Назад в прошлое

   Началась история в женской консультации. Гинеколог меня спросил:
— Вы замужем?
— Да.
—А от кого ждёте ребёнка?
— От мужа.
— От мужа? — почему-то удивилась врач, и сняла очки, чтобы подробнее меня рассмотреть.

   Девять месяцев приходилось ходить в консультацию, сдавать анализы. Каждый раз интересовались моим самочувствием. Как-то я сказала:

— Ой! У меня ребёночек начал шевелиться. Это такое удивительное ощущение.
— Не может этого быть! — возмутилась гинеколог. — Вы не так всё поняли, это просто газы…

   Я попыталась опротестовать такой диагноз:
— Нет, ну газы, они совсем в другом месте находятся, совсем с другой стороны живота, даже скорее и не живота…
— Ну, вот, я же вам говорила, — обрадовалась она. — Вы беременные всё путаете, все места своего тела, и мозг ваш в этот период вообще ничего не понимает. Ребёнок не может начать шевелиться в три месяца.

   Но мой шевелился. Отчётливо чувствовала его движения внутри себя.
На большом сроке мне прописали внутривенные вливания, и я ходила на них каждый день. Один раз по тонкой трубочке ко мне в вену стал уверенно двигаться пузырёк воздуха. Позвала медсестру, она заорала:

— Вам уже в роддом давно пора, а вы из консультации никак не вылезете! Да что случится, если воздух в вену попадет? Да сердце ваше запросто выдержит.
Я подумала: «Моё может и выдержит. А вот у малыша?»

   Когда я попала в роддом, то врач посмотрел на мои вены со следами инъекций и полушёпотом сказал:

— Наркоманка! Живот на себя нацепила! Только не бейте, не бейте меня! Я вам сам препараты отдам, только не бейте!

   И каких только историй я не наслушалась в роддоме. Одной замужней сказали на УЗИ, что будет двойня, а родился всего один.

— Почем ты продала другого? — допытывалась у неё всю жизнь свекровь.

   А самую страшную историю рассказывали на ночь. Начиналась она так: «В одном чёрном-чёрном роддоме палаты были чёрными, а в них чёрная мебель, чёрная постель и чёрные роженицы. У одной родился чёрный ребёнок и умер. Она обратилась в чёрные органы, но чёрные врачи предоставили в чёрный суд чёрную справку, где значилось: «В пять часов чёрного утра чёрный новорожденный встал с чёрной кроватки и направился в сторону чёрного туалета. Но так как чёрный был очень мал, то его нечаянно зашибли чёрной дверью, и пять минут шестого чёрный дежурный по чёрному отделению констатировал чёрную смерть чёрного грудничка. Вскрытие показало множественные гематомы головного мозга, несовместимые с жизнью». Так было написано в той чёрной справке, а на самом деле чёрные врачи продали ребёнка на органы.
    В этот момент в палате повисала тишина и у кого-нибудь из пятерых начинались схватки. А мне не было страшно, я капитально подготовилась к родам, всю беременность смотрела «Байки из склепа».

   Больше всего мне хотелось, чтоб родилась дочка. Девочка — это подарок небес. Нет, ну скажите, а что делала бы я с мальчиком? Мужчины редко принимают участие в воспитании детей, они безучастно равнодушны к этим тяготам. Поэтому мне пришлось бы гонять с сыном в футбол, ходить на рыбалку, разводить костер, ночевать в палатке. А я в палатке никак не смогу даже день прожить. Без горячего душа на ночь, без утреннего душа на день жить человеку никак невозможно.

   Спустя несколько дней нас выписали домой, и мы начали расти. Однажды дочка чем-то заболела. Педиатр назначил нам препарат пенициллиновой группы. Пробу на антибиотик не сделали. Малышка перестал реагировать на окружающую действительность, просто впала в забытьё.

   В поликлинике мне сказали:
— Это классический случай анафилактического шока. Конечно, вы могли потерять дитя, но не переживайте, так, оно же живо!

   После этого случая дочь получила прозвище — Жежива. Она росла, и приходилось ходить в поликлинику. Я наивно думала, что у меня и у врачей и у медсестер общие интересы — вырастить здорового ребенка. Но вместо этого Жежива стала испытательным полигоном для фармацевтических компаний. Наш участковый педиатр был помешен на новиках и назначал супер дорогостоящие, новейшие, даже не апробированные на мышах, препараты. Мы дома начинали читать инструкцию и понимали, что нам эти таблетки противопоказаны. У одного из них было очень впечатляющее название, оно начиналось со слова Гроп, а дальше название продолжалось. И хотя этот гроп оканчивался на букву П, но мы его пить не стали.
На повторном приёме, заглянув в карточку, посмотрев на ребёнка, участковый всплескивал руками:

— Как? Вы опять живы?

   А мы были просто очень хитры и лечились давно проверенными средствами, даже народной медициной не гнушались.
В нашей поликлинике работали лучшие врачи района, потому что в округе больше не было никаких, остались только народные целители. Они предлагали от всех болезней эффективное средство — заячьи испражнения. Нужно их залить кипятком и принимать два раза в день вместо чая. И весь город упрашивал охотников привезти не вкусную дичь, а целебные заячьи какатушки.

   Во взрослых поликлиниках работали врачи из дружественной республики. Они за свои красные дипломы рассчитываются баранами, и сами они тоже были баранами. Если хирург начинал вырезать у пациента гланды, то перерезал сонную артерию, и человек погибал от потери крови.

   В нашей детской поликлинике не было хирурга, и это даже здорово, значит, нас не зарежут. От нашего кардиолога невозможно ничего узнать. Даже если повторить вопрос ей десять раз подряд, она ничего не ответит. Она принимает такой истерзанный вид, словно сидит на допросе у гестаповцев и ни за что не расколется, не сдаст явки, пороли.

— Скажите, а моей дочке спорт не повредит?
Она молчит. Я сказала ещё громче:
— Нам спортом можно заниматься?

   Она снова молчит. Меня прорывает, и я начинаю читать ей целую лекцию о пользе спорта, о его органичном влиянии на личность, умении концентрироваться, держать удар судьбы и не сломаться ни при каких обстоятельствах. Кардиолог молча слушает и я снова задаю вопрос:

— Скажите, а спортом нам можно заниматься?

   Мои нервы, конечно же, крепкие, но чаша терпения переполнена. И тут я поменяла военную стратегию, я произнесла пароль. На него врачи всегда отзываются. Я произнесла слово «школа».

— Скажите, а на физкультуру в школе можно ходить?

И тут она перестала корчить из себя партизанку.

— Да не переживайте вы так, — сказала врач высшей категории,— сердце – это мышца. Её нужно тренировать, как и весь организм. С такими диагнозами, как у вас, к нам даже мастера спорта приходят.

— Но ведь они и умирают моментально, то на футбольном поле, то на льду.

— Этот процент очень низок, — подытожила категорично врач.

Самый уравновешенный в поликлинике — невропатолог. Обращается она к родителям пациентов со слова «мамочка».

— Мамочка, раз у вашего ребёнка сильно болела голова, значит, он — наш пациент. Диагноз уже тянет на инвалидность. Что, ж вы, мамочка, так его запустили.

— Мне не сто лет, чтобы быть вашей мамочкой!

— Так и запишем, мамочка, в карточку вашего ребенка: «Генетическая предрасположенность к соматическому психозу».

Если прийти на прием к офтальмологу, то можно нарваться на срочную поездку в областной центр.

— У Вас отслоение сетчатки, езжайте срочно в областную больницу. Я вам пока выпишу капельницу, уколы в ягодицу и витамины.

Отпросились с работы, потратились на дорогу, но областной офтальмолог посоветовал нам ... выписать новые очки.

Но бывают тяжёлые болезни, которые ничем не лечатся.
В Спарте больных просто скидывали со скалы. И это намного гуманней, чем сказать:

— Вам помогут в Германии. За двести миллионов. Но шансов почти нет. Даже не видим смысла, чтобы тратить такую уйму денег.

   И тут я впадаю в ступор. Непонятно мне, куда идут мои бешеные отчисления, в какой такой фонд обязательного медицинского страхования, если нет ни оборудования, ни технологий. Родители больных детей вынуждены собирать с миру по нитке, дабы спасти своего ребенка. А пенсионерам деньги даже никто не берётся собирать. Они же и так старые, сколько можно им потрошить пенсионный фонд? Как только пенсионер попадает в больницу, то лечат его сразу до смерти.

   У нашей бабушки был инсульт, а спустя полгода она решила оформить инвалидность. Три месяца пробегала по разным врачам. Сдавала анализы, узи, рентген, даже девственность у неё проверили. Не нашли. Пришла она на комиссию с сотней бумажек, но ей сказали:

— Если бы вы раньше пришли, мы бы дали вам инвалидность. Но вы же прожили это время, вы же даже не умерли, значит, вам инвалидности не нужно.

Однажды мой муж попал в реанимацию. Медсестра: «Принесите старые, но чистые простыни, пододеяльники. И не стойте тут под дверью, идите и готовьтесь».
— К чему?
— К похоронным приготовлениям. И родственникам всем так и скажите.

   Но муж не оправдал ожидания медицины. В отместку за то, что он выжил, дозировку лекарства немного перепутали — в три раза больше нормы назначили.

   Как-то утром у него на спине, прямо на наших глазах, начал расти горб. Специалист по лечению горбов, а также бородавок, рогов и копыт определился сразу. Им оказалась моя свекровь, его мать. Она сказала, что не раз лечила такие болезни и тут может помочь только грелка. Приложили горячую грелку к спине, но стало только хуже: горб рос, а боль усилилась. Вызвали врачей, они увезли его в отделение хирургии и сказали:

— Это хорошо, что у вашего конька-горбунка сосуд на спине разорвался. Вчера от этого лекарства молодой парень в отделении умер. У него сосуд в голове не выдержал нагрузки. Наверное, этот препарат скоро запретят. Эффективность у него высокая, но побочных эффектов много.

   У сотрудницы на работе болела мама. Ей часто вызывали скорую, но врачи только ставили укол и прописывали таблетки. Дали ей путевку в профилакторий, а там её так прихватило, что положили пациентку на операционный стол, отрезали полтора метра кишечника и вывели прямую кишку на животе.

Дочь звонит в операционную и спрашивает о здоровье мамы.
— Нам такие пациенты с какашками на боку не нужны, завтра же переведём её в хирургию.

   На другой день она приезжает в больницу, чтоб забрать вырезанный материал для исследования в лабораторию. Выносят ей в коридор мамины кишки, сложенные в прозрачный пакетик. Она грохается в обморок и никак в себя прийти не может.

   Недавно мне пришлось обратиться к врачам. Но они посмотрели в мою карточку и сказали свою самую любимую отмазку, что стала их фирменной фишкой: «Эх, если бы вы пришли два месяца тому назад, мы бы Вас обязательно спасли».

— Дайте мне машину времени, и я приду к вам два месяца тому назад.

— Вы шутите, а Вам максимум осталось месяц прожить.

— Ура! — закричала я. — Значит, я смогу исполнить свои мечты — поквитаюсь со своими врагами.

Я купила автомат и застрелила адвоката, который вел бракоразводный процесс и сливал всю информацию мужу. И в тот день я не вернулась домой, а шла по густому лесу, пока из деревьев не появилась тень лешего.