Васишта. Глава 12

          Они ехали по дорогам Гилана. Вдали виднелись горные вершины, покрытые снегом, а в долине уже отцветали персиковые деревья и воздух был напоён запахами сирени и глициний. Через несколько дней они подъехали к небольшому городку, который по склону спускался к морю. Дома лепились друг к другу, украшенные открытыми галереями. Проехав по узким мощёным улочкам, отряд остановился около маленького домика, рядом с которым росло несколько плодовых деревьев.
          Спешившись, вошли внутрь.
          - В этом доме я когда-то родился и вырос, - сказал Форуг Ага. – Родители мои давно умерли, но дом я не продаю, он для меня как память о них.  Пока ты будешь жить здесь. Сейчас отдыхай, а завтра утром пойдём к настоятелю.

          Школа находилась недалеко от городка, в живописном месте на берегу реки, которая, стремясь слиться с морем, с шумом бежала по обточенным за тысячи лет камням. Здание было выстроено наподобие замкнутого квадрата караван-сарая, но на вторых этажах были сделаны галереи,  увитые какими-то цветущими растениями. Внутренний двор представлял собой небольшой ухоженный сад с беседками, между которых петлял ручеёк, искусственно отведённый от реки. Гулам*, стоявший у ворот, пропустил внутрь Форуга Агу и Долгорукого, показав, как пройти к настоятелю.
          - Когда-то я тоже учился здесь, - улыбнулся Форуг.
          - Я думал, ваш учитель - Азиз Оглы, - удивился Василий.
          - Здесь я изучал небо, философию и как читать по звёздам людские судьбы. У Азиза Оглы я учился другому.
          Навстречу им вышел второй гулам и, поклонившись, повёл в комнаты главы школы.
          Настоятель Ариф Мухаммад Мирза сидел за столом, держа в руке косо заточенный калям**, и занимался каллиграфией. Ещё несколько калямов с разной толщиной срезов лежали рядом на изящной подставке из камня, где в отдельном углублении стояла чернильница.
          Вошедшие поклонились, отдали салам и остались ждать у дверей, когда Мирза закончит писать. Тот аккуратно положил тростниковое перо на подставку и взглянул на гостей. Лицо его озарила улыбка, когда он увидел Форуга.
          - Мой лучший ученик, Форуг Дженаб! Наслышан о ваших достижениях в науке! Говорят, что теперь вы составляете гороскопы самому шахиншаху! Похвально!
          - Это всё благодаря вашему наставничеству и великолепному обучению, которое я приобрёл в стенах вашей школы! Поэтому, зная, что здесь можно получить лучшее обучение в стране ариев, я привёз вам своего ученика русского князя Василия Долгорукого.
          - Надеюсь, он не посрамит чести своего наставника и в будущем преумножит славу нашей школы.
          Ариф Мирза сел за свой стол и строго посмотрел на подростка.
          -  Сколько вам лет, молодой человек?
          -  Тринадцать… пошёл четырнадцатый год.
          - Хм… наши ученики старше вас. Я знаю, что вы другой веры. Надо принять ислам, это для вашей же пользы, чтобы не было разговоров за спиной, тогда жить и столоваться сможете на территории школы. В противном случае вам придётся найти жилище в городе.
          - Бог не в обрядах, а в сердце, - глядя в глаза настоятелю, сказал Василий.
          - Что ж, я предупредил вас, - ответил тот.

          Учащихся было всего человек пятнадцать. Одни уже пребывали в этих стенах несколько лет, так как их отцы хотели, чтобы сыновья в будущем занимали высокие посты во дворце, и, не скупясь, оплачивали обучение. Но, увы, некоторые из них считали, что скучно посвящать свою жизнь науке, хотя таких оказалось немного, в основном все выказывали большие успехи в философии, поэзии и астрологии. Учителя были строги и поблажек на незнание языка Василию не давали. Занятия начинались сразу после восхода солнца и продолжались до полудня, когда светило начинало нещадно палить. Тогда все уходили в свои комнаты отдыхать и ждать вечера, когда прохлада ниспадёт на этот благословенный край.
          Дивей, пока Василий учился, отвечал за хозяйство. На деньги, оставленные Форугом на пропитание, он покупал на местном базаре муку, овощи, крупы и готовил, полагаясь на умение, которое приобрёл в походах. Во дворе их дома стоял танур***, и русич научился печь хлеб. Хотя у него бывало что-то и подгорало, но всегда голодный Васька уплетал его стряпню за обе щёки.
          В обед Дивей приносил приготовленную еду к воротам школы, и они уходили в лес под тень деревьев, отдыхали и ели. Василий не ходил после утренних уроков домой отдохнуть, как делали остальные ученики, а сидел в библиотеке и читал книги, чтобы не терять драгоценного времени. Доброжелательный нрав и усердие в учении снискали ему уважение среди учителей и воспитанников. Но не у всех. Были и такие великовозрастные школяры, кто недолюбливал его.
          Однажды во дворе его встретил Милад, сын состоятельного вельможи, который учился спустя рукава, полагая, что отец и так всё оплатит, а с большими деньгами всегда можно найти тёплое место и не утруждать себя науками. Был он не один, рядом стояли два товарища, которые всегда с подобострастием смотрели на него. 
          - Друзья! – громко сказал он, смеясь. – А знаете ли вы, кто такой этот, так называемый, князь? Я недавно узнал! Говорят, что он обыкновенный раб с севера! Его купили на невольничьем рынке! Ха-ха-ха!
          Все захихикали.
          - Уже говорят? – спокойно переспросил Василий. – Значит, интерес ко мне есть! А говорят ли о тебе Милад? Или никто о таком как ты даже знать не хочет?
          - Ты не должен учиться среди нас, собака неверная! Ты не правоверный и тебя надо с позором выгнать из школы! Ариф Мирза не знает, что ты раб, его ввели в заблуждение! Но я открою ему глаза!
          - Не тебе решать! На всё воля Аллаха! – княжич встал и ушёл.

