3. Ногаев ярлык

3. НОГАЕВ ЯРЛЫК.  Возвращение Дмитрия в Переславль нельзя было назвать триумфальным, но и заурядным оно тоже не стало. Русь увидела, каков он есть – великий князь Андрей, и теперь видеть его не хотела. О царском ярлыке никто даже не вспоминал. Ощутив поддержку общества, Дмитрий немедленно начал созывать к Переславлю ратников и запретил князьям торговать хлебом с враждебным Новгородом. По всем дорогам были расставлены заставы. Как результат, цены на севере стремительно поползли вверх. Сидевший на Волхове Андрей помочь вечникам ничем не мог, ибо без татар он был никто. Правда довольно скоро стало понятно, что на Руси есть силы, которые не хотят слепо подчиняться ни Андрею, ни Дмитрию.
Полностью блокировать Новгород великому князю не удалось. Сначала уперся Святослав Тверской, который, не желая терять солидный источник доходов, торговлю с вечевой республикой не прекратил. Раздраженный Дмитрий, про нехватку мудрости у которого мы с Вами уже говорили, все свои силы, собранные для похода к Волхову, развернул на Тверь. Но тут вдруг заупрямился Даниил Московский, который тоже был рачительным хозяином, и которому тоже требовалось новгородское серебро для выплат Орде. Москва и Тверь немедленно начали вооружаться, только на этот раз не за Дмитрия, а против него. Когда немалое великокняжеское войско подошло к Дмитрову, там его уже поджидали новгородские, тверские и московские полки. Почти сразу стало понятно, что боя не будет. Ссориться с младшим братом и с набиравшей силу Тверью, да еще в самый разгар войны с Андреем, у Дмитрия не было никакого резона. Чтобы понять это, мозгов у него хватило. Расположившись станами друг напротив друга, противники вступили в переговоры, а как только мир был подписан, разошлись по домам.

Переждавший гнев старшего брата за спинами московских и тверских воевод, согнанный со своего стола Андрей Городецкий меж тем тоже не сидел сложа руки. В конце концов, царский ярлык-то был у него, а не у Дмитрия. Сначала в Сарай полетела жалоба на самоуправство брата: «Тебе, царю, повиноваться не хочет, и даней твоих тебе платить не хочет». Затем засобирался в дорогу и сам Андрей. В Орде его уже поджидал Семен Тонильич, сумевший раздобыть для своего князя еще одну рать. На Русь хан снарядил темников Тураитемира и Алына.

Не успевшая еще оправиться от прошлогоднего разорения Русская Земля, по-бабьи всплеснув в горести руками: «Да что ж он окаянный творит-то!», вновь начала собираться в дорогу. Сельские жители прятали в тайники хлеб и бросали свои дома. Одни привычно уходили в спасительные леса, другие в надежде отсидеться за стенами и валами крепостей целыми толпами втискивались в тесные улицы городов. Большинство князей вновь предпочли в драку не лезть и призывы Дмитрия и Андрея проигнорировали. Дмитрий, оставшись один на один с татарами, решил на этот раз не усугублять и без того бедственное положение своего княжества и принял волю брата. Татары посадили Андрея на владимирский стол, прошлись облавой по суздальским селам и ушли восвояси.

На этом ничего не закончилось. На отцовском троне Андрею удалось посидеть недолго. Как только стало известно, что Дмитрий ускакал в Орду за ярлыком, трон под Андреем заходил ходуном, словно норовистая лошадь под незнакомым всадником.

За всеми этими кровавыми событиями незамеченным остался уход из жизни митрополита Кирилла, честно пытавшегося авторитетом Церкви остановить эту никому ненужную междоусобную мясорубку. На опустевшую русскую митрополию освободившийся от власти латинян Константинополь поставил греческого священника Максима. В 1283 году Максим отправился в Орду за ярлыком, а в 1284 году все русские епископы были вызваны в Киев на представление новому митрополиту. Весной того же года из Орды вернулся Дмитрий. С собой он привез ярлык на великое княжение.

Отсуживать у брата трон Дмитрий ездил не в Сарай, а в ставку всемогущего половецкого предводителя Ногая. За долгие годы монгольского ига русские научились уже неплохо разбираться во внутри-ордынских делах и прекрасно знали, что в данный момент фактическим хозяином Золотой Орды является именно этот хан. Сам Ногай себя царем никогда не величал, да он и не мог им быть, так как не являлся Чингизидом. Однако оспаривать Ногаев ярлык не решился никто, включая и нового сарайского царя Телебугу, который, кстати говоря, пришел к власти именно на половецких «штыках».

Дмитрию, для того чтобы вернуть себе трон, помощь ордынской конницы, в принципе, не требовалась. В Суздальской Земле у Андрея поддержки не было. Земля уже устала от этой смуты, и ссориться с Дмитрием, у которого к тому же был ярлык, не захотела. Андрей пытался еще что-то предпринять и, даже, заключил с новгородцами «ряд»: «Яко стати всем заедино, ему, Андрею, не соступитися Новгорода, а новгородцам не искати иного князя, но бытии всем вместе, в добре и в зле», но затем, уразумев, что все бессмысленно, поехал в Переславль на поклон к брату. В том же году городецкая рать была вынуждена присоединиться к великокняжескому войску и Ногаевым татарам, отправившимся громить Новгородскую Землю. Северные волости республики были превращены союзниками в пустыню. Перепуганные вечники признали власть Дмитрия на прежних условиях и по его требованию разорвали ряд с Андреем.

Все вернулось на круги своя. Огромные человеческие и материальные ресурсы, сгоревшие в пламени войны, были растрачены впустую. Единственным итогом всего этого кровопролития стал отказ Дмитрия от идеи закрепиться на Балтике. Удовлетвориться таким исходом дела жадные до власти Александровичи не могли. Теперь, они готовились перевести свой спор на другой, куда более кровавый уровень.