Братство Арбата. Картина 7

КАРТИНА 7.
(Август 1990 года. Кривоарбатский переулок. Дом 37).
На декорации (заднике сцены) – изображение «Стены Цоя».
Вечер.  На сцене у стены – свечи и цветы. Двое молодых людей, похожих на героев из фильма «Асса», парень (в летном шлеме и очках, несуразно большом пиджаке) и девушка (в белом платье-ночной сорочке и наброшенном сверху длинном сером плаще), делают красными фломастерами какие-то надписи на стене.

АЛИКА (пишет и напевает вполголоса).
- «А над городом желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом
Звезды по имени Солнце»
БАНАНАН (громко, поднимая руки, изображая самолет).
             - «ВВС. ВВС.
Военно-воздушные силы.
ВВС.
Сфера особого внимания.
ВВС.
Универсальная машина.
Универсальная машина».
АЛИКА (тихо, с чувством).
- «Красная, красная кровь
Через час - уже просто земля
Через два - на ней цветы и трава
Через три - она снова жива
И согрета лучами звезды
По имени Солнце».
БАНАНАН (снова громко).
- «ВВС.
Универсальная машина.
Универсальная машина...
Сегодня не праздник, просто игра.
Горячий участок давно позади,
Пилоты молчат, смотрят на звезды,
Задание выполнено успешно.
Все улыбаются».
АЛИКА (продолжая что-то писать). Тише. Тише, Бананан. А то нас сейчас погонят…
 
Раздаются недовольные голоса разбуженных жильцов.
- Прекратите безобразничать! Надо милицию вызвать!

АЛИКА (шепотом). Тсс… А ты что написал на стене?
БАНАНАН. Его слова- «Я живу в заповедном мире моих снов». И еще… - «Цой – жив!». А ты?
АЛИКА. Я? Я тоже написала Его бессмертные слова… (Сбрасывает плащ и громко поет).
- «Он не помнит слово «Да» и слово «Нет»
Он не помнит ни чинов, ни имен
И способен дотянуться до звезд
Не считая, что это сон
И упасть, опаленным звездой
По имени Солнце»
БАНАНАН. Для нас он всегда жив…, жив Алика! Наша звезда по имени «Солнце». (Обнимает Алику за плечи). Кто бы что тут ни написал… Мы все равно эту гнусность, будто он мертв, замажем, и напишем, что «Цой – жив»! (Берет в руки гитару и тихо напевает).
- «Вместо тепла - зелень стекла,
Вместо огня - дым…»
АЛИКА (проникновенно).
- «Красное солнце сгорает дотла,
День догорает с ним…»
БАНАНАН и АЛИКА (громко).
- «Перемен требуют наши сердца,
Перемен требуют наши глаза.
В нашем смехе и в наших слезах
И в пульсации вен...
Перемен, мы ждем перемен».
АЛИКА.
- «Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук.
Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять…»

Вновь раздаются недовольные голоса жильцов.
- Прекратите! Прекратите!

Появляется участковый в милицейской форме.

БАНАНАН (негромко завывает, изображая рев самолета). ВВС. ВВС. Зона особого внимания.
- «В моем поле зренья появляется новый объект.
В моем поле зренья появляется новый объект.
Иду на вы. Иду на вы. Иду на вы.»
АЛИКА.  «Иду на ты. Иду на ты. Иду на ты».
БАНАНАН. Иди.
- «Идем на ты. Идем на ты. Идем на ты».
УЧАСТКОВЫЙ. Что вы тут делаете? После одиннадцати шуметь запрещено.
БАНАНАН. А мы что? Мы – ничего. Никого не трогаем. Починяем примус…
УЧАСТКОВЫЙ. Поумничай… Поумничай у меня, Бегемот. Быстро обоих в участок отправлю.
АЛИКА. Мы… Мы… дежурим возле стены по очереди. Каждую ночь… И никому не позволим ее снести… (Становится возле стены, растопырив руки).
УЧАСТКОВЫЙ. Не понимаю… Почему здесь? Почему вас сюда так тянет? Цой никогда не жил, ни в Кривоарбатском переулке, ни на самом Арбате! Не упоминал его в своих песнях и даже ни разу не выступал тут! Тусуйтесь где-нибудь в другом месте!
АЛИКА (яростно). Ну и что! Для нас Цой - немеркнущая Звезда, Звезда нашего времени! Наше Солнце! И мы хотим сохранить память о нем на этой легендарной старинной улице вместе с другими великими…
УЧАСТКОВЫЙ. Вот и храните его портреты в своих квартирах, обклеивайте там стены…
АЛИКА (с горечью). А где же мы можем все вместе оплакивать его гибель? Нас десятки… Нет! Сотни... Тысячи… Еще и сорок дней не прошло…
БАНАНАН. Да! А где нам вместе собираться? Тут у нас «цыганская почта». Мы оставляем друг другу…, всем друзьям и его фанатам, свои послания на стене… Что в этом плохого?
УЧАСТКОВЫЙ. А орать-то при этом зачем? Тут тоже люди… Живые… Спят… Им завтра на работу…
АЛИКА. Да мы потихоньку…
УЧАСТКОВЫЙ. Знаю я это ваше «потихоньку» … За квартал слышно.
АДИКА. Правда-правда…
УЧАСТКОВЫЙ. Все равно нельзя. Уходите отсюда лучше по-хорошему, ребята.
АЛИКА (со слезами). Нет! Мы уйдем…, а ее…
УЧАСТКОВЫЙ. Да никто ее не снесет… Нет пока такого постановления.
АЛИКА. А если… Если кто-то опять напишет…
УЧАСТКОВЫЙ. Идите. Идите. Я пригляжу.
БАНАНАН. Ладно, пошли, Алика. Считай, что на сегодня пост сдали в надежные руки. (Достает из кармана пачку сигарет, вытаскивает одну – закуривает, тут же тушит и переламывает пополам. Затем по негласному обычаю среди неформалов оставляет в специальной пепельнице у Стены надломленную прикуренную сигарету). – Пошли к Окуджаве, в двор с человечьей душой. Там тихо, и нет этих торгашей с шапками ушанками...

Бананан набрасывает на плечи Алике плащ. Они, обнявшись, уходят.

БАНАНАН (тихо).
- «Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой,
А в городе том сад, все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы»
АЛИКА (пронзительно, подражая Жанне Агузаровой).
- «Меня ты поймешь
Лучше страны не найдешь!
Меня ты поймешь
Лучше страны не найдешь!»

Свет гаснет.