          Поздно вечером, уставший от занятий, возвращался Васька домой. В животе урчало, голодный молодой организм требовал еды. Он представил, как Дивей кладёт в миску варёный горох и тушёные овощи со специями, зеленью и вкусной подливой, и проглотил слюну.
          Вдруг кто-то грубо толкнул его в спину так, что он чуть не упал.  Оглянувшись, различил на фоне тёмного неба три фигуры, которые набросились на него. Завязалась драка. Внутри стала подниматься ненависть к напавшим, она придала уверенность, и он с остервенением вкладывал всю силу в того, в кого мог попасть в темноте. Потом один схватил его со спины, заломив руки, остальные двое стали бить. И в этот момент на них обрушились удары палкой. Кто-то бил ночных разбойников со всей силы и при этом орал незнакомые слова.
          Придя в себя, Василий услышал голос Дивея, который стоял на коленях и причитал:
          - Это что же деется?! Нападать на безоружного человека! Басурмане – они и есть басурмане…
          Княжич застонал. Дивей помог ему подняться и повёл домой. Промыв раны и накормив, он уложил его на лавку.
          - Это хорошо, Василий Михайлович, что я пошёл искать тебя. Сижу, жду-жду, а ты не идёшь. Ну, думаю, опять зачитался. Взял палку - вдруг зверь какой в темноте нападёт, - и пошёл встречать. А оно вона как обернулось… А палка-то с сучками - хорошо по головам да по спинам разбойничьим прошлась. Я её намедни в лесу приметил, ну и принёс домой, мало ли чего может случиться. Вот и пригодилась!
          Ночью Василию не спалось, сетовал, что не наложил на себя оберег от лихих людей. Он лежал на спине, молился и читал заговоры на излечение, которым научился у бабки Ульяны. Дивей рядом на полу похрапывал, а он всё читал и читал, впадая в транс.
          Утром проснулся, спустил ноги с лавки – вроде полегче стало, только рука левая плохо поднимается. Ну да это полбеды, главное, правая работает. Дивей уже свернул свой тюфяк на полу, придвинув к стене, и ушёл на улицу кашу варить. Василий поднялся и вышел во двор.
          - Василий Михайлович, одыбали? Я и не надеялся, что встанете.
          - Одыбал. На учение пора идти.

          Потихоньку дошёл до школы. Во дворе встретил Милада с товарищами. Шли хромая с синяками под глазами, с распухшими носами и перевязанными тряпками головами. Васька сразу смекнул, кто были те разбойники, что ночью напали.
          - Что, не удалось вчера меня добить? – спросил у них, поравнявшись.
          - А мы тебя и не били, - ответил за всех Милад. – Это ты на нас напал в темноте с грабителями. Мы сейчас так и скажем настоятелю. Выгонит он тебя, как есть – выгонит!
          - Не вам моё имя порочить, - нахмурился Василий, – а если станете упоминать, то твои пособники гавкать будут, а ты ослом кричать.
          - Смотри, как бы тебе кричать не пришлось!

          Арифу Мухаммад Мирзе доложили, что трое из учеников пришли побитые и учиться сегодня не смогут. Он вызвал их к себе, расспросить, что случилось с ними этой ночью.
          - Достопочтенный, Ариф Мирза, - начал свой рассказ Милад, - вчера втроём решили мы прогуляться по городу и, когда возвращались, напали на нас грабители. Мы храбро защищались, но получили увечья, потому как много их было.
          - Вы узнали кого-нибудь?
          - Да, многоуважаемый, узнали. Возглавлял отряд головорезов… и-аа…и-аа.
          - Осёл? – удивился настоятель.
          Милад испуганно замотал головой:
          - Нет, нет, это был…и-аа…и-аа.
          - Ничего не понимаю! Может, вы что-то проясните? – обратился Ариф Мирза к двум другим пострадавшим.
          - Охотно! Это был гав-гав-гав!
          - Собака или лиса?
          - Нет, это… гав-гав-гав…
          - Вон отсюда! – закричал настоятель. – Вы ещё смеете издеваться надо мной?! Сегодня же напишу вашим родителям, что за неподобающее обращение к старшим и неуважение к настоятелю, вы исключены из школы!

* Гулам – раб, слуга.
** Калям – перо из тростника.
*** Танур – печь, в которой в Иране пекут хлеб.

Глава 13