Поглотитель в подарок

Погода не предвещала ничего хорошего. Несмотря на то, что телеведущие сулили «дневную температуру около нуля», ощущения от февральского дня были так себе. Снег мелкими мухами летел в лицо редким городскими прохожим, оседал на плечах и шапках. Ветер, временами порывистый, гнал снежные волны по проспекту, где ретивые городские власти убрали последние трамваи, но пока оставили трамвайные пути. Лишённая трамваев улица была предоставлена бесконечному потоку грязных машин, которые уверенно продвигались сквозь ветер и снег, не пойми куда и зачем. «Уффрр, - как бы ревели они, - прогнали трамваи, а ещё захватим тротуары и дворы и будем там жить – поживать».

Одна из таких машин-победительниц как раз и выехала из общего потока на проспекте и свернула к зданию с колоннами. Несмотря на колонны и помпезность фронтона с завитками, всякому опытному городскому жителю было ясно, что это не старинная усадьба, а бывший советский Дом культуры, которому изысканные архитектурные украшения были выданы по общему скромному стандарту. Здание недавно оштукатурили и покрасили светлой жёлтой краской и оно, прикрыв многочисленные трещины и пятна, приобрело молодцеватый и загадочный вид, как крепкий пенсионер, надевший яркую куртку и коротенькие молодёжные брючки. Но, тем не менее, подойдя к зданию, всякий обнаруживал и трещины и прочее спрятанное под весёлой окраской.

Подъехавшая к обновлённому ДК машина была не лыком шита, это было дорогущее ламборджини. Что касается цвета, то французские классические художники определили бы его как «цвет бедра испуганной нимфы». То есть цвет приближался к насыщенному розовому. Из такой необычной машины выбрался высокорослый мужчина средних лет одетый в яркую красную куртку. Бывают добродушные верзилы, знающие себе цену, и потому спокойные, но это был не тот случай. Вылезший находился явно в раздражении, которое он выливал на своего спутника, также выбравшегося на свет божий из нутра авто. Роста напарник был обычного, носил жёлтую куртку, украшенную разными непонятными надписями. Он потел и вытирал голову с остатками чёрных курчавых волос широким платком, больше похожим на полотенце.

– Тебе смешно, Жмых, я вижу, – говорил высокий в красной куртке, сверля взглядом глубоко посаженных глаз своего потеющего пассажира, – а я, глядь, кручусь за вас за всех. Бегаю как волк фанерный по всяким вашим барахолкам.
– Да нет, что ты, Рябой, даже не улыбаюсь, – проговорил, тот, кого назвали Жмых. Он старался говорить твёрдо, но не всё получалось. Последнее время Рябой как с цепи сорвался. То ли оттого, что серьёзно «запал» на фигуристую Жанку Парижанку, то ли оттого что поддерживал себя разной химической всячиной. Настроение Рябого поэтому мотало как шлюпку в шторм. Разумеется, в их среде доверия к наркоманам не было, но Рябого знали все и пока ему всё сходило.
– Да, не Рябой, а Валерьян Семёнович, - проговорил высокий внушительно. – Всё ты, Толик, не врубишься.

Далее эти две фигуры, похожие на кусочки пламени, подошли к свежеокрашенному Дому культуры, потоптались у парадного входа с колоннами, но вошли не в него, а отыскали рядом сбоку небольшую дверку с надписью «Мастерская электроники «Ремонтишка» и, оглянувшись по сторонам, просочились внутрь.
Внутри помещение «Ремонтишка» было не особенно большим. Посреди помещения находилась длинная и высокая белоснежная стойка–прилавок, а за ней, в глубине, виднелась приоткрытая дверь в подсобное помещение со стеллажами, вероятно, склад.
За высокой стойкой, на вертящемся кресле сидел мастер лет 35-и, светловолосый и розоволицый, с круглыми серыми как будто удивлёнными глазами. Он был весьма среднего роста, так что, когда он сидел за стойкой, виднелась одна его голова со спутанными светлыми волосами. А когда он нагибался к рабочему столику, казалось, что никого нет.

Мастер с тревогой посмотрел на вошедших, но бодрым голосом произнёс: «Добрый день, по какому вопросу?»
– О, братан, слышишь, как вежливо разговаривать надо? По вопросу! Ё-моё, – сказал высокий своему напарнику и подошёл к длинной стойке.
– У вас заказ какой-то был, – догадался мастер.
– Именно заказ, – обрадовался Рябой, – тебя как кликают человече?
– Дим Димыч, – сообщил светловолосый.

Он уже догадался, что разговор будет непростым. К нему пожаловали «братки» - остатки бандитской гвардии неспокойных 90-х и спокойных нулевых. Именно с помощью братковских бригад жирные коты приватизации доделили государственное добро. А потом в разнообразных судах адвокаты сладкими речами подтверждали правильность дележа. Братки поумнее со временем подкопили деньжат, выстроили себе двух и трехэтажные уютные каменные домики, завели свой маленький бизнес. И зажили как обычные добропорядочные обыватели. Но, по сути, остались теми же бандитами.

– Так вот, Диман, надо как раз разъяснить один вопрос, – сказал Рябой и улыбнулся. Ему казалось, что он улыбается иронически, но из-за шрама сбоку рта, вместо улыбки получилась угрожающая гримаса. – Мы полгода назад сдали в вашу «Ремонтишку» электронную собаку - сторожа, я лично допёр. Вопрос простой, где вещь?
– А я писал СМСки по поводу этой пропажи, - сказал Дим Димыч, вставая. Он нервно перебирал предметы на столе дрожащими руками.
– Читал я эту байду, - презрительно сказал Рябой и лицо его перекосилось.
– Ну вот, – обрадовался мастер, – значит вы в курсе, что мы здесь не причём. Контора наша переезжала, перевозили всё подряд. При перевозке вещь утеряна. Виноваты те, кто перевозил. Мы ищем вашу собачку и, наверное, найдём.

– А теперь слушай сюда, - перебил Рябой, кладя руку мастеру на покатое плечо, -  Вещь оставляли у вас. Это раз. Какие там утери и кто что утерял – ищите сами. Это два. Прошло полгода и нам начхать на ваши отписки. Три. То есть вы нам должны кучу бабок и будет лучше, если отдадите быстро ... и безболезненно.
Дим Димыч всё ниже опускал голову.
– И сколько? – упавшим голосом спросил он.
– Вот это разговор. Мы с моим коллегой знали, что ты деловой. Собачка-сторож – японская электроника, последняя модель. Я её брал тогда по спецзаказу. Думаю, лимона два деревянных и разойдёмся.
– Два миллиона? – повторил ошарашенный Дим Димыч. – У меня нет таких денег. Да и у нашей организации сейчас нет. Если всё продать и половины не соберём.

Рябого переклинило от гнева. Какая-то ремонтная козявка разговаривает с ним! Он сел на стойку и быстро перекинул через неё длинные ноги. Встряхнув мастера как мешок за грудки, он отодвинул его в сторону длинной рукой.
– Короче, забираем, что найдём, а оставшееся привезёшь через неделю. И не вздумай теряться, пожалеешь, – внушительно проговорил Рябой, свирепо глядя в глаза побледневшему мастеру.
– Этот ящик, – сказал Рябой и положил широкую руку на прибор, стоящий на столе, - конфискуется.
– Это осциллограф, - запротестовал мастер, – он нужен для работы.
– Для работы нужна голова, ну, и руки. Руки есть, голову не оторвали... пока, – пошутил Рябой, - короче, конфискуем в счёт долга.

– Эй, Толян, – позвал он напарника, пошарь на складе, может чего пригодиться.
Жмых с готовностью быстро обежал стойку и нырнул в складское помещение.
– Поживиться особо нечем, Рябой, то есть Валерьян Семёнович, – оттуда доложил он, – Провода да всякий хлам. О, гитара есть.
– Ты вещи ищи, дятел, – посоветовал Рябой угрюмо, – На кой хрен нам гитара.
– Ящик какой-то, – вдруг сообщил из склада Жмых, – тяжёлый... Не могу открыть.
– Сюда тащи, сейчас разберёмся,  – сказал Рябой, хищно раздувая ноздри.
– Это не тот ящик, – испуганно проговорил Дим Димыч, – его нельзя трогать.
– Нельзя трогать атомные бомбы, остальное можно, – весело сообщил бандит, глядя, как его напарник с трудом несёт небольшой деревянный ящик, похожий на почтовую посылку.

Вчера они со Жмыхом заехали поговорить к одному престарелому правдолюбцу, который засыпал прокуратуру жалобами на Управляющую компанию. Но разговор не сложился – старик поднял шум, замахнулся на них палкой. Пришлось пару раз стукнуть его об стену. И теперь старый склочник, похоже, затих навсегда.

Наконец, Жмых поставил ящик на стойку.
– Не надо это открывать, - продолжал свои просьбы мастер, – я всё верну, со временем...
– Что ты так переживаешь? – строго обратился к нему Рябой, – Золото у тебя там? Жмых, найди, чем сломать.
Жмых быстро нашёл на складе какую-то железку вместо лома и, просунув под край крышки, нажал. Раздался треск и скрип гвоздей. Дим Димыч отскочил и упал на пол, закрыв голову руками.
– Точняк, золото, – сказал Рябой, глядя на распластавшуюся фигуру мастера и скорбно качая головой, – видишь, переживает.

Затем лежащий на полу Дим Димыч слышал, как бандиты рылись в ящике.
– Да тут какие-то тряпки, нет, на резину похоже (это Жмых сказал).
– Подцепи-ка железкой (это Рябой).

Страшной силы взрыв сотряс помещение. Он был совершенно беззвучным, только прошла горячая волна. При этом не пошевелилась ни одна бумажка. Раздались приглушённые крики бандитов. Рябой исчез почти сразу, а Жмых успел добежать и сесть в розовую машину. Но это не помогло. Горячий ветер, дунул ему в лицо, стекло лопнуло и Жмых умер сразу, сварившись за рулём как в кипятке. Машина поднялась мгновенно на огромную высоту и как маленькая розовая точка переместилась на окраину города, в заросли кустов на пустыре. Здесь её не скоро найдут, а когда найдут, будут долго спорить, что делал гражданин Жомыхин в таком пустынном месте, и на какие очередные разборки он приезжал. И кто, в конце концов, убил бандита непонятным способом.

А Дим Димыч встал, отряхнул бока и коленки комбинезона и выглянул на улицу. Снег по-прежнему летел вместе с ветром в разные стороны. Машины шли таким же бесконечным потоком, и никто не останавливался и не спрашивал: «А что здесь у вас произошло?» Никому ни до кого не было дела. Каждый старался быстрее промчаться по своим неотложным делам.
Всё как обычно. Дим Димыч вздохнул и вернулся в помещение «Ремонтишки», бормоча: «Я же предупреждал, предупреждал». Полегчавший ящик он отнёс на склад, поставил крышку на место, забил гвоздями. Он знал, что через два-три часа содержимое с лёгким шелестом вернётся обратно и будет лежать тихо-тихо. Поэтому не буди лихо...

Дим Димыч налил себе чая из термоса и сел в своё кресло за стойку. Мысли бегали по одному невесёлому кругу, но, в конце концов, он сделал всё, чтобы избежать такого развития событий.
Мастер с тоской вспомнил тот день, когда он, от делать нечего, зашёл на какой-то никчёмный яркий сайт, где некая транснациональная фирма рекламировала устройство от стресса и депрессии. В рекламе говорилось: «Расслабиться, попасть под обаяние дружелюбия. Надёжнее чем старый друг, заботливее чем бабушка. Решает проблемы». На фото была представлена пластиковая девушка в очках. Цены не было, зато была надпись «можно в подарок». Не отдавая себе отчёта, Дим Димыч нажал на кнопку «Заказать». Быть может, решил он, это ростовая игрушка, надо будет соседке Таньке показать, пусть поржёт. Но когда через месяц товар прибыл, смеяться расхотелось. Да и показывать кому-то он не стал. Дим Димыч знал хорошее русское слово «чревато». Чревато проблемами.

Зато этого не знал здоровенный дог, который однажды, то ли ошалев, то ли разозлившись, рыча набросился на Дим Димыча на пороге мастерской. Дим Димыч не успел бы ничего. Травма руки, а то и лица была почти обеспечена. Но собака исчезла раньше собственного воя. Волна прошла – и всё. А Дим Димыч отправился заколачивать ящик. В первый раз. И вот опять.

Склонившись над рабочим столом, Дим Димыч, тихо постанывая и ероша волосы руками, перечитывал в который раз мятый листочек – инструкцию к загадочной посылке.
А в инструкции было написано: «Подарочное. Поглотитель раздражения. Прыгает, играет, поглощает. Смотреть осторожно, вникать, только правила. Никаких возвратов после знакомства. Производитель – Республика Людей Двухсторонних.