но теперь ее
поручение казалось бесцельным, и удовольствие от неповиновения начало
надоедать. Она пошла в свою комнату, собрала кое-что из своих туалетных принадлежностей,
и стояла там, вяло наблюдая за часовым, когда он снова проходил мимо,
не пропустив лодку.

"Они отличные солдаты", - сказала она себе. "Они многое знают".

Затем ее сердце подпрыгнуло, потому что у двери послышались мягкие шаги.
задняя дверь. Кто-то вошел очень тихо, и она стала такой холодной и
неподвижной, как будто была сделана из камня. С кошачьими протектора переехал
медленно в комнату, и она дрожала, как осина. Она пыталась
чтобы поднять стекло, думая, что она могла бы кричать, если она не может
вырваться, но ее руки дрожали так, что это бесполезно. Между тем
незваный гость подошел ближе, с тем же крадущиеся шаги. Никто не пересекал
реки и дозорных не было и в помине.

Кто-то отворил дверь в классную комнату и закрыл ее на
как можно меньше шума. Затем тихие шаги раздались еще ближе, но
окно не поддавалось. Ее дверь была открыта, но она знала, что
хлипкий замок не выдержит, даже если ей удастся закрыть его. На мгновение
- сейчас - она попыталась закрыть глаза, но не смогла - ужас за ужасом
ужас охватил ее - и тут в ее комнату вошел Рональд.

Для слепого миг земля кружилась под нее, то
наводнение-ворота открылись и Беатриче плакала. Он поступил так, как поступил бы любой другой мужчина на его месте
и обнял ее, защищая, но, несмотря на
сильное искушение, мужественно воздержался от поцелуя.

"Мне так жаль, что я напугал тебя", - сказал он с горьким самобичеванием.
"Не надо, Беатрис ... мисс Мэннинг, пожалуйста, не плачьте больше!"

Как только она осознала свое положение, она отодвинулась от него,
все еще всхлипывая. Это был не только ее испуг, но и естественный результат
высокого напряжения, в котором она жила больше недели. Он ушел.
она порылась в шкафу, пока не нашла бутылку бренди, затем он
принес ей стакан воды, щедро разбавленной им.

"Вот, - сказал он, - выпей это".

Она повиновалась и через несколько минут начала приходить в себя.
- Как вы сюда попали? - спросила она.

"Я поднялся немного вверх по реке, высадился на этой стороне и пошел пешком"
спустился к задней двери. Ты же не думал, что я позволю тебе прийти сюда
одному, не так ли?"

"Ты видел меня, когда я пришел?"

"Конечно. Я ожидал, что ты сделаешь именно то, что ты сделал, и я не спускал с тебя глаз
. Я знал, что ты в доме, потому что видел лодку снаружи,
но я не хотел тебя пугать. Я просто решил осмотреться.
пока мы не встретились.

"Ты... ты ... шел так тихо", - сказала она дрожащими губами.

"Правда? Это первый раз, когда меня в этом обвиняют. Должно быть, это было
твое воображение."

- Возможно, - ответила она с глубоким вздохом.

- Если у тебя есть все, что ты хочешь, мы сейчас же вернемся.

Едва сознавая, что делает, она наклонилась, чтобы поднять вещи
, упавшие на пол. Все это время они казались совершенно бесполезными
но она чувствовала необходимость действовать. Когда они повернулись, чтобы покинуть
комнату, он взял ее холодные руки в свои и заглянул в ее влажные
глаза.

"Обещай мне, - сказал он, - что ты никогда больше не будешь нарушать военный
приказ".

Она колебалась, и он повторил это.

- Откуда ты знаешь, что я сдержу обещание? - спросила она, чтобы выиграть время.

- Потому что ты чистокровный.

Что-то в его глазах покорил ее. "Я обещаю", - сказала она, чуть ли не в
шепот.

"Все в порядке. Теперь, мы не будем ничего говорить об этом никому ... ты
понял?"

Ее все еще била дрожь, когда он помог ей в пироге, и
оба молчали, пока они пересекали. Когда они вошли в ворота,
Их встретил капитан Франклин.

- Она просила вас взять ее на себя? - спросил он у Рональда.

Энсин прямо посмотрел ему в глаза. "Да, сэр".

"Вы пошли вместе? Мне показалось, я видел, что вы шли один".

"Мы пошли вместе. Она ждала меня снаружи".

"Очень хорошо. Я не потерплю неповиновения моим приказам - запомните это,
вы оба".

"Не падайте в обморок", - предостерегающе прошептал Джордж, когда капитан уходил
прочь. "Сейчас все в порядке, но это первый раз, когда я солгала - в
моем официальном качестве".

Беатрис вложила маленькую ледяную руку в его руку. "Спасибо", - тихо сказала она.
"Ты тоже чистокровный".




ГЛАВА IX

На ТРОПЕ ФОРТ-Уэйна


Индейцы вернулись так же тихо, как и ушли. Никто, кроме
часовых, не видел призрачную процессию, когда она проходила мимо форта с
юга, в сером предрассветном тумане. Черная Куропатка все еще был у
возглавляет, остальные следуют за ним гуськом.

В опустевших вигвамов в дупле так, как они их оставили, и
в течение часа они подхватили нить существования в
точки, где ежегодное паломничество нарушил его. Между ними произошел некоторый обмен
подарками; но, в основном, каждый остался доволен
тем, что он получил.

Ранним утром вождь отправился на факторию и,
обнаружив, что там никого нет, немедленно отправился в Форт на поиски
своего друга Шоу-ни-о-ки. У них состоялся долгий разговор по
плац, солдаты и гражданские собрались вокруг них,
нетерпеливо слушая, пока переводчик не был готов заговорить.

"Теперь я понимаю", - сказал Маккензи капитану. "Он говорит
что, пока они были в Канаде, чиппева и оттава разослали среди них
речи, в которых говорилось, что северные племена слышали, что
Потаватоми и виннебагоу не были в хороших отношениях с белыми людьми
и что они хотели, чтобы те были дружелюбны. Его собственный народ только посмеялся
, но виннебагои решили продемонстрировать свою независимость в
отказ подчиняться командам других племен. Итак, дюжина храбрецов пришла сюда
чтобы взять несколько белых скальпов, которыми они могли бы щеголять перед
лицами остальных. Он говорит, что в лесу ждали большие силы,
и что они, несомненно, убили бы всех за пределами Форта
, даже если бы они не атаковали сам Форт, но
что оружие Белого Отца отпугнуло их.

Тут вождь снова заговорил, часто жестикулируя.

"Он говорит, - продолжал Маккензи, - что теперь нам нечего бояться, поскольку
он и его люди вернулись, чтобы защитить нас. Он сожалеет, что его
друзья пострадали за время его отсутствия, и после этого часть племени
всегда останется здесь, в то время как остальные отправятся за своими подарками.

"Тогда мы можем идти домой", - сказала миссис Маккензи.

"Разве он не великолепен!" - воскликнула Беатрис. "Я хотел бы, чтобы нарисовать его
картина. Ты думаешь, он позволит мне, дядя Джон?"

Потребовалось много объяснений, чтобы заставить Черную Куропатку
понять, но в конце концов он согласился при условии, что фотография
будет передана ему. "Он боится, что из белой скво получится
талисман", - сказал Маккензи.

"Хорошо", - засмеялась Беатрис. "Я могу сделать несколько набросков, и он
могу взять одну из фотографий. Ему не обязательно знать, что я делаю больше одной."

Ночью Маккензи снова были в своем собственном доме, и по мере того, как проходили недели
, все, кроме Беатрис, забыли о страхе. Она
не могла войти в свою комнату, не вспомнив о себе живо.
испуг вкупе с сознанием того, что она плакала как
ребенок, и что прапорщик обнял ее без предупреждения. Она
ненавидела себя за свою слабость и горько винила себя за нее
глупость, потому что, если бы она только остановилась, чтобы подумать, она бы
знала разницу в звуке между мокасином и армейским ботинком.

Тем не менее, по ночам она иногда просыпалась от тревожных снов с
тем же смертельным страхом, охватившим ее.Эр и дрожать долго после того, как она поняла, что она
проснулся и безопасный. За всем этим было то, чего она не хотела думать
но память давала ей покоя.

Фотографии, ясный и отчетливый, вторглись на ее внутреннее зрение против
ее воли. Она увидела Роберта, опиравшегося на свой мушкет, единственного человека в
Форте, который не встал и ничего не предпринял, когда опасность казалась неминуемой, и
вздрогнула от выражения его лица, когда она назвала его трусом. В
его глазах было что-то от того же упрека, с которым
собака смотрит на любимого хозяина, который несправедливо ударил ее.
"Лексингтон!" - повторяла она про себя снова и снова. "Его отцы
сражались там, а я назвала их сына трусом!"

В памяти мгновенно всплыл звук его голоса, когда он воскликнул:
"Беатрис, ты презираешь меня?" - и вид его напряженного, нетерпеливого лица
, когда он ждал, что она заговорит. Осознание собственного ответа заставило
ее отшатнуться от самой себя с горечью и стыдом. Очевидный путь
перед ней лежали извинения, но ее гордость отказывалась смиряться
так далеко. Снова и снова она пришла к выводу, чтобы сделать частичное
искупление в ту сторону, но ее упрямые губы не хотели двигаться в форму
слово "простить".

Роберт, казалось, забыл и с каждым днем становился все дороже
Маккензи. Между трейдером и его колледж воспитанный племянник
там медленно росла одна из тех редких дружба возможна только для мужчин.
Маккензи не провел свою жизнь на границе, не научившись
понимать своих ближних и читать, хотя, возможно, и грубо,
внутренний смысл внешних проявлений. В Роберте он видел кровь
Непорочный Форсайт - в нем был боевой дух, образованный, утонченный,
и закаленный до тех пор, пока он не стал подобен полированной стали. От его матери
мальчик получил широкое милосердие и великую мягкость, а также
несокрушимую гордость, которая является одновременно силой и ужасом женского сердца
.

Миссис Маккензи быстро научили его любить, и с ней он взял
место есть взрослый сын. Он помогал ей в бесчисленных мелочах и
часто сидел, обняв ее за плечи, пока она шила
грубую одежду, которую носил ее муж, и разговаривал с ним во время работы.
Дети боготворили его.

Из-за всего этого Беатрис чувствовала себя изгоем, хотя не было никаких
видимых доказательств того, что она не была одной из них. Торговец рассмеялся и
шутил с ней, как он всегда делал, и тетка относились к ней с
нежную привязанность. Мария Индиана и малыш обожали ее, а остальные дети
открыто восхищались ею, несмотря на стойкое убеждение, что она
нарушила одну из Десяти заповедей. И все же она не была удовлетворена,
потому что каждый день вспоминала с уколом самобичевания, а Роберт
стоял в стороне. Он никогда не должен быть вежливым и тактичным, еще
между ними была холодная, непроглядная расстояние, которое не смягчается в
малейшей степени.

Беатрис и Рональд были большими друзьями. Его неестественная застенчивость была
стерлась, но он не относиться к ней с удобной знакомство
другие женщины на посту научился ожидать от него. Он был совсем
способен дразнить Миссис Говард и миссис Франклин на пределе своих сил
но миссис Маккензи и Беатрис были включены в число участников
проявления глубокого уважения.

Мистер и миссис Бернс решили оставить службу и отправиться в Форт-Уэйн,
где у них были родственники, как только миссис Бернс сможет путешествовать.
Мужчина и мальчик, сбежавшие от индейцев у Ли, решили
пойти с ними. Ферма находилась слишком далеко от Форта, чтобы быть
совершенно безопасно, и какой-то бестелесный ужас витал вокруг этого места
с момента убийства двух мужчин и жестокого расчленения
их тел.

Черная куропатка и несколько Pottawattomies вызвался
сопровождать их в Форт Уэйн, когда они могут быть готовы начать.
Некоторое время считалось, лучше взять один из вагонов на форт;
но весна была под рукой, и там, несомненно, будут ручьи которых
вагон не удалось Форд.

Рональд помог мистеру Бернсу выбрать и упаковать те немногие вещи, которые они должны были взять с собой
, и их домашние пожитки были распределены
среди индейцев, которые должны были составить охрану. Четверо белых людей
должны были ехать верхом, а индейцы должны были следовать за ними пешком, верхом на
лошадях, когда остальные благополучно доберутся до Форт-Уэйна.

"Мисс Мэннинг, - сказал Рональд однажды днем, - у нас возникли трудности с
поиском лошади, подходящей для миссис Бернс. Не могли бы вы одолжить
ей свою?"

"Нет, я бы не стала", - отрезала Беатрис.

"Лошадь вернут в целости и сохранности", - взмолился Энсин.

"Нет, она не вернется, потому что она не поедет".

Лицо Рональда изменилось, и он ушел, не сказав больше ни слова.

"Мне все равно, - сказала себе Беатрис. - Она все равно не смогла бы ездить верхом на королеве"
. Королева не позволила бы ей - никто никогда не ездил на ней верхом, кроме меня".
Позже ей пришло в голову, что она могла бы объяснить Рональду более подробно
, но она отбросила эту мысль как недостойную гордого духа
. Она знала, что он поставил ее вниз, как бы эгоистично, но неоднократно
сказала себе, что ей не все равно.

День за их уходом, и они должны были начаться в
Восход. Предыдущей ночью Беатрис не могла уснуть,
и задолго до рассвета она встала и оделась. Потому что было
ей нечего было делать в доме, и она боялась разбудить остальных,
она вышла на веранду.

На другом берегу реки появились признаки жизни, и она села в пирогу
с похвальным желанием попрощаться с миссис Бернс. Когда она
добралась до форта, миссис Франклин и Кэтрин уже встали и
помогали миссис Бернс готовиться к путешествию; но
Капитана и лейтенанта Ховард там не было.

Внезапно Беатрис пришло в голову, что она могла бы взять Королеву и прокатиться верхом
немного по тропе. Она уже бывала над землей раньше.
и не побоялся прийти один. Ничего не говоря,
ее намерении, она появилась на плацу, верхом, и встретил
хор протестов.

"Тебе небезопасно идти одной", - сказала миссис Фрэнклин.

"Пожалуйста, не надо, Би", - добавила Кэтрин.

"В самом деле, мисс Мэннинг, - заметил доктор Нортон, - это не самое лучшее для вас".
"Я не боюсь", - ответила девушка, тряхнув головой.

"Я не боюсь".

Группа, которую она решила сопровождать, индивидуально и коллективно,
выдвинула слабые возражения, которые были немедленно отклонены. "I'm
пойду," сказал Беатрис, "потому что я так хочу, а потому что это нарушило бы
Сердце королевы, если бы мы пошли теперь назад."

"Из-за чего весь этот сыр-бор?" - спросил Рональд, неторопливо подходя и
протирая глаза.

Женщины объяснили все сразу, бессвязными предложениями; но Беатрис
казалось, не слышала ни одной части разговора, пока он не закончил его
сказав: "Она может уйти, если хочет, потому что я иду с ней".

Беатрис прикусила губу. - Это не так, - сказала она командным тоном.

"Да, это я", - засмеялся он. "И, более того, вы никогда не должны выезжать верхом из
ворот форта, если с вами не поедет офицер".

Она обернулась и презрительно посмотрела на него, и Рональд, все еще смеясь,
отдал честь. - Военный приказ, мисс Мэннинг.

Едва рассвело, когда они тронулись в путь, Беатрис шла впереди
. Нетерпеливые ноги королевы буквально летели, а пульс девушки уловил
ликующее ощущение жизни. Остальные сильно отстали, и Беатрис
удвоила скорость и пересекала тропу везде, где это было возможно.

Они отъехали примерно на шесть миль от форта, когда она натянула поводья и
подождала, пока подойдут остальные, затем попрощалась.

"Почему ты прощаешься?" - спросил Рональд.

"Почему, потому что я сейчас возвращаюсь".

"О, ты возвращаешься? Я думал, ты собираешься в Форт-Уэйн".

Она ничего не ответила, но наблюдала за четырьмя всадниками, когда они немного повернули
прочь от озера и поехали на юго-запад через прерию. Вьючная лошадь,
Черная куропатка и четверо других индейцев следовали за ними.

"Почему ты решил, что я направляюсь в Форт-Уэйн?" спросила она.

"Ничего, просто у тебя было такое хорошее начало. Кроме того, ты там живешь,
не так ли?

- Нет, - медленно произнесла она, - я живу здесь. Я сражалась в Форт-Уэйне.

- Действительно! - заметил Рональд с вежливым интересом. - Индейцы или солдаты?

Румянец на ее лице стал еще ярче. - Может, нам теперь вернуться?

- Как вам будет угодно, мисс Мэннинг.

Она пошла вперед, предоставив ему следовать за ней или нет, как ему заблагорассудится.

- Жаль, что майора здесь нет, - крикнул он ей.

- Почему? - спросила она через плечо.

"Потому что это такая же процессия, как у нас была вокруг
плац-парада, и мне это очень понравилось".

Беатрис, очевидно, не слышала, потому что продолжала тем же
неторопливым шагом. Справа от нее, кое-где тронутое серебром, раскинулось
озеро, похожее на лист темного жемчуга. Далеко на востоке расстилался
светящийся гобелен рассвета, и поднявшийся ветер всколыхнул волосы девушки
еле слышно как она посмотрела на воду, с восходом солнца, отраженных на
ее лицо.

Рональд увидел ее чистый, гордый профиль, тронутый необыкновенной красотой в
волшебном свете утра, и бессознательную, детскую тоску в
линиях ее рта. К горлу подступил комок, и он с трудом сглотнул
. Утро было у него в крови, и он мгновенно ощутил
подъем, как будто его сердце внезапно обрело крылья.

Затем Беатрис еще больше повернулась к нему. - Это красиво, не правда ли?
- тихо спросила она.

Вся ее суровость, казалось, сошла с нее; она сияла.
и была изысканно женственной в этом новом настроении, и душа мальчика преклонила колени в
поклонении.

"Почему ты не позволила мне пойти одному?"

"Потому что я не хотел, чтобы ты боялась", - ответил он.

Ямочка в уголке ее рта была едва заметна, когда она сказала:
скромно: "Тогда тебе следовало остаться, потому что ты тот, кто
напугал меня".

- Прости, - сказал он. - Я говорил тебе это раньше.

- Да, я знаю. Она вздохнула и добавила: "Хотя это было ужасно, и я
никогда этого не забуду".

"Я тоже".

Теперь он был рядом с ней, потому что тропа расширилась, и он положил свою руку
на маленькую белую руку, которая держала уздечку королевы.

- В тот день, - сказал он хрипло, - ты вложила свою руку в мою, когда мы встретились.
капитан, маленькая холодная рука.

Она кивнула, но не убрала руку. "Я был ужасно
испугался тогда, и ты спас меня".

Его кровь взыграла в его жилах. "Это еще ничего-я сделаю больше, чем это
для вас, в любое время. Я получила свою награду прежде, чем заслужила ее.

Фиалковые глаза девушки широко раскрылись. - Я не понимаю.

- Ты забыла, что я обнимал тебя всего минуту? Я
с тех пор я мечтаю об этом, дорогая.

На мгновение она увидела его, как будто он был молодым греческим богом,
странно встреченным на полях Аркадии; затем очарование прошло, и он
был всего лишь неуклюжим солдатом в поношенной форме. Она ударила Куина
хлыстом для верховой езды и яростно рванулась вперед, но рядом с ней было мальчишеское встревоженное лицо
.

- Я тебя обидела?

Беатрис улыбнулась со спокойным превосходством. "Тебе не следует так говорить"
"Ты слишком молода", - ответила она.

"Ха!" - с жаром парировал он. "Мне двадцать пять!"

"Двадцать пять?" она недоверчиво повторила: "Я в это не верю. Почему,
Мне самой двадцать, и я никогда не думала, что тебе больше восемнадцати.

Она злобно рассмеялась, увидев, как он поежился. Благодаря долгому опыту
она сочла этот прием одним из самых эффективных в своем репертуаре,
который никоим образом не был ограничен. Не раз это гасило зарождающееся заявление
так же эффективно, как если бы это был душ из
холодной воды.

Они ехали молча, пока не добрались до Форта. - Хочешь, я провожу тебя
через реку? - спросил он.

"Нет, спасибо; я могу пойти сам, если нет военного приказа
против этого; но вы можете отвести королеву в конюшни, если хотите".

Она спешилась, не обратив внимания на предложенную им помощь, и пошла
к реке, не сказав больше ни слова. Он наблюдал за ней, пока она не приземлилась,
затем повернулся и повел Королеву прочь. "Роза, розочка", - сказал он
себя; "но, о-о, шипы!"

Когда Беатрис вышла, она нашла семью в состояние повышенной
волнение. Маккензи как раз собиралась отправиться в Форт и
попросить выслать поисковую группу на ее поиски. Он предполагал
, что она вернулась в Форт-Уэйн, пока не обнаружил, что ничего из ее вещей не пропало.
он выслушал ее объяснение в невозмутимом молчании.

"Почему вы не сказали нам, Пчелка?" спросила миссис Маккензи. "Вы дали нам все
испугом".

"Дорогая тетя Элеонора," проворковала она, потирая ее мягкую щеку против Миссис
Маккензи: "Мне так жаль. Я не знала, что поеду, пока не была готова.
начать, - я никогда не знаю, - и я не думала, что кому-то будет до этого дело ".

Роберт проводит отдельный поиск по его собственным словам, и
контрольные облегчение отразилось на его лице, когда он вошел и увидел ее на
шведский стол.

"Ты беспокоишься обо мне, кузен Роб?"

Глубокое, вибрирующее контральто взволновало его, но он солгал
что ж. "Нет, - небрежно ответил он, - конечно, нет. С чего бы мне бояться?"

Новое настроение мягкости длилось весь день. Беатрис не переставала
анализировать, но она смутно сознавая, что что-то странное было
с ней случилось. В сумерках она вышла на веранду, радостно напевая себе под нос
, и Роберт улыбнулся ей, когда она подошла к
открытому окну его комнаты.

В руке он держал старый меч и протирал тонкое лезвие носовым платком.
- Что ты делаешь? - Что ты делаешь? - с любопытством спросила она. - Просто чищу это." - Спросила она."Просто чищу это." - "Что ты делаешь?" - спросила она.

- Просто чищу это."

"Это твое?"

"Да, теперь это твое; но оно принадлежало моему деду". Он выпрямился
инстинктивно, как будто в ответ на какой-то далекой стеклярус, и посмотрел на
ее без ощущения того, что вижу. "Он воевал на Лексингтон".

Его голос выдавал его кровную гордость, а ноздри расширились от
быстрого, внутреннего вдоха. Его руки любовно скользнули по острому
лезвию - и тогда Беатрис смирилась.

- Кузен Роб, - импульсивно начала она, - я хочу тебе кое-что сказать.
Мне жаль и стыдно за...

На ее щеках вспыхнул румянец, и он перебил ее.
она сказала: "Не будем больше об этом, - великодушно сказал он. - Мы все были
необъяснимо взволнованы, и в такие моменты мы говорим и делаем вещи, которые
иначе мы бы не стали. Забудь об этом.

- Я буду рада, - искренне ответила она; но в глубине души
она знала, что не прощена.




ГЛАВА X

ДАЛЕКИЙ ПРОБЛЕСК


С приближением теплой погоды дети стали беспокойными из-за большого количества занятий в школе.
Роберт сделал субботу выходным днем. Чтобы более эффективно помогать своему дяде
, он пытался выучить индийский язык,
но обнаружил, что это гораздо сложнее, чем греческий и латынь, и допустил много
нелепых ошибок. Маккензи был очень терпелив с ним, а Блэк
Партридж время от времени делал замечания и предложения, будучи глубоко
польщен желанием студента учиться у него.

Торговец рассказал ему о великой школе на Востоке, где
Форсайт выучил все, что было записано в книгах, и
все же не мог разговаривать с индейцами или разводить костер, растирая палки
друг о друга; и подразумеваемое превосходство вождя имело свой собственный тонкий оттенок.
удовлетворение.

Женщины в Форте очень любили Беатрис, и она ежедневно навещала их.
но время стало сильно зависеть от нее. Без
зная, почему, она была беспокойной и несчастной, и, по обычаю
ее секс, отнести его к какой-то скрытой болезни тела, а не
ум.

"Я чувствую, как будто я просто должен идти куда-то или сделать что-то", - сказала она
Доктор Нортон в тщетной попытке объяснить ее беспокойство.

Он проверил ее пульс и язык, а затем рассмеялся над ней. "Вы все
правильно," сказал он, "нет ничего на земле с тобой."

"Здесь тоже", - возразила она. "Я плохо себя чувствую, и мне нужно лекарство".
"Хинин?"

Она скорчила гримасу.

"Нет, мне это не нужно". "Сера и патока?" - Спросил я. "Я не хочу".

"Сера и патока?"

Беатрис презрительно вздернула нос. - И это все, о чем ты можешь
думать?

"Нет, - ответил Доктор, - у меня есть другие средства, но я хочу
дать вам то, что доставит вам удовольствие. Если вы чувствуете, что вам нужны
лекарства, весь мой запас к вашим услугам. Я прошу только о праве
контролировать ваш отбор, поскольку мы не хотим, чтобы вас отравили ".

Они сидели на веранде, и смех девочки донесся до классной комнаты.
сердце учительницы учащенно забилось. Он мог закалить себя
против ее улыбок и игривых надутых губок, но когда она
смеялась, он терялся.

"Не думаю, что тебя бы это сильно заботило, - заметила Беатрис, - была ли я
отравлен или нет, просто так вам не придется отказываться ни от своего
ценные лекарства. Ты эгоист, вот и все".

"Что еще я могу сделать, Мисс Мэннинг? Я предложил тебе все, что у меня есть в мире
. Какую бутылку ты хочешь?

"Спасибо, я решил не грабить тебя. Я умру, если придется,
без медицинской помощи".

"Некоторым это нравится", - пробормотал Нортон.

"Как случилось, что вы сюда попали?" она резко спросила.

Он слегка вздрогнул, вспомнив лицо, которое вело его, как звезда,
от одного пограничного поста к другому, но он просто сказал: "Армия
у хирурга нет выбора. Мы идем туда, куда нас посылают сильные мира сего ".

"Я бы не хотел, чтобы меня куда-нибудь посылали".

"Я верю вам, - ответил Доктор, улыбаясь. - и если бы вам
сказали, что вы никуда не можете пойти, это место немедленно стало бы
желанным".

"Замечательная проницательность", - прокомментировала Беатрис. "Или, может быть, кто-то сказал тебе
?"

"Нет, мне не всегда нужно, чтобы мне говорили. Знаешь, я могу видеть некоторые вещи".

"Это то, что сказала мне Кэтрин. Она сказала, что ты видишь насквозь
что угодно и кого угодно, особенно женщину. Твой взгляд проходит прямо
сквозь нас и завязывается сзади бантиком. Я чувствую струны.
свисающие с моих плеч теперь."

Роберт подошел к двери, за ними следуют дети, которые рвались к
вам природу для небольшой перерыв у них был каждый день. Беатрис обладала
собственной проницательностью и заметила перемену в лице Нортона
при упоминании Кэтрин и быстрый вопросительный взгляд в
Глазах Роберта, когда он приветствовал их обоих.

"Форсайт", - сказал врач, "я ухожу, и я включаю этот тугоплавкий
пациент к вам. Ей нужно выйти на улицу и гулять до упаду.
это единственное лекарство от наглости. Ты проследишь, чтобы она сделала
это?

"Конечно, если она пойдет со мной".

"Я пойду, - вмешалась Беатрис, - если мне нужно принять лекарство".

Они смотрели вслед Доктору, пока он не направился через реку. "Возможно,"
сказал Роберт, "вы предпочли бы, чтобы с вами поехал кто-то другой. Если так, то это
можно легко устроить".

- Ну же, кузен Роб, - умоляюще сказала девушка, - не будь таким ужасным со мной.
Ты моя единственная кузина, не считая Кэтрин и младенцев; и
пока я здесь, тебе лучше заботиться обо мне как можно лучше.

Его сердце внезапно сжалось. - Ты уезжаешь? - спросила я.

"Я не могу", - засмеялась она. "Мне некуда идти".

Роберт с любопытством улыбнулся. "Когда ты хочешь пойти и куда?"

"В субботу утром", - ответила она. "В лес, за цветами".

"Очень хорошо", - тихо сказал он, отворачиваясь.

Для одного из них дни тянулись медленно, но в субботу, когда Беатрис
выразила удивление быстрым течением времени, Форсайт без колебаний
вмешался. Она пристально посмотрела на него, когда подумала, что он этого не знает
и назвала его эгоцентричным педантом.

Она была не в ладах с собой, когда они тронулись в путь, но это было одно из
тех редких утра, которые май украшает, как драгоценный камень на четках
года. Они шли на север вдоль берега озера, и, поскольку тишина
казалось, это ее устраивало, и он благоразумно промолчал.

Постепенно в ее сердце воцарился покой, и когда они приблизились к лесу.
они повернули на запад, где на колючих ветвях красовались белые цветы.
распустившиеся клены были малиновыми от молодых листьев.

"Вы были добры, что привезли меня сюда", - сказала она с благодарностью. "Это похоже на
волшебный путь".

"Я рад доставить вам удовольствие", - ответил он обычным тоном.

Земля все еще была скрыта под коричневыми октябрьскими листьями, которые
мягко шелестели от мимолетного ветерка или повторяли сказочную поступь
Маленьких лесных жителей, игравших в прятки после
Весна. Когда Беатриче шла впереди него, Форсайту казалось, что она
принадлежит лесу, так же верно, как нимфы и дриады древности.

Лютики рассыпали вокруг себя ослепительное золото, а за ними, среди
деревьев, возвышалась дикая герань на своем тонком стебле, создавая призрачный оттенок
на фоне опавших листьев. Меж замшелых пней
распустившиеся мандрагоры жались друг к другу, боясь распуститься
пока их не заменят другие. Беатрис огляделась вокруг и сделала глубокий вдох
, затем нежно погладила атласный бутон на голом стебле
гикори.

"Почему бы тебе не выбрать что-нибудь?" - спросил Роберт, смеясь. "Это
то, за чем пришли, не так ли?"

"Нет, я не могу забрать вещи. У меня такое чувство, будто я причиняю им боль. Предположим
вы жили здесь, в этом прекрасном месте и гигант пришел и сломал
тебя за талию, чтобы взять голову с собой домой ... как вы
думаю, что ты чувствуешь?"

"Я не думаю, что я что-либо чувствовать после перерыва. Кроме того, это не
справедливое предположение. Нет реальной аналогии".

- Хи-пот-и-сис, - повторила Беатрис, озорно глядя на него.;
- Я правильно произнесла это?

- Конечно... Почему?

"Потому что, - ответила она, и в ее глазах заплясали огоньки, - это красивое слово, и
Я хотела бы его выучить. Я хочу сказать это доктору Нортону. Некоторые из его
слова так долго, но они не столь сложна, и
Я очень хочу преуспеть в своей специальности".

Притворное почтение девушки к его учености невыразимо разозлило его,
и он сжал губы в тонкую, напряженную линию.

- Кузен Роб, - сказала она, положив руку ему на плечо с
ошеломляющей добротой в голосе, - неужели ты не можешь принять меня такой, какая я есть?

Искушение заключить ее в свои объятия такой, какая она была, заставило его
отступите на шаг или два. "Я всегда подчеркиваю это", - сказал он,
прочистив горло.

Затем перед ними открылась панорама, которая могла бы быть полем
Рая. По ту сторону равнины, где все еще
задерживался увядший осенний золотарник, на невидимых ветвях были белые цветы, обрамлявшие
бирюзовое небо, неподвижные, как морозные звезды. Это было похоже на то, как
будто облако белых бабочек на мгновение остановилось, и
каждое пыльное крылышко жаждало полета.

Большая белая triliums расцвел в кластеры дальше, здесь и
есть красный, одиноко, как потерянный ребенок. Далеко справа был немного
лощина, заполненная дикими флоксами, оттеняющими от белого до темно-лавандового,
и вдыхающими навязчивый аромат, который никто никогда не забудет.

"Пойдем к озеру", - сказала она.

Высокие утесы поднимались по обе стороны там, где они поворачивали на восток, с
трилиумами и собачьими фиалками в пределах легкой досягаемости, а веселому щебету малиновки
где-то вдалеке отозвался другой. Косые солнечные лучи падали, как
стрелы света, в тень леса, и у береговой линии
было пространство песка, которое сияло, как серебро, в белом свете
полудня.

"Почему ты там стоишь?" - спросила Беатрис. "Почему бы тебе не сесть?"

"Я просто смотрела на что-то".

"Что?"

"Подойди сюда, может быть, ты сможешь увидеть".

Она напрягла зрение в указанном им направлении, но
безуспешно. "Я ничего не вижу", - сказала она. "На что это похоже?"

"Я не знаю. Это что-то блестящее, но это не птица, потому что это
не двигается".

"Птицы все равно не блестящие", - возразила Беатрис. "Давай поедим наш ланч".

"Я не против, потому что он становится тяжелым, и я бы предпочла отнести его в дом".

Беатрис смеялась до тех пор, пока слезы не покатились по ее щекам. "Это
первый раз, когда я слышу от тебя что-то смешное", - сказала она, вытирая слезы.
глаза. - Мистер Рональд всегда говорит смешные вещи.

На лице Роберта появилась неуверенная улыбка, и наступило долгое молчание.
"Я бы хотела, чтобы ты снова показал мне эту блестящую штуковину, кузен Роб", - сказала она наконец.
"Она меня заинтересовала".

"Тебе не показалось".

"Потому что я был голоден", - пояснила она. "Теперь я чувствую себя лучше, и
к тому времени как мы закончили наш обед я буду absorbingly интересует
это."

Роберт стоял на песке, на том же месте, что и раньше, и снова увидел
серебристый отблеск. Затем она заняла его место и тоже увидела это. "Почему",
сказала она, "Разве это не странно? Ты думаешь, это солнце на березе?"

"Нет, это слишком высоко, а березы не часто растут на самом краю"
"Берег".

"Это не край".

"Ну, это недалеко от него. Свет просто висит в воздухе.
Кажется, что за ним ничего нет. Я часто видел случайные отблески в лесу.
я пытался найти их, но так ничего и не нашел. Это
блуждающий огонек при дневном свете.

"Давайте проследим за этим", - предложила Беатрис.

Они шли по твердому песку, близко к воде, останавливаясь каждые
несколько шагов, чтобы найти просвет. Иногда это был только поток света,
отдельно стоящих и не связанных ни к чему вокруг него, затем в других местах
это был белый отблеск, похожий на отражение в зеркале.

Часто они теряли его, но находили снова немного дальше. Беатрис
была уставшей, но решительной и шла, как им казалось, много миль. Затем
они несколько раз останавливались, так и не найдя его. "Пойдем в
лес", - сказала она. - "Может быть, оттуда мы снова его увидим".

Они взобрались на крутой песчаный утес, используя кусты и
молодые побеги хлопчатника, и на мгновение снова увидели свет, затем
он исчез. Девушка была бледна, и Роберт испугался, что они зашли слишком далеко
.

"Мы вернемся, - сказал он, - как только ты немного отдохнешь. Почему
ты не сказала мне, что устала?"

"Потому что я не устала", - парировала она. "Я бы хотел немного отдохнуть,
но я собираюсь найти это".

Они посидели несколько минут под раскидистыми ветвями вяза
затем, несмотря на его увещевания, Беатрис снова двинулась на север
. "Мы можем идти до полуночи, - взмолился он, - и не найти его,
и в любом случае это глупо".

"Нет, это не так; посмотри туда!"

В воздухе, между обрывом и озером, висела мерцающая нить
света, который, казалось, рядом, и вдруг он стал так же страстно, как
она. Они стремительно шли на несколько минут, затем Беатрис остановилась.

"Да ведь это дом!" - воскликнула она на повышенных тонах.

"Будь осторожен, - предупредил Роберт, - нам лучше вернуться".

"Я не вернусь, пока не увижу. Я зашел слишком далеко!"

Пройдя немного дальше, они дошли до этого. В глубине утеса, так что
была видна только его поверхность, стояла маленькая однокомнатная хижина,
построенная из бревен. Дверь была открыта, но внутри, как обнаружила Беатрис, никого не было
. - Входите, - гостеприимно пригласила она.

"Нам лучше вернуться", - предостерегающе сказал Форсайт. "Пойдем!"

"Я вернусь, буквально через минуту".

Она долго оглядывала комнату, затем вышла. С вершины
хижины, которая выступала всего на фут или около того от обрыва, и
подвешенная к обструганной ветке, не совсем пострадавшей от непогоды, висела серебряная
крест, полных восьми дюймов высотой, с чудесно вылепленной фигурой
распростертого на нем Христа.

Роберт проследил за ее взглядом, и несколько минут оба молчали.
"Вот что мы увидели", - тихо пробормотала она. "Это свет,
который привел нас сюда - солнце на кресте!"

- Пойдем, - твердо сказал Роберт, беря ее за руку.

Она неохотно позволила ему увести себя, и они повернули на юг, держась
поближе к берегу озера, но подальше от песка.

"Кто там живет?" спросила она.

"Почему, я не знаю... Откуда мне знать?"

"Внутри было чисто, в трещинах виднелась голубая глина и щепки,
совсем как дома. Там тоже был камин, но я не видел
никакого дымохода".

- Но там был дымоход из какого-то темного камня. Он выглядел
как пень на утесе. Я заметил его, пока ты был внутри.

- Здесь поблизости нет камня темного цвета.

"Тогда, должно быть, это был известняк, потемневший от грязи. Я не подходила близко.
достаточно, чтобы разглядеть".

"Там кто-то живет", - сказала Беатрис. "Там была узкая кровать, покрытая
бело-голубым лоскутным одеялом, и два стула, сделанные из
бочек, и маленький столик с полками, - как ты думаешь, индейцы живут
там?"

"Это возможно. Некоторые из них могут быть более цивилизованными, чем остальные
и предпочитают жить в доме - по крайней мере, зимой ", - добавил он,
вспомнив стеклянные панели в передней части дома с обеих сторон.
из-за двери.

"Странно, что там должен быть такой крест".

- Украдено, - быстро предположил он, - из какой-нибудь католической церкви в глуши
.

- Вот что я тебе скажу, - сказала она после долгого молчания. - Давай не будем говорить.
никому об этом не говори, просто пока держи это в секрете.
Что ты скажешь?

"Я согласен". Мысль о секрете со своей хорошенькой кузиной была далеко не неприятна Роберту.
"Потому что, если другие узнают, кто-нибудь из солдат отправится туда... мистер..." - Сказал он. - "Я согласен". - Сказал он. - "Я готов".

Идея секрета с его хорошенькой кузиной была далеко не неприятной Роберту.
Рональд был бы первым. Кроме того, я заметил, что если ты
действительно хочешь что-то узнать, ты всегда можешь, хотя это
требует времени. Я бы предпочел, чтобы мы выяснили это сами, не так ли?

Роберт думал, что так и будет.

- Я думаю, - продолжила она, - что там живет кто-то из индейцев, как
вы сказали, и что крест украли и повесили над дверью в качестве
украшения. Возможно, там живет Черная Куропатка - он, кажется, знает больше
, чем остальные.

- Да, это возможно. В любом случае, мы узнаем, никого не спрашивая
- это все?

- Это выгодная сделка. Тот, кто там живет, не хочет, чтобы его беспокоили,
потому что дом вообще не видно, кроме как с берега; а в
Летом, когда проплывают каноэ, он, должно быть, довольно хорошо скрыт
молодые деревца и подлесок на уступе перед ним. Там есть
только одно место, где любой может спуститься - крутая маленькая тропинка,
утоптанная и гладкая."

"Вы многое увидели за несколько минут, не так ли?" - восхищенно спросил Роберт.


"Конечно", - ответила она, тряхнув головой. "Женщина может увидеть
за одну минуту больше, чем мужчина может увидеть за шестьдесят - разве ты этого не знал?"

"Я не знал, но теперь вижу".

Серебристокрылые чайки на мгновение заблестели на солнце, затем нырнули
в мягкую прохладу внизу. Неторопливо вилась кроличья тропа.
пересекла песок и исчезла за обрывом. Вниз по ущелью сбегал
крошечный ручеек, сонно журча на всем пути к озеру.

Беатрис вздохнула и опустила глаза. "Отвези меня домой", - сказала она.

Синева воды стала глубже, затем сменилась серой. Белые
Облака стали розово-золотыми, тронутыми королевским пурпуром, и
крылья чаек больше не блестели. Сойка с медленными взмахами крыльев
опустилась в свое гнездо на высоком клене, и где-то заунывно чирикнула малиновка
как будто он тоже устал.

Наконец они вышли на опушку леса и увидели дом с
четыре высоких тополя у ворот, мерцающее золото заката над рекой
и Форт за ней. Изысканный покой леса был
как в другой сфере. Было слышно щебетание маленьких птичек в
раскачивающихся гнездах, внезапный холод, тень и туман. Волшебная скороговорка
была торопливой и затихшей, шелест листьев затих, и она устало оперлась
на его руку.

"Устала?" нежно спросил он.

"Да", - ответила она, улыбаясь ему в ответ, "но счастливая. Спасибо тебе за
прекрасный день".




ГЛАВА XI

ИЮНЬСКИЙ ДЕНЬ


Теплым июньским утром Беатрис взяла свое ненавистное шитье под
она неохотно взяла его за руку и направилась к миссис Ховард. Миссис Франклин тоже была там.
и все они сели на крыльце, полагая, что там
прохладнее, чем в помещении.

"Я бы хотела, девочки, чтобы вы показали мне, как это делается", - взмолилась Беатрис.
Она шила себе платье из розового ситца и сталкивалась с новыми
трудностями на каждом шагу.

"Где твой план?" - спросила Кэтрин.

"У меня нет никакой карты", - ответила Беатрис. "Я потеряла ее. Я выпилила это
по старой схеме".

"Выглядит так, как будто его распилили", - засмеялась миссис Фрэнклин. "Почему
ты не попросил миссис Маккензи помочь тебе распилить его?"

"Потому что я не хотела, чтобы тете Элеоноре было стыдно за меня".

"Она не возражает против нас", - вставила Кэтрин.

- Перестань дразниться, - скомандовала Беатрис, - и покажи мне, как собрать эту штуку
вместе. Какая часть куда идет?

Миссис Фрэнклин взяла юбку, а Кэтрин принялась за талию,
аккуратно пришивая и наметывая, чтобы не было ошибки в результате
. Беатрис лениво прислонилась к стене дома и
восхищенно наблюдала за ними, время от времени с акцентом восхваляя их мастерство.
подозрительно мягко.

- Она брала уроки у Джорджа, - заметила миссис Фрэнклин.
"Вот так он все делает".

"Кстати, об ангелах..." - сказала Кэтрин.

Рональд пересек плац и присоединился к группе. "Что это такое?"
"штука?" - спросил он, презрительно указывая на розовый ситец.

- Это одежда, - с воодушевлением ответила Беатриче. - Разве ты не хотела бы, чтобы у тебя были новые?
собиралась купить новые?

Отвечая прапорщик смех был глухой звук, в потертый
одежда в Форт-Дирборн больное место с обоих солдат и офицеров,
хотя новый и надлежащее одеяние было сказано, чтобы быть на пути.

- Ты могла бы приготовить мне немного, - предложил он, - и я обещаю
поощряйте вас, пока вы это делаете ".

"Нет, спасибо, - высокомерно ответила она, - вы бы мешали".

- Полагаю, теперь я вам мешаю, - заметил он, устраиваясь поудобнее.
прислонившись к столбу крыльца. "Когда иглы летят,
женский языки летать быстрее; когда женщины шьют, они разрушают своих мужей
куски".

Слабый румянец начал в лице Миссис Франклин, как она склонилась над ней работать.

- Держу пари, - продолжал Рональд, - что, когда вы увидели, что я приближаюсь, вам пришлось сменить тему.
Миссис Фрэнклин объясняла причуды
Капитана, миссис Говард рассказывал о том , с чем она была вынуждена смириться
с, и мисс Мэннинг говорила обо мне.

Намек заострил язычок девушки. - Тебе следовало бы
радоваться, что ты не женат, - ласково сказала она, - и это само собой разумеется,
не говоря уже о том, что ты никогда не будешь женат. Никто на земле не захотел бы тебя!

"Не ссорьтесь, дети" - добавила Кэтрин, поспешно. "Вот приедет
Ральф".

Лейтенант сел напротив Рональда и вытер лоб.
"Господи! - воскликнул он, - разве не жарко?"

"Подойдите поближе к мисс Мэннинг", - посоветовал Энсин. "Она сегодня утром в
ледяном настроении".

Беатрис и Говард понимающе улыбнулись друг другу. - Будь осторожен с тем, что говоришь,
- предупредила миссис Фрэнклин. - Они решили, что они
двоюродные братья.

"Да, - ответил лейтенант, - мы все уладили. Мы
сводные кузены со стороны мужа, которых когда-то уволили. Хочешь прокатиться, Рональд?
Мы с Форсайтом пойдем немного дальше по тропе.

- По какой тропе?

- По Форт-Уэйну, конечно.

"Да, я пойду", - сказал прапорщик, вставая; "это не может быть горячее на
катание, чем здесь".

Когда трое мужчин уехали, Беатрис нахмурилась. "Почему они не попросили меня
идти?"

"Наверное, они пошли купаться", - ответила миссис Фрэнклин, - "потому что у мистера
Форсайта были полотенца".

"Вот ваша талия", - сказала Кэтрин. - "Вы уменьшили товар?"

"Что я сделал?"

"Уменьшил его. Постирал, ты знаешь".

"На самом деле я этого не делал. Зачем мне его стирать, если он новый?"

"Вот твоя юбка", - сказала миссис Фрэнклин. "Тебе лучше сделать зауженный подол".
Подверни подол или две вытачки, чтобы можно было опустить его. Я ухожу
сейчас домой, потому что Уоллес совсем один. До свидания.

Беатрис осторожно принялась за работу, и миссис Ховард несколько мгновений наблюдала за ней
, потом сжалилась. - Я помогу тебе, - сказала она. - У меня ничего нет.
оставалось еще кое-что сделать.

Работа продвигалась быстро, и они часто заходили в дом
подгонять платье. "Я думаю, я смогу надеть его сегодня вечером", - сказала девушка,
восхищенно. "Я и не знала, что шитье - это так просто!"

"Не слишком обнадеживайся - еще многое предстоит сделать".

Быстро наступил полдень, и жара усилилась. Мерцающие волны похмелье
на плацу и заметно вибрировал. Там не было ни дерева в
корпус из Форта, и флаг безвольно повисла у персонала,
перемешивая только тогда, когда горячий ветер с юго-запада пронесся над
песчаные равнины.

Доктор Нортон вышел, оглядел опустевший форт и пересек улицу
к дому лейтенанта Ховарда.

"Куда вы идете?" - спросила Беатрис, указывая на индийскую корзину, которую он
нес.

"Я собираюсь в лес - в первую очередь, чтобы найти прохладное место, и,
во вторую очередь, чтобы собрать коренья и зелень. Некоторые из моих препаратов
и я собираюсь сделать новый запас, могу ли я найти правильную
растения".

Кэтрин деловито шила и не принимала участия в разговоре, но
на обеих щеках у нее были алые отметины.

"Если вы получите достаточно чего-нибудь, - сказала Беатрис, - бедняжки под
ваша опека может получить часть этого, не так ли?

"Конечно".

"Что вы ожидаете здесь получить?"

"О, много чего. Например, дикий имбирь - не хотите ли немного
этого?

"Не люблю", - решительно ответила она.

"Хотите отвар из майских яблок?"

"Думаю, я бы так и сделал - звучит заманчиво".

"Моя дорогая девочка, - серьезно сказал Нортон, - корень мандрагоры - это
такой смертельный яд, что индейцы дают его своим врагам".

"Я должна помнить об этом", - пробормотала девушка. "Возможно, мне это понадобится для лечения".

Доктор рассмеялся, затем повернулся к миссис Ховард. "С вами все в порядке?" - спросил он.
спросил с тревогой.

Глаза Кэтрин встретились с его. "Да", - ответила она, но ее голос был
едва слышен. Наступил неловкий момент для них обоих, затем он
ушел.

Беатрис снова взялась за шитье и увидела, что руки Кэтрин
дрожат. "Он резкий человек", - сказала она. "Ты так не думаешь?"

"Да", - тихо ответила другая.

"Но в каком-то смысле он привлекательный, ты так не думаешь? Интересно, почему он
так и не женился?"

Кэтрин вздрогнула, и ее губы зашевелились, но с них не сорвалось ни звука. Беатрис
на одно просветляющее мгновение заглянул ей в лицо - и тогда она все поняла.

"Кэтрин!" - в ужасе закричала она.

Миссис Ховард бросила работу и убежала в дом, пытаясь запереть дверь.
но девушка была слишком проворна для нее.

- Кэтрин, дорогая! - воскликнула Беатрис, обнимая дрожащую женщину.
- не бойся меня! Бедное дитя, неужели ты не узнаешь друга?
когда видишь его?

"Друг?" повторила Кэтрин, заливаясь непрошеными слезами; "У меня их нет
ни одного!"

"Да, у тебя есть, дорогой; теперь послушай меня. Я твой друг, и нет
ничего в мире, что могло бы сделать меня кем-то другим. Скажи мне, и
позволь мне помочь тебе!"

Эти слова вернули воспоминание о другом дне, когда стояла зима.
землю покрывал глубокий снег, и мужской голос, опасно нежный,
сказал то же самое.

"Все в порядке, Би ... Не, о, не думай так обо мне!"

"Я не мог, дорогая ... никто не мог!"

Шторы были задернуты, и в доме было темно и сравнительно прохладно.
В этой успокаивающей тени Кэтрин набралась храбрости, чтобы встретиться лицом к лицу с
девушкой и мало-помалу намекнуть на бурю, бушующую в ее душе.

Это была старая, расхожая история о гордой женщине с алчным сердцем,
отказала в любви и сочувствии там, где она имела право на это рассчитывать, и
соблазнила неохотно, но тем не менее соблазнила.

"Мужчины - звери!" - сердито воскликнула Беатрис.

- Не говори так, Би! Ральф очень сильно беспокоит его, но я
не могу не желать, чтобы он был другим. Если бы он только был таким, как раньше
был! Если бы я знала или хотя бы думала, что он любит меня ... Если бы он попытался
понять меня ... если бы он не судил обо мне всегда превратно ... Но теперь ...

"Ты достаточно храбр, чтобы бороться с этим и победить, Кит - я знаю, что ты такой!"

"Я надеюсь на это; но что ранит меня больше всего, так это страх, что он ... что он
знает ... что я... что я забочусь ... и жалеет меня!"

- Кто? Ральф?

- Нет... этот... этот...

- Я понимаю, - быстро сказала Беатрис. - Ты не должен сообщать ему.
Кроме того, тебе на самом деле все равно. Женщины часто ошибочно принимают одиночество за
что-то другое - ты так не думаешь?

- Возможно. Ах, если бы он хотел только уйти, где бы я его никогда не увижу
опять же ... если бы он только ... когда-то, в давние годы, все было
приходите прямо между Ральфом и мной!"

"Тебе придется подождать, Кит. Жизнь женщин состоит из ожидания,
и это самое трудное для нас. О, я знаю", - продолжила
Беатрис с резким смехом: "Однажды я сама с чем-то боролась,
но я победил. Это было тяжело, но я сделал это, и я бы сделал это снова - я бы не стал
быть настолько трусом, чтобы сбежать. Когда вам больно, вы не должны
пусть знает никто. Вы можете закрой свои губы туго, и если ты прикусишь свой
язык трудом он сдерживает слезы. Я всегда притворяюсь, что я скала, с
волны ударялись об меня. Пусть это больно внутри, если он хочет-ты
не нужно чтобы кто-то видел!"

Прекрасное мужество девушки незаметно придало женщине сил. - Я так
рада, что ты знаешь, - вздохнула она.

- Я тоже рада. А теперь я ухожу, Кит, и мне бы хотелось, чтобы ты немного полежала
пока. Не забывай, что я твой друг, и я всегда помогу тебе, когда смогу.
в любом случае, я всегда буду стараться.

Это было характерно для Беатрис, что она пришла домой без каких-либо
демонстративное прощание. Она была нежная, отзывчивая, и
искренне жаль ее двоюродный брат, но не было внутренней твердости
где-то что другой ощущал.

Измученная эмоциями, Кэтрин проспала несколько часов, а когда она
проснулась, с озера поднялся прохладный ветерок и колыхал ее белые
занавески туда-сюда. Глухой тоски гложет ее сердце, но
удар был таков.

Она оделась и вышла, не имея перед собой никакой определенной цели.
Одиночество дома угнетало ее, и она чувствовала, что должна уйти
подальше от него; но ей не хотелось ни с кем разговаривать.

Когда она направилась к воротам, ее встретила жена капитана. - Куда ты
идешь? - спросила она.

- К... к маленькому мальчику, - запинаясь, произнесла Кэтрин.

"О", - быстро сказала другая, отворачиваясь, как будто ее обидели.
На мгновение бездетная женщина позавидовала могиле другой.

В полумиле от форта, в ложбине у реки, был небольшой холмик
, отмеченный только грубой плитой известняка и ивой, которая
выросла над ним. При виде этого ее глаза наполнились слезами.

"О, малыш", - всхлипнула она, прижимаясь лицом к холодному дерну над ним.
"Как бы я хотела быть там, внизу, рядом с тобой, такой же неподвижной и лишенной сновидений,
как ты! Ты не знаешь, что это значит - ты бы никогда не узнал! О,
Я бы предпочел быть камнем, чем женщиной с сердцем!"

"Кэтрин!" - раздался мужской голос рядом с ней. "Кэтрин!" Рука Нортона
подняла ее из могилы и крепко прижала к себе. - Дорогая, - сказал он.
- Неужели мир жесток?

Она отстранилась от него, но он все еще держал ее холодную руку в своей. "Мое
Сердце болит за тебя, Кэтрин ... Ты не можешь сказать мне?"

"Ты никогда не терял ребенка", - прошептала она, хватаясь за соломинку.

"Это правда, но я потеряла гораздо больше. Я..." Он остановился и чуть
его губы на слова, которые боролись за высказывания. "Пойдем отсюда", - он
сказал, нежно.

Он привел ее на берег ручья, где они сели под
деревом. Она прислонилась к нему, не сознавая, что он все еще держит ее за руку.

Наступило долгое молчание, в которое она пришла в какой-то мере, ее
самоконтроль. "Я не думаю, что со мной не так", - она вздохнула. "Я
за последние шесть месяцев плакала больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Я не
плачущий вид - естественно, то есть.

"Не думай об этом, потому что природа знает гораздо больше нас
. Крик все вы хотите, и слава Богу у вас нет горя за
добраться до слез".

"Кроме того, - слезы?"

"Да, есть еще один вид, который я рад, что ты не знаешь. Это режет
, обжигает и жалит, пока не становится самой утонченной пыткой, и
нет никакой пелены тумана, которая застилает глаза.

Она с любопытством посмотрела на него. - Ты...?

- Да, - ответил он, опустив голову; "что это за горе, что я
знаю лучше".

"Я ... Я сожалею," сказала она, зашевелилась жалость.

"Почему ты должна меня жалеть?" спросил он с редкой улыбкой. "В мире есть
бесчисленные радости, но горестей мало, и они старые. В
нижайшие из нас может найти новое счастье, но не увеличилось
скорби поскольку мир был впервые изготовлен. Существует фиксированное и
неизменяемое количество этого вещества, и мы по очереди несем его - вот и все.
Ни с кем из нас не случается ничего такого, чего кто-то до нас не встретил бы как солдат.
"Ты силен, но у меня нет сил".

"Ты сильный, но у меня нет сил".

"Существуют разные виды силы, Кэтрин, и из них наиболее
больше всего ценится то, что мы называем выносливостью, за неимением лучшего слова
. Всегда можно потерпеть немного больше, потому что мы живем всего одним днем
и завтрашний день может принести нам новые дары, о которых мы и не мечтаем ".

На реку легли удлиняющиеся тени, солнце низко склонилось к западу,
но они продолжали разговаривать. Она забыла обо всем, кроме покоя момента,
который пришел в ее израненное сердце как благословение. Сама того не подозревая,
тогда она была очень близка к счастью.

Голос доктора звучал успокаивающе, как будто он разговаривал с ребенком, и
ей и в голову не приходило, что он борется с опасностью, исходящей от нее
близость со всей силой, которая была в его распоряжении. Наконец она наклонилась вперед.
ее глаза сияли, и она положила свою руку на его. - Спасибо тебе, - тихо сказала она.
- за то, что помог мне!

Кровь забурлила в жилах мужчины, и он вскочил на ноги. Он
ходил взад и вперед по берегу реки в течение некоторого времени, прежде чем он
сам решился доверии говорить.

"Твое счастье совсем рядом со мной", - сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал ровно.
"ты всегда должна помнить об этом. И для меня этого достаточно
быть рядом с тобой, даже если...

Она протянула руки, и он поднял ее на ноги. "Я должна
идти", - сказала она.

"Да, ты должен идти, и идти один. Я останусь здесь, пока у тебя не будет
времени вернуться".

Уважение к обстоятельствам задело ее, и она не ответила.
Ее шляпка лежала у могилы ребенка, и когда он поднял ее для нее
, она сказала: "Да ведь вокруг полно фиалок. Я никогда их раньше не видела.
"

- А ты разве нет? - Неуверенно спросил он. - Я думал, ты часто приходишь.

- Нет, - тихо ответила она, - не очень часто. Кто их туда положил?

Услышав ее вопрос, он опустил глаза, и тогда она поняла. - Это ты
посадил цветы на могилу моего ребенка? - воскликнула она.

Последовал напряженный момент, прежде чем он осмелился взглянуть на нее. - Да, - медленно ответил он.
- Потому что...

Они стояли лицом к лицу, и маленькая могила разделяла их.
и сердце женщины затрепетало от странной и страшной радости. Тут
не было нужды в словах, потому что она сразу поняла, почему в течение четырех
лет их брака он следовал за ней от одного поста к другому.
Она увидела новый смысл в своей симпатии, когда парнишка умер и ее
муж обвинил ее так сильно; кроме того, она знала, что ее битва
сама с собой, а не его, ибо непреклонный краю честь заложить между
их, и, даже если бы она захотела, он не позволил бы ей перейти дорогу.

Со своей стороны, он тоже был воодушевлен, потому что она без слов
поняла и ответила с любовью в глазах. Неприкрыто и
не стыдясь, ее сердце рванулось к нему, но он стоял, сжав руки
так сильно, что ногти глубоко врезались в плоть.

Ни слышал и не видел, но она почувствовала чужое присутствие, и
повернулась. Не в шести футах от них стоял лейтенант Говард, со своим
лицо пепельно-серый. У него была охапка цветов - пурпурных флагов и желтых.
лилии с болот и клевер с полей.

Когда он понял, что она увидела его, он подошел к могиле, наклонился и положил на нее
цветы. Доктор отступил назад, но Говард не обратил на него никакого внимания
. "Это странное место для свидания", - сказал он с
наигранным спокойствием. "Кэтрин, ты вернешься домой?"

Они прошли весь путь до Форта, не разговаривая, и когда они
достигли своего собственного дома, он посторонился, пропуская ее внутрь, затем
последовал за ней и запер дверь.

Дрожа от слабости, он сел и привлек ее к себе.
- Кэтрин, ты хочешь мне что-нибудь сказать?

Как ни странно, она не испугалась, а злобная радость была еще
бушует в ее сердце.

- Только то, Ральф, что ты обидел меня и недооценил; но
ты знаешь, что я никогда в жизни не солгал тебе. Пока я
ношу твое имя, я буду носить его по праву; пока я называю себя твоей женой,
ты можешь знать, что я верна тебе и самой себе. Это все, что я
хотел сказать, но ради тебя и себя лично - и ради маленького мальчика
- будь хоть немного добр ко мне!"

Ее голос дрогнул при последних словах, но он промчался мимо нее и вышел.
вышел. Из окна своей комнаты она видела, как он расхаживает взад-вперед по
равнине за фортом, ведя свою битву с самим собой. Она знала,
она причинила ему неизлечимую боль и подсознательно жалела его;
доминирующее знание боролось с ее инстинктами.

Когда он пришел к ужину, его лицо все еще было бледным, но голос его был
даже и контролируемой. Он ел мало, и они говорили расхожих
позже.

"Кэтрин, - сказал он, - мне снимут эмбарго, но вы можете иметь его-или любой
твои друзья, в доме так часто, как вам будет угодно. Я не буду
заставить свою жену сделать тайных встреч на улице!" Он засмеялся
жестко и вышел, но, хотя она ждала его до последних
полночь, он не вернулся.

Для нее не было покоя. Жалость, стыд, страх, гордость и экстаз
боролись за господство в ее душе. Звук движущейся воды
пробормотал сквозь ночь с настойчивым повторением волн
пришли на берег. В темные предрассветные часы она увидела мужчину,
смутно различимого, идущего по прерии, со сцепленными за спиной руками
и опущенной головой.

Сначала она подумала, что это Ральф, но, напрягая зрение, сквозь
в темноте она увидела, что это был другой, и ее сердце сильно забилось от
боли.

"Дорогой Боже, - прерывисто прошептала она, - о, дай ему покой и помоги мне!
быть правдивой!"




ГЛАВА XII

В СЕВЕРНЫХ ЛЕСАХ


- Пошли, Док, - сказал Рональд.

- Куда? - лениво спросил Нортон.

- За рекой, конечно; разве ты не видишь толпу вон там?

Большой двор перед домом Маккензи был довольно заполнен
когда они прибыли, там было полно людей. Мистер и миссис Маккензи, Форсайт,
Шандонне, лейтенант и миссис Говард и миссис Франклин стояли
позади Беатрис, которая рисовала акварелью. Черный
Партридж, во всем великолепии своего головного убора из перьев и своего самого
великолепного одеяла, позировал для своей картины. Вождь старался
сохранять видимость спокойствия, но на самом деле он был сильно взволнован.

Доктор Нортон и лейтенант обменялись прохладными приветствиями, и
Кэтрин была едва ли более сердечна. Все трое принял решение
игнорировать последние события, но есть элемент сложности в
ситуация, тем не менее.

"Как вы думаете, что птенец может носить одеяло в июле?" - спросил Рональд.
- Я бы подумал, что он уже поджарился до готовности.

"Это его лучшее одеяло", - объяснила Беатрис, выбирая другую кисть.
"и он хочет использовать его на своей картине".

"Я бы предпочел, чтобы моя одежда будет красить отдельно на сутки, как
это", - пробормотал Рональд.

"Я не знала, что у вас больше одного костюма", - заметила художница,
взмахнув кистью. "Вы не можете правильно произнести "одежда"".

"Что ж, тогда "кло", - ответил прапорщик, - если это вам больше подходит; но
когда-нибудь вы увидите меня в новенькой форме".

"Это то, ради чего я живу", - ответила Беатрис. "Кто-нибудь, принесите мне еще воды".
К нему протянулась дюжина рук, но именно Форсайт подхватил воду." "Я живу ради этого". - ответила Беатрис.

"Кто-нибудь, принесите мне еще воды".
чашку, и когда он вернулся, то был вознагражден лучезарной улыбкой.

"Я не такая умная, сейчас!" - воскликнул торговец, восхищенно, как
появились безошибочные признаки Черная куропатка на бумагу.
Chandonnais широко улыбался, и даже Рональд и лейтенант
снизошел до похвалы.

"Думать, что у нас был настоящий художник здесь несколько месяцев и не знал
он!" - воскликнула Миссис Франклин. "Почему вы не сообщили нам об этом
раньше?"

"Потому что, - ответила девушка, - как сказала бы одна пожилая леди в Форт-Макино".
"Я не испытывала желания рисовать".

Миссис Маккензи, чтобы удержать детей с трудом, для
каждый из них стремился взять в руки кисть и оказания помощи в
деликатная задача. Наконец она взяла ребенка и ушла в дом,
оставив Марию Индиану на попечение Кэтрин, а двух старших детей - на попечение
их отца и Форсайта.

- Ну вот, - сказала Беатрис, критически оглядывая свою работу. -
почти готово.

На фоне нежной зелени индеец в своем алом
одеяле стоял смело и правильно изображенный. Колорит был очень
хорош, и она уловила дух позы.

- Давай я покажу ему это, - предложил Роберт.

Она вытирала кисти и не заметила выражения смятения
на лице шефа, когда он увидел свою фальшивую презентацию, но
она увидела, как он выхватил фотографию из рук Роберта, и услышала его
невнятное бормотание, когда он убегал, как олень.

"Ну, что ты об этом думаешь!" - ахнула она. "Что он говорил,
Дядя Джон?"

"Я не расслышала, Би ... а ты, Роб?"

Форсайт немного продвинулся в языке, но понял
только одно-два слова. "Это было что-то о "Великом Духе", я думаю,
но я не уловил связи".

"В любом случае, этого больше нет", - сказал Доктор. "Вы хотели сделать это для него, не так ли?"
"Ну, да, в конце концов; но это не было сделано"....

"Почему?"

"Сделано это было достаточно для него, очевидно", - заметил Рональд; "он, кажется,
предпочитаю его фотографии чуть реже. Готовы ли вы принять мое?"

"На самом деле, я не собираюсь рисовать тебя. Я иду помогать тете
Элеонор".

Миссис Ховард последовала за ней. Доктор предложил ряд Миссис Франклин
через реку, Чан исчез, и лейтенант подошел к
агентство Дом с Маккензи. Рональд посмотрел на Форсайта и засмеялся.

"Все двигаются", - сказал он. "Давай сходим за Мейджором и пойдем
купаться".

"Ты сходи за Мейджором, - предложил Роберт, - а я принесу несколько полотенец из
Тетя Элеонора. Мы поедем на север.

Рональд сел в пирогу, а Форсайт вошел в дом. "Я не
увидеть куда это пошло," Миссис Маккензи говорил. "Вы уверены, что
не он, Кэтрин?"

"Что ты не терял, тетя Элинор?" он спросил.

"Почему, мое сине-белое лоскутное одеяло - белое с голубыми звездами
на нем. Прошлой осенью его постирали и убрали в чистоту, а теперь оно исчезло".

Беатрис смотрела на него так, что его озадачило. "Я уверен, что я
не видел его", - поспешил сказать. "Меня подозревают?"

"Конечно, нет", - ответила миссис Маккензи. "Но это странная вещь, которая
происходит прямо здесь, в доме. Я бы хотел, чтобы ты поднялся на чердак и посмотрел
есть ли это на кровати Чана - возможно, он взял это по ошибке. "

Форсайт поднялся по лестнице на пустой чердак, но одеяла нигде не было видно
. На грубой подстилке, на которой спал метис, были только
одеяла для укрытия. Он с любопытством огляделся, потому что никогда раньше не бывал на чердаке.
Но он не завидовал Чану в его покоях. Там
в этом пустынном месте было только одно окно, да и то едва ли заслуживающее такого названия
, поскольку это был всего лишь небольшой проем в фасаде
дома. Пол был сравнительно чистым, но в одном углу была куча
мусора, который он быстро исследовал. Едва он
ожидал, чтобы найти одеяло, но он был удивлен, когда он обнаружил
ветчину, бекон, и большой кусок темно-синего ситца скрыты
под невзрачной кучи.

"Наверное, он проголодался за ночь", - подумал Роберт, вспомнив
Зверский аппетит Чана.

"Здесь нет одеяла, тетя Элеонора", - сказал он, спускаясь вниз. "Можно мне
у тебя есть полотенца?

- Должно быть, индейцы забрали их, - вздохнула она, - но я не знаю, когда
и как.

Беатрис была погружена в изучение брауна, но Роберт, хотя и был одарен
гораздо большей проницательностью, чем у обычного человека, не знал, о чем
она думала. Вспоминая этот разговор он подслушал
в ночь барбекю, ему казалось, вероятно, что кросс
над дверью дома в лесу были украдены из
метис индеец, или же, подобно другим несколько
выше ее на социальной лестнице, Чан взял к себе индийскую жену.

За исключением того, что это касалось Беатрис, этот вопрос его не интересовал, и
он воздержался рассказывать ей то, что знал, чтобы "тайне" между ними
не пришел конец. Ее любопытство по поводу загадочного кабине
не уменьшилось, а возросло; но Роберт отказался идти с
ее, когда она хотела снова расследовать это, и она не совсем
решился идти в одиночку.

Рональд ждал его снаружи, и пес трусил рядом.
они были в приподнятом настроении, расточая влажные ласки своему хозяину.
свои выражения привязанности он подкреплял громким лаем.

"Садитесь, майор, вниз!" скомандовал Рональд", или я брошу тебя в
озеро".

Тенистая прохлада леса придавала сил, и они пошли дальше.
не обращая внимания на расстояние. - Когда мы найдем глубокое место, - сказал
Форсайт: "Мы нырнем в него с обрыва".

"Нет, мы не будем", - решительно возразил Рональд. "Однажды я знал дурака, который
точно так же сломал себе шею. Потеря для мира небольшая,
но неприятная. В Форте нас бы очень не хватало".

Когда Роберт увидел, что они приближаются к хижине
, он сказал, что устал.

"Я тоже", - ответил другой. "Давай присядем и охладимся"
прежде чем мы войдем."

Майор был далеко впереди, нетерпеливо расхаживая взад-вперед в погоне за каким-то маленьким животным, которое ускользнуло от него.
"Что-то случилось", - продолжал Рональд. "Угадай!" - спросил я.
"Что?" - спросил Рональд.

"Не мог догадаться ... Что это?"

"Совершенно верно, - засмеялся прапорщик, хлопнув себя по колену. - никто не мог
догадаться. У нас действительно новая форма!"

"Ты так не говоришь! Где они?"

"В Форт-Уэйне".

"О, значит, у вас их нет?"

"Нет, но мы их почти взяли. Некоторые мальчики собираются на это
как-нибудь на неделе, как только капитан примет решение
отправить их. Я бы тоже хотел поехать, но им понадобятся почти все лошади.
пятьдесят восемь новых мундиров, вы знаете. Я серьезно подумывал о том, чтобы
позаимствовать лошадь мисс Мэннинг и отправиться в путешествие - мне нужна смена обстановки.

- Она бы тебе ее не отдала.

"Я не собирался ее спросить", - пояснил Рональд. "Господь, но она будет
сумасшедший! Я отдал бы кругленькую сумму, чтобы увидеть ее, когда она узнала, что я натворила
он! Я бы предпочел увидеть ее доброй и безумной, чем отправиться в путешествие, но
Я не могу сделать и то, и другое. Если я получу одно удовольствие, ты получишь другое.

"Я бы не хотел, благодарю вас, - я предпочитаю быть подальше от
шторм. Надеюсь, вы не станете делать это".

"Ну, я и не собираюсь", - сказал Энсин. "По крайней мере, я так не думаю"
. Однако я более или менее подвержен импульсам".

Пронзительный женский крик заставил обоих мужчин вскочить на ноги. - Что это было?
- воскликнул Форсайт.

Майор приближался к ним с севера, изо всех сил, поджав
хвост и тяжело дыша. "В чем дело,
старина?" - крикнул Рональд. Пес укрылся за спиной своего хозяина,
сильно дрожа.

"Он не ранен", - сказал энсин, внимательно осмотрев его.
"Он просто напуган. Как вы думаете, не лучше ли нам подняться наверх и посмотреть, что с ним
не так?"

- Нет, - ответил Форсайт; "все спокойно теперь. Наверное, майор получил
проблемы с СКВО. Это был женский крик".

"Может быть так", - согласился Рональд, снова сев. "Во всяком случае, это было не
женщин в крепости, и я в пользу позволяя индейцев
бой свои собственные битвы".

Собака, все еще напуганная, настояла на том, чтобы лечь неудобно близко к
своему хозяину. - Подвиньтесь немного, майор, - предложил он. - Вам слишком жарко.
чтобы сидеть рядом.

"С ним все в порядке", - засмеялся Форсайт, когда собака отказалась двигаться. "Оставь
его в покое".

"Знаешь, - сказал Рональд после паузы, - "этот крик звучал как
Голос Безумной Маргарет. Ты так не думаешь?

"Возможно, теперь, когда ты заговорил об этом; но я давно ее не видел"
.

- Я тоже, и я не хочу. Ты помнишь ту ночь, когда ты
пришел?

Форсайт кивнул.

"Я не могу выбросить это из головы - то, как она смотрела на меня, когда
сказала, что у меня никогда не должно быть желания моего сердца. Так или иначе, это осталось в памяти ".

- Ты ведь не суеверен, правда?

"Не совсем, но это было довольно жутко, если ты помнишь, - по крайней мере, так показалось бы
, если бы она сказала это тебе".

"Это правда", - признал Роберт.

- Я ничего не боюсь в этом мире, - продолжал Энсин, - но
Я не хочу браться за следующее, пока не доберусь до него - если оно вообще есть
следующее.

"Что ты вообще думаешь о загробном мире?"

"Ну, - серьезно ответил Рональд, - я не очень много думаю об этом,
и это факт. Никто не знает об этом больше, чем кто-либо другой,
и я не понимаю, почему мнение одного человека не так хорошо, как мнение другого.
Лично я всегда чувствовал, что если бы я был порядочным и честным и
занимался своими делами, я бы получил свою долю чего-нибудь хорошего в ту ночь.
это произойдет после того, как я закончу здесь. Действия, на мой взгляд, намного важнее убеждений.
"

"Это тоже так, но я научился относиться к этим вещам довольно спокойно.
потому что меня не раз обвиняли в излишней либеральности".

"Капеллан в Вест-Пойнте был милым стариком, и он часто говорил
нам, что если бы мы были хорошими солдатами и соблюдали армейские уставы,
у нас не было бы неприятностей после смерти. Я всегда это помнил
и с тех пор я прохожу мимо него".

"Давайте войдем сейчас", - предложил другой после долгого молчания.

"Хорошо, пошли, майор!"

Солнце ярко отражалось в воде, и собака радостно залаяла.
когда они нырнули в воду. - Держите его здесь, - сказал Рональд. - Я ухожу.
Роберт смотрел на него с завистью, как он плыл на северо-восток с длинным, бесплатная
инсульт, пока он не был почти вне поля зрения. Собака стремится быть
вслед за ним, и, без ошейника, не было легко управляться. Когда он
вернулся, сияющий жизнью, другому показалось, что у него была
изящная красота молодого греческого бога.

- А теперь иди, - крикнул Рональд, - а я позабавлю щенка.

Форсайт поплыл прямо, испытывая ликующее чувство силы в
рассекая волны, и его пульс трепетал от чего-то такого жизненно важного,
острый и стихийный, казалось, что так может продолжаться вечно. Когда
он обернулся, то увидел отблеск света далеко на севере, где
солнце освещало крест, и подумал о счастливой Беатриче и о
том дне в лесу. Он был уже далеко от берега, когда его мышцы
внезапно потеряли свою силу - как будто он разучился плавать. Он
звонил один раз, но слабо, то невыразимая тьма окружила его.

Когда он опомнился, он лежал на песке, а Рональд был
его снова и снова, и энергично колотить его. Вой звучал
невнятно и далеко, как если бы это были лье от него, даже когда собака была
лизать его лицо.

"Боже мой, парень, - сказал прапорщик побелевшими губами, - я почти отказался от тебя
!"

Голос больно ударил по ушам, и его чувства были спутаны,
но он попытался сесть. "В чем дело?" он задохнулся.

- Судороги, я полагаю ... это обычное дело. Лучше бы мы позволили майору
утопить и вышли вместе. У меня был хороший момент получения вами обоими
обратно к берегу".

Рональд продолжил его жестокое обращение с ними, пока другие протестовали.
- Не бей меня больше, - еле слышно сказал он, - со мной все в порядке!

- Тогда одевайся, а то простудишься.

Он повиновался, но медленно, ибо он был полностью истощен и движения
было сложно. Рональд был одет долго, прежде чем он был, и настаивал
на помощь ему.

"Ну вот, теперь ты исправлена", - сказал он, наконец; "и если ты хорош для
это, мы можем вернуться в банк и посидеть немного. Нет никакой спешки
с возвращением домой."

Форсайт чувствовал слабость, когда они добрались до высокого дерева, от которого они стартовали
, и был более чем рад отдохнуть. Его речь все еще была невнятной,
но он пробормотал слова благодарности.

"Вы обязаны сделать это для крупных", - пояснил Рональд, робко, "я никогда не
видели бы вы. Он начался внезапно, и я пошел за
его. Конечно, я задавался вопросом, что случилось, когда я тебя не видел, но
Я думал, ты плыл под водой. Однако он нашел тебя. Хороший
старина, - добавил он, поглаживая собаку.

- Я очень признателен вам обоим, - слабым голосом произнес Роберт. - Я был
в воде более или менее всю жизнь, и ничего такого никогда не
случалось со мной раньше".

"Надеюсь, он не будет снова-в первый раз пришел могучий рядом быть последним".

У Форсайта было больше сил, чем казалось, но потрясение было сильным.
 "Спешить некуда, - сказал Джордж, - и мы не вернемся, пока
вы не будете готовы к долгой прогулке. Скажи, что ты чувствовал?

- Почему, я точно не знаю. Со мной все было в порядке, и я думал о том, какой
замечательный у меня был заплыв и какая прекрасная была вода, когда вдруг
внезапно я не мог пошевелиться, и все вокруг почернело. Кажется, я тебе звонил,
хотя."

"Я не слышал тебя, но, думаю, собака слышала. Странно, не правда ли, что
это произошло сразу после того, как мы поговорили о смерти и о
загробной жизни и так далее?"

- Возможно, это было предупреждение.

"Теперь ты суеверен", - возразил Рональд. "Но выхода нет.
когда мы приближаемся к месту старта, это заставляет нас чувствовать себя
дьявольски странно. Я едва не сошла с ума, когда я добрался до берега и нашли
вы были мертвы, все это произошло так быстро, что ж, это было похоже на удар
молния".

"Но если это смерть, то бояться нечего. Все было
черный и мягкий, и мне не было больно - просто остановка ".

"Знаете ли, - сказал Энсин, - я никогда не видел много мертвых людей"
и я никогда не видел никого, кто был бы убит в результате
несчастного случая - внезапно, вы знаете. Те парни из "Лиз" были
ближе всех к этому, но я их не видел."Его лицо побелело, а руки
инстинктивно сжались. "Боже!" - выдохнул он сквозь стиснутые зубы. "Я
надеюсь, что я буду избавлен от подобной смерти от рук "красных дьяволов".
Я хочу умереть как солдат - в бою!

"Пойдем, - сказал Форсайт, улыбаясь, - мы становимся серьезными - давай вернемся".

"Ты хорошо себя чувствуешь?"

"Да, меня немного трясет, но, думаю, я справлюсь. Не говори об этом
ни в Форте, ни где-либо еще - женщины устроили бы
большой скандал.

"Как ты говоришь - это твое дело, ты же знаешь".

Несмотря на отважные усилия Форсайта, он продвигался медленно. "Я
слаб, как женщина", - пожаловался он, когда был вынужден остановиться и отдохнуть
в четвертый раз.

- У тебя все получится, - весело сказал тот. - не торопись.
И сказать, когда мы вернемся, приходите к форту и получить хороший
выпить виски, - что настроит вас на колышки так быстро, как
ничего".

Когда они подошли к реке, Форсайт сел и подождал Рональда.
сходил к Маккензи, купил пирогу и поднялся за ним.
"Никого не видел", - сказал Рональд в ответ на вопрос, - "и это
к лучшему. У тебя еще не побелели жабры".

"Держись, - продолжил он, когда лодка коснулась берега, - и через десять
минут ты будешь другим человеком".

Миссис Франклин и миссис Говард играл в батлдор на
плацу, в то время как Беатрис и лейтенант наблюдали за ними с
площади. Капитан Франклин, Маккензи и пара индейцев были начеку.
стоя перед капитанской каютой, Рональд страстно желал
присоединиться к группе и посмотреть, что происходит. Он отдал Роберту свою фляжку,
попросил его пить не спеша и выбежал.

Индейцы как раз уходили, и капитан Франклин направился обратно.
к дому, когда один из них обернулся и что-то сказал.

"Что он сказал?" он спросил Маккензи.

"Ничего", - ответил торговец, и тусклый бронзовый румянец окрасил его лицо.;
"Вы же знаете, что они не наши родственники".

"Я настаиваю на том, чтобы знать", - безапелляционно заявил Франклин.

Маккензи подошел ближе и понизил голос .э перешел на шепот. "Он сказал
что-то о женщинах вон там", - указывая на миссис Франклин и
Миссис ховард. "Он сказал: "Жены белого вождя развлекаются".
очень много. Он не будет долго, прежде чем они рыхление в нашем
кукурузные поля.'"

"Ха!" фыркнул капитан.

"Ой!" - засмеялся Рональд: "я должен сказать!"

"Заткнись", - сказал капитан. - "Ты не сделаешь этого!"

"Хорошо, - добродушно ответил младший офицер, - "они
не мои жены!"




ГЛАВА XIII

Подарки


"Кузен Роб, - сказала Беатрис на следующее утро, - я думаю, ты
ужасно глупый".

"Почему?"

"Потому что... вчера, ты знаешь".

"Ты неопределенный".

"Почему, когда тетя Элеонора рассказывала о стеганом одеяле, которое было украдено -
белое стеганое одеяло с голубыми звездами - ты не знала, где оно".

"А ты знала?"

"Конечно, видел - он в маленьком домике в лесу".

"Меня не было в доме, Би ... Ты мне рассказывала о нем, но я его не видел"
.

"Ну, во всяком случае, ты должна была знать", - заключила она, с поистине
женскую непоследовательность.

- Возможно, - улыбнулся Роберт, - "но я предпочел бы не знать, а то там бы
быть оправданием для ваших говоришь мне".

Показался слабый румянец на щеках девушки. "Мне снился ужасный сон
о тебе прошлой ночью, - тихо сказала она. - Мне приснилось, что ты
утонул в озере.

Роберт вздрогнул, но сумел совладать со своим голосом. "Я не утонул"
он ответил с видимой легкостью; но ему было интересно, есть ли
Рональд нарушил свое обещание. И все же никто не пересекал реку,
ни с того, ни с другого берега, с момента аварии - он был уверен в этом.

- Будь осторожен, ладно? Беатрис искренне умоляла.

"Конечно, - но не могли бы вы?"

Все розовые оттенки исчезла с ее лица, а туман пришел в нее
глаза. Ее "да" было едва слышно, но оно странно взволновало мужчину.
- Я сделаю все, чтобы доставить тебе удовольствие, моя дорогая... кузина, - нежно сказал он.

- Ссоримся? - спросил Маккензи с порога.

- Не в этот раз, - засмеялась девушка.

- Я должен тебе кое-что сказать, Би. Черная Куропатка был здесь рано
этим утром, задолго до того, как вы встали, и извинился за то, что убежал
с фотографией - то есть почти так, как индеец когда-либо извиняется.
Из того, что он сказал, я делаю вывод, что он думает, что Великий Дух обитает в тебе.
но он хочет, чтобы ты закончил это. Знахарь племени
сказал ему, что от этого будет больше добра, чем зла, поэтому он оставил
это здесь, чтобы завершить."

"Хорошо", - ответила она.; "Я пойду поработаю над этим сейчас и постараюсь закончить".
это сделано до того, как он снова передумает".

Роберт принес картину и ее краски, и они сели вместе
на веранде, пока она наносила последние штрихи. "А нельзя ли нам сделать
для нее рамку?" - спросил Роберт.

"Из чего мы могли бы это сделать?"

"Он бы предпочел бусы, не так ли?"

"Да, я полагаю, что так", - сказала она, озадаченно нахмурившись. "Но я
не знаю, как сделать оправу из бисера".

"Я думаю, что простую деревянную рамку можно вырезать, смазать
смолой или канифолью и наклеить бусины, пока она горячая".

- Ты гений, кузен Роб. Сними бусы с дяди и сделай это.
пока я заканчиваю картину.

Маккензи охотно предоставил к их услугам свой инвентарь, и после
проведения тщательных измерений Форсайт нашел кусок мягкой сосны и
изготовил узкую плоскую раму. Беатрис закончила работу вовремя, чтобы помочь ей.
закрепила бусины в канифоли, и Маккензи с женой вышли, чтобы
полюбоваться результатом.

Картина оформлена к их удовлетворению, когда черная куропатка,
несколько стыдливый, появилась на торговой станции. Он взял его с
все признаки восторга и произнес длинную речь, чтобы Маккензи, из
Роберт понял лишь немногое.

- Что он говорит? - нетерпеливо спросила Беатрис.

"Он говорит, что он очень благодарен, очень признателен и очень доволен, и
что, пока он жив, ни один из вас никогда не будет нуждаться в друге.
Он говорит, что пока солнце восходит и заходит, а звезды движутся своими
курсами, Черная Куропатка будет верным другом бледнолицей
и ее возлюбленным."

Роберт был сильно смущен, но Беатрис лишь рассмеялся. "Скажите ему, что он
очень добро пожаловать, - сказала она, - и что когда мы нуждаемся друг, мы будем
не стесняйтесь обращаться к Черной куропатки".

Речь была должным образом повторные, дополнительные гарантии, которые
Маккензи знал бы угодить своему шефу, и визит завершился
гораздо церемонии.

Рональд переезжал реку, и Беатрис задержалась на площади
пока он не открыл калитку, она собрала свои краски и
вошла в дом, не сказав ни слова приветствия. В приветствии Энсина был оттенок
раздражения, но он не сделал ни единого намека на
девушку.

- Выйдем ненадолго, - предложил Роберт. - Я хочу с тобой поговорить.

Они молча шли на север вдоль берега реки, пока не вышли из
взгляд из дома, потом Роберт вдруг повернулся и столкнулся с ним.

"Говорят, - сказал он, - говорили вы кому-нибудь о моем ... О вчера, ты
знаешь?"

"Нет", - ответил Рональд, глядя ему прямо в глаза. "Почему?"

"О... ничего. Ты уверен, что не сказал ничего такого, что могло бы навести кого-нибудь
на подозрения?"

- Ни звука, если только я не разговаривал во сне. Когда я узнал, что ты
осушил флягу всего, но запах, я пошел к Доку после
новая поставка, и когда он спросил меня, что стал я сказал ему
вы взяли выпить, но это было все. Теперь я задам вам несколько вопросов
вопросы. Почему мисс Мэннинг не хочет, чтобы я приехал?

- Почему, я не знаю, - удивленно ответил Форсайт. - Разве нет?

"Не похоже", - проворчал другой. "Разве ты не видел, как она галопом влетела
в дом, как только я открыл калитку?"

"Я не заметил".

"Вы бы, если бы она сделала это, чтобы ты".Рональд был явно в дурном
юмор. "Более того, если я поговорю с ней, она никогда не отвечает мне
прилично. Девушка никогда раньше так со мной не обращалась, - кипятился он. - Просто
подожди, пока я получу свою новую форму!"

"Когда же это произойдет?" - спросил Форсайт, рад возможности изменить
предмет.

"Не знаю ... Мальчики собираются отправиться в путь рано утром, но неизвестно,
когда они вернутся".

"Ты идешь?"

"Действительно, а я нет. Как я могу поехать, если для меня нет лошади?

- Я думал, вы собирались... одолжить, - запинаясь, пробормотал другой.

- Вряд ли! Прапорщик остановился и вытер лоб рукавом.
"Страдающий Моисей!" - сказал он. "Разве она не сошла бы с ума?"

"Да, я думаю, что сошла бы, но я не понимаю почему. Она позволяет привести Королева,
не так ли?"

"О, Господи, да! Мне позволено привести зверя в двадцать раз вокруг
каждый Форт день для физических упражнений--она сказала, что мы оба нуждались в нем, и
она не хотела ехать верхом, пока было так жарко, - но она особенно старалась
внушить мне, что ни при каких обстоятельствах я не должен садиться верхом. А
грум - мальчик-конюх, - вот кем она меня считает! Думаю, я так и сделаю
скажу ей, чтобы она сама вела свою клячу!

"Я бы не стал", - возразил Форсайт.

"Почему нет?" потребовал ответа другой. - Что ты знаешь о женщинах?

- Не очень много, - со смехом признался Роберт. - Но мы все в море.
мне кажется, там мы все в море.

Постепенно настроение Рональда улучшилось, и за короткое время он снова стал самим собой
жизнерадостным. В лесах вдоль реки воцарился покой, и там, где
молодой офицер растянулся во весь рост под нависающей
ивой, тихая прохлада незагорелых пространств положила конец,
незаметно, его раздражению.

"Скажите, - сказал он, - вы когда-нибудь писали стихи?"

Форсайт улыбнулся, вспомнив некоторые неопытные попытки в свои студенческие
дни. "Да, я называл это так".

"Тогда ты как раз тот человек, который мне нужен", - объявил Джордж, - "потому что я собираюсь
написать стихотворение!"

"О чем?"

"О... э-э... о чем угодно. Стихи не обязательно должны быть о чем-то, не так ли?
Они должны сопровождать подарок - подарок на день рождения, ты знаешь.

- Девушке?

Рональд долго и громко смеялся. "Нет", - воскликнул он, - "Конечно, нет! Это
маленькая дань уважения капитану! Господи, да ты совсем зеленый!"

"Как я могу помочь вам с этим, если я не знаю обстоятельств?"
спросил Форсайт. "Что это за подарок?"

"Подарок невелик - стихотворение - главная его часть. Это
Индийская корзинка, которую миссис Б. П. сделала для меня в обмен на два пригоршня
бус". Рональд снял кепку, осторожно пошарил внутри нее,
и, наконец, извлек листок бумаги, сильно потрепанный. "У меня есть немного
этого, - сказал он, - и я подумал, что если я буду носить это на голове, это может
стимулируйте мысль, но она не сработала".

"Давайте послушаем".

Поэт прочистил горло и гордо прочитал:

 "Прекрасная леди, возьми эту корзину";
 "Об этом просит твой добровольный раб".

Роберт прикусил губу, но сумел сделать серьезное лицо в сторону Рональда.
- Это все, что у тебя есть?

- Пока это все. Я думал, что у меня разболится голова из-за этого, но я
не мог больше писать. Что мне написать дальше?"

"Я не хочу показаться критичным, - заметил Форсайт, - но у вас здесь есть
фальшивая рифма".

"Что такое "фальшивая рифма"?"

""Корзина" и спрашивает об этом" - "спроси об этом" было бы вполне уместно".

"Это не подходит. Оставим все как есть - никто, кроме тебя, не заметил бы этого.
И ты не получишь подарка".

"Что ты хочешь сказать дальше?"

"Ну, я точно не знаю", - доверительно ответил Рональд. "Конечно,
конечно, я хочу, чтобы это было в некотором роде личным, с деликатным напоминанием о
моей привязанности в конце ".

"У вас есть "деликатное напоминание", как вы это называете, во второй строке".

"Не обращайте на это внимания; идите работать".

 "Прекрасная леди, возьмите эту корзинку".;
 'Т-это своего послушного раба, который спрашивает его,"

повторил Роберт, задумчиво. "Это было сделано по индейской девушкой ... как
будет, что делать?"

"Все в порядке, только это была скво".

"Значит, это сделала индийская скво", - продолжил Роберт. "Что рифмуется
с "скво"?"

"Не знаю".

"Лапа", - сказал Форсайт.

 "Это сделала индейская скво.
 С темной и жирной лапой".

"Заткнись!" - сказал Рональд. - Она бы выбросила его в окно, если бы
подумала, что он грязный. Называй ее девой, если хочешь.

"Его сделала индийская девушка - для слова "девушка" нет рифмы".

"Груженый", - предположил Джордж после долгого и мучительного раздумья.

"Это хорошо, если мы сможем с этим справиться".

 "Это сделала индийская девушка".--
 С моей любовью, теперь оно получается ароматным.

"Как тебе это?"

"Прекрасно!" - просиял Рональд. "Послушай, я не знал, что ты поэт!"

"Я тоже, - скромно ответил Форсайт.

 "Прекрасная леди, возьмите эту корзину":
 "Это просит ваша покорная рабыня.
 Ее сделала индийская девушка.--
 С моей любовью, теперь она идет груженой".

"Это просто великолепно!" - сказал Рональд. "Надо бы написать еще
стих, не мы?"

"Как вы говорите".

"Если мы можем сделать еще один столь же хороший как то, что это будет шедевр. Мое
Имя должно быть в конце, не так ли?

"Ничто не рифмуется с "Рональд", не так ли?"

"Я не это имел в виду - я имел в виду свое настоящее имя".

"О", - сказал Форсайт. Ему было интересно, как бы девочке из Форт-Уэйна
понравилось стихотворение, и ему очень хотелось расспросить о ней, но он чувствовал, что это
было бы неприлично.

""Кузница" - это единственное, что я могу придумать в рифму", - сказал, наконец, Энсин.
"Это не годится, не так ли?"

 "Мое сердце горит, как кузница".,
 И все потому, что я люблю тебя, Джордж.

"Как это?"

Восторгу Рональда не было предела. "То самое!" он закричал. "Теперь,
все, что нам нужно сделать, это написать две строчки выше, и это будет сделано.
Это конец куплета, ты знаешь ".

"Могли бы написать ее имя", - предложил Роберт, не без лукавства.

Рональд, казалось, внимательно его рассмотреть. "Нет," сказал он, "это не
делать. Одного имени достаточно, чтобы иметь в нем. Что-то следовало отправиться в о
как она выглядит, Вам не кажется, что так-в глаза или в рот, или у кожи?"

- "Кожа", - повторил Роберт, смеясь. - У девушек никогда не бывает "кожи".
Они называют это "цветом лица".

"Я думал, ты ничего не понимаешь в женщинах", - сказал Джордж, пристально глядя на него.
"О, перестань, я не могу не знать этого - любой дурак это знает!" - Сказал он.

"О, перестань, я не могу не знать этого!"

"Кроме меня", - многозначительно вставил Энсин. "Однако я позволю
не стоит оскорблять ради поэмы. Напишите что-нибудь о ней.
рот, не так ли?"

Перед Робертом возник образ алых, приоткрытых губ Беатрис с их опасным
изгибом.

 "Самые красные розы Юга"
 Не слаще твоих губ",

предположил он.

"Чувак, - рассудительно сказал Рональд, - "ты гений. Запиши это быстро
пока это не ускользнуло. Теперь я прочитаю все целиком:

 "Прекрасная леди, возьми эту корзину";
 "Это твоя добровольная рабыня, которая просит ее.
 Ее сделала индийская девушка--
 С моей любовью он теперь идет полным.

 "Самые красные розы Юга
 Не слаще, чем твои уста;
 Мое сердце горит, как кузнечный горн,
 Все потому, что я люблю тебя, Джордж.

"Звучит как Шекспир, не так ли?"

"Я бы так не сказал", - ответил Форсайт с подобающей скромностью.

"У тебя есть хорошая бумага, чтобы написать это?"

"Совсем немного, но можешь взять".

"Хорошо, давай вернемся и заберем это. Скажи, как ты думаешь, она будет
довольна?"

"Она не может не быть довольна", - заверил его Роберт.

"Я вам очень признателен", - неуверенно сказал Рональд. "Я никогда бы не смог".
В одиночку я бы так хорошо справился с этим.

Когда они подъехали к "Маккензи", Беатрис вышла на площадь, как
Роберт зашел за газетой, и она, очевидно, была настроена на разговор.


- Где ты был? - ласково спросила она.

"О, просто немного вверх по течению", - небрежно ответил Рональд.

"Вы катали Queen сегодня утром?"

"Да, я проехал на ней половину пути до Форт-Уэйна и обратно. Она здорово потрепалась.
но это пошло ей на пользу.

"Как ты смеешь!" - вспылила Беатрис, топнув ногой.

Рональд рассмеялся и непринужденно прислонился к стене дома, пока
она набрасывалась на него. Даже внешность Роберта никак не повлияла
на ее гнев.

- Послушай, Роб, - сказал Энсин, когда она сделала паузу, чтобы перевести дух, - твоя
кузина, кажется, не понимает шуток, когда видит это. Она думает
Я бы поехал на том старом лафете, который она держит в гарнизонных конюшнях. Успокой
ее немного, ладно? Пока-пока!

Огонь в глазах девушки погас, губы задрожали. Грудь
тяжело вздымалась, но она держала себя в руках, пока Рональд не захлопнул за собой
калитку, затем ее плечи затряслись от рыданий.

- Би! - воскликнул Роберт. - Не надо, дорогая!

Он инстинктивно обнял ее, и она прислонилась к его плечу.
беспомощно всхлипывая, она совершенно потеряла самообладание. Рональд был
отвязывал пирогу на лестничной площадке, когда оглянулся и увидел
вдохновляющую картину.

"Боже милостивый!" он сказал, себе под нос, как Роберт, его рука по-прежнему
вокруг нее, Беатрис вела в дом.

 * * * * *

Позднее на этой неделе, так как Роберт был на пути к завтраку, он встретил Марию
Индиана в длинном узком коридоре за жилыми комнатами. - Что
У тебя там, детка? - спросил он.

Мария Индиана протянула маленькую индийскую корзинку замечательной работы,
полную ягод, свежих и ароматных, на которых еще не высохла роса.
Сбоку была вложена записка, написанная на его собственной бумаге, как
он не мог не заметить. "Это для Туззин Би!" шепелявил ребенок.
- Мисс Джордж сказала, чтобы никто не видел!

Маленькие ножки протопали по коридору, но Роберт на мгновение замер.
на мгновение он словно окаменел. Затем им овладело дикое волнение.
и приступы боли пронзили его сознание. "Каким же я был дураком!" - с горечью сказал он себе.
"Слепой, проклятый дурак!"

Внезапно он понял, что любит Беатрис всеми фибрами своего существа
- что она держит его сердце в ладони, чтобы раздавить или
больно, как ей заблагорассудится. Он был потрясен, как осина в шторм--это
тогда почему ее цветок-как лицо преследовал его мечты.

Вскоре после этого знания пришел великий подъем, подобный тому, который приносит Любовь
человеку, чья жизнь была чистой. Это было гордое сердце, уступающее
только хранителю его ключей - абсолютная капитуляция королевства перед
его королевой.

Беатрис, как обычно, опоздала к завтраку; и Роберт, остро
смущенный, не мог встретиться с ней взглядом. Она принесла корзинку с едой.
она предложила ягоды в качестве своего вклада в утреннюю трапезу.
Между всхлипами смеха она прочитала стихотворение, тем самым вызывая смешанные
эмоции в Forsyth. "Ты когда-нибудь слышал что-нибудь глупее?" она
спросил, вытирая слезы радости с глаз.

Роберту хотелось, чтобы даритель увидел, какое редкое удовольствие доставил получателю его подарок
, но он тут же упрекнул себя за эту
неблагородную мысль.

"Было мило с его стороны вспомнить о твоем дне рождения, Би", - сказала миссис
Маккензи, которая всегда была готова защитить Рональда.

"Откуда он узнал, что у меня день рождения?" спросила Беатрис.

"Я сказала ему", - ответила миссис Маккензи. "Давным-давно он попросил меня найти
выяснить, когда это было, и сообщить ему.

"Умно с его стороны", - прокомментировала Беатрис, несколько успокоившись. "Почему не
вы получаете то, что на мой день рождения, двоюродный брат Роб?" - спросила она, с
победная улыбка.

"Может быть, я сам, - ответил он, - еще не вечер."

Он уже решил, что подарить ей, и знал, что его жертва
не пострадает по сравнению с Рональда, хотя стихотворение
пошел с ним; но когда он пошел в свою комнату, чтобы посмотреть в его окно
мокасины он купил так давно, он был удивлен тем, что
они ушли.

Он тщательно обыскал комнату, но безуспешно. Он не мог
даже вспомнить, когда видел их в последний раз, хотя знал, что снял
их со стены своей комнаты и убрал. Все-таки он был
не сильно беспокоит, ибо он был уверен, что он мог выйти к Индийскому
лагерь и найти другую пару.

После школы он начал на долгий, одинокий бродяга, и вернулся в
закат, с пустыми руками и выводит из себя. Беатриче была в своем розовом ситцевом платье
и скромно сидела на веранде - одна. Она казалась
своему возлюбленному розой, и он собирался сказать ей об этом, но она
опередила его.

"А где мой подарок?" - спросила она, сладко; "Я искал
за все сутки!"

Затем он рассказал ей о мокасинах он испытывал к ней, хотя он не смог
говоря о том, что он купил их для нее времени, прежде чем она
пришел в Форт Дирборн. "Когда я отправился за ними сегодня утром, - сказал он, - я обнаружил, что они были украдены.
Сейчас я вышел посмотреть, нет ли там чего-нибудь еще". - сказал он. "Я обнаружил, что они были украдены".
Я не мог получить еще одну пару, но я даже не мог найти СКВО, кто был
готовы принять их. Вы не знаете, как мне жаль!"

- Не бери в голову, - сказала она успокаивающе, - это не имеет значения. Конечно, я бы
очень хотелось бы иметь мокасины, но это скорее мысль, чем подарок.
и я предпочел бы знать, что ты узнала от тети Элеоноры, когда моя
день рождения был, и старался доставить мне удовольствие, чем самому получать удовольствие
."

Краска прилила к вискам Роберта, но он не мог говорить. Он
чувствовал, что его молчание было ложью, к тому же трусливой, но он
был беспомощен перед улыбкой девушки.

"Что это?" - внезапно спросила Беатрис, указывая на другой берег реки.

В Форте началось движение. Мужчины вбегали и выбегали, очевидно, находясь в состоянии сильного возбуждения.
затем высокое и статное существо, блистательное
в новой униформе вышел и повернул ручную пружину на эспланаде.

"Что случилось?" - крикнул Роберт.

Рональд провернул еще одну пружину и высоко подбросил свою кепку в воздух
прежде чем снизойти до ответа. "Хулиган!" он взревел: "Мы собираемся
драться! Англии объявлена война!"




ГЛАВА XIV

ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ


Те, кто жаловался на мягкие методы капитана Франклина, замолчали
теперь. Укрепления были укреплены во всех возможных местах, и
пикеты были размещены в лесах, на берегу озера,
вдоль тропы Форт-Уэйн и в различных местах прерии.
Стрельбы по мишеням не проводилось из-за нехватки боеприпасов; но
в блокгаузах женщин учили обращаться с пистолетами, мушкетами и даже с
пушкой.

Маккензи, Форсайт и Шандонне разделили ночную вахту на фактории
. При первом звуке предупредительного выстрела женщины и
дети должны были быть доставлены в Форт. Как и прежде, Беатрис должна была отправиться
к капитану Франклину, миссис Маккензи с детьми - к лейтенанту
Ховарду, а мужчины - в казармы.

"Думаю, я все равно подвинусь", - сказала Беатрис. "Я бы не хотела
отправляйся ночью. Я переночую у капитана и поем.
где бы я ни оказался.

Миссис Фрэнклин не была проинформирована об этом плане до тех пор, пока Беатрис и Роберт
не появились у ее двери с вещами предприимчивой молодой женщины,
но она очень радушно приняла свою гостью.

"Почему ты не сказал мне, что приедешь?" спросила она.

"Какой смысл говорить тебе?" - поинтересовалась Беатрис. "Вы были бы
обязаны сказать, что я вам нужен, поэтому я просто пришел".

Жена капитана была искренне рада, потому что в последнее время ей было очень
одиноко. Франклин всегда был более или менее поглощен своими собственными делами,
и чувства между лейтенантом Ховардом и его старшим офицером
не способствовали дружеским отношениям между женщинами. Открытого разрыва не было.
Но каждая чувствовала, что он может произойти в любой момент.

Рональд был в приподнятом настроении. Поскольку он дал Беатрис корзину она
обращались с ним более милостиво, и он повел Королеву в двадцать раз вокруг
Форт-каждый день тренировки, без слова жалобы. Беатриче
в ворота встал и продолжал рассчитывать; при этом, через реку, Форсайт СБ
на площади и завидовали прапорщик, даже во время монотонной повседневной
круглая.

Среди офицеров форта объявление войны не было полной неожиданностью
поскольку смутные слухи о высокомерии Англии в отношении
открытого моря достигли западных границ цивилизации, но
ситуация освещалась только общими приказами Военного министерства.

На этот раз лейтенант Ховард согласился с капитаном в том, что
казалось, не было большой вероятности нападения британцев. Однако
доблестно защищенный форт не мог долго удерживаться перед лицом
энергичного нападения противника, поскольку боевые силы были многочисленны
менее чем шестьдесят человек, но Англия ничего не выиграют от этого
квартал. Были другие моменты гораздо важнее, чем Форт Диарборн, но
гарнизон был готов к бою, но тем не менее.

Рональд был более оптимистичен, и жил в почасовой надеюсь услышать
сигнал о приближении врага. Он заточил лезвие своего меча до
остроты лезвия ножа и спал, положив одну руку на свой
пистолет. Доктор Нортон, тоже делал приготовлений в
способ корпию и бинты, и Рональд помог ему заработать достаточно носилки
в прошлом во время войны.

Но дни проходили мирно, и не было никаких признаков боевых действий.
Индейцы были особенно беззаконны, но их насилие ограничивалось
своим собственным народом, хотя они в значительной степени утратили свой
здоровый страх перед солдатами в форте.

"Бесы обнаглели, потому что они думают, что там будет
беда, и в общей суматохе он будет остаться незамеченной", - отметил
Рональд, как он сидел в тени Пьяцца лейтенант Говард. "Я в
пользу вешать несколько на примере их к остальным."

- Да, - ответил Говард, закрутив усы", и через несколько минут
на нас обрушилось бы все племя потаватоми. Вы, кажется, не понимаете
, что они знали об объявлении войны задолго до нас,
и что даже сейчас, по всей вероятности, они в союзе с
врагом. Ни один народ на земле не стоит слишком низко, чтобы Англия могла вступить с ним в союз.
Когда ей нужна территория.

"Верно, - ответил Рональд. - Но я не боюсь Англии. Она получила один урок.
хороший урок, и мы преподадим ей еще один, как только она этого захочет.

- У нас и так достаточно забот, - вздохнул лейтенант.
- и без новых войн за границей. Мы должны разобраться с этим вместе.
Индейцев еще нет, и мы прокладываем себе путь шаг за шагом. Кровавый след начался
в Плимуте и закончится - Бог знает где. Англия является более или менее
цивилизованный, но она не выше параметр индейцы на нас, чтобы служить
ее собственные цели".

"О чем ты говоришь?" - спросила Беатрис, подходя напротив
Капитан Франклин.

"Да, пожалуйста, расскажите нам", - попросила Кэтрин с порога.

"Государственные дела", - непринужденно ответил лейтенант.

"Есть ли поблизости англичане?" - поинтересовалась Беатрис.

"Пока нет", - ответил Рональд; "но и вся армия, вероятнее всего, снизится на
нас в любую минуту".

"Что бы вы сделали?" - спросила она с любопытством.

- Делать? - повторил Рональд, расхаживая взад-вперед перед домом;
"мы бы выставили пикеты, заперли ворота, вооружили людей и отправили
женщин и детей в подвал Капитана".

"Может, королева тоже поедет?"

"Может ли королева спускаться по лестнице?"

"Она никогда этого не делала, - ответила Беатриче. - но она могла бы, если бы захотела.
я уверена в этом".

"В таком случае, - сказал лейтенант Ховард, - нам лучше предложить ее
британским офицерам в качестве лошади для подкупа и откупиться от атаки".

- Если они придут днем, - продолжала Беатрис, игнорируя предложение
, - я выйду встречать их одна. Я надену
мое розовое платье и мой лучший фартук, и в одной руке я держу белый флаг
, а в другой - флаг Соединенных Штатов. Когда британский капитан
подбежит ко мне, чтобы узнать, чего я хочу, я скажу: "Капитан, вы
опоздали, а опаздывать к обеду - грех. Мы так долго искали
вы уже некоторое время, но мы простим вас, если вы придете сейчас. В
приглашение включает в себя дам и всех офицеров.
Они не могли стрелять после этого".

Кэтрин присоединилась к последовавшему смеху, но на душе у нее было неспокойно,
тем не менее. Как и Рональд, она постоянно ожидала нападения
и знала, что результат может быть только один. Она верила, что индийцы
и британцы объединятся против них, когда придет время
нанести удар.

"Вот что я тебе скажу, - сказал Рональд, - кто-то из нас должен пойти и
притащить сюда Безумную Маргарет. Если мы поставим ее на частокол, то не найдется
ни одного индейца в племени, который осмелился бы пустить стрелу или метнуть
томагавк в сторону Форта.

"Я никогда ее не видела", - задумчиво сказала Беатрис.

"Надеюсь, ты никогда не увидишь", - быстро ответил Рональд. "Она сумасшедшая,
конечно; но в ней есть что-то сверхъестественное, что чувствительный
любой человек счел бы это за беспокойство. Она гарцевала в Форте
Зимним днем два года назад и предсказала наводнение, за которым последует
ужасно жаркое лето и отсутствие урожая. Когда пошли весенние дожди,
река разлилась во все стороны, и, конечно же, в тот
год урожая не было ".

"Было тоже жарко?"

"О Господи! Было жарко? Если в аду еще жарче, я не хочу туда идти.

- Ты говоришь так, как будто это твой конечный пункт назначения, - заметила Кэтрин.

"Может быть, и так", - ответил Энсин. "Меня часто приглашали
пойти, и несколько раз мне говорили, что это подходящее место для
резиденция для таких, как я.

"Я не знал об этом", - задумчиво произнес лейтенант,
имея в виду исполнение пророчества.

"Тебя здесь не было", - объяснил Рональд. - Это было до того, как вы приехали...
Кажется, в 1810 году.

- Кузен Роб рассказывал мне о ней, - сказала Беатрис. - Он сказал, что она приехала в
Дядя Джон в тот же день, что и раньше, и с тех пор он видел ее раз или два.
 Она всегда говорит, что видит много крови, потом огонь, а
после этого покой.

- Да, - проворчал прапорщик; "она вечно твердить о крови. Она застряла
ее когти в меня той ночью, я помню,--сказала мне, что я никогда не должен был
желание моего сердца".

"Чего желает твое сердце?" - беспечно спросила Беатрис.

Лето закончилось, и снова наступил новый день. Он снова сидел перед
ревущим огнем в фактории, с Форсайтом, Маккензи и
Шандонне сгрудились вокруг него, в то время как мимо проплывали снежные призраки, и
мокрый снег барабанил по оконным стеклам. Затем дверь, казалось, открылась.
тихо, и Безумная Маргарет вошла в круг. Шандонне"
дикая музыка снова зазвучала в его ушах, затем он почувствовал на себе тонкие, похожие на когти руки
и услышал высокий, дрожащий голос, говорящий: "Ты должен
никогда не исполнится желание твоего сердца"; и в ответ на его вопрос: "Оно
еще не исполнилось, но ты скоро это узнаешь".

Кровь стучала у него в ушах, но он услышал, как Беатрис еще раз спросила:
"Чего желает твое сердце?"

Вспышка внутреннего света открыла это - девушку, которая стояла перед ним,
с солнечным светом в волосах и приоткрытыми алыми губами; сильную и
уверенную в себе, но при этом совершенно женственную.

Рональд откашлялся. "Тебе не следует задавать мне такие вопросы", - сказал он.
стараясь говорить непринужденно, - "когда все эти люди рядом".

"Нам лучше уйти, Кит", - заметил лейтенант. "Кажется, мы мешаем"
".

- Все, что угодно, лишь бы угодить, - пробормотала миссис Говард, когда они вошли в дом
.

Рональд смотрел на Беатрис, и в его глазах была вся душа. - Я... я
должна идти, - пробормотала она. - Я понадоблюсь тете Элеоноре.

- Не надо... дорогая! Мальчишество исчезло, и это был голос
мужчины, испытывающего боль. Темно-красный цвет залил ее лицо и окрасил
белизну шеи чуть ниже изгиба щеки. Она не
смею смотреть на него, но позорно бежал.

Он не последовал за ней, но она услышала его смех-глухой, невесело
смех с надрывом, похожий на всхлип. Она никогда не умела
она пересекла реку, но она с удивлением обнаружила в ожидании Форсайт
для нее. Помогая ей выбраться из пироги, он сказал: "Я как раз шел за тобой.
мы боялись, что потеряли тебя".

"Я не потерялась", - коротко сказала она, - "и я не хочу, чтобы люди бегали
за мной повсюду!"

Тень, которая пересекла его лицо не давало ей покоя, даже когда он сидел
напротив нее за обедом и смеялись и шутили с ней, как обычно. Когда
Миссис Маккензи взяла ребенка за его послеобеденный сон, с Марией
Сонно шурша юбками, Беатрис отправилась в свою комнату,
боясь остаться наедине с Робертом. Она была странно беспокойна, и
что-то, казалось, нависло над ней, как неопределенная, угрожающая судьба.

Снаружи доносился сонный гул середины лета, когда волшебный народец
полей терся крыльями о траву, а солнце
превращало реку в лист сияющего серебра. Рональд вышел,
сел в хорошую лодку, принадлежавшую Форту, и поплыл вниз по течению
длинными, ровными гребками. Река была полноводной, но он миновал перекладину
без особого труда и вошел в озеро.

Беатрис слышала, как Роберт радостно напевает себе под нос, но она не могла разобрать, что он говорит.
оставайся дольше там, где она была. Она собрала свое шитье и вылезла
из окна, нелюбезно, но эффективно, и вернулась в
Форт.

Кэтрин увидела ее приближение и улыбнулась. В то утро, с быстротой
интуиции, она прочитала тайну в сердце Рональда, и внезапно
поняла, как сильно она заботилась о мальчике, который дразнил и мучил, но
никогда не подводил ее, если она нуждалась в нем. В своем воображении она записала
Беатрис как беспощадную кокетку и решила взяться за
дубинки в защиту своей жертвы.

Девушка нервно шила, часто обрывая нитку, но продолжала
так продолжалось до тех пор, пока Кэтрин не сказала очень мягко: "Би, Джордж заботится о тебе".

"Я знаю!" - огрызнулась Беатрис. Нитка у нее снова порвалась, и руки
задрожали так, что она едва смогла завязать ее.

- И Роберт тоже, - сказала Кэтрин через некоторое время.

- Я знаю!

"Ну, дорогая, что ты собираешься с этим делать?"

"Кузина Кит, - сердито сказала девушка, - "если ты собираешься читать мне нотации,,
Я возвращаюсь домой". Она сложила свою работу, но миссис Ховард остановила ее, положив руку ей на плечо.
"Не надо, Би.

Ты знаешь, мы вместе обсуждали мою проблему - почему мы не можем поговорить о твоей?" - Спросила я. "Почему ты не можешь?" - Спросила я. "Почему ты не можешь?"
"Почему ты не можешь?"

"У меня нет никаких проблем!" Лицо Беатрис раскраснелось, но ее голос
был мягче, и она, казалось, хотела остаться.

"И что ты собираешься с этим делать?" - еще раз спросила Кэтрин.

"Что я могу с этим поделать?" - воскликнула Беатрис на повышенных тонах. "Да ведь это же
просто, я уверена! Я могу пойти к мистеру Рональду и сказать: "Пожалуйста, мистер Рональд,
не просите меня выйти за вас замуж, потому что я собираюсь выйти замуж за кузена Роба. Он
еще не знает об этом; на самом деле, он даже не спрашивал меня, но я собираюсь
все равно это сделать ". Или я могла бы пойти к кузену Робу и сказать: "Мой
дорогой мистер Форсайт, я надеюсь, вы не сделаете мне предложения выйти за вас замуж, потому что я
выйду замуж за Мистера Рональда, который ни разу не спросил меня, как же. В самом деле," она
продолжение, с ее характером роста, "я пришел к выводу, что я не
выйду замуж!"

"Би, дорогая, я всего лишь пытаюсь помочь тебе ... Пожалуйста, не сердись на меня.
Кто из них тебе нравится?"

"Ни тот, ни другой!" - в гневе воскликнула Беатрис. "Я ни о ком не забочусь
и я никогда не собираюсь выходить замуж. Я была бы счастлива,
не так ли? Связанный - прикованный, как собака - возьми то, что дал мой хозяин
я-рабыня-тяжелая работа - несу любое бремя, которое он посчитал нужным возложить на меня- ем
мое сердце разрывается от одиночества - плачу весь день и всю ночь о своей потерянной свободе
. Жениться? Не на мне!"

- Брак означает все это, как ты говоришь, - сказала Кэтрин после
некоторого молчания. - Но самое горькое в этом то, что, когда ты находишь свою
пару, тебе приходится уходить. Призыв настойчив - другого пути нет.
Это означает рождение ребенка и его потерю - это означает тысячу видов
боли, которую вы никогда раньше не испытывали, - одиночество, сомнения, самопожертвование,
непонимание, - и всегда страх перемен. Раньше вы думали об
этом как о постоянных узах счастья; позже вы видите, что это ярмо,
которое несут неравноправно. Вы женитесь, чтобы сохранить любовь, но иногда это
вернейший способ его лишиться.

- Говорят, - продолжала Кэтрин с побелевшим лицом, - что после
первых нескольких лет бури и стрессы сменяются безразличием, и
что счастье и довольство снова возможны. Но, о, - выдохнула она,
- эти несколько лет! Если мужчина и женщина должны идти по миру вместе,
плечом к плечу, встречая одни и те же беды, одни и те же трудности
и опасности, почему, о, почему Бог не сотворил нас из одной глины! Мы
отличаемся друг от друга тысячью способов; мы действуем в противоположных направлениях,
руководствуясь разными и непостижимыми мотивами - наша точка зрения такова
инстинктивно разные, и все же мы скованы. Секс против секса, так было
с тех пор, как возник мир - секс против секса, так будет до самого
горького конца!"

"Кэтрин!" - всхлипывала Беатрис, "Я знаю! Это то, чего я боюсь!
Все время я крепко держу себя в руках, чтобы не волноваться, потому что
Я не смею сдаться. Если я уступлю, я погибла. Если бы я любила мужчину, он
мог бы взять меня двумя руками и раздавить - вот так; Я была бы такой
полностью его!"

"Да, - с горечью сказал другой, - и много раз он раздавит тебя,
просто чтобы посмотреть, сможет ли он ... просто чтобы убедиться, что он не потерял контроль над
ты. Власть - это то, чем он должен обладать - власть над твоим разумом и телом, твоим
сердцем и твоей душой - за каждое твое малейшее необдуманное действие ты
несешь ответственность перед его правосудием. Его справедливость, - презрительно повторила она.
- когда он не знает, что означает это слово. У тебя
есть маленький уголок в его жизни; взамен ты отдаешь ему всю свою.
Мы связаны, как рабы, которые никогда не смогут стать свободными - Бог создал их такими - и
мы повинуемся!"

Наступила напряженная тишина, затем на площади послышались шаги, и
Кэтрин открыла дверь своему мужу. Беатрис удалось вытереть ее
влажный взгляд был прикован к ее шитью, прежде чем он увидел, что она здесь.

- Ну, - непринужденно сказал лейтенант, опускаясь в кресло, - чем вы занимались?
девочки, чем вы занимались?

"О, мы просто разговаривали", - неуверенно ответила Кэтрин.

"Разговаривали, разговаривали ... всегда разговаривали", - продолжал он. "Что бы делали женщины
, если бы они не могли говорить?"

"Они бы лопнули", - лаконично заметила Беатрис.

"Наверное, это так", - засмеялся лейтенант. - "Но вам не нужно бояться.
это случится и с вами".

- Ты плохо ко мне относишься, - сказала Беатрис, собирая свою работу, - поэтому я
иду домой.

- Не торопись, - вставила Кэтрин.

"Я не был ... Вы же не хотите, чтобы я жил здесь, не так ли?"

"Мы должны быть очарованы", - галантно ответил лейтенант.

"Я подумаю об этом", - коротко ответила она. "До свидания!"

"Вспыльчивая девчонка", - прокомментировал Говард, когда Беатрис
исчезла. "Она бы сыграла дьявольскую роль с мужчиной, не так ли?"

"Именно это она и делает".

"Какой мужчина?" - с любопытством спросил Говард.

"Господа. Рональд и Форсайт", - ответила Кэтрин, смеясь. "Как слепой
и ты глуп!"

Распоряжение лейтенанта прошли внешнее благоустройство
поздно. С общего согласия он и Кэтрин начали все заново, не делая никаких
ссылка на прошлые разногласия, и он благоразумно прекратил вопрос
ее мотивы или ее действия. Он дал ей понять, что она может поступать так, как
ей заблагорассудится, и, естественно, она не желала пользоваться
неоправданным преимуществом своей молчаливой свободы. Тем не менее, былое счастье и
уверенность ушли.

 * * * * *

Форсайт нес вторую вахту в ту ночь и сидел на площади,
прислушиваясь к предупредительным выстрелам пикетов, высматривающих врага
, когда через реку переправился Рональд.

"Думал, что ты здесь, - сказал он, - так что я пришел, а я не смогла
спать".

"Я рад, что ты это сделал", - ответил Роберт. "Здесь становится довольно одиноко".
около трех часов ночи.

"Тебе хочется спать?"

"Ни капельки".

"Кто выйдет следующим и когда?"

"Дежурство Чана начинается в три - до этого уже недалеко".

"Тогда позвони ему, и давай ненадолго сходим куда-нибудь. Я не могу усидеть на месте".

"Хорошо".

Когда полукровку, сонно бормочущего, наконец разместили на площади
, приказав прислушиваться к выстрелам, они вышли к
реке.

"В какую сторону?" - спросил Роберт.

"Либо ... мне все равно".

Ярко светила луна, и земля была восхитительно неподвижна. В
Форт, преображенный серебристым отливом, мог быть каким-нибудь
поросшим мхом феодальным замком с поблескивающей рекой у ворот. Рональд
шел быстро, и его дыхание было частым, короткими рывками.

- Что с тобой случилось? - добродушно спросил Форсайт.

"Я не знаю, как это выразить", - сказал солдат после долгого молчания,
"потому что я никогда не был силен в словах; но... ну, тебе очень нравится Беатриче"
"хорошо, не так ли?"

"Да, не так ли?"

"Она - желание моего сердца", - хрипло сказал Рональд.

Теперь они были в лесу, где высокие деревья стояли, как
колонны собора и лунный свет, смягченный нависающими
ветвями, падали прямо на лицо Роберта, побелевшее до самых губ от боли.

- Старик, - хрипло сказал Рональд, - один из нас пострадает.

- Да, - тупо ответил Форсайт, - полагаю, что так ... мы не можем получить ее оба.

"Пожалуй, никто из нас не может, но ... Ну, что бы ни случилось-скажи, что не
собирается мешать нашей дружбе, да?"

"Нет!" - закричал Форсайт. "Тысячу раз повторяю, нет!"

Рональд яростно сжал руку собеседника и проглотил комок в горле
. - Она слишком хороша для меня, - пробормотал он. - Я знаю это как
хороша, как любой другой, но, клянусь душой, я не могу ее бросить!

- Она ради мужчины, которого любит, - сказал Форсайт, - и ни для кого другого. Она
не вышла бы замуж за короля, если бы не любила его.

"Что ж, - вздохнул Рональд, - пусть будет так. Пусть победит сильнейший!"

- Ради ее счастья, да. Из нас троих только один будет
страдать, если только мы с тобой не разделим это вместе; но даже это лучше,
чем для нее быть несчастной. У меня нет шансов с тобой ... Я знаю, что нет.
нет; но ты мой друг и ... Я ... я люблю ее так сильно, что я мог бы
отдам ее тебе, если она любила тебя больше, чем меня.

"Роб! Роб! - воскликнул Рональд. - Ты мой единственный друг, который у меня есть,
но мне больше ничего не нужно. Что бы ни случилось, я буду крепко держаться за это.
в конце концов, что-то для меня останется!"




ГЛАВА XV

СОПЕРНИКИ


Наступил август, но не было никаких признаков борьбы. Беатрис была открыто
скептически, и она сказала, что не считает какие-либо декларации
войны, но она провела больше времени она на капитана Франклина, чем на
дома.

Форсайт и Маккензи пропустил ее остро, хотя она сделала
редкие визиты через реку. Ее истинная причина-желание
избежать Форсайт и Рональд; но оба они шли и весело
Капитан на надуманные предлоги или их вообще нет.

У Роберта вошло в привычку рано утром наносить визиты лейтенанту
и миссис Ховард. Затем, когда Беатрис выходила из дома, чтобы посидеть на
крыльце, он мог небрежно подойти и случайно провести с ней
час или около того. Рональд был более прямолинеен и никогда не колебался.
энергично колотил в дверь, когда хотел увидеть Беатрис и у него был
малейший повод прийти туда.

Этот опыт был внове для энсина, который прошел через все это невредимым.
много флиртовал, и который относился к любви легкомысленно, в манере своего вида
. До сих пор он был хозяином любой ситуации, но
наконец он столкнулся лицом к лицу с чем-то, что сделало его слабым и
беспомощным - как будто он был глиной в руках гончара.

Независимо от того, насколько жарко было, он терпеливо водил Куина двадцать раз вокруг
Форта под палящим солнцем и никогда не пытался взобраться на лошадь, даже когда
Беатрис была в доме. Более того, хотя он с презрением отнесся бы к тому, чтобы
почистить свою собственную лошадь, он часто наносил последние штрихи на королевскую
блестящая шерсть после того, как ее почистили. Это дало ему возможность
подойти к капитану Франклину, все еще ведущему лошадь, и спросить
Беатрис, нравится ли ей внешний вид ее питомца. Простой и прозрачной
прибор был, он никогда не победит в себе силы улыбнуться, а иногда,
тоже, девочка бы задерживаться, чтобы накормить Королеву куска сахара и сплетни
с тем временем Рональд.

Она рисовала, когда ей хотелось, и много шила.
оба занятия вызывали большой интерес у Форсайта и Рональда.
Миссис Фрэнклин часто бывала в этой компании, и Кэтрин не делала никаких
попыток вычеркнуть себя.

Однажды они все сидели на веранде перед домом капитана.
жарким утром появился Рональд с миской и ложкой. - Попробуйте, - сказал он
, предлагая блюдо миссис Франклин. Кэтрин последовала ее примеру,
тогда Беатриче, всегда жаждущий новых ощущений, помогла себе, а
обильно. Роберт тоже вкусил от сладости рагу.

"Очень вкусно", - критически заметил он. "Что это?"

"Это бедный старина Майор", - печально ответил Рональд. - "Индейцы приготовили его".
и дайте мне немного остатков".

Беатрис ахнула и убежала в дом. Остальные женщины поднялись, чтобы
следовать за ней, когда ситуация разрядилась благодаря появлению майора
идущего через плац во весь голос, с доктором Нортоном по горячим следам
преследующий.

"Я не мог больше удерживать его!" - закричал Доктор.

"Ты скотина!" - воскликнула миссис Фрэнклин.

Кэтрин пошла в дом, чтобы развеять опасения Беатрис,
и они вернулись вместе, чтобы усилить поток упреков, который
обрушился на уши прапорщика. Он согнулся пополам от неприличного веселья и
очевидно, не расслышал.

"Это лишний раз доказывает", - сказал он, когда приступ прошел,
"как разум влияет на тело. Сегодня утром у меня был спор с Доком.
и я доказал свою точку зрения. Если бы он не отпустил Мейджора, ты
подумал бы, что съел его, и соответственно был бы несчастен.
Роб сказал, что это вкусно, и, собака это или не собака, факт остается фактом.

Беатрис побледнела, когда ужасное подозрение пришло ей в голову. "Что
это?" - спросила она. "Клянусь вашим словом и честью, что это?"

- Это тушеная баранина, - решительно ответил Рональд, - приготовленная миссис
Маккензи сегодня утром для вашего собственного приближающегося ужина. Она
любезно дала мне немного, чтобы я продержался до полудня. На самом деле, я
помогли это сделать.

"Вы негодяй!" - воскликнула Кэтрин.

"Вы только послушайте их, док", - сказал Рональд, напуская на себя печальный тон.

"Я не уверен, но ты этого заслуживаешь", - засмеялся Нортон. "Если бы я знал
, что ты собираешься сделать, я бы не пытался удержать
собаку".

"Это действительно очень интересно", - задумчиво заметил Энсин. "Это
показывает, какие мы рабы обычаев. Майор среднего размера, покрытый шерстью
животное, намного красивее овцы, но все же овца считается
съедобной, а майор - нет. Кроме того, мы едим крупный рогатый скот и подводим черту под лошадьми.
на "Королеве" должно быть много хороших стейков ".

На глаза Беатрис навернулись слезы, но она ничего не сказала, и Форсайт
предостерег Рональда взглядом, который не был замечен.

"Не то чтобы я думал о том, чтобы съесть ее", - весело продолжил Джордж. "Я
не стал бы заниматься спортом, если бы сделал это. Я бы ни за какие деньги не отказался каждое утро водить это
животное вокруг Форта. Это единственный
бесперебойное женского общества я есть".

На данном этапе, Беатрис вошла в дом и захлопнула дверь
решительно.

"Наша диета здесь, кажется, несколько ограничена", - продолжил Рональд,
очевидно, не обращая внимания на уменьшающуюся аудиторию: "коровы и овцы,
овцы и коровы, с редкими поросячьими просветами в облаке. Берди
ест собаку всякий раз, когда может ее достать, и посмотри на него - у него столько же
выносливости, сколько у любого из нас пятерых, и я не уверен, но в чем он лучше сложен
, чем я ".

"Да, он," поставить на Кэтрин, с едким акцент"; и он
лучше компанию, также. Заходите", - продолжала она, Миссис Франклин.

Рональд с болезненным изумлением смотрел вслед удаляющимся фигурам.
"Ну, и что ты об этом думаешь?" - печально спросил он. "Вы, ребята,
вероятно, не замечаете этого, потому что вы не чувствительны к таким
вещи; но, на мой взгляд, более тонко организованный, это
деликатный намек на то, что мы никому не нужны. Давайте двигаться дальше ".

"Деликатный" - это хорошо, - прокомментировал Доктор, когда они уходили. "Я лично
называю его довольно заостренным".

"Странно, не правда ли", - равнодушно заметил Рональд, - "как некоторые люди
соглашаются с выраженным мнением других!"

"Рональд", - сказал доктор с притворным восхищением: "я не думаю, что я когда-либо
встретила человека с настолько тонкой такта, как у вас. Ваш безошибочный выбор
счастливых сюжетов стоит особняком - одинокий и неприступный ".

"Беги к своим лекарствам, старый ты скряга", - огрызнулся
Прапорщик. - "Я хочу поговорить со своим кузеном Робертом".

Нортон рассмеялся и отвернулся, но он чувствовал, что его изоляция остро, никто
меньше. Лейтенант Говард был едва с ним, а был естественным
при таких обстоятельствах, и он не смел видеть Кэтрин.
Капитан Франклин не был особенно близок по духу, и миссис Франклин
испытывала к нему смутное недоверие. Она ничего не знала еще о романе
чем Кэтрин рассказала ей зимой, но она подумала, многие
интернет. Рональд был опорой врача, но с Беатрис пришла
в Форт-Дирборне его отсутствие бросалось в глаза. Форсайт был
занят большую часть времени, и доктор остался прерывистый
ассоциации с Маккензи и сомнительное утешение
казармы.

Это было правдой, как он часто говорил себе, что по природе своей он был одним из
те, кто предопределен к одиночеству, но порой он изголодался по
спутником его рода. Книг на границе было немного, и
те немногие, которые он знал наизусть; поэтому он соскребал корпию, делал бинты, варил
лекарства, культивировал определенный философский склад ума и
смутно представлял, где и как это закончится.

Рональд и Форсайт шли куда глаза глядят в районе
Форт. Жесткая дисциплина, немного расслабились, но никто не был
разрешается проходить пикеты. Индейцы пришли и ушли, а
они рады, признавая никаких законов, но те, собственного изготовления.

Рональд, казалось, что-то на уме, и сделал отключены
и нерелевантные ответы на Форсайт замечания. - Послушайте, - наконец перебил он.
- как, по-вашему, мы когда-нибудь доберемся
куда-нибудь?

- Что вы имеете в виду? - изумленно спросил Роберт.

- Ну, Беатрис, ты же знаешь, - неловко сказал он, - ты мне ничего не даешь.
шанс.

- Я вас не понимаю, - холодно возразил тот.

- Перестаньте, - грубо сказал Рональд. - Вы знаете, я не силен в словах, но
Я не понимаю твоей идеи. Где бы она ни была, вокруг всегда толпа,
и если я на минутку заберу ее к себе, ты появляешься, как будто тебе там самое место
. Если ты всегда собираешься так поступать, мы могли бы с таким же успехом разыскать ее.
сейчас скажи ей, что мы оба хотим жениться на ней, попроси ее сделать свой выбор и
положи конец неизвестности.

С веселым света в глаза Роберта. "Ты знаешь", - ответил он,
"это казалось мне таким же образом. Если я возьму ее к себе на минутку,
ты считаешь своим долгом присоединиться к нам. Сегодня утром, сейчас, - я был там.
я был первым, не так ли?

Хмурое лицо энсина прояснилось. "Полагаю, что да", - медленно произнес он.;
"Честно говоря, разве я это делаю?"

"Я бы сказал, что вы это делали", - ответил Форсайт с неожиданным воодушевлением.
"С тех пор как она уехала от тети Элеоноры, я не видел ее наедине
в течение десяти минут".

Рональд от души рассмеялся, когда до него дошла нелепость ситуации
. "Послушай, старина, - начал он, - нам придется это как-то исправить"
знаешь, разделить ее на часы или что-то в этом роде
это."

Форсайту не понравилось, как Рональд выразил это, но он уловил идею.
и кивнул.

"Как мы это сделаем?" - продолжил Энсин. "Мы не можем принять ее в наш
доверия".

"Не знаю", - ответил Роберт, тупо. "Это не имеет никакого значения,
на самом деле, у меня нет шансов с тобой".

"Не унывай - ты никогда не получишь ее, если будешь все время горевать. Девушке
нравится, когда все оживленно. Я знаю, что ты чувствуешь - я сам часто это чувствовал.
но я все равно стараюсь, чтобы все шло по-прежнему. Ты должен
привлечь внимание женщины - не так уж важно, как."

"Я предположил, что вы подумали об этом сегодня утром", - заметил Форсайт с
скрытым сарказмом. Он не упомянул тот факт, что, хотя он любил
Беатрис, ее видно недовольно сделал ему несказанно рад.

Лицо Рональда бронзовый, но он редко допускал возможность его
совершаешь ошибку. - Предположим, - начал он, - что
наши шансы равны. С тех пор как она перешла к Капитану, ты
потерял свое несправедливое преимущество. Она, конечно, переправляется через реку, но
мы противопоставим этому тот факт, что она находится в Форте всю оставшуюся часть
время. Теперь предположим, что мы разделим день на три части - утро,
вторую половину дня и вечер. Это с утра до полудня, после полудня до шести,
и с вечера до полуночи. Она не должна потерять ее спать, или она будет
крест. Мы будем делать это по очереди. Например, если я утром, вы получаете
днем, а я вечером. На следующий день будет твоя очередь
утром и вечером, а днем моя - видишь?

"Предположим, она не выйдет?"

"Возможно, так оно и будет. Парень, чья очередь, берет на себя риск. Она
может делать все, что ей заблагорассудится - мы просто соглашаемся покинуть поле ради
прочие в указанное время военные и образовательные обязанности.
несмотря на обратное. Это справедливо, не так ли?

"Да, я думаю, что это так. В любом случае, это лучше, чем мы делали раньше - это
уменьшит вероятность трений ".

"Хорошая вещь", - прокомментировал Рональд. - Много раз мне хотелось схватить тебя за шиворот
и встряхнуть, как терьер трясет крысу.

- Я тоже, - засмеялся Форсайт. "Чья очередь сегодня днем?"

"Я думаю, что моя. Мы оба были там сегодня утром, но вы
намекнули, что я не произвел приятного впечатления, и я должен
у меня есть шанс исправиться, ты так не думаешь?

"Как ты говоришь, для меня это не имеет никакого значения".

"Иногда мне придется вставать довольно рано, - размышлял Рональд,
- и тренировать зверя. Я не хочу терять драгоценный час на это".
это.

"Мы могли бы работать по очереди", - неуверенно предложил Форсайт.

"Мы не будем", - возразил Рональд. "Это моя работа - она сама мне ее поручила"
.

Форсайт переправился через реку, а Рональд вернулся в Форт. Каждый из них
испытал облегчение, потому что вопрос был улажен, поскольку, как и указал Роберт
, возникли трения.

Весь долгий, жаркий полдень Рональд пристально смотреть на
Капитан двери Франклина. Его стук ответа не получил, и Кэтрин
давно уже ушли домой. Доктор Нортон попытался поговорить с ожидавшим его кавалером
, но счел это неудовлетворительным и грациозно удалился.

Незадолго до шести часов появилась Беатрис. Ее белое платье было подвернуто
у горла, а волосы спадали намного ниже талии, заплетенные в
тяжелую блестящую косу, заканчивающуюся завитком. Сердце Рональда сильно подпрыгнуло
когда он пошел ей навстречу.

"Куда ты идешь?" он спросил.

- К тете Элеоноре. Ты испортила мне ужин, и я проголодался.

- Прости, - сказал он с явным раскаянием. - Ты простишь меня?

"Вам следует покаяться за это".

"Я сделаю все, что вы скажете, мисс Би".

"Проведите королеву двадцать пять раз вокруг форта после захода солнца", - сказала она
. "Она будет рада вам снова, и это не повредит вам".

Рональд мрачно улыбнулся, когда она пошла прочь, игнорируя его предложение строку
ей попадались. "Это тяжелая служба, - подумал он, - но я записался в армию и
Доведу ее до конца. Колючая девица, но, о боги, она такая милая!"

Форсайт привел себя в самый изысканный вид, какой только позволяли обстоятельства
, и был готов наилучшим образом использовать свой приезд
представившуюся возможность. - Вы видели Джорджа сегодня днем? - спросил он с
наигранной беспечностью.

- Я этого не делала, - ответила Беатрис, тряхнув головой. "Он почти что
выломал дверь капитанской каюты, но она была заперта, и его никто не впустил
. Он разговаривал со своим драгоценным псом, когда я вышел, и
он предложил подвезти меня на лодке, но я доплыл сам.

"Я бы пошел за тобой," сказал Роберт, с непродуманной
рвение.

- Благодарю вас, - холодно ответила она, - но я еще не настолько стара, чтобы не уметь
довольно хорошо грести по спокойной воде.

В тот вечер Форсайт имел счастье сидеть на площади с
Беатриче рядом с ним, в то время как его соперник удрученно водил Куин по кругу, и
вокруг Форта. Его попытки развлечь ее казались необычайно успешными.
хотя он был слишком туп, чтобы заметить, что она смеялась.
смеялась только тогда, когда Рональд был в поле зрения и, предположительно, в пределах слышимости.

Маккензи немного посидел с ними, но вскоре ушел. - Ты заступи на
первую вахту, - сказал он Роберту, - и позови Чена на вторую. Я
утром все равно рано вставать.

"Хорошо, сэр".

"Как вы думаете, есть ли какой-нибудь смысл наблюдать?" спросила она, когда торговец
закрыл дверь.

- Конечно, - быстро ответил Роберт. - Если бы мы все спали, никто
не услышал бы выстрела, и нас всех могли бы взять в плен прежде, чем у нас появился бы
шанс добраться до Форта.

"Ты всегда дежурил здесь?"

"Да, часть ночи, с тех пор как мы узнали, что объявлена война".

"Здесь одиноко, не так ли?"

"Может быть, и так, но у меня всегда есть о чем подумать приятного".

Беатрис не стала настаивать на дальнейшем вопросе. - Во сколько заканчивается первая
вахта?

- О, около полуночи.

- Я останусь с тобой, - импульсивно сказала девушка. - Я долго спала.
сегодня днем я с удовольствием помогу тебе присмотреть. Можно?

Сердце Роберта громко билось, но он контролировал свой голос. "Конечно,
ты можешь", - сказал он.

Когда задание Рональда было выполнено, он повел Королеву в Форт.
"Двадцать четыре", - размышляла Беатрис. "Он уже пропустил одну, иначе я не
считать правильным".

"Двадцать четыре?" - повторил Роберт, вопросительно.

"Да", - сказала она. "Ему пришлось брать Queen примерно двадцать пять раз
потому что он был плохим сегодня утром и пытался заставить меня думать, что я переел
Мейджор. Мне не нравятся подобные вещи.

Роберт счастливо рассмеялся и почувствовал необъяснимое великодушие по отношению к
Рональду. "Ты не рассчитывать", - заверил он ее. "Он никогда не
пропустить".

"Пожалуй, нет ... во всяком случае, я отпущу тебя."

 * * * * *

Часы пролетели как на крыльях, и оба были удивлены, когда
зазвонил колокол форта с глубоким звучанием. Взошла луна, и на воде заблестела золотая дорожка
, слегка колеблемая ночным ветерком.

"Видишь ли, - тихо сказала Беатрис, - мне всегда казалось, что один
я мог бы проплыть по этой тропинке, когда луна будет низко, и войти прямо в море.
Когда я был ребенком, я думал, что сделаю это, как только вырасту.
достаточно, чтобы управлять лодкой самостоятельно. Я удивлялся, почему никто никогда не летал
на Луну, когда она была так близко, и я подумал, что это было бы прекрасно
если бы я мог полететь первым. Я не видел никаких дверей,
и решил, что они должны быть с другой стороны; но я был уверен, что смогу
обогнуть их, когда доберусь туда, и я ни на мгновение не сомневался, что
жители луны были бы рады меня видеть. Какие странные фантазии
у детей!"

- Ты сейчас всего лишь ребенок, - хрипло сказал Роберт, - маленький, беспомощный.
ребенок.

- Беспомощный? - повторила Беатрис со странной интонацией в конце.
повышающаяся интонация; - Мне никогда раньше этого не говорили. Посмотри, какие
сильные у меня руки!

Смеясь, она предложила мелкие, белые, ямочками силы для его проверки.
С нечленораздельным воплем он наклонился, чтобы поцеловать ее, и она отдернула ее,
сильно обиделся.

"Ты предполагаешь", - холодно сказала она. "Возможно, ты думаешь, что я такая же, как другие
девушки!"

"Ты отличаешься от всех в мире", - ответил он на своем
низкий, нежный тон. "Они из глины, как и все мы, только более тонкой".
"но ты - кусочек бесценного фарфора. Ты соткан из
цветов, звезд и грез - солнечного и лунного света, весны и
рассвета. Вся красота земли ушла на то, чтобы создать тебя - фиалки для
твоих глаз, розы для твоего рта и белые утренние цветы для твоих
рук. Когда ты улыбаешься, это подобно свету летнего полудня; когда
ты смеешься, это музыка падающих вод; когда ты поешь про себя
это подобно птице в пустыне, разбив чье-то сердце шумом.
восхитительная сладость. Дорогая! дорогая! - страстно воскликнул он.;
- никто в мире не похож на тебя!

Беатрис дрожала и на мгновение онемела. Роберт стоял
перед ней, умоляюще протянув руки, пока, ободренный
ее молчанием, он не наклонился вперед, чтобы заключить ее в объятия, и она
быстро отошла в сторону.

"Очень красивая", - сказала она с усилием и будничным тоном,
затем она рассмеялась. - Я не знала, что ты поэт, - продолжала она,
вставая и отряхивая юбки. - Лунный свет свел тебя с ума.

- Не лунный свет, милый, а ты сам!

"Что ж, тогда мы вдвоем", - беспечно ответила Беатрис. "Становится
поздно, и я должна идти".

"Нет!" - воскликнул он. "Ты сказал, что останешься до конца моей вахты!"

"Это было до того, как я узнал, что ты поэт. Нет, я возвращаюсь один.
спокойной ночи и приятных снов!"

Он развязал пироге к ней и помог ей в него, его чувств
наматывая на мгновенное прикосновение ее рук; и когда она пересекла
путь золота, которые лежали на воде, свет, солнечный свет сверкал на нее
цветок-как лицо. Кровь этого человека прилила к его сердцу с восторженным
боль, как изысканная, сияющая и недостижимая, она прошла через
ворота Форта и скрылась из виду. Он стоял там еще долго после того, как
она исчезла, потрясенный с головы до ног страстью столь же чистой и
возвышенной, какую сэр Галахад, возможно, испытывал к Элейн.




ГЛАВА XVI

ЧЕРВЬ ВЕРТИТСЯ


- Беатрис, - сказала миссис Маккензи, - какой сегодня день месяца?

- Восьмое.

"Ну, нет, это не так, - вмешался Маккензи. - Сегодня девятое ... не так ли, Роб?"

"Конечно ... девятого августа".

- Будь по-твоему, - надулась Беатрис. - А мне, по-твоему, какое дело?

"На другом берегу реки живет Джордж", - заметила миссис Маккензи. "Интересно,
почему он не приезжает?"

"Он занят, наверно", - сказал Роберт, - "но я думаю, что он будет за это
во второй половине дня".

"Откуда ты знаешь?" - спросила Беатрис, глядя на него в узком смысле. - Вы
не видели его сегодня, не так ли?

- Н-нет, - смущенно пробормотал Роберт. "Я ... я просто так подумал".
Впервые он увидел, насколько нелепым, с одной точки зрения, было их соглашение
, и стал больше, чем когда-либо, беспокоиться о том, чтобы держать Беатрис в
неведении об этом. Тем не менее, это сработало хорошо, потому что ни то, ни другое не принесло никаких результатов.
очевидный прогресс, и их дружба по-прежнему оставалась нерушимой.

За прошедшую неделю девушка не преминула заметить, что она никогда
не видела Рональда и Форсайта вместе, кроме как из своего окна, и спросила
каждого из них по очереди, не было ли между ними ссоры. Она также заметила
, что ее поклонники были, так сказать, нерегулярны в своем внимании,
и тщетно ломала голову над этим фактом. Казалось странным, что в
Форте Рональд оставил ее, когда появился Форсайт; или
что, когда она сидела на площади у фактории, Форсайт должен был
сразу же найдите себе какое-нибудь другое занятие, когда Рональд переправится через реку
.

Прапорщик вывел Куина на назначенную тренировку и теперь
размышлял, как убить время до полудня. Он рассеянно смотрел в пространство
в тот самый момент, когда Роберт сказал, что он "занят", но он
вскоре решил вымыть Майора в реке.

Несмотря на жару, пес воспринял церемонию как наказание
, а не роскошь, и съежился, как от удара, когда его хозяин
снял пальто и закатал рукава. Тазик с мягким мылом
который принес доктор Нортон в ответ на громкую просьбу Рональда,
его удобно разместили на берегу, и операции начались.

Беатрис стояла, прислонившись к калитке в тени тополя, и
решила рассматривать это мероприятие как затеянное исключительно для ее развлечения.
"Разве это не мило со стороны мистера Рональда", - сказала она, с напускной благодарностью, "мыть
Майор, где все могут видеть его! Если бы он был эгоистом, он бы взял
его подальше".

Протестующий лай жертвы сопровождал ее комментарий. "Если бы он был
эгоистом, - любезно ответил Роберт, - он бы вообще этого не делал".

"Я хочу пойти туда", - вдруг сказала девушка.

"О, не надо!" - с чувством взмолился Роберт.

"Почему бы и нет?"

"О... потому что".

"Женская причина", - презрительно сказала Беатрис. "Я все равно ухожу".

Роберту разрешили перевезти ее через реку в качестве большого одолжения; а Рональд,
помня о своем согласии, не был особенно сердечен.

"Я не думаю, что ему нравится, что я пришла", - сказала она доктору
Нортону.

"О, да, ему нравится", - галантно заверил ее Доктор.

"Правда?" - напрямую спросила она Рональда.

"Конечно".

Лицо энсина было красным, отчасти из-за его напряжения, а отчасти
из-за различных скрытых эмоций. Майор был тщательно
намылился мягким мылом, и его ополаскивали таз за тазом
водой, при этом он скулил, потому что мыло попало ему в глаза.

"Есть", - сказал Рональд, когда в черном и белом халате была основательно
чистой, "он будет красавицей, когда он сухой-не вы, майор?"

Пес энергично встряхнулся и обрызгал всех, кроме
Беатрис, которая была вне досягаемости. - Конечно, он это сделает, - ответила она с
подозрительной теплотой. "Странно, не правда ли, как мытье улучшает состояние домашних животных?"

Форсайт начал опасаться того, что должно было произойти, но Рональд неосторожно споткнулся
в ловушку. "Конечно, это улучшает их", - сказал он. "Это того стоит
хотя бы из художественных соображений".

В ее глазах плясали огоньки, в уголках рта появлялись и исчезали ямочки.
 - Я бы хотела, - скромно начала она, - чтобы королеву вымыли.

- Господи! - пробормотал Энсин, вытирая лоб рукавом.

- Вы сделаете это для меня, мистер Рональд? - продолжала она умоляюще.

Мгновение он колебался, затем червь повернулся. "Нет", - сказал он.
спокойно, - "Я не буду. Ты можешь сам вымыть свою лошадь".

- Ты сделаешь это, кузен Роб? - ласково спросила она, поворачиваясь к Форсайту.

Тусклый бронзовый оттенок окрасил его лицо, и он увидел стальной блеск в
Голубых глазах Рональда. "Нет", - ответил он, ободренный примером собеседника.
"Ни в коем случае".

"У меня нет друзей", - печально заметила Беатрис Доктору.

"Друзья - это одно, - горячо возразил Рональд, - "а телохранители
совсем другое. Я готов привести свою лошадь, потому что это слишком
жарко для вас, чтобы ездить на ней, и я бы не хотел, чтобы его видели верхом на кляче
как и абы что, но я не купать ее, ни причесаться, ни поставить на
ее обувь". Он повернулся на каблуках и пошел прочь, олицетворение
оскорбленного достоинства.

Беатрис рассмеялась, а Форсайт и Доктор посмотрел на нее в
изумление. "Да", выдохнула она, "разве он ... разве он не забавный, когда сердится!"
Рональд вошел в Форт и не подал виду, что услышал, если не считать
красноты ушей.

Роберт был в некотором роде обеспокоен, но Доктор - нет. "Вы найдете,
Мисс Мэннинг", - сказал он в судебном порядке", как вы становитесь старше, то есть
предел всему и всем".

"Конечно, - серьезно ответила девушка. - Я как раз определяла местонахождение".

"Может, нам вернуться?" - спросил Роберт.

"Нет, я идухочу повидать Кэтрин.

"Очень хорошо". Он направился с ней к Форту, и Нортон последовал за ними.


"Что?" - спросила она. "Вы оба тоже идете?"

"Я не собираюсь", - тихо сказал Доктор.

"А ты, кузен Роб?"

"Конечно, я пойду туда, куда пойдешь ты".

Рональд разговаривал с миссис Франклин и, казалось, не заметил тех двоих,
которые пошли к лейтенанту. Роберт принес стулья для миссис Говард
и Беатрис и сел на верхнюю ступеньку.

"Где Джордж?" - спросила Кэтрин. "Разве он не придет?" Она уже
привыкла видеть их троих вместе и смутно скучала по
Рональду.

"Он был плохой, - объяснила девушка, обмахиваясь своим
носовым платком, - и я думаю, ему стыдно приходить".

"Плохой... каким образом?"

"Он не стал мыть королеву. Я попросила его, и он сказал, что не будет.
Кузен Роб тоже не стал бы.

- Ну, я их не виню. Ты, кажется, многого ждешь, Би.

"О, - засмеялась Беатрис, - какие вы все серьезные! Я думаю, мистер Рональд
и кузен Роб подумали, что я говорю серьезно!"

"Вам так показалось", - вставил Роберт в самооправдание.

- Мужчины очень глупы, - бесстрастно заметила она, - но предположим,
Я действительно имела это в виду - что тогда? Ты говорил серьезно, когда говорил, что
не стал бы?

- Да, - твердо сказал Роберт. - Шутили вы или нет, я
был серьезен, и Рональд тоже.

До сих пор мужчины открыто не бросали вызов властной воле девушки, и у нее возникло ощущение, что она неожиданно наткнулась на кирпичную стену.
- Не могли бы вы подойти за моим шитьем? - Спросила она. - Не могли бы вы?
Вы не против подойти за моим шитьем? внезапно спросила она.

"Конечно, нет... Где это?"

"Тетя Элеонора знает".

"Ты грустная кокетка, Би", - заметила миссис Говард, когда Форсайт выходил
из Форта.

- Я не такая, - с жаром возразила Беатрис. - Почему бы ему не заняться
моим шитьем?

"Нет причин, по которым он не должен этого делать, если он этого хочет".

"Ну, он хочет", - ответила Беатрис, "иначе он не мог. Вот
человек он".

"Кажется странным, - задумчиво заметил другой, - что в таком
маленьком местечке, как это, на самом краю границы, одна девушка может
заставлять двух мужчин все время усердно работать, даже не пытаясь. На
лицо его, там не может быть достаточно, чтобы сделать."

"Тут нужен талант", - призналась Беатрис, скромно, "если бы не гений. Г-н
Рональд!" она называется.

Прапорщик, казалось, не слышал. "Г-н Рональд!" она снова позвонила. Есть
ответа не последовало, хотя он, должно быть, слышали.

"Он в духе", - пояснила Беатрис", и если он хочет остаться
там он может".

"Я не хочу, чтобы ты сделал так, пчела", - сказала Кэтрин, пожалуйста.

- Что делать? - спросила Беатрис, широко раскрыв фиалковые глаза.

- Ты знаешь, что делаешь, и тебе не нужно притворяться, что ты этого не делаешь.

Наступило долгое молчание, потом Беатрис тяжело вздохнула. "Я думаю, что я
двигаться", - сказала она. "Я могу пойти в Детройте, или Форт Макино, или обратно на Восток".

Сердце Кэтрин сжалось внутри нее, ибо она знала, что ей будет не хватать
девочка больше, чем слова могут выразить. "Вы не можете идти", сказала она, "никто не
пошел бы с вами".

- Надеюсь, что нет. Мы с Королевой могли бы совершить путешествие одни. Если я решу
поехать, что ж, я поеду - вот и все, что касается этого, война это или не война. Я
знаешь, где пикеты и я мог бы пробраться через линию фронта без
никаких проблем. Если однажды утром ты будешь скучать по мне, то узнаешь, что я сбежала.
я сбежала в какое-нибудь тихое место, где не читают нотаций.

Она говорила с такой спокойной уверенностью, что Кэтрин встревожилась. Она
тут же решила попросить капитана Франклина приставить дополнительную охрану к
конюшням, но Беатрис рассмеялась.

"Бедняжка Кит", - нежно сказала она, - "Ну, ты выглядишь серьезной, как
священник! Ты же не думаешь, что я уеду и оставлю тебя, правда? Ты слишком
милый, - проворковала она, потираясь мягкой щекой о щеку кузена.

Форсайт, вернувшийся с шитьем, был охвачен внезапной завистью
к миссис Ховард. "Я думала, ты никогда не придешь", - сказала девушка,
улыбаясь.

"Это показалось долгим?" - спросил он, ошеломленный подразумеваемым комплиментом, потому что он
очень спешил.

- Да, - сказала Беатрис, - но это была не твоя вина. Это было потому, что я был
поучения".

Лицо Кэтрин выросла нежно-розовый, и она посмотрела на Беатрис
умоляюще.

"Всучил!" повторил Форсайт. "Почему, для чего?"

"Она сказала, что я флиртовала ... с тобой и мистером Рональдом".

"Когда?"

"Ах ты, дурочка", - засмеялась Беатрис. "Она имела в виду, что я делала это постоянно;
но тебе все равно, не так ли?

- Я не знаю, что именно, - честно признался Роберт, - но если это так, то
мне нравится то, что ты делаешь.

"Ну вот!" - сказала девушка с большим удовлетворением. "Ты видишь,
не так ли, Кит?"

"Да, - ответила миссис Говард, - я вижу, что ты неисправим".

Форсайт был доволен, слушая и наблюдая за тем, как Беатрис шьет.
Прозаические иголки и нитки придавали ямочкам на щеках таинственное очарование.
руки девушки, которую он любил. Довольно морщится и смутные тени порхали
на ее лице как-нить завязывают, скрученные, или сломал, как это
часто это сделала, потому что она не была знакома с ней задач.

Рональд покинул капитан Франклин и наткнулся на плацу с
быстрый шаг. "Двенадцать часов!" сказал он с лучезарной улыбкой. "Вы
не думаю, что это, не так ли?" он добавил.

"Я не должен был этого подозревать", - ответил Форсайт с двойным смыслом.
"Я должен возвращаться".

"Я пойду с тобой, кузен Роб".

- Я тоже, - радостно вставил Рональд.

- В этом нет необходимости, - холодно ответила девушка.

"Я бы так же быстро ... я собираюсь перевезти тебя через реку".

"Нет, ты не собираешься; я приехала с кузеном Робом и возвращаюсь с ним".

- Как вам будет угодно, - добродушно ответил энсин. - река - это шоссе общего пользования.
но я собираюсь поужинать.

Он оказался там первым и выпросил приглашение у миссис Маккензи
прежде чем они вошли в дом. - Пожалуйста, посадите меня рядом с Беатрис, - сказал он
, когда они вошли.

Во время ужина все были в приподнятом настроении, кроме Роберта, который знал
что ему придется весь день держаться в тени. В каком-то смысле это было труднее
лучше быть рядом с Рональдом, чем знать, что он был с ней в Форте.

Однако он почувствовал порочный трепет удовлетворения, когда Беатрис отодвинула
свой стул и начала собирать посуду. "Тебе не нужно этого делать"
Би, - возразила миссис Маккензи.

"Я собираюсь помочь тебе, тетя, а потом пойду вздремну. Я
Ужасно хочу спать.

Лицо Рональда вытянулось. "Ты ленивый", - сказал он с упреком.

"Нет, это не так, - ответила она, - но мне нужно отдохнуть, потому что
завтра я собираюсь мыть королеву".

"Мэннинг Беатрис!" - воскликнула Миссис Маккензи. "Что же
вы имеете в виду?"

- Я расскажу вам все об этом, тетя Элеонора. В своем уме Беатрис
решил сделать намек на "ванна королевы" на следующее утро, в
перед фортом, и увидеть, кто мог бы помочь ей.

"Я тоже собираюсь помочь с посудой", - объявил Рональд.

"Тебе не нужно, Джордж", - сказала миссис Маккензи.

- Я бы предпочла, чтобы он этого не делал, - критически заметила Беатрис, - потому что я
не думаю, что он чистоплотный. Сегодня утром он вымыл Мейджора.

Вала взглянула в сторону, не причинив вреда, потому что он гордился тем, по его
аккуратность. "Я получил мою руку в это утро", - безмятежно сказал он, "и
Я вымыла много тарелок на этой самой кухне задолго до вашего прихода.,
Мисс Би, не так ли, тетя Элеонора?

- В самом деле, - тепло ответила миссис Маккензи. "Я не знаю, как бы
Я справился без тебя".

"Очень хорошо", - беспечно сказала девушка. "Пока ты к этому привык,
и поскольку ты настаиваешь на этом, я пойду вздремну прямо сейчас".

Роберт, внутренне радостный, но внешне спокоен, взял его замусоленной
копия Шекспира и вышел, чтобы читать под деревьями, в то время как Миссис
Маккензи и энсин мыли посуду, а Беатрис спала
сном праведника.

 * * * * *

Было уже далеко за полдень, когда она вышла, ее глаза все еще были
томными из-под опущенных век, и увидела Рональда, сидящего в одиночестве
на веранде.

"Ну, я не ожидала увидеть тебя здесь", - сказала она тоном довольного
удивления.

"Вы не очень хорошо знакомы еще со мной", - пробормотал Рональд, скручивания
заерзал в своем кресле.

"Я хочу быть", - заметила Беатрис, с обаятельной улыбкой.

- Тогда у тебя есть шанс, потому что я собираюсь остаться здесь до шести.


- Это долго, - вздохнула девушка, искоса взглянув на него.
"Это не так много, после четырех сейчас".

Он прочистил горло и глубоко цвета. Пока он был литья об
подходящий ответ, Форсайт появился со своей книгой. - Подойди и почитай нам.
Кузен Роб, - ласково попросила Беатрис.

Рональд бросил на него яростный взгляд, когда тот заколебался. "Не могу", - коротко ответил он.
"Я собираюсь почитать про себя".

Он вернулся на свое место под тополями, на виду, но не в пределах слышимости
намеренно, и Рональд был беспричинно раздосадован на
него, посчитав, что он не соответствует духу, хотя и соответствует букве
связь.

"Мне жаль, что он не захотел почитать нам", - заметила Беатрис. "У кузена Роба
такой глубокий, мелодичный голос, ты так не думаешь?"

Энсин внутренне содрогнулся, но сумел выдавить: "Да, очень глубоко".

Вышел Маккензи и потратил полчаса драгоценного времени на разговоры,
хотя Рональд отвечал только односложно. Беатрис оказала ей
редкие полномочия развлечений в пользу своего дяди, и он не
заметили, как пролетело время.

- Что ж, - сказал он наконец, - пожалуй, я ненадолго отойду. Я хочу
повидать капитана. Форсайт присоединился к нему у ворот, и Рональд тяжело вздохнул.
вздох облегчения, когда они были на пути к форту.

"У тебя лицо покраснело, Мистер Рональд", - сказала Беатрис. Она была вознаграждена
увидев цвет углубляться.

"Почему так?" - спросила она, с видом человека, проводящего
предметом научного интереса.

"Это из-за жары", - несчастным голосом объяснил Энсин. "Разве вы не знали, что было
жарко?"

Она покачала головой. "Я никогда ничего не узнаю, пока мне не скажут".

- Я вам верю, - прорычал он.

- Мистер Рональд, - сказала она с озадачивающей улыбкой, - что заставляет вас так
сердиться на меня?

- Я ... я не такой, - хрипло ответил он.

"Да, ты-ты ужасно крест на мне, но ты, кажется, чтобы получить на
все в порядке со всеми остальными. Я не верю, что ты любишь меня!"

Последние остатки его самообладания покинули его. "Нет, я не" он
сказал, горячо. "Боже мой, Беатрис, я люблю тебя-разве ты не видишь, что? Почему
ты все время мучаешь меня?

Ее лицо стало чуть бледнее, и она отказывалась встречаться с ним взглядом. Она
знал, что она играет с огнем, но тем не менее был удивлен
на закономерный результат, и искренне жаль, что она ушла так
далеко. Она невидящим взглядом смотрела на Форт и мысленно упрекала себя
горько.

"Беатрис!" он ахнул. "Скажи мне что-нибудь, не можешь?"

Она указала на облако пыли на юго-западе. "Смотри, кто-то идет!"
приближается!

- Мне все равно, - грубо сказал он, завладевая ее рукой.;
- ты должна мне что-нибудь сказать!

"Я сделал", - отозвалась она, отодвинувшись от него, "я тебе сказал, кто-то был
пришли. Я думаю, что это мои родственники из Форт Уэйн пришли, чтобы забрать меня
там сзади".

Рональд отвернулся, глубоко огорченный, и жалкая пониклость его
плеч благополучно проникла сквозь шипы в сердце девушки. Облако
пыли приближалось все ближе и ближе, пока, наконец, всадник не повернул свой
покрытый пеной конь помчался вверх по эспланаде к Форту.

Временная нежность Беатрис была омрачена любопытством, потому что
всадник был индейцем с британским флагом, опоясывающим его чресла.

"Почему", - сказала она странным тихим голоском, - "что случилось?"

Рональд быстро подошел к ней. "Я не знаю, и мне все равно", - сказал он
голосом, который она едва узнала; затем он обнял
ее и привлек к себе. "Беатрис, дорогая", - взмолился он, "не
вам слово для меня ... ты не любишь меня, только бы чуть-чуть в
мир?"

Затем фиалковые глаза посмотрели на него, и сладкие губы задрожали.
- Я... я не знаю, - прерывисто прошептала она. - Пожалуйста, отпусти меня!

Его руки упали по бокам, и она освободилась, но в горле у него стоял комок
, а в сердце - безумная надежда. - Моя дорогая, - начал он, но
она остановила его предупреждающим жестом.

Форсайт перебирался через реку так, словно от этого зависела его жизнь,
и впервые они поняли, что что-то не так. С
побелевшим лицом и напряженным каждым мускулом тела он побежал к ним.

"Что случилось?" - крикнул Рональд.

- Приказ! - закричал Форсайт, задыхаясь. - Форт Макино пал.
и нам приказано эвакуировать пост!




ГЛАВА XVII

ВОЕННЫЙ СОВЕТ.


Форсайт уже вторые часы, этой ночью, и Маккензи вышли
присоединитесь к нему. "Я не мог спать", - сказал он, отвечая на вопрос Роберта.
"Я не знаю, к чему мы придем, но мы не должны пугать женщин".

"Конечно, я ничего об этом не знаю, - ответил Роберт, - но я
должен признаться, что мне не понравился вид того индейца, который принес
депеши".

"Он казался достаточно справедливым, но никому из них нельзя доверять, и в этом вся проблема.
вся правда об этом. Где-то была какая-то нечестная игра, потому что он знал
цель ордена, и мне кажется, что он был в пути долгое время.
"

"Что именно он хотел, чтобы вы передали капитану Франклину?"

"Он хотел, чтобы я выяснил, намеревался ли капитан подчиниться приказу
, и предложил свой совет об обратном. Он сказал, что Форт
был хорошо снабжен боеприпасами и провизией - хотя это удивляет
я не знаю, где он это раздобыл - и что его можно было удерживать до
прибыло подкрепление; но, если бы мы решили оставить пост, это было бы
лучше уйти сразу и оставить все на месте. Его идея заключалась в том, что
индейцы будут настолько заинтересованы грабежом, что не станут
преследовать нас.

- Что сказал Франклин? - спросил я.

"Ничего ... Он никогда много не говорит, ты же знаешь".

"Кто отдал приказ?"

"Генерал Халл, Северо-западная армия находится в Детройте".

"Возможно, будет отправлено подкрепление".

"Вряд ли, учитывая приказ покинуть пост".

"Почему он носил британский флаг?"

"Возможно, чтобы обеспечить безопасный проезд через страну; возможно, чтобы
указать на союз с врагом".

"Лейтенант Ховард все время говорил, что индейцы были на стороне
британцев и против нас. Начинает казаться, что он был прав ".

"Мальчик мой, - со вздохом сказал Маккензи, - где бы ни развевался этот флаг,
ты найдешь кровь. Его цвет - не случайность, это
вызов и предупреждение".

- Что ж, - ответил Роберт после некоторого молчания, - нам придется сделать все, что в наших силах.
и это все, что может сделать каждый.

"Я удивлялся иногда", - сказал другой, задумчиво: "если я не
сделал неправильно".

"Как, Дядя?"

"Приезжая сюда,--с Элеонорой. Я подверг ее опасности, но Боже
знает, что я этого не хотел. У меня всегда был дух авантюриста, и
Я не смог бы жить на Востоке - холмы душат меня. Кто-то должен
прокладывать путь в новые места, и я думал, что я мог бы сделать
он, как никто другой. События развиваются на запад, и однажды в этой
долине, примерно там, где сейчас стоит Форт, должен быть большой город
. Это подходящее для этого место - река и озеро, с хорошим сельским хозяйством.
вокруг сельская местность. Я знал, что не смогу дожить до того, чтобы увидеть это, но я ... я думал,
мои дети смогут ".

Голос мужчины дрогнул, но не сломался. "Это обычная вещь
делать, - продолжал он, - переезжать на новое место жительства, и наш народ
делает это уже более двух столетий. Ни солдат, ни рева
труб, ничего, что могло бы заставить это казаться прекрасным - только дискомфорт, лишения,
и опасность. Первые поселенцы пришли из-за океана, и с тех пор
мы продвигаемся вперед, шаг или два за раз. Когда-нибудь,
возможно, люди покинут это место, чтобы отправиться в другое, расположенное дальше, и
так что продолжайте идти, пока мы не достигнем океана на другой стороне. Я не
ничего сделать", - добавил он с коротким смехом ответил: "только то, что люди
наша раса должна делать на века и больше".

"Вы сделали то, что правильно, дядя, и то, что, казалось, к лучшему-нет
можно сделать еще больше. Вы дали тете Элеоноре и детям хороший дом
- кров, тепло, еду и одежду. Вы дали своим детям
здравый ум, здоровое тело, свободный воздух для дыхания, и вы даете
им образование. Вы встретите опасность везде и всюду - жизнь
в лучшем случае висит на волоске. Если дело дойдет до драки, у нас есть оружие
и боеприпасы, и пятьдесят человек, сильных и верных, как сталь. У нас есть
современное оружие против стрел и томагавков, военное мастерство против
дикие инстинкты; а что касается британцев, что ж, у меня есть меч моего деда
, которым я однажды сражался с ними при Лексингтоне. Они пытались и у них это получилось
потерпели неудачу - они потерпят неудачу снова; но я говорю, пусть они придут!

"Да благословит тебя Бог, мальчик; ты придал мне смелости!"

Мягкая тьма легла на землю, и бледные звезды сияли урывками от
за облака, как медленно ночь прошла мимо. Через реку,
с мерной поступью, часовые продолжали охранять Форт. Через одну
вахту и задолго до другой двое мужчин сидели и разговаривали, понизив свои
голоса, чтобы не разбудить спящих в доме, и от
друг другу, готовясь к завтрашнему дню.

Дух его умерших отцов снова ожил в Форсайте; кровь, которая
горела в Лексингтоне, снова вспыхнула в форте Дирборн. Его сердце
бить высокий с таким решительным мужеством, которое видит только конец, без
думал о возможных издержках--это было как бы победой, мимоходом,
к наведите сразу за ним скользнули по его лицу с ее окровавленной
крылья.

 * * * * *

С первыми лучами утра Беатрис переправилась через реку из
Форта. Знала ли она о надвигающейся опасности или нет, она показала
никаких признаков страха. "Что ж, - сказала она, - только вчера я
сказала Киту, что собираюсь переехать, и вот военный приказ, который сделает это
практически осуществимым. Мы едем с солдатами-Королева и я".

Форсайт улыбнулся, но ничего иного не ответил, и она пошла в
дом. Миссис Маккензи не появилось, пройдя бессонной ночи;
так Беатрис председательствовал на кофе и приготовила завтрак гей
Роман. Она упивалась своей новой властью и пользовалась своим преимуществом.
положение позволяло ей дразнить детей.

- Мария Индиана, - сказала она с притворной строгостью, - тебе придется вести себя прилично.
с этого момента веди себя лучше, потому что я твоя мать ".

Глаза ребенка наполнились слезами, и большая слеза скатилась по щеке. Она выскользнула
из своего кресла и инстинктивно направилась к Роберту, как к человеку, которому можно было
доверять. "Туззин Би - мой мужлан?" жалобно спросила она.

- Нет, дорогая, - засмеялся он, подхватывая ее на руки.

- Отдай ее мне! - закричала Беатрис, выхватывая ее у него. "Ты"
дорогой, - нежно сказала она, когда за первой слезинкой последовала еще одна.;
"Я не твой "маззер", я всего лишь твоя "Пчелка-Туззин".

"Она слишком мала, чтобы шутить с ней", - сказал Форсайт в сторону.

"И я слишком большой, чтобы слушать лекции", - ответила Беатрис, самый дерзкий
улыбка. "Мы в хороших отношениях, не так ли, малыш?"

Что-то в позе девушки, когда она держала ребенка на руках,
напомнило Форсайту изображение Мадонны, и беспричинное
головокружение овладело его чувствами. В слепом порыве убежать
он вышел на площадь, но Беатриче последовала за ним.

- Кузен Роб, - тихо сказала она, - пожалуйста, скажи мне правду...
существует ли опасность?

В глазах девушки, которую он любил, не было отрицания этого взгляда,
не было шанса скрыть правду. Он быстро втянул в себя воздух, когда сказал
впервые подумала, что для нее может означать опасность. - Да, - сказал он.
едва слышным голосом; - Боюсь, что есть.

В мгновение ока он увидел, что она поняла его, но было уже слишком поздно
объяснить. Цвет пылал на ее щеках, и она держала голову
высокий. "Мне жаль, что ты боишься", - сказала она презрительно. "Я не боюсь!"

Он беспомощно смотрел ей вслед, когда она уходила в дом, ошеломленный
сознанием того, что потерял ее навсегда. Тогда он понял, что
она никогда не забывала о его неудаче подняться вверх по течению с Рональдом
ночью индейцы были у Ли, несмотря на то, что она просила его
простить ее.

"Я потерял ее", - повторял он себе снова и снова, - "Я
потерял ее". Вторая мысль убедила его, что у него не было шансов с самого начала
с той ночи, когда он оперся на свой мушкет в укрытии
в форте; он был сбит с толку, когда прапорщик спросил
для волонтеров.

- Хочешь сходить, Роб? Вопрос задал Маккензи, и
Форсайт с радостью воспользовался передышкой от мучительных мыслей.

В форте все изменилось, так как приказ был зачитан в то утро
на параде, и люди стояли группками на полном серьезе
обсуждаем. Миссис Фрэнклин и Кэтрин были на крыльце дома
Лейтенанта, и Роберт пошел туда, чувствуя, что их общество будет
более терпимым, чем общество мужчин.

"Если мы уйдем, - сказала Кэтрин, - мы мало что сможем взять с собой"
.

"Если мы уйдем!" - рявкнула миссис Фрэнклин. "Ты хоть на минуту подумал, что мы
не пойдем? Первая обязанность солдата - подчиняться приказам!"

Кэтрин слегка побледнела, приветствуя Форсайта. "Ты уже
упакованные вещи?" - спросила она.

"Пока нет", - ответил он с глухим смешком. Надвигающаяся опасность была
затемнена в его сознании чем-то бесконечно более важным. "Когда
мы начинаем?" он спросил миссис Франклин.

"Я не знаю ... Уоллес еще не решил. Но мы начнем, когда он скажет, что мы начнем".
и никто не должен думать, что мы не начнем!"

"Кит", - сказал Маккензи, когда присоединился к группе, "Я бы хотел, чтобы ты пошел к себе.
к своей матери - она нездорова. Би с ней, но, возможно, ты
мог бы что-нибудь сделать".

"Я сейчас же уйду", - ответила Кэтрин.

"И мне нужно домой", - сказала миссис Фрэнклин. "Если я смогу что-нибудь сделать, просто
дай мне знать".

Рональд и лейтенант Ховард стояли возле ворот, и Форсайт
остановился там, когда Маккензи и Кэтрин пошли домой. "Это обычное дело
в таких обстоятельствах, - с горечью говорил Рональд, - созвать
военный совет".

"И Господь", - мелькнуло лейтенант, "учреждается совет
войны! Какие мы-дети, или дураки?"

Рональд дружески обнял Форсайта за плечи. "Что ты
думаешь об этом, старина?"

"Я еще не думал об этом. Я не солдат, ты знаешь, и я не
должен думать. Конечно, я буду подчиняться приказам, и если дело доходит до
беда, вот еще один человек, с которым нужно драться - я с тобой до последнего".

"Задира для тебя!" - сказал Рональд. "Если бы капитан прислушался к голосу разума,
не было бы никаких неприятностей; но он этого не сделает - я слишком хорошо его знаю".

"Он всего лишь один человек", - вставил лейтенант со зловещей многозначительностью.
"И он наш старший офицер", - заключил Рональд.

"Привет, Нортон!" - воскликнул Рональд. "Привет, Нортон!"

Доктор и лейтенант обменялись прохладными приветствиями. Лица
другие были затуманены, но доктор был таким безмятежным, как очистить
голубое небо над головой. "Разве вы не слышали?" - изумленно спросил Форсайт.

"Каковы шансы?" поинтересовался Нортон, цинично пожимая своими широкими
плечами. "Пока у нас одна жизнь и одна смерть; в конце одной из них
мы встречаемся с другой - какая разница, когда и каким образом?"

"Это важно для меня", - сказал Рональд, хрипло, "могу ли я умереть, как
солдат или как скотина".

"Императорский Кесарь, умерли и превратились в глину,'" цитирует Нортон
с намеком. "Глиняный мы были в начале и глины мы будем в
конец. "Прах ты, в прах и вернешься".

Белые зубы лейтенанта Ховарда обнажились в саркастической улыбке, но он
ничего не сказал. Он выглядел заинтересованным и даже позабавило хирурга
точки зрения.

"Все это очень хорошо для тебя, - парировал Рональд, - потому что ты
эгоистичная скотина, в твоих жилах течет вода, а не мужская кровь. Если бы
вы любили женщину...

Лейтенант мгновенно напрягся. Его улыбка исчезла, сменившись
нахмуренным взглядом, и лицо Нортона изменилось, почти незаметно.
"Если бы я любил женщину, - сказал он, - я бы защищал ее, рискуя своей собственной
собственной жизнью, собственным счастьем, собственной душой. Если понадобится, я бы защитил
ее даже от нее самой. Если бы я любил женщину, она должна была бы думать обо мне в
только одним способом - в качестве ее щита.

Для наиболее деликатные доли секунды его глаза встретились с глазами Говарда, открыто
и не стыдясь; затем, с другой пожав плечами, он повернулся
прочь, сказав, "Я должна вернуться к своему ворса и мои бинты-нам может понадобиться
их вскоре".

Форсайт вернулся на торговую станцию, а два других продолжали
их непросто маршировать по плацу. "Я думаю, - сказал
Лейтенант, - что здравомыслящие люди в поселении, за пределами
рядовых, должны собраться вместе и поговорить с капитаном".

"Это ни к чему хорошему не приведет", - с сомнением ответил Рональд.

"Нет? Возможно, нет, но нет ничего лучше попытки. Мы не обязаны
идти, ты знаешь - это не обязательно. Мальчики были бы с нами, и, поскольку
Я уже говорил, он всего лишь один человек.

Рональд отшатнулся, как от удара. "Боже, чувак", - сказал он хрипло,
"не заставляй меня забывать, что я солдат!" Он тяжело сглотнул, и
прошло некоторое время, прежде чем он снова заговорил. "Я не возражаю, говорю вам,
в частном порядке, что я не очень-капитан Франклин, ни" он
добавил, машинально, "генерала Корпуса; но, в каком-то смысле на
крайней мере, они своему начальству. Я не знаю, что будет дальше.
что случится со мной на том свете, и даже если загробный мир вообще существует.;
но я пройду до конца своей службы с честью солдата.
все еще незапятнанный ".

Лейтенант прикусил усы молча, пока Рональд подошел
рядом с ним, тяжело дыша. "Это безумие", - сказал прапорщик; "мы
все знают, что. Северо-западная армия находится в Детройте, а британцы
в форте Макино - если только они уже не начали здесь.
Тем временем индейцы, перешедшие на сторону врага, ждут
когда мы выйдем за пределы форта. Тот парень, который привел
депеши осмелились поинтересоваться, что мы собираемся делать - чтобы племена
могли действовать в согласии, я полагаю! Конечно, возможно, что мы сможем
безопасно добраться до Форт-Уэйна и отправиться в Детройт с силами,
достаточно большими, чтобы расчистить нам путь, но я сомневаюсь в этом ".

"Что ж, - сказал Говард, - давайте попробуем. Давайте созовем военный совет".
военный совет.

"Хорошо, я схожу за Маккензи и Форсайтом, а ты позови
Нортона".

Лейтенант подождал, пока не увидел, что приближаются остальные, прежде чем он
передал сообщение. Двое мужчин некоторое время стояли лицом друг к другу
через мгновение после приветствия. - Доктор Нортон, - натянуто сказал Говард, - мы
немедленно созвали военный совет у капитана Франклина. Будете ли
вы присутствовать?

"Да, если вы этого хотите, я так и сделаю".

"Я действительно этого хочу", - ответил лейтенант, откашлявшись.

Капитан Франклин сам открыл дверь пятерым мужчинам, и в его поведении
не было и следа волнения, когда он приветствовал их и предложил
им сесть. "Чему обязан честью этого визита?" - спросил он.
спросил он после неловкого молчания.

"Мы пришли поговорить с вами, капитан", - ответил лейтенант.
Говард. "По сути, это военный совет".

- Одну минуту, пожалуйста. Капитан подошел к двери, подозвал своего
ординарца и шепотом передал ему сообщение. "Итак, я готов
слушать".

"Вы намерены подчиниться этому приказу из штаба генерала Халла?"

"Конечно, почему бы и нет?"

"Капитан, - сказал Рональд, - мы понимаем вашу позицию, но вы должны
понимать, что крайне маловероятно, что мы когда-либо доберемся до Детройта или
даже Форт-Уэйна в безопасности. С тех пор как была объявлена война Англии,
Индейцы ведут себя открыто враждебно. Страна, через которую мы
должны пройти, кишит ими, и они в союзе с нашими союзниками.
враги. По какой причине англичане платят ежегодную дань индейцам?
В то же время они обыскивают наши корабли в открытом море? Ты
помнишь, перед объявлением войны двое вождей племени Калумет сказали тебе
что наши женщины скоро будут рыхлить их кукурузные поля? Если вам нужна
еще одно доказательство, представьте на секунду, что у индейца, который привел
депеши носил кроваво-красный флаг наш враг.

"Капитан, наш марш должен быть медленным. У нас есть женщины и дети, которых нужно
защищать, и слабые мужчины в возрасте семидесяти и более лет в наших собственных рядах. У нас есть
всего несколько лошадей, которых едва хватает для женщин, и около пятидесяти
бойцы. Если бы генерал Халл был знаком с условиями,
он не отдал бы приказ. Как бы то ни было, мы должны действовать по своему усмотрению
и, за исключением самоубийства, кажется, открыт только один путь.

- Вы тоже так считаете, лейтенант Ховард?

- Да.

- Доктор Нортон?

- Я не военный, но по существу согласен с тем, что было
сказано.

- Мистер Маккензи?

"Я тоже не солдат", - сказал торговец, "но я думаю, что правильный курс был описан.
Конечно, если мы уйдем, я потеряю все." "Я не знаю, как это сделать", - сказал торговец. ""Я думаю, что правильный курс был описан. Конечно, если мы уйдем, я потеряю все
У меня есть в мире; но мне плевать на это, если мы делаем только то, что
лучшее".

- Мистер Форсайт?

- Как и мой дядя, я не солдат, но я согласен с энсином Рональдом. И все же,
Я буду делать то, что кажется лучшим, подчиняться любым твоим приказам, могут быть даны те
в орган, и если вы хотите послать гонца в Детройт я в
свой сервис. Я возьму свою лошадь и начать сразу".

"Джентльмены, - сказал капитан, игнорируя предложение, - я ценю
настроение, с которым вы пришли ко мне, но невозможно
ослушаться приказа. Солдатское послушание превыше всех остальных
соображений. Особые указания военного ведомства
что ни один пост не должен быть сдан без боя.
Наших сил недостаточно, чтобы справиться ни с индейцами, ни с британцами, и я
заслуживаю сурового порицания за то, что остаюсь, если не отдам под трибунал.

"С другой стороны, даже если индейцы в союзе с врагом.
из-за ежегодной раздачи подарков у нас в руках есть оружие такого же типа.
и я без колебаний воспользуюсь им. Существует
перспектива безопасного перехода, и я предлагаю заключить союз с индейцами,
по крайней мере временно, с нами.

Тут вошел санитар, ведя с собой Черную куропатку.

"Скажи ему, - сказал Франклин Маккензи, - что Белый Отец приказывает
ему собрать свой народ со всех четырех сторон земли до
полудня завтрашнего солнца". Торговец быстро перевел слова капитана
.

- Скажи ему, что мы долгое время жили бок о бок в мире и довольстве,
за исключением тех случаев, когда наш брат, Черная Куропатка, был далеко от нас, и
Виннебаги, ничего не боявшиеся, потому что наши защитники ушли, напали
на нас, чтобы убивать.

"Скажите, что наш Великий Белый Отец в Вашингтоне повелел нам
собраться в другом месте, точно так же, как он прикажет собраться своему народу
здесь и сейчас, пока наши сердца разрываются от горя, мы должны повиноваться
приказу. Скажи ему, что мы желаем, чтобы он и его люди увидели, как мы отправляемся в путь
и что наш скот и наша провизия, наша одежда
и наши припасы в настоящее время находятся на складах Великого Белого
Отец, будет дано ему и его народу в качестве прощального подарка. Скажи
ему все это и спроси, понимает ли он".

Маккензи переводил предложение за предложением, и все взгляды были обращены
на Черную Куропатку. Индеец стоял спокойный и непоколебимый
как камень, внимательно слушая, и только глаза его блестели
предающий какой бы то ни было интерес.

- Скажи ему, что в наших сердцах надолго сохранится память о
доброте, полученной от наших братьев Потаватоми, и
мудром совете Великого Вождя, который ими правит. Однажды, когда
другие солнца закончат свой путь, и Великий Белый Отец даст
нам разрешение, мы вернемся, чтобы снова жить в мире с нашими
братья, потаватоми и их Великий Вождь, Черная Куропатка,
который является нашим братом и другом. Спроси его, понимает ли он.

Резкие гортанные нотки вопроса достигли ушей бронзового
статуя, и на мгновение в комнате воцарилась напряженная тишина.
Затем индеец дал понять, что понял, и удалился так же тихо
и извилисто, как змея в траве.




ГЛАВА XVIII

"ЕСЛИ БЫ я КОМАНДОВАЛ"


Задолго до того, как был отдан приказ, индейцы начали наступать.
Виннебаго, оттава, Чиппева и потаватоми с севера,
юга и запада собирались в лесах вокруг форта Дирборн.
Как гремучая змея, свернувшаяся для удара, как стервятники, слетевшиеся на поле боя
безмолвные, зловещие и смертоносные, ряды приближались.

Полдень был часом, назначенным для совета, и в это время темнело
Партридж через Маккензи сообщил капитану Франклину, что
пройдет еще один день, прежде чем все Потаватоми смогут быть собраны.
"До завтрашнего полудня, - строго сказал капитан, - ни минуты".
Больше ни минуты.

Беатриче из окна фактории видела бесчисленные
Индейцы, одетые и раскрашенные на манер других племен, тщательно
осматривали дом и сарай, словно оценивая их ценность. В
Здании агентства обитали другие люди, которые украдкой заглядывали в
витрины, надеясь пораньше взглянуть на товары, которые должны были быть
распределены между племенами.

Миссис Маккензи оправилась от первого шока и ходила по дому.
Как обычно, тихая, но веселая, терпеливая с детьми и с
своими многочисленными домашними делами. Только Беатрис она призналась в своих страхах.

"Не говори об этом, тетя Элеонора ... Мы все должны попытаться думать о
чем-нибудь другом".

- Да, - вздохнула Миссис Маккензи, "мы не должны беспокоиться от силы мы
потребуется в дорогу. Ваш дядя спал едва ли час назад
новости пришли".

- Я знаю, тетя Элеонора, я знаю.

- Ты должна помочь мне быть храброй, дорогая. В последнее время я почему-то чувствую себя трусихой.
и мне становится стыдно. Не только для себя, но и для
детей----"

Сладкий голос дрожал, потом порвал, и на данный момент Беатрис
глаза были тусклыми, но она быстро положила слабость от нее.

- Вам нечего бояться, тетя Элеонора. Британцы еще не пришли.
а что касается индейцев, ну что ж, они не посмеют напасть на
солдат. Мы доберемся до Форт-Уэйн, в целости и сохранности, и, возможно,
вся армия пойдет дальше в Детройт с нами. Интересно, что тетка и
дядя будет говорить, когда они видят меня езда Королеву в Форт-Уэйн по самой
начальник войска!"

Миссис Маккензи рассмеялся, несмотря на себя. "Я надеюсь, что вы правы, пчела".

Форсайт и Рональд расхаживали взад-вперед перед Фортом
О чем-то серьезно беседуя. Чуть поодаль стояли Маккензи и капитан
Франклин, в то время как индейцы входил и выходил из частокола, судя по всему
удовольствие.

"Тетя Элеонора", - сказала Беатрис, задумчиво: "я читаю историю
о девушке. Там были двое мужчин, которые ... которые ... ну, она ему понравилась, вы
знаю. Они оба были хороши, но есть разница. Всегда
дразнил ее, мучил и заставлял чувствовать себя не в ладах с самой собой,
хотя она знала, что он просто забавлялся.

"Другой всегда давал ей отдых. Неважно, насколько уставшей она была, или сколько
не в духе она была, он всегда заставлял ее чувствовать себя лучше
быть с ним. Он был тихим, и его манеры были мягкими, и он знал больше
о ... о книгах и прочем, вы знаете. Другой был солдатом,
а этот был студентом, но он... он не был храбрым. Он ничего не мог с собой поделать
но он боялся.

"Женщина никогда не смогла бы полюбить мужчину, который не был бы храбрым", - сказала миссис Маккензи.

"Нет, конечно, не смогла".

"И если бы мужчина всегда дразнил и мучил женщину и заставлял ее чувствовать себя
раздражительной, она никогда не была бы с ним счастлива".

"Нет, она и не могла ожидать этого".

"Возможно, она ошиблась насчет другого - возможно, он действительно был храбрым".
"Нет; потому что она видела его дважды, когда знала, что он боится".

"Тогда ей не следует выходить замуж ни за того, ни за другого". "Что?" - спросила я. "Возможно, она ошиблась насчет второго"."Возможно, он действительно был храбрым".

"Нет.

"Я так и думала", - сказала Беатрис.

"За кого из них она вышла замуж?"

"За кого, тетя Элеонора?"

"Почему, за девушку из рассказа?"

- О, - ответила Беатрис, краснея. - Ну, я... я забыла.
Странно, не правда ли, как люди все забывают?

- В какой книге это было? - спросила я.

- Я... я не помню. У меня плохая память, тетя Элеонора. Я сейчас иду в свою
комнату, если я вам не нужен, и соберу кое-что из своих вещей.

Красный и белый клевер цвел во дворе, где играли дети
, и бабочка влетела в открытое окно, а затем
быстро вылетела обратно. Миссис Маккензи сидела за столом, закрыв лицо руками
, в то время как детские голоса доносились до ее ушей в
смеющейся интонации и наполняли ее сердце страхом и болью. То есть
был коснуться ее плеча.

"Элеонора!"

"Почему", - сказала она, глядя вверх: "я не слышу тебя, Джон."

В ее ясных глазах читалась печаль, скрывавшаяся за слезами. "Элеонора", - сказал ее муж.
у его рта задвигались мышцы. - "Я не могу вынести, что
ты так себя чувствуешь".

- Я... со мной все в порядке, Джон. Не беспокойся обо мне.

- Нет, с тобой не все в порядке ... думаешь, я не знаю? Я втянул тебя в это.
Элеонора, я вижу это сейчас, и это причиняет мне боль.
больше всего. Нечего терять все, что у меня есть, потому что такое случалось
со мной раньше, и мне всего пятьдесят - я могу вернуть все это снова, но
Я никогда не смогу изменить тот факт, что из-за меня ты подверглась опасности. Я
обещал перед Богом, что буду защищать тебя, и я этого не сделал. Я
отвез тебя в место, где небезопасно ".

Страдания мужчины были жалкими. Его гигантская рама была согнута, как
дуб в пути яростный шторм и есть, каждая линия на его измученном лице
было отчетливым, как будто его обрезали. Его темные глаза под кустистыми
бровями выражали крайнее отчаяние; он был похож на человека, чья надежда мертва и
похоронена без возможности воскрешения.

"Джон, дорогой..." - начала она, положив руку на его склоненную голову.

"Я довела тебя до опасности, - беспомощно сказал он, - я довела тебя
в опасности ты и... - Комок в горле прервал его речь, и
рукой он указал на детей.

- Джон, дорогой, не говори так. Я... я не могу избавиться от чувства тревоги, но я
не боюсь. Все девять лет, что мы здесь живем, индейцы
были нашими друзьями. Нет ни одного, кто поднял бы руку на тебя
или на твоих близких.

- Не все они наши друзья, Элеонора. Их сотни и сотни
они приближаются, даже из таких далеких мест, как Уобаш. Откуда
они должны знать, что мы их друзья? Я подверг тебя опасности, - повторил он.
- Я знаю, что ты в опасности. "Я никогда не смогу этого забыть".

- Муж мой, - сказала она ласковым тоном, - мы обещали друг другу
к лучшему или к худшему. "Куда ты пойдешь, туда и я пойду, твой
народ будет моим народом, и..." Я забываю остальное.

"Если нам грозит опасность, мы встретим ее вместе, бок о бок.
Когда я обещал жениться на тебе, я имел в виду не только приятные моменты
, я имел в виду это для всех. Все эти двенадцать лет ты защищал меня
ты сделал все, что мог, чтобы облегчить мне жизнь,
и вся эта любовь и забота были напрасны, если я недостаточно силен
сейчас я должен внести свой вклад.

"Там никогда не было грубого слова между нами, Джон, мы никогда не ссорились
и ссорились, как некоторые делают женатые люди, и мы никогда не будем. Дороги
давно, и иногда было пыльно и жарко, но мы никогда не
ходил как на иголках, и что бы мы ни пришли, ты всегда помогал мне
через него.

"Если это конец, что ж, оглядываться назад не на что, чтобы устыдиться
нам обоим не о чем сожалеть, ни слова, за которое можно было бы извиниться,
нет ничего такого, за что кто-либо из нас должен был бы сказать "Прости меня".
Если это смерть, мы встретим ее так, как я мечтал, если бы Бог был
будь добр к нам; мы встретим это так, как я молился, рука об руку!

"Элеонора!" - воскликнул он, заключая ее в объятия. "Храброе сердце, ты даешь
мне веру! Истинная душа, ты делаешь меня сильной! Его дрожащие губы искали ее губ.
Затем она почувствовала на своем лице его слезы.

 * * * * *

- Ну, честное слово! - сказала Беатрис с порога. "Я надеюсь, что я не
прервать?"

Покраснев, как школьница, Миссис Маккензи освободили себя и
торговец рассмеялся невеселого. - Ты дерзкая шалунья, Би, - сказал он с
легкой дрожью в голосе. Затем первобытный мужской импульс
сказалось само по себе, и он вышел, охваченный смущением.

"Чем ты занималась, Би?"

"Ничего особенного. Какая ты хорошенькая, тетя Элеонора! Я не видел ваш
щеки такие розовые на много дней".

Глубокий цвет окаймленных прекрасное лицо миссис Маккензи. "Где Роберт?"
она спрашивает, поспешно.

"Не знаю", - пробормотала Беатрис, мгновенно готовясь к отступлению. "Видишь ли,
Тетя Элеонора".

Из таинственных тайников своего кармана она извлекла мешочек из
пестрого ситца, к которому была привязана длинная бечевка.

"Очень красивый ... для чего он, дорогой?"

- Это для патронов, - засмеялась Беатрис. - Если я поеду с солдатами.,
У меня на ношение оружия. У меня есть пистолет ... один Г-н Рональд дал мне
на следующий день я пришел, и я иду в Форт, теперь, после
боеприпасов".

Казалось, она была в приподнятом настроении, когда кружилась по комнате,
но даже в ее смехе чувствовался оттенок грусти. Она была
на полпути к двери, когда она повернулась, движимый внезапной нежности,
и вернулся.

"Дорогая, любимая тетя Элеонор", - сказала она, потирая щекой Миссис
Маккензи: "Ты всегда был так добр ко мне. Возможно, ты считал
меня неблагодарной, но на самом деле это не так, и я хочу поблагодарить тебя сейчас".

"Ты была для меня как вторая дочь, дорогая", - сказала другая,
немного неуверенно. "Ты сделала для меня больше, чем я когда-либо могла сделать для тебя".
"

Рональд ждал Беатрис на другом берегу реки, когда она переправлялась на другую сторону, и она весело помахала ему своей яркой сумкой.
..........
.......... "Вы дали мне пистолет, - сказала она, - но ты не дал мне
что-нибудь, чтобы положить в него. Я хочу, чтобы патроны".

"Сколько?" спросил он, улыбаясь.

"Столько, сколько вместит сумка".

"Глупое дитя, ты никогда не сможешь унести все это".

"О, но я могу - ты не знаешь, какой я сильный! Я собираюсь завязать это
вокруг моей талии, ты знаешь.

"Счастливая сумочка", - сказал Рональд, забирая ее у нее. "Я куплю их для тебя", - серьезно продолжил он.
"Я куплю их для тебя".

"Еще одно", - сказала она, с понизил голос. "Если ... если ... ну,
Индейцы никогда не получите меня. И они не имеют Королева. Куда
Я стрелял?"

- Стреляй точно по центру линии между глаз Куина.

Девушка невольно вздрогнула. - И ... и...? - спросила она,
глядя ему в лицо.

"В правый висок", - ответил Рональд, хрипло. "Желание сердца, вы
мат для короля!"

Форсайт мимо них по дороге к входу в Форт, и
Беатрис протянула руку, останавливая его. - Куда ты направляешься, кузен Роб?

- Домой, в открытую школу.

- Я думала, сейчас каникулы?

"Есть, но лучше для детей, при имеющихся обстоятельствах
их умы заняты".

Весла плеснули по воде, и Рональд повернулся к ней снова.
"Дорогая..."

- Смотрите, - перебила Беатрис, - вон лейтенант. Она весело окликнула его.
- Кузен Ральф, Кэтрин дома? - спросила она. - Кузен Ральф, Кэтрин дома?

- Думаю, что да, - ответил он, подходя к ним. - Если нет, то она у
Миссис Фрэнклин.

- Я собираюсь ее найти. Она проявила изысканную вежливость к каждому из них
и удалилась.

"Рональд, - сказал лейтенант, - это абсолютная глупость, и
нужно что-то делать. Как ты думаешь, сколько сотен индейцев
уже собрались здесь - и Черная Куропатка откладывает совет
пока не войдут остальные - любой дурак поймет, что это значит!"

"Да, любой дурак но капитан", - сказал прапорщик, горько.

На плацу было пусто, за август греет колотить
на земле. Бродячие индейцы входили и выходили, а часовой,
перекинув мушкет через плечо, расхаживал по форту.
Лейтенант Ховард откашлялся.

"Жизнь женщин и детей в наших руках", - сказал он, в
низкий тон. "Я говорю не для себя, сейчас. Если Франклин еще
установить на этот безумный курс, есть только одна вещь, чтобы сделать".Его лицо и
голос был красноречивым при зловещий смысл.

Флаг повесил, как безвольная тряпка на топовый и долго бубнить
ноты саранча звучал громко в напряженной тишине. "Убийство"
прошептал Рональд, и лицо его было белым.

"Да, убийство, если у вас будет так. Это грубое слово, но я не
придираться в срок. "У цезаря был свой Брут, у короля Карла - свой Кромвель,
и..."

Голова Рональда была опущена, а руки крепко сжаты. Резкое,
свистящее дыхание вырывалось сквозь его стиснутые зубы, и
Лейтенант положил руку ему на плечо.

- Мальчик, - сказал он более мягким тоном, - я такой же солдат, как и ты. Пока,
Я двинулся, как у вас, правда для моих цветов, но поздно, я уже
интересно, если это не было времени, чтобы развернуться. С тех пор, как первые солдаты выступили в поход
против врага, существовало ложное почитание приказов - мы
рассматривали изречение командира как равнозначное повелению Бога.

"Хорошие люди и истина пошли на бессмысленную смерть, потому что
командир был дураком. Ты знаешь, к чему мы пришли. Ты видишь это,
ясно как день. Помнишь, в ту ночь у Ли ты ощупал
изуродованные тела тех двух мужчин и вернулся с руками,
запачканными их кровью? С нашими мальчиками будут обращаться еще хуже, если
Капитан добьется своего.

- Если бы ты командовал... - хрипло сказал Рональд.

"Если бы я командовал, этот орден был бы разорван в клочья и развеян
на все четыре стороны. Каждая унция продовольствия на складе Агентства, каждый
фунт пороха и дроби, каждый мушкет, каждая винтовка и каждый пистолет,
должны быть доставлены в Форт.

"Я бы гнать скот внутри корпуса, держать несколько в
конюшни, остальных убить, соль мясо, и сохранить его. Погреб
Должен быть подготовлен для женщин и детей, госпитальный корпус
пробурен, пушки в блокгаузах укомплектованы персоналом, а ворота форта
закрыты.

"Если бы я командовал, не было бы ненужной резни, не было бы
пыток женщин и детей, не было бы потрошения наших солдат, не было бы
вырезания наших сердец, пока мы еще живы. Нет! Мы дрались как
солдаты умирают, как люди; мы будем держать оборону, пока флаг был снят на
кусочки, а не человек стоял среди пепла, чтобы защитить его, если бы я был на
команда!"

"Если вы были в команде--" пробормотал Рональд.

"Если бы я командовал, форт Дирборн вошел бы в историю с
честью, а не позором. Вода и еда гарантированы. Что, если бы британцы
всеми своими силами стучали в наши ворота в союзе с красными
какими бы дьяволами они ни были! У нас за спиной Форт, у них - река
и открытая прерия. Мы могли бы удерживать его в течение шести месяцев, если потребуется.
Военное министерство заявляет: "Ни один пост не должен быть сдан без боя".
будучи даны", и, клянусь Господом, мы бы дали битву, которая
наполнила бы ад нашими врагами. Один удар сделает это - одна пуля из наших
драгоценных запасов боеприпасов - один человек, достаточно храбрый, чтобы нанести удар; но это
должно быть сделано сегодня ночью - сейчас!

Лицо прапорщика было мертвенно-бледным. "Думаю, что это значит для тебя", - прошептал
лейтенант. "Думать о женщине, которую ты любишь! О, я знаю ... я не
был слеп. Хотели бы вы увидеть, как ее подвергнут пыткам, разденут, надругаются,
разорвут на части те изверги, которые даже сейчас наблюдают за
Фортом?

"Подумай об их окровавленных, жестоких руках на ее нежной плоти, подумай об
пытки -глаза выжжены обугленными палками -ногти на пальцах отломаны
назад - вещи, которые невозможно описать словами, в то время как Беатриче взывает
к тебе!

"Мальчик, подумай о женщине, которую ты любишь, с ее большими детскими глазами, - неужели
Дикари выжгут их? Ее руки с ямочками - неужели ей будут
вырывать пальцы, один за другим? Ее нежный голос - будет ли он взывать к тебе напрасно?
Подумай о ее прекрасном белом теле, находящемся во власти двух тысяч демонов!
Подумай, что она значит для тебя - ее красота и ее смех, ее
нежность и ее шипы, - тогда подумай об этом! Один мужчина - одна
пуля - одно мгновение - сегодня вечером - сейчас!"

Его голос перешел в хриплый шепот, и Рональд скорчился от боли.
Всего на мгновение чаши весов качнулись, затем он повернулся
и посмотрел на него.

"Нет!" зарычал он, "ей-богу, нет! Я буду защищать женщину, которую я люблю, пока
капля крови в моем теле осталось, пока этот меч не имеет силы
за ней бороться. Если я буду бессилен спасти ее, она умрет от моей руки
но я не буду зверем!

"Я не совершу убийства, как Брут или Кромвель. Я не убью
своего капитана, как вор в ночи! Я никому не нанесу удар в спину
Я встречусь с ним лицом к лицу в честном и открытом бою, и пусть
побеждает лучший!

"Ральф, ты вне себя - ты не понимаешь, что говоришь.
Ты солдат, парень, ты не скотина! Быстро встаньте на ваши
честь солдата, и пусть Бог сделает, как он!

"Мы все против него,--солдат и офицеров. Пожалуй, нет человека в
казармы и кто же усомнится, что вы просите--бунт и восстание
стебель за рубежом, в нашей среде, но, ей-богу, я буду слушаться моих приказов!
Нанеси удар, если хочешь - иди как трус и вор, чтобы лишить жизни
храброго человека, который выполняет то, что считает своим долгом - нанять
твой презренный убийца, если захочешь, но помни вот что: человек
который тронет хотя бы волос на голове моего Капитана, ответит за это - передо мной!




ГЛАВА XIX

СПАСЕН ОТ САМОГО СЕБЯ


Утро двенадцатого августа выдалось знойным. Озеро было
гладким, как стеклянное море, а с юго-запада дул страшный
ветер прерий, горячий, как дым из печи, и наполненный
пылью. Солнце безжалостно сверкали в безоблачном небе, и бесчисленные
Индейцы патрулировали крепость, Агентство дом, и на торговой станции.

Новички были полны любопытства. Многие из них никогда не видел
предыдущий Форт, и они безостановочно входили и выходили. Через
калитки ворота и главный вход, мимо солдатской казармы,
охранять-дом, больница, склад, журнал, а подрядчика-магазине
взад и вперед между офицерские казармы, в которые индейцы постоянно
прошло. Они легли ничком, вдыхая запах канализации, пробормотали что-то невнятное
когда добрались до подземного хода, и
удивились флагу с его пятнадцатью полосами и пятнадцатью звездами, который
безвольно повис на посохе.

Они открыто бросили вызов часовым у ворот, забрались в
блокпосты, где они тайком ощупывали пушки и заглядывали
украдкой в дула и даже заходили в офицерские каюты.
Это был визит, который один вносит в жилом доме, на
накануне вступления во владение.

"Уоллес", - сказала миссис Франклин, "не есть ли способ сохранить эти
люди из Форта?"

"Почему я не подумал об этом", - ответил капитан, рассеянно.
"Они не причиняют никакого вреда, не так ли?"

"Пока еще не причинили, - с жаром возразила миссис Фрэнклин, - "но
они могут причинить в любой момент. Я не хочу, чтобы они были в моем доме, и я
не потерплю их здесь!"

"Так и скажите им", - засмеялся капитан. "Я не сомневаюсь в
эффективности вашей просьбы".

"Не смейтесь надо мной".

"Я не смеюсь над тобой, дорогая, но это чрезвычайно важно.
мы не должны делать ничего, что могло бы возбудить индейцев. Если они подумают, что мы
недружелюбны, это легко может привести к беде. Я полагаю, что наши дома и
Форт представляют для них такой же интерес, какой их вигвамы и одеяла
представляли для нас, когда мы впервые увидели индейцев. Лично у меня нет никаких возражений
против того, чтобы они исследовали наши орудия нападения и защиты.

Миссис Франклин вздохнула. "Когда мы отправляемся?" она спросила.

"Как можно скорее после совета, который состоится в эту
во второй половине дня. Однако это занимает время, чтобы подготовить шестидесяти или семидесяти человек
долгое путешествие по суше".

"Жаль у нас нет лодки".

- Я тоже, но мы этого не сделали. И все же я не уверен, что нам было бы лучше
в устье реки Сент-Джозеф, без проводников, чем нам здесь
. Может быть, есть тропа от реки до Детройта, но
Я ничего о ней не знаю. Лейтенант Суаринген провел свою
роту по суше, когда строился Форт. Когда мы доберемся до форта
Уэйн, мы либо останемся там, либо отправимся в Детройт с большим
сила. Это зависит от действий британцев.

"Так или иначе, Уоллес, я боюсь неприятностей - не знаю почему".

"Я не думаю, что будут неприятности, дорогая, но мысли, что
было бы справедливо и правильно, чтобы ослушаться появляется, чтобы быть
распространение. Маккензи, конечно, стоит за всем этим, и я не знаю.
знаю, что мы должны винить его, поскольку для него это означает большие финансовые потери.
для него. Но он никогда бы не зарекомендовал себя здесь, если бы не
для форта, и это его место, чтобы поддержать военных, а
чем работать против него; но там без учета Капризов
человеческого разума. Вся его работа здесь зависела от
защиты Форта; когда ее отнимут, у него не будет права
жаловаться. Гражданские, похоже, думают, что приказ ничего не значит.
в частности, его нужно выполнять или нет, как им заблагорассудится.
Солдат - это человек, который подчиняется приказам, когда он больше не желает этого делать.
Его следует уволить ".

"Вы думаете, индейцы разрушат этот дом после того, как мы уйдем?"

"Наверное, и крепость также. Ссоры будут возникать между
разные племена в скором времени, а пока они решают их
если они будут спорить по-своему, мы благополучно доберемся до Форт-Уэйна.

- Я думала, - медленно произнесла миссис Фрэнклин, - что лейтенант Ховард
был склонен создавать проблемы. У меня не было никаких причин так думать,
но я не могу выбросить это из головы ".

"Это вполне возможно", - ответил капитан, со значительным плечами
его плечи", потому что он один из тех, кто всегда против
все они не происходят. Он изнемогает под его бит все
вместе, потому что он не в команде. Если бы он был капитан, он хочет
быть на ступень выше-я полагаю, он думает, что сам способен регулировать
целая армия. Но не беспокойся об этом, Дорогая ... мы вам
каким-то образом. Я должен идти-у меня дела".

За частоколом все еще проходили группы индейцев.
храбрецы и скво проявляли большой интерес к своему новому окружению.
Миссис Фрэнклин заперла дверь, но в окнах то и дело появлялись свирепые лица.
в конце концов она решила выйти на плац
и найти одного-двух солдат, которые защитили бы ее.

Когда она открыла дверь, она резко вздрогнула и положила руку на
ее сердце.

"Прости, что напугала тебя", - сказала Кэтрин. "Я сама напугана.
Мне не нравится, когда эти индейцы бегают туда-сюда. Четыре СКВО
просто пришел в мой дом и начали оглядываться по сторонам, как если бы у меня был
то, что принадлежало им. Я не знаю, что они делают
так вот ... они все еще там. Разве мы не можем попросить кого-нибудь из парней выгнать их
и закрыть ворота?"

Прежде чем нашлось время для ответа, трое храбрецов и две скво
вошли в дом капитана и начали осматривать обстановку
комнаты. Кэтрин оцепенела от ужаса, но миссис Франклин была
разгневанный. Однако она хранила молчание, пока один из воинов не снял со стены
мушкет, нацелил его в потолок и выстрелил.

В одно мгновение жена капитана была на ногах. Винтовка ее мужа
лежала на столе позади нее, и быстро, как молния, она навела ее на
незваных гостей. "Вон из моего дома, вы, собаки!" - кричала она, и индейцы
отступили, задержавшись снаружи достаточно долго, чтобы сделать дикие гримасы на
женщины.

Выстрел из мушкета привел на помощь Рональда и нескольких солдат.
 "В чем дело?" спросил он, переводя взгляд с одного на другого.

Объяснила Кэтрин, потому что мужество покинуло миссис Фрэнклин
она дрожала и не могла говорить. - Не унывай,
Мэми, - сказал Энсин. - Я позабочусь об этом.

Под свою личную ответственность он очистил Форт от незваных гостей,
закрыл южные ворота и выставил двойную шеренгу вооруженных часовых у
северного входа.

Как только это было сделано, капитан Франклин вышел из кабинета.
 - Могу я спросить, - саркастически обратился он к Рональду, - по чьему
приказу вы это сделали?

Прапорщик отдал честь. "Властью младшего лейтенанта, который видит
жена его капитана в опасности, - сухо ответил он, затем повернулся
на каблуках и ушел.

Две женщины сидели на веранде, и капитан не разделял
Опасений Рональда за их безопасность. Маккензи и Черная Партридж прошли
сквозь строй часовых, и он пошел им навстречу.

- Он говорит, - начал торговец, указывая на вождя, - что полдень по календарю
солнца - слишком рано для совета, но что на второй час после
в полдень он и его люди соберутся на эспланаде в ожидании
соизволения Белого Отца".

- Очень хорошо, - небрежно сказал капитан.

Черная Куропатка вышел, и индейцы сразу же начали собираться вокруг
него. По меньшей мере тысяча человек, включая скво, вышли из леса
и были распределены по разным постам в соответствии со своим рангом. У
вождей нескольких ветвей потаватоми и вождей
союзных племен были почетные места в первых рядах. Храбрецы
и молодые воины пришли следующими, а скво сгруппировались немного поодаль
поодиночке.

За целый час до назначенного времени сплоченная фаланга ждала
под палящим солнцем. Несколько скво сидели на горячей земле,
но храбрецы стояли, молчаливые и величественные, с мрачной стойкостью.
Прапорщик пошел к воротам форта и долго смотрел на
ассамблеи, честно признавшись себе, что он не понравился
внешний вид его.

Когда он повернул назад и прошел мимо часовых, доктор Нортон
остановил его. "Рональд", - сказал он тихо, - "мальчики говорят о
мятеже".

Энсин на мгновение задумался. "Откуда вы знаете?"

"Ну, я случайно услышал два или три важных замечания, которые, казалось,
указывают в том же направлении".

"Кто это начал?"

"Кажется, это началось примерно в пятидесяти местах одновременно".

"Вы знаете имена этих людей?"

"Нет, я не знаю". Рональд знал, что Доктор солгал, и уважал его
за это.

"Ты думаешь, мальчики сами до этого додумались?"

"Я должен судить так - я не слышал никаких упоминаний об офицерах".

Рональд быстро взглянул на него, но тот, казалось, был без сознания. "Я просто
подумал, что должен сказатья вас, - продолжил он. "Конечно, это не мое
дело".

"Хорошо, я вам очень признателен".

Доктор ушел, а Рональд немедленно отправился к своему начальнику
офицеру. "Лейтенант Говард", он потребовал сурово: "вы были
говорю мятеж на мужчин?"

Глаза Говарда встретил его прямо. - Нет, - резко сказал он, "ты?"

Рональд отступил, пристыженный и смущенный. - Я... я прошу у вас прощения.

- Ребята не дураки, - засмеялся лейтенант. - Они видят дальше,
чем некоторые. Я говорил, чтобы никто, кроме вас, но если возникает мятеж, я
пусть он займет свое законное поле".

"Хорошо, я не буду. Помни, что я сказал".

"Я не могу запомнить все твои ценные высказывания. Не бросайся бисером
перед свиньями, прибереги его для ... для более благодарной публики.

Уязвленный оскорблением, Рональд инстинктивно положил руку на
свой меч. Затем оба увидели капитана, быстро приближающегося к ним, и
замерли в ожидании.

"Пришло время для совета", - сказал он.

"Ну?" спросил лейтенант после неловкой паузы.

"Вы идете со мной?"

Тишина.

"Лейтенант Ховард и энсин Рональд, настало время для совета, который я
назначил с индейцами. Вы идете со мной?"

"Приказ, капитан?" - спросил Рональд.

"Ни приказ, ни просьба - даже не предложение. Это
возможность, которой можно воспользоваться или нет, как вам заблагорассудится".

"Говоря за себя, - сказал Рональд, - я не вижу, чего мы могли бы добиться, отправившись туда.
Вы - армия и ее офицеры". - сказал Рональд. - "Я не понимаю, чего мы могли бы достичь, отправившись туда. Вы - армия и ее офицеры".

"Поскольку вы не обращаете внимания на наши предложения", - заметил лейтенант,
"Я предпочитаю остаться здесь".

"Очень хорошо". Капитан и Маккензи вышли одни.

"Лучше пойти в блокгауз, не так ли?" - спросил Рональд. "Могут быть проблемы".
"Я надеюсь, что они будут", - ответил Говард.

"Пусть Франклин сам с ними разбирается". "Пусть Франклин сам с ними разбирается".
наедине со своими драгоценными индейцами. Возможно, Провидение все же вмешается и даст
мне командование.

Рональд отправился в блокгауз один, навел пушку на
иллюминаторы и наблюдал за индейцами. После обмена первыми официальными приветствиями
начались дневные дела. Франклин обратился к
Маккензи, который перевел в пользу черных куропаток, и он,
в свою очередь, передал сообщение на сборку.

"Мы пришли в последний раз, - сказал капитан Франклин, - чтобы поговорить с нашими
братьями, краснокожими. Ваш Великий Вождь рассказал вам, как наш Великий
Вождь просил нас собраться в другом месте и как, хоть наш
сердце наполняется печалью, мы должны повиноваться командованию. Мы отправили
быстрых гонцов на день пути и больше во все стороны, чтобы мы могли
попрощаться с теми, с кем мы так долго жили в мире. В
товары в вон тот склад, по велению великого белого отца,
должны быть предоставлены нашим братьям, как прощальный подарок, что они могут долго
держите нас пожалуйста в памяти, как мы будем их.

"Однако мы просим об ответной услуге. Мы просим, чтобы некоторые из наших благородных
братья, кому будет угодно, сопроводят нас в Форт-Уэйн,
место нашего первого собрания, давно известное краснокожим, у которых
там много друзей. Мы просим наших братьев помочь нам в
защите наших женщин и детей от опасностей тропы. Если
кто-нибудь из вас милостиво склонен оказать нам эту любезность, мы предложим
им еще другие подарки, когда доберемся до места назначения ".

Черный Партридж громким голосом повторил речь на индейском
языке. Затем каждый из вождей в первом ряду высказал свое
мнение по этому вопросу, как его спросил оратор. Затем Черный
Партридж поговорил отдельно с Маккензи.

"Они говорят, - сказал переводчик, - что это хорошо. Они будут рады
получить товары на складе в качестве прощального подарка от своих белых
братьев, рядом с которыми они так долго жили в мире. Равнины
будут пустынны, а река печальна без бледнолицых. Дома
Великого Белого Отца опустеют, когда друзья краснокожих уйдут.
но как написано, так и должно быть. Самые храбрые из
воины будут сопровождать вас на пути к Форт-Уэйну и надежно защитят
друзей краснокожих от дикарей и диких зверей. От всех
что черенок за границу с намерением убить, друзья бледнолицыми
будем охранять их. Пусть дети Великого белого отца нет
страх. Все будет хорошо. Бок о бок они путешествие со своими
братья, Pottawattomies и союзных племен. Через три луны, или,
возможно, через две, если Великий Дух будет добр, бледнолицые вернутся, чтобы
снова жить со своими братьями, когда их собрание закончится и
великий Белый Отец донес до них свои повеления".

"Скажите им, - сказал капитан Франклин, - что в тот же час
завтра с восходом солнца им будут вручены подарки. У них будут
одеяла, набойки, ситец, сукно и украшения для их
женщин и их папаш. Для Великих Вождей найдется табак,
боевая раскраска, хитроумные приспособления для заточки оружия и
провизия на долгую холодную зиму, когда охотничьи угодья
бесплодны, а до этого всего четыре луны. Скажи, что Великий Белый
Отец будет доволен, когда узнает, как Великие Вожди с их
бесстрашными храбрецами и воинами благополучно довели его детей до
места сбора".

"Они говорят, что это хорошо, - сказал Маккензи после того, как речь и ответ на нее
были должным образом произнесены, - и что завтра в тот же час на рассвете они
соберутся здесь, чтобы получить прощальные знаки внимания Великого Белого
Отец".

Совет был завершен с большими церемониями, и индейцы
разошлись. Черная Куропатка задержался, чтобы выразить свое удовольствие, потому что
все прошло хорошо, затем он тоже пошел вдоль берега реки к
лесу, где собрались индейцы.

"Капитан, - сказал Маккензи, - я хочу с вами немного поговорить".

"Хорошо, давайте вернемся в Форт, там прохладнее".

Рональд спустился из блокгауза, когда они вошли в частокол, и
перешел реку, где в затененном окне была видна Беатрис.

"Как насчет боеприпасов и выпивки?" - спросил торговец. "Ты
собираемся включать это в дистрибутиве?"

"Я не думал об этом ... почему?"

"Это рискованно", - сказал Маккензи. "Мы не хотим снабжать их
оружием, которое они могли бы использовать против нас. Вооружите эти семьсот индейцев
мушкетами, дайте им пороха и дроби, наполните их ликером, и
где бы мы были?"

"Это могло бы их позабавить", - задумчиво ответил Капитан. "Если бы там
на складе было достаточно виски, чтобы напоить всех до смерти
возможно, это лучшее, что можно было сделать, за исключением наших проводников.

"К сожалению, мы не можем запихнуть нужное количество в глотку
каждого из них. Некоторые мудрее остальных и не стали бы пить".

"Ну, предположим, у них были бы мушкеты - разве они не использовали бы их против
друг друга?"

"Нет, - решительно сказал торговец, - они бы не стали. Они бы обратились
против нас".

"Я не думаю, что кто-то из них пойдет с нами, кроме Блэка.
Партридж и несколько его друзей. К завтрашнему дню многочисленные бои
скоро начнется, и они будут слишком заняты, чтобы заметить наш отъезд.
Кроме того, они обещали.

"Капитан Франклин, обещание индейца абсолютно ничего не стоит,
как вы уже должны знать к этому времени. После беспорядков на Уобаше
общая тенденция отношения к нам была враждебной. Их томагавки
сами по себе плохи - им не нужно наше собственное оружие. Когда я добрался до
Прошлой осенью, по пути в Детройт, я услышал о битве при Типпеканоэ.
Я немедленно вернулся в форт Дирборн и отправил
гонцы на внешние торговые посты с четкими приказами о поставке
ни боеприпасов, ни выпивки индейцам. Ты помнишь?

- Да, я помню. Возможно, было бы лучше придержать спиртное
и боеприпасы, но в таком случае они не должны знать, что они у нас есть. Как
мы справимся?

- Принесите все в Форт тайно, ночью, и уничтожьте.

- Очень хорошо, - сказал капитан после некоторого молчания. - У вас было больше
возможностей, чем у меня, познакомиться поближе с
индейцами. Сегодня вечером и завтра ночью, как тайно, а может быть, я буду
товар привезли и уничтожены".

После того, как Маккензи ушел домой, капитан вышел прогуляться взад-вперед
по прерии недалеко от форта. Его голова была опущена, а руки
сложены на груди. Несмотря на приказ генерала Халла и дружеские заверения
индейцев, он остро ощущал ситуацию. Его ответственность лежала на нем тяжелым грузом
, поскольку он знал, что его офицеры настроены против него, и
начал подозревать, что солдаты недовольны. Он бы не удивился
мятежу, чувствуя, что это дело одного человека
против всего мира.

Из окна Кэтрин видела, как он ходит взад и вперед, и сначала
она думала, что ее муж, но второй взгляд убедил ее в
ее ошибка. Она собиралась отвернуться, когда что-то арестовал ее
внимание.

Справа от капитана, и на некотором расстоянии от него,
Индеец, крадущуюся в сторону Форта. На левой, и еще
чем дальше от него, другой делал то же самое.

Капитан повернулся направо, и в тот же миг индеец с той стороны
растянулся во весь рост на траве, в то время как другой двинулся быстрее
к Форту. Когда капитан повернул налево, маневр завершился.
был повторен, но прошло некоторое время, прежде чем она схватила ужасный
значение своих действий.

Когда она заметила, что оба индейцы пытаются сделать
между Капитаном и Форт, кровь застыла в ее жилах.
Плац был пуст, и единственным звуком, который она слышала, было протяжное гудение саранчи
. Она закричала, но Капитан не обернулся.
казалось, никто не услышал. Часовой у ворот оперся на
свой мушкет, не подозревая об опасности. Она снова закричала, но не смогла.
услышала свой собственный голос.

Затем пружины действия сбросили летаргию. Она выскочила из
она вышла из дома и полетела над плацем, чувствуя вкус горячей крови
во рту и тяжесть в груди. Дрожа каждым нервом
она взобралась по лестнице, ведущей в блокгауз, и вошла внутрь,
раскрасневшаяся и задыхающаяся. Она смутно сознавала, что была не одна,
но нельзя было терять времени.

Молясь, чтобы не опоздать, она схватила заряженный мушкет,
прицелилась в иллюминатор и выстрелила. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она увидела
капитана сквозь дым, бегущего обратно в Форт, и двух
Индейцев, направляющихся в лес.

"Слава Богу!" - выдохнула она. "Слава Богу!" Затем она повернулась ... и посмотрела на своего
лицо мужа было таким мертвенным, что она едва узнала его.

- Ральф! - хрипло прошептала она. - Ральф!

Он избегал встречаться с ней взглядом, и в ее голове поднялась суматоха.
Разрозненные картины ее детства, смутные и несвязанные воспоминания,
и тысячи тривиальных вещей быстро пронеслись перед ее мысленным взором.
Затем, словно по волшебству, наступило просветление - все уступило место
ужасному осознанию того, что он видел - и не смог предупредить.

"Ральф! Ральф! Мой муж!"

Кровь сильно забилась в ее жилах, а губы презрительно скривились. Затем
ее невыразимое презрение сменилось жалостью, когда она увидела, как этот человек
страдает. Подобно ангелу мщения, она стояла перед ним, безмолвно противостоя ему
его грех.

В Форт вошел капитан Франклин. Когда лейтенант увидел его целым и невредимым
, он глубоко застонал, как человек, чье ожидание закончилось. Затем
он поднял глаза на лицо своей жены.

"Я благодарю тебя, Кэтрин", - серьезно сказал он. "Ты спасла меня от
самого себя".




ГЛАВА XX

ПРИМИРЕНИЕ


Той ночью, пока часовые несли караул, лейтенант Говард подошел к
и уходил, такой же бессонный и бдительный, как они. Время от времени отряды
солдат проходили через ворота с боеприпасами или выпивкой из
Агентство, и сложил это перед складом в ожидании приказов капитана
. Всю ночь контрабандные товары были доставлены, как
спокойно, насколько это возможно, для того, что подозрения Индия
не вызвали.

Заместитель командующего был в разгаре той битвы с самим собой, в которую
каждый человек вступает хотя бы раз в жизни. События последних нескольких дней
и его собственная роль в них поставили его перед непреодолимым
обвинение. Прерия за Фортом и фигура капитана
запечатлелись в его сознании кислотой неумолимой памяти.

Наконец пелена спала с его глаз, и он увидел себя
ясно - мятежного, непокорного, недостойного своей должности; не доверяющего
своей жене и отталкивающего своих друзей. Совесть, слишком долго спавшая,
проснулась, чтобы потребовать такого возмещения, какое было в его силах.

Еще десять минут, и было бы слишком поздно. Еще десять минут, и
смертоносный томагавк невидимого врага был бы похоронен в
Мозг капитана. Этот небольшой промежуток времени был всем, что стояло между
ним и командованием форта Дирборн - командованием, которое он планировал
использовать для открытого восстания против приказов своего вышестоящего офицера.

Холодный пот выступил у него на лбу, а сжатые руки
дрожали. Еще десять минут, и он стал бы убийцей на деле
так же, как и в мыслях, хотя его руки не были бы запятнаны.
и не было бы никаких доказательств его вины. Сосновые сучки вспыхивали порывисто
в щелях частокола, превращаясь в жуткий отблеск
когда рассвело. "Убийца!" он повторял себе снова и снова
"Убийца!" Он был похож на человека, который просыпается от какого-то ужасного
кошмара, все еще пребывающего во власти этого кошмара, и все еще сомневающегося, не правда ли это
.

За всем этим стояла новая эмоция, новое чувство к Кэтрин. Ее рука
спасла его. Она отвела его от края пропасти
даже когда земля уходила у него из-под ног - Кэтрин, его жена
, которую он поклялся любить и лелеять, и которую он сделал
вместо этого несчастный. Завтра, или, самое большее, послезавтра, мы увидим
конец всему этому. Осталось два дня, чтобы искупить вину - два дня,
вырванные из прошлого, чтобы выполнить обещание будущего, которое когда-то
казалось таким справедливым.

"Все, сэр," - сказал солдат. "Ни коробки, ни бочонка осталось на
Агентство. Все это есть". Он указал на пирамиду перед складом
, которая была почти такой же высокой, как само здание.

"Вас никто не видел?" спросил лейтенант.

"Нет, сэр, никто не видел. Только что прибыл один из пикетчиков, и он
говорит, сэр, что каждый обвиняемый индеец находится в северных лесах. Там
всю ночь продолжались танцы.

"Очень хорошо", - небрежно ответил лейтенант, но сердце его упало.
У него упало сердце.

"Безумная Маргарет тоже была там, сэр - у нее был один из ее приступов".

"Ну, - резко сказал лейтенант, - что из этого?"

"Ничего, сэр ... Извините, сэр". Солдат отдал честь и ушел.

Ночной ветер стих, и солнце взошло в неистовой жаре. Ни облачка
смягчили жесткое металлическое небо - оно было похоже на вогнутое зеркало, в которое
безжалостно било солнце.

Охранник был изменен, и в настоящее время доктор Нортон вышел на
плац. Когда он увидел, кто там был, он повернулся, чтобы идти обратно, потом
подождал, поскольку лейтенант быстро приближался к нему.

Мгновение они смотрели друг на друга, как противники, оценивающие силы противника.
затем Нортон улыбнулся. "Ну?" он спросил спокойно.

"Я пришел не к вам", - сказал лейтенант, густо", как у вас
несомненно, ожидал от меня. У нас нет времени лелеять какие-либо обиды.
когда, по крайней мере, через два дня, мы отправляемся в Форт-Уэйн. Ты знаешь
что ждет нас в пути, и если случится худшее, и я больше не смогу
защищать ее, я прошу тебя позаботиться о миссис Ховард.

Приученный к самообладанию, Доктор вздрогнул, и
выражение его лица изменилось, когда он пристально посмотрел на лейтенанта.

- Что?! - вскричал тот, презрительно: "ты не готов к этому
сколько за нее?"

"Лейтенант Говард, как ты говоришь, нет времени, чтобы лелеять обиду.
То, о чем ты меня просишь, было бы честью для меня в любое время, но я этого не сделаю.
не приму доверия, пока ты не узнаешь от меня, каково мое положение. Я люблю твою
жену всем сердцем и душой ".

"Вы сказали ей об этом?" - быстро спросил Говард.

"На словах - нет, но я думаю, она понимает ... На самом деле, я надеюсь, и
поверь, что она понимает.

Тишина была напряженной, и лейтенант Ховард нервно покусывал усы
. Его рука инстинктивно потянулась к поясу, затем опустилась.
он опустил руку.

"Боюсь, вы недооценили ее", - продолжил Доктор. "Более чистая, правдивая женщина
никогда не дышала жизнью. Словом или действием или мыслью она
никогда не был верен вам. Минуту назад я сказал, что люблю ее, но
это нечто большее - это поклонение, которое мужчина оказывает женщине.
она выше его, как звезды ".

- В таком случае, - сказал Говард хриплым шепотом, - вы вполне подходите для этого.
чтобы защитить ее.

"Ты все еще предлагаешь мне это доверие?" - нетерпеливо спросил другой.

Ответ был едва слышен. "Да".

Их глаза встретились в долгом пристальном взгляде с одной стороны и в
бесстрашной честности - с другой. Затем Нортон протянул руку. Тот
Лейтенант схватил его, быстро отдышался, потом отвернулся,
хоть раз самому себе хозяином.

Беатрис вышла из дома капитана и улыбнулась ему, когда он стоял
там с опущенной головой. "Ты ... ты рано", - сказал он, с
усилие.

"Я не мог спать. Было жарко, и-кузен Ральф, Ты должен сказать мне. Я
я не ребенок, чтобы меня держали в неведении. Что это за ужасная вещь
которая, кажется, нависла над нами? Дядя Джон ни с кем не разговаривает
вчера я дважды заставал тетю Элеонору плачущей; кузен Роб и мистер
Рональд ни в малейшей степени не похож на себя; Кит и миссис Франклин
бледны, как привидения, а ты... я видел, как ты ходил здесь всю ночь. Что
это значит? Скажи мне!

"Мы опасаемся нападения", - резко ответил он.

"Индейцы или британцы?"

"Индейцы - по приказу британцев".

Мгновение девушка смотрела на него так, словно не верила тому, что он сказал.
сказал. "Неужели они... неужели они..." она задыхалась, " натравят этих демонов на
нас?"

"Да, - воскликнул он, - они бы это сделали! Они поступали так в прошлом и
они поступят так снова! Они... Прошу прощения... я забыл...
я... я...

- Кузен Ральф, вам нехорошо. Вы шли всю ночь, и вам
нужен отдых. Я понимаю ваше беспокойство, ваши опасения за нас, но вам не нужно
беспокоиться. Мы женщины, а мы слабы только в теле-в сердце
мы-солдаты, как вы, и, как вы, мы будем выполнять приказы. Кузина
Ральф! Вы больны! Давай!"

Он пошатнулся, но не упал. Беатрис обняла его и
помогла ему добраться до дома. "Не бойся, Кит", - сказала она, когда дверь
открылась; "Он просто устал. Он не спал всю ночь, и сон поможет
привести его в себя".

"Могу ли я помочь?" - спросил Форсайт, с тревогой. Он пришел, чтобы попросить Беатрис если
она не завтракает дома.

"Да, пожалуйста", - сказала г-жа Говард, по-тихому. - Помоги мне уложить его в постель.
У него было сильное нервное перенапряжение.

Беатриче сидела на веранде и ждала. Она сказала, что не была слабой,
но, тем не менее, остро страдала. Через некоторое время Роберт
вернулся. "Он сразу уснул", - сказал он, - "но миссис Говард
предпочитает оставаться с ним.

- Тогда мы поедем домой, - вздохнула она. Вместе они вышли за ограду
в безжалостную жару, от которой в воздухе уже поднимались мерцающие волны
. Она поникла, как сломанная лилия - ее силы
иссякли.

Сердце Роберта переполнилось к ней жалостью и чем-то большим. Когда они
вышли на площадь, он положил руку ей на плечо. - Беатрис, дорогая, - мягко сказал он.
- Обопрись на меня. Мне невыносимо видеть тебя такой... Моя дорогая,
позволь мне помочь тебе!

Его голос дрогнул, но она, казалось, не услышала. - Я устала, - сказала она.
тупо ответил; "Я ... я не спал." Она очень поместить его подальше от нее
нежно. - Я... я так устала, - повторила она с истерическим смехом, который
прозвучал как рыдание. - Я не хочу завтракать ... я просто хочу прилечь
и отдохнуть. Не позволяйте тетя Элеонора беспокоиться".

Она пошла по коридору, пошатываясь, а он смотрел ей вслед, пока она была
спокойно в своей комнате. Он успокоил страхи Миссис Маккензи, как лучше
он, может, и успел съесть часть его завтрака, хотя он был как
прах и пепел во рту.

"Роб, - сказал торговец, - ты можешь мне помочь сегодня?"

"Конечно, дядя".

"Мы должны сделать все товары отсюда и из Агентства,
и делят их на участки равной ценности. Черная куропатка говорит, семь
сотни его людей имеют право на подарки. Мы с капитаном
прошлой ночью решили сложить вещи за Фортом, отправить
Индейцев гуськом, и пусть каждый выбирает, что ему заблагорассудится. Черный
Партридж согласился с этим планом. Он сам сформирует линию, так что
у нас нет шансов на неприятности ".

Бато был введен в эксплуатацию, и Шандонне было поручено
перевезти все товары из торговой станции на эспланаду, где
двое солдат несли охрану. Маккензи и Форсайт с помощью
нескольких солдат вынесли почти все припасы из
Дом агентства, оставив только провизию, необходимую для марша.

Маккензи составил списки накануне вечером из своего инвентаря, так что
задача оказалась не такой сложной, как казалось на первый взгляд. По мере того, как мужчины выносили
товары, различные предметы были сгруппированы вместе, так что, с
помощью его записной книжки, партии были быстро сформированы.

Если бы не жара, задача была бы выполнена к
полдень; но в два часа усталые люди все еще были за работой, а длинная
шеренга индейцев нетерпеливо ждала, сдерживаемая пикетами на страже
и приказами их вождя.

"Как же так, - удивленно сказал Маккензи, - не все вещи здесь. Не хватает трех
одеял, двух окороков, куска бекона, немного ситца и я.
не знаю, чего еще.

- Ты не ошибся, дядя? - спросил я.

"Нет, я уверен, что нет. Кто-то, должно быть, украл их, но я не знаю
как и когда это могло произойти. Отправляйся в Форт, Роб, и
возьми все одеяла, какие у них найдутся, - я могу постелить, пока тебя не будет.

Индейцы ждали с плохо скрываемым нетерпением, и еще через полчаса
слово было дано. Каждый по очереди отправлялся на широкий участок
прерии, где были сложены груды товаров и где
были расставлены часовые, чтобы предотвратить кражу. Когда один отправлялся обратно
со своим товаром, уходил другой, и так до позднего вечера.

Из-за большого количества индейцев и резервирования
провизии для похода, а также из-за четырехмесячного истощения
запасов, порция каждого была небольшой; но не было никаких признаков
из-за недовольства, пока раздача не закончилась и последний индеец
собрал единственную оставшуюся стопку и вернулся на свое место
в конце очереди.

Затем Черная Партридж позвонил Маккензи и сказал, что желает поговорить с
Капитаном Франклином.

"Имущество Белого Отца передано его детям,
краснокожим", - перевел Маккензи. "Мы получили одеяла,
ситец, гравюры, краски, сукно и табак, которые Белый
Отец обещал нам во втором часу после полудня вчерашнего солнца.
Все так, как было написано. Но где порох и дробь из
Великий Белый Отец? Где мушкеты, которые были на складе?
Почему у нас не может быть оружия для охоты в течение долгой зимы
до которой всего четыре луны?

"У ног бледнолицых странная поступь. Они распугали
оленей, волков и лисиц, которых Великий Дух
поместил в лес, чтобы его дети убивали. Где огненная вода
которая укрепляет руку и сердце краснокожего человека - огненная вода
какой лучший дар Великого Белого Отца? Многое из этого было на складе
- мы видели это собственными глазами, но теперь все исчезло ".

"Скажи ему, - сказал Капитан, - что, когда странная поступь
бледнолицых затихнет вдали на тропе, лес снова наполнится
с волками, оленями и лисами, которых Великий Дух
отдал своим детям на убой. В то же время, мы покидаем наш скот
для наших братьев, Pottawattomies, рядом с которым мы так долго
обитал в мире. На равнинах зеленая трава и есть вода
для всех. Когда на них опустится долгая зимняя ночь, сена, которое мы
сложили на полях, хватит скоту до Великой зимы.
Дух еще раз посылает солнце. В наших хранилищах есть коренья
с которыми они могут делать все, что им заблагорассудится, и они не упустят оленя
и волков, и лисиц, которых распугали бледнолицые.

"Огненная вода, которую, как думают наши братья, они видели на наших складах
, была не огненной водой, а всего лишь пустыми бочонками. Красный человек
храбр, и Великий Белый Отец написал, что ему не нужна
огненная вода, чтобы укрепить его руку и сердце. Это для женщин и
для детей и для мужчин, которые не сильны, как знахарь из
семья Потаватоми много раз говорила им об этом. Это было бы неприятно
великому Белому Отцу, если бы мы забрали огненную воду у
бледнолицых, которые в ней нуждаются, ради красных людей, которым она не нужна.

"Мы добровольно отдали нашим братьям все, что должны были отдать. Это
печаль в наших сердцах, что больше ничего нет, но наши склады
пусты, как они должны видеть, и другие подарки обещаны на месте
нашего собрания.

"Когда другие луны прибудут и поблекнут, и когда Великий Белый
Отец сообщит нам свои повеления, мы вернемся еще раз
к реке и равнинам, чтобы жить у Великой Голубой Воды с нашими
братьями Потаватоми, чья доброта и чьи мудрые советы
навсегда записаны в наших сердцах ".

"Они говорят, что это хорошо", - сказал Маккензи, когда длинные речи и ее
краткий ответ были переведены; "и что они будут непрестанно молиться
для Великого Духа, что спутники могут быть несколько эре друзей
красный мужчины возвращаются".

Форсайт и Маккензи вернулся домой сильно уставшие. Ночь не принесла никаких
облегчение от сильной жары, и охранники вяло развивающийся и
туда. Под покровом темноты небольшая компания солдат, под
По приказу Рональда, разломал мушкеты и кремневые замки, намочил
порох, засыпал дробь в отверстие для вылазки и выбил
крышки бочек со спиртным.

Как бы они ни были осторожны, шум был неизбежен. Бочонок за бочонком
подкатывали к берегу реки, и их содержимое выливалось в ручей. A
бочку со спиртным постигла та же участь, и специфический, резкий запах
наполнил воздух.

"Слишком поздно, сэр", - сказал солдат, когда он пришел, прокатки
последний пустой бочке перед ним.

"Что вы имеете в виду?" спросил Рональд.

"Индейцы, сэр. Трое из них лежат в траве ниже по течению,
пьют речную воду вместо грога".

"Где остальные?"

"В лесу, сэр, танцуют, как и прошлой ночью. Пикеты северян
сказали мне, сэр".

Долгий, низкий свист сорвался с губ Энсина. "Если бы я мог быть так
смелый, сэр", - продолжил мужчина, понизив тон, "кто-то из ребят
думал, как ты не попадет в этот Кэп же.
Приказ есть приказ - мы это знаем, - но мальчики с вами, все как один.
Мы сделаем все, что вы скажете, сэр.

Несмотря на угрозу, которую слова завуалированная, Рональд был глубоко
тронутый преданностью казармы. Он положил руку на человека
плечи, прежде чем говорить.

"Быть со мной - значит быть с Капитаном", - сказал он. "Это одно и то же.
то же самое. Трудные времена должны настать для всех нас, и для солдата в этом случае
не может быть более благородного конца, чем умереть, сражаясь за свою страну. Капитан
Франклин никого из нас не попросит отправиться туда, куда он не пошел бы сам.
Скажи ребятам, что, и что на ногах у капитана, чтобы стоять на
меня".

"Все в порядке, сэр. И бочки не опустели. Там в бочке
там, в казармах. Ребята подумали, что это может их немного приободрить,
и они сказали, сэр, что вам будет все равно."

"Пожалуйста, - рассеянно ответил Рональд, - но используйте это с пользой"
. Нам понадобится твердая рука, каждому из нас, когда мы начнем поход.
"

Пришли ночные часовые, и солдат направился в казарму,
где его товарищи веселились с вином. "Интересно", - сказал
Рональд подумал про себя: "Что было бы, если бы он сказал это
другому?"

Даже в мыслях он не назвал лейтенанта по имени, но, проходя мимо
подойдя к дому, он увидел, как Кэтрин ходит взад-вперед перед открытым окном
. - Бедная девочка, - сказал он вслух. - Бедная девочка!

У Кэтрин был тяжелый день, хотя ее муж спал без передышки
с тех пор, как Форсайт помог ей уложить его в постель. Сначала
она думала, что он был пьян, хотя она знала, что он не был в
эту привычку. Миссис Франклин была и было сказано
равнодушно, что генерал устал и отдыхает.

Было уже поздно, когда он проснулся, протер глаза и сел в постели.
Кэтрин подошла к нему и положила прохладную руку на его разгоряченное лицо. "Ты
тебе лучше, дорогой? - спросила она.

- Да, - вздохнул он.; - Со мной все в порядке. Жарко, правда?

Она села на кровать рядом с ним и заговорила с ним успокаивающе, как
если бы он был уставшим ребенком. Она рассказала ему обо всем, что произошло
за день, и сказала, что рада, что он смог отдохнуть. Она принесла ему
стакан воды, затем промокнула его раскрасневшееся лицо мягкой тканью и
нежно погладила его руки своими прохладными пальцами.

Долгое время он наблюдал за тем, как она ухаживала за ним с неизменной
нежностью. Ее прямые плечи были немного согнуты, и на них были
морщины на ее лице; но пепельно-золотые волосы и темно-синие
глаза были такими же, как тогда, когда он впервые полюбил ее - так давно. Он
вспомнил безумную радость, охватившую его, когда его губы впервые коснулись
ее губ, и сокрушительную скорбь от их тяжелой утраты, которая должна была бы
сблизить их, но вместо этого разлучила. Он знал
, что другой мужчина любил ее, и что она тоже знала это, но все же была
верна.

Когда она уходила, он задавался вопросом, была ли бы другая женщина на ее месте
верна ему. Быстро осмотрев себя , он попытался
помню какие-то ласковые слова, что он сказал ей, но это было все
изглажены, как будто тьма встала между ними. Впервые за все время
он взглянул на их совместную жизнь с ее точки зрения и содрогнулся
когда увидел, что она может подумать о нем. Ее молчание и терпение
были очевидны для него, чего не было раньше. Много раз он имел
видел голубые глаза и сладкие губы дрожат в какой-то нерадивый
слово его, и часто, слишком, он видел ее заткнуть ее зубы
тяжело, когда некоторые вала предназначено жало.

Оставалось два дня - нет, только один, - потому что уже наступила ночь. Один день в
что должно искупить бесчисленные обиды последних четырех лет.
Доминирующее "я" растворилось в непривычной нежности, когда она вернулась в
комнату.

- Меня не было слишком долго, - быстро сказала она, - но я не хотела этого.

- Кэтрин! - сказал он изменившимся голосом.

- Да, дорогая, в чем дело? Она снова села рядом с ним и с тревогой посмотрела
ему в лицо, опасаясь, что он заболел.

- Что с тобой, дорогой? - снова спросила она.

- Ничего, - сказал он хрипло. - Только то, что я люблю тебя и хочу, чтобы ты
простил меня.

- Ральф! Ральф! - воскликнула она, падая в его объятия. - Здесь нечего делать.
прости, но я так долго молился, чтобы услышать это от тебя!

- Ты скажешь это? - Да? - взмолился он, спрятав лицо у нее на груди.

"Да, - воскликнула она, - тысячу раз, да! Я хотела, чтобы ты любил меня!
я никогда не хотела ничего другого на свете!"

- Я люблю тебя всей душой, - просто сказал он. - Я... - У него перехватило горло.
он замолчал, потому что ее освещенное любовью лицо, мокрое от слез,
было совсем близко от него. Его руки жадно сомкнулись вокруг нее, и
губы, которые всего мгновение назад дрожали от рыданий, были раздавлены
в вечном прощении напротив его собственных.




ГЛАВА XXI

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ В ФОРТЕ


"Сэр", - сказал солдат, - "кто-то идет!"

"С какой стороны?" - спросил капитан.

"С юга, сэр".

Капитан Франклин поднялся по лестнице, которая вела в сруб на
в юго-восточном углу частокола, гадает, был ли это друг
или врага, который подошел. На далеком горизонте смутно виднелся одинокий всадник,
который двигался медленно, как будто его лошадь устала. Позади него маршировал
небольшой отряд индейцев.

"Что вы делаете, сэр?" - спросил охранник в срубе,
тревожно.

"Он не имеет никакого флага", - ответил капитан. "Поезд оружие и ждать
сигнал".

Только северные ворота Форта были открыты, и, как всегда в последнее время, они
были хорошо защищены; но, тем не менее, на сердце у капитана было тяжело.
Он напрягал глаза в сторону всадника, далеко по выжженной солнцем
прерии, и Минуты казались часами. Мужчина сидел на лошади как
индеец, но каким-то образом, даже на расстоянии, создавалось впечатление
, что это белый человек.

Новость быстро распространилась, и свободные от дежурства солдаты взобрались на частокол.
частокол. Когда отряд подъехал ближе, всадник помахал шляпой, но
люди в Форте ничего не ответили, пока один солдат с более проницательным взглядом
остальные радостно закричали: "Капитан Уэллс!"

"Капитан Уэллс! Капитан Уэллс!" Плац огласился криком.
Две флейты и два барабана заиграли военную мелодию, и небольшой эскорт
двинулся ему навстречу.

- Капитан Уэллс! Этот крик привлек внимание каждого солдата, и
даже женщины, улыбаясь, ждали его у ворот. Эскорт повернул
назад, и под звуки музыки раздался приветственный грохот пушек
.

Когда перепачканный путешествиями всадник спешился, капитан Франклин пожал ему
руку, как будто никогда не собирался ее отпускать. "Благослови вас Бог, - воскликнул он. - Что
привело вас сюда?"

- Приказ генерала Халла, - ответил капитан Уэллс. - Я привел с собой
тридцать верных индейцев из Майами, которые будут сопровождать ваше командование в Форт-Уэйн.

Беатрис, Форсайт, Маккензи и их дети, а также
все в Форте оказали капитану Уэллсу теплый прием. "Приходите в
наш дом", - сказала Кэтрин.

"Он не пойдет к вам домой", - ответила миссис Фрэнклин. "Он мой дядя".
"Он придет ко мне".

Прошло некоторое время, прежде чем об индийском эскорте позаботились, и Уэллс
у них с Франклином появилась возможность обсудить ситуацию.

"Как у вас дела?" - с тревогой спросил Уэллс.

- Думаю, все в порядке; я делал все, что мог. Девятого числа я
получил приказ от генерала Халла эвакуировать пост и проследовать
со своим командованием в Детройт по суше, оставляя на мое усмотрение решение
распорядиться государственной собственностью так, как я считаю нужным. Индейцы
получили информацию так же рано, как и я, и они приехали отовсюду
чтобы получить подарки. Я попросил Черную Куропатку позвать своих людей
но я не верю, что все здешние индейцы - потаватоми.
Я отдал им все товары из фабричного магазина и все
провизия, которую мы не можем взять с собой. Я уничтожил излишки
оружие и боеприпасы, опасаясь, что они найдут им нехорошее применение, и я
также уничтожил все спиртное ".

"Индейцы кажутся дружелюбными?"

"Да, конечно, им нужны были боеприпасы и выпивка, но я объяснил
это. Здесь, на посту, возникли некоторые трения. Маккензи,
конечно, против того, чтобы уезжать, и это чувство повлияло на других.
Однако, похоже, особой опасности нет, если только не придут британцы.
Из форта Макино, что кажется маловероятным. У индейцев есть
обещал довезти нас в целости и сохранности до Форт-Уэйна, но тогда... Что такое обещание
индейца?

"Признаю, немного, - ответил Уэллс, - но я здесь, чтобы поддержать вас. Если
случится худшее, вот еще один человек, с которым нужно сражаться. Я с тобой до
последнего ".

"Для меня это большое облегчение, - сказал Франклин после красноречивого
молчания, - потому что я почувствовал себя одиноким - один человек против всего мира".

"Я бы сделал все, что в моих силах, ради вашей жены, хотя бы по другой причине. Позвоните
в совет индейцев сегодня днем и позвольте мне поговорить с ними ".

Лицо Франклина просветлело. "То самое!" - воскликнул он. - Я отдам все
того сразу". Затем он схватил руку друга и снова сказал: "Бог
благослови вас Бог!"

 * * * * *

В назначенный час в обед на всю компанию индейцев
собравшиеся на набережной. После церемонного обмена приветствиями
с вождями капитан Уэллс повернулся к остальным.

"Хорошего вам дня, братья мои", - сказал он. "Время показалось долгим.
действительно, с тех пор, как мы расстались, прошло много времени. Я вижу среди вас много новых лиц из
далекой страны, и я рад узнать, что вы пообещали
сопровождать Белого Отца и его народ к месту сбора. Если бы
Я знал, что мне не следовало приезжать, но следовало полностью довериться
моим братьям.

"Тем не менее, для меня счастье снова увидеть своих друзей.
Хотя я белый человек, я был воспитан как один из вас. Я
узнал секреты леса и тропы, и я сражался
бок о бок с краснокожими. Для многих из вас у меня печальные новости.
Великий Вождь, Маленькая Черепаха, дочь которого я взял в жены,
отправился в счастливые охотничьи угодья на четырнадцатый день последней луны.
луна.

"Будь он жив, он бы передал свой привет своим братьям, которые
здесь собраны. Тридцать его люди пришли со мной, чтобы привести
Американцы смело по тропе. В течение трех или более дней, мы должны
путешествие, начиная с ног бледнолицыми медленно, но у нас нет
страхи. От опасностей дня и ночи, от диких зверей,
от каждого существа, которое крадется за границу с намерением убивать; от
необразованных племен, которые недружелюбны к белым, и от
воины другого Белого вождя, которые, возможно, известны по своим красным мундирам,
мы защитим наших друзей. Это было написано Великим Белым
Отцу, что после того, как мы благополучно приведем его народ к месту сбора
, там между нами будет роздано много подарков. Братья мои, я
прощаюсь с вами.

Индейцы молча вернулись в лес. На
речь не последовало никакого ответа, кроме того, что она была хорошей и что все должно быть так, как было
написано.

- Франклин, - сказал Уэллс, когда они снова остались одни, - кажется, что все в порядке,
и все же я чую беду. Как ты думаешь, они
получили приказ от британцев отрезать нас?

- Хотел бы я знать, - печально ответил Франклин. - и все же, что я мог сделать?

"Мы должны убираться отсюда как можно быстрее. Сколько боеприпасов
вы запасли?"

"По двадцать пять патронов на человека".

"Как насчет провизии?"

- У нас достаточно для долгого перехода. Мы возьмем все, что сможем, и отдадим
остальное индейцам, когда достигнем Форт-Уэйна.

- Сколько у вас лошадей?

"Достаточно для офицеров и женщин, а также для фургонов.
Дети могут ехать в фургонах".

"Дела обстоят лучше, чем я опасался", - сказал Уэллс. "Я надеюсь, что мы справимся"
во всяком случае, мы сделаем все, что в наших силах.

На следующее утро был отдан приказ выступить пораньше, и
багаж каждого человека был ограничен самым необходимым.
День прошел в активных приготовлениях к отъезду, и появление
Капитана Уэллса с охраной значительно облегчило ситуацию
.

Все оставшиеся сосновые сучки были закреплены между прутьями
частокола, который солдаты решили осветить в честь
Капитана Уэллса. День обещал быть немного прохладнее, но
утренний бриз с озера вскоре отступил перед натиском
юго-западного ветра.

Женщины собрали свои туалетные принадлежности и несколько маленьких
безделушки ценились за их ассоциации, и снаряжение каждого солдата
было наготове. Форсайт сделал пояс для своего меча, пистолета и
патронов, который выглядел довольно странно, когда был застегнут поверх его
костюма ржаво-черного цвета. Беатрис достаточно воспряла духом, чтобы от души рассмеяться
Представшей им картине.

Все, кроме Рональда, были веселее, чем за много дней до этого.
Он ходил, словно в трансе, и когда с ним заговаривали
, казалось, что он не слышит. Не раз его видели уставившимся в пространство
с остекленевшим взглядом.

Вечером Маккензи стало грустно от перспективы покинуть
свой старый дом, когда они сидели бок о бок перед потухшим очагом.
в последний раз. Некоторое время Беатрис сидела рядом с ними.
Дети спали, Роберт заканчивал укладывать вещи, а она
почувствовала себя незваной гостьей, поэтому в конце концов ускользнула и направилась к
Форту, где сосновые сучья пылали зловещим светом и отбрасывали
тени вдалеке.

Лейтенант Ховард и Кэтрин были на веранде у Франклина,
где капитан Уэллс сидел со своими хозяевами. Под покровом темноты
лейтенант держал руку Кэтрин, и капитан Франклин СБ
с его руку на спинку стула своей жены.

"Увидеть каково это-быть старой девой," - рассмеялась Беатрис, а она
подошел. "Капитан Уэллс, не могли бы вы подержать меня за руку?"

Уэллс пробормотал извинение, поскольку он не привык к поведению женщин,
и Беатрис сделала его предметом своего игривого презрения. - Значит, я настолько
непривлекательна? - спросила она, искоса взглянув на смущенного
Капитана из-под опущенных век.

- Н- нет, - несчастным голосом ответил Уэллс, - но... - Он запнулся в
беспомощное молчание, ничуть не нарушаемое смехом остальных.

В тот вечер, если не в другое время, Беатрис была прекрасна. Ее высокая
цвет исчез на томная бледность, и резкость ее
образом исчез. Ее продольный белый халат был превращен в мало у нее
круглое, белое горло, и ее длинные, блестящие волосы висели намного ниже ее
пояс в тяжелую косу.

- Рональд, - позвал лейтенант, - иди сюда!

Прапорщик медленно шел через плац. Его плечи поникли.
лицо было очень бледным. - В чем дело? - спросил я. - спросил он.

Тон был совсем не похож на Рональда. - Ничего, - ответил лейтенант, - за исключением того, что
Беатрис хочет, чтобы кто-нибудь держал ее за руку, а капитан Уэллс не хочет.
Он слишком застенчив, а остальные заняты".

"Слишком жарко", - вздохнул Прапорщик. Он сел на веранде, рядом с
Беатриче и обмахивался шляпой; но он не принимал участия в разговоре
и даже не ответил на "спокойной ночи" Кэтрин, когда
муж провожал ее домой.

"Я тоже пойду, - сказала миссис Фрэнклин, - если никто не возражает. Я очень
устала".

Франклин и Уэллс вяло разговаривали, чувствуя скованность
присутствие других. "Выйди ненадолго", - сказал Рональд
Беатрис. "Я не думаю, что они хотят, чтобы мы были здесь".

Полная луна стояла низко в небе, и озеро было спокойным. Они вышли
из Форта и спустились к воде, но он по-прежнему ничего не говорил.
Затем Беатрис положила руку ему на плечо. "Что с тобой не так?" - тихо спросила она.
"Ты не можешь мне сказать?"

Его дыхание участилось от ее прикосновения, и он тяжело сглотнул. "Сердечный приступ".
Дезире, - сказал он хрипло, - я умру завтра... Ты скажешь мне, что любишь меня?
Сегодня ночью?

"Умри!" - воскликнула Беатриче. "Что ты хочешь этим сказать?"

"Милая, прошлой ночью часы смерти тикали - мы с Нортоном слышали это и
большинство мужчин. Сегодня ночью, пока у меня есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать,
позволь мне помечтать, что ты добра. С того первого дня, когда я увидел тебя
на другом берегу реки, я жаждал тебя; да, я жаждал
ты подобен человеку в пустыне, который видит благословенную, животворящую воду
просто вне его досягаемости. Мои руки так и ныли от желания прижать тебя к себе - моя роза,
моя звезда, сама моя душа!

"Вся моя жизнь была прожита только для этого; найти тебя и сказать
тебе то, что я говорю тебе сейчас. У меня нет дара слова - я всего лишь неуклюжий
солдат, но я люблю тебя всей своей жизнью. Поэты могут найти для этого новые слова
но мужчине больше нечего сказать. Только эти три
слова: 'Я люблю тебя', чтобы держать Вселенной и измерить его, ибо нет
это ничего не стоит держать во всем мире!"

Потрясенный своей страстью, он стоял перед ней, и лунный свет полностью освещал
его лицо. Его плечи снова были расправлены, но глаза
затуманились, и он тяжело дышал, как человек, испытывающий боль.

Девушка всхлипывала, и он очень нежно обнял ее.
"Желание сердца", - повторил он, - "Я умру завтра - ты скажешь мне
ты любишь меня сегодня вечером?

- Люблю, люблю, - воскликнула она, когда он привлек ее ближе. - Но, о, ты не должен
не говори так! Ты не можешь умереть завтра - ты молод, ты силен!
Не надо! Не надо! Я не должен допустить, чтобы ты неправильно понял! Это не то, что ты
думаешь!"

Его крик радости сменился невнятным бормотанием, и его руки
напряглись вокруг нее, когда она уткнулась лицом ему в грудь. - Я
должно быть, каменная, - всхлипнула она, - иначе мне было бы не все равно. Не думай, что я не знал
я знал, потому что знал; но я боялся - я всегда боялся
заботиться, а теперь я стал таким твердым, что не могу! Пожалейте меня ... Будьте добры ко мне... Я
меня это не волнует, и, клянусь душой, я бы хотел, чтобы это было так!

Его руки упали по бокам, и она освободилась. Она слегка испуганно подняла
свое прекрасное, заплаканное лицо к нему. "Я хотела бы, чтобы я могла!" - рыдала она.
"Поверь мне, клянусь душой, я хотела бы, чтобы я могла!"

"Желание сердца, я бы не хотела, чтобы мои слова вызвали слезы на твоих глазах"
дорогие глаза. Видеть, что вы так хуже смерти мне. Я был дурак и
скотина сказать, но слова пришли бы. Я знал, что вы не были
для меня. Я ходил по трясине, а ты звезда; но иногда
люди мечтают, что даже звезда может снизойти, чтобы поднять тебя. Забудь об этом.,
Милая, забудь, что я был зол, и, если сможешь, прости меня!"

"Я никогда не забуду", - ответила она, и губы ее все еще дрожали.
"потому что это самое сладкое, что Бог когда-либо давал мне. Но всю мою жизнь
Я боялся доверять, боялся уступить, и теперь, когда я хотел бы этого,,
Я не могу. Это мое наказание, и даже если я причинил тебе боль, я должен быть
честен с тобой ".

"Милая, больно, дурно--это большой плюс, поскольку оно исходит от
вы. Я прошу у вас прощения, и помните, я никогда не заговорю об этом.
Другие, возможно, сказали бы, что с меня хватит - моей молодости, моей силы,
и все это делает жизнь справедливой. Я хорошо служил своей стране, и
завтра я умру, сражаясь, о чем молятся солдаты. Женщины
любил меня, а еще-моя дорогая, я умру завтра ... ах, Поцелуй меня только раз
на ночь!"

Она была очень близко к нему, но она отвернулась. "Нет", - прошептала она.
"Я не могу. Я не дам тебе ничего, пока не отдам все".

"Пусть будет так", - вздохнул он. Он снова обнял ее, и она
попыталась отодвинуться, но он крепко держал ее. "Не бойся меня",
сказал он. "Дорогая, неужели ты не можешь мне доверять? Ты мог бы заложить свою сладкую
полные губы на моих, и все же мои не ответили бы, если бы ты не сказал
они могли бы. Я просто хочу сказать тебе это. Я не могу видеть дальше, чем на
завтра, а после этого - я не знаю. Но я не боюсь ни смерти,
ни ада, ни Самого Бога, потому что я беру с собой эти две вещи.
Я думаю, все остальное будет прощено, Милая, потому что я хорошо служил своей стране
и я был достаточно мужчиной, чтобы любить тебя ".

"О, - воскликнула Беатриче, и слезы градом потекли по ее лицу, - я не могу!"
Я больше не могу этого выносить... отпустите меня домой!

Она одна переправилась через реку, и до нее донеслись звуки ее рыданий.
сквозь темноту и вонзилась в его сердце, как нож. Тупой
Ступор дня сменился острейшей болью. Он был жив, к
степени, что никто не знает, пока он ранен прошлом всем исцеления. Каждый
смысл был готов к его окончательной больно. "Как я буду жить!" он пробормотал.
"Как же мне дожить до завтра, когда я умру?"

Он вернулся в Форт, склонив голову на грудь. Как в
сне он увидел скважин и Франклин, сидя на столе в Капитанской
дом. В один жир погружения, с его крошечная звезда пламени, был почти
слишком много света для глаз с медведя. Сосновые сучки в расщелинах
частокол наполнял это место зловещим сиянием, которое казалось подобием
сияния полуденного солнца.

Он сидел один в темном углу, бормоча: "Как я буду жить? Как я буду жить?"
Я доживу до завтра, когда умру! Лейтенант Ховард прошел мимо него, но
не увидел его. Затем доктор Нортон крикнул: "Вы знаете, где
Рональд здесь?" - но лейтенант не знал.

 * * * * *

У ворот послышался шум, и вошел Маккензи в сопровождении
Черной куропатки. Они направились прямо в каюту капитана, и
их сразу впустили. Лицо Маккензи было серым и изможденным, но
Индеец был невозмутим, как всегда, за исключением того, что его глаза жестоко сверкнули
. Уэллс и Франклин мгновенно почувствовали тревогу. - В чем дело? - поспешно спросил
Франклин.

Черный Партридж снял серебряную медаль, которую подарил ему капитан Уэллс
, и положил ее на стол. Свете сальной погружения
странно сияют на металл, и выбрал эти цифры по нему в
значительное облегчение. Затем он быстро заговорил, и Маккензи перевод.

"Отец, я пришел, чтобы вручить тебе медаль, которую ношу. Ее подарили мне
Американцы, и я долгое время носил ее в знак нашей взаимной
дружба. Но наши молодые люди решили похоронить свои руки в
кровь белых. Я не могу сдерживать их, и я не буду носить
знак мира в то время как я вынужден выступать как враг."

- Капитан, - крикнул вбежавший солдат, - индейцы воюют.
танцуют в лощине!

- Закройте ворота, - скомандовал Франклин, - и вызовите пикеты.
Он был внешне спокоен, хотя на лбу у него выступил холодный пот, а
Капитан Уэллс стоял рядом в молчаливом отчаянии. Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать
Черная Партридж исчез. Он прошел через ворота почти в
в тот момент, когда они с грохотом заняли свои места и помчались, как олени, чтобы присоединиться к его народу
.

"Я полагаю, - сказал торговец, - что перед лицом этого вы не выступите завтра".
"завтра вы выступите".

- Да! - воскликнул капитан звенящим голосом. - Мы выступаем завтра!
несмотря ни на что!

Вне себя от страха, гнева и боли, Маккензи выбежал и
рассказал первому встречному солдату обо всем, что произошло. В одно мгновение там
звук спешащих ног и крепость была в огне восстания.
"Скважины", - сказал Франклин, тихо: "я хочу, чтобы ты идти в казарму. Ты
можешь понадобиться там".

Но казармы были пусты. Когда прогремели выстрелы, давая сигнал к возвращению
пикетов, люди собрались вокруг Рональда. Инстинктивно, в
трудные времена, они смотрели на него.

"Иди в казарму, ребята", - сказал он, понизив тон, "и жди меня
есть. Я сделаю все, что смогу".

В окне появилась белая фигура, и лейтенант вошел, чтобы
поговорить с Кэтрин. Доктор Нортон направился прямо к капитану.

Глаза Франклина сверкали, а тело было напряжено. Боевой
Дух фронтира воспламенил его кровь. Его пальцы были изрядно
руки чесались схватиться за шпагу, и они были сжаты в кулаки. - Капитан, - спокойно сказал
Доктор, - неужели нет другого выхода?

"Нет!" - воскликнул Франклин. "Другого выхода нет! Ты что, трус, что ли?
Ты спрашиваешь меня об этом?"

Доктор неприятно рассмеялся и вышел, не сказав больше ни слова.
Едва затихли его шаги, как вошел лейтенант Ховард,
губы побелели от гнева.

"Это правда?" он закричал. - Выступим ли мы завтра с нашими женщинами и
детьми, когда индейцы объявят войну?

- Да, - сказал Франклин, твердо встретив его взгляд, - выступаем.

- Капитан, это безумие. Люди никогда не уйдут. Покинуть Форт - верная смерть
. Вашим приказам не будут подчиняться, если дойдет до этого.
это.

"Лейтенант Ховард, мои приказы будут выполнены. Человек, который откажется, будет
расстрелян".

"Капитан, неужели вы не можете прислушаться к голосу разума? Наши силы невелики. Мы никогда не сможем
справиться с этим извергам, что даже сейчас, имея свою войну-танец в
полый. Я сказал, что это была верная смерть, но смерть сама по себе ничего
страх. Пытки ждут нас - наших женщин и детей. Капитан,
измените приказ - останьтесь!

"Сэр, у меня есть приказ".

Лейтенант отвернулся. - Стойте! - скомандовал капитан. - Вам не нужно
не подходите к людям. Я командую этим фортом и не потерплю никакого
мятежа. Солдат, который попытается ослушаться моего приказа, будет застрелен
как собака, будь то офицер или мужчина. Мы выступаем завтра, если я пойду один!
"

Лейтенант, пошатываясь, выбрался наружу и чуть не угодил в объятия Энсина.
"Рональд, - хрипло взмолился он, - иди к капитану. Посмотрим, сможешь ли ты.
сделай что-нибудь, чтобы спасти всех нас. Не проси за нас - он безжалостен.
там... но женщины и дети... - Его голос дрогнул при этих словах,
но он продолжал. - Рональд, ради Бога, уходи!

Мысль об опасности, грозящей Беатрис, всколыхнула кровь энсина.
он бросился в дом как сумасшедший. - Капитан! - закричал он.

На мгновение воцарилась напряженная тишина. Поток слов был готов сорваться с губ
Рональда, но капитан поднял руку. "Я полагаю, - холодно сказал он
, - что вы просто следуете общей тенденции.
Маккензи, Нортон и лейтенант - все были здесь, чтобы предложить
чтобы я ослушался моих приказов. Это и ваша цель?

"Да, - крикнул Рональд, - это так!"

- По какому праву вы позволяете себе давать непрошеные советы вышестоящему по званию
офицеру?

"По праву того, кто удержал ваших людей от мятежа!"

Капитан откашлялся. "Ну?"

"Мне нечего сказать в свою защиту, капитан. Я пришел просить в
ваших руках жизни женщин и детей, которые находятся под нашей
защитой - просить вас не предавать самое священное доверие, которое только может быть
оказано мужчине. Вы говорите о приказах. Насколько я понимаю, время не было назначено
для эвакуации форта?

"Мы и так слишком долго медлили".

"Предположим, британская армия была бы у наших ворот - остались бы в силе эти приказы
?"

"Сэр, вы дерзки!"

- Капитан, медаль, которую Черная Куропатка вернул вам сегодня вечером,
была равносильна объявлению войны. Если вы не готовы
действовать на свой страх и риск, отправьте капитан Уэллс и его индейцев
в общий корпус, чтобы попросить подкрепления. Если капитан Уэллс не
готов идти я. Я знаю, что провизию отдали
индейцам, но у нас есть скот и, возможно, достаточно всего остального, чтобы продержаться
гарнизону две недели или больше. С подкреплением мы сможем удержать Форт
против любых сил, которые могут быть брошены против него. Капитан, отпустите меня!

"Сэр, у меня приказ".

"К черту приказы!"

- В Вест-Пойнте, - хрипло спросил капитан, - вас учили
так разговаривать со своим начальством?

"Капитан, я говорю с вами не как вышестоящий офицер, а как мужчина с мужчиной.
 Наши силы невелики, некоторые из наших мальчиков слишком стары, чтобы сражаться, и у нас
есть женщины и дети, которых нужно защищать. Я ничего не прошу ни для себя, ни для таких людей, как я.
Мы солдаты. Я умоляю за беспомощных, находящихся под нашей
опекой. Я прошу вас только подождать, не ослушаться. Я умоляю тебя спасти
женщин и детей от пыток - от разрезания их плоти на ленты
пока они еще живы - от того, на что один мужчина не может смотреть другому в глаза
лицо и имя.

Франклин отвернулся, его мускулы были тверды как сталь.

- У вас есть жена, капитан - нежная, любящая, беспомощная женщина. Ты готов
отдать ее индейцам и позволить им делать с ней все, что им заблагорассудится
? Предположим, у вас был ребенок, достаточно взрослый, чтобы ходить, - маленькая
дочь, чья плоть была такой мягкой, что вы почти боялись прикоснуться к ней
она - ребенок, который любил вас, доверял вам и полагался на вас, зная
что ты готов рискнуть своей жизнью, чтобы спасти ее от малейшей боли.
Предположим, две тысячи индейцев в своей боевой раскраске колотили по
ворота форта, и нож, и ставка ожидали их
жертвы-не могли бы вы встать на частокол и бросить ребенка
эти звери?

"Это то, что ты собираешься сделать завтра. Ты пожертвуешь своей собственной женой
женой каждого мужчины на посту и каждого маленького ребенка,
но это касается тебя только в одном месте. Во имя женщины, которая
любит тебя--во имя детей, которые могли бы назвать вы
отец-капитан, во имя Бога, держись!"

Лицо капитана было пепельно-бледным, но голос звучал четко. - Сэр, я солдат.
У меня есть приказ!

Пробормотав проклятие, Рональд бросился вон из комнаты. Он
Вслепую поплелся на плац, задыхаясь при каждом вдохе.
Затем дверь открылась тихо, и белая фигура, босая, подошла
тихо в комнату.

- Как! - воскликнул капитан; "Вы тоже?"

Ее платье было не белее ее лица, но она уверенно подошла к нему.
- Уоллес, - сказала она, - ты солдат, а я жена солдата. Я
не мог не слышать, что они говорили. Не думай, что я виню тебя - я знаю
ты поступишь правильно. Мы с капитаном Уэллсом будем рядом с тобой!"

Он взял ее на руки, а затем подошел к их хриплый шепот
уши. Она начала от него в страхе. "Что это?" - плакала она.

"Это всего лишь казарма", - ответил он, пытаясь улыбнуться. "Пойдем, дорогая,
пойдем!"

Когда Рональд открыл дверь, где мужчины сильно пили,
шум был слышен на самых дальних окраинах Форта. "Ребята!"
- закричал он. - "Все кончено, никто из нас ничего не может сделать!"
Лейтенант Ховард, Доктор и капитан Уэллс стояли рядом.
возле двери, но он, казалось, не замечал их.

Он прошел прямо на середину комнаты, и солдат заполнил его комнату.
гласс. "Веселитесь, пока можете, мои храбрые мальчики, - крикнул он, - ибо
это последнее в нашей жизни! Сегодня ночью мы люди - завтра мы
пища для стервятников! Сегодня ночью мы солдаты - завтра мы
глина! Этой ночью мы можем спать - завтра мы проснемся от ножа,
плети и пламени! Сегодня ночью, в последний раз, мы стоим плечом к плечу
завтра мы сразимся с безжалостным врагом, который в десять раз сильнее нас!

"Если у вас нет ни жены, ни ребенка, благодарите Бога, что вы стоите на ногах
один. Если у вас есть, зарядите свои мушкеты и разите из них по
завтра на рассвете, - да, обагри свои руки их невинной кровью.
чтобы ты мог спасти их от чего-то худшего. Осталось двенадцать часов жизни.
не тратьте их на сон! Наполните ваши бокалы до краев
и пейте, пока не минует ночь. Молитесь, чтобы ваши чувства покинули вас
чтобы ваш разум сменился безумием зверей! Молитесь
о сильных руках завтра - молитесь о судьбе солдата! Пейте, пока для нас устанавливают колья.
выпьем за ваш прах и падение форта Дирборн.
пейте, ребята, за смерть!"

Пока он говорил, в комнате стояла мертвая тишина, но теперь раздался крик
раздалось под стропилами: "За смерть!"

"Еще раз, - крикнул Рональд, - наполните свои бокалы еще раз! За
сильную руку и бесстрашное сердце - за пытки, которые ждут нас
завтра - за красное отродье ада, которое ухмыляется у наших ворот -
тост за Смерть!"

Дверь открылась, и капитан Франклин вошел в комнату. Каждый человек
оказалось обвиняющий взгляд на него, за исключением одного. "Капитан!" - воскликнул Уэллс,
поднимая свой стакан.

Он пил в одиночестве, поскольку, на данный момент, никто не двигался. Затем, с
в один аккорд, вина была брошена на пол и резкого падения
гласс последовал за ним, когда низкий горловой звук колокола прозвучал как отбой - в
последний раз.




ГЛАВА XXII

КРАСНАЯ СМЕРТЬ


"Внимание! Вперед - марш!"

Под музыку "Марша мертвых" колонна выстроилась в линию и повернула
на юг от форта. Во главе ехал капитан Уэллс, который после
Индийской традиции, было почерневшее лицо мокрый порох в знак
приближается смерть. Половина эскорта из Майами последовала за ним, затем появились
постоянные клиенты в сопровождении женщин, все они были верхом; затем
три фургона и остальная часть эскорта из Майами.

Миссис Маккензи и четверо ее детей были в бато со своей
одеждой и ограниченным количеством припасов. Шандоне и дружелюбный
Индеец сидели на веслах. Черный Партридж появилась на торговле
вокзала до рассвета, чтобы задать Маккензи и чсемья должна плыть на лодке
. Торговец отказался, сказав, что пойдет с солдатами;
и Роберт также отказался от этой возможности. И Маккензи, и его жена
настаивали, чтобы Беатрис выбрала более безопасный путь, но это было бесполезно.
"Что?" - спросила она, - "и оставить "Куин"?

Не я!" - спросила она. - "И оставить "Куин"? Не я! Мы едем с
солдатами!

Остальные дети на посту, всего одиннадцать или двенадцать человек, были в
первой повозке, которую вел солдат. Во втором фургоне
находились припасы для похода; а в третьем, где хранились боеприпасы
, сидела Безумная Маргарет. Она приехала очень рано в
утром, с небольшим свертком, готовый к отъезду.

День был очень жарким, и озеро походило на стеклянное море.
Линия марша проходила вдоль кромки воды, где песчаные холмы разделяли территорию
между пляжем и прерией. Потаватоми, более шестисот человек,
держались за песчаными холмами, и их редко можно было увидеть.

По мере того, как маленький отряд продвигался к Форт-Уэйну, тяжесть на сердцах росла.
легче, а встревоженные лица становились умиротворенными. Индейцев поблизости не было видно.
если не считать эскорта из Майами спереди и сзади. Музыка мертвого марша
прекратилось, и затем в тишине раздался голос Безумной Маргарет, когда она
мрачно прохрипела: "Я вижу кровь - много крови, затем огонь, а потом
покой".

Беатрис ехала с Робертом, немного отстав от Рональда. В то
утро она впервые увидела Безумную Маргарет. - Послушай, - сказала она
, наклоняясь вперед, чтобы погладить Куина по лоснящейся шее, - разве
это не похоже на карканье ворона в лесу? Это птица дурного предзнаменования, но
как раз перед тем, как мы тронулись в путь, она сказала мне, что сегодня я должен исполнить желание моего сердца
.

- Я верю, что ты сможешь, - серьезно сказал Роберт. Затем он позвал Рональда, но
прапорщик не слышал. Он начал день в тупой ступор
вчера.

В устье реки вождь потаватоми подкрался сзади к колонне
и подал знак индейцу в бато прекратить грести. Он
так и сделал, и отряд прошел еще немного, не пропустив лодку.

Они были примерно в полутора милях от форта, когда капитан Уэллс
яростно прискакал обратно. "Они собираются напасть на нас", - крикнул он.
"Поворачивайтесь и атакуйте!"

Капитан Франклин и его рота взбежали на песчаный холм, - кстати, ветеран из
семидесяти пал,- и были встречены залпом по
Наверх. В одно мгновение началась резня. Под прикрытием песчаных холмов
часть потаватоми достигла фронта и теперь окружала
их со всех сторон. В Майами бежал до безопасного места, когда первый
прозвучал выстрел.

Капитан Франклин попытался стянуть повозки на берег, но
это было бесполезно, поскольку в рядах царило страшное замешательство, и каждый человек
сражался за себя, как мог. За ними лежало озеро-в
вправо и влево, и перед ними были шесть сотен дикарей, вооруженных
стрелы, мушкеты и Томагавки. Простой звонил с войны-возглас
и крики жертв, хотя и пронзительные и отчетливые, перекрывали шум.
раздался голос Безумной Маргарет, визжавшей: "Время крови близко!
"

При первой тревоге Шандонне выпрыгнул из лодки, доплыл до берега
и побежал к войскам, оставив миссис Маккензи и детей
наедине с индейцем. Он пробился сквозь левую линию
дикарей с невероятной быстротой, сражаясь на ходу с
свирепостью зверя. Нарисованный воин занес свое оружие для удара,
но полукровка, выругавшись, выхватил его у него и уложил его самого
его же собственным томагавком.

Время от времени раздавался голос капитана Франклина, отдающего приказы.
Его план состоял в том, чтобы прорвать линию обороны, развернуться и приблизиться, но
попытка провалилась и была чревата тяжелыми потерями.

Беатрис стояла немного поодаль, частично укрытая песчаным холмом. Ее
Глаза были широко раскрыты, и кровь застыла в жилах.
Даже во сне она не думала, что это может быть так. Королева
фыркала и нетерпеливо била копытом землю, но руки на уздечке
онемели, и не было никакой возможности убежать.

Ликующие крики индейцев били по ушам с физической силой.
боль. Ранний золотарник, в полном расцвете в прерии, был сломан
как будто какой-то ужасной бурей. Она видела, как Маккензи неоднократно стрелял из своего
мушкета, и всегда эффективно, несмотря на предупреждающие крики со стороны
врага. Лейтенант Ховард был ранен в плечо, но все еще держался.
сражался храбро; а Рональд, шедший в первых рядах, казалось, обладал
силой безумца.

Роберта нигде не было видно, и даже тогда губы Беатрис презрительно скривились
. Миссис Фрэнклин, отделившись от мужа, повернулась
вслепую обратно к Форту, но двое воинов догнали ее и потащили за собой.
ее сбросили с лошади и с криком унесли прочь.

Кэтрин бросилась мимо, в самую гущу схватки, потому что ее лошадь
была взбешена и совершенно не контролировала себя. Доктор Нортон был рядом с ней,
по его лицу текла кровь, и он прилагал отчаянные усилия, чтобы
дотянуться до болтающегося повода уздечки.

Беатрис истерически рассмеялась. После того, как они скрылись из виду,
омертвевший слуховой нерв восстановил свои функции, и она услышала
Голос Кэтрин говорит хрипло: "Вы были правы ... я рада, что у меня есть
погиб мой мальчик!" Сила мысли вернулись к девушке медленно
градусов. Она должна сбежать - но как?

Далеко на берегу озера, немного позади, находился бато, где
Миссис Маккензи сидела, словно каменная, с детьми,
сгрудившимися вокруг нее. Беатрис спешилась и, тяжело дыша, преодолела часть пути
вверх по песчаному холму, который укрывал ее, затем посмотрела, свободна ли тропа
, но битва, казалось, была самой ожесточенной там. Изолированные на
невысокая насыпь, далеко по равнине, она увидела, что капитан Франклин, и половина
с десяток мужчин. Пятьдесят или больше индейцев с воплями дьявольского ликования
бежали к ним, и Беатрис скользнула назад, вниз по склону из
горящего песка, боясь смотреть еще хоть мгновение.

Она думала, что если она смогла привлечь внимание Миссис Маккензи, лодка
может быть поставлен достаточно близко к берегу для Королевы, чтобы безопасно добраться до него,
но шорох платок не было видно даже, намного меньше
понял. Если она не могла добраться до лодки, был только один другой выход
- дождаться удобного случая и мчаться как сумасшедшая в Форт-Уэйн, полагаясь
на скорость Королевы в вопросах своей безопасности. Казалось маловероятным, что она
сможет прятаться среди песчаных холмов до темноты или даже до тех пор, пока не представится возможность
осуществить последний отчаянный план.

Затем на этой равнине смерти танцевала Безумная Маргарет со своим белым
волосы свободно свисали вокруг нее. "Я вижу кровь!" - пронзительно закричала она. "Время
крови близко!"

В воздухе сверкнул томагавк, но упал мимо нее, не причинив вреда, и
в рядах индейцев раздался ропот ужаса. Она пошла
прямо на них, и они отступили, испугавшись ее и ее одной
. Доктор Нортон увидел, что она собирается сделать, и, держа руку
на уздечке лошади Кэтрин, держался позади нее, вне досягаемости.

Шаг за шагом, с бесноватым смех и неразборчивые вопли, с
каждый мускул ее хрупкое напряженное тело, с ума Маргарет заставили индейцев
Назад. Один, более смелый, чем остальные, и пьяный от крови, подкрался сзади
подняв томагавк.

"_M;re! Мама!_ - закричал Шандонне, выбегая из рядов. В
мгновение ока он вырвал оружие у индейца и бросился
к Маргарет, рубя тех, кто противостоял ему.

Справа от него раздался дикий крик, и Маргарет обернулась. Она увидела
опасность и отступила, затем, как олень, пробежала между индейцем и
Шандонне. "_M;re! Ma m;re!_ метис снова заплакал, когда
предназначенный ему томагавк погрузился в ее помраченный мозг. Со слезами
капли дождя стекали по его лицу, он прижал ее к себе и отступил назад, шаг за шагом.
шаг за шагом, к месту, где сражались другие, с мертвым
телом своей матери на руках.

Солдаты инстинктивно приблизились к нему, но держались сзади.
Индейцы наступали, но ни у кого из них не хватило смелости тронуть
человека, который держал Безумную Маргарет. Еще мгновение, и брешь была бы закрыта это хрупкое тело образовало мощную защиту; но воин, обезумевший от потери своих друзей, подкрался сзади Шандонне и сбил его с ног.

Затем битва обрела новую жизнь. В клубах дыма Нортон увидел совсем близко от себя напряженное, белое лицо Кэтрин. Они были окружены, и отряд индейцев, размахивая боевыми дубинками, мчался к ним. Все пути к отступлению были отрезаны. - Смерть приближается, - тихо сказал Доктор, вытирая кровь с лица. - и здесь и сейчас я осмеливаюсь сказать вам то, что вы должны были знать, что я... Он вырвал своей скальп лошадью, и его скальп был снят на один удар. Кэтрин повернулась, и в одно мгновение она была в тисках Индианки. С отчаянной силой она попыталась завладеть ножом для снятия скальпов, который висел у него на шее, но в тот момент, когда она положила на него руку, другой индеец схватил ее и поднял и отнёс её к озеру.
Миссис Маккензи увидела раскрашенного дикаря с телом ее дочери на руках
затем милосердное беспамятство ослепило ее.

Капитан Уэллс был в гуще сражения, сражаясь с мушкетом
и шпагой. Он мчался в рядах индейцев и из них, сея месть
своим врагам. Рука его была тверда, а цель верна. Воин за воином
воин пал перед ним, и пока что он был лишь слегка ранен.

Молодой индеец вошел в крытый фургон, где жались друг к другу испуганные
дети, и появился с другого конца со своим
томагавком, с которого капала вода, и выражением дьявольского удовлетворения на раскрашенном
лице.

"Это что, их игра?" - воскликнул Уэллс. "Убивать женщин и детей!
Тогда я тоже буду убивать!"

Он развернулся и направился к индейскому поселению, обезумев от
желания отомстить. "Скажите моей жене, - крикнул он кому-то, - что я
погиб, сражаясь как солдат, и что я убил по меньшей мере семерых красных
дьяволы!" Затем его лошадь была подстрелена под ним, и при падении он был
связан так, что не мог убежать.

С диким хохотом дикари собрались вокруг него, нанося удары
своими ножами. "Не убивайте его", - пробормотал один из них на
индейском наречии, - "но сохраните его для завтрашнего праздника!"

"Скво!" - воскликнул Уэллс. "Женщины! Папузы! Восемь против одной, и вы
не смеете нанести удар, чтобы убить! Скво!" Насмешка попала в цель, как он и предполагал
так и должно было быть, и удар томагавка милосердно положил конец его страданиям. Затем
дикари единодушно набросились на тело, вырезали храбреца
и съел его, надеясь обрести свою бесстрашную силу.

Один из них прошел совсем рядом с убежищем Беатрис с окровавленным скальпом в руке.
скальп. По черной ленте, свисавшей с косы,
она поняла, что капитана Уэллса постигла участь, которой он боялся. На мгновение
ужас парализовал ее, и во рту появился металлический привкус крови.

Королева стояла так тихо, как будто была в своем стойле, но ее
ноздри трепетали от возбуждения. - Через мгновение, Красавица, - прошептала
девушка, - мы бросимся бежать изо всех сил. Послышались приглушенные шаги, затем
из-за подножия холма появился Рональд, за ним следовал его верный пес.

Кровь текла из глубокой раны на его груди, и было ясно, что ему конец.
но он улыбнулся, увидев ее, затем пошатнулся и
упал бы, если бы не лошадь. Беатриче обняла его
и, задыхаясь, он опустился на землю у ее ног.

Песок образовал углубление, где они были, с холма на одной стороне
и на озеро с другой. Занесенные еще дальше песчаные гряды
скрывали их, и было маловероятно, что их увидят.

"Бедный старый майор", - сказал Рональд с долгими паузами между словами;
"бедный ... старина... мальчик!" Дрожащими руками он зарядил пистолет и,
прежде чем она поняла, что он собирается делать, застрелил собаку.

"Они бы ... причинили ему боль", - объяснил он, слабо махнув рукой.
"Они все ... вон там. Капитан сдался, но... Уэллс
и Нортон мертвы... и большинство мальчиков. Скво на поле боя
с... с остальными. Они бередят раны...
вилами!

Его лицо побелело. Беатрис обняла его за плечи, и
он тяжело прислонился к ее груди. - Это стоит того, чтобы... умереть... - выдохнул он.
- ради этого!

"Ты не умрешь, дорогая. Мы останемся здесь до ночи, потом мы
иди в Форт Уэйн. Вы можете ездить на Королева".

Больно, как он, Рональд улыбнулся. "Я ... я не ехал, что-пистолет
перевозки", - сказал он с чего-то своего духа. "Желание сердца,
вы не должны оставаться. При первой возможности отправляйтесь ... скачите как сумасшедшие в ... в Форт
Уэйн ... если вас будут преследовать или окружат ... Вы знаете, что делать!"

Его тускнеющий взгляд остановился на сумке с патронами и пистолете на ее поясе.


- Да, - твердо сказала она, - я знаю, что делать.

- Уходи! - прошептал он.

Беатрис на минуту оставила его и поднялась на песчаный холм , чтобы
разведка. Выглянув из-за него, она увидела, что индейцы были
все к северу от них, за исключением нескольких, и что след был свободен.

"Я не могу", - Она лгала, когда она вернулась. "Там их сотни в
юг".

Крик раненых лошадей пришли с поля, и Королева начала в
террор. Беатрис успокоила ее, затем опустился на колени рядом с Рональдом. Вид
несказанное счастье пришла ему в глаза, и его губы двигались, но она положила
рука предупреждение на его лице. "Тише ... Ты не должна разговаривать ... лежи спокойно!"

"Это похоже на рай, - выдохнул он, - когда ты ... рядом со мной ... и когда
ты ... добрая!"

Горячие слезы навернулись ей на глаза. "Не надо!" - взмолилась она. "Дорогой мальчик, неужели ты не можешь
ты можешь простить меня?"

"Милый, прощать нечего. Я бы пережила все это - чтобы иметь тебя рядом.
чтобы ты был добр ко мне.

- О, - всхлипнула она, - ты разбиваешь мне сердце!

Его рука безвольно накрыла ее руку. "Ты не должен оставаться... уезжай... уезжай... в Форт
Уэйн!"

"Я никогда не покину тебя", - просто сказала Беатрис.

"Дорогая, ты должна... другого выхода нет. Когда ты уйдешь...
Я... я...

Он на мгновение заглянул ей прямо в лицо, прежде чем она поняла.
- Нет! - воскликнула она в отчаянии. - Ты не сделаешь этого!

"Так будет лучше", - сказал он. "Я ранен ... Даже после твоего исцеления ... это
лучше, чем ... пытки ... и... и ... если за тобой следят, ты должен сделать
то же самое. Пообещай мне, что сделаешь это!

"Я обещаю", - ответила она, но едва узнала собственный голос.

"Они были... на севере", - продолжил он. - На юг - все ясно.
 Если бы не я, ты бы пошел.

Он пошарил в песке, пока не нашел пистолет и не зарядил его
еще раз, хотя руки у него дрожали. Беатрис попыталась отобрать его у него.
но он очень мягко отстранил ее.

"Время пришло", - выдохнул он. "Для меня прозвучали звонки. Я сказал, что сделаю это
не... не говори об этом снова ... но ты... ты даруешь мне прощение... Я люблю
тебя ... так сильно, что смерть ничего не изменит... Я люблю тебя...
всей... своей душой!" Дрожащей рукой он приложил дуло к своему
правому виску и посмотрел ей в лицо с тенью улыбки.
Его глаза безмолвно просили о чем-то большем.

Затем Беатриче склонилась над ним, и поцелуй, о котором он тщетно
умолял, был запечатлен на его губах. У него перехватило дыхание,
со стоном боли. "Бог очень добр ко мне", - сказал он неуверенно.
"Он был в моем сне, но я не рискнула ... а сейчас ... сердце
Желание--до свидания!"

Он закрыл глаза. Раздался резкий треск, облако дыма, и
мальчик был мертв; но высший восторг мужской души застыл на
его лице.

 * * * * *

Беатрис долго сидела, беспомощно всхлипывая, держа его холодную
руку в своей. Было девять часов, когда они тронулись в путь, и теперь солнце
сияло в зените. Миссис Маккензи и детей нигде не было видно
лодка исчезла. Беатрис была совершенно одна, как будто она
находилась в пустыне. "О, если бы здесь было темно!" - подумала она, а потом
взмолилась пронзительным шепотом: "Боже милостивый, сделай так, чтобы сейчас же стало темно!"

Она почувствовала, что рассудок покидает ее, и поняла, что должна уйти.
Ослепленная слезами, она еще раз взобралась на вершину песчаного холма
и смутно увидела, что берег чист. Несколько индейцев все еще оставались.
бродили среди мертвых, но стрельбы не было, и гарнизон
лошади без всадников, забрызганные кровью, спокойно стояли тут и там,
очевидно, не обращая внимания на обжигающий жар.

С таким началом, которое у нее было, она была уверена, что сможет уйти в безопасности. Однажды
выйдя на тропу, а затем----

Она убедилась, что седло и уздечка в порядке во всех деталях, и
вскочила в седло. - На всю жизнь, - прошептала она лошади, - на всю твою жизнь и
на мою! Она осторожно вела Королеву взад и вперед по песчаным холмам
пока та не вышла в открытую прерию. Перед ней лежала тропа, и
в ее искаженном видении она парила за ней, словно мерцающий мираж.
в пустыне она увидела флаг, развевающийся на крепостных валах Форт-Уэйна.

"А теперь, Красавица, лети!"

Подобно стреле, выпущенной из лука, Королева помчалась по равнине, но тут
позади них раздался боевой клич, и Беатрис поняла, что ее заметили.
Крик раздался ближе, и она оглянулась. Пятнадцать или двадцать индейцев
бросились в погоню, а другие, верхом, последовали за ними.

Сердце девушки подскочило к горлу. - Вперед! - выдохнула она. - Вперед!

Неразборчивые крики дикарей эхом отдавались в ее ушах
становясь заметно тише по мере того, как она ехала дальше. Затем раздался
ликующий вопль, и она быстро повернулась в седле. Верховые
Индейцы обогнали остальных и, казалось, догоняли ее,
но внезапным рывком Куин оставила их далеко в тылу.

Беатрис истерически рассмеялась, ощутив тошнотворный вкус горячей крови.
был у нее во рту. Пешие прекратили погоню, и одна из лошадей
упала, но шла впереди, с окровавленными боками
Большой гнедой конь Рональда с грохотом промчался по тропе.

Мимо нее просвистела стрела, затем другая чуть не задела ее, и она наклонилась
вперед, поближе к лошади. Королева ринулась вперед, затем внезапно фыркнула
и встала на дыбы, когда стрела попала ей в бок.

Беатрис удалось ослабить зазубрину и вытащить ее, причинив лошади сильную боль
при этом она сделала это, а тем временем враг настиг ее.
Еще одна стрела, выпущенная справа, пронзила дрожащий бок Королевы,
и Беатрис, безнадежный и отчаянный, осадил достаточно долго, чтобы рвать
это. Ее затошнило при виде окровавленного тела Королевы.
дикарь на лошади Рональда был почти в пределах досягаемости.

Она повернулась, твердо держа пистолет, и ждала. Королева была почти
обессиленный и тяжело дышал. Подгоняемые к новым усилий, другие
Индейцы вышли из облака пыли и помчался к своему лидеру.

Томагавк просвистел мимо нее и вонзился в песок. Затем она выстрелила,
и с криком боли индеец свалился с лошади.

Не дожидаясь приказа, Куин ускорила шаг, но
несмотря на это, Беатрис удалось снова зарядить свой пистолет. Она оглянулась
назад только один раз, потому что услышала стук копыт позади себя. Лошадь Рональда
с новым всадником снова была впереди, а остальные шли
по пятам за ним.

Дюйм за дюймом они приближались к ней, и бормотание об ужасных предзнаменованиях
достигло ее ушей. Силы королевы быстро иссякали, и когда
стрела попала ей в ногу, храбрая маленькая лошадка споткнулась и
упала. Прямо за ними сверкнул томагавк, и в то же мгновение
стрела задела левую руку девушки.

Ослепнув от боли, она, пошатываясь, поднялась на ноги, сунула дуло между
умоляющими, полными боли глазами Королевы и выстрелила. Лошадь перевернулась,
мертвая, и Беатрис зарядила еще раз, мрачно думая при этом,
что еще только есть время.

Она подняла пистолет, почувствовала, как горящее дуло упирается
в ее висок, и обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на мир, который когда-то
казался таким прекрасным. Индейцы были почти рядом с ней, но далеко на равнине
яростно скакал мужчина без шляпы и плаща, и
пистолет выпал из ее онемевшей руки.

"Роберт!" - закричала она, как будто он мог услышать. "Возвращайся!"

Внезапно она поняла, что он собирается сделать. Он уже немного повернул
в сторону озера, надеясь отрезать им путь.

- О Боже! - выдохнула Беатрис. - А я назвала его трусом!

Индейцы были теперь не более чем в трехстах футах от него, но когда
они увидели, что он приближается, они отвернулись от Беатрис и поскакали к
нему. Роберт повернул прямо на восток стремительным галопом, затем раздался
резкий выстрел из его мушкета, и дикарь упал замертво.

Затем он отбросил мушкет, вытащил пистолет, выстрелил и
ранил другого. Томагавк задел его голову, и кровь окрасила его лицо.
но он продолжал идти.

С того места, где она стояла, она видела все это. Почти врукопашную... Да, они
теперь были на нем, но на солнце блеснуло серебро, и двое
из них отступили, раненые.

"Лексингтон!" - закричала она. "Меч его деда!"

Все, кроме четверых, отступили, хотя его лошадь была ранена и почти выбилась из сил.
Его следующий выстрел промахнулся, и пистолет вырвали у него из рук,
но острое лезвие сверкнуло еще раз, и другой был сбит с коня.

Кровь текла из его раны, когда он бросился к ней, догоняя
на тех двоих, что преследовали его. Внезапно он остановился в своем безумном
темпе, повернулся и одним быстрым ударом сразил ближайшего к нему
него. С диким боевым кличем второй индеец подал знак другому, который
стоял рядом со своей мертвой лошадью далеко на равнине, но ответа не последовало
. Молниеносно Беатрис подбежала к ним, прицелилась,
выстрелила, и последний индеец упал, смертельно раненный.

"Слава Богу!" - воскликнул Роберт, падая с лошади. "Ты в безопасности!"

 * * * * *

Они стояли одни на пустынной равнине, глядя друг другу в глаза.
Глаза. Одежда Роберта была изорвана, а лицо почернело от крови и пыли.
Но он казался ей богом.

- Ты спас меня, - прошептала она пересохшими губами. "Как ты спасла меня?"

"Ты была как вторая Беатриче, - прошептал он. - ты провела меня через
ад!"

Лицом к лицу наконец, после всех недоразумений, Беатрис увидела
ему, как и он. Ужасы дня были временно забыты, как
когда один просыпается от ужасного сна к новой радости. Что-то зашевелилось
в сердце девушки и вскочил, полноценным, в ликующее существо. В
блеск в ее глазах смутил его, и он отвернулся.

- Ничего особенного, - сказал он неуверенно, - просто драка на бегу - вот и все.
все. Когда будет написана история наших дней, она займет всего один
абзац - не более. Два офицера и тридцать шесть рядовых погибли в
боевых действиях, две женщины и двенадцать детей - всего лишь горстка. Никто не узнает
, что гражданскому человеку посчастливилось спасти женщину, которую он любил.
Это обычное дело - не стоит писать ".

Беатриче, все еще преображенная, положила руки ему на плечи;
хотя он и вздрогнул от ее прикосновения, лицо его оставалось отвернутым.

- Не благодари меня, - сказал он неуверенно. - Я этого не вынесу. Это ерунда.
Возможно, я доказал, что я не...

Девушка приложила пальцы к его губам. "Ты не должен этого говорить!" - закричала она.
"От всего сердца я прошу тебя простить меня - ты покрыл меня позором". - Она закричала.
"Я прошу тебя простить меня".

Он повернулся и посмотрел ей в глаза. - Стыдно, - повторил он. - Нет,
не тебе. Забудь об этом, Би; это ничего не значит. Один абзац, вот и все.
который имеет отношение к солдатам, не ко мне".

"Мой солдат!" - сказала она новым голосом. "Мой капитан ... мой король ... послушай!
Лучшей и более храброй битвы еще не было. Тридцать шесть погибших
в бою они сделали не больше, чем вы; и однажды, когда об этом напишут
все, они скажут, что мирный житель сражался как солдат, чтобы спасти жизнь
женщины, которая любила его!"




ГЛАВА XXIII

СПАСЕНИЕ


После окончания первой части сражения бато, в котором сидели миссис
Маккензи и дети, было доставлено к берегу в устье
реки. Когда миссис Франклин сняли с лошади, индеец
отнес ее к лодке, положил на дно, знаком велел ей
вести себя тихо и накрыл одеялом. Она была тяжело ранена.,
и ее положение было почти невыносимым, но она боялась пошевелиться.

Вскоре два воина подошли и потребовали от заключенных
они сказали, что были скрыты под багаж, но Индийском за
весла заверил их, что Бато содержатся только семье
Шо-Пе-ды-ки, и они ушли, видимо, был удовлетворен.

Кэтрин упала в обморок, когда она очутилась в объятиях роспись
дикарь. Когда она опомнилась, она была в глубокой воде, и
в Индии до сих пор держал ее в тисках. Она боролась до тех пор, пока ее
силы почти иссякли, но затем поняла, что ее похититель не
намеревался утопить ее. Она долго и пристально смотрела ему в лицо и
наконец, несмотря на отвратительную боевую раскраску, она
узнала Черную Куропатку.

К нему присоединился другой храбрец, и после долгого разговора между ними
она была оставлена на попечение второго индейца. Черная Куропатка отправился
обратно на поле боя, принял капитанскую капитуляцию Франклина,
через переводчика, а затем вернулся к миссис Ховард.

Когда стрельба прекратилась, ее подняли из воды и
отнесли на берег. Черная Куропатка взял ее за руку и повел за собой.
на север вдоль пляжа. Она промокла насквозь, и ее одежда
отяжелела от воды. Одна скво украла ее туфли, и долгий
переход по раскаленному песку был чрезвычайно болезненным; но когда они
приблизились к Форту и она увидела свою мать на площади в
остановившись на торговой станции, она двинулась дальше с новой смелостью.

В разобранном доме собрались выжившие. Капитан и
Миссис Франклин, оба ранены; лейтенант Ховард, тоже раненый;
Маккензи, их дети и несколько солдат - вот и все, что осталось
от роты, которая так доблестно сражалась, осталось всего несколько человек
за несколько часов до этого.

Когда Кэтрин, пошатываясь, вошла, ее муж подхватил ее на руки, и
его горячие слезы залили ей лицо, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее. "Я
думал, ты умерла!" - воскликнул он. "Я никогда не знал до сих пор, сколько я
люблю тебя!"

Лучезарная улыбка озаряло ее лицо. - Я тоже думала, что ты умер,
- прошептала она, - и мне не хотелось жить. Я хотела быть с
тобой, где бы ты ни был.

Одна за другой описал, что он видел, и меланхолия
подробности боя только сказали. Это оговорено в условиях
капитуляции, что жизнь заключенных следует щадить; но
индейцы считали, что раненые освобождены от этого положения, и
на поле боя творились ужасные вещи.

Героические усилия доктора Нортона по спасению Кэтрин, доблестная смерть
Капитана Уэллса, бесстрашный бросок безумной Маргарет против врага, доблестный бой
полукровки и мужество жены солдата,
которая позволила буквально изрубить себя на куски, вместо того, чтобы быть взятой в плен
эти и многие другие события были печально описаны.

Капитан Франклин заверил их, что энсин Рональд мертв, и они
были рады ему поверить; но никто не знал, что стало с Робертом
и Беатрис. "Форсайт воевал рядом со мной на некоторое время", - сказал капитан.

"И со мной тоже", - добавил лейтенант, "на другой части
области".

"Где моя пчелка Туззин?" - жалобно спросила Мария Индиана. "Я хочу свою
Пчелку Туззин!"

При этом все они сломались, и даже мужчины не стеснялись
их слезы. Беатрис, жизнерадостная, чей птичий смех
казалось, все еще звучал в заброшенном доме - где она была? "О Боже",
всхлипнула миссис Маккензи, "Если бы мы только знали, что она мертва!"

"Будем надеяться, что это так", - сокрушенно сказал торговец. "Она должна быть такой, иначе она бы
быть здесь!" Он пытался говорить так, как будто он не был уверен, но его лицо искажали
его слова.

Снаружи, группы индейцев перешли беспокойно. Из чистой дикости
распутства они убили оставленный им скот, когда
войска отвернулись от форта. Все дома были разграблены,
и по всей равнине были разбросаны неуместные предметы. Наряды
женщин разделили, и дикарь, у которого на поясе висел скальп капитана Уэллса
, надел на голову шляпу Кэтрин.

Маккензи своим перочинным ножом извлек две пули из тела миссис
Руку Франклина и импровизировал повязку из какого-то старого полотна, которое он
нашел в доме. Кэтрин была тяжело ранена в плечо, где
Томагавк предназначался для ее ударил, когда черный вырвал куропаток
ее. Лейтенант Говард несколько разрезов на его теле, и капитан
Франклин и Маккензи были ранены в бедро.

Как некоторые из них подозревали с самого начала, они были британцами
пленными, и очень скоро их должны были доставить в форт Макино или Детройт.
"Завтра", - ответил индейский вождь, которого спросил Маккензи, "или
возможно, послезавтра. Не задерживайтесь здесь надолго".

Черная куропатка исчез так же бесследно, как если бы Земля была
она поглотила его. Маккензи посмотрела на него с тревогой среди
Индейцы, которые патрулировали крепость и берег реки. Несмотря на
капитуляцию, его присутствие было единственной гарантией безопасности, которая у них была.

Перед домом шла оживленная дискуссия, потому что только что прибыла компания
Индейцев, очевидно, из Уобаша. Было слышно
много громких разговоров и жестикуляции, а кровоточащие скальпы
трогали с восхищенным любопытством. Миссис Маккензи сидела у окна,
укрытый занавеской, надеющийся и все же боящийся увидеть Беатриче.
прекрасные волосы, украшающие пояс какого-нибудь дикаря.

Бормотание снаружи становилось все громче, и враждебные взгляды были обращены
на факторию. - Маккензи, - спросил капитан, - есть ли у нас какие-нибудь
средства защиты?

"Даже мушкета нет, - с горечью ответил торговец, - а эта дверь
не выдержала бы и двух минут".

Пока он говорил, на тропинке показался отряд индейцев. "Быстрее,
Кэтрин, - скомандовала миссис Маккензи, - сюда!" Она толкнула ее на
кровать в соседней комнате и накрыла периной, опасаясь
что ее светлые волосы и светлая кожа выдадут в ней новичка среди
более отдаленных индейцев.

С абсолютным самообладанием миссис Маккензи села на кровать рядом с ней.
и принялась перебирать пакет с лоскутными лоскутками, напевая при этом
голосом, который она едва знала.

Злоумышленники проникли и пошел по дому, заглядывая в каждый
уголке. Когда они были в соседней комнате, Кэтрин прошептала
к маме: "о, отпусти меня! Это невыносимо, и я могу умереть, но
один раз... позволь им забрать меня!

"Тише", - запела миссис Маккензи прерывающимся голосом. "Не двигайся и
они уйдут. Если ты пошевелишься, это будет означать смерть для всех нас! Она продолжала
свою работу, разбрасывая веселые кусочки по всей кровати и
полу, но индейцы не уходили.

Они расставились о дверях и окнах, действенно
обрезая побеги. Каждый из них был вооружен, и их
лица были угрюмые и мстительные. Они начали перешептываться друг с другом
и многозначительно переглядываться. Всякая надежда была потеряна, когда дверь
распахнулась и в комнату вошел Черный Партридж.

"Ну что, друзья мои", - сказал он. "Хорошего вам дня. Мне сказали, что
здесь были враги, но я рад найти только друзей. Почему
вы почернели на своих лицах? Это потому, что вы оплакиваете друзей, которых
вы потеряли в битве? Или это из-за того, что ты постишься? Если так, спроси нашего
друга, и он даст тебе поесть. Он друг индейцев,
и никогда еще не отказывал им в том, в чем они нуждались".

Пристыженный представитель партии объяснил, что они пришли
за белой хлопчатобумажной тканью, в которую можно было бы завернуть своих умерших. Это было
им дано, и они мирно ушли.

Затем Маккензи долго беседовал с шефом полиции и рассказал ему об их
тревога за Роберта и Беатрис. Остальные, догадываясь о предмете разговора,
тесно обступили их. "Что он говорит?" - спросила Кэтрин с тревогой.
но торговец ничего не ответил, пока индеец не ушел.

"Он говорит, что поставит сильную охрану из своих людей вокруг всего дома
и что здесь мы будем в безопасности, но мы не должны зажигать свет и
не шуметь, потому что некоторые индейцы из далекой страны не
знайте, что мы их друзья. Он говорит, что большой солдат мертв от
удара томагавком в грудь, и что маленький черный
хорс тоже мертв на равнинах далеко к югу отсюда; но ни
скальпа бледнолицей, ни скальпа ее возлюбленного нет среди тех, что забрали его воины
. Он призывает нас вести себя тихо и ждать новостей".

"Ждать, - вздохнула миссис Маккензи, - "ждать новостей! Это самое трудное
, что есть на свете!"

Знойный полдень было тошно, поэтому шторы были плотно
тянет, и маленькая компания прижавшись друг к другу, едва смея
говорить шепотом, но, собрав комфорт человека и нового мужества
от одного лишь взгляда друг от друга, раненых, хотя они были.

Марию Индиану и ребенка уложили в постель для их обычного послеобеденного сна
, и некоторые удобства для жизни все еще оставались в доме.
Так прошел день, с двойной линией индейцев вокруг дома,
и гул и шум в летнюю иду по уши с полей
за ними, как будто и не было никакой резни и не было такого
вещи, как смерть.

 * * * * *

Роберт и Беатрис находились в тени песчаного холма, почти в пяти
милях к югу от форта. Когда его лошадь немного отдохнула, он
помог ей сесть в седло и шел рядом, пока они не достигли
единственного доступного укрытия. Солнце приближается к западу,
и насыпи держались вдали от прямых лучей, а также юго-запад
ветер. Они ослабели от голода, и оба были слегка ранены, но
в остальном им было вполне комфортно. Перед ними лежало озеро,
безмятежное и гладкое, на его стеклянной поверхности не было ни малейшей ряби, и никакое
отражение конфликта, который только что разгорелся, не отражалось в
его водах.

Роберт был из тех, кто быстро восстанавливал свои силы, и в качестве
день клонился к вечеру, и он начал приходить в себя. Добравшись до
песчаного холма, он первым делом разрезал рукав платья девушки
и приложил губы к ее ране.

"Почему?" - спросила она. "Зачем ты это делаешь?"

"Потому что стрела могла быть отравлена, дорогой".

"Тогда ты тоже будешь отравлен", - сказала она, отстраняясь от него.

"Нет, я не буду".

Несмотря на ее протесты, он брал кровь до тех пор, пока она не прекратилась, затем
промыл рану водой из озера и перевязал ее
чистым носовым платком, который случайно оказался у него в кармане. После Этого,
Как влюбленный, он поцеловал светлую, гладкую руку от плеча до запястья,
с изысканным чувством обладания.

- Что мы собираемся делать? - спросила Беатрис немного погодя.

- Мы ничего не сможем сделать до ночи. Потом я засыплю тебя песком - всем, кроме
твоей головы, и вернусь к фургонам за едой и боеприпасами. Я
получите другую лошадь, если я могу найти одну, а потом мы поедем в Форт
Уэйн".

"И если вы не можете найти себе другую лошадь?"

"Ты именно такой человек, и я поведу его. Я достану седло, если я
может".

"Мы никогда этого не сделаем", - сказала она печально.

"Да, мы будем ... Я уверен в этом. Жизнь слишком много значит для нас, дорогая, чтобы
сдавать ее без боя".

Темно-красный цвет окрасил ее белое лицо. - Я... я должна была сказать тебе, - прошептала она.
- иначе ты бы никогда не узнал.

На песке появилась длинная тень, и Роберт безошибочно различил
очертания головного убора из перьев. Беатрис уютно устроилась в его объятиях,
уткнувшись лицом ему в грудь. Его пистолет был за поясом, загружен,
и его меч лежал рядом с ним. "Это ваш пистолет, дорогой?" он спросил:
очень тихо.

Она начала от него в ужасе. - Да, - воскликнула она, - но почему?

"Тише!" Он указал на тень на песке, который бесшумно
подошел.

"Ой!", она застонала; "после всего этого!"

Роберт поднялся на ноги и бесшумно направился к южной стороне
песчаного холма. Беатрис стояла прямо за ним, белая как смерть. Затем
Черный Партридж появился перед ними с чем-то очень похожим на улыбку
на лице. - Как! - сердечно проворчал он.

Разговор, который последовал за этим, был настоящим "смешением языков
". Роберт знал примерно столько индийского языка как
другие же английского языка; однако, после некоторого времени, он был выполнен в
понимаю, что они были пленные англичане, и что, по
настоящее время, они были в безопасности.

"Спросите его о тетя Элеонора и другие", - сказала Беатрис.

Там был еще один длинный разговор. "Они все в безопасности", - наконец объяснил Роберт.
"Белый Отец и его жена, другой Белый
Отец и его светлокожая жена, а также семья Шоу-ни-о-ки.
Они беспокоились о нас, и когда он вернется, он скажет
им, что с нами все в порядке ".

Знаками и прерывистой речью Черная Куропатка дал понять, что они
не могут оставаться на месте, и приказал им следовать за ним. Роберт
возражал, но вождь так свирепо нахмурился, что он не посмел
ослушаться. Из многословной речи на индейском наречии Роберт понял
что Черная Партридж не забыл своего обещания - что воспоминание о
картине все еще согревало его сердце, и что он был верным
друг бледнолицей и ее любовник.

Беатрис улыбнулась, когда Роберт пересказал ей свои слова. - Он знал,
не так ли? - застенчиво спросила она.

Они начали свой долгий переход по пескам на север. Беатрис была
верхом, и Роберт шел рядом с ней. Прямой, как стрела, и как
неутомимый, как орел, индеец быстро шел впереди них,
время от времени оглядываясь назад, чтобы посмотреть, следуют ли они за ним.

Это было тяжелое путешествие для Беатрис, так как повсюду вокруг нее лежали мертвецы.
ее. Даже индейцы Роберт убил, казалось, бедствия ее, и
когда она проходила мимо того места, где Королева лежала она не смогла удержать ее
слезы. Стервятники, с системой плавного взмаха крыльев, были теперь силуэт и
затем на фоне заходящего солнца, когда они шли из одного grewsome праздник
другой.

"Что это за птицы?" - спросила девушка. "Я никогда не видел их раньше".

- Не знаю, - солгал Роберт. - Я их тоже никогда не видел.

Ветер засыпал тело Рональда занесенным песком, и она была
избавлена от горечи этого; но равнина смерти с ее бременем
изувеченных тел, тронул бы и более твердое сердце, чем у нее.

- Не смотри, дорогая, - взмолился он, и она послушно отвернулась.
но слезы, тем не менее, текли быстро, и она не могла
сдержать рыданий.

"Милая," сказал Форсайт, подойдя ближе к ней, "я могу вынести
ничего, кроме этого. Твои слезы делают меня слабым ... твоя печаль unmans меня".

Она закрыла лицо руками и изо всех сил постаралась взять себя в руки.
Затем он обошел лошадь с другой стороны. "Посмотри на озеро,
дорогая, - сказал он, - или посмотри на меня и забудь о том, что лежит за ним".

Так они маршировали под ярким послеполуденным солнцем. Безжалостный
жар впитался в песок и ударил им в лица. Но
Беатрис ни разу не повернула голову влево, и Роберт, глядя
мимо нее, был благодарен, что она этого не сделала. Шандонне и его мать
лежали бок о бок, заключенные в объятия друг друга. Их тела не соприкасались.
они были тронуты, но другие рядом с ними были раздеты и изуродованы
до неузнаваемости.

Когда они вышли на берег реки, то с тревогой посмотрели в сторону
форта и фактории, но увидели только индейцев. Молодой воин
встретил здесь Черную Куропатку, и Беатрис было велено спешиться.
Она так и сделала, думая, что еще несколько минут и она снова будет дома
, но когда она увидела, что они не поднимаются вверх по реке, она
не смогла сдержать крик боли.

Вождь яростно повернулся к ней и что-то сердито пробормотал Роберту.
- Тише, дорогая! - сказал он Беатрис, но лицо его было очень бледным.

Они стояли там в течение некоторого времени, и наконец в большое каноэ было
принес вниз по течению. "О, куда мы идем!" простонала она.

"Я не знаю, дорогая", - тихо ответил Роберт. "Но, что бы это ни было,
мы пойдем вместе". Его пальцы крепче сжали меч,
который все еще висел у него на боку.

Они сели в каноэ, Беатрис на носу и Роберт в
Стерн. Черный Партридж взял весло и быстрыми, уверенными движениями
они стреляли в озеро, а затем повернул на север. Через некоторое время
Роберт отважился задать вопрос, но не получил никакого ответа, кроме
бессмысленного ворчания.

Последние лучи света легли на воду и придали ей необычайную красоту.
Озеро казалось огромной бирюзой, постепенно темнеющей до сапфирового цвета.
Цвет закат пылал над облаками у горизонта, но их
сердца были тяжелы, и они не видят.

В сумерки подошли, каноэ двигались даже быстрее и черный
Партридж ни разу не дрогнул в выполнении своей задачи. Роберт начал задаваться вопросом, не направляются ли они
в форт Макино, и посмеялся над собой из-за этой мысли.

Время от времени, после внезапного рывка вперед, индеец с тревогой оглядывал берег.
Как будто искал ориентир. Наконец они повернули
в. С решеткой из Киля в каноэ, основанные на пляже, и
они вылезли, до сих пор интересно, до сих пор боятся, и полностью в
Милость индейцев.

Он сделал им знак следовать за ним, и они поднялись по крутому берегу, как могли,
цепляясь за молодые деревца и подлесок, чтобы не упасть.
твердо стояли на ногах.

Однажды на понт они снова повернули на север, и Беатрис, совершенно
усталый и безнадежный, тяжело оперся на руку Роберта. Некоторым образом,
земля была ему знакома, но он не мог бы сказать, где они были.

Он был почти в сумерках, когда черная куропатка остановилась и ждала их.
Они последовали за ним вниз по небольшому склону, который был гладким и хорошо вытоптанным.
 "Почему?" - изумленно воскликнула Беатрис.

Они стояли у двери маленького домика в лесу, который они
обнаружили так давно; и над дверным проемом все еще
висел серебряный крест, его блеск был скрыт в темноте.

Индеец заговорил с Робертом, медленно повторяя каждое предложение, пока тот
не понял. Затем Роберт пожал ему руку, и индеец бросился
вниз с утеса, побежал по пляжу к своему каноэ и поплыл на юг.

С мягким, ритмичным звуком плеск весла затих, превратившись в
шепот, затем тишина. "Что это было?" - спросила девушка, все еще напуганная.

"Мы останемся здесь на ночь, а может быть, и дольше - мы должны ждать, пока
он не придет за нами. Он говорит, что это хижина Безумной Маргарет, и что никто
не посмеет приставать к нам здесь. Великий Дух уже недоволен,
потому что в результате несчастного случая она погибла. Нехорошо прикасаться к ней
как и ко всему, что ей принадлежит.

"Мы в безопасности?" - спросила Беатрис тихим, взволнованным голосом. "Может ли быть так, что мы
наконец в безопасности?"

Роберт заключил ее в объятия и дважды поцеловал. "Моя дорогая",
он сказал: "Моя храбрая девочка, наконец-то мы в безопасности, и мы вместе
навсегда. Теперь ничто, кроме смерти, не может разлучить нас!"




ГЛАВА XXIV

ОТСРОЧКА ПРИГОВОРА


Беатрис оглядела каюту с любопытством, хотя его внешний вид был очень
немного изменил ее память о нем. Грубая узкая кровать в дальнем конце комнаты
все еще была застелена бело-голубым лоскутным одеялом
, которое миссис Маккензи так странно потеряла. Мебель, как и прежде,
состояла из грубых стульев и столов, сделанных из ящиков и бочек
неопытной рукой. Были добавлены новые полки, и они были заполнены
с положения в облике хорошо известной торговой станции.

Болт бязь, зимнюю одежду, и бесчисленное количество статей
необходимости и комфорт были аккуратно все убрать. Шандонне
очевидно, постоянно и систематически воровал у своего работодателя.
Все, что он видел, что казалось желательным для использования его матерью, он
явно брал при первой возможности. Даже детские
игрушки были принесены сюда, чтобы развлечь Безумную Маргарет.

Беатрис отодвинула хлопчатобумажную занавеску, которая была прикреплена поперек
одного угла, и была немало удивлена, обнаружив свою собственную розовую ситцевую
платье, которое она сшила в начале лета. Роберту было так же интересно,
как и ей, хотя свет быстро угасал. Он нашел
сальный соус и держал его в пределах легкой досягаемости, хотя у него были сомнения относительно
мудрости света.

С возгласом изумления он наклонился и поднял пару
мокасин - маленьких, изящных, расшитых бисером - ту самую пару, которую он
потерял.

"Смотри, дорогая, - сказал он, - это мокасины, которые я подарил тебе на день рождения.
Я сказал тебе, что их украли, разве ты не помнишь?" - Спросил он. - "Это мокасины, которые я подарил тебе на день рождения. Я сказал тебе, что их украли, разве ты не помнишь?"

Девушка повернула к нему свое милое личико. - Я собираюсь поблагодарить тебя за
их сейчас.

"Я не заслуживаю этого, милая, и я скажу тебе почему. Я хотел
сказать тебе тогда, но почему-то у меня не хватило смелости. Я не знаю
это был твой день рождения-я имел мокасины давно, но я не
хочу, чтобы Джордж взять надо мной верх, и поэтому я позволю тебе думать, что я знал".

При упоминании имени Рональда на ее глаза навернулись слезы. "Я должна тебе кое в чем признаться", - сказала она.
"Иди сюда". - Я хочу...". "Я хочу...". "Иди сюда". Она обняла его за шею
и притянула его голову к себе, затем прошептала ему.

"Мой дорогой!" он ответил прерывисто: "Ты думал, я настолько чудовище, чтобы
обижаешься на него за это? Я рад, что ты это сделал, и всегда буду рад. Бедный парень,
он не смог заполучить тебя, а ты мой навсегда.

- Я знаю, - вздохнула она, - но мне нравится думать, что я сделала его счастливым... Что
он был счастлив, когда умер.

- Он любил тебя, Би ... почти так же сильно, как я.

"Он не мог", - сказала она мягко, "ибо никто никогда не любил кого-то другого, как
сильно, как ты любишь меня"; и он был вполне готов, чтобы это было так.

Вскоре после этого он пришел к осознанию того факта, что
ни один из них ничего не ел с утра. Он зажег свечу.
тэллоу окунулся и обыскал каюту, пока не нашел щедрый запас
простой еды, к которой они привыкли. Он хотел развести
огонь и заварить чай для Беатрис, но она отказалась и попросила вместо этого
воды. Он спустился с утеса и принес ей немного, но оно было
таким теплым, что почтибезвкусный.

После того, как они поели, неизбежная реакция пришла к Беатрис.
Высокое нервное напряжение прошлой недели внезапно лопнуло, и
она стала беспомощной, как ребенок. "О!" - простонала она. "Жара невыносимая.
Почему не становится прохладнее?"

Она бросилась на узкую кровать, совершенно измученная.
Неуклюжим, но нежным прикосновением он вытащил шпильки из ее волос и
расстегнул туфли. Беатрис внезапно села и швырнула туфли
в самый дальний угол каюты. Тогда маленький, мягкий, невнятный
пакет был толкнул на пол.

Роберт рассмеялся и принес мокасины. - Ты позволишь мне их надеть
? - спросил он. Не дожидаясь ответа, он положил их на ее
босые ноги, нисколько не удивились, обнаружив, что они отлично вписались.
- Эти маленькие ножки, - сказал он нежно, - голые, мягкие, с ямочками!

"Мокасины мягче", - ответила она будничным тоном.
"и я думаю, что сейчас я пойду спать".

Долгое время он сидел рядом с ней, держа ее руку в своей.
Они говорили о тысяче вещей, которые внезапно стали
важными - об их первой встрече, об их личных впечатлениях от нее.,
и обо всем, что произошло с тех пор. С некоторым трепетом он
сказал ей, что в основном несет ответственность за стихотворение, сопровождавшее
индийскую корзину.

"Это было очень плохое стихотворение", - заметила она.

"Да", - ответил Роберт с новой ноткой счастливого смеха в голосе.
"Это была невыразимая поэма".

Затем он описал договоренность, которую они с Рональдом заключили, "чтобы
уменьшить трения", как он сказал, и она улыбнулась сквозь свои
слезы. "Бедный мальчик!" - вздохнула она.

- Бедный мальчик! - повторил он; и затем, после долгого молчания: - Настоящий любовник
и настоящий друг.

Промежутки между вопросом и ответом незаметно увеличивались, и
наконец Беатрис заснула. Он ускользнул от нее на цыпочках и вышли
в передней части салона, где был только узкий выступ на
блеф. Он сел в дверях, откуда мог слышать малейший
звук, и намеренно приготовился бодрствовать в ночи.

Он был физически истощен, но его разум был странно активен.
впервые у него была возможность пересмотреть события своего пребывания
в Форт-Дирборне, начиная с ночи его прибытия, когда Безумная Маргарет
появлялся на торговой станции и по сей день, когда он сидел в
ее жалкой маленькой хижине, а девушка, которую он любил, была так близко от него, что он
слышал ее глубокое дыхание во сне.

"Что он сделал для меня?" он думал - "что это дало мне?" В
ответ был "Беатрис", который пришел со страстным подъем
душа. Руководствуясь неким мальчишеским представлением о странствующем рыцарстве, он сохранил
свои руки и сердце в чистоте, и, как следствие, любовь принесла
ему, наконец, изысканную радость. В этот час близок
само общение, его глубочайшее удовлетворение, это то, что во всех
долгие годы, несмотря на частые искушения, ему не за что было стыдиться
нечего было вспоминать с уколом горечи,
когда Беатрис подняла на него свои невинные глаза.

"Сэр Галахад," некоторые из его друзей позвонил ему, насмешливо, и,
прежде чем, оно ни разу не подводило, чтобы привести цвет к лицу; но теперь
слова раздались в его сознании, как труба-продувка
победа. Он был избавлен от того внутреннего осознания стыда и недостойности,
которое лежит, как горький осадок, в вине мужской любви.

"Беатриче! Беатриче!" Как и другая женщина с таким именем, она провела его через
ад, и теперь он видел в перспективе некое сладостное рабство. Где бы ни блуждали его мысли
, она всегда будет с ним, как золотая нить
, которая проходит через тусклый гобелен, входя и выходя из рисунка,
иногда скрытая на мгновение, но никогда не теряющаяся.

Тетя Элеонора и дядя Джон - они были ему как отец и мать
и он любил детей, как своих собственных.
Жалобный шепелявый голос маленькой девочки всплыл в его памяти с
раскаивающейся нежностью, и он улыбнулся, мечтательно подумав о том, какой
Беатрис могла быть в четыре или пять лет. Быстро натолкнувшись на эту мысль
последовало другое, от которого кровь запела в его жилах, и
которое он быстро отбросил, как отступают перед чем-то слишком
прекрасным и слишком нежным, к чему нельзя прикоснуться.

Капитан Уэллс и доктор Нортон - они были мертвы. И Рональд--опухоль
вступил в горле, который он не мог подавить, для, всех
мужчин в мире, голубоглазый солдат был лучше его
друг. Они идеально дополняли друг друга, у каждого было то, чего
не хватало другому, и достаточно общего, чтобы создать прочную нейтральную почву,
после чего дружба могла бы надежно сохраниться. О других его друзьях в
Форт-подумал он, сложа руки, поскольку он не так хорошо известен, но он был
искренне рад, что они пережили ужасы дня.

По мере того как приближалась ночь, сражение принимало неясные и неопределенные формы
фазы. То тут, то там ярко выделялся какой-нибудь инцидент; не связанный
и отстраненный. Он действительно говорил, когда он сказал Беатрис, что "простой
кучки" были потеряны. Что, впрочем, не так это важно, в
лицо истории?

Это была всего лишь цена за новую страну, которую отважные души
платили два столетия и более, и которую некоторые должны продолжать
платить до тех пор, пока----

Подобно вспышке молнии, внезапно открылся широкий кругозор. Что, если бы вместо пятидесяти человек умерла тысяча?
как это могло изменить смысл? Широкая и
прекрасная, от Атлантики до неизмеримых лиг неизвестного берега
вдали простиралась новая страна, превосходящая мечты об империи, которая
принадлежала его расе по праву.

Что-то шевельнулось в его пульсе, неуверенное, но жизненно важное; настолько странно
стихийное, что казалось единым с водным простором, который лежал прямо
за ним. Здесь, у истоков озера Мичиган, когда-нибудь должно произойти...
что?

Рядом с ним послышался шорох, но это был всего лишь лист. В
тишина, казалось, должна была разбудить Беатриче. Еще одна рядом с ней
лениво затрепетала, и белая береза затрепетала. Внезапно повеяло прохладой
в воздухе, затем с озера поднялся благословенный северо-восточный ветер,
на своих серых крыльях он нес жизнь и исцеление.

Он пошел в хижину, чтобы укрыть Беатрис одеялом. Ее лицо было
повернулся к двери, что ее раненую руку может быть высшим, и
что-то в ее отношении детской беспомощности принес туман
его глаза. Белая, мягкая рука с повязкой имела свою собственную
неотразимую привлекательность. Отчасти опасаясь разбудить ее, он наклонился, чтобы поцеловать ее
тихо, в восторге от нежности настолько велик, что его любовь была почти
боль.

Он вернулся в кабину, дверь, где ветер был беспорядки на фоне
саженцы, и снова сел. Уже слышался приглушенный ропот на
берегу, и когда поздняя луна, полная и золотая, поднялась с
таинственного свода за горизонтом, озеро побелело от волн
плюмажи - гривы стремительных коней, ведущих легионы моря
.

Далеко на воде виднелась дорожка из чеканного золота - та сказочная тропа
по которой маленькая Беатриче решила пойти в гости.
лунный народ. Воспоминание о той ночи вернулось с восторгом
болью - когда он нашел слова, чтобы сказать ей, кем она была и что
она значила для него, насколько слова могли выразить священное чувство
это было зажжено на алтарях его сокровенной души.

Лунный свет сиял в кабину и прямо на лицо девушки. В
детски сладость, и женственную мягкость, как она лежит там пришел
для него, как дыхание розы. Нить света поднялась выше и
коснулась серебряного креста, вспыхнув ярким пламенем. За ним, над хижиной,
было----

Он вскочил на ноги и побежал вверх по небольшому склону к обрыву.
Несмотря на густой лес, он мог видеть зловещий отблеск на
облаках на юго-западе и слишком хорошо знал, что это предвещает.
"Трусы! Собаки!" пробормотал он. "Они горят крепости!"

Его руки нервно закрыл и открыл, и ногти глубоко врезаются в
плоть. Дикий порыв вырвать у индейцев каждый фут земли
потряс его с головы до ног. Здесь, в верховьях озера Мичиган, - тогда
мечта посетила его с претензией на господство. "Беспочвенность
структура этого видения.... Башни с облачными вершинами и великолепные
дворцы..." Его мысль быстро оформила слова, затем он коротко рассмеялся
и отвернулся.

Но внезапно он понял, что должен сделать. Он ясно видел себя в
авангарде этой скромной армии, у которой нет никаких атрибутов солдатства или
государства, а только оружие мира, с помощью которого с самого начала
все люди в конечном итоге побеждали. Плуг и борона,
лопата и секатор, упорный труд руками и разумом - здесь
и сейчас.

Шаг за шагом он увидел дикарей заставили назад, их стрелки встретились
с мушкетами и кольцо из стали-к дальним границам
цивилизация, которая, наконец, должна была стереть их с лица земли
. Это была доминирующая раса, отбивающаяся от оппозиции;
завоевание дикой природы теми, кто способен править.

Воодушевленный целью и честолюбием, он стоял там, пока зловещий свет
на юго-западе не начал меркнуть. Не одну жизнь, а многие-не
пожинаем, но посадка ... он не знал, но крепко на него
пришел дух первооткрывателя.

Луна поднялась высоко в небе и из зенита посылала рассеянные лучи
линии света касались креста, на котором была изображена фигура Христа.,
великолепно вылепленный, он был красноречив и в нем слышалась безмолвная мольба. Звезды
померкли, как будто их унесло ветром, а затем рядом с ним раздался тихий голос
"Я спал, дорогой?"

"Ты милая девочка", - засмеялся он, заключая ее в объятия. "Ты проспала
всю ночь - сейчас почти рассвет".

"Я не знал. Теперь ты пойдешь спать, не так ли?

"Нет, дорогая ... Я не хочу спать".

"Я тоже, так что я останусь с тобой".

В дверях каюты, обнявшись, они
сидели, пока рассеивалась темнота. Ветер развевал ее великолепные волосы в
длинные, тонкие пряди, и сейчас и тогда, когда тяжелая коса коснулась
его лицо ласкаясь, Беатрис рассмеялась и потянула его прочь.

"Нет!", сказал он.

"Милый, глупый мальчик, ты же не хочешь, чтобы мои волосы лезли тебе в лицо".

"Да, хочу".

"Почему?"

"Потому что я люблю тебя, от макушки до ямочки на ступнях,
всей силой своей души".

Последовало долгое молчание, затем девушка удовлетворенно вздохнула. "Я никогда
не думал, что любовь - это что-то подобное, а ты?"

"Нет, дорогая ... я не знал, что это такое".

"Я тоже не знал, но, конечно, мне было интересно. Из всего, что я слышал
и прочитал, что я боялся этого, и думал, что это сделает меня несчастным,
но это не так. Я не могу передать вам, что это заставляет меня чувствовать. Кажется, что
Бог создал нас друг для друга в начале, но держал порознь, и
даже после того, как мы встретились, было ненамного лучше, пока внезапно не появился
свет, и тогда мы поняли. Кажется, что я никогда больше не смогу быть несчастной или
не в духе; как будто все было правильно и так будет всегда.;
что бы ни случилось со мной, ты поможешь мне перенести это, и всегда будешь моим
щитом ".

"Дорогая, - ответил он, глубоко тронутый, - я верю, что это возможно. IT
для меня было бы величайшим счастьем перенести твою боль ради тебя".

Далеко на востоке на облаках появился слабый румянец. "Смотри, - сказала она
, - уже день". Он привлек ее ближе, и она продолжила: "Подумай, что
это значит навсегда уйти от всего этого ужаса - вернуться в
холмы!"

Роберт с трудом сглотнул, затем хрипло произнес: "Сердце мое, я бы умер,
чтобы защитить тебя, но Судьба зовет нас сюда".

С криком девушка вскочила на ноги. - Сюда! - выдохнула она. - Роберт,
что ты имеешь в виду!

В одно мгновение он оказался рядом с ней, держа ее холодную руку в своей. - Что ты имеешь в виду?
- Что ты имеешь в виду? - воскликнула она.

"Послушай, дорогая; я ни о чем не прошу тебя - это тебе решать.
Завтра нас отвезут в Детройт как британских пленных - на какой срок
мы не знаем. Индейцы сожгли Форт, но однажды,
когда война закончится, мы должны будем вернуться сюда жить, потому что вернуться - значит
признать поражение.

Это слово задело ее гордость. - Поражение! - воскликнула она. - и почему? Почему мы терпим поражение?
Если мы выбираем жить в безопасном месте, а не в опасности - в
мире, а не в страхе перед резней? Вчера ты разве не видел?
Только по чистой случайности меня нет среди них - и все же ты просишь меня
вернуться!"

Ее голос дрожал от чувства, а грудь вздымалась. Даже в
тусклом фиолетовом свете раннего утра он мог видеть страдание на ее лице
, и это поразило его, как удар.

"Моя дорогая, послушай... Позволь мне сказать тебе, что я имею в виду. Мы пойдем туда, куда ты скажешь.
Ты скажешь. Если тебе захочется жить во Франции или Англии, мы поедем туда.
решать тебе, а не мне. Ты понимаешь?

"Да", - тупо ответила она. "Продолжай".

Мечта Роберта была тусклой, и огонь его честолюбия угас, но
он храбро продолжал. "Мы находимся на самом краю цивилизации, дорогая,
и это должно продолжаться дальше нас. Волна движется на запад, и мы должны
либо идти с ней, либо против нее. Мы должны идти вперед или отступать, здесь
нельзя стоять на месте. Вчера произошла битва, которая, в свою
сущность, был за обладание границы. Мы сдались,
но мы не сдались. Если мы отступим, это, должно быть, опять боролись. От
берега до берега этой великой страны должны быть один флаг и один закон.
 Здесь, где сейчас лежат развалины Форта, когда-нибудь должен стоять город.
"

"Итак, - сказала девушка с резким смехом, - и вы бы построили город
из снов?"

Тон задеть его за живое. - Да, - ответил он твердо, "я
бы. Ничто в мире не была построена без сна на
начало".

"Ну, - сказала она после паузы, - что тогда?"

"Милая, - воскликнул он, - ты все усложняешь!"

К пурпурному свету на востоке примешивались золото и багрянец, тронутые
тут и там глубокой сапфировой синевой. Мало-помалу великолепная ткань
была соткана на огромных станках рассвета. Беатрис увидела его лицо,
напряженное и встревоженное, и в глубине души знала, что уступит. Ей вспомнилось то, что
Сказала Кэтрин: "Когда ты найдешь свою пару, ты
мы должны идти - другого пути нет".

"Завтра мы отправляемся, - говорил он, - обратно в горы, но это еще не конец.
это всего лишь отсрочка приговора. Мы должны вернуться сюда с этим бороться
выходит, чтобы закончить задачу, мы начали, чтобы занять место в лице
все коэффициенты. Мы должны стоять в первых рядах цивилизации, сделать нашу опору
твердой и уверенной, нести флаг на запад, в цитадель
дикой природы - постройте город, если хотите, из грез.

"Беатрис, это в последний раз - я никогда больше не попрошу тебя. Мы будем
поступать так, как ты хочешь - это моя единственная просьба. Я прошу тебя сейчас, с ужасом
вчерашний день все еще жив в твоем сердце, твоя рана все еще открыта и
болит, чтобы вернуться сюда со мной, когда Форт будет восстановлен, и сражаться
на моей стороне.

"Это должны сделать другие, если не мы, и если мы отступим, нам будет
стыдно. Бог знает, что я люблю тебя, иначе я бы не просил тебя об этом. Бог знает, что я
будет защищать вас, и все же я бы не позорили. Везде, где есть
человеческая жизнь, есть и опасность, но мы должны создать место, где
наши дети и дети наших детей могли бы жить без страха. Сердце
Мое, такое сильное и храброе, ты не из тех, кто дрогнет - моя Жизнь,
моя королева, - воскликнул он звенящим голосом, - разве ты не пара для
мужчины?

Призматические краски легли на воду, и восход солнца окрасил ее лицо.
Далеко за жемчужными просторами забрезжил новый день, и она пристально посмотрела на
него, как будто ее глаза хотели проникнуть в самую глубину его души.

- Еще раз, - сказал он хрипло, - ты придешь и выполнишь свою часть работы?
Ты будешь бороться со мной?

Любовь и боль были в его голос, его тело было напряженным и нетерпеливым, как
тот, кто выступает за его силах, радость. Беатрис почувствовала его мужество, его
страстный подъем, и это заставило ее пульс учащаться, как звук горна
звоните. Поймали на том, что волна абсолютной капитуляции, стремясь только для
добра, душу девочки великолепно справились с его собственным.

Первый луч солнца скользнул по воде, коснувшись ее лица преображающим светом
и крест над ней озарил его,
где великолепие утра было обращено обратно к алтарям
откуда оно пришло. Страх спал с нее, как одежда,
ужасы прошлого были забыты, и она увидела себя единым целым с ним,
на какой бы высоте он ни стоял.

Ее блестящие волосы окружали ее ореолом, а в глазах было
огонь победы. Парой для мужчины она была в тот возвышенный момент,
когда она наклонилась к нему с приоткрытыми губами и пылающей душой
с высокой решимостью. Небеса на востоке озарились потоком белого света.
это было похоже на вызов.

"Еще раз, милая ... ты придешь?"

Она улыбнулась, и ее сладкие губы задрожали, как будто она уже почувствовала его поцелуй.
затем раздался чистый и сильный, как звук серебряной трубы, ответ.
торжествующий ответ девушки. "Да, - воскликнула она, - я сделаю это!"


КОНЕЦ


 * * * * *


МИРТЛ РИД

 ЛЮБОВНЫЕ ПИСЬМА МУЗЫКАНТА
 БОЛЕЕ ПОЗДНИЕ ЛЮБОВНЫЕ ПИСЬМА МУЗЫКАНТА
 КНИГА СТАРОЙ ДЕВЫ
 ЛАВАНДА И СТАРЫЕ КРУЖЕВА
 ТЕНЬ ПОБЕДЫ
 ПЕСНИ ПИКАБЭКА

СЫНОВЬЯ Дж. П. ПАТНЭМА

Нью-Йорк Лондон

 * * * * *

Миртл Рид

Лаванда и старые кружева


 12°. (По почте, $1,60) нетто, $1,50
 Полностью малиновый сафьян, в коробке " 2.00
 Серая замшевая кожа, в коробке " 2.50
 Лавандовый шелк, в коробке " 3.50

 "Редкая книга, изысканная по духу и концепции, полная изысканной
 фантазии, нежности, восхитительного юмора и непосредственности. The
 история слишком изысканные, слишком деликатным для анализа.... Это книга
 быть поданы, и это так подходяще одетой, что его обаяние
 расширенный."--Бесплатная _Detroit Press_.


Книга о старой деве

 12°. Позолоченный верх. (По почте, $1,60) нетто, $1,50
 Полностью малиновый сафьян, в коробке " 2.00

 "A _gem_ в изысканной, привлекательной и артистичной обстановке.... Мисс
 Рид восхитительно остроумен, восхитительно юмористичен, восхитительно
 циничен, восхитительно здравомыслящий и, прежде всего, восхитительно
 спонтанный. Страницы искрятся ярким, ясным остроумием; они
 пузырятся честным, сердечным юмором; в них много уколов, но
 никаких диких выпадов.... Сборник эпиграмм для скорострельного
 ружья ". --_филадельфийский телеграф._


Любовные письма музыканта } Два
Более поздних любовных письма музыканта } тома.

 12°. Позолоченный верх, каждая по 1,75 доллара.
 Полностью малиновый сафьян, в коробке " 2,50

 Книги мисс Рид - это изысканные стихотворения в прозе, слова, нанизанные на
 золотые нити мыслей, в которых музыкант рассказывает о своей любви к
 той, кого он считает своим идеалом. Идея не нова, но
 высказывается мнение, что нигде это не проводилось и вполовину так хорошо
 . Экстаз надежды и апатия отчаяния чередуются
 в этих очаровательных письмах ни единой строчки цинизма, которая могла бы омрачить
 красоту их воздействия". - _Rochester Herald_.


СЫНОВЬЯ Г. П. ПАТНЭМА
Нью-Йорк, Лондон


 * * * * *


ХОРОШАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА


"Патриция с холмов"

 ЧАРЛЬЗА КЕННЕТТА БАРРОУ.

 12°. (По почте - 1,10 доллара.) _Net_ 1,00 доллара
 "Патриотизм без лишних оснований; любовь к открытому воздуху и
 свободные холмы без преувеличения; романтика без излишеств; юмор
 и меланхолия бок о бок без болезненности; ирландский диалект
 без излишеств; история, полная искренних чувств ".-_The  Нация._
 "Более очаровательного романа о старом дерне не публиковалось уже давно".
 - _N. Y. World._ "Очень милая ирландская история".- _N. Y. Tribune._
"Ева триумфальная" ПЬЕРА ДЕ Кулевена. Перевод ЭЛИС ХАЛЛАРД.
 12°. (По почте, 1,35 доллара.) _Net_ 1,20 доллара
 "Умный, стимулирующий, интересный ... блестящее сочетание  яркая правда, искреннее мнение и остроумный комментарий ". --_Chicago  Запись._
 "Дерзкая и сатирическая повесть, в которой воплощено многое из
 умного и проницательного наблюдения". - _Detroit Free Press_.
 "Чрезвычайно остроумное художественное произведение".-_луисвилл
 Курьер-журнал._Месье Мартен Роман о Великой шведской войне. ВАЙМОНД КЭРИ.
 12°. (По почте, 1,35 доллара.) _Net_ 1,20 доллара
 "Мы с неподдельным удовольствием прочитали "М. Мартин." ... Мы
 искренне восхищаемся этим и искренне надеемся, что все, кто читает эту страницу, также прочту книгу". - Из рецензии на колонку в "Сиракузском вестнике". Имя Ваймонда Кэри должно быть добавлено к списку авторов, чьи
 первые книги заняли заметное место в мире
 литературы, поскольку "Месье Мартен" - одно из лучших произведений последних лет.  исторические романы"._ Чикаго Между океанами._
 "Мистер Ваймонд Кэри доставил нам большое удовольствие чтением своей книги,
 и мы рады похвалить ее". - _Baltimore Sun._
Нью-Йорк - G. P. PUTNAM'S SONS-Лондон
 * * * * *
ХОРОШАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА