Мемуар КультПоход

КультПоход в Мурманск (по бабам)

В МРАП авиации КСФ (в одном из многочисленных Североморсков №XYZ, автобус в который с табличкой «Лесхоз» уходил от цветной (зеленой?) стены жд-вокзала Мурманска два раза в день (утром и вечером) и в этом странном маскирующем невесть что лесхозном имени поселения нес иронию и даже издевательство над судьбой оказавшихся по службе в Заполярье, в его  тундровой зоне, расположенной за лесотундровой и полоской лесной)  был у меня приятель Евг.Кл-в (ЕК). Он вспоминается по прошествии 50 лет игрой на гитаре (он пел по преимуществу какие-то городские  романсы, редкие и мало кому известные, но часто с интересной фабулы или сюжетом) и маниакальным влечением и желанием женщины, никогда не платоническим = он страстно алкал женской плоти (он был как пушкинский Зарецкий «Отец семейства холостой» - был женат на очень милой, симпатичной тамбовчанке, всегда грустной, молчаливой и навечно обиженной страстью мужа … к иным)

Из немногих встреч с ЕК мне запомнилась одна. Однажды он ни с того ни с сего пригласил меня в поездку в Мурманск с одной откровенно заявленной целью – «культпоход по бабам». Понимая, что меня это может мало привлечь и увлечь, он сразу поведал о своем уже подготовленном проекте, для реализации  которого ему нужен партнер. Почему он выбрал меня – не сказал, хотя «голодных» по периметру вокруг тесного круга бутылок было и много, и куда более страждущих и опытных. А я отчего-то не стал спрашивать – кажется меня пленило мое тщеславие, сам выбор и изменение моего статуса в коллективной ролевой игре нашей молодой компании (я уже был старлеем, мне было целых 22 года – я застрял между Ленским и Онегиным без заметного интереса к науке страсти нежной и без страсти господина Пушкина к женским ножкам, их степным прелестям как у товарища Т. Лариной и к  дешевым борделям у Кокушкина моста, где обитали Раскольниковы…).

Проект его был прост и крайне практичен: он каким-то  образом познакомился с группкой то ли студенток «кулинарного техникума», то ли молодых поварих, то ли  продавщиц кулинарного отдела Продторга, но не официанток. Профиль проф. деятельности  по мнению ЕК  обещал чистоту плоти, отсутствие рисков тесного общения и необходимого похода к венерологу. Он сказал как маркетолог и спец по блуду: «девочки что надо» - это означало по умолчанию =  без комплексов и особого разграничения доступа (девственницы нами не приветствовались и как и откровенно бесхитростно тяготеющие к замужеству), уже ждут нас, спиртное и гитара - с нас, закуска и остальное - с них.  Атакуем!

Я дал согласие и в ближайшую пятницу мы, одевшись как денди (я умудрился в феврале в разгар зимы и полярной ночи надеть стильные импортные полуботинки, добытые с рук бича возле одной из Березок). ЕК вез гитару в чехле, а я тащил саквояж с бутылками самого разного зелья (даже вискаря, добытого также у бича).  Среди алкогольного набора был и изготовленный нами  напиток – спиртовая настойка, который потом в культ-урологии киношников попал на экраны и головы узревших да и услышавших под именем «Ликер-шасси». Она не имела тормозов или не давала алколающим выпустить шасси и парашюты…  На каждый, попавший в мои руки ракетоносец, рэбовец, разведчик или бомбардир, я получал 750 грамм чистого вкуснейшего спирта. Я имел свой спиртовой, наливочный, разливочный и настоечный погреб, которому позавидовали бы  дядя Онегина, его ключница и мухи, да  и их певучий радостный и пародирующий житие родитель.

Выйдя из автобуса на стоянке жд-вокзала мы с азартом коней ретивых рванули вверх от знаменитой площади Пяти углов и мурманской улицы Ленина. Мы гребли молча в сопки, все увеличивая темп и горячась.  Наконец  улицы закончились и прикончились, исчезло зимнее тусклое уличное освещение. Пошли сгустки заброшенного редкого некогда жилья и рассыпающихся сараев и заглохших проветрившихся  сортиров. В мути полярной ночи  на косогоре бурно штурмуемой нами как Мамаев курган сопки стали виднеться лишь призрачные очертания = темно-серые с нечеткими контурами пятна домиков. Без святящихся теплом и уютом окон и даже заборов … Не было слышно ни лая собак, ни скрипа калиток, ни хлопанья дверей … Не было ни души. Никто из живых тварных за полчаса хода в гору не возник и не исчез… 

Мы стали идти по колено в сплошном снежном плотном покрове. Мои полуботинки набились снегом и уже хотели в тепло на чистый коврик или на полочку обувной тумбочки. Трезвому умом челу стало бы давно ясно = мы вышли за пределы зоны обитания мурманчан, их свободных дев и дщерей и сопутствующих им представителей Царства живой Природы. Мы оказались в голой, омываемой северными ветрами стерильной тундре за окраиной города …

Настроение мое ломалось, я и до этого втайне сомневался в участии в акции да еще с ЕК (типа онегинского - А на фига мне это надо), я вспомнил раздел Происхождение Женщин как обманок и носительниц бед мужикам-остолопам в Теогонии Гесиода, у меня возникло желание оставить тяжеленный саквояж и надеть теплое исподнее. Я стал отставать от поводыря, который неистово шел на Север как капитан Гатерас и стал более походить не на жадного до страстных приключений Фауста, а на сгорбленного Мефисто.  Все чаще, оглядываясь и останавливаясь, чтобы не потерять не столько партнера, сколько «горючее» и «смазочное»

Но вот он оглянулся и радостно возопил: Мы у цели. Пришли. Я остановился как вкопанный в темноте перед каким-то одноэтажным призрачным строением на гостевой смутно осознаваемой границе. ЕК стал стучать в дверь или в стену. Молчание. Звук сразу затихал. Словно стеснялся нарушить эту кладбищенскую тишину.  ЕК стал выкрикивать, все усиливая громкость воплей, девичьи имена. Ни гу-гу.  Этот набат продолжался минут 5. Нигде никто ничто не отозвалось … Мы вдруг оба разом оцепенели в единой догадке. ЕК стал медленно обходить то, что мы приняли за дом… Это оказалась одна уцелевшая от него стена … Одна. Мы стучали и орали в вечность запустения и исхода.

Мы побрели вниз в молчании и сгорбившись от унижения и поражения. Но  каким-то мистическим образом на первой линии обитаемых домов на спуске нас встретила бойкая молодая женщина.  Этого ЕК было достаточно. Мы снова были в деле.

Если я вам расскажу о поразившем меня утром видении (мне вскоре не понравилась компания и мне любезно предоставили отдельный пустой домик  (муж – в море, жена – в блуде) для ночлега), то вы не поверите: удрученный, я захотел «домой» и пошел искать ЕК; я нашел его в постели с молодой и даже красивой женщиной, которая была инвалидом – у нее были парализованы обе ноги … Но какой у нее был счастливый вид, она вся светилось от женского счастья … пусть и однодневного. А ЕК было все равно – ему всегда и везде нужно было одно. Он был вечным старлеем, не страдал из-за карьеры как некоторые, из-за жизни в богами и музами забытом гарнизоне и потому не срывался и не ныл.  Он жил как жил

Через пару лет я вырвался с Севера – поступил в Академию - и более ЕК никогда не видел, но раз молва донесла: ему таки досталось от жены … крепко … да еще и утюгом … заметно.

А Север стал родным  и навсегда любимым. Каждый год я езжу  в Карелию, Заполярье (Териберку, п-ов Рыбачий, Умбу, Варгузу), Поморье, Архангельскую губернию, Пинежье  или гоняю на авто по просторам Нацпарка Русский Север. Теперь и давно как наземный турист.
 
Но это уже иная история … и в ней есть удивительные мемуары – вдруг, без спроса и причины, всплывающие картины прожитого

Льет дождик с небосвода
Грохочут желоба
Нелетная погода
Посадчикам лафа

Утром – полеты
А вечером – спать
Жизнь гарнизонная
Япона  мать

(на фото-коллаже слева - вид на гарнизон Северомосрк-3 с борта винтокрылого